Свежесть твоих губ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Договоренность не срабатывала.

Снова Дэвид сидел в своем офисе спиной к письменному столу и безучастно смотрел на вишневую аллею. Розовые цветы опадали почти так же быстро, как падало его настроение. Не часто человеку приходится признавать свое поражение.

С чего он вообще взял, что эта его сумасбродная идея имеет хоть какие-то шансы на успех?

Чэмберсы наследовали из поколения в поколение бедность, но отнюдь не безумие. А он повел себя как какой-нибудь невменяемый душевнобольной.

Дэвид произнес вслух словцо, от которого у мисс Марчисон волосы бы встали дыбом, если бы она его услышала. Но, слава Богу, мисс Марчисон не было… зато теперь Стефани причиняла ему мучение своим присутствием. По прошествии шести дней (пяти с половиной, если говорить точно) он должен был признать, что допустил колоссальную ошибку.

Все казалось так просто. Поселить Стефани в маленькой квартирке в его доме. Взять ее на работу в качестве личного секретаря. Видеть ее в офисе, где она, по крайней мере, напортачит не больше, чем незабвенная мисс Марчисон. Не видеть ее вообще дома, потому что у квартирки собственный отдельный вход…

– Потрясающий был план, – сказал Дэвид, обращаясь к вишневым деревьям, – да только, когда дошло до дела, что-то не сработало.

Казалось, все идет как надо. К его несказанному удивлению, Стефани была хорошим секретарем. Его офис преобразился. Он даже перестал сам себе варить кофе. Зачем, если у Стефани это получалось значительно лучше?

К тому же ему приятно ее присутствие. И все говорили о том же. Даже Джек Расселл, который поначалу был потрясен новостью, подтвердил это.

– Радикальное улучшение, – признал он, – но…

– Я знаю все «но», – беззаботно сказал Дэвид. – Беспокоиться не о чем, Джек. Это временно.

– В таком случае, – сказал Джек с улыбкой, – не стану комментировать, пока сам не попросишь…

Дэвид с мрачным видом отъехал вместе со стулом от окна.

Он мог представить себе комментарий Джека, если бы тот узнал, что Стефани не только работает на него, но и живет под одной с ним крышей.

– Нет необходимости рассказывать, как мы решили жилищную проблему, – сухо сказал он Стефани, когда они в прошлую субботу подъехали к его дому в Джорджтауне.

– Я не дурочка, Дэвид, – холодно отозвалась она. – Люди так и так будут судачить. Возможно, тебе трудно в это поверить, но моя репутация мне дорога не меньше, чем твоя тебе…

Все, что он сделал, – это предоставил работу и пристанище попавшей в беду женщине. И дал в долг некоторую сумму, чтобы она могла появиться на работе не в джинсах и трикотажной рубашке. Он бы сделал это и для любого другого человека, оказавшегося в подобной ситуации.

Проклятие, кого он пытается обмануть? Все это на грани нарушения профессиональной этики. Невозможно дать женщине правовой совет, нанять ее на работу, ввести в свой дом и постоянно, каждую злосчастную минуту, еженощно и ежедневно мечтать о том, чтобы заключить ее в свои объятия и заниматься с ней любовью, и не думать о том, что ситуация сложилась ненормальная.

Дэвид ни разу не виделся с ней вне офиса. Каждое утро она уходила раньше его, настояв, что будет пользоваться общественным транспортом.

– Не глупи, – бесцеремонно сказал он ей, – я буду подвозить тебя.

– А потом что? Высаживать за квартал?

– Ну, – сказал он, – ну…

– Я справлюсь сама, спасибо. И буду пунктуальна.

Так и было. Она сидела за своим столом, готовая приступить к работе в ту же секунду, как он возникал на пороге.

«Доброе утро, мистер Чэмберс», – говорила она, и никогда ни ее улыбка, ни слова не выходили за рамки делового общения, хотя он… хотя он…

Она уходила в конце рабочего дня только после того, как он произносил: «Идите домой, миссис Уиллингхэм».

«Хорошо, сэр», – говорила она, и он, сидя в своем кабинете с полуоткрытой дверью, наблюдал, как она исчезает в вечерних сумерках. Он заставлял себя сидеть, а не идти следом за ней. В этом не было смысла. Он попытался сделать так однажды вечером, когда они задержались на час.

– Я отвезу тебя домой, – резко сказал он.

Стефани в ответ замотала головой:

– Спасибо, но я предпочитаю возвращаться домой одна.

Она словно дала ему пощечину. Он почувствовал вспыхнувшую злость. В один безумный момент ему захотелось обнять ее и целовать до тех пор, пока холодная улыбка не исчезнет с ее губ и сердце не забьется рядом с его сердцем.

Ну ладно. Пусть побудет его секретарем. По крайней мере, еще какое-то время. Но он подыщет ей другое жилье. Чтобы ему не приходилось лежать, ночи напролет думая о том, что она спит, отделенная от него лишь несколькими дверями. Чтобы нервы его не были натянуты до предела.

– До невыносимого предела, – процедил он сквозь зубы.

– Дэвид?

– Что? – сердито отозвался он, поворачиваясь к двери.

В дверях, удивленно подняв брови, стоял Джек Расселл.

– Я постучал, но ответа не было. Ты в порядке?

– Все прекрасно, – выдохнул Дэвид.

Расселл вошел и прикрыл дверь.

– Я хотел только сообщить тебе о главном: дело, о котором ты говорил, одобрено, как ты и предполагал. – Оглядев кабинет Дэвида, Джек покачал головой: – Удивительно. Не могу не сказать тебе. О твоей миссис Уиллингхэм. Просто замечательное приобретение. Она работает здесь всего неделю, а посмотри, что ей уже удалось сделать.

– Много. Но она не моя миссис Уиллингхэм.

– Да я просто так выразился, уверяю тебя. Хотя это на самом деле удивительно. Всего пять коротких дней – и так много сделано. На редкость расторопна. И это при такой привлекательной внешности. Короче говоря, находка из ряд вон…

Сложив руки на груди, Дэвид откинулся на спинку стула.

– Ты уже говорил…

– И снова повторяю. Повторение – мать учения. У этой дамы выдающийся талант.

– Ты организуешь клуб фанатов миссис Уиллингхэм?

Джек засмеялся, подошел к одному из кожаных диванчиков и сел.

– Боже, о Боже, адвокат! Мы сегодня раздражительны, не правда ли? – Он расстегнул пуговицы жилета, вздохнул и сложил руки на коленях. – В таком случае мне, наверное, лучше перейти к делу. Есть разговор.

Дэвид натянуто улыбнулся.

– О чем?

– О ней. О Стефани.

– А о чем тут говорить? Мне казалось, мы достигли консенсуса относительно того, что она хорошо работает.

– Прекрасно работает. – Расселл поднес к глазам руку и стал внимательно рассматривать свои ногти. – Разговор не о ее работе, Дэвид.

Дэвид выпрямился.

– Тогда не стоит его затевать.

– И все же… это правда? – Расселл поднял глаза. Приветливости как не бывало. – Она действительно живет в твоем доме?

– Да, – холодно ответил Дэвид. – Живет.

– Боже мой, Дэвид…

– Интересно, тот, кто постарался распространить этот слух, удосужился упомянуть также и о том, что она живет в отдельной квартире?

Расселл недоверчиво покачал головой.

– Не могу поверить! Как ты мог поставить себя под такой удар? Я не сказал ни слова, когда ты привел ее в офис, но…

– Я нанял ее на работу.

– Но жить с ней…

– Она не живет со мной! Она живет в квартире, которая находится в моем доме.

– Ты, безусловно, должен понимать, как это выглядит. – Расселл встал. – Ради всего святого…

– Даже если бы она жила со мной, день, когда мне придется согласовывать с тобой или с кем-нибудь еще свою личную жизнь, станет…

– Ну-ну. Остынь. Я вовсе не лезу в твою личную жизнь. Речь о том, отдаешь ли ты себе во всем отчет. И пожалуйста, не убеждай меня, будто тебе все равно, думают ли окружающие, что ты спишь со своей секретаршей, репутация которой была известна задолго до ее появления здесь.

– Послушай, Джек… – Дэвид взглянул на старшего товарища… и вдруг, простонав, обхватил голову руками. – Я совершил катастрофическую ошибку.

– Да, – осторожно сказал Расселл, – ты прав.

Дэвид поднял глаза.

– Я не сплю со Стефани, – уже спокойно сказал он. – Ты, как никто другой, знаешь, что я не стал бы мутить воду.

– Я никогда и не допускал такой мысли, но ведь далеко не каждый с пониманием относится к подобным вещам. Очевидно, кто-то обратил внимание на то, что адрес, который она указала в анкете, тот же, что у тебя, и… ты понимаешь. Пошли разговоры.

– Да. – Дэвид глубоко вздохнул. – Она говорила, что так будет.

– И была права. – Джек кивнул в сторону папки, лежащей на столе у Дэвида. На ней значилось «Стефани Уиллингхэм». – Она теперь твоя клиентка? Я думал, мы договорились…

– Мы не договорились, Джек. Ты сказал, что это дело будет нам не по душе. Что бы ты ни думал, я с ним просто знакомился.

– И?..

– И Уиллингхэм и его сестра расставили все точки над «i». У Стефани нет никаких шансов получить хотя бы часть того поместья.

– Ну, тогда…

– Она разорена. У нее нет ни цента. Я не могу повернуться к ней спиной.

– Да. – Расселл едва заметно улыбнулся. – Я так и говорил, помнишь? В ней чувствуется какая-то незащищенность. Но ты не можешь проявить по отношению к ней частную благотворительность, Дэвид. Я не собираюсь указывать тебе, как ты должен жить…

Лицо Дэвида приняло холодное выражение.

– Разве?

– Я не дурак, Дэвид. Я знаю, что именно благодаря тебе половина Вашингтона обращается прежде всего к нам, когда возникает необходимость в первоклассной юридической помощи.

– Так в чем же тогда дело? Боишься, что из-за этого фирма попадет в затруднительное положение?..

– Черт возьми, Дэвид, я беспокоюсь о тебе! О тебе как о человеке. Это я вовлек тебя в эту историю. Ты никогда бы не встретил Стефани, если бы не я…

– Я уже встречал ее, – прервал его Дэвид, – за две недели до того, как ты упомянул ее имя и обратился ко мне. Но не хочу ничего объяснять.

– Дэвид, мальчик мой, я не хочу быть свидетелем того, как тебе причиняет боль женщина, которая… женщина, которая… – Джек широко раскинул руки. – Черт, я даже не нахожу подходящих слов, чтобы охарактеризовать Стефани.

Дэвид взглянул в лицо своему другу и наставнику. Его злость неожиданно пропала. Он встал и обошел стол.

– Все в порядке, Джек, – сказал он спокойно. – Я тоже не знаю, как охарактеризовать ее.

Мужчины несколько секунд смотрели друг на друга. Потом Расселл улыбнулся и стукнул Дэвида по плечу. Они не спеша двинулись к двери.

– Только не заходи слишком далеко, ладно?

Дэвид с трудом сдержал смех. «Насколько далеко? – хотел он спросить. – Еще чуть глубже – и он утонет».

– Не беспокойся, – сказал он. – Я знаю, когда наступит время поворачивать оглобли.

– Хочешь последний совет?

Дэвид улыбнулся.

– Нет, но это не помешает тебе его дать.

– Эта дама красива, умна и разорена. И допустим, что жестоко обманута. Но сослужи себе службу. Напиши ей прекрасное рекомендательное письмо, снабди копией рекламных объявлений о приеме на работу и скажи «до свидания».

– Я подумаю…

– Вот и молодец, – улыбнулся Расселл. – Я рад, что к выходным ты уже выбросишь все это из головы.

– А почему к вых… – Дэвид хлопнул себя по лбу. – Черт! Прием у Шератонов. Чуть не забыл. Мне недостает только схватки с Мими Шератон.

– Интересный поворот, – хихикнул Джек.

– Целый уикенд спасаться от этой барракуды.

Джек распахнул дверь.

– Я еще раз говорю, мой мальчик, тебе нужна причина, против которой даже Мими окажется бессильна.

– Например, мое имя в списке почивших.

– Или объявление о твоей женитьбе. – Джек подмигнул. – Это совет Мэри, но я склонен с ним согласиться. Жалко, что нельзя позвонить в ту фирму, услугами которой мы пользовались в прошлом году, когда устраивали прием по случаю Дня независимости. Помнишь ту, которая дает напрокат посуду, стулья, столы… А то мы бы спросили, нет ли у них услуги, которая называется «Прокат невест».

– Спасибо, адвокат, – сказал Дэвид, улыбнувшись. – Пришли мне чек за твой мудрый совет.

Он все еще улыбался, когда закрывал дверь.

– «Прокат невест», – сказал он, идя к своему столу. Как жалко, что нет такой услуги. Но можно попробовать по-другому. Позвонить одной из знакомых женщин и пригласить с собой на прием к Шератонам. Правда, здесь есть одно «но». При его везении дама, к которой он обратится, может подумать, будто у него серьезные намерения. Но попробовать стоило. Все равно это лучше, чем пытаться весь уикенд избегать Мими и темных коридоров…

– Мистер Чэмберс?

Дэвид обернулся. В дверях стояла и смотрела на него Стефани. Господи, как она красива!

– Сэр? Вы можете… у вас есть минутка?

Он вздохнул. Ну что ж. Ей надо знать о слухах. Она имеет на это право.

– Конечно, – сказал он. – Проходите и садитесь, миссис Уиллингхэм.

Стефани кивнула и, закрыв за собой дверь, шагнула в комнату.

Ей не хотелось обращаться к нему с просьбой. Дэвид и без того сделал для нее много. Работа, жилье, деньги в долг. Но разве у нее есть выбор? Вчера вечером снова звонили из «Реет Хэвена». Директор был вежлив, но тверд. Она уже задержала оплату на месяц. Больше ждать они не могут.

– Уход за вашим братом стоит больших денег, миссис Уиллингхэм, – сказал директор.

Она знала, что из этого ничего не выйдет, но в обеденный перерыв пошла в банк, в котором открывала счет, и попросила ссуду. Сотрудник банка, к его чести, не рассмеялся ей в лицо. В отчаянии она позвонила Амосу Тернеру. Тот не был таким любезным. Она повесила трубку. Ее лицо пылало, а в ушах звучал смех адвоката. И тут она пошла на самое большое унижение. Позвонила Клэр и чуть ли не умоляла ее, но та, разразившись истерическим хохотом, бросила трубку.

Пришлось решиться на отчаянный шаг.

– Сколько? – спросил он, улыбаясь.

– Пять тысяч, – сказала Стефани без улыбки. – Я знаю, что это громадная сумма, но верну деньги сразу, как только вы отсудите мою долю того, что Эйвери…

– Бог мой, зачем вам пять тысяч долларов?

Она запнулась. Клерк в банке задал ей тот же самый вопрос и точно таким же тоном.

– Я… я думаю, что это неважно.

Дэвид засмеялся.

– Это наглость, скажу я вам, Скарлетт. Пять тысяч долларов – и неважно?

– Это важно. То есть сумма. И причина, по которой она мне нужна, тоже. Но…

– Но это не мое дело, так?

– Я понимаю, что вы хотели бы услышать какой-то ответ, Дэвид. Но…

– Неважно. – Он сел и наклонился вперед. – Я десять раз изучал ваше дело и должен сказать, ума не приложу, как можно повлиять на решение судьи.

Стефани побледнела.

– Но вы сказали…

– Я сказал, что сделаю все, что смогу. Направлю ходатайство о пересмотре дела, заявлю, что вы остались без средств к существованию. – Он посмотрел ей в глаза. – Возможно, смогу платить вам пару сотен в неделю в течение года или двух. Этого времени достаточно, чтобы вы встали на ноги.

– Недостаточно! – Он услышал панические нотки в ее голосе. Она шумно сглотнула прежде, чем продолжать. – Мне нужно…

– … пять тысяч долларов. – Его улыбка была безжалостной. – Я уже слышал. Что ж, Скарлетт, придется вам привыкать к более скромному образу жизни.

– Но… деньги мне нужны не для того, чтобы… Они необходимы…

Его взгляд стал тусклым и холодным.

– Для чего?

– Я не могу…

– Можешь.

Он встал, протянул руку и схватил ее запястье. Губы ее задрожали. Джек был не прав, подумал он. «Незащищенность» не то слово, что подходит к ней. Одичавший котенок, который шипит и не дает себя погладить… и при том совершенно очевидно, что он нуждался в нежном прикосновении ласковой руки.

В следующую секунду он заключил ее в объятия. Она тихо вскрикнула, когда он притянул ее к себе, и прильнула к нему. Ее нежные руки обхватили его. Это был жест страстного желания и одновременно отчаяния.

– Хорошо, – сказал он жестко. – Я понял. Ты сломлена, тебе нужна куча денег, и ты не знаешь, откуда их взять.

Он услышал, как она шумно втянула воздух.

– Это чересчур упрощенно.

– Давай не будем играть в слова, Скарлетт, ладно? Лучше в другое. – Он искоса взглянул на нее. – Ты когда-нибудь играла в спектакле, когда училась в школе?

Стефани уставилась на него так, словно он был не в своем уме.

– Играла?

– Ну да. В школьном драмкружке.

– Нет. Хотя… – Она нахмурилась. – Хотя один раз было. В шестом классе. Мы ставили «Спящую красавицу».

– Прекрасно, – оживившись, сказал он, – тогда предлагаю сделку. – Он отошел от нее и сел за свой стол, словно дистанция между ними способствовала тому, чтобы его следующие слова выглядели как деловое предложение делового человека. – Я собираюсь в этот уикенд в Вирджинию на загородную вечеринку. В гости к одному из клиентов. Множество людей будут делать вид, что прекрасно проводят время. – Он невесело улыбнулся. – Это трудно понять, пока сам не побываешь на одном из таких сборищ.

– Тебе не надо ничего объяснять, – сказала Стефани, – Эйвери из шкуры лез вон, чтобы ублажать нужных людей. Но я все-таки не понимаю…

– У жены моего клиента своя собственная повестка дня. Она жаждет любовных приключений.

– Дэвид, извини, но я не понимаю.

– Она посадит меня за ужином рядом с собой, – напрямик сказал он, – и в то время, как ее правая рука будет сжимать вилку для салата, левая будет блуждать по моим коленям.

На какую-то секунду он подумал, что она сейчас рассмеется. Ее смех… Он готов был тоже улыбнуться… но тут вспомнил, что она пришла к нему только за пятью тысячами долларов.

– И потому я собираюсь воспользоваться советом Джека Расселла. Он говорит, что единственный выход для меня – взять с собой невесту.

Теперь на ее губах не было даже подобия улыбки.

– Невесту… Ну да, конечно. Я уверена, он прав. При невесте на тебя посягать не будут.

Дэвид кивнул. В кабинете воцарилась тишина.

– Однако имеется проблема: у меня нет невесты. Вот мое предложение: тебе нужны пять тысяч долларов, а мне нужна актриса. Ну как? Подходяще?

Кровь отлила от лица Стефани.

– Ты хочешь сказать, что я должна… Ты шутишь!

– Никогда не говорил серьезнее.

– Нет, – поспешно сказала она. – Нет, я не смогу. Дэвид, это безумие. – Ее глаза сузились. – В твоем представлении я должна поехать на эту вечеринку и спать с тобой? Потому что, если ты…

– Моя цель – исключительно самозащита, Скарлетт. Муж Мими Шератон – отличный парень. У меня язык не поворачивается рассказать ему о проделках его жены. Нам будет не так уж трудно изображать любовников, правда?

– Дэвид, это сумасшедшая идея. Ты не можешь рассчитывать, что…

Он наклонил голову и поцеловал ее. Соприкоснулись лишь их губы, но Стефани почувствовала, как что-то теплое и прекрасное шевельнулось и расправило свои крылья в тайниках ее сердца.

Он поднял голову, глядя ей прямо в глаза.

– Скажи, что ты сделаешь это! – хрипло воскликнул он и, затаив дыхание, ждал ответа, пока наконец она не шепнула, что согласна.