Студентка на перевоспитание

Сашка

Первый учебный день в этом году, как и в прошлом, начался для меня с огромного скандала. Из кабинета ректора я вылетела, словно пуля, громко хлопнув дверью. Ещё чуть-чуть и штукатурка посыпалась бы на голову секретарше.

— Достало всё! — гаркнула и рухнула на стул у огромного денежного дерева в вазоне.

Девушка, уже привыкшая к подобным концертам, лишь посмотрела на меня с сочувствием и тихонько спросила:

— Опять не выгнал?

— Нет!

— Олег Андреевич вас очень сильно любит. Вы же знаете, что он делает всё для вашего блага.

Я скрестила руки на груди и закатила глаза.

— Но своего брата он любит больше, видимо, чтобы пойти ему наперекор. Предатель!

Я бы могла сейчас рассказать Насте, что мой дядя, на самом деле — тот еще раздолбай, что если бы не связи моего папеньки, то он никогда бы не стал ректором вуза к тридцати годам. Но зная, как голубые глаза этой миниатюрной рыжули загораются от одного упоминания о великолепном Олеге Андреевиче, решила прикусить язык. Считаю, что дяде уже давно пора жениться, а Настя — ничем не хуже его тюнингованных бывших подружек.

— В следующий раз повезёт, — произнесла она, пока я направлялась к выходу из приёмной.

— Конечно, повезёт. Я под семейную дудку плясать не собираюсь.

В коридоре было пусто. К первой паре в первый учебный день, как правило, сползаются даже бывалые прогульщики — нужно хоть раз показать лицо преподавателю прежде, чем явиться на экзамен. Ну, конечно, ещё и продемонстрировать одногруппникам обновки, а студентам юридического, поверьте, есть что демонстрировать: кому новую машину купили, кому сумочку от кутюр, кто-то фотки с отдыха в Эмиратах показывать будет… Вот почему в нашей стране у богатых родителей непреодолимое желание отправить свою деточку учиться на юриста? А у меня так вообще полный завал — династия великих правовиков. Медленно плетясь по коридору, я нарочно шаркала белыми кедами, а затем уселась на подоконник.

Я могла бы стать самой главной мажоркой на этом празднике понтов, если не была бы такой упрямой. Папа — депутат, мама — судья, дядя — ректор юридической академии, а я… просто хочу, чтобы от меня отстали. И сделаю для этого всё возможное (и невозможное тоже). Весь прошлый год пробовала разные способы: прогуливала, не явилась на экзамен, дерзила преподавательнице, поссорилась с однокурсницей прямо на паре, сорвала занятие, пила пиво у центрального входа. На всё закрывали глаза, будто фамилия Яблонских — гарант неприкосновенности. Даже когда я попала в полицию из шумного гулянья, папа уладил проблему парой звонков, отругал, чтобы я не позорила фамилию, и ушёл дальше решать дела государственной важности. Да всем плевать, чего я хочу! Главное — диплом юриста.

Где-то рядом послышались странные звуки. Я подняла глаза и увидела, как по коридору со шваброй и ведром воды ковыляет уборщица.

— Доброе утро, Сашенька! — её голос эхом ударился о белые стены.

— И добрее видали.

Она остановилась, поставив ведро на пол.

— Снова воюешь?

— А то!

Я вскочила и двинулась ей навстречу.

— Во упрямая! Даже я уже успела понять, что это дело гиблое.

Пожалуй, весь универ наслышан о моей персоне и каждый второй хлебнул от моих выходок сполна. Ярлык «оторва» прочно закрепился за мной среди сокурсников.

— Значит, мелко плавала пока.

Уборщица покачала головой и, бубня что-то под нос, взялась за швабру, а я отвернулась к окну. «Думай, Сашка, думай!» До конца пары оставалось десять минут — не мудрено, что аллея перед парадным вновь оживала. Я всматривалась в лица людей, когда в голове появилась интересная мысль: «Если все, кто подчиняется дяде, не могут ничего сделать для моего отчисления, значит, мне нужно спровоцировать кого-то более влиятельного». Внизу, громко общаясь, стояла компания парней, вдоль аллеи дефилировали первокурсницы, которые выдавали себя особенно нарядным видом, а также у самого входа с телефоном в руке я заметила мужчину в синем пиджаке. Открыв окно, буквально вывалила из него свою худощавую фигуру. «Препод или всё же кто-то из родственников драгоценных студентов?» Внутри разгорался азарт к новой пакости, мой взгляд метался между мужчиной и обстановкой в коридоре, пока не зацепился за ведро с грязной водой.

— Надеюсь, что это кто-то из родственников первачков — банкир, депутат, да хоть Юлий Цезарь. Лишь бы сработало.

Я схватила ведро, и под громкие возмущения старушки выплеснула содержимое на незнакомца. Помои добротно испачкали ткань пиджака, а я, затаив дыхание, выглядывала в ожидании ругательств, но так их и не услышала. Блондин стоял неподвижно, а потом медленно поднял голову. Можно уходить — я была убеждена, что меня запомнили. Теперь дело оставалось за малым: дождаться когда он поднимется в ректорат и потребует, чтобы студентку, которая нарочно испортила его пиджак, немедленно выгнали из университета. Может наивно, но я ожидала, что дядя, который дорожит репутацией, именно так и сделает, а вопли отца мы уже потом вместе послушаем. Будет очередной скандал, меня отправят к бабушке на время, а потом я спокойненько буду заниматься танцами в своей любимой студии. Красота! В приподнятом настроении, насвистывая, я направилась на вторую пару по расписанию своей группы, чтобы меня было легче найти. Я готова была выслушать любые оскорбления в свой адрес в обмен на свободу. Ждём-с…

Макс

Понадобилось пару минут, чтобы понять, что меня нарочно окатили грязной водой из окна. Тёплый приёмчик в первый рабочий день, ничего не скажешь. Подняв глаза, я увидел темноволосую девушку в ярко-апельсиновом топе, аж глаза заслепило. Она так самодовольно улыбалась, что я стал вспоминать, когда успел перейти ей дорогу. Не думаю, что мы когда-либо виделись с ней раньше, да и мои недоброжелатели обычно не похожи на студенток. Окно закрылось, а проходящие мимо люди косились на меня и тихонько посмеивались. Пришлось снять мокрый пиджак перед тем, как войти в здание.

— Доброе утро, подскажите, где находится ректорат, пожалуйста, — обратился к мужчине на проходной.

— Д-доброе, — будто привидение увидел, — вы же этот… Ну как его? Точно! Из «Тихомиров и Ко».

— Вы правы.

Краем глаза я заметил на столе журнал, в котором недавно целый разворот посвятили моей конторе. Что поделать? Сейчас и адвокаты — медийные личности.

— По лестнице на второй этаж. Не заблудитесь, господин Тихомиров.

— Спасибо.

К ректору я очень спешил. И не потому, что хотелось нажаловаться и потребовать извинений той студентки за испорченную вещь, а потому, что впервые спустя долгие годы я встречусь со старым другом.

— Мне назначено, — подмигнул секретарю и закрыл за собой дверь, прежде, чем она успела что-то возразить.

— Максимус! — он всегда называл меня так с того самого момента, как мы познакомились.

Олег отложил бумаги и встал, чтобы поприветствовать.

— Олегич! Какой важный стал. Ректор! Кто бы мог подумать? Хотя уверен, что строгий костюм тебя не исправил, шалопай.

Он засмеялся и похлопал меня по плечу.

— А сам то! Бороду отрастил, лицом светишь со всего, что только можно. Уж такое кто мог представить?

— О времена!

Я сел в кресло, разглядывая современный интерьер и грамоты на стене.

— Эх, Макс, сейчас бы к тебе в общагу, да пельмешей с мазиком навернуть, а потом в окно лезть после полуночи, чтобы вахтёрша не спалила… Ностальгия.

— Тебе весело было, пожалуй, мажор местного розлива? А меня чуть из общаги не выгнали. Какой это курс был? Второй?

— Наверное.

Мы снова засмеялись. Олег вообще не изменился. Да, стал старше, но огонь в глазах никуда не делся. До сих пор удивляюсь, что свело нас таких разных в студенческие годы: он из очень богатой семьи, а я — общажный парень, учился на бюджете. Олег был активистом и душой компании, а я в то время, думал только об учёбе. На магистратуру пошел потому, что мечтал потом преподавать, заниматься научной деятельностью, а друг со мной за компанию. Но получилось так, что он в универе, а я — адвокат.

— Спасибо, что согласился прийти. Хотя я был уверен, что несмотря на свою занятость, ты не упустишь возможности попробовать себя в качестве преподавателя.

— Ты прав.

— Я к подбору педагогического состава очень ответственно подхожу. Нужно держать марку — не зря же лучшим юридическим вузом страны названы, — он стал серьёзнее и продолжил, — тут неожиданно прямо перед началом учебного года один из лучших профессоров в аварию попал. Неизвестно, сколько времени уйдёт на реабилитацию, решил искать замену пока только на один семестр. А лучшей, чем самый успешный адвокат в городе, замены быть и не может. Студенты лопнут от восторга, как только увидят твою фамилию в учебном плане.

— Да брось. Но, на самом деле, я очень рад, что у меня будет возможность поделиться навыками и знаниями с поколением будущих специалистов.

Олег закатил глаза.

— Тихомиров, ты тоже не исправим. А теперь к делу. Документы на почту получили, тебя уже оформляют, зайдешь во второй половине дня, чтобы закончить формальности. Мой секретарь расскажет, что и где. На кафедре гражданского права я представлю тебя лично, ну а со студентами уже как-то сам. Обычно я не делаю так, но ты же не просто преподаватель.

Он подвинул ко мне папку с бумагами. Оказалось, что у меня один предмет на втором курсе — лекции и практические, и один на третьем — только лекции. Я увлёкся и, совсем забыл о мокром пиджаке на спинке стула.

— Чёрт!

Рубашка тоже, судя по ощущениям, стала намокать. Благо, что она чёрная. В это время Олег обратил внимание на испорченную вещь, а затем выглянул в окно, чтобы убедиться, что дождя не было.

— Представляешь, на меня ведро воды со второго этажа вылила девчушка у входа в университет. Думаю, это какое-то недоразумение, — поспешил с предположением, поскольку было бы неправильным обвинить человека, не разобравшись в ситуации.

— Брюнетка? В оранжевом топе? С довольным личиком после своей пакости?

Я удивился.

— Ну, да. У вас так принято новых преподавателей встречать?

— Александра! Когда же она угомонится?!

— Не понял.

Яблонский достал телефон и протянул мне со словами:

— Это ходячее недоразумение — моя любимая племянница.

— Юркина дочка уже так выросла? — спросил, рассматривая на фотографии симпатичную брюнетку, стоящую между Олегом и его братом.

— Выросла. И проблемы выросли вместе с ней. Что она тут только не творила. Твой пиджак, как и другие пострадавшие — часть её бунта против юридического университета. Ещё наш отец мечтал о династии правовиков. Юрка сейчас в депутатах — сам понимаешь, что дочка должна серьёзным делом заниматься, а не пляски плясать.

Я скрестил руки на груди и, как всегда, высказал свою независимую точку зрения:

— Если её отец насильно отправил в юристы, то она имеет полное право бунтовать. Это не оправдывает поступков, но я её понимаю.

Олег криво улыбнулся.

— Борец за справедливость в деле.

— Это моя работа. И чисто по-человечески… А чего ты не поддержал племянницу? Ты ректор или кто?

— Да я и сам уже жалею. Просто не хочу с братом отношения портить. Его семья — ему виднее. Сложное это дело, может поэтому я и не женат ещё.

Наступило неловкое молчание. Мне не хотелось влезать в личные темы, но друг и сам заговорил:

— Может ты на Сашку повлияешь?

— Что?

— Макс, да я помню, как все заслушивались твоими аргументами на практических: и преподы, и сокурсники. Вот умеешь ты убедить и подать интересно. Если бы не умел, то таких высот не добился бы. А Саша… она умная девочка. В лицее с правоведением неплохо было, даже какую-то работу на конкурс подавала, но потом танцами увлеклась, а отец наседать с юрфаком стал. И полетело всё в тартарары.

— Ну не знаю даже…

— Просто скажи свой вердикт: есть в ней способность или нет. У тебя с её потоком пары — посмотришь со стороны.

Махнув рукой, ответил:

— Хорошо. Попробую, как преподаватель, показать наше ремесло под другим углом, но только при одном условии: если она к концу семестра не поменяет своего решения по поводу учёбы, ты подпишешь приказ об отчислении. Идёт?

Он чуть нахмурил брови, будто взвешивал сейчас каждое моё слово. Наконец-то сказал:

— Договорились. Если что, я решу проблему с братом, а пока Сашка — на твоём попечении.

Я утвердительно кивнул.

— Пойдём на кафедру. К началу твоей пары должны успеть.

— Но я не готовился на сегодня.

— Ничего. Будет экспромт.

Кабинет мы покинули под шутки из студенческого прошлого. Пиджак пришлось сдать через секретаря в химчистку, но меня он уже и не волновал, если честно. Интересно стало посмотреть, что за фрукт эта Александра Яблонская.

Сашка

За мной так никто и не пришёл, это меня огорчило. «Неужели опять замяли даже без присутствия виновницы?» С последней пары я собиралась добросовестно свалить, но услышала о происшествии с профессором Грачёвым. Хоть и вредный старикашка, но очень жаль его. Совру, если скажу, что не стало интересно, кто же придёт на замену. «Странно, что меня вообще интересуют такие вещи».

— В расписание внесли фамилию преподавателя по гражданскому. Это Тихомиров, ребята! — объявила одна из старост.

Аудитория загудела. «Что за Тихомиров?» — фамилия была знакомой, но вспомнить так и не удалось. Решила остаться и посмотреть, кто произвел такой фурор одним воспоминанием фамилии.

— Саша, ты не заболела часом? — поинтересовался одногруппник Егор, который сильно удивился моему присутствию на всех парах в первый учебный день.

— Не-а. Так надо.

— Чудачка, — только и услышала в ответ.

С каждой секундой я все больше раздражалась от того, что не ушла, даже стала ритмично клацать ручкой, выбешивая соседей.

— Это круто! Уверена, что Тихомиров нам спуску не даст. Он профессионал, — больше всех радовалась будущая обладательница красного диплома Дина.

Дверь отворилась. К нам вошел белокурый мужчина в черной рубашке с приветливой улыбкой на лице. Все моментально затихли и взглянули на него, особенно внимательно всматривалась я, поскольку это был тот, кому не посчастливилось искупаться в грязной воде с моей подачи. «Пошла жара», — подумала, но потом заметила, что он явился один. Тем временем мужчина подошел к преподавательскому столу и начал речь:

— Здравствуйте! Меня зовут Максим Эдуардович Тихомиров и в этом семестре мы вместе с вами будем развлекаться на парах по гражданскому праву.

По амфитеатру прокатилась волна хохота, только мне не было весело.

— Значит, новый преподаватель. Опять старания впустую. Максимум, что мне светит — предвзятое отношение эти полгода, а об остальном мой дядюшка похлопочет, — стало сразу всё понятно.

Егор снова бросил на меня непонимающий взгляд и хмыкнул.

— Если честно, то я не готов к лекции, — спич нового преподавателя продолжался, — надеюсь, вы не слишком расстроены, что первая пара начинается не с конспекта. Я могу ответить на интересующие вас вопросы, а потом мы обсудим пару кейсов для разминки. Идёт?

Половина присутствующих согласилась, а другой половине было пофиг, если честно.

— Отлично! Тогда я попрошу составить старост список студентов, но зачитывать не буду, просто называйте себя, когда вы будете говорить или задавать вопрос — я быстро запомню. Надеюсь, что молчунов, с которыми предстоит познакомиться уже на экзамене, не будет.

Мужчина слегка облокотился на кафедру и с интересом разглядывал аудиторию. Руку подняла староста моей группы, и он сфокусировал внимание на ней.

— Ксения Демидова, староста первой группы. Списки будут написаны после пары, если вы не возражаете. Можно сразу и вопрос? Немного личный.

— Слушаю.

— Ни для кого не секрет, что вы — один из самых успешных адвокатов в городе, почему вы решили преподавать?

— На самом деле, я мечтал стать преподавателем, а не практикующим специалистом, но жизнь сложилась иначе. Уважаемый Олег Андреевич предложил мне в этом семестре заменить профессора Грачёва. Очень жаль, что с ним случилось такое несчастье.

— А как же «Тихомиров и Ко»? — послышалось где-то на галёрке.

— Буду совмещать основную работу и университет. Надеюсь, что всё получится, — он слегка улыбнулся.

«Слишком жизнерадостный этот Тихомиров, как для юриста, и слишком прост, на первый взгляд», — подумала и отвернулась к окну. Вопросы посыпались один за другим, словно снег в начале января. Не было желания вникать в происходящее, и я тупо пялилась в окно, пропустив момент, когда Ксюха дала почту потока и то, как Тихомиров отправил туда какой-то практикум.

— Время у нас ещё есть, давайте попробуем обсудить ситуацию на пятнадцатой странице, на сколько вы пока можете. Не бойтесь высказывать предположения. Согласны ли вы с решением суда?

— Задачки. Обожаю просто, — снова тихо прокомментировала, а рядом сидящий Егор мне поддакнул.

Я даже практикум не стала скачивать, пыталась отвлечь себя мыслями о соревнованиях, в которых будет принимать участие танцевальная студия, где я занимаюсь.

— Диана Кадышева. Я хотела бы ответить.

Новый препод кивнул и сел за стол.

— Я не согласна с решением суда.

— Хорошо. Почему вы не согласны?

— В описании сказано, что Иванов взял взаймы у Сидорова деньги под расписку и не вернул. На момент подачи судебного иска от Сидорова о взыскании денег расписка была утрачена, но ведь Иванов не стал отрицать, что он брал деньги. Суд не должен был отказать в иске.

— Выходит, если бы Иванов стал отрицать факт займа, то вы согласились бы с решением суда?

— Я… не знаю. Письменного доказательства ведь нет.

— Спасибо. Может ещё кто-то хочет высказаться?

Егор стукнул меня по руке и прошептал:

— Заучка, кажется, облажалась.

— Удивительно, — выдала смешок.

Наверное, Тихомиров заметил, что мы шепчемся, и спросил:

— А вы что думаете?

Он посмотрел прямо мне в глаза. Казалось, что в его взгляде нет ни капли злости.

«У него проблемы с памятью? Или он Мать Тереза в мужском облике — простил мне испорченную вещь?» — стало первой мыслю, но я произнесла иное:

— А я не думаю.

— Не думаете о задаче или не думаете вообще? — спокойно уточнил Тихомиров.

Кто-то из студентов засмеялся, но я не обратила внимания.

— Что вы хотите, чтобы я ответила?

— Есть ли основания для отказа в иске, например?

— Нет, — произнесла на выдохе.

— Почему?

— Чтобы вы отстали.

— Такой ответ меня не устроит.

Преподаватель смерил меня скептическим взглядом, а Егор тихонечко подсунул телефон с открытым практикумом. Я опустила глаза на экран.

— Разве доказательствами не являются любые фактические данные? — наконец-то заговорила. — Показания сторон, третьих лиц, свидетелей, экспертов, письменные и вещевые доказательства, аудио- и видеосъемка. Получается, что отказ в иске являеться беспочвенным.

Преподаватель молча смотрел, будто хотел прочитать остальные мои мысли.

— Я что-то не то сказала по-вашему?

— Нет. Верно.

Он посмотрел на часы, и обратился уже ко всем присутствующим:

— Мы продолжим обсуждение на практическом занятии. Список необходимой литературы и кодексов я вышлю вам на почту, можете использовать как печатные, так и электронные варианты. Главное — чтобы они соответствовали действующему законодательству. До встречи!

В аудитории воцарился хаос: старосты ринулись подписывать журналы, опоздуны понеслись на выход, а мне оставалось только вяло закинуть вещи в сумку и скорее уйти отсюда.

Вроде просто ответила на вопрос, а чувствую себя очень глупо, не иначе, как предала собственные принципы. В этот раз моя привычка говорить то, что думаю, оказалась очень проворной. Я пообещала себе, что больше такого не повторится.

— Если вы думаете, что я закрыл глаза на сегодняшний инцидент, вы ошибаетесь, Александра. Мы обязательно об этом поговорим позже, — прилетело в спину у самого выхода.

Отвечать я не стала.

Макс

Мы с Олегом договорились встретиться вечером и посидеть в спокойной обстановке за чашкой ирландского кофе. Он, на удивление, не опоздал, подошёл к столу вальяжной походкой и махнул официанту.

— Ну, как первый день? — спросил, изучая страницы меню.

— Я доволен.

— Моим университетом все довольны.

Спустя некоторое время принесли мой кофе, а друг предпочёл салат «Цезарь».

— Давай колись, как пробился в ректоры за такое короткое время.

Яблонский откинулся на спинку стула и с ухмылкой выдал:

— Очень усердно работал.

Я прищурился. После выпуска наши пути с другом разошлись: он увлёкся девушкой, которая поглощала всё его время, а я на год уехал стажироваться. Так бывает, что с человеком, который был так важен, вдруг исчезают точки соприкосновения. Мы не поругались, не восприняли происходящее, как предательство, а лишь утратили связь и потребность друг в друге, невзирая на это, я слишком хорошо до сих пор его знаю.

— Олежа, я скорее поверю в то, что, Солнце — спутник Земли, чем в то, что ты резко переключился на научную деятельность.

— И пошутить уже нельзя! — он отодвинул тарелку и посмотрел на меня. — За интеллект у нас Юрка отвечает, ты и без меня это знаешь, а я больше в разговорно-организаторском русле. С защитой мне помогли, а дальше дело связей — вуз коммерческий, владелец — хороший друг семьи. Как-то так и вышло. Отец был убеждён, что это прекрасная должность для меня.

— Умение решать судьбу детей передается у вас по наследству, — констатировал, сделав пару глотков горьковатого напитка.

— Ты о Саше? Кстати, как она тебе?

— Что можно сказать о студентке по одной паре? Если честно, то сомневаюсь я в том, что мне стоит влазить.

— А ты не сомневайся. Я уверен, что прошу посильное.

Олег отхлебнул из моей чашки и скривился — сахара в кофе совсем не было.

— Александра действует нелогично и не похожа на человека, которого воротит от юриспруденции, скорее на капризную девочку.

— О, характер там тяжёлый. Упрямая, принципиальная, с повышенным чувством справедливости. Вся в родителей.

— Куплю билет и пойду пешком назло кондуктору, говоришь?

— Угу.

— Интересно.

Неделя пролетела, как одно мгновение, я учился строить свой график так, чтобы успевать на два фронта. Университет затягивал всё сильнее. На практическое Саша не пришла, но вот на следующую лекцию явилась. Так и не понял эту логику. Я заметил её, как только вошёл в аудиторию — девушка сидела в красном платье в огромный горох и очень сильно выделялась внешним видом на фоне остальных.

— Добрый день. Темой сегодняшней лекции будет «Защита субъективных гражданских прав».

Читать с листочка — не мой конёк. Я спокойно рассказывал материал по памяти и охотно отвечал на попутные вопросы, дожидался конца пары, чтобы реализовать задумку, возникшую после беседы с Олегом.

— Второй курс, у меня для вас отличная новость, — зашёл издалека, — хоть практика в этом семестре не предусмотрена, но я договорился с ректоратом о возможности для одного студента с вашего потока посещать мою фирму в качестве практиканта. Считаю, что это может стать интересным опытом для «Тихомиров и Ко» и мотивацией для вас. Имя этого человека узнаем по результатам теста.

Я положил листы с заданиями на первую парту, их быстро растащили по рядам.

— Время пошло.

Конечно, не все студенты с азартом принялись за работу. Уверен, что кто-то уже договорился о стажировке за границей, а кому-то просто нужен диплом в рамочку. Я наблюдал за Александрой, которая игнорировала тест, но потом и она стала что-то быстро писать на листе.

— Оценки поставите себе сами возле фамилии, только потом сдадите мне бланки.

Я зачитал правильные ответы и старосты быстро передали всё мне, чтобы узнать результат. Он меня, признаюсь, приятно удивил, ведь многие студенты ответили почти без ошибок. Олег был прав: университет действительно даёт неплохие знания тем, кто пришёл учиться, а не бессмысленно тратить деньги родителей. На последнем листе я обнаружил фразу «полный бред» в столбик под нумерацию. Думаю, вы догадаетесь, кому он принадлежал.

— Я приглашаю завтра в фирму Александру Яблонскую, — объявил с улыбкой.

Саша вскочила.

— Кого? Я не могла ответить лучше всех!

Студенты с интересом наблюдали за происходящим, а я продолжал улыбаться.

— Я ведь сказал, что по результатам теста определяю человека, но не говорил, что этот будет тот, кто справился лучше всех. Ваши ответы показали, что у вас низкий уровень знаний, именно вы нуждаетесь в дополнительной подготовке и советах опытного юриста.

Она растерянно смотрела на меня и хлопала ресницами.

— Вы молодцы, ребята! — обратился к потоку. — Я с радостью предложу «Тихомиров и Ко» в список мест для обязательной стажировки на четвёртом курсе. Спасибо! Увидимся на следующей паре.

Толпа постепенно испарилась из помещения. Кажется, предложенная перспектива вполне всех устроила, а Яблонская подлетела к моему столу.

— Я не проходила этот тест!

— Вот же ваша работа, — поднял её из общей стопки бумаг.

— Я и не пыталась отвечать. Ну видно же!

— В седьмом вопросе правильный вариант — «Б» — один бал у вас есть, — продолжал парировать я.

— Максим Эдуардович, вы издеваетесь? Во фразе «полный бред» буква совпала. И всё. Отдайте работу!

Она попыталась забрать её из моих рук, но получилось так, что лист просто разорвался на две части. Сначала Александра вцепилась своими большими карими глазами в моё лицо, но потом принялась изучать свой кусочек.

— В седьмом ответ «Б»? Да что вы говорите?! Нормы гражданского права носят доверительный характер? Понятия «доверительности нормы» вообще не существует!

Девушка развернулась на каблуках и направилась к выходу.

— Вы хорошо подумали прежде, чем отказаться?

— Да, — остановилась, но не обернулась.

— У вас была бы прекрасная возможность извиниться за недоразумение с водой.

Смахнув прядь волос, она гордо расправила плечи и заявила:

— Это шантаж!

— Что вы, это справедливое решение в сложившейся ситуации.

— Уж нет, увольте.

Дверь глухо хлопнула. Я собрал свои вещи и сказал сам себе:

— Конечно «доверительности» не существует. Как и не существуют знания у тех, кто не учит.

Вот теперь я был уверен, что не всё так просто в этой истории. Одна часть меня хотела отказаться от участия в ней, я уверен, что друг не обиделся бы, но другая, профессиональная — стремилась понять, что же происходит у Саши в голове.

Сашка

Вредный будильник не дал досмотреть сон. Закутавшись в плед, я поплелась на кухню за дозой утреннего кофе, спустя пару минут в квартире нас стало двое — я и аромат американо с молоком. Открыв окно на проветривание, припала лицом к стеклу и стала наблюдать, как солнце обрамляет черту города. В такие моменты чувствовалась вся прелесть отдельного проживания: никто не посмеет нарушить эту идиллию. Задумалась о высоком, и не заметила край пледа на полу. Вот я уже лечу на паркет, а содержимое чашки щедро поливает белую ткань. Мгновенное пробуждение!

— Мне кажется, или это знак, что нужно остаться дома?

По расписанию сегодня имелась только одна пара, которую точно не отменят без моего присутствия. Слишком я зачастила в универ, пора уже возвращаться к принципам. Довольная забросила стирку и села листать ленту в инстаграме, которая подсунула мне страничку Тихомирова. Пролистала мимо, но потом вернулась. «Ведь ничего же плохого не случится, если я одним глазком взгляну, как живут успешные адвокаты?» Удивительно, но в профиле не было ни лакшери курортов, ни длинноногих моделей, ничего, что подчеркивало бы статус. Зато было фото с родителями, фото из туристического похода в горы, и много постов на юридическую тематику.

— Симпатичный, но скучный, — вынесла вердикт, разглядывая Максима Эдуардовича в костюме на фоне здания суда.

Сегодня, кстати, я должна была идти в «Тихомиров и Ко».

— Интересно, зачем я ему понадобилась? Ведь просто буду путаться под ногами.

Растолкав подушки, разлеглась звёздочкой на всю кровать и задумалась. Мир юриспруденции я всегда считала гнилым, в нём обитают чёрствые, циничные люди такие, как мои родители. Уверена, что и Тихомиров тоже слеплен из этого теста. «Может, ему нужна студентка на побегушках? Нет. Для дурацких заданий точно есть ассистент. Много работы? Так за этим не ко мне — я изо всех сил старалась показать, что тупая, как сибирский валенок». Тут меня осенило — это способ проучить. Скажем, месть за холодный грязный душ в первый день. «А может он считает, что я испугаюсь и не приду?» — подобного рода мысль меня взбесила.

— Фигушки! Каков бы ни был план нового препода, я его узнаю.

По сути, меня не должно было волновать чужое мнение, да и я действительно виновата перед мужчиной, но мой дурацкий характер опять сыграл против здравого смысла. Мне бросили вызов — я его принимаю. Вскочила с кровати и помчалась собираться, чтобы успеть в контору к назначенному часу.

К бизнес-центру я приехала на такси. Машину отец мне не успел подарить, поскольку мы в хлам поссорились через поступление. Ну и пусть! Я даже денег не беру из семьи, чтобы доказать, что я — это не только фамилия. То, чем я занимаюсь, приносит мне удовольствие — уроки танцев для детишек младшего школьного возраста. Я и сама часто чувствую себя ребёнком.

Поправив воротник терракотовой блузки, поднялась на тридцатый этаж.

— Приветствую! Вы Александра? — на встречу вышла девушка в строгом чёрном костюме, с идеально уложенными каштановыми волосами. — Меня зовут Эля. Я — ассистент Максима Эдуардовича.

Не знаю почему, но я понимаю, что начинаю волноваться, словно пришла сюда на собеседование, а не разносить чёртову контору в пух и прах.

— Вы же говорили, что не придёте. Что-то изменилось? — слышу голос Тихомирова.

Из моих уст вырвалась язвительная фраза в ответ:

— Пришла убедиться, что мне нечего здесь делать.

Он пропустил это мимо ушей и пригласил в кабинет, а я почувствовала себя до ужаса невежливой, хотя на самом деле я слишком заигралась в образ стервы, что уже стала реагировать на мир подобным образом.

— Убедились? — он сел за стол из красного дерева и принялся внимательно меня разглядывать.

— Максим Эдуардович, давайте на чистоту: мне абсолютно не нужна эта практика, а вам, уж поверьте, проще будет обойтись без меня. Предлагаю разойтись по обоюдному согласию, — слегка прикусываю губу и очень стараюсь хотя бы чуть-чуть быть дипломатичной.

Он не отвечает сразу.

— Я куплю вам новый пиджак, но объясняться, простите, не буду, — бросаю вдогонку.

— Хорошо. Всего доброго.

Его слова стали для меня неожиданностью. «Вот так просто? И никто не будет читать морали о том, что мне нужна подготовка, что Яблонская просто обязана стать хорошим специалистом?». Мои мысли прервались звонком телефона. Тихомиров поднял трубку и деловито поздоровался, а затем начал разговор, предполагаемо, с его клиентом. Он жестом указал, что я могу быть свободна. Уже собралась выходить, но разговор очень сильно меня заинтересовал.

— Да, да. Через час смогу… Основания для этого есть?… Вероника Мединина …слышал.

«Мединина? Это светская львица и известная блогерша. Неужели она — тоже клиент этой фирмы?»

Я даже не сразу заметила, что просто топчусь посреди кабинета, зато его владелец заметил, и сурово на меня посмотрел. Пришлось выйти.

— Блин. Интересно же. С бывшим мужем опять разборки?

Так и застыла у двери, беспардонно пытаясь услышать ещё одну фразу.

— Кхм.

За спиной появилась Эля.

— Забыла кое-что спросить у Максима Эдуардовича, — ляпнула первое, что пришло в голову.

Ассистентка, похоже, была уверена, что я согласилась на практику.

— Спросите уже завтра, — сказала с дежурной улыбкой, — и ещё босс подготовил вам материалы на ознакомление.

Она протянула мне огромную папку с распечатками.

— Спасибо. До свидания.

Первым делом на улице я хотела выбросить макулатуру в урну, но в последний момент передумала. «Нужно вернуть», — решила и затолкала материалы в сумку. Хотя лучше бы я их выбросила… До конца дня я постоянно натыкалась на них взглядом и в конце концов не выдержала.

— Просто пролистаю.

Оказалось, что это всё его наработки, написанные очень доступно и грамотно. Опомнилась уже после полуночи с алгоритмом составления искового заявления в суд, швырнула всё на пол и забралась с головой под одеяло.

— Чтоб ты провалился, Максим Тихомиров!

Макс

Человек в трубке не умолкал, а я сверлил взглядом место, где ещё пару минут назад сидела Александра. Даже не думал, что она придёт, уж тем более так спокойно будет себя вести, могла бы и скандал закатить. Наверное, наше ремесло действительно ей не по душе. Жаль, очень жаль. Моя чуйка редко меня подводит, но я ошибся, почти поверив, что у неё есть потенциал. «Хотя он, судя по всему, есть. Просто скрыт за тяжёлым характером и детскими поступками. Зато у девушки есть довольно редкая способность — стоять на своём до конца».

Я из тех людей, которые убеждены, что не мы выбираем себе призвание, а оно выбирает нас. Можно следовать ему или отказаться. Саша отказалась, и я не вправе её осуждать. Лишь бы Яблонские это поняли, наконец-то дали ей свободу выбора. «Сегодня же скажу Олегу, чтобы настраивался на отчисление племянницы. Я точно не буду больше её донимать».

— Тогда до встречи, — возле уха прозвучал голос клиента.

— Буду вас ждать.

Ко мне заглянула Эля с чашкой кофе в руках.

— Спасибо. Кто-то из наших адвокатов сейчас свободен?

— Только вы. Если, конечно, не считать нагрузку университета.

— Похоже, что и у меня уже дело появилось.

Она собрала заполненные бумаги и остановилась у выхода:

— Кстати, я передала той девушке распечатки.

— Они ей не понадобятся, — ответил не без досады в голосе.

Ровно через час на пороге моего кабинета появился директор «Империи красоты» и его штатный юрист.

— Максим Эдуардович, здравствуйте! Нам очень нужна ваша помощь.

— Добрый день, господин Усиков, — пожимаю ему руку, а затем и его подчиненному. — Прошу садитесь. Хотелось бы услышать более подробно о сложившийся ситуации.

Низенький полноватый директор промокнул платком лоб и сел в кресло. Только слепой не заметит, как сильно он взволнован.

— Это катастрофа! Мы на грани огромных денежных потерь, да ещё и репутацию потом не отмоешь.

— Давайте по порядку.

Мужчина сделал глубокий вдох, кажется, взял себя в руки и заговорил:

— Думаю, вам известно, что «Империя красоты» занимается изготовлением органической косметики. Органика — сейчас тренд, вполне логично, что продукция пользуется огромной популярностью, в том числе, в элитном сегменте. Мы сотрудничаем с некоторыми звёздами эстрады, которые рекламируют бренд на телевидении и в сетях. Неделю назад в самом крупном фирменном магазине Вероника Мединина, о которой я говорил вам по телефону, приобрела увлажняющий крем. А вчера состоялся прямой эфир в инстаграме, где эта блогерша делала обзор и тестировала продукт на себе, — голос Усикова дрогнул, — спустя двадцать минут после нанесение её ужасно обсыпало. К вечеру Мединина уже лежала в больнице. Представляете! На глазах тысячей людей наш крем изуродовал девушку!

— Может вам воды?

— Не откажусь.

Эля принесла Усикову стакан, а я успел просканировать взглядом юриста. Это был худощавый мужчина моего возраста с растерянным взглядом. Он сел на стуле у двери и, похоже, вовсе не собирался говорить.

— Адвокат Вероники уже подал на нас в суд, — опустошив стакан, добавил Усиков.

— Всё понятно. Будут добиваться оплаты лечения и огромной компенсации морального ущерба.

— Максим Эдуардович, она столько гадостей сказала на камеру. Грозилась сравнять «Империю красоты» с землёй. Нашу косметику после такого никто не купит, это я уже молчу про проблемы с лицензией на производство и куда большие неприятности по закону. Ума не приложу, как такое вообще могло произойти.

— Может быть дело в личной непереносимости какого-нибудь компонента? Аллергическая реакция? — предположил.

— Исключено. Этот крем гипоаллергенный. Я лично участвовал в разработке формулы, готов поручится за каждый ингредиент. За два года не было жалоб касаемо качества того, что мы изготовляем.

«Интересно, Усиков пытается облагородить свою фирму в моих глазах или действительно уверен в товаре. Тогда что же случилось в ситуации Вероники?» — подумал и решил разобраться.

— Хорошо, Иван Дмитриевич, я возьмусь за это дело.

Мужчина очень воодушевился:

— Я так вам благодарен!

— Пока не за что. Вы лучше скажите, будете ли снимать крем с продажи.

— Последние партии уже изъяты из магазинов.

— Тогда я хотел бы получить документацию и сертификацию на крем. Ваш юрист уже успел что-то предпринять по этому поводу?

— Костик! Мы уже успели что-то предпринять?! — Усиков спросил на повышенном тоне, не оборачиваясь.

— Ну, как бы, нет, — Константин говорил так же вяло, как и выглядел.

Я не успел задать следующий вопрос, директор попросил его выйти и подождать внизу. Дверь захлопнулась и Усиков сказал:

— Понимаете, Костя — сын моего лучшего друга, хороший парень, но специалист очень слабенький. Если бы на его месте был кто-то другой, то я бы давным-давно уволил, но тут жалко и неудобно перед другом. Никто же не думал, что может произойти такой скандал. Я очень надеюсь на вас, Максим Эдуардович.

— Не беспокойтесь. Сделаю всё, что от меня требуется.

Он попрощался и ушел, оставив меня наедине с размышлениями о том, почему блат до сих пор ходит среди нас. Ведь, если бы в «Империи красоты» работал хороший юрист, то директор сейчас бы не сидел в моем кабинете. «Зачем платить бесполезному человеку? Личное и работу лучше не смешивать. Впрочем, не моё это дело». А вот своим делом я собрался заняться незамедлительно.

Разговор с Олегом о Саше пришлось отложить, может, оно и к лучшему.

Сашка

Ничто так не портит настроение с утра, как звонок от дяди с просьбой явиться в университет.

— Я заболела, — говорю, имитируя кашель.

— Не верю.

Выдумываю на ходу следующий бредовый аргумент:

— Сегодня солнечное затмение и Венера в Плутоне — выходить из дома крайне нежелательно.

Слышу громкий вздох:

— Шурка, тебе так тяжело прийти? Мне нужен твой совет по личному вопросу.

— Хорошо, приду.

Пришлось сдаться, ведь как не крути, я люблю Олега и не хочу его расстраивать, если, конечно, это не касается моей учёбы. Он возился со мной, когда я была маленькая: играл в настольные игры, помогал с рисованием в школу, даже пару раз заплетал мне волосы, когда няня не могла справиться с капризами и усадить. Недостатков у него полно, но я действительно считаю его своей семьёй.

— Личное? Уже интересненько.

— Всё узнаешь.

Он отключился, не дав возможности вытянуть хотя бы немного информации.

В университете я никуда не спешу, медленно шагаю по коридору и надуваю большие пузыри жвачкой со вкусом вишни. То, что у моей группы через пару минут начнётся пара с Тихомировым, меня абсолютно не заботит, даже когда на горизонте показывается он сам. Делаю вид, что не замечаю его, и успешно проскальзываю под стеночкой.

— Доброе утро, Яблонская! Если вы потерялись, то аудитория номер восемьдесят находится в противоположной стороне.

Что ж, не так уж и успешно я проскользнула.

— Здравствуйте! А я не к вам, я к дяде, — мгновенно поправляю себя, — к ректору.

На долю секунды преподаватель словно зависает. Я уже вижу, как он собирается продолжить свой путь на лекцию, но потом розовый пузырь на моих губах лопается, и Тихомиров меняется в лице.

— Прошу прощения, но не могу промолчать. Выплюньте вы эту жвачку, ради бога!

Я опешила.

— А чем она вам не угодила?

— Такие вещи больше подходят детям, а не девятнадцатилетним девушкам. Она вас дешевит.

— Что? — закипаю, как чайник, — И что же ещё меня дешевит, по вашему мнению?

— Вас действительно интересует моё мнение?

— Говорите, не стесняйтесь.

Сев на скамейку, всем своим видом дала понять, что не уйду, пока не услышу ответ.

— Хорошо. Одежда у вас тоже слишком яркая и подростковая.

Невольно опустила глаза на свои фиолетовые брюки и белую футболку с принтом «Bitch in the city»*. Слова Максима Эдуардовича неожиданно меня задели, хотя я сама напросилась, чтобы он их сказал.

— Вы считаете меня инфантильной?

— Если учесть, что совсем недавно вы опрокинули на меня ведро воды из окна, то основания так считать есть.

— Оскорблять студентов непедагогично, — лёгкую обиду в голосе скрыть не удалось.

— Согласен. Но я привык отвечать честно.

Мужчина развернулся и направился на пару, которая уже, между прочим, началась. Не знаю, чего я добивалась, но крикнула ему вслед:

— Эй! Вы просто так уйдёте?

— Да. Можете подать на меня в суд за оскорбление. Если конечно вам хватит компетенции.

Фигура в бежевом костюме скрылась за дверью аудитории номер восемьдесят.

— Он меня ещё и глупой считает? Прекрасно!

Ситуация была до ужаса комичной: год я создавала себе образ легкомысленной, не шибко умной девицы, а теперь расстроилась, что меня такой воспринимают. Логика железобетонная! Позабыв о договорённости с Олегом, я тоже пошла на пару, даже не спросив себя, зачем и с каких это пор меня вообще волнует мнение Тихомирова.

Амфитеатр был почти заполнен, но я высмотрела местечко во втором ряду у окна. Егор заметив меня, помахал рукой, я улыбнулась в ответ. Он — единственный человек из группы, с которым у нас сумели завязаться более-менее приятельские отношения.

Тем временем Тихомиров уже начал читать лекцию:

— Когда в гражданском законе говорится о суде, то подразумевается суд общей юрисдикции, арбитражный суд и третейский суд…

Я подумала о том, как можно помнить всё наизусть и так прекрасно держаться перед публикой, стало даже досадно, что я никогда не стану похожей на него. «И хорошо, Сашка, иначе превратишься в сухаря, у которого кодекс вместо сердца, а семьи не видно за карьерой». Я отчаянно пыталась сопротивляться восхищению профессиональными качествами своего преподавателя, но постепенно его бархатный голос вытеснил из головы все мои мысли.

Пара закончилась, и я первой побежала к выходу, будто испугалась, что кто-то может сейчас подловить меня на предательстве собственных убеждений. Телефон в руках завибрировал — звонил Олег.

— Вот блин!

Я остановилась у окна и ответила.

— Не ожидал такой подставы от любимой племянницы.

Стало стыдно.

— Прости, пожалуйста. Я собиралась зайти. Честно-честно.

— И что же помешало?

— На пару пошла, — призналась.

Судя по голосу, дядя очень сильно удивился:

— Куда? Яблонская добровольно была на паре? В чём подвох?

— Настроение такое было. Зайти сейчас?

— Хотел, чтобы ты посоветовала, что можно подарить Насте на день рождения, но уже и сам придумал.

— Я знала! Знала! Всё-таки Настя — личное, да?

— Ну, визит на день рождения секретаря нельзя же назвать частью рабочего процесса? Если честно, я не ожидал, что она меня позовёт.

— Ты — баран слепой, дядь. Хорошо, что так и не стал адвокатом. С такой внимательностью все твои дела были бы обречены на крах с самого начала.

— Прикуси язык, мелкая, — делает вид, что сердится.

— И цветы купи. Не поскупись на большой букет.

— Ладно.

— А когда праздник? — интересуюсь.

— Завтра в шесть.

Услышав это, я поникла, ведь в шесть двадцать состоится конкурс современных танцев. Мои ученицы будут участвовать, а я станцую вне программы. Я надеялась, что Олег придёт меня поддержать.

— Передавай поздравления Насте. Хорошенько повеселись там, — стараюсь, чтобы он не заподозрил перемены настроения.

Несколько минут смотрю на экран, а потом принимаю отчаянное решение позвонить маме. Вдруг в этот раз высшие силы сжалятся надо мной, и кто-нибудь из родителей хотя бы раз в жизни соизволит посмотреть, чем я увлекаюсь.

*Bitch in the city (англ.) — сучка в городе.

Макс

Я хотел извиниться перед Александрой за свою прямолинейность, надеюсь, что мои слова её не задели. К счастью, заметил её в коридоре.

— Привет, мам. Как вы?

Пришлось остановиться на полпути, чтобы не мешать. Я не хотел подслушивать телефонный разговор, но так уж получилось.

— В общем, я спрошу: может, у вас с папой будет возможность прийти завтра в шесть двадцать ко мне на выступление, в «Октябрьский».

Должно быть, мне показалось, но девушка скрестила пальцы.

— Понятно, — сухо произнесла в трубку спустя пару секунд, — а папа?.. Я не удивлена. Куда же мне до генпрокурора, с которым у него встреча?! Ау, у вас вообще-то дочь есть!.. Вам не понять. Пока!

Саша швырнула телефон на подоконник и закрыла лицо руками. «Неужели всё так плохо?» — подумал я. Мне стало жаль эту девочку, поскольку я даже не могу представить, каково это, когда самые близкие люди не поддерживают тебя и не разделяют твоих убеждений. Вспомнилось моё первое судебное заседание: оно было открытым, и мои родители специально приехали из деревни. Даже если бы я проиграл дело, для них это не имело бы никакого значения. Я всегда знал, что они гордятся мной и моими поступками. Ещё раз взглянув на грустное лицо своей студентки, я вдруг решил, что схожу на это выступление. Здравый смысл говорил, что я — чужой ей человек, моё появление будет выглядеть весьма странно, но руки уже записали в блокноте: «Октябрьский, завтра в 18.20». А когда поднял глаза, Яблонской и след простыл.

Время пролетело очень быстро: после пар я разгребал бумаги в офисе, а на следующий день мы с Элей собирали информацию по делу «Империи красоты». Не было возможности даже переодеться, следовательно в «Октябрьский» я явился в деловом костюме. Оказалось, что это центр детского творчества. Припарковавшись возле трехэтажного стеклянного здания, вошёл внутрь с ощущением, что нахожусь не в своей тарелке. Вокруг было очень много людей: дети в разноцветных костюмах, их семьи, преподаватели, организаторы с бейджиками. Поток двигался в зал, и не оставалось ничего другого, как влиться в него и найти свободное место.

— Пришли болеть за свою? — послышалось рядом.

Я повернулся к женщине с огромными накладными ресницами и уклончиво ответил:

— Можно и так сказать.

— Ой, эти танцы. Я в детстве хотела на фигурное катание ходить, но не успевала совмещать с остальными занятиями. А Леночку свекровь не позволила отдать. Говорит, что травмоопасно.

— Зато красиво.

Я пытался высмотреть Сашу где-то у сцены, но не получалось. Женщина с «опахалами» не умолкала:

— Костюмы такие дорогие. Обдираловка просто! Я им говорю, что дочке у кумы закажу на пошив, но тренер не разрешила. Только ихние можно.

Наконец-то, когда выступления коллективов начались, она потеряла ко мне интерес. «Неплохо было бы ещё знать, как называется коллектив Яблонской».

Я читал договор, листал инстаграм и даже чуть не заснул, пока длился конкурс. Уже ближе к концу ведущая объявила танец вне программы от руководителя «Светлячков» Александры. Заиграла спокойная песня и появилась она: в белом струящемся платье, густые чёрные волосы были собраны в высокую причёску. Пелось о любви на французском. Саша, такая хрупкая и пластичная, порхала по сцене, удивляя зрителя великолепной растяжкой. Я засмотрелся. Впервые в жизни что-то связанное с искусством меня так сильно пробрало. Зал взорвался аплодисментами, но я даже не сразу понял, что номер закончился. Теперь оставалось дождаться результатов и подойти к ней, чтобы сказать, что она очень талантлива.

«Светлячки» заняли почётное второе место. Детишки бросились обнимать Сашу, а родители благодарить за проделанную работу. Я окликнул её уже на улице:

— Александра, подождите!

Она остановилась, не веря своим глазам.

— Что вы здесь делаете?

Фраза стояла комом в горле, но я сказал правду:

— Я пришёл посмотреть на ваше выступление.

— Вы слышали разговор с мамой, да?

— Простите, так получилось. Я собирался извиниться за критику вашего стиля, а получилось, что подслушал.

В воздухе повисло неловкое молчания, но Яблонская нарушила его первой:

— И как вам?

— Очень красиво. Правда.

— Спасибо.

Она опустила глаза.

— А давайте я вас подвезу, раз уже здесь.

— Не стоит, я на такси поеду.

— Не отказывайте. Время уже позднее, а так я буду знать, что с моей студенткой ничего не случится.

— Ну, ладно.

Я открыл ей дверь машины, а сам подумал: «Вот дурак. Зачем я подчеркнул статус наших взаимоотношений словом «студентка»? И так странная ситуация складывается». Этот вечер выдался сильно сумбурным, поскольку я не мог контролировать ни слова, ни эмоции. Такого уже давно не случалось, контроль себя превратился в профессиональную деформацию.

Полпути мы ехали в тишине, но потом Саша снова спасла ситуацию рассказом о том, как она рада за своих учениц и как они долго готовились к этим соревнованиям.

— Остановите здесь, чтобы не крутиться дворами. Я за минуту добегу, — попросила, когда на горизонте показалась её многоэтажка.

Машина остановилась у кустарников (каких именно в темноте разобрать не удалось). Саша вышла, и я зачем-то последовал за ней. Странное волнение не покидало, словно я возвратился в школьные годы и провожаю одноклассницу до подъезда.

— Спасибо, что пришли, Максим Эдуардович. Неожиданно очень.

— Я и сам не ожидал, что нагрянет такая идея. Замечательный вечер — я давно не посещал подобного рода мероприятия.

Вдруг в кустах что-то зашевелилось.

— Господи! Что это?! — девушка буквально подпрыгнула на месте.

Я полез в заросли и достал оттуда до ужаса грязного щенка дворняги.

— Кто это тут у нас? — спросил, разглядывая животное в свете фонаря.

— Можно мне?

Саша протянула руки, и я передал ей находку. Щенок уткнулся носом ей в пиджак, перестав скулить.

— Кажется, вы ему понравились. Что теперь делать с малышом?

— Я себе заберу. Давно хотела завести собаку, — серьёзно заявила. — Вот уроды! Я бы всех пересажала, кто выбрасывает и издивается над животными. Жестокость — это преступление!

Я посмотрел на Александру совсем другими глазами: на самом деле она оказалась довольно чутким человеком.

— Закон — разум, свободный от страстей*. Но в этом случае я с вами полностью солидарен.

— Вы что, смотрели «Блондинку в законе»*? — она звонко засмеялась.

— Это что?

— Американская комедия, в которой я слышала подобную цитату. Очень любила смотреть этот фильм в детстве.

— Я не смотрел «Блондинку», но уважаю мнение Аристотеля.

Саша снова засмеялась, а комочек издал что-то наподобие гавканья.

— Пойду отмывать и кормить.

— Удачи! Ещё и над именем нужно подумать.

Сделав пару шагов в сторону дома, она остановилась.

— А что, если я назову его Аристотелем? Надеюсь, это мальчик.

— Вы серьезно собираетесь назвать щенка именем древнегреческого мыслителя?

— А почему бы и нет?

— Звучит благородно. Мне нравится, — не смог сдержать улыбки.

— Доброй ночи, Максим Эдуардович.

— Взаимно, Александра.

Вот так сразу сесть в машину и уехать я не смог, смотрел вслед, пока она не скрылась за поворотом.

*Аристотель — древнегреческий учёный и философ.

* «Блондинка в законе» (англ. Legally Blonde) 2001 г.

Сашка

— Кушай, кушай, Аристотель. Вот сходим к ветеринару, сделаем нужные прививки, и вырастем большим красивым псом.

Щенок хлебал молоко из миски, умудряясь проливать его на пол. После водных процедур, он уснул на пледе в углу моей комнаты. А вот мне не спалось — мысли как с конвейера неслись в голове. «Какое дело преподавателю до моей нескромной персоны вне универа?» Мне казалось, что я его раздражаю, да и я собиралась держаться от него подальше. «Не может быть у нас никаких точек соприкосновения!» Не может, но такая точка появилась. В этот вечер Тихомиров стал связью между миром, в который я бегу, и тем, где я реально существую.

Чтобы отвлечься, полезла в социальные сети: посмотрела несколько видео, прокомментировала новый пост Егора, а потом наткнулась на фотографию Вероники Медининой. Девушка с лицом, покрытым красными пятнами, судя по всему, лежала в больнице.

— Ого! Ничего себе!

«За красоту нужно платить, и цена очень велика…», — далее она накатала много текста.

Вдруг вспомнился разговор Максима Эдуардовича по телефону, где всплывала фамилия Медининой.

— Что же там произошло?

На странице блогерши не обнаружила ничего интересного, кроме недавнего прямого эфира, но было лень смотреть её долгий трёп о себе любимой. Кто она, я знаю хорошо, но захожу к ней крайне редко. «Заносчивая скандалистка!» (Ну, а я же, конечно, совсем не такая). Недавно Мединина развелась с мужем, раздув из этого огромную трагедию на весь интернет.

— Тихомиров представляет интересы таких личностей? Да ну!

Не заметила, как провалилась в сон, а с утра снова вернулась к этой теме.

— Если мне интересно, то пойду и узнаю у Тихомирова, является ли он адвокатом Вероники.

Не знаю, зачем мне эта информация, но хочется — хуже, чем болит. Кроме того, не я положила начало спонтанным визитам. Поделилась с Арисом куриным паштетом, одела костюм горчичного цвета и понеслась в «Тихомиров и Ко», позабыв, что совсем недавно меня критиковали за яркую неуместную одежду.

В приёмной встретила Эля:

— Доброе утро! Максим Эдуардович не говорил, что вы сегодня должны прийти.

— Здравствуйте! Я не собиралась, но тут такое дело…

— Он сейчас занят, к сожалению…

— А я не могу ждать — у меня Аристотель там один.

Ассистентка вытаращила на меня глаза, а я тем временем уже почти дошла к кабинету.

— Постойте!

— Эля, если он наделал дел на ковёр или мне в тапки, это будет на вашей совести. Оно вам надо?

И пока девушка пыталась хоть что-то понять, я постучала и вошла к Тихомирову.

— Александра? — он отложил бумаги в сторону, — не ожидал вас снова увидеть у себя.

— Как вы вчера сказали: «так получилось».

— Аристотель обжился?

— Вполне. Ест, спит, а позже к доктору пойдём проверяться.

— Если что-то будет нужно, можете ко мне обращаться.

— Очень мило с вашей стороны.

Я ожидала, что мужчина сейчас скажет, что вчерашний визит на моё выступление был ошибкой, или отведет взгляд, но ничего подобного не произошло.

— И что же вас сегодня сюда привело?

— Любопытство победило мой кактусизм*

«Именно любопытство», — мысленно повторила пару раз, чтобы не упрекнуть себя в повторной встрече с преподавателем в несоответствующей обстановке.

— Кактусизм?

Я слегка улыбнулась и сдвинула плечами.

— Люблю выдумывать слова.

— Замечательно! Но я всё ещё не могу вас понять.

Собравшись спросить в лоб о Медининой, вдруг произнесла совсем другое:

— Ваше предложение, касаемо стажировки, ещё в силе?

— Д-да. Конечно.

Если бы мой мозг можно было сейчас подсоединить к монитору, на нем, несомненно, появились бы огромные красные буквы: «Системная ошибка! Перезагрузите Яблонскую!» Я даже незаметно ущипнула себя за ладонь, чтобы понять, что я действительно собираюсь связаться с адвокатской конторой.

— Вы меня сегодня удивляете. Но это даже к лучшему, у нас сейчас много работы, Эле не помешает помощь с бумагами. Вы только на втором курсе и полноценно работать не можете, поэтому будете делать то, что пригодиться вам в учёбе. Уверен, быстро освоитесь.

— Есть громкие дела? — зашла издалека.

— Такие громкие, что одно из них весь инстаграм обсуждает.

— Я сижу в инстаграме, но не в курсе.

— К счастью, это не конфиденциальная информация: Вероника Мединина уже сама всё, что только можно, опубликовала в сети. Она подала иск против «Империи красоты».

Шестерёнки в голове прокрутились, и всё стало на свои места. «Нужно было пост прочитать весь, и я тоже деражала бы руку на пульсе событий», — подумала с досадой.

— Сыпь на лице вызвана продукцией «Империи красоты»?

Он сделал пару глотков кофе, прежде чем ответить:

— Вы, кажется, видели уже. Она утверждает, что виновник — увлажняющий крем.

— Блин блинский! Я ведь тоже им пользуюсь.

А потом я задумалась, что покупаю уже вторую баночку и никакой реакции крем у меня не вызвал, да и вообще об этой марке плохих отзывов я не слышала.

— Максим Эдуардович, а можно мне тоже вести это дело?

Тихомиров побледнел, словно увидел привидение.

— Исключено!

— Моё чутьё мне подсказывает, что я смогу помочь. Я знакома с косметикой «Империи красоты» и как заядлая инстаграмщица, нарою на Мединину такое, что вам и не снилось.

— Александра, какое чутьё? Вы — не адвокат, а студентка, которая десятой дорогой обходит здание юридического университета. Учитесь, а потом о делах думайте.

«Он прав. Что вообще со мной происходит?» Но чувство, что я пришла в нужное время по нужному адресу, распирало изнутри.

— Ну, пожалуйста, Максим Эдуардович. Я не буду косячить.

Может, мне показалось, но его взгляд стал мягче.

— Вдруг это шанс изменить моё отношение к профессии юриста, — сказала в шутку.

— Эх, во что вы меня втягиваете… Хорошо, на свой страх и риск я позволю вам помогать и в этом деле, но пообещайте, что вы будете держать язык за зубами и делать только то, что я скажу. Обещаете?

— Обещаю! — крикнула радостно, до сих пор не понимая, как такое возможно.

— Завтра после пар жду вас.

Впервые мужчина выглядел таким растерянным.

— Ну, если мы теперь — одна команда, то зовите меня просто Сашей, — поднялась и протянула руку.

Он пожал её со словами:

— Макс. И можно на «ты», только за пределами университета.

— Идёт!

Пятая точка подсказывала, что намечается что-то интересное.

*кактусизм (автр. от слова «кактус») — вредность, совокупность отрицательных черт характера.

Сашка-2

Я уже успела познакомиться с некоторыми адвокатами «Тихомиров и Ко», а также хорошо пообщаться с Элей. Узнала, что она в прошлом году окончила государственный университет с отличием, владеет в совершенстве английским и французским, да и вообще очень милая девушка. Максим Эдуардович пока взял её в качестве ассистентки, но если так пойдет дальше, то вскоре получит первое самостоятельное дело. Пока она рассказывала о нюансах подготовки судебного иска, я любовалась её внешностью. Эле в модели нужно, а не в адвокаты: высокая, стройная, с большими голубыми глазами и фарфорово-белой кожей. «Интересно, при выборе ассистента Тихомиров обращал внимание только на профессиональные качества?» — я быстро отогнала от себя эту мысль.

Мой преподаватель (или как теперь его вообще называть?) вернулся ближе к обеду с деловой встречи в приподнятом настроении.

— Приветствую! Как успехи?

— Замечательно. Саша — способная помощница.

Я ни с того ни с сего опять начала волноваться — стояла и глупо улыбалась.

— Молодец, Саша. А вы, Эля, сегодня замечательно выглядите.

Закончив обмен любезностями, Тихомиров скрылся в кабинете, прихватив несколько папок со стола. Я снова посмотрела на Элю, точнее, на её стильную и лаконичную одежду. «Инфантильная. Подросток», — подкололо подсознание бархатным мужским голосом. Настроение сразу же пропало.

После обеда я заглянула к Максу, чтобы отпроситься:

— Тук-тук, не помешаю?

— Нет. Есть проблемы? — он сразу же переключился на меня.

— А должны?

— Ну, как бы это сказать… ты и проблемы довольно дружны.

Я вздохнула, подошла ближе и рухнула в кресло.

— Это ты меня пару лет назад не видел. Я была такой взбалмошной стрекозой, и дня спокойно не сидела, а сейчас мои проблемы — родители, да университет. Неправильная мажорка из меня получилась.

— Почему ты именно такая? — неожиданно спросил он.

Я растерялась, не зная, что ответить, и что именно хотел услышать Макс.

— Ты любишь шоколадный торт?

Светлые брови мужчины медленно поползли вверх.

— Да. А причём тут шоколадный торт?

— Представь, что у тебя пожизненный абонемент в кондитерскую. Сначала ты ешь сладкое с энтузиазмом, но потом, торты приносят на завтрак, обед и ужин каждый день. В какой-то момент ты понимаешь, что ничего прекрасного в обилие шоколада и приторности крема нет, тебя начинает тошнить от одного взгляда на это всё. В конце-концов ты принимаешь решение пересмотреть свой рацион питания.

— Кажется, я понял, к чему ты клонишь.

Мы одновременно замолчали. Пример с тортом был бредовым, но, как ни странно, я не чувствовала себя глупо. Появилось крошечное ощущение, что Тихомиров поймёт правильно, что бы я не сказала.

— Ой, я спросить хотела. Можно мне сейчас уйти домой, проверить, как дела у Аристотеля?

— Да, конечно, ты же не на работе.

Он полез рукой куда-то под стол и достал упаковку корма для щенков.

— Передай гостинец пушистой морде.

— Спасибо, — я поднялась и добавила, — через пару часиков вернусь.

— Можешь быть свободна на сегодня. Эля будет сопровождать коллегу в суд, а я собирался внимательно пересмотреть эфир Медининой.

— Ладно. Кстати, Вероника недалеко от меня живёт. Сегодня утром на фото я разглядела знакомый ресторан, а потом даже саму новостройку, — зачем-то сообщила Тихомирову.

Дома меня ждал Аристотель и искусанные балетки.

— Смотрю, тебе не скучно было, да?

Он упал на пузико, прикрыв нос лапой. Балетки полетели в урну, а затем на меня нахлынуло странное желание выбросить вещи, из которых я уже выросла. Я полезла в шкаф и принялась доставать оттуда футболки с дурацкими принтами, кислотно-яркие топы, рваные джинсы, кеды — всё, что служило панцирем для моих комплексов и обид. Затем сняла громоздкие серьги и умылась.

— Отдай, вредина!

Арис схватил футболку с изображением кота и поволок её под кровать.

— Нет, милый, мы не будет держаться за бессмысленные тряпки. Тихомиров прав: мне пора уже повзрослеть.

Я сгребла хлам в пакеты и понесла на мусорку. Как только замахнулась, возле бака появилась немолодая женщина в потертом спортивном костюме.

— Вы это всё выбрасывать будете?

— Да.

— Можно я гляну? — осторожно спросила она.

Недолго думая, отдала всё, что было в руках. После исследования содержимого, незнакомка произнесла:

— Странные вы, богачи. Я заберу?

— А забирайте.

Не знаю, бомжует она или очень бедно живёт, но вид у неё был весьма неопрятный.

— Спасибо. Я здесь каждый день бываю: иногда в девять, иногда уже после обеда. Если будете ещё что-то выбрасывать, то я готова забрать.

— Хорошо.

Сделав пару шагов, я обернулась, и увидела, что эта странная тётенька достаёт из бака макулатуру и пластиковые бутылки. Затем она помахала мне, а я побежала в дом.

Выгуляла Аристотеля, помыла посуду и поняла, что хочу возвратиться в офис. «Инстаграм — моя стихия, значит я могу стать полезной Тихомирову. Что, если мы посмотрим эфир вместе?» Сопротивляться внезапному решению не получилось, через полчаса я уже стояла у зеркала в скромном чёрном платье и бежевых лодочках — единственной обуви на каблуках, которую я прихватила из родительского дома. Волосы собрала в хвост, нанесла минимум макияжа и улыбнулась своему отражению. Если бы кто-то из университетских знакомых меня увидел сейчас, то не узнал бы. Последний раз я так выглядела в одиннадцатом классе, до бунта против родительской системы ценностей.

— Вроде, ничем не хуже Эли.

По пути в офис я ещё успела захватить две колы и две картошки фри с сырным соусом. Какой просмотр и без еды? Хоть это и по работе, а не ради развлечения. Уже начинало смеркаться, рабочий день почти подошёл к концу и в здании почти никого не было.

— Может Максим уже ушёл? Чёрт, нужно было предупредить. Зря тащу это всё?

К счастью, в его кабинете горел свет. Руки были заняты, поэтому я почти без стука скользнула внутрь, поддев дверь ногой.

— Зайдите уже завтра, — Тихомиров произнес серьезным тоном, не отрываясь от ноутбука.

— А я и завтра зайду, — спародировала этот тон и поставила еду на стол.

— Саша? — он поднял на меня глаза. — Что с вами случилось?

Я вовсе не для Тихомирова переодевалась, но комплимент сейчас очень бы поддержал мои внезапные перемены. «Раскатала губу!» Кактус во мне снова проснулся:

— Ничего! Если голодны — берите. И включайте уже Мединину. У меня мало времени.

Макс

«Это вообще законно быть такой красивой?» — вертелось на языке, но в последний момент вырвался неуместный вопрос: «Что с тобой случилось?». Я даже не знаю, как относится к Саше. Студентка? Подчинённая на работе? Кто вообще?

— Так мы смотрим или нет? — настойчиво повторила она.

Еще раз скользнул взглядом по утонченной фигуре, скромно окутанной чёрной тканью, и не удержался:

— Вам очень идёт это платье.

Александра стояла, насупившись как сыч, и пробубнила:

— Спасибо.

Чёрт этих женщин поймёт, что там произошло в голове, чтобы кардинально изменить настроение за пару минут. Я уступил ей своё кресло, а сам поставил рядом стул и нажал на кнопку «play». На экране появилась Вероника Мединина — смуглая брюнетка с четкими линиями скул и перекачанными губами.

— Приветики, мои кошечки. Вы смотрите бьюти-тайм с Вероникой.

Послышалось, как Саша фыркнула, и снова что-то недовольно прокомментировала.

— Мы ищем конкретное?

— Нет. Думал просто посмотреть, вдруг интересное что-нибудь всплывёт. Я уже проверил документацию, предоставленную «Империей красоты» — всё чисто. Жалоб от других покупательниц не поступало, кстати.

Девушка очень точно дополнила мою мысль:

— Для репутации фирмы было бы неплохо, если бы у Вероники действительно имелась склонность к аллергическим реакциям. Возможно, она скажет, делала пробу перед нанесением или нет.

Мы снова уставились на экран, время от времени ныряя рукой в пакетик с картошкой. Тем временем блогерша уже открыла баночку:

— Не забываем, что крем нужно наносить легкими движениями по массажным точкам.

Я всегда относился к работе серьезно, но в этот раз было очень тяжело сконцентрироваться и смотреть трансляцию. Неглубокий вырез платья чуть приоткрывал татуировку на ключицах, которую я заметил ещё в первый день знакомства с Сашей. Она не даёт мне покоя уже двадцать минут. Пришлось поставить видео на паузу и задать ещё один вопрос из разряда личных:

— Ты давно татуировку сделала?

— В семнадцать, а что?

— Просто спросил. В ней есть какая-то символика?

— Скорее нет, чем да. Две розы с шипами: симметрично и красиво.

«Розы с шипами — прямо про характер Саши», — мелькнуло в мыслях.

— Я тоже когда-то хотел, — признался я.

— А чего не набил?

— Засомневался. Да и адвокат с татуировкой…

— Что за пережитки прошлого? Я вот себя обязательно ещё набью. Жизнь у нас одна и нужно делать то, что хочется.

— Ты права. Может я ещё созрею.

Мединина покрутила крем перед камерой, и Сашка закричала:

— Стоп! Перемотайте, быстро!

— Что там такое?

Девушка схватила ноутбук и максимально близко поднесла к глазам, когда снова появилось изображение крема.

— Макс, это подделка!

— Ты уверена?

— Да. Я ведь тоже пользуюсь этим кремом. Смотри!

Она снова отмотала пятнадцать секунд.

— Естественный свет исходит от окна справа. Вот Вероника поворачивает баночку и надпись «Империя красоты» должна была попасть под лучи света, но буквы не дают отлива. А должны. Я завтра принесу свой крем и ты увидишь разницу.

— Такая мелочь может свидетельствовать о подделке?

— У юристов свои секреты, а у модниц свои. Как раз такие мелочи и дают возможность отличить копию от оригинала. Это как выбирать брендовую сумочку по фурнитуре.

Я тоже присмотрелся к буквам на экране, они выглядели матовыми.

— Директор сказал, что продукт был приобретен в самом крупном их столичном магазине, значит на полках есть подделки, если твоя догадка подтвердится.

— В целях экономии «Империя красоты» торгует подделками на самых себя? — снова Саша сняла с языка мою мысль.

— Всё возможно, хотя Усиков божился, что ручается за качество.

— Но…

— Да, Саша, толкать дешевку может кто-то рангом ниже и зарабатывать деньги себе в карман.

— Главный на производстве кто?

— Познакомимся. И тащи завтра свой крем сюда.

Сашка подставила свою ладошку, чтобы я дал пять. Я улыбнулся — мы часто делали этот ритуал с её дядей, когда проворачивали разные делишки в студенческие годы.

— Я же говорила, что мы сработаемся.

— А я и не отрицал. Всё ведь зависит от тебя, Александра.

Она догадалась, о чём я говорю, и перевела тему:

— Домой уже пора, меня Аристотель заждался.

— Я подвезу тебя.

В этот раз Саша не протестовала.

По дороге мы продолжили обсуждать «Империю красоты» и крем, а потом в мою голову пришла ещё одна занятная мысль:

— Интересно было бы узнать, что в составе того, что попало в руки к Веронике.

— Можно попробовать найти подделку и нам, — предложила Яблонская.

— Не получится. Продукт изъят со всех магазинных полок, а копаться на складах — сомнительная перспектива.

— Макс, а мы можем попросить у Медининой именно её экземпляр?

— Я попробую. Завтра утром свяжусь с её адвокатом, а потом, если получится, и с ней лично.

Мы подъехали, к тому месту, где я высадил Сашу в прошлый раз. Мне захотелось посмотреть на щенка, но я не стал напрашиваться в гости, боясь быть неправильно понятым. Девушка выскочила из машины, словно очень куда-то торопится.

— До завтра.

— Пока.

Прежде, чем скрыться из глаз, остановилась и посмотрела в мою сторону, а потом буквально побежала домой.

— Да что с нами происходит? Не понимаю, — шёпотом сказал вслед.

Сашка

Никогда и подумать не могла, что я настолько любопытная. Даже ночью плохо спалось — закрываю глаза и представляю, как мы с Максимом разоблачаем целую схему, построенную в «Империи красоты». Холмс и Ватсон, ей-богу! А утром впервые мне захотелось пойти в университет, ведь чем раньше я увижу Тихомирова, тем быстрее узнаю, удалось ли договориться с Вероникой о креме.

Ну, не всё так гладко, товарищи… На пару я внушительно опоздала, но Макс все равно улыбнулся. Гулко цокая каблуками, прошла на галёрку и заняла место рядом с Егором.

— Привет. Что за ребрендинг, Яблонская? — друг покосился на мою юбку-карандаш и белую блузку.

— Перемен требуют наши сердца* — процитировала строчку из песни.

— Эти твои перемены подозрительно совпали с приходом нового препода, — Егор снова шепнул мне на ухо.

— Да иди ты… дай послушать лучше!

— Вот об этом я и говорю.

Далее он оставил меня в покое, переключившись на соседку с левой стороны, а я пыталась вникнуть в лекционный материал. Как только пара закончилась, побежала к преподавательскому столу.

— Ну, что, Макс, есть новости?

Вместе со мной подошла и Демидова, чтобы заполнить журнал.

— Эдуардович, — тихо и настойчиво произнес Тихомиров.

— Что?

— Максим Эдуардович.

— А! Извини. Ну, что Максим Эдуардович, есть новости?

Ксюша неловко кашлянула, а я не выдержала напряжения:

— Ну, что ты смотришь? Я — племянница ректора: блат, коррупция, беспредел. Об этом подумала? А теперь бери свой журнальчик и топай.

Ксюха закатила глаза и ушла.

— Ну!

— Вариант попроще не подойдёт — Вероника уже выбросила банку.

Он принялся собирать бумаги в портфель, а потом направился к входу. Я побежала за ним, скользя на этих чертовых каблуках.

— Когда успела?

— Вчера вечером её выписали из больницы. Наверное, тогда и успела.

Наша парочка со стороны, пожалуй, выглядела комично: он уверенным шагом шел по коридору, здороваясь со студентами, а я кружилась вокруг него, словно двоечница с попыткой пересдачи. Мужчина резко остановился и повернулся ко мне, я даже врезалась в его плечо.

— Саша, мы можем обсудить это уже на работе.

— Да, но странно. Не успела домой прийти и сразу за мусор?

— А что тут такого?

— Ну, не знаю…

— Иди на следующую пару, после неё обсудим.

Мысли спутались, но потом я вспомнила одну, как мне показалось, важную деталь:

— Мусор обычно в десять вывозят у нас.

— И что?

Идея, созревшая в голове, была весьма странной, хотя у меня других и не бывает.

— Я достану именно тот крем. Жди!

— Постой, что ты придумала?

Но меня уже не остановить было.

— Жди! — повторила и побежала к лестнице.

К своему дому я добралась уже когда перевалило за девять и сразу же двинулась к мусорным бакам. «Лишь бы та женщина была тут». Мне несказанно повезло — я действительно обнаружила её с пакетом пластиковых бутылок.

— Здравствуйте! Вы меня помните?

— Да. Это вы на днях выбросили половину своего гардероба.

— У меня к вам деловое предложение.

Женщина с непониманием на меня посмотрела и засунула руки в мои недавно выброшенные брюки:

— Чего вы хотите?

— Я сейчас покажу вам фото дома. Мне нужно, чтобы вы отвели меня туда, где находятся мусорные баки, которыми пользуются его жильцы.

— Богачи точно чокнутые люди.

— Это значит, что вы покажете?

— Покажу.

— Только давайте быстрее, нужно успеть к вывозу.

Мы быстренько преодолели дворы элитных многоэтажек, время от времени посматривая друг на друга.

— Судя по всему, эти, — она ткнула пальцем.

Мне стало дурно. Они были доверху напольными, а вокруг стоял ужасно неприятный запах. О чем я вообще думала, когда сюда ехала?

— Что-то потерялось? — женщина не ушла, а с улыбкой на лице наблюдала за тем, как я танцую с бубном вокруг мусорки.

— Это долгая история. Мне нужно найти крем, который вчера вечером выбросила одна моя знакомая.

— Вечером? Значит где-то в верхних пакетах должен быть.

Я вздохнула, но так и не решилась подойти ещё ближе.

— Лови!

В руки прилетела пара резиновых перчаток.

— Спасибо. А противогаза у вас случайно в кармане нет?

Видно, ей стало жалко меня, и она решила помочь.

— Как выглядит?

— Беленький такой, с красной надписью «Империя красоты».

Незнакомка вскрыла пакет и принялась шариться в содержимом. «Господи, я сошла с ума», — с этими словами тоже вскрыла чёрный полиэтилен и задержала дыхание.

Можно со счету сбиться, сколько фантиков, бутылочек и пищевых отходов пронеслось перед глазами. Я уже триста раз успела пожалеть, что завтракала, как в очередном пакете показалась заветная баночка.

— Это она! — я закричала чуть ли не на весь район.

Также в пакете был кусочек какой-то бумаги, где было написано «Вероника Мед…». Сомнений не было — это именно то, что я искала. Пока приходила в чувство, женщина собралась уходить.

— Не уходите. Я хотела бы поблагодарить вас за помощь. Столько хватит? — достала пару купюр из кошелька.

— Я не возьму. Считайте, что это ответный жест за одежду.

— Тогда может быть я могу угостить вас чем-то? Неудобно ведь.

Она сомневалась, но потом кивнула в знак согласия. Мы пошли в парк, где я купила в маленькой кофейне стаканчик кофе и яблочный пирог, а затем мы сели на лавочку.

— Кстати, мы так и не познакомились. Меня Саша зовут. А вас как?

— Клавдия. Очень приятно, — она откусила кусочек выпечки и спросила, — а ты чего не кушаешь?

— Не думаю, что до вечера я вообще смогу даже посмотреть в сторону еды. Как вы выдерживаете это всё?

— У меня нет выбора.

Клавдия стала грустной и опустила глаза.

— Всё так плохо?

— Не радужно. Если хочешь, расскажу вкратце.

Мне нужно было скорее добраться до «Тихомиров и Ко», но от её голоса так сжалось сердце, что я решила остаться и выслушать.

— Вам хоть есть где жить? — осторожно поинтересовалась.

— И да, и нет. Раньше у меня была квартира, а сейчас я в комнате общежития теснюсь со знакомой. Мы обе работаем дворниками, но зарплата такая маленькая для столицы, что приходится ходить по мусорках в поисках того, что можно сдать, чтобы лишнюю копейку заработать. А идти мне некуда больше.

— А что случилось с вашей квартирой?

— Меня сын с невесткой выгнали.

То, что только-что прозвучало, повергло меня в шок.

— Сын с невесткой? Как такое возможно?

— Когда сын женился и привёл невестку, на первых порах всё было нормально, но потом один за другим пошли скандалы: то я не там что-то поставила, то не то взяла. Но хуже всего было, когда они стали пить. Я сказала, что пьяницам в квартире не место, надеялась, остепенятся.

— Не помогло?

— Нет. Возвратилась как-то домой, а там мои вещи на лестничной клетке. Колотила в дверь, невестка сказала, что вызовет полицию, если я не уйду. Ткнула мне бумажку, где было написано, что я недееспособна на почве душевного расстройства. Больную на голову с меня сделали, квартиру забрали и пенсия тоже сыну на карту переводится.

— Кошмар! А как же вы потом?

— Знакомые все стали шарахаться от меня, как от огня, но меня пожалела женщина, которая двор наш подметала. Она нашла меня спящей на лавке и приютила у себя.

Мне стало так больно и в то же время противно. «Как можно быть такими тварями? Это же низко, тем более по отношению к матери и свекрови».

— Они сделали справку без вашего ведома?

— Получается. Я никуда не ходила, да и со здоровьем проблем никогда не было. У невестки, кажется, связи были какие-то.

— А вы к юристам не обращались с этой бумагой?

— Я хотела, но когда увидела цены на услуги, то поняла что не по карману мне это. А в полиции заявления не взяли.

Полными глазами слёз я посмотрела на часы и поняла, что самое время ехать к Максу.

— Бумага у вас? — спросила, поднимаясь со скамейки.

— Где-то была.

— Принесите мне завтра к дому. Очевидно, что вас признали недееспособной незаконно. Попробую помочь.

— Спасибо!

«И тут доберусь до истины, но сначала крем», — подумала и вызвала такси.

*строчка из песни группы «Кино».

Макс

До Саши не получилось дозвониться даже за десятым разом. Я почти поседел от волнения. «Что же там учудила эта маленькая сорвиголова?» Прекрасно понимал, что бы не случилось — ответственность на мне.

— Сашка?! — обрадовался, когда дверь моего кабинета чуть отворилась.

Увы, вошла Эля.

— Я вам отчётность принесла по делу Кострова.

Она что-то живо мне рассказывала, но я слушал в пол уха и раз за разом смотрел на часы.

— Максим Эдуардович! — ассистентка громко окликнула меня.

— Простите.

— Я лучше позже зайду. Кажется, вы сейчас где-то не здесь.

Девушка ушла, оставив меня наедине с телефоном, который, словно попугай, повторял «абонент вне зоны или временно недоступен».

— Ох, горе ты моё!

Только отвернулся к окну, дверь громко бахнула о стену.

— Снова здравствуй, это я! Короче, происходил полный треш, но крем у нас, — этот звонкий голос можно узнать из тысячи.

Быстрым шагом я преодолел комнату и крепко обнял свою непутёвую студентку.

— Не делай так больше, пожалуйста. Я же отвечаю за тебя.

Казалось, что её руки вот-вот окажутся на моей спине, но в последний момент Саша слегка меня оттолкнула.

— Довольно с меня благодарственных обнимашек, и так знаю, что я — молодец. А телефон забыла зарядить и он, паскудник, сел в самый неподходящий момент.

Я отошёл в угол комнаты и тихо выдохнул. Совсем уже заработался и теряю контроль над эмоциями. Хорошо, что девушка сама нашла оправдание моему внезапному порыву.

— На видео была действительно подделка. Смотри!

Александра поставила на столе две баночки, которые были безумно похожи друг на друга.

— Тот, что слева, мой, а справа — Вероники.

— Ты уверена, что этот именно её? — спросил прокручивая оба продукта в руках.

— Инфа — сотка!

— Но где ты его достала?

Саша поменялась в лице. Мне даже показалось, что ей стало плохо, но она быстро взяла себя в руки и умостилась в моём кресле.

— Обещай, что ты не будешь смеяться надо мной.

— Обещаю.

— Я достала его из мусорки, — протараторила на одном дыхании.

— Из мусорки? Ты шутишь?

— Нет. Я же говорила, что Мединина живёт недалеко от меня. И в пакете с кремом был ещё чек на её имя, как подтверждение.

— Поверить не могу! Ради нашего дела ты пошла на такое!

— Сама не ожидала от себя. И, кстати, я была не одна. Я познакомилась случайно с женщиной, у которой жизнь не самым лучшим образом сложилась: сын с невесткой выставили из квартиры, да ещё и невменяемой сделали. Хочу отблагодарить и помочь вернуть ей прежнюю жизнь.

«Какая же всё-таки она добрая», — подумал я, даже стало неловко, что вначале воспринял её, как избалованную мажорку.

— Я могу тоже поучаствовать в востановлении справедливости.

— Спасибо, Макс, но это моя забота. Я уверена, что у меня получится разобраться.

— Хорошо. Ну, если вдруг, то ты можешь на меня рассчитывать.

Яблонская улыбнулась и встала из-за стола.

— Саша?

— Ммм?

— То, что ты сделала, действительно очень важно для нас. Я договорюсь об экспертизе, и мы сможем узнать, что спровоцировало аллергию у Вероники. Придётся постараться, чтобы выстроить грамотную линию защиты, но хоть крота найдём на фирме до суда.

— Ой, да ладно… думаю, такую авантюру я запомню на всю жизнь.

Я не мог просто отпустить её сейчас и всё-таки решился предложить хоть что-то:

— Не хочешь сходить на балет?

— Хочу, — ответила моментально, но потом поспешила добавить, — я очень рада, что мы смогли подружиться с тобой и что наши интересы совпадают. Обожаю балет.

— Ну да, — криво улыбнулся, удивившись сам себе, ведь я никогда не интересовался балетом и непонятно, почему именно он пришёл в голову.

— Макс, извини, мне нужно бежать. Я в отпуске, но коллега заболела, попросили заменить её на пару занятий. Ты мне подробности про балет смс-кой скинь.

Она вышла из кабинета прежде, чем я успел что-то ещё сказать.

— Видимо, судьба у меня такая — дружить с Яблонскими. С Олегом всё понятно, а вот Александра, на удивление, очень быстро расположила к себе, — я почесал затылок и пошёл договариваться с Усиковым о визите.

Кабинет директора «Империи красоты» оказался в два раза больше моего. Красивые модели на снимках с всевозможными баночками, тюбиками, палетками подтверждали, что компания занимается изготовлением косметики.

— Максим Эдуардович, ну наконец-то. Уже никаких нервов не хватает на это всё.

Усиков предложил мне сесть, угостил кофе, а я решил сразу перейти к основному:

— Ситуация с Медининой очень сильно повлияла на положение бренда?

— Да. Звёзды массово ринулись расторгать контракты на рекламу, в инстаграме и прессе активно обсуждают случившиеся и жалеют Веронику. Единственное, что радует — жалоб от покупателей больше не поступало.

— Вот это очень странно.

— Что, простите? — Иван Дмитриевич, судя по всему оскорбился.

— Вы знаете, что среди оригинальной продукции на полках ваших магазинов есть подделки, состав которых пока неизвестен, но я уже занимаюсь этим вопросом.

— Как такое вообще может быть? Это ошибка!

Усиков стал бледным и схватился за сердце.

— Может врача?

— Нет, спасибо, — мужчина отдышался и выпил воды.

— Вы не ответили на мой вопрос, Иван Дмитриевич.

— Конечно же я не знаю и не могу в это поверить. Я бы не стал таить от вас подобного рода информацию, понимая, что на кону стоит всё.

Я достал из папки фотографию той баночки, которую сегодня принесла Саша.

— Посмотрите внимательно, пожалуйста. Это ваш крем?

Директор молча изучал фото пару минут, а потом сказал:

— Это действительно фальшивка. Шрифт без отлива и номер партии так у нас не ставят.

— Значит, помогите мне узнать, кто без вашего ведома наживается на честном имени фирмы. Даю возможность провести внутреннее расследование. Если не получится, тогда я… мы готовы взяться за это.

По сути, как адвоката наняли меня, но Саша так горит этим делом, что было бы несправедливым применьшить её заслугу. В этом деле мы вместе до конца, я ведь обещал.

Далее мы обсудили детали, касаемо предстоящего суда и его финансовой стороны, а потом попрощались. В коридоре у меня завибрировал телефон. Пока я искал его в портфеле, краем глаза заметил мужчину, который словно подглядывал за мной из-за угла. Стоило мне поднять взгляд, он тут же исчез из виду.

Макс-2

До начала премьеры оставался час. Я заехал в торговый центр и никак не мог решить, что же купить Александре — некрасиво с пустыми руками прийти. Сначала ориентировался на цветы, но пока спустился на первый этаж, подумал, что это не самая лучшая идея. «Не на свидание же идём. Не хочу, чтобы девушка поняла неправильно». Потом пришла мысль купить ещё что-то для Аристотеля, но по дороге к зоомагазину я отбросил её. «И как это будет? Саша, ты такая молодец, поэтому дарю тебе резиновую утку? Да… Тихомиров, ты совсем отупел уже!» В конце концов набрал Олега, чтобы спросить о том, что она любит.

— А тебе зачем? — поинтересовался он сонным голосом.

— Она достала важную улику по делу, которое я веду, и я хотел бы её отблагодарить.

— Сашка? Улику? Ты ничего не путаешь, друг мой?

— Я вполне серьёзно говорю.

— Ого! Приходи завтра вечером футбол ко мне смотреть, заодно расскажешь, об успехах моей племяшки.

— Хорошо… Саша удивительная. У неё действительно есть хватка и тяга к справедливости. А ещё она очень добрая…

На том конце трубки послышался то ли кашель, то ли кряхтение.

— Максимус, притормози, иначе я лихим делом подумаю, что ты запал на мою малую, и дам тебе в глаз.

Я резко замолчал, а Олег засмеялся.

— Да ладно тебе. Я же шучу. Очень рад, что ты взял её к себе в фирму, теперь хоть под твоим присмотром будет. Последнее время мы отдалились друг от друга — она сердится, что я не поддержал её в конфликте с отцом.

— Ну, так что купить? — решил сменить тему.

— Сладости турецкие купи. Санька обожает их.

К счастью, лавка со сладостями была поблизости. Я накупил разноцветного лукума и чуть-чуть фисташковой пахлавы, а затем дождался Александру у входа в театр. Она пришла в элегантном бордовом платье, очень счастливая на вид.

— Добрый вечер, Макс. Ещё раз спасибо, что пригласил.

— Это тебе спасибо за преданность нашему делу, — с этими словами я протянул ей коробочку.

— Что это?

— Турецкие сладости.

Её брови поползли вверх, а глаза загорелись — значит угодил.

— Это просто вечер моей мечты!

На душе сразу стало так тепло. Если бы мне хватило сил признаться, то я бы сказал, что мне очень нравится радовать Сашу.

Мы поспешили к нашим местам на бельэтаже, но неожиданно встретили моего бывшего клиента на лестнице.

— Максим Эдуардович! Вот это встреча!

— Здравствуйте!

Кирилл подал руку для пожатия, потом посмотрел на Яблонскую:

— Ах, какая у вас очаровательная спутница!

Он поцеловал ей руку, и я отметил для себя, что он сделал это медленнее, чем должно быть.

— Кирилл, мне бы очень хотелось с вами побеседовать, но скоро третий звонок, — бросил я с холодком в голосе.

Мужчина словно не расслышал и спросил, не отводя глаз от Саши.

— Это ваша жена?

— Нет, я его сту…, — на последнем слове она запнулась.

— Нам пора, извините.

Я взял Сашу под локоть и повёл в зал. Через пару минут свет погас — началось действие. Когда я брал билеты, ориентировался на время, а не на название. Оказалось, что мы пришли на «Ромео и Джульетту».

— Класс, — прошептала Саша.

До самого конца всё её внимание поглотила сцена и, кажется, она почти не моргала даже, а я время от времени поглядывал на неё. Просто меня восхитило то, как человек смотрит на что-то с таким восхищением (простите за тавтологию).

— Мне очень понравилось! Вот как можно так передать телом всю глубину чувств? Гениально! — щебетала девушка, когда мы вышли на улицу.

Я посмотрел на часы и понял, что не спешу домой.

— Может прогуляемся? Поделишься впечатлениями более подробно.

— Угу.

Александра первой двинулась вдоль аллеи.

— Красиво и трагично. Вот почему жизнь ставит преграды для любви? Это же нечестно.

— Ты веришь в любовь? — решил спросить в тему разговора.

— А ты нет?

Наш диалог прервался. Саша вслух стала считать фонари (чудная!), а я про себя шаги, по стуку её каблуков.

— Мне кажется, что я не знаю, какая она на самом деле… Первая любовь для ребенка — родительская. Уверена, что мои родители меня любят… как-то по-своему. Наверное, старания, чтобы семья ни в чём не нуждалась — их любовь. А остальному меня не научили, поэтому сложно сказать, любила ли я уже в своей жизни. Но я очень верю в любовь.

Меня тронуло её откровение, тоже захотелось поделиться:

— После окончания университета и стажировки, я встретил девушку, на которой даже думал женится. Свадьбы не было — она неожиданно бросила меня и вышла замуж за иностранца. Было очень больно. Пришлось уйти в работу с головой, чтобы с этим справиться. А сейчас… я понимаю, что это не были настоящими чувства, скорее привязанность к обоюдным иллюзиям. Я тоже верю, что ещё встречу свою настоящую любовь.

Саша остановилась. Мне захотелось взглянуть ей в глаза — в них было что-то такое волнующее. Казалось, что сейчас она скажет нечто важное, но прозвучало это:

— А я думала, ты — сухарь.

Магия момента испарилась.

— Почему это я сухарь? — возмутился.

— Юристы все такие: дотошные, расчетливые, живут умом, а не эмоциями. Вот поэтому я никогда и не стану юристом.

— Я с тобой не согласен. Мы не чёрствые — мы справедливые. К тому же, госпожа Яблонская, у тебя есть возможность разрушить стереотип. Дерзай!

Я снова зашёл на опасную территорию, и Сашка превратилась в кактус.

— Я согласилась работать в твоей компании не потому, что поменяла своё отношение к юриспруденции.

— А почему же? — прозвучало немного язвительно с моих уст.

— Потому, что… А какая вообще тебе разница? Отвези меня лучше домой.

Я хотел ещё узнать, с каких это пор стал её личным водителем, но промолчал. В дороге тоже разговор не клеился и прежде, чем вредина ушла домой, я заявил:

— Жду в понедельник на паре, Александра! И только попробуй не прийти.

Она вышла, забрав мой призент и громко хлопнув дверью.

Сашка

С появлением Тихомирова в моей жизни бессонных ночей стало гораздо больше. В этот раз мне не спалось из-за странного конца этого прекрасного вечера. Вот кажется, что я права. Ну права же! А с другой стороны, чувствую, как на душе кошки скребутся. Макс ведь не виноват, что у меня так сложились отношения с родителями, а вследствие этого, взгляды. Наоборот: он теперь рядом и поддерживает меня. Снова дурной характер завставил обидеть хорошего человека. Я потянулась к телефону и стала набирать сообщение, но потом заметила, что на часах полночь.

— Да, Саша, вот лежит он и ждёт твоих извинений. И вообще, чего это я буду извиниться? Максим на меня надавил — я показала коготки. Пускай и делает первый шаг.

Если честно, не умею я извиниться. Закуталась в плед, как всегда это делаю, и потопала на кухню. Электрочайник зашумел, а я вспомнила про коробочку со сладостями.

— Как же вкусно. Ммм… — белый лукум с кокосовой стружкой просто таял во рту.

Ну не могу я быть в соре с человеком, который покупает мне турецкие сладости, завтра напишу сама. С лёгкостью убедила себя, что лукум заставил подобреть.

Проснулась от того, что Аристотель носится по квартире, первым делом пришлось идти его выгуливать.

— Саша, доброе утро!

Я обернулась и увидела Клавдию. Сегодня она выглядела более опрятно и жизнерадостно.

— Вот, ты просила, а я не смогла на месте усидеть, — она протянула лист бумаги в файле.

— Давайте посмотрим, — зевнула и взяла документ.

Быстро пробежавшись взглядом по строчкам, поняла, что это заключение судебно-психиатрической экспертизы вполне похоже на подлинное. «Вот бы у меня была хоть маленькая практика в этой сфере. Я же про признание человека недееспособным знаю, как кот наплакал», — подумала, но не подала виду.

— Подождите пару минут, пожалуйста. Я сейчас переоденусь и мы займёмся этим вопросом.

Клавдия села на лавочку возле подъезда, разминая пальцы.

— Не волнуйтесь. Всё будет хорошо.

Я улыбнулась ей самой искренней улыбкой и побежала собираться. Одной рукой сделала себе бутерброд, второй гладила белую рубашку, а между всем этим поглядывала в телефон, где была открыта книга «Права граждан с психическими расстройствами» Аргуновой*. «Я обязательно выучу всё это», — дала себе обещание. Очень хотелось быть полезной, а для этого нужны знания.

Клавдия, словно статуя, сидела на том месте, где я её оставила. Она взглянула на мой деловой костюм, который пару дней назад Олег незаметно похитил из моего шкафа в родительском доме, и спросила:

— Мы куда?

— В психушку! — объявила я.

Женщине ничего другого не оставалось, как пойти следом.

В больнице, в которой выдали заключение, с нами не стали говорить. Главврач очень по-хамски объяснила мне, что у меня нет полномочий задавать ей какие-либо вопросы. К моей подопечной, ждавшей меня в парке, я возвращалась с пустыми руками и немного злая.

— Вот психану, выучусь на адвоката и будут у меня такие дамочки ходить по струнке смирно, — сама не поняла, что сказала, и тоже рухнула на скамейку.

— Не получилось?

— Не хотят говорить. В суде мне тоже скажут, что я не имею оснований. Обидно.

— В этой психбольнице работает какая-то знакомая моей невестки, — сообщила Клавдия.

— Да понятное дело, что всё схвачено. Такие большие связи, раз смогла провернуть подобную гадость?

— Нет. Откуда у девушки из деревни могут быть большие связи в столице?

Я призадумалась.

— Странно это всё. Нужно было создать фейковую историю болезни, потом повозиться с заявлением на признание недееспособности, потом договорить заключение и протолкнуть всё это в суде. А вы ни сном, ни духом. Должны быть хорошие связи или внушительная сумма.

— Какая сумма, Саша. Мы не из богатых.

Постучав пальцами по дереву, я встала.

— Пенсию, говорите сын получает?

Она кивнула.

— Ну, хоть в банк давайте сходим.

Я и сама до конца не понимала, что хочу узнать в банке по этому поводу, но так лучше, чем ничего.

Мы попали к очень молоденькой и приятной сотруднице (после мегеры в больнице, пожалуй, все приятными покажутся).

— Здравствуйте. Чем могу помочь?

— Добрый день. Мы бы хотели узнать состояние пенсионного счёта Клавдии…, — я замолчала потому, что фамилия была написана в заключении, но я забыла.

— Усуповой, — она сказала сама.

Экономист неодобрительно на нас посмотрела.

— Это вы? Могу я увидеть ваш документ?

— Документ? Ах, да, сейчас.

Я сделала вид, что роюсь в сумке.

— Не может быть! Забыли. Была уверена, что положила твой паспорт в сумку, тётя. Наверное, забыла на столе, когда кофе пила.

Клавдия лишь молча хлопала ресницами.

— Как хорошо, что вы фотографируете клиентов, когда выдаёте карты, — я широко улыбнулась, — а личную информацию, к счастью, можно по памяти рассказать.

Девушка поняла, на что я намекаю, и задав Клавдии пару вопросов, принялась что-то клацать в планшете.

— Всё у вас в порядке. Деньги ежемесячно поступают на счёт, никакие дополнительные услуги не были оформлены. Вас что-то конкретное интересует?

— Нет. Просто тётя у меня рассеянная, недавно потеряла карту. Мы хотели узнать, не пользовался ли ей кто-нибудь посторонний.

— Почему не заблокировали?

— А она нашлась. Да, очень быстро. Но меры предосторожности лишними не будут.

Экономист снова на нас посмотрела, как на дурочек.

— Последняя транзакция была выполнена час назад. Это были вы?

— Да-да. Спасибо.

Мы попрощались и вальяжно вышли из отделения банка.

— Ничего не поняла, — первое, что сказала Клавдия на улице.

Я вздохнула с облегчением, ведь не зря врала.

— Сын пользуется вашей карточкой. И пенсия приходит на неё, как и приходила, — пояснила я.

А потом мою темноволосую головушку посетила вполне логичная мысль:

— А что если они не очень сильно запаривались с этим всем, а просто развели вас?

— Не знаю, — вздернула плечами она.

— Денег у вас нет, обратиться не к кому, да и не разбираетесь вы в таких вопросах. А если ещё учесть шок, то вообще можно поверить во что-угодно.

— Получается, я четыре месяца жила в депрессии из-за того, что для окружающего мира — я психически больна, а на самом деле это может быть просто развод?

«Количество бездушных людей у нас зашкаливает, а правовая грамотность граждан, увы, страдает» — подумала и взяла свою подопечную под руку.

— Сейчас познакомимся с вашими родственниками. Знаете телефон?

Она продиктовала мне цифры и через пару секунд мы уже слушали гудки.

— Алло, — раздался писклявый женский голос.

— Здравствуйте! Это Екатерина Усупова?

— Да.

— Меня зовут Александра Яблонская. Я являюсь адвокатом Клавдии Усуповой. Дело в том, что мы намерены добиваться признания решения суда о лишении дееспособности недействительным, а также возврата жилищной площади, возврата пенсионных средств за прошедшие четыре месяца и моральной компенсации в размере…

Дальше невестка меня дослушивать не стала — бросила трубку.

*Аргунова Ю. Н. Права граждан с психическими расстройствами. Изд. 2-е. — М: ФОЛИУМ, 2007 г.

Сашка-2

— Вот коза! — вырвалось у меня.

Снова попробовала набрать, но она сбросила вызов.

— Я теперь уверена: если потянуть за соломинку, то весь стог рассыплется, — повернулась к Клавдии, — а таких вот людей вообще сажать надо!

— Не надо сажать, — женщина схватила меня за руку, — я лишь хочу вернуть себе прежнюю жизнь, а зла никому не желаю.

Услышав это, застыла на месте. Клавдия продолжила:

— Это сын мой. Какая же я мать, если собственными руками его посажу? Пускай лучше в деревню уезжают. Может, когда-то раскаются и прощения попросят.

«Горбатого могила исправит», — подумала я. Да, категоричность мне присуща.

— Мы восстановим справедливость. Я считаю, что за все поступки нужно нести ответственность — проучить их точно следует.

Сама удивилась, что начинаю быть рассудительной, словно подменили. Оставалось только придумать, как выкурить горе-родственников из квартиры и отправить их в Тмутаракань, где им и место. «Вот бы Максим был рядом, точно придумал бы что-то толковое». Я даже принялась искать его в списке контактов, но потом решила, что будет неправильным в выходной срывать его по работе. К тому же, я наговорила вчера лишнего, а сегодня неудобно помощи просить. Приняла решение действовать своими силами… не совсем своими. В голове созрел план, поэтому пришлось позвонить Егору:

— Слушаю, — голос был сонным.

— Дрыхнешь?

— И тебе привет, Яблонская.

— У меня есть просьба. Надеюсь, не откажешь.

Послышался шум.

— Егор! Это очень важно.

— Не верещи только, пожалуйста, башка болит после вчерашнего. Что нужно сделать?

— Ты форму полицейскую можешь быстро достать? Только не отца. Генеральские погоны тут неубедительными будут. Там капитана, майора…

— Шурка, куда ты влипла? — друг взволновался.

— Сможешь?

— Ну, смогу.

— Сейчас сброшу адрес, подъезжай по нему уже в маскараде. Детали на месте.

Через полчаса наш цирк-шапито уже репетировал роли возле дома Клавдии.

— Значит так: ты, Егор, стучишься в дверь, я произношу свою речь, затем мы якобы хотим арестовать парочку Усуповых. Клавдия, вы просите меня их отпустить. Далее они собирают свои вещички и уходят в закат. Занавес!

— Всё понятно, — Коновалов был настроен решительно, а форма делала его более суровым.

Мы поднялись на пятый этаж. После пары звонков, нам отворила миловидная русоволосая девушка и мгновенно побледнела.

— День добрый. Капитан Коновалов, — Егор посветил перед её лицом закрытым удостоверением (ведь оно не принадлежало ему).

Невестка Клавдии чуть не захлопнула дверь перед самым носом, но проворный фальшивый сотрудник полиции успел подставить свой ботинок.

— Ой, извините. Это рефлекторно получилось. Ванечка, к нам полиция пришла, — девушку трясло, как осиновый лист, но в квартиру она нас пустила.

Я видела, что Клавдия была на грани того, чтобы заплакать. Слегка ей улыбнулась, потом надела на себя маску стервозного адвоката.

— Это я звонила вам сегодня по поводу судебного разбирательства.

В коридоре появился сын с ощутимым шлейфом дешевого спиртного, а Егор стал рядом со мной, как вышибала в клубе, скрывая Клавдию из виду.

— У нас есть все основания полагать, что вы путём мошенничества и клеветы завладели этой жилищной площадью.

Я достала из файла заключение о недееспособности и пафосно бросила его на стол.

— Можете забрать эту бумажку на память, будете по вечерам в тюрьме её разглядывать.

Это был блеф чистой воды, поскольку я так и не узнала, насколько сильно заморочились Усуповы: сделали липовое заключение, чтобы запугать Клавдию, или действительно решали через суд.

— Здесь какое-то недоразумение! — сынок быстро протрезвел.

Взглянула на его заросшую рожу и так противно стало.

— Какое недоразумение? Не ты мать на улицу выгнал? Не ты без копейки за душой оставил? — начинала закипать. — Товарищ капитан, вяжите его.

Егор сделал выпад вперёд.

— Мама, ты кровиночку свою в тюрьму?

Иван попытался пробиться к Клавдии, но я стала на его пути.

— Запутались мы. Простите! Зачем сажать сразу? — вмешалась его благоверная с крокодильими слезами на глазах.

— Бог простит, — тихо сказала моя подопечная и посмотрела на меня, — а можно наказать их как-то по-другому?

Мы с Егором переглянулись, а дальше я озвучила уже заготовленные слова:

— Если вы не станете писать заявление, а ваши родственники чистосердечно признаются в содеянном, сейчас же освободят квартиру и напишут расписку о том, что не претендуют на ваше имущество, а также не будут вас беспокоить, можем обойтись без тюрьмы.

Клавдия кивнула, а её невестка удалилась за листом и ручкой. Я оказалась права, Усуповы особо не трудились: с помощью знакомой Катерины они сделали максимально похожее заключение, будучи уверенными, что этого хватит, чтобы запугать старушку и вытравить из дома. Ни с какими историями болезни, судами и прочим никто не связывался. Как только вещи были упакованы и парочка, скрепя зубами, отправилась на вокзал, мы втроём дружно выдохнули.

— Правильно ли мы поступили?

— Конечно, Клавдия. Пускай наживают всё своим трудом. И вообще я переступила через себя, не дав ход этому делу. Мораль моралью, но заключение подделаное.

Мы прошли на кухню, хозяйка дома быстро организовала чай.

— Вот это я понимаю движуха! Санька, если нужна ещё помощь будет, ты звони — я с радостью.

Егор прихватив пустые бутылки из-под пива, полетел возвращать форму своему товарищу, а мы с Клавдией дождались мастера, чтобы сменить замок, убрались в квартире и поставили новый пароль на банковскую карту через приложение. Из дома я вышла в хорошем настроении. Во-первых, я нашла себе замечательную подругу (пускай и пенсионного возраста). Теперь мы с Аристотелем будем часто ходить к ней в гости. Во-вторых, я пришла к ценным выводам: в этой ситуации то, что правовая грамотность у нас в стране страдает, пришлось нам на руку, а также я поняла, что мне очень понравились бороться за справедливость.

Этой радостью я захотела с кем-то поделиться. Родители наверняка задали бы кучу лишних вопросов, восприняли как очередное баловство. Олег бы порадовался, но всё равно мы с ним не на одной волне. Получается, что у меня есть только Максим.

Уже хотела позвонить ему, как телефон завибрировал в руках — Макс меня опередил.

— Привет. Я тебе такое расскажу! — воскликнула на эмоциях, позабыв о нашей маленькой ссоре.

— Привет. Я тоже хотел с тобой поговорить.

Макс

Уже достаточно давно я не замечаю прекрасных мелочей вокруг себя, но пока ждал Александру в ресторане, котором она выбрала, как место встречи, пришлось оглянуться по сторонам. Занял самый отдалённый столик на террасе и только сейчас понял, какая же тёплая эта осень, ведь терасса ещё открыта. Заведение находилось рядом с площадью и чтобы не насиловать листы меню в двадцатый раз, переключился на людей. Они медленно гуляли, фотографировались, покупали кофе в передвижной кофейни, дети носились на самокатах. А я, правду говоря, разучился никуда не спешить. Ещё пару лет назад мечтал, что заработаю денег и тоже вот так вот буду спокойно бродить по улицам в Риме на выходных, даже итальянский выучил, но мечтать, видимо, я тоже разучился.

— Кто молодец? Я молодец! — Саша вихрем неслась в мою сторону. Казалось, вот-вот оторвётся от земли и взлетит.

Она пристроилась на диванчике напротив меня.

— Ещё раз привет. Я голодная как волк, поэтому сначала закажу еду, а потом будем говорить.

Отобрав у меня меню, девушка принялась выбирать блюдо, а я не удержался и улыбнулся. Она очень забавная.

— Турнедо Россини*, клубничный чизкейк и апельсиновый фреш, пожалуйста, — таков был её заказ.

Когда официант ушёл, она шепнула мне:

— Потрачу на это весь свой аванс, но не могу устоять.

— А я думал, что девушки всегда на диете, но потом вспомнил о недавней картошке фри, — слегка подколол.

— Я танцую и у меня прекрасный метаболизм, вдобавок я очень люблю поесть.

— Ты сказала «аванс»?

Саша тоже засмотрелась на площадь, но потом ответила:

— Угу. Скажем, я на собственных хлебах. Сильная и независимая, как бы, хочу кому-то что-то доказать.

Заметил: стоит только коснуться темы её семьи, материального положения или учёбы, девушка сразу прячется за стеной сарказма и безразличия. Не стану дальше об этом говорить, уж очень не хочется повторить вчерашний вечер. На удивление, мы легко через это перешагнули. Посмотрел Саше в глаза — словно почувствовал, что мы извинились и простили друг друга одновременно.

— Представляешь, я сегодня разрулила проблемы своей знакомой!

Далее она пересказала мне, как всё было, звонким воодушевлённым голосом.

— Значит, люди подделали заключение судебно-психиатрической экспертизы, выставили владелицу квартиры за дверь, незаконно распоряжались её пенсией и потом просто уехали на выселки в деревню? И вы добились этого потому, что ты притворилась адвокатом, а Коновалов сыграл полицейского? Так? — уточнил я.

— Ну да, — Александра притихла, словно ждала, что я стану ругать.

— Саша, в имя закона нужно действовать по закону, а не в игры играть.

— Вообще-то это было моё первое самостоятельное дело, Максим… Эдуардович. Я не знала, как правильно нужно действовать, но была уверена в том, что я должна оставаться на стороне своей подзащитной до конца. Она доверилась мне — я не могла её подвести.

Хотел сказать, что нужно учиться, чтобы знать, как правильно поступить, но вовремя остановил себя, побоялся спугнуть тот интерес к работе адвоката, который в ней проснулся.

— Ладно, пускай будет так, всё приходит с опытом. Сделано благое дело и я горжусь своей студенткой.

Девушка окаменела. Мне даже показалось, что к её глазам подступили слёзы, но в этот момент принесли заказ, и она отвернулась от меня.

— Это божественно вкусно! Хочешь?

Я покосился на свою одинокую чашку чая, потом на вилку с кусочком мяса, которую она мне протянула. Эта её непосредственность сбивает меня с толку.

— А давай, — поддался неожиданному порыву.

Мясо оказалось действительно очень вкусным.

— Я уже рассказала свою новость, о чем ты собирался поговорить?

— Директор «Империи красоты» форсированными темпами провёл внутреннее расследование. Ни единой поддельной баночки на складах, производстве, в магазинах нет. Никто ничего не знает и крысу найти не удалось. Я думаю поехать к нему.

— Сегодня же суббота, — подметила, отрезая кусочек десерта.

— Может оно и к лучшему. Я почему-то подумал, что ты захочешь составить мне компанию.

— И правильно подумал.

Даже Эля редко бывает со мной на встречах с клиентами, но Александру не позвать я не мог. Мне кажется, что я уже немного изучил её характер — если бы не позвал, случилась бы Третья мировая.

Офис, где заседало руководство косметической компании, сегодня пустовал. Усиков встретил нас в холле, видно было, как сильно он напряжён.

— Здравствуйте! Смотрю, в тот раз вы не один, Максим Эдуардович.

Я пожал ему руку.

— Позвольте познакомить, это…

Чуть было не сказал слово «студентка», но Саша взяла инициативу на себя.

— Партнёр. Александра Юрьевна.

Она тоже пожала ему руку.

— Очень приятно познакомиться с ещё одним адвокатом «Тихомиров и Ко». Давайте поднимемся в мой кабинет и там побеседуем.

Усиков направился к лифту, а я сверкнул на Сашку глазами.

— Я тебе это на сессии припомню, партнёр.

— Не будь злюкой. Мы же одна команда, — с ангельским видом произнесла и поспешила вслед за директором.

«Дожил … собственная студентка из меня верёвки вьёт».

— Как я уже сказал по телефону, ничего мы обнаружить не смогли. Если бы я собственными глазами не видел подделку, то подумал бы, что её не существует. В изъятых партиях одни оригиналы, производство тоже тщательно проверено и фактически, и на бумагах.

— Иван Дмитриевич, вы так быстро всё провели, возможно что-то упустили из виду, — осторожно озвучил предположение.

— Я уверен, что на производстве махинаций нет.

Саша сейчас была похожа на авторитетного адвоката даже больше, чем я: размеренные движения, серьёзный вид, осанка, как у герцогини. Следующий вопрос задала она:

— А лаборатория? Или, может быть, фальшивый крем производится в другом месте?

— Если бы фальшивки были массовыми, то мы бы обнаружили их при изъятии из магазинов. А спрятать их не было возможности, поскольку первым делом после скандала в сети, товар был убран с полок… Лаборатория… разве только пару штук можно сделать, если работать очень скрытно и осторожно. Да и коллектив там у нас маленький, все друг друга знают ещё с химфака.