Связанные берегом

Глава 3

Что такое работа в швейном цеху? Нас было больше двадцати человек. Мы сидели за полу механическими машинками, на которых шили чехлы для шезлонгов, занавески и униформу для служащих в многочисленных гостиницах Прибрежья. В помещение было жарко. Чтоб был хоть какой-то ветерок, мы открывали двери и окна, но это мало помогало.

Я долго не могла привыкнуть к духоте и шуму. Меня раздражал пот, от которого вещи промокали насквозь. С тоской я воспоминала практику после школы в ателье, где мы работали не спеша и в прохладе. А когда летом температура поднималась до такой степени, что становилось душно, ателье закрывали на дневной перерыв, а работу делили на утреннюю и вечернюю. Тут об этом даже не слышали. Работа была с утра и до вечера. По восемь часов с тремя короткими перерывами. И тут я вспоминала прежнюю жизнь, где моя работа заключалась в уборке дома, покупки продуктов, уходом за детьми и встреч мужа с работы. Тогда мне казалось, что у меня нет свободного времени, а работа была тяжелой и неблагодарной.

Когда дети подросли, то мы с соседками организовали кружок, где помогали адаптироваться молодым женам, которые недавно приехали в закрытые области. Диковатые, часто неграмотные – они отнимали много времени, чтоб сделать из них достойных соседей.

Какими же мы тогда глупыми были! Все считали себя лучше других, не понимая, что в любой культуре, в любом образе жизни есть определенные плюсы. Например искренность. Раньше в моем окружение этой искренности не было. Меня приглашали в гости, я общалась с другими женщинами и мужчинами. Все эти люди и волхи относились ко мне благожелательно. Но оказывается, что это все была лишь дань приличиям. Все знали, что Матвей нашел пару. Знали, что меня ждет в понижение социального статуса. Нет, я могла дальше оставаться в кружке привычного общения и играть почти прежнюю роль, но при этом я знала, что ко мне будут относиться со снисхождением.

Я сама так себя вела по отношению к отверженным, выкинутым из дома или пониженным до роли приживалки. Не понимала, как они могли на это согласиться. Спрашивала себя и других, а есть ли у этих женщин гордость. Но не могла получить на это ответ.

Была ли я плохим человеком? Не думаю. Скорее жила по правилам той среды, где родилась и где меня воспитали. Я не додумывалась, что может быть иначе. А ведь действительно, иначе может быть.

Я удивилась, но здесь не нужно было учить правила, чтоб не казаться глупой. Не нужно было следить за языком. Работницы часто говорили на смеси портовой речи с примесью заморских слов с извращенной простой речью. Некоторые слова меняли родной смысл, превращаясь в другое и никого это не волновало.

Тут меня не спрашивали о прошлом и не интересовались планами о будущем. Здесь мы собирались для работы, а не для того, чтоб языком трепать. Конечно, девчонки, которые недавно закончили школу, собирались в группки. Они ходили на танцы, гуляли по набережной и пытались с кем-то познакомиться. Те кто был постарше, те бежали домой к семьям или погружались в ночные развлечения, где по слухам отсутствовали какие-либо запреты.

За первые две недели работы, я сразу бежала с работы домой, потому что у меня не на что не было сил. А еще нужно было хоть немного помочь с пирожками тети Зине. Нет, она не настаивала, но я сама этого хотела. Меня поражало ее упрямство и желание собственными руками сделать жизнь детей лучше. Добиться для них того, о чем она могла лишь мечтать.

– Это мои последние дети, – ответила как-то тетя Зина. – Если первые устроились хорошо. Настолько хорошо, что они даже не общаются со мной, чтоб не запятнать репутацию таким общением. Второй у меня был лишь сын. Но его отец не уберег. Это я ему не простила, поэтому и ушла. А вот эти девочки… Дочки. Самое сложное, что мне выпало судьбой. Если бы были парни, то я бы меньше за них переживала. Но девочки… Я не хочу, чтоб они тут стали якорями.

– Если станешь якорем для моряка, то не сможешь уехать из поселка? – уточнила я.

– Рано или поздно захочется разделить с ним его ношу. А зеленых за маяк не выпускают, – ответила тетя Зина. – Вот ты хочешь остаться тут до конца жизни?