Иногда Насте казалось, что она все еще ведет добропорядочный образ жизни. Но факты говорили о другом. Хотя и Сильвия и Настя продолжали поддерживать это заблуждение в своих душах, их жизнь перечеркивала все представления о порядочности.
Не может считаться порядочной женщина, которая продает свое тело, как товар за деньги. Как бы это не называлось. После того, как, уставшие и разбитые, девушки приходили домой, так сказать, с работы, а это было уже раннее утро, у них вошло в ритуал смывать грязь с продажных тел в ванной комнате, а потом грязь с душ вдвоем в постели. И только после этого ритуала они шли спать в свои комнаты. Как хорошо было растянуться на свободной кровати, когда никто не мял твое тело и не прижимал к себе. Спокойно и вольготно. Можно было перекатиться на левый бок, на живот, на правый бок и потом мирно уснуть, поджав под себя ноги и натянув одеяло до подбородка, как ребенок. До чего же Насте опять хотелось стать маленькой, но глянув на себя в зеркало, понимала, что это невозможно. На нее смотрела пышных форм женщина, тело которой, казалось, просило:
— Возьми меня и ты станешь самым счастливый человеком на земле. Не бойся потратить уйму денег. Удовольствие и память надолго компенсируют потерю. Таких, как Настя, любят горячо и самозабвенно. Кто? Мужчины и женщины, поскольку такое роскошное тело, данное природой, просто создано для любви.
А какая разница, (думала Настя) будет ли это законный муж или случайный мужчина за деньги? Главное, что она выполняет свою функцию, долг перед природой — сделать кого-то счастливым..
Для чего растут прекрасные цветы? Не для того ли чтобы ими любовались? Она, как редкий цветок, расцвела, чтобы ею любовались. Так же, как и Сильвия. А борьба с мыслью, которая раньше сводила ее с ума, теперь поутихла. Настя уже не боролась с собой, как раньше. Ее совесть заснула, успокоилась. И как ей могло казаться то, чем она занималась с Сильвией — чем-то странным, патологией? Почему женщины не могут любить одна другую? Они ведь в этот момент смывают с себя то, грубое, животное, что оставляют на них мужчины, они становятся светлее. Они возвращают друг другу растраченную нежность. Она только так воспринимала свои отношения с подругой. Но Настя не понимала женщин, которые отрицали вообще мужскую любовь, они были ей чужды.
Настя с некоторых пор поступала так, как хотело ее тело, она стала чутко к нему прислушиваться. Когда однажды, ее сестричка, Марианка, засиделась у нее на постели, рассказывая о своих приключениях, тело Насти попросило. Оно захотело близости.
А кто может быть ближе родной сестрички, которую она купала еще малышкой и чье маленькое тельце зацеловывала от розовых пяточек до макушки в детстве. Марианка неожиданно во время разговора, облокотилась на подушку и упала на постель, словно сонная муха. Она не спала всю ночь, и теперь сон сморил ее. Насте показалось что перед ней опять ее поросеночек, как она называла сестру в детстве. Каким-то неожиданным для себя движением она приподняла осторожно ночную рубашку сестры и залюбовалась ее телом. Вначале почувствовала стыд, но потом осмелела. Какие замечательные маленькие груди, какой стройный живот, какие грушевидные формы тела, мягкие бока переходящие в тонкую талию! И это моя сестра? Она увидела Сильвию в миниатюре и уже не могла остановиться. Запрет близкого родства уже не мог остановить ее губы, которые нежно стали целовать другие губы, но не те, что на лице, а те, что у преддверия любви. Сестра тихо во сне застонала от удовольствия, потом вдруг открыла глаза, и они округлились от удивления и испуга.
— Что ты делаешь?
— Настя приподняла голову на секунду от предмета вожделения и сказала сестре:
— Так ты же мой поросеночек, я в детстве всю тебя зацеловывала, забыла уже?
Марианка выдохнула.
— Ладно, я уже взрослая больше так не делай. Я пошла спать.
Марианна, как это ни странно после безумных двух лет к своему восемнадцатилетию полностью преобразилась. Стала необыкновенно добропорядочной девушкой, которая стала смущаться даже от длинных проникающих насквозь похотливых взглядов, не говоря уже от чьих-то прикосновений. Словно и не было бурных романов. Все пронеслось и осталось в прошлом. Тетя не могла налюбоваться своей преобразившейся племянницей. Она думала:
— Есть же бог на свете! Как же изменилась ее девочка, просто образец для подражания.
А тетя не знала о секрете преображения. Она просто радовалась. Но в чем причина, что могло на нее так повлиять? А все было очень просто. Марианка испугалась. Когда в ту ночь oткровений сестра стала склонять ее к лесбиянству, она вначале ушла, потом вернулась и сказала:
— Коль начала, то доведи дело до конца, ты моя сестра, я хочу уметь все, что умеешь ты, преподай мне урок.
Волна нежности к сестре передалась Насте. Она сказала:
— Хорошо, смотри…
Марийка сидела на кровати, тело ее подрагивало мелкой дрожью после, так сказать, урока сестры. Марийка, в отличие от страстной сестры, ценила в близких отношениях больше ласку, нежность. Она думала, что все знает на свете, даже считала себя испорченной и пропащей, катящейся все ниже и ниже. Но сестра раскрыла ей глаза и на женское умение в постели и на то, что с чем может в душе жить человек. Потом сестра не выдержала и рассказала все, не утаивая ни одного штриха. Всю правду о Франции, Швейцарии, отношениях с Сильвией (швейцарской француженкой), с Альбертом, свою, так сказать, доходную работу.
Младшая только слушала, молчала, а слезы непрекращающимся потоком бежали из ее глаз. Она спроецировала Настю на себя. Сестра все прекрасно видела и понимала. Она ужаснулась? Ей захотелось вдруг стать хорошей и пушистой. Марианка испугалась, что скатится на то дно, где оказалась ее Настя. Неужели и она, влюбившись в кого-то, сумеет убить человека?
Потом она резко встала и сказала:
— Спасибо за все, ты настоящая сестра. И больше никогда так не делай, слышишь, Настюха! Я же не хочу тебя разлюбить! У меня кроме тебя никого нет! Я поняла, что жила до сих пор неправильно, что стала бы еще даже не такой, как ты, а хуже гораздо, извини. С этой минуты ты меня не узнаешь.
Она выбежала из комнаты, а Настя, как оплеванная, застыла на краю кровати и мысленно проклинала себя за ночные откровения.
"Как она могла? Если Марийка кому-то проговорится про Альбертa, то им обеим не жить! Он очень опасный человек".
Один раз, когда он особенно остался ею доволен, то проговорился, что не компаньон Павлик, а он устроил им с Максимом то испытание во Франции и в Швейцарии тоже с наемными киллерами. Что те убийства, которые молодые люди совершили от отчаяния, на его Альфреда совести. "Киллерами" были нанятые безработные актеры.
А тетя не знала о секрете преображения. Она просто радовалась. Но если Настя была полностью откровенной, то Марианка темнила. Был у нее еще грешок на душе. Ходила она к сатанистам. Пила кровь доноров. Те за большие деньги соглашались на кровопускание. Нет, она это никогда сестре не расскажет. Она просто станет другим человеком. Первое, что Марианна сделала у себя в комнате, покинув Настю, это стерла из адресной книги все свои телефоны. Она начинала новую жизнь и хотела забыть все свое прошлое. Потом она порвала и сожгла в камине все любовные письма от многочисленных поклонников, которые всегда заканчивались тем, что добрая душа Марианки сдавалась и она поглаживая голову очередного поклонника, склонившего перед ней колени, уже думала о другом. Потом она позвонила главе секты сатанистов и сказала, что уходит от них. Тот пытался отговорить ее, удержать, но Марианка была настроена твердо.
Марийка почувствовала, что навсегда теряет сестру, как друга и вдохновителя. Жизнь и интересы Насти показались ей настолько чуждыми, что она решила начать новую жизнь. Марианна решила поселиться отдельно. Ей уже 18 лет. Компаньон Альфреда Павел сделал ей предложение. Теперь она знала точно, что он порядочный человек, насколько может быть порядочным бизнесмен в игре с другими конкурентами. Она согласилась. Хотя разница в 20 лет и пугала ее, но женитьба позволит ей показать себя образцовой женой и хозяйкой. Павел решил выйти из бизнеса и сказал Альфреду, что уезжает жить в Сибирь.
Свадьбу сделали очень скромно. Cреди гостей были тетя-мама, сестра невесты Анастасия, Сильвия, Альберт, Игнат и жених с невестой — Марианна и Павел. Вместо подарка Альберт поставил свою подпись под расторжением договора о совместной фирме. Павел и Альберт навсегда расторгли договор о сотрудничестве.
Теперь Игнат занял место Павла в фирме Альфреда. А Павел, получив денежную сумму в обмен на свою долю, навсегда покидал Киев. Его планы были связаны с совершенно другой областью. Он хотел купить один из рудников по добыче урана.
Дни стояли замечательные, июль в разгаре, все давно мечтали о природе. А поскольку у Альберта были восторженные воспоминания об отдыхе на реке Десне в палатке, на одном из многочисленных необитаемых островков, которые образовались от изменения русла реки, то он тянул туда. Как это романтично — провести весь день на необитаемом острове!
Да и от Киева — рукой подать, два часа на моторке. Сначала вверх по течению Днепра, а потом повернуть в устье Десны и чуть выше Остра.
Для катания они сняли прогулочный катерок, все с удовольствием смотрели на красивые виды за бортом. Плакучие ивы с двух сторон реки с гордостью шелестели своими буйными прическами. И казалось, что это русалки поднялись с деснянского дна, чтобы приветствовать свадебный катерок, на носу которого, рассекая собой поток воздуха, горделиво расположилась кукла-невеста. Ветер трепал и волосы женщин — они со стороны казались летящими сивиллами. Потом катером замедлил ход и мягко коснулся носом песка.
— Милости просим на выход, — капитан суденышка помог всем женщинам выйти, а мужчины просто спрыгнули в воду по колено.
A потом и дам перенесли на руках под визжание и смех. У всех было замечательное настроение. И люди уже забыли о том, что это свадьба. Предстоял замечательный пикник на природе.
Водитель катера произнес:
Как остров назовем, его пока на картах нет?
Ой, я можно его назвать Счастье? — Марианна взвизгнула от восторга.
— Пусть будет по вашему, госпожа! Отныне это остров Счастья.
— Я не согласен, — вмешался жених. — пусть будет называться Счастье Марианны!
Все дружно одобрительно загалдели.
— Надеюсь среди вас нет голодающих, мы ведь неплохо угостились сэндвичами с паисной икрой и семгой по дороге с шампанским. Кто хочет еще — несколько осталось в холодильничке. Часов в шесть будет костер, уха из свеженькой рыбки и песни под мою старенькую гитару, не обессудьте — одной струны не хватает. Лопнула по дороге, но это говорят — на счастье.
Ну, хозяйка острова вперед! — скомандовал водитель катера. — Здесь еще не ступала нога человека. Для информации всем желающим, мы, отъехав от Киева на север по реке Днепр, вошли в приток Десны. Здесь удивительно целебная вода, хоть она и пресная, но по солевому составу напоминает морскую, поскольку в воде много йода. Наслаждайтесь и отдыхайте. Сейчас десять часов утра. В восемь вечера отчаливаем домой в Киев.
Женщины пошли загорать на удивительной чистоты песочек, а мужчины вооружились удочками и пошли выбирать себе укромное место для ловли рыбы. Душа каждого хотела уединиться, а места на необитаемом островке между Десной и ее стариком (старым руслом) было хоть отбавляй. Поскольку перекусили уже по дороге, никто не хотел больше застолий, а торжественный обед решили сделать вечером у костра перед отъездом.
Зачарованная Десна. Недаром такое название закрепилось за этой удивительной речкой. И дело было даже не в целебных силах, таящихся в воде. Необыкновенные закаты, когда, казалось, душа готова вырваться из тела и лететь за этим замирающим вдали солнечным шаром, разливающим вокруг малиновый кисель. Все небо полыхало удивительной сказкой. Это были старинные русские места, места Киевской Руси, которые теперь располагались в Черниговской области Киевской области Украины. Когда-то давно Илья Муромец, Добрыня Никитич и Олег Попович воевали здесь, отстаивая свою родину от нашествия кочевников. Где-то здесь схоронился в камышах Cоловей-разбойник. Казалось, сейчас увидишь летящую по небу на своей ступе Бабу-Ягу. А всматриваясь в игру мелких рыбешек в тихой заводи, казалось вот еще мгновенье и из воды покажется хвост русалки, которая затеяла игру с прищурившимся на один глаз кривоногим водяным. A вдруг среди сплетения ветвей старой плакучей ивушки притаился леший? Который только и ждет ночи, чтобы засунуть руку за пазуху и набросать на цветочный луг между редких деревьев свеженьких светлячков, чтобы развлечься самому и потешить желающих.
Время от времени над водой раздавался всплеск. Это щука или сом преследовали свою добычу. Молитесь добрые души, чтобы плотва, верховодки, красноперка, чухонь и язи вовремя унесли ноги, то бишь, плавники от острых зубов хищников. В боковых озерцах, оторванных от большой воды маленькими песчаными отмелями, попрыгивали маленькие классы новорожденных лягушат, ведомые квакающей учительницей. A из старых пней склонов головки и дергая язычками прилипалами, ловя комариков и мух, работали над своим пропитанием маленькие змейки. Не бойтесь — это не ядовитые гадюки, которые притаились на лесных тропках где-то в лесах. Здесь лишь ужи, человеку они не опасны. Разве что кто-то может схватиться за сердце при виде извивающихся в высокой траве полосок. Ну, значит, со слабым сердцем и пугливой натурой нечего выбираться на природу. A вон побежал кулик по песку оставляя треугольные птичьи следы. Никого он здесь не боится, но всегда нужно птичке быть начеку.
Быстро, пока не прозевали, посмотрите на стрелку, которую протянул трудяга паук. Теперь ему предстоит заново отстроить всю свою паутинку, разрушенную одним неосторожным движением пролетевшей птицы. Но каждый выбирает прямой путь, не думая, что разрушает чей-то дом, чью-то судьбу. Каждый выбирает путь ежеминутных желаний, которые ему подчас дороже растоптанных судеб и слез.
Прошло три часа. Наступил полуденный зной. Всех разморило. Сильвия, восхищённая роскошью и щедростью украинской природы выбрала себе полянку, скрытую от всех порослью ивы и кустами вербняка. Кое где белоснежно чистый песок площадки опоясывали старые дубы, оглохшие и ослепшие от старости и только приходилось удивляться, как они, наполовину сгнившие, еще пускали молодые веточки вверх к небу; не стойте люди во время грозы под старыми деревьями, они притягивают молнию.
Это совет для тех, кто любит от дождя, поющего громом, прятаться под деревьями.
Сильвия лежала голая, подставив свое разморенное тело лучам ласкового, но довольно опасного в это время солнца. Каждая клеточка ее почувствовавшего свободу тела впитывала эту благодать природы. Она распласталась, как заснувшая кошка, широко раздвинув руки и ноги, и зарывшись лицом в белоснежный песок, лишь чуть склонив голову. Только шляпка от солнца прикрывала ее голову, а легкий ветерок нежно обвевал обнаженную спину, которая наслаждалась солнцем и небом.
Казалось, что может потревожить человека в эти сладкие мгновенья слиянья с природой.
Внезапно женщина почувствовала легкий толчок. Она даже не сразу сообразила, что внутри нее оказалось инородное тело. Откуда, что это? Разморенная, она даже поленилась полюбопытствовать, что там такое. Но что-то лишнее внутри нее вдруг задвигалось все быстрее и быстрее, и какая-то волна наслаждения постепенно от любования природой переселилась в ее тело. Она вскрикнула и по телу полилась приятная волна, которая постепенно, медленно затухая, опять отдала природе свою жертву. Сильвия решила не узнавать, что это было. Через некоторое время она опять почувствовала толчок, и внизу живота опять появилось инородное тело. Все повторилось сначала. Прошло некоторое время Сильвия наслаждалась природой и к этому добавилось наслаждение ожидания. Она страстно ждала усиления удовольствия. Ей уже было мало слияния с природой, хотелось повторения сказочного сна. Конечно, ей это все сниться. Не каждый раз оказываешься в такой райском уголке. Наконец, орудие удовольствия в третий раз вошло в нее. Сильвии захотелось повернуться, но она передумала. Пусть тайна останется тайной. Так их мало в этой пресной жизни. Больше в ее ожидающее место на теле никто не приходил в гости.
Потом Сильвия задумалась. А ведь все три раза ощущения были абсолютно разные. Когда грубей, когда нежней, а когда и глубже. Девушка повернулась на спину, потрогала себя. Влажная жидкость не оставляла сомнений, что ее сейчас изнасиловали. Но этот факт мало волновал. Ее фантазии были словно мысли другого человека. Кто-то хотел испортить отдых, но добился противоположного результата. Эта экзотика и тайна только дополнила романтическое впечатление. Но кто это был? А какая разница, ведь не так трудно вычислить. Альберт? Игнат? Водитель, который их привез? Теперь ей пришлось напрягаться в этом упражнении ума. Их было трое, в этом она не сомневалась. Альберт? Скорей всего, она уже была с ним близка и не сомневалась, что он только искал повода повторить. Этот человек без принципов, мог пойти на что угодно. Хотя один принцип у него был: хочу и исполню. Кто второй? Конечно Игнат. У нее от него тайн нет. Не раз он обладал ею и наверно на природе решил повторить, несмотря на то, что они разругались. А в принципе он разругался с ней, а не с ее телом. Кто третий? Водитель катера? Вряд ли? Он так дорожит своей работой, что вряд ли пойдет на то, чтобы оскорбить клиентку. Значит, остается Павлик! Вот это сюрприз!
Жених на свадьбе вместо жены пробует свидетельницу. Да, мы уже это проходили. Но если он, жаль Марийку, хорошая девочка. Она уже перебесилась в подростковом возрасте, а теперь, по словам сестры, стала на удивление образцовой, вот бы и мне так. Нет, я — француженка, у меня другая психология. Эх Павлик, Павлик. Бедная девочка. Много ей придется хлебнуть с мужем развратником.
Вдруг в кустах мелькнуло чье-то лицо.
Сильвия поманила пальцем. "Иди сюда, я не обижу" — прошептали ее губы. Человек догадался и вышел из укрытия. Это молодой паренек, пастушок. Он с испугом, восторгом и обожанием смотрел на женщину, которая лежала перед ним, ничего не скрывая и маня к себе. Он подошел ближе.
— Да не бойся, — прошептала француженка, — ближе подходи, как тебя зовут?
— Вася, — испуганно сказал паренек, — я тут коз пасу недалеко.
— А меня попасти не хочешь?
— Хочу, — простодушно сказал парень.
— Ну, так иди сюда и делай так, как я тебе скажу.
Сильвия получила полное удовольствие. Она провела урок, словно наставница. Обращенный в мужчину парень надолго запомнит этот день. Может, если она его забудет, то он — никогда. Как только принадлежность парня приникла к ней, Сильвия поняла, кто был третьим. Да, этот испуганный парень перепутал ее с козочкой. Но теперь он показал, что и ученик способный.
— Ну, хватит, хорошего понемножку. Иди к своим козам.
— Извините, если что не так делал, простите. — на лице паренька застыла жалостливая гримаса.
Через пять минут он прибежал и принес чашку козьего молока.
— Извините, оно не парное, утреннее, но хорошее, вам понравиться.
На глазах у парня Сильвия одела свой пляжный костюм и легкую накидку. Держа в руках чашку вкусного, но немного приторного и густого молока, женщина испытывала стыд, что так легко одета. Ей было стыдно, что на нее смотрят, почти раздетую, а все, что было перед этим с пастушком, казалось сном.
— Спасибо, иди.
— Спасибо вам, я такой счастливый.
— Иди уже, — Сильвия потеряла интерес к молодому человеку, — иди, козы ждут.
Потом она повернула лицо к солнцу. Столько времени ушло на всякие глупости, теперь качество загара пострадает. Спина будет шоколадная, а лицо бледное. Но лицу много и не нужно. Полежав еще с полчасика, и продолжая наслаждаться природой, Сильвия с наслаждением вдыхала чуть горячий, пахучий ветерок с цветочного луга, где запах васильков, ромашек и лютиков смешивался с диковатым запахом травы.
— Замечательно провела день. Будет, что вспомнить. Значит остальные двое были Игнат и Альбертушка. Ну и проказники! А с другой стороны, она сама бы на месте мужчин воспользовалась таким удобным моментом, да ведь и знали кавалеры, что этим доставят ей удовольствие. "Да, мне придется еще их поблагодарить, молодцы. А впрочем, не буду. Вот только эту красненькую таблеточку приму, чтоб никакой хмурь во мне не бродил, а то еще залечу часом от хорошей погоды".
Quoi que ne pas devenir enceinte (Как бы не забеременеть).
Она пошла к костру, все там ее уже заждались. Глядя в полыхающие ветки каждый думал о своем. И все были счастливы прекрасно проведенным днем. Пели песни, ели рыбацкую уху. Жаль было уезжать. Все разомлели. Сильвия опьянела от местного коньяка, который назвали ей, она забыла как… а, вспомнила, самогон!
То, что заставило бы другую женщину биться в истерике, для Сильвии оказалось приятным времяпрепровождежнием. Как она не обрусела за годы, но все равно оставалась человеком другого мироощущения, воспитания и традиций.