Сухопутная улитка

Глава третья. На гандболе

Она поехала во Дворец, никому ничего не сказав. Завернула в спортивный корпус. Вошла в фойе. За барьером гардероба, как за прилавком, сидели люди в футболках и спортивных костюмах, они записывали в спортсекции. Ажиотаж наблюдался около треножника с плакатом: гимнастка с лентой летела над землёй, будто она фея рассвета. Тусня из ухоженных, лента вилась спиралями, вычерчивая в облаках сердечко. Везде эти сердечки, Марина ненавидела эти сердечки. Сердце совсем не так выглядит, а вот селезёнка на эти сердечки похожа… Марина прошлась мимо разделительного барьера. У таблички «гандбол» сидела красивая женщина. Идеальный овал лица. Женщина с подиума. Тёмно-каштановые слегка тонированные краской волосы − на прямой пробор, гладко зализаны.

Марина подошла, улыбнулась, поздоровалась.

− Год какой? – рявкнула женщина низким прокуренным голосом.

− Девяносто седьмой.

− Нормально. Говори фамилию.

Марина назвала.

− Шорты, футболка, кроссовки. Первая тренировка в следующий понедельник, – женщина протянула Марине визитку. – Подружки есть?

− Есть, − наврала Марина. Не могла же она сказать, что у неё никогда не было подруг.

− Приводи! Команда − во как! – женщина сделала характерный жест ребром ладони поперёк шеи.

− Я в гимназии учусь. Никто гандболом не увлекается.

− Ну и дураки, − рявкнула женщина. – Всё. Жду. А вы чего? Тоже ко мне? – женщина ослепительно улыбнулась какому-то деду. Дед с обросшей седой шевелюрой, но гладко выбритый, подошёл, когда тренер протянула Марине визитку, встал и стал слушать.

− Да я внучку записать. Хотел в оздоровительную группу ОФП, но вот заинтересовался…

− Год какой?

− Девятый сейчас год… Две тысячи девятый…

− Да нет. Внучка какого года рождения?

− Вроде, двухтысячного.

− Рост?

− Сейчас позвоню, узнаю…

− И год уточните, пожалуйста! – женщина всё улыбалась. Не Марине, нет! А этому поношенному деду.

Дед достал из кармана чёрных джинсов дешёвый мобильник, направился к выходу. Марина постояла неприкаянно и тоже вышла. Дед разговаривал по телефону:

− Соня у нас какого года? Значит, я правильно сказал. Слушай: может, на гандбол запишем? Тренер такая злая, сидит с тетрадкой, никто к ней не идёт. Да вот и я подумал. Она рост спрашивает. Какой у Сони рост? Понял. – Дед положил мобильник в карман.

Марина пошла домой. Записаться оказалось так просто, а она думала отбор будет, просмотр, форму захватила. Она посмотрела на «визитку» − обычную бумажку, распечатанную на принтере. Тренера звали Елена Валерьевна.

Оставшиеся четыре дня она волновалась, жаловалась Юльке:

− Нет, Юль, я сама не своя. Вдруг у меня не получится? Ещё мелких набирают. Двухтысячного года. Вообще кошмар. Может, они в другой группе будут?

Юлька замерла, шевелила рожками растерянно, как бы сочувствуя.

− Ути, ты моя прелесть, − Марина аккуратно опустила Юльку в аквариум, порвала с салата начинающие желтеть листочки.

До понедельника Марина как-то крепилась. Каждый день думала: всё-таки ещё не понедельник, ещё обыкновенная жизнь. Но в понедельник начала волноваться по-настоящему, её трясло, она не могла даже пить. Никто, кроме Юльки, не знал, куда она записалась. Бабушку и маму она уверила, что записалась в группу ОФП.

− Просто пробежки, пинг-понг, зарядка. Типа фитнеса.

Мама была против, бабушка – за.

− Мариночка! Ты же инвалид! – всплескивала руками мама.

− Инвалидность перед первым классом сняли, − резонно замечала бабушка. − И после восемнадцати никто ей группу не даст. Я узнавала. Без селезёнки все живут и прекрасно работают.

− Если нас из инвалидов срезали, чтобы льготы не давать, это не значит, что Марина перестала быть инвалидом, − возражала мама.

В большой медицинской карте, которую они с мамой отнесли в старую школу, в графе, где отметку делал хирург, было написано чёрным по белому (синим по жёлтому): «удалена селезёнка», и дата. В рекомендациях – «неосновная (II-ая) физкультурная группа без участия в соревнованиях» – такие же группы ставили и сердечникам с брадикардией или тахикардией, и диабетчикам, и тем, у кого давление – у Марины и в старом и в новом классе были такие. Марина, по совету умного врача, не афишировала свою неосновную группу, она честно сдавала все нормативы: прыжки с места, канат, опорный прыжок через козла. Дорогущий врач, какой-то светило, к нему Марину отвёл папа, сказал:

− Движение, физкультура и закаливание обязательны.

Он был классный, этот светило. Милый доктор, молодой, улыбчивый, похожий на зубного врача с рекламного плаката. Он посоветовал народные средства: отвары трав и растительные таблетки для укрепления иммунитета. И витамины.

Когда Марина перешла в гимназию, ни врачиха, ни физрук ничего ей не сказали. В старой школе хотя бы на диспансеризации хирург многозначительно кивал головой, изучая карту. Диспансеризацию от гимназии они проходили в поликлинике по соседству, а не в той, куда Марина с детства ходила. Хирург в новой «гимназической» поликлинике привычно и раздражённо шлёпнул прямоугольный штампик «без патологий» в новую клетку. Марина тоскливо усмехнулась: снова стала здоровой, выздоровела.

Бабушка и мама поругались. Бабушка победила, и на ОФП Марину отпустили.

Пока ехала, Марина отвлеклась. Напоминания мамы всегда наводили на тоскливые мысли о смерти. Марина думала: вот люди здоровые, идут себе весело, а она – не здоровая. Успокаивало то, что Марина никак не ощущала, что селезёнки нет. Главное не есть жирное и жареное. Главное – вообще поменьше есть, не перегружать пищеварительную систему…

В спортивный корпус Марина вошла в жутком настроении, забитая и подавленная. Сдала недовольной гардеробщице мокрую куртку (на улице моросил дождь). Злой охранник позвал администратора, та спросила, к какому Марина тренеру и провела её через длинный коридор в серое подвальное помещение. В помещении располагались двери.

− Слева – мужские, справа – женские.

− Что?

− Да раздевалки, девочка, раздевалки.

− А в какую мне?

− Да в какую хочешь. Обычно гандбол в восьмой.

Марина открыла дверь с табличкой «8» − там было темно.

− Свет включи!

Марина стала озираться в поисках включателя.

− Дальше, дальше по коридору.

Марина прошла по коридору – остановилась в недоумении: на стене было два ряда клавиш.

− Да нажимай все, − сказала администратор. – Сейчас и гимнасты подойдут, и офп-шники, и гандболисты.

Марина потыкала в клавиши выключателей.

− Ты первый раз?

− Да.

− Заметно. Худенькая. Девочки у нас в гандболе крепенькие. Ну ничего. Лучше, чем жирненькой-то быть.

− Александра Юрьевна! – бас охранника.

− А! Чтоб ты, − бросила в сердцах администратор. – Везде эта безопасность чёртова. Пропуски тренер сегодня выдаст. Фотографию не забудь прилепить, три на четыре. – И администратор захромала по коридору встречать новеньких.

Марина зашла в раздевалку, стала переодеваться. Скоро в раздевалку вошла жирная огромная девочка, с длинной русой косой.

− Ты к Елене Валерьевне?

− Угу.

− И я.

− Ты первый раз?

− Угу, − как Марина ни волновалась, но она не собиралась общаться с этой толстухой.

− И я. Меня Варя зовут. – толстуха вопросительно посмотрела на Марину.

− Марина, – еле выдавила из себя.

Появились ещё три девочки. Они весело болтали, обсуждая отстойную песню и блокнотики. Невысокая девочка Маша с выпяченной вперёд челюстью верховодила.

− Вы к Елене Валерьевне, девчонки?

− Да, − кивнула Варя.

− С нами будете. С прошлого года только мы втроём остались. В одной команде будем. Я – капитан. Я – Маша. А это – Даша и Поля.

«Я не могу, − подумала Марина. – Это квадратная челюсть – капитан. Держите меня!» Но вслух ничего не сказала.

Вместе с Машей и её подругами Марина и Варя поднялись по лестнице в зал, прошли мимо сетки, за которой под музыку и истошные окрики тренера занимались гимнастки.

Елена Валерьевна сидела за столом.

− О! Маша! Познакомились?

− Да.

− Твоя новая команда. Разминку проводи. У меня ещё мелкие подойти должны.

Маша побежала по залу. За ней – остальные. Через пять кругов с Вари начал катиться пот. Она пыхтела:

− Давай остановимся.

Марина сделала вид, что не слышит. Пробежка закончилась ещё через два круга. Марина озиралась: где Елена Валерьевна? Красавица-тренер стояла у стола, разговаривала с какой-то женщиной. Девочка, в фирменных шортах и симпатичных сетчатых кроссовках с сиреневой подошвой, стройная и загорелая, с короткой стрижкой, стояла и смотрела на зал, на высоченные потолки на огромную фотографию гандболиста. Через окна под потолком пробивались сентябрьские лучи, освещая зал полосами. Значит, дождь закончился, значит распогодилось.

− Маш! – крикнула Елена Валерьевна. – Ещё Соня будет с вами.

«Ах, Соня! – подумала Марина. – Это, значит, её был дед. Мать тоже дешёвка. А девочку одели хорошо.

− Бегай пять кругов, − сказала Маша Соне.

Пришли ещё три девочки, тоже мелкие, сильно ниже Сони, тоже с мамами, и тоже стали бегать. А Елена Валерьевна всё говорила и говорила с мамами. До Марины долетели слова:

− Нас с баскетбола выгнали. Вы-то не отчисляете?

Марина удивилась: неужели из секций выгоняют…

Началась разминка с мячиками. Марина надеялась, что её возьмёт в пару Кристина Щетинская, симпатичная девчонка с курчавыми волосами, собранными в пышный хвост. Но Кристина отошла к воротам, и Елена Валерьевна с другим тренером, вдвоём, стали лупить по воротам мячами. Кристина – вратарь, поняла Марина. И ей пришлось встать в пару с жирной Варей. Мяч эта толстуха пасовала на удивление сильно. Марина еле стояла на ногах. А ведь это только разминка…

К зиме Марина освоилась на гандболе, привыкла, осторожно рассказала правду и бабушке. А уж бабушка «успокаивала» маму. Марина была собой довольна. Она не сразу огорошила свою гипер-опекунскую семью, она постепенно. И добилась своего. Сразу бы если сказала о гандболе, ни за что бы не отпустили. А сейчас, по прошествии трёх месяцев, смирились. К этому времени всех мелких, кроме дуры-Сони, они с Махой выгнали. Травили девчонок потихоньку, и только если не было поблизости администратора Александры Юрьевны. Вырубали мелким свет в раздевалке, закидывали мячи (мячи были подписаны) за маты и сетки, в самый угол. Прятали сапоги, разбрасывая их по соседним раздевалкам. Обзывали конечно, но не на тренировке – Елена Валерьевна наказывала отжиманиями, если замечала.

После тренировки Марина по-прежнему была одна. «Тройка» Маши жила неподалёку, они вместе приходили, вместе уходили. Вратарь Кристина оставалась ещё и на вторую тренировку со старшаками. Варю ждала бабушка, весёлая общительная жизнерадостная, как все толстухи, она так радовалась, что Варя сбросила за четыре месяца пять килограммов, рассказывала об этом и охраннику и хмурым гардеробщицам и администраторше Александре Юрьевне. Марине приходилось выслушивать нескончаемые трели бабушки Вари, ну и с Варей, понятное дело, общаться, иногда плестись с ними до остановки.

У Елены Валерьевны была звёздная старшая группа, сыгранная команда, сильная. Они приходили к шести вечера, переодевались в соседней раздевалке, в девятой. В десятую раздевалку входили старшие мальчики. «Как-то странно, − размышляла Марина. – Парни моего года тренируются до нас, старшие − после нас. Почему, интересно? Почему не с нами? Почему мы в одиночестве?» Ровесники Марине на фиг были не нужны, а вот старшие… Вот бы с кем она хотела брести до остановки сколь угодно долго. Она рассказала бы своему парню и про папу, и про Юльку, и про прилипчивого Кису, который подарок ей уже на Новый год приготовил. «Сто пудов – духи», − предположила бы Марина и сморщила перед воображаемым собеседником носик – у неё это здорово смешно выходило. «Единственный выход – тренироваться, − думала Марина. – Тогда рано или поздно я буду тренироваться со старшими. Вон, Кристина Щетинская, тренируется же. Но она вратарь…» Кристина была на год старше Марины, и какая-то уникальная у неё была реакция, и растяжка тоже приличная. Марина же пока на тренировках не блистала, но старалась: с февраля начинался турнир.

На турнире Марина крайняя. По другому краю бегала Соня. Маша –линейная, она мячи у противника молниеносно подбирает, Варя полусредняя, еле бегает, своей тушей пробивает защиту, удар сильный, мяч летит в ворота, но чаще мимо. А Марина – вообще не забивает. Крайние вообще мало по воротам бьют, крайние подбирают мячи по углам. А вот противная мелкая Соня забивает и с угла. Вроде как побежала, мяч внизу держит, и вдруг – раз! – мяч в воротах. Соня умела хитрить. Маша пасы теперь даёт только Соньке, а Марине – никогда. Поначалу Маша только Марине пасовала, но Марина мяч теряла, и Маша на Марину наорала, её даже с площадки на две минуты удалили. Маша на Марину вообще с кулаками полезла. Судья игру остановил. Противник-то от Маши часто по мордасам в гандболе получает, но чтобы игрок на своего же накинулся… Марина совсем растерялась, Елена Валерьевна её заменила. А Сонька бегала себе крайней и бегала. То, что тренер выпускала на площадку мелкую, выводило Марину из себя, ещё больше выводило, что все думают, что Соня лучше Марины играет. Почему парни девяносто девятый-двухтысячный играют отдельной командой, а эта мелкая Соня – с ними?! Марина, пока стенку подпирала, спросила у Елены Валерьевны – ведь в запасе стоят девочки старше.

Но Елена Валерьевна, как всегда, грубо отшила:

− Нет у меня команды мелких. Соня рослая, нормально. Ты бы лучше о своём пасе думала. Лапша, такая лапша и руки дырявые, точный пас принять не смогла.

«Лапша» Марину так все здесь на гандболе и звали…

Марина пожалела, что полезла с вопросами. Елена Валерьевна нервничала на турнире, ругалась с арбитром из-за Вари – судья назначил семь метров, по мнению тренера Варя заслуживала только десять метров. В итоге Варю удалили на две минуты, а Елене Валерьевне показали жёлтую карточку…