Сводный брат - миллиардер (ЛП)

Глава 1

- Ты говорила, что это будет небольшая тусовка, - пытаюсь перекричать громкую музыку. Я чувствую, как от басов вибрирует тело, пока, стесняясь, стою в углу на огромной вечеринке.

- Разве я говорила такое? – усмехается моя подруга Райли. – Я хотела сказать, что она будет эпической, не похожей ни на одну другую.

Закатываю глаза, когда нас затягивает в толпу, кишащую одноклассниками. Я должна была предугадать, что Райли предпочтет провести субботнюю ночь где угодно, но главное, чтобы это была отвязная вечеринка. Мы с ней лучшие подруги уже семнадцать лет. Можно сказать, с самого рождения. Но, в то же время, наше с ней представление об «интересном времяпрепровождении» кардинально отличается. Если бы я была в здравом уме, то никогда бы не позволила себя притащить сюда. Я бы с большим удовольствием свернулась дома калачиком с альбом для рисования и чашкой чая. Но что сделано, то сделано, и у меня особо нет выбора, кроме как попробовать хорошо провести время.

- А вот и девчонки пришли,- говорит мелкий здоровяк, пробираясь к нам боком с красным пластиковым стаканчиком в руках. – С меня первый напиток.

- Теплое пиво с рогипнолом*? – спрашивает Райли, приподнимая идеальную бровь.

* Рогипнол - неофициальный запрещенный препарат, который иногда используют, чтобы лишить кого-либо сознания.

- У нас уже есть, Чэмп, - говорю парню, доставая из сумки целую бутылку лучшего виски моего отца. Сейчас он редко выпивает. – Может, повезет в следующий раз.

- Пара кайфоломщиц, - ворчит мелкий, надувшись.

- Отличная вечеринка, Рай, - саркастично смеюсь, открывая бутылку.

- Просто запомни, Эбби, меньше, чем через год, мы уже никогда не будем иметь дела с мальчишками из школы, - заявляет она, взяв бутылку, которую протягиваю ей.

- Не могу дождаться, - произношу тоскливо. - Я знаю, ты не хочешь, чтобы молодость ушла или что-то в этом духе, но чем раньше закончится школа, тем лучше.

- Что? Разве ты не наслаждаешься денечками нашей славы? – спрашивает Райли с притворным удивлением, указывая на наших собратьев по развлечению.

Я оглядываю вечеринку, развернувшуюся вокруг. У какого-то богатенького подростка родителей нет в городе, и вся школа собралась в их макособняке*, чтобы впустую потратить ночь: послушать чей-нибудь ужасный плейлист с Ipod, сделать сомнительный выбор с кем переспать. Я едва не наступаю на парочку, зажимающуюся в пьяном угаре, пока иду через фойе. С диким воплем какой-то парень пытается покачаться на люстре, только промахивается и падает плашмя лицом вниз под шумный смех зрителей.

* Макособняк - большой, новый особняк, чаще всего претенциозный и безвкусный "замок".

- Если это дни нашей славы, - говорю Райли, - у нас серьезные проблемы.

- Да ладно, - смеется она, сцепляя наши пальцы. – Уверена, мы сможем найти уголок потише. Здесь, должно быть, больше сотни комнат.

Я позволяю Райли тащить меня сквозь толпу, игнорируя пьяных чуваков, которые отпускают в нашу сторону лесбийские шуточки. Моя подруга - милашка: темные, шелковистые кудри, загорелая кожа, восхитительные изгибы, но я никогда не была хоть немного заинтересована в «экспериментах» с ней. Мы любили друг друга, как сестры. Но факт того, что у меня никогда не было парня, позволяет некоторым в школе думать, что я не интересуюсь мальчиками. А вот как обстоят дела на самом деле : у меня много знакомых парней. Но найти такого, на кого стоило бы тратить время в Коннектикутской старшей школе, оказалось невозможно.

Ну… практически невозможно.

С моей точки зрения эта вечеринка - просто череда ног и тел. Будучи пять и три фута в росте я отношусь к тем, кого обычно называют «коротышка». Быть миниатюрной удобно для игры в прятки, но, чтобы чувствовать себя взрослым человеком, этого мало. Как и того, чтобы к тебе относились должным образом. Но через пару недель у мира не останется выбора в том, как подтвердить мой статус взрослой девочки, потому что, наконец, мне исполнится восемнадцать. Вопрос в том, как быстро я смогу убраться из города и буду предоставлена самой себе, как только официально повзрослею. Мы с Райли поднимаемся по широкой лестнице и украдкой направляемся в хозяйскую спальню, минуя потерявшего сознание одноклассника, которому кто-то на лице нарисовал несмываемым маркером пенис.

Мда. Мало кто быстро взрослеет.

Мы просовываем голову в хозяйскую спальню и вздыхаем с облегчением, поскольку в этой части дома гораздо тише. Может, мы сможем зависнуть тут и переждать это мировое дерьмовое шоу.

- Ох, ох, - бормочет Райли, глядя на меня со злым блеском в глазах. – Посмотри кто здесь, Эбби.

Я выглядываю из-за спины подруги, рассматривая, наверное, сотню человек или около того, зависающих в хозяйской спальне. У меня уходит полсекунды, чтобы понять, о ком она говорит. Желудок сжимается, когда до боли знакомые голубые глаза останавливаются на мне.

- Дерьмо! – пищу я, ныряя за спину Райли. – Я не знала, что он будет здесь!

- Вся школа здесь, Эбби, - смеется Райли. - Ты должна была догадаться.

- Он слишком крут для таких вечеринок. Ой, неважно, - говорю я, закатывая карие глаза. - Пошли. Не думаю, что он видел меня. Давай, просто уйдем…

- Эй, сестренка! – зовет грубый голос через всю комнату. – Что ты здесь делаешь? Разве уже не время ложиться спать?

Я стону, когда гул смешков разносится по комнате, и поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Эмерсон Сойер, мой голубоглазый дьявол, идет ко мне. Ростом в шесть футов, с широкими плечами, конусообразным торсом и четко очерченными мышцами. Его копна лохматых, каштановых волос искусно взъерошена, прядь спадает на лоб. В джинсах и малиновой футболке он выглядит так же замечательно, как и в костюме-тройке, сигарета зажата полными, твердыми губами.

На самом деле, мой персональный кошмар выглядит как совершенная мечта.

- Не называй меня так на публике. Вообще так не называй, - говорю ему, скрещивая руки, чтобы скрыть тот факт, что мое сердце гулко стучит в грудной клетке при его приближении.

- Почему нет, сестренка? – он вальяжно усмехается, делая длинную затяжку.

- Потому что это чертовски отвратительно, - отвечаю раздраженно, заправляя свои длинные, пепельно-русые волосы за уши. – Тем более, это не правда.

- Конечно, правда. Во всех смыслах, - пожимает он плечами.

Я знаю Эмерсона Сойера уже четыре года. Точнее, я наслышана о нем четыре года. В нашем городе Коннектикут две средние школы, у которых со старшей общая столовая. Мы с Эмерсоном ходили в разные школы, между которыми довольно четкое разделение на учеников из богатых и бедных семей города, но старшие классы в итоге объединены. Я заметила его в первый же день в старшей школе, когда он спорил с нашим учителем по половому воспитанию, который придерживается мнения о пользе воздержания (да разве Эмерсон может иначе). Он не имел ни малейшего представления о моем существовании. До этого года, когда две сферы нашей жизни, личная и социальная, перевернулись с ног на голову.

- В чем проблема? Ты стыдишься брата из неблагополучного района? – говорит Эмерсон, вырывая меня из воспоминаний.

- Не делай вид, - бросаю в ответ, - словно не можешь вынести чопорную, богатую девушку, как потенциальную сестру.

- Ты глупышка, - решительно отвечает он. - Но если это заставит тебя почувствовать себя лучше: во всем виновата твоя личность, а не деньги.

Я молча смотрю на Эмерсона, в очередной раз рассердившись на его мастерское оскорбление. Эмерсон выяснил, как именно добраться до меня.

Около двух месяцев назад я испытала шок, когда мой вдовец-отец, Роберт Роуэн, объявил, что после того, как в течение четырех лет отказывался от свиданий, встретил новую любовь. «Ее зовут Дебора», - сказал он мне. Они познакомились на встрече АА (анонимные алкоголики) и поладили. Он постоянно говорил о ней, оставался у нее на всю ночь, словно снова стал подростком, и вообще чертовски беспокоил меня.

Спустя две недели папа сказал, что влюбился и хочет познакомить нас с Деборой как можно скорее. Я неохотно согласилась остаться на ужин следующим вечером, чтобы встретиться с его таинственной пассией. Мы потеряли мою маму Сидни в ужасной автомобильной аварии незадолго до того, как я перешла в старшую школу, поэтому мысли о новой женщине в жизни отца давались мне нелегко. И все же нацепила на лицо свою лучшую маску счастья и дружелюбия, ну, насколько это было возможно. Я никогда не могла ответить отказом или вступить в спор с отцом, поэтому у меня не оказалось иного выбора.

Следующим вечером, как только раздался звук дверного звонка, сигнализируя о приходе Деборы в нашу семейную жизнь, отец попросил меня открыть. Пока я шла к двери, он упомянул, что сын Деборы присоединится к нам. А когда распахнула ее, чтобы поприветствовать нашу гостью и ее «плюс один», то была удивлена настолько, что у меня челюсть едва не упала на пол. На пороге стоял Эмерсон Сойер. И по его чистому, бескорыстному взгляду могла сказать, что он понятия не имел, кто я такая.

- Что это? – прерывает мои мысли Эмерсон, ухмыляясь, и вытаскивает из моего заднего кармана металлическую флягу. Гамма ощущений опалила кожу чуть выше пояса, когда его пальцы коснулись моей голой плоти. От его пальцев мурашки побежали по телу. Словно каждая клеточка инстинктивно отреагировала на него. Мне придется сделать каждой из них суровый выговор.

Эмерсон откручивает пробку и, не задумываясь о содержимом, сходу делает глоток, издавая хриплый крик, когда пробует крепкий виски.

- Ты принесла отличную вещь! – ликует он, закинув свою мускулистую руку мне на плечо. – Должно быть, из папиного тайника, а?

- Отдай, Сойер, - командую, вполсилы пытаясь оттолкнуть его. Если быть честной, ощущение его твердого, крепкого тела напротив моего - это что-то, о чем я никогда не перестану втайне отчаянно мечтать, но он никогда не узнает об этом.

- Перестань, сестренка. Нужно делиться, - дразнит он, поднимая флягу вверх, чтобы я не дотянулась. Дразнить меня маленьким ростом, или отсутствием такового, - одно из его любимых занятий.

Я вздыхаю, отказываясь участвовать в его игре. Иногда скучаю по тому времени, когда Эмерсон не знал моего имени. И когда мы еще не ходили в одну огромную школу, где учится около трехсот учеников в старших классах. Так, первые три года в старшей школе я могла испытывать огромную, безответную влюбленность в Эмерсона, фактически даже не разговаривая с ним. Эмерсон играет в лакросс, он «в теме». Поскольку наша школа крайне разнообразна с социально-экономической точки зрения, то популярность не зависит от того, сколько денег у твоей семьи. А если и так, то, на самом деле, я была известна по всей школе, как «та самая девушка-коротышка, которая постоянно рисует». Но боги популярности не отдали свое предпочтение мне. Я очень маленькая, всезнайка, с тихим голосом, просто невидимка в коридорах старшей школы МакКарен. На самом деле, сейчас я известна, как дочь парня, с которым встречается «горячая мамочка» Эмерсона.

Ох, как сентиментально.

- Просто отдай эту чертову фляжку, - бормочу я, разворачиваясь на каблуках, чтобы уйти. - В любом случае я собиралась уходить. Наслаждайся, Сойер.

Но как только я пытаюсь выйти, Эмерсон появляется на моем пути, его поразительно сложенное тело преграждает дорогу. Я сталкиваюсь с его мышцами, а мои руки врезаются в живот. Проглатываю стон, когда ощущаю его безумно твердые шесть кубиков пресса под своими пальцами. Я быстро отхожу от него, поймав удивленный взгляд Райли. Она знает все о моих чувствах к Эмерсону, поскольку является моей лучшей подругой. К счастью, остальные в этой комнате не могут видеть меня насквозь. Особенно Эмерсон.

- Не будь такой занудой, - смеется он, протягивая мне флягу и затушив сигарету в оставленном кем-то красном стакане. – Останься и повеселись хоть раз в жизни.

- Я не зануда. Просто ты заноза в заднице, - отвечаю, выхватывая флягу из его сильных рук.

- Эй. У меня было трудное детство, - говорит он слишком драматично, положив руку на сердце и состроив страдальческое лицо. – Ничего не могу с собой поделать.

- Кто я, сержант Крапке*? – спрашиваю я, рассмеявшись против воли. – Оставь меня в покое.

*Сержант Кнапке - герой «Вестсайдской истории», культового американского мюзикла, снискавшего всемирную славу благодаря киноверсии, снятой в 1961 году. Он повествует о трагичной любви современных Ромео и Джульетты, которых зовут Тони и Мария.

Неудивительно, что Эмерсон настолько популярен с его неудержимым чувством юмора, внешностью плохого мальчика и наплевательским отношением. Он может заполучить любую девушку в нашей школе. Ничуть не сомневаюсь. Я вела тщательный подсчет его подружек на протяжении нескольких лет, и он, безусловно, не создан для «отношений». Он тусуется с новой девушкой каждые выходные. И, кажется, этот уик-энд не станет исключением.

- Эй, Эмерсон, - хриплый голос доносится из-за его плеча. Две тонкие наманикюренные ладошки оборачиваются вокруг его торса сзади, и красивое, зеленоглазое лицо выглядывает из-за спины.

Мое сердце сжимается от боли, когда узнаю Кортни Хейнс, великолепную рыжую девушку из нашей школы. Она неизменная звезда в каждом спектакле школьного театра, шоу талантов и хорового концерта. Она, наверное, отправится в Нью-Йорк после окончания школы и станет одной из сенсаций Бродвея. Но сейчас она, кажется, очень счастлива в роли девушки, «Которая-Составит-Компанию-Эмерсону-Сойеру-Сегодня-Ночью».

Должна заметить, я бы тоже.

«Прекрати! - упрекаю себя, стряхивая неловкость. – Тебе больше нельзя любить его. Ваши родители встречаются. К тому же, он думает о тебе, как о немного раздражающей мошке... Когда вообще о тебе думает. Возьми себя в руки, Эбби».

- Привет, Райли. Привет, Эбби,- говорит Кортни Хейнс, оборачивая руку Эмерсона вокруг своего плеча. – Рада, что вы смогли присоединиться к моей маленькой, шумной вечеринке!

- Это твой дом? – восклицаю я, оглядываясь вокруг в изумлении. Дом моего отца довольно солидный, но ее по-настоящему роскошный. Это самое большое поместье. Наш район Коннектикута изобилует гигантскими домами, но ее семья переплюнула всех.

- Ага. И это моя комната, - самодовольно улыбается она, опуская свою руку в задний карман Эмерсона. - Мои родители были так добры, что уступили мне главную спальню и все остальное, они замечательные.

- Как мило, - ровно говорит Райли, шагнув ко мне. Семья Райли из рабочего класса, и атрибуты богатства никогда сильно не интересовали ее. Она никогда не использовала финансовое положение моей семьи против меня. Но это только потому, что я знаю о привилегии, которая приходит вместе с семейным наследством. Она не терпит богатых детей в нашей школе, которые, кажется, не обращают внимания на то, что у них есть. И Кортни, безусловно, одна из их числа.

- Пойдем, малыш, - говорит рыжеволосая Эмерсону. - Мы поиграем в одну игру. Вы, девчонки, тоже должны присоединиться!

- О какой игре идет речь? – спрашивает Райли, сделав глоток моей выпивки. - Дартс? Покер?

- «Семь минут на небесах», - визжит Кортни, взволнованно подпрыгивая вверх-вниз на носочках.

- Ты серьезно? – выпаливаю я.

- Конечно, - отвечает Кортни, раздражаясь отсутствию у меня энтузиазма. – В чем проблема? Как ни парадоксально, но мы в нее играем. Ты хипстер, не так ли? Поэтому должна понимать.

- Я не хипстер, - отвечаю ей. - Просто иногда люблю почитать.

Эмерсон пытается скрыть смешок за кашлем. Я смотрю на него в изумлении. Я что, на самом деле только что заставила моего порицателя по совместному проживанию смеяться?

- Неважно, - щебечет Кортни, таща Эмерсона обратно к компании. - Присоединяйтесь или нет.

- Давай убираться отсюда, - бормочу Райли, когда Эмерсон уходит.

- И упустить шанс оказаться в шкафу с твоей ЕНЛ? – усмехается она в ответ.

- Моей, что? – непонимающе спрашиваю я.

- С твоей Единственной Настоящей Любовью, очевидно же, - говорит она, оборачивая руку вокруг моей талии и толкая меня к компании.

- Ох, пожалуйста, - шепчу я. - Это было просто увлечение! И, кроме того, теперь все кончено.

- Ага, - говорит она, закатывая глаза. – А-то я не видела, как ты ласкала его шесть кубиков пресса в течение долгого, жаркого мгновения совсем недавно.

- Я ничего не ласкала, - шиплю. - Я просто…

- Ладно! – щебечет Кортни, потирая руки и оглядывая собравшихся гостей. - Давайте сделаем это. Все знают правила игры «Семь минут на небесах»? – ее глаза находят меня. - Эбби?

- Ха-ха, - бормочу, испытывая сильное желание превратиться в лужицу. – Да, я знаю правила. Я когда-то тоже училась в восьмом классе.

Все хихикают, удивленные, что я возразила их королеве. Кортни - не та девушка, которой часто что-то говорят в ответ. На мой взгляд, именно поэтому ей почаще нужно давать отпор. Даже Эмерсон склоняет голову, выглядя немного восхищённым. Или, по крайней мере, там что-то лтличное от обычного выражения презрительной скуки, которое стало его отношением ко мне «по умолчанию».

- Ладно. Так кто хочет первым выбрать двух жертв? – спрашивает Кортни, ее зеленые глаза сверкают озорством.

- Чур, я! - твердо говорит Райли, поднимая руку вверх, прежде чем кто-то другой получит шанс. Холодный укол паники пронзает меня, когда моя лучшая подруга злобно улыбается.

- Круто, - щебечет Кортни. – Райли, ты начинаешь. Кто первыми отправится в шкаф?

- Ты не посмеешь, - бормочу себе по нос. - Райли, я серьезно…

- Эмерсон и Эбби! - торжественно воркует Райли, посылая мне улыбку, ясно говорящую: «Ты знаешь, что хочешь этого. Однажды ты скажешь мне спасибо».

- Ох, - отвечает Кортни, уголки ее прелестных губ опускаются. – В смысле. Все в порядке. Если вы любители инцеста, или как там.

Наши одноклассники с восторгом смеются, когда запретное слово дрейфует по воздуху, как какой-то дым от одной из сигарет Эмерсона. Глубокий приступ стыда пронзает меня. Я провела много бессонных ночей, ругая себя за то, что меня до сих пор привлекает Эмерсон. Я отбрасывала слово на букву «Л» миллион раз, надеясь разрушить чары, в которые попала. Но это невозможно. Не важно, что может подумать весь остальной мир, но я схожу с ума по этому великолепному, классному, хитрому, интеллектуальному парню. И маленький роман наших родителей не может изменить этого.

- Супер, Райли, - смеется Эмерсон, скрестив руки. – Мне нравится.

В глазах Кортни вспыхивает ревность, когда она смотрит в мою сторону.

- Отлично, - хлопает она, раздражённая, поскольку сама не идет в шкаф с Эмерсоном. – Но вам двоим лучше хорошенько позабавиться. Не стойте там, сложа руки. Нам нужны какие-нибудь доказательства того, что вы там что-то делали. Все согласны?

Вопли одобрения разносятся вокруг. Я осматриваю своих одноклассников, озадаченная и униженная.

- Какие на хрен тебе еще доказательства? – спрашиваю ее. - Я не собираюсь записывать секс-видео.

- Сама подумай, - шипит Кортни, толкая Эмерсона ко мне. – Можешь поблагодарить свою лучшую подругу Райли за предложение.

- Спасибо, подружка, - Эмерсон усмехается Райли, подходит и встает около меня. Он делает великий, широкий жест, предлагая свою руку, словно мы собрались на бал. - Мадам? – дразнит он.

- Просто давай покончим с этим, - ворчу я, проносясь мимо него к шкафу.

Толпа имитирует звук поцелуев, когда я открываю дверь и вхожу внутрь с Эмерсоном, следующим за мной по пятам. Как только я захожу, то офигеваю. Я ожидала шкаф с пальто, где едва хватит места, чтобы двигаться. Но, конечно, гардеробная Кортни просто огромна, с рядами и рядами одежды, обуви и аксессуаров, занимающими немалое пространство. Ее гардеробная - мечта, и, возможно, она даже больше, чем моя спальня. Тут и золотые смесители, и блестящие люстры, висящие над головой, и даже декадентский, бархатный, умопомрачительный диван по центру.

Эмерсон подходит ко мне, и мы оба смотрим на диван. Украдкой одновременно глядим друг на друга, затем быстро отворачиваемся. Щеки пылают, пока пытаюсь избавиться от сексуального образа, возникшего в моем воображении: Эмерсон укладывает меня на этот диван, разрывает одежду, и гладкая, бархатная обивка ласкает мою обнаженную кожу.

А он, вероятно, считает минуты до окончания этой забавы.

- Видишь? Вот поэтому я никогда не хожу на вечеринки, - ворчу, скрестив руки под грудью.

- Серьезно? Я думал, все потому, что никто никогда не приглашал тебя, - с усмешкой говорит он, садясь на диван и растягиваясь во всю длину своего точеного тела. Такое мучение мне даже больше нравится.

- Я ожидала, что у тебя, по крайней мере, есть план получше, - отвечаю ему. - Мы должны согласовать все между собой, так как этого не произойдет.

- Чего этого? - спрашивает он, указывая на гардеробную, где проходят наши семь минут.

- Ну, в частности, - говорю я, закатив глаза. - Я про то, что нам придется видеться чаще, чем нужно. Особенно теперь, когда ты и твоя мама... – замолкаю, качая головой.

- С тех пор, как мы что? - Эмерсон вдруг переходит в наступление. - Вторглись в твою драгоценную башню из слоновой кости?

Я закусила губу, испугавшись его разгоряченного тона. Мой отец и Дебора решили съехаться. Или, точнее, они решили, что Дебора и Эмерсон переедут к нам. Они планируют сдать в аренду свою квартиру на другом конце города и жить в нашем доме. Одна большая, совершенно странная и не такая уж и счастливая семья. Как будто увлечение Эмерсоном было недостаточно для меня, теперь же предмет моего несчастного желания будет спать со мной под одной крышей. Поскорее бы уже колледж.

- Ты должен признать, что это странно, - бормочу, отводя взгляд. – Я имею в виду папу и Дебору. Сколько они знают друг друга, два месяца? И они уже решили съехаться!

- Моя мама сумасшедшая, импульсивная сучка, - пожимает плечами Эмерсон. - А твой отец выглядит как человек, кому не важно, кого трахать, лишь бы не задумываться о последствиях. Что тебя удивляет?

- Хороший вопрос, - глухо смеюсь, присаживаясь на край дивана рядом с ним. От близости его тела мой желудок скручивается в узел. Это были семь минут или что?

- Ну, - вздыхает Эмерсон, разворачивая свои ноги так, что теперь он сидит рядом со мной. – Ну, мы начнем или как?

- Умм, - стону я, толкая его. - Ты не остановишься, не так ли? Ты испытываешь огромное удовольствие, выставляя меня жалкой?

- Нет, - отвечает он. – Дело в том, что это так чертовски просто, что я ничего не могу с собой поделать. Как, черт возьми, можно быть маленькой скромницей?

- Кто сказал, что я скромница? – кидаю в ответ. - Ты ничего не знаешь обо мне.

- Я знаю, что никогда не видел, чтобы ты разговаривала с парнем, - отвечает Эмерсон.

- Ты что, следишь за моими любовными похождениями? – отвечаю ему. – Найди себе другое занятие, Сойер.

Конечно, я совсем бы не возражала, если бы Эмерсон интересовался моей личной жизнью. Ничтожный шанс, но чем черт не шутит. Как бы безумно это ни звучало, надеюсь, что существует возможность, что он испытывает ко мне то же, что и я к нему. Называйте меня мечтателем. Грязным мечтателем.

- Для чего еще нужны братья? – усмехается Эмерсон, скользя рукой вокруг моей талии.

От его близости у меня начинает кружиться голова. Я смотрю на его милое, скульптурное лицо в нескольких дюймах от моего. Никогда раньше не была настолько близко к нему. Я запоминаю контуры его совершенных черт: высокие скулы, орлиный нос, резко очерченная челюсть и, конечно, голубые глаза. С такого расстояния мне видно крапинки золота, сверкающие в радужной оболочке, и скопление веснушек на переносице. Наконец, мои глаза останавливаются на его полных, крепких губах, превратившихся в дьявольскую усмешку.

Его руки по-прежнему на моей тонкой талии. Мне кажется, или его хватка стала немного крепче? Молчание расцветает над нами, тяжелое и плотное. Мои глаза находят его. Его взгляд становится серьезным. К своему удивлению, я наблюдаю, как его лицо приближается к моему миллиметр за миллиметром…

- Пять минут! – слышу, как кричит Кортни по ту сторону двери.

- Дерьмо, - бормочу, отводя взгляд от его идеального лица. Все мое тело в огне от ожидания. Секунду назад я думала, что он собирается поцеловать меня. Поговорим о пустых мечтах. - Итак. Как мы собираемся порадовать озабоченный народ? – спрашиваю, кивая в сторону двери.

- У меня есть идея, - говорит Эмерсон, его усмешка снова возвращается в полную силу. – Ты дашь мне свои трусики.

У меня падает челюсть, я смотрю на его лицо.

– Извини, что? – шиплю.

- Ты слышала меня. Снимай их, - говорит Эмерсон, слегка постукивая по моей руке. – Я могу предъявить их, как доказательство, что мы что-то делали, и все будут знать, что ты не фригидна и не девственница со странностями.

- Это какая-то хрень, - говорю, вскочив на ноги. Я просто собираюсь оставить всю эту хрень с «фригидной девственностью» в покое, пока что. Нет смысла поднимать эту тему, равносильно что беспокоить банку с пауками. – Пусть эти ослы что хотят, то и думают. Через несколько месяцев я все равно большинство из них никогда не увижу снова.

- Ну ладно, сестрёнка. Сделай это для меня, - говорит Эмерсон, встав возле меня. Он ловит мою руку, нежно притягивая в объятья. – Не хочешь помочь мне защитить мою репутацию?

- Не очень, - отвечаю, когда он сокращает расстояние между нами. Интересно, видит ли он, как сильно мое сердце колотится под черным свитером, видит, как колени дрожат под клетчатой юбкой?

- А что если я тебя очень хорошо попрошу? - отвечает, его голос такой мягкий, хриплый, какого еще никогда не доводилось слышать прежде. Он проводит своими руками по моим, между нашими телами не осталось ни дюйма воздуха. Его черты лица вновь становятся серьезными... Или он просто издевается надо мной?

- Ты действительно способен на это? Хорошо попросить? - я пытаюсь пошутить, но мой собственный голос, кажется, становится через чур похотливым. Дыхание перехватывает в горле, когда его руки приземляются на мои стройные бедра.

- Дай мне свои трусики, - рычит он, слегка сжимая пальцы. - Пожалуйста.

Я изумленно смотрю на него. Он это серьезно. Если бы я была в здравом уме, то пошла бы на попятную, отшутившись на его просьбу, и подождала, пока истекут пять минут, чтобы поставить точку. Но мое здравомыслие полностью затмило желание порадовать его, чем смогу. Может быть, он шутит, в конце концов, но я не собираюсь позволить этому моменту ускользнуть сквозь пальцы. Я должна показать Эмерсону Сойеру на что способна. Сейчас или никогда.

- Ты должен отвернуться, - хрипло шепчу.

Его глаза искрятся заинтересованностью. Медленно, молча он отворачивается от меня. Я не отвожу взгляда от его лица, чтобы убедиться, что парень не подглядывает, забираюсь под юбку и скольжу большими пальцами под резинку трусиков. Спасибо, Господи, что сегодня я надела одни из моих сексуальных трусиков. Обычно не ношу модное нижнее белье, но эти черные, кружевные стринги являются исключением. Я тяжело и быстро дышу, пока медленно опускаю свои трусики по упругой попке и бедрам, в то же время стараясь не упасть. Я снимаю их, колеблюсь немного, дрожу, когда чувствую прохладный воздух на своей киске. Чувствую, что становлюсь мокрой, находясь так близко от Эмерсона, голая и до предела возбужденная. Господи, надеюсь, он ничего не скажет. Если только потом не собирается возместить это, так что...

- Вот, - говорю ему, держа в руках тонкие, кружевные трусики.

Эмерсон поворачивается лицом ко мне, и в первое мгновение выглядит так, словно его застали врасплох.

- Черт, - бормочет он, осторожно беря стринги, почти благоговейно, из моих рук. – Я не ожидал от тебя такого, Эбби.

Он назвал меня Эбби, не «сестренка», думаю про себя, усмешка появляется на моем лице. Может, игра «Семь минут на небесах» не такая уж и ужасная, в конце концов...

- Теперь вопрос в том, - начинаю, смягчаясь по отношению к Эмерсону еще больше. - Что ты намерен делать с ними?

Эти мягкие, скульптурные губы слегка приоткрываются, когда он делает глубокий вдох.

- Ну, - начинает он, путешествуя своими голубыми глазами по моему телу. – Могу сказать, что я бы хотел сделать…

Пронзительный крик раздается где-то внутри дома, волна безумного шума заполняет особняк. Звук усиливается, разрывая связь между нами. Грохот музыки резко прекращается, и сквозь какофонию звуков под нашими ногами громко и ясно слышатся новые голоса.

- Полиция! Все на выход!

- Заканчивайте, заканчивайте!

- Если кто-нибудь еще здесь останется через пять минут, будет арестован!

- Чтоб меня, - злобно бормочу, запуская руку в свои светлые волосы.

- На это нет времени, - грубо смеется Эмерсон, прерывая наш напряженный момент. Или, может быть, я просто вообразила эту напряженность. Теперь мне об этом уже никогда не узнать.

Я щурюсь, когда яркий свет повторно вспыхивает в гардеробной. Кто-то рывком открывает дверь, заметен хаос, происходящий в главной спальне. Кортни отчаянно ревет, пока все остальные направляются к выходу. Эмерсон засовывает мои трусики в карман в тот момент, когда Райли бросается к двери за нами.

- Нам нужно идти! – твердо заявляет она.

- Как мы собираемся пройти мимо копов? – беспокойно спрашиваю я. Убегать от полиции - не самая моя сильная сторона. К счастью, Эмерсон немного более опытен в этом вопросе по сравнению со мной.

- Пойдем, - командует, a улыбка сорвиголовы расползается по его лицу, когда он берет мою руку за запястье.

Райли подмигивает, когда Эмерсон тащит меня через вышедшую из-под контроля вечеринку. Мы ныряем в толпу, состоящую из полицейских и пьяных школьников, которые смешались в оглушительном столкновении. Когда бежим по второму этажу, я вижу, как один растяпа - одноклассник нападает на полицейского, а мгновение спустя оказывается в наручниках. Я держусь настолько близко к Эмерсону, насколько могу, когда он пробирается сквозь толпу, защищая меня от толкающихся тел. Мы залетаем в пустую спальню и громко хлопаем дверью, наши груди вздымаются от напряжения.

- Куда пошла Райли? – панически спрашиваю я.

- Нет времени искать ее, - угрюмо отвечает Эмерсон, шагая к окну в спальне. - Если меня снова арестуют, то мама отправит в армию или еще куда-нибудь.

Он открывает окно и выбивает сетку из рамы.

- Это действительно необходимо? – шиплю я, когда он всматривается в темноту ночи.

- Джек-пот, - говорит он, игнорируя мой вопрос, - мы можем спуститься по этой решетке. И дом твоего отца, извини, наш дом, достаточно близко, чтобы добежать.

- Как я должна следовать за тобой, господин университетский спортсмен? - требую я, ставя руки на бедра.

- Быстро бежать, - подмигивает он, свешивая одну ногу в окно. Я издаю испуганный вопль, когда он исчезает за окном, и мчусь вперед, чтобы убедиться, что не упал. Смотрю, как Эмерсон демонстрирует изящное приземление на искристую, зеленую траву и выжидающе глядит на меня.

- Я не могу сделать этого, - кричу ему вниз.

- Ты должна, - настаивает он. - Не будь трусливой курицей, сестренка.

- Нет. Я имею в виду, не могу... – замолкаю, дико покраснев. - У тебя все еще мои. Ну, ты знаешь.

Дикий, хриплый смех вырывает из горла Эмерсона, когда он вспоминает, что мои трусики все еще в его кармане. Я не десантник. И ношу юбку. Не совсем подходящая одежда для скалолазания.

- Я обещаю, что не буду подглядывать, - говорит Эмерсон, взяв себя в руки. – Просто спускайся.

- Ни за что, бл*дь! – отвечаю, скрестив руки

- Послушай. Либо прыгай сюда с голой жопой, либо тебя арестуют. Тебе выбирать, - говорит Эмерсон. - Я уверен, что в твоем драгоценном колледже не будут в восторге от наличия у тебя судимости.

Я прикусываю губу, оглядываюсь через плечо, когда шум рейда достигает своего пика. Он прав. У меня нет вариантов.

– Ты должен закрыть глаза, - говорю ему. – Я серьезно, Сойер.

- Да, да, - отвечает, закрывая глаза. – Давай уже, чудачка.

Прохладный ветерок касается моей интимной плоти, когда встаю на подоконник. Несколько странное ощущение, но это, наверное, из-за высоты. Проверив еще раз, что глаза Эмерсона действительно закрыты, я хватаюсь за решетку у окна, оплетенную виноградной лозой. Глубоко дыша, оказываюсь на открытом воздухе. Я не очень хорошо переношу высоту, так что не совсем так представляла себе хорошее времяпрепровождение.

- Ох, черт возьми, - рычу, когда ветер поднимает юбку.

- Что там? – спрашивает Эмерсон, открыв один глаз.

- Нет! – визжу, мой желудок ухает вниз от мысли, что он будет любоваться моими половыми органами снизу.

В отчаянии, не подумав, пытаюсь разгладить юбку и отпускаю решетку. Чувствую, что мое тело подается назад, и я резко падаю. Готовлюсь услышать треск своих костей, когда рухну на землю. Но в следующий момент чувствую, как крепкие руки плотно обернуты вокруг моего маленького тела. Я моргаю, лежа в колыбели его рук. Даже не пошатнулся, когда упала в его объятья, он намного больше меня. На мгновение все, что мы можем делать, это смотреть друг на друга в изумлении. Мы ближе, чем когда-либо прежде. Так… Так близко...

Я смотрю на свои ноги и вижу, что одна ладонь Эмерсона полностью захватывает мою голую задницу, кончики пальцев находятся в опасной близости от моей открытой киски.

- Ох, - слабо произношу я.

- Ох... – отвечает он, понимая, за что держится.

Не церемонясь, он опускает меня на ноги, резко стряхивая с себя. Я схожу с ума, или это легкий румянец на его щеках?

- Давай убираться отсюда, - грубо говорит он, затолкав трусики мне в руки, и пускается бежать.

Я смотрю на его удаляющуюся спину в течение долгого мгновения, затем прихожу в себя. Дрожащими руками надеваю свое кружевное белье и отправляюсь за ним. Он ни за что не собирается меня дожидаться, теперь я это понимаю.