Стылая

Глава 9

Мы с Павленом возвращались к месту ночевки, то есть все к тому же каменному шалашу. Уже почти стемнело, и ступать приходилось очень осторожно, потому как на земле были просто россыпи небольших камней – не хватало еще споткнуться и получить растяжение. Ох, надо было бы нам уйти пораньше, но господин инквизитор до последнего ожидал, что святые отцы все же покажутся на поверхность, выйдут из подземелья, или как там правильно назвать то место у основания скалы, куда ушли парни. Наверное, Павлен и до сей поры не сдвинулся бы со своего места, ожидая возвращения ушедших молодых людей, но тут уж вмешалась я, и после нашей короткой, но резкой перепалки (сейчас я уже не стала выбирать выражений!), Пес Веры все же вынужден был признать мою правоту, и неохотно поплелся вслед за мной.

Конечно, я понимала его чувства – если с отцом Витором произойдет что-то плохое, то для господина инквизитора все дальнейшее будет самой настоящей катастрофой. Тем не менее, все же не стоило понапрасну рисковать, потому как с приближением сумерек здесь не следует слишком долго оставаться на открытом месте. На мой взгляд, в этих горах с наступлением темноты каждому разумному существу следует забиться в какую-нибудь глухую щель, и сидеть там до рассвета, опасаясь лишний раз высунуть наружу свой нос.

В Зайросе ночь на землю опускается не так медленно, как в моей родных стране, а за какие-то четверть часа буквально падает на землю. Вот потому-то последнюю часть пути нам с Павленом пришлось даже не идти, а брести в темноте, и, если честно, то я стала всерьез опасаться, что мы сбились с дороги и направляемся не в ту сторону. Разговаривать не было ни малейшего желания, к тому же в ночной тишине звуки разносятся очень далеко. Когда же я, наконец, увидела вдали небольшое пятнышко горящего костра, расположенного возле входа в наш каменный шалаш, то этот миг показался мне едва ли не самым счастливым событием всей моей жизни.

– Что-то вы задержались... – в голосе Коннела, который встретил нас у костра, было самое настоящее облегчение. – Мы уж начали беспокоиться...

– Так получилось... – я пожала плечами, а Павлен промолчал. Впрочем, Коннел больше не стал нас ни о чем спрашивать: и так ясно – раз мы пришли одни, то, очевидно, святые отцы по какой-то причине не торопятся с возвращением. К тому же хмурый вид господина инквизитора говорил сам за себя: даже Якуб, который явно хотел о чем-то нас спросить – и тот благоразумно промолчал.

Не знаю, мясо какого животного в этот раз приготовил Якуб, но пахло оно бесподобно, да и на вкус было прекрасным. Вон, даже у мрачного Павлена лицо чуть прояснилось. Верно говорят, что хорошая еда способна даже немного отогнать тяжелые мысли.

– Это что ты нам сегодня приготовил?.. – поинтересовался Пес Веры, с удовольствием принимаясь за очередной кусок хорошо прожаренного мяса.

– А угадайте!.. – довольно улыбнулся Якуб.

– Парень, я сейчас меньше всего склонен к словесным играм... – буркнул Павлен.

– Ладно... – не стал спорить Якуб. – Все одно вряд ли угадаете. Это дикобраз.

– Всегда считала, что ежиков есть нельзя... – мне только и оставалось, что развести руками.

– Еще как можно!.. – отмахнулся Коннел. – Правда, не стоит путать этих двух животных – ежа и дикобраза. Друг к другу они не имеют никакого отношения, кроме иголок, разумеется, да и мясо у дикобраза не в пример вкуснее. Вообще-то мы добыли двух зверюшек, и обоих зажарили – это сделали для того, чтоб утром не возиться с костром, а сразу отправиться к нужному месту. Вон, мы одного из них в листья завернули, за ночь с ним ничего не случится.

– Это вы правильно решили... – немного рассеянно произнес инквизитор, думая о чем-то своем.

– Между прочим, он лихо бегает, этот мешок с иголками!.. – продолжал Коннел. – Не поверите, но пока мы за ним гонялись, я чуть не пострадал – дикобраз мало того, что растопырил все свои иголки, но еще и прыгнул задом, причем прямо на меня! До сих пор не понимаю, как я сумел увернуться!..

– Повезло... – мрачно уронил Павлен, и все снова умолкли. Говорить не хотелось, но и сидеть в полном молчании тоже тяжело.

– Сегодня луна на небе. И очень яркая... – невпопад брякнула я. Хм, вообще-то об этом можно было бы сказать и позже, тем более что все и без моих слов видели – ночное светило уже заливает все вокруг своим холодным светом, но мне так хотелось порадовать людей хоть какой-то хорошей новостью!.. Надо сказать, что все поняли меня правильно – Коннел упоминал о том, что чончоны летают только в безлунные ночи, а раз так, то, получается, что сегодня можно не опасаться нападения летающей головы.

В этот раз было решено дежурить по двое – так все же поспокойней и понадежней, уж очень ночи тут темные, сами собой сны навевают. Договорились, что первыми нести дежурство будут Павлен – ему все одно сейчас не до сна, хочется побыть наедине со своими мыслями, а еще господин инквизитор явно не желает, чтоб кто-то задавал ему вопросы. Ну, раз такое дело, то за компанию с ним посидит Якуб – этот парень, похоже, не очень устал, вот и пусть дежурит и за себя, и за Пса Веры. Я же со спокойной душой отправилась на боковую – главное, что сейчас на небе сияет луна, и еще оно все усыпано звездами, а раз так, то можно спать спокойно.

Посреди ночи нас с Коннелом довольно-таки невежливо растолкали – мол, поднимайтесь, ваша очередь дежурить. Просыпаться, конечно, никак не хотелось, но когда Павлен неохотно пробурчал, что небо уже с час как затянуто тучами – тут я проснулась окончательно. Если на небе нет луны, то следует позабыть про сон, отоспаться успеем в другое время.

Нам с Коннелом только и оставалось, что сидеть рядышком, жечь тоненькие лучинки (благо Коннел еще с вечера заготовил их целую кучу), а еще мы с ним негромко разговаривали. О чем? Да о самом разном, спрашивали друг друга едва ли не обо всем, что придет в голову. А еще мы и сами не заметили, как перешли друг с другом на «ты». Конечно, следовало бы помалкивать, слушая тишину окружающего мира, только вот понятно, что в этом случае сон сморит любого, даже самого выдержанного человека. Лучше уж просто сидеть рядом и чуть слышно беседовать промеж собой, глядя на потрескивающий огонек лучинки. Тишина, покой, ложное чувство безопасности и ощущение того, что в этом мире никого больше нет...

Наверное, только из-за этого я решилась задать Коннелу вопрос, который меня давненько интересовал, и который в здешних местах задавать обычно не принято:

– Слушай, а зачем ты в Зайрос прибыл? Ну, со мной все ясно – выбора иного не было, а тебе за какой надобностью надо было так рисковать, пускаясь в опасный путь по морю?

– А тебе?.. – хмыкнул парень.

– Я в курсе того, что Якуб сообщил тебе о моей незадавшейся семейной жизни – этот парень не может лишний раз сдержать язык за зубами. Наш разговор с Павленом ты тоже слышал, и потому знаешь обо мне многое, пусть и не все. Но тебя-то что в эти края занесло?

– В эти?.. – парень усмехнулся. – Тысяча золотых, которые ты мне пообещала. А, да, и еще сотня...

– Я не это имела в виду.

– Все, кто приезжает в Зайрос, хотят только заработать. Я от них ничем не отличаюсь.

– Неужели все дело только в деньгах?

– Увы, да, как это ни банально звучит. Скопить мне удалось не так и много, но хуже другое: все, что сумел сколотить в этих местах, я разом просадил за карточным столом. Самое неприятное в том, что в тот раз я вообще играть не собирался. Хоть верь, хоть нет, но я не отношусь к числу любителей карт, да и играть в них не большой мастер. К сожалению, в Сейлсе хватает ловкачей, умело вовлекающих в игру старателей и тех, кто вернулся в город из леса, то есть тех, у кого в какой-то момент появляются деньги. Беда в том, что этим делом частенько занимаются стражники.

– Ты, случайно, не за это служителя закона в Сейлсе подранил?

– Именно за это... – кивнул головой Коннел. – Только из него такой же честный служитель закона, как из меня святой проповедник. Как это ни печально, но в Сейлсе частенько стражниками становится самое настоящее жулье – тут не так много людей кристальной честности. Когда же я понял, что меня обчистили, причем сделали это едва ли не в открытую – вот тут я не сдержался.... Потому и за решетку угодил.

– А там, на родине... У тебя осталась семья?

– Можно сказать и так. Я оставил мать и брата, отправился сюда в наивной надежде неплохо подзаработать, но, как видишь, особых успехов на этом поприще так и не достиг. Прошло несколько лет, а я все еще на мели. Однако куда хуже другое – у меня никак не получается вернуться назад. В последнее время корабли в Зайрос приходят крайне редко, да и цена за проезд очень высокая.

– А жена и дети у тебя имеются?

– Мне было как-то не до того, чтоб обзаводиться семьей... – в голосе Коннела прозвучала самая настоящая горечь.

– Коннел, я заранее прошу прощения за свой вопрос, но...

– Ты хочешь спросить, почему у мужика тридцати лет все еще нет семьи?

– Просто это как-то непривычно...

– Моя семья – это мать и брат. Если я не вернусь, то они без меня совсем пропадут, хотя, боюсь, уже живут едва ли не на грани нищеты...

– А твой отец... Он погиб?

– Думаю, папаша до сей поры жив, здоров и совсем не бедствует... – даже в темноте было понятно, что парню не хочется говорить о своем отце. – Только ради нас он не шевельнет даже пальцем. Более того: если мы все разом умрем, то для него это будет наилучшим выходом!

– Коннел, я, разумеется, не имею никакого права расспрашивать тебя о взаимоотношениях в вашей семье...

– Эк ты завернула – взаимоотношения!.. – Коннел старался говорить спокойно, но было понятно, что воспоминания об отце враз вывели его из себя. – Нет у нас с ним ни семьи, ни привязанности, ни каких-то там взаимоотношений! И знать о нас он не желает!

– Могу спросить: почему?

– Вообще-то сейчас время и место располагают к душевным беседам... Хочешь, поведаю тебе одну не очень веселую историю? Все одно больше заняться нечем...

– Конечно, хочу...

Как я и предполагала, Коннел стал рассказывать о своей семье, и история, надо сказать, была совсем невеселая. Впрочем, сходные истории мне уже и ранее приходилось слышать...

Мать Коннела была единственной дочерью пусть и не очень богатого, но умелого охотника, и проживали они с отцом вдвоем в Светлом Логу. Ранее я не раз слышала об этом удивительном по красоте лесном месте, да к тому же там есть источники с водой, полезной для здоровья – недаром туда частенько отправляются на излечение больные и хворые. Правда, до Светлого Лога так просто не добраться – место находится уж очень далеко от основных дорог, но тот, кому повезло оказаться в тех полудиких местах, позже не могли нарадоваться возвратившемуся здоровью: мол, в удивительных источниках искупаешься, чистейшим воздухом подышишь – и словно заново родишься!

И вот в один далеко не прекрасный момент в Светлый Лог приехал молодой мужчина – мол, здоровье подлечить не помешает, позвоночник побаливает. Сказал, что сам из купцов, пусть и не из богатых – состояние, мол, дело наживное, успеем еще капитал приобрести!

В юную дочь охотника приезжий мужчина влюбился сразу – уж очень хороша была эта чуть замкнутая девушка, жительница здешних мест. Надо сказать, что и парень на лицо, как говорится, удался, характер веселый, немного бесшабашный, да и язык хорошо подвешен... Неудивительно, что через какое-то время девушка ответила на чувства у молодого человека. Однако нравы в тех местах суровые, за нравственностью следят строго, и девушка сразу поставила ухажеру одно условие: если хочешь, чтоб мы были вместе – женись. Надо сказать, что против подобного предложения молодой человек не возражал.

Сватовство было коротким, и отец невесты противиться не стал – раз дочке парень по душе, то пошли им Светлые Боги семейного счастья да крепкого здоровья! Быстро сыграли скромную свадьбу, после чего свежеиспеченный муженек купил старенький дом – мол, молодая семья должна жить отдельно. Правда, молодой супруг досадовал: мол, беда в том, что моя работа связана с постоянными разъездами и делами в других местах, но я постоянно буду приезжать сюда, а через какое-то время, когда скоплю капитал, и вовсе переберусь на житье в Светлый Лог.

С тех пор так и пошло: благоверный появлялся у жены всего лишь раз-два в год, и более чем на месяц в семье не задерживался, а остальное время ездил по своей работе – мол, дела идут неважно, и ничего пока изменить не могу, хотя и стараюсь, как могу! Увы, пока что мне просто не везет. Но вы не беспокойтесь и не тревожьтесь понапрасну: как только заработаю на новый дом, так сразу же переселюсь к вам, и будем жить одной крепкой семьей! Ситуацию не изменило даже рождение сына Коннела, которого, по сути, воспитывал дед.

Шли годы, но по-прежнему ничего не менялось. Да и старый дом, приобретенный молодым супругом, быстро ветшал, и однажды зимой обвалилась труба, вызвав пожар, который едва удалось потушить. Оглядев обгоревшие стены и провалившуюся крышу, дед решил взять дело в свои руки, то бишь помочь дочери и зятю с постройкой нового дома. Он так объяснил свое решение – дескать, доченька, после этого, надеюсь, твой мужик перестанет мотаться по свету, зарабатывая жалкую мелочь, а не то на вашу семью в деревне уже косо поглядывают, шушукаются не по делу, да и парнишка растет без отцовского пригляда. На строительство дома старик отдал все свои сбережения, да и потом пропадал на охоте днями и ночами, заготавливая соболиные, норковые да лисьи шкурки, но через какое-то время на месте старой развалюхи появился крепкий красивый дом, на который с завистью поглядывали едва ли не все местные жители.

Зять, который к своему очередному приезду увидел новые хоромы, пахнущие свежим деревом, только что руками не развел, и клятвенно пообещал вернуть тестю все те немалые деньги, которые тот потратил на строительство нового дома для молодой семьи. Впрочем, старик просил лишь об одном: дорогой зять, да позабудь ты об этих деньгах, главное – хватит пропадать неизвестно где, пора осесть на месте, жить, как все люди, тем более что ты и сам этого давно хотел! Затек, вновь обозрев свой новый дом, торжественно пообещал – мол, раз такое дело, то я последний разок съезжу, все свои дела в порядок приведу, а потом вернусь сюда уже на постоянное проживание.

Побыв в Светлом Логе полтора месяца, молодой супруг вновь куда-то укатил, оставив супругу, как говорится, в интересном положении, потрепав сына по голове, и вновь клятвенно пообещав тестю вернуть деньги, которые тот отдал за строительство дома.

Прошло полтора года, а от уехавшего супруга не было даже весточки. Понятно, что в такой ситуации ни на хорошее уже не думается, в голову лезут лишь опасения за судьбу близкого человека. Старик-тесть, так и не дождавшись возвращения невесть куда пропавшего зятя, скончался – у бедняги от бесконечных переживаний за дочь не выдержало сердце. К тому же за это время молодая женщина успела родить еще одного сына, но, увы, у ребенка оказался детский паралич, и теперь мать мечтала только о скорейшем возвращении мужа – все же вдвоем куда легче переносить горе, да и больного ребенка поднимать на ноги кому-то надо. Не в силах больше выносить бесконечной неопределенности и тоскливого одиночества, молодая женщина написала несколько писем знакомым с просьбой отыскать следы пропавшего мужа...

Через какое-то время муженек, и верно, нашелся. Более того – он приехал в Светлый Лог, только вот не один, а с женой, властной громогласной особой. Тогда-то и выплыла наружу вся правда: оказывается, этот человек уже давным-давно женат, а разводиться с законной супругой у него и намерений не было. Да и никакой он не купец, просто помогает богатому тестю в кое-каких делах, и не более того. В Светлый Лог женушка отпускала своего благоверного только на лечение больной спины, и теперь решила лично выяснить, верны ли слухи о том, что ее дражайший супруг будто бы завел здесь вторую семью.

Все остальное было предсказуемо и по-настоящему неприятно, если не сказать – ужасно. Прежде всего, брак, заключенный между женатым мужчиной и здешней жительницей, признали недействительным, после чего оба сына стали считаться рожденными вне брака, а тот дом, который построил несостоявшийся тесть – законным имуществом зятька. Почему? Потому как именно на этого мужчину были оформлены все документы и купчие, а кто в действительности построил новый дом на месте старой развалюхи – это никого не волновало. Более того: в этом новом доме приезжая особа поселила семью своего брата, со скандалом выгнав оттуда прежнюю хозяйку вместе с двумя ее сыновьями: дескать, пожили за чужой счет, попользовались чужим добром – пора и честь знать! У твоего покойного папаши дом остался – там и живи, голодранка! Еще спасибо скажи, что я тебе иск не вчиняю за безнравственное поведение, хотя имею на это полное право! У нас с мужем, чтоб ты знала, шестеро своих детей имеется, родных и рожденных в законном браке, и потому еще двое приблудных щенков нам никак не нужны, а всем остальным бабам, что живут здесь, впредь наука – нечего на приезжих мужиков вешаться!.. Сам же незадачливый муженек все это время стоял с отсутствующим видом – мол, не знаю, как так все получилось, сами разбирайтесь промеж собой, только меня не трогайте!..

И хотя бывший муж со своей женой (от которой он не отходил ни на шаг) покинули Светлый Лог на следующий день, родственнички, поселившиеся в новом доме, делали все, чтоб сделать совершенно невыносимой жизнь молодой женщины и ее детей. Надо сказать, что они преуспели в этом начинании, тем более что защитить бедняжку было некому, и дело кончилось тем, что несчастная женщина вынуждена была продать свой дом и вместе с детьми перебраться в город, туда, где их никто не знает. Хорошо еще, что вырученных денег хватило на покупку маленького домика в пригороде, а не то одинокой матери с детьми пришлось бы совсем тяжко...

Потому так и получилось, что Коннел с одиннадцати лет стал считать себя едва ли не главой семьи, заботился о матери и брате, подрабатывал, где только мог. Чего там скрывать – жили бедно, экономили на всем, что только можно, но всегда старались найти денег на лечение младшего в семье. Правда, даже с возрастом парнишка так и не научился ходить, но, все же, держась одной рукой за стену, мог самостоятельно сделать несколько шагов. Чем он занимался? Переписывал церковные книги. У парня был удивительный по красоте почерк, и ему частенько приносили для переписки старые книги. Платили, правда, немного, но это все же лучше, чем совсем ничего.

Коннел часто вспоминал отца, в глубине души надеясь на то, что тогда, в детстве, произошло какое-то недоразумение, и отец с тех пор не знает покоя, страдает, вспоминая об исчезнувшей семье. Именно поэтому, повзрослев, Коннел все же отыскал пропавшего родителя – надеялся, что у того проснутся родственные чувства.

Увы, в действительности все оказалось куда хуже, чем можно было предположить: при встрече отец его не узнал, а когда понял, кто стоит перед ним, то одновременно и перепугался, и рассердился. Единственное, что он спросил у сына: что тебе от меня надо? Дескать, в родной семье меня и по сей день попрекают той давней историей, а тут еще и ты ко мне заявился!.. Я-то, мол, надеялся, что никого из вас больше не увижу! Подумай сам – на кой ты мне сдался?! Да, признаю – сглупил по молодости, влюбился в вашу мать, так ведь я за это уже наказан! А во всем, что произошло, она сама виновата – для чего в свое время письма стала писать, меня разыскивая?! Беспокоиться за меня она, видишь ли, вздумала!.. А ведь если бы не было этих писем, подождала баба меня еще какое-то время, то никто бы ничего не узнал... Знаешь, сколько времени меня с той поры родственники жены чуть ли не поедом ели, попрекая за ту мою ошибку – мол, зачем вторую семью завел?! Так вот, запомни: денег для вас у меня нет, и никогда не будет, а если еще хоть разок покажешься мне на глаза, то я на тебя или собак спущу, или стражников кликну – скажу, что украсть что хочешь!.. На этом и закончилось общение отца и сына...

Выслушав рассказ Коннела, я только что головой не покачала – дело в том, что ранее я краем уха уже слыхивала об этой крайне неприятной истории. Да, тесен мир... Правда, лично с теми людьми я не знакома, и даже не встречалась с ними ни разу, но мне рассказывали, как много лет назад некий красавец-приказчик, женатый на шумной и сварливой дочери своего хозяина, влюбился в очаровательную девушку, проживающую в Светлом Логе, и даже тайно женился на ней. Позже история выплыла на свет, был скандал, который плохо сказался на репутации того торгового дома – непорядочность скверно отражается не только на личной жизни, она подрывает доверие и к торговле, которой занимается человек с подобной «славой». Как мне говорили, узнав о проделках зятя, разгневанный тесть предоставил выбор провинившемуся зятьку: можешь уйти к своей новой семье, но без единой медяшки за душой, и живи там, как знаешь, или же останешься в нашем семействе, но теперь даже дышать будешь едва ли не с разрешения моей дочери... По слухам, у проштрафившегося красавца-приказчика даже мысли не возникло о том, чтоб покинуть привычное сытое и обеспеченное существование...

Правда, все это произошло очень давно, да и подробностями той истории я никогда не интересовалась, лишь слышала, что после случившегося провинившегося родственника в семье держат едва ли не в черном теле, а к торговым делам вообще не подпускают – мол, вышел из доверия... Ну что тут скажешь – сам виноват, должен был понять, чем могут закончиться любовные похождения, особенно столь рискованные. Правда, о брошенной семье этот гуляка старался вообще не думать, ведь куда легче считать, что все это осталось в прошлом, к которому сейчас можно не иметь ни малейшего отношения...

Разумеется, ничего этого говорить Коннелу я не стала, тем более что он постепенно увлекся своим повествованием, и рассказал мне о том, как у него хватило толку отправиться в Зайрос. Если честно, то я и тут не услышала ничего необычного...

Как и можно было предположить, в пригород, где жила семья Коннела, иногда возвращались те счастливчики, что когда-то отправились в Зайрос на поиски счастья, удачи и золота. Возвращались, конечно, далеко не все, но тем большее внимание было приковано к везунчикам, которые за морем сумели добиться своих целей. Надо сказать, что из этой дальней страны люди, как правило, приезжали с туго набитой мошной, и сыпали золотом направо и налево, рассказывая невероятные истории о своем пребывании едва ли не на краю света. Разумеется, были и другие, те, что сумели вернуться домой с превеликим трудом, не заработав почти ничего, и едва ли не оставив в той заморской стране свою жизнь и здоровье, но на этих людей почти не обращали внимания – мол, им просто не повезло!

К тому времени (чего уж там скрывать!) Коннелу очень нравилась молодая и весьма привлекательная соседка, которая благосклонно принимала его ухаживания – конечно, парень совсем не богат, но зато внешне очень даже ничего, руки у него умелые, да и по характеру добрый, незлобивый... Что еще нужно девушке для счастья, если не любящий, заботливый и душевный человек, который будет идти с тобой по жизни? Во всяком случае, подружки по-настоящему завидовали своей приятельнице. А уж если учесть, что соседка и сама была бесприданницей, то общее мнение было таким: девчонке крупно повезло, сумела захомутать не просто хорошего, но еще и красивого парня!

Дело шло к свадьбе, и тут на соседку обратил внимание один из тех мужичков, что недавно прибыл из Зайроса с полными карманами золота – я, дескать, ищу себе жену, с которой не стыдно перед людьми показаться, и ты мне для этого вполне подходишь! Девица думала недолго, и враз ответила согласием: дескать, Коннел парень хороший и красивый – с этим никто не спорит!, ее новый жених с ним и близко не сравнится, только вот у Коннела за душой ничего нет, а девушка в первую очередь должна подумать о своем будущем...

Надо сказать, что это был серьезный удар по самолюбию парня. Чего там скрывать – ранее он и сам подумывал о том, не отправиться ли ему в Зайрос в надежде на то, что в тех дальних краях он окажется одним из тех, кому улыбается удача, и кто сумеет разбогатеть, пусть даже и с трудом. Правда, подобное путешествие по морю было делом не только очень опасным, но и весьма дорогостоящим – за проезд на корабле требовалось отдать немалые деньги, которых у парня просто не было. Да и оставлять мать с больным братом Коннелу никак не хотелось. Наверное, ранее молодой человек не решился бы настолько резко поменять свою судьбу, но после того, как его бросила невеста, Коннел и сам крепко призадумался о том, не отправиться ли ему в ту дальнюю страну на заработки...

И тут парню повезло, а может, и совсем не повезло – это как посмотреть. Дело в том, что какой-то делец кинул кличь, вернее, предложил желающим бесплатный проезд до Зайроса – мол, там, позже, по прибытии на место, деньги за проезд вы мне отработаете, а потом уже вкалывайте на себя!.. Отказаться от подобного было сложно, и Коннел, не смотря на слезы матери и переживания брата, все же решился отправиться за море в призрачной надежде сколотить состояние.

В своем решении парень раскаялся едва ли не сразу же после того, как старый корабль отошел от причала, хотя это едва плавающее корыто правильней будет назвать чуть живой посудиной, которая совершенно непонятным образом все еще не пошла ко дну. Таких легковерных искателей счастья, как Коннел, на корабле оказалось настолько много, что судно оказалось загружено ниже ватерлинии. Можно сказать, корабль был забит под завязку теми, кто решил попытать счастья в заморской стране, и клюнул на обещание бесплатного проезда. Не было даже речи о том, что пассажирам в трюмах можно хотя бы прилечь – радуйся уже тому, что у тебя есть сидячее место! Достаточно сказать, что большинство даже спали сидя... Духота, вонь, постоянный гомон обозленных людей, теснота, раздражение по любому поводу... Первое время народ еще как-то сдерживал себя, но потом пошли постоянные ссоры, скандалы, кражи, а то и драки с поножовщиной. Складывалось впечатление, будто вокруг корабля постоянно находится облако зла и раздражения. Вдобавок ко всему пассажиров почти не кормили, да и еда была отвратительной на вид и вкус, но куда хуже было то, что не хватало пресной воды. Единственное, что спасало в этой ситуации – так это надежда на то, что рано или поздно, то это тяжелое путешествие закончится, и в Зайросе все будет хорошо!

Позже, вспоминая путь через море, Коннел должен был признать – им всем невероятно повезло уже хотя бы потому, что за все время путешествия стояла прекрасная погода, а иначе при сильном ветре перегруженный корабль почти наверняка пошел бы ко дну. Удивительно и то, что корабль не нарвался ни на одно из тех чудищ, которыми просто-таки кишит море перед Зайросом. Это много позже, наслушавшись рассказов других переселенцев, каждый из искателей счастья оценил то везение, что сопутствовало их пути по водной глади. Что тут скажешь – похоже, их оберегали Светлые Небеса.

Несмотря на кошмарные условия в дороге, по прибытии в Зайрос каждому из пассажиров пришлось полной мерой отрабатывать эту поездку, о которой не хотелось даже вспоминать. Все бы ничего, но сумму за проезд выставили столь невероятную, что Коннел только через год сумел расплатиться за свое путешествие по морю.

Здесь, в Зайросе, парню неожиданно пригодилась та лесная наука, которой его когда-то обучал дед, прекрасный охотник. Пусть старик успел передать любимому внуку далеко не все свои знания, но, тем не менее, парень заметно выделялся на фоне многих болтунов, считающих себя настоящими следопытами. Коннела совсем не привлекала работа старателя, он не умел работать на земле, выискивая золото и дорогие камни, но зато парень с легкостью ориентировался в здешних местах, не терялся в сложных ситуациях, умело владел оружием... Как-то само собой вышло, что Коннел стал одним из тех, кто не боялся здешних лесов, читал следы на земле, без потерь доставлял переселенцев к отдаленным поселениям, да и с местными жителями более или менее поладил.

На первый взгляд, все складывалось не так и плохо, но у парня была мечта – как можно скорей покинуть Зайрос. Шло время, однако ничего не менялось. Коннелу очень хотелось вернуться домой, к матери и брату, только вот деньги на счету росли медленно, жизнь в этих местах была недешевой, корабли приходили в эту страну все реже и реже... К тому же за проезд на родину просили большие деньги, да и само путешествие через море было очень опасным – всем известно, что до места доходил далеко не каждый корабль...

... Внезапно голос у Коннела стал неразборчивым, а еще через несколько мгновений парень замолк на полуслове и заснул, привалившись спиной к стене. Впрочем, на меня тоже как-то разом навалилась свинцовая усталость, от которой не было спасения. Только бы закрыть глаза, забыть обо всем, провалиться в блаженный сон... Это что еще такое?

– Коннел... – никакого ответа. Я с трудом подняла руку, потрясла парня за плечо. – Коннел, проснись, что с тобой?

Увы, все было бесполезно – Коннел так и не проснулся, а после того, как я довольно-таки ощутимо несколько раз тряхнула парня за плечо, он и вовсе сполз по стене и уткнулся лицом в землю. Святые Небеса, на обычную усталость это совсем не похоже, тут что-то другое! Еле удержавшись, чтоб не прилечь рядом, я с трудом поднялась на ноги и подошла к спящему инквизитору.

– Господин Павлен, просыпайтесь!

Ровно с таким же успехом я могла обращаться к пустому месту: Пес Веры не слышал меня, и проснуться ему не помогли никакие тычки с моей стороны. Якуба я даже будить не стала – понятно, что если он не проснулся после моих громких слов, то не стоит и время тратить понапрасну. Но что происходит? Ведь ясно, что этот непробиваемый сон не просто так сморил всех!

Сквозь накатывающую на меня пелену дремы я пыталась сообразить, что мне делать. То, что мне ни в коем случае нельзя засыпать – это понятно, только вот долго сопротивляться этому странному сну я все одно никак не смогу. С трудом перебирала в голове возможные решения: кажется, в дорожном мешке у Павлена есть святая вода, и если ей умыться, то этот странный сон наверняка пропадет... Дело хорошее, только кто бы мне подсказал, где находится этот мешок Пса Веры, а искать его в полной темноте можно долго... Хотя почему в полной темноте? Ведь лучинка еще трещит...

В это момент откуда-то со стороны словно повеяло ветром, и лучинка враз погасла. Похоже, ее задули. Это что еще такое? В сердце змеей стал вползать страх, а в голове раздалось нечто вроде тихого шепота – закрой глаза, спи, утром все пройдет... А ведь где-то я уже слышала подобный голос, причем совсем недавно, только вот когда и где? Мысли в голове ворочались тяжело, словно неподъемные булыжники, но как-то сразу пришло понимание: а ведь это же чончон заявился по наши души! Значит, за разговорами мы с Коннелом не заметили его появление...

Выходит, чончон напустил на всех сон, одна я все еще каким-то образом держусь. Вновь невольно вспомнилось, как несколько лет назад в наш город приезжал гипнотизер, мы с Евгаром ходили на его представление, и тогда выяснилось, что я отношусь к числу тех, кто может сопротивляться гипнозу, правда, неизвестно, сколько я могу продержаться... Интересно, как там сейчас живет мой бывший муж? Наверняка пропускает прием лекарств – ведь если ему не напомнить о них, то он враз забудет о том, что лекарства ему надо принимать строго по расписанию... Светлые Небеса, о чем я только думаю?! Что за бред мне в голову пришел? Сейчас никак не время вспоминать бывшего мужа, чтоб его... Э, нет, если то, что в эту минуту происходит здесь – это дела здешней нечисти, то хрен вы меня быстро возьмете! Не на ту напали!

Так, огонь погас, и потому не имеет смысла искать камни, чтоб высечь огонь – пока я буду обшаривать карманы Коннела в поисках кремня, могу уснуть – глаза закрываются сами собой. Это просто чудо, что я еще держусь на ногах, а не свалилась на пол, но, похоже, до этого осталось совсем немного. А меж тем до меня долетел звук, похожий на смешок – если в нашем каменном шалаше, и верно, появился чончон, то сейчас он явно играет со мной, как кошка с мышкой. Ах ты, зараза летающая! Никак, повеселиться захотел за мой счет? Э, нет, я как-то не привыкла покорно складывать лапки в ожидании конца!

Может, сказать чончону, что мы не те, кто ему нужны, и чтоб он завтра приходил за солью? Нет, это дело сейчас не пройдет: уж раз он целенаправленно усыпил всех моих спутников и пытается сделать то же самое со мной – тут, без сомнений, все разговоры о завтрашнем визите за солью не окажут никакого воздействия на эту летающую голову.

Схватилась рукой за пояс – там у меня висел кинжал, но сейчас рука ухватила пустые ножны. Ну конечно, пока мы с Коннелом разговаривали, я между делом достала кинжал и некоторые лучинки, которые казались мне слишком большими, раскалывала надвое, а потом вместо того, чтоб сунуть кинжал в ножны, для чего-то положила его на землю, и потому не имею представления, где сейчас лежит мое оружие! Вокруг же ничего не видно! Нет, это ж надо было проявить такую беспечность! Главное – винить некого, сама во всем виновата: в последние дни, постоянно находясь среди мужчин, я словно переложила на них часть ответственности и перестала надеяться только на себя и свои силы, немного расслабилась... Проще говоря, я на какое-то время упустила тот полный контроль, с которым жила все последние годы, и вот результат!.. Сейчас я без оружия, в полной темноте, и не знаю, что мне делать, а ведь, без сомнения, всем нам грозит нешуточная опасность...

Святые Небеса, как же я ненавижу это ощущение безнадежности, а еще меня выводит из себя осознание того, что в сложной ситуации я ничего не могу сделать! Наверное, именно от злости и отчаяния мне вспомнилась та молитва против нечисти, которую в нашей стране с детства заставляют учить каждого ребенка. Ладно, раз ничего другого нет, то можно попытаться хотя бы отогнать это существо, которое оказалось в нашем каменном шалаше.

Я даже не ожидала, что первые слова молитвы могут даться так тяжело – мне было невероятно сложно их произносить. Складывалось впечатление, будто у меня не только онемел рот, но там еще вдобавок находится вязкая каша, которая связывает каждый звук, который я хочу выговорить. Но ничего, через несколько предложений, которые я то ли выкрикнула, то ли прорычала, дело пошло на лад, и молитва против нечисти зазвучала громко и ясно. Надо же, от меня чуть отступил тот тяжелый сон, который не давал думать и сковывал движения, да и на душе стало немного полегче!

Очевидно, святые слова настолько вывели из себя чончона, что тому надоело играть в непонятные игры со своими жертвами, и я внезапно получила сильный удар по спине, от которого свалилась на землю. Не переставая произносить слова святой молитвы, попыталась подняться – и снова удар, вновь постаралась встать – и от нового сильного толчка только что не кубарем отлетела к стене. Ну, давай, толкайся и дальше, только я все одно не замолчу...

И тут мне под руки попался лежащий у стены дорожный мешок. Да это же мои вещи, и мешок мой! Как я это поняла в темноте? Проще простого: во всем отряде только у меня одной был мешок из грубой крепкой замши – этот дорожный мешок я еще в Сейлсе себе приглядела, в одной из торговых лавок. Мне редко что нравится с первого взгляда, но эта вещь приглянулась сразу – удобная, вместительная, и в то же время на редкость ладно сшитая. В то время я еще и не думала ни о какой поездке вглубь страны, просто решила купить себе понравившееся изделие здешних мастеров. Зачем? Да просто когда вернемся домой, то мне, чтоб поднять свой торговый дом, наверняка придется немало помотаться по городам и весям, а в этом случае хороший дорожный мешок – вещь незаменимая.

Скажете – при чем тут какой-то там дорожный мешок? Дело в том, что в тот день, когда мы уходили с «Серой чайки», отец Витор принес мне небольшой нож с ножнами – дескать, госпожа Арлейн, постоянно держите это оружие при себе. Зачем? На всякий случай. Видите ли, это – не совсем обычный нож из числа тех, которых хватает в любой лавке, и в сложной ситуации он может оказаться вам крайне необходим. Дело в том, что этот нож не только изготовлен из металла с немалой примесью серебра, но еще и освящен, и потому будет вам оберегом во время пути, да еще и с любой нечистью справится. У нас, мол, при себе оружия хватает, а у вас, как я успел заметить, с собой нет ничего для обороны кроме, разве что, небольшого кинжала. Помнится, тогда я поблагодарила отца Витора за заботу, подумав про себя о том, что, очевидно, в том длинном ящике, что святые отцы взяли с собой на корабль, оружия было прихвачено в явном излишке, а иначе с чего бы это отец Витор так легко с ним расставался?! А еще, должна признаться, подаренный нож мне совсем не понравился – сравнительно небольшой, хищно изогнутый, да еще и со странным, чуть волнистым лезвием... В общем, как следует рассмотрев приношение, я убрала нож в свою дорожную сумку – пусть там лежит, все одно у меня не было ни малейшего желания им пользоваться. И вот надо же – сейчас этот несколько необычный нож может мне пригодиться! Возможно, я им и не отобьюсь, но зато хоть какой-то отпор дам!

Рванув завязки на дорожном мешке, я быстро нащупала внутри мешка нож... Ну, все, теперь я не безоружна! Быстро перекатившись на спину и держа нож обеими руками, я выставила его вперед, и попыталась им отмахнуться от возможного нападения чончона. Показалось мне, или нет, но такое впечатление, будто от меня кто-то шарахнулся в сторону. Хм, похоже, отец Витор был прав – нож, и верно, непростой! Ну, раз так, то мне надо перехватывать инициативу в свои руки.

Вскочила на ноги, прижалась спиной к стене. Так, теперь ко мне хотя бы сзади никто не подберется, и, получается, что сейчас главное – отбить возможное нападение. Кажется, чуть повеяло ветерком справа – я резко повернулась в ту сторону, не выпуская ножа из рук, затем легкое шевеленье воздуха возникло слева, потом слегка потянуло сверху, после вновь дохнуло справа... Несмотря на все невидимые передвижения чончона, я каждый раз успевала поворачиваться на его неслышные перемещения, а нож в моих руках держал летающую голову на расстоянии вытянутой руки, не позволяя приблизиться.

Не могу сказать, сколько прошло времени – может, минута, а может и четверть часа. В нашем каменном шалаше стояла тишина, было даже не слышно дыхание спящих людей. То, что чончон все еще здесь – в этом у меня не было ни малейших сомнений. Понятно, что затаился и чего-то выжидает. Мне только и оставалось, что по-прежнему крепко держать нож в вытянутых руках и без остановки вновь и вновь повторять вслух молитву против нечисти. Сейчас у нас с ним было что-то вроде игры нервов – кто сделает первый шаг. Ничего, не страшно, главное – то невыразимо-тяжелое состояние сна меня все же несколько отпустило, так что я смогу продержаться долго, возможно, и до рассвета, ведь на кону стоит не только моя жизнь. Ну, а когда небо хотя бы чуть просветлеет – вот тогда ты, хмырь летающий, сам рванешь отсюда со всей быстротой, на которую способны твои огромные уши.

Не знаю, о чем думал чончон, но, скорей всего, ему надоели все эти игры, или же он просто-напросто не привык к долгому сопротивлению жертв, а потому решил действовать наверняка, то бишь раз и навсегда деморализовать жертву. Внезапно (я даже непроизвольно вздрогнула) напротив моего лица, как раз на расстоянии вытянутой руки, в темноте появились два глаза. Вернее правильней сказать – зажглись. Трудно сказать, чьи это были глаза – птицы или человека, только вот со стороны они выглядели по-настоящему ужасно: ярко-красные, налитые кровью, в которых особенно жутко выглядела черная радужка. Такое впечатление, будто черные шарики плавают среди моря крови... Вдобавок ко всему раздался чей-то холодный смех, куда больше напоминающий скрежет железа, во всяком случае, меня этот отвратительный смех просто-таки хлестанул по нервам...

В окружающей меня тьме все это смотрелось настолько страшно, что появилось желание все бросить, немедленно закрыть глаза и заткнуть уши, после чего кинуться как можно дальше отсюда, бежать куда угодно, лишь бы больше не видеть эти ужасающие глаза, и не слышать мерзкие скребущие звуки. Сейчас эти кроваво-черные глаза смотрели прямо на меня, вгоняя в самый настоящий страх, неестественный смех ввинчивался в уши, и я чувствовала, как мою голову словно начинает окутывать дурман, к горлу подступила тошнота, а ноги едва ли не подгибались... Э, нет, пожалуй, я так долго не продержусь!

Понимая, что мне терять нечего, я шагнула вперед и несколько раз ударила ножом прямо в то место, откуда на меня смотрели эти страшные глаза. Надо сказать, что существо оказалось все же шустрей меня, и успело уклониться в сторону, однако, хотя и вскользь, но я его все же достала – мой нож скользнул по чему-то твердому, невидимому в темноте, после чего, к моей великой радости, мгновенно погасли горящие глаза. Одновременно с этим по сторонам полетело нечто похожее на перья, донесся тошнотворный запах паленой кожи, а затем раздался тоскливый вой, очень похожий на тот, что мы слышали еще вчера. Невидимое существо шумно металось под крышей нашего каменного шалаша, после чего протиснулось в щель входа, и чуть позже я услышала за степами нашего убежища хлопанье крыльев и удаляющийся крик «туэ-туэ-туэ». Фу, неужели убрался?!

Какое-то время я еще стояла, прижавшись спиной к стене и напряженно вслушиваясь в темноту. Надеюсь, больше никого из нечисти тут нет, но пока что, на всякий случай, нож опускать все же не стоит – мало ли что...

Не знаю, сколько времени я так простояла, но сдвинулась с места лишь тогда, когда почти уверилась в том, что опасности в нашем каменном шалаше больше нет. Пожалуй, первым делом надо выяснить, все ли в порядке с моими спутниками, ведь ни один из них не проснулся даже в то время, когда здесь было довольно шумно. Ох, только бы с парнями ничего не случилось, ведь я же не имею представления, что чончон мог с ними сотворить! Конечно, с моей стороны эгоистично так рассуждать, но сейчас у меня в голове было только одно: пусть мужчины будут живы и здоровы, а не то я одна вряд ли сумею убраться с Птичьей Гряды! А еще я искренне желала: пропади он пропадом, этот Зайрос со всей его нечистью, страхами и теми чудищами, что обитают в этих местах, забытых всеми Светлыми Богами!

Не выпуская из рук ножа, нашарила на земле свой дорожный мешок, и отыскала в нем камни для высекания огня. К сожалению, времени у меня на это ушло немало – попробуйте сами все делать одной рукой, ведь в другой у меня по-прежнему был нож. Конечно, чончон вроде бы убрался, но я просто не решалась хоть на мгновение остаться без оружия. Подождав еще немного, все же рискнула сунуть нож за пояс, и запалить разом несколько лучинок. Сразу стало немного светлее, и я решила осмотреться, а заодно выяснить, что произошло с моими спутниками.

Коннел по-прежнему лежал, уткнувшись лицом в землю. Перевернуть его на спину я сумела с большим трудом, однако растормошить и разбудить парня у меня все же не получилось, но судя по спокойному дыханию и ровному пульсу, с Коннелом нет ничего страшного. Павлен тоже безмятежно спал, как я не пыталась его растолкать, а вот при взгляде на Якуба у меня тревожно забилось сердце. Дело в том, что у парня возле уха была небольшая ранка, да и шея Якуба была залита кровью. На память пришли слова Коннела о том, что чончоны по ночам любят пить кровь своих жертв...

Бросилась к своему дорожному мешку – там у меня должны быть лекарства. Отыскала все необходимое, снова кинулась к Якубу. Так, прежде всего надо провести обеззараживание, остановить кровь, перевязать... Ох, надо бы разбудить бы парня и напоить его целебным отваром, только вот разжечь костер и готовить отвар я сейчас просто не решусь... Ладно, это отложим на потом, главное сейчас – привести мужчин в чувство, вывести их из этого непонятного сна, только вот кто бы мне еще подсказал, как это можно сделать...

Посмотрим, что есть в дорожном мешке Павлена, который, между прочим, весит ой как немало! Не знаю, что у него там набито и чего он прихватил с собой в дорогу, но там все сплошь было наполнено какими-то мешочками, коробочками, баночками, но я искала только святую воду – иного способа привести в себя парней мне просто не приходило в голову. Увы, но тот сон, что сейчас овладел мужчинами – он просто каменный!

Итак, в дорожном мешке Пса Веры, среди кучи непонятного добра, отыскалось целых три фляжки. Одну из них, самую небольшую, я сразу отложила в сторону – в ней постукивало жало обруч-змея, то самое, что отец Арн отсек у катящейся змеи. Ну, для чего господину инквизитору понадобился этот ядовитый шип с хвоста змеюки – это сейчас меня интересует меньше всего. Во второй фляжке была питьевая вода – я не раз видела, как Павлен пил из нее воду, а, значит, в ней вряд ли есть то, что мне нужно. Взяла последнюю фляжку – пожалуй, это именно то, что я ищу. Ранее я как-то не обратила внимания на то, в чем Пес Веры держит святую воду, но она явно находилась именно в этой серебряной фляжке, заполненной более чем на две трети. Все верно, Павлен уже потратил немного воды на то, чтоб отпугнуть чончона, и, хочется надеяться, что святая вода поможет и сейчас, а иначе мне остается только в отчаянии хвататься за голову!

Влив в рот каждому из лежащих мужчин немного святой воды, смочила в этой же воде кусок бинта, и стала протирать им лица, шеи и руки. Пусть и не сразу, но это должно помочь.

Надо сказать, что возиться мне пришлось долго, и лишь когда небо посветлело – только тогда мужчины стали приходить в себя: вначале проснулся Павлен, потом открыл глаза Коннел, но дольше всех приходил в себя Якуб. Пес Веры, увидев свой распотрошенный мешок, едва ли не позеленел от злости, и, похоже, обирался устроить мне настоящую головомойку. Правда, услышав обо всем, что произошло ночью, враз умолк, и стал, было, терзать меня подробностями, но тут вмешался Якуб. Парень и без того плохо себя чувствовал, а когда понял, что ночью чончон успел попробовать его кровь – тут бедняга вообще струхнул.

– Это что же... – растерянно произнес он, трогая бинт на своей шее. – Это что получается: раз он меня укусил, то, получается, что я...

– Не мели чушь!.. – поморщился Павлен. – Чончон – это не вампир в прямом смысле этого слова, так что выкинь все глупости из головы. Эта летающая голова может выпить кровь человека, но тот, кого он укусил, кровососом все одно никогда не станет. Успокойся: каким олухом ты был – таким и останешься, ничего не изменилось. Правда, я сейчас тебе один порошок дам...

– Что еще за порошок?.. – только что не взвыл Якуб.

– Успокойся, не ядовитый... – отмахнулся Павлен. – Просто есть снадобья, которые просто необходимо принять после таких вот укусов. Заодно твою рану посмотрю, на быстрейшее заживление ее поставлю, а вместе с тем и сил прибавлю...

Видимо, последние слова Павлен произнес, не задумываясь. Как он там сказал – поставлю на заживление? Хм, так говорят те, кто владеет лечебной магией. Вообще-то подобному удивляться не стоит – по слухам, те, кто носит звание Пса Веры, умеют многое...

– Если я правильно понял, то чончон нас всех усыпил?.. – Коннел потер ладонью лоб. – Ох, голова просто раскалывается!

– Понятно, что усыпил... – пожал плечами Павлен. – Тихо пробрался к нам, и навел на всех сонную дурь, снять которую очень сложно, во всяком случае, это почти невозможно сделать обычному человеку, не владеющему магией. Госпожа Арлейн, должен сказать, что вы предприняли единственно верный шаг, чтоб привести нас всех в чувство. Святая вода внутрь, да еще и протирать ею снаружи человеческое тело... Как вы до этого додумались?

– Вспомнила, что именно святой водой вы недавно отогнали чончона.

– Должен вас поблагодарить... – Пес Веры церемонно наклонил голову. – Боюсь, если бы не вы, то все мы спали бы очень долго, не один день. Вернее, лежали здесь до той поры, пока в нас еще оставалась кровь. А что, для здешнего колдуна это очень удобно: прилетел – поел, отправился дальше. Чончонам кровь нужна для поддержки своих сил – без нее здешние черные колдуны жить просто не могут, ведь для того, чтоб совершать такие вот ночные полеты, сил надо иметь невесть сколько, а получать подобные силы можно только из человеческой крови.

– А нас четверых на него одного не слишком много?.. – мрачно поинтересовался Якуб. – Обожрется ведь...

– Рискну предположить, что в здешних местах находится не один чончон... – махнул рукой Павлен. – А что, Птичья Гряда большая, мало ли кто тут может обитать. Возможно, этот летающий парень намеревался пригласить товарищей на совместный ужин. Господин Коннел нам уже говорил, что в этих краях люди почти не селятся, а те, кто все же здесь проживает... Рискну предположить, что все эти отшельники имеют прямое отношение к темному ремеслу.

– А здешние колдуны... Что они могут?.. – поинтересовалась я.

– Много чего... – вздохнул Коннел. – Болезни насылать, зверей приманивать, дела колдовские творить, причем частенько далеко не самые лучшие. Говорят, что для них ничего не стоит моментально сделать человека слепым, глухим, немощным, лишить его разума, а то и жизненный путь враз оборвать – недаром к здешним колдунам живущие здесь люди относятся с величайшим страхом и почтением. Сюда, на Птичью Гряду, для решения своих проблем иногда приезжают местные жители. Зачем? Именно для того, чтоб обратиться за помощью к этим чародеям. Кому-то из этих просителей подлечиться надо, кому-то врага со свету сжить... Более точно о возможностях здешних колдунов знают только коренные обитатели здешних мест, но ни с кем из приезжих на эту тему они говорить никогда не станут.

– Еще эти колдуны владеют древними знаниями, пришедшими из глубины веков... – добавил Павлен, рассматривая шею Якуба, с которой сняли бинты. – Магия у них особая, в нашем ордене о многом из здешних дел и слыхом не слыхивали. Но, естественно, весь этот запас познаний у колдунов хранится за семью замками.

– Господин Павлен, а откуда вы столько знаете о чончонах?.. – теперь внимание Якуба переключилось на Павлена.

– Я постарался должным образом подготовиться к поездке в Зайрос... – чуть усмехнулся Пес Веры. – Причем интересовался не только флорой и фауной здешних мест, просмотрел едва ли не все записи, касаемые этой заморской страны. Кстати, до сей поры очень многие у нас все сведения о чончонах считают нелепыми сказками и выдумками.

– Где это – у нас?.. – Коннел не сдержался, чтоб немного не подколоть Павлена.

– Если вы желаете услышать это из моих уст, то, пожалуйста: у нас – это значит в Святой инквизиции. Можно подумать, вы заранее не знали ответ на свой вопрос.

– А чего же чончон нам ничего не сделал, не оглушил или не убил?

– Зачем нас убивать?.. – Пес Веры потер лоб ладонью. – Он просто вогнал всех в глубокий сон, самостоятельно вырваться из которого практически невозможно. Наверное, мы были ему нужны как источник свежей крови.

– Хозяйка, а как же это вы сумели удержаться, да еще и дать отпор этой летающей голове?.. – похоже, Якуба очень интересовал этот вопрос. – Все уснули, а вы нет...

– Я плохо поддаюсь гипнозу... – не знаю, поверит Якуб моим словам, или нет. – Но все одно выдержать было очень сложно.

– Не, хозяйка, у вас просто нервов нет... – высказал свое мнение Якуб. – Это всем известно. И голова слишком холодная – вон, даже чончон ее не берет!

– Перестань молоть чушь... – отмахнулась я. – Не знаю, сколько бы я могла еще продержаться, если бы не вспомнила, что у меня в дорожном мешке есть нож. Вот им я и отогнала чончона. Спасибо за это отцу Витору.

– Кстати, покажите нож... – обратился ко мне Павлен.

– Да пожалуйста!

Впрочем, Псу Веры достаточно было всего лишь разок глянуть на протянутый мною нож, как он махнул рукой:

– Все понятно. Так вот, госпожа Арлейн, вам не помешает знать, что у отца Витора (чтоб его!) хватило ума дать вам знаменитый нож, вернее, старинный артефакт, который носит название Коготь Сойки. Этот нож любую нечисть выведет на чистую воду, да и тому, кто держит его в руках, придаст немалую силу. Теперь мне понятно, как вы смогли пойти в атаку на чончона, и даже задели его.

– Да, вы знаете, от удара ножа с головы чончона даже перья посыпались...

– Что вы сказали?.. – резко повернулся ко мне Павлен.

– Я хотела сказать, что немного задела чончона, и с головы у него даже слетело с десяток перьев...

– Никаких перьев на земле я что-то не вижу... – забурчал, было, Якуб, но Павлен перебил его.

– Где это произошло? Куда перья упали? Мне нужно знать точное место!

Вообще-то я тоже на земле не замечала никаких перьев, хотя готова была прозакладывать свою голову, что срезала несколько перышек с головы чончона. Интересно, куда они могли деться?

– Так, погодите... – я встала у стены, неподалеку от своего дорожного мешка. – Это было где-то здесь, точнее место не укажу – было темно. Потом я сделала шаг вперед, рука с ножом была вытянута...

– Понятно... – Павлен подошел ко мне. – Будьте добры, вновь перевяжите шею Якубу, а я поищу кое-что на земле... Да, и свет мне не загораживайте – и без того еще достаточно темно! И рядом со мной не стойте!

Последующие четверть часа Пес Веры только что не на коленях обползал землю у того предполагаемого места, где я задела ножом чончона. Не знаю, что Павлен хотел там найти, во всяком случае, никаких перьев в том месте и близко не было, но, тем не менее, господин инквизитор остался доволен своими поисками. Когда он, наконец, поднялся на ноги, то настроение у него явно улучшилось.

– Вот, нашел... – в руке у Павлена было с десяток довольно длинных седых волосков.

– Что это?.. – поинтересовался Якуб, с неприязнью поглядывая на находку.

– То есть как это – что?.. – инквизитор достал из кармана небольшой кусок ткани, положил на него найденные волоски и аккуратно завернул ткань. – Помните, вам говорили – когда голова колдуна превращается в чончона, то волосы его на голове становятся перьями. Госпожа Арлейн умудрилась срезать несколько перьев с чончона. Сейчас эти перья, покинув голову колдуна, снова превратились в волосы. Очевидно, чончон сейчас вновь обрел человеческий облик.

– Но зачем они вам, эти волосы?

– Сразу заметно, что вы ничего не понимаете в колдовстве и магии... – Павлен убрал ткань в карман. – Волосы, ногти, кровь – через это можно воздействовать на любого, даже на здешнего колдуна.

– А вы уверены, что собрали именно волосы колдуна?

– Разумеется. У госпожи Арлейн волосы светлые, у нашего проводника – темные. У меня, пусть и немного седоватые, но короткие, а у Якуба – рыжеватые. У наших святых отцов, как вы помните, волосы тоже не седые. Так что вывод напрашивается сам собой.

– Судя по волосам, колдун немолод... – пробурчал Якуб.

– Наверняка... – согласился Коннел. – Насколько я понял, суметь стать чончоном, сделать так, чтоб твоя голова на какое-то время отделялась от тела, а потом вновь к нему прирастала – это самая высшая ступень мастерства здешних колдунов. Естественно, эти люди знают себе цену, и ведут себя соответствующим образом. Потому и говорят, что с чончоном ни в коем случае не следует связываться – он не без основания считает себя выше остальных людей, и не прощает дерзости или обид.

– Ну, раз всем и все понятно, то можно собираться... – подвел итог Павлен. – Сейчас перекусим и отправляемся.

– Рано еще... – вздохнула я. – Господин Павлен, уж раз у нас пошел откровенный разговор, то ответьте на вопрос, который меня давно интересует. Впрочем, и остальные наверняка хотели бы получить ответ на весьма животрепещущий вопрос: откуда на Птичьей Гряде появились те существа или животные, о которых еще несколько лет назад здесь никто и слыхом не слыхивал? Причем этих жутковатых существ становится все больше и больше, просто как зараза расползается из этих мест! Пока эти необычные животные обитают только в этих горах, но...

– Тут вы не совсем правы... – Павлен стал аккуратно укладывать в свой мешок выпавшие вещи. – Я еще в Сейлсе кое о чем расспрашивал служителей церкви, и все они говорят одно и то же: эти странные и опасные звери начинают появляться и в тех местах, что прилегают к Птичьей Гряде. Вы как думаете, отчего старатели начинают бросать свои участки и убегают в Сейлс? А ведь большинство из них так просто не напугаешь, парни там не простые, да и за свои участки держатся крепко. Значит, люди по-настоящему опасаются этих зверей.

– Ну, если вспомнить тех, кого мы встречали на Птичьей Гряде, то людям есть чего бояться... – я пожала плечами. – Помнится, вы сами не раз говорили о том, что все это зверье считается давным-давно вымершим, но, тем не менее, появление здесь этих необычных существ вас почему-то ничуть не удивляет.

– Это меня всерьез огорчает... – философски заметил господин инквизитор. – А еще это подтверждает наши самые неприятные предположения. Какие? А вот послушайте, тем более что кое о чем знать вам, и верно, не помешает...

Оказывается, тут дело было не только в сбежавшем принце, но и в том чернокнижнике, которого представила к Гордвину жена короля Корайна. Этот человек настолько подчинил принца своему влиянию, что через какое-то время молодой человек без совета этого мага не принимал ни одного решения. Уже тогда кое-кто в Польнии заподозрил, что чернокнижник, на помощь которого они рассчитывали, ведет какую-то свою игру...

Когда стало понятно, что заговор против короля раскрыт, то принц Гордвин в сопровождении своего приятеля – чернокнижника неожиданно заявился в одно из хранилищ инквизиции, в то, где хранились кости древних животных, когда-то водившихся на земле. Кроме того, в том хранилище была библиотека манускриптов и книг, относящихся к той же древней науке о давно вымерших животных. Вернее, это хранилище можно было скорей назвать закрытым музеем, вход в который посторонним был строго заказан, и куда даже инквизиторы приходили по особому разрешению. Тем не менее, служители хранилища вполне резонно посчитали, что наследный принц может относиться к числу избранных, которым не требуется особое разрешение на посещение этого музея.

Как выяснилось позже, именно в этом месте, закрытом от чужих глаз, принц со своим приятелем пересидели те несколько часов, которые оставались до отхода корабля, того самого, на коем беглецы намеревались удрать в Зайрос. Надо признать, что Гордвин выбрал едва ли не самое удачное место, чтоб спрятаться на какое-то время, ведь никому из тех, кто в то время занимался поисками принца, даже в голову не пришло искать его в этом хранилище костей, потому как наукой принц Гордвин ранее никогда не увлекался. Проще говоря, мышь спряталась в домике у кота, пока тот искал ее по всем углам и закоулкам. К тому же в этом хранилище несли службу в основном престарелые монахи, ученые люди, которые хотя и служили инквизиции, но их куда больше интересовала наука и исследования, чем сплетни при королевском дворе и какие-то там политические игры. Никто из этих ученых не знал, что недавно был раскрыт заговор против короны, и сейчас принца Гордвина разыскивает не только стража, но и инквизиция, которой служат сами служители этого музея.

Тем не менее, монахи, которых весьма удивило появление принца Гордвина, не отказали ему в просьбе – рассказать о вымерших животных, показать их кости... Ну, раз такое дело, то не стоит противиться желанию человека узнать что-либо новое – кто знает, возможно, у принца появилось желание расширить свой кругозор и заняться наукой!.. Подобное похвальное стремление можно только приветствовать! И потом, разве можно подумать что-то плохое, если молодой человек вместе со своим спутником не только с огромным удовольствием выслушивал рассказы монахов о давно вымерших животных, но еще и задал им немало вопросов! Во всяком случае, беседа служителей с принцем и его товарищем показала, что эти двое людей явно интересуются наукой.

Подозрение появилось несколько позже, когда выяснилось, что исчезла часть костей тех существ, которыми интересовался принц. Вернее, вначале тревогу забили служители хранилища – они утверждали, что пропало по осколку-другому из костей тех животных, которыми интересовался принц. Дескать, мы всю жизнь провели с этими древностями, и невольно отмечаем, если что-то не в порядке, и потому заявляем со всей ответственностью: кто-то из посетителей взял по осколку кости едва ли не от каждого животного, что им показывали. Вначале подобное предположение показалось более чем нелепым – для чего принцу какие-то древние кости, едва ли не рассыпающиеся от старости? И потом, если его что-либо заинтересовало, то это вовсе не значит, что Гордвин уподобится мелкому жулику, ворующему артефакты! Однако проверка, которую на следующий день предприняли некоторые наиболее въедливые и дотошные ученые, подтвердила это невероятное предположение: принц со своим спутником, и верно, забрали небольшие кусочки костей самых разных животных. Вернее, молодые люди умудрились похитить часть (пусть и совсем небольшую) костей едва ли не каждого животного, к которому они подходили. Для чего им было это нужно – на этот вопрос с точностью так никто и не смог ответить, хотя выдвигались самые разные предположения, и главным из них было то, что для некоторых обрядов черной магии, которой занимался спутник принца, были необходимы эти самые кости давно вымерших животных. Зачем понадобились эти обряды? Явно не для благого дела...

К несчастью, принц со своим приятелем-чернокнижником все же сумел ускользнуть от погони и благополучно отбыл в Зайрос. Ну, тут уж ничего не поделаешь, и вскоре историю с пропажей древних костей стали если не забывать, то старались просто не вспоминать – мало ли какая дурь могла придти в задурманенные головы этих молодых людей, явно сбившихся с истинного пути!.. В королевском семействе появились другие заботы, но зато инквизиция о подобном визите не забыла.

Прошло несколько лет, и из Зайроса стали приходить крайне неприятные вести: там стали встречаться кое-какие существа из числа тех, которые считались давно вымершими. Пусть те сведения были довольно скупые, но несколько шкур неведомых животных, доставленных из Зайроса, а также некоторые карандашные рисунки странных животных наводили на определенные подозрения. Кое-кто из ученых людей, служителей инквизиции, сопоставив перечень костей животных, когда-то пропавших из хранилища, и тех существ, что сейчас появились в Зайросе, сделали невероятный вывод: мол, понимаем, что это звучит более чем неправдоподобно, но есть основания утверждать, что пропавшие кости были использованы для того, чтоб вновь вернуть в мир те существа, которые когда-то покинули его безвозвратно.

Первоначально от подобных слов едва ли не отмахнулись – дескать, какая только чушь не придет в голову излишне заумным людям!, но постепенно в это предположение поверила даже часть скептиков. Какие у них были для этого основания? Поверьте, серьезные...

Так вот, сейчас Пес Веры обязан не только сделать все, что вернуть на родину сбежавшего принца, но и должен выяснить, откуда берутся те существа, которые невесть откуда появились в Зайросе. К несчастью, пока что подтверждаются самые невероятные предположения ученых...

– Вот так и обстоят дела... – Павлен затянул веревки на своем дорожном мешке. – Вы и сами не раз своими глазами видели тех существ, которых давно нет на свете, а вымерли они, или были истреблены много лет назад – это уже не так важно. Гораздо удивительней другое – эти существа каким-то образом появились в Зайросе. О случайностях или невероятных совпадениях тут тоже говорить не стоит: эта заморская страна открыта давненько, и ранее ни о каких... таких созданиях не упоминал ни один старатель или же служитель Небес! Зато в последнее время тех древних тварей становится все больше и больше, и откуда они берутся – совершенно непонятно!

– Насколько мне известно, на сегодняшний день более или менее исследованы земли только до Птичьей Гряды... – задумчиво произнес Коннел. – А если эти существа пришли откуда-то из глубины Зайроса, из тех мест, что находятся за этими горами? Такое развитие событий тоже нельзя исключать.

– Если бы речь шла только об одном-двух существах, которые считаются давно вымершими на нашем материке, то это предположение было бы не лишено смысла... – согласился инквизитор. – Но когда количество видов этих невесть откуда берущихся тварей зашкаливает за полтора десятка...

– Их так много?.. – вырвалось у меня.

– Их может быть еще больше... – поморщился Пес Веры.

– Похоже, к рукам принца и его приятеля прилипло немало?.. – фыркнул Якуб.

– Можно сказать и так... – инквизитор только что рукой не махнул.

– То есть вы хотите сказать, что имея в руках кусок кости, можно вызвать к жизни давно умершее животное?.. – поинтересовался Коннел. – Позвольте вам не поверить.

– Сам не верю... – в голосе Павлена была досада. – Да и наши ученые в один голос говорят о том, что подобное совершено невозможно, и у меня есть все основания не сомневаться в этих утверждениях. Подобное не под силу даже самому сильному колдуну. Давать жизнь может только божественное провидение. Что же касается появления этих существ... Тут что-то совершенно иное, о чем мы пока не знаем.

Э... – подумалось мне, – э, да тут, в Зайросе, зреет самая настоящая ересь! Кто-то пытается оживить давно умерших, то есть желает нарушить основы мироздания и поколебать церковные каноны, а за подобное у инквизиции положено одно наказание – костер. Хотя, вообще-то, надо бы узнать, что же происходит в действительности...

– У вас наверняка есть какие-то предположения?.. – поинтересовалась я.

– Не без того... – пробурчал Пес Веры. – Но пока я предпочту об этом помолчать.

– Что сейчас будем делать?.. – поинтересовался Коннел.

– То есть как это – что?.. – кажется, Пес Веры всерьез удивился. – Отправимся вслед за святыми отцами.

– В подземелье, что-ли?..– ахнул Якуб.

– А куда же еще?.. – недовольно покосился на него Павлен. – Тем более что я всей душой надеюсь, что наши святые отцы все еще находятся в той пещере под землей, а не отправились на небо. Такому исходу я тоже не удивлюсь, ведь от принца Гордвина сейчас можно ожидать чего угодно.

– Мы что, все туда пойдем?.. – продолжал допытываться Якуб. – Я имею в виду – в то самое подземелье? То бишь в пещеру...

– А ты что, предпочитаешь сидеть здесь, ожидая с наступлением ночи нового появления чончона? Боюсь, что после весьма неприятного общения с госпожой Арлейн у него будет довольно-таки скверное настроение.

– Нет, я иду с вами!.. – Якуб только что не подскочил на месте. – В этих местах одному оставаться не стоит.

– Весьма разумное решение... – пробурчал Павлен. – Ну, а пока обсудим, кто и что будет делать дальше...

Через полчаса мы покинули наш каменный шалаш, и вновь отправились к тому месту, где вчера едва ли не весь день ожидали возвращения святых отцов. Идти пришлось недолго – не прошло и получаса, как мы вновь увидели каменную стену, а за ней все тот же черный базальтовый столб. Значит, от него нужно идти прямо по направлению к наклонной скале – там, у основания, вход... Только вот кто бы ответил мне на вопрос – куда он, этот вход, ведет? То ли в подземелье, то ли в пещеру...

– Надеюсь, все помнят, о чем мы говорили?.. – обернулся к нам Павлен.

– Помнить-то мы помним... – тяжело вздохнул Якуб. – Только вот...

– Тогда пошли!.. – скомандовал Павлен. – Не отставайте и будьте внимательны!

Идя вслед за инквизитором, мне оставалось только досадовать про себя: ох, зачем меня опять несет невесть куда? Якуб прав: что мы забыли в том подземелье? И вообще, как получилось, что я, законопослушный человек и честный торговец, оказалась здесь, на краю света, да еще и в весьма опасном месте? Так поневоле вспомнишь свою прошлую жизнь, конторку с амбарными книгами, склады, шумных поставщиков, родной дом, пусть и не очень спокойную, но устоявшуюся жизнь... Хм, на сегодняшний день склад у меня остался всего один, причем самый маленький, и товаров в нем почти нет – все ушло за долги, поставщики сейчас обходят меня стороной – без предоплаты никто не будет поставлять товар человеку, находящемуся на грани банкротства, да и дома у меня тоже нет – продан. Все, что у меня осталось на данный момент, так это конторка с амбарными книгами, да маленькая лавчонка, дающая мизерный доход... А здесь я оказалась потому, что устоявшаяся жизнь рухнула безвозвратно, терять мне было уже нечего, а еще я надеялась поправить свои дела после этой поездки. К сожалению, в Зайросе все пошло не так, как я рассчитывала... Впрочем, сейчас не стоит забивать голову прошлым, главное – в настоящем бы живой остаться.

– Не отходи от меня далеко!.. – негромко сказал мне Коннел. – На всякий случай.

Тоже мне, защитник нашелся! Это, конечно, благородно с его стороны, да и я совсем не против услышать подобные слова поддержки, но в сложной ситуации каждому из нас все же стоит рассчитывать только на свои силы. И все же я, пожалуй, буду находиться рядом с этим человеком – он прав, сейчас надо держаться вместе.

Вот и оно, темное отверстие в скале. Хм, а ведь Коннел был прав: площадка перед нешироким полукруглым входом заметно вытоптана, и вряд ли это сделали животные. А еще я заметила возле небольшого куста, росшего неподалеку от входа, мелкие черепки от разбитого глиняного сосуда. Без сомнений, здесь обитают люди. Что ж, вчера сюда ушли святые отцы, и не вернулись, а сейчас мы вынуждены войти в эту пещеру, чтоб отыскать пропавших людей. Вопрос в другом: кто (или что) нас ждет за этим полукруглым входом? Понятно, что без постоянной охраны вход никто не оставит, так что стоит быть готовым к неожиданностям.

Задержавшись у входа на пару секунд, Павлен шагнул внутрь, а за ним последовали и мы. Надо признать: для того, чтоб сделать этот шаг, мне пришлось преодолеть внутреннее сопротивление, и хорошо, что этого никто не заметил.

Не знаю, что я рассчитывала увидеть внутри, но пока что мы шли по обычной пещере, какие иногда встречаются в горах. Передвигались мы осторожно, смотрели, куда ступаем – тут возможны любые сюрпризы!, да и по сторонам постоянно оглядывались, хотя ничего подозрительного пока что не замечали. Без сомнений – место было обитаемым, хотя никто из здешних жителей не показывался нам на глаза.

Вход оставался все дальше, вокруг становилось все темней, и через какое-то время нам пришлось зажечь один из тех факелов, которые мы соорудили незадолго до того, как отправиться в эту пещеру, однако я была почти уверена в том, что уж очень долго идти нам не придется. Почему? Да просто вряд ли те, кто здесь живет, будут совершать долгие проходы в полной темноте, ведь за все это время я не увидела на своде пещеры пятен от копоти, а они наверняка бы образовались, если б здешние обитатели пользовались факелами. Конечно, вполне может оказаться и так, что живущие здесь люди видят одинаково хорошо как при свете дня, так и в полной темноте, но в этом я что-то крепко сомневаюсь.

Мы прошли еще немного, и внезапно сзади до нас донеслось чье-то тяжелое дыхание. Оглянувшись, мы едва ли не застыли от ужаса – там, из темного коридора, к нам приближалось самое настоящее чудовище, во всяком случае, ранее такой страшной твари я не видела, и даже не могла представить ничего подобного. Огромный, упирающийся головой в свод пещеры зверь с чешуйчатой кожей, покрытой костяными шипами, походил на порождение ночных кошмаров. На его широкие лапы с длинными когтями было страшно глядеть, но куда более жутко смотрелась приоткрытая пасть невероятных размеров – не знаю, как другие, но когда я увидела длинные острые зубы чудовища, едва ли не сплошь покрывающие громадные челюсти, то меня объял даже не страх, а самый настоящий ужас. Понятно, что против такой зверюги мы ни за что не выстоим, и пускать оружие в ход тут бесполезно – тварь просто-таки смахнет нас всех своей громадной лапой. Откуда же появилось здесь это страшное создание?..

Впрочем, сейчас было не до того, чтоб думать о постороннем, тем более что раздался сдавленный голос Якуба:

– Бежим!

Два раза повторять никому не пришлось, и мы бросились вперед по коридору. Надо же, Коннел схватил меня за руку, и тащит за собой – он что, боится, что я отстану или упаду? На бегу я оглянулась: как и следовало ожидать, чудище не думало бросать свою возможную добычу, то есть нас, и потому было понятно – наше спасение заключается только в скорости, хотя стоило вспомнить приоткрытую пасть чудовища, утыканную острыми зубами, как хотелось бежать еще быстрее. Только бы не погас факел в руках Якуба, а не то нам придется и вовсе плохо!

Мы не сделали и сотни шагов, как темный тоннель, по которому мы бежали, раздвоился на два коридора, однако вопрос, в который из коридоров следует сворачивать, отпал сам собой – просто в одном из коридоров находилось точно такое же чудище, что уже гналось за нами. Нам только и оставалось, как свернуть во второй коридор и слушать, как за нами пробираются сразу два зверя. И сколько же нам еще бежать по этому коридору?

Свернув за очередной поворот, мы увидели впереди пятно света, и, не раздумывая, помчались туда. Я невольно отметила про себя, что на свет костра или факела это не похоже, скорей напоминает лучи солнца. Неужели здесь выход из подземелья? Если так, то замечательно, а не то за эти минуты каменный лабиринт уже встал мне поперек горла!

В то сравнительно небольшое отверстие, откуда лился свет, мы все успели протиснуться до того, как нас догнали чудища. Фу, нам невероятно повезло – ушли от опасности! Ну, все, сейчас можно хотя бы передохнуть спокойно и унять бешено стучащее сердце, а заодно и осмотреться, выяснить, куда же мы попали.

Надо сказать, что подобного я никак не ожидала увидеть. Мы оказались в довольно-таки большой пещере, через высокий свод которой проникали солнечные лучи – похоже, в скальном пласте хватало трещин. Разумеется, глупо утверждать, что здесь светло, как снаружи, но, тем не менее, факела тут был явно лишним, и без него можно прекрасно рассмотреть то, что находится в пещере, а посмотреть тут было на что.

– Ничего себе!.. – только что не присвистнул Павлен. – Впервые вижу, чтоб под землей росли деревья! Наверное, это произошло только из-за того, что сюда попадает солнечный свет...

И верно – в этой небольшой пещере росло несколько деревьев, подобных которым я никогда не видела. Толстый, короткий ствол, от которого отходят гигантские ветви-отростки, узкие и гибкие, причем на этих ветвях хватало длинных колючек, выглядевших, словно кинжалы. Часть этих ветвей, как и положено, была раскинута в воздухе, но нижняя часть отростков стелилась по земле, так, словно дерево стояло посреди ковра из переплетенных ветвей. Вернее, складывалось впечатление, будто вся земля тут покрыта своеобразной циновкой. Очень необычно, оригинально и в то же время притягивает своей необычной красотой.

– Стойте на месте!.. – внезапно скомандовал Коннел. – Если хотите жить, то не вздумайте подходить к этим деревьям!

– А в чем дело?.. – повернулась я к нашему проводнику.

– Знаете, что находится перед нами?.. – Коннел кивнул в сторону необычных деревьев. – Пусть Светлые Небеса никому не дадут несчастья встретить их на своем пути! Это деревья-каннибалы...

– Кто-кто?.. – не понял Якуб.

– Эти растения еще и мясом питаются, понятно?.. – огрызнулся Коннел.

– Чего-чего?.. – упавшим голосом спросил Якуб. Вообще-то в этом смысле я была согласна со своим бывшим работником, потому как подобное у меня тоже не укладывалось в голове.

– Да чего тут непонятного?.. – Коннел привалился спиной к стене. – Это растение называется я-ти-вео, что в переводе означает «я тебя вижу». Подойдешь к нему близко – ветви враз вытянутся, хватают жертву, скручивают, насаживают на шипы... В общем, от жертвы ничего не остается. В Зайросе даже казнь такая есть: этому дереву скармливают преступников, если, конечно, вина этих людей доказана. Счастье великое, что в Зайросе такие деревья встречаются крайне редко – лично я их ранее всего лишь раз видел... Между прочим, я-ти-вео нас уже почувствовало – видите, ветви чуть зашевелились, трутся друг о друга, и издают чуть шипящий звук, который на местном языке очень похож именно на я-ти-вео...

– Эти ветки... Они что же, и до нас дотянутся?.. – упавшим голосом спросил Якуб.

– Не сомневайся, дотянутся, и довольно быстро... – подосадовал Коннел. – Ветви длинные, а расстояние между нами и деревьями не такое и большое... Уходить надо отсюда, причем желательно не терять время понапрасну. Только вот куда мы пойдем? Не назад же, к этому зверью...

Все замолчали, глядя на то, как к нам медленно подползают длинные ветки с острыми шипами. Не знаешь, что в этой ситуации можно сказать или сделать: останься здесь – деревья насадят нас на свои шипы, выйди отсюда – звери загрызут... Правда, у меня был некий вопрос, который я решилась задать нашему проводнику.

– Коннел, а что это за зверь, который гнался за нами?

– Не знаю... – парень развел руками по сторонам. – Впервые его вижу, даже предположить не могу, кто это может быть.

– Мне вот что непонятно... – продолжала я. – Зверь погнался за нами в тоннеле, так? Тоннель был широкий, и зверь занимал его полностью, от стены до стены, потому как размерами эта зверюшка о-го-го какая! Потом мы убегали от него по этому коридору, который чуть ли не вдвое уже, а преследователь от нас не отставал, хотя со своими размерами должен был застрять в том коридоре. Более того: когда я оглянулась, то увидела, что звери бежали рядом, но как это возможно – я не представляю! Они словно уменьшились вдвое...

– Погодите, погодите... – Коннел себя только что ладонью по лбу не хлопнул. – Ну, я и балда! Только сейчас до меня дошло – зверь был совсем рядом с нами, но никакого звериного запаха я не почувствовал, а если зверюга такого огромного размера, то от нее просто не может не пахнуть! И потом, с размерами у них, и верно, какая-то неувязка: то они больше, то меньше...

– Зато я, кажется, понял, в чем дело... – Пес Веры шагнул к входу в коридор. – Ничего не скажешь, хорошо нас провели. Такого я точно не ожидал... Пошли отсюда, никто нас там не тронет, а если здесь останемся, то в этом случае нам, и верно, придется плохо – ветви уже совсем близко... Да, Якуб, факел запали, а то мы снова в темноту идем.

Я выходила последней, и когда оглянулась, то увидела, что длинные ветки дерева почти дотянулись до той стены, возле которой мы совсем недавно стояли. А ветви, и верно, шуршат что-то похожее на я-ти-вео, то есть я тебя вижу...

Первое, что я увидела в свете горящего факела, когда вновь оказалась в коридоре – это оскаленная морда страшного зверя, стоящего едва ли не напротив нас. Светлые Небеса, спасите от такой напасти и сделайте так, чтоб эти страшилища нас не тронули! Меж тем Пес Веры, бесстрашно шагнув вперед, что-то заговорил, не обращая внимания на распахнутую пасть зверя, которую чудище поднесло едва ли не прямо к лицу инквизитора. Не знаю, как у других, но лично у меня от подобного зрелища чуть дыхание не перехватило. Казалось – еще мгновение, и Павлен будет разорван надвое...

Однако ничего не происходило, а спустя еще несколько мгновений тело зверя словно задрожало в воздухе, а потом и вовсе пропало, так, словно его никогда и не было. Затем то же самое произошло и со вторым чудищем... Перед нами оказался пустой коридор, по которому можно было идти без всякой опаски.

– Что это?.. – растерянно спросила я.

– Обычный морок... – чуть раздраженно ответил Павлен. – Хотя, пожалуй, обычным его назвать нельзя, все же работа по наведению морока была проделана немалая, и снимать его оказалось не так легко. В остальном все до невероятности просто: тут от чужаков поставлена особая программа, которая без особых хлопот избавляет хозяев от нежеланных гостей. Когда некто пересекает вход в пещеру, то в определенном месте появляется морок, изготовленный, кстати, на высоком уровне. Этот морок гонит незваных гостей дальше, затем появляется еще один такой же морок, и уже совместными усилиями призрачные звери пригоняют добычу в пещеру с растениями-каннибалами. Логически все безупречно: темнота, страшный зверь, страх, паника, и тут уже не до логичных рассуждений о том, кто именно за тобой гонится. Вынужден покаяться – до меня тоже не сразу дошло, в чем дело, и если бы не слова госпожи Арлейн, которая в отличие от многих сумела сохранить хладнокровие и способность трезво мыслить...

Ну, Пес Веры, ты и высказал! Ну, думай что хочешь, хотя настоящая причина моих слов совсем иная: когда я увидела это чудище в тоннеле, то отчего-то мне пришли на память слова Павлена о том, что в Зайросе я сумею приобрести шкуры экзотических животных. Да, отчего-то подумалось мне, за такую вот шкуру в нашей стране можно, и верно, получить немало золота – ведь эта зверюга такая огромная!.. Зато когда мы бежали по коридору, я почему-то подумала о том, что зверь вроде уменьшился в размерах, а, значит, и шкура тоже, и теперь золота за нее можно выручить куда меньше... Глупо? Согласна, все так и есть, в минуту опасности какая только чушь не придет в голову, только вот остальным не стоит об этом знать. Пусть считают, что у меня, и верно, нервы из железа и голова холодная.

Меж тем Павлен продолжал:

– Спорить готов, что почти никто из людей, попавших в эту пещеру, не знает, что представляют собой те деревья-каннибалы, а кто догадывается о том, что увидели я-ти-вео, все одно не решается покинуть пещеру – они же уверены, что у входа их ждет страшная смерть от клыков жуткого зверья. Что ж, все это является прекрасной защитой от незваных гостей! Я более чем уверен, что подобная схема успешно работает уже не один год. Хочется надеяться, что святые отцы не попались на этот трюк.

– А зачем нужен второй зверь?.. – поинтересовался Якуб, которого все еще потряхивало от страха. – Мы и при виде одного чуть не померли от страха!

– Для того и нужен, чтоб отправлять нежеланных посетителей в том направлении, откуда они уже не вернутся. Вернее, посылать заглянувших в пещеру людей на прокорм тем милым деревьям.

– И куда мы пойдем сейчас?

– Все туда же... – Павлен поправил лямки своего дорожного мешка. – Туннель раздваивался, и в одном из этих двух коридоров находился морок. Отпугивал нежелательных гостей, прикрывал нужный вход. Выходит, туда нам и надо отправиться.

Значит, сейчас мы направимся не к выходу из пещеры, а в совсем ином направлении... Ладно, придам себе привычный спокойный и независимый вид сильной женщины, и пусть никто не догадывается, что на самом деле мне страшно и что я больше всего на свете хочу убраться отсюда куда подальше...