Глава 7

ГЛЕБ

Братом Малиновской оказался довольно высокий для его возраста щупленький мальчишка, с задорным живым взглядом и обаятельной, чуть нагловатой улыбкой. Ещё несколько лет и он однозначно будет иметь успех у дам. Парнишка светится счастьем и самодовольством и совсем не ощущает за собой никакой вины. Красавчик. Будь я на его месте, поступил бы точно так же. За одним лишь исключением – в школе бы палиться не стал.

Покуда молча слушал и старательно распутывал клубок запутавшихся обстоятельств, я чётко решил, что целиком и полностью на стороне парня. Он молодец. Но это не единственный подобный случай за последнее время, Грише нужно вести себя сдержаннее и осмотрительнее. Мальчик в прямом смысле слова отбивается от рук.

И тем не менее. В кабинете зреет конфликт. Юля сидит вся бледная, и, как может, старается откусываться от злобных, агрессивных нападок. Выясняются всё новые подробности и начинаются переходы на личности. Это нехорошо. В один момент я решил, что разглагольствование нужно прекращать.

Потянулся за своим портмоне, вытащил оттуда, не глядя, несколько купюр.

Наклонился к уху малька и тихонько прошептал:

– Тетрадь незаметно достань. Любую.

Ровно через минуту в моих руках красовалась свернутая трубой канцелярская принадлежность, внутри которой ждут своего звёздного часа аккуратно сложенные купюры. Действие старо, как мир.

– Я понимаю, что данный прецедент можно обсуждать бесконечно, но давайте договоримся так, – твёрдо взял слово и посмотрела на мамочку «пострадавшего» мальчугана. – Мы очень сильно, прямо-таки настоятельно просим нас простить, а также не производить никаких лишний действий. В конце концов, кому надо знать, что ваш мальчишка пытался приставать к своей одногодке с вполне понятным и логичным подтекстом прямо на территории школы? За что, собственно, и отхватил по морде! Пардон. По благородному. Юношескому. Чересчур горделивому и напыщенному лицу. Будьте уверены, если данное происшествие выйдет за пределы этого кабинета, о нападении на школьницу станет известно специальным органам.

– Какое нападение? Ничего подобного и близко не было! Вы на что намекаете? – подумаешь, я немного преувеличил? От этого хуже уже никому не будет.

– Я никогда не намекаю. Привык выражать свои мысли чётко и без всяких потаённых смыслов. Григорий заступился за девушку. Это благородный и достойный мужской поступок. Конечно, его итог не слишком приятен для Вас… но мы действительно сожалеем. Безмерно. Примите наши искренние весомые извинения, – кладу на стол тетрадь и отодвигаю от себя, а ошарашенная родительница накрывает её сверху, раскрывает под столом и недоверчиво на меня смотрит. – Надеюсь, такой небольшой моральной компенсации достаточно, чтобы хватило на мазь от гематом и лейкопластырь.

Выражение лица женщины изменилось.

Интересно, этой суммы хватит, по её мнению, чтобы залечить душевные и физические раны сына, или попросит ещё? Всё в этом мире продаётся и покупается. Кто бы что не говорил.

Моей руки мягко дотронулась чья-то тёплая ладошка. И я точно знаю, чья.

– Глеб… – договорить я ей, разумеется, не позволил. Нечего во взрослые разговоры вмешиваться. Пусть спокойно сидит себе восхитительным украшением сегодняшней беседы.

– ЮЛЯ! – рявкнул так, что даже уважаемый директор подскочил на своём насиженном месте. Скользкий тип. Мне он не понравился с первого взгляда.

Резкий отклик делает своё дело, как и всегда. Но в данный момент меня волнует совсем другое.

На её устах моё имя прозвучало очень вкусно. Проникновенно. С придыханием. Удивительное дело, но меня это… действительно интересует.

– Возражений нет. Я вижу, мы пришли к согласию. Чрезвычайно рад. И ещё. Очень надеюсь, что уважаемый Павел Семёнович не оставит без внимания недостойное поведение своих учащихся, – грозно посмотрел на школьного директора, а тот, в свою очередь, почему-то подергал себя за воротник рубашки.

Не прошло и пяти минут, как наша дружная компания покинула пределы душного кабинета и теперь мы уверенно приближается к моей новой машине. Когда я уже получу номер? Не привык стоять в очередях в ГАИ.

Тротуарная дорожка недостаточно широка для трёх людей, поэтому пропускаю «кровных родственников» вперёд и специально отстаю от них на пару шагов.

И неожиданно для себя слышу осторожный шёпот.

– Юль, это чё за чел?

– Мой начальник, – девушка действительно думает, что я ничего не слышу?

– Прости, я тебя подставил.

– Ты себя капитально подставил.

– И что ты теперь будешь ему должна?

– Тихо. Надеюсь, что ничего серьёзного.

– Ой, ладно. Он всё равно ничего не слышит.

Но «ОН» услышал.

И от этого услышанного мне стало не по себе. Очень не по себе. Неужели я произвожу такое неприятное впечатление? Мне действительно искренне захотелось помочь, вот так глупо и неожиданно, но девушка восприняла моё вмешательство так, словно я намеренно вгоняю её в долги. Она что, серьёзно беспокоится, что через определенное время я спрошу с неё? Немыслимо.

Я, вообще-то, и сам ещё не понял, зачем ввязался во всё это. Но её голос, когда она говорит о брате, наполняется мягкостью. И растерянностью. Эти дети остались одни на целом свете и никому не нужны. И сейчас она одна занимается воспитанием брата и его финансовым содержанием. Хоть для меня Юля и сама ещё маленькая девочка.

В очередной раз взглянул на её фигуру. Нет, девочка не такая уж и маленькая. Однозначно.

С трудом заставил себя оторвать взгляд от привлекательных нижних девяносто. С каких пор меня тянет на таких малышек?

Странное дело, но сегодня пришлось отметить для себя, что вечерний звонок совершеннейшим образом выбил девушку из колеи. Когда бы меня волновало чужое душевное равновесие?! Но её почему-то волнует.

Интересно. Если бы я в двенадцать лет остался без обоих родителей, потерянным по жизни сорванцом, я был бы кому-то нужен? Хоть кто-нибудь бы обо мне заботился так, как она заботится о брате? Вряд ли. Но, разумеется, как маленькая девочка одна может воспитать нормального достойного мужика, тем более что она пашет, как проклятая (кстати говоря, и здесь я приложил свою загребущую опытную лапу)? Наверное, никак. Определённые моральные ценности должны были вложить в его голову родители. Раньше.

От школы до дома я вновь вызвался отвезти всю нашу стремительно растущую молчаливую компанию. Ехать совсем недалеко, и, как это ни печально, мне действительно нечем занять свой вечер, потому что я не привык к наличию свободного времени.

Но самое важное, что я намереваюсь кое-что объяснить девушке. И я не собираюсь ждать следующего рабочего дня.

– Вааааау, это Ваша машина?! – мальчишка впервые обратился ко мне напрямую. Когда он увидел меня рядом с сестрой в кабинете директора, весь подобрался. Насупился. Конечно. Неприятно, наверное, видеть постороннего мужика рядом с сестрёнкой. Хоть и старшей.

Восторг в глазах малыша заставил внутренне улыбнуться. И в чём-то ему позавидовать. Мне совершенно чужды такие искренние и живые эмоции, детская непосредственность, способность удивляться и восхищаться обычными вещами. Красивый блестящий кусок металла, а сколько радости в глазах парня. Собственная зачерствевшая душа, вот уже много лет привыкшая сотрудничать скорее с бездушными машинами, чем с нормальными людьми, по сравнению с трепетной душой стоящего передо мной мальчика, видится мне старым, загрубевшим, потрескавшимся куском обожжённой глины.

Я утвердительно кивнул.

– Без номеров? Вы как Стив Джобс, да?

Этого сравнения я не понял совершенно, поэтому попросил малыша пояснить.

– Ну как же! Вы не знаете? Визитной карточкой Стива Джобса, помимо чёрной водолазки, голубых джинсов и белоснежных кроссовок NEW BALANCE, был серебристый мерседес без номеров. Почти как Ваш.

– А почему он ездил без номеров? – первый раз слышу о данном факте и… понимаю, что парнишке удалось меня очень заинтересовать.

– Ээээ…У Джобса были свои заморочки. Каждые полгода менял тачку на точно такую же, потому что нашёл лазейку в законодательстве Калифорнии, которая позволяет почти полгода ездить без номеров.

Странно. Откуда Григорий это знает? Я вопросительно посмотрел на Юлю.

– Стив Джобс его кумир из интернета, – девушка ведёт себя чересчур скованно. А я даже знаю, почему. Обычно такая бойкая. Шумная. А тут…

– Да! И когда я вырасту, я тоже обязательно буду разрабатывать свои компьютерные платформы!

Славный мальчишка.

В душе что-то шевельнулось. У меня бы и у самого сейчас мог бы быть вот такой обаятельный малолетний засранец. Но… Судьба распорядилась по-другому.

– Так она у Вас новая? – Гриша кивком головы снова указал на серебристое творение немецкого автопрома.

– Да. Дня три, как купил.

– Зачёт! А можно за рулём посидеть? Хоть минутку! – да хоть десять.

– Гриша! – почему она такая строгая? Что тут такого? Мальчишка в восторге от хорошего авто, я бы своего тоже не упустил и напросился попасть вперёд. Да даже на заднее сидение! И то было бы для меня великим счастьем в его возрасте.

– Юль, я очень аккуратно, правда! – пусть парнишка побалуется. В конце концов, я ведь не вести ему позволю.

– Можно. Разрешаю даже завести. Только ручник не трогай.

– А ключи где?

Уверенно вкладываю в щупленькую ручку увесистый чёрный брелок.

– Обижаешь, малыш. Там кнопка запуска. Надеюсь, найдёшь.

– Офигеееееть!

– Только дверь плотно закрой.

– Конечно! Спасибо!

Прошло всего две секунды, а малыша уже и след уже простыл. Перевёл тяжелый взгляд на свою сотрудницу. Она растеряна. Это видно.

– Глеб Викторович, – тон её, как всегда мягок, но сейчас в нём без труда можно разобрать нотки извинения, – насчёт денег… Я отдам. Правда. С первой же зарплаты. Я бы и сейчас отдала, просто у меня их нет… Мне очень неудобно. Зачем Вы это предложили?

Таааак, ясно.

– Юля. Деньги – это самый верный и быстрый способ всё уладить. Не волнуйся, ничего отдавать не нужно. Считай, что я выписал тебе месячную премию по результатам работы, и ты уже её потратила.

– Глеб Викторович, тогда я всё равно буду Вам должна.

– Возможно, я и сам когда-нибудь попаду в передрягу, и в твоих силах будет меня вытащить. Сочтёмся.

Смотрю на девчушку и не могу в толк взять. Что в ней такого привлекательного? Может, её жизнерадостный характер? Может, какая-то особая чистая и светлая аура? А может, внутри что-то дрогнуло, когда я услышал о том, что её отец разбился на самолете? Скорее всего, всё вместе взятое. Но особенно, последнее. Потому что я на собственной шкуре испытал, что значит терять любимых. Будь моя воля, запретил бы к чёрту пользоваться этим летающим транспортом! Когда она с горечью рассказывала о своей семье, я вдруг вновь столкнулся с теми выжигающими изнутри чувствами беспомощности и сокрушительного отчаяния, что не один год прятались где-то глубоко внутри. Вспомнил, как много лет назад меня, самого ещё неоперившегося юнца, так крепко обнимали крохотные детские ручки… В последний раз.

Мне кажется, никогда я не смогу простить себе, что своими собственными руками на свои собственные деньги купил сыну смертельный билет на другой конец жизни.

Эта трагедия потрясла меня настолько, что отголоскам её до сих пор изредка удаётся с особой озлобленностью проворачивать нож, торчащий из, казалось бы, давно уже затянувшейся и переставшей кровоточить раны.


Загрузка...