Страшно Упрямый (СИ)

— Да черти что творит. Лучше и не знать. — Бейрут же, к моему сожалению, предпочел опустить подробности. — Служанок она меняет не так часто, так как привыкает к ним быстро, но… Условия пребывание там жёсткие, по сути рабские. Получить свободу достаточно сложно. Одна ее служанка сбежала, и вот… Дом верх дном теперь. Рвет и мечет бабка, требует вернуть сбежавшую. А поскольку привел эту служанку именно я, мне же надо теперь искать замену. Ладно, проехали. Не нужно засорять тебе голову этой информацией. Она тебя никаким боком не касается.

— Почему не нужно? — меня же шибко заинтересовало, каким образом та служанка попала сначала к Бейруту, и по каким причинам он отдал ее бабке.

— Вряд ли поедешь к бабке на служение. Тем более, я уже предупредил Мишку, что ты немая. Вряд ли он будет настаивать.

Конечно, я не знала всей правды, потому что не могла ее знать в принципе. Но закрались сомнительные подозрения, что служанка эта познакомилась с Бейрутом примерно так же, как и я. Возможно, эта служанка задолжала Бейруту деньги, как и я. И что Мишка главарь убедил Бейрута отдать служанку бабке. Либо Мишке. Как и пытается убедить его насчет меня.

— Ну же. Расскажи о ней. Как ее звали? Она тебе нравилась? Ты думал построить с ней что-то серьезное, но Мишка влез между вами, и тебе пришлось уступить? Потому что он твой босс?

Бейрут как-то странно покосился на меня. Затем молча отвернулся.

Хлопая глазами в нетерпении услышать продолжение истории, я ждала, что Бейрут все же поведает о том, слово в слово, как предполагала я.

Я ожидала услышать, что между ними, Бейрутом и служанкой, были высокие чувства, но волею судьбы Бейрут был вынужден отдать свою любимую злобной бабке-рабовладельцу. И что эта служанка и есть та бывшая, которая сбежала от Бейрута с любовником и с которой он ругался в парке по телефону.

Бейрут раздражающе молчал, пряча от меня глаза. Ему совершенно не хотелось посвящать меня в эту историю. Но в принципе что-то говорить было излишне. По его неожиданной реакции я поняла, что все обстояло именно так, как и наванговала. И когда во мне успели проснуться экстрасенсорные способности?

— Единственное, что тебе следует знать — произнес Бейрут спустя пару минут несносного молчания. — так это то, что я мечтаю выйти из этого порочного круга. Я больше не хочу быть в той струе. Я вырвусь оттуда. А ты мне поможешь.

Его откровенность заставила меня поперхнуться воздухом и от того неистово закашляться.

Я? Помогу бандиту уйти из банды? Каким образом я ему помогу?

Глава 4

— Хочешь сбежать? Скрываться от Мишки и компании? Или по-хорошему уйти хочешь?

Мастерски делая вид, что я с ним на одной волне и что поддерживаю его мотивацию и понимаю намеки с полуслова, я продолжала втираться к Бейруту в доверие и выпытывать из него то, что считалось личным, запретным для посторонней меня.

— Не по-хорошему, конечно. — изрек Бейрут несколько безрадостно, хоть и улыбался в тот момент. — По-хорошему отсюда — только в могилу.

Так вот оно что, Михалыч…

Бейрут намеревается слинять потихоньку, никому ничего не сказав. Он намеревается предать Мишку главаря и всех, кто с ним в одной банде. Он мечтает сбежать и залечь на дно до тех пор, пока его не прекратят разыскивать. Он вообще отдает себе отчет в том, сколько лет на это уйти может?

Он совсем рехнулся? Не понимает, какие будут последствия? Не догоняет, что меня это тоже затронет, и неслабо?

Если банда безбашенных отморозков по типу Косорота и иже с ним начнет преследовать Бейрута с намерением ликвидировать его как предателя, способного сдать их всех с поличным, то и мне достанется с лихвой. А мне совсем не хочется быть убитой лишь за то, что еду вместе с ним.

С Бейрутом мне оставаться совсем не безопасно стало. Да и к Мишкиной бабке-феодалу в рабство тоже не охота. Даже не знаю, чего не хочется больше — быть в рабстве или быть мертвой. Как по мне, это одно и то же, только в профиль. Два абсолютно равнозначных исхода моей прежде скучной жизни.

Я бы сказала, — ну хоть какое-то разнообразие привалило за двадцать с лишним лет размеренного существования, — но только не в данном случае. Не в случае, когда моя жизнь висит на волоске и может оборваться в любую секунду.

— А что если обойтись без эпичных погонь и стрельбы по-Македонски? — предложила я свой вариант, самый безболезненный и верный, по моему мнению, из всех возможных. — Что если просто взять и уволиться? Ты ж можешь сказать Мишке, что устал, что тебе нужен отпуск, или, к примеру, что ты заболел, и теперь тебе нужно время, чтобы подлечиться? А лучше знаешь, что… Скажи, что у тебя бабушка заболела, и тебе надо срочно поехать к ней!

— Смеешься?

Бейрут покосился на меня как на полоумную тупицу. Хотя почему как, — ведь будь я чуточку поумнее, не сидела бы я с ним сейчас, а спала бы дома.

— Нет. На полном серьезе. — настойчиво покивала я, в свою очередь недоумевая, почему он считает мою затею дурацкой. — Мишка ж трепетно относится к бабушкам, так что не посмеет отказать тебе в отпуске.

— Не отпустит. Никакие отмазы с Мишкой не прокатят. Так что мы с тобой сделаем по-другому. — Бейрут сделал недолгую паузу, а потом огорошил меня еще более бредовым заявлением. — Мы исчезнем. Пропадем, испаримся, схоронимся. Называй как хочешь, суть от этого не поменяется.

Он возомнил себя фокусником-иллюзионистом?

Или у него в закромах завалялась чудо-мантия, которая сделает его невидимым?

Или может, он обладает способностью перемещаться во времени и пространстве?

Шибко сомневаюсь, что он располагает хоть чем-то из перечисленного.

Где бы он не прятался, его все равно найдут. А вместе с ним — и меня.

— И где ж ты планируешь отсиживаться, пока про нас не забудут? — упрямо не догоняла я, почему Бейрут настолько уверен в том, что его не поймают за год. — Думаешь, он не найдет тебя? Ты так уверен, что ему не настучат, если случайно увидят тебя, к примеру, в магазине или на заправке?

— Я уверен. Более чем. Нас не увидят. И про нас не расскажут. Потому что нас здесь не будет. Мы сегодня же полетим на мою родину.

— Что? В Бразилию??? — опешила я, не поверив собственным ушам. — Никуда я с тобой не полечу! Даже не мечтай! Только через мой труп!

Вот еще! Не надо усложнять мне попытки обрести желанную свободу — и так оказалось крайне сложно от него отделаться!

— Полетишь, полетишь. Как миленькая, и без оговорок. — кивал до одури самонадеянный Бейрут. — Считай, это будет наш совместный отпуск. А через год, если не привыкнешь ко мне — оплачу обратный билет, и ты вернёшься домой.

— Нет, не полечу я с тобой! — заверещала я так громко и истошно, будто змею ядовитую рядом с собой увидела. — Ты не заставишь меня даже на трап взойти! Отпуск, бля! Да что там… Я в одном поле срать с тобой не сяду, а ты про совместный отпуск заладил!

— Детка, успокойся…

Бейрут предпринял попытку утихомирить меня, мягко ухватив за колено и удерживая, чтобы не натворила глупостей, которые вполне могли бы стать причиной аварии. Ведь мы в данный момент мчали по федеральной трассе на приличной скорости.

— Пшел нах! — подскочив резко, я залезла с ногами на сидение, наплевав на всевозможные риски. — Я видеть тебя не могу! Я тебя ненавижу всей душой! Год с тобой под одной крышей провести! А больше ничего не хочешь, а?! Ишь че выдумал! А хуй тебе на рыло! На! Выкуси!

Разозлившись на то, что не смогу изобразить говорящий грубый жест связанными руками, а так и жглось, я угрюмо и небрежно перебазировалась на заднее сидение. Уселась там, как хотела, гордо выпрямив спину, помотала головой, чтобы убрать растрепанные и черти сколько не мытые волосы с лица, а затем как возненавидела его кожанку, лежавшую под моей попой, и как скинула ее с сидения. Даже не скинула, а отфутболила от себя подальше.

— Ишь как разошлась, ты глянь на нее… От же… — подмечал про себя Бейрут, поглядывая на меня в зеркале заднего вида. — Грубиянка какая.

— Да, бля? Я грубиянка? Простите! — рыкнула я в ответ, продолжая бороться с волосами. — И я не детка, кстати! У меня вообще-то есть имя!

— Эх, ты. Неблагодарная.

— И нет! У меня другое имя! И в честь чего, позвольте??? За что я должна быть тебе благодарна, стесняюсь спросить???

— Ну, — Бейрут, в отличие от меня, завидно невозмутимый, пожал плечами. — хотя бы за завтрак.

Ах за завтрак…. Быть благодарной ему за завтрак, значит…

Какой он мелочный, чтоб его, проклятого…! Небось высчитает всё потраченное до копейки за этот чертов завтрак и приплюсует к основному долгу! Буду впредь голодать, раз так! Раз он такой жлоб!

Он только и делает, что ломает мои планы, паразит! Как я сбегу, если он намерен держать меня год в другой стране? Да даже если получится сбежать от него уже там, в Бразилии, далеко ли получится без документов?

Документы… Кстати о них.

Если Бейрут, чтоб его черти вздрючили, намерен вывезти меня в Бразилию, значит, сумочка моя у него, где-то в машине припрятана. Это обстоятельство несказанно радует. А также это значит, что успешный план по реализации моего побега необходимо осуществить в максимально кратчайшие сроки. Желательно до того, как меня всеми правдами и неправдами затолкают в самолет.

— Ты не сделаешь это… — едко посмеиваясь, прошипела я, образно ткнув Бейрута носом в ту ошибку, которую он, проходимец находчивый, все-таки не предусмотрел. — Я устрою в аэропорту такой скандалище, что тебя сразу схватит полиция! Так что тебе в любом случае не удастся вывезти меня без моего согласия! Если конечно, у тебя нет частного самолета!

Выслушав меня, Бейрут призадумался. И надолго.

Я все ждала, чем же колким он ответит, каким острым словцом или угрозой перекроет мои незыблемые аргументы.

Только бы ему не пришагало в голову усыпить меня снова и не провезти в чемодане в качестве багажа. А что если именно это он и затеял? Или только что к нему пришло озарение, что со мной так и надо поступить, чтобы избежать проблем?

Глава 5

— В конце концов, детка, а чем тебе плохо, поясни? — на мое удивление, Бейрут попробовал сгладить возникший между нами конфликт. — Отдохнешь от суеты, позагораешь. Там океан, климат тропический, пальмы, солнце, горы. Поверь мне, там очень красиво. Чем тебе не отпуск, скажи? Чем не курорт? Когда ты последний раз была в Бразилии? Ты хоть раз была в Бразилии? Уверен, что не была. Так чем тебе плохо поехать туда со мной? Тем более, я за все плачу, в счет твоего долга это не войдет.

— Повторяю, я с тобой в одном поле срать не сяду, не говоря уже про жить с тобой под одной крышей год! Когда до тебя дойдет очевидное? Вот же бабуин упоротый…

— Не смей так выражаться! — вспыхнул Бейрут в момент, и я сразу не успела понять, с чего именно он так завелся. — Терпеть ненавижу, когда меня сравнивают с животными! Ненавижу!

Ох! Его обидело сравнение с бабуином… Какие мы нежные, однако…

— Да неужели? — ерничала я назло ему. — И даже Котиком не терпишь, чтобы тебя называли?

— Нет. — хмуро буркнул он в ответ.

— И даже Заей?

— И даже Заей! Все! Отвяжись от меня! Задрала! Стерва! — прогавкал Бейрут и в нервном темпе закурил очередную сигарету.

Я же продолжала непреклонно доводить его до белого каления. Почуяв, что в какой-то момент стала сильнее, я взялась предпринимать попытки задавить его волю и беспринципность.

— Ух, какие мы обидчивые… А надо было раньше думать, дорогой мой похититель! Когда ты меня похищал — вот тогда надо было думать головой, а не одним местом! Ты только представь, что тебе предстоит самый трудный год в твоей жизни! Потому что я не дам тебе спокойствия ни на секунду! Если не одумаешься и не отпустишь меня сейчас же, я сделаю так, что через год у тебя крыша поедет к чертям собачьим!

— Ага. Рискни. — по-хамски бросил он. — И вообще. Это тебе надо было думать головой, а не одним местом. Еще тогда, когда решила сигать на мне верхом. Всё фотки у тебя не получались, видите ли… А сама прыгала на мне, как Вавилонская блудница, без стыда и зазрения совести. Очаровывала своими трусами с ремнями и красным лифчиком…

— Ой, какие мы нежные! Посигать на тебе нельзя! Я уж промолчу, что сделал со мной ты! Бабуин… — запнувшись, так как взрывное слово вырвалось из меня само собой, я тут же попыталась приуменьшить урон сказанного. — премногоуважаемый!

— Я тебя убью. Клянусь. — процедил Бейрут хрипло и сквозь зубы. — Только назови меня так еще раз.

— Всего лишь убьёшь? Ой, да это так скучно!

Посмеялась я, активно, но не намеренно провоцируя эмоционально неустойчивого Бейрута на нервный срыв. На самом деле, я просто уже не могла остановиться и заткнуться во избежание плачевных и необратимых для меня последствий. Одно за другое зацепилось, и понеслась та самая жидкость по трубам. Ничего не могла с собой поделать, с меня прям лилось это самое, безудержным потоком, сносящим все разумное на своем пути…

— Зато мне будет весело. — продолжал Бейрут на той же угрожающей ноте. — Убью и не пожалею. Знатно поиздеваюсь над твоим трупом. Во все щели выдолблю. А после — в рот нассу, чтобы впредь думала, что говоришь.

Ну ни хрена себе у него фантазии!

Вот кто точно больной ублюдок — так это Бейрут, а не тот несчастный Серый из киноленты про оттенки, об которого бычки в детстве тушили.

— Ой, ой, ой! Боюсь-боюсь! — не прекращала огрызаться я, хоть и чувствовала нутром, что между нами запахло паленым. — Да и вообще. Как я буду думать, если умру? Что-то тут не сходится, дружок. Я ж не смогу думать, если буду мертвой.

Бейрут угрожающе вскинул вверх указательный палец, намереваясь добавить к своим пламенным речам нечто ценное, но по запарке упущенное.

— А сейчас ты скажешь, что сделаешь все это, когда я буду ещё жива, и после этого я умру долгой и мучительной смертью.

Несложно было догадаться, о чем Бейруту так не терпелось сообщить мне, и потому я поспешила озвучить это, опередив его.

— Именно! — гордо вскинув голову, подтвердил Бейрут и, кажется, не в шутку.

— Не, не верю. Ты на это не способен.

Переосмыслив услышанное еще раз, я пришла к тому зыбкому выводу, что Бейрут, пусть и бандит по роду деятельности, и жестокости в нем хоть отбавляй, но не псих и не маньяк. Он всего лишь запугивает меня, а сам не посмеет сотворить со мной то, что выдала его богатая фантазия. По крайней мере, я судила по своему впечатлению о нем, и первому и последующим. Мне хотелось верить в то, что Бейрут все-таки нормальный, добрый и ласковый. Где-то, в глубине души.

— Хочешь проверить, способен ли?! — Бейрут повысил на меня голос.

— Ладно, ладно! Проехали!

— Ох, детка. Нарываешься… Ох и нарываешься ты. Так и выпрашиваешь, чтобы я тебя как следует воспитал. Ну ничего, у нас впереди целый год. Шелковой у меня станешь.

Заметив, что Вольво замедлила ход, я попыталась свести ссору на нет. Побоялась, что Бейрут собирается сделать привал, чтобы продемонстрировать мне свои «способности».

— Я молчу. Даю обещание, что больше не буду звать тебя бабуином.

Бейрут повернулся и злобно покосился на меня, и только тогда я поняла, что только что сморозила. Это слово опять вылетело из меня ненамеренно!

— Нет, нет! Я молчу! Правда! Рот на замок! Всё-все! — изобразив жестом, что замкнула губы, а ключик выбросила, я упокоила руки на коленях и сделала вид, что ничего не произошло.

Всё-таки я не настолько смелая, чтобы лезть на рожон и провоцировать эмоционально неуравновешенного бандита на непредсказуемо ужасающие поступки в состоянии эффекта и дальше. А вдруг он и правда способен осуществить то, что сказал? Лучше впредь не испытывать его возможности.

— Вот ты стерва плоскозадая! — не унимался Бейрут, всё еще пребывая в вспыльчивом расположении духа. — С тобой нервов сколько надо, чтобы с ума не сойти?! И как тебя, такую гадюку, люди нормальные терпят?! Зачем ты только подкатила ко мне?! Вот на хрена было?! Я ж сказал тебе тогда, уйди и не трожь меня!

— Надо было. Отомстить кое-кому… — недолго сомневаясь, стоит ли говорить, решила признаться Бейруту, почему из всех претендентов на роль выдуманного любовника я выбрала именно его. — Искала, с кем бы сфоткаться, чтобы вызвать ревность у бывшего. А ты попался под руку.

— Почему. Я. Почему я, а не кто-то? — повторил Бейрут свой вопрос, который волновал его не меньше, чем меня — попытки сбежать. — В баре было полно народу.

— Почему ты? Ну ты… — скромно опустив глаза, промямлила я, на пару мгновений почувствовав себя виноватой. — Ты был ничего. Такой.

— А сейчас стал "чего"? — полюбопытствовал Бейрут с оскорбительной придиркой, проигнорировав мое, считай, признание ему в симпатии.

— А сейчас я убедилась в том, что ты… — шумно выдохнула через ноздри, яки конь, и швырнула в него правду-матку в отчаянном вопле. — Тот, кого нельзя называть бабуином! Хотя я догадывалась уже тогда, что ты и есть такой! О том кричала вся твоя нахальная морда лица! И если б я была чуток трезвее тогда… И если бы Настя не попросила ей помочь, то я бы никогда…

Почуяв неладное, я затихла.

Все внимание перенеслось на Бейрута. Он вел себя подозрительно, одно поглядывал в боковое зеркало, но не включал поворотники.

Бейрут не собирался перестраиваться в другой ряд, как я предположила поначалу. Он заметил кого-то позади нас, и теперь имел задачу оторваться от преследования. О том свидетельствовало и то самоочевидное, что Вольво разогнала скорость выше разрешенной на данном участке дороги.

— Мы слишком быстро едем. Что случилось?

— За нами слежка. — подтвердил Бейрут мои догадки.

Обратив внимание, что стрелка спидометра легла на максимальную отметку и не падала, я ни на шутку переполошилась.

— В смысле слежка? Полиция села нам на хвост?

Не дожидаясь ответа, я обернулась назад. Неужели полиция вышла на след угнанной Вольво с трупом в багажнике, и меня освободят уже сегодня?

Не поверив своему счастью, я была не в силах сдержать эмоции радости. Но позади нас выстроились в колонну лишь только обычные легковушки, без опознавательных знаков. Никаких мигалок не видно и сирен не слышно. Кто нас преследует тогда, если не полиция?

— Размечталась. Даже не мечтай об этом. Мы не можем останавливаться.

Бейрут, разогнав Вольво до запредельной скорости, принялся петлять между автомобилями. Он был намерен оторваться от погони во что бы то ни стало. Даже ценой своей и моей жизней. И меня это очень беспокоило.

— Впереди ремонт дороги! — оповестила я то, о чем свидетельствовали дорожные знаки, натыканные вдоль обочины, и снова повернулась назад, высматривая того, кто преследовал нас.

Был один единственный участник движения на черном Лэнд Ровере, который так же играл в чокнутого шахматиста-смертника, как и мы, мешая остальным автомобилистам и сея панику в рядах. Я смекнула, что это и есть тот, от которого мы удираем.

— Вижу. Пристегнись.

Бейрут круто повернул руль, и мы проскочили прямо перед перестраивающейся в другой ряд фурой. Он слишком поздно посоветовал мне пристегнуться, и я только и успела, что испугаться. Держась за ремень обеими руками, легла на сидение и решила не подниматься вообще, на случай, если в Вольво вдруг полетят пули.

Судя по тому, что машину наклонило на бок, подбрасывало и трясло, Бейрут втопил по обочине. Спустя некоторое время я почувствовала, что мы повернули, и приподнялась на локтях, чтобы посмотреть, где находимся.

Бейрут давно съехал с трассы — та виднелась далеко позади — и теперь осваивал узкую, отродясь не видавшую асфальта дорогу вдоль полей, очевидно ведущую в какое-то хозяйство.

Мы ушли от погони. Водитель Лэнд Ровера потерял нас из виду. Я не обрадовалась тому факту совсем, и Бейрут, к моему удивлению, тоже оказался не рад.

— Черт! — вскрикнул он после очередной кочки и внезапно затормозил.

Я сперва не сообразила, что произошло, и почему Бейрут, такой злой и нервный, выскочил из Вольво, будто та воспламенилась и вот-вот взорвётся.

И лишь после того, как он выматерился и выпустил львиную долю гнева на переднюю покрышку с водительской стороны, объяснять причины резкой смены его настроения было излишне.

Мы пробили колесо.

И вряд ли у нас есть запаска, ведь место в багажнике занято трупом. Мы застряли посреди полей, в совершенно безлюдном месте, где помощи ждать — все равно что денег с неба.

Глава 6

Приоткрыв заднюю дверь, которую Бейрут по забывчивости оставил незаблокированной, я опасливо высунулась наружу, чтобы проверить обстановку.

По той дороге, куда Бейрута черт дёрнул свернуть, мчать на низкой машине было сродни самоубийству. Слишком ухабистая. Колея тракторная, а не дорога в моем привычном понимании.

Немудрено, что покрышке пришла хана, и удивительно, что всего одной покрышке, а не четырем сразу. Пусть радуется, что днище хотя бы на месте, а не отвалилось по пути.

— А говорил, надежная… Вот тебе и надежная. На первой же кочке подвела. — вздохнула я, наблюдая за тем, как Бейрут меняет колесо.

К тому времени, как я осмелилась высказаться, Бейрут уже достал из багажника запаску и принялся за замену в быстром темпе. Он не обратил внимание на мои причитания. И даже не огрызнулся, когда я вылезла из Вольво. Настолько был занят.

— Можно сходить под кустик? — пользуясь моментом, попросила я, несмело приблизившись к Бейруту и немного наклонившись, чтобы расслышать ответ на случай, если тот последует шепотом.

— Некогда. Он скоро будет здесь. — отрезал Бейрут, не отвлекаясь от своего занятия.

— Кто ОН? — не могла не поинтересоваться я.

Бейрут не посчитал нужным отвечать на столь простой и очень любопытный вопрос.

— Тот, кто за нами гнался? — продолжила я допытываться. — Он был на черном Лэнд Ровере, да?

Снова молчание.

Бейрут оглох, что ли? Неужели так сложно бросить хотя бы «да» или «нет»?

— Ты не вернешься за ней? За бэхой, имею в виду. — не уступала я, намереваясь разговорить его.

Пусть думает, что мне скучно, и что я смертельно нуждаюсь в общении.

— Позже вернусь. Может на этой неделе. Или на следующей. — нехотя прокряхтел Бейрут, в спешке затягивая гайки.

— Мы вместе вернемся? — представив, что мне посчастливится попасть в свой город, я едва не подпрыгнула на месте от радости.

Вот бы это поскорее свершилось! Там-то я точно сумею удрать от него! А до того момента лучше повременить. И сделать вид, что смирилась с ролью пленницы.

— Думаю пока. Скорее всего…

Бейруту не дали договорить то, чего я так ждала.

Какой-то гадский паразит, иначе его просто не назвать, вспомнил о Бейруте в самый неподходящий момент, и решил потревожить его звонком. Именно тогда, когда я почти услышала то, что было жизненно необходимо.

Бейрут поднялся, чтобы достать из кармана штанов телефон, и незамедлительно поднес его к уху. Но, вскользь поглядев на меня, вдруг передумал отвечать. Зажигательная мелодия так и продолжала играть на моих нервах.

— Мне нужно, чтобы ты пару минут помолчала. — предупредил он. — Предлагаю вернуться в машину и вздремнуть, пока я тут вожусь.

— Не хочу. — сразу оповестила я, что ему будет не просто от меня отделаться.

Я общения хочу! Не могу ж я все время молчать! Мне выговориться надо! Мне надо узнать всё! На худой конец, матом его накрыть, когда станет совсем скучно! Так что не вовремя ему звонят. И пусть даже не думает прогонять меня. Мне всё обо всём надо знать.

— Как хочешь. Тогда сходи в туалет. Но предупреждаю. Если побежишь еще раз — поедешь в багажнике. Скажешь хоть слово — поедешь в багажнике.

Прозвучало убедительно. Придется оставить Бейрута наедине с его телефоном. А точнее сделать вид, что оставить.

Отойдя недалеко от Вольво, так как бежать в поля смысла не было, да и очень уж хотелось подслушать, о чем таком мне знать не следует, я присела на корточки в паре метров от багажника и вся обратилась в слух.

— Ох ты упертая. Всё ждешь, что я бдительность потеряю?

Бейрут неожиданно оказался по другую сторону багажника. Телефон его так и продолжал звонить.

— Вынужден тебя огорчить. Я слежу за тобой в оба. Веди себя адекватно, если не хочешь проблем. Последний раз тебе говорю. Я не в настроении скубаться, как кошка с собакой. Нужно порешать дела. Без твоего участия. Чтобы твои уши не слышали всего, что будет сказано. Иначе мне тебя придется убить. Я не шучу.

Я кивнула и тут же опустила глаза. Делая вид, что настраиваюсь, чтобы сходить в туалет.

Только вот без помощи Бейрута мне это не удастся, ведь у меня связаны руки. Как мне снять трусы без рук? Силой мысли? Бейрут этого не предусмотрел.

— Где Косорот? Не в курсе? Ты давал ему задание за пределами района? Нет? Так он не в городе сейчас. Дал ему пару дней отдыха? Понятно.

Косорот. Тот лысый корявый хмырь, с котором Бейрут учинил разборки из-за того, что тот ко мне приставал. Вот кто преследует нас. Чёрт. Это плохо. Очень плохо. Но этого стоило ожидать. Ведь Косорот предупредил тогда, что не простит Бейрута.

Как я раньше не предусмотрела, что эта в буквальном смысле подавленная катком крыса не отстанет…

— Да, я помню, что мы не поделили. Не думаю, что мечтает помириться. — продолжал Бейрут общаться на повышенных тонах, как догадалась, с Мишкой главарем. Мишка отпустил Косорота на пару дней. И теперь Косорот сделает все, чтобы отомстить. — Я где? А я застрял в полях. Колесо пробил.

Дурак! Зачем ты рассказал ему, где ты???

Все моё естество кричало, что Бейрут сейчас несознательно роет могилу и мне, и себе, ведь Мишка однозначно передаст Косороту всю информацию, что выудит.

Но я молчала, вела себя тихо, словно полевая мышь, как и пригрозили. Наблюдала за тем, как Бейрут отправляет поврежденную запаску в багажник, параллельно обсуждая с Мишкой мотивы Косорота преследовать нас, и насколько далеко он способен зайти, во всех смыслах.

Те пару минут, когда багажник был распахнут, я неустанно принюхивалась. И не учуяла.

Не воняет же вроде бы. Значит, Бейрут делает из меня дуру, и никакого трупа в багажнике нет. Возможно был, но сейчас его точно там нет.

Бейрут недоверчиво поглядывал на меня и, закончив с заменой колеса, принялся нарезать круги рядом с Вольво и много, но бегло говорил.

Он вот-вот завершит беседу с боссом, и мы опять попрём чёрт знает куда.

Надо бы потянуть время. Я должна брать быка за рога. То есть, ситуацию в свои руки. Ведь если сюда прибудет Косорот, они схлестнутся в перепалке, забудут про меня на время, и мне удастся угнать его Лэнд Ровер.

Нельзя упустить тот самый шанс. В туалет сходить не получится, но это подождет. А вот помастурбировать через трусики, чтобы отвлечь Бейрута — вполне себе можно.

Как удачно все складывается, однако! Сегодня же я поеду домой на бандитском чёрном Дискавери с крутыми номерами! Вот это я счастливчик!

Дабы дело двигалось побыстрее, я распустила волосы, избавив их от резинки, помотала головой. Затем, когда Бейрут удостоил меня кратким взглядом, смело просунула связанные в запястьях руки под юбку.

Самостоятельно снять трусики не получается, как не старайся. Только если Бейрута попросить помочь. Но ведь он сейчас очень занят. А я для его босса должна оставаться немой. Не хочу подставлять Бейрута, даже несмотря на то, как он поступил со мной. Пусть живет, пусть будет здоров, но подальше меня.

В очередной раз поймав его мимолётный взгляд на себе, я расстегнула пуговицы пиджака — единственную часть одежды, не считая юбки, которая уцелела и хоть что-то прикрывала.

— Хочешь дразнить меня? Дразни. Только потом обвинять не надо.

Держа телефон возле уха, Бейрут предупредил о том, что неизменно будут последствия, и скорее всего не своего босса. Это предупреждение было мне адресовано.

Я не прекратила.

Удерживая на себе внимание Бейрута прочным магнитом порочной чаровницы, я принялась увлеченно ласкать себя сперва между ног, затем, томно и наигранно вздыхая, поднялась руками выше, к животу, груди, шее…

Бейрут всё чаще посматривал на меня. Он не ожидал от меня подобного. Он и подумать не мог, что я сменю гнев на милость и посмею завлекать его. Тем более, сейчас, когда на счету каждая минута.

Поначалу он заинтересованно смотрел, но ничего не предпринимал, ведь секс на природе не входил в его ближайшие планы. А потом, когда я замедлила ласки, почти отчаялась в собственных силах и начала думать, что не сломится, он все же сдался.

— Возникли сложности. Перезвоню позже. — сказал Бейрут боссу и тут же сбросил звонок.

Затем схватил меня за локоть, потащил к Вольво, грубо повалил на капот. Бросил на него, словно куклу, прижался сзади, задирая мою юбку к талии, одичало срывая с меня то, что осталось от колготок вместе с трусиками, которые вряд ли переживут столь злостную атаку на их нежные ниточки.

Почувствовав, как его пальцы раздвигают мои ягодицы, и как один из пальцев уперся туда, куда не дам даже под дулом пистолета, я неистово забрыкалась.

— Не смей! Ты не имеешь права!

Испугавшись, что Бейруту в зад мой девственный приспичило вторгаться, да еще и "на сухую", я зажмурилась и заверещала как ужаленная.

Наверняка меня услышала вся округа. Потому что я сама чуть не оглохла от своего вопля.

— Я имею на тебя все права, детка. На каждый миллиметр твоего тела. — сообщил Бейрут грозным рыком, тяжело дыша и подергиваясь в нижней части тела.

Он явно был перевозбужден. А я явно перестаралась.

— Отпусти, ублюдок!

Попытавшись резко встать, чтобы сбросить его с себя, чтобы оттолкнуть его и одновременно остудить хоть немного, я выгнулась с силой и тут же угодила в крепкие и бескомпромиссные мужские объятия.

— Тише, детка. Не дерзи. А то получишь меня злого. — захватив меня в плен своих сильных рук, Бейрут взял меня за шею и трепетно прошептал в ухо. — Все щели твои залью. И не пожалею тебя, такую маленькую и хрупкую змеючку.

Его зловещий возбужденный шёпот вызвал колючие мурашки по телу. То ли всё из-за ветра, обдавшего мою обнажённую, разгоряченную кожу.

Я насильно заставила себя смолкнуть. Не пискнула даже тогда, когда большая ладонь накрыла мою, вздымавшуюся от волнения и дрожи грудь, юрко нырнула под бюстгальтер и сдавила напряжённые тугие соски.

Одарив шею влажными поцелуями, Бейрут резким движением вперёд упёр меня щекой в грязный капот Вольво. Сам встал сзади, немного отстранившись, и теперь нежно поглаживал и пощипывал мои бедра и ягодицы по всем направлениям.

Он рассматривал меня близко минуты две. Затем плюнул. Плевок угодил на копчик, и это заставило меня вздрогнуть.

Придется смириться, что Бейрут всё-таки в зад мне въедет. Никогда не думала, что придется это испытать. Но чего только не стерпишь ради заветной свободы…

— Лежи смирно, детка. Я не буду делать того, что тебе неприятно. По крайней мере, сегодня. — сообщил Бейрут с хриплым придыханием, старательно растирая слюну ниже, меж моих складочек.

Прицеливался куда надо. Одной проблемой меньше.

Только вот… Меня и это смущало.

Да мы же грязные оба! Неужели Бейруту будет приятно трахать меня немытую фиг знает сколько дней?

Во мне роились двойственные эмоции в тот момент. И ненависть, и сильная страсть к нему. И приятны мне были его прикосновения, и так же противны. Я ждала момента, когда произойдет наше первое соитие, и одновременно боялась его, как огня.

Во мне имелось слишком много противоречий. Но мне было не до того, чтобы копаться в себе. Сейчас совсем не то время и место, чтобы разбираться в собственных чувствах.

Но я точно знала, чего хочу. Чтобы он взял меня прямо здесь и сейчас. Посреди полей. Грязную. На капоте старой колымаги.

— Давай уже… Не тормози… Чего ты ждешь? Не можешь трахнуть меня, самец? — сокрушаясь с того недосягаемого, что не в силах дотянуться до ширинки штанов Бейрута, чтобы расстегнуть самой, я принялась тереться об него ягодицами.

Бейруту хватило бы всего пару секунд на то, чтобы приспустить штаны, вывалить из них свой вскипевший от страсти причиндал, и без прелюдии ворваться в мое предательски взмокшее и без его стараний лоно.

Он мог отодрать меня, как бешеный кролик или пёс.

Мог удовлетвориться моим телом по полной программе. Мог сделать со мной всё, на что горазда его фантазия.

Я же позволила ему это всё! Я хотела этого!

Но Бейрут сдержался. С рыком, с огромным усилием, но все же сдержал животные порывы отыметь меня. Он просто взял и отошел.

Какая муха его укусила, не пойму???

— А я думаю, что на тебя нашло. Ты специально время тянула. Думаешь, Косорот тебя спасет. Хах, дура. Он же убьёт тебя. Сперва тебя, а затем меня.

Скатившись с капота на землю, я как могла со связанными руками, прикрыла нижнюю часть тела.

— Ты теперь не в безопасности, детка. Давно пора это принять. — надменно заявил Бейрут, поправляя штаны. — Пока буду жив я, будешь и ты. Ты полностью зависишь от меня. Твоя жизнь в моих руках.

— Ну ты и подонок… — прошипела я злобно, всхлипывая от двойной обиды. — Ты втянул меня в это…

Бейрут поставил меня на ноги и в спешке принялся одевать.

— Считай меня подонком. Ублюдком. Психом. Кем угодно. Тебе это позволяется. Пока что.

— А потом? Что будет потом?

— Потом ты меня полюбишь.

— Что?! — усмехнулась я, опешив от такой бредовой новости. — Ты прикалываешься, да?! Ты реально думаешь, что я полюблю такого, как ты???

— Какого такого?

Бейрут замер, строго поглядев в мои глаза.

— Такого! — выпалила я и попыталась самостоятельно застегнуть пиджак. — У меня с головой всё в порядке, в отличие от тебя! Я никогда тебя не полюблю!

— Посмотрим.

Приведя меня в почти прежний вид, но от всё-таки колготок пришлось избавиться, да и трусики теперь держались на одном лишь честном слове, Бейрут распахнул переднюю дверь Вольво, приглашая меня обратно в салон.

К нему поближе. Вот ещё!

Топнув ногой, я предпочла сесть назад, и сама себе открыла дверь. В очередной раз отпихнув его куртку подальше. Как будто она была виновницей того, что со мной происходило.

Покачав головой и бросив что-то нечленораздельное про мой характер, Бейрут достал из бардачка тот же ненавистный скотч и в темпе принялся обматывать им мои щиколотки и колени.

— Для твоего же блага, детка.

Пояснил он перед тем, как заклеить мне еще и рот для полноты, так сказать, ощущений. Затем пристегнул меня ремнями безопасности, вылез из Вольво и громко хлопнул дверью.

Подонок!

Куда он ушиться планирует? Он, что, бросит меня здесь? В качестве приманки для Косорота? Или чтобы я побыстрее в него влюбилась? Думает, шантажом возьмёт меня? Да никогда в жизни!

А что если…Что если Косорот уже здесь?

Исполинскими усилиями взяв себя в руки и перестав песочить Бейрута заочно, я внимательно огляделась вокруг.

На секунду в моей поехавшей голове промелькнула мысль, как я буду существовать, если Бейрута не станет? Смогу ли дальше жить с чувством вины, что не пришла ему на помощь, если он погибнет из-за меня?

Косорота не видать.

Вообще никого не видать.

Кроме Бейрута. Опираясь на багажник, тот курит себе спокойно, размышляет о чем-то.

Бейрут нервы успокаивает. Сейчас возбуждение его спадет, и будет всё, как прежде. У него. Но не у меня.

Может мне тоже закурить? Чтобы умом не тронуться? А то мало ли что… Вдруг и правда полюблю.

Глава 7

В тебе столько страсти, твои демоны внутри,

Докажи себя, властвуй,

И кометы угаснут от красной помады на тихих губах твоих,

Сокращая дистанцию,

Мы на грани гражданской…

Gazan, "Дикий аромат".

Несколькими часами позже, мы припарковались возле неприметного мини-мотеля с дюже креативным названием "Придорожный". Бейрут отправился туда один, чтобы узнать, есть ли свободные номера, а мне представилось несколько минут свободы в запасе.

Пока его не было, я всячески пыталась выбраться из машины. Меня не устраивала перспектива быть его заложницей ещё одни сутки. Я совершенно не рассматривала вариант смириться с тем, что моя воля отныне мне не принадлежит, и что моя жизнь теперь всецело зависит от какого-то бандюка с бразильскими корнями и замашками шизофреника.

Не верила и в то, что Косорылу, чи как его там, на самом деле позарез нужна мертвая я, и что он реально станет меня преследовать после того, как сбегу от Бейрута. Я была просто уверена в обратном. Что я и даром не нужна ему. У них между собой разборки, а я здесь явно не при чем. Так что пусть Бейрут ищет себе другую дурочку, чтобы вешать ей лапшу на уши. Не на ту нарвался. У меня голова не только для того, чтобы прическу носить. Кстати о прическе… Было бы неплохо помыть голову, желательно изнутри. Как и в целом себя помыть тоже было бы очень кстати.

Может не стоит пытаться сбежать сегодня, может надо бы повременить, отложить эту задачу на завтра, а сегодня помыться и поспать на нормальной чистой кровати?

Да ну. Бред какой-то. Надо задницу свою спасать. Помыться всегда успею.

Помимо обоснованного и логичного недоверия к Бейруту, еще и совесть меня гложет, антагонистичные кошки на душе скребут. Из-за того, что между нами случилось сегодня. То есть, не случилось. Почти случилось, но я все равно опозорилась. Потому и чувствовала себя мягко говоря скверно.

Долгими мучениями и кряхтениями, я всё-таки уломала скотч поддаться. Чудом высвободила руки и сразу же попыталась содрать скотч с лица. Но как оказалось, это сделать очень больно.

Предприняв пару попыток и в итоге удовлетворившись тем, что удалила скотч хотя бы с рук, я перебазировалась на водительское место и принялась рыться под сидениями в поисках своей сумочки.

Сумочка должна быть где-то здесь, раз Бейрут намерен вывезти меня за границу. А там и телефон, и паспорт. Если мне удастся найти сумочку, считай я спасена…

Однако не нашла, где только не искала. Неужели Бейрут оставил мою сумочку в бэхе? Салон Вольво абсолютно пустой. Даже странно как-то, что его личных вещей нет. Ничего, кроме куртки.

Бейрут тоже налегке путешествует? Или самое важное типа трусов и бритвы он хранит в багажнике, по соседству с трупом?

Только в багажнике все ценное и будет. Я просто уверена в этом. Надеюсь, Бейрут не замкнул багажник на ключ, и тот откроется с кнопки. Если там вообще есть кнопка.

Недолго думая, ведь терять мне было по сути нечего, я срезала с себя остатки скотча канцелярским ножиком, который обнаружила в бардачке и сразу прикарманила, затем открыла водительскую дверь с намерением выйти и проверить содержимое багажника.

Как тут краем глаза заметила Бейрута. Тот вышел из здания мотеля и неспешным шагом направлялся к Вольво.

Вроде смотрит в другую сторону. А это значит, он не заметил, что я расселась на водительском месте. Пользуясь моментом, что он не торопится возвращаться, я быстренько перелезла назад и спрятала канцелярский ножик в кармане пиджака.

Бейрут остановился в нескольких метрах от капота, в очередной раз отвлекшись на телефон.

Выдохнув, ведь еще есть время, я быстренько собрала раскиданные повсюду клочки скотча и попыталась приклеить их обратно. Для видимости. Чтобы не вызвать никаких подозрений.

Но Бейрут оказался проворнее и смышленее, чем я ожидала. В секунду очутившись напротив моего окна, он стал свидетелем, как я старательно пытаюсь его надурить.

— Тебя на секунду оставить нельзя.

Он постучал в окно, чем напугал меня. От испуга я всплеснула руками, и папье-маше из скотча отвалилось буквально на глазах.

Распахнув дверь, Бейрут запрыгнул в салон и повалил меня на сидение. Налег сверху, придавил своим телом, удерживая за руки одной своей и закинув их над головой, и тут же нащупал припрятанный ножик.

Как будто заранее знал, где я его сныкала. Неужели у него камера слежения в машине установлена?

— Сейчас мы пойдем в отель. — оповестил он холодно. — И ты будешь вести себя так, словно мы с тобой пара. Ясно?

Глядя Бейруту в глаза, единственное что хотелось мне, так это плюнуть ему в лицо. Жаль, что рот заклеен, иначе бы за мной не заржавело.

Уверена, он без труда догадался, о чем были мои мечты в тот момент.

— Да, детка. Ты обязана говорить мне «Да, да и только да». — прошептал он властно, касаясь пальцами моей щеки и продвигаясь ниже.

Стоило его большой ладони опуститься на мою грудь, как я принялась отчаянно сопротивляться. Наверняка, со стороны это выглядело дюже нелепо, ведь мои попытки отчаянного сопротивления сводились лишь к извиванию и дрыганью на малой амплитуде, ведь Бейрут был гораздо тяжелей и шире меня, мне его не одолеть так просто.

— М-м-м!.. — прохрипела я на надрыве, неистово качая головой в знак протеста, что ему опять вздумалось меня лапать.

Бейрут ехидно усмехнулся, продолжая тискать меня. А затем сделал то, к чему я не была готова от слова вообще.

Резко содрал с моего рта скотч. И поцеловал. Пылко. Жадно. Избавляя мои губы от боли и одновременно заглушая крик, который мог бы стать очень громким.

— А если не буду? — прорычала я, настырно пытаясь укусить Бейрута, когда он ослабил хватку.

— Тогда проведешь эту ночь в багажнике. — отстранившись от моего лица на пару сантиметров, сообщил он томно. — Твой выбор? Со мной пойдешь или с трупом останешься?

Не самый лучший вариант — спать на трупе. Если он там действительно есть. Но даже если и нет, ночь в багажнике на морозе без теплых вещей и вообще без колготок — то еще удовольствие.

— Сдаюсь… — едва переведя дыхание, ведь от столь крепкого поцелуя даже потемнело в глазах, провозгласила я шепотом. — Твоя взяла… Веди меня, куда хочешь…

Придётся сделать так, как он хочет.

Я поддалась. Перестала сопротивляться.

Слабачка. Ненавижу себя.

Избавив меня от тяжести своего роскошного тела, Бейрут вылез из салона, снял с себя толстовку черного цвета и протянул мне.

— Возьми это. И капюшон набрось.

— Зачем? — спросила уже после того, как приняла от него столь щедрый дар.

— Видок у тебя неважный. — ответил он, не кривя душой.

— Ну спасибо. И благодаря кому у меня такой неважный видок, позвольте? — удручённо кивнув самой себе, согласившись с тем, что мне и впрямь не мешало переодеться, я принялась снимать свою одежду.

Оставив пиджак и рубашку в Вольво, я натянула толстовку. Теплая, просторная и длинная, а внутри мягкая как облачко. Вполне сойдёт вместо платья.

Переодевшись и набросив на голову капюшон, я вышла, смиренно подождала, когда Бейрут замкнет Вольво, возьмет из багажника спортивную сумку, и последовала за ним в мотель.

Подмораживает прям ощутимо. А я с голыми ногами и в туфлях холодных. Только цистита мне не хватало. Жаль, что штаны Бейрута мне не подойдут по размеру. И кроссы его за две тыщи баксов. Очень жаль. Мне позарез нужны кроссы за две тыщи баксов.

— Ох, уж эти феромоны… — бубнила я себе под нос, кутаясь в толстовку и стараясь не делать широких шагов, чтобы не застудить промежность. — И зачем только я повелась на отзывы…

— Что-что? — не расслышав меня, Бейрут обернулся.

— Феромоны. Духи для привлечения внимания. Я вылила на себя половину флакона. Тогда. И с того дня не мылась.

— Так это духи виноваты в том, что у меня на тебя стоит без передыху? — рассмеявшись, Бейрут дождался, когда я поравняюсь с ним, и предложил мне взять его под руку.

— Именно они. Как только отмоюсь, сразу разонравлюсь тебе. Гарантирую. — огласила я, приняв его предложение.

— Ну посмотрим. Заинтриговала ты меня. А вдруг и правда разонравишься. Надо проверить.

Глава 8

Я стоически выдержала те несколько минут пытки, пока милая, но непростительно медлительная девушка за стойкой ресепшена регистрировала нас с Бейрутом в качестве гостей.

Улыбалась во весь рот, мысленно желая Бейруту скоропостижно и незамедлительно скончаться, потому что тот, пока лил в уши девушке, что мы жених и невеста, прибывшие издалека и потерявшие багаж, то и дело щупал мой зад.

И даже когда поднимались на лифте, и Бейрут сделал неприличный комплимент горничной, сопровождавшей нас до номера, приторная улыбка не спала с моего лица.

Мне было неприятно наблюдать за тем, как Бейрут клеит горничную, при мне, как бы его невесте. Конечно же, ревностно оценила ее с ног до головы. И про себя поплевалась.

И что в ней такого, что Бейрут ее комплиментами задавил? Не считая того, что она чистая и причесанная, в отличие от меня. Ничего же в ней нет. Ни мордашки, ни фигуры. Я лучше нее. По всем параметрам. Определенно я лучше.

В общем, я вытерпела все, что от меня требовалось. Сыграла роль на пять с плюсом. Но стоило зайти в номер — первое, что взбесило меня — это наличие всего одного спального места.

— А мы что… Вместе спим? На одной кровати?

С придиркой поинтересовалась я, облюбовав угол у входной двери.

Бейрут бросил у стола спортивную сумку и заявил настолько уверенно, будто это в порядке вещей.

— Конечно вместе. Теперь мы всегда будем спать вместе.

— Ну уж нет! — нервно покачав головой в знак того, что не согласна делить с ним полутораспальное ложе, я жестким тоном потребовала. — Вернись и попроси, чтобы поменяли на номер с раздельными кроватями!

— Не могу. Все номера заняты. — безразлично пожал плечами Бейрут, даже не намекая, что не соизволит исполнить мою просьбу, а прямо указывая на это.

— Тогда распорядись, чтобы принесли хотя бы раскладушку. Мы банально не поместимся на этой кровати. Она слишком узкая для двоих.

— Поместимся. Ляжем боком, обнимемся. Места хватит.

— Нет, не ляжем. — не согласилась я. — Я не лягу с тобой так близко. Мне необходимо личное пространство.

— Ты спишь со мной здесь, и это бессмысленно оспаривать.

— Что ж! Бессмысленно, да? — взбунтовалась я, поставив руки на талию. — Хочешь сказать, у меня нет выхода?

— Очевидно, нет.

— Ха! Хрен ты угадал! Выход есть всегда! Я буду спать в ванне! — злобно посмеявшись, я тряхнула головой и задрала нос кверху, словно победительница.

— Не будешь.

— Буду.

— Нет, не будешь.

— Нет, буду!

— Ох, какая ты несносная… Будешь ужинать?

Я топнула ногой.

— Ты… ты… Ты невыносим! Бабуин самонадеянный!!!

Высказав все, что думаю, я шустро направилась в ванную комнату в надежде, что Бейруту не придет в голову лишать меня возможности уединиться хотя бы там. Пусть только попробует. В ванной я по-любому найду, чем отбиваться. Лейкой его атакую, и шлангом придушу, на худой конец.

— Ничего, ничего… Привыкнешь, детка. — подтрунивал надо мной Бейрут, до скрежета в зубах уверенный в себе. — Ты меня еще полюбишь. Я это точно знаю. Да так полюбишь, что захочешь быть со мной 24/7. Да что там, тебе и суток будет мало.

Едко хмыкнув вместо резкого ответа, в котором однозначно прозвучало бы «бабуин» и матерное направление, куда ему следует пойти раз и навсегда, я замкнулась в ванной комнате.

Пусть не надеется, что я способна привыкнуть, и более того, полюбить того, кто меня похитил, и кто обращается со мной как с собакой. Этого не будет. Никогда. Я пока что в своем уме. Да даже если он сведет меня с ума, ни за что не стану испытывать к нему такое чувство, как любовь. Что угодно только не любовь. Про любовь пусть даже и не думает.

Подойдя к зеркалу, я взглянула на свое отражение и ужаснулась. Такой неухоженной и грязной я созерцала себя впервые. Только бы прыщами не покрыться. И блохами. Чем черт не шутит.

— Мария. — Бейрут постучал в дверь буквально спустя минуту. Я даже не успела умыться. — Есть предложение.

— Чего тебе? Я не буду жрать твою еду, отвали!

Он назвал меня Мария? Впервые? Не детка? Не как-то там… А Мария. МАРИЯ.

Кто его подменил?

Сначала украл меня и чуть не убил, потом за малым не изнасиловал, теперь по имени зовет. Что это с ним? Явно подменили Бейрута.

— Не хочешь прогуляться по отелю? Я видел, там есть бильярд. — предложил Бейрут вежливо и на первый взгляд ненавязчиво.

— Не хочу! Уйди от меня! Я требую побыть наедине с собой!

После недолгого молчания Бейрут настойчиво добавил.

— Если выиграешь, я исполню твое желание.

Полагаю, он прислонился к двери, потому что я услышала характерный шорох.

— Любое желание? — я тоже прислонилась к двери в ожидании услышать заветное «да».

— Любое. — подтвердил Бейрут.

Недолго думая, я отомкнула дверь и вышла.

— А если проиграю?

— Тогда ты исполнишь моё.

— Какое? — недоверчиво прищурилась я.

— Любое.

Хм, справедливо, хоть и рискованно. Если Бейрут исполнит любое мое желание, неправильно с моей стороны придумывать какие-то ограничения. Баш на баш.

— Соглашайся, Мария. — Бейрут вальяжно качнул головой. — Вдруг удача тебе улыбнется.

Конечно же, ему верить нельзя. Само собой, он сделает все, чтобы проиграла я. Но… А вдруг удача и вправду мне улыбнется?

— Если выиграю я, мое желание — чтобы ты купил мне одежду. Фирменную. Не с рынка. И — чтобы меня отпустил. — я чуть не забыла о главном.

— Уже два желания. Выбери одно.

— Отпустишь.

— Заметано. Но ты не выиграешь.

— Еще как выиграю. Вот увидишь.

По хитрому выражению лица Бейрута я сообразила, что он сто пудово будет жульничать. Значит, я буду глядеть в оба. Меня так просто не проведешь.

— А если проиграю? — на всякий случай полюбопытствовала я, так, про между прочим.

Прекратив подпирать собой дверную раму, Бейрут медленно приблизился ко мне.

— Тверк без трусиков в твоем исполнении. — его прищур стал в разы хитрее, а расстояние между нами — скоро станет нулевым.

— Нет. Ни за что. — с ходу обозначила я свою позицию и прижалась спиной к стене.

— Ладно, в трусиках. Но чтоб только в трусиках. Больше ничего на тебе не будет надето.

— Ага. Размечтался! — фыркнула я, скрестив руки на груди и тем самым не давая ему подойти ко мне впритык. — Ты мне сперва их купи. Чтобы не распугала твое, так сказать, мужское начало. Мои трусы "прощай молодость" мало того не первой свежести, так еще и в дырках. И все ты виноват! Ты их порвать тужился.

Бейрут задумался и загадочно поглядел в потолок.

— Тогда бассейн. — предложил он новый вариант на замену.

— Тоже в трусы упирается.

— Что упирается в твои трусы? — коварно улыбаясь, прошептал Бейрут.

— Носить мне нечего, говорю. — буркнула я и отстранилась, чтобы не чувствовать на себе его дыхание.

— Так это… из скотча тебе сбацаю. Хочешь?

— Нет спасибо. Лучше уж как есть.

— М-да. Снимать будет больно. Тогда — как есть. Голая поплаваешь.

— Нет.

— Да. И не спорь. Это мое желание. На случай, если выиграю я. Если выиграешь ты — я тебя отпущу. Сегодня же поедешь домой.

— По рукам.

Я просто уверена, что обыграю его, иначе бы не ввязывалась. В бильярде мне нет равных. По крайней мере, лет пять назад не было — тогда я забивала шары в лунки в последний раз, причем трезвой — ни разу.

Но сегодня я обязательно выйду победителем. Осталось только вспомнить правила игры…

Глава 9

Я была уверена в собственных игральных навыках более чем, потому и повелась на эту авантюру, заведомо провальную.

Я рассчитывала уделать Бейрута. Ведь в конце концов, загонять шары в лунки — не мешки ворочать, наивно полагала я. Что там сложного — целься да толкай. А с меткостью у меня все в порядке.

Но у Бейрута имелись свои козыри в рукаве, которые мне перебить оказалось практически нереально.

«Он слишком виртуозно забивает шары в лунки, черт возьми! И так сексуально его пальцы обхватывают кий, что невозможно ни отвернуться, ни подумать о чем-либо другом, приличном. Еще немного, и я потеку. Была бы пьяная, уже бы разделась…»

С этими мыслями и простояла всю игру, наблюдая за Бейрутом.

Но не за шарами.

Я залипала на его завораживающих движениях, за игрой особо не следила. Так, краем глаза быстренько посчитала шары, и снова за свое, наблюдательское.

В помещении было душно. Я то и дело облизывала губы. И когда шары вдруг исчезли со стола, для меня это стало огромной неожиданностью.

— Не поняла… А куда подевались все шары? — выпучив глаза на опустевший стол, я в недоумении развела руками.

— Закончились. Ты проиграла, Мария. — потянувшись сладко, Бейрут положил кий на стол, а затем подошел ко мне сзади. — Я своё желание озвучил. Так что все, пойдем в бассейн.

В недоумении разглядывая стол, я всё гадала, когда успела проиграть??? Я толкала шары от силы два раза, а он чуть больше, но не настолько, чтобы забиты были все до единого! Очевидно, по-тихому, незаметно для меня, Бейрут брал шары рукой и сбрасывал их в лунку. Он точно жульничал! И как я этого не заметила? Вот же… И предъявить теперь нечего. Только себе — штраф за невнимательность.

После мы спустились на нулевой этаж. Там располагался небольшого размера, но достаточно глубокий для взрослого человека, бассейн.

В столь позднее время бассейн был пуст. Мы здесь единственные посетители. Что к счастью для меня. Ведь мне придется щеголять тут нагишом.

Освежившись под душем в соседней комнате, я оставила полотенце рядом со ступеньками бассейна, затем осторожно, боясь поскользнуться, зашла в воду и тут же погрузилась в неё по самые плечи.

Бейрут же, захватив с собой из бильярдной пару бутылок игристого, медленно снимал с себя одежду, провоцируя меня смотреть на него и не отворачиваться.

Полностью избавившись от всего, что было на нем, Бейрут важно примостился на ступеньках бассейна.

За это время я увидела почти всё. И это «всё» он не скрывал совершенно. Мне бы его самоуверенность. Даже находясь по плечи в воде, я продолжала прикрываться руками, ведь я жутко стеснялась Бейрута. А он мужик совсем без комплексов. Развалился передо мной, в чем мать родила, и даже не краснеет.

Хотя, с другой стороны, а чего ему стесняться с таким-то телом? Наоборот, эти рельефы грешно прятать под одеждой.

— Будешь шампанское? — поступило от него заманчивое, но коварное предложение.

— Нет уж, спасибо. — смекая, к чему он намеревался склонять меня после, я заранее отказалась наотрез.

— Ну чего ты? Выпей. — мягко настаивал Бейрут, заведомо будучи в курсе, в кого меня порой превращает алкоголь. — Тебе надо бы. Расслабишься. А то ворчишь, как бабка. Всё тебе не так. Всё тебе жизнь не удалась.

Покривившись в ответ на ценное, пусть и слегка противоречивое наблюдение, я предпочла вообще не притрагиваться к шампанскому, а поплавать в целях оздоровления и успокоения нервов. Максимально подальше отплыть, в противоположный конец бассейна, чтобы привести в порядок мысли и пресечь желания рассматривать Бейрута и ниже, и выше пояса — он везде, со всех сторон, казался мне бессовестно безупречен. А ведь я ещё даже не пила, а уже думаю о нём непозволительно нескромно.

И всё-таки, он чертовки хорош собой. Глаз не отвести. Что есть в нём, того не отнять…

Бейрут же не скрывал того, что испытывает ко мне в эту самую секунду. Он увлеченно и пристально наблюдал за мной, попивая игристое из бутылки.

В нём было что-то, что завлекало меня даже на расстоянии. Что-то необузданное, волевое, дикарское, подчиняющее и притягивающее словно магнит — это читалось в его полуприкрытом томном взгляде, и именно это воздействовало на моё либидо бескомпромиссно возбуждающим образом.

Отгоняя прочь навязчивые мысли о Бейруте и о том, чем было бы логично заняться с ним сегодня, я проплыла туда-сюда несколько кругов. Затем почувствовала, что смертельно устала и что из меня не выйдет профессиональная пловчиха. И в итоге прибилась к ступеньке, на которой расположился Бейрут. Решила полежать немного, сил набраться. И если уж глядеть на него придётся, то не ниже шеи.

Попа моя так и норовила всплыть наружу, а я как могла, сжимала мышцы, удерживая нижнюю часть тела под водой. Но всё равно то, что хотела скрыть, было видно, и это меня заботило. Потому что Бейрут безо всякого стыда и совести пожирал глазами мой голый зад.

Он позволял себе пялиться куда хочет и сколько хочет, в отличие от скромной меня, но не кидал никаких реплик. И главное — не стремился пощупать. Это чуточку успокаивало меня. Совсем чуток. Ведь я отчётливо понимала, что той завидной выдержке в нём с минуты на минуту придёт конец.

— И давно ты… Переступил черту закона? — решив отвлечь и себя, и Бейрута, от того, чего так жаждали мы оба, но не дозволяли себе, я завела очень непростой разговор.

— С рождения.

— Даже так? Постой… Как это? — я развернулась вполоборота и подняла на него удивлённые глаза. — Что криминального ты натворил, будучи младенцем? Только не говори, что твой папа был бандитом, а ты играл с его пистолетом и нечаянно нажал на курок…

— Такого кринжа в моей биографии точно не было! — рассмеялся Бейрут. — Но мой отец на самом деле бандит. У него свой бизнес в Бразилии.

— И потому ты выбрал для себя этот путь? — предположила я то, что показалось для меня очевидным. — Пошёл по стопам отца?

— Мимо. Не угадала. — продолжал Бейрут приятно улыбаться, завлекая меня всё больше. — Я как раз-таки пытался уйти с пути моего отца. Специально уехал в Россию в поисках другой жизни. Но туда, куда хотел я, меня не взяли. Я не поступил туда, куда хотел, а сбережения истратил. Затем для меня настали трудные времена. Очень трудные. В те годы я встретил Мишку, который так же не поступил, куда хотел. Отучились в автотранспортном, и пошло-поехало. Мишка первый предложил, а давай замутим то, давай замутим это, деньги нужны. Меня устраивал не любой способ заработка, особенно незаконный, но выбирать не приходилось. Я соглашался на всё, тем и жил. Потом наша компания стала расти, людей прибавилось. И понеслась.

— Думал, что ушёл от судьбы. А в итоге из одного г… в другое нырнул. — покивала я с досадой, то и дело норовя опустить глаза ниже его пупка. — На кого ты не смог поступить, кстати?

Бейрут не пожелал отвечать на столь невинный вопрос.

— Ай, неважно. — вздохнул он. — Это было давно и неправда.

— А твой отец не может вытащить тебя из кабалы? Я про банду, с которой ты повязан. Он же влиятельный, как ты говоришь…

— Может, конечно. В теории. Но не станет. Он как-то сказал мне, лет десять назад — залез в это дерьмо сам — вот и вылезай сам. С тех пор мы не общались.

Логично. Но я бы на месте Бейрута попыталась наладить контакт с таким влиятельным отцом.

Строгий у Бейрута отец, ничего тут не поделать. Я бы так же сказала своему сыну, если б тот застрял в криминальной банде. Наверное.

По сути, моя мама похожа на его отца. Она тоже бросила меня на произвол судьбы, оставив один на один с неразрешимыми финансовыми проблемами. Так что я понимаю Бейрута, как никто. Я понимаю, как ему пришлось трудно.

— Будешь может? — в очередной раз предложил Бейрут, протянув мне начатую бутылку игристого.

— Совсем немножко, думаю, не повредит. Всего одну капельку. — согласившись, я хлебнула из бутылки и поставила её перед собой.

Бокалов на нашем полуночном фуршете не предусмотрено.

Ну что ж, придется по очереди облизывать горлышко одной бутылки.

В конце концов, мы уже целовались. И оба без герпеса.

И да, мне понравилось. Губы у него страстные.

Глава 10

Я не женщина, я богиня,

Я не мученица, я та еще проблема,

Я не легенда, я самозванка,

Береги свое сердце, а то я уже…

Halsey, «I am not woman, I am a god».

— Слушай, Бейрут. То есть, не знаю, как тебя там… Мне было бы проще звать тебя по имени, но раз ты не хочешь, то… — потупив взор, я неуклюже облизала пересохшие от волнения губы, и вполголоса произнесла. — В общем, спасибо тебе. За то, что заступился за меня. Еще тогда, в Хаммере. За то, что не дал меня в обиду. Спасибо тебе. Огромное человеческое.

Не ожидав, что я так легко поддамся на его коварные чары соблазнения, Бейрут на радостях развернулся ко мне весь, примостился сбоку и бархатно прошептал.

— Не за что, Мария. Мой долг — защищать тебя от всех, кто смеет посягать на тебя. Иначе я что не мужик — свою особь дражайшую не защитить?

— Блин, ты перебарщиваешь с полномочиями. — выдала я с ироничной улыбкой, продолжая смотреть на его пухлые красивые губы и непредумышленно кусать свои собственные. — Я сама себя защищу. И я не твоя… Гм-гм… Особь. Хоть и приятно слышать, что дражайшая.

— Моя. Смирись уже. Привыкай ко мне, да побыстрее. Массаж хочешь?

— Массаж? — почуяв подвох, я насторожилась и захлопала глазами. — Какой ещё массаж?

— Приятный.

Смекнув без труда, на что Бейрут намекает столь непрозрачно и навязчиво, я встрепенулась и, автоматически оглядев его ниже пояса, тут же отвернулась.

— Обойдусь без массажа. Просто полежать хочу.

Мои щёки предательски покраснели от нескромных фантазий, сгенерированных богатым на непотребства воображением.

— Обижаешь, Мария. Я умею делать массаж. Тебе понравится, гарантирую.

— Даже не знаю… — схватив бутылку, я снова сделала глоток, на сей раз такой большой, что щеки раздулись.

— Соглашайся, Мария. Легкий массаж никому не навредил. Тебе — так и вовсе показан. Закостенела вся. Надо размять тебя, лимфу разогнать. Иначе болеть будешь.

Настаивая на своём, Бейрут придвинулся ко мне вплотную.

Мне же двигаться было совершенно некуда.

— Дражайшая ты моя. Давай так с тобой договоримся. — его ладонь опустилась на мой копчик и нерасторопно, по направлению к ягодицам, погладила натянутую спину. — Если полезу на тебя без твоего согласия — отпущу домой.

— Отпустишь? — я аж привстала, не веря своим ушам.

— Отпущу. — Бейрут плотоядно облизнулся, окинув взглядом мою голую грудь, которую я столь беспечным образом не догадалась прикрыть. — Хочу проверить себя. Выдержку свою. Позволишь? Не станешь лягаться как неезженая кобылка?

Заманчиво. Очень заманчиво! И на сей раз мои шансы на успех куда более реальные! Да это же беспроигрышный вариант!

— Ласки, поцелуи, приставания в другой форме считаются?

Ни на шутку встрепенувшись, я по-деловому озаботилась сперва обсудить обозначенные границы дозволенного, за которые Бейрут заходить не должен.

То есть, за которые Бейрут просто обязан зайти сегодня!

— Нет. Только секс. — хитрый прищур Бейрута навел меня на мысль, что даже здесь, казалось бы, в беспроигрышном для меня варианте соблазнить его и довести дело до конца, все равно затаится какой-нибудь подвох.

Но чем черт не шутит, как говорится…

Кто не рискует, тот не я.

— Ну знаешь… Секс тоже бывает разным. Например, оральный… — стеснительно, почти шепотом, озвучила свое мнение и поняла, что бесповоротно краснею.

— Это считается за поцелуи. — отвлеченно пробормотал Бейрут, приударив взглядом за моей пятой точкой, таки всплывшей из воды.

— Нет. Не считается. — поспорила я, изъявляя настойчивость. И специально не погружая зад обратно в воду, хоть и стеснялась того, что Бейрут так нагло и плотоядно смотрит. В конце концов, дырку сквозную не прожжет же, страстью своей. Неуемной. А мне его несдержанность сыграет на руку. — Пальцем, как понимаю, тоже не считается?

— Тоже. Согласна?

Напоследок хлебнула шампанского и легла поудобнее. Позволяя Бейруту делать со мной всякое. То есть, лимфу разгонять. Чем нескромней он это воплотит в реальность, тем лучше. Будет что вспомнить.

— Согласна. Давай уже, начинай свою проверку на стойкость. То есть, массаж. Я вся в ожидании.

Бейрут примостился рядом и охотно принялся за дело.

Начал с ног. Стопы разминал, затем икры, бедра, и обратно.

Не приставал, не домогался. Только нежно поглаживал. Но эти поглаживания крайне возбуждающе действовали на меня.

Касания его горячих ладоней в симбиозе с прохладной водой… Божественно.

Сдерживая позывы своего неуемного либидо, я терпела, плотно сжимая губы и делая вид, что мне все равно. Ничего не могла поделать с собой. Жар по телу распространялся с каждым касанием. Это не унять. Это выше моих сил. Бейруту невозможно противостоять. Он сам как ходячий возбудитель.

Почуяв на уровне мужских инстинктов, что я завожусь, Бейрут навис надо мной как самец над самкой и, потираясь причинным местом, принялся за массаж плеч.

Волей, неволей, но относительно невинный массаж постепенно и неотвратимо перетекал в эротический.

Бейрут очень возбужден. Ниже его пояса твердо. Ощущала ягодицами член в полной боевой готовности, и от того дыхание мое непроизвольно учащалось. С каждым мгновением, все труднее становилось его контролировать.

— Я бы тебя трахнул. Прямо здесь. Грубо. — от его шепота, по телу забегали мурашки. — А потом кончил бы тебе в рот.

— Так и знала, что тебя понесет не в ту степь. Мечтать не вредно. Массажируй давай, не отвлекайся. — ехидно ухмыляясь, продолжала лежать с закрытыми глазами и получать удовольствие.

Я всячески старалась не подавать виду, что хочу Бейрута, иначе это будет расценено как согласие.

Но когда испытала яркий, властный, побуждающий сорвать все допустимые лимиты, поцелуй в области копчика, не смогла проигнорировать. Шипящий стон вырвался из моей гортани, а затем последовал еще один, протяжный, скрипучий, сладострастный.

Я машинально прогнулась в спине, сопротивляясь тому, как реагирует мое, изголодавшееся по мужчине тело.

Ловко и безоговорочно поймав меня и захватив в свои объятия, Бейрут заставил меня встать на колени, прижался сзади и увлеченно продолжал осыпать мое тело влажными, настойчивыми поцелуями. Проворные пальцы обосновались на подрагивающей груди, трогая, тиская и теребя торчащие от желания соски. Член упирался колом, елозил по спине, считая позвонки и приводя мое тело в неописуемый трепет плотоядного вожделения.

Жаркие поцелуи распространялись выше, переходили на плечи, шею и ключицы. От его умопомрачительных губ мне становилось все жарче, ноги самопроизвольно разъезжались в стороны, а томные вздохи становились все громче и непристойнее.

Как же я хочу, чтобы Бейрут меня вылизал. Страстно, жадно, грубо и одержимо, словно в не себе. Но ни за что не стану просить об этом. Ведь если попрошу, это будет означать, что я проиграла.

Чтобы Бейрут не расценил мои действия неправильно, я держала руки опущенными. Но так и грезилось запустить пальцы в его волосы.

Я стоически терпела. Ничего себе не разрешала, кроме диких необузданных стонов. Я рассчитывала, чтобы он проиграл. И не потому, что хотела домой. Больше всего на свете я хотела его. Чтобы он наконец взял меня и отодрал как тестостероновый дикарь, кучу лет не видавший женщину. Чтобы отыгрался на мне за те моменты, когда его прерывали. За все те мучительные для обоих разы, когда между нами могло бы быть, но не было.

Однако Бейрут вдруг прекратил ласки. Вопреки всем ожиданиям, резко отстранился от меня и потянулся за шампанским.

Мне, не пришедшей в себя и толком не понимающей, что только что произошло, ничего не оставалось, как последовать его примеру.

— Выпьем за любовь. Чтобы все у нас взаимно. — ядовито ухмыльнулся Бейрут, отвечая на мой недоумевающий взгляд, в котором читался немой вопрос в яркой эмоциональной окраске.

Ах так! Ну я ему покажу «взаимно»!

Вспыхнув в тот же миг, я развернулась, выхватила у Бейрута бутылку и вылила все содержимое ему на макушку. Затем толкнула его с такой силы, что тот опрокинулся назад и упал в бассейн.

Всплыв на поверхность лишь спустя несколько секунд, Бейрут прибился к ступеням.

— Дурная, что ли??? А если б утонул??? — бранился он сквозь хрип и раздирающий кашель.

— Не утонул же. Всего-то нахлебался.

Демонстративно перешагнув его, я вылезла из бассейна. Затем пару минут постояла, не прикрываясь полотенцем.

После того, как прокашлялся, Бейрут закурил, наверняка разглядывая меня. Ведь именно этого я добивалась.

Наглый, упертый, самоуверенный и принципиальный тип. Он просто обязан проиграть мне сегодня!

— Дай ключи от номера. — потребовала я, не поворачиваясь к нему лицом.

— Зачем?

— Спать пойду.

— Без меня?

— Ты ж не идешь. — холодно озвучила я и, нагнувшись к полу, дернула за полотенце.

Полотенце же будто приклеилось. Боковым зрением уловив, что Бейрут держит его за уголок, принципиально не давая мне прикрыться, я развернулась передом и предстала перед ним во всей нагой красе.

Бейрут неспешно оглядел меня с ног до головы, и затем пару раз обратно. Восхитился, о чем свидетельствовал его приоткрытый рот, блеск в глазах и едва уловимое подергивание брови.

— Уговариваешь пойти с тобой, Мария? Настаиваешь на продолжении вечера?

Приблизившись к Бейруту и грациозно присев возле него на корточках, я рывком отвоевала полотенце. Это было легко, ведь у Бейрута от моих действий самопроизвольно отвисла челюсть и разжались руки.

— Нет. Нисколько не наставиваю. Тебе померещилось. Зрение проверь. А то может очки пора заказывать.

Надменно глядя ему в глаза, я поднялась во весь рост, позволяя Бейруту полюбоваться мной еще пару мгновений. И только потом, когда прочла во взгляде, что Бейрут ни за что не позволит мне заснуть этой ночью, закрылась полотенцем.

— Так дашь ключи или нет?

— Возьми в кармане. — сообщил он и отвернулся, будто бы ему плевать, что со мной будет дальше.

— Разрешаешь мне идти одной? Ты доверяешь мне?

— А чего бы и нет? Все равно тебе бежать не в чем. Одежды то нет у тебя. Голая не сбежишь. Так что да. Считай, доверяю.

С трудом переварив сей неоспоримый аргумент молча, я не спеша отправилась в номер. Все ждала, что Бейрут последует за мной, но он предпочел и дальше валяться в бассейне.

Зачем только Бейрут затеял эту игру? Нахрена ему сдалась эта глупая пытка воздержанием? Он не получил от меня согласия на секс. И не получит, это факт. Тогда зачем ему это? Чтобы специально проиграть? Он же первый не выдержит. Или он рассчитывает, что первая не выдержу я?

Как бы там ни было, следует признать, что Бейрут хитер и коварен.

Нельзя поддаваться. Нельзя. Ни в коем случае. Для меня это прям реальный шанс обрести свободу.

А нужна ли мне эта свобода?

Стоп. Кажется, меня разморило. Это все шампанское во мне глаголет. И запальчивый тремор в междуножье, который все никак не отпустит.

Как заставить себя не хотеть Бейрута, когда он сводит меня с ума своими ласками и поцелуями? Как не думать о куни, когда гляжу на его губы?

Глава 11

Отмывшись в горячей ванне, до скрипа чистая, посвежевшая, но все еще жаждущая секса, я нервически обернулась полотенцем и покинула ванную комнату.

Бейрут к тому времени успел вернуться в номер и переодеться во все чистое. Он полулежал в кресле. Закинув ногу на ногу, сосредоточенно пялился в телефон. Так увлекся этим занятием, что не обратил на меня внимание. Рядом с ним — открытая спортивная сумка, в которой я разглядела какую-то одежду, патроны и… свою сумочку! Да, она там, родимая!

— Можно мне лечь на кровати? — поинтересовалась я лишь с той целью, чтобы Бейрут поднял глаза.

— Ложись.

Бейрут пожал плечами, не отвлекаясь от телефона и продолжая с кем-то переписываться.

Надеюсь, не с бывшей своей… А хотя, какая мне разница? Если брать в теории.

— А ты?

— Я тут пока посижу. Дела решить надо. Потом лягу.

— А. Ну… Ладно тогда. Тебе телек не мешает? Если мешает, я выключу.

— Пусть будет.

Бейрут наверняка и не заметил, что телек был включен все это время. Уж очень он занят.

С кем же он беседу ведет в столь поздний час? Да так напряжен, сосредоточен, аж зло меня берет.

Кажется, ревную. Совсем чуточку. Спишу это на банальное любопытство. Я ж очень любопытна, все мне надо знать.

Расстелив кровать, я заняла самый ее край, легла спиной к Бейруту. Накрываться одеялом не стала, невзирая на то, что в номере прохладно.

Сна ни в одном глазу. Одолевает смертельный интерес. С кем же Бейрут переписывается в такое время? Кто этот кто-то, которым он увлекся глубже, чем мной, фактически голой?

— У тебя правда труп в багажнике? — намереваясь отвлечь Бейрута от переписки с кем бы то ни было, спросила я и ненадолго повернулась к нему.

— Правда. — пресно ответил Бейрут, не поднимая головы.

— Откуда?

— Надо так.

— Это тот твой товарищ, которого ранили? — не унялась я.

— Нет. Товарищ идёт на поправку.

— Тогда кто?

В ответ пресловутое молчание.

Терпеть ненавижу, когда Бейрут так поступает.

Да кто ж там в телефоне интереснее меня, что Бейрут головы не сворачивает? Хоть бы одним глазом на меня глянул.

Ну точно с бывшей общается. Не удивлюсь, что он все еще любит ее и мечтает вернуть. Он точно ей лизал. Я прям уверена в этом.

— Ты разводишь меня. — вспылив от своих же домыслов насчет подробностей сексуальной жизни Бейрута и его бывшей, я села и горделиво скрестила руки на груди. — Нет в багажнике трупа. Ты брал колесо. И сумарь твой тоже там стоял. Не поместились бы это все. Багажник не резиновый.

— Труп компактно сложен и утрамбован далеко вглубь. Так что места там полно. — оповестил Бейрут с завидным безразличием, словно зачитал прогноз погоды.

— В смысле компактно сложен? Как можно компактно сложить окоченевший труп? Он разобран по частям, что ли?

Бейрут наконец повернулся ко мне.

— Почти. Поломан где надо. Как марионетка.

Выглядел он при этом серьезно и крайне убедительно. И мускул на том каменном лице не дрогнул.

— Понятно. — шокированная, я неуклюже повернулась на бок и снова легла, вытаращив глаза на стену.

Надежда соблазнить Бейрута, хоть как-нибудь, с треском провалилась. И зачем я только заговорила про труп, теперь и сама хрен усну.

Марионетка… Фу блин! Как это теперь развидеть?

А может, не все потеряно? Возможно ли все исправить и настроить Бейрута на нужный лад? И меня тоже.

Марионетка… Кости… Бейрут лично ломал кости трупу, чтоб тот стал податлив как марионетка? Моя жизнь не будет прежней.

— Ты часто крадешь девушек? — тихо спросила я, не поворачиваясь.

— А должен? — поступило от него с насмешкой спустя несколько секунд несносной тишины.

— Слышала как-то от подруги, как заказывают девушку. В смысле, похитить для кого-то важного, который ее раз увидел и захотел. Знакомится она с ним, ну с похитителем будущим, вроде бы случайно. И конечно не догадывается, что он делает свою работу. Она думает, он влюбился, ведь он ухаживает красиво, обещает золотые горы, клянется в чувствах. А потом, когда он внезапно передает ее другому мужику в пользование, она понимает, что он не любил ее ни капли. Что ему заплатили за то, чтоб он обманул ее и похитил.

— И что дальше?

Бейрут заинтересовался моим рассказом, выдуманным для изобличающей его истинные мотивы проверки на лживость.

— Дальше ее в лучшем случае отдают в секс рабство.

— А в худшем что тогда? — усмехнулся Бейрут, очевидно проверяя и разводя в свою очередь меня. Ведь кто, как не он, знает тонкости похищений до мельчайших подробностей.

— Распустят на органы. Или просто на потеху расчленят. Ради забавы. Потому что богатым маньякам скучно живется.

Полагая, что Бейрут смотрит на меня в данную секунду, я ловко просунула одеяло между ног, как бы невзначай оголила одну ножку.

И вроде бы прилично. И фантазии его есть где разгуляться. И взгляд подольше удержать.

— Ужас. Страшные истории ты рассказываешь, Шехерезада.

— Не ну а что? — ненадолго повернувшись к Бейруту и отметив, что тот глядит на меня, я продолжала. — Не права разве? Такого не бывает, хочешь сказать?

— Не знаю, не знаю. Я с таким не сталкивался. Так что точно сказать не могу, права ты или не права. Но разве не может бандит влюбиться в заложницу? Бываете же такое. — выложил он после недолгой паузы.

— Нет, в реальности не бывает. Только в наивных книжках.

Оставив телефон в кресле, Бейрут встал и подошел к кровати.

— А что, если бывает? Что если докажу тебе обратное?

Я насторожилась.

Бейрут собирается доказывать, что бандит способен влюбиться в заложницу? То есть он намекает, что успел влюбиться в меня? Или я что-то неправильно понимаю?

— Мне… ни к чему отношения… сейчас… — на всякий случай оповестила я, заикаясь от волнения.

— Чего так категорично?

— Я только что вылезла из них. И мне не требуется…

— А я тебя не спрашивал. Будешь, и все.

Раздевшись до трусов, Бейрут лег рядом.

— Буду… твоей? — замерла я, ожидая ответа.

— Естественно будешь.

— И… ты меня? Ну… это самое… Трахнешь?

— Нет. На полку поставлю и буду любоваться. Конечно. А то что ж год с тобой еще делать.

— А когда? — продолжала я стеснительно. — Когда ты меня… ну ты понял…

— Всему своё время.

Конечно, у нас же в запасе целый год, как он считает…

Он же на счетчик меня поставил, год отрабатывать. Я в долгах как в шелках. Именно телом расплачиваться за долги и придется, ведь любовь — это про совсем другое. Любовь — это когда чисто и бескорыстно.

А у Бейрута не любовь. У него другое.

Ясно, что ему от меня нужно. Моё тело. Не более того. Но почему-то он медлит. Не торопится. Почему только.

Зачем Бейрут про любовь щебечет? Неужели считает, что я наивная дурочка и, что поведусь на это? Думает, солгав что любит, я тут же на радостях раздвину ноги? Или тут другой умысел?

— Скажи, почему для тебя так важно, чтобы я влюбилась? — поскольку меня это всерьез озаботило, не могла не поинтересоваться с призрачной надеждой, что услышу правду.

— Нехорошо, когда не по любви.

— Не даю гарантий на любовь. Но мы можем… дружить…

Как бы дико это не звучало. Дружить с тем, кто меня похитил.

— Это невозможно. — воспроизвел Бейрут вслух то, о чем подумала я.

— Не веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?

— Чтобы затащить женщину в кровать, мужчина пойдет на любые ухищрения. Он на все готов ради удовольствия. Если он общается с ней, значит он хочет ее. Тут все просто как дважды два. Никакой дружбы.

Бейрут настолько категоричен… И принципиален… Зануда.

— Ну не знаю. По-моему, бывают исключения.

— Может и бывают. Но мы точно не из числа. — зевнув, Бейрут повернулся набок, ко мне лицом. — Ну всё. Я спать. Спокойной ночи.

— Что, блять? Какой «спокойной»? — шикнула я, задиристо стукнув его задом по животу.

— Я спать, говорю. Спокойной ночи.

— А. Ты спать. Ну ладно. Спокойной. Спокойной, спокойной тебе… — разобидевшись, я перелегла на самый край.

— Этого хочешь?

Бейрут подвинулся ко мне, прижался впритык, пресно помял талию, пошамкал грудь, и спустя несколько секунд прекратил вынужденные ласки.

— Да ладно уже. Спи. Спокойной ночи. — фыркнула я, скидывая с себя его руку.

— Подъем рано. Спать осталось всего ничего.

Бейрут не стал настаивать на пикантном продолжении вечера. Он посчитал, что оправдался тем, что нам скоро вставать, а потому приставания отменяются. Переносятся на следующий раз.

Ему похоже все равно. Я же теперь не засну.

— Почему ты… Передумал? Там… Ну ты понял, о чем я.

— Я другой. — пробормотал он сонно. — Теперь будет только по обоюдному.

— Ужас. Боюсь представить, каким ты был до этого. — я же не хотела спать, и ему намеревалась мешать. — Девушка твоя тоже попала, как я? У вас поначалу было не взаимно?

— Откуда знаешь про мою девушку?

Его девушку? Не бывшую? Бейрут не оговорился? У него таки есть девушка? Не была, а есть?

— Да так, просто предположила. Что у тебя есть девушка.

Я все ждала, что Бейрут поправит меня. Что убедит меня в том, что с девушкой расстался. Но его дыхание уже минуты через две стало спокойным и размеренным. Вот блядство!

Бейрут засопел как младенец. Потолкав его недолго, я оставила эту затею. Не добужусь все равно.

Мне еще долго не спалось. Стоило закрыть глаза, как видела Бейрута с бывшей, представляла их вместе. Представляла, что она смуглая, у нее черные волосы, большие яркие глаза, курносый нос и шикарный зад.

Мне почему-то казалось, что именно в такую барышню Бейрут способен влюбиться. То есть, в полную противоположность меня.

Вспоминала, как Бейрут скандалил в парке в тот день, когда увидела его впервые и когда подумала, что было бы круто замутить с ним. Он высказывал бывшей по телефону, что она неблагодарная, а его, такого неотразимого, полюбит любая, хоть первая встречная.

А если Бейруту от меня нужен не бездушный секс вовсе, а чтобы влюбилась? Что если он решил, что можно купить любовь? Заставить любить? Пригрозить любить?

Зачем только? Бзик богатого сученыша, который уже не знает, на что спустить деньги? От скуки? Ради развлечения? Поиздеваться над чувствами других, более слабых?

Или потому что бывшая любила лишь его деньги, а Бейрут хочет чувствовать, что кому-то бескорыстно нужен? Либо все это ради того, чтобы доказать бывшей, что любая, вообще любая, на которую укажет пальцем, способна полюбить такого, как он?

И тут меня посетили сомнения насчет его искренности. Бейрут действительно питает нежные чувства ко мне? Или это все спектакль для его бывшей, которая и не бывшая вовсе?

Да ну. Бред какой-то.

Невозможно так безупречно играть роль влюбленного. Бейрут же не актер. Либо бывшая приходится ему законной женой, потому и не бывшая вовсе, хоть и сбежала от него с любовником.

Эмоции ревности и грусти захлестнули меня в одночасье, и я позволила себе по-хозяйски взять его руку и переложить к себе на талию. Если Бейрут вдруг проснется, скажу, что с кровати упасть боюсь, так что пусть держит меня, не отпускает. Мне нужно почувствовать это сейчас.

Притулилась к нему плотно, испустив вздох сожаления.

Сегодня не получилось соблазнить Бейрута. Но раз мы оба почти голые, — он в трусах, а я в полотенце, — то утром, возможно, его ушлый, живущий своей жизнью хобот, выскочит из трусов и заползет в меня. Было бы очень хорошо. Во всех смыслах…

Глава 12

…Ночью выбраны судьбой,

Это время для тебя,

Жаль, что ночь лишь до утра…

Ренат Патахов, «Танцы под луной».

Хобота, живущего своей жизнью назло хозяину, наутро во мне не сыскалось. Как, впрочем, самого хозяина — и след простыл.

Пока я дрыхла крепким сном, Бейрут где-то шастал. А когда прозвонил будильник, и я, толком не проснувшись, лениво свесила ноги с кровати, в кресле лежал стеганый пуховичок, удлиненный черный свитер с вкраплением блестящих серебряных нитей, и утепленные леггинсы аналогичного цвета. Все с этикетками. А также два комплекта кружевного нижнего белья в упаковке, и две пары носков. На полу стояли массивные ботиночки Челси на тракторной подошве.

Наспех умывшись на случай, если мне все это привиделось спросонья, я тут же бросилась примерять обновочки.

Надо же… И с размером угадал. И черный цвет мне к лицу. Свитер такой мягкий, теплый, влюбилась в него с первого взгляда.

Даже представить не могу, где Бейрут все это надыбал посреди ночи, причем новое. Не снял с кого-то, не украл, а купил. Не бренд, конечно, но качество, видно, что хорошее. Пусть Турция, но я была такому неожиданному подарку несметно рада.

А куда подевался сам Бейрут кстати? Сумки его нет.

Уехал, что ли? Без меня? Может он отпустил меня, а сам к бывшей поперся? Теперь я могу возвращаться домой? Да ну. Не хочу я так.

Пока одевалась, в коробке с бельем обнаружила записку на огрызке листа в клетку, сложенную пополам.

«Спускайся. Я жду тебя внизу.»

Фух, не уперся Бейрут. Не бросил меня на произвол судьбы. Ждет внизу. Я аж перенервничать успела. Надо бы сказать ему, чтобы больше так не делал.

Пособирав все в охапку, в том числе не забыв и про дешевый кнопочный телефон, предусмотрительно оставленный на кровати с целью разбудить меня, я покинула номер. По пути на парковку, проверила и убедилась в том, что телефон совершенно пустой. Даже Сим-карты в нем нет, не говоря уже о звонках и интересных сообщениях. А интернета телефон тот, условно названный телефоном, отродясь не видал, такой опции в нем даже нет.

Прытко закинув вещи назад, я плюхнулась на переднее в Вольво и приветливо улыбнулась водителю.

— Тебе красиво.

Бейрут, по виду вообще не спавший, отвесил мне скупой сушеный комплимент. Как могло показаться, вынужденно и с большой неохотой. Но ведь Бейрута не вынуждал никто что-либо говорить мне в принципе. Значит, он хотел сказать что-нибудь приятное, но вышло что вышло, потому что он уставший.

— Благодарю.

Бейруту бы не следовало садиться за руль сегодня. Того и гляди, отрубится в дороге, и в аварию попадем. Если не собьем кого.

Может предложить заменить его? Да ну. Не согласится. Хоть бы не заснул на трассе. Если что, буду периодически его тормошить.

Поскольку подъем был невообразимо ранним, — еще задолго до того, как за окном в теории рассвело бы, — я врубила радио, да погромче, и частенько поглядывала на Бейрута, с ответственным долгом бдить в оба широко распахнутыми. Раз уж один из нас куняет, норовя прилечь на руле, другой обязан оставаться бодрячком.

Хотя, с другой стороны, к чему такая спешка, куда-то мчаться не спавши? Отдохнул бы от руля полдня, а ночью бы снова в путь выдвинулись. По всей вероятности, сроки поджимают, и Бейрут не имеет возможности просто взять и расслабить булки.

В общем, взяла я на себя тяжкое обязательство бодрствовать при любом раскладе, как бы сильно меня не укачивало и не клонило в спячку. Боролась с собой активно, щипала себя за руки, мотала головой с целью взбодриться, даже подумывала спички в глаза вставить, чтоб уж наверняка подействовало.

Но, ядрит-мудыт, один фиг закемарила. Буквально через пару минут после того, как старушка Вольво, преодолев ухабистые препятствия в виде бездорожья на строящейся развязки, выкатилась на гладкую ровную трассу.

Как почудилось, совсем ненадолго меня выключило из суровой реальности и переключило в сновидение эротического содержания, с Бейрутом в главной роли.

Минут двадцать подремала от силы, не более того. И ничего из ряда вон вроде не должно было приключиться за это время, ведь мы так и продолжали, без привалов и остановок, преодолевать километр за километром по загруженной трассе.

Как успела догадаться, зацепив взглядом парочку указателей с названиями поселений, бывших на слуху, держали мы путь на Юг, а в сторону моря всегда пробки, круглогодично, насколько знаю.

Короче говоря, ничего не предвещало беды вселенских масштабов. Даже до заправки, которая, если верить дорожным указателям, находилась в тридцати километров от отеля, мы доехать не успели. Но когда я открыла глаза, пробудившись непонятно от какого толчка, а возможно и пинка в плечо, так как плечо подозрительным образом покалывало, Бейрут пребывал не в добром настроении.

Хмурый такой, озлобленный, насупленный, неразговорчивый, то и дело скалясь и подергивая головой, Бейрут сосредоточенно глядел перед собой, управлял машиной и параллельно размышлял о чем-то скверном.

Я всё не могла допетрить, какая муха укусила Бейрута, но лишь до той поры, пока он сам не озвучил причину того, что вывело его из себя.

— Кто такой Антон?

— Мой бывший. — пробормотала я без задней мысли и без должной опаски, толком не оклемавшись от сна с его непосредственным участием и не желая отпускать те ощущения.

Как сейчас, чувствовала на губах поцелуй. Реально чувствовала, что губы все еще примяты, как будто их целовали на самом деле, и от того невольно продолжала их облизывать и слегка покусывать.

— Бывший твой? — задирался Бейрут, косясь на меня так антипатично, будто я злейший враг его рода. — Откуда он знает обо мне?

— Я это… запостила фотку с тобой. У себя на страничке. — промямлила я, протирая заспанные глаза и не до конца соображая, как вообще Бейрут узнал о существовании Антона.

— Что ты сделала? Мое фото запостила? Зачем, твою мать?! — зарычал он, повысив голос, да так агрессивно, что я подпрыгнула на месте.

На меня в тот момент будто ушат воды вылили. Со льдом. И адски голодными пиявками. Приятные впечатления от сна как рукой сняло. На смену им появился страх получить здравых люлей за то, что засветила лицо похитителя в своем аккаунте.

— Хотела позлить… Он ушел к другой, и я…

Значит, пока я спала, Бейрут втихаря залез в мой телефон, прочел адресованные лишь мне сообщения, которых за это время наверняка накопилось около сотни.

Черт возьми! Он же все теперь знает!

Знает, что я обсуждала его с Настей! В курсе, что я крыла его и унижала, не стесняясь в выражениях!

Да блин! Только не это! Никогда не было проблем на пустом месте, и вот опять!

Ну зачем Бейрут полез туда, куда его не просят? Искал мотив, почему я выбрала его из кучи народу в баре? Или в детстве его не учили, что неприлично шариться по чужим письмам?

Скрипя зубами от злости, Бейрут залез в мой аккаунт, судя по сменившемуся цвету картинки на дисплее. Увидел то самое фото, которое я сделала аватаркой. Цокнул языком, что-то пробурчал на своем бразильско-уголовном, затем перевел внимание на дорогу, не выпуская телефона из рук.

— Мои любимки, блядь. — с пренебрежением процитировал Бейрут Настин комментарий к фотографии. — Это ж та шушара из бара, да? Та, что голову мне морочила. Тебя покрывала. Она же это была?

— Да. Это она. — робко отвечала я, выламывая себе пальцы. — Мы с ней подруги. Очень хорошие. И ее зовут Настя. Вообще-то. А не шушара, как ты выразился.

— Ага. Я так и понял. — брякнул Бейрут с презрением и, опустив глаза в телефон, перешел на злобный замедленный шепот. — Настя, значит…

У меня сердце в пятки укатилось.

Бейрут сейчас на ее страничке. Точно же зашел. Или нашу с ней нелицеприятную переписку открыл и теперь офигевает. Только бы ничего плохого ему в голову не стукнуло после того, как прочтет, как мы с Настей его полоскали.

Меня шибко заинтересовало, подняла ли Настя тревогу после моего исчезновения. Наклонившись, я присмотрелась к дисплею.

Открыто на переписке. Сообщения от Насти были, но немного. Хоть бы одним глазком поглядеть, что она там понаписала…

— Слушай. — обратилась я к Бейруту, видя, как он багровеет от злости, листая переписку вверх. — Если тебе так горит, то снимай стружку с меня. Настю не трогай, она тут не при чем.

Не став терзать меня в неведении и что-либо пояснять, Бейрут просто вернул мне телефон. Да, положил телефон мне на колени, и молча продолжил смотреть на дорогу.

Наверное, он сделал так по запарке. Либо показывает этим, что доверяет мне. Либо ему жаль меня стало. Либо он хорошо понимает меня, потому что от него так же ушла баба к другому, как и мой парень ушел к другой.

Что бы Бейрутом не движило, какой бы шкурный интерес он не преследовал, но с каждым разом я удивлялась с его поведения все больше. Того и гляди, сжалится надо мной и домой отпустит.

Не так Бейрут и плох, как надумала о нем. Хороший он мужик. Единственный минус — бандит, и папа его бандит. Но кто знает, может это не настолько уж и минус, если выбирать не приходится? Как там говорят, на безрыбье и рак рыба. А Бейрут не рак, он целый омар или лангуст. Сам не промах, да и папаня у него бразильский мафиози.

Даже не знаю, хорошо это или слишком плохо. Ума не приложу, подфартило мне с Бейрутом познакомиться, или все-таки это очередная неудача в отношениях с парнями. Стоп, а когда я стала относиться к Бейруту как к своему парню?

— Ну ты и стерва, Мария Веснушкина. — хлестко заявил Бейрут. — Не нашла ничего умнее, как подставить невиновного.

— В смысле? О чем ты говоришь? Кого это я подставила? — переспросила я, недоумевающе хлопая глазами.

— Меня. — ответил он, принципиально не отворачиваясь от дороги, чтобы не смотреть мне в глаза. — Подставила по-крупному.

— Невиновный? Ты??? Ха, не льсти себе, голубчик! — саркастически засмеялась я, посматривая в телефон и при этом чувствуя, как дергается левый глаз от нервного напряжения. — Кто угодно, только не ты! Из тебя невиновный, как из меня….

Мое внимание привлекло то, что кто-то еще оценил наше фото, кроме Насти.

Лайк поставил. Интересно, кто. Как это проверить с телефона?

— Этот Антон твой забил мне встречу. Я написал, что приду, как только вернусь в город. — предупредил Бейрут, намекая, чтобы я почитала их переписку друг с другом в мессенджере. — Будь моя воля, я бы приехал еще вчера. Так и чешутся руки объяснить твоему Антону, кто тут главный. Но и тебя оставить не с кем. Потому я нервничаю.

Вот почему Бейрут такой злой. Сокрушается с того момента, что справедливость не вершится, пока он возькается со мной. У Антона морда небитая за его слова, потому Бейрут и бесится.

— Я могу сама о себе позаботиться. Оставь меня в отеле. Я не пропаду. И не уйду.

Насчет второго почти не сомневаюсь, ведь теперь у меня есть одежда. А карманные деньги Бейрут мне однозначно оставит. Так что…

— Хм. — Бейрут почесал затылок. — А это хорошая идея.

Он оставит меня одну, а сам уедет на разборки с Антоном?

Да это же блистательно! И Антон в морду получит! Ох, как предвкушаю я этот исторический момент!

— Даже не мечтай. — заявил Бейрут, будто прочитав мои мысли. — Вот доберемся мы до места. Я тебя сбагрю под охрану, а сам уеду. Дня на три. Думаю, мне хватит трех дней.

— Под какую еще охрану? — не только улыбка слезла с моего прежде довольного лица, но, как показалось, даже уши поникли. — Ты ж грозился, что мы улетим на твою родину…

— Улетим. Но попозже. Сейчас на повестке дня твой Антон. Стоит маячит. За языком не следит. Сначала он свое получит. Потом уже все остальное.

Что ж такого сказал Антон, что Бейрут готов преодолеть сотни километров обратного пути лишь чтобы подраться?

Меня заинтриговало, о чем они там понаобщались… И что мог наврать Антон про меня.

Открыла мессенджер, прочла несколько сообщений от Антона, волосы встали дыбом. Даже не думала, что Антон настолько отважный идиот, чтобы забивать Бейруту стрелку и оскорблять его мать. А может он просто был пьян, когда все это ваял?

Да блин, Антон и драться не умеет. Куда ему тягаться с качком-бандитом, который к тому же вооружен?

— Что ты с ним сделаешь? — спросила я Бейрута, подозревая, что дело не кончится простым мордобоем.

— По ситуации. Или мирно разойдемся.

— Или? — я застыла в ожидании ответа.

Бейрут машинально скривился. Его мимика и выдала истинные намерения.

— Или в багажнике появится второй труп. Насчет фотографий. Пусть будут. Красиво получились. Мы с тобой сочетаемся. Красивая мы пара.

Тут уже перекривило меня. Но я промолчала. Вынудила себя промолчать.

Возможно, Бейрут и прав. Насчет того, что мы подходим друг другу. Но…

Вряд ли смогу смотреть на него с теплотой и симпатией, если он убьет моего бывшего. Ладно еще, морду наквасить, подзатыльник отвесить. Но убивать…. Просто за то, что плохо за маму сказал…

Поскольку Бейрут был занят мысленным смакованием того, что сотворит с моим бывшим при первой удобной возможности, я воспользовалась ситуацией и пошла на хитрость.

— Можно позвоню маме?

Бейрут искоса поглядел на меня.

Я в ответ состроила миловидную просительную физиономию, точь-в-точь как у Кота из Шрека, и принялась врать, не краснея.

— Обычно мы с мамой созваниваемся каждый день… У нее сердце слабое… Она волнуется за меня… И я волнуюсь, как бы с ней чего не случилось…

— Звони маме. — однозначно подозревая меня во лжи, Бейрут пошел на уступки. — Телефон у тебя.

Глава 13

Эта любовь самообман,

И до утра я буду пьян.

Виски — наркоз, и в облака,

Ты не моя, ты не моя…

Амирчик, «Эта любовь».

— Благодарю. Ты лучший. Ты прям best of the best!

Получив дозволение, я на радостях открыла журнал звонков.

Ни одного пропущенного от мамы. От Антона был сегодня, причем непропущенный, и самый последний от Насти.

— Лучше напишу маме, не буду звонить. А то начнет спрашивать, почему я в дороге, куда еду… Можно сделать так? — тайком от Бейрута я зашла в свой аккаунт, намереваясь писать вовсе не маме.

— Можно. Но ты ж понимаешь, что следует говорить, а что нет. — Бейрут сделал недолгую паузу и добавил с придыханием. — Ты ж у меня умная девочка. Хочешь, чтобы все конечности остались при тебе. Так ведь?

— Умная. Спасибо. За то, что разрешил. — проговорила я как на духу и, машинально закинув руку, за малым не отдала ему честь.

— Пожалуйста.

Пока Бейрут смотрел на дорогу, я зашла в переписку, и давай читать сообщения от Насти.

Последнее было послано несколько минут назад.

«И да. Я нашла тесак возле мусорки. — писала она, злясь на меня. — Скажи спасибо, что я нашла, а не шеф. Могла бы и в руки передать. Два шага сделать не так трудно.»

Да конечно! Не так трудно… Знала бы Настя историю, которую пережил со мной этот злосчастный тесак, она бы так не говорила!

Увидев, что я в сети, Настя тут же настрочила.

«Ты где сейчас?»

Осторожно покосившись на Бейрута, я написала и отправила ей ответ, практически не глядя в экран.

«А Х его знает. С ним еду.»

Настя, прочитав мое сообщение, тут же взялась строчить что-то длинное.

Подожду, что она скажет. Может что-то важное. Например, что меня уже ищет полиция.

Хотя нет. Не подожду. Надо сообщить, что меня похитили.

«Колись, как он в постели? Горяч? Дал тебе еще денег?»

Да нет же, Настя! Не туда ты мыслишь!

Возмутившись с ее недальновидности и откровенной глупости, я принялась быстро набирать текст, то и дело поглядывая на Бейрута. Тот вроде бы ничего не заподозрил.

«Похитил, звони в полицию. Серая Вольво 96 год, номер…»

— С кем переписываешься, а? Я разрешил только маме. Одно сообщение. Что с тобой все хорошо. А ты что делаешь?

Бейрут отобрал у меня телефон в самый неподходящий момент. А ведь я почти дописала послание для полиции.

Прочитав послание, Бейрут стер его и оставил телефон у себя.

Настя накатала что-то еще. Наверняка, в том же духе.

Бейрут полез читать то, что прислала она и некоторое время молчал. Затем выдал.

— Откуда у Насти твои деньги?

Я закусила губу и отвернулась к окну.

Если Бейрут узнал о деньгах, которые я отдала Насте, тут два варианта. Либо Настя только что написала о них, что перевела мне. Либо Бейрут читает нашу с ней старую переписку.

— Отдала. Мы условились, что я принесу тебе заказ, возьму с тебя чаевые и отдам ей. — призналась я, решив не скрывать правду, ведь Бейрут все равно ее узнает, но уже не от меня. — Она работает в баре, а я просто помогала ей в тот вечер. В первый и последний раз. Больше я в тот бар ни ногой.

— Честная ты. Честная, но глупая. Хоть и красивая очень. Тебя невозможно не любить с такой-то мордашкой.

Снова от Насти пришло сообщение.

Которое на сей раз заинтересовало Бейрута.

— Что она пишет? — вглядываясь в мелкий нечитабельный с расстояния шрифт, полюбопытствовала я.

«Что молчишь? Забыла про наш спор?»

— Суть спора в чем? — поинтересовался у меня Бейрут.

Блин! Настя опять за свое пошляцкое! Хоть бы голову разок включила!

Не получив ответа, Бейрут решил разузнать самостоятельно.

«Напомни, Настя.»

Спустя мгновения после того, как послал Насте сообщение от моего имени, он получил компрометирующий ответ, который сразу же озвучил.

— Она спрашивает, сколько у меня член. Ответить честно?

Безмолвно обматерив их обоих, я вытаращила на Бейрута глаза и пригрозила.

— Не вздумай!

— Плюнула ему в кофе? Да. Он не выпил.

Мне потребовалось пару секунд, чтобы обалдеть и трусливо принять к сведению, что Бейрут надыбал ту самую переписку и прямо сейчас зачитывает ее вслух.

О нет, он читает мои ответы! Тогдашние! Когда я думала, что он больше не появится в моей жизни, и я там столько наговорила…

— Ой, Маш… Забыла сказать… Ты счастливчик. Как только ты ушла, он стал спрашивать, куда ты делась. — заторможено бубнил Бейрут, продолжая накаляться. — Минут двадцать допытывался, кто ты и как тебя разыскать. Я думала, он вообще меня не отпустит.

— Вот уж не знала, что тебя настолько завлекут бабские сплетни. За дорогой бы лучше последил. — огрызнулась я от чувства бессилия, от отчаяния, побаиваясь взрывной реакции Бейрута, которая не заставит себя ждать после того, как он узнает о себе много нового.

— А ты что? — продолжал Бейрут нагнетать обстановку, проигнорировав советы, как не врезаться в автомобиль впереди нас. — Сказала, что не знаю тебя. Ты ушла в неизвестном направлении. Ну, как мы и договаривались. Я его поимела. Ха-ха. Кто кого поимел еще… Очень интересно. Очень. Прям зачитался, серьезно. Скажи этому долбанутому, что я еду… Так, Мария. Все с тобой ясно.

Начитавшись про себя вдоволь, Бейрут отложил мой телефон в сторонку, пару минут просидел в прострации, глядя на дорогу и что-то себе накручивая в мозгах.

А затем принялся зачем-то расстегивать штаны.

Что он делает? Ему молния давит?

Заметив, с каким рвением Бейрут теребит член рукой, призывая того восстать из спячки, я стыдливо отвела глаза. Но, даже будучи шокированной, я не могла не спросить.

— Зачем ты свой приклад вывалил?

— Естественно зачем. Отсоси мне.

У меня челюсть отпала. Я аж поперхнулась с его наглости.

Он в своем уме?

— Что??? Ты нормальный? Да прям щаз!

— Да. Прям вот щаз и отсосешь. Приступай быстренько. Пока я добрый.

— Вот еще… — фыркнув, я скрестила руки на груди. — Ишь чего удумал! Отсосать ему… Ха! Сам себе и соси!

— Заставлять тебя опять? Или наконец смиришься, что ты моя собственность, и будешь исполнять все, что прикажу?

— Даже не мечтай!

— Соси, сказал.

Вот же упертый!

— Ни за что! Только через мой труп!

— Что ж. Тогда я выбрасываю твой телефон.

— Выбрасывай! — ляпнула я с дуру, полагая, что он пошутил.

Чтобы продемонстрировать, что за ним не заржавеет, Бейрут тут же открыл окно.

Блин! Это нечестно! Он шантажирует меня самым ценным!

— Нет! Только не телефон! Пожалуйста! Я буду-буду!

— Давай-давай. Я жду.

— Ладно, ладно! Уже! Только не выбрасывай, пожалуйста!

Выдохнув, как будто перед штрафной рюмкой, я наклонилась и обхватила стоячий ствол рукой. Погладила вяло, не решаясь не то что приступить к полированию, а глядеть на него вовсе.

— Ну же. — поторопил Бейрут, и не думая поднимать стекло. — Я жду слишком долго.

Ну что ж. Делать нечего. Придется подчиниться.

Зажмурившись, я осторожно провела языком по головке. И остолбенела, тщетно пытаясь побороть нежелание продолжать делать это против воли.

— Чмокай живее. Мне так не нравится. — Бейрут взял меня за затылок и потянул вниз.

Мне пришлось взять в рот. Даже не взять, а позволить Бейруту затолкать член в мой рот глубоко. После того, как это произошло, я принялась проворно и усердно кивать головой, чтобы удовлетворить его сексуальные предпочтения как можно скорее.

— О да… Так хорошо. Давай, детка, старайся… — намотав мои волосы на кулак, Бейрут удерживал меня, словно кобылку за вожжи, руководя моими действиями и постепенно увеличивая скорость. — Ты супер… Отменно сосешь. Да, вот так…

Я промолчала, хоть и с большим трудом.

Ладно. Пусть лепечет, что хочет. Только бы руль не отпускал. Надеюсь, он отдает себе отчет в том, что это опасно.

Неуклонно, не отвлекаясь и не прерываясь, я совершала то, что от меня требовалось. Настолько сосредоточилась на деле, в котором не имела опыта, что вошла во вкус. Включив фантазию, вытворяла языком всякие трюки и зигзаги, делала щеками вакуум и даже несколько раз проверяла, как глубоко способна заглотнуть, с каждой попыткой увеличивая миллиметры собственных возможностей.

Я кропотливо, старательно, с энтузиазмом вытворяла все, что хотел испытать Бейрут, а его вздохи и ответные поглаживания моего затылка служили неким индикатором того, что я все делаю правило.

Считай, от души, по доброй воле сосала. Но лишь до той поры, пока слух мой не уловил знакомый щелчок.

Не поняла…

Бейрут сфотографировал меня? Отправит Насте теперь???

У-ух скотина такая!!! Ну я ему покажу!!!

Не придумав ничего путного, кроме как отомстить той части его тела, что была ближе всего к моему рту, укусила Бейрута со злости и, наверное, до крови.

Бейрут вскричал от боли и едва не выпустил руль.

— Что ты делаешь, бешеная???

Он оттолкнул меня от себя, что вышло довольно грубо. Вернувшись на свое место и пытаясь сдержать слезы от обиды и чувства вины за то, что случилось в состоянии аффекта, я вытерла рот и внимательно поглядела на руку, нет ли крови.

— Вот приедем. Сбагрю тебя, разберусь с твоим дружком, а когда вернусь, с ходу займусь твоим воспитанием. — рыча от боли и негодования, Бейрут заправлял член обратно в штаны. — Послушной у меня станешь. Покладистой. Шелковой! Попомни мое слово, Мария!

— Куда приедем? К кому ты меня сбагришь? — завелась я, не сдерживая истерические порывы в голосе. — К бабке той? Да? К ней меня везешь? Так ведь? Потому что Мишка тебя заставляет? Потому что ты ничего не можешь против него? Да?

Бейрут не воспроизвел ни слова.

Как я и предполагала, отвечать он не собирался. Но я и так знала, без всяких слов, что наступила ему на больную мозоль. Это было очевидно.

Глава 14

После того, что он вынудил меня сделать, я безо всяких отпираний согласилась на завтрак в придорожной кафешке. Чтобы перебить тот специфический привкус, что остался во рту после минета, и чтобы избавиться от запаха слюны под носом.

Я обрадовалась тому, что выпала честь выйти в люди. Да и выгляжу прилично, по крайней мере, у меня есть одежда. Вт кой то веки.

Но то, что согласилась на предложение поесть в общественном заведении, за одним столом с Бейрутом, еще ни о чем не говорило. Я не простила Бейруту его выходку, а он не простил мне мою выходку. Что ж, впредь будет вести себя более адекватно.

Агрессивно помешивая кофе, я косилась на Бейрута так, будто он был самым лютым врагом, но молчала.

Затруднительно было подобрать какие-либо подходящие слова, чтобы охарактеризовать то, что уже случилось. Но я попыталась завести разговор. Заговорить с ним первая. Хоть и злилась на него в душе. На то, что он все-таки отправил Насте фотоотчет, где делаю ему минет.

— Подсел на ослиную мочу с золой и палтусом? — бросила я, с намерением задеть его за живое.

— А что мне остается? Я ж не в Рио. — посмаковав кофе назло мне, нехотя озвучил Бейрут.

Мне же кусок в горло не лез. А точнее сосиска с яичницей. Наелась я сосисок, еще до того, как пришла сюда.

— Ты из Рио?

— Нет. — ответил он, бодро жуя свой завтрак.

— А откуда знаешь, что в Рио кофе лучше, чем здесь?

— Оттуда.

— У, как красноречиво… Ну и хрен с тобой. Поминай как звали. — сделав глоток кофе, я отвернулась от Бейрута и устремила взгляд в окно.

Пасмурно что-то, тучки снеговые ходят. Того и гляди, метель начнется. Что там по прогнозам ожидается, интересно.

Официант принес поднос с разогретой сладкой выпечкой и пожелал нам приятного аппетита.

— Еще булку запихай в это лицо. — сказал мне Бейрут с набитым ртом. — Голодать вредно.

— Вредно? Так ты сам сказал «голодай».

— Я такого не говорил.

— Говорил.

— Нет, не говорил. А если говорил — забудь, что я говорил, и ешь себе.

— А че опять булочки? Может овощей каких поешь?

— Я не козел, я это не ем.

Ах, он слишком высокого о себе мнения. Не козел. Козел еще тот!

— Заворота кишок не боишься? — язвительно подметила я.

— Нет. У меня с этим все нормально. А у тебя?

— Блин. Я не буду на это отвечать.

Бейрут совсем не знает, что такое манеры? За столом обсуждать подобное… Хотя я первая начала. Затупила что-то.

— А чего так? Стыдно, что ли? — полюбопытствовал Бейрут, имея намерение поддеть меня в ответ.

— Конечно. Вряд ли тебя должно интересовать, как складно я хожу в туалет.

— Что я там не видел… Г и в Африке Г.

— Видел, не видел… Главное, что не нюхал. Знаешь ли. Все равно нужно правильное питание. Корректировать твое. А то стоять не будет.

— Будет-будет. Еще как будет. Ты за это не переживай. У меня все нормально.

В ответ на его самодурскую ухмылку, я испустила вздох сожаления.

— А я говорю — не будет. Это сейчас у тебя все нормально, а завтра может уснуть вечным сном.

— Не дождешься, заботливая ты моя. На твой век моей мачты хватит. За глаза. Еще будешь просить передышки. Ну и как тебе размерчик, кстати? Впечатлила мачта? — полюбопытствовал он, явно же чтобы в очередной раз задеть меня и вывести из равновесия, нарочно напомнив про ту фотографию.

— Видала и побольше. — солгала я с целью оскорбить.

— Сучка. У меня выше среднего вообще-то.

— Сволочь… — прошипела я спустя минуту тишины, до сих пор не веря тому, что Бейрут все-таки послал Насте фотку.

— Что? Я сволочь? — переспросил Бейрут, полагая, что не расслышал.

— Да ты. Ненавижу…

— Ничего-ничего. Это временно. Сегодня ненавидишь. Завтра полюбишь.

— Полюблю? Ха! Ты в своем уме?

Я захохотала на весь зал, искренне считая, что это Бейрут не дружит с головой, а не я.

— Естественно в своем. Полюбишь-полюбишь. Вот увидишь. С тобой это случится. — с завидным упорством стоял на своем Бейрут, убеждая меня прислушаться и поверить в то, что повторял он с уверенностью. — Все равно меня полюбишь, детка. Против воли и нет. Но полюбишь ты меня. Я это точно знаю.

— Что ты заладил! — раздраженно фыркнула я. — Полюбишь, полюбишь… Сто раз повторил уже. Не дождешься. Я не способна полюбить того, кто обращается со мной, как с вещью. Кто похитил меня и везет хер знает куда.

Оглянувшись назад, чтобы убедиться, что мои речи остались неуслышанными никем, кроме непосредственно его, Бейрут тихо продолжал.

— Ты угробила мою машину. И укусила меня за самое ценное. Как я должен обращаться с тобой после этого?

— А ты унизил меня. И держишь против моей воли. Ты хоть записываешь, сколько всего сделал мне ты? Или ты только свои обидки в расчёт берешь?

— Скажи спасибо, что вообще пощадил. Мог бы и убить на месте. БМВ стоит дороже тебя.

Приняв к сведению его заявление, ни во что меня не ставящее, я предпочла перестать разговаривать с Бейрутом вообще, раз у него сложилось такое мнение. Однако, надолго меня не хватило.

— Скажи, Бейрут. Только честно.

— Я не Бейрут.

— Хорошо. НЕ БЕЙРУТ. Хоть кто. Но скажи честно.

— Весь внимание. Спрашивай.

— Когда Бог раздавал мозги, ты зонтик что ли открыл?

Бейрут выпрямился и некоторое время смотрел в мои глаза не моргая.

— Ох и нарывистая ты, Мария. Не отдаешь отчет тому, что говорит твой язык. Знаешь, как в Рио разбираются с теми, кто не отвечает за базар? Слышала про «микроволновку»? Не выкупаешь, что это?

— Понятия не имею, что это.

— Гриль из покрышек. В человеческий рост. Туда помещают говоруна, а затем поджигают и смотрят, как он горит. Загугли на досуге, если появится интерес.