Свет луны на воде

Глава 7

Встреча Андреа с мистером Джеймсоном была назначена на десять тридцать утра в четверг, но денек выдался солнечный, и она поехала в Норвич пораньше. Она уже неплохо ориентировалась в центре города и без проблем припарковалась недалеко от ухоженного массивного замка.

К замку вел каменный мост, в свое время пролегавший над широким рвом. Андреа прошла полпути вокруг замка и снова остановилась. Насыпь здесь была высока, крутой склон заботливо обложен дерном и засажен сотнями нарциссов — по большей части в цвету, но некоторые еще покачивали на ветру нераспустившимися зеленовато-желтыми бутончиками. Зрелище завораживало, испортить его не могли даже бесчисленные автобусы и машины, мчащиеся по дуге Касл-Мидоу. Андреа поднялась вверх по лестнице. Путь ее лежал в адвокатскую контору в тихом переулке прямо через дорогу. Ей пришлось подождать несколько минут, после чего ее проводили в офис, так плотно уставленный выдвижными ящиками с делами, что среди них едва нашлось место для стола мистера Джеймсона и нескольких стульев.

Адвокат поднялся поприветствовать ее:

— Рад снова вас видеть, к тому же при менее прискорбных обстоятельствах. Мистер Сандерс описал мне вкратце суть дела, поэтому я приготовил карту местности. Так чем я могу быть вам полезен?

— Я и сама толком не знаю, — улыбнулась Андреа. — Я получила это письмо и показала его мистеру Сандерсу, и он настоял на том, чтобы я обратилась за советом к юристу, прежде чем отвечать на него.

Она достала из сумочки конверт и протянула его адвокату. Он внимательно прочел послание.

— Насколько я понимаю, вы не просили у полковника Фробишера разрешения пользоваться запрудой, так?

— Нет. Но я проявила самоуправство. У моего берега проходит отвратительная колючая проволока, отгораживающая меня от запруды, и я разрезала ее.

— И это письмо — единственная реакция на ваше… э-э-э… самоуправство?

— Да. Я боялась, как бы меня в суд не вызвали.

Адвокат разложил перед ней план.

— Это копия очень старой карты данной местности. Голубым обозначена вода, этот маленький квадратик — ваш дом. Не могли бы вы показать мне, где проходит забор и где вы его разрезали?

— Вот тут, у самого берега запруды. Столбы стоят в воде. А что это за прямоугольник? Похоже, он на моей территории, рядом с тем местом, где я проволоку обрезала. Там мостки имеются.

— Я так и думал. Квадратик отмечает старую кирпичную печь для обжига.

— А вон та тонкая линия на другом конце запруды? Мак-Флит[2]. Боже, какое милое название! Но если это та заросшая канава, то не слишком подходящее.

Мистер Джеймсон не удержался и рассмеялся:

— В прежние времена названия в Норфолке просто так не давались. Там наверняка действительно много грязи было. Но дело, видите ли, вот в чем. Эта, как вы говорите, «канава» достигала в ширину двенадцати футов и вела прямиком к речке Ант.

Мистер Джеймсон многозначительно замолк, ожидая реакции, точно выдал ей одну из самых занимательных тайн современности. Андреа озадаченно уставилась на него.

— Не сочтите меня за идиотку, но я не вижу никакой связи между канавой и письмом от поверенного полковника Фробишера.

— О, простите меня, мисс Карсон. Это я идиот. Совсем забыл, что вы у нас недавно. Давайте я расскажу вам все по порядку. Несмотря на то, что в данной местности насчитывается около двухсот миль водных путей, большинство из них не пригодно для судоходства — заросли, илом затянулись и так далее. Остальные, в особенности судоходные участки, представляют собой не меньшую ценность, чем земли под строительство. Далее, нетрудно установить, что запруда Килн-Брод и протока Мак-Флит когда-то были судоходными водоемами, и превратить их в таковые снова не составляет особого труда. Таким образом, тот, кто владеет ими, владеет потенциально очень ценными водными территориями. Скажем так, одна лишь запруда принесет двести фунтов в год лишь за право рыбачить на ее водах, умножьте это на два, если расчистить протоку Мак-Флит, чтобы по ней могли ходить небольшие лодки.

— Но полковнику Фробишеру наверняка это известно, — сказала Андреа.

— Согласен с вами. Но отчего он до сих пор не воспользовался этой ценной собственностью? Вашего приезда ждал?

— Понятия не имею. Может, у него и без того денег хватает.

— Все может быть. Однако я склоняюсь к мысли, что у него нет реальных прав на запруду.

— Хотите сказать, он пытается украсть их? — поразилась Андреа.

— Ну, «украсть» — не совсем то слово. Скажем иначе — он пытается присвоить то, что само плывет к нему в руки.

— По-моему, это одно и то же. Или вы владеете чем-то или нет. Третьего не дано.

— Правда ваша. Но доказать права на собственность бывает не так-то легко.

Андреа похолодела. Она купила Килн-Коттедж, но бумаг на это место не имеет. Она отмахнулась от неприятной мысли. Простое письмецо от адвоката полковника таило в себе немало подводных камней и подозрительных моментов, а если она что и ненавидела, так это подозрения. Она предпочитала прямые вопросы.

— Скажите, что мне делать. Не будет ли откровенной грубостью не ответить на письмо?

— В обычном случае — да, было бы. Но если вы напишете письмо с благодарностью за то, что он «позволил вам пользоваться запрудой», вы тем самым подтвердите его права на нее. Примите как благосклонность то, на что и так, быть может, имеете полное право — на пользование Килн-Брод. И если этот вопрос встанет когда-нибудь в суде, ваша записка сыграет против вас.

— Не думаю, что мне взбредет в голову судиться из-за права ловить рыбу и плавать на крохотной лодочке. Большое вам спасибо за совет, но мне надо все хорошенько обдумать. — Она поднялась. — У вас есть мой адрес? Пришлите мне чек, пожалуйста.

— Милая моя мисс Карсон, я не выписываю чеки за краткие беседы. Признаюсь вам как на духу: водные пути — мое хобби. Я принадлежу к обществу, которое стремится сохранить их открытыми для всеобщего пользования. — Он наклонился к ней. — На вашем месте я бы вырвал с корнем весь этот забор.

Андреа улыбнулась:

— Вы ведь это несерьезно? Я же здесь чужая.

Она пожала адвокату руку и ушла, но по пути к Касл-Мидоу внутри у нее нарастала уверенность, мистер Джеймсон не шутил. Он был бы рад, соверши она этот драматический поступок.

На другой стороне перекрестка стоял «Роял-отель». Девушка припомнила, что кто-то говорил, будто там варят отличный кофе, и решила попробовать. Швейцар встретил ее улыбкой и проводил в ресторанчик ― настолько уютный, что Андреа сразу же почувствовала себя там как дома. В ожидании кофе с печеньем и сыром она пробежала глазами по остальным посетителям и задумалась над словами мистера Джеймсона.

Предположим, запруда — или часть ее — принадлежала мистеру Флетчеру, бывшему владельцу коттеджа. Значит ли это, что его права перешли к ней?

Двести фунтов в год за право рыбачить, сказал мистер Джеймсон. Около четырех фунтов в неделю только за то, чтобы позволить людям забрасывать в воду крючки! Неудивительно, что полковник расставил таблички «Рыбалка запрещена». Но почему он так долго с этим тянул?

Принесли кофе, и Андреа на время отогнала от себя эти мысли. На столе лежала местная газета, она раскрыла ее и тут же погрузилась в заметки, которых не найти в центральных изданиях. Из писем в редакцию она поняла, что в округе идет оживленный спор по поводу прав на «деревенскую губу». Понятие было ей незнакомо, но вскоре она сообразила, что оно означает место для причаливания лодок, небольшую бухточку. Одна сторона утверждала, что бухточки находятся в общей собственности деревни, другая заявляла, что вложила в них немало средств и теперь имеет на них полное право.

Андреа перевернула страничку и наткнулась на снимок — группа мужчин и женщин спорит с фермером по поводу распаханной и засаженной тропинки. Затем пришел черед передовицы, гласившей: ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ — ЦЕНА СВОБОДЫ.

В статье корреспондент ясно давал понять, что не поддерживает в диспутах по поводу водных путей и тропинок ни одну из сторон, но газета сожалеет о годах апатии, за которые бесценное наследство либо пришло в упадок, либо превратилось в источник обогащения отдельных граждан.

Андреа уже начала было испытывать вину по поводу своего «ничегонеделания» относительно Килн-Брод, когда над ее головой прозвенел голосок:

— Можно? Если вы не слишком против?

Андреа подняла голову и увидела ясные голубые глазки Моники Дрейк. Ее так и подмывало сказать: «Почему бы и нет? Это общественное заведение», но она сдержалась и произнесла:

— Прошу вас, присоединяйтесь ко мне, хотя я уже практически закончила. Минуты через две ухожу.

— О, это обязательно? Мне очень нужно с вами поговорить, правда!

Она откинула спадающие на плечи светлые волосы и аккуратно присела, стараясь не помять юбочку изысканного голубого костюмчика.

— Просто кофе, Джордж, — бросила девица через плечо.

Андреа наблюдала за тем, как Моника стягивает с пальчиков белые перчатки, и взгляд ее застыл на огромном бриллиантовом кольце. Не Род ли Сандерс надел ей его на палец? Если так, то он либо сказочно богат, либо бездумно сорит деньгами.

Моника Дрейк раскрыла сумочку, извлекла оттуда портсигар с инициалами, выложенными синими камешками, и предложила Андреа сигаретку.

— Спасибо, я не курю, — покачала головой Андреа.

— А мне приходится. Нервы, знаете ли. Кроме того, если я не курю, то поедаю тоннами пирожные с кремом, после чего набираю вес, а это так досадно!

Андреа взяла сумочку и хотела было подняться. Поза нечаянной соседки по столу раздражала ее — чашка в одной руке, сигарета в другой, бриллиант отбрасывает сполохи прямо на лицо Андреа, словно призывая: ну же, восхищайтесь мною!

— Не уходите, — затараторила Моника. — Мне хотелось бы объясниться с вами по поводу той ужасной ошибки. После того как вы врезались в меня, я впала в настоящую истерику. И там действительно была девушка, как две капли воды на вас похожая. Она кричала, что это я во всем виновата, потом прибежал Рекс с большим стаканом бренди, и я влила его в себя, даже не подозревая, что это такое, и вот вам результат.

— Да, мистер Сандерс уже говорил мне.

— Бедный Роди! Как он взбеленился, посчитав вас лгуньей, а уж когда выяснилась ошибка, я думала, его разорвет от ярости. И все же он бросился вам на помощь, спас из воды и все такое. Правда, он очень сильный, ему это ничего не стоило. Я и не думала, что он простуду подхватит и все такое. Побежала назад к полковнику домой, но не смогла завести дурацкий автомобиль Рода, я ведь за ним поехать хотела. Полковника на месте тоже не оказалось, так что пришлось мне топать домой своими ножками.

Андреа поднялась.

— Ну, дело это прошлое. Что касается меня, я предпочту забыть о той аварии.

— Еще бы! Род учит вас ходить под парусом, не так ли? Любит он возиться с этими лодками. Лично я их терпеть не могу. Отвратительные грязные суденышки! Ну, ничего, два-три урока, и вы сами будете с усами.

— Полагаю, что так. До свидания.

По пути на стоянку Андреа ощутила на душе неприятный осадок. Моника Дрейк не сказала, что помолвлена с Родом Сандерсом, но кольцо и собственнические нотки в голосе говорили сами за себя. Она так уверена в нем, даже не имеет ничего против, что, он обучает Андреа ходить под парусом. Бросила как бы между прочим, но предостерегает — лучше тебе не претендовать на большее, милочка. Андреа не имела привычки уводить чужих мужчин, но на минутку ей захотелось поддаться искушению.

Дома ее ждала открытка от Джерри. Ему придется задержаться в Лондоне еще на несколько дней, и время он проводит неплохо. Джерри действительно изменился, пусть даже совсем чуть-чуть, причем в лучшую сторону. Раньше ему бы и в голову не пришло послать ей открытку. В мозгу невольно всплыло сравнение с Моникой Дрейк. Одна черта их с Джерри точно роднит — нелюбовь к вещам, рядом с которыми можно запачкаться.

А Рода она сравнила с собой. Они оба… Она резко оборвала себя и поставила на проигрыватель одну из своих любимых пластинок. Род — собственность Моники.

После ленча она сразу же приступила к работе, но композиция никак не удавалась, и она была рада, когда настала пора ужина. С этого момента время полетело стрелой, и она едва успела одеться к приходу Рода Сандерса. Он одобрительно окинул ее взглядом и сказал:

— Я взял на себя смелость внести в наши планы небольшие изменения. Думаю, вы быстрее наберетесь опыта, если выйдете на моем полупалубнике.

— Конечно. Как скажете, Род, но что такое полупалубник?

— Легче показать, чем рассказать, — улыбнулся он. — Но если коротко, носовая часть подобной яхты закрыта палубой. Понятно, что такое носовая часть?

— Передняя?

— От мачты до бака. Поедем на моей машине. Яхта у меня в Вэйфорде стоит. Да, кстати, у вас найдется старая пара перчаток? Парус немного тяжеловат для ваших ручек.

Андреа бросилась внутрь и принесла старые перчатки.

— А далеко до Вэйфорда?

— На машине пять минут.

Род вырулил на известную ей дорогу, свернул на трассу Роксхам — Сталхам, пересек узкий мостик и въехал в ворота с табличкой «Лодочная станция». Машина притормозила у длинного деревянного сарая на берегу довольно большой заводи, на водах которой покачивались яхты и прогулочные катера.

— Вот она, — представил Род. — «Красная роза». Глупое название, но она мне уже досталось такой.

— Какая большая… по крайней мере, для меня.

— Восемнадцать футов. Ваш размерчик. Я помогу вам забраться, и мы выведем ее на реку. Под парусом отсюда не выйти.

Андреа поднялась на борт. Она видела реку на пути в Роксхам, но это была не та река, да и ракурс совершенно иной. «Красная роза» стояла впритык к другому судну, и Андреа не понимала, как им вообще удастся выбраться. Род отвязал канат и оттолкнулся от борта большого катера. Впереди забрезжил открытый участок воды, «Красная роза» скользнула в него, оттолкнув гребную шлюпку, и не успела Андреа глазом моргнуть, как яхта уже коснулась противоположного берега. Род прошел мимо, ухватился за столбик на причале и обмотал вокруг него канат.

— Догадываетесь, почему мы пристали к этому берегу, прежде чем поднять парус, Андреа?

— Дело в направлении ветра, да? — опасливо предположила она.

— Правильно. В вашей маленькой лодочке можно позволить, чтобы парус хлопал, пока его поднимают, но один неожиданный рывок такого полотнища, как это, собьет вас с ног, и вы кубарем полетите в воду. Так что прежде чем поднять парус, надо причалить к берегу с наветренной стороны. В таком случае парус и гик будут смирно стоять по центру лодки. Далее, парус и такелаж тут такие же, как у вас, только большего размера. Можете осмотреться, пока я буду чехол снимать.

Она натянула перчатки и взялась за фалинь. Род аккуратно складывал в длину чехол от паруса. Да с этим мужчиной она на все способна!

Он добыл из ящичка два спасательных жилета и протянул ей один:

— Надевайте, и возьмите это себе за правило. Никогда без него под парусом не выходите.

Он влез в жилет и застегнулся.

Она послушно последовала его примеру.

— А теперь поднимайте парус. Делайте, как я вас учил.

— Так точно. И никаких бантиков.

Она налегла на фалинь и обнаружила, что для этого требуется не так уж много силы. Метры голубого терилена ползли вверх, пока над ней не захлопал огромный туго натянутый парус.

— Теперь идите на корму, беритесь за румпель, — приказал Род и улыбнулся. — Обычно шкипер не поднимает парусов и не проводит другие подготовительные работы, но сегодня мне хотелось, чтобы вы сами все попробовали.

— Шкипер? Я — шкипер?

— Кто держит румпель, тот и отдает приказы, — но на этот раз команда будет вам подсказывать. Что ж, мы покидаем берег и идем вниз по течению.

Он спрыгнул на причал, и Андреа занервничала. Он отдал швартовы, оттолкнул суденышко и снова запрыгнул внутрь. Она почувствовала, как шкот натянулся у нее в руках, и «Красная роза» начала набирать скорость. Род неспешно подошел к ней.

— Отпустите немного парус. Держите гик, ориентируясь на флажок наверху. А теперь расслабьтесь. До поворота около мили, только тогда нужно будет повернуть парус.

Натяжение шкота в руке Андреа немного ослабло. «Красная роза» прибавила скорости, слегка накренилась, ветер запел в канатах. Род принялся набивать трубку, и Андреа отдалась щекочущему нервы удовольствию. Прямой отрезок пути кончился неожиданно быстро, и на повороте Андреа инстинктивно притянула парус, меняя направление.

— Сильнее, — подсказал ей Род. — Следите за флажком. Вы чуть против ветра не встали. При таком галсе не переборщишь.

— Мне бы третья рука не помешала, — задохнулась Андреа.

— Подтолкните румпель бедром. Прекрасно справляетесь.

Русло сузилось, на крутом повороте возникла ветряная мельница с коттеджем. Андреа мельком скользнула по ним взглядом, но тут высокие деревья отрезали их от ветра, и парус обвис. В тот же самый миг, направляющийся им навстречу, катер занял практически всю реку. Андреа судорожно вздохнула:

— Что делать?

— Просто держитесь своего курса. Места тут гораздо больше, чем вам кажется. Совершать обходные маневры — дело катера.

— Надеюсь, его владелец это знает!

Он чиркнул спичкой, снова раскурил трубку и только потом сказал:

— Не волнуйтесь, шкипер. Я вижу ветерок, он вам поможет.

— Видите?

— Точно. Посмотрите на воду впереди нас. Видите мелкую рябь?

Андреа видела, но не могла поверить, однако через минуту она уже проходила мимо катера на довольно приличной скорости и махала в ответ на приветствия полудюжины, сидящих в нем, людей.

На прямых отрезках Андреа было легче управляться с яхтой, и, к ее восторгу, вскоре суденышко вынырнуло на большой участок открытой воды, усыпанный точками маленьких парусных лодок. Хозяева многих из них чуть ли не свешивались за борт, пытаясь удержаться против ветра.

— Что это?

— Бартон-Брод, гоночные шлюпки оттачивают здесь мастерство. Мы могли бы дойти до противоположного берега, но времени маловато, так что делайте большой круг по ветру и — домой.

Такого чудесного вечера у Андреа никогда в жизни не случалось. Род притормозил у ее коттеджа и открыл ей дверцу.

— Дальше не пойду. У меня встреча на девять тридцать назначена. Я рад, что вам понравилось. — Он замялся. — Вы виделись сегодня с мистером Джеймсоном?

— Конечно. Я и сама собиралась вам об этом рассказать. Он считает, что у полковника не было права ставить изгородь, и советует мне снести ее по своему берегу и у входа в Мак-Флит.

— Хмм. Он наверняка опирается на старый Навигационный закон. Умно. Уже решили, как поступить?

— Нет еще. Не хочу попасть в черный список.

— Трудно прожить жизнь, не нажив себе врагов, но я понимаю вашу точку зрения. Спокойной ночи, Андреа.

— Спокойной ночи, Род.

Едва переступив порог дома, Андреа включила телевизор. После новостей показали симфонический концерт, но, хотя Андреа очень любила такую музыку, мыслями она была с Родом. Что за встреча у него в девять тридцать? Явно такая, что не требует переодеваний, да и вряд ли дела в столь поздний час решаются. В голову ей пришла одна идея, и она улыбнулась ей — он, наверное, завсегдатай одного из местных пабов. Потом нежданно-негаданно в картинку вторглась Моника Дрейк в безупречном костюмчике, с бриллиантовым колечком на пальчике и идеальной прической — ни один белокурый локон не выбивается. У Рода, конечно же, свидание с Моникой.

Начался концерт для фортепиано Грига. Андреа попыталась сосредоточиться на музыке, но, даже глядя на летающие над клавишами пальцы пианистки, она размышляла о том, нравится ли Роду подобная музыка. По окончании программы она выключила телевизор, и ее вдруг пронзила стрелой простая истина.

Она влюблена в Рода.

В первый момент эта мысль шокировала ее. Потом она постаралась проанализировать это чувство. Оно вползло в ее душу незаметно и было совершенно не похоже на ту неистовую бурю страстей, какой она представляла себе любовь. Сейчас она знала только одно — каждая клеточка ее тела тянулась к нему, страдала от того, что она не может видеть и слышать его.

Ситуация невероятная, но на данный момент вполне сносная. Если она не станет подливать масла в огонь, любовь, быть может, умрет. А если нет?..

Верхние комнаты заливал лунный свет, и она поступила так, как обычно в подобные ночи, — переоделась в ночную рубашку, не включая света, и подошла к окну.

Неподалеку бесшумно пролетела сова, нырнула к земле и вновь поднялась в воздух, и в этот самый момент раздался выстрел.

Андреа вздрогнула и еще раз напомнила себе, что находится в деревне, где иногда стреляют. Тут фазанов видимо-невидимо, частенько взлетают из кустов, когда мимо проезжаешь. Но разве сезон охоты открыт? Вроде бы нет…

Дат она точно не знала и уже собралась отвернуться от окна, когда увидела темную фигуру. Кто-то неловко проковылял к ее сараю и рухнул в тени.

Андреа подождала с секунду и бросилась вниз, зажигая по дороге свет. Кто бы это ни был, ему нужна помощь, она абсолютно в этом уверена. Она рывком распахнула дверь и включила фонарик. Луч его практически потерялся в лунном свете, но сумел выхватить из тени лежащую на земле фигуру.

Андреа без колебаний побежала в сторону сарая. Человек приподнялся немного и тут же повалился на спину, но Андреа успела различить лицо Руди.

— Как ты, Руди? Сильно пострадал? — подскочила она к нему.

— Моя нога, мисс. Думаю, она сломана.

— В таком случае не двигайся. Я принесу одеяло с подушкой.

Андреа понеслась обратно в дом. Через несколько минут Руди уже лежал на подушке под толстым походным одеялом. Девушка устроила его, как могла, и посветила фонариком — бледный какой, и пот выступил, должно быть, ему очень больно.

— Я слышала выстрел. Это в вас стреляли?

— Чуть не попали, мисс. Мистер Форд, вот кто. Я прыгнул и неудачно приземлился.

— Ладно. Больше пока ничего не говорите. Я еду за доктором и «скорой помощью».

Она поспешила к машине и включила фары. В круг света тут же попали два человека на велосипедах, въезжающие в ее ворота, — один в полицейской форме, другой с ружьем. Андреа выбралась из машины и побежала им навстречу.

— Прошу вас, мне нужен доктор и «скорая помощь», и поскорее! — обратилась она к констеблю.

— Я вовсе не в него стрелял, — брякнул невпопад второй. — Выстрел прошел гораздо правее, над головой.

— Я не с вами говорю, — отрезала Андреа. — Вы идете звонить, констебль, или мне самой ехать?

— Не обращай на нее внимания, Том. Это же Руди, а он еще тот хитрец.

Мужчина с ружьем сделал попытку прокатить велосипед мимо Андреа, но она поймала его за руль и развернула.

— Минуточку. Позвольте напомнить, что вы вторгаетесь на частную территорию.

— Это егерь, мисс, и он пытается задержать браконьера, — сказал констебль.

— Пусть делает это на чьей-нибудь другой собственности, — воинственно заявила Андреа. — Стрелять в мальчишку, который охотился за птицей или кроликом! Неслыханно! Здесь что, феодальные порядки? Я хочу, чтобы этот человек держался подальше от моего дома, констебль, и мне срочно нужны доктор и «скорая»!

Полицейский развернул свой велосипед.

— Хорошо, мисс Карсон. Вам лучше уйти, мистер Форд.

Оба укатили прочь. Андреа вернулась к машине и оставила включенными только габаритные огни. Потом пошла назад к Руди и присела рядом с ним.

— Я послала за «скорой», Руди. Как ты себя чувствуешь?

— Не слишком болит, мисс. Жаль, что я не смог удрать. Этот мистер Форд наверняка упечет меня за решетку.

— Ну, не знаю. Не хотите рассказать, что вы здесь делали? Без передачи, конечно.

— Фазанов выслеживал, мисс. Несколько штук устроились ночевать на старом дубу, что на углу вашего участка растет. Я подумал — если я дам вам одного, то вы не будете против, что я брожу здесь в темноте.

Андреа хотела было рассмеяться, но вовремя остановилась.

— А я и не знала, что у меня дуб есть. Откуда мистер Форд стрелял в вас?

— С ваших мостков, мисс. Так тихо подплыл, что я его даже не услышал.

— С моих мостков? Руди, мне думается, нам обоим нужен адвокат. Советую вам не отвечать на вопросы, пока с ним не увидитесь.

— Я не могу позволить себе адвоката, мисс, да он все равно ничем помочь не сможет. Полковник всегда своего добивается здесь, в деревне.

— Не всегда, Руди, и не волнуйтесь по поводу оплаты услуг адвоката. Я беру это на себя. Просто не отвечайте пока на вопросы, и все.

— Как скажете, мисс.

Вскоре появилась «скорая помощь» с констеблем в качестве штурмана. Руди осмотрели, ногу зафиксировали. Мальчишку увезли, но полицейский остался. Держался он очень сдержанно.

— Мне надо снять с вас показания, мисс Карсон.

— В таком случае нам лучше пройти в дом, констебль. Там света больше, к тому же я замерзла.

Андреа пошла вперед, закрыла дверь и включила в гостиной электрокамин.

— Не знаю, пренебрежете ли вы своими обязанностями, если присядете и выпьете чаю, пока будете показания записывать. Я же определенно сделаю себе чашечку, я совсем окоченела.

Он постоял в нерешительности, потом снял шлем и присел.

— Не торопитесь, мисс. У меня еще полчаса есть, и от чая я не откажусь.

Андреа поставила чайник, вернулась в гостиную и съежилась у камина. Полицейский уже достал блокнот и что-то неторопливо записывал туда.

— Я пока фиксирую события до того момента, как мы с мистером Фордом появились у ваших ворот, — поглядел он на нее.

— Не буду мешать вам, пока чайник не закипит.

Андреа устроилась поудобнее. Если не считать сломанной ноги Руди, все это забавляло ее — здоровенный егерь тихо крадется в темноте по запруде, потом бросается к такому же дородному молодцу констеблю, и они оба мчатся на велосипедах по полям и лугам за парнишкой, решившим подстрелить парочку фазанов.

Запел чайник, и она пошла готовить чай. Полицейский залпом проглотил свой напиток, Андреа потягивала свой, раздумывая, какие вопросы ей будут задавать и как она должна отвечать на них. В итоге полицейский оторвался от блокнота и обратил взор на нее:

— Расскажите мне все, что знаете, мисс Карсон.

— Да рассказывать-то особенно нечего. Я стояла в спальне у окна, когда раздался выстрел. Через несколько секунд в сторону моего сарая проковыляла какая-то фигура. Я спустилась вниз, взяла фонарик и выбежала из дому. Оказалось, что это Руди, и у него сломана нога. Я устроила его поудобнее и как раз заводила машину, чтобы поехать за доктором и «скорой помощью», когда появились вы с мистером Фордом. Вот и все, пожалуй.

— Отлично, мисс. Благодарю вас. Пойду я. Можете больше не беспокоиться по поводу этого дела. У юного Руди вряд ли хватит наглости объявить себя невиновным.

— Невиновным в чем?

— Обвинение мистер Форд сформулирует позже, но я полагаю, оно прозвучит примерно так — нарушение границ частной собственности в погоне за дичью и, конечно же, охота в неположенное время.

— И чьи же границы он нарушил, позвольте поинтересоваться? Он был на моей земле, а я давала ему разрешение приходить и уходить, когда он пожелает. И как можно доказать, что он гнался за дичью?

Констебль покраснел:

— Думаю, мне лучше промолчать, мисс.

— Как пожелаете. Но я молчать не стану, непременно выскажусь в нужное время в нужном месте. Мне хотелось бы знать, можно ли одному человеку стрелять в другого в подобных обстоятельствах.

— Оставим этот вопрос более компетентным людям, мисс. Я просто делаю свою работу.

— Да, конечно. Извините, если я немного погорячилась. Спокойной ночи, констебль.

Андреа закрыла за ним дверь и снова поднялась наверх. Она припомнила колючую изгородь и свои собственные действия. Господи! — ужаснулась она. Она в Ярбурге не больше месяца и уже третий раз сталкивается с законом. Что о ней люди подумают?

Вскоре она провалилась в тяжелый сон с кошмарами. Вот она держит румпель громадной яхты. Небо затянуто черными облаками. Мачта клонится, паруса причудливой формы готовы взорваться под давлением бури. Все, что она может, — держаться за румпель, но веревки змеями обматываются вокруг ее ног, пытаясь утащить за борт.

И Род. Почему он стоит в сторонке, с презрением поглядывая на нее? Или с отвращением? Почему не подойдет, не поможет ей?

Веревки завязываются в крепкие узлы, румпель вырывается у нее из рук. Еще секунда — и она окажется за бортом, одна в бушующем море волн.

— Род! — зовет она в отчаянии.

Комната залита ярким светом, кто-то стучит в дверь. Андреа выбралась из-под одеяла, натянула халат и спустилась вниз. На пороге стоял телефонный мастер.