Сюрприз судьбы

4

Он медленно обернулся на звук открывшейся двери, двигаясь с той ленивой фацией, которую Линда помнила слишком хорошо. Не было другого мужчины, который садился бы на лошадь так, как Роджер. Не было никого, кто выглядел бы так же неотразимо, как он.

И в тридцать три года Роджер был все еще захватывающе красив. Морщинки у прекрасных синих глаз не уменьшили их блеска, и чувственные губы были по-прежнему притягательны. К знакомому облику прибавилась зрелость, которая нравилась Линде больше, чем тот образ милого юноши, который она помнила.

Его фигура, однако, не изменилась. Возможно, стала лучше. Даже те несколько лишних фунтов, которые могли бы повредить его мужественной красоте, лишь подчеркивали достоинства зрелого мужчины.

Ну почему, отметила она про себя, изучая долгожданного гостя, почему он выглядит так сексуально в обычных серых брюках и белой рубашке?

Горечь захлестнула ее, когда она вспомнила ту случайную встречу в Сиднее, когда от волнения словно онемела. Линда поклялась тогда, что не повторит подобной оплошности.

Взор ее зеленых глаз остался холодным, скрестившись с его проницательным взглядом.

— Привет, Роджер, — произнесла она небрежно. — Давно не виделись.

Пару секунд Роджер не отвечал, разглядывая ее так же внимательно, как и она его. Линду задело то, что на его лице отразилось некоторое удивление. И что-то еще, чего она не могла в точности определить.

— Да, действительно, — медленно произнес он. — Я вижу, ты изменилась.

— К лучшему, надеюсь? — спросила она с вызовом.

Он улыбнулся:

— Не совершенствуй совершенство, Линда.

Он не мог сказать ничего другого, что раздосадовало бы ее больше. Какая банальность!

— Ты всегда знал, что сказать, чтобы вскружить девушке голову, Роджер. Но что ты здесь делаешь? Дэн тебя ждет?

— Нет.

— Но ведь ты знаешь, что сегодня его день рождения, не так ли? — с лукавой усмешкой произнесла она. — И что мы устраиваем вечеринку в его честь.

— Да, конечно. Поэтому я и приехал.

Она взглянула на сумку в его руке.

— Похоже, ты собрался задержаться после вечеринки.

— На ночь или на две. Но только если у Дэна найдется свободная комната. Я могу запросто уехать в ближайший мотель. Я на машине.

Линда удивилась еще больше.

— Ты хочешь сказать, что прикатил из Брисбена только потому, что у Дэна день рождения?

— Отчасти поэтому.

— Что это значит?

— Это значит, моя милая Линда, что мы с женой решили разойтись, и я почувствовал внезапную потребность свалить оттуда и повидать старого друга.

Линда поздравила себя с тем, что встретила эту новость столь невозмутимо. Внешне, конечно.

— Ты бросил свою жену?

— Этого я не говорил. Скорее всего, она сама меня бросила.

— Почему?

Беззаботное выражение его лица сменилось раздражением.

— Ради бога, Линда, отложи ненадолго свой допрос. Я только что проделал долгий путь от Брисбена, туп как пень и чертовски устал. Мне нужны душ и выпивка. Твоя мать не держала бы меня разговорами на пороге, как ты, а крепко обняла бы и быстренько впихнула внутрь.

— Разумеется. Но ведь я не моя мать, не так ли? И я больше люблю целоваться, чем обниматься. Хочешь поприветствовать меня поцелуем, а, Роджер? — насмешничала она, трепеща от собственного безрассудства.

Он удивленно уставился на нее.

— Ты что, пьяна или не в себе?

— Ни то, ни другое.

Может, и стоило напиться, пришла ей в голову шальная мысль.

— Тогда почему ты так себя ведешь?

— Как?

— Ты не похожа на себя.

Она рассмеялась:

— Откуда тебе знать, на кого я похожа теперь? Это та Линда, которую ты знал, была ребенком — глупым, впечатлительным ребенком, однажды решившим, что солнце — это ты.

— Очень хорошо, что ты больше не такая, — пробормотал Роджер раздраженно.

Она с трудом верила собственным ушам. Он явно расстроился, оттого что прежнее трепетное поклонение ему исчезло. Или ей это показалось?

— Не злись, Роджер, проходи в дом. Пойду, позову Дэна.

Дэн был изумлен не меньше, чем сестра.

— Господи боже. Роджер? Здесь?

— Жена бросила его, — шепнула она брату.

— Хмм. Не надо долго гадать, чтобы попять почему. Я всегда говорил, что Роджер не создан для моногамии.

— По-видимому, он приехал из Брисбена отпраздновать твой день рождения. Говорит, что хочет остаться на ночь.

— Ну да, конечно, пусть остается. Он мой друг! Предупреди Иджи, что у нас гость, ладно?

И Дэн устремился к холлу.

Иджи по-прежнему возилась на кухне, на этот раз, загружая посудомоечную машину. Она приняла новость о неожиданном приезде Роджера и о том, что он останется на ночь, так легко, как это сделала бы мать Линды. Это открыло Линде еще одну причину того, почему Иджи и Дэн так хорошо ладят между собой.

— Как мило со стороны Роджера. Ведь он не виделся с Дэном со дня своей свадьбы.

— Я тоже, — буркнула Линда.

Что-то в тоне девушки вызвало проницательный взгляд ее невестки.

— Ты что, все еще влюблена в него?

Линда опустила глаза, и Иджи мягко улыбнулась.

— Только глухой, тупой и слепой на той свадьбе мог не заметить твоего разбитого сердца. Дэн сказал мне позже, что пытался дать тебе понять, что Роджер не самый подходящий мужчина для любой порядочной девушки, не говоря уже о его нежно любимой сестре.

Линда пожала плечами.

— Я бы солгала, если бы не призналась, что до сих пор нахожу его весьма привлекательным. Но я постаралась забыть прошлое.

— Надеюсь. С женатыми мужчинами всегда проблемы.

— Он сказал, что разводится.

— Это теперь так же популярно, как поздравления по почте, — сухо заметила Иджи.

— Не волнуйся за меня, дорогая. Я стреляный воробей в том, что касается Роджера Ллойда.

— Думаю, Дэн был бы рад это слышать.

— Что это я был бы рад услышать? — спросил он сам, входя на кухню.

— Что Линда избавилась от любовного недуга.

Дэн взглянул на сестру тяжелым взглядом.

— Ей это пригодится, раз уж она сегодня так вырядилась.

Линда рассердилась.

— В каком смысле?

— В том смысле, что Роджер не из тех мужчин, которые игнорируют те сигналы, которые ты сегодня так щедро излучаешь, дорогая сестрица. И, кроме того, ты всегда ему нравилась.

— Брось, Дэн! Позволь мне самой решать, как себя вести. Мне уже двадцать четыре, а не пятнадцать. И я вполне могу соблюдать дистанцию даже с такими красавцами, как Роджер.

Расхрабрилась, девочка, снова насмешливо произнес противный внутренний голос. Так ли это?

Брат вздохнул.

— Да, ты права. Я становлюсь занудой. Роджер тоже, кажется, изменился. Он кажется очень спокойным, но не так, как прежде. Видимо, этот брак выбил из него дурь.

— Где ты его разместил? — спросила Иджи.

— В одной из комнат для гостей. Он принимает душ. Я обещал смешать виски с содовой и принести ему. Поскольку ты теперь равнодушна к нему, Линда, это можешь сделать ты. Мне пора возвращаться к гостям. Да и тебе тоже, Иджи. Ты и так слишком много времени провела на кухне.

Линду охватила паника. Ей захотелось крикнуть, что она по-прежнему трепещет от одного лишь его взгляда, но мысль отнести Роджеру коктейль, пока он еще в душе, таила опасную привлекательность.

Воспоминания о совместном купании в реке нахлынули на нее. У Роджера была великолепная фигура. Фигура пловца. Широкие плечи, стройные бедра, длинные мускулистые ноги. В университете он был чемпионом по плаванию и не участвовал в Олимпиаде только потому, что никогда не тренировался серьезно.

Линду всегда удивляла в характере Роджера способность никогда ничего не воспринимать слишком серьезно. Но это тоже было частью его обаяния. Серьезную, вдумчивую Линду интриговало, что кто-то не строит планов и ни о чем не беспокоится.

Да у Роджера и не было в этом необходимости. Он родился умным, красивым и богатым — богатство оказало особое влияние на отношение Роджера к жизни. Казалось, все, чего стоит только захотеть, само падает богатым в руки. И все действительно падало в руки Роджера — не исключая и женщин.

Она смешала виски с мартини и понесла коктейль наверх, удивляясь своему побуждению сделать напиток покрепче. Чего она хотела — нейтрализовать Роджера или, наоборот, напоить, чтобы обольстить потом?

Это предположение вначале потрясло ее своей нелепостью, и она остановилась на верхней площадке лестницы. Но потрясение быстро сменилось вызовом. Не она ли обещала сегодня Маделейн, что, если на вечеринке появится подходящий кандидат, она даст ему шанс стать ее первым любовником? Кто же подходит для этого лучше, чем Роджер?

Господи, может, она действительно пьяна? Сколько бокалов она выпила до приезда Роджера? Два? Три? Нет, всего два. Она не была пьяна, но и не вела себя с обычным благоразумием, как только что верно подметил Роджер. Внезапно она решила вести себя с еще большей дерзостью, чем прежде, и ее охватила какая-то безумная ярость. Ярость, потому что Линда злилась. Злилась на себя. Злилась на Роджера. Он не имел права являться сюда сегодня и вновь вторгаться в ее жизнь. Это нечестно! Он должен заплатить за это. Она заставит его заплатить.

Она не постучала, решительно войдя внутрь. Роджер уже вышел из душа и почти полностью оделся. Он выглядел весьма сексуально в расстегнутой рубашке, обнажавшей его лоснящуюся загорелую грудь.

В его глазах отразилось неодобрение столь внезапному вторжению.

— Уверен, мама учила тебя стучать, прежде чем входить в комнату джентльмена, — саркастически заметил он, заправляя рубашку и брюки.

— Да, учила, — парировала Линда. — Я вспомнила об этом в следующий момент после того, как вошла.

Он подавил раздражение, его синие глаза потемнели.

— Ищешь повод поссориться со мной, Линда?

Да, явилась ей безрассудная, но совершенно искренняя мысль. Потому что если я этого не сделаю, то упаду к твоим ногам и признаюсь, что еще люблю тебя!

Линда отвернулась, чтобы Роджер не увидел смятения на ее лице. О господи, это не могло быть правдой. Это не должно быть правдой. Но это было так…

Она снова обернулась к нему с рассеянной улыбкой. Голова кружилась, и она не знала, как себя вести. Может, и впрямь попытаться обольстить его? Эта мысль показалась вдруг вполне реальной.

Впервые в жизни Линда хотела, чтобы Роджер вел себя как бессердечный совратитель, каким его всегда изображали. Потому что в ее распоряжении мало времени. Разумеется, через день или два он вернется в Брисбен. Такой шанс может больше не представиться. А вдруг все, на что она может рассчитывать, — это лишь сегодняшняя ночь.

— Правда, гадко с моей стороны? — произнесла Линда, стараясь придать улыбке истинно обольстительный оттенок. — Я просто дразнила тебя. Вот выпивка. Дэн просил принести тебе виски с содовой.

Она протянула ему стакан, затем опустилась на край кровати, игриво скрестив ноги.

— Так что же заставило твою жену тебя бросить? — спросила она улыбаясь. — Ты снова стал плохим мальчишкой, Роджер?

Одна часть ее существа желала, чтобы он был очень плохим мальчишкой. Другая же хотела, чтобы он отрицал измены, признался, как изо всех сил пытался сделать их брак удачным, но не смог, поскольку никогда по-настоящему не любил свою жену. По-настоящему он любил другую. Девушку по имени Линда.

Он внимательно посмотрел на ее ноги, отхлебнул виски, поморщился, потом поставил стакан на туалетный столик. Все еще не говоря ни слова, он достал щетку и стал причесывать перед зеркалом свои шелковистые, еще влажные белокурые волосы. Линда заворожено смотрела, ненавидя эти послушные локоны. Ей хотелось вцепиться в них, Притянуть его голову к себе и впиться губами в его рот.

Сладкая дрожь пробежала по телу девушки. Она никогда не думала, что способна на подобные чувства, на такую бешеную страсть. Ее пугали последствия. Что, если в постели Роджер окажется столь же бесподобен, как она себе представляла? Как она сможет потом с ним расстаться?

Внезапно она осознала, что он смотрит на нее в зеркало. Не на ее ноги, а в ее глаза.

— Почему тебя так интересует моя личная жизнь? — спросил он.

Она пожала плечами с наигранным безразличием.

— Просто любопытно, вот и все. Дэн всегда говорил, что твой брак долго не продлится.

Обернувшись, он поднял брови.

— Да ну? А он объяснил почему?

— Смею предположить, он думал, что человек, избранный «Супержеребцом года», не очень-то подходящий материал для хорошего мужа.

Роджер застыл, потом медленно покачал головой и вздохнул.

— Старина Дэн, — произнес он сухо. — А я-то считал его другом.

Линду задела эта скрытая критика в адрес ее брата.

— Дэн действительно твой друг, — набросилась она на Роджера. — Если же твой брак потерпел неудачу, ты сам виноват.

— О да, Линда. Я действительно виноват. Я совершил большую ошибку, женившись на Синди.

— Надеюсь, это не упрек в адрес собственной жены?

— Я не упрекаю никого, кроме себя.

— Так вы серьезно решили развестись? — спросила Линда, ненавидя себя за то, что так отчаянно хочет знать правду. По большому счету, какая ей разница? Роджер здесь только на одну или две ночи, потом он вернется в Брисбен, в свой мир тщеславия и таких женщин, как Синди.

— Никакой надежды на примирение? — повторила она, надеясь, что это прозвучит небрежно.

— Никакой, — раздраженно бросил он, сделав еще глоток виски и снова сморщившись как от боли. — Черт, Линда, чего Дэн сюда намешал? Это так крепко, что может свалить быка.

— Дэн тут ни при чем. Это я приготовила. Думаю, тебе необходимо расслабиться.

— Ты права. Но не таким образом.

Он поставил стакан на место.

— Итак, скажи мне, Линда, дала ли тебе жизнь все то, чего ты хотела? И где тот пылкий молодой человек, ожидающий тебя внизу, чтобы заключить в любящие объятия?

В этот момент Линда пожалела, что не положила мышьяк в его стакан.

— Пока еще нет, — ответила она с холодной высокомерной улыбкой. — В настоящее время я нахожусь в стадий выбора. Мне ведь только двадцать четыре, И не так много времени прошло с тех пор, как я окончила университет. Мне нужно взвесить все за и против, прежде чем изменить свою жизнь. Хотя теперь я вижу, что некоторые вещи — и некоторые люди — никогда не меняются.

И она бросила на Роджера мрачный взгляд.

— Слушай, давай оставим эти дурацкие колкости, ладно? Сегодня день рождения Дэна, и, насколько я знаю твоего брата, внизу должны быть музыка и танцы. Немного музыки и танцев мне бы не помешало.

Взяв Линду за руку, он притянул ее к себе. Она слегка покачнулась, и тогда другой рукой он поддержал ее, обняв за талию. Ее зеленые глаза удивленно округлились, а Роджер смотрел на нее откровенно циничным взглядом.

— Не смотри так удивленно, Линда, — протянул он. — Разве не такого поведения ты ждешь от бессовестного повесы вроде меня? Это всего лишь приветственный поцелуй, который ты сама предлагала.

В панике Линда отвернулась от его приближающихся губ.

— Не надо, Роджер, — пробормотала она сквозь зубы. — Я принимаю приветственные поцелуи только в дверях, а не в спальнях. — Но он уже взял ее за подбородок и грубо повернул лицом к себе.

— Нет, — попыталась крикнуть она, но голос ее потонул в его поцелуе.

Память и вправду способна затемнять разум, сконфуженно подумала Линда, когда губы Роджера жадно сомкнулись с ее губами. Она говорила Маделейн, что когда-то его поцелуй унес ее на небеса. Или она ошибалась, или все сильно изменилось. В тех губах, что стискивали сейчас ее губы, не было ничего небесного. Это был сущий ад.

Но все переменилось прежде, чем Линда успела подумать, какой дурой была, воображая все эти годы, что любила его. Пальцы, сжимавшие ее подбородок, внезапно скользнули по ее шее. Другой рукой Роджер нежно взъерошил ее волосы на затылке. И его губы уже не сдавливали ее рот, словно тиски.

И когда она облегченно вздохнула и почти расслабилась, его язык медленно двинулся в глубину ее рта.

Он проникал глубоко, затем отступал, снова возвращался, соединяясь с ее собственным языком в эротическом танце, который длился, целую вечность.

Линду захлестнула волна наслаждения, затмевающего все, что она испытывала прежде. Оно проникало в самые глубины ее существа, в каждую клеточку тела, в каждый нерв. Она всегда мечтала об этом — оказаться в объятиях Роджера, губы к губам, тело к телу. Линду кольнула мысль, что, лишь по-настоящему отдавшись Роджеру, она поймет, что такое любовь.

Она стремилась к этому в молчаливом желании, сама того не осознавая, запуская руки и его шелковистые волосы, чтобы удержать его губы на своих губах, чтобы прижаться к любимому мужчине еще крепче. Она услышала его стон вожделенного желания, чувствуя, как оно сливается с ее собственной всевозрастающей страстью.

— Тетя Линда…

Детский голосок прорвался сквозь туман ее сознания. Она отпрянула от Роджера. Волшебство уступило место будничной реальности, поскольку Линда поняла, что мгновением раньше была близка к тому, чтобы позволить Роджеру делать с ней все, что он захочет.

— Я хоцу пи-и-ить… — ныл трехлетний Клиффорд, пока его тетушка смотрела на него из-за плеча Роджера.

Тяжело дыша, она вывернулась из словно окаменевших рук Роджера и повернулась к племяннику, стоящему у распахнутой двери, — еще одного свидетельства ее унижения. Боже мой, подумала она, ведь любой мог идти мимо и увидеть нас. А если бы это был Дэн?

Смутившись, она взяла Клиффорда на руки и быстро понесла вниз, в детскую.

— Мама и папа рассердятся, если узнают, что ты вылез из постели, молодой человек, — строго сказала она. — Я им не скажу, если ты пообещаешь быстренько напиться и лечь спать.

— А что это за дядя тебя целовал, тетя Линда? — спросил Клиффорд с невинным детским любопытством.

— Он друг твоего отца и мой тоже, — сказала она, надеясь, что этого достаточно. Клиффорд был как раз в том возрасте, когда дети спрашивают обо всем.

— А зачем он целовал тебя? Ты собираешься за него замуж, тетя Линда?

Линда похолодела.

— Нет, Клиффорд, я не собираюсь за него замуж. Мы с ним долго не виделись. Люди целуются, когда они долго не видели друг друга.

— Да, но…

— Сколько тебе воды налить? — перебила она малыша, надеясь отвлечь его внимание. — Полный стакан или половину?..

Линде удалось уложить Клиффа в постель без новых затруднительных вопросов. Оставалось надеяться, что утром малыш не обнародует новость о том, как тетя Линда целовалась с кем-то из папиных друзей в комнате для гостей.

Укрыв мальчика одеялом и чмокнув в лоб, она готова была ускользнуть, как вдруг Клифф заявил, что вряд ли заснет, если ему не почитают.

Вздохнув, Линда отдала должное «Билли проказнику». История оказалась довольно длинной. Когда она закончилась, Клифф уже посапывал. Линда смотрела на спящего ребенка, его оливковую кожу и черные кудряшки, и непрошеная мысль пришла на ум. Сын Роджера, наверное, был бы столь же светленьким, как Клиффорд был темненьким. Во сне он казался бы золотым ангелочком.

Ее сердце сжалось, и, закрыв глаза, она наклонилась и поцеловала Клиффорда в лоб, все еще воображая себе златокудрого ангела.

— Люблю тебя, — нежно прошептала она.

С печальным вздохом Линда открыла глаза, отложила книгу и встала. Осторожно погасив ночник, она повернулась, чтобы на цыпочках выйти из комнаты, и столкнулась с Роджером, стоявшим возле двери. Было совершенно очевидно, что он все видел. Эта мысль встревожила и рассердила Линду. Когда же она, наконец, избавится от этих глупых пустых мечтаний?

Она не слишком вежливо вытолкнула Роджера за дверь и быстро захлопнула ее, прежде чем тот успел что-нибудь сказать и разбудить Клиффорда.

— Ну и сорванец, — улыбнулся Роджер. — Только у Дэна может быть такой.

Линда наблюдала за ним со смешанным чувством удивления и раздражения.

— Завидуешь, Роджер?

— Конечно.

— В таком случае, почему у тебя нет детей? — поддела она его. — Или ты слишком много времени уделяешь светским утехам, и некогда было заняться этим вопросом?

— Если ты сама собираешься отвечать на свои вопросы, Линда, зачем их задавать? Я тебя о том же могу спросить. Что же ты не воплотила свой материнский инстинкт в реальность? Что же не нашла какого-нибудь милого парня, не вышла за него и не завела пару очаровательных детишек?

Господи, надо же быть таким толстокожим, чтобы спрашивать ее об этом! Он, похоже, непробиваем.

— Конечно, у меня будут дети, — сказала она, скрыв свою боль под холодной улыбкой. — Рано или поздно. Но сейчас я слишком, поглощена работой.

— Ах, да… работа. Дэн говорит, ты наставляешь девочек на путь истины и благочестия.

— Чтобы кто-нибудь вроде тебя не посмеялся над ними, — резко парировала она. — Люди без моральных устоев всегда издеваются над теми, у кого они есть.

Он удивленно посмотрел на собеседницу.

— Следи за собой, Линда. Знаешь, тот, кто живет в стеклянном доме, не должен бросаться камнями.

— Это ты к чему?

— К тому, что десять минут назад ты готова была отбросить все моральные устои. Ты потрясла меня, когда я обнаружил, что ты стала одной из тех женщин, которые готовы раздвинуть ноги после первого же поцелуя.

Она ударила его по щеке, резко и хлестко.

— Негодяй! — прошипела Линда. Все в ней клокотало от ярости.

Роджер вяло поднял руку, чтобы потереть покрасневшую щеку.

— Это за то, что произошло несколько минут назад, милая Линда? Или за то, что было девять лет назад?

— За то и за другое, — отрезала она.

Он пристально посмотрел на девушку, и его сверкающие проницательные глаза потемнели.

— Хорошо, — произнес он, наконец, каким-то загадочным тоном.

— Чего в этом хорошего?

— Полагаю, немного. Пойдем, — сказал он, схватив ее за руку и потянув за собой. — Давай спустимся вниз и потанцуем.

Она вырвала свою руку и резко остановилась.

— Вот как? Ты рассчитываешь, что после такого оскорбления я спущусь вниз и буду танцевать с тобой?

Он улыбнулся одной из своих прежних улыбок, ослепительных и совершенно обезоруживающих.

— Черт возьми, Линда, ты оскорбляешь меня с того момента, как я переступил порог этого дома. Подумаешь, друзья выясняют отношения. Кроме того, я не думаю, что мои слова оскорбительны. Мне, пожалуй, даже нравятся доступные женщины. Это экономит парню чертовское количество времени.

— Ах, ты!..

Он заставил ее замолчать еще одним поцелуем: легкое дразнящее прикосновение губ, выдавшее у нее мягкий слабый стон отчаяния, смешанного с удовольствием.

— Ты испорченный сукин сын, — прошептала она дрожа.

— А ты просто великолепна, — нараспев произнес Роджер.

Прищурив глаза, он приподнял длинную вьющуюся прядь ее волос и медленно провел ею по губам девушки.

Нестерпимый жар опалил губы и все тело Линды. Ослабев от желания, она протянула руку к его плечу, ее губы приоткрылись, и, сама того не сознавая, она прижалась к возлюбленному.

— Позже, милая Линда, — промурлыкал Роджер, отпуская и расправляя локоны, спадающие ей на грудь, и слегка поглаживая при этом выступающий из-под ткани платья сосок. — Мне не хочется начинать то, что я не смогу закончить. Складывается ощущение, что вот-вот появится твой брат.

Линда чуть не задохнулась от возмущения.

— А мне отвратительны мужчины, которые делают самонадеянные предложения, — накинулась она на него. — Моей благосклонности не так легко добиться, как ты думаешь, Роджер.

— Нет?

— Совсем нет. Тебе ведь нравятся доступные женщины, помнишь?

— Обычно да. Но для тебя, моя милая Линда, я готов сделать исключение.

— Прекрати меня так называть! — огрызнулась она. — Я вовсе не «твоя милая Линда», как бы ты меня ни называл. Я презираю мужчин вроде тебя, Роджер. Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься. Ты улыбаешься, смеешься, ослепляешь, но дальше — сплошная пустота. Ты являешься сюда сегодня и пытаешься соблазнить меня через десять минут после прибытия, а твоя бедная жена все слезы, наверное, в Брисбене выплакала.

— Сомневаюсь, — произнес Роджер. Улыбка сошла с его лица. — Очень в этом сомневаюсь. Синди вовсе не плачет. Скорее всего, сейчас она развлекается с очередным любовником.