Свидание в Скалистых горах

Глава 3

Спустя два часа Флер посмотрела на редеющую толпу гостей и полупустые тарелки в буфете и решила, что пора начать убираться. Она была рада, что может быть так занята в этот тяжелый день. Ее горе было слишком глубоким, чтобы с кем-либо делиться им, и ей лучше было оставаться занятой, пока душевная боль не уляжется немного.

Она направилась к буфету, но внезапно чуть не столкнулась с высокой красивой кареглазой блондинкой в темно-синем платье, обтягивающем ее стройную фигурку. Это была младшая сестра Колина и Дрейка, Эмма Александер.

Она заволновалась, хотя они прежде были подругами. Но она не общалась с ней с того момента, когда расторгла помолвку с Колином.

– Флер! – Эмма крепко обняла ее. А потом, нахмурившись, отстранилась. – Мне очень жаль, что твоя бабушка умерла. Прости, что я опоздала на церемонию, но я была в Денвере на примерке подвенечного платья. Я очень любила Антонию. Колин все еще живет в Монтане, но я уверена, что он прислал свои соболезнования.

Флер немного оттаяла от ее теплых слов и очевидной искренности. Она была рада, что отношение Дрейка к ней никак не повлияло на то, как относится к ней Эмма.

– Большое спасибо. И поздравляю со свадьбой. Я не знала, что ты помолвлена.

Эмма широко улыбнулась:

– Мы обручились еще на прошлое Рождество. И свадьба назначена на четвертое июля.

– Всего через несколько недель? Вы устраиваете свадьбу здесь?

– Дрейк сказал, что мы можем устроить прием на ранчо, и это было бы идеально. Но я не могу найти никого, кто взялся бы организовать еду. Кейтеринговая компания, с которой я заключила договор, внезапно закрылась. – Эмма хитро улыбнулась. – Но теперь я знаю, что мне делать.

Эмма указала на столы, уставленные тарелками.

– Что? – Флер не поняла ее намека. – Я не заказывала кейтеринг, так что ничем не могу помочь тебе.

– Но ты же теперь сама шеф-повар! – с энтузиазмом провозгласила Эмма. – Кем ты всегда и хотела быть. И сегодня ты одна накормила половину города. Согласишься сделать то же самое для меня на моей свадьбе? У меня очень приличный бюджет, но я не могу найти ни одну из лучших компаний, которая согласилась бы ехать в Кэтемаунт.

Это предложение было таким заманчивым, что у Флер перехватило дыхание. Но ей не хотелось снова увидеться с Колином, не говоря уже о том, что ей придется общаться с Дрейком.

– Нет, Эмма. Я не смогу приготовить еду для такого большого приема. Мне просто хотелось почтить память Антонии…

– И у тебя это замечательно получилось. – Эмма нежно сжала ее руку. – Ты приготовила все блюда, которые так хорошо готовила Антония. Именно поэтому я хочу, чтобы ты сделала то же самое для меня. Антония приносила еду моей семье после того, как погибли мои родители. Она так заботилась о нас. Особенно обо мне.

Флер тогда было всего десять лет. Она была всего на год старше Эммы.

– Я этого не знала, – пробормотала Флер, тронутая щедростью и великодушием своей бабушки. – Можешь дать мне пару дней на размышления? На следующей неделе я тебе обязательно позвоню.

Она пока еще не нашла работу, так что дополнительный доход ей не повредит. Но не придется ли ей слишком тесно общаться с Колином и Дрейком? Она не была готова к этому.

И тут она встретилась глазами с Дрейком, стоявшим в дальнем углу зала. Ей показалось, что ожили все ее нервные окончания. Конечно, это лишь потому, что она не любила его. Ей следует быть осторожной, сталкиваясь с этим харизматичным, но бездушным мужчиной. И тем не менее ее сердце забилось сильнее, словно их связывало что-то… большее.

– Конечно. Прости, что я говорю об этом не в самый подходящий момент.

– Я рада, что узнала о твоей свадьбе, Эмма. И я очень счастлива за тебя.

– Могу я помочь тебе убраться? – предложила Эмма.

– Нет, спасибо. Я видела, что Ларк направилась на кухню. Она поможет мне.

Может быть. Ее сестры в течение всей церемонии старались находиться как можно дальше друг от друга. Не станут ли они избегать и ее, чтобы случайно не столкнуться?

Как они могут решать, как распорядиться наследием Антонии, если даже не разговаривают друг с другом?

Когда Эмма отошла от нее, Флер начала собирать со стола пустые тарелки. А потом прошла на кухню, где Ларк уже мыла посуду, повязав поверх простого черного платья холщевый фартук.

Прилив любви к сестре заставил Флер немного оттаять.

– Спасибо тебе большое… – начала она.

– Не стоит. Если бы я не нашла себе занятия, я бы задушила отца. Джессамин практически силой заставила его задержаться на похоронах собственной матери.

– Но ты же знаешь, что люди по-разному переживают свое горе. Папа никогда не умел справляться с сильными эмоциями, – попыталась урезонить ее Флер.

Ларк фыркнула:

– Это уж точно. Например, с любовью к своим дочерям.

Но прежде чем Флер успела ответить, дверь на кухню распахнулась, и на пороге появилась Джессамин, державшая в руках поднос, нагруженный стаканами.

Она выглядела так неуместно здесь с ее дорогими дизайнерскими часами, в туфлях на красной подошве и в сшитом на заказ костюме. Ее волосы были того же цвета, что и у Ларк, но в то время как волосы Ларк были прямыми, кудри Джессамин могли бы послужить рекламой шампуню. В этот день она собрала их в пучок на затылке, что ей очень шло.

– Еда была бесподобной, Флер, – провозгласила Джессамин, ставя поднос на столик. – Я держалась, как могла, но, когда я попробовала испанскую тортилью, на меня накатила ностальгия. Она была в точности такой, как у бабушки.

У Флер перехватило дыхание. Джессамин не была щедра на комплименты.

Она окинула взглядом сестер – Ларк, процветающего врача, и Джессамин, акулу бизнеса. Как было бы хорошо, если бы они могли делить свои проблемы друг с другом!

– Спасибо. Мне было отрадно готовить на ее кухне. Я думала, мне будет тяжело, и в некотором роде так и было. Но на самом деле я чувствовала себя так, словно она рядом со мной. Словно она хотела, чтобы я была там.

Ларк выключила воду, вытерла руки и подошла к ним.

– Конечно, дорогая, конечно, бабушка хотела бы этого, – заверила она, обнимая ее за плечи. А Джессамин взяла ее за руку.

Как печально, что только горе смогло свести их вместе. Стоя рядом с сестрами, Флер вспоминала, сколько счастливых моментов они делили в детстве.

– Подождите. Я знаю, что вы обе должны сегодня вечером уехать, но я хочу, чтобы этим летом вы приехали сюда и какое-то время пожили на ранчо до того, как мы его продадим.

– Флер, я очень занята на работе… – начала Джессамин.

– Не знаю, смогу ли я выбраться, – подхватила Ларк.

– Пожалуйста. Просто постарайтесь. Если ранчо – наше единственное совместное наследство, мы должны совместно пожить здесь. Пусть даже всего несколько дней.

Воцарилось молчание, потом обе кивнули.

– Я попытаюсь, – пообещала Ларк.

– Я тоже, – согласилась Джессамин. – Но мне нужно идти. Мы с папой сегодня летим в Нью-Йорк. Нам пора уходить.

Флер вздохнула.

– Спасибо, что удержала его здесь так надолго, – сказала она.

Джессамин махнула рукой и вышла из комнаты. А Ларк снова принялась мыть посуду.

Они были уже не теми сестрами, какими были раньше. И может быть, они больше никогда не будут так любить друг друга. Но Флер надеялась, что у них еще остался шанс стать одной семьей.

Сидя на капоте своего грузовичка, Дрейк уже начал беспокоиться, что Флер уехала с кем-то еще. И это почему-то расстроило его.

На парковке оставалась одна ее машина. Он поставил свой грузовик рядом с ней и принялся ждать, чтобы переговорить с Флер. Чтобы рассказать ей, какие у него планы на Крукт-Элм, и постараться примириться.

Особенно сейчас, когда Эмма попросила Флер взять на себя свадебный банкет. Он был очень удивлен этим. Флер, возможно, была отличным поваром, но она не занималась кейтерингом. Он очень надеялся, что она не откажет Эмме из-за него. Он не хотел, чтобы она огорчила его сестру.

Спустя мгновение дверь здания отворилась, и он увидел Флер, которая держала в одной руке два огромных пакета, а в другой – большую коробку. Ее волосы были собраны в хвост высоко на макушке.

Дрейк поднялся и поспешил ей навстречу. Час назад он заезжал домой и переоделся в джинсы и футболку, а Флер все еще была в том же самом сером платье, которое обтягивало ее роскошные формы, чего он, черт возьми, не должен был бы замечать!

– Позволь, я помогу. – Он взял у нее из рук тяжелую коробку. – Твоя машина открыта?

– Нет. Ключи в моей сумочке. Но что ты здесь делаешь?

Она окинула его оценивающим взглядом, и ему это понравилось.

Но, черт, ему следует решить с ней вопрос о покупке ранчо, чтобы потом он мог держаться подальше от нее.

Было плохо уже то, что его влекло к бывшей невесте брата. Еще хуже было то, что это он в свое время расстроил их помолвку.

– Я еще раз хочу постараться исправить плохое впечатление обо мне.

Он поставил на землю коробку, взял у нее пакеты, и она начала рыться в сумочке в поисках ключей.

– Потому что ты хочешь купить наше ранчо. Не будь этого, ты никогда бы не попытался быть вежливым со мной.

Она нашла ключи, вставила ключ в замок, и крышка багажника со скрипом поднялась.

– Это неправда. – Он поставил коробку в багажник рядом с запасным колесом. – Мне и раньше хотелось быть с тобой вежливым. Я хочу сказать… мне это дается легко.

Он взял у нее пакеты и положил их в багажник.

– Отлично. Я вся внимание… и готова оценить твою попытку вести себя не так… отвратительно, как прежде.

Она облокотилась на машину и, склонив голову набок, внимательно посмотрела на него.

Он взглянул на ее белоснежную шею и ущипнул себя за переносицу, чтобы прогнать желание прикоснуться к ней губами.

– Можешь на пару минут сесть в мою машину? Вечер такой замечательный.

Кивнув, она выпрямилась и шагнула к нему. Он сжал руки в кулаки, прогоняя желание обнять ее за талию.

Когда она устроилась в машине, он сел рядом с ней. Где-то заухала сова, и Флер содрогнулась.

– Вечер замечательный только для всякой нечисти, надо полагать. Что это за потусторонние звуки?

Он рассмеялся:

– Это сипуха. Ты явно слишком долго жила в городе.

Она поежилась:

– Ну, этот звук достаточно зловещий, чтобы его можно было использовать в фильме ужасов.

– Ты все это время жила в Далласе?

– Да. Я переехала туда, когда у нас с Колином расстроилась помолвка. Мама живет на Западном побережье рядом с Ларк, а отец занят бизнесом в Нью-Йорке. Там же живет и Джессамин.

Ему хотелось спросить, почему она не поехала к кому-нибудь из них, когда помолвка расстроилась, но он знал, что не имеет на это права. Учитывая, что причиной ее расставания с Колином был он.

– Я обратил внимание, что твой отец не хотел ни с кем общаться сегодня. Ларк все еще не разговаривает с ним?

Она покачала головой:

– Нет. Я, наоборот, готова с ним разговаривать, но он избегает меня. Ларк говорит, что он подвержен стрессам, но лично я считаю, что он просто злопамятный.

– Трудно представить, что сын Антонии вырос таким нервным. Но я хотел поговорить с тобой сегодня, чтобы убедить тебя, что я готов купить Крукт-Элм с самыми лучшими намерениями и заплатить за него справедливую рыночную цену.

Она поджала губы.

– Мы еще даже не выставили его на продажу. И я еще не изучала цены на рынке.

– Но я их изучал…

Она возмущенно посмотрела на него:

– Не думаешь же ты, что, учитывая наши отношения, я поверю тебе на слово в вопросах цены на ранчо?

Он почувствовал себя задетым.

– У нас нет никаких отношений. Но я старался быть хорошим соседом для Антонии, и мне хочется думать, что она это ценила.

– Тогда почему ты не уговорил ее продать тебе ранчо, если у вас были такие замечательные отношения?

Она повысила голос, и Дрейк помрачнел. Разговор пошел совсем не так, как он надеялся. Но он постарался подавить свое недовольство.

– Я думаю, она продала бы его мне, если бы не чувствовала, что обязана оставить его своим внучкам, давая им возможность поселиться здесь, если они этого захотят. Но, судя по всему, ни одна из вас не жаждет обосноваться в этом городе.

– Откуда тебе это знать? Ты совсем не понимаешь меня.

– Ты пять лет не появлялась в Кэтемаунте. Даже ради Антонии. Не хочешь же ты сказать, что внезапно захотела стать моей соседкой?

– Я не появлялась здесь из-за тебя, – выпалила она. – Ты никогда не пытался скрыть свою неприязнь ко мне и сделал все, чтобы разорвать мои отношения с Колином. Особенно в тот момент, когда я так нуждалась в его поддержке. Неужели ты не понял, что я боялась вернуться, потому что здесь живешь ты?

Она казалась такой расстроенной и ранимой, что он почувствовал угрызения совести. Пять лет назад она не была такой. На самом деле он даже был удивлен, что она так легко сдалась. Он ожидал, что она будет бороться за свою любовь, но она просто согласилась разорвать помолвку.

– Что ты имеешь в виду, говоря о поддержке? – Он думал, что она охотилась за деньгами Колина. – Чтобы он поддержал тебя в финансовом отношении?

Она сердито фыркнула, выскочила из грузовичка и направилась к своей машине.

– Флер! – Он выскочил из машины следом за ней и догнал ее. – Объясни. Если тебе не были нужны его деньги, о какой поддержке ты говорила?

Она резко развернулась.

– Знаешь что, Дрейк? Я не обязана ничего тебе объяснять. Ни тогда, ни сейчас. – Она стояла так близко от него, что он уловил исходящий от нее аромат ванили. Ее теплое дыхание обжигало его щеку. – Если на то пошло, ты последний человек на земле, у кого я взяла бы хоть один цент. Так что я не продам тебе Крукт-Элм.

Ее тепло и исходивший от нее аромат отвлекли его, и до него не сразу дошел смысл ее слов. А когда дошел, она уже садилась в свою машину.

– Флер, подожди! – Он все испортил. Но он не мог позволить себе ссориться с Флер, учитывая, как много стояло на кону. – Не принимай решения прямо сейчас, когда ты так расстроена.

– Спокойной ночи, Дрейк. – Она захлопнула дверь, но посмотрела на него в открытое окно. – И тебе самому придется сказать Эмме, что благодаря тебе я отказываюсь обслуживать ее свадьбу. Потому что ты всегда думал обо мне самое плохое. Но тебе не впервой огорчать своих брата и сестру.

Он собрался было возразить, но она закрыла окно и тронулась с места.

Как он умудрился потерять землю, которая ему была так нужна, и в то же время расстроить планы Эммы? Но у него в ушах все еще звучали слова Флер о том, что она нуждалась в поддержке Колина. Неужели он чего-то не знал о ее отношениях с его братом?

Его встревожило то, что Флер была так расстроена. Ее возмущение было таким искренним и поставило под вопрос все, что он прежде думал о ней. Он знал лишь одно: когда его брат начал встречаться с Флер, он был веселым и жизнерадостным юношей, а после обручения с ней стал замкнутым, нервным и грустным. Он отказывался обсуждать свои отношения с Флер, а после их разрыва уехал из города. С тех пор они почти не разговаривали.

Но, может быть, Флер просто хорошая актриса, и ее возмущение было притворным. А если нет, ему стоит выяснить, что же произошло пять лет назад. И поскольку Флер ясно дала понять, что не собирается ничего ему объяснять, это означало, что ему нужно будет позвонить брату.

Он не испытывал угрызений совести из-за того, что пять лет назад расстроил помолвку брата. Потому что он все еще помнил исходивший от Флер аромат, который пробудил в нем сложные чувства. Потому что на какой ад он обрек бы себя, испытывая такие чувства к жене своего брата?