Свидание в храме Афродиты

Глава 3

– Надеюсь, леди Кристина, вы не подумаете обо мне слишком плохо, учитывая обстоятельства нашей прошлой встречи? – вежливо произнес Дэриэн, танцуя с девушкой на балу леди Стоктон спустя неделю после их знаменательной встречи в гостевой спальне Карлайл-Хаус.

Неделю, которую Дэриэну почти полностью пришлось провести в собственной постели, выздоравливая после нанесенной ему огнестрельной раны. Большую часть этого времени его мысли возвращались к событиям того утра.

Ему пришлось многое запомнить и обдумать после того, как в спальне неожиданно появилась Кристина Бичем.

Внезапное веселье Мэрайи длилось недолго. Уверенными и проворными движениями она наконец помогла Дэриэну облачиться в рубашку, после чего извинилась и, увлекая за собой дочь, спустилась вниз, чтобы послать за каретой герцога.

Закончив одеваться, Дэриэн, к своему удивлению, почувствовал слабость. Сидя на краю кровати, он отдыхал, терпеливо ожидая, пока за ним прибудет экипаж. Вскоре появился лакей, с его помощью Дэриэн осторожно спустился с лестницы и удобно устроился в карете. Из-за слабости слова его благодарности графине были до неприличия краткими.

Вернувшись в Уолфингэм-Хаус, он немедленно послал за своим доктором, который согласился с диагнозом, поставленным коллегой, и на три дня приговорил герцога к постельному режиму. После этого доктор советовал еще несколько дней отдыхать, если герцог не хочет покинуть этот бренный мир раньше срока по собственной глупости.

Дэриэн презирал любые формы слабости – в себе даже больше, чем в других, – и вынужденное пребывание в постели тяжким бременем легло на его плечи, несмотря на несколько визитов самых близких друзей, которые немного скрасили его вынужденное затворничество. Энтони тоже заходил к нему несколько раз, однако ему сообщали, что Дэриэн не в состоянии принимать гостей, что позволило тому избежать конфликта хотя бы до тех пор, пока не выздоровеет.

Ему пришлось поверить на слово, что графиня сдержит свое обещание и не выдаст секрет происхождения его раны, а также то обстоятельство, что он провел ночь в ее доме. Но у него не было никаких сомнений в том, что Мэрайя с огромным удовольствием поведает Энтони все подробности попыток Дэриэна убедить ее положить конец их дружбе.

Как только он почувствовал себя более-менее сносно, Дэриэн немедленно продиктовал своему секретарю письмо графине с тщательно подобранными словами благодарности. Никакого ответа, устного или письменного, он не получил. Как будто Мэрайя Бичем, как и он сам, предпочла сделать вид, будто той ночи вообще не было.

Поэтому сегодня был первый случай, когда Дэриэну представилась возможность лично принести свои извинения для начала младшей из двух леди Бичем.

Внимание самой Мэрайи этим вечером было довольно трудно привлечь – когда бы Дэриэн ни пытался подойти к ней, она все время разговаривала или танцевала с другими джентльменами. Кристина же отнеслась к его приглашению на танец гораздо менее неохотно. В отличие от ее матери Кристина полностью понимала всю важность оказанного ей внимания, ведь раньше герцог Уолфингэм старался избегать публичных пыток под названием «танец» на светских мероприятиях.

Девушка бросала на него застенчивые взгляды из-под густых светлых ресниц, ее глаза имели тот же загадочный бирюзовый оттенок, что у матери, и светлые волосы тоже очень походили на материнские.

– Мама уже объяснила мне ситуацию, ваша светлость, – от волнения хрипло произнесла девушка.

Дэриэн с интересом бы послушал, как графине удалось это сделать, когда он сам не был полностью уверен в том, как объяснить смысл произошедшего. Хотя бы себе.

– Конечно, – сдержанно бросил он. – Она, кажется, так занята сегодня. – Еще один взгляд на бальный зал подтвердил, что Мэрайи Бичем здесь уже нет.

Кристина нежно улыбнулась:

– Время моей мамы, как и ее бальная карточка, всегда полностью расписано на подобных мероприятиях, ваша светлость.

Дэриэн окинул пытливым взглядом младшую леди Бичем:

– Вам не наскучило наблюдать за постоянной сменой поклонников, которые только и делают, что флиртуют и пялятся на вашу маму? Ох, простите меня, – сухо выдавил из себя герцог. – Непростительно грубо отзываться так о вашей матери.

Мэрайя сегодня была одета в платье из красного шелка, с очень низким вырезом, который практически не скрывал ее красивую полную грудь. На что некоторые джентльмены не преминули обратить свое пристальное внимание.

– Да, – с присущей ей прямотой ответила Кристина. – Мама меня предупредила, что вы очень прямолинейны, это касается и ваших манер, и слов, – дерзко прибавила она.

Дэриэну пришлась не по душе такая жесткая отповедь. К тому же он не верил, что Мэрайя использовала настолько невинное слово, как «прямолинейный», отзываясь о нем.

– Я не хотел проявить к вам неуважение, – кисло отозвался он.

– Да, только к маме, – сухо парировала Кристина. – Мама учила меня, что не стоит высказывать свое мнение, если не уверена в его правильности.

– Очевидно, моя мама пренебрегла своим долгом в этом отношении.

– Очевидно.

Да уж, эта леди, несмотря на юность, способна дать отпор обидчику! Вся в матушку!

Дэриэн также понимал, что его собственная реакция на этих флиртующих мужчин не совсем объективна, скорее даже наоборот. В самом деле ему совсем не нравилось стоять в стороне и бессильно наблюдать за тем, как другие джентльмены, распустив хвост, красуются перед Мэрайей.

По правде говоря, его мысли о Мэрайе Бичем были очень далеки от благоразумия. Он думал о ее красоте. О ее экзотическом аромате. О собственном физическом, абсолютно неконтролируемом отклике на волнующие изгибы ее совершенного тела.

И если честно, он находил создавшую ситуацию весьма раздражающей. Сводящей с ума. Невыносимой.

– Полагаю, следующий танец за мной, Дэриэн?

Дэриэн очнулся от беспокойных мыслей и растерянно огляделся – оказывается, музыка уже смолкла, и другие пары покидали бальный зал, с любопытством поглядывая в их сторону. Дэриэн этого даже не заметил. Перед ним стоял Энтони, удивленно глядя на брата. Он явно ждал, когда Дэриэн наконец отпустит Кристину.

– Конечно. – Дэриэн опустил руки, недовольно выпрямился и отошел от Кристины. – Благодарю вас, – запоздало поклонился он юной леди.

Энтони, прищурив глаза, проводил его хмурым взглядом, занимая место брата рядом с девушкой.

– Ты теперь хорошо себя чувствуешь, Дэриэн?

– Вполне, благодарю тебя, – отрывисто кивнул Дэриэн.

– В таком случае завтра я зайду к тебе, – твердо заявил Энтони. Вызывающий вид брата ясно говорил Дэриэну, что неприятный разговор между ними был только отложен из-за болезни, но его все-таки не избежать.

– Очень хорошо, – несколько отстраненно кивнул Дэриэн. Он снова оглядел бальный зал, с неудовольствием отметив, что их троица все еще находится в центре внимания нескольких групп гостей, с удовольствием сплетничавших на их счет.

– Ваша светлость!

– Леди Кристина? – повернулся Дэриэн, вопросительно вздернув бровь.

Смешливые искорки плясали в глазах, так похожих на материнские.

– Полагаю, моя мама приняла приглашение лорда Мэйстоуна сопровождать ее в соседний зал, чтобы выбрать себе прохладительный напиток.

Неужели его интерес к Мэрайе настолько очевиден, что даже ее дочь о нем осведомлена?

И какого дьявола Мэрайя делает в компании Мэйстоуна, джентльмена, которого Дэриэн знал гораздо лучше, чем принято в свете?

Обри Мэйстоуну было далеко за пятьдесят, из которых двадцать лет он был вдовцом. Это все еще очень красивый седовласый мужчина с правильными чертами лица. Его элегантная фигура совсем не расплылась, как это часто бывает в его возрасте.

Обри также являлся главным связным в Министерстве иностранных дел, именно к Мэйстоуну Дэриэн обращался по многим вопросам касательно своей секретной службы на благо короны.

Какова бы ни была причина интереса Обри Мэйстоуна к Мэрайе, у Дэриэна не было никакого желания тратить свое время в эфемерной попытке переброситься словом с красавицей-вдовой.

Старательно избегая обвиняющего взгляда младшего брата, Дэриэн неожиданно грустно улыбнулся леди Кристине:

– Спасибо.

Он еще раз поклонился, развернулся на каблуках и широкими решительными шагами направился к залу с прохладительными напитками.

К Мэрайе Бичем.

– Полагаю, вы приняли приглашение лорда и леди Николс посетить их званый вечер в Кенте в конце недели? – Не прерывая разговора с Мэрайей, лорд Мэйстоун приветливо кивнул своей знакомой миссис Мур, находившейся в другом конце зала.

– Да, приняла. – Мэрайя сверлила своего собеседника любопытным взглядом. – Вы тоже там будете?

– Святые небеса, конечно нет! – Мэйстоун наконец-то повернулся к ней, его морщинистое, но все еще красивое лицо исказила гримаса отвращения. – Хватит с меня и того, что приходится подвергать себя сомнительному удовольствию появления в высшем свете раз в неделю! Заверяю вас, у меня нет намерений страдать еще и в выходные!

– Бедный Обри, – сочувственно засмеялась Мэрайя, примирительно кладя руку ему на локоть. – У вас есть особые причины спрашивать меня о посещении именно этого званого вечера?

Обри Мэйстоун давно уже был ее связным, который помогал ей трудиться на благо королевства.

– У меня есть причины предполагать, что… А, Уолфингэм! – Обри повернулся, чтобы тепло поприветствовать только что подошедшего к ним герцога. – Вы как раз вовремя! Наша прекрасная графиня очень вежлива, но все же, мне кажется, ей требуется компания более молодого человека, чем я.

Мэрайе повезло, что она стояла спиной к Уолфингэму, и тот не мог бы неверно интерпретировать причину румянца, тут же проступившего на ее щеках. Ее переполняло раздражение, которое вызвало в ней столь упорное преследование этого мужчины!

Леди Стоктон, как и ее гости, очень удивилась, когда герцог Уолфингэм, человек, очень редко бывавший на светских мероприятиях, но который посетил вот уже второй званый вечер за последнюю неделю, вдруг появился в ее доме. Удивление длилось лишь несколько мгновений, затем находившаяся на другом конце зала хозяйка дома поспешно направилась к столь прославленному гостю.

Реакция Мэрайи на появление Уолфингэма была менее восторженной. Она терялась в догадках, почему он снова появился в свете.

Естественно, она постаралась не выказывать своего волнения и решила полностью игнорировать его появление, что оказалось довольно непростой задачей. Ей казалось, что, каждый раз, когда она оборачивалась, непременно наталкивалась взглядом на герцога Уолфингэма, с мрачным видом стоявшего где-нибудь неподалеку от нее.

Выглядел он совершенно неотразимо: отлично скроенный дорогой вечерний костюм подчеркивал его великолепную фигуру, уложенные в модном беспорядке темные волосы несколько смягчали строгое выражение красивого лица.

Однако у Мэрайи были веские причины полагать, что появление герцога в зале с прохладительными напитками не случайно.

Несомненно, вынужденный провести в постели целую неделю герцог успел-таки передумать и принял решение не оставлять судьбу своего брата на волю случая – или каприза Мэрайи.

Какие бы причины ни стояли за назойливыми преследованиями со стороны Уолфингэма, Мэрайя больше не собиралась убеждать его в отсутствии романтического интереса к Энтони.

– Ну что вы, Обри! – Она тепло улыбнулась Мэйстоуну и взяла его под руку. – В самом деле, вы настолько красивый и утонченный мужчина, что легко затмите более молодых джентльменов, – коварно прибавила она, поворачиваясь к Уолфингэму. Щеки ее уже приобрели обычный оттенок, от румянца не осталось и следа.

Губы Дэриэна дрогнули в усмешке. Он подавил улыбку, натолкнувшись на вызывающий взгляд Мэрайи Бичем. Уолфингэм расценил ее последнюю фразу абсолютно верно: это был скорее выпад в его адрес, нежели комплимент Обри Мэйстоуну.

Хотя фамильярность, с которой они держались друг с другом, наводила на подозрительные размышления о более тесном знакомстве, нежели принято в светском обществе.

Неужели Мэйстоун мог быть ее любовником? Если так и есть, то просьба Дэриэна прекратить дружбу с юным и неопытным Энтони выглядела просто нелепо!

Одно лишь предположение о любовной связи Мэрайи с Мэйстоуном заставило его нахмуриться.

– Леди Бичем. – Он поклонился ей, так как это был их первый разговор сегодня – до этого момента Мэрайе удавалось избегать его общества. – Мэйстоун, – коротко кивнул он Обри.

– Уолфингэм, – в глазах Мэйстоуна мелькнул озорной огонек, как будто старый пройдоха разгадал мысли Дэриэна и теперь забавлялся от души, – вы пришли украсть у меня Мэрайю на танец или присоединитесь к нашей тесной компании и пропустите с нами стаканчик-другой?

– Ну, я точно пришел сюда не для того, чтобы пить. – Дэриэн не скрывал своего неодобрения, глядя на бокалы в их руках. – Говорят, леди Стоктон не слишком щедра на бренди в своем пунше.

– Совершенно не обязательно напиваться, чтобы наслаждаться вечером, – насмешливо протянула Мэрайя.

– Конечно нет. – Дэриэн пристально изучал ее из-под полуприкрытых век. – Но если бы мне и хотелось выпить безвредного фруктового сока, я бы попросил принести мне именно фруктовый сок. – Стоя очень близко к Мэрайе, Дэриэн вновь почувствовал ее аромат – легкий запах весенних цветов и более тяжелую экзотическую нотку, в которой он теперь распознал жасмин. Пьянящее и возбуждающее сочетание.

– Как это верно. – Примирительный смех Мэйстоуна снял растущее напряжение. – Кажется, я вынужден оставить вас, моя дорогая. – Он поставил бокал на столик и элегантно поднес руку Мэрайи к губам. – И позволить этому молодому человеку украсть вас на танец.

Мэрайя нахмурилась, прежде чем холодно отозваться:

– Насколько мне известно, его светлость оказался недальновиден и не попросил у меня заранее позволения потанцевать. Боюсь, моя бальная карточка полностью расписана.

– Что ж, так вам и надо, Уолфингэм. – Мэйстоун повернулся к Дэриэну и насмешливо взглянул на него. – В будущем вам следует быть проворнее, если хотите заполучить танец с нашей восхитительной Мэрайей, – весело поддразнил его Обри.

Разочарование Дэриэна из-за усилившегося возбуждения и очевидного нежелания Мэрайи общаться с ним достигло такого уровня, что он едва мог сохранять спокойный вид. Морщинка, залегшая между его бровями, стала еще глубже.

– Жаль, конечно, леди Бичем, – холодно произнес он. – Однако в качестве утешения мне довелось потанцевать с вашей очаровательной дочерью, леди Кристиной. Прелестная юная леди, она делает честь и вам, и своему отцу.

Мэрайя с яростью посмотрела на Уолфингэма и увидела насмешливый вызов в его темно-зеленых глазах. Не мигая, герцог спокойно ждал ее реакции. Он был уверен, что графиня предпочла бы, чтобы он держался подальше от ее юной и впечатлительной дочери.

Да, Кристина легко приняла объяснения Мэрайи, по какой причине герцог ночевал в Карлайл-Хаус на прошлой неделе: все дело в его внезапном недомогании. Однако от матери не укрылось волнение дочери, совершенно естественное в ее юном возрасте. Заметила Мэрайя и то, что Кристина проявляет любопытство к надменному, красивому и знаменитому герцогу Уолфингэму. Последнее, чего леди Бичем желала для своей дочери, – это увлечение таким опасным мужчиной.

Конечно, она даже мысли не допускала, что Уолфингэм серьезно заинтересовался Кристиной. Мэрайя скорее поверила бы, что он хочет просто досадить ей самой. Если так, то ему это вполне удалось!

Чем меньше и она, и Кристина проводят времени с Дэриэном Хантером, тем лучше. Ее образ жизни – особенно работа на корону! – был такого рода, что ей не следовало привлекать к себе внимание проницательного и упрямого герцога Уолфингэма.

– Кажется, музыка и танцы прекратились из-за ужина, ваша светлость. – Мэрайя заметила, как поток гостей проходит через зал, где они стояли, и направляется к накрытым столам. – На улице идет дождь, не могли бы вы сопроводить меня на прогулку в Западной галерее?

Она хотела запретить ему приближаться к дочери!

Надо сказать, Дэриэн не особенно гордился тем, что использовал леди Кристину Бичем как средство завоевания внимания Мэрайи, но не собирался извиняться за это. Только не теперь, когда он так близок к своей цели – поговорить с Мэрайей наедине.

Хотя сейчас он уже не был уверен в правильности этой идеи, учитывая свое болезненное возбуждение.

– Держитесь подальше от моей дочери! – воскликнула Мэрайя, как только они достигли длинной опустевшей картинной галереи, освещенной дюжиной свечей. Она сейчас же отняла у Уолфингэма свою руку и метнула в него яростный взгляд. Щеки ее покраснели от гнева, грудь резко вздымалась и опускалась от негодования.

– Вот как? – произнес он с раздражающим ее спокойствием, брови его лишь приподнялись в удивлении.

– Да! Вы только используете ее, чтобы наказать меня!

– Не очень-то это лестно для леди Кристины.

– Но это правда!

– Разве? – мягко поинтересовался он.

– Чего вы от меня хотите, Уолфингэм? – Мэрайя раздраженно смотрела на него. – Публичного признания, что ваш брат меня не интересует? Вас это успокоит? Убедит, наконец?

Дэриэн горько улыбнулся:

– Это точно не успокоит и не убедит Энтони. – Он поджал губы. – Равно как не поможет мне наладить с ним отношения, если вы расскажете ему, что причиной внезапного разрыва его отношений с вами стал я.

Мэрайя с шумом втянула в себя воздух:

– Может, вам следовало подумать об этом неделю назад, когда вы решили так грубо вмешаться в его жизнь?

– Какие у вас отношения с Мэйстоуном?

Резкая смена темы разговора привела Мэрайю в замешательство. Чего от нее и добивался этот несносный Уолфингэм.

Они с Обри Мэйстоуном предпочитали скрывать истинную природу их взаимоотношений, к тому же они редко проводили вместе время на публике. Так они поступили бы и этим вечером, если бы Обри не выразил желания срочно переговорить с Мэрайей. Их разговор прервал не вовремя появившийся Дэриэн.

Однако они были так сдержанны на публике, что Уолфингэм не смог бы догадаться, что между ними есть более глубокая связь. Во всяком случае, так она думала.

Мэрайя уже поняла, что с ее стороны неразумно недооценивать ум и проницательность Дэриэна Хантера.

– Мы с лордом Мэйстоуном знаем друг друга уже очень давно, – холодно ответила она. – Так случилось, что он дружил с моим покойным мужем.

– И это все?

– В чем теперь вы меня обвиняете, Уолфингэм? – гневно спросила Мэрайя. – Вы полагаете, что я соблазнила Мэйстоуна, как и вашего брата? Не слишком ли моя постель переполнена? – едко добавила она. – И каким образом, скажите мне на милость, это касается вас, пусть это и было бы правдой? Я вдова, а они оба холосты, так что веских доводов препятствовать моей связи с любым из этих джентльменов у вас нет. – Она устало пожала плечами.

По лицу Дэриэна пробежала тень.

– За исключением моральной составляющей.

– Да уж, вы, Уолфингэм, имеете право читать мне проповеди, когда сами недавно получили пулю в плечо, не иначе как сражаясь на дуэли из-за женщины! – Ее глаза возмущенно сверкнули в неверном свете зажженных свечей.

Дэриэн сердито смотрел на нее. Он очень хотел возразить, но сделать это значило бы вызвать ненужные вопросы насчет настоящей причины ранения. На эти вопросы он не мог, не имел права отвечать.

Тогда он решил действовать.

Утверждать это было бы преувеличением со стороны лорда Хантера, но ему действительно показалось, что руки вдруг сами собой поднялись, обняли Мэрайю за тонкую талию и уверенно притянули к его широкой груди.

Ее экзотический аромат тут же окутал все его существо, порабощая чувства и мысли. Он опустил голову и нашел ее губы, они раскрылись от удивления, позволяя еще вполне невинному поцелую стать более глубоким и чувственным. Предвкушая наслаждение, опытный в делах любви Дэриэн легко пробежался языком по ее сладким губам, прежде чем погрузиться в восхитительную глубину ее горячего рта.

В надежном кольце его рук она казалась такой слабой, такой хрупкой. Налившаяся от внезапного желания грудь плотно прижималась к его крепкому торсу, ее губы и рот были на вкус словно мед, и он жадно пил эту сладость, не в силах остановиться. Шелк ее кожи и жар податливого тела заставили его притянуть восхитительную женщину еще ближе, он словно пытался вобрать в себя этот жар, весь огонь ее страсти, зажегшийся от их близости. Он хотел заявить свои права на нее, полностью обладать ею.

Мэрайя оказалась совершенно не готова к тому, что Уолфингэм обнимет ее, не говоря уже о поцелуе. Настолько не готова, что она, не отдавая в том себе отчета, ответила на его поцелуй, после чего обнаружила, что ее руки каким-то образом оказались на груди Уолфингэма, а его губы продолжают страстно терзать ее рот. Она остро чувствовала все его тело, как его возбужденное естество прижимается к низу ее живота.

Она позволила себе ненадолго насладиться кратким триумфом – ведь очевидно, что Дэриэн Хантер, холодный и надменный герцог Уолфингэм, возбужден. Возбужден от ее близости, объятий, поцелуя…

После краткого мига триумфа последовали паника и отчаянная потребность освободиться. Она уперлась руками в его твердую мускулистую грудь, одновременно пытаясь вырваться из плена его чувственных губ.

– Отпустите меня немедленно, Уолфингэм!

В приглушенном сиянии свечей ее глаза излучали гнев, грудь бурно вздымалась от волнения. Мэрайя ухитрилась отодвинуться от него на пару дюймов, однако полностью освободиться из его рук ей не удалось.

– Вы слишком увлеклись, защищая интересы своего брата, сэр! – горячо воскликнула она, продолжая упираться ладонями ему в грудь.

Однако Дэриэн, похоже, не собирался ослаблять стальное кольцо своих рук. Он крепко сжал челюсти:

– Это не имеет отношения к моему брату.

– Как раз имеет!

Дэриэн тяжело дышал, способность трезво рассуждать улетучилась как дым. Когда он смотрел на Мэрайю, его разум словно затуманивался, и он не мог сформулировать ни одной более-менее ясной мысли. Все, что он мог, – это вспоминать восхитительный вкус ее нежных медовых губ, чувствовать изгибы ее стройного тела, вдыхать ее головокружительный аромат, заставлявший его естество пульсировать и наливаться желанием.

Желанием, которое Мэрайя, видимо, не разделяла.

Он страдальчески поморщился:

– А что, по-вашему, должно было произойти, когда вы пригласили меня сопровождать вас одну в галерею, Мэрайя?