Связанные вместе

Annotation

Связанные вместе (https://ficbook.net/readfic/018ff87f-4cc4-712f-85a9-8347e4b60c19)

Направленность: Слэш

Автор: Калмз Мэри

Переводчик: The midnight mockingbird (https://ficbook.net/authors/7767092)

Оригинальный текст: https://marycalmes.com/book/together-tied

Фэндом: Ориджиналы

Пэйринг и персонажи: м/м

Рейтинг: PG-13

Размер: 33 страницы

Кол-во частей:4

Статус: завершён

Метки: Полицейские, Современность, США, Нецензурная лексика, Повседневность, Повествование от первого лица, Персонажи-геи, Драббл

Описание:

Все, чего хочет Миро Джонс, - это провести первый романтический День святого Валентина с любимым человеком.

День святого Валентина с любимым мужчиной. Разве это так много?

Примечания:

Серия "Маршалы". События между 3 и 4 книгами серии

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора / переводчика

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

notes

1

2

3

4

5

Часть 1

Это была одна из тех вещей, которые время от времени приходится делать, будучи маршалом, представителем правоохранительных органов, - стоять в сторонке и демонстрировать мускулы на мероприятии, которое посещает множество важных людей. Мы с Яном были на сборе средств для новой партии приютов для бездомных, который возглавляла Дебра Лоринг, лауреат Пулитцеровской премии, репортер WMMB в Чикаго. У нее было много именитых друзей, знаменитостей и так далее, но также, разумеется, и мэр. И вот, опираясь на все эти связи, она организовала негласный аукцион и сбор средств в честь Дня святого Валентина.

– Серьезно, выглядит так, будто весь первый этаж облили розовой глазурью, – ворчал Ян, толкая меня плечом. – Удивляюсь, как кто-то не развесил шарики-сердечки по всему тому, что осталось от чертова скелета динозавра.

Они разобрали и перевезли Тираннозавра Рекса с первого этажа в другое место. Я не слушал всего, что рассказывал нам сотрудник музея, - только то, что нужно было для понимания, где что находится.

– По-моему, считается дурным тоном украшать кости чем бы то ни было в праздничных целях.

Он хотел хмыкнуть, но получилось больше похоже на рычание, и я понял, почему он был в дурном настроении. Он планировал одно, а получил другое.

Это было наше первое четырнадцатое февраля в качестве супружеской пары, и у него были большие планы, пока Кейджу не сообщили, что его команда будет дежурить в течение вечера. Мэр любезно просил каждый раз дежурить разные подразделения правоохранительных органов, и в конце концов на дежурство заступили маршалы. Очевидно, в прошлый раз дежурило ФБР - губернатор был к этому причастен, я был уверен, - а до этого АТС ^[1]. Почему, я понятия не имел, но полиция все равно застряла снаружи на ступеньках, ведущих в музей Филда, а внутри были мы, в смокингах, охранявшие предметы, выставленные на негласный аукцион, следившие за тем, чтобы никто не напивался и не буянил - а я не был уверен, что богатые люди вообще этим занимаются, - и охранявшие ящик, в который опускали чеки в конвертах. Единственное, что меня не смущало, - это смотреть на своего великолепного мужа в смокинге от Армани, который мы купили и затем подогнали ему по фигуре. Он сидел на нем как влитой, и я был далеко не единственным, кто это заметил. Его разглядывало множество женщин и мужчин, и даже Келсо Харрингтон, солист Чикагского балета. Балет продавал на аукционе час его времени, и, поскольку я видел, как он танцует, - мой друг Лиам заключил пари и заставил меня посетить спектакль «Жизель», на который он должен был пойти с женой, - я знал, кто он, когда он скользнул мимо меня. Красивый мужчина, даже слишком красивый, чтобы быть настоящим, словно высеченный из мрамора или чего-то в этом роде, настолько он был совершенен, и он развернулся, когда Ян проследовал мимо него.

Меня бы это обеспокоило, но Ян даже не заметил его. Он вообще ничего не замечал, кроме того, как сканировал местность на предмет угрозы, оглядывался по сторонам, разговаривал с другими членами нашей команды через наушник и хмурился. Ян умел хмуриться, и, благодаря нахмуренным бровям и прищуренным глазам, никто к нему не приближался.

Меня это вполне устраивало: все держались на расстоянии, и мне нравилось, что, когда он видел меня, то обязательно пересекал комнату, чтобы встать рядом со мной, хотя он ничуть не выглядел счастливым.

– Подумай только, после этого у нас будет поздний ужин, – весело напомил я ему, поднимая руку к его затылку и нежно сжимая.

Он издал не слишком дружелюбный звук, но сдержал вздох, и я увидел, как опустились его плечи, свидетельствуя о том, что мое прикосновение было желанным и успокаивающим. Мне нравилось видеть, как я воздействую на него, и я не мог перестать улыбаться.

– Миро! Ян!

Мы одновременно повернулись: перед нами стояла дочь Сэма Кейджа, Ханна, во всей своей тринадцатилетней красе и сияла. Три года назад мы допоздна работали в офисе в центре города, возвращались после ужина и обнаружили ее у входа в наше здание. Я вспомнил, что видел ее за пару лет до этого в аэропорту, когда она бросилась в терминал, чтобы поприветствовать отца, и узнал, что мой босс состоит в браке с мужчиной ^[2]. Это был шок, и теперь, конечно, он держит семейный портрет на своем столе, но когда он еще был заместителем маршал США, то не держал. Но, увидев ее однажды, я запечатлел ее образ в своем мозгу, поэтому, заметив ее на улице в тот вечер, я остановился, чтобы проверить ее. Как правило, я проверял всех детей, и мой значок позволял мне это делать. Многие мужчины были крайне осторожны с детьми, даже когда помогали им, боясь, что их действия будут неправильно истолкованы. Будучи маршалом, всякий раз, когда что-то казалось мне странным, я проверял это. Очевидно, даже спустя столько лет она вспоминала нас с любовью.

Она была такой милой, с ямочками и блестящими карими глазами, но на ней было немного косметики: блеск для губ, румяна и немного туши для ресниц. Этого было немного, но достаточно, чтобы дать понять, что она уже не маленькая девочка. Впрочем, это не имело значения. Ни один парень в здравом уме не пригласил бы Ханну Кейдж на свидание, если только он не самоубийца. В конце концов, ее отец был главным заместителем маршала США.

– Я так рада вас видеть, – сообщила она нам, немного повозившись с диадемой в волосах, чтобы она лучше держалась во французской косе, в которую были затянуты ее каштановые волосы.

– Не то чтобы я не был рад тебя видеть, – начал Ян, искоса поглядывая на нее. – Но раз уж твой отец здесь в официальном качестве... Что за дела, малыш?

– О, я приехала со своим дядей Аароном.

Она улыбнулась, повернувшись и жестом указав в сторону миллиардера, магната недвижимости - помимо всего прочего - Аарона Саттера.

– Ни хрена себе? – сказал Ян.

Я толкнул его локтем.

– Все в порядке, – заверила она меня, кивнув и похлопав по руке. – Мой папа тоже иногда оступается. Как сегодня, когда мой Па ^[3] спускался по лестнице и подвернул лодыжку, он выкрикнул много слов, – она на мгновение расширила глаза. – Думаю, он задолжал двадцать баксов в банку для ругательств, мы повесили ее только на прошлой неделе, потому что папа сказал в доме слово «гад», и Кола был в ужасе.

Многовато информации за такой короткий промежуток времени.

Ян фыркнул.

– Твой брат был в ужасе? – спросил я, ухмыляясь.

Она хмыкнула.

– Почему?

– Ну, во-первых, он ханжа, не буду врать, а во-вторых, у него сейчас вроде как есть девушка, – тут она осеклась и закатила глаза. – Она была в гостях, и я думаю, она была в ужасе от того, что это слово прозвучало из уст его родителя.

Я уже открыл рот, чтобы задать вопрос.

– Но ты не можешь винить Па, потому что у него и моей тети Ди появилась новая клиентка, и когда она узнала, что тетя Ди - японка, то попросила вернуть ей все деньги.

– Мне жаль.

Она пожала плечами.

– Это ее потеря. Папа и тетя Ди делают самые крутые вещи, которые вы когда-либо видели.

– У кого-то из твоих отцов есть родные братья и сестры?

– Нет, тетя Ди не совсем моя тетя, только дядя Дейн, который брат Па, а со стороны папы...

– Да, мне все равно, – подхватил Ян. – Как ты связана с Аароном Саттером?

– Это было грубовато, – сообщила она ему.

Он пожал плечами.

– Отвечай.

– Ну, я не родственник дяди Аарона, но как будто родственник. Он и дядя Дункан собираются взять меня в Париж, когда я закончу колледж, а потом, если папа и Па не смогут оплатить мое обучение в колледже, он сказал, чтобы я сообщила ему, и он построит библиотеку или что-то в этом роде, чтобы они не узнали, что он помогает. Они странно к этому относятся.

– Я бы тоже так думал, – сказал я ей.

– Это глупо. Они думают, что должны будут вернуть ему долг, но это я буду заботиться о нем, когда стану старше и буду работать на него или с ним. Это то, что им нужно вбить в голову, но они уже старые, поэтому не понимают.

– А твой дядя Аарон не старый?

Она скорчила гримасу.

– О нет, папа и Па намного старше дяди Аарона и дяди Дункана, это точно.

Но я видел ее Па однажды, и этот человек не мог быть старше меня, а Аарону Саттеру, как я знал из последней статьи о нем, было за сорок.

– Значит, твой брат ханжа, да? – усмехнулся Ян, меняя тему. – Серьезно?

– Ага, то есть да, он совершенно по-детски относится к таким вещам, как плохие слова и шутки о сексе. Иногда мне просто хочется дать ему по яйцам и... о черт.

Мы оба уставились на нее.

– Простите, – жалко извинилась она. – Я должна быть осторожнее, чтобы не переходить на сленг, иначе мой дядя Дейн будет... будет, – выделила она, – весь в пятнах, как в сыпи.

– И почему же?

– Он очень правильный человек и говорит, что если я хочу, чтобы меня воспринимали всерьез, я должна всегда говорить разумно, а не как ребенок или проститутка.

– Ага.

Я старался не осуждать незнакомого мне мужчину, который звучал одновременно властно и грубо.

– Он похож на отставшего от жизни человека, – сказал ей Ян.

Она глубоко вздохнула.

– Нет. Если бы вы с ним познакомились, вы бы его поняли. Он действительно пытается заботиться обо мне, поскольку Па не любит меня поправлять, ведь он тоже так говорит.

– Па - твой отец.

Она кивнула.

– Он и дядя Дейн - братья. Па был усыновлен, как и мы с Колой.

– И что твой Па делал, спускаясь по лестнице?

– О, он засунул большие пальцы в петли ремня, изобразил реверанс, и как бы спрыгнул с лестницы, – объяснила она, демонстрируя покачивающиеся бедра и то, что только одна нога в это время стоит на земле. – И это нормально, например, прямо сейчас, потому что я делаю это на земле, но вы должны представить его на лестнице.

– И вот он пропустил ступеньку и упал.

Она снова вздохнула и покачала головой.

– Тебе было страшно?

– Нет, но папа испугался, он разговаривал по телефону с бабушкой, и она рассказывала ему, как дедушка собирается отказаться от услуг Amazon во время Великого поста, а папа был папой и сказал ей, что он уверен, что Иисус оценит жертву ее мужа.

Я хихикнул.

– А у Па все еще были неприятности после того, как накануне какой-то парень пытался его ограбить, и вместо того, чтобы испугаться, он спросил у парня, есть ли у него действующая карточка FOID ^[4].

Я уставился на нее.

– Твой отец спросил грабителя, есть ли у него разрешение на оружие?

Она кивнула.

– Ни хрена себе, малышка, тебе повезло, что твоего отца не застрелили.

Она еще раз покачала головой.

– Нет. Он просто такой. Он разговаривает с людьми, а тот парень убежал. То есть я думаю, что это смешно, но у папы от этого глаз дергается, так что он был очень недоволен, когда Па упал с лестницы.

– Еще бы.

– Извините, – сказал Ян, прежде чем покинуть нас и пересечь комнату, проверяя парня, пытающегося проскочить без очереди, заметив его краем глаза еще до того, как я поднял глаза.

– Это было потрясающе, – сообщила мне Ханна. – Он так быстро увидел того парня.

– Спецназовец, – объяснил я ей. – Его этому обучили.

– Правда? Держу пари, я... ох, – задохнулась она, обратив все свое внимание на двух мужчин, пересекающих комнату: один, вероятно, мой ровесник, другой, я думаю, лет сорока, - державшихся за руки.

– Что происходит, малыш?

Вместо ответа она схватила меня за руку и потянула, а поскольку мне было ужасно скучно, я позволил ей повести меня за собой.

Мы шли позади, но не так близко, чтобы они заметили, а когда они остановились у бара, чтобы выпить, она потянула меня к витрине с боевыми африканскими слонами, чтобы они нас не увидели.

– Что происходит?

Она приложила палец к губам, и я наклонился, чтобы она могла прошептать.

– Парень слева с черными волосами - это Андрео Фиоре, а мужчина с серо-рыжими волосами - его муж, доктор Натан Келлс.

Подождите.

– Андрео Фиоре?

Она кивнула.

– Я знаю. Я тоже.

Взяв ее за руку и не сводя глаз с Фиоре и Келлса, я повел ее обратно в зону «Прогулки на природе», но с нашего места я все еще мог видеть их через стеклянные витрины.

– Ладно, – начал я, разворачивая ее лицом к себе и посылая быструю молитву о том, чтобы мой босс не застал меня со своим ребенком, и скрестил руки, прежде чем нахмуриться. – Говори.

– Что?

– Я знаю, почему я хочу знать о Андрео Фиоре. Что же тебя интересует?

– Это очень загадочно, – драматично начала она. – Но неделю назад мой папа позвонил моей тете Адже и спросил, не могли бы они с моим дядей Дейном сдать свои билеты на это мероприятие и отдать их кому-нибудь другому из целевой группы по образованию при мэре.

– Я не думаю, что это целевая группа; я думаю, что это...

– Я знаю, знаю. Всякий раз, когда Па использует слово «целевая группа», папа тоже раздражается, как и ты. Я знаю, что маршалы используют это слово по-другому, но это не самое важное.

Она была права.

– Ты немного раздражаешь, ты знаешь об этом?

Она издала звук полного отвращения.

– В общем, поскольку мой дядя Дейн терпеть не может приходить на подобные мероприятия, тетя Аджа разрешила и спросила папу, нет ли у него кого-нибудь на примете.

– Как ты все это услышала?

– Он включил громкую связь, потому что не знал, что я дома.

– Почему?

– Ну, видишь ли, я должна была быть дома у своей подруги Дебби, но она сказала что-то настолько невежественное, что мне пришлось уйти.

Я поморщился.

– Что-то о твоих отцах?

Взгляд на меня, как будто я был глупцом, был почти как пощечина.

– Нет, – поправила она, в ее голосе звучало презрение. – У нее тоже два отца.

– Ах.

Она скрестила руки, повторяя мои действия.

– Она сказала, что Гамильтон был отстойным.

– И кто же это? Твой друг?

Резкий вздох.

– О боже, ты сейчас серьезно?

– Знаешь что, малыш, я...

– Я говорю о мюзикле, конечно, и Лин-Мануэль Миранда - гений, и поэтому я сказал ей, что мы не можем быть друзьями, если она слишком глупа, чтобы осознать это.

Я не использовал слово «осознать», когда мне было тринадцать.

– Может, тебе стоит немного сбавить обороты, а?

– И что еще важнее, – продолжила она. – Даже если ей не нравится что-то, что нравится мне, она должна держать это при себе, если она действительно моя подруга. Вот как я себя веду.

– Как ты, да?

Она хмыкнула.

– Ладно, продолжай свой рассказ.

– Ну, как я уже сказала, папа не знал, что я там была, поэтому он включил громкую связь и сказал тете Адже отдать их доктору Натану Келлсу.

– И ты хочешь знать почему.

– Да. Я любопытна от природы.

– Называй это длинным носом, потому что так оно и есть.

– Неважно.

– Так как же ты узнала о Фиоре, если тебе известно только имя Келлса?

– Когда ты говоришь, что придешь на одно из таких мероприятий, тебя заставляют сказать, кто твой «плюс один», чтобы оба ваших имени попали в основной список, и они могли зарегистрировать тебя. На любое мероприятие, куда приходит мэр, ты не можешь приводить кого попало, верно? В смысле, что, если бы ты пытался привести киллера или еще кого-нибудь?

– Ты такая умная.

– Я знаю, – проворчала она, вздернув бровь. – Поэтому я сказала женщине, которая всех регистрировала, что мой дядя Аарон хотел бы обязательно поздороваться с доктором Келлсом, и, кстати, кто придет с ним?

– И она сказала тебе.

– Ну, да, я назвал имя.

– Почему ты просто не спросила отца?

– Потому что он скажет, что это не мое дело, но я хочу знать.

– Хочешь?

– Черт.

– Я не скажу.

Повернувшись, она обиженно запыхтела и тут же перевела дыхание.

– О боже.

Я видел, как Сэм Кейдж подошел к Фиоре и Келлсу, что-то сказал, а потом они с Фиоре ушли, оставив Келлса в кругу людей, с которыми он разговаривал. Тот факт, что Келлс не выглядел ничуть обеспокоенным, заставил меня задуматься о нем, если только...

– Твой отец действительно знает доктора Келлса?

– Не знаю, – рассеянно ответила она и, обойдя меня, направилась вслед за отцом.

Я пошел за ней, легко поспевая за ними, пока мы плутали в толпе, все время наблюдая, быстро следуя за ними и видя, как они обходят столы с закусками, выходят на лестницу и скрываются в закутке. Я собирался броситься бежать, но Ханна схватила меня за руку.

– Па говорит, что всегда нужно считать до десяти, прежде чем красться за кем-то. Это дает им время оглядеться и подумать, что они совсем одни.

– Что?

– А еще, если тебе нужно выйти из здания, иди вверх, а потом вниз. Никогда не спускайтесь сразу.

– Малыш, мне кажется, твой отец навлекает на тебя беду, не так ли?

Она покачала головой, очевидно, опять все зная.

– Ты не знаешь. Он очень умный.

– Похоже, у него проблемы.

Она насмехалась, и я не знал, почему, но потом она побежала, а я последовал за ней, и мы оба оказались за углом от двух мужчин. Но потом я понял, что маленькие девочки, подглядывающие за своими отцами, могут узнать то, чего им не следует знать. Я не хотел, чтобы она услышала что-то, что изменит ее представление об отце или чувства к нему.

– Возвращайся к своему дяде Аарону, пока он не заметил твоего отсутствия.

– Что? – она была в ужасе. – Нет.

– Да. Он начнет искать, и нас обоих поймают, – настаивал я, стараясь звучать убедительно и серьезно. – Ты иди, а когда они закончат говорить, я найду тебя и расскажу, что случилось.

Она нахмурила брови, и хотя я знал, что ее удочерили, я мог бы поклясться, что этот взгляд принадлежал ее отцу.

– Ты клянешься?

– Клянусь всем сердцем, – пообещал я.

Она кивнула и быстрым шагом направилась в ту сторону, откуда мы пришли, не обращая внимания ни на ее отца, ни на Андрео Фиоре.

Без нее я подошел ближе, зная, что могу действовать быстро, если понадобится.

– Повторяю, я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– О нет? Может, мне стоит спросить у твоего парня?

– Мужа, – поправил Фиоре. – Уточняйте свои факты, маршал.

У него были яйца, раз он так разговаривал с моим боссом.

Кейдж зарычал.

– Послушай меня, если ты не пойдешь и не скажешь всем, что там действительно был пистолет, причем твой - и ничей больше, - я найду его, передам в полицию и отправлю тебя за решетку до конца твоей гребаной жизни!

Мне пришлось упереться рукой в стену рядом с собой, потому что у меня словно выдернули ковер из-под ног.

Конечно, я знал, о каком пистолете он говорит, ведь именно из-за него мы с моим бывшим напарником Норрисом Кокраном поссорились. Он обвинил моего босса в том, что тот избавился от пистолета, из которого Андрео Фиоре застрелил Джоуи Ромелли, а я защищал человека, которого уважал, и сказал Кокрану, чтобы он шел к черту, потому что Сэм Кейдж никак не мог быть в этом замешан. И вот теперь, так быстро, я понял, что он был замешан. Мой босс был соучастником преступления, связанного с уничтожением улик.

Мой желудок сжался так быстро, так сильно, что я испугался, что меня вырвет прямо здесь.

От Фиоре ничего.

– Ты меня слышишь?

По-прежнему тишина.

– Ты боишься, что на мне прослушка, но это не так.

Фиоре не издал ни звука.

– Можешь проверить. Вот, я...

Мягкое горловое дыхание.

– Вы не обязаны раздеваться для меня, маршал, – вздохнул Фиоре. – Дело в том, что я понятия не имею, о чем вы говорите. Единственный пистолет, из которого я когда-либо стрелял, лежит у меня дома в оружейном сейфе. У меня есть разрешение на него, и вы, как и любой другой представитель правоохранительных органов, вольны осмотреть его в любое время, если предъявите ордер.

Мой босс тяжело вздохнул.

– Как ты можешь так поступать с ним?

– Опять же, я понятия не имею, что вы имеете в виду.

Через мгновение я услышал скрежет твердой кожаной подошвы по бетону и заскользил за нижнюю ступеньку лестницы. Я смотрел, как мимо проходит Дрео Фиоре, а спустя несколько секунд услышал, как отец Ханны, мой босс, разговаривает по телефону.

– Конечно, он не пойдет, придурок, хотя ты его и спас!

Значит, кто-то был заодно с моим боссом. Был еще один человек, который вступил с ним в сговор, чтобы избавиться от пистолета. Одна только мысль о том, что мне придется оправдываться перед Кокраном, ничуть не способствовала облегчению моей тошноты.

– Ты не сделаешь этого! Я не позволю тебе загубить свою карьеру, – огрызнулся Кейдж, обращаясь к тому, кто был на другом конце линии.

На мгновение наступила тишина.

– Я у лестницы за банкетными столами, кажется, у северного входа. Где ты, черт возьми, находишься?

И я услышал тот же щелчок ботинок с твердой подошвой по бетону, когда Дункан Стил, командующий Восемнадцатым округом, пробежал трусцой мимо того места, где я прятался.

Господи, все становилось только лучше и лучше.

Коммандер полиции Чикаго и главный заместитель маршала США участвуют в сговоре. Это было то, чего никогда не должно было случиться.

– Какого черта ты здесь делаешь? – Кейдж злобно посмотрел на человека, который, как я знал, был его другом.

– Я пришел, как только Аарон сказал мне, что Дейн и Аджа не придут сегодня, но придут Андрео и Нейт.

– Я думаю, Аарон не захочет, чтобы ты и твой бывший находились рядом друг с другом.

И еще один тумблер щелкнул в моем мозгу, потому что это была та связь, которой мне не хватало. Фиоре и Стил когда-то были любовниками, а Стил и Кейдж - друзья, отсюда и мост. По крайней мере, теперь я понимал, почему мой босс избавился от пистолета. Он сделал это ради Стила, который попросил его сделать это, чтобы защитить своего бывшего.

– Не будь идиотом. Аарон знает, что и я, и Нейт сейчас влюблены в других людей.

Черт.

Стил и Келлс?

В этом было меньше смысла, но технически Стил все еще защищал своего бывшего. Правда, бывший был всего лишь врачом, влюбившимся в мафиози, а не самим мафиози.

– Я, понятное дело, хожу за миллиардерами, – пошутил Стил, усмехаясь. – А мой бывший, чистенький профессор колледжа, ходит за бывшими телохранителями, ставшими строительными подрядчиками.

Телохранителей?

И доктор - это доктор философии, а не доктор медицины. Черт. Трудно было следить за информацией, полученной из вторых рук. Прогнать всех по базе данных было гораздо проще.

– Он был в мафии, – ответил Кейдж.

– Он был телохранителем Винсента Ромелли, не более. Андрео Фиоре был мускулами, вот и все.

Так что технически он не был мафиози, и в любом случае не очень долго, поскольку Ромелли уже давно мертв. И не зря, но он не мог быть хорошим телохранителем с самого начала.

– Я не позволю тебе уйти в отставку из-за этого куска дерьма.

– Он не кусок дерьма, – сказал Стил моему боссу. – Он сделал то, что должен был сделать, чтобы сохранить свою семью в безопасности, как и любой из нас.

– Я никогда никого не убивал и не скрывал этого.

– Потому что тебе никогда не приходилось этого делать, – рассуждал Стил. – Андрео собирался уйти из мафии, Сэм, а сын его старого босса попытался убить человека, которого он любил, и кто знает, остановился бы он на этом. У Андрео есть племянник, сестры и родители. Подумай головой.

– И это дало ему повод убить Джоуи Ромелли?

– А что бы ты сделал?

Я знал, что могу ответить на этот вопрос, но никогда не был по ту сторону закона. Я понятия не имел, как это работает с другой стороны.

– О, я не знаю, как и сотни других вещей.

– Это несправедливо. Адррео Фиоре не федеральный маршал.

– Нет, но знаешь что? Я бы взял его и доктора Келлса под охрану.

– В тот момент, Сэм, чтобы защитить свою семью, я думаю, он сделал единственное, что мог придумать. Было только одно решение, чтобы убедиться, что все, кого он любит, будут в порядке.

– Херня.

– Ты не знаешь. Я был в положении, когда не было альтернативы.

– Думаешь, никто бы ему не поверил?

– Я не знаю. Я знаю только то, что мир не скучает по Джоуи Ромелли.

– Но это должен решать не Андрео Фиоре, и не ты тоже.

– Все в порядке. У меня будет много времени на размышления после отставки.

Что он собирался сделать?

– Нет, я запрещаю! Ты слишком долго и упорно работал, чтобы уйти в отставку только потому...

– Пистолет пропал, Сэм. Детектив Кокран не давал Андрео покоя, пока пистолет не исчез, а теперь прокурор штата не хочет оставлять это без внимания. Перед тем как уехать из города, Кокран убедил их, что пистолет был передан в управление маршалов и что ты, мой друг, избавился от него, и они собираются доказать это, несмотря ни на что.

– Этот гребаный пистолет никогда не попадал в мой офис! – прорычал он.

– Я знаю это. Ты проповедуешь народу.

– Мы его даже не видели! Как мы могли завладеть чем-то, от чего вы избавились еще до того, как я о нем узнал?!

О, Боже. Мне пришлось ухватиться за ступеньку над головой, просунуть туда руку, иначе я бы упал на пол. У меня так быстро отказали колени. Забавно, что вера, так быстро восстановленная, на самом деле может причинить боль. Грудь болела от того, что воздух проходил через легкие, а сердце колотилось. От нахлынувших чувств у меня свело челюсти, когда та часть меня, которая имела смысл только благодаря вере Сэма Кейджа в меня, снова заработала.

Святое. Дерьмо.

Вверх и вниз, внутрь и наружу, разрываясь на части и собираясь воедино за считанные секунды. Мне так нужно было выпить. Много-много выпивки.

– Я даже не знал о пистолете, пока Джонс не сказал мне, что его бывший напарник связал Андрео Фиоре с убийством Джоуи Ромелли.

– Опять же, я знаю.

– Они не могут доказать то, чего не было.

– Нет, но они могут доказать сговор.

– Они могут подозревать сговор, – мой босс выделил это слово. – Но они не могут доказать его.

– А им и не нужно. Один лишь намек на скандал, твое имя, связанное с сокрытием, слух о том, что ты нечист на руку, - все это вызовет подозрение.

И я был вынужден согласиться с лейтенантом Стилом. Как только начинались слухи, как только человека обвиняли, должны были появиться конкретные доказательства, чтобы изменить общественное мнение.

– Мне все равно.

– Люди будут думать, что ты грязный, Сэм. Они будут думать, что ты уничтожил улики.

– Ну и что? Они не смогут это доказать.

– Хватит возвращаться к этому. Тебя будут разбирать в суде общественного мнения.

– Я буду знать правду, моя семья будет знать правду, а все остальные... кого это волнует?

– Мы говорим о твоей репутации.

– Ты продолжаешь говорить это так, будто это заставит меня передумать.

– Твое имя теперь что-то значит, Сэм. Если ты сделаешь это, то уже не будет.

– Мое имя выдержало, когда моим напарником был Доминик Кайров. Я справлюсь и с этим.

Доминик Кайров. Надо будет поискать его в базе данных WITSEC, как только вернусь в офис завтра утром. Наряду с попыткой выяснить настоящее имя Джера Ковальски, мне было интересно узнать все о первом напарнике моего босса.

– Тебя вываляют в грязи. А как же твои дети?

Когда он заговорил, его голос зловеще понизился.

– С моими детьми все будет в порядке.

– А Джори?

– Джори разозлится еще больше, если я не попытаюсь отговорить тебя от этого, поверь мне.

Тяжелый вздох.

– Подумай о службе маршалов.

– О чем ты, черт возьми, говоришь?

– В этом городе должны быть хорошие парни, и маршалы, в конце концов, именно такие, потому что вы с Кенвудом так старались все исправить после того, как Фармер попытался все испортить. С какой стати ты должен делать что-то, что поставит под угрозу твое положение?

– Маршалы могут позволить себе поскандалить. Наше имя более чем устойчиво.

– Интересно, как к этому отнесется твой босс?

– Если дело дойдет до расследования, он увидит, что пистолет даже не попал в наш офис.

– Но это уже не будет иметь значения. Возникнет подозрение в неподобающем поведении; люди будут шептаться за его спиной и за твоей.

– Я не...

– Над твоей головой всегда будет висеть тень!

– Почему ты все время пытаешься напугать меня, хотя знаешь, что это невозможно?

– Сэм...

– Я никогда не дрогну.

Наступила тишина, и мне стало интересно, что Дункан Стил скажет дальше. Как можно было спорить, когда другой человек был абсолютно непоколебим?

– Нет, я знаю, но я говорю тебе, что из нас двоих ты важнее.

Он насмешливо хмыкнул.

– Это, наверное, самая глупая вещь, которую ты...

– Послушай меня, – продолжал Стил. – Пожалуйста.

– Я не позволю...

– Для меня все сводится к чему-то реальному, – сказал Кейджу Стил.

– К чему?

– Аарон.

– Я не...

– Как я могу смотреть в лицо Аарону Саттеру каждый день, зная, что я сделал? Как он сможет снова уважать меня, когда узнает, какой я на самом деле человек?

– Все, что ты сделал, ты сделал, чтобы защитить другого человека.

– Да, моего бывшего.

– Нет. Ты сделал это, чтобы защитить Фиоре, потому что считаешь, что он этого заслуживает.

– Заслуживает.

– Но он не невиновен. Он сделал это, и это правда, – Кейдж вздохнул. – Клянусь, у тебя все так запутано...

– Я сделал то, чего уже не вернуть, чтобы Андрео был в безопасности для Нейта, и все. Как мне сказать Аарону, что я позволил нарушить свою порядочность ради кого-то, кроме него? Я не думал о нем, когда делал то, что делал; я думал о Нейте.

– Похоже, ты действительно думал о Андрео.

– Но Аарон никогда в это не поверит, он будет сомневаться во мне и в моей преданности браку, и он никогда не... – он резко вздохнул. – Все никогда не будет по-прежнему.

– Дункан...

– Он никогда не будет смотреть на меня как прежде, – печально произнес он.

Мое сердце разрывалось от жалости к этому человеку. Мы с Яном только начали супружескую жизнь, и я не мог представить, что сделаю что-то, что разочарует его или заставит усомниться в моей преданности ему и нашему союзу.

Мой босс тяжело вздохнул.

– Не могу поверить, что говорю это, но мне кажется, ты недооцениваешь Аарона Саттера. Он довольно умный парень и знает, как работает твой мозг, так что, думаю, он поймет и осознает, что твой поступок не имеет к нему никакого отношения.

– Но в том-то и дело, что я не думал о нем.

– А почему ты должен был? Опять же, одно не имеет никакого отношения к другому.

– Ты не представляешь, как устроен его разум, – возразил Стил. – Он решит, что я должен был подумать о том, как мои действия повлияют на нас.

– Иногда в правоохранительных органах у нас нет такой роскоши. Да и вообще, неужели ты думаешь, что мы должны это делать?

– Не знаю. Я имею в виду, должны ли пожарные думать о своих собственных детях, прежде чем бросаться в горящие здания?

– Думаю, должны, – ответил Кейдж. – Думаю, парни с семьями - может быть, именно это заставляет их пройти через дверь? Вдруг там чьи-то дети? Тогда мне лучше пойти и вытащить их к чертовой матери.

– Да, но мы не об этом говорим. Я сделал осознанный выбор, но не потому, что это моя работа, или чтобы спасти жизнь, или...

– Но ты сделал его, потому что, взяв пистолет, ты подарил Андрео Фиоре жизнь, и теперь он сможет быть рядом со своим мужем, племянником и всеми остальными.

Быстрый выдох.

– Это не одно и то же.

– Думаю, это вопрос мнения.

– Я знаю только, что сейчас я собираюсь сам навести порядок, и ты должен мне это позволить. Это был мой выбор, а не твой, так что позволь мне быть взрослым, хорошо? Ты не обязан меня защищать, но мне нужно, чтобы ты был моим другом, несмотря ни на что.

– Черт побери.

И по усмешке Стила я понял, что мой босс смирился, потому что действительно, как можно спорить с человеком, который берет на себя ответственность за свое собственное дерьмо и просит тебя просто поддержать его в трудную минуту?

– Будет достаточно плохо, когда люди спросят тебя, остаешься ли ты моим другом.

– Ты знаешь, что я отвечу.

– Конечно, знаю.

Конечно, знает. Мы все знали, что можем положиться на Сэма Кейджа.

– Итак, – я услышал, как Кейдж вздохнул. – Где сейчас пистолет?

– Исчез.

– Исчез?

– Да. Я отдал его своему другу, чтобы он от него избавился.

– И ты доверяешь этому парню, кем бы он ни был?

– Так же, как и тебе, да.

– Тогда тебе ничего не остается, как встать и сказать, что ты потерял пистолет в конце концов.

– Нет, я действительно не могу.

– Черт.

– Может, в следующий раз я сначала позвоню тебе.

– Не надо - ты даже не представляешь, насколько дерьмовыми будут последствия этого.

– Я представляю. Только... не притворяйся, что никогда не встречал меня, когда я стану опальным бывшим коммандером полиции, хорошо?

– Ты же понимаешь, что этого никогда не случится.

– Я знаю.

И теперь я тоже. Сэм Кейдж заботился о своих друзьях так же хорошо, как и о своей команде. Я очень надеялся, что никогда его не подведу.

Часть 2

Как только я вышел на главный этаж и двинулся обратно к «Прогулке на природе», Ханна настигла меня.

– Ну как? – спросила она, не сводя глаз с моего лица.

Я поморщился.

– Нет. Нет-нет-нет, это нечестно.

– Я бы сказал тебе, если бы мог, – я попытался извиниться.

– Нет! – закричала она, явно возмущенная.

– Это связано с работой, малыш.

– Но ты же поклялся!

Я осторожно взял ее за плечи.

– И я бы сказал тебе, если бы это не было работой, но это так, и твой отец выпотрошит меня, как рыбу.

Она задумалась.

– Он все еще может, если я скажу ему, что ты шпионил.

Я кивнул.

– Он будет разочарован во мне.

Она вздрогнула, и я увидел, как она заметно сдулась.

– Да, то есть да, это было бы хуже.

Я выпрямился, сохраняя зрительный контакт.

– Тогда ты поняла. Я не хочу, чтобы твой отец когда-нибудь смотрел на меня, как на засранца.

– Я знаю. Другие дети волнуются, что их накажут, на них накричат или... ну, ты понимаешь...

– Я понимаю.

Она втянула воздух.

– Но я не хочу его подводить.

– Это странно, да?

– Да, – пожаловалась она, покачав головой. – Это похоже на трюк джедая или что-то в этом роде.

Я улыбнулся ей, заметив, как сам мужчина пересекает комнату.

– О, смотри сюда, – заговорщически сказала она. – Он не остановится, будет идти по прямой, и все уйдут с его пути.

Я стоял рядом с ней, и, черт возьми, она была совершенно права. Люди, естественно, уходили с его пути, а он не произносил ни слова. И это не было похоже на то, что он прорывался вперед; он шел вперед, как будто выполнял задание.

– Би, – сказал он, когда дошел до нас.

– Папа, –она использовала тот же серьезный тон.

Он посмотрел на нее - нахмурился, правда, - и она оскалилась в ответ. Когда он скрестил руки, она повторила его движения, а когда он изогнул бровь, она прикусила губу.

– Ты сводишь меня с ума, – сказал он ей.

– То же самое, – ответила она.

Он хмыкнул и шагнул ближе, наклонившись, когда она поднялась, и обнял ее крепче, чем следовало бы. Но она, похоже, привыкла к этому, обвила руками его шею, поцеловала в щеку, а потом вздохнула, как будто ей даже немного понравилось.

Я и не подозревал, что мой босс так нежно относится к своему ребенку.

Когда они разошлись, я увидел, что он выглядел усталым, осунувшимся, и рискнул предположить, почему.

– Джонс, – пробормотал он и повернулся к толпе.

Я удивился, когда он направился к Аарону Саттеру.

– О боже, – пискнула Ханна, доставая телефон из инкрустированного кристаллами клатча, которого я никогда раньше не видел, и который не принадлежал ни одному известному мне бренду, и снимая на видео своего отца и миллиардера.

– Что такого интересного?

– Мой папа действительно собирается поговорить с дядей Аароном без моего Па, который скажет: «Ты должен пойти туда и поздороваться с ним». Он будет в шоке.

– Кто?

– Па. Он... ах, видишь.

Когда она повернула телефон ко мне, я увидел ответ ее отца, и это было несколько картинок с падающими в обморок козами.

– Он забавный.

Она кивнула.

– Значит, это очень важно, раз ты говоришь мне об этом, – подтвердил я.

– Мммм, да.

Когда я обернулся к Саттеру, он выглядел озадаченным, стоя перед Сэмом Кейджем, а когда мой босс положил руку на плечо Саттера, я увидел, как миллиардер слегка наклонился, чтобы прикоснуться к нему, и был удивлен, но в то же время нет. Всем нам нравилось быть на стороне счастливого, улыбающегося главного заместителя. Похоже, Саттер не был застрахован от этого.

– Как, черт возьми, ты получаешь Би от Ханны? – спросил я ее.

Она отвлеклась, продолжая внимательно наблюдать за отцом и дядей.

– Ханна - Банана, потом просто Банана, потом Би.

А.

– Mи.

По крайней мере, в моей единственной букве был смысл. Подняв голову, я оглянулся в поисках Яна, когда он заговорил мне в ухо.

– Да?

– Подойди сюда.

– Где ты?

– На лестнице, ведущей на второй этаж, по направлению к фасаду, – проворчал он. – Или... что? Южный вход.

– То есть там, где мы вошли?

– Да, умник, там, где мы вошли.

Я усмехнулся, сжал руку Ханны, прежде чем она направилась к отцу, и пошел искать Яна. Но когда я повернулся, то чуть не налетел на Дебру Лоринг.

– О, мэм, мне так жаль, – извинился я, делая быстрый шаг назад, не желая толпиться вокруг нее.

– Нет, вовсе нет, – она улыбнулась мне. – Вы маршал Джонс, не так ли?

Я застыл на месте, потому что почему она меня знает? Я был никем. Была только одна причина, по которой любой репортер хотел поговорить со мной, и поэтому я сразу же перешел в оборону.

– Да.

Она наклонила голову, и ее бриллиантовые серьги заиграли на свету. Винтажное черное платье с блестками от Yves Saint Laurent и прозрачной юбкой выглядело на ней потрясающе. Она была не только красива, но и грозна.

– Я пишу статью о докторе Хартли, и я...

– Позвольте мне остановить вас, – я встретил ее взгляд и удержал его. – Я никогда не говорил с прессой о Крейге Хартли и не собираюсь начинать.

– И почему же?

Я не мог ничего ответить. Я не мог сказать, что все изменилось с тех пор, как я видел его в последний раз, что я не думаю, что он снова будет появляться случайно. Мы стали другими.

– Я просто не хочу.

– Вы чрезвычайно преданы ему.

– Прошу меня извинить.

Я натянуто улыбнулся, собираясь обойти ее.

Она поймала мою руку, останавливая меня.

– Маршал, люди хотят знать о Прекрасном принце. О его жизни так и не написана полноценная книга.

Я знал это. Я стоял в Barnes & Noble на Стейт-стрит с книгой, которую написал о нем специалист ФБР. В ней было много событий: женщины, которых он убил, я и Кокран, выслеживающие его, Хартли, ударивший меня ножом, и мой напарник, спасающий меня. Это была история, которую он знал. Он работал над этим делом, и, конечно, именно он обладал всей полнотой внутренней информации. В книге были все факты и все графические подробности, и ничего не было упущено.

Но не совсем.

ФБР стало известно об этом после того, как мы с Кокраном рассказали им, но наши истории никогда не совпадали.

Норрис был в другой части дома, когда я нашел кольцо мертвой женщины в блюдце на кухне Хартли. Я повернулся, а добрый доктор был там с поварским ножом и едва не выпотрошил меня, прежде чем появился Кокран, готовый застрелить его.

В тот день произошло много событий, но самым важным было то, что я встал между Хартли и пулей, которую хотел всадить в него Кокран, а Хартли не дал мне истечь кровью, передумав желать моей смерти.

Я пролежал в госпитале три недели, и по крайней мере один раз за это время по какой-то причине ко мне приводили Хартли. Позже мой лейтенант сказал, что это было связано с тем, что им нужен был адрес подражателя. Я не знал. Зато я знал, что Хартли охраняли не так хорошо, как следовало бы. Они позволили ему приблизиться, и он коснулся моей щеки тыльной стороной пальцев. Я был настолько напуган, настолько не мог пошевелиться, настолько одурманен... Слезы вырвались на свободу, и он смахнул их. Тогда я и не подозревал, что во второй раз окажусь в его власти.

Но, пролистывая книгу в тот день, я понял, что все, что следует за его заключением в Элгине, отсутствует. Книга остановилась на 2014 году. После его побега не было ни одной книги с подробным описанием. Были статьи, новостные заметки, звуковые сообщения, но ничего длинного и конкретного, потому что никто не знал полной правды. ФБР скрыло его побег и мое похищение. Упоминалось, что он убил агента Войно, но не говорилось, как именно. Никто из общественности не догадывался, что ему извлекли позвоночник. Никто, кроме людей, с которыми я работал, - команды Сэма Кейджа - и моих друзей, не знал о моем отсутствующем ребре. Забавно, но я часто думал, что даже если бы у меня был шанс каким-то образом получить его от Хартли, забрать из его тела, как он забрал его из моего, я бы этого не сделал. Странно было ощущать в нем часть себя, но в этом тоже был какой-то странный смысл. Мы были связаны, конечно, больше, чем мне хотелось, но в данный момент это было неизменным.

Дебра Лоринг хотела, чтобы я заполнил все дыры в истории Крейга Хартли, но я никогда этого не сделаю. Это была не моя история.

– Вам следует связаться с ним, предложить встретиться в каком-нибудь нейтральном месте, чтобы он мог рассказать о своей жизни, – предложил я. – Он любит поговорить.

Она покачала головой, высвобождая мою руку, оборачиваясь ко мне и подходя вплотную.

– Я пыталась встретиться с ним, когда он был во Флоренсе ^[5], но он отказался.

– Нет, – возразил я, покачав головой. – Когда он в тюрьме, у него нет власти. Он импотент, кастрирован... Но если вы увидите его лично, сейчас, это будет совсем другая история. Если бы вы увидели его сейчас, он бы...

– Да, – прошептала она, заговорщицки наклоняясь ближе. – Я связалась с ним, но он сказал, что увидится со мной только в том случае, если вы приедете.

Я сделал шаг назад, ухмыляясь.

– Он издевается над вами. Если бы он хотел меня видеть, то мог это сделать. Если он захочет увидеть вас, то увидит. Вот что действительно страшно.

– Что именно?

– Он безумно умен, чрезвычайно богат, и у него много людей, которым он не просто нравится, а которые рабски ему преданы.

– Я знаю. Он уговорил Джулию Гринфилд прикрепить бомбу к груди и доставить цветы его сестре.

Я кивнул.

– К счастью, ее защищала полиция.

– Да. К счастью. Он ненавидит свою сестру. Он убил своего адвоката, вы помните об этом?

Конечно, помню. Об этом писали все газеты, но это было, когда он был в Элгине, так что теперь это было целую жизнь назад.

– Но вы, маршал... что в вас такого, что не позволяет ему желать вам зла?

Я чуть было не сказал: «Потому что он сам хотел причинить мне боль, а никому другому не позволял», но она ничего не знала обо мне и Хартли, и открыть ей хоть часть этого было бы плохо. Знать только часть и больше ничего - хуже, чем не знать вообще ничего, поэтому я держал рот на замке.

– Он любит вас?

Я рассмеялся, потому что Хартли любил только одного человека, и это был он сам. Любой, кто разговаривал с ним больше минуты, знал это.

– Его чувства к вам убийственны?

Невозможно было сказать, что это за чувства, но смерть больше не входила в его планы. Убийство меня было решительно исключено. Пытки... Я не могу сказать точно.

– Теперь он на свободе, Джонс. Вас это не пугает?

Я смерил ее взглядом, поняв, что отвел глаза.

– Я не могу это комментировать, мисс Лоринг.

– Он разгуливает на свободе; он может быть где угодно.

Но это не так, и я это тоже знал.

Она резко выдохнула.

– Если мэр прикажет вам...

– Он не может, и вы это знаете, – заверил я ее. – Мы оба знаем, что разговаривать с вами я могу только по своему усмотрению, и никак иначе.

– Маршал...

– Ты можешь закончить? – прорычал Ян мне в ухо.

И я прорычал.

– Если вы извините меня, мисс Лоринг, я вообще-то работаю.

Она пренебрежительно махнула мне рукой, повернулась на каблуках и ушла. Очевидно, что я не попаду в список ее рождественских открыток.

– Поднимайся сюда и скажи мне, что, черт возьми, происходит.

Быстро пробираясь сквозь толпу, я поднялся на середину лестницы, где стояли Ян с Шарпом и Уайтом.

Проскользнув рядом с ним, он тут же обхватил мою шею и нежно сжал, а затем запустил пальцы в мои волосы и стал массировать затылок.

– Мне жаль, что она на тебя набросилась.

– Все в порядке, – уверил я любимого мужчину, наклоняясь вбок, чтобы вдохнуть запах, желая прижаться лицом к его горлу, но зная, что это было бы непрофессионально. – Так на кого я смотрю? – спросил я, переводя дыхание.

– Ладно, – проворчал Ян, наклонив голову к огромной ледяной скульптуре шерстистого мамонта. – Это тот, о ком я думаю?

Я собирался спросить его, кого я ищу, но, еще только начав, увидел его, Эдварда Карри, который, насколько я знал, отбывал пятилетний срок за мошенничество, за то, что выманил у богатых пенсионеров их трастовые фонды, когда руководил несколькими стартапами, которые выглядели ослепительно на бумаге, но нигде больше не существовали. Поскольку, по последним сведениям, ему оставалось отбывать еще два года, я был несколько удивлен, увидев его на приеме у мэра.

– Какого черта он здесь делает? – спросил я Яна.

– Понятия не имею, черт возьми, – прорычал он, не отрывая взгляда от мужчины. – Я думал, он сидит в камере в Менарде.

– То есть в Понтиаке, – поправил его Шарп.

– Нет, – сказал я, повернувшись к нему. – В Менарде. Мы с Яном передали его под стражу в Южный округ, потому что у них был ордер.

Шарп покачал головой.

– Когда ты был в Сан-Фран, а Ян был откомандирован, он заключил сделку с федералами, чтобы сдать своего партнера - я даже не помню его имени, - но он это сделал, и после этого его перевели в Понтиак досиживать остаток срока.

– Сколько? Один год? Два?

– Я не знаю. Думаю, нам никто не сказал, ведь он не был нашим беглецом.

Тогда Ян достал телефон и позвонил в офис, включив громкую связь, поскольку мы находились достаточно далеко на лестнице, чтобы нас не подслушали, но все члены команды могли слышать.

– Дойл, – ехидно ответил Ковальски. – тебе нравятся крабовые шарики и паштет?

– Да пошел ты, – проворчал Ян, потянув за воротник смокинга, словно тот душил его до смерти. Очевидно, это была не самая любимая его операция. – Эй, проверь Эдди Карри и скажи мне, где он.

– Да, мой сеньор, – хмыкнул Ковальски, а затем рыгнул, и мы все услышали, как Илай на заднем плане сказал ему, что он отвратителен. – Так, посмотрим... он в тюрьме в Понтиаке.

– Видишь? – Шарп зевнул.

– Понтиак, ты уверен?

– Здесь сказано, что его перевели именно туда, но... подождите... подождите... что-то случилось.

– Что?

– Э, посмотри-ка на это, – сказал Ковальски своему давнему напарнику. Когда я перевелся в подразделение Сэма Кейджа, они уже работали в паре, и, хотя я никогда не спрашивал, сколько времени прошло с тех пор, у них был свой язык, и они могли общаться по несколько минут, лишь ворча, поднимая брови и пожимая плечами.

Илай застонал, и мы все знали, что это значит - кто-то здорово облажался.

– У нас есть документы на перевод из Менарда, но нет ничего на Понтиак.

– Значит, он уже год разгуливает на свободе? – Ян был в ужасе; это чувствовалось в его голосе, в складках над бровями - в этот момент на него навалилась вся тяжесть мира. Он всегда был уверен, что если все делать самому, то ничего не испортится. В такие моменты трудно было усомниться в его логике. Ян всегда следил за ним, и он знал бы, где находится Карри, если бы именно он занимался его перемещением.

– Это были не мы, – продолжал Илай. – Это... что это вообще такое?

– Это полиция, – Ковальски вздохнул. – Похоже, что его надзирательница его вычислила. Здесь есть записи о том, что она искала информацию об освобождении и не нашла.

– Господи, – пробормотал Ян.

– Черт, – простонал я. – Кто хочет рассказать Кейджу?

На нашем боссе не было наушника - слава богу, - потому что он должен был общаться, пожимая руки с представителями города, давая им понять, что под его присмотром они в безопасности. Это было глупо, но так хотел мэр, и Сэм Кейдж собирался поступить именно так.

– Не говорите ему. Давайте просто заберем парня, – заявил Шарп.

– Ладно, за мной.

И я бы двинулся с места, но Ян поймал меня за бицепс и крепко держал.

Когда я повернулся к нему, в его глазах светилась озабоченность, и я прижался к нему, не в силах сделать ни шагу в сторону.

– Со мной все будет в порядке, – заверил я его. – Это же Карри, ради всего святого.

Ян не мог уйти. Кейдж назначил его наблюдателем, поэтому ему приходилось постоянно осматривать комнату. Он был похож на акулу, находящуюся в вечном движении. В последнее время Кейдж ставил Яна в ситуации, когда ему приходилось принимать решения, когда нужно было сначала думать, а потом действовать, или, точнее, делать этот выбор самостоятельно. Мне это казалось почти испытанием, но, поскольку в последнее время Яна часто откомандировывали в ГСО - Группу специальных операций, - мне пришлось задуматься, не готовят ли его к роли командира. Не секрет, что им нужен был новый лидер, и, хотя я хотел, чтобы мы с Яном продвинулись по службе, я не был уверен, что работа там - лучшее место для человека, который только что ушел из армии. Но, опять же, я не был Кейджем, и нельзя было сказать, как работает его мозг.

– Ян, – подтолкнул я его, когда он все еще не отпустил меня.

Он хмыкнул, что невербально означало «хорошо», и отпустил мой бицепс.

Спустившись по лестнице, Шарп и Уайт за мной, я оказался на площадке, прокладывая себе путь сквозь толпу, когда понял, что где-то в толпе людей в черных костюмах и бальных платьях я потерял свою поддержку. Это произошло быстро. Только что они были у меня за плечом, а в следующую секунду были сорваны тем, кто их держал. Не то чтобы это имело значение. С беглецом я мог справиться и сам. Подойдя к нему сзади, я коснулся его плеча, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, я увидел улыбку, к которой не был готов.

– Маршал, – радостно поприветствовал он меня, явно обрадовавшись встрече.

– Эдди.

– Позвольте заметить, что в смокинге вы выглядите почти так же хорошо, как и я.

Я уставился на него.

Он уставился в ответ.

Через несколько секунд одна его бровь вопросительно поднялась.

– Ха.

– Господи, что уже? – спросил он меня.

– Ладно, так почему, черт возьми, ты не бежишь?

Его брови нахмурились.

– С чего бы мне бегать? Я освободился условно-досрочно.

Это была новость.

– Условно-досрочное?

– Да.

– С каких пор

Он скрестил руки, размышляя.

– В прошлом году, примерно в октябре.

– Как?

– Ну, это просто, если вы помните, с кем я работал в последний раз.

И тут меня осенило: он стоял и смотрел на меня, изогнув одну бровь, словно мне было пять лет, и ждал, что я вспомню, с кем он работал, на кого мог бы повлиять, чтобы получить свободу, и я знал ответ. «Торрио?»

Он кивнул, а затем указал на наушник, который, как он знал, был на мне. Я был заместителем маршала США на работе, охраняющим людей. Конечно, я был связан с остальными членами команды.

– Я сейчас вернусь, – сказал я Яну и всем остальным. – Отбой. – Затем я выдернул наушник и опустил его в карман своего смокинг-пиджака. – Ладно, давай.

Он подошел ко мне вплотную, обнял за плечи и прошептал:

– Полиция готовит дело против Лиланда Вона, командира Четвертого, и они занимаются этим уже пять месяцев.

– За что?

– О, ты сам знаешь, – он хмыкнул. – Парень - та еще штучка.

Я никогда не встречал этого человека, но не смог бы выделить его из толпы.

– Шанс у него в кармане, – продолжал Карри.

А я знал, что если Чарльз Торрио, Торпеда из Саутсайда, который всегда предпочитал, чтобы его называли Ченсом, имеет с кем-то дело, то это очень плохие новости. Торрио столько раз попадал в тюрьму и выходил из нее, что я сомневался, сможет ли он вообще заметить разницу.

– Ну и что? Ты сдаешь копам Торрио, а потом он сдает Вона?

Он покачал головой.

– Нет, но теперь им остается только следить за Торрио, и когда он сделает что-то по приказу Вона - например, прямо сейчас он ищет какого-то паренька, - они прихлопнут его и заставят сдать Вона.

– Какого еще ребенка? – спросил я, потому что теперь я забеспокоился.

– Не ребенок-мальчик, а какой-то парень, которого пытается найти Вон.

Я хмыкнул.

– Итак, я наезжаю на Торрио, Торрио наезжает на Вона.

– Но сейчас на линии только Торрио.

– Да.

– И поэтому ты живешь в свое удовольствие.

– За счет полиции, да, и это круто.

– И что, черт возьми, ты здесь делаешь?

– У меня свидание с Мойрой О'Брайен.

Я чуть не поперхнулся.

– Что?

– Мойра О'Брайен? Дочь Диона О'Брайена?

Быстрый кивок.

– Да.

– Она тебя прирежет, когда узнает, что ты стукач, чувак.

Он пренебрежительно махнул рукой.

– Нет, она знает.

– Она знает? – Я был ошеломлен.

– Да. Она идет со мной в WITSEC.

Он вздохнул, и впервые с тех пор, как я подошел к нему, улыбка превратилась во что-то настоящее, что-то искреннее, и я увидел тяжесть в его глазах. Он ушел за девушкой. И это было... удивительно. За то время, что я его знал - и как детектив полиции, и как маршал, - он всегда воспринимал свою жизнь как нечто обыденное и само собой разумеющееся. Но сейчас, когда он говорил о Мойре, он казался серьезным.

Я почти радовался за него, хотя и доверял ему лишь настолько, насколько мог, но, черт возьми, я был рад, что они оба, мошенник и дочь босса мафии, не могли быть взяты под охрану в Чикаго. Они станут проблемой какого-нибудь другого округа, далеко-далеко. От одной мысли о том, каким ужасом для них станут эти двое, у меня дернулся левый глаз.

– Слушай, раз уж ты всегда был со мной откровенен, хочешь, я сообщу в полицию, что ты тоже участвуешь в задержании? Это будет хорошо смотреться в твоем досье, верно?

О Боже, нет.

– Спасибо, Эдди, – я натянуто улыбнулся. – Но я в порядке.

– Ну, как хочешь. Увидимся.

Я кивнул, когда он отвернулся, и вставил наушник обратно, когда ко мне присоединились Шарп и Уайт.

– И что? Мы его хватаем?

– Нет.

– Почему нет? – спросил Ян у меня на ухо.

– Проверим информаторов, работающих с полицией.

– Нет, – в голосе Яна звучал ужас.

– О да.

– Ублюдок, – выругался Шарп, и несколько человек, собравшихся вокруг нас, повернулись, чтобы посмотреть на него. – Дерьмо, – проворчал он.

Уайт схватил его за бицепс и повел обратно из толпы, а я двинулся следом. Я был готов к тому, что это задание закончится, и я смогу перейти к части, посвященной дню Святого Валентина.

Часть 3

Мы ужинали поздно. Я перенес заказ с шести на десять, надеясь, что мы с Яном успеем без проблем. Но, разумеется, мы не выходили оттуда до десяти, из-за чего оказались в ресторане в районе Уэст-Луп с двадцатиминутным опозданием. Я пытался дозвониться, но у них было занято, потому что, здравствуй, День святого Валентина, и к тому времени, как мы добрались туда, нашего столика уже не было.

– Мне очень жаль, – призналась хостесс, выглядевшая искренне огорченной, – но у нас в баре люди снуют, как стервятники, и ждут, когда освободится столик.

Я кивнул и повернулся к Яну, который пожал плечами.

– Давай просто пойдем поедим стейков в...

– Маршалы.

Повернувшись, мы увидели Джори Харкорта, мужа нашего босса, который стоял и улыбался нам. Костюм-тройка из твида в елочку сидел на нем как влитой, а рубашка в полоску и галстук в горошек - четкий, элегантный контраст с его светло-русой гривой длиной до плеч. Мужчина был потрясающим, а его улыбка - игривая и приглашающая - согревала меня. Он был абсолютной противоположностью моему ворчливому, грозному, альфа-мужчине боссу, и в этом был весь смысл. Я легко понял, насколько они подходят друг другу.

– Если вы двое не заняли свой столик, мы с Сэмом будем рады, если вы присоединитесь к нам.

– Простите, сэр, но мы не можем добавить к уже существующему...

– О нет, все в порядке, – любезно прервал он ее, нежно положив руку на ее руку. – Мой брат, Дейн Харкорт, заказал для меня столик. Мы сидим за его отдельным столиком в задней части зала.

Она испуганно посмотрела на него и сжала его руку.

– Конечно, да, теперь я вспомнила. Я прошу прощения.

– Не стоит, – заверил он ее, двигаясь позади Яна и как бы ведя нас вперед. – Большое спасибо.

– Приятного ужина, джентльмены, – обратилась она к нам с Яном.

Я понятия не имел, куда иду, пока Сэм Кейдж не вышел из-под арки в задней части ресторана с видом, будто готов кого-то убить. Оказалось, что столик был расположен у кирпичного фасада главного здания, которое с двух других сторон было закрыто стенами, а с четвертой - открыто, чтобы можно было легко войти и выйти.

– Знаете, – начал я, когда мистер Харкорт, слегка прихрамывая, зашагал впереди меня. – Мы действительно не хотим навязываться вам и главному заместителю, так что, может быть...

– О, вы вовсе не навязываетесь, – весело ответил он мне. – Мне никогда не удавалось разделить трапезу с кем-то из коллег Сэма по работе. Это будет замечательно.

– Это будет фильм ужасов, – заверил меня Ян, прижимаясь губами к моему уху.

Я застонал.

– И пожалуйста, – ворковал он, поворачиваясь, чтобы взглянуть на нас. – Зовите меня Джори.

О Боже, о Боже, о Боже.

За столом я быстро наклонился и протянул боссу руку, Ян сделал то же самое, и, когда он жестом указал на стулья, мы оба быстро сели. В конце концов, он был нашим боссом.

Слава богу, стол был круглый, а не квадратный, иначе мы с Яном стали бы камнем преткновения в том, кому придется сидеть рядом с боссом весь ужин. Это выглядело бы очень по-взрослому: один из нас матерился, когда проигрывал. И дело не в том, что мне не нравился этот человек. Я уважал его до чертиков, даже больше после подслушанного ранее вечером разговора, и готов был бежать за него сквозь огонь, даже не спрашивая, но... сидеть рядом с ним весь ужин - не мое представление о хорошем времяпрепровождении. В тот единственный раз, когда я ел с ним вдвоем, мы обедали в кафе, и все было в порядке. Мы почти не разговаривали, и это меня устраивало. Но в этот раз? Это было другое. Это был ужин в хорошем ресторане, со свечами на столе, тканевыми салфетками и вилками для салата. Вероятно, мы должны были завязать разговор. Я чувствовал, как мой желудок медленно скручивается в узел.

– Ну и как вам понравился праздник в музее Филда? – поинтересовался Джори. – Сэм не любит рассказывать подробности, поэтому я даже не слышал, произошло ли что-нибудь интересное. Конечно, моя дочь сделала много снимков, и я весь вечер следил за ее Instagram, но это говорит лишь о главном, – закончил он, выжидательно глядя на меня.

– Ну и Дебра Лоринг, конечно, была там.

Он кивнул.

– И, как я понимаю, она набросилась на вас.

– Джи, – простонал мой босс.

– Что? Она ведь набросилась, не так ли?

Я натянул улыбку.

– Это из-за связи с Крейгом Хартли.

– Да, – глаза Джори смягчились, он посмотрел на Яна. – Я тебе очень сочувствую, Ян. Могу я называть тебя Ян? Я бы сошел с ума, если бы узнал, что есть серийный убийца, который неравнодушен к моему мужу.

– О, я... да, – пробормотал Ян, похожий на оленя в свете фар, и медленно перевел взгляд на Кейджа, который выглядел так, будто хотел умереть.

Джори похлопал меня по руке, а затем широко улыбнулся, когда появился официант.

– О, я вижу, остальные участники вашей вечеринки уже прибыли, – любезно заметил он. – Могу я предложить вам что-нибудь выпить, прежде чем принесу первое блюдо?

– Первое блюдо? – спросил я.

– Да, – живо ответил он. – Сегодня вечером у нас меню prix fixe из восьми блюд. Вы предпочитаете вино в дополнение или сок?

Серьезно?

Я повернулся, чтобы посмотреть на своего босса.

– Им обоим сок, – сказал он официанту, и я мог бы поклясться, что его улыбка была злой, но это могла быть и моя проекция.

– Нет, он шутит, – Джори хихикнул. – Мы все будем пить вино.

– Вино? – Ян сказал так, будто ему было больно, его глаза стали большими, когда он посмотрел на меня.

Я фыркнул. Я ничего не мог с собой поделать.

– Газированную воду для всех нас тоже, пожалуйста, – сказал Джори официанту.

– Очень хорошо, – подтвердил он и ушел.

– Я никогда раньше здесь не был, – объяснил я Джори. – Но мне хотелось, чтобы наш первый День святого Валентина был особенным, поэтому я заказал столик. А вы?

– Я бывал, но Сэм предпочел бы пойти в стейк-хаус, а не в нечто подобное.

– Я люблю мясо с картошкой, – хмыкнул Кейдж, сделав глоток напитка, похожего на джин-тоник, который он, должно быть, взял в баре до нашего прихода. – Что в этом криминального?

– Нет ничего такого, но ты не хуже меня знаешь, что нужно расширять свои горизонты, – Джори зажмурился, когда главный заместитель бросил на него взгляд. – И ты не хуже меня знаешь, что тебе не помешало бы поменьше красного мяса в рационе.

– Я отказываюсь от растительной диеты, которой вы с Би придерживаетесь.

– Это не совсем веганство. Ты же знаешь, мы едим рыбу и курицу.

– Нечасто, и я уже несколько недель не видел в нашем доме курицы.

– Я не слышал никаких жалоб на ужин.

– О, ты слышал, – ворчливо заметил Кейдж.

– Хммм, – ухмылка Джори была игривой, кокетливой. – Что-то я не припоминаю.

И реакция Кейджа была... озаряющей.

Я увидел, как растаял мой босс.

Он изменил свой вид с привычного, как на работе, готового убить кого-нибудь прямо перед тем, как закричать и заставить всех нас двигаться в восьми разных направлениях одновременно, на покорное, расслабленное выражение, его губы изогнулись в легкой улыбке. В уголках его глаз виднелись морщинки смеха, но я никогда в жизни не видел его совершенно спокойным. Когда он взглянул на мужа, выражение его лица смягчилось. Я и представить себе не мог, что он будет или сможет когда-нибудь так выглядеть.

Взглянув на Яна, я понял, что удивлен не только я. Рот был открыт, глаза расширены, он был так же напуган, как и я.

Это продолжалось недолго. Подошел официант и принес охлажденные фужеры и бутылки с водой, а также четыре бокала белого вина. Я разливал воду, пока Кейдж дразнил мужа, что стейки в Chicago Cut наверняка ничуть не хуже.

– Остановись, – предупредил его Джори, когда официант поставил на стол миску с копчеными фруктами и овощами и миску с чем-то похожим на бульон. Я не был уверен. – Это травяной отвар? – спросил Джори.

Официант, похоже, обрадовался, что Джори знает, что это такое, и сказал, что скоро выйдет с паштетом.

Под столом у меня стукнуло колено Яна, и я повернулся, чтобы посмотреть на него.

– Это была твоя идея.

– Потерпи немного, – посоветовал я ему.

– Среди этих блюд есть и оленина, дорогой, – успокоил Сэма Джори. – Когда-нибудь ты получишь свою кровь и мясо.

Кейдж осушил джин с тоником, затем вино, после чего принялся за фрукты в тарелке. Мы все одновременно услышали, как заурчал его желудок.

– Серьезно? – с вызовом спросил Джори, устремив на него пристальный взгляд.

– Что?

Было так интересно наблюдать за их взаимодействием, поддразниванием и нежностью, которых я никак не ожидал от своего босса. Когда он протянул руку, чтобы погладить мужа по щеке, а Джори велел ему съесть утиную печень, которую тихонько принес официант, я не мог не улыбнуться.

Джори повернулся ко мне.

– Так это правда, что если ты умрешь в своей квартире, а у тебя есть кот, то он первым делом съест твои глазные яблоки?

Я чуть не выплюнул воду, когда повернулся, чтобы посмотреть на него.

– Что, простите?

– Я где-то это слышал, и мне просто интересно, правда ли это.

Ян усмехнулся и удалился в уборную.

– Это разговор для ужина? – поинтересовался Кейдж.

Джори на мгновение задумался.

– Ага, я так думаю.

– В смысле «да», – поправил я его, не успев подумать об этом.

Обе брови одновременно поднялись.

– Простите, пожалуйста, за...

– Возможно, вы столкнулись с моей дочерью на мероприятии в музее?

– Да, столкнулся, – я вздохнул.

– Она хорошо провела время?

– Да, и она очаровательна. Много рассказывала о своем брате.

– О, не сомневаюсь. Она...

– Джори, – вдруг перебил Кейдж, его голос из медового, как у мужа, превратился в настоятельный, чего я никак не ожидал. – Иди в уборную.

К моему удивлению, Джори без лишних вопросов поднялся. Я не сомневалась, что Ян никогда не выполнит подобный приказ. Он бы тут же спросил, почему, но Джори оттолкнулся от стола и последовал бы указаниям, если бы мужчина, внезапно появившийся у стола, не положил руку на плечо Джори, фактически удерживая его на месте.

– Нет, Джори, пожалуйста, оставайся на месте.

Повернувшись, Джори поднял глаза, и на его лице отразилось удивление, но не страх.

– Мистер Фармер?

– Мистер Харкорт, – ответил пожилой мужчина, его голос был жестким и холодным, а правую руку он засунул внутрь плаща и поднял к тому, что, как я мог предположить, было кобурой для пистолета. Он вынул Walther P22 и велел мне двигаться.

Я взглянул на своего босса, который быстро кивнул мне, поднялся и пересел на свободный стул Яна. Фармер занял мое место, и я увидел дуло пистолета, прижатое к боку Джори.

– Если ты шевельнешься, издашь звук, который мне не понравится, или схватишься за пистолет, Сэм, я убью его прямо здесь и сейчас.

Кейдж не шевелился, даже когда разговаривал с мужем.

– Все будет хорошо.

Я не мог поверить, насколько Джори был спокоен. Вместо того чтобы испугаться, закричать или заплакать, он мягко улыбнулся моему боссу.

– Я знаю.

– Руки на стол, – приказал Кейджу Фармер, прежде чем его взгляд переместился на меня. – Ты тоже, друг, и давай сделаем это медленно и аккуратно.

И Кейдж, и я подчинились.

– Чего ты хочешь? – Кейдж спросил Фармера, положив руки на стол, как было приказано, и я заметил его простое платиновое обручальное кольцо и TAG Heuer Aquaracer, который, как он сказал мне, когда я спросил, был рождественским подарком от его семьи.

Все мои многочисленные часы стоили дороже, чем эти, но у меня не было детей, которым нужно было бы учиться в колледже, как у него, и пока я сидел здесь, не желая тревожить психа с пистолетом, меня осенило, что Кейдж - простой человек, а одна из самых важных вещей во всем его мире в данный момент находится под угрозой. Я не был уверен, что смог бы оставаться таким спокойным, если бы был на его месте.

– Мы кого-то упустили? – спросил Фармер, заметив четыре тарелки на столе.

– Нет, – спокойно ответил Кейдж, зная, как и я, что Ян к этому времени уже вернулся к столу и находится где-то сбоку или позади нас, просчитывая свой лучший ход. Он был бывшим спецназовцем, маршалом. Ему не нужно было приказывать действовать, он просто делал это. И он не стал бы подбегать к столу и приказывать Фармеру бросить оружие или делать что-то еще, что могло бы привести к гибели Джори Харкорта. Нет, он оценивал, как лучше поступить, и держался в стороне. Если бы я не боялся, что Фармер выстрелит в Джори, я бы просканировал комнату, чтобы увидеть, где он находится.

– Тогда почему здесь четыре тарелки? – спросил он меня.

– Ты видел порции, парень? – я насмешливо хмыкнул. – Неужели я выгляжу так, будто живу на салате из морских водорослей и какой-то птице?

– Это перепел.

Я хмыкнул.

– Ну тогда передай мне бокал вина.

Я протянул ему бокал белого вина, оставшийся у Яна после последнего блюда. Как только Фармер смог до него дотянуться, он глотнул пино нуар, но когда он собрался поставить бокал рядом с кубком для воды, тот выскользнул из его пальцев, ударился о стол и разбился.

Официант мгновенно оказался рядом.

– Позвольте мне убрать это за вами, сэр, – предложил он, не сводя с меня глаз, чтобы уловить незаметное покачивание моей головы.

Во всех элитных ресторанах, где я когда-либо бывал, официанты были одинаково квалифицированы, вышколены и внимательны. То, что наш официант не только увидел, но и уловил смысл моего покачивания головой, а затем принял нового человека за нашим столом как нечто само собой разумеющееся, было облегчением. Мы вели себя так, будто ничего необычного не происходит, и он тоже.

Или это все чушь, и Ян уже перехватил его. Это тоже было вполне разумно.

– Могу я принести вам еще один бокал вина, сэр, или что-нибудь другое из бара?

Это было фиксированное меню с винной парой, так что заказать что-то другое было не так просто. Его определенно подцепил Ян. И хотя я хотел бы сказать об этом своему боссу, я не был уверен, что он не знает об этом.

– Скотч, пожалуйста, лучший из тех, что у вас есть.

– Конечно, – согласился официант и удалился.

Когда нас снова осталось только четверо, взгляд Фармера вернулся к Кейджу.

– Ты лишил меня привычной жизни, – непримиримо заявил он, прижимая пистолет к ребрам Джори. – Ты думал, что это сойдет тебе с рук? Думал, что не будет никаких последствий?

– Последствия были, – заверил его Кейдж. – Округу пришлось годами выкапываться из-под зловония, которое ты оставил.

Я никогда не говорил, что я специалист по ракетостроению, но, может быть, лучше было не раздражать человека с пистолетом? И что это был за округ...

И тут меня осенило. Это был тот самый Фармер, о котором Дункан Стил говорил ранее. Этот человек каким-то образом дискредитировал службу маршалов еще до моего появления. И хотя я работал в Чикаго в полиции до того, как поступил на службу маршалов, я не проводил никаких исследований, кроме того, что получил работу. Я знал, кто такой Сэм Кейдж, потому что мы прошли один и тот же путь от полицейского детектива до федерального маршала, но что происходило до моего первого дня в офисе, я понятия не имел. И, конечно, был Ян. Между изучением своей работы и новым напарником, в которого я мгновенно влюбился, я не обращал внимания ни на что другое.

Но сейчас напротив меня за столом сидел тот самый парень, который, судя по всему, оказал маршалам плохую услугу.

– Мы были друзьями! – набросился он на Кейджа.

– Нет, – поправил Кейдж, наклоняясь вперед и указывая на него. – Ты был чем-то большим. Ты был человеком, на которого я равнялся и рассчитывал. Ты был тем, кто всегда прикрывал мне спину и знал, что делать. Ты был моим боссом, ты был заместителем начальника, и я уважал тебя как никого другого. Пока не перестал.

– Ты...

– Ради всего святого, Клинт, – прохрипел Кейдж, в его голосе звучали обида и горечь, слова вырвались из какого-то незащищенного, уязвимого места, о котором я даже не подозревал. – Когда на меня напали в Аризоне, ты первым делом сел на самолет. Ты был там с Дунканом Стилом и остальными ребятами, чтобы поддержать меня. Ты пропустил брифинг в Лэнгли, чтобы добраться до меня.

Брови Фермера нахмурились, и он поморщился, словно слова Кейджа причинили ему боль.

– Я так гордился тем, что работаю на тебя, но потом вдруг перестал тебя находить. Тебя не было в офисе почти всегда, а я делал все больше и больше.

– Ты должен был прикрыть меня.

– Я делал это, – настаивал Кейдж, его тон стал резким и злым, – каждый день. Я выслеживал тебя и умолял взять все под контроль.

Фармер покачал головой.

– Да, – ответил Кейдж так, словно тот говорил вслух. – Каждый гребаный день я умолял тебя прекратить то, чем ты занимался, и сосредоточиться на работе.

Клинт Фармер, бывший босс моего босса, пришедший в ресторан, чтобы отомстить, не ожидал, что ему придется пересказывать прошлое. Он был готов к разговору физически, поэтому и взял пистолет, но не эмоционально и не психологически, и слова Кейджа явно задели его за живое.

– Я был рядом с тобой. Я был твоим человеком. Я лгал за тебя, делал твою работу и заботился о тебе, когда ты наконец появлялся на работе пьяным, или под кайфом, или и то и другое. Ты не помнишь ничего из этого?

– Ты должен был помочь мне, но вместо этого ты отвернулся от меня.

Кейдж покачал головой.

– Я сделал слишком много, и долгое время я думал: «Если бы только я не прикрывал его, возможно, он получил бы необходимую помощь».

– Нет, – огрызнулся Фармер. – Ты хотел, чтобы я провалился, потому что тебе нужна была моя работа.

– Я хотел вернуть тебя прежнего, – рассуждал Кейдж, сжимая руки в кулаки. – Но потом пришел Кенвуд с ФБР и изложил дело против тебя, я видел записи о взятках и слушал прослушку, а потом... потом я увидел на видео, как ты входишь и выходишь из борделя, – его голос надломился. – То есть я познакомился с твоей женой, с твоими детьми, но, видимо, они были ничем по сравнению с тем, что ты получил, находясь в тесной связи с Фрэнком Альбероне.

Фармер вздохнул.

– Ты не знаешь, каково это было, давление и...

– Но когда Джанни Чилионе поймал Альбероне на обмане, он решил, что с него хватит этого дерьма, а поскольку ты был мальчиком Фрэнки, он решил убить вас обоих, – Кейдж вздохнул, глядя на мужчину во все глаза. – Тебе чертовски повезло, что федералы оказались рядом и спасли тебя.

– Я…

– Но потом ты не был нужен Бюро. У них был Альбероне, чтобы наехать на Чилионе.

– Нет, я...

– И поэтому они оставили тебя в подвешенном состоянии, незащищенным и забытым...

– Я…

– Без работы, без семьи, когда все выплыло наружу, и без пути, даже без частной охраны, поскольку никто в здравом уме не возьмет тебя с твоим послужным списком.

– Послушай меня, ты, самодовольный сукин сын, я...

– Не самодовольный, никогда такого не было, – возразил Кейдж, выдыхая. Я почувствовал, как его охватило спокойствие. – Я просто никогда не мечтал о твоей работе. Я думал, что Кенвуд продвинется, потом ты, потом я. Я был твоим главным следователем, так что я был заинтересован в твоем успехе.

– Но потом тебя назначили заместителем маршала, а когда Кенвуда повысили, он позаботился о том, чтобы ты занял его прежнее место.

– Потому что теперь я его человек, и я...

– Нет.

Я посмотрел на Джори, который уже говорил, и на Фармера, а также на Кейджа. И снова меня удивило, каким спокойным он выглядел, как его совершенно не беспокоило то, что к его ребрам был прижат пистолет.

– Ты мой человек, – заявил Джори, глядя на Кейджа. – Значит, все ясно.

Кейдж покачал головой.

– Правда? Сейчас самое время для этого?

– Что? Это же День святого Валентина, осел. Конечно же, сегодня все должно быть ясно, кто кому принадлежит.

– Ты же понимаешь, что это совершенно выдуманный потребительский праздник, – проворчал Кейдж в ответ.

– Мне все равно. До твоего появления у меня никогда не было валентинок, так что заткнись и возьми их!

– Ты злишься на меня? – Кейдж был поражен.

– Да, я немного обиделся.

– Какого черта ты на меня злишься?

Я был ошеломлен. Не только потому, что мы находились в ситуации «жизни и смерти» и мой босс спорил со своим мужем, но и потому, что, насколько я мог судить, они оба забыли, что Клинт Фармер вообще здесь был.

– Потому что я каким-то образом знаю, что ты сделал это специально, потому что ненавидишь этот ресторан.

– Что? – рявкнул Кейдж, и я понял, что это значит. Я был на другой стороне этого тона миллиард раз.

– Ты меня слышал, – сердито заявил Джори, наклоняясь вперед и упираясь обеими руками в стол, чтобы вернуть Кейджу его тон. – Я не ценю, что ты пытаешься заставить меня чувствовать себя глупо за то, что я пытаюсь привнести немного культуры в твой сидячий образ жизни!

– Вот дерьмо, – вздохнул я, и когда Фармер повернулся, чтобы посмотреть на меня, Джори вскочил со стула в тот же момент, когда Кейдж отбросил стол в сторону и потянулся к любимому мужчине.

Я бросился на Фармера, но он двигался слишком быстро, и я пропустил его, когда он повернулся и выстрелил в Джори, в упор.

– Нет! – крикнул я, готовый увидеть кровь, услышать крик боли Джори и быть застреленным, когда Фармер повернется ко мне.

Но именно человек с пистолетом издал вопль возмущения, когда понял, что вместо того, чтобы убить Джори Харкорта, он попал Сэму Кейджу в правое плечо, когда тот повернулся спиной к Фармеру, прикрывая своего мужа.

Все закончилось в считанные секунды, и пока я стоял среди остатков нашей трапезы - разбитых тарелок, бокалов для вина и воды, - я бросил взгляд на стену справа от меня и увидел, что, кроме нас четверых, ресторан был пуст. Ян сделал свою работу и вывел всех, начиная с посетителей и заканчивая официантами и бойкой молодой хостес, которая отдала наш первоначальный столик. Только огонь, потрескивающий в углу, подавал признаки жизни.

– Федеральный маршал, бросьте вашу гребаную пушку!

Ян обычно не добавлял «гребаную», но я подозревал, что то, что Фармер оказался так близко ко мне и нашему боссу с заряженным огнестрельным оружием, заставило его кровь закипеть.

Фармер вздрогнул от этого звука, и я навалился на него всем телом, повалив его на деревянный пол и услышав, как он задыхается, когда весь воздух покидает его тело.

Вырвать пистолет из его руки и покатить его по полу к приближающемуся Яну, который остановил его ногой, не составило труда.

– Чисто! – крикнул он, и к Кейджу устремился целый рой полицейских в форме, за которыми следовали два врача скорой помощи.

Поднявшись на ноги, я был удивлен, когда меня развернули лицом к моему оскаленному боссу.

– Ты сошел с ума, Джонс?

– Что?

– Я спрашиваю, ты сошел с ума?

– Я... нет? – я не знал, что сказать.

– Дойл держал Фармера на прицеле, а ты поставил под угрозу его выстрел, прыгнув на него? – прорычал он, отмахиваясь от медиков, и стоял, нахмурившись, ожидая, что я скажу что-нибудь гениальное, чтобы объяснить свои действия.

– Я... я не хотел, чтобы он выстрелил в Яна или повернулся и снова выстрелил в вас.

– Каков протокол?

Черт.

– Не мешать другому маршалу вести прицельный огонь, – пробормотал я.

– И все же, – сказал он, явно оценивая меня.

– Я…

– В следующий раз позволь Дойлу делать свою работу.

– Да, – ответил я, когда Джори взял Кейджа за руки, чтобы он больше не мог отталкивать медиков. Они начали работать над ним, как только Джори приказал ему сесть, чтобы они могли добраться до отверстия в его спине.

Но он не сел, и я не удивился.

– Прекрати, – успокаивал Кейдж Джори, которого начало трясти. – Это двадцать второй, малыш. Мне пломбировали кариес, который болел сильнее, чем это.

– Тогда почему ты...

– Потому что я не могу допустить, чтобы тебе было больно, – он нежно обхватил щеку Джори и смахнул волосы с его глаз. – Никогда.

– Сэм, я...

– Пуля в тебе - это ведь очень серьезно, верно? Одного раза было более чем достаточно, – пробормотал он, поднимая лицо Джори и наклоняясь, чтобы поцеловать его.

Это было так нежно, так любяще, что у меня сжалось горло и заслезились глаза от одного только взгляда на них. Я и не подозревал, что мой босс так любит. И когда это Джори успели подстрелить? Когда-нибудь, в далеком будущем, мне придется набраться смелости и спросить.

– Хей, – проворчал Ян, щелкая пальцами перед моим лицом. – Разговариваю с тобой.

– О, прости, что?

– Какого хрена ты встал на пути моего выстрела? – спросил он, злобно глядя на меня, и я увидел, что напугал его.

Подойдя ближе, я обхватил его за шею, прижался к нему и крепко держал, пока он содрогался.

– Ты мог, – его голос сорвался, – пострадать.

– Но то же самое было верно и для тебя. Я не мог допустить, чтобы ты тоже пострадал.

Я поцеловал его в щеку, потом в шею, наслаждаясь его запахом, ощущением его объятий и теплом его тела, проникающего в мое.

Находясь так близко к нему, мое сердце колотилось, пульс учащался, а руки жаждали добраться до теплых участков кожи под его одеждой.

– Прости, малыш, – прошептал я, целуя его шею, чувствуя, как по коже пробегают мурашки, и думая о том, что он мой, мой спутник навеки и навсегда на этом совершенно выдуманном, сиропно-сладком празднике.

– Как же я тебя люблю, – вздохнул я, отпустив его и отступив назад, чтобы посмотреть на него.

Его глаза были закрыты, словно он собирался с мыслями, но когда они открылись, я увидел лишь глубокий, темный полуночный синий цвет, который сказал мне, что он очень сильно возбужден. В Яне была какая-то первозданная чувственность, которая притягивала меня как магнит.

Мой голос пропал, пока я смотрел на потрясающе красивого мужчину, который принадлежал мне.

– Эй, – сурово сказал Кейдж, – сходи за моим пальто и пальто Джори.

Видимо, даже если приказ был личным, не нужно было говорить «пожалуйста» или «спасибо».

– Стоп, оставь Миро в покое. Я сам их принесу, раз уж знаю, что искать, – сказал ему Джори, закатив глаза.

– Тебе не просто сейчас, а он привык делать то, что ему говорят, Джи.

– Угу, – пробурчал он, покидая нас, все еще прихрамывая, и я знал почему. Конечно же, из-за ковбойского спуска по лестнице.

– Почему ты не вызвал подкрепление? – спросил я Яна.

Он наклонил голову к Кейджу, и я повернулся к своему боссу.

– Я сказал ему «нет».

– Когда это было? – спросил я, потому что за столом я точно не видел, чтобы Кейдж как-то реагировал на Яна.

– Он двигался позади тебя, – объяснил Кейдж, – пока мы с Джори отвлекали внимание.

– Ты сделал это специально?

Он бросил на меня взгляд.

– Да, Джонс, это все было для показухи.

– По большей части, – вклинился Джори, вернувшись с шерстяным и кашемировым тренчем Кейджа и своим собственным пальто. – Я пытаюсь привнести в вашу жизнь немного культуры, – повторил он, обращаясь к моему боссу.

– Не мог бы ты сделать это как-то иначе, чем с помощью моей диеты?

Было удивительно, что мой босс вел, а его муж так легко следовал за ним. Наверное, так бывает, когда люди женаты уже целую вечность.

Это было впечатляюще, потому что если я не уловил этого, Фармер ни за что бы не смог, так как не знал, как разговаривает мой босс.

– Но почему не было подкрепления?

– Потому что я не хотел, чтобы здесь произошел полномасштабный инцидент, и был уверен, что у Дойла все под контролем.

Это было очень мило.

– Конечно, я понятия не имел, что ты собираешься наброситься на Фармера, Джонс.

Черт. Это будет написано на моем надгробии, я был уверен. «Здесь лежит Мирослав Джонс, который однажды завалил стрелка в дорогом ресторане, к ужасу своего босса».

– Используй свою голову.

Я собирался защищаться, но тут зазвонил его телефон, прервав мою сессию вопросов и ответов.

– Привет, – мягко ответил он.

Раздался звук прочищаемого горла, и я понял, что мой босс включил громкую связь на своем телефоне.

– Так когда вы, ребята, будете дома?

– Наверное, скоро, – ответил Кейдж, отключив громкую связь и прислушиваясь. Джори похлопал его по груди, чтобы привлечь его внимание, и тогда мой босс произнес слова «твой сын».

Одна из золотых бровей Джори приподнялась.

– Я понятия не имею, почему он хочет поговорить с нами. Мы, видимо, ужасные люди, лишенные... чего там?

– Приличия, – предложил Кейдж.

– Положите трубку, нам нужно идти. Ты меня нервируешь.

Кейдж поморщился.

– Нет, приятель, он на тебя не злится. Он любит тебя, какие бы обидные вещи ты ни говорил, – он замолчал на мгновение, прежде чем передать трубку Джори.

– Что – сказал он сыну, и это прозвучало так, будто он был раздражен, но когда он выслушал своего ребенка, я увидел, как его лицо смягчилось, а затем он усмехнулся. – Правда? Секс втроем. Я и не знал, что второклассники в старшей школе так делают, но я отстал от жизни.

– Он занимается сексом? – выдохнул Кейдж, его лицо стало пепельным.

Джори быстро покачал головой, одновременно гримасничая.

– Слава Богу! – Кейдж резко выдохнул.

– Нет, я не думаю, что ты можешь сказать, что я не в теме, только по моему музыкальному вкусу.

Джори снова прислушался.

– Питер Гэбриэл - бог, а «Shock the Monkey» - отличная песня.

Еще раз прислушался.

– Я тоже знаю все слова, и классифицировать мое пение как вопли - грубое преувеличение фактов.

Кейдж ухмыльнулся, и я могу сказать, что такого лица, как у него в этот момент, я действительно никогда не видел. Это дало мне новое представление об этом человеке: он мог находить такое удовольствие в том, чтобы просто слушать своего мужа и сына.

– Что она хотела, чтобы ты сделал? – Джори хмыкнул и на мгновение прислушался, прежде чем рассмеяться. – По-моему, это называется любовный треугольник, дорогой.

– Что? – Кейдж огрызнулся на Джори, который пренебрежительно махнул рукой.

Джори хихикнул.

– О, это очень хорошо.

И когда я увидел, что Кейдж наблюдает за ним, улыбаясь, я все понял. Он не просто любил своего мужа, он был безумно влюблен в него.

– Когда дядя Аарон заберет Би, скажите ему, чтобы он привез вас с ней в окружную, хорошо? – хрипло проинструктировал Джори. – Нет, со мной все в порядке, но твоего отца подстрелили.

Он на мгновение замолчал.

– Нет, милый, с ним все будет в порядке, – заверил он сына. – И это был двадцать второй калибр.

Он передал трубку Сэму, который взял ее и рассказал сыну о пистолете, пуле и о том, где она находится.

– Вашему сыну нравятся факты, – сказал я Джори.

– О да, очень, – согласился Джори, глубоко вздохнув. – Очевидно, девушка, которая в последнее время вносит разлад в нашу семью, хотела привлечь в их отношения еще одного мальчика.

– Так это был тот самый любовный треугольник.

– Да, но он сказал, что это больше похоже на отрезок любовной линии с амбициозной точкой, – сказал он, усмехнувшись во второй раз. – Он забавный. Занудный, но смешной.

Я не понял и повернулся к Яну.

– В треугольнике каждая сторона получает что-то от другой стороны, а в отрезке - только в одну сторону, – объяснил он. – Амбициозная часть была особенно хороша.

– Мы можем забрать его и отвезти в больницу, – предложил я.

– Нет, – бодро сказал Кейдж, сняв трубку, – вы двое должны отвезти меня в больницу, потому что я ни за что на свете не поеду в машине скорой помощи.

Это было новостью для Джори, а также для двух взволнованных врачей скорой помощи, которые уже выглядели уставшими, пытаясь осмотреть главного заместителя.

– Сэмюэл Томас Кейдж! – зарычал на него Джори.

– Прекрати, просто пойдем, – приказал он. – Дойл, давай посмотрим на легендарное вождение в стиле Форсаж в действии.

– Какое вождение?

Кейдж сделал вид, что Ян безнадежен, и повернулся в сторону кухни, когда команда криминалистов появилась впереди.

– Почему бы нам не позволить милым медикам сделать свою работу? – спросил я своего босса.

– Потому что я не хочу, чтобы кто-то знал, что здесь произошло.

– А почему нет? – я спросил его, как обычно, но в тот момент в человеке была пуля, и его нужно было доставить в больницу со всеми возможными огнями и сиренами.

Кейдж обернулся ко мне, и мне пришлось резко остановиться, чтобы не налететь на него.

– Я не хочу, чтобы все внимание было сосредоточено на мне, ты понял?

– Нет, я...

– Сэм очень старался стереть пятно имени бывшего заместителя маршала США Клинта Фармера из истории округа, – объяснил Джори, проверяя спину Сэма, прежде чем вернуть свое внимание к нам. – Он не хочет, чтобы вся эта ситуация была поднята заново.

– Да, именно так, – согласился Кейдж, проходя через распашные двери на кухню.

– Но разве не все узнают об этом, когда отвезут Фармера в полицейский участок и зарегистрируют его? – спросил я, идя позади Джори, а Ян шел следом.

– Нет, потому что я позвоню специальному агенту Калхуну из машины, и как только я это сделаю, он заберет Фармера из полиции.

– Как это поможет? – поинтересовался Ян.

– Полиция скажет, что федералы задержали человека, из-за которого эвакуировали ресторан, но больше они ничего не скажут, потому что это расследование ФБР.

– Понял, – сказал Ян, – и, кстати, мы все еще ездим на этом навороченном Cadillac Coupe Deville 1965 года, чтобы вы были в курсе.

– Отлично, – проворчал Кейдж.

– Обычно я езжу на машине, босс, но сегодня она в вашем распоряжении.

– Спасибо, Джонс, – уныло ответил он.

Джори фыркнул, что было очень мило, и мы вышли на улицу, совершенно не замечая толпы полицейских, прессы и людей, собравшихся у входа. В машине, припаркованной за углом на платной стоянке, Кейдж наклонился вперед, чтобы Джори мог следить за его спиной, и заговорил со своим связным из Чикагского бюро, главным специальным агентом, его другом Зейном Калхуном, которого около года назад перевели в его родной город. Судя по всему, то, что начиналось не очень гладко, переросло в крепкую дружбу для обоих мужчин.

– Вы ведь понимаете, что сегодня вам придется оставить машину на стоянке?

– Почему? – спросил я.

– На случай, если ее увидит хоть один репортер, – сообщил мне Ян. – Если они увидят, как мы в нее садимся, то люди могут связать нас с нашим боссом, и все будет кончено.

– Ты сможешь забрать ее завтра, – заверил меня Кейдж. – Оставь это для Кэла, – перебил он себя, приветствуя человека, который, очевидно, ответил на звонок. У Кейджа был его мобильный номер, так что ему не пришлось обращаться по межведомственным каналам. – Мне нужна уборка в пятом проходе.

Я не смог разобрать, что было сказано, но уровень громкости был налицо. И я знал, почему. Это не было просьбой к федералам, потому что это была полностью их юрисдикция. Любое покушение на жизнь федерального агента - их дело. Я также знал, что за покушение на жизнь заместителя маршала США полагается не менее двадцати лет. Я понятия не имел, повышается ли он в зависимости от ранга, но в любом случае Фармер не собирался оставаться молодым после выхода из тюрьмы. Даже если он заявит о своей невиновности и скажет, что пришел убить Джори, а не Сэма, ему все равно конец. Тот факт, что Яну пришлось выводить людей в безопасное место и что я тоже был за столом, на линии огня со своим боссом, ничуть не помогал делу.

– Интересно, знал ли Фармер, от чего еще ему придется отказаться, придя сегодня в этот ресторан, – сказал я в спину Яну, когда он, достоверно изображая Доминика Торетто, входил в последний поворот на двух колесах.

– Я подозреваю, что он хотел лишь навредить Сэму, – ответил Джори. – А лучший способ сделать это - причинить вред мне или нашим детям.

Я повернулся к нему.

– Могу я спросить, почему вы не выглядели испуганным?

Он улыбнулся мне, и я увидел, что в его глазах блестят слезы.

– Я никогда не волнуюсь, когда со мной Сэм Кейдж. Я пуленепробиваемый, когда он рядом.

Забавно, но я всегда чувствовал себя с Яном точно так же.

Часть 4

У главного входа в больницу Джори запретил нам входить.

– Но что, если у Фармера есть подмога? – предположил Ян.

– Что, если там есть какой-нибудь случайный парень, который увидит его и взбесится? – поддержал я, жестом указывая на нашего босса, который не выглядел так, будто ему больно, а, наоборот, просто скучал от всей этой дискуссии. – Нет, мы должны остаться с ним, пока вы все не отправитесь домой.

И вдруг Джори как будто растворился. В одну секунду он был ярким и сияющим, а в следующую секунду уткнулся в Сэма, всхлипывая, уткнувшись лицом в его грудь, и дрожа, как лист в бурю.

– Что ты сказал? – гаркнул Ян, ударив меня по затылку.

– Ой-ой-ой, – простонал я, обиженно глядя на него.

Кейдж покачал головой.

– Вы оба хотите остаться, беспокоитесь обо мне, преданы. Он очень тронут, – объяснил он, поглаживая одной рукой волосы Джори, а другой сжав его между лопаток и крепко прижимая к себе. – У него до смешного мягкое сердце, и он потрясающе умеет держать себя в руках, пока не дойдет до предела.

Судя по тому, как он склонился, уткнувшись лицом в грудь нашего босса, и как сбивчиво дышал, я подумал, что Джори израсходовал все свои силы еще до того, как мы оказались в больнице.

– Вы двое, пожалуйста, идите. Я обещаю вам, что со мной все будет в порядке. Наши друзья уже едут с детьми, и я не хочу пугать их еще больше, чем, я уверен, они уже напуганы.

– Но, сэр, наше присутствие здесь...

– Не поможет, – непримиримо заверил меня Кейдж. – Я ценю вашу задумку, но мне нужно, чтобы вы ушли.

Ян прищурился, не желая уходить, готовый, как я догадывался, сопровождать этого человека в приемный покой, с разрешения или нет.

– Итак, джентльмены. Вы свободны.

Ян мог бы еще протестовать, но тут подъехал внедорожник, из которого вышли пятеро агентов ФБР - их всегда можно было опознать; это было похоже на съезд чистеньких плащей, - и главный, он был самым блестящим, бросился к Кейджу. Я помнил Кэлхуна по тому, как мы с Яном общались с ним в Фениксе, но он даже не заметил нас, сосредоточившись только на Кейдже. Впрочем, это меня вполне устраивало. Кэлхаун должен был прервать свой собственный День святого Валентина, чтобы проведать друга и убедиться, что Клинт Фармер передан под опеку ФБР. Это был хороший поступок. К тому же таким образом секреты нашего босса были в безопасности.

– Не думаю, что люди стали бы обращать внимание на старые новости, если бы знали правду, – сказал я Яну, когда мы шли к улице, где стояло такси. Наша нынешняя машина уже благополучно расположилась на ночь на больничной стоянке.

– Я не согласен. Думаю, Кейдж прав. Люди любят хорошие, сочные истории о мести, и я думаю, что они будут вспоминать все, что было в прошлом, и совсем не обращать внимания на то хорошее, что происходит сейчас.

– Ты очень раздражающий, – поддразнил я его.

Он пожал плечами, когда мы подошли к первому такси в очереди из четырех, и потянулся ко мне, чтобы открыть дверь. Сев в машину, я освободил для него место, а на вопрос водителя, куда ехать, ответил: «В Линкольн-парк».

– Значит, ты не против того, чтобы побыть уставшим? – спросил я мужа, когда он сел в машину и закрыл дверь, положив руку мне на плечо.

Он стал гораздо более раскованным на людях и редко куда-то ходил - кроме работы, конечно, - не держа меня за руку или не обнимая.

– Я знаю, какими бывают люди, – сказал он, придвигая меня ближе, чтобы я прижался к его боку.

– Знаешь, когда меня ранили, у меня было сильное кровотечение, – прокомментировал я Яну. – Я не помню, чтобы я был таким крутым и жестким.

– Это потому, что в тебя попала пуля чуть большего калибра, – заметил Ян, зарываясь лицом в мои волосы и целуя мой висок.

– Тебе очень идет этот образ, – похвалил я его, мне понравилось, что галстук-бабочка его смокинга распущен, воротник расстегнут, рубашка все еще заправлена, но помята. Он выглядел неряшливым и красивым, и я в равной степени ценил его и так, и безупречно собранным, искусно причесанным.

– Тебе легко угодить, – пробормотал он, зевнув, рука с моего плеча скользнула к шее, затем он мягко наклонил мое лицо к себе и поднял мой подбородок, чтобы поцеловать меня.

Я почувствовал это до кончиков пальцев, искра возбуждения пронеслась сквозь меня, освещая все вокруг. Я тихонько застонал ему в рот, и в ответ его вторая рука обхватила мое горло, удерживая меня на месте, пока он углублял поцелуй там, на заднем сиденье такси.

Хихиканье таксиста переключило наше внимание на него.

– Извините, – быстро сказал он. – Просто это здорово, День святого Валентина и все такое. Вы, ребята, моя последняя поездка, а потом я вернусь домой и поужинаю с женой.

– Неплохо было бы поужинать, – хмыкнул Ян, когда его желудок заурчал.

– У меня есть кое-что дома, когда мы приедем, – сказал я ему.

– Да? – в его голосе звучали интерес и надежда одновременно.

– Да, дорогой, – успокоил я его. – Я попросил Джосуэ забрать лазанью для нас из Sabatino и убрать ее в холодильник. Мне останется только поставить ее в духовку, когда мы вернемся домой.

Он схватил меня и снова поцеловал, и я рассмеялся, когда он наконец выпустил меня на воздух.

– Ты действительно любишь меня.

– Люблю, – вздохнул я, любя его всего, целуя за ухом, по шее. – Я люблю тебя как сумасшедший.

– Ты всегда будешь привязана ко мне, да, Ми? – прошептал он, целуя линию моей челюсти. – Ты всегда будешь моей валентинкой.

Да, буду. Всегда. Не было никаких сомнений.

notes

Сноски

1

Анти Террористическое Спецподразделение

2

Тут какая-то муть с тем, сколько лет прошло. В 4 книге, которая идет после этой, Миро упоминает, что ему 33 года, а в начале 1 книги говорится что ему 31. Следовательно с того момента прошло 2-3 года, что стыкуется с другими книгами, так как между 1 и 2 прошло 6-8 месяцев, а между 2 и 3 около года. Но исходя из этого абзаца получается, что прошло 5 лет: 3 года с того момента как они встретили Ханну возле их здания и плюс еще 2 года до этого с момента встречи в аэропорту в 1 книге

3

В оригинале она называет Сэма Кейджа, их начальника, «Dad» (я перевела как «папа»), а его супруга – «Pa» (перевела как Па)

4

В американском штате Иллинойс жители должны иметь карточку FOID, или Удостоверение личности владельца огнестрельного оружия, чтобы законно владеть или приобретать огнестрельное оружие или боеприпасы к нему

5

Исправительная тюрьма максимально строгого режима исполнения наказаний ADX Florence