Святоша

Эпилог

Ида

Ровно год спустя

Я стояла у огромного окна и, как тогда, год назад, смотрела на тонущий в огнях город, а в ушах стоял Пашкин голос: «Ты смогла бы здесь жить?».

Ха… Тогда я растерялась и не нашлась с ответом. Но жизнь показала – смогла. Еще как смогла! Как тут было не смочь?

Я повернула голову, окидывая взглядом гостиную. За минувший год мы порядком обжились. Пространство ожило, пропиталось запахами, наполнилось голосами…

В зоне кухни появился обеденный стол в окружении кресел, над ним – новая люстра. В нише теперь стояла кофемашина, а в ящике, наряду с взрослыми столовыми приборами, лежали силиконовые вилки и ложки Дашки. Под нужды дочери здесь вообще отводилось много пространства. Например, целый шкаф в кухне был отдан под баночки с детским пюре и коробки с кашей. А еще у моей малышки была своя комната, в которой она и спала, уже практически не просыпаясь ночью и, соответственно, не тревожа нас со святошей.

Я улыбнулась, коснулась пальцами стоящих в вазе цветов и выбрала из горки мандаринов самый большой, придирчиво изучая нашу квартиру дальше.

Зона кухни плавно перетекала в зону гостиной – сердце нашего дома. Когда мы только въехали, она казалась огромной и не слишком уютной. Все изменилось, когда привезли мебель. Теперь одну из стен занимал книжный стеллаж, заставленный вперемешку книгами и рамками с фотографиями. Напротив зоны ТВ располагался громадный рыжий диван. А в углу, сияя огоньками, стояла ёлка. Настоящая, пахнущая хвоей. Повыше, там, куда не могла добраться Дашка, висели стеклянные винтажные игрушки, которые я забрала из квартиры родителей. Ниже – безопасные пластмассовые шары. А под ёлкой своего часа дожидались подарки, упакованные в красивые коробки с бантами.

Я усмехнулась, вспомнив, как святоша пытался у меня выведать, чего бы мне хотелось. Глупый… За этот год он дал мне все, и даже больше. Чего мне было еще желать?!

– Мам, мотли! – шепелявя, пролопотала Дашка, выскочив из спальни в бальном платье и сверкающей короне. – Я пинцесса!

– Самая настоящая, – засмеялась я, подхватывая её на руки. – Ну-ка, ты что, накрасила губы? Это не моей помадой, надеюсь? – подозрительно сощурилась я.

– Твоей, – виновато вздохнул Паша, выходя вслед за дочкой из спальни.

– Паш! Это же, блин, Шанель!

– Ну, она захотела, Ид… Что мне было делать? Новый год же, а она так просила…

– Ох, Паша… Ты ей позволяешь вить из себя веревки.

– Ну, а кому их из меня вить, как не моей сладкой принцессе? – усмехнулся святоша. Я глубоко вздохнула. Покусала губу… Вообще-то у меня была пара идей, но озвучить их прямо сейчас не было никакой возможности. Не зря же я столько терпела, чтобы сделать ему самый лучший подарок на Новый год? Не зря! И еще потерплю – тут всего ничего осталось. А пока…

Я пересекла комнату и обняла мужа со спины. Пашка мгновенно перехватил мою ладошку. Притянул к себе еще ближе.

– Что не так, Ид?

– Все так! – засмеялась я, испытывая по отношению к этому мужчине какой-то совершенно непередаваемый трепет. – Просто соскучилась.

И это чувство легко объяснялось нашей с Пашей занятостью. Мы реально не успели друг от друга устать, и уж тем более надоесть. Но тем интереснее и насыщеннее была наша жизнь. Мы научились ценить проведенное вместе время, выжимая максимум из каждой секунды, находить минутку на то, чтобы написать милое сообщение, или вырваться посреди недели за город, просто забив на все.

– Слышишь, Дашка? Мама по нам соскучилась.

– По тебе! – поправила я. – Дашка мне скучать не давала.

– Правда? А что так?

– Ну, Даш? Расскажешь папе, как ты хулиганила?

– Неть.

Мы со святошей переглянулись.

– Что, моя хорошая, мама опять на тебя наговаривает?

Конечно, эта лиса кивнула! И горестно скривившись, положила головку в короне прямо папе на грудь. Паша погладил дочь по жидким кудряшкам, задорно сверкнув глазами. К Дашке он за этот год прикипел. Нет, не так… Он полюбил мою дочь так, как смог бы не всякий родной отец. Наверное, поэтому, когда я узнала о своей беременности, во мне ничего абсолютно не дрогнуло. Хотя на первый взгляд могло показаться, что это совсем не ко времени – я только-только встала на ноги, набрала группы, чуть раскачала соцсети школы танцев, потихоньку начав выходить в плюс… Нет, мы со святошей, конечно, обсуждали, что когда-нибудь родим Дашке братика или сестричку, но ведь и речи не шло, что это случится так скоро! Впрочем, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Я ни на секунду не сомневалась, что Паша будет безумно рад. А я… Я как-нибудь справлюсь. Если уж я без всякой поддержки выстояла, то теперь, когда у меня и Паша, и Андрей Палыч, и Валентина Петровна на подхвате – не о чем и волноваться. Скорее бы уже Новый год! Мне так хотелось его обрадовать… Так хотелось отплатить чем-то действительно значимым за всю ту безграничную любовь, которой он нас с Дашкой так щедро одаривал. И это был мой шанс!

Ничего не подозревая, Паша чмокнул Дашку в макушку и пошел с ней открывать двери подоспевшим гостям.

– Ох, это что за красавица? Только посмотрите! Неужели снежинка?

– Неть!

– Снежная королева? – ахнула Валентина Петровна, с благодарностью улыбнувшись Паше, который помог ей снять пальто.

– Неть! Я пьинцесса!

– Ах вот оно что! А где королева-мать? Я тут холодец принесла, надо его сразу в холодильник поставить.

– Холодец – это хорошо! – воскликнула я, подхватывая сумку. – Охота вам было столько с ним возиться?

– А сама? – возмутился Андрей Павлович, выходя из пустующей спальни, где прилег немного отдохнуть перед праздником, на который, как он заверил, у него были большие планы.

– Ой, да я только утку запекла. Остальное же Паша заказал из ресторана, – отмахнулась я, обернувшись к мужу… Я ловила себя на том, что любуюсь им. Тем, как он, небритый, в обычной футболке и домашних штанах, разваливается на диване, как подхватив Дашку, подбрасывает её вверх, как смеется – всегда искренне и громко. Когда-то я боялась, что не смогу полюбить снова. А теперь смотрела на этого мужчину и понимала, что любовь не умирает, она просто перерождается. Думаю, Илья был рад, видя меня влюбленной и счастливой.

– Дай сюда, – скомандовал Паша, забирая из моих рук тяжесть. – Ты и так устала. Дальше я сам.

Фальшиво напевая рождественскую песенку, святоша поплелся к кухне. Оставив Дашку под присмотром деда и няни, я пошла за мужем. Застыла у окна, наблюдая за тем, как перекатываются его мышцы, когда он пытается впихнуть в и без того переполненный холодильник злосчастные судки с холодцом.

– Может, мы пораньше в этом году за стол сядем?

– А что так? Не терпится набить брюшко?

Пашка погладил меня по животу, и я… Черт, я чуть не растеклась лужей. Ведь на самом деле мне хотелось поскорее ему сказать о том, что он станет папой, и насладиться его реакцией.

– Народ, давайте садиться!

Возражать против такого предложения никто не стал. Все дружной толпой потянулись к столу. Дашка шла, держась одной рукой за руку Андрея Палыча, а второй цепляясь за цыганскую юбку Валентины Петровны, которую та надела по случаю праздника. Для большего антуража Паша выключил основной свет, оставив только огоньки гирлянды и подсветку у ТВ-зоны. Подкатил Дашкин стул, но наша принцесса закапризничала, возжелав сидеть на коленях у деда.

– Так, ну раз все расселись, позволю себе тост… – Паша открыл шампанское и разлил по бокалам. – Знаете… Я же технарь до мозга костей. Так что ни в какие чудеса я до определенного момента не верил. И если бы кто-то сказал мне, что через год у меня будет дом, семья, и я каждое утро буду просыпаться с мыслью, что мне дико повезло… Я бы, естественно, не поверил тоже.

Я сглотнула собравшийся в горле ком.

– На самом деле повезло нам обоим.

– Это ли не чудо? – усмехнулся святоша. – Так пусть чудеса не кончаются.

Это был такой удачный момент для того, чтобы рассказать мужу о моей беременности! Я даже привстала, поддавшись порыву, потянулась к нему, но в последний момент все же одумалась. Улыбка Павла как будто померкла, но Дашка случайно задела ручкой стакан с компотом, я отвлеклась, чтобы попытаться спасти нарядную скатерть, не успев уточнить, что не так, и все забылось.

В каком святоша был напряжении все это время, в каком на самом деле он жил аду, я поняла, лишь когда мы с ним остались одни… Как тогда, год назад, отовсюду взвивались салюты, Дашка с дедом и няней любовались ими, стоя у одного окна, а мы с Пашей оккупировали пространство у другого. Я взяла его руку, положила на свой живот и шепнула:

– У меня есть для тебя подарок…

– Еще один?

– Да.

Паша огляделся. А я засмеялась.

– Нет, он… вот тут, – закусила губу, чуть сильнее надавливая рукой на его распластанную по моему животику кисть. – Я беременна. У нас будет ребенок.

Паша кивнул. Открытым ртом схватил воздух, согнулся едва ли не пополам, утыкаясь широким лбом мне в грудь. Я растерянно провела пальцами по его густым волосам.

– Будет? – прохрипел он.

– Ну, да.

– То есть… Ты все-таки собираешься рожать, да? Скажи, что собираешься.

И такое отчаяние блеснуло в его глазах! Такое облегчение, что я непонимающе нахмурилась.

– В каком смысле? Конечно, собираюсь. А ты это к чему вообще? – недоумевала я, вглядываясь в его пылающее лицо и с каждым произнесенным вслух словом все меньше понимая, какого черта тут происходит.

– Я чего? Я? Да я, блин, не знал, что думать! В голову всякое лезло… Почему-то же ты молчала. Но все уже хорошо, да? Ты уверена?

– Постой… Ты знал, что я беременна, и решил, что…

– Ничего я не решал!

– Еще как решал. Иначе бы сейчас тут не трясся! – гаркнула я так, что Валентина Петровна вздрогнула.

– Прости, – взмолился Паша. – Но я же понимаю, что… Момент так себе. Школа только-только заработала в полную мощь, Дашке всего два… Я целыми днями на работе…

– И что?! Это повод избавиться от ребенка?!

– Нет! Конечно, нет. Но если бы ты решила…

– Ничего тебе не сказав?!

– Ну, ты же почему-то молчала!

– Я молчала только потому, что хотела сделать тебе сюрприз! А ты…

Я не знала, плакать мне или смеяться. Ну, кого я решила переиграть? Человека, который был настолько ко мне внимателен, что ни один мой чих не оставался им незамеченным?!

– Ну, какой же ты дурак, Пашка! Немыслимо.

Святоша отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть на меня. Его губы дрогнули, растягиваясь в широченную улыбку от уха до уха. Он снова меня обнял, прижав к себе так, что дышать стало решительно невозможно.

– Дурак. Да. Самый счастливый дурак на свете.

Он повернулся к окну, касаясь щекой моей макушки. За стеклом разрывались салюты, город гремел и сиял, будто празднуя эту новость вместе с нами. Я прижалась к мужу покрепче, ощущая, как неистово колотится его сердце.

– Ты рад? – капризно спросила я.

– Шутишь? Очень. Мне хочется орать на весь мир. Люди, я стану папой! – Паша повернулся к Дашке и тихо добавил: – Снова…

Решив, что мы соскучились по ее обществу, Дашка сползла с дедовых рук на пол и примчалась к нам.

– Смотли, какой сают! Бах! Касиво-о-о.

– Красиво, да, – согласился Павел, подхватывая дочь на руки. – Надеюсь, ты успела загадать желание.

– Канеся. Хотю батика…

– Братика? – мы с Пашей переглянулись. – Только не говори, что ты тоже хочешь…

– Братика? – усмехнулся он.

– Сына!

– А что? Ты бы предпочла еще одну дочку?

– Я об этом не думала. Но если ты обещаешь, что мы не станем называть сына в честь деда…

– Как же я такое пообещаю, когда это – традиция нашей семьи, уходящая корнями в семнадцатый век?

Нет, конечно, я что-то такое предполагала, но… Вздохнула поглубже. Уж с чем с чем, а с этим мне нужно было как-то смириться.

– Апостол Андрей? Серьезно? – без особого энтузиазма уточнила я.

– По-моему, звучит прекрасно. А потом еще Петр и Павел…

– Эй! Притормози, – засмеялась я. – Я не уверена, что хочу стать многодетной матерью.

– Ну, попробуешь, глядишь – и понравится.

Я засмеялась еще веселей и громче, тогда еще не зная, что Петька все же у нас родится… Через два года после Андрюши, да…