Свет твоих глаз

15

Клэр не знала, сколько времени они занимались любовью, потому что время исчезло, растворилось в накатывавших одна за другой волнах наслаждения, подбрасывавших тело и уносивших душу в заоблачные выси. Она отдавалась ему страстно, неистово, не останавливаясь ни перед какими границами и запретами.

Опустошенные и обессиленные, пресыщенные и счастливые, они уснули наконец, не разжимая объятий.

Они забыли задернуть шторы, и утреннее солнце разбудило Рона. Приподнявшись на локте, он залюбовался еще спавшей Клэр. Ему захотелось снова ощутить ее стоны и вскрики. Захотелось, чтобы она наконец произнесла слова, которые были нужны ему как воздух.

Но он не стал ее будить. Есть вещи, которые придут сами собой. Их нельзя ускорить. Он знал, чувствовал сердцем, что Клэр любит его, но торопить ее не стоит. Пусть поймет все сама, а когда поймет, тогда придут и слова. Иногда, чтобы осознать свои чувства, человеку требуется время.

Уходить от Клэр не хотелось, но Рон и так уже слишком долго не появлялся в ресторане. Пора приниматься за работу. Он тяжело встал с кровати – поспать удалось не более трех часов – и еще раз посмотрел на Клэр.

Она пошевелилась, и одного этого хватило, чтобы остановить его на полпути к ванной. Рон затаил дыхание, зная, что, если Клэр сейчас просто откроет глаза или улыбнется во сне, вся его решимость улетучится.

Клэр не проснулась, и Рон, стараясь ступать как можно осторожнее, двинулся к ванной.

Он плотно закрыл дверь, чтобы Клэр не проснулась от шума воды, и встал под душ.

Через пятнадцать минут, успевший побриться и одеться, он снова подошел к кровати. Клэр спала как убитая. Он тихонько задернул шторы и, преодолевая желание поцеловать ее, направился к двери, прошептав:

– Я люблю тебя, Клэр.

Услышав щелчок замка, Клэр открыла глаза и перевернулась на спину. В комнате было довольно светло, хотя Рон и задвинул шторы.

Почему у нее все так трудно? Тысячи людей успешно совмещают семейную жизнь с карьерой, растят детей. Почему она так не может? Впрочем, ответ был ясен – чтобы чувствовать себя полноценным человеком, ей нужен успех в бизнесе. И в этом отношении от Рона помощи ждать не стоит. Да она и не приняла бы ее от него. И, конечно, нельзя сказать ему, что она его любит, – в конце концов, что это за любовь, если ее нельзя подкрепить действием? Если она не готова отдаться ей целиком?

По крайней мере, пока не готова. Сначала надо чего-то достичь, в чем-то проявить себя, а если сейчас отказаться от мечты ради Рона, то рано или поздно в их отношениях появится трещина. Мужчина и женщина должны быть равны в своих самооценках. Она всегда добивалась поставленных целей. На протяжении шести лет ей пришлось бороться за то, чтобы остаться на игровом поле, теперь же у нее появился реальный шанс стать не статистом, а игроком. И она не упустит эту возможность.

Как все несправедливо! Шесть лет назад она, молодая и наивная, сумела убедить себя в том, что не любит Рона. Как легко у нее тогда все получилось! Теперь она стала взрослее. Умнее. Теперь она знает, что любит его, знает, насколько сильна и страшна любовь.

Клэр села в кровати. Рон. Его губы, руки… Он сводит ее с ума и дарит несравненное наслаждение. Может, надо объяснить ему? Может, вместе они найдут какой-то выход?

А может, она просто цепляется за соломинку?

На тумбочке зазвонил телефон, и Клэр сняла трубку, думая, что это Рон.

– Мисс Уинслоу?

– Да. – Кто же, черт побери, мог найти ее здесь, в комнате Рона?!

– Это портье. Звонил мистер Хаммер из Нью-Йорка. Он оставил для вас послание. Мне зачитать?

– Да, пожалуйста.

– Собственно, послание сводится к просьбе связаться с ним как можно скорее.

– Спасибо.

Взглянув на часы, Клэр решила, что Хаммер должен уже быть в офисе, и поспешно набрала номер. Что же случилось?

Трубку сняли довольно быстро.

– Хаммер слушает.

– Доброе утро, мистер Хаммер, это Клэр Уинслоу. Я звоню из Лондона и…

– Клэр! – Судя по тону, Хаммер пребывал в отличном настроении.

– Что произошло?

– У меня есть для вас небольшое предложение, моя милая. Думаю, оно вас заинтересует.

Она закрыла глаза и помотала головой.

– Не хотите ли поработать на меня здесь, в Нью-Йорке? У меня есть вакансия в отделе развития. Будете моей правой рукой. Офис с видом на Центральный парк. Будете давать зеленый свет моим картинам. Отличные перспективы и немалое влияние.

Она смотрела в окно, стараясь понять, о чем идет речь.

– Клэр? – В голосе Хаммера послышалась нотка беспокойства. – Вы меня слышите?

Все еще не веря тому, что он сказал, Клэр прижала трубку к уху и ущипнула себя за плечо.

– Вы предлагаете мне работу? В вашей компании? На Манхэттене? В отделе развития?

– Вы отлично все поняли. Молодчина.

– Но… – Клэр зажмурилась – комната вдруг поплыла. – Вы хотите сказать… – Она перевела дыхание и начала снова: – Вы берете меня на постоянную работу? Моя задача – читать сценарии, да? Продвигать проекты? Быть вашей помощницей?

– Точно. Вы знаете Дрейка, моего ассистента? Парень получил приглашение в Голливуд. Я подумал о вас.

– Обо мне? – тупо переспросила Клэр.

– Мы будем работать вместе. Встречаться каждый день. Все такое… Вы не пожалеете. Дел хватит. Ну что, я вас заинтриговал?

Клэр заморгала. Нет, это не сон. Хаммер предлагает ей как раз то, к чему она всегда стремилась. В ее руках будет власть. Контроль. И компания Хаммера входит в первую десятку. У нее появятся новые связи. Лучшего просто нельзя и придумать.

– Но почему я? – Клэр нахмурилась и, спохватившись, что такой вопрос могла задать только идиотка, поспешила исправить положение: – Вы же почти не знаете меня.

– Вы же сами сказали, что умеете работать. – Хаммер рассмеялся. – И доказали это. Я доволен тем, что вы сделали в Лондоне. И ваши замечания к сценарию мне тоже понравились. У вас есть голова, а в голове есть идеи. Мне это по вкусу.

– И…

– Я навел справки и понял, что О’Нил надул вас так же, как и других. Ну, что скажете? Хотите делать большие дела?

Конечно, Клэр хотела! И уже открыла рот, чтобы сказать об этом, но что-то удержало ее.

– Я… могу позвонить вам завтра? – Она затаила дыхание. Сейчас он взорвется и потребует дать ответ незамедлительно.

– Разумеется, – сказал он.

Она положила трубку и облегченно вздохнула. Что ж, теперь можно все обдумать. Но в первую очередь необходимо повидать Рона.

Когда Рон вошел в офис, он пребывал в прекрасном расположении духа. Пару секунд спустя на пороге возникла Ребекка Синклер, и настроение сразу упало до нуля.

– Извини, Ребекка, я занят. И вообще у меня нет желания разговаривать с тобой и спорить.

– Вот и хорошо. – Она по-хозяйски уселась в кресло. – Я тоже думаю, что спорить ты не станешь.

– Что тебе нужно?

– То же, что и раньше. Ток-шоу в твоем ресторане. И, когда я закончу, ты пожалеешь о том, что не согласился сразу.

– О чем ты говоришь?

– Рон, дорогой, я устала убеждать тебя. Надеюсь, это, – Ребекка помахала конвертом, – окажется серьезным аргументом. Посмотри и убедись сам.

Рон открыл брошенный ею на стол пакет, и из него выскользнули с десяток фотографий. Он и Клэр. В беседке. На скамье. В самых интимных позах.

– И что? – Рон с трудом сохранил внешнее спокойствие.

– Как ты думаешь, мисс Уинслоу или Хаммер будут очень рады, если эти фотографии появятся в некоторых газетах? Я даже представляю заголовки. Например, такой: «Посланница Голливуда и ее уникальные методы убеждения». Или…

– Ты этого не сделаешь.

– Перестань, Рон. Ты же хорошо меня знаешь. Я способна на большее. Конечно, сделаю.

Он потер подбородок. Еще один скандал станет для Клэр полной катастрофой. Тем более что теперь в центре шумихи будет она сама. Она и так уже потеряла несколько лет карьеры из-за проходимца О’Нила. Рон не мог допустить, чтобы Хаммер лишил ее работы. Черт возьми, над женщиной, которую он любит, сгущаются тучи! Ребекку надо остановить!

Рон сложил фотографии в конверт и посмотрел на нее, зная, что приносит сейчас самую большую в своей жизни жертву.

– Ладно. Ты выиграла.

– Я всегда выигрываю, – негромко сказала Ребекка, забирая конверт. – Запомни.

– Почему бы тебе не отснять несколько эпизодов, когда мы откроем ресторан для группы Хаммера? – предложил Рон. – Ты не только станешь первой, кто проведет прямой репортаж из «Касы», но еще и возьмешь интервью у киношников.

– Вот как? – Ребекка с сомнением посмотрела на него. – И никакого подвоха? Никаких ограничений? Я просто прихожу сюда и снимаю что хочу? Ты даешь мне карт-бланш?

– Одно условие. Ты отдаешь мне все фотографии и негативы и подписываешь обязательство не публиковать имеющиеся в твоем распоряжении материалы.

– А какая получилась бы история, а? Ты отнимаешь у меня бутерброд с икрой.

– Это подлость, Ребекка, и ты это знаешь. – Рон покачал головой. – Уверен, тебе самой не по вкусу такая грязь.

– Тогда ответь на один вопрос. Почему?

– Почему – что? – Рон нахмурился.

– На протяжении шести лет ты охранял свой ресторан так, как не охраняют и Букингемский дворец. Теперь вдруг ты открываешь его для съемочной группы и для меня. Это же против всех тобой же установленных правил.

– Правила меняются, и я как-нибудь переживу эти перемены. Конечно, в чем-то мы потеряем, но зато и немало получим. Например, в смысле рекламы. – Рон пожал плечами, решив, что аргумент, приведенный им, действительно звучит вполне убедительно. – В общем, это не имеет значения. В данный момент карьера для меня не самое главное.

Ребекка покачала головой.

– Она того не стоит. Я имею в виду Клэр Уинслоу. Обычная шлюшка, которая сама ничего не решает. У тебя нет оснований для беспокойства – тебе ничто не грозит. А ее исчезновения никто и не заметит. Она же использует тебя, Рон. Неужели ты этого не понимаешь? Я хочу только защитить тебя. Ничего больше.

Рону уже изрядно надоел этот разговор, но в сложившейся ситуации обострять отношения с Ребеккой было бы неразумно.

– Ты ошибаешься. Она не использует меня. Я люблю ее. И всегда любил.

Женщина в кресле вздрогнула, и Рона осенило: ревность. Обычная женская ревность.

– Между тобой и мной ничего нет, Ребекка, и быть не может. Кстати, и никогда не было.

– Почему же? Неужели не было? – Она улыбнулась, блеснув прекрасными белыми зубами. – Мы были вместе, и нам это нравилось.

– Нет. Извини. Да, мы встречались, но эти времена давно миновали.

Ребекка задумчиво посмотрела на него и усмехнулась.

– Ты не любишь меня, не обращаешь на меня внимания, но при этом любишь американскую вертихвостку?

– Люблю.

– Она не стоит тебя, и ты это знаешь.

– Что ж, в этом пункте наши с тобой взгляды расходятся. Итак, мы договорились?

Ребекка ответила не сразу. Рон понимал, что сейчас она делает трудный выбор: отомстить, опубликовав сенсационные фотографии, или воспользоваться шансом сделать репортаж.

– Хорошо, – сказала наконец Ребекка. – Договорились. Никаких публикаций. Ты даешь мне карт-бланш на съемки.

– Спасибо. И, пожалуйста, запомни следующее. Если что-то просочится в прессу, я подам на тебя в суд и сделаю все, чтобы ты потеряла работу.

– Ты угрожаешь мне, Ронни? Странно, я-то всегда думала, что мы друзья.

– Не забудь. – Рон улыбнулся, чтобы немного смягчить резкость сказанного.

– Она не любит тебя. Такие, как Клэр Уинслоу, могут любить только себя. Поверь мне, милый. Уж я-то знаю этот тип.

– Ошибаешься. Клэр не такая, как ты. – Рон сказал это твердо, но в глубине души понимал, что как раз уверенности в Клэр ему и не хватает. Однажды она уже предпочла ему карьеру. Верит ли он сам в то, что время изменило ее отношение к людям, к жизни? Черт возьми, ему хотелось верить Клэр, а теперь его снова начали одолевать сомнения. – Как я уже сказал, это не имеет значения. Я люблю ее. И дело здесь не в какой-то взаимовыгодной сделке. То, что я делаю, я делаю ради нее. Ты просто сунула нос в то, что тебя не касалось.

– Такая уж у меня работа, Ронни. Совать нос в чужие дела. И получать за это деньги.

– Фотографии?

Она протянула ему конверт.

– Возьми.

– Итак, договорились? Никому ни слова.

– А разве ей ты ничего не скажешь?

– Что сказать? Что кто-то сфотографировал нас, когда мы занимались любовью? Думаю, ей ни к чему об этом знать.

Ребекка поднялась, но ушла не сразу. Она долго смотрела на оставшегося сидеть Рона, и он не выдержал.

– Ну что еще?

– Не понимаю тебя.

– А пыталась? – Он невесело улыбнулся.

– Шесть лет назад о тебе говорили как о провинциальном простаке, случайно напавшем на золотую жилу. Потом ты стал настоящим бизнесменом. Но, похоже, время тебя не изменило. Ты так и остался милым, наивным, старомодным мальчишкой.

– Не будем обсуждать эту тему, у нас…

Ребекка не дала ему договорить.

– Я и не собираюсь. – Она повесила на плечо сумочку и повернулась к двери. – Но дело в том, что в Лондоне милых старомодных простаков просто съедают.

«Кто-то сфотографировал нас, когда мы занимались любовью»…

Услышав эти слова, Клэр замерла. Она стояла у двери кабинета Рона и, поняв, что разговор окончен, поспешно отошла в сторону. Из офиса вышла показавшаяся Клэр знакомой женщина с сумочкой на длинном ремне.

Фотографии. Ее и Рона. Боже, этого не может быть! И тем не менее, судя по всему, так оно и есть. По спине поползла капелька холодного пота. Неужели еще один скандал?

На смену страху и отчаянию пришла злость. Это Рон во всем виноват. О чем он думал, предлагая ей «небольшую сделку»: секс в обмен на съемки?

Но и волна злости быстро сошла на нет. Не Рон, а она сама виновата. Ей сразу же следовало ответить ему отказом. Но Рон… Она так хотела Рона. Дура! Обожглась один раз и не сделала для себя никаких выводов. Вот и получила.

Но ведь, возможно, все уже улажено. Ей ничто не угрожает. Рон позаботился о том, чтобы решить проблему. Он спас ее. Спас ее репутацию. Клэр не поняла толком, о чем именно договорился Рон со своей гостьей, но ей было ясно, что он принял некое решение, обменяв молчание шантажистки на обещание помочь с какой-то программой. Рон…

Принесенная им жертва не давала Клэр покою. В самом скором времени она столкнется с похожим выбором: карьера или мужчина. Хватит ли у нее сил, которые продемонстрировал Рон? Он сказал, что на его бизнесе случившееся никак не отразится. У нее положение другое. Если она позволит себе выбрать Рона…

Стоп. Но разве такой выбор уже не сделан? Ведь она любит его. Поэтому вопрос стоит иначе: если она признается, что любит Рона, если у них завяжутся отношения, то сумеет ли она сохранить карьеру?

Ради нее он поступился принципом, разрешив Ребекке снимать в своем ресторане. Может ли она – ради Рона, ради любви – поступиться карьерой?

Клэр закусила губу, пытаясь разрешить эту дилемму. Прошло еще несколько минут, а она все еще стояла на прежнем месте, и по ее щекам текли слезы.

Агент из бюро по торговле недвижимостью остановился перед двухэтажным коттеджем, и объявил:

– Ну вот мы и на месте.

Рон прошел по дорожке, ступил на газон и посмотрел на коттедж. Шесть лет он жил в отеле и не испытывал ни малейшей потребности перебраться в дом, вернуться к нормальной жизни. Но в последние дни его все чаще стали посещать новые мысли. Мысли о настоящем доме.

Внутри коттедж выглядел так же приятно, как и снаружи, и уже через полчаса, обойдя все комнаты и помещения, Рон пришел к выводу, что хочет его купить.

– Мы можем оформить документы уже сегодня?

– Конечно, мистер Фримен.

– Вот и хорошо. – Рон почувствовал себя так, будто гора свалилась с плеч. Он принял решение. Дом не будет пустовать. Если Клэр согласится – а ему хотелось на это надеяться, – то они переедут уже в следующем месяце. И даже если она откажется, то все равно пришла пора начинать настоящую жизнь.

Этот урок дался ему нелегко. Что ж, легких уроков не бывает. Теперь Рон надеялся, что прошедшие шесть лет научили кое-чему не только его, но и Клэр.

К тому времени, когда Рон наконец вернулся в апартаменты, Клэр разве что не протоптала дыру в ковре.

– Куда ты ездил?

– Небольшое дело. – Он весело улыбнулся. – Ничего особенного – просто купил коттедж в Крайдоне.

– Ты купил дом? – Клэр удивленно уставилась на него. – Ни с того ни с сего взял и купил дом. Или это шутка?

– Нет, не шутка. Двухэтажный коттедж с двориком и садом. Место довольно тихое. – Он пожал плечами. – Надеюсь, сделка будет оформлена уже сегодня.

– Да… но зачем?

– Причин много. Самая главная – я хочу начать жить. – Рон подошел к ней и взял ее за руки. – Я хочу начать жить по-настоящему. С тобой.

Ей стало трудно дышать, к горлу подступил комок.

– Со мной?

– Да. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты осталась со мной.

Она не могла смотреть ему в глаза, потому что не знала, может ли ответить тем же. Рон уже говорил ей эти слова, но в порыве страсти. И вот теперь… За первой волной счастья пришло осознание реальности. Прошлое повторялось. В ее сумочке уже лежит билет на самолет до Нью-Йорка.

– Я… но… – Клэр перевела дух, готовясь к тяжелому разговору. – Тебе нужно было сначала поговорить со мной. Как можно было купить нам дом…

– Мне. Я купил его для себя.

– Но ты же сказал…

– Я сказал, что люблю тебя. Сказал, что хочу жить с тобой. Но если ты откажешься, мое решение не изменится. Последние шесть лет все было как в тумане. Пора начать с чистого листа. Пора не только работать, но и жить. И, знаешь, я могу совмещать одно с другим.

Клэр моргнула, сдерживая подступившие слезы. Час назад она уже приняла одно нелегкое решение. Теперь ей предстояло принять другое, не менее трудное.

– Можешь? Ты уверен? Ты сможешь заниматься делами и оставлять время на то, что тебе покажется пустяками? Сможешь не злиться на меня за то, что я отрываю тебя от важных дел?

– Смогу.

– В том-то и проблема. Не понимаешь? У меня все было не так, как у тебя. Я не вкусила успеха и хочу не упустить свой шанс. Я всегда этого хотела и не готова отказаться от мечты.

– Если мы будем вместе, тебе придется отказаться.

– Я… я люблю тебя. Сильно… – Слезинка все же скатилась по щеке, и Клэр смахнула ее ладонью. – Но я не хочу, чтобы все закончилось, чтобы я стала обижаться на тебя. Обижаться за нереализованный шанс, за неудачу. Я не смогу так жить. – Она замолчала, не зная, как убедить Рона, как дать понять, насколько труден выбор, ведь успех для нее не менее значим, чем для него. – Я… я собираюсь вернуться в Нью-Йорк.

– Мне казалось, что ты хочешь перебраться в Лондон.

– Собиралась. – Да, она подумывала вернуться в Англию, но предложение Хаммера было слишком соблазнительным. – Я считала, что останусь в Англии, по крайней мере до конца съемок, но получилось иначе.

– Что случилось?

– Хаммер предложил мне новый проект. Я буду одним из продюсеров. Это именно то, чего мне всегда хотелось.

– Вот, значит, как… И ты сразу же все решила. Возвращаешься в Америку. А то, что было между нами? Забыто?

– Нет. Как я могу забыть эти дни? И ночи… Но я никогда не лгала тебе и не хочу начинать. Ты знаешь, что карьера у меня на первом месте.

– Я знаю, что так было. Вижу, что твои приоритеты не изменились.

– А твои?! – Клэр тут же пожалела о вылетевшей в запале реплике. Его приоритеты изменились. Не далее как утром он спас ее репутацию, согласившись открыть свой ресторан перед той ужасной женщиной.

– Мои изменились. – Рон взял Клэр за руку и усадил рядом с собой на диван. – Милая, зачем? Почему бы тебе не остаться здесь? Ведь ты говорила, что скучаешь по Лондону.

– Мне плохо в Нью-Йорке, но еще хуже будет здесь, если я откажусь от карьеры. Я всегда мечтала снимать кино, быть игроком в этом бизнесе. Вне кино я чувствую себя лишней, у меня нет смысла жить. А сейчас этот смысл появился.

– Может, найти другой смысл? Например, быть вместе со мной? – Не дождавшись ответа, Рон продолжил: – Извини, но это несправедливо. Конечно, ты должна заниматься любимым делом. Но Хаммер не единственный твой шанс. Он знает, что предложения посыплются со всех сторон, и хочет прибрать тебя к рукам. Неужели ты не понимаешь?

– Ты можешь обещать мне другие предложения? Дать гарантию, что я найду работу, если откажу сейчас Хаммеру?

– Нет. Я лишь могу сказать, что люблю тебя.

– Знаю.

Клэр хотелось обнять его и дать волю слезам. Выплакать все, что накопилось. Но вместо этого она отстранилась от Рона, выпрямилась и, зная, что снова причиняет ему боль, покачала головой.

– Я тоже люблю тебя. – Признание отняло у нее остаток сил, и слезы полились из глаз, но Клэр уже не обращала на них внимания. – Только… не думаю, что любовь может заменить все остальное.