Свидание со смертью

Этот день оказался самым важным в жизни тридцатидевятилетнего Бориса Сахарова. Точнее, не день, а вечер, но этот вечер изменил… изменил все. После привычно-суматошного рабочего дня Борис расслабленно устроился на диване перед включенным телевизором. Еще несколько лет назад ему и в голову не пришло бы ничего подобного. Отдых для него мог быть только активным: например, поиграть с приятелями в футбол. А девчонки пусть болеют – у них это хорошо получается. Или потусоваться в парке большой веселой компанией, с теми же девчонками, разумеется. Да просто зависнуть на несколько часов в бильярдной или в боулинге – там, пожалуй, лучше с пивом и уже без девчонок. Но сейчас, когда сороковник на пороге, как-то приятнее подремать на диване под тихое бормотание телевизора.

Вот он и лежал, лениво поглядывая на экран, – ничего особо интересного в передаче «Губернские новости» не было. В центре города меня ют асфальт на плитку, открыли новый торгово-развлекательный центр, ковид – куда ж без него, авария – две «газели» столкнулись, слава богу, без жертв, и прочая суета. А в конце короткий ролик – открытие новой детской площадки с комплексом тренажеров. Бегают и прыгают дети, что-то вещает с натужной улыбкой заместитель мэра, какой-то мальчишка висит на турнике, нелепо дрыгая ногами…

Когда Борис увидел этого мальчишку, он даже сразу не понял, в чем дело, просто вдруг перехватило дыхание, и сердце пропустило удар. Пока он проморгался, сюжет закончился, пошла сводка погоды. Борис кинулся к компьютеру, нашел сайт губернской телекомпании, включил последние новости. Нервно дергая мышкой, отыскал сюжет про детскую площадку, еще несколько секунд – и он остановил изображение: на экране крупным планом болтается на турнике очень довольный мальчишка лет десяти, а рядом, глядя на него, смеется женщина, очевидно, его мать.

– Не может быть, – выдохнул Борис. Снова запустил двухминутный ролик и снова остановил, когда появился мальчишка на турнике. Зажмурился, потряс головой и еще раз внимательно всмотрелся в экран. – Или все-таки может?

Положим, с женщиной сомнений никаких не было, это Нинка, тут и думать нечего. Она почти не изменилась за эти годы, разве что стала более привлекательной. Сколько же лет прошло? Впрочем, какая разница! Но если ему и в то время нравилась неброская нежная хрупкость Нины, то сейчас женщина расцвела: уже не скромная Снегурочка, а пусть и по-прежнему скромная, но уже царевна. Ладно, пусть Нинка за это время слегка округлилась и похорошела, это его теперь никак не касается. Тем более выглядит она вполне благополучной и ухоженной, очевидно, замужем и вполне довольна жизнью. И прекрасно, Борис совершенно искренне готов пожелать ей счастья и дальнейшего благополучия – он прекрасно жил все эти годы, не вспоминая о ней, и дальше проживет. А вот мальчишка…

Борис свернул окошко с записью новостей, пошарил курсором по экрану, нашел нужную иконку, открыл. Не так много у него было старых семейных фотографий, но однажды в приступе ностальгии Борис отдал их оцифровать, и теперь в образцовом порядке, по годам и событиям, снимки были разложены в специальной папке. Так что уже через пару минут он смотрел на первоклассника в круглых очках, прижимающего к груди охапку астр. Да, никаких сомнений. Если снять с мальчишки очки, отобрать букет и загнать на турник, то почти никаких различий. Ну, разве что у него, у Бориса, глаза посветлее, а волосы, наоборот, темнее.

«Как же это? То есть как, это как раз понятно, но все-таки как же? С Ниной они расстались… черт, сколько же лет назад? Десять или двенадцать? Так, это было как раз в тот год, когда отец заболел и отошел от дел, значит… значит… – Борис, старательно загибая пальцы, посчитал: – Ага, все-таки двенадцать. И если Нинка тогда решила рожать, то пацану сейчас должно быть около одиннадцати».

Борис снова открыл на экране кадр с мальчишкой на турнике.

«Одиннадцать лет? Вполне возможно. Но Нина-то, Нинка-то какова! Как она могла? Родить и ничего не сказать – скрыть сына от родного отца! Сына… то есть что же получается? Получается, у меня есть сын?»

Борис Николаевич Сахаров, владелец фирмы грузоперевозок «Полярная звезда» был человеком солидным. И фирма у него была – не скороспелка какая-нибудь, а вполне солидное предприятие, существующее около тридцати лет. Основал это предприятие отец Бориса, Николай Иванович Сахаров, который в свое время выкупил по остаточной цене дышащий на ладан самосвал и начал возить дачникам навоз. Дело пошло, и к навозу добавились гравий, песок и щебенка – мелкие бизнесмены, сумевшие «оседлать волну», тогда начали активно строиться, и подвозка материалов была делом достаточно прибыльным. Сахаров-старший прикупил еще пару грузовиков, нанял водителей, потом увеличил ассортимент услуг, придумал красивое название… Когда Борису исполнилось восемнадцать и он получил права, то сразу сел за баранку грузовика, так же как и его двоюродный брат, Игорь. Еще через несколько лет отец начал сдавать и решил отойти от дел, а компанию возглавил Борис. Игорь стал коммерческим директором, а его жена, Валентина – главным бухгалтером, семейное предприятие осталось семейным. Несколько лет они пахали без передышки – Игорь с Валей хоть отпуска брали каждый год, ездили с детьми отдыхать, а Борис не то что про отпуска, про выходные на несколько лет забыл. Зато сейчас «Полярная звезда» была крепко стоящим на ногах, приносящим устойчивую прибыль и продолжающим развиваться предприятием.

Появились свободные деньги и свободное время, к тому же пришло понимание, что годы идут, пора бы и о семье подумать. Родители уже давно об этом толкуют, Игоря в пример ставят. Он на два года младше, а уже двое наследников подрастают. Старшему, Кольке, семнадцатый год, Игорь его потихонечку начал к работе приобщать – то на переговоры возьмет, то над документами вместе с ним посидит, объяснит, как договоры правильно оформлять. Обеспечивает преемственность поколений. Николай Иванович, хоть делами давно не занимается, но одобрение свое высказать не ленится. И так же не ленится пенять Борису – все-таки ему хочется, чтобы семейное дело перешло в руки родного внука, а не сыну племянника. Да только где ж его взять, родного-то?

Собственно, Борис был согласен с отцом и не против был жениться – после тридцати уже хотелось не веселой холостяцкой жизни, а тихого семейного уюта. Тем более он не был против ребенка – хорошо бы сына. И уж он не стал бы сбрасывать все заботы о нем на жену – какая бы ни была, а все-таки женщина. Нет, воспитывать парня должен отец. И он, Борис, не пожалел бы ни времени, ни сил, чтобы вырастить сына умным, дельным человеком, умеющим работать и руками, и головой! Образование хорошее обеспечил бы, без этого сейчас никуда. Даже у них с Игорем институт за плечами, хоть и заочно оканчивали (а как еще – они тогда целыми днями баранку крутили), но корочки есть! Конечно, это все мечты и планы отдаленные, первые лет пять с сыном и не поговоришь толком, но это ничего. Опытные люди говорят, что и в этом возрасте от детей радость, если они жданные и желанные. А уж его сын будет и жданный, и желанный, в этом не сомневайтесь!

Вот только найти этому вымечтанному сыну маму оказалось совсем непросто. Нет, девушек и женщин вокруг было достаточно, даже больше, чем достаточно. И успехом у женского пола Борис всегда пользовался, не только сейчас, когда стал со всех точек зрения выгодной партией, но и раньше, когда хоть и на отцовском предприятии, но простым водителем баранку крутил. И тогда, кстати, отношения с женщинами были как-то проще, чище, что ли… Весело встречались, без обид расходились, и девушки были славные – не жадные и не завистливые. В глазах у них сиял искренний интерес, интерес ко всему – к жизни, к работе, к природе и к нему, Борису. А сейчас… С малолетками просто скучно, но и с теми, что постарше, тоже не веселее. Да, по сравнению с теми простыми девчонками, подружками его молодости, женщины, с которыми он встречается теперь, выглядят, как шиншилла по сравнению со щипаным кроликом. И одеты они по каталогам, и ума палата, и воспитание такое, что хоть на прием в английское посольство отправляй, не стыдно будет. Вот только в глазах у них не интерес, не симпатия, и уж тем более не любовь, а непрерывный счетчик. Тьфу! С проститутками и то лучше дело иметь, там, по крайней мере, все честно.

Игорь смеется над ним: дескать, а ты как хотел? Жениться надо до тридцати, пока гормоны играют и все девчонки хороши. А после тридцати мозги в норму приходят, начинаешь в людях разбираться и недостатки замечать. Игорь прав, конечно, вот только что толку с его правоты! Ладно, пусть идеальных женщин не бывает, но хоть что-то более-менее подходящее на роль жены неужели нельзя найти? А ведь никак не находится.

И вдруг такая неожиданность – никакая жена не нужна, потому что сын у него, оказывается, есть! Одна проблема, как теперь его найти? В городе миллион без малого жителей, и как отыскать мальчишку, о котором он ничего, кроме имени матери, не знает?

Лиза привыкла, что Сергей Лихарев забегает к ней почти каждый день – иногда на час-другой, иногда просто на пять минут: «Я понял, что соскучился, и заглянул только на тебя посмотреть». Настолько привыкла, что дни, когда она Сергея не видела, казались ей пустыми и какими-то… тоскливыми, что ли? Разумеется, особенно тосковать не приходилось – хозяйке «Дамского рукоделия», от которой зависят полтора десятка работниц-надомниц, сидеть сложа руки и предаваться печальным размышлениям просто нет времени. А кроме работы, есть еще двенадцатилетняя дочь, Маша, которая тоже требует постоянного внимания. Нет, девочка вовсе не «трудный ребенок», но, может быть, их маленькая семья потому и остается такой дружной, что Лиза никогда не отмахивается от детских проблем и всегда находит время и силы для общения с дочерью. И все-таки в те дни, когда Лиза не видела Сергея, она немного грустила. Впрочем, надолго Лихарев не пропадал. Дня два-три он мог носиться по своим загадочным делам, но потом обязательно появлялся – веселый, оживленный, с темно-бордовой розой в руке.

Сергей пока ограничивался осторожным ухаживанием, не переходя к активным действиям, но Лизу это скорее забавляло, чем раздражало. Гораздо больше по этому поводу нервничала ее старшая подруга, Ася Семеновна, второй по значению сотрудник «Дамского рукоделия». Она никак не могла понять, почему «молодежь» так непростительно тянет время. По ее мнению, им уже давно пора было завалиться в койку. Безобразие же, взрослые люди, свободные, а за два месяца даже до поцелуев дело не дошло!

– Сколько можно друг к другу принюхиваться?! – возмущалась она. – Ладно, пусть этот твой, пыльным мешком стукнутый, сыщик такой бестолковый, бывает. Но ты-то что мух ловишь? На улице жара, значит, сарафанчик полегче накинула, босую ножку этак невзначай выставила, салфеточкой над декольте выразительно помахала… неужели тебя учить надо, как мужика в соответствие привести?

– Не надо учить, – смеялась Лиза. – Просто вот такой он… неторопливый. Или боязливый.

– В смысле боязливый? С тобой-то ему чего бояться?

– Мне кажется, он думает, что просто так со мной нельзя, что надо будет обязательно жениться. А к этому он не готов.

– К этому ни один мужик не бывает готов, – фыркнула Ася Семеновна. – А на тебе обязательно надо жениться?

– Да нет вроде. Не знаю. В принципе, мне и так хорошо. Машка опять же… она Сергея опасается.

– Почему? Ревнует?

– Не совсем. То есть немного, конечно, ревнует, но не это главное. Вы же знаете, у нее способности посильнее моих, хотя больше на лечение направлены. Но Сергея она прочитать не может, вот и говорит, что он мутный какой-то.

– А он правда – мутный?

– Нет, обычный он. Пытается к ней подлизаться. Я ему намекнула, что Машка зефир в шоколаде обожает, так у нас теперь этот зефир не переводится.

– Представляю себе! Она, наверное, зефир лопает и еще больше на него косится. Я бы тоже встревожилась, если бы меня мужик подкупить пытался.

– Да он не подкупает, он от чистого сердца нас порадовать хочет – мне розы таскает, а Машке зефир. Просто она еще ребенок, а Сергей – взрослый мужчина с комплексами. Он сам себя понять не может, где уж ребенку разобраться.

– Что-то я не замечала за ним особых комплексов. Приличный мальчик, хорошо воспитанный. А ты что имеешь в виду?

– Хорошо, не комплексы. Просто у него родители развелись, сестра второй раз замужем, друзья все разведенные…

– И ты тоже разведенка. Понятно. Теперь он долго будет ходить кругами и решать, имеет ли смысл рискнуть и поухаживать за тобой. А у тебя на все эти пританцовки терпения хватит?

– Пока хватает. Знаете, даже немного забавно за ним наблюдать. Тем более я и сама… Сережа мне, конечно, нравится, но ведь и я уже не девочка, у меня своя жизнь, привычная, сложившаяся. И, честно говоря, замуж меня не особенно тянет. Зачем, если меня и так все устраивает?

– Вот тут ты, Лизка, категорически не права. Муж, я имею в виду, когда по-настоящему, то с ним все это, – Ася Семеновна неопределенно взмахнула рукой, – гораздо проще… нет, не проще, не знаю, как сказать… но если мужчина с тобой рядом, то ты совсем по-другому живешь. Увереннее, что ли?

– Я понимаю, я ведь помню, как это у меня было. И муж хороший был, вот только не хватило его надолго.

Утро у Бориса началось с визита в местную телерадиокомпанию. Там он отыскал авторов вчерашнего сюжета и довольно долго с ними беседовал. Долго и абсолютно безрезультатно. Потом съездил на детскую площадку – побродил по ней, потратив времени ненамного меньше, но все с тем же, нулевым, результатом. Зашел в кафе, выпил чашку кофе, на редкость безвкусного. Вспомнил о существовании адресного стола, попробовал тут же, за столиком, найти это заведение в Интернете, но телефон упорно выдавал ссылки на районные паспортные столы. Может, попробовать обратиться в ближайший – они хоть подскажут, с чего начинать.

Борис представил себе лицо работницы паспортного стола, когда он скажет, что ищет Нину Власову примерно тридцати лет… даже если ему пойдут навстречу и выдадут адреса всех подходящих женщин, сколько их будет в одном районе? Триста? Пятьсот? А во всем городе? И что тогда? Даже если не ходить по этим адресам, а просто обзвонить их, не один год пройдет. А может, зря он сам себя пугает – Власова все-таки не Иванова какая-нибудь, может, их и не так много? И не обязательно бегать их всех проверять, есть же социальные сети… И чего он, спрашивается, сидит в этом задрипанном кафе и пялится в замочную скважину телефона, когда в офисе у него на столе стоит прекрасный, большого размера жидкокристаллический монитор?

Борис расплатился и отправился на работу. В кабинете он первым делом включил компьютер и запустил в Гугле поиск «Нина Власова». Посмотрел на результат и скривился. Если забросить все дела месяца на два-три, то, возможно, если повезет, он и найдет Нинку. А если не повезет? Кстати, если она вышла замуж, то сейчас вполне может быть уже не Власовой, а какой-нибудь Синепупкиной. Борис свернул страничку и открыл сайт телерадиокомпании. Быстро добрался до нужного сюжета, развернул во весь экран стоп-кадр с мальчишкой на турнике.

Дверь кабинета распахнулась, и, как обычно, без стука вошел Игорь.

– Боря, надо бы с горючкой порешать. Тут новый поставщик нарисовался, ребята только протискиваются на рынок, так что демпингуют по-черному… а чего это у тебя на экране? Хорошая фотка, я такой не помню. Решил детство вспомнить?

– Это не мое детство, Игорек, это гораздо хуже… или, наоборот, лучше. Я пока сам не понял. Посмотри внимательнее. – Он развернул окошко с телевизионным сюжетом и ткнул пальцем в мальчишку. – Разве это я?

– Упс. – Игорь наклонился, всмотрелся в сияющую мордашку. – Слушай, действительно не ты. Но как похож! Подожди, ведь эта рядом, это же Нинка, так? Но ведь уже сто лет прошло! Или все-таки… Боря, этот мальчишка, кто это?

Борис помолчал, потом тихо ответил:

– Наследник.

– Наследник?

– Да. Я так понимаю, что это мой наследник. Сын, о существовании которого я понятия не имел. И понятия не имею, как его искать.

– Ничего не понимаю. – Игорь потряс головой, подтянул к себе стул и тяжело опустился на него. – Как же это… откуда? Боря?!

– Да я сам ничего не понимаю пока. Но получается… получается, Нинка тогда по-своему решила. Не ожидал от нее. Но теперь, кажется, рад. Да что там «кажется», я не просто рад, я счастлив, что все так получилось – что у меня, оказывается, есть сын! Вот только как его найти теперь – я же ничего о нем не знаю, совсем ничего!

– У Нины фамилия была какая-то простая, на «В», – неохотно подсказал Игорь. – Васильева, Веселова, что-то такое.

– Власова, – отмахнулся Борис. – Знаешь, сколько их в городе?

Он снова поменял фотографию мальчика на страницу поиска из Гугла и ткнул пальцем в экран.

– М-да, вспотеешь всех проверять, – согласился брат.

– И поседеешь. Слушай, а может, нанять кого? Есть же специалисты по этой теме! Частные детективы!

– Жулики они все, – скривился Игорь, – будут из тебя денежки сосать и руками разводить. Дескать, мы ищем-ищем, не найдем…

– Не, среди них приличные тоже бывают, – перебил его Борис. – Помнишь, кто-то нам рассказывал… ну, как же, Димашев! У него тогда бухгалтер сбежал, помнишь?

– Димашев тогда процент с тех денег, что бухгалтер прихватил, пообещал в качестве бонуса, вот сыщик и постарался.

– Ну, я тоже не обижу! Игорь, у меня появился шанс сына найти! Мне на это дело никаких денег не жалко!

Варвара, старшая сестра Сергея и единственная, кроме хозяина, сотрудница детективного агентства «Лихарев и К^о», очень любила учиться. Правда, высшего образования она так и не получила, зато самых разнообразных курсов окончила столько, что подтверждающие это дипломы и справки с трудом умещались в ящике письменного стола. Сейчас Варвара с присущим ей энтузиазмом и трудолюбием занималась изучением китайского языка. Она старательно перерисовывала с экрана компьютера образец китайского иероглифа, обозначающего любовь.

– Палочка на семь часов, – бормотала она, – палочка на пять, сверху шляпка… господи, как они все это запоминают!? Какие-то елки-растопырки сплошные, а не письменность, – уже в полный голос пожаловалась она.

Сергей, который не менее старательно стучал одним пальцем по клавиатуре ноутбука, составляя для клиента отчет о проделанной работе, поднял голову.

– А ты представь, как этих китайцев вгоняют в ступор наши буквы? Заглавные еще туда-сюда, а строчные – сплошные кружки и крючки. А – кружок и крючок, б – кружок и хвостик, в – кружок и петелька вверх, г – крючок загнутый и вверх, и вниз…

– И что? Ты предлагаешь мне теперь пожалеть китайцев?

– Нет, я предлагаю сделать перерыв и выпить кофе.

– Эта мысль мне нравится. – Варвара встала из-за стола. – Тебе сладкий?

– Не, давай с зефиром. Я там на полку коробку зефира в шоколаде положил.

– К Лизе собрался, – понятливо кивнула Варвара. Поставила перед братом чашку и блюдце с парой зефирок, а сама предпочла устроиться в кресле у окна. – Кстати, о зефире. Ну что ты ей все сладости таскаешь? Лиза не ребенок, ей надо что-то более… не знаю, основательное, что ли.

– Бриллианты? – насмешливо уточнил Сергей.

– Нет. – Варя серьезно покачала головой. – То есть бриллианты – это, конечно, хорошо, но не сейчас. Это на юбилей какой-нибудь, на серебряную свадьбу…

– Сестренка, ты не торопишься? Мы с Лизой даже не встречаемся.

– А я о чем? В кои-то веки ты встретил женщину, которая идеально тебе подходит, к которой тебя тянет, с которой тебе хорошо – и что? Вы даже не встречаетесь! Да эти ваши посиделки, это просто мазохизм с твоей стороны. А если ты нравишься Лизе так же, как она тебе, то это еще и садизм. Сколько можно над женщиной издеваться?

– А с чего ты решила, что я ей нравлюсь? Ты ее видела полтора раза, откуда тебе знать?

– Оттуда, что мне и полраза достаточно! Эта твоя колдунья очень приятная женщина, и мы очень мило с ней посидели, посплетничали. Кстати, я там у нее присмотрела кардиганчик с вышивкой… а у меня скоро день рождения.

– Варя, солнышко, у тебя день рождения в марте! А сейчас июль.

– Ой, сколько там до марта осталось! Но ты меня отвлек, хотя сам же хотел узнать, как Лиза к тебе относится…

– Ничего такого я не хотел.

– Хотел-хотел, и не надо смущаться. Так вот, послушай свою мудрую старшую сестру: то, что ты ей нравишься, невооруженным глазом сразу видно. А раз она тебя за все время, что ты вокруг нее восьмерками ходишь, не погнала, значит, не просто нравишься, а очень-очень! И тебе надо проявить хоть немного активности. Что ты женщину зефиром закармливаешь! Подари ей что-нибудь неожиданное, не обязательно такое, что можно в руках подержать. Пригласи, например, куда-нибудь!

– Куда? В ночной клуб, на дискотеку?

– Больше у тебя ни на что фантазии не хватает? В театр, например, пригласи, или по лесу прогуляться, на рыбалку… да хоть на пароходике по Волге покататься, все развлечение!

– В кино еще можно, – разулыбался Сергей, – на последний ряд.

– Правильная мысль, – горячо одобрила Варвара. – Последний ряд сразу настраивает на правильный лад.

– Варь, а что такое? Ты никогда так меня ни за одну девчонку не агитировала, как за Лизу топишь. Она тебе так понравилась?

– Ты знаешь, да. Но дело даже не в этом. Она действительно славная, но больше всего мне нравится, как она действует на тебя. Ты, когда про нее вспоминаешь, всегда улыбаешься, и улыбка такая… я не знаю, как объяснить, но хорошая улыбка, правильная. И вообще, за последнее время ты стал как-то спокойнее, увереннее… И знаешь, хоть я, конечно, как нормальный человек, в это не верю, она удачу приносит. Вот вспомни, когда у нас такой поток клиентов был? У нас же всегда то густо, то пусто, а сейчас? Ни минуты простоя, денежки капают аккуратно, просто мечта!

– Ну, на сегодня как раз все дела закрыты – только этот отчет, – он ткнул пальцем в компьютер, – дописать осталось. Если в ближайшее время не придет новый клиент, то начнется тот самый простой.

– Значит, придет, – уверенно отмахнулась Варя, – или позвонит.

Именно в этот момент, словно специально дожидался, зазвонил телефон. Варвара торжествующе улыбнулась и взяла трубку.

– Детективное агентство Лихарева, слушаю вас. Да. Да. Конечно. Да, можно сегодня. Хорошо, Сергей Денисович будет ждать вас через полчаса. До свидания. – Она положила трубку и повернулась к Сергею: – Ну? Что я говорила? Ни минуты простоя!

Нина Власова уже много лет даже не вспоминала про свою первую любовь, про Бориса Сахарова. Она жила с сыном в двухкомнатной хрущевке, в которой сама выросла: маленькую спальню отдала Павлику, сама же заняла комнату побольше. Диван, на котором она спала, утром складывался, зато стол для раскроя ткани и швейная машинка у окна не убирались никогда. Нина уже девять лет работала в «Дамском рукоделии». Случайные знакомые порекомендовали случайным знакомым знакомых Аси Семеновны «милую девочку, которая прекрасно шьет и очень нуждается в деньгах»… В деньгах она тогда не просто нуждалась, они с Павликом балансировали на краю нищеты. Нет, балансировали они, пока бабушка была жива, тогда было полегче – все-таки и пенсия стабильно, и Нина подрабатывала – сидеть с маленьким правнуком целый день у бабушки сил не хватало, но часа на три-четыре ее хватало. Когда же бабушка умерла, вот тогда они и скатились в нищету, полную и беспросветную. Единственным источником дохода стали редкие заказы на шитье да плохо оплачиваемые разовые подработки. Если не считать пособия на ребенка, конечно. Ха.

Нина понимала, что еще немного, и придется идти за помощью к Борису, но ой как не хотелось! Она была сильно на него обижена. Да, конечно, они не были современными Ромео и Джульеттой, нравились друг другу, может, чуть больше, чем нравились, но и только. Никаких разговоров о совместной жизни, никаких планов на будущее… А будущее-то, вот оно, рядышком оказалось! Она сама не знала, как относится к незапланированной беременности, но когда Борис отмахнулся от нее и заявил, что она сама должна заняться решением проблем, а ему некогда… нет, денег на аборт он сразу предложил, да еще велел не экономить, выбрать самую лучшую клинику, но она-то ждала совсем другого! Чего? Нина сама не знала. Счастья в глазах и предложения немедленно пожениться? Вряд ли. То есть это, конечно, было бы здорово, и мечтать не вредно, только в реальной жизни такое редко случается. Но они могли хотя бы как-то обсудить, посидеть, поговорить, подумать, хотя бы предположить – может, все-таки дать шанс друг другу и этому ребенку? Нина не знала, чего она ждала, но уж в любом случае не этого раздраженного: «У меня сейчас и так забот выше крыши, давай займись этим сама. Только клинику подбери хорошую, на цены не смотри, выбирай такую, чтобы проблем потом не было…»

Заботливый, блин! А у нее от того, что Борис даже на секунду не задумался, даже не попробовал представить себе, что сейчас уже есть, уже существует ребенок, его ребенок, крохотный, но ведь живой, от этого у нее перехватило горло, она даже сказать ничего не смогла. Повернулась и молча ушла. Ждала, конечно, что он позвонит, пусть даже не прощения просить, не сказать, что передумал, но хоть поинтересуется, сделала ли она аборт? Ведь за деньгами Нина так и не пришла. Не позвонил. Через две недели она вытащила из телефона симку и изрезала ножницами в мелкую вермишель. И продолжала ждать. Да, конечно, позвонить Борис теперь не мог, и точного адреса ее не знал, но примерно-то, где она живет, должен был помнить! Кажется, она даже показывала ему как-то свою панельную пятиэтажку! Да и знакомые общие были, если бы действительно хотел – нашел бы! А раз не нашел…

М-да, пока они встречались, Нина никогда не приглашала его домой: стеснялась нищеты, в которой они с бабушкой жили. А оказывается, тогда была обычная бедность, что такое настоящая нищета, она узнала только теперь, когда они с Павликом остались одни. И придется спрятать подальше свою гордость и идти к Борису просить денег. Она не опустится до того, чтобы требовать алименты на ребенка, нет. Нищая? Значит, как честная нищая, она будет просить милостыню. В конце концов, Борис никогда не был ни подлецом, ни жадиной, а она не золото с бриллиантами у него просить будет, а самую малость, только чтобы им с Павликом с голода не умереть. Борис ведь хоть и не сынок олигарха, но из вполне обеспеченной семьи, какое-то у них предприятие, вполне доходное… да он в ресторане за один вечер может больше оставить, чем Нине на месяц нужно! А если он сумеет как-то помочь с работой, то это будет самое лучшее!

И все равно, как не хочется к нему идти! Может, все-таки как-нибудь протянуть? Училище она успела окончить, диплом швеи у нее есть, казалось бы – шей да зарабатывай! Но клиентура из воздуха не берется, а Нина до сих пор шила в основном знакомым девчонкам, которые были ненамного богаче ее. В ателье устроиться можно, но куда девать Павлика? За хороший садик надо платить примерно столько, сколько она, Нина, в этом ателье сможет заработать. Может, дать объявление в бесплатную газету, пообещать самое лучшее качество и самое быстрое исполнение заказов за самую скромную плату? Ха, объявление дать несложно, а что делать, если налоговая заинтересуется? И она ведь совсем не против платить налоги и все такое, но это же надо все как-то оформлять, заводить бухгалтерию, а у нее, у Нины, со всей этой математикой не очень, от цифр головная боль начинается. И вообще, это шьет она хорошо, а когда попробовала почитать, как оформить хотя бы самозанятость, то споткнулась уже на пункте «войдите на сайт Госуслуг и введите учетную запись…» Да если бы она могла понять, как все это делается, она бы не швейное училище оканчивала, а институт! Господи, ей ведь так немного надо, копейки, но как сложно эти копейки заработать!

Нина не была религиозным человеком – так, крестик на шее носила, но тут даже в церковь сходила. Купила пару тонких свечек, помолилась, как сумела. На самом деле ни одной молитвы она не знала, но решила, что это же не экзамен, чтобы обязательно все правильно говорить. Главное – попросить от души, от всего сердца. И Нина, встав перед иконой Божьей Матери (почему-то казалось, что та лучше поймет ее проблемы и отнесется с большим снисхождением), тихим шепотом рассказала все – и про Павлика, который оказался совсем не нужен собственному отцу, и про смерть бабушки, и про то, что она сама-то, может и сухой пшенкой обойтись, но Павлику нужно молоко… А кланяться Борису и признаваться, что она оказалась не в состоянии даже просто прокормить собственного ребенка, так не хочется! Нет, она, конечно, пойдет и будет просить, потому что это ради Павлика. Но если Дева Мария пошлет ей работу, хоть несколько клиенток – Нина ведь действительно очень хорошая портниха, – все как-нибудь, пусть и не сразу, но образуется.

А через два дня к ней пришли Лиза с Асей Семеновной.

Они тогда только начинали разворачивать «Дамское рукоделие». Точнее, и начинала, и разворачивала Лиза, но Ася Семеновна не без оснований гордилась тем, что тоже «стояла у истоков». И к Нине они пришли вдвоем. Лиза занималась вязаными изделиями, Ася Семеновна вышивала, но сшить что-то более сложное, чем полотенце или наволочку, ни та, ни другая не взялась бы. А интересных и сулящих большую выгоду идей было множество, так что «Дамскому рукоделию» срочно требовалась хорошая портниха. Рекомендация пришла даже не через третьи, а через четвертые, а то и пятые руки, но Лиза решила посмотреть на «милую и способную девочку, которой очень нужны деньги».

Нина понимала, что это и есть тот самый шанс, упустить который никак нельзя, и страшно нервничала. Понимала, что выглядит напуганной девчонкой, а не серьезным профессионалом, но ничего не могла с собой поделать – руки дрожали, а голос срывался. Она кое-как разложила свои эскизы и, прижав руки к груди, отступила от стола.

Пару минут гостьи внимательно рассматривали рисунки, потом Лиза подняла взгляд на Нину.

– И вы все это уже шили?

– Н-нет. – Скулы девушки порозовели. – У меня не так много клиенток было, а без заказа я шить не могу. Понимаете, ткань…

– Ткань стоит денег, а на платье надо потом еще найти покупателя, – понимающе кивнула Лиза. – Так что из этого вы уже пробовали, так сказать… воплотить?

– Вот это, с рюшами. – Нина передвинула один из рисунков на край стола. – Еще сарафан и вот эти три платья. И вот этот костюм. Женщина хотела именно такой: платье из темно-синего кримплена и легкий кардиган без подкладки. На ней он смотрелся очень хорошо, лучше, чем на рисунке.

– А фотография есть? – тут же заинтересовалась Ася Семеновна.

– Я не умею фотографировать, – окончательно смутилась Нина. – И фотоаппарата у меня нет.

– А на телефон?.. – Ася Семеновна осеклась. – Хм. Понятно.

– Здесь юбка действительно такая пышная получится? – уточнила Лиза, указывая на эскиз. И, дождавшись утвердительного кивка, спросила: – Сколько времени вам нужно, чтобы мне такую сшить?

– Господи! – Нина захлебнулась воздухом. – Да хоть завтра! Вы материал купите или мне самой? В торговом центре как раз подходящий выбор тканей, только вы мне аванс небольшой дайте, чтобы я купить могла. А за ночь я сошью!

– Ну, такие подвиги нам ни к чему. – Лиза с симпатией смотрела на взволнованную девушку. – Зрение посадите, да и вообще, по ночам спать надо, а не юбки шить. А за тканью давайте вместе съездим. Думаю, если вы согласитесь работать в «Дамском рукоделии», запас нам потребуется большой. Для начала нам с Асей Семеновной обновки сошьете, а потом уже и на продажу будем работать. Ася Семеновна, вы ведь тоже выбрали себе что-то?

– А как же! Я хочу вот это платье. – Она ткнула пальцем в один из рисунков. – И вот этот костюм, интересно очень… ты здесь какую ткань предполагала?

– Небеленый лен.

– Интересно, интересно… если я еще вышивку сделаю: по вороту, по кармашкам и вот тут по подолу пущу…

– По подолу не стоит, – несмело возразила Нина. – Будет слишком ярко.

– Хочешь сказать, что я слишком стара для ярких вещей? – нехорошо прищурилась Ася Семеновна.

Нина открыла было рот, чтобы честно сказать – с таким количеством вышивки костюм будет выглядеть аляповато, но, взглянув на пожилую женщину, решила действовать более мягко.

– Что вы, конечно нет. Просто если сделать тонкий узор только здесь и здесь, будет очень элегантно… ну, как английский фарфор: на белом – тонкий золотой ободок. – Она окончательно смутилась и жалким голосом добавила: – Простите, но английский классический стиль, по-моему, самый выигрышный для эксклюзива…

Ася Семеновна смотрела на нее немигающим взглядом василиска.

– Значит, ты считаешь, что я предлагаю изуродовать твой прекрасный английский классический костюм, заляпав его вышивкой по самое не могу и превратив в образец вульгарности вроде сервиза «Мадонна»?

Красивые большие глаза Нины стали еще больше.

– Но я ничего такого не сказала… – пискнула она.

– А я не о том, что ты сказала, я о том, что ты подумала. – Ася Семеновна еще немного погипнотизировала несчастную девушку, которая уже и дышать боялась, потом величественно кивнула: – Ладно. На первый раз прощаю.

Все еще без улыбки (не признавать же, что девчонка совершенно права), она взяла листок с эскизом, поднесла к глазам, потом максимально отодвинула:

– Говоришь, ворот и тоненько по карманам… есть у меня один вариант… – Она достала телефон, поискала нужную фотографию и показала экран Нине. – По-моему, сюда подходит.

– Как родной! – Девушка обрадовалась, что гроза прошла мимо. Да и узор действительно ложился на костюм идеально.

– А если ниточку люрекса сюда пустить… – мечтательно протянула Ася Семеновна.

– Ну… – Нине очень хотелось избежать очередного витка противостояния, – если очень тоненько… чтобы только легкий проблеск…

Нина понимала, что именно сейчас устанавливаются правила игры на будущее. Лиза хозяйка, она немного в стороне, на ней общее руководство и вся организация дела. А собственно работать ей, Нине, предстоит с Асей Семеновной, и та хочет сразу показать, кто будет верховодить в их паре. Впрочем, реальной агрессии со стороны пожилой вышивальщицы Нина не чувствовала, поэтому и желания дать немедленный отпор не возникло. Она в принципе не возражала против того, чтобы предоставить Асе Семеновне возможность играть первую скрипку – все-таки та и постарше, и опыта у нее побольше. Но и слушаться ее во всем тоже смысла нет – в конце концов, хоть опыта у Нины маловато, портниха она не из последних. Вон как у той же Аси Семеновны глаза разгорелись.

– Люрекса нужно много, так будет гораздо наряднее. – А вот Ася Семеновна противостояния совсем не боялась. Похоже, она искренне получала удовольствие. – И между прочим, не я одна люблю блестки! Вот давай сделаем два варианта и посмотрим, что скажут покупатели!

– Два варианта одного костюма? – удивилась Лиза.

– Ой, нет, конечно! – спохватилась Ася Семеновна. – Этот фасон я резервирую для себя. Ниночка, давай посмотрим, на чем у тебя можно поэкспериментировать…

Нина потом еще раз сбегала в церковь и снова поставила Деве Марии свечку, уже побольше и подороже. Перекрестилась и торопливо доложила, что теперь ее, Девы Марии, милостью у Нины есть настоящая работа, и трудовая книжка, и налоговой можно не бояться, и зарплата ожидается очень даже приличная, и ей даже выдали аванс, и у нее в холодильнике есть теперь не только молоко, но и яйца, и сливочное масло, а еще она купила абрикосовый йогурт, который очень понравился Павлику! Хозяйка «Дамского рукоделия» – чудесная женщина, правда, еще есть Ася Семеновна, которая, наверное, тоже очень хорошая, но она, Нина, немного ее побаивается… но все равно теперь у Нины жизнь не просто хорошая, а прямо-таки прекрасная, за что Деве Марии огромное спасибо! И отдельное спасибо за то, что не нужно теперь идти к Борису, век бы его не видать!

– Валюша, Борька сошел с ума! – Игорь ворвался в кабинет жены, хлопнув дверью. – Ты не представляешь, что случилось!

– А что случилось? – Валентина посмотрела на взволнованного мужа и встала. Подошла к маленькому холодильнику, стоящему в углу, взяла оттуда бутылку минеральной воды и наполнила хрустальный стакан. – Вот, выпей сначала. Успокойся и объясни все толком.

Игорь выпил минералку в три больших глотка и поставил стакан на стол. Сел и вытер ладонью губы.

– Сейчас расскажу. Только ты тоже сядь, а то упадешь.

Валентина пожала плечами и вернулась на свое место, за стол.

– Ну?

– Ты Нинку Власову помнишь? Ну, она с Борькой еще гуляла и вроде как залетела от него!

– Помню. Она тогда аборт сделала, а потом пропала куда-то.

– Черта с два! Эта дура никакого аборта не делала! У нее сын, вылитый Борька! Я фотографию видел, одно лицо! Этому пацану сейчас сколько, лет девять-десять?

– Скорее одиннадцать, – нахмурилась Валентина. – Откуда он взялся? Нина что, явилась к Борису и…

– Нет, там вообще все случайно получилось. Борька в новостях по телевизору ее увидел, Нинку и ее пацана. Ну и сразу сложил два и два, понял, что мальчишка его. Я же говорю, там не перепутаешь – точно Борька в детстве, одно лицо!

– И они уже встретились?

– Ты о чем, Валя? Борька понятия не имеет, где они, как их искать?

– Но искать он собирается?

– А ты как думаешь? Если бы ты узнала, что у тебя где-то растет сын… тьфу, голова кругом, сам не понимаю, что говорю!

– Да уж, – холодно заметила она, – для меня мой ребенок неожиданностью не стал бы. Ладно, какие теперь у Бориса планы?

– Найти Нинку и этого… ее пащенка. Черт, откуда они только взялись, ведь так хорошо все было! Мы с Борькой еще лет пятнадцать – двадцать пашем, потом потихоньку передаем дела Кольке… а теперь? Теперь что делать, Валя?

– Спокойнее, Игорь. Борис еще их не нашел и неизвестно, найдет ли. Город большой, если он за двенадцать лет с Ниной ни разу не встретился, так, может, еще двенадцать лет пройдет…

– Так он не собирается сам искать! Он решил специалистов нанять! Я когда от него уходил, он как раз Димашеву звонил, помнишь, у него какие-то шашни с детективным агентством были? Вот Борька и хочет у него наводку взять на приличного сыщика.

– Понятно. Ну что ж, пусть пока ищет, этому мы помешать не можем.

– А что мы в этой ситуации вообще можем? – горько спросил Игорь. Встал, налил себе еще воды, выпил. – Валюш, ну что у тебя минералка какая противная? Хоть бы газированная была!

– Газированная вредная. А что мы можем… пока не знаю. Сыщики тоже разные бывают. В любом случае даже самому распрекрасному понадобится недели две, не меньше. Так что время все обдумать у нас есть.

Сахаров опоздал на пятнадцать минут. Вошел в приемную, представился и извинился коротко:

– Пробки.

– Я понимаю, – просияла Варвара профессиональной улыбкой вышколенной секретарши. – Проходите, Сергей Денисович вас ждет.

– Я по делу, – неловко начал Борис, присаживаясь. – Мне вас рекомендовали, сказали, что вы сможете… – Он выложил на стол распечатанную фотографию мальчишки на турнике. – Вот. Я хочу узнать, можете ли вы найти этого парнишку.

Сергей посмотрел на фотографию, перевел взгляд на Сахарова, прищурился:

– Подробности какие-то можете сообщить?

– Да какие подробности? Я сам ничего пока не знаю. Увидел в новостях ролик про открытие новой детской площадки в Октябрьском районе, а там – он. Я был на телевидении, нашел оператора, но тот просто снимал всех подряд. Позавчера снимал, вчера сюжет в новостях показали, а что там за мальчик на турнике, он даже не помнит. Адрес площадки мне дали – не знаю, может там просто подежурить несколько дней? Я сегодня заезжал, смотрел… детей полно, но все не то.

– Мальчик этот, как я понимаю, вам не чужой? – Лихарев дождался молчаливого кивка и продолжил: – Что вы можете о нем рассказать? Как зовут, сколько лет?

– Да не знаю я, – с досадой отмахнулся Борис. – Я о нем до вчерашнего дня вообще не знал. Тут такая история… но это, если рассказывать, то издалека надо начинать.

– Пусть будет издалека. Я же сказал, мне нужны все возможные подробности.

– Ну, тогда слушайте. Дело было двенадцать лет назад. Мы тогда с Ниной, – он ткнул пальцем в смеющуюся женщину на краю фотографии, – вот с этой, гуляли вместе. Не то чтобы у нас большая любовь была, так, хорошо проводили время, ничего не планировали, ничего друг от друга не требовали. По крайней мере, я именно так эти отношения воспринимал. А потом – отец заболел. А грузоперевозки наши только-только на ноги встали, без хозяина сразу все прахом бы пошло. Ну, ясно, пришлось мне впрягаться. Я и раньше не бездельничал – и водителями с братом работали, и учились заочно, но самому за все отвечать – это же совсем другое дело. Да что я вам говорю, у вас у самого агентство, вы понимаете.

– Понимаю, – кивнул Лихарев. – Я, когда лицензию получал и агентство оформлял, без всяких диет шесть килограммов сбросил.

Борис, которому совсем не помешало бы сбросить даже не шесть, а все шестнадцать килограммов, окинул придирчивым взглядом поджарую фигуру сыщика и неожиданно пожаловался:

– А я как раз тогда набрал. Раньше-то вес нормальный был, а как потом закрутилось все, так на нервах начал жрать, как не в себя. А потом уже не смог похудеть. Ладно, не суть. Я просто хочу сказать, что пахал в то время, как негр на плантации: фирму на себя взвалил, отец в больнице, на рынке, как назло, спад пошел, в мировой экономике кризис за кризисом… А тут Нинка является такая – я беременна, и что ты по этому поводу думаешь? Бабы, разве они понимают?

Сергей издал нейтральный звук, который Сахаров решил считать одобрительным. Он развел руками и повторил:

– Бабы. Нет, если по совести рассудить, то не очень красиво получилось. Но мы ведь ничего такого вообще не планировали, и геморроя у меня без ее сюрпризов выше крыши было. Я спал по три-четыре часа в сутки, у меня башка от проблем пухла, куда мне еще спиногрызов! В общем, сказал ей, чтобы узнала, где хорошо аборты делают, и чтобы не жмотничала, на цену не смотрела, а самую лучшую клинику выбирала. Мне этим заниматься некогда, так что пусть лучше сама все выяснит, выберет, договор подпишет… а деньги уже за мной. Дело ведь такое – врачи схалтурят, а девчонка потом всю жизнь каяться будет. А она обиделась – фыркнула и ушла. Я даже не понял, что насовсем, ушла и ушла, хорошо, одним мозгоклюйством меньше. Ничего плохого не хотел, просто не до баб мне было с их заморочками, ну никак не до баб, понимаете?

Сергей снова покивал. Он хорошо помнил то время, когда «ставил на ноги» агентство, и насчет потерянных шести килограммов не соврал. Если бы к нему тогда пришла женщина и сказала, что ждет от него ребенка… м-да, на аборт он, может, ее и не послал бы, но радости ему эта новость не прибавила бы, это точно.

– Вот, – уловил ментальную поддержку Борис, – я же не думал, что так получится. Пока разгребся с делами маленько, пока про Нинку вспомнил… позвонил, а трубку какая-то тетка взяла. Несколько месяцев прошло, Нинка, оказывается, телефон успела сменить. Ну и все, на том дело и закончилось. То есть я подергался немного, попытался ее отыскать, но как? Я, кроме имени и фамилии, про нее и не знал ничего толком. Родителей у нее вроде не было, по крайней мере, она никогда про них не говорила, жила с бабкой, та ее и воспитала. Дома я у Нинки ни разу не был – я так понимаю, что она стеснялась: все-таки я тогда хоть и просто водителем был, но денежка у меня водилась, а они жили небогато. В общем, я горевать особо не стал, ушла и ушла, что я себе, девчонку не найду? А про ребенка даже не думал, уверен был, что она аборт сделала. Куда ей рожать было, нищету плодить? А теперь, получается, – он взял фотографию, помахал ею и снова положил на стол, – получается, что аборт она не сделала. И это мой сын. Я хочу его найти.

– Ну что ж, думаю, это реально, – кивнул Лихарев. – Но постарайтесь вспомнить еще какие-нибудь данные об этой женщине. Адрес вы не знаете, это я понял. А возраст? Место работы, учебы? Общие друзья?

– Друзья, если и были какие, то потерялись давно. Разве что Игорь – брат мой двоюродный, Игорь Сорин, но он не больше меня знает. Даже меньше, наверное, это же я с ней встречался, а Игорь тогда уже женат был, и старший сын у него уже родился. На праздники и так, по выходным, собирались компанией, но что ему до моей девчонки? Насчет учебы ничего не скажу, а работала Нинка… где-то работала, наверное. Я этим как-то не особо интересовался. Что вы еще спрашивали, возраст? Ну это просто, она на восемь лет младше меня была, значит, сейчас ей тридцать один. А сыну ее… нашему, получается одиннадцать.

– Н-да, негусто. Что ж, будем работать с тем, что есть. По крайней мере, мы точно знаем, что они в городе. И вы говорили, что узнали адрес этой детской площадки?

Первым делом Сергей съездил на детскую площадку. Никого, похожего на Нину с сыном, естественно, не увидел. Он поговорил с несколькими женщинами, показал им фотографию и рассказал, что случайно увидел по телевизору родственницу, с которой жизнь давно развела, обрадовался и захотел встретиться, вспомнить юность. Женщины выслушали его с интересом, очень внимательно изучили фотографию, долго обсуждали и, в конце концов, вынесли решение, что таких они здесь не встречали. Разве что именно в тот день, когда площадку открывали – тогда такая толпа собралась, никто бы на них и внимания не обратил.

Сергей, не скрывая разочарования, поблагодарил женщин и раздал им свои визитки (с фамилией и номером телефона, но без указания профессии), на тот случай, если его предполагаемая родственница все-таки снова заглянет на площадку. Напугать или насторожить Нину он не боялся: она же видела, что на площадке работает телевидение и родственники у нее хоть какие-нибудь, да есть. Может, если снова здесь окажется и узнает, что ее кто-то ищет, сама перезвонит.

Но раз местные завсегдатаи сразу ее не опознали, то, скорее всего, Нина с сыном оказались здесь случайно. А жаль, самый простой был бы вариант. Теперь же придется потрудиться.

Не особенно рассчитывая на результат, поговорил с Игорем Сориным и с его женой. Оба подтвердили, что помнят Нину Власову, но сказать о ней ничего толком не смогли.

– Я с ней мало общалась, – объяснила Валентина. – Она какая-то невыразительная была, тихая. И говорить с ней было не о чем – книжек она не читала, телевизор не смотрела, даже в соцсетях аккаунт не завела.

– Да какие соцсети, если у нее компьютера не было! – добавил Игорь. – И времени на книжки-телевизоры тоже не было, потому что она все время где-то подрабатывала. Мы когда на несколько дней собирались куда-нибудь, она с нами никогда не ездила… то ли она полы где-то мыла, то ли сторожила что-то, я, честно говоря, не помню.

– Нина шила очень хорошо, – вспомнила Валентина. – Денег нет, а всегда такая нарядная… Я даже хотела заказать ей пару сарафанов на лето, потом постеснялась. В своей компании деньги платить как-то неловко, а за пару шоколадок заставлять девчонку работать тоже нехорошо. Она бы, конечно, не отказалась, она вообще добрая была. Борису, конечно, не пара, но так, славная девочка и даже симпатичная.

– Да ладно, чего там симпатичного? – перебил жену Игорь. – Моль бледная, без слез не взглянешь!

– Ну, бледненькая, да, – неохотно согласилась Валентина. И продолжила, уже обращаясь к Сергею: – Знаете, такой тип – рыжие волосы, их бы распустить и завить, а она вечно с какими-то хвостиками крысиными. Ресниц и бровей почти не видно, глазки тоже светлые… Фигурка у Нины была неплохая, а лицо рисовать приходилось. Но на хорошую косметику у нее денег никогда не было, так что сами понимаете. Незаметная она была, я бы даже сказала, невзрачная. Даже странно, что они с Борей так долго встречались, почти год.

Игорь хохотнул:

– Да, я помню, когда ты в первый раз Нину увидела, то сказала, что это девочка около Борьки больше чем на неделю не задержится.

– И ошиблась. – Женщина покачала головой. – До сих пор не понимаю, что Борис тогда в ней нашел?

– Да ничего он в ней не нашел! Просто Нина в нужный момент оказалась под рукой, а искать ей замену Борьке лениво было. Вспомни, когда она пропала, он про нее на следующий день забыл.

– Что, кстати, не слишком хорошо говорит о твоем дорогом братике, – тихо сказала Валентина.

– Ага. – Игорь улыбнулся и подмигнул: – Бессердечная скотина, так ты его назвала? Когда Борис про то, как Нину на аборт отправил, рассказал?

– Бессердечная скотина и есть. Я не говорю, что он должен был на Нине жениться. – Она снова повернулась к Сергею и специально для него пояснила: – Я вообще против браков «по залету». Но тогда Борис повел себя некрасиво.

Собственно, на этом разговор можно было заканчивать. Сергей задал еще несколько уточняющих вопросов, не получил на них ни одного заслуживающего внимания ответа, и распрощался.

Вышел за ворота, сел в припаркованную на стоянке машину, открыл блокнот и быстро записал то немногое, что сообщили Сорины. М-да, негусто. Двенадцать лет назад Нина Власова была невзрачной, не блистала ни умом, ни образованием и вообще была не парой Борису. Положим, последнее заявление можно списать на родственные чувства, с умом и образованием пока не ясно, а вот насчет внешности, если верить фотографии, у повзрослевшей Нины все в порядке. Сергей достал фотографию, вгляделся в изображение смеющейся женщины. Не красавица, да, но вполне симпатичная. Есть в ней какая-то пикантная нотка. Нет, эту женщину назвать «бледной молью» никому бы в голову не пришло. И особых проблем с деньгами, по-видимому, не испытывает – красивое, подчеркивающее фигуру и явно недешевое платье, на шее тонкая золотая цепочка с кулончиком… впрочем, золотая ли? По фотографии не определишь, так что, вполне возможно, что это бижутерия. А насчет платья – Валентина ведь сказала, что Нина очень хорошо шила. А что, если она именно этим и занялась? Хорошая портниха вполне может и себя обеспечить, и сына поднять без посторонней помощи. Выходит, разговор с родственниками Сахарова был не таким уж бесполезным – появилась первая, пусть и тонкая, ненадежная ниточка. Надо позвонить Варе, чтобы прошерстила Интернет, поискала среди индивидуальных мастериц и среди работников ателье Нину Власову тридцати одного года, имеющую одиннадцатилетнего сына. Это еще не выигрыш в лотерею, но круг поисков значительно сужается.

Кстати, Лиза с ее «Дамским рукоделием», наверное, имеет какие-то связи в этой среде. Вряд ли существует профессиональный союз работниц иглы и наперстка, но какая-то часть из них должны быть знакомы между собой. Мало ли – учились вместе или опытом обменивались, закупаются в одних магазинах или просто посещают какие-то общие сайты и на форуме обсуждают свои портновские дела. Игорь, правда, упомянул, что у Нины не было денег на компьютер, но за двенадцать лет все могло измениться. Не так дорого сейчас комп стоит, если без запросов, работающая женщина вполне может купить. Тем более сын есть – неужели мальчишка хоть самую простенькую модель не выклянчил? Так, значит, еще одна пометка для Варвары – уточнить насчет профсоюза и кинуть запросы на сайты. Что-нибудь да сработает… если, конечно, основное предположение верно и Нина Власова зарабатывает на жизнь шитьем. А вот если она, например, благополучно вышла замуж и может позволить себе покупать платья в дорогих бутиках и не только платья, но и качественную косметику, а возможно, и регулярно посещать салон красоты… Сергей снова вгляделся в фотографию. Волосы у женщины, действительно, рыжие, но никаких крысиных хвостиков – аккуратная стрижка. Ресницы явно присутствуют, а уж брови и вовсе выше всяких похвал. Изящно изогнутые, чуть более густые в середине и утончающиеся к краям – даже если это не природная красота, а работа косметолога, то работа, надо признать, отличная. Маникюр опять же… интересно. У Варвары ногти значительно длиннее, даже мешают на клавиатуре работать, но обрезать их сестренка категорически отказывается. Приладилась как-то и стучит по клавишам довольно ловко. А у Нины скромненько так: бледно-розовый лак, но ни рисунка, ни блестяшек каких, и ногти коротковаты. Все-таки шьет? Хорошо бы. Найти эту женщину и так не просто будет, а уж без такой удобной зацепки в десять раз сложнее. Ладно, в первом приближении план работы составлен, пора озадачить дорогую сестричку.

Сергей позвонил, но, когда вместо привычного «алло» услышал громкое мяуканье, едва не уронил телефон.

– Что это? Варька, что у тебя происходит? Откуда кот?

– Никаких котов! – довольным голосом заверила Варвара. – Это я тебе сказала «здравствуй» по-китайски.

– Не может быть, – не поверил Сергей. – Не может простое «здравствуйте» так гадко звучать.

Варвара засмеялась, у нее было слишком хорошее настроение, чтобы обижаться.

– Ладно, что ты хотел?

– Чтобы ты перестала мяукать и начала ловить мышей. Первым делом начинаешь шерстить Интернет по следующим позициям…

Сергей закончил разговор с сестрой, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Мысли плавно перетекли с рабочих дел на Лизу. Варя сказала, что Лиза приносит ему удачу. Смешно, но в этих словах, кажется, действительно, есть рациональное зерно. Ясно, что сам он, Сергей, во все эти паранормальные глупости не верит, но удача там или нет, а с тех пор, как в его жизни появилась эта женщина, окружающий мир стал гораздо более приятным местом. Теплее стал, светлее и как-то дружелюбнее, что ли. А может, показать ей фотографию? Она сама признает, что небольшие экстрасенсорные способности имеются, вдруг их хватит, чтобы мальчишку найти? Почему нет, Лиза ведь мастерица на маленькие чудеса. Точно, надо показать ей фотографию, хотя бы в порядке шутки. Если никакой пользы не случится, можно просто посмеяться. Все равно ведь собирался сегодня к ней заглянуть и зефир уже прикупил.

Интересно, ждет она его, рада или просто терпит назойливого визитера? Положим, ждет – это слишком сильно сказано, но и думать, что Лиза не гонит его только из вежливости, тоже не получается. Если бы была не рада, Лиза не постеснялась бы дать это понять, чаем бы, по крайней мере, не поила. Удивительная женщина. И как это у нее получается – просто посмотрит, просто улыбнется, а мир становится светлее. И усталость куда-то пропадает, и настроение улучшается, и головная боль проходит.

И вообще, вся она, Лиза… вот ведь несчастье. Или, наоборот, счастье привалило? Да, вот на ней, пожалуй, женился бы, не задумываясь. Но она как-то так держится – не то что замуж позвать, простой комплимент сделать, и то язык не поворачивается. А хорошо было бы. Приходишь, к примеру, домой с работы, а там – Лиза. И Маша. Эх, Маша еще, как-то она смотрит нехорошо. Словно, ее бы воля, гнала бы она Сергея грязными тряпками подальше от тех дверей вместе с его зефиром. А может, потому и смотрит так, что он, Сергей, уже второй месяц солому жует вместо того, чтобы действовать? Если предложение сделать, может, она и смягчится? И тогда у него будет настоящий дом, а не холостяцкая берлога, как сейчас. Ведь Лиза, она, ничего специально не делая, просто своим присутствием уже жизнь украшает. И все время хочется как-то ее побаловать, сделать что-то приятное… Варя права, что он все время с этим зефиром? Надо Лизу пригласить куда-нибудь… вот только куда? Можно, например, пока погода хорошая стоит, на Волгу, на острова – и покупаться, и шашлычки зарядить. Если Варвару с семейством пригласить, то получится такое семейное мероприятие, все перезнакомятся, а то Лиза, кроме Варьки, никого из его родственников и не знает. Или рановато еще? У них ведь с Лизой ничего пока не ясно, даже непонятно, они, вообще, встречаются или так, просто время проводят. Может, «ударить по культуре»? Эх, жаль, раньше не сообразил – две недели назад Стас Михайлов приезжал, говорят, он всем женщинам нравится. А может, в цирк? Цирк все любят! То есть не все, сам он, например, к цирку равнодушен, но Маше-то должно понравиться? Хотя цирк, наверное, по летнему делу закрылся, афиш, по крайней мере, по городу не видно… ох, да что ж все как не просто-то?

Ася Семеновна ворвалась к Нине, как небольшой, но довольно плотный и очень активный ураган.

– Я в Интернете такие рисунки вышивки белым шелком по белому нашла, просто чудо! – выпалила она с порога, не утруждая себя формальными приветствиями. Сбросила туфли и, махнув пластиковой папкой, не прошла, не пробежала, а как-то мгновенно переместилась в комнату. – Ты уже начала над свадебным платьем работать? Вы с Лизой вдвоем над эскизом неделю мучились, помнишь? Шелковый шармез с присборенным рукавом и юбкой годе?

– Уже раскроила, но сметывать еще не начала. – Нина кивнула в сторону стола.

– Вот и прекрасно, распарывать не придется! Как только Лиза одобрит рисунок, я начну вышивку!

– Но вы же сказали, что будем его стразами украшать. Лиза еще с вами спорила, а потом махнула рукой и разрешила попробовать.

– Я? Я предложила стразы? Девочка, ты что-то путаешь, стразы на свадебном платье – это пошлый шик. Стразы! Ты бы еще предложила пайетками расшить.

– Я не буду предлагать пайетки, – улыбнулась Нина. – Конечно, вышивка там гораздо больше подойдет. Тем более ваша вышивка, – осторожно польстила она.

– Подхалимничаешь? – насторожилась Ася Семеновна.

– Ни боже мой! Искренне восхищаюсь. – И Нина быстро очистила большую часть стола. – Показывайте.

Ася Семеновна разложила десяток листов формата А4.

– Вот, это я в Интернете нашла и заставила внука распечатать.

Нина посмотрела на нее, не скрывая зависти. Она уже несколько лет как тоже купила компьютер, но найти что-нибудь на просторах Всемирной паутины до сих пор было для нее задачей почти непосильной. Ну не заточены у нее мозги с этими железками управляться! Павлик – даром что ему только одиннадцать – намного лучше в этом разбирается. Потом перевела взгляд на рисунки и ахнула:

– Какая прелесть!

– А я о чем! Посмотри, вот эту веточку можно по вороту, а потом аккуратно спустить на декольте.

– А вот эту, попышнее, по подолу. Рукава оставляем чистыми?

– Наверное… хотя, если совсем пусто будет, это тоже как-то не очень. Смотри, вот в том же стиле, но совсем тоненько.

– Скорее намек на вышивку, – задумчиво покивала Нина. – Или лучше пуговки пришить?

– Пуговки, пуговки, пуговки… – пропела Ася Семеновна и перетасовала листки с рисунками. – Слушай, а может, все-таки и немножко стразы тоже? Не засыпать все платье, а так, брызгами по вышивке? Ну, как капельки росы на цветочках? И тогда на рукава именно такие стразы-пуговки?

– Ни в коем случае! Стразы просто убьют вышивку! В самом крайнем случае можно позволить себе мелкий жемчуг. И жемчужные пуговки.

– А может, как-нибудь совместим? Ниночка, ну ты же знаешь, как я люблю, когда блестит! И что ты хихикаешь?

– Я не хихикаю, я улыбаюсь. Вспомнила нашу первую встречу.

– А-а… – Ася Семеновна тоже расплылась в улыбке. – А кто тогда прав оказался, тоже помнишь? С люрексом-то костюмчики, как горячие пирожки, разлетелись!

Игорь сидел в своем кабинете и играл на компьютере в тетрис – при всем многообразии современных игрушек он предпочитал именно эту. Когда вошел Борис, он бросил на брата косой взгляд и продолжил аккуратно укладывать цветные квадратики. Впрочем, это не помешало ему спросить:

– Ну что, от сыщика новости есть?

– Пока нет. Что ж, по-твоему, почти миллион человек в городе, среди них просто человека найти?

– Боря, а ты думал, что дальше делать будешь?

– В смысле?

– Ну вот, допустим, найдешь ты Нинку. Допустим, этот мальчишка действительно твой сын. И… что дальше? Женишься на ней? Заживете вместе, долго и счастливо?

– Не знаю пока. Выглядит она, конечно, вполне, и девчонкой была классной, но я ж ничего про нее теперешнюю не знаю. Может, она вообще замужем.

– А кстати, если и замужем? Что тогда? – Игорь неловко дернул мышкой, и большой синий квадрат встал левее, чем было нужно, испортив строчку. Наверное, поэтому следующие слова прозвучали несколько недовольно. – Может, ее муж твоего сына за своего считает? Может, она ему не сказала ничего?

– Ой, Игорь, не береди душу! Я уж и сам думал… но от пацана все равно не отступлюсь. Ты не представляешь, что я чувствую сейчас, когда выяснилось, что у меня сын есть.

– У меня их, если ты помнишь, двое.

– Но это же совсем другое! Ты их ждал, ты их, новорожденных, видел, ты с ними жил, видел первую улыбку, первый шаг… у меня же ничего такого не было! Вот представляешь, вообще не было, я даже понятия не имел, и вдруг – сын! Это же такой подарок! Нет, даже если Нинка замужем, я его все равно не отдам!

– Что значит – не отдашь? Не заберешь же ты его к себе? – Игорь снова промахнулся и, коротко выругавшись, закрыл игрушку. Повернулся к брату и продолжил с нарастающим раздражением: – Нет, Боря, это ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты ведь ничего о нем не знаешь, а что Нинка могла ребенку дать? Учится в какой-нибудь задрипанной школе, и хорошо, если к банде малолетних бандитов не прибился…

– Ну, это ты уж лишка хватил, какие банды? А вот со школой ты, наверное, прав. Нужно будет срочно репетиторов нанять, пусть подготовят парня, и перевести его в приличную гимназию, в ту, где твои мальчишки учатся. Они и присмотрят за братом, и помогут, если что… Слушай, а может, мне его в наш бассейн записать? Хорошая идея, будем вместе ходить…

– Ты даже не знаешь, умеет ли он плавать.

– Какая разница? Не умеет – научим. Всему научим, и плавать, и машину водить, и все остальное! Эх, Игорь, ты не представляешь, как я счастлив! У меня сын, наследник! Это же значит… не знаю… наверное, это значит, что я не зря живу! Ты же понимаешь, у тебя ведь тоже наследники. Представляешь, Игорь, лет через двадцать отправимся мы с тобой на покой, а фирму детям передадим. Пусть пацаны вместе, как мы с тобой… сейчас, наверное, еще рано, а года через три-четыре надо будет, наверное, его начинать учить потихоньку. Ты Кольку когда начал сюда приводить, в пятнадцать? Вот и мне своего надо будет… черт, это же только через четыре года! Может, не ждать, прямо сейчас начинать его к директорскому креслу готовить? А что, с таким хозяйством управляться – это вам не шутки. Черт, еще курсы английского нужны! Без английского сейчас никуда. Как же все это до сентября успеть… – Не договорив, Борис выскочил из кабинета.

Игорь с кислой миной мрачно посмотрел ему вслед. Собственно, Борис рассуждал правильно и логично, и в любом другом случае он согласился бы с братом. Но сейчас речь шла о ребенке Нинки Власовой, неизвестно откуда взявшемся ублюдке, которого свихнувшийся от радости Борька уже собирается сделать своим наследником!

Фирму ему передать! И сомнений, что это Борькин сын, нет, достаточно на фотографию взглянуть. Да и он сам, Игорь, достаточно хорошо помнит, как братец в этом возрасте выглядел – ребенок его, это точно. Но одного родства мало. Может, он полудурок какой? А что, заделали мальчишку по пьяному делу, вот и получился дебилоид! И что теперь, ему фирму отдавать? Она, конечно, по закону, Борису принадлежит, но он не один тут пахал, когда Сахаров-старший решил на покой уйти! Ага, болел он, онкология у него… была бы онкология, старик и помер бы еще десять лет назад. А он вполне себе живой – вон каждый день в парке разгуливает, палочкой стучит. Да просто надоело этот воз тянуть, вот и спихнул на них. И нет бы по-честному разделить: половину фирмы тебе, сынок, а половину тебе, племяш: трудитесь и богатейте! Так нет, зачем делить, зачем имущество дробить, потом проблемы будут!.. Фирму родному Бореньке, а ему, Игорю – процент с доходов! И он, дурак, повелся: когда коммерческим директором назначили, так кипятком писал от восторга. А теперь что? Ну, коммерческий, ну, директор. Ну, Валентина главбухом. Колька вон к делу приучается понемногу… Так ведь думалось, что к своему делу приучается, что свою фирму в руки возьмет! А получается, что Кольке, как и отцу, на чужого дядю всю жизнь вкалывать? Ладно, не на чужого, на своего, но все равно на дядю. Или на братца-ублюдка, еще лучше! Нет, нельзя такого допускать, надо что-то придумать, как-то убрать из Борькиной жизни этого байстрюка. Хорошо, что ему только одиннадцать, есть время спокойно что-то придумать. Хуже было бы, если бы он, как Колька, школу оканчивал, а так… так еще есть время…

К Лизе Лихарев пришел ближе к вечеру. Маше, которая открыла дверь, с подхалимской улыбкой вручил коробку зефира в шоколаде. Зефир она взяла и даже вежливо поблагодарила, но взгляд ее был далеким от дружеского.

– Мама, к тебе пришли!

– Сережа? – донесся голос с кухни. – Если принес зефир, не отдавай Маше, неси сюда. Будем чай пить.

– А он уже отдал! – объявила девочка, явно сдерживаясь, чтобы не показать Лихареву язык. – А подарки назад не забирают!

– А ты разве с нами чаю не попьешь? – улыбаясь, спросил Сергей.

– Это чтобы вы мой зефир поделили? Не-а, мне самой тут мало. И вообще, мне некогда, я уроки делаю.

– Какие уроки, каникулы ведь?

– А меня мама на компьютерный курс английского записала.

– Для особо продвинутых?

– Нет, для обычных учеников. – Маша погрустнела. – У меня годовая четверка по английскому вышла, чуть-чуть я не дотянула. Вот приходится теперь отрабатывать.

– Ну, тогда не отвлекайся, не будем тебе мешать.

Он зашел на кухню и положил на стол точно такую же коробку зефира:

– Таможенный сбор уплачен.

– Надо же, какой ты предусмотрительный, – засмеялась Лиза.

Посидели, поболтали о пустяках… но фотография в кармане пиджака Сергея не давала ему покоя. А Лиза поглядывала на него с легким недоумением.

– Сережа, что-то случилось? – наконец спросила она. – Ты чем-то озабочен?

– Озабочен? – Он неловко улыбнулся. – Наверное, можно сказать и так. Да нет, на самом деле пустяки. Просто я подумал, что будет забавно показать тебе одну фотографию. Понимаешь, мне тут поручили найти одного мальчишку…

– Что с мальчиком? – перебила Лиза, заметно напрягаясь. – Его похитили?

– Нет, что ты! Там ничего такого криминального. Просто… ну ты взгляни на снимок. В порядке эксперимента. Знаешь, как во всяких «битвах экстрасенсов»? Было бы так здорово, если бы ты сейчас посмотрела на фото и этак небрежно: «А, так это же Вася и его мама! Могу назвать их адрес!»

– Глупости. – Лиза взяла фотографию в руки. – Сколько раз повторять, я не… – Она запнулась и машинально закончила: – Не ясновидящая.

– Я помню. – Улыбка исчезла с лица Сергея. – Но, Лиза, я же просто хотел пошутить! Ты действительно что-то увидела?

– Так. – Она положила фото на стол и накрыла ладонью. – Что я увидела, мы обсудим потом, если я сочту это нужным. Но сначала ты мне расскажешь про человека, который ищет этого мальчика, и о том, зачем он его ищет.

Лихарев на мгновение замялся.

– Вообще-то это конфиденциальная информация. Но… тебе знакома эта женщина?

– Сережа, ты меня не расслышал? Я не собираюсь разговаривать на эту тему, пока ты не ответишь на мои вопросы.

– Так, я понял. Подожди минуту.

Он достал телефон, набрал номер:

– Добрый вечер. Борис Николаевич, это Лихарев. Мне необходимо с вами посоветоваться. Дело в том, что я могу сейчас получить некоторую информацию, касающуюся Нины Власовой. Но есть один нюанс…

– Надо заплатить? – перебил его Сахаров. – Не вопрос. Наличные или можно с карточки перевести? О какой сумме речь?

– Нет, вы меня не поняли, речь не о деньгах. Мне удалась найти друзей Власовой, с которыми она сейчас поддерживает контакт, и, к сожалению, я их немного встревожил. Они хотят знать, зачем вы ее ищете, не связано ли это с какими-либо неприятностями для нее.

– Да какие же от меня могут быть неприятности? – искренне изумился Борис. – Ну, давайте, я подъеду, поговорю с этими друзьями?

– Нет необходимости. Если вы мне разрешите рассказать о моем задании, думаю, я смогу договориться.

– Конечно, рассказывайте, на чем там вообще тайны разводить? Ну было и было… В общем, мне скрывать нечего, главное, Нинку побыстрее найдите. – Он секунду помолчал, потом немного неловко добавил: – Я тут старые фотки нашел, посмотрел… знаете, Нина, конечно, изменилась сильно и в лучшую сторону. Но и тогда, оказывается, она очень симпатичная была. Когда вы сумеете ее отыскать?

– Судя по всему, скоро. В самое ближайшее время.

Сахаров внезапно встревожился:

– Только вы там осторожнее! Она, видите, какая оказалась, с характером! Вы уж как-то объясните ей все так, чтобы она встретиться со мной согласилась. Даже если она замужем, как-нибудь разберемся… Мне действительно очень хочется увидеть Нину… и сына.

– Я постараюсь, – мягко заверил Сергей и, попрощавшись, закрыл телефон и улыбнулся. – Что ж, разрешение от клиента получено. История на самом деле банальная. Двенадцать лет назад мой клиент встречался с девушкой. Она забеременела, он предложил сделать аборт, а ей это, очевидно, не понравилось. Девушку он больше не видел, да и не искал особенно.

– Действительно, обычная история, – подала голос Маша – оказывается, она стояла в дверях кухни, прислонившись к косяку, и внимательно слушала. – А теперь, значит, у этого типа проснулись отцовские чувства, и он решил отыскать своего ребенка. С чего вдруг?

– Повзрослел, поумнел. Понял, что дети – это не только обуза. А на днях увидел в новостях эту свою девушку, он ее сразу узнал, а рядом с ней мальчишка, очень похожий на него самого в детстве. Естественно, он захотел их найти.

– Естественно, – эхом откликнулась Лиза. – Так захотел, что даже денег на частного сыщика не пожалел.

Маша сделала короткий скользящий шаг к столу, посмотрела на фотографию и неопределенно хмыкнула.

Сергей посмотрел на нее и откинулся на спинку стула:

– Может, вы мне все-таки скажете, о ком идет речь? Я же вижу, Маша тоже их узнала.

Девочка пожала плечами, села на табурет, положила подбородок на скрещенные на столе руки и уставилась на мать. Лиза покачала головой и, слегка запнувшись, сказала:

– Н-не знаю. Я не думаю, что это будет правильно.

– Ой, мама, – встрепенулась Маша, – ты не права! Вот если бы, например, мой папа… нет, я не подходящий пример, моему папе меня искать не надо. А вот если бы твой отец захотел тебя увидеть, ты бы согласилась с ним встретиться?

Лиза нахмурилась. Если ставить вопрос именно так… да, она всю жизнь прожила без отца и особой нужды в нем не чувствовала, но увидеть этого человека, конечно, хотелось бы. Но это она, взрослая, состоявшаяся женщина, а тут речь идет о ребенке, одиннадцатилетнем мальчике! Впрочем, в любом случае решать это не ей, а Нине.

– В любом случае это решать Нине, – повторила она вслух, и Сергей, соглашаясь, кивнул. – Вопрос в том, стоит ли вообще… что за человек, этот твой клиент? У Нины жизнь и так не простая, а если этот предполагаемый отец еще начнет пакостить?

– Господи, да зачем ему? – искренне изумился Сергей. – И как?

– Зачем – не знаю, я этого человека даже не видела. А как – мало ли возможностей. Если он, например, решит отобрать сына у матери? И ведь твой клиент наверняка побогаче Нины, а наши суды… сам знаешь.

– При чем здесь суд? Я не думаю, что она в свидетельстве о рождении фамилию настоящего отца сумела записать, а генетическую экспертизу эта Нина имеет право отказаться проводить. Так что для суда мой клиент и его сын – абсолютно посторонние люди.

– Хорошо, суда она может не бояться. А если он просто украдет ребенка?

– Ли-и-за, – укоризненно протянул Сергей. – Это же не бандит, это вполне вменяемый человек, владелец серьезного бизнеса, он занимается грузоперевозками по всей стране. Глупо подозревать его в киднеппинге.

– Я не подозреваю. Я высказываю разумные опасения.

– И ничего в них нет разумного. Я так понял, что он очень рад, что у него, оказывается, есть ребенок. И собирается как-то компенсировать… свои прошлые ошибки. Не думаю, что он решил жениться и узаконить, так сказать, свою семью, но разумная материальная помощь – почему бы и нет?

– Алименты за одиннадцать лет?

– Как вариант. Плюс возможность для мальчика получить хорошее образование. А перспектива в дальнейшем получить хорошую работу на фирме отца, разве это плохо?

Маша громко, непочтительно фыркнула, и они с Лизой обменялись выразительными взглядами.

– А что не так? – не понял Сергей.

– Все так, – усмехнулась Лиза. – Именно так рассуждают мужчины, все очень логично и разумно. Пеленки, детские болезни и бессонные ночи мужчины благородно оставляют матерям, а сами в это время получают образование и строят карьеру. А когда ребенок подрос, вот тут можно им и заняться – естественно, с добрым, умным и обеспеченным папой ребенку будет гораздо интереснее, чем с замотанной жизнью мамой, для которой даже покупка новых кроссовок превращается в проблему.

– Как-то это у тебя звучит… некрасиво. Хотя, если вдуматься, очень похоже на правду.

– Такова жизнь, – спокойно объяснила Маша. – Се ля ви.

Удивительно, но взгляд ее, устремленный на Сергея, обычно колючий и слегка раздраженный, заметно потеплел.

– В любом случае, – подвела итог Лиза, – решение будем принимать не мы. Наверное, ты должен поговорить с Ниной. И если она решит, что хочет встретиться с этим человеком, то это будет ее решение. А если нет – то вопрос будет закрыт.

– Согласен. Звони ей. Кстати, я правильно понимаю, она не замужем?

– Вот даже интересно, из чего ты сделал такой вывод?

– Элементарно, Ватсон. Если бы она была замужем и если муж считал бы мальчика своим сыном, то ты даже мысли не допустила бы о нашей встрече. А если бы знал, что ребенок от другого мужчины, – Сергей пожал плечами, – то так или иначе слово «муж» прозвучало бы. А раз ты считаешь возможным простым звонком сообщить ей о появлении отца ее ребенка, значит, никаких сдерживающих факторов в виде постоянного мужчины не существует.

– Боже мой! – почти пропела Маша. – Какой слог! Сдерживающий фактор в виде постоянного мужчины! Эти слова просто просятся, чтобы их положили на музыку.

– Клади, – разрешил Сергей, – дозволяю. – И снова обратился к Лизе: – Спроси у Нины, могу я сейчас к ней приехать? Время не слишком позднее, а я хотел бы решить этот вопрос как можно скорее.

– Можем ли мы сейчас приехать, – мягко уточнила Лиза, открывая телефон и набирая номер.

Несколько длинных гудков, щелчок и громкий жизнерадостный голос, который услышали все присутствующие:

– Внимательно вас слушаю!

– Ася Семеновна? – растерянно спросила Лиза. – Я перепутала номер? Я звонила Нине.

– Все правильно, это ее телефон. Просто я сейчас у Нины и оказалась ближе. У нас тут возникли интересные идеи для осенней коллекции – помнишь, мы об этом говорили? И по свадебному платью мы решили, что стразы там совершено неуместны… подожди, а ты что хотела?

– Мне нужно срочно поговорить с Ниной по вопросу… в общем, по личному вопросу.

– По личному? Ты меня заинтриговала. Приходи быстрее, обсудим твои личные вопросы, а заодно и на свадебное платье посмотришь. Просто прелесть, что получается! В общем, мы ждем!

Дверь им открыла Ася Семеновна.

– Ты не одна? – удивилась она в первое мгновение. И тут расцвела радостной улыбкой: – О, Сережа, давно не виделись!

– Добрый вечер, Ася Семеновна.

Сергей слегка поклонился и тоже постарался улыбнуться как можно естественнее. На самом деле он надеялся, что пожилая женщина не станет их дожидаться, наверняка ведь у нее свои дела есть, зачем ей чужие проблемы? Увы. Чтобы Ася Семеновна да бросила младшую подругу, когда у той какие-то срочные личные дела намечаются и вполне может потребоваться совет мудрой, немало пожившей женщины?

На самом деле Ася Семеновна ему даже нравилась… почти нравилась. И немного напоминала старшую сестру: Варвара была такой же дельной, цепкой, энергичной – ну, разве что не такой шумной. Но если к сестре Сергей привык и научился даже справляться с ее безграничным энтузиазмом, то Ася Семеновна, хотя общались они считаные разы, подавляла. Точнее, подавляла и утомляла. С точки зрения Сергея, ее всегда было слишком много, она заполняла собой все пространство, как газ.

– Проходите на кухню, Ниночка там на стол накрывает, – продолжала тараторить Ася Семеновна, пропуская гостей в тесном коридорчике и взмахом руки указывая направление.

В то же мгновение пальцы расслабленной кисти сжались в кулак, и этот кулак недвусмысленно погрозил мальчишке (именно тому, с фотографии, ага), высунувшемуся из-за двери, украшенной большим плакатом с изображением Человека-паука.

– Павлик, брысь в свою комнату! Пользуйся моментом, пока взрослые заняты!

Мальчишка понятливо кивнул и исчез за дверью.

– Сейчас воткнется в компьютер, – объяснила Ася Семеновна. – Нина его ругает: каникулы же, а парня на улицу не выгонишь, так сидел бы перед монитором целыми днями. Но сейчас ладно – лучше пусть играет, чем будет уши греть, пока мы разговариваем.

На кухне суетилась Нина – точно такая же, как на снимке, только не смеющаяся, а озабоченная и даже немного встревоженная. За маленьким столиком было место только для троих, так что Сергей отказался занять табурет – отошел на шаг и пристроился у окна, опираясь на подоконник. Пару минут, пока женщины дружно разбирались: кому чай, кому кофе, кому печенье, а кому сахар, Сергей осматривался. М-да, Лиза права: с бизнесменом Сахаровым Нине Власовой по уровню жизни явно не тягаться. Все чистенько, аккуратно, но достаточно скромно. И сразу видно, что в этом доме нет мужчины. Наконец чашки были наполнены, сахар положен, и ложечкой покручено. Сергей сделал пробный глоток – слишком сладко и в суете ему сделали чай вместо кофе, но пусть будет так. Главное, что можно, наконец, перейти к делу.

К этой же мысли, очевидно, пришла Ася Семеновна.

– Ну, что у нас случилось? – жизнерадостно поинтересовалась она. – И чего это ты вдруг в сопровождении явилась? Рассказывай, Лиза, не тяни.

– На самом деле сопровождение – это я. А дело у Сергея… Ой, Ниночка, мы же вас даже не познакомили! Сережа, ну ты понял уже, что это Нина Власова. – Лихарев молча кивнул. – Ниночка, а это Сергей Лихарев, частный сыщик.

– Сыщик? – Глаза у Нины округлились.

– Это тот самый, который помогал тогда, весной, девочку искать, – пояснила ей Ася Семеновна. – Помнишь, я тебе рассказывала.

– А, да, конечно, помню. – Нина растерянно моргала. – Ужасная была история. Но я не понимаю, если вы ко мне… какое я имею отношение?

– К тому делу – никакого, – заверил Сергей. – Я здесь совершенно по другому вопросу. В данный момент, мой клиент – Сахаров Борис Николаевич. Вы ведь знаете этого человека?

Нина побледнела и резко, едва не расплескав чай, поставила чашку на стол.

– Борис? Да, конечно, я его знаю. Но я не понимаю, что значит – клиент? И зачем… при чем здесь я?

– А кто такой этот Борис? И действительно, при чем здесь Нина? – вмешалась Ася Семеновна. – Сергей, это твои штучки? Так я тебе сразу говорю, четко и определенно, ни к каким вашим криминальным делам Ниночка отношения никогда не имела! И даже не пытайся ее ни во что такое впутать, мы не…

– Подождите, Ася Семеновна. – Лиза мягким движением отобрала ложечку, которой довольно агрессивно размахивала пожилая женщина, и положила ее на стол. – Ни о каком криминале речь не идет. Я же говорила, дело глубоко личное.