Свадебный венок

3

К первому обеду, на который Камиллу пригласил вчера мистер Прескотт, она выбирала платье особенно тщательно. Собираясь в Натчез, она взяла с собой и белое летнее платье, хотя понимала, что до конца сезона успеет покрасоваться в нем всего один-два раза, а потом придется спрятать его до будущей весны. Но это платье было, пожалуй, самым любимым, а кроме того, как она втайне считала, особенно ей шло. Две широкие лямки перекрещивались на шее, оставляя спину полностью обнаженной, что позволяло продемонстрировать ровный золотистый загар. На груди тоже был глубокий вырез, а узкую талию схватывал зеленый шелковый пояс.

Надо сказать, что Камилле никогда не нравилась ее фигура, и девочкой она пролила немало слез в пору, когда все ее подружки, став девушками, приобрели пышные формы. У нее же грудь наметилась лишь к окончанию школы, а бедра так и остались узкими, словно у подростка. Зато сейчас ей люто завидовали многие ее сверстницы, которым после рождения ребенка, а то и двух, стало не под силу тягаться стройностью с девичьей фигуркой Камиллы.

Девушка брызнула духами из аэрозольного флакончика, наблюдая, как легкое ароматное облачко медленно оседает на вьющихся волосах, обрамляющих ее лицо и мягкой волной спадающих на плечи. Она решила оставить волосы распущенными в «художественном беспорядке». Она знала, что при такой жаре бесполезно их укладывать в прическу, так как она просуществует весьма недолго и неминуемо растреплется к концу вечера.

В последний раз бросив взгляд в зеркало, чтобы оценить результат своих стараний, она вдруг заметила в нем Зака, и сердце гулко застучало у нее в груди. Он тихо стоял за полуотворенной дверью. Камилле в голову не приходило, что кто-нибудь может зайти за ней, чтобы проводить в большой дом к обеду.

Заметив, что его присутствие обнаружено, Зак демонстративно постучал в дверь. Камилла покраснела, возмущенная подобной лицемерной выходкой Зака.

– Теперь уже мог бы войти и без стука. И давно ты там прячешься?

– Вполне достаточно, чтобы дать тебе основания для беспокойства. Не сомневайся, скучать мне тут не пришлось, – насмешливо улыбнулся он, и Камилла резко отвернулась к зеркалу, скрывая свое смущение. Она достала маленькие жемчужные сережки и стала их продевать в уши.

– Я готова, – наконец справившись с собой, пробормотала она и повернулась к Заку. Ну почему он всегда такой неотразимый? Светлый костюм чудесно оттенял темно-золотистый загар, а ярко-синяя рубашка гармонировала с глубокой синевой глаз. Ровные зубы ослепительно белели на смуглом, загорелом лице.

– Готова, да не совсем. Отец посылает почетной гостье букетик цветов из нашего сада. Мне поручено передать его и проследить, чтобы ты приколола его к платью.

С этими словами он протянул ей букетик мелких желтых роз, перехваченный белой шелковой ленточкой.

– Как мило с его стороны! – воскликнула Камилла, искренне радуясь цветам.

– Дили, жена Саймона и наша домоправительница, срезала их по просьбе отца, но выбрал их он сам. Он от тебя просто без ума.

Камилла понюхала ароматные розы и подняла глаза на Зака. Выражение его лица показалось ей каким-то странным. Но только лишь их глаза встретились, как его лицо тут же обрело свое обычное насмешливое выражение.

– Придется закрепить букетик на волосах. У меня нет булавки, чтобы приколоть его к платью.

С ловкостью фокусника, привыкшего охапками извлекать кроликов из цилиндра, Зак достал из-за отворота пиджака длинную булавку с жемчужной головкой.

– В детстве я был бойскаутом. И всегда готов к любым неожиданностям.

Он взял букетик у нее из рук и, не успела девушка понять, что он собирается делать, ловким движением завел руку за вырез ее платья. Прикосновение его теплых пальцев подействовало на нее словно удар молнии, сердце бешено заколотилось, дыхание прервалось, и по всему телу жаркой волной разлилась горячая, одуряющая слабость. Почудилось ли ей, или пальцы Зака действительно дрогнули, прикоснувшись к ее груди, когда он прикалывал цветы на платье? Уже приладив булавку, он не спешил вытаскивать руку, и девушка чувствовала у себя на макушке его горячее прерывистое дыхание. Медленно запрокинув голову, Камилла скользнула взглядом по его груди, могучей шее, упрямому подбородку, чувственному рту, тонкому носу, и наконец ее взгляд остановился на пронзительных, ослепительно синих глазах, полных пугающего напряжения. Лица молодых людей находились всего лишь в каком-то дюйме друг от друга, но их словно разделял незримый барьер, и ни один не хотел, не смел разбивать эту преграду. Камилла поспешно потупилась и шагнула назад.

Охнув, Зак выдернул руку из-за выреза ее платья. Он совсем позабыл о булавке и неловким движением задел пальцем об острие и поцарапался.

– Проклятие, – выругался он, разглядывая кровавую дорожку царапины.

Совершенно не подумав о том, какое впечатление произведет на Зака ее действие, она схватила его за руку и, молниеносно поднеся к губам пораненный палец, осторожно слизала с него кровь, как поступила бы, уколи палец сама. Из груди Зака вырвался глубокий вздох, мгновенно отрезвивший девушку. И она внезапно сообразила, сколь интимный поступок позволила себе. Словно обжегшись, он отдернул руку.

– Я… я думаю… теперь все пройдет… – запинаясь, пробормотала она, боясь встретиться с ним взглядом.

Зак, ничего не ответив, решительным шагом направился к двери и широко распахнул ее перед смущенной Камиллой.

Выпив по аперитиву в гостиной, Камилла и Прескотты отправились в столовую. Там уже накрывала на стол пухленькая женщина, которую мистер Рейборн Прескотт представил как Дили Митчел. Она и Саймон служили в «Свадебном венке» еще с тех пор, как Рейборн привел сюда свою молодую жену. Камилла отметила, что в отличие от неимоверно худого Саймона, Дили выглядела почти толстушкой, но ее пышные формы совсем не портили ее, а даже были привлекательны. Лицо Дили сияло от доброжелательной улыбки, когда, посмотрев на Камиллу, она вдруг заявила:

– Знаете, мисс Джеймсон, а вы и впрямь очень хорошенькая. Мистер Прескотт верно описывал вас. Он так вас нахваливал, что я уже начала сомневаться, вполне ли чисты его намерения, когда он решил уговорить вас остаться на время работы жить в нашем доме.

Она рассмеялась, заметив, как заливается густым румянцем старший Прескотт. Судя по всему, домоправительница занимала в доме достаточно прочное положение, раз уж осмеливалась поддразнивать своего хозяина при посторонних.

– Впрочем, если бы он заявил, что заманил вас в дом, чтобы доставить удовольствие Заку, я бы тоже нимало не удивилась, – добавила она, все еще продолжая хихикать, и скрылась за кухонной дверью. Только тогда Камилла рискнула взглянуть на насупившегося Зака.

– Камилла, не обижайтесь, пожалуйста, на Дили. Она всегда болтает что вздумается. Мы с Заком за много лет уже привыкли к ее манере, – извиняющимся тоном сказал Рейборн Прескотт. Девушка поспешила заверить, что ни чуточки не обижена.

Дили вернулась с подносом, заставленным множеством блюд. Она аккуратно и очень ловко поставила их на стол. Затем она положила на тарелку Камиллы огромный кусок аппетитного ростбифа.

– Знаете, Камилла, должен предупредить, что я сижу на диете, поэтому Дили избегает приправ, так что еда выходит немножко пресноватой. И если вам захочется посолить или поперчить блюда, пожалуйста, не стесняйтесь, Дили прекрасно все поймет. – Рейборн Прескотт не притрагивался к своей порции, ожидая, пока Зак не передаст Камилле солонку и перечницу. Попробовав кусочек, девушка посмотрела на озабоченного старика и широко улыбнулась:

– Потрясающе вкусно, мистер Прескотт. Можете не опасаться, что я похудею, пока гощу у вас. Честно говоря, – рассмеялась она, – если еда всегда будет такой восхитительной, опасность будет заключаться только в том, что я поправлюсь.

– Ну, слегка поправиться тебе не помешает, – прошептал Зак так тихо, что его расслышала лишь Камилла. Девушка с удивлением повернула голову в его сторону, но он сидел с таким бесстрастным видом, словно вообще не слышал, что говорила Камилла.

За обедом старший Прескотт с галантностью истинного южанина занимал Камиллу непринужденной беседой, расспрашивая о ее жизни в Атланте, семье и увлечениях. Зак с мрачным видом глядел в свою тарелку, не принимая участия в разговоре. Но даже если Рейборн Прескотт и заметил неразговорчивость сына, то никак не выказал этого.

– А вы любите кататься? – неожиданно выпалил Зак, прервав этим несуразным вопросом беззаботный разговор Камиллы и отца. Те в полном недоумении уставились на него. Догадавшись, что вопрос адресован ей, девушка поспешила ответить, скрывая за легкостью тона охватившую ее тревогу:

– Да, у одной моей подруги есть лодка, и мы часто плаваем на ней по озеру.

– Вообще-то я имел в виду катание на лыжах, – уточнил Зак.

И почему он выбрал такую болезненную для них обоих тему именно сейчас? Она ведь не может ответить ему, как он того заслуживает, не выдав тем самым мистеру Прескотту, что их связывает некая тайна.

– Мне довелось кататься на лыжах несколько лет назад, – коротко бросила Камилла.

– Охотно верю, что тогда вы всласть накатались. Думается, с тех пор вы катаетесь, не переставая.

Камилла залилась краской, старательно сдерживая негодование. По интонационному нажиму на слово «кататься» она прекрасно поняла, что он имел в виду.

– Нет. Я каталась только однажды. И мне это пришлось не по душе. Я… у меня вообще это не слишком-то удачно получилось, – сквозь зубы процедила девушка, слегка запнувшись на последней фразе. Пока Камилла отвечала на издевательские вопросы Зака, она с каким-то упорством разглядывала свою пустую тарелку, боясь встретиться глазами с его насмешливым взглядом.

– Ну что вы, – протянул Зак. – Наверное, все дело просто в отсутствии тренировки. Держу пари, немного практики – и вы станете настоящим приверженцем этого спорта.

Камиллу передернуло от унижения. Не в силах больше терпеть эту пытку, она резко вскочила из-за стола.

– Прошу прощения, мистер Прескотт. Я… я скоро вернусь, и мы сможем приступить к осмотру дома, – она почти выбежала из комнаты, успев услышать недоумевающий голос Рейбор-на Прескотта:

– Я что-то не так сказал, сынок? Что ее так расстроило?

Не дожидаясь ответа Зака, девушка опрометью бросилась через веранду ко «вдовьему» домику.

Чтобы прийти в себя, она умылась холодной водой, бормоча всевозможные нелестные эпитеты в адрес Зака. Да что он, в самом деле, намерен постоянно мучить ее все эти месяцы, что ей придется здесь провести? Неужели ей никак не избежать постоянных едких намеков на события двухлетней давности? Как выдержать эти гнусные напоминания о ее единственной постыдной ошибке, единственном эпизоде в ее жизни, который ей хотелось бы навсегда вычеркнуть из памяти? Да она просто ненавидит Зака Прескотта!

И вместе с ненавистью к ней пришло твердое решение не склоняться под нападками Зака. Надо просто-напросто игнорировать все попытки унизить и смутить ее. Она вспомнила, как в детстве мать учила ее игнорировать дразнивших ее наглых мальчишек. И она твердо уверилась в том, что так надо поступить и сейчас – он в конце концов поймет, что ему не под силу довести ее до слез, забава наскучит ему, и он оставит ее в покое.

Почувствовав, что силы и решимость вернулись к ней, Камилла снова отправилась в большой дом, но застала в гостиной одного лишь мистера Прескотта. Тот сразу же объяснил отсутствие сына тем, что Заку потребовалось уехать по делам на весь остаток дня и вечер. Девушка тихо радовалась, что ее мольбы услышаны, хотя была несколько обескуражена, что ее гордая демонстрация выдержки и самообладания пропала даром.

Обход особняка Рейборн Прескотт начал с гостиной, состоявшей из двух комнат, разделенных тяжелыми раздвижными дверями. Одна комната использовалась как обычная гостиная, а другая представляла, собой зальчик с большим старинным пианино. Старик пояснил, что Элис была хорошей музыкантшей, и весь просиял, услышав, что Камилла тоже умеет играть. Он непременно желал после реставрации оставить пианино на прежнем месте.

Пока они осматривали дом, Камилла вела краткие заметки, отмечая все детали обстановки и что нужно переделать, починить или вовсе убрать, а что, наоборот, оставить в полной сохранности. Она подсчитывала число окон в каждой комнате, отмечала состояние пола, даже если ей приходилось для этого заглядывать под тяжелую мебель, подбирала цветовую гамму для каждой комнаты, учитывая освещение с таким расчетом, чтобы все вместе обрело единую гармонию. Позже вечером она намеревалась поработать с каталогами, продумывая все детали. К ее удивлению, все тяжеленные каталоги были вынесены в коридор и размещены на удобных невысоких стеллажах. Оказывается, Зак все же сохранил некоторое подобие хороших манер.

После того как Камилла закончила осмотр гостиной, мистер Рейборн предложил пройти через фойе в столовую. По правде говоря, несмотря на напряженность ситуации, возникшей за обедом, девушка все же успела окинуть ее придирчивым профессиональным взглядом. Оттуда они направились в небольшую комнату для завтраков, а потом и в кухню, которая, к радости Камиллы, являла собой прекрасный образец современной технически оснащенной кухни. Она не требовала перестройки, а нуждалась в небольшом косметическом ремонте. Дили мыла посуду после обеда и пришла в полный восторг, когда Камилла поинтересовалась ее пожеланиями о цветовой гамме, подходящей для кухонной обстановки. Они горячо обсудили несколько вариантов, и к концу разговора Камилла поняла, что обрела в Дили нового друга.

Из кухни Камилла и Рейборн Прескотт поднялись на второй этаж. Туда вела широкая парадная лестница, настоящим украшением которой были замечательные дубовые перила. К сожалению, за много лет они утратили первоначальный блеск и явно нуждались в чистке и полировке, чтобы обрести былое великолепие.

Наверху старший Прескотт провел девушку через несколько симметрично располагавшихся комнат, с дверьми, выходящими в центральный холл. Мистер Прескотт пояснил, что все эти четыре комнаты – спальни, две из которых были соединены в единый комплекс ванной комнатой. Одну из этих спален сейчас занимал Зак.

– Зак всегда сам выбирает обстановку для своей комнаты, пусть уж так и будет, – мимоходом заметил Рейборн, и Камилла вздохнула с облегчением, понимая, какой груз свалился с ее плеч, ведь общение с Заком по этому поводу превратилось бы в сражение.

После смерти жены Рейборн Прескотт перебрался в просторную спальню, находящуюся через коридор от спальни Зака. Его владения были сплошь отделаны красным деревом, удивительно сочетавшимся с тщательно подобранной старинной мебелью, от которой Камилла пришла в восторг. Не удержавшись, она сказала об этом Прескотту, тот расплылся в благодарной улыбке.

– Я все еще надеюсь, что во второй спальне когда-нибудь будет детская, – вздохнул он. – Так что давайте до поры до времени оставим здесь все, как есть, хотя, если вам захочется поменять здесь обои или еще что-нибудь на ваш вкус, я возражать не стану. Должен признаться, что наш чердак буквально завален старыми коврами, мебелью и всевозможными безделушками. Можете брать оттуда все, что вам понадобится.

Камилла мысленно пообещала себе, что в один прекрасный день совершит экскурсию в это хранилище чудесных старинных вещей.

– Дили с Саймоном живут в комнате над гаражом, – продолжал рассказ Прескотт-старший. – Они в один голос уверяют, что там очень уютно и они всем довольны. Быть может, вам все-таки удастся убедить их, что не мешало хотя бы полы и обои обновить. А уж когда вы уговорите их на проведение косметического ремонта, то можете смело приступать к любым изменениям по своему усмотрению, – хитро улыбнувшись, сказал он.

Вскоре Камилла заметила, что у Рейборна Прескотта ужасно усталый вид. Осмотр дома затянулся значительно дольше, чем она предполагала, и было уже довольно поздно. Чтобы не задеть гордость старого Прескотта, девушка зевнула и, ловко изобразив смущение, признесла:

– Простите, но день выдался такой насыщенный, что я буквально с ног валюсь от усталости. Если вы не против, мы закончим на сегодня.

– Конечно, конечно, – поспешно согласился хозяин дома.

Спускаясь вниз по лестнице, Камилла поделилась с Рейборном Прескоттом своими дальнейшими планами:

– Утром мы с вами просмотрим каталоги и решим, какие основные изменения вы хотите внести. А когда обо всем договоримся, я позвоню в фирму и закажу необходимые материалы. А тем временем, пока будут подбирать и доставлять заказ, я смогу заняться рутинной работой, например, покраской и полировкой полов, перекладкой черепицы. Только для этой тяжелой работы мне придется нанять кого-нибудь. Вы не будете против?

– Делайте все, что сочтете нужным, моя дорогая, и даже не спрашивайте.

Мистер Прескотт предложил ей руку, собираясь проводить до «вдовьего» домика, но Камилла мягко, но решительно отказалась.

– Благодарю вас, мистер Прескотт, я уже хорошо ориентируюсь в доме и смогу дойти сама. До встречи завтра утром и спокойной ночи.

– До встречи, Камилла. Кстати, если вам что-нибудь понадобится, позвоните Дили или Саймону по внутреннему телефону. Все номера закодированы и отмечены на кнопках.

– Спасибо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Он замолчал на мгновение, а потом, тщательно подбирая слова, добавил: – Я рад, что вы приехали сюда, Камилла. Мне кажется, это украсит жизнь нам всем.

Девушка улыбнулась, кивнув в ответ, но в глубине сердца не могла согласиться с ним. Разве может украсить ее жизнь пребывание под одной крышей с человеком, которого она с каждым днем все больше и больше ненавидит?

Пройдя через темную веранду, она вошла во «вдовий» домик.

Вздрогнув, Камилла проснулась и, открыв глаза, поняла, что еще совсем рано. Ветерок раздувал легкие занавески на окне. Вчера вечером, раздеваясь перед сном, она закрыла жалюзи, но, устроившись в широкой постели, почувствовала, что при закрытых окнах в комнатке становится слишком душно. Выскользнув из-под одеяла, она подняла жалюзи и, пробежав обратно, юркнула под одеяло. Легкий прохладный ветерок и тихий мерный рокот вентилятора вскоре убаюкали девушку, несмотря на все одолевавшие ее беспокойные мысли.

Откинув одеяло и соскочив с постели, Камилла одернула коротенькую ночную рубашку, чтобы прикрыть трусики, и босиком прошлепала в ванную. Склонившись над раковиной, она начала набирать стакан холодной воды, как вдруг заметила, что под умывальником кольцом свернулась самая настоящая змея!

Издав отчаянный вопль, прорезавший безмятежную утреннюю тишину, Камилла выронила стакан в раковину, о которую он разбился, и запрыгнула в ванну, лихорадочно соображая, сумеет ли змея забраться к ней? Длинная узкая лента начала зловеще разворачиваться, и девушка снова завизжала, громко и пронзительно. Сквозь свой собственный отчаянный вопль она услышала скрип открывающейся двери и звук тяжелых поспешных шагов по комнате.

– Камилла? Камилла, с тобой все в порядке? – раздался встревоженный голос Зака.

И на пороге ванной комнаты возникла массивная фигура Зака, загородившая дверной проем. Похоже, Зак собирался на плантацию и был одет в старые потертые джинсы и синюю футболку. На голову он нахлобучил соломенную ковбойскую шляпу, а за пояс заткнул кожаные перчатки.

Он в недоумении уставился на побледневшее лицо Камиллы, в ужасе застывшей в ванне. Камилла до того обезумела, что не замечала, как пристально он разглядывает ее фигуру. Ее короткая ночная рубашка была похожа на комбинацию, едва прикрывавшую трусики. Густые спутанные волнистые волосы растрепались, придавая девушке невероятное очарование.

– Какого дьявола ты так вопишь? Что случилось? – грубо поинтересовался он, оглядываясь. Тут его взгляд упал на осколки разбитого стакана, и он с тревогой спросил: – Ты порезалась?

Дрожащей рукой Камилла показала на змею, извивающуюся под раковиной, и прошептала:

– Змея.

Поглядев вниз, Зак наконец понял причину ее паники.

– О Боже ты мой, – сказал он сквозь зубы. И в тоне его голоса звучали и отвращение, и ирония одновременно.

Широко распахнув глаза, Камилла наблюдала за тем, как Зак преспокойно ухватил змею чуть пониже головы и поднял с пола. Покачав головой, он перевел взгляд со змеи на Камиллу, а затем вышел из комнаты. Камилла услышала, как хлопнула дверь. Даже теперь, когда Зак унес змею, она все еще не решалась вылезти из ванны.

Несколько минут спустя вновь раздался звук открываемой двери, и Зак вернулся в ванную. Посмотрев на Камиллу, он насмешливо сказал:

– Ты до чертиков перепугала меня своим визгом. Скажи, тебе доводилось слышать историю о маленьком пастушке, который все кричал: «Волки, волки!»

– Она… что, она не… ядовитая? – пролепетала Камилла трясущимися губами.

– Абсолютно. Это наша семейная любимица, она живет в папином саду. Маленькая безвредная змейка.

Нарочито спокойные разъяснения несколько отрезвили девушку. Ей-то откуда было знать, что это за змея! Все они так похожи и одна другой хуже.

– Но это же вполне могла бы быть и водяная мокасиновая змея, – воскликнула она обиженно.

– Водяная мокасиновая змея обычно водится около водоемов, и к тому же она грязно-бурого цвета. А вовсе не разноцветная красавица, как наша семейная любимица, – продолжал объяснять он с деланной терпеливостью и спокойствием, словно учитель, вразумляющий неразумное дитя. Только что пережившая сильный испуг, Камилла не выдержала новой насмешки, к глазам несчастной девушки подступили слезы, а плечи начали тихонько подрагивать. Она попыталась заговорить, но из ее горла вырывались лишь неразборчивые всхлипывания:

– Я… я ненавижу змей… всех до единой… я их боюсь… я не могу…

Внезапно она почувствовала, как крепкие руки Зака обхватили ее и вынули из ванны. Затем Зак прошел в спальню, сел на кровать и бережно опустил Камиллу к себе на колени, став ласково укачивать.

– Ты и впрямь так сильно испугалась? – прошептал он ей на ухо, отбрасывая непослушную прядку с ее щеки. – Ну прости, что я смеялся над тобой. Тсс, тише, она уже далеко, в саду, все хорошо, успокойся.

Камилла уткнулась лицом ему в грудь, зарываясь в мягкую ткань его футболки и продолжая жалобно всхлипывать. Зак терпеливо поглаживал ее по спине и вытирал слезы с мокрых щек, нашептывая всякую утешающую чушь, пока наконец девушка не затихла, окончательно успокоившись. И теперь, когда панический страх ушел и она уже в состоянии была оценить ситуацию, Камиллу бросило в дрожь при мысли, какой же, наверное, дурочкой счел ее Зак. Она нерешительно подняла голову и виновато поглядела на него:

– Прости, что задержала тебя. Ты, наверное, торопишься на плантацию. Я так рада, что ты оказался поблизости, а не то торчать бы мне в ванне до скончания века, – она робко улыбнулась и отвернулась, избегая проницательного взгляда синих глаз. – Как ты думаешь, как эта… эта змея сюда приползла?

Зак рассмеялся:

– Наверное, услышала, как мы говорим о нашей очаровательной гостье, вот и решила сама посмотреть на тебя. Она могла вползти сквозь какую-нибудь дырку около водопроводных труб. Не думай об этом. Я попрошу Саймона заделать все щели. Уверен, ты можешь не опасаться, что она нанесет тебе повторный визит. Ты так вопила, что еще неизвестно, кто кого больше напугал.

Девушка снова вздрогнула.

Зак одним пальцем легонько приподнял подбородок Камиллы, вынуждая ее посмотреть ему в глаза:

– Моя футболка насквозь промокла, – поддразнивающим тоном заметил он. Девушка испуганно покосилась на мокрое пятно в том месте, куда она прижималась лицом.

– Ну вот, прости еще и за это, – пролепетала она, притрагиваясь пальцами к ткани, плотно обтягивающей его широкую грудь. Зак еле заметно вздрогнул, и девушке показалось, что в глубине его глаз вспыхнул огонек. Только тут до нее вдруг дошло, в какой непосредственной близости друг к другу они находятся. Ее обнаженные бедра ощущали мягкие рубчики на джинсах Зака, а грудь прижималась к его груди, так что, должно быть, он чувствовал, как бешено бьется ее сердце.

Когда Зак склонился к губам Камиллы, она почувствовала, как он властно придерживает ее голову. Поцелуй был настойчивым и сдержанным… сперва. Затем столь памятная девушке буйная чувственность внезапно проснулась и с новой силой завладела ею, и губы Камиллы сами собой приоткрылись под мягким нажимом его языка, а дыхание перехватило – и Зак пылко завладел ее ртом, наслаждаясь им со все нарастающей страстью.

Наконец он оторвался от ее губ, чтобы дать ей возможность перевести дыхание, но его неутомимые губы продолжали покрывать легкими поцелуями ее щеки, лоб, спустились к виску и прильнули к маленькому ушку. Камилла уткнулась ему в шею и сладко вздохнула, почувствовав свежий аромат его одеколона. Ну кто еще, кроме Зака, стал бы брызгаться одеколоном перед тем, как отправиться работать на плантацию?

Этот вздох вновь привлек Зака к ее губам, и он коснулся их легким поддразнивающим поцелуем, а потом завел ее руки себе за шею, все крепче и крепче прижимаясь к ее устам. Поцелуй становился все более страстным и все более лишал ее воли. Она лишь смутно осознавала, что руки Зака неотвратимо приближаются к краю ее ночной рубашки, словно во сне ощущала легкое дуновение прохладного воздуха по ее обнаженной коже. Движения его были медленны и завораживающи. Но когда пальцы Зака скользнули под тонкую ткань и легли на ее грудь, Камилла вздрогнула и замотала головой, – Зак… пожалуйста… – чуть слышно выдохнула она. Его губы скользнули вниз по шее девушки, он языком обвел очертания крошечной впадинки у основания ее шеи.

– Пожалуйста что? Что, Камилла? – хрипло переспросил он, нежными поцелуями покрывая ее шею и крепче сжимая грудь.

– Нет, Зак, пожалуйста… – начала Камилла, но внезапный резкий стук двери прервал ее фразу. Громко перекликаясь, Саймон и Дили направлялись через сад к большому дому, чтобы приступить к своим повседневным делам.

Камилла прыжком соскочила с колен Зака и одернула ночную рубашку. Покраснев от смущения, она поспешным движением натягивала подол как можно ниже. Ей отчаянно хотелось, чтобы рубашка была бы хоть чуточку длиннее. Камилла прекрасно понимала, что ночная рубашка так мала, что она стоит перед Заком почти полностью обнаженной, а он откровенно пялится на нее, медленно скользя взглядом по всему ее телу.

Уголки его губ изогнулись в насмешливой улыбке, и он неторопливо процедил:

– И чего ты испугалась? Потери невинности?

Она надменно вздернула подбородок.

– Что за нелепый вопрос? И особенно от тебя!

С быстротой и легкостью дикого барса Зак вскочил с кровати и, нахлобучив ковбойскую шляпу почти до самых бровей, решительным шагом направился к ней. Только упрямая решимость помогла Камилле не потупить глаза под его наглым, недвусмысленно оценивающим взглядом.

Остановившись в нескольких дюймах от нее, Зак прищелкнул языком и насмешливо протянул:

– По утрам ты особенно хороша, – с этими словами он игриво откинул с ее лица прядку волос, а затем повернулся и вышел из комнаты. Насвистывая, он пересек сад и скрылся в доме. Насвистывая! Подобная беззаботность вызвала у Камиллы приступ ярости. Его ничуть не волновало то, что произошло сейчас между ними, в то время как скрытый внутри ее вулкан наполнял ее бушующим пламенем чувств.