Любовь серого оттенка. Свет, ставший ядом

Глава 10

Мне пришлось приложить усилия, чтобы открыть глаза. Первая ночь без видений, нормальный и крепкий сон, подъем без будильника, а голова все равно гудела. Я села, потянулась и озадаченно оглядела постель. Почему я спала поперек?

– Проснулась?

Взвизгнув, я накинула на себя одеяло и отползла на другой конец кровати, подальше от голоса. Затем аккуратно выглянула и обнаружила измученного мужа, сидящего на полу. Его волосы были растрепаны, глаза опухшими и красными, а на щеке красовался отпечаток, вероятно, от скомканной простыни.

– Ты почему здесь? И что с тобой?

Дэйв стал смеяться. Почти безумно, и мне показалось, что он действительно сходил с ума. Шатаясь, он поднял себя с пола, размял спину. И пока он приходил в чувство, я разглядывала его торс, исцарапанный и местами искусанный.

– Серьезно ничего не помнишь? – Я кивнула ему в ответ, и он разочарованно плюхнулся на край кровати, уронил голову на руки и простонал от бессилия. – Будет сложно.

– У тебя кровь. – Я ткнула пальцем в плечо, в то место, где была длинная царапина от ногтей. – Что произошло?

Дэйв показал мне ладонь, что было красноречивее любых слов: он затыкал меня, и следы моих зубов еще долго будут с ним. Муж кратко рассказал о том, как я сначала приставала к нему, потом искала лекарство и всю ночь просыпалась, чтобы затеять новую драку и попробовать все-таки добраться до таблеток.

– Я чокнулась, да? Прости.

Чтобы было легче сдержать слезы, я нашла на кухне аптечку, решила обработать раны. Фокусировалась на задачах, проглатывала ком в горле и сдерживала истерику.

– Не так все страшно, – сказал Дэйв, когда я вылила на его руки слишком много перекиси.

– А вдруг это заразно? Передается со слюной? Как бешенство.

Глупая шутка, но я нервно хихикнула. Клубок из эмоций становился больше, сдерживать его было все сложнее.

– Скажи, как себя чувствуешь?

Дэйв остановил меня, взял за руки и заставил посмотреть на него. Только в этот момент я осознала, как сильно меня трясло и как расплывался мир вокруг.

– Тебе не стоит обо мне переживать.

– Не было никаких снов? Ты ничего не помнишь? – продолжал упрямо спрашивать Дэйв.

– Абсолютно ничего.

Из-за чего так произошло? У светлой личности оказалось достаточно власти, раз она смогла взять меня под полный контроль и устроить бардак. И она лишила меня тех коротких мгновений, когда я могла собирать прошлое по крупицам.

– Так продолжаться не может, – заключила я. – Прием таблеток должен был поддерживать меня в адекватном состоянии. Без них стали возвращаться воспоминания о темном, против чего выступала светлая личность. Я чувствую, как ей страшно.

Она начала с простых коверканий, портила образ темного, запугивала меня. Думала, я поверю ей и сдамся, приму правду, которую мне навязывали: темные зло, и правительство спасло меня. Но я не пошла на ее поводу, и она решила действовать напрямую.

Мне стало стыдно смотреть в глаза Дэйву. Представила, какой дикой была, что вытворяла, и морщилась от отвращения.

– Ты хочешь принять поражение?

Муж с досадой смотрел на меня, ждал вразумительного, четкого ответа. Но от отчаяния я хотела только плакать, и храбрости не хватало внятно заявить о своем решении. В голове набатом звучало слово «обречена», я соглашалась с внутренним голосом, жалела себя, хотя осознавала, как это неправильно.

– Если я продолжу идти за своими желаниями, могу навредить другим.

Но кого я обманывала. Передо мной сидел потрепанный Дэйв, а я все еще грезила о том, что смогу все преодолеть. Это было так эгоистично с моей стороны – рваться к своему счастью, когда мужу приходилось буквально держать меня полночи и терпеть побои.

– Прости меня еще раз, – со всей искренностью сказала я. – Пообещай мне одно: если у тебя больше не будет сил поддерживать меня, ты сдашь меня в лагерь.

– Нет, – категоричный ответ прозвучал без промедлений. Дэйв даже подскочил, слишком резко, поэтому покачнулся, но устоял и направился к двери. – Не буду я сдавать тебя в лагерь. Для чего? Чтобы тебя превратили в фарш? Будем решать проблемы по мере поступления.

– Проблема уже слишком масштабная.

– Я лягу поспать, с твоего позволения. Воспользуюсь благами послесвадебного отпуска. Ты не против?

Дэйв захлопнул дверь. Я только и слышала, как он, шаркая, ковылял до своей комнаты. Упрямое создание, он даже не давал мне шанса поступить правильно. Сама я не стремилась открыться правительству и сознаться в умышленной попытке вспомнить темного.

Я договорилась с собой, дала себе один шанс победить безумную светлую. До ночи у меня была уйма времени, чтобы отвлечься, прийти в чувства и со свежей головой погрузиться в загадки, перечитать собственные записи. И время я решила потратить на благоустройство квартиры: чтобы тоже внести вклад в наше «семейное гнездышко», я разобрала оставшиеся вещи, перемыла все шкафы, пол и приготовила обед и ужин. Даже составила список покупок из важных в хозяйстве вещей.

Муж проснулся ближе к вечеру, застал меня за чисткой ванной комнаты. Вид у него все еще был помятым, но двигался он чуть бодрее, предложил помощь, от которой я настойчиво отказывалась, пока Дэйв не заткнул меня. Мы проводили время вместе, но почти не разговаривали, не затрагивали то, что тревожило обоих: как пройдет ночь?

А она обещала быть трудной, потому что мы оба не сомневались в том, что, как только я усну, светлая возьмется за свое. Но несмотря на то, что я отказывалась ложиться, усталость взяла верх. Под присмотром Дэйва я задремала, а ближе к утру обнаружила себя заботливо укрытой одеялом, а мужа вновь с красными и заспанными глазами, сидящем на полу с телефоном. Он заикнулся лишь о том, что я пыталась выдрать его волосы, и ушел спать. В качестве извинений я сходила за продуктами и приготовила сладкую выпечку.

Следующую ночь я уже строже заявила о том, что не усну. Дэйв пусть и отсыпался днем, но это было неправильно. Ему нужен был полноценный, здоровый сон, а не кошмар, колотящий его и требующий то зачать ребенка, то дать таблетки.

На энтузиазме я держалась достаточно долго. Дэйв, несмотря на мои уговоры, спать не уходил, и мы вместе смотрели фильм, лежа на его диване. Параллельно я вернулась к рисованию. Если каракули на рваном листе бумаги можно было назвать рисунком. У меня был блокнот, но отчего-то брать его совсем не хотелось.

– Кого рисуешь? – спросил Дэйв, ставя видео на паузу.

– Просто бал…

Я намеревалась сказать, что балуюсь. Но когда сама внимательно посмотрела на то, что выходило из-под карандаша, заметила мужской профиль. Черные глаза и черные волосы.

– Это он, – с восхищением прошептала я.

На сердце стало тепло от одной мысли, что мое увлечение помогало мне вернуть в свою жизнь любовь. Взволновалась настолько, что все из рук выпало. И Дэйв добродушно посмеялся над моей реакцией.

Все оборвалось, когда у меня резко зазвенело в ушах и появилась сильнейшая головная боль. Рисунок расплылся, тело пробрала мелкая дрожь, и я начала засыпать.

– Эй, ты хотела не спать, помнишь об этом? – Он потянул меня на себя, и тогда я решила устроиться на его плече. – На мне тоже не надо спать.

– Тошнит, – успела прошептать я, прежде чем все тело свело судорогой. Муж еле успел принести из ванной тазик, в который меня несколько раз вырвало.

– Что со мной? – мямлила себе под нос, делая глубокие вдохи.

– Кажется, кто-то против того, чтобы ты его рисовала.

– Черт, – выругалась я. – Мне этого не вынести.

Как бы Дэйв ни пытался взбодрить меня, привести в чувство, я все сильнее теряла связь с миром. Голос мужа приглушался, тепло комнаты сменялось холодом мрака. Перед тем как я уснула, в голове прозвучала единственная фраза.

«Я накажу тебя».

С момента возращения Брайена домой Ребекка не отлипала от него. Каждую ночь она приходила к нему, чтобы контролировать и держать в узде, когда темного вновь захлестывала ярость, и принимала удар на себя. И в эту ночь она опять пришла к нему в квартиру и заняла излюбленное место на диване.

– Ты идиотка, Ребекка. Мне не нужна твоя забота.

– Я не забочусь. Я присматриваю.

Даже когда он был не в себе, она вспоминала мальчика, кормившего ее вопреки запретам. Ребекка всегда видела в нем защитника, но с появлением светлой все переменилось.

– Ты ее правда любишь?

Вопрос мучил ее давно. Она могла понять и принять желание Брайена бунтовать, в конце концов, он всегда любил делать то, что запрещено. Но девушка не подозревала, что интрижка может доводить человека до такого состояния. Боль и темный стали одним целым, он ни на минуту не мог расслабиться, переключиться на что-то другое. Только светлая, светлая и еще раз эта поганая светлая.

– Я могу ошибаться в том, что вообще такое любовь. Не подозреваю, какой сильной она может быть. Но я признался ей и от слов не отказываюсь. Никогда не откажусь.

Темные не знали, что такое любовь, отрицали ее существование. Вся эта ванильная мишура была отведена светлым, немощным существам, возомнившим себя идеалами.

– Признался в том, в чем не разбираешься? Способен ли ты вообще испытывать это чувство?

Брайен посмотрел на свою партнершу так, будто она унизила его, оскорбила. Хотя понимал, что она могла быть права.

– Она знала, что такое любовь. Хотя бы по рассказам других людей.

«Знала». Брайен всегда говорил о ней в прошедшем времени.

– Раз так, то она просто обязана лучше познакомить тебя со всей этой чепухой. Пока что я вижу, что любовь тебя убивает, и это явно не вписывается в концепцию чувств светлого мира.

Ребекка же продолжала говорить так, будто Аврора была жива. Будто их встреча обязательно должна состояться. Она считала своим долгом уберечь Брайена от ошибок, которые он мог совершить, пойдя на поводу у гнева, поэтому аккуратно внушала ему веру в то, что не все кончено.

Только получалось у нее отвратно.

– Уходи. – Он закипал. Это всегда начиналось с того, что его голос становился тише и грубее.

– Ты должен понимать, что они не могли ее убить.

Темная сползла на край дивана, села чуть ближе к Брайену. Аккуратно, без резких движений.

– Я видел собственными глазами, как это произошло.

– Как ты мог видеть? Подумай сам.

Он не думал. Не потому, что был ослеплен эмоциями, с ним такого никогда не происходило. Ему промыли мозг, довели до состояния, когда по жилам вместо крови бежала ненависть. Темная и густая, как патока. Все остальное отключалось.

– Ты даже не знаешь, кто это был. Светлые? Темные? Кому ты собрался мстить?

Темная подобралась еще ближе. Она серьезно готовилась накинуться на него, если все выйдет из-под контроля. Дыхание уже участилось, он стал хрустеть пальцами, а на лице заходили желваки. Ребекка намеревалась стать мишенью. Лучше уж она.

– Не пытайся говорить со мной. Ты знаешь, чем это закончится.

– Не угрожай мне.

У нее все еще был шанс успокоить его, вывести на откровенный разговор и доказать свою правоту.

– Ты никогда не причинял другим боль. Ты мог наказать по справедливости, не более. И сейчас ты думаешь, что будет справедливо отомстить за то, что Аврору забрали у тебя. – Когда прозвучало имя светлой, Брайен глубоко вздохнул, сильнее занервничал. – Но все эти видения – манипуляции правительства. Они всегда хотели заполучить тебя, перестроить под себя. Ты хочешь поддаться?

– Заткнись, Ребекка, черт бы тебя побрал! Просто заткнись!

Агрессия – то, что Брайен проявлял после любого упоминая о правительстве. Он будто ненамеренно отрицал их причастность, игнорировал столь очевидные вещи, хотя сам всегда противостоял титулованным людям.

Ребекка не успела остановить темного: он добрался до стоящей на столе кружки и разбил ее на кучу осколков, швырнув в стену. Девушка даже не дернулась. Посуда – мелочь, темный мог сотворить что-то куда более масштабное, когда впадал в ярость.

– Проваливай!

– Не уйду. Я не дам тебе начать то, о чем потом ты пожалеешь.

Темная тоже встала, преградила Брайену выход из квартиры. Она могла принять удар на себя, вытерпеть погром. Нужно было не допустить, чтобы стоящий напротив нее ураган вырвался наружу и вступил в сговор с Правителем.

– Ты не тот, кем тебя хотят видеть, – мягко говорила девушка.

Хотя Брайен и смотрел на нее так, будто намеревался убить, стереть в порошок. Возвышался над ней и одним взглядом превращал ее в пыль.

– Прошу, уйди. Я не хочу делать тебе больно, – цедил он сквозь зубы.

Ребекка прекрасно понимала, сколько усилий он прилагал, чтобы сдерживать ярость, которую в него подселили, которая уничтожала и его самого. Он мог быть ослепленным ею, но из-за преграды в виде человека, который ему небезразличен, темный держался. Хотя с гневом внутри было проще переносить боль, разрывающую сердце.

Перед его глазами вновь всплыла картинка убийства Авроры.

– Я тебя не оставлю.

– Почему ты не понимаешь с первого раза! – Брайен пнул несчастный шкаф, дверцы которого прогремели и повисли на одной целой петле. – Я все равно отомщу.

– Ага, обязательно. – Ребекка сделала еще шаг к Брайену. – Сразу после того, как ты встретишься со своей светлой.

Без слов Брайен схватил темную за плечо, дернул на себя. Его хватка была сильной, на руке точно останутся синяки. Он бы сжал еще крепче, если бы окончательно потерял рассудок. Он бы швырнул ее так, чтобы она больше никогда не посмела побеспокоить его своим упрямством.

– Убери от нее руки. Сейчас же.

На пороге стоял Блэйк, разозленный и готовый к драке. Когда Ребекка сообщила ему, что намеревается контролировать Брайена и следить за ним, он попытался ее отговорить. Знал, что могло произойти, если девушка перегнет палку со своим желанием помочь. Но его не послушали, поэтому он тоже стал частым гостем маленькой квартиры.

Брайен оттолкнул от себя Ребекку, и та приземлилась на диван.

– Явился.

– Мне плевать, что правительство охраняет твою задницу со всех сторон. Я убью тебя, если ты ее хоть пальцем тронешь.

– Попробуй. – Брайен дерзил. Ехидно наблюдал за тем, как его товарищ закатывал рукава. Может быть, получилось бы отыграться на нем? Поделиться тем, что душило и выворачивало наизнанку?

– Ты не в самой лучшей форме, приятель. Я бы на твоем месте был поаккуратнее с призывами к действию.

Ребекка не нуждалась и в секунде для того, чтобы опомниться, собраться и вновь встать стеной на пути Брайена. Она так ловко вернулась на свою позицию, что темный даже растерялся. Былой запал гнева чуть убавился.

– Ты тупая?

– Поаккуратнее с выражениями. – Блэйк толкнул Брайена и закрыл собой Ребекку.

– Точно нарываешься.

Им хватило бы еще пары секунд, еще двух-трех грубых слов, чтобы сорваться и устроить драку. Но в квартиру на звуки скандала вбежали Кайл и Джессика, которые тоже постоянно приходили, так как не могли оставаться в стороне. Темный тут же подлетел к друзьям и встал между ними. Он прекрасно понимал, что потасовка этих двоих не закончится мелкими ссадинами.

– Так, не хватало еще, чтобы мы были друг против друга. Брайен, успокаивайся и не чуди. Честное слово, не очень-то круто вас разнимать.

Разозленные друг на друга темные медленно успокаивались. Первым опомнился Брайен: гнев отступил, желание мстить погасло так же резко, как вспыхнуло пару минут назад. Он в очередной раз осознал, что опасен, что мог навредить Ребекке, которую в стороне держала за руку Джессика. Они о чем-то говорили, но глаз со своего партнера темная не сводила.

– Я не… – Брайен хотел извиниться, но ему в лицо ткнули пальцем.

– Не разговаривай с ней, – процедил Блэйк.

Он успокоил себя тем, что у него еще будет шанс поговорить с ней, еще раз попросить не лезть, не подставлять себя. А пока что он без лишних слов наблюдал за тем, как Блэйк решительно и бесцеремонно выводил Ребекку, бурча что-то о том, что Брайен не достоин жалости и сочувствия.

Брайен услышал о себе достаточно лестных оскорблений, но не огрызнулся в ответ. Он смиренно принял заточение в квартире уже под присмотром Кайла, намеревавшегося дурачиться и отвлекать от насущных проблем, и Джессики, единственной не обращающей на нестабильность Брайена все свое внимание. Она была умнее стычек в лоб или дурацких спектаклей, контролировала и наблюдала издалека, а контроль Брайену точно не помешал бы, он это понимал, но отчаянно не хотел причинять никому боль.

Хватало и того, что он сам был истерзан, только вот товарищи все равно не оставляли его одного.

– Он засранец, Ребекка, и точка, – продолжал ругаться Блэйк, уже выйдя из подъезда наполовину заброшенного дома. – Если бы на его месте был кто-то другой, с ним бы давно расправились. А из этого придурка решили сделать машину для убийств. Начать он планирует с тебя?

Ребекка даже не слушала поток брани и обвинений. Она ни на секунду не сомневалась, что Брайен безобиден для нее и для его близкого окружения. Но она видела, как окончательно и бесповоротно он изменился из-за отношений со светлой и как умело этим воспользовалось правительство.

– Мы должны привести Аврору.

Блэйк остановился, шокированно посмотрел на Ребекку. Показалось, что послышалось, но нет. Девушка была настроена серьезно.

– Не должны.

– Ты не понимаешь. Если мы оставим все так, как есть, Брайен сойдет с ума. И тогда всем будет плохо. Они получат то, что хотели.

– Помнится, как раз эта самая девчонка в одиночку ночью попыталась попасть в наш мир. Она безбашенная. Если бы она любила Брайена своей светлой любовью, давно бы уже маячила в кустах. Или лежала бы там трупом.

Темная опять проигнорировала сарказм. Она молча пошла к границе, и Блэйк вынужден был последовать за ней.

– К чему этот риск?

– Даже если Аврора его не любит, он должен хотя бы увидеть, что она жива.

– Как они меня бесят.

Блэйк смирился, не стал больше спорить, и Ребекка даже улыбнулась, но так, чтобы ее спутник не заметил. Она шла быстро, будто ничего не боялась, но на самом деле шаги за спиной и ворчание подбадривали ее, дарили чувство защищенности.

– Ты ведь помнишь, куда идти? – спросила темная, когда пара почти выбралась из кустов.

– Конечно, ее дом почти у самой границы. Сразу после пустыря.

На всякий случай они шли молча, оглядываясь по сторонам. Блэйк показал на нужное окно, и они оба чуть ли не прижались к стене, чтобы прислушаться к происходящему в комнате.

– Тишина, – заключил Блэйк.

– Быть не может. Они не могли ее убить или где-то запереть. Я почти уверена, что у них другие методы воздействия.

– Так ли много ты знаешь о светлых?

Немного. Но она не привыкла в себе сомневаться. Она же была так уверена, что за запретные отношения накажут только Брайена, а Аврору очистят, как они это называют, и вернут к нормальной жизни.

– Уходим. Нам лучше не торчать здесь.

– Мы не можем уйти без нее.

– Нет, можем. Ее здесь нет. Искать ее больше негде.

Темная не собиралась сдаваться. Она оглядывала дом, терроризировала окно, вслушивалась в каждое сопение. Ей нужна была любая зацепка.

– Нам все равно нечего здесь делать. Мы не знаем, где ее можно найти, – не унимался Блэйк.

– Или знаем…

В стене, между кирпичами, Ребекка обнаружила сложенную записку. Она аккуратно достала из щели бумагу и развернула ее. Как только она прочитала содержание, ее прекрасное личико сразу засияло.

«Я знаю, что тебя зовут Брайен, видел в книжке с ее рисунками. Если ты это читаешь, то, вероятно, ищешь ее. Я Дэйв, ее муж. Теперь она живет со мной в доме неподалеку. И ей нужна твоя помощь. Как пройти к дому, я указал в нарисованной карте. Квартира на первом этаже, все для вас. Окно шестое с краю дома (увидишь на карте). Я специально оставлю ручку в горизонтальном положении, чтобы ты мог его открыть. Если думаешь, что это ловушка, то вот тебе доказательство: ты толкнул меня ночью, и я стукнулся головой об стол. Об этом знаем только мы. Поторопись, может быть уже поздно».