Строгие правила (СИ)

Эпилог

Я открыла глаза и огляделась. За окном уже стемнело, и крупные хлопья снега в свете фонарей красиво кружились в воздухе. Через неделю Новый Год. Впервые я проведу его вместе с Женей и нашим сыном.

В этот момент за дверью что-то с грохотом упало на пол и разбилось. Я перевела взгляд от окна на часы. Почти девять вечера. Долго же я спала. Сегодня мы с Женей ездили по магазинам, выбирали новогодние подарки, и я немного утомилась. Поэтому, вернувшись домой, решила вздремнуть. Вернее, Женя с Ваней решили, что мне это необходимо.

Я поднялась с кровати, накинула халат и аккуратно приоткрыла дверь. С кухни доносились соблазнительные ароматы. Мои кулинары решили что-то приготовить?

Пошла на запах.

— Мама будет не очень лада этому, — первое, что я услышала, подойдя к двери кухни.

Интересно, чему это я не буду рада?

— А мы ей не скажем, — парировал Женя.

— Влать нехолошо.

Картина, которая предстала моим глазам, была просто очаровательная: Женя стоял ко мне спиной в одних пижамных штанах, а рядом, на стуле, пристроился Ваня и смотрел, как его папа что-то перемешивает в стеклянной миске. Оба были так увлечены процессом, что даже не слышали, как я вошла.

На плите что-то жарилось.

— А мы и не будем врать. Мы просто не скажем ей, что ее любимая чашка разбилась. А завтра купим новую.

— А если сплосит?

— А вот если спросит… тогда врать нехорошо! — Женя легонько щелкнул Ваню по носу и тот засмеялся.

— Может, оладушки пожалим? — Ваня смотрел в миску, переминаясь на стуле с ноги на ногу.

— Оладушки? — задумчиво произнес Женя, посмотрев на сына. — Так я не умею, а так бы пожарили.

— А мама умеет, — вздохнул Ваня и для убедительности покивал. — Она мне часто их жалила по утлам.

— Да ты везунчик. Меня она ни разу так утром не баловала.

— Ты плохо вел себя, навелно, — серьезно проговорил сынок.

Я уже с трудом сдерживала смех.

— Думаешь? — Женя оторвался от перемешивания содержимого миски и почесал затылок, бросая взгляд в сторону плиты. Дотянулся рукой и выключил ее, предварительно отставив сковородку.

— Мама мне всегда говолит, что мальчиков, котолые плохо себя ведут, утлом колмят кашей, а не оладушками.

— Видимо, я очень плохо себя веду, если даже каши с утра мне не перепадало, — усмехнулся Женя.

При виде этой идиллии на меня вдруг нахлынули воспоминания: картинки из прошлого замелькали в голове, как слайды, одна сменяя другую: вот мы с Женей стоим на кухне, так близко друг от друга, и я встаю на носочки, чтобы его поцеловать; а вот я уже в его постели, и меня пронзает резкая боль в момент, когда он стал моим первым мужчиной. Смена слайда: теперь я во дворе школы, наблюдаю, как его обнимает другая девушка, и вдруг отчетливо вижу, что сам он даже не пытается обнять ее в ответ. Почему же я раньше этого не замечала?

Следующие картинки, словно в калейдоскопе: день рождения Милы, который закончился таким «горячим» вечером в отеле; обед в суши-баре, где Женя был с другой, и мы оба подыхали от ревности; мой девятнадцатый день рождения, и отчаянная попытка выбросить все мысли о Жене из головы; моя поездка к Жене домой, когда я впервые мечтала переехать его машиной и… наша ночь перед моей свадьбой. Самая счастливая ночь, которая подарила мне сына, а после чуть не разлучила нас с Женей навсегда.

«Алина Строгая никогда не ошибается!» — вспомнились мне мои же слова. Ох, Алина! Какая же глупая ты была. И твои правила, которые якобы помогали тебе быть сильнее и не сломаться — все это полная чушь!

Я посмотрела на Ваню, который почесал затылок так же, как это делает Женя, и засмеялся.

Никогда не устану благодарить Женю за то, что сразу не отдал мне пропавшую сумку, за то, что предложил у него пожить, за то, что заставил меня следовать ЕГО правилам.

Ванечка спрыгнул со стула и заметил меня. Дернул Женю за карман штанов, привлекая его внимание.

Из меня вырвался смешок, и Женя сразу обернулся.

— Мама плоснулась. Твоя чашка лазбилась.

Женя тяжело вздохнул.

— Предатель.

— Пап, я же не сказал, что это ты лазбил. Я сказал она сама лазбилась. — Ваня обнял меня за ноги, не понимая даже, что только что сдал отца с потрохами.

Женя в это время подошел и поцеловал меня в щеку, положив ладонь на мой живот.

— Ну как? Мои девочки выспались?

— Кое-кто еще спит. — Я накрыла его ладонь своей и улыбнулась.

После чего взлохматила волосы на голове Ванечки и направилась в сторону плиты посмотреть, что они там готовят.

— Ммм… Гренки.

— Хотели оладушки, но папа пока не научился их готовить.

— Папе и не надо учиться, — проговорила я, пальцами подцепив из миски кусочек огурца. — Итак… на ужин у нас гренки и салат?

Ваня подбежал ко мне и потащил меня к столу.

— Садись, мам. Мы тебя сегодня наколмим.

— Ммм… Только сегодня? — усмехнулась я.

Через полчаса мы уже завершали наш поздний ужин, обсуждая вечер понедельника.

— И кто только придумал устраивать новогодний корпоратив в понедельник? — спросила я Женю, поднимаясь из-за стола, чтобы собрать пустые тарелки.

— Детка, ты же понимаешь, что все рестораны заняты весь декабрь. Если не хочешь, мы не пойдем. Ливанов поймет, у него жена тоже в положении.

Стоит, наверное, упомянуть, что пару недель назад Ольга стала официальной женой Ливанова, и нас даже пригласили на свадьбу. Несмотря на историю с увольнением. Женя, оказывается, уволил Ольгу в день моей аварии, но через пару недель пожалел и принял назад, так как ей необходимо было завершить стажировку.

— Детка… — повторил Ваня за Женей, и мы оба замолчали, уставившись на сына. — Я Настю так назвал однажды, а она обиделась.

Мои брови взметнулись вверх.

— И что же ее обидело? Ты поинтересовался? — пытаясь сдержать улыбку, спросил Женя.

— А я так же называл Янку из соседней глуппы, а она услышала.

Я стала загружать тарелки в посудомоечную машину, отчаянно пытаясь сдержать смех. Вернулась к столу, чтобы забрать чашки.

— Я же не виноват, что они мне обе нлавятся. — Ваня сокрушенно развел руки в стороны.

— Милый, тебе не могут нравиться две девочки сразу. Ты кстати Настю больше не дергаешь за косички? — Я попыталась выглядеть при этом сурово.

— Она волосы облезала. А я так любил ее косы, — задумчиво произнес Ваня, подперев щеку ладонью.

— Ну… может, теперь ты будешь как-нибудь по-другому выказывать свою симпатию? — спросила я.

— Как именно? — Ваня нахмурил брови.

— Ты у меня джентльмен, соответственно, должен быть внимательным к юным леди. Отодвинь для нее стульчик, когда вы будите садиться обедать, или… можно даже поцеловать в щечку на прощание.

Ваня посмотрел на меня с сомнением, а за спиной я услышала сдавленный смех. Ну Колосов, погоди!

— Мам… это же скучно. Папа сказал, если мне нлавится девочка, то…

— Так! — Женя неожиданно вскочил со стула. — Ивану пора мыться и спать. Завтра кому-то рано утром в садик, а папе на работу. Аль, расправь его кровать.

Колосов пролетел мимо меня, схватил Ваню, как игрушку, и закинул себе на плечо. Тот стал барахтаться и, заливаясь смехом, призывать меня на помощь. А я стояла и пыталась понять — что все это было?

Я накрыла Ваню одеялом и поцеловала в лоб. Дойдя до двери, еще раз обернулась посмотреть на него. Сынок сладко спал, зажав под мышкой своего любимого медвежонка.

В этот момент теплые руки обхватили меня за талию и притянули к себе. Я вздрогнула.

— Тихо, девочка моя. Ты чего такая пугливая?

— Неожиданно подкрался.

Тихо засмеявшись, Женя прикрыл дверь в детскую и потянул меня в гостиную.

Добравшись до дивана, он плюхнулся на него и хлопнул ладонью по обивке, приглашая меня присоединиться. Я легла рядом и положила голову ему на грудь.

— Ну что же, приступим? — Даже не глядя на него, я легко представила себе выражение его лица в этот момент.

— Колосов, — закатываю глаза, не в силах сдержать смех. — Ты неисправим.

— О, да, Колосова, — произносит он, растягивая каждую гласную. — Мне необходим ремонт. Не хотите ли провести осмотр моего тела?

В этот момент малышка в моем животе начинает активно пинаться.

— Кажется, здесь кто-то против, — смеюсь я, положив руку на живот. Женя сразу же накрывает ее своей ладонью.

— Анна Евгеньевна? Можно узнать, что вас не устраивает? Слушай, — он бросает на меня хмурый взгляд. — Она еще не родилась, а уже такая вредная. Вся в тебя.

Диван под нами начинает сотрясаться от Жениного смеха.

— Кстати, Аня и Ваня — хорошо звучит! Спасибо тебе, детка, за Ваню.

— Не за что. Если что обращайтесь, — хихикаю я.

— Вот если бы ты назвала его Славиком… — Последнее слово он подозрительно растягивает по слогам. — Я бы тебя никогда не простил, уехала бы с этим «Славиком» назад в свой Париж.

— Ну ты и сволочь, Колосов! — Я толкаю его локтем в бок, но он проворно уворачивается, и я оказываюсь на спине, а Женя нависает надо мной, перенося всю тяжесть тела на свои руки.

— Я тут подумал, почему бы нам не слетать куда-нибудь на новогодние праздники? Я, ты и Ванька. Мы втроем еще нигде не были.

— И в чем подвох? — спрашиваю я, прищурившись.

— Никакого подвоха. Что за странные мысли?

— Мои «странные мысли» появляются вследствие твоих «странных» поступков. — Я обхватываю его шею руками и пальцами зарываюсь в волосах на затылке.

— У меня не бывает странных поступков. Назови хоть один.

— Свадьба, — не раздумывая, отвечаю я.

Женя провел по нижней губе языком и сощурился.

— И что же тебе не понравилось в нашей свадьбе? Гости были? Были. Торт заказали? Заказали. Тебя даже украсть успели, согласно традиции. — Здесь Женя уже не выдержал и засмеялся.

— Колосов! — Я пихнул его в грудь. — Моя свадьба длилась всего час!

Пихнула еще раз.

— Да, невесту украли, только проблема в том, что выкрал меня мой муж и увез в отель. Неужели не мог дождаться выноса торта?

— Мне хватает выноса мозга… Аль, да какая разница сколько длилась наша свадьба? Главное, что ты теперь моя жена. — Женя наклонился и поцеловал меня в ключицу. — Просто не мог усидеть на месте. Торопился перейти к следующему этапу: брачной ночи.

— Колосов, когда наши дети спросят о нашей свадьбе, я что буду им рассказывать?

— Только правду. — Женя с серьезным видом поднял указательный палец вверх. — Что через час мучительного официоза их отец, устав пялиться на мамино свадебное платье (ты бы еще короче юбку выбрала), выкрал ее и овладел ей в номере отеля…

— … в который они заехали по пути в аэропорт, откуда полетели в свадебное путешествие, — завершила я за него. — Очень романтично.

— Да, детка. В нашей жизни еще столько будет такой романтики, ты даже себе не представляешь.

— Звучит угрожающе, — со смехом произношу я, глядя ему в глаза.

Женя пристально смотрит на меня, и я начинаю задыхаться от нехватки кислорода. Точно так же я чувствовала себя семь лет назад. И как ни странно за это время его взгляд нисколько не изменился. Изменились только мы. Научились любить, ценить, беречь то, что нам дорого, и, конечно же, разговаривать друг с другом. И к черту все эти строгие правила!