Судьба моя

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кайони не удалось побыть одной. Осторожный Волк пошел вместе с ней, чтобы проверить своего жеребца и забрать вещи.

Пока они шли к тому месту, где были привязаны лошади, Кайони сказала:

– Мы должны поторопиться, потому что мама уже приготовила еду, к тому же скоро стемнеет. У нас был очень долгий и серьезный разговор.

Осторожный Волк искоса взглянул на охотника. Как, удивился он, такой маленький и женоподобный юноша может быть таким великим воином? Победить одного ворона уже было большим делом, но одержать верх над пятерыми считалось небывалым подвигом. Если враги узнают об этом, великая магия Кайони станет желанной добычей для многих.

– Не беспокойся, мой друг. Наш народ будет защищать ваше племя во время охоты на бизонов. А пока мы не доберемся туда, я буду следить, чтобы ничего не случилось с ханьюива. Ты будешь моим напарником, так как твое искусство велико и мало воинов может сравниться с тобой. Ты очень умел и хорошо закален в бою. Пока еще я не понимаю видений, посланных мне у Священного Колеса, а также тех, что видел наш шаман. Я не знаю, что уготовил Махео нашим племенам, но скоро истина откроется нам. – Чейенн положил руку на плечо тива, но тут же убрал ее.

Кайони не осмелилась взглянуть на него, боясь, что глаза выдадут ее страсть. Изо всех сил она старалась контролировать свой голос, скрывая вспыхнувшие с новой силой чувства.

– Мне приятно слышать твои слова, Осторожный Волк. Я помогу тебе и моему народу. Нет воина, который был бы лучшим, чем ты, щитом и оружием для нашей защиты.

Чейенн заметил странное напряжение в голосе охотника и обратил внимание, что тот избегает смотреть на него.

– Твои слова – это большая честь для меня, Кайони. Не знаю, почему Махео выбрал именно меня, но я не подведу Его и выполню свой долг. Клянусь защищать твое племя своей жизнью.

– С тобой не должно ничего случиться! – воскликнула Кайони. – Не в наших обычаях приносить страдания другим, – добавила девушка, стараясь замаскировать свою внезапную горячность.

– Конечно не случится, ведь ты поедешь со мной и будешь моим другом и защитником. Тебе окажут большой почет, назвав ребенка в честь тебя и твоего подвига. Однажды и я боролся с большим медведем и победил его с помощью Махео. – Чейенн остановился и засучил рукав, демонстрируя шрам на правой руке. – На мне остались следы его когтей и гнева. Мы боролись долго. Я вскочил ему на спину и скакал на нем, словно на дикой лошади. Мой нож успел перерезать ему горло до того, как он скинул меня на землю.

Когда Кайони прикоснулась к шрамам, Осторожный Волк заметил, какие нежные у охотника пальцы. И вновь его пронизало странное ощущение, но он с досадой отмел его.

– Хорошо, что дочь Красного Буйвола будет носить это имя, пока ей суждено жить с Великим Духом, – заключил он.

Кайони ускорила шаг, желая убежать от приятного чувства, которое испытала, гладя руку Осторожного Волка.

– Ханьюива не ждут видений и не меняют имен, которые дают нам наши отцы. Нас называют в честь того, что видели, чувствовали, или того, что происходило во время нашего рождения. Когда пришло мое время появиться на свет, подул очень сильный ветер, который сорвал и унес несколько вигвамов. Тогда племя перебралось на другое место, где было безопасно и тихо. Едва мы ушли, на стоянку обрушилась вода. Многие могли бы погибнуть, не перенеси мы лагерь. Отец назвал тот ураган ветром судьбы, потому что он спас нас от смерти. В ту ночь родился я. А почему тебя называют Осторожным Волком? – поинтересовалась девушка.

– Мне было видение, в котором явился мужчина, одетый в волчью шкуру, – объяснил чейенн. – Это был искусный охотник. Он сказал мне, чтобы я учился у волка и взял его в качестве тотема. Много раз я выезжал ночью, и луна вела меня к врагам, которых я побеждал. Я должен быть быстрым, дерзким и хитрым, как волк, обладать мужеством, силой и мудростью. Когда я выберу себе спутницу, то это будет одна женщина на всю жизнь – так бывает у волков. А у тебя есть жена и дети?

Боль пронзила сердце Кайони.

– Нет, это не для тива. Мы не позволяем ничему отвлекать нас от выполнения нашего долга по отношению к семье, племени и Ата. Каждому существу Ата уготовил свою роль. Для меня – это стать тива… Ты хороший сторож, Майя, – заговорила она со своим любимцем, чтобы отвлечься от мучившего ее разговора. Девушка потрепала его по шее и улыбнулась, когда волк лизнул ее руку.

Осторожный Волк был уверен, что в словах его друга промелькнула горечь. Возможно, решил он, Кайони был выбран, чтобы стать тива, хотя сам не хотел такой судьбы. Во время пребывания у ханьюива он понаблюдает за тива и узнает о них побольше. Сейчас он не мог расспрашивать, так как это было неприемлемо, учитывая их столь недолгое знакомство.

Он внимательно рассмотрел Кайони. У юноши был маленький подбородок, изящный нос, мягкие губы, тонкие брови и узкое лицо. Когда Кайони нагнулся, чтобы погладить Майю, Осторожный Волк заметил еще одну необычную деталь – шея маленького охотника была намного тоньше мужской. Возможно, тива потому скрывали свои лица, что были слишком женоподобны и красивы, что могло возбуждать мужчин из других племен. Может быть, именно эта женственность вызывала в нем временами необычные чувства.

Кайони почувствовала, что чейенн внимательно изучает ее, и по телу девушки пробежала теплая волна. Ей вдруг стало безразлично, что секрет тива может быть им разгадан. Она почти хотела этого. Если это произойдет, думала она, что он станет делать? Если он увидит меня без маски и без одежды, понравлюсь ли я ему так же, как он нравится мне? Но безумие быстро прошло, и она вновь взяла себя в руки.

Осторожный Волк закончил собирать свои вещи.

– Я готов.

Кайони молча кивнула, боясь, что голос выдаст ее.

Семья Разящего Камня и их гость сидели вокруг очага. По обычаю ханьюива, женщины и дети не ждали, пока мужчины поедят, а сидели вместе с ними. Все наслаждались жареной олениной, которую приготовила Мартайя. Блюдо было приправлено диким луком, чертополохом, шалфеем и другими дикими травами, сушеными фруктами, ягодами и молодыми корнями желтого колокольчика. К мясу подавались запеченные стебли выскочки. Вода для питья была налита в рога бизонов, стоявшие на специальной деревянной подставке с отверстиями. Мужчины сидели на грубых подстилках, а женщины на особых скамеечках, покрытых мягким мехом. В круглое отверстие, служившее входом в вигвам, дул легкий ветерок и, подхватывая дым, улетал через дыру наверху вигвама. Горящие сосновые ветви наполняли помещение приятным ароматом.

Осторожный Волк обратил внимание, что вигвам был большим, удобным и чистым, что свидетельствовало об искусстве Кайони как охотника и Мартайи как хорошей хозяйки. Внутри – никаких украшений, только на куске шкуры, закрывавшем вход, был изображен отличительный знак Разящего Камня. Некоторые пожитки были сложены в разного размера сумки, другие развешаны по стенам. Подстилки для сна, скатанные и сложенные в пирамиды, ожидали прихода ночи. У одной стены располагалась стойка с оружием, часть которого, судя по отметинам, принадлежала Кайони. Возможно, подумал он, ему удастся воспользоваться этими вещами, потому что на вид оружие было сделано весьма искусно.

Осторожный Волк улыбнулся, кивнул и протянул деревянную миску за еще одной порцией мяса, показывая Мартайе, что ему понравилась еда и он доволен гостеприимством ханьюива. Женщины сидели молча, а Разящий Камень рассказал гостю, как раненый бизон искалечил его и Кайони пришлось стать защитником и кормильцем семьи. Гордый отец не мог удержаться и не поведать о последних подвигах своего «сына». Кайони при этом сидела тихо, опустив голову.

– Хорошо, что Великий Дух подарил тебе столь доблестного сына. Я видел своими глазами, как он умеет драться, когда мы сражались с тремя воронами. Но, с другой стороны, это плохо. Враги будут стремиться завладеть его великой силой. Он должен быть настороже и днем и ночью. Пока я среди вас, я буду защищать его, как и он в свою очередь станет моим защитником, – сказал чейенн.

Разящий Камень и Мартайя поблагодарили его, а Кайони вежливо кивнула.

Голубая Птица подняла свое перо, прося дать ей возможность обратиться к гостю. Когда отец позволил ей, она спросила:

– А ты научишь моего брата и его друзей, как победить врагов? Твой народ поможет нам, если на нас нападет много воинов?

Разящий Камень усмехнулся и пояснил:

– Голубая Птица боится за жизнь одного ханьюива по имени Быстрая Нога. Он играет для нее на свирели и ухаживает за ней.

Если случится беда, я позабочусь о возлюбленном сестры моего друга, – пообещал Осторожный Волк. – Не бойся, Голубая Птица, я еще не видел ханьюива, который не был бы готов хорошо сражаться. Думаю, к Быстрой Ноге это тоже относится.

– Спасибо, – поблагодарила чейенна Голубая Птица и вернулась к своей еде.

Когда Дитя Луны наливала Осторожному Волку воду, он обратил внимание, как смутилась и покраснела девушка. Вероятно, он ей понравился. Но даже если бы ей было разрешено взять в мужья члена другого племени, она была еще слишком молода, чтобы интересовать Осторожного Волка. Судя по ее виду, она еще не достигла зрелости. Поэтому немудро будить в ней подобные чувства, решил чейенн.

Когда ужин закончился и вещи были расставлены по своим местам, Мартайя расстелила спальные подстилки. Свою она положила около Разящего Камня, двух девушек поместила справа, а Кайони – слева.

Осторожный Волк положил свою подстилку рядом со своим новым другом и сел, чтобы снять мокасины, штаны и рубашку. Он свернул одежду и убрал ее к остальным своим вещам. В присутствии гостя женщины сняли только мокасины, а Разящий Камень разделся, как обычно. Увидев его раны, Осторожный Волк проникся сочувствием к страданиям гостеприимного хозяина. Чейенн обратил внимание, что Кайони не снял маску, а из одежды избавился только от мокасин.

Охотница старалась не смотреть на красивого мужчину, находящегося совсем рядом. Она мельком взглянула на шрамы, оставшиеся после Танца Солнца, и красную татуировку, символ Сильного Сердца, на мускулистой груди. Тело чейенна было гладким и сильным, и Кайони изо всех сил старалась унять в себе бушующий огонь желания. Она была рада, что устала. Сон поможет ей хотя бы на время избавиться от тяги к этому человеку.

Когда огонь погас, тьма пробралась в вигвам и укрыла спящих в нем шестерых людей. Но сны двоих из них, Кайони и Дитя Луны, были наполнены образом мужественного чейенна.

Что касается Осторожного Волка, то ему приснился странный сон. Он видел красивую женщину. Ее длинные черные волосы спускались по плечам и развевались на ветру, стройная фигурка была закутана в белую шкуру бизона. Она протягивала к нему руки, призывая разделить его судьбу с ней. Карие глаза женщины горели любовью и желанием, но в них он заметил и таинственную боль. Между ним и ею бегал серебристый волк. Каждый раз, когда Осторожный Волк пытался приблизиться к женщине, перед ним возникала похожая на облако преграда. Он никак не мог преодолеть ее и прижать к себе прекрасную незнакомку.

На следующий день Осторожный Волк вспомнил странный сон и пророчество шамана о том, что в этом году он найдет себе жену, а также убийцу своих родителей. Возможно, решил он, именно поэтому на его жизненном пути появился Кайони. Осторожный Волк был уверен, что молодой охотник поможет ему найти и завоевать женщину, виденную им во сне, и убить виновника смерти его родителей. Этим объяснялось то, что шаман велел охранять ханьюива, которым следовало разбить летний лагерь рядом с чейеннами на период охоты. Он чувствовал, что его истинная судьба была совсем рядом и он найдет ее с помощью Кайони.

Пришло время Церемонии Имени, весенних танцев и угощения. В это утро все мужчины охотились, а женщины целый день готовили пищу. Ближе к вечеру мужчины выкупались в одном месте реки, женщины в другом, а тива – в третьем. Все надели свои самые лучшие одежды и украшения, готовясь к веселому и важному событию.

Вперед вышли родители со своими детьми, родившимися после последней церемонии. Матери держали чисто вымытых малышей на руках. На головках детей, завернутых в меховые шкуры, красовались венки из цветов и трав. Дочь Проливного Дождя была завернута в шкуру гризли, убитого Кайони. Волосы девочки украшали белые перья. В отличие от обычаев других племен, имена, которые дети получали в этот день, оставались с ними на всю жизнь и никогда не менялись.

Шаман зажег пучок луговых трав, собранных во время прошлогодней охоты на бизонов. Пока дым поднимался в небо, Пятнистая Сова с помощью магического опахала из орлиных перьев направлял его на каждого ребенка. При этом он молился за детей перед Ата.

– Будьте преданы Создателю, вашим семьям и вашему племени. Всегда будьте смелыми, честными и сильными. Совершайте только хорошие и добрые поступки. Не забывайте, что вы – ханьюива. Никогда не навлекайте позор ни на себя, ни на вашу семью, ни на наше племя и наши законы.

– Отцы, поднимите своих детей к Ата и Его духам-помощникам. Пусть они увидят их. Теперь произнесите их имена, – приказал Пятнистая Сова.

Один за другим мужчины высоко поднимали своих детей и произносили их имена. После этого младенцев вернули матерям и закутали в теплые шкуры.

Пятнистая Сова переводил взгляд с одной супружеской пары на другую, напоминая им об их долге вырастить детей в соответствии с обычаями и законами ханьюива.

Все дети были мальчиками, кроме ребенка Красного Буйвола. Кайони молила о том, чтобы у этой пары родился еще и сын. Тогда девочке, названной в ее честь, не придется против воли становиться тива. Кайони видела, с какой любовью и гордостью смотрят родители на своего ребенка. Она почувствовала зависть. Кайони вдруг поняла, что церемония, во время которой ребенку давали имя, была очень похожа на обряд посвящения в тива. Слова «преданность», «не забывайте» эхом отозвались в ее памяти. Она сказала себе, что была слабой, поддавшись запретным чувствам к чейенну. Он был послан племени для защиты, а не для того, чтобы она потеряла из-за него честь и изменила своему долгу. Она поклялась, что будет бороться с соблазном, как велел великий Ата.

Начались пляски и пение. Сначала были поздравления тем, кто продолжил род ханьюива. Подарки детям складывались на большие шкуры около подстилок родителей. Кайони, искусная оружейница, подарила мальчикам по маленькому луку, а названной в ее честь девочке медальон с изображенным в центре медведем.

После этого начались ритуальные пляски, цель которых состояла в том, чтобы попросить у Создателя удачной охоты и мира, поблагодарить его за покровительство в прошлом. Под ритмичный бой барабанов танцевали только мужчины и тива. Звуки музыки и поющих голосов поднимались в темное небо, освещенное полной луной. Затем счастливые пары исполнили ритуальный танец на своих подстилках, чтобы на следующий год боги послали им еще детей. Несколько молодых людей, которые были уверены в любви девушек, пригласили своих невест на парный танец. Никто не удивился, когда Быстрая Нога пригласил зардевшуюся Голубую Птицу.

Осторожный Волк внимательно наблюдал за церемонией. Особое любопытство у него вызывали тива. Он заметил, что они не пели и никого не приглашали на танец, а также сами не участвовали в последнем танце. Потом он вспомнил, что тива не купались вместе с остальными охотниками. Теперь сорок тива сидели особняком, но рядом с ними. На них было множество украшений. Их мокасины, штаны, рубашки и плащи были разукрашены множеством рисунков, бусин, перьев, когтей и другими предметами, добытыми на охоте. Их черные волосы были причесаны одинаково – заплетены в две косы, откинутые за спину. Его внимание привлекли маски. Выполненные из оленьей шкуры, они имели прорези для рта и глаз и так плотно прилегали к лицам, что казались настоящей кожей. Он понял, что оленья кожа этих масок обрабатывалась особым образом, а потом ей придавалась форма лица носителя маски. По краю и в центре маски были украшены множеством перьев всех цветов и размеров. Великолепие этих масок, сделанных искусными руками, поразило чейенна.

Осторожному Волку стало интересно, раскрашены ли лица под масками и почему скрывать лица было так важно для тива. Еще он не мог понять, почему тива не могут брать себе жен и иметь детей. Целью их жизни было кормить, одевать и защищать свои семьи и все племя. Он почувствовал жалость к этим людям, обреченным на одиночество. Что за странный закон, запрещающий тива удовлетворять свои желания с женщиной, иметь жену и зачинать в ней свое семя? Может быть, это требования их мистического культа и Великого Духа? Возможно, думал он, это была такая же болезненная и мучительная жертва, которая приносилась добровольно каждым из тива, как и участие чейеннов в Солнечном Танце. Скорее всего, эти жертвы тива возмещались чем-то, известным только им самим, что имело для них жизненно важное значение.

Осторожный Волк исподтишка разглядывал Кайони. Черную маску маленького охотника обрамляли белые лебединые перья, а сверху она была украшена черными перьями ворона. От лба к переносице пролегала узкая полоска из перьев белой совы, которая заканчивалась красным пером сокола. От этого пера шли вверх два вороньих пера, изображавших подобие вигвама. По бокам, от ушей вниз, висели полоски кожи, унизанные черными и белыми бусинами, а также птичьими перышками. Разрезы для глаз были обведены линиями зеленого цвета, которые спускались вдоль носа и закруглялись вокруг ноздрей. Еще две линии пролегали от наружных уголков глаз по щекам к подбородку и заканчивались ярко-желтой точкой. Брови были выделены белыми полосками, которые тянулись до самых ушей. Между бровями и веками маска была раскрашена желтым. От внутренних уголков глаз на щеки спускались голубые, похожие на реки, линии, которые превращались в изображения двух озер в углублении щек. Рядом с «реками» пролегали красные линии, которые, достигнув скул, превращались в «горы». Красные губы на черном фоне придавали маске несколько трагический вид. Осторожный Волк не мог понять, имеют ли все эти узоры какое-то значение или служат просто украшением. Его только удивило, что маска Кайони напоминала традиционную раскраску женского лица.

Он заметил, что все тива были тоньше и меньше ростом, чем мужчины их племени. У них были маленькие руки и ноги, а когда они танцевали и ходили, в их движениях сквозила женственность. Но, судя по их богатым вигвамам, тива были самыми умелыми охотниками и лучшими защитниками среди ханьюива. Возможно, их необычная внешность послужила причиной, чтобы скрывать ее под масками, наводящими страх на врагов. Однако он все еще не мог понять, почему тива так часто избегают смотреть на него. Это была загадочная группа людей, которые держались особняком, но проявляли изрядное дружелюбие к пришельцам.

Никто не мог сравниться с Кайони в охоте и сражении. Их связь становилась все прочнее. Он знал происхождение ожерелья из когтей гризли на шее Кайони. Тива получил его в подарок от Красного Буйвола, чью семью он спас от верной гибели. Еще чейенн догадался, что трещотка из оленьего копыта в руках Кайони служила священным атрибутом некоторых ритуалов. Все тива время от времени потрясали такими же трещотками. На Осторожного Волка произвела впечатление сумочка с амулетами на шее охотника. Она свидетельствовала о большом количестве совершенных подвигов, о проявленных силе, мужестве и отваге. Щит Кайони был очень похож на его собственный. Несомненно, думал он, судьба и воля Махео пересекли наши дороги во имя священной цели. И он скоро узнает, что это за цель.

Перед началом пиршества Тайсинга приблизилась к семьям Самбы и Большого Орла. Она принесла им подарки и попросила прощения за свою вину в смерти обоих охотников. Тайсинга призналась, что навлекла на себя позор.

– Я испугался воинов племени Птицы, – сказала тива. – Их было много, а нас мало. Они пришли со щитами, копьями, луками, ножами и дубинками. У нас же были только луки и ножи. Они не боялись смерти, их интересовала только добыча. Мы же должны были жить, чтобы заботиться о своих семьях. Я впервые столкнулся лицом к лицу с подобной опасностью и не смог растопить лед, сковавший мое тело. Я скорблю о потере моих братьев. – Она обратилась к отцам погибших: – Я буду охотиться для ваших семей, когда вы заболеете или состаритесь, или если Ата призовет вас к звездам. Я дам вам часть моих бизоньих шкур после охоты, а во время следующей зимы сделаю для вас по двадцать стрел. И больше не откажусь выполнять мой долг, когда придется драться. Я отдам мою жизнь, чтобы спасти других. После пира мои братья тива смоют с меня страх, позор и слабость.

По обычаю ханьюива, семьи погибших дали прощение. Тайсинга поблагодарила их и вернулась на свое место среди носителей масок.

Осторожный Волк отметил про себя, что Тайсинга не был изгнан из своего клана. По обычаям чейеннов, если кто-то становился виновником смерти другого человека, его навсегда изгоняли из клана, и другие кланы не принимали его в свои ряды. Это еще раз показало чейенну, сколько различий между их двумя племенами. Некоторые из этих различий он мог понять, другие – нет.

Кайони с нетерпением ожидала конца церемонии, чтобы отдалиться от человека, который смущал ее мысли и чувства. Как она ни старалась не обращать внимания на его близость, у нее ничего не получалось. Ее взгляд все время вращался к нему, к его прекрасному лицу и сильному телу. Она поймала себя на том, что хочет знать о нем абсолютно все. Ей грезилось оказаться в его объятиях, ощутить, как его губы прижимаются к ней, услышать слова любви, которые он прошепчет ей на ухо, вдохнуть его запах, соединиться с ним на супружеском ложе. Она представляла себе, как выглядел бы их ребенок, был бы это мальчик или девочка, как бы его назвали и какая ему была бы уготована судьба. Она пыталась обдумывать, как освободиться от клятвы тива и при этом не обесчестить семью и племя. Но она ничего не могла сделать. Он был чейенном, чужаком, запретным и недоступным. Она могла быть его другом и напарником, и ничем больше. Ата, помоги мне сдержать мое обещание! Судьба моя, сохрани меня верной моему слову, какой бы ты ни была!

Как только тива поели, они собрались в их ритуальном месте, чтобы провести обряд над Тайсингой. Девушка села на подстилку и вытянула вперед дрожащие руки. Все тива по очереди кололи ее пальцы иглами дикобраза, чтобы выгнать все плохое из тела охотницы. Стекая по пальцам, кровь капала в глиняную чашу, стоявшую перед провинившейся, наполненную цветами арники и рудбекии, смешанными с паутиной и медвежьим салом. Тайсинга поднялась, сняла рубашку, повязку, маскирующую грудь, и наклонила голову.

Пятеро старших тива принялись поливать ее отваром шалфея, произнося молитвы об очищении и прощении. Затем ее тело натерли травами, призывая Ата вселить в девушку мужество, силу и бесстрашие.

Регим, Тива-Шу, вытерла Тайсингу шкуркой зайца и помогла закрепить повязку из лосиной кожи, а также надеть рубашку. Глава тива зажгла пучок буйволиной травы и помахала им перед носом Тайсинги. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, и слезы брызнули у нее из глаз. Это означало, что зло покидает ее тело. Регим достала нож и сделала надрез на тыльной стороне левой руки Тайсинги.

– Помни, брат наш, если появится еще одна пометка, тебе будет запрещено сидеть, петь, танцевать и охотиться с остальными тива Ты; будешь в одиночестве.

– Я слышу и повинуюсь, Регим, наш Тива-Шу. Я многому научился, совершив этот проступок, и больше никогда не повторю его. Клянусь в этом тебе и Ата.

Регим поставила чашу с кровью Тайсинги на горячие угли, добавила туда воды, пыли, высушенные и измельченные травы и листья, несколько маленьких перышек. Все это было главными символами охотников, река, долины, горы, лес и небеса. Еще она бросила туда шерсть бизона – Дарителя Жизни, – белый наконечник стрелы, чтобы бизон был пойман, и комок глины, называвшийся байе. Его назначение было впитать в себя все содержимое ритуальной чаши. Пока кипящая жидкость испарялась, Регим приговаривала:

– Пусть уйдет все плохое и придет новая сила. Не утрать и не посрами ее, Тайсинга.

– Я буду жить по законам Ата.

Регим обратилась к остальным.

– Когда байе перестанет гореть, я положу его в ким Тайсинги и развею пепел по ветру. Когда весь жар уйдет, раскрасьте свои лица и возвращайтесь к семьям.

Кайони знала, как тяжело ей будет простить Тайсингу. Такие обиды быстро не забываются. Пока тива раскрашивали свои лица, она обратилась к Тайсинге:

– Я больше не осуждаю тебя за смерть Самбы. Я был не прав и прошу у тебя прощения. Переживая это горе, я не мог думать ясно и с добрым сердцем. Ты хороший охотник и скоро станешь хорошим воином.

– Самба был твоим другом и братом. Я понимаю твой гнев и твое ко мне отношение, – ответила Тайсинга. – Больше я не проявлю слабость и буду делать то, что должен. Я понял, кто я, и буду соблюдать наши законы.

– Это хорошо, Тайсинга, ведь тива не должны враждовать друг с другом, – сказала Кайони и примирительно кивнула девушке. Однако у нее сложилось впечатление, что Тайсинге нельзя доверять.

К Кайони подошла Регим.

– Останься, нам нужно поговорить, – велела Тива-Шу.

Девушка кивнула своей тете, недоумевая, почему Регим захотела остаться с ней один на один. Кайони не сомневалась, что ничем не выдала своих чувств к Осторожному Волку. Если же это не так, то она была в большой беде.