Та, единственная ведьма! (СИ)

Глава 1 Избранная

День восемнадцатилетия в моей жизни стал роковым. В общем-то, всё с самого начало не предвещало ни чего хорошо: и пасмурная погода, и непроглядный снегопад, пусть для декабря это и было вполне естественно, и жуткая метель, но всё это казалось мне сущей мелочью, ведь именно в этот день я когда-то появилась на свет. Да и разве можно обращать внимания на такую ерунду, когда за праздничным столом выселяться твои лучшие друзья? Вот и я об этом совсем не волновалась. Правда, только до того момента, как на левой руке, между большим и указательным пальцами не проявилась звезда.

Это произошло в тот самый момент, когда, стоя на кухне и беззаботно подпевая под нос слова из звучащей на весь дом песни, я решила отнести в зал тарелку с фирменными закусками мамы. Она, как и лучшая подруга Женя, суетились поблизости в ту самую минуту, когда с громким треском фарфор разлетелся по полу. В моих глазах застыл панический ужас. Дверной звонок, словно издеваясь, в то же мгновение пронзительной мелодией разлетелся по квартире. Я вздрогнула всем телом, а на слегка обеспокоенные и недоумённые взгляды родных, расплылась в глупой невинной улыбке. Всем своими существом я желала показаться искренней и ни в коем случае не выдать своего страха. А я была напугана, напугана увиденным до такой степени, что, казалось, колени вот-вот подогнуться и я рассыплюсь по полу не хуже тарелки.

— Пойду открою, — непринуждённо, как мне казалось, махнула я рукой и тут же ринулась в направлении коридора. — Поди Наташа пришла.

Одногруппница и вправду должна была прийти с минуту на минуту, вот только мне нужна была совсем не встреча, а время, чтобы прийти в себя.

Господи, господи! Этого же не может быть. Просто не может быть! Это же сущий бред. Разве такое вообще бывает? — беспорядочно мелькали в моей голове мысли, пока я быстрым шагом неслась к входной двери. — Нет, нет, нет! Это просто совпадение, просто совпадение, — шептала я, выцарапывая проклятую татуировку и ни капельки не веря собственным словам.

Становилось только ещё страшнее. В дверь снова позвонили, и я дернулась, уже некоторое время неподвижно замерев у порога. На какую-то долю секунды я даже растерялась, а после твёрдо решила выкинуть всякие мысли о чёртовой, нереально живой и объёмной звезде, нацепив на лицо приветливую и лёгкую улыбку я широким жестом распахнула двери. И обмерла.

Весь мой задор растворился в мгновение ока, и я от всей души пожалела о содеянном. Да и как было не пожалеть, если вместо беспечной подружки перед дверью обнаруживается комплект из тройки до безобразия серьёзных людей в чёрном? Мне лично всегда казалось, что ничего хорошего подобные ребятки не приносят. Мгновенно отыскав лазейку в сложившейся ситуации я, поспешно вцепившись в дверную ручку, дабы наискорейшим образом оградить мою чувствительную натуру от их дурного общества, рванула единственную преграду на себя. Она почти стала безупречной защитой, однако в последнюю секунду в крошечный проём двери нагло влез носок мужского ботинка. Я тут же отчаянно принялась выпинывать его назад. Но едва я расправилась с ним, как в щель сверху уверенно просунулись пальцы.

— Ишь чего удумал, — негодующе прошипела я, и с ещё большим остервенением одной рукой потянула дверь на себя, другой же всеми известными мне способами стала отковыривать стальные стержни от края.

Нога, усиливая моё сопротивление, крепко уперлась в стену. От натуги я даже тихо зарычала.

— Хрен вам, а не гостеприимство, — через зубы гордо объявила я и тут, по закону подлости, в коридор проскользнул самый любопытный член моей семьи и заговорщицким шепотом над ухом поинтересовался от кого же его сестрёнка так активно скрывается.

Неожиданное вмешательство застало врасплох всех, особенно отлетевшего в глубь лестничной площадки человека в чёрном балахоне. Дверь, оставленная без поддержки, с гулким эхом отразилась от стены. Мой брат в полной мере оценил предоставленное ему зрелище и потрясённо присвистнул. Две оставшихся в стоячем положении фигуры наступательно подались вперёд.

— Мы пришли сообщить вам важную новость, избранная, — грузным голосом изрекла одна из закутанных персон, и я не сумела подавить нервный смешок.

— Избранная? Ха-ха, что за дурацкие шутки на ночь глядя? — с кривой улыбкой вопросила я у пришедших, ощущая, как от дурного предчувствия скручивает желудок. — Шли бы вы отсюда, — судорожно помахала я рукой в сторону лестницы. — Мы шутов не нанимали…

— Мы посланники, — ничуть не оскорбившись заявил более мягкий мужской голос из-под другого капюшона, и я судорожно сглотнула. — И пришли известить вас о заключении Совета.

Он, решив самым уместным именно момент перед вынесением уже ожидаемого мной приговора, стянул с лица полую ткань плаща. От почти идеальных черт его лица меня бросило в холод. Я слышала о них и раньше, но никогда и почти никому бы не пожелала столь близкой встречи с ними.

— По его постановочным данным, мы обязаны оповестить вас об открывшемся в вас даре, избранная, — молвил он и в моих глазах с каждым его словом мельтешило всё больше и больше сверкающих точек. — Даре, проявляющегося лишь по крови женской линии в день совершеннолетие потомственных ведьм…

— Ведьм? — на грани слышимости переспросила я, нервозно гоготнув.

И в момент, когда любезный посланник поспешил растолковать мне всю суть, грань моего самообладания стремительно скрылась в наступающей тьме и сознание тактично предоставило мне необходимый покой. В сознание я пришла только ближе к полуночи. В комнате, куда меня кто-то перенёс, стаяла почти идеальная тишина, ночник слабо освещал замершее пространство и казалось, что пережитое недавно потрясение всего лишь глупый розыгрыш. Но отчётливо выделяющаяся на руке звезда безжалостно разрушала любое опровержение её истинного значения. Угнетающие чувства с новой силой обрушились мне на голову. Я сокрушенно выдохнула и, присев на кровати, запустила пальцы в волосы.

— Господи, за что? — приглушенно обратилась я к своему Богу, устремив страдальческий взгляд в тёмный потолок. — Как ты можешь так беспардонно играть жизнями?!

Как и всегда от ответа он воздержался и я, бесшумно захохотав, едва не расплакалась. Он несправедливости Судьбы хотелось кричать во весь голос, однако я понимала, что не изменю этим ровным счётом ничего. И от этого было до ужаса обидно, а страх от осознания сложившихся условий липкими лапками медленно и с мелкой дрожью пробирался по спине. Появившийся знак, вкупе с совсем не желательным появлением посланников, звучал для меня приговором. И приговором была смерть. Смерть на костре. Такая же, какую совсем недавно я хотела устроить одной из представительниц ненавистных мне созданий. Да не только мне, этих особ в нашем городе, мягко говоря, недолюбливали вообще все. Их ненавидели, их боялись и опасались, а созданные группировки в тайне от непосвященных людей из правительства всячески их истребляли. Я истребляла тоже. И вот теперь, будучи одной из лучших охотников в одной из таких группировок, на моей руке ярким пятном загорелась печать врага всего общества. И эта метка была для меня гораздо хуже, чем просто смерть. Гораздо болезненней, чем если бы я сгорела на костре. Только одно её появление на корню рушило все устои моей жизни, все мои взгляды, все мои надежды и ожидания, весь смысл и всю жизнь. Этот знак значил больше, чем любое из виденных мной проклятий, насылаемых на людей ведьмами.

— Как ты можешь так поступать со мной после всего пережитого? — заорала я, подскакивая с кровати и разъярённо смахивая с прикроватного столика попавшиеся под руку предметы. — Как ты смеешь так насмехаться на всем моим существованием, а, грёбаная ты Судьба?! Как? Как?!

В комнату без стука вбежал брат и почти мгновенно оказался рядом.

— Света, Света, успокойся, — обеспокоенно забормотал Артём. — Не нужно так горячиться, всё образуется…

— Образуется? — вскричала я в негодовании. — Да каким это образом? Как вообще что-то хорошее может образоваться из моего положения? — в секундной вопрошающей заминке он не успел вставить и слова. — Как мне теперь жить? Что теперь делать? Прятаться на чердаке, чтобы мои же приятели не превратили меня в пепел? Мне не нужно такое существование! Их ведь все ненавидят, понимаешь? Все! И заметь на мне эту отметку никого из наших не остановит ни моё положение, ни этот грёбаный закон о неприкосновенности этих…этих…, - привычные мне слова застряли в горле.

Я больше не знала, как называть одарённых избранных, на языке крутились лишь ругательские клички и бросать их в свой же адрес было слишком скверно. С досады я тихо заскулила.

— Как такое вообще могло произойти? Почему я? Почему после стольких стараний стать настоящим охотником на этих…этих выродок? — мой крик сорвался на шепот, а в горле предательски застрял горький ком. — Это несправедливо! Несправедливо…

Шумно вздохнув брат молча притянул меня к себе и сдерживаемые мной слёзы ручьём потекли по щекам.

— Всё образуется, я верю, — негромко проговорил Тёма на ухо и, тихо хмыкнув, задумчиво добавил. — Вот же ирония Судьбы…

Глава 2 Утро добрым не бывает

Новый день завил о себе неожиданно и резко. Глаза открылись до того, как я успела подумать об этом. Какое-то время в голове совершенно не было мыслей и за очень долгое время я впервые осознала, как это ни о чём не думать. Присев на краю кровати и укутавшись в плед, я безмолвно уставилась в окно, за которым не было видно ничего, кроме бесконечного легиона снежинок. Невольно, но воспоминания о прошедшем дне всё же стали понемногу проникать в сознание, вызывая новую волну негодования и досады.

Как? Как меня угораздило так вляпаться? Никогда и ни за что по доброй воле я не стала бы ведьмой. Да и кто вообще может захотеть ей быть в наше время? Даже ведьмы «со стажем» не могли бы похвастаться своим положением, в этом я была убеждена, прекрасно зная до какой степени их бояться простые люди и с какой пылающей ненавистью пытаются уничтожить. А всё из-за чего? Из-за глупейшей войны трехсотлетней давности? Давно пора бы забыть об этом, но никто не желает мириться с её последствиями. Особенно люди, пострадавшие больше всех остальных. Хотя, — я неосознанно усмехнулась, — сами же положили всему начало. Решили укротить и подчинить себе ведьм. Ха! Да где это вообще видано, чтобы практически беззащитные, пусть и превосходящие в численности, справились с магически сильными существами? Только в сказках… Но люди же такие самоуверенные и «рассудительные», что решили добиться своего под безвинным предлогом уравновесить права между друг другом. Правда, резонанс с теми ограничениями, что требовали от ведьм люди, не остался без внимания магической братии. Ведьмы не могли, да и не хотели, использовать свою силу лишь в целительских направлениях. Это серьёзно ограничивало большую их часть — далеко не все избранные женщины специализировались только в этой области. Это и стало первым толчком к кровопролитной войне.

Ведьмы устроили бунт, люди испугались и немедленно приступили к целенаправленному истреблению магических существ. Сначала тайно, а когда всё начало всплывать никто не стал себя сдерживать — ведьмы обрушили весь свой гнев на людей, уничтожая огромные человеческие поселения. Количественное превосходство людей слишком быстро пошло на убыль и тогда они нашли новый, более эффективный выход. Они призвали демонов. В одной из мифических книг того времени было даже написано, что лишь один клан демонов согласился вступить против ведьм в войну, дабы показать своё превосходство в их мире Долентус. Что люди отдали за это правящему клану «Кровавой розы» умалчивалось во всех возможных источниках, кроме ничем не подтверждённых слухов о проданных душах.

Призыв демонов вызвал новую вспышку и так неутихающей бойни — и ведьмы не остались в долгу, запросив помощи у вампиров. За какую награду воевали те — загадка, ответ на которую для человечества остался тайной. Однако, тогда их занимала куда более серьёзная проблема — количество людей стремительно уменьшалось. Но демоны из правящей династии были слишком сильны и волей-неволей враги людей стали сдавать свои позиции. Пока одна из сильнейших ведьм рода Келистро не предложила создать заклинание против демонов. Ведьмы всех семей поддержали её и объединили свои силы. Проклятие пало на всю династию правящего клана «Кровавых роз» навечно. Они были обречены на свержение с престола без возможности возвращения, пока заклятие не снимет одна из потомков Келистро. Но ведьмы, одержимые местью, не остановились на достигнутом и решили отнять силу всей династии правящего клана демонов. У них почти получилось, когда освободившаяся сила хлынула на заклинателей, обрекая их на плотно связанное с демонами проклятие. Сами того не желая, они невольно лишили себя и своих потомков дара любви, и все их возлюбленные неизбежно гибли.

Для ведьм это было настоящим ударом, ведь большинство их семей были построены с такими же магическими сущностями, как и они: вампиры, эльфы, даже иногда демоны. Огромная проблема состояла в том, что все эти расы не могли иметь детей без любви, пусть дети ведьм всегда доминировали по внешности и многим способностям, но их оставалось не так много. С тех пор ведьмы были обречены на вечное скитание среди ненавистных им людей — только Земля могла быть им пристанищем и лишь к людям не относилось проклятие за неимением у них магических даров, давая тем самым попытку продолжить свой род. Ведьмы не сразу поняли, что им нет ни малейшей выгоды, убивать свой единственный шанс на дальнейшее существование. И спустя лишь восемь месяцев они предложили мир, который был необходим уже всем. Великая Межрасовая война угасла. Поверженные демоны остались без престола и части силы, но остались дружны с новым кланом правящих «Возрождающегося феникса». Вампиры получили, что хотели и, уйдя на свою планету, распрощались с ведьмами навсегда. Люди были истреблены больше чем на половину и пострадали едва не больше всех, если не считать, что ведьмы лишились всех своих устоев и попытались найти новый подход к людям, которые теперь ненавидели их за одно лишь их существование. И они ничего не могли поделать, ведь только один из потомков семьи Келистро мог разрушить проклятие — так предсказывали Хранители знаний. Но, никто не знал, когда это произойдет и произойдёт ли когда-либо вообще.

На этом мои мысли прервали гулким стуком во входную дверь. Сердце от чего-то неприятно сжалось и возникшее желание просто-таки умоляло не поддаваться на внезапную просьбу пришедших. Я уверенно решила не открывать дверь во что бы то ни стало.

— Тук-тут-тук, — не унимались гости, заставляя меня своей настойчивостью нервно перебирать пальцами.

Ну что за люди? Разве можно быть такими настырными?! Не открывают — значит нет никого дома! Не хотят вас здесь видеть!

Продолжать свои возмущения мне не дали быстрые шаги по коридору и невероятно гулкий щелчок замка. Непроизвольно подорвавшись с места я так и застыла, едва заслышав знакомый, бесцветный голос.

— Здравствуйте! — И в ответ ему тут же раздался звонкий и довольно приветливый голос мамы.

— Добрый день!

В недовольстве с силой закусила губу и мысленно обругала себя за запоздалую догадку о том, что кто-нибудь из родителей в этот день может и не уйти на работу. Но изменить что-либо было уже не в моих силах и все мои мысли тут же занял весьма животрепещущий вопрос.

Что делать?

С неким неудовольствием пришла к выводу, что сбегать из дома через окно четвёртого этажа не самая лучшая идея и была вынуждена понадеяться на догадливость мамы. Хотела было уже сесть на кровать и тихо-смирно подождать окончания, но взбунтовавшееся любопытство напрочь отвергло эту затею. Короткими, бесшумными шашками я аккуратно подобралась к двери и, решив на всякий случай дополнительно огородить себя от нежелательного общества, медленно провернула задвижку по оси. Едва различимый щелчок заставил губы расползтись в победной усмешке и с куда большей уверенностью прижаться ухом к двери во вполне обоснованном желании узнать наверняка о чём таком переговариваются на пороге. Только вот едва я прислонилась к спасительной заслонке, как та предательски легко поддалась на давление моего тела, и я весьма позорно вывалилась в длинный коридор, объединяющий все комнаты в квартире. Удивление и обескураженность отчётливо проявилась на моём лице, однако довольно быстро мне удалось взять свои эмоции под контроль. Выпрямившись и приняв более-менее подобающую позу, я невинно улыбнулась.

— Утро доброе!

На моё неожиданное появление пришедший посланник отреагировал лишь тем, что перевёл свой холодный взгляд с мамы на меня. Мама же, словно проявляя чувства за обоих, выглядела весьма озадаченной. И я её прекрасно понимала! Ещё бы! Какой нормальный человек с такой прытью будет стремиться к своему приговору? Я б ни за что не стала, если б не коварство двери.

С какой стати она вообще открылась? Я ведь точно слышала, как она закрылась! Ох, не спроста это…

В подозрительном и не совсем в доброжелательном прищуре уставилась в тёмные глаза посла. Он, будто бы зная о чём мои мысли, слегка приподнял уголок губ. Моё недоверие к демону возросло моментально.

Чего это он залыбился?

— Доброе, избранное, доброе, — протянул он как-то многозначительно и улыбнулся чуть шире, непроизвольно вызывая у меня дрожь по всему телу. — А я как раз хотел вас повидать.

Его радость я не разделяла совершенно.

Издеваться вздумал, демонюга проклятый?

— Чем обязана?

— Обязаны дать ответ, — ничуть не растерялся посланец и, не убирая с лица слабую ухмылку, пояснил. — Вам был передан дар по крови ваших предков, и, как посол магического межрасового Совета, я пришел разъяснить, чем может обернуться для вас преподнесённый подарок Судьбы.

— И чем он может обернуться? — не вежливо вопросила я, даже не надеясь на приятные вести.

Что приятного может быть в положении ведьмы? Изолируют? Отправят меня на перевоспитание в какое-нибудь закрытое заведение? Слышала, для них что-то придумали в этом роде.

— Двумя совершенно разными линиями жизни, — расплывчато пояснил демон и, чуть помедлив, добавил. — С данным вам даром у вас есть два варианта дальнейшего существования. Первый — мы можем устроить вас в Академию, где обучаются правильному использованию дарованных сил не только ведьмы, но также вампиры, эльфы, демоны…

Мои глаза удивлённо расширились.

— Ого, так вы ещё и обучению подлежите? — совершенно искренне изумилась я, даже и не предполагая, что вся перечисленная нечисть обучается совместно в специально созданной Академии, а не по индивидуальной программе.

А эльфы! Они что, и правда существуют?!

— Обучаться должны все, — глухо изрёк посланник и мой энтузиазм как-то разом поутих. — И даже немногочисленные эльфы…

От подтвердившейся догадки я по-детски восхищенно заулыбалась, пока, однако, до сознания не добрался весь смысл его слов.

— Что?! — потерянно переспросила я, абсолютно убеждённая в том, что произношу вслух. — Почему вы выделили эльфов? Я ничего о них не спрашивала.

Губы демона содрогнулись в надменной усмешке.

— Да, в слух вы ничего подобного не произнесли, — сообщил он и так известную мне истину. — Но, как довольно сильный демон, я могу улавливать отрывки ваших мыслей. Хотя весь ваш мысленный диалог остаётся недоступен, — он весьма живо изобразил на своём, обычно каменном лице, недовольство. — Вы ведь всё же ведьма, а ваше сознание, даже не смотря на примитивность знаний, защищено от вмешательств в разум, — откровенно и с весомой долей брезгливости растолковал он.

Меня невольно передёрнуло.

— Хотите сказать, вы сейчас влезли в мою голову? — Внутри всё заклокотало от возмущения и злости.

Мало того, что демоны явно что-то имеют против ведьм, так они ещё и могут влезать в наше сознание?!

— Верно мыслите, — подтвердил посол, одобрительно хмыкнув. — Пока вы слабы и не обучены в вашу голову может влезть почти кто угодно даже не прилагая особых усилий, — и, толи заметив мой крайне недоброжелательный настрой, толи вспомнив о своей миссии, преобразился в привычно безэмоционального посла Совета. — Правда, вы можете обойти подобную участь и обучиться более сильной защите в Академии, либо же выбрать второй вариант, где мы заблокируем ваш дар навсегда. Однако в этом случае есть вероятность полной потери памяти.

Я нервно хохотнула.

Академия нечисти или амнезия? Какой изумительно прекрасный выбор! Я в восторге! Просто в высшей степени восторга, чтоб вас земля со своего лица стёрла!

На мои внутренние порывы ярости демон не отреагировал ни как.

— У вас есть неделя на принятие решения. По её истечению вы должны будете дать свой ответ. До свидания!

Мгновение, и возникшая из ниоткуда овальная дыра всех оттенков чёрного бесшумно поглотила посланного ко мне демона, оставляя одну стоять у порога. Мама оставила нашу компанию почти сразу, позволяя, как обычно, самой разобраться во всём и самой принять решение. Только вот лучшее решение возникшей ситуации не спешило меня посещать.

— Да, веселее просто не придумать… Или самое интересное только впереди?

Глава 3 Казнь

Сказать, что дни шли медленно — значит, не сказать ничего. Каждое утро, день, вечер, ночь я непрестанно думала о том, что же делать дальше. Пойти в новую Академию и забросить Университет, в котором я учусь сейчас? Не видеть родителей, брата, друзей как минимум до первых каникул, а потом ещё неизвестно сколько? Да и что будет в этой Академии? Что если и там не любят ведьм? А там-то ведь явно издеваются пожестче… А с кем мне там общаться? С ведьмами, на которых там все с высока смотрят и издеваются? Будем все вместе кучковаться? Аха-ха, да моё будущее просто превосходно! Мало того, что я до этого ни разу не общалась с ними нормально (только угрожала и истребляла!) так там кроме них ещё и вампиры, и эльфы есть, с которыми я не только ни разу не разговаривала, но даже и не видела. Ладно ещё демоны, тут можно представить с кем могу столкнуться, но что делать с остальными? По многочисленным версиям одни только эльфы чего стоят! Высокомерные, до безобразия гордые, непреступные и вообще надменные выскочки, считающие себя вершиной всего сущего, хотя находятся они едва ли не в одних только книгах мифов. На нашей планете их видели не больше пары раз и то только после окончания Великой войны. Проверяли, наверное, всё ли в порядке. Хотя зачем им это? Не ясно. Может это вообще просто слухи. По некоторым книгам эльфы считают себя настолько важными особами, что предпочитают общаются только друг с другом, не снисходя до более простого люда. Или нелюдей… В общем и целом, представить в какую передрягу я попаду вполне возможно, только вот стоит ли туда соваться?

Размышляя на эту тему, приходила к всё более печальным выводам и всё больше склонялась к тому, что если и пойду туда, то буду общаться лишь с преподавателями. Перспектива остаться одной была мне куда ближе, чем дружба с теми, кто в любую минуту может «воткнуть нож в спину» не только в переносном смысле. Однако мысли о втором предложенном варианте так же не давали желаемой уверенности. Остаться без памяти для меня было равнозначно попаданию в Академию, где нет ни одного знакомого и близкого, с той лишь разницей, что родные не станут притворятся и использовать меня в каких-то своих целях. Эта мысль грела обеспокоенное сердце.

Как, потеряв всё, я буду себя чувствовать? Придётся ли начинать жизнь с начала или всё обойдется? А если нет? Не проще ли тогда поступить в Академию? Как-никак, а там обещают развить проявившиеся способности, которые не особо-то и спешат проявиться. Может их и вовсе нет? Звезда — лишь дефект?

Мне хотелось бы в это верить, и я почти верила, пока взгляд снова не падал на нереалистично живые татуированные метки. Их стало две, чёрных, как самая тёмная ночь, и таких чётких, что казалось будто они нависают над кожей, а не начерчены на ней. Это пугало и восхищало одновременно, останавливая от необдуманных поступков выжечь или даже вырезать проклятые отметины. Больше всего мне хотелось сделать это в те моменты, когда кто-либо невзначай бросал на них взгляд. Две небольшие, аккуратные звезды между большим и указательным пальцем всегда и неизменно вызывали одну и ту же последовательность реакции: сомнение, настороженность и испуг, с разной степенью стремительности переходящий в ужас.

Однажды я неосмотрительно сняла в магазине перчатку, чтобы ощупать товар, и почти тут же едва не оглохла от визга проходившей мимо покупательницы. Её глаза, до краёв наполненные необузданным страхом, застряли в сознании достаточно прочно, чтобы впредь оголять ладонь только дома. Мне тогда ещё повезло, что с той женщиной был мужчина, который довольно поспешно сообразил закрыть рот кричавшей. Он тоже боялся, однако ещё больше он боялся последствии того, что я могу с ними сделать. Их опасения были вполне оправданы, только вот, как состоявшейся охотнице за ведьмами, их действия для меня были равнозначны беспощадным ударам по больному месту, а взгляды причиняли боль сильнее, чем любые ранения.

Утешением была лишь семья и друзья, которые свои истинные эмоции предпочитали скрывать. Я знала, что им тоже было страшно, не от того, что я могла бы причинить им какой-либо вред, а от того, что в их близком человеке всё это время скрывался тот, кого почти все стремились уничтожить. Больше не человек, ещё не враг… но ведьма.

Этим утром с самого его начала я то и дело разглядывала появившиеся знаки принадлежности к своим же собственным врагам, и всё снова и снова прокручивала в голове события за последние шесть дней со дня рождения. Завтра ко мне уже должны были прийти посланники, но что сказать им я не знала. Я не могла выбрать. Всё в равной степени противоречило моим желаниям, ничто не привлекало и ни в одном из вариантов я не видела своё будущее достаточно ясно.

Может сбежать? Уехать в другой город? Страну? На мне ведь нет какого-нибудь маяка?

В наличии маяка я сомневалась, но отчего-то успех в побеге казался невероятно мнительным. В хмуром настрое подошла к окну. За ним, как и в последние дни, всё словно посерело. Не светило ни солнце, не шел снег и даже ветер будто бы боялся потревожить устоявшуюся пасмурную погоду.

Лучше времени для раздумий о таком будущем и не представить, — хохотнула я, и одевшись, так чтобы не потревожить родных, сидящих в зале, выскользнула за дверь.

Почти три часа не особо продуктивных мыслительных процессов на свежем воздухе пролетели незаметно. Устав думать об одном и том же, незаметно даже для себя переключила всё внимание на людей, спешащих по своим делам, на обстановку, которая за прожитую жизнь стала совсем родной. Город по-прежнему кипел жизнью, и от мыслей о том, что скоро он может стать мне чужим или я перестану быть его частью, становилось так тоскливо, что болезненно сжималось сердце.

Не хочу! Не хочу никуда уезжать! Не хочу становиться обузой городу и всем людям, которых защищала! Не хочу быть избранной! Не хочу иметь этот проклятый дар! Не хочу иметь с ним вообще что-либо общее, — твёрдо решила я и, впервые улыбнувшись за последние дни, в лёгком беге двинулась вперёд по тротуару.

Не особенно раздумывая, бежала достаточно долго, превратив пробежку в привычную ежедневную тренировку. Только вот бег мой довольно грубо прервали резким толчком в плечо. От неожиданности и, едва успев перегруппироваться, рухнула на бок.

Господи! И как я могла не заметить, что свернула на запретный простым жителям города квартал? — пронеслась в голове мысль недоумения.

В обычные дни я довольно часто бывала в этом месте, однако так необдуманно пробежать мимо контролёров? Кем бы ты ни был, никто не мог без согласия и необходимой проверки проходить в «зону ведьм», где самым частым и единственным развлечением было сжигание на костре проклятых. Особенно не советовалось пробегать мимо поста, как сделала я, по обыкновению считая себя самой узнаваемой в квартале. Часто подобная небрежность сходила мне с рук как одной из лучших охотников, только в этот раз препятствие было посерьёзнее.

Не успела я полностью разогнуться, как краем глаза заметила окружившие меня фигуры. Подобную технику часто использовала и я сама, находясь, правда, совсем в другой роли. Я не рискнула делать резких движений, настороженно покосившись на крепких парней по бокам. Напротив меня же высокомерно замерла белокурая командирша отряда, с которой ещё с самого начала своей своеобразной карьеры наши отношения, мягко говоря, не задались.

Я недовольно поморщилась.

И как меня только угодило наткнуться именно на её очередь? Уж кто-кто, а она точно не отпустит меня по «знакомству».

По сути, тут вообще никого не отпускали и особенно не пропускали без предоставления особенного знака «охотника» в виде кольца. Этот отдалённый от центра нашего района квартал, считающийся самым криминальным и опасным местом, был закрыт для всех посторонних без исключения. Даже правоохранительные органы и правительство обходило его стороной. Никто из тех, кто знал о нашем существовании, не трогал «охотников», молчаливо считая их труд необходимым, несмотря на выпущенный закон о неприкосновенности магических существ. Разве что некоторые из посвященной в происходившее верхушки власти. К неприкосновенным я не относилась, и к собственному ужасу припомнила, что именно в это утро игралась с кольцом, почти готовая смириться с его потерянным значением, и, дабы полностью освободить себя от каких-либо предрассудков при выборе дальнейшей судьбы, оставила его на прикроватной тумбочке.

На секунду моё тело онемело от возможной участи. А мысль о том, что моя решительная соперница попросит показать пропускной знак и увидит метку ведьмы, заставила внутренне похолодеть от ужаса. В голове, словно в насмешку, пронёсся удивительно реалистичный образ моего сжигания на костре. Не раз я сама участвовала в подобном процессе, не раз видела, как блондинистая конкурентка со всей свойственной ей, не смотря на безобидную внешность, холодной жестокостью приказывала сжечь проклятых. Риск стать её жертвой заставлял напрячься всерьёз.

— Привет, Лиз! — обратилась я напрямую к старой знакомой, неспешно поднимаясь на ноги.

Парни остались неподвижны, однако я знала на что они могут быть способны в случае непредвиденных ситуации, и не менее прекрасно помнила, как ловко они обращаются с припрятанными кинжалами «справедливости». Такое оружие и я часто носила с собой, не уставая на него нарадоваться. Их было довольно мало и получали только самые лучшие из лучших, потому как ведьмы, способной зачаровать предмет для смерти всех магических существ, не попадалось уже давным-давно. Но несмотря на смертоносность кинжалов мы редко прибегали к его полным возможностям. Убивать таким образов ведьм считалось дурным знаком: только огонь мог очистить их проклятые души.

— Привет, Фати, — высокомерно произнесла блондинка, зная лишь моё рабочее прозвище, которым одаривали каждого прошедшего посвящение в охотники. — Что забыла в наших краях? Или ведьму привела какую? Но где тогда твои мальчики и сама ведьма?

— Я пришла одна. Мне необходимо взять дополнительное оружие. Мы поймали ведьму, но она слишком уж неугомонная. Тебе ли не знать, как сложно долго удерживать этих тварей лишь жгутами, не имея возможности прирезать? Кто поверит, что она ведьма, если она не будет выкрикивать свои проклятия на костре? — криво, с некоторой долей недовольства, улыбнулась я, неоднократно убедившись в порывистости блондинки.

Она часто калечила пойманных слишком серьёзно, и однажды её усилия не признали, посчитав полумёртвую ведьму неповинной девушкой. Правда, та девушка не пережила и ночи, будучи незаметно прирезанной разгневанной Лиз. Во всяком случае так до сих пор шептались за её спиной. И этим слухам я предпочитала верить.

— Но почему пришла именно ты? Почему не послала кого-нибудь из своих? — прищурилась она.

Любопытство до добра не доводит, знаешь ли, — мысленно пригрозила я, но проигнорировать вопрос не посмела.

— Ты же помнишь, я сама люблю подготавливать оружие к казни, — напомнила я о своём пристрастии и том дне официального посвящения, когда новоиспечённые охотники должны были выбрать себе оружие с длинного стола.

Именно тогда, с того самого дня наши незначительные перепалки переросли во вражду и её усиленные попытки обогнать меня во всём, ведь именно тогда я ухватила один из лучших кинжалов прямо из-под её руки. Не смотря на нелюбовь к издевательствам мне нравилось следить за её бурной реакцией, когда она несдержанно показывала свою ненависть. Так было и в этот раз лишь с тем различием, что я пыталась не только предугадать её дальнейшие действия, но и действия её мальчиков, желая в любой момент быть готовой к побегу.

Мои ожидания оправдались, и за маской любезности на её лице показалась плохо скрываемая злость.

— Я помню.

— Ну вот, — одобрила я её память, легко улыбнувшись. — Не буду вас задерживать. У вас же наверняка много работы…

— Само собой, — хмыкнула блондинка высокомерно и чуть нахмурилась, будто задумываясь о том, могла ли произнесённая мною фраза иметь скрытый смысл.

Он, в общем-то, был, однако я ни в коем случае не желала, чтобы в этот раз она разглядела его. Поэтому, простодушно улыбнувшись, целеустремлённо двинулась в сторону приобретённой в этом квартале рабочей квартирки, где мы и хранили весь арсенал личного оружия. Я безмолвно ликовала от своей маленькой победы. Как ни крути, а провести стражу здесь практически невозможно: контролёры в обязательном порядке должны запросить показать кольцо. Исключением являлось лишь очень срочное дело и то лишь для тех, кого хорошо в лицо знали сами контролёры. Меня знали многие, и довольно часто стражникам хватало лишь помахать оголённой рукой, без обязательного прямого контакта. Обойти проверку у придирчивой Лиззи было настоящим чудом, и чувство победы почти полностью овладело мной, когда в отдалении раздался её пронзительный голос:

— Постой! Мне нужно посмотреть твоё кольцо, знаешь же как у нас с этим строго. — Их шаги стремительно приближались.

Я бы никому не посоветовала игнорировать просьбу контролёров, однако в подобных ситуациях с превеликим энтузиазмом поддержала бы провонарушенца. Правда, поддерживать меня было некому, и не ожидая ни от кого помощи или снисходительности со всех ног бросилась в ближайший переулок.

Убежать. Спрятаться. Затаиться. Переждать.

Я не могла побежать даже в своё единственное здесь укрытие под крышей: у каждого дома был свой проверяющий, каждый раз требующий знака, который я по своей небрежности оставила в квартире родителей. Думать о других домах не было и смысла, просить помочь прохожих — опасно.

Где? Где здесь можно спрятаться? — крутились в голове мысли, пока я в очередной раз поворачивала в переулок.

Я хорошо осознавала, что не смогу продержаться долго, лишь бегая по кварталу. Их было слишком много для меня одной, и вероятность победы была практически равно нулю. Я вот-вот готова была завернуть за угол, как меня вдруг осенило, и я тут же бросилась в другую сторону.

На свалку! Уж туда-то она не пойдёт: не позволит гордость, а её парни не будут, надеюсь, рыться слишком тщательно по одному лишь неоправданному приказу.

Снова сменив свой курс, выбежала на центральную улицу.

Ещё две, направо, вперёд, немного прямо, потом налево и — аллилуйя! — я спасена!

Наскоро оглянувшись, не заметила ни одного целенаправленно приближающегося в мою сторону, и ухмылка невольно тронула губы.

Неужто подумали, что побоюсь бежать по центральной улице? Народ-то в дни «не улова» предпочитает делами заниматься!

Меня пробирал смех, однако вырваться ему наружу не давало равномерно отбивающее в груди сердце и залёгшие внутри опасения того, что немногочисленные прохожие могут невзначай принять меня за сбежавшую ведьму. И ведь такая вероятность вполне была оправдана, так как хоть и редко, но одарённые всё же умудрялись сбегать. Но терзать себя долго не пришлось, всего через неполную минуту поворот на другую улицу оказался в манящей близости.

— А ну остановись, кому говорят! Стой! — разнёсся басовитый голос одного из мальчиков Лиз, и я постаралась бежать быстрее.

— Остановите её! Она ведьма! — неожиданно прокричал он, и моё сердце пропустило удар, сбивая с нужного ритма.

— Что ты несёшь?! Я лишь забыла кольцо! — попыталась я хоть как-то остановить неизбежное, но живущий в квартале народ сложно было назвать доверчивым, и переубеждать их в своей невиновности было равнозначно разговору со стеной.

Чёртова Лиззи! Зачем тебе нужно было это кольцо?!

— Пошел вон! — выкрикнула я, и с силой оттолкнула первого приблизившего. — Прочь с дороги!

Но пугать давно закалённых к подобному людей было бессмысленно.

— Ловите! Ловите её! — кричали то с боков, то сзади, не давая незаметно скрыться из виду.

— Пошли прочь! — дико прокричала я, в который раз удивляясь стойкости и чуть ли не бесстрашию народа.

— Давай! — прозвучало где-то впереди и, не успела я осмыслить к чему это было отнесено, как резкая боль по голени заставила полететь вперед, стремительно приближаясь к заледеневшей дороге.

Шикарно, мать вашу!

— Держите её крепче, — послышался властный голос одного из Лизкиных мальчиков, и умелые захватчики послушно примяли к асфальту, лишая малейшей возможности беспрепятственно пошевелиться.

— Больно, идиот! — заорала я на юнца, давившего на голову, отчего тот резко отдёрнул руку с диким страхом в глазах.

— Не держи её, всё равно ничего больше не сможет, — самодовольно посоветовал кто-то мальчику, зло усмехаясь.

— Недоделанные придурки! Безмозглые чистильщики! — зло прошипела я, переставая напрягаться, тем самым ослабляя болезненное напряжение во всем теле. — Кто верит всем подряд?! У вас дел больше нет?

— Не лепечи, ведьма, это бессмысленно, — приторно сладко проговорил всё тот же советчик, и в бок не больно пнули.

Скотина! Припомню я вам ваше отношение!

— Поднимите её, — послышался холодный голос Лиз. — Без глупостей, Фати.

Меня довольно бесцеремонно подняли и до боли сжали за спиной руки, заставляя ещё крепче стиснуть зубы. Наглая ухмылка расползлась по лицу Лиз.

— Вот ты и попалась. — Белобрысая стерва не спеша подошла в плотную, победно усмехаясь.

Я с трудом подавила желание плюнуть ей в лицо.

— Неужели жить надоело? Или решила поиграть с нами? — с угрозой в голосе произнесла она, уверенно смотря прямо в глаза.

— Я же сказала: я просто забыла кольцо, — выделяя каждое слово, ответила ей.

— Да неужели? — Её бровь взлетела в наигранном удивлении.

Она что, правда думает, что я бы стала играть с ней, бегая от неё по улицам? — Такие мысли никак не укладывались в голове. — Нужно быть полной дурой, чтобы считать это моей игрой.

Но одна вещь не могла не напрягать. Теперь они, без вариантов, захотят проверить мои слова. Пусть кольца и не найдут, что подтвердит мою правоту, но они точно заметят кое-что гораздо значимее. Ведьменский знак! Он, конечно, бывает разным, но спутать его с простой татуировкой невозможно.

И почему эта проклятая метка появилась у меня у пальцев?!

— Сними с неё перчатки, — приказала Лиз своему мальчику, вынимая кинжал с красивой вырезкой на рукояти.

Не дурно, но у меня гораздо лучше. У моего не только рукоять в узорах, но и само лезвие. Древние иероглифы и странные плетения, между которыми были просветы, сочетались великолепно. Хотя все утверждали, что ничего в моём кинжале особенного нет, что наводило на мысль о тихой зависти.

И о чём это я думаю? — пронеслось в голове, и в следующий момент мне сорвали перчатки, больно дёрнув пальцы.

Да вы просто напрашиваетесь на месть, неугомонные деточки. Попробуйте ошибиться, и серьёзно пожалеете, что вообще родились.

Сзади ожидаемо и весьма подозрительно затихли.

— Ну, чего там? — не выдержала Лиз, чуть подавшись вперёд.

— Она… она ведьма, — промямлили за спиной в замешательстве.

— КТО? — У стервы смешно вытянулось лицо, невольно заставляя улыбнуться.

— Ведьма, — севшим голосом пролепетал парень Лиз, вероятно совершенно не ожидая и в самом деле увидеть на мне знак ведьмы.

Их удивление я понимала в полной мере, в отличии от народа, которому уверенно приказывали ловить ведьму. И они неясную заминку предпочли даже не заметить.

— На костёр её! Сжечь проклятую! — зазвучал многоголосый приговор из толпы, и я невольно содрогнулась, впервые перенимая так часто слышимые фразы на свой счёт.

И слова обвинения отзывались во мне жуткой и противной мелкой дрожью. Сердцем непроизвольно завладела паника, заставляя его судорожно клокотать в груди и разносить беспокойный стук по всему телу. Сколько раз я учувствовала в поимке ведьм, сколько раз приказывала сжечь проклятых, и ни разу я не пыталась в полной степени представить какого им, ведьмам, слышать в свою сторону подобные крики. Крики от народа, у которого со временем чувство жалости бесследно стёрлось из памяти. Ни жалобы, ни крики о пощаде, ни слёзы — ничего уже не могло тронуть чувств этих безжалостных людей.

Но, быть может, у них ещё осталось чувство преданности и благодарности за то, что моя команда столько раз спасала их от самых ненавистных ими созданий?

— Эй! Что вы такое говорите?! Это же я! Неужели вы забыли, что я сделала для вас? — крикнула я в толпу, разгоревшуюся жаждой всепоглощающей мести. — Я защищала вас! Я потратила годы на помощь вам!..

— А теперь сама такой стала! — с омерзением протянул один из работников квартала, тыкая в меня пальцем. — Ведьма! Проклятая!

— Ведьма!

— Ведьма! — всё громче разносилось со всех сторон, и каждое их слово болью осаждалось в сердце.

— Сжечь её! Сжечь! Сжечь! Сжечь!

— Не-е-ет! — вырвался из горла сдавленный хрип. — За что?! Я ведь помогала вам! — прокричала я, вырываясь, когда с толчками меня повели к «площади смерти». — Неужели после всего вы думаете, что я причиню вам вред?

Ужасный гул нестерпимо давил на уши, и на мои крики никто не обращал внимания. Центральный костёр всегда был готов принять очередную жертву развлекающегося народа. Именно так. Теперь я однозначно поняла это, отчуждённо смотря в их чудовищные глаза, где плескалась ненависть с огромной примесью азарта. Как я могла не замечать этого раньше? Чувство мести уже давно не играло здесь заданной роли, за прошедшее время они превратили всё в собственную забаву. Они жаждали потехи и так безжалостно играли жизнями. Пусть ведьмы, но они хотя бы не отбирали жизни просто за то, что так хочется. Это был их единственный способ выжить… выжить среди нас. Теперь я понимала это. Понимала, почему говорили, будто они отключали чувства ещё во время перерождения. Они боялись тех чувств, что приносили им люди. Но, несмотря на всё, они не хотели причинять нам вреда до последнего… не хотели разбивать свои сердца от безответной любви. Их ненавидели все, но они не могли жить без нас. Они всего лишь хотели жить…

Я понимала это, и с каждым новым возгласом, ставшей вдруг такой омерзительной толпы, во мне просыпались, казалось бы, совершенно несовместимые чувства. Обида, за непонимание такой простой истины.

Почему я поняла это так поздно? Почему не понимают это они?

Слёзы скупыми ручейками покатились по щеке, оставаясь никем незамеченными. Затем меня охватила появившаяся ниоткуда жалость к столь мелочному народу, заставляющая смотреть на них с презрением. А потом… потом я почувствовала жгучую ненависть…

Руки были уже крепко связанны за столбом. Толпа, будто ожидая чего-то, на мгновение замерла. Под пристальный взгляд попала подходящая с боку Лиз. Её глаза злорадно сверкали, на губах играла усмешка, а в руке она держала горящий факел. Она была горда собой и до того уверена, что даже не пыталась скрыть самодовольства. Сжечь сразу не только молодую ведьму, но и свою ненавистную соперницу.

— Гори в аду, ведьма, — с чувством пожелала она и размашистым броском кинула зажженный факел в хворост.

Огонь тут же захватил его и в считанные мгновения разошелся по кругу, поднимаясь высоким пламенем вверх.

— Гори, тварь!

— Сдохни, нечисть! — тут же раздались многочисленные крики из толпы. — Исчезни, проклятая! Сгори в мучениях, ведьма!

— Я не хотела причинять вам вреда, — ледяной и спокойный голос громом пронесся над всей площадью.

Вмиг замолкли все выкрики, и площадь погрузилась в гробовое молчание. Глаза зрителей панически забегали по сторонам, не смея сделать ни шага, дабы не пал на них холодный взгляд разгневанной ведьмы. Их тела онемели, словно их держала неведомая ранее сила. Впервые в жизни эти люди ощутили настоящий ужас.

И я почувствовала его. По телу пробежала волна чего-то волнующе-тёплого, приятного. Оно словно обволакивало меня, затягивая в свои глубины. Все чувства вдруг обострились, закипая и разливаясь по телу невероятной энергией. Счастье, радость, всепоглощающая любовь захватывающе наполняли всё тело. Невообразимо захотелось рассмеяться и сделать что-то невероятно-прекрасное.

Я оглянулась, и тут же вспыхнула в яростном гневе и безмерной ненависти к таким мелким, бесчувственным и падшим в своих желаниях и вере людишкам. Они должны быть наказаны за содеянное. Их месть обернется против них самих.

— Вы ответите за всё, что натворили! — бесцветный и ледяной тон прозвучал в головах каждого как смертный приговор, с которым не раз они лишали жизни невинных.

Огонь костра вдруг померк на секунду и тут же вспыхнул на приговоренных. Одежда, волосы, всё, что могло гореть — горело. Со всех сторон послышались вопли и крики. Все пытались куда-то бежать, как-то тушить огонь, но это было равносильно тому, как если бы они сами были крепко привязаны к чему-либо.

— Почувствуйте ту боль, что причиняли и хотели причинить мне!

Я безжалостно взирала на мучения недостойных света. Их страх, боль, ненависть ещё больше наполняли силой. Я чувствовала невероятную мощь, пока вдруг всё неожиданно не прекратилось.

Одним лишь порывом ветра меня вдруг снесло с костра вместе со столбом в ближайший дом. Дикая боль в руках отозвалась во всём теле, дневной свет в глазах стремительно начал меркнуть пока не погас полностью. Последняя мысль, успевшая завладеть сознанием, печально поинтересовалась: «Неужели это и есть моя смерть?».

Глава 4 Решение принято

Она долго не могла понять, почему её память всё ещё с ней. Разве могли они спустить такое с рук? Но они должны были оставить ей выбор. И она выбрала…

Неохотно сознание возвращалось в тело. Назойливый шум в ушах возрастал с каждой секундой, вызывая жуткое состояние полной дезориентации. Я не могла понять, что происходит вокруг, откуда этот шум, где я, что со мной? Мысли путались, и ужасно хотелось всё это остановить, но я не знала, как. От бессилия хотелось выть и закрыть голову руками, но почему-то двигать я ими не могла. Зато смогла разбудить новую боль, да такую(!), что кричать захотелось во всё горло. Вот только с губ, вопреки желанию, не срывалось ни слова.

Что происходит? Почему я не могу двигать руками? Почему губы не слушаются меня? Почему не могу произнести ни слова? Почему всё так болит?

Отвечать на мои вопросы было некому, и я терялась в догадках, пытаясь представить сколько могло пройти времени до того, как я всё же почувствовала облегчение. Шум стал гораздо тише, и я уже могла с уверенностью различить отдалённые голоса. Боль улеглась, хотя руки продолжали ныть.

Что же такого случилось? Почему это происходит? — в который раз задавалась я вопросами. — Что было до этой боли?

Мысли медленно и туго потянулись в нужном направлении.

Моё день рождение, посланники, дар, квартал… казнь и…

О Боже! Что я наделала?! — мелькнула в голове мысль и тут же погасла.

Чувство вины не приходило, даже наоборот! Я продолжала считать, что они поистине заслуживали такого наказания.

Но все ли играли жизнями ведьм? Все ли делали это из-за денег, незаконно выделяемыми правительством? Многие ли уничтожали их ради полного властвования людей на этой планете? Может кто-то так же глупо полагал, что всё это ради спокойствия жителей и упокоения душ погибших предков?

Маленький укол сожаления проник в сердце.

Но ведь они ещё все живы? Кто-то же меня остановил, значит и остановил их смерть. Не действовала же моя сила после отключки?

И тут я вспомнила свои ощущения, когда магия разлилась по телу приятным теплом. Чувство эйфории, когда хочется, чтобы и всем было так же хорошо. Поистине, незабываемые ощущения, и я бы не хотела лишиться возможности испытать их ещё раз.

Но не поздно ли? Может посланники помимо моей воли лишили силы, и я просто не потеряла об этом память?

Я попыталась прислушаться к окружающим звукам. Шум постепенно стал похож на голоса, и я смогла различить по крайней мере два из них. Смысл понять было очень сложно, но я сосредоточенно продолжала пытаться.

— … должна решить… — женский голос.

— …нет, …позволю…одна… — мужской голос.

— Эмм. — Было очень тяжело воспринимать их бормотания как слова.

Да ну их всех! — пробормотала я в мыслях и всё напряжение, и недомогание торопливо ушли вместе с сознанием.

Как-то тихо. Даже странно.

Из чистого любопытства я открыла глаза. Голубоватый потолок, покрашенные стены с ярким рисунком летнего дня у реки. Широкий шкаф с большими зеркалами, комод, вручную разукрашенный под пейзаж. Одним утром мне вдруг не понравилось как он выделяется из местной обстановки и я, ещё учась в школе, раскрасила его по своему усмотрению. Талант к рисованию у меня имелся, поэтому самодеятельность смотрелось вполне уместно и реалистично. Моя комната меня устраивала во всех отношениях. Она, конечно, сильно отличалась от комнаты в «зоне ведьм», но то, считай, рабочий кабинет. Ему подстать картины войны. Именно это мне показались уместными нарисовать в своей квартирке. И мои мальчики, то бишь напарники, это оценили. Я часто там оставалась, поэтому для поднятия настроения с удовольствием возвращалась сюда. В родительский дом. Мне его порой очень не хватало, так как рано ушла из дому. Не сбежала, нет, именно ушла. Родители сами купили мне квартиру ещё в 1Злет, решив, что так им будет спокойнее, будучи уверенными, что после трудового дня я останусь ночевать у себя. А дни тогда действительно были трудными. Я только начала работу охотника и практически целыми днями пропадала на тренировках. С учёбой тоже было трудно. Я, конечно, быстро всё понимала и усваивала, но времени на домашние задания у меня не оставалось. С этим мне активно помогали родители и друзья детства. Их старания не прошли даром. Я поступила в университет, самый халявный, но всё же. Меня вполне устраивала моя жизнь, пока вдруг я не стала ведьмой!

Хотя может уже и не ведьма?

Отбросив размышления в сторону, решила встать. Потянула руку и тут же вскрикнула от боли.

Что за чёрт?! Я что, сломала руку?

Я протянула вторую.

О, мой Бог! Кто ж меня так любит-то? — Перед глазами всё поплыло. — Ах, ну да, точно. Кто кроме посланников? Ведь только они могли отыскать меня и применить ко мне такую силу. Других, настолько сильных, мне наблюдать не приходилось.

— Вот же гады! Зачем так-то? — Я внимательно посмотрела на руки. На правой от предплечья до середины локтя шел свежий, насыщенный и самый большой из всех когда-либо проявляющихся на моём теле синяк.

— Ох, ну, спасибо вам, господа посланники, во век вас не забуду!

Я попробовала пошевелить запястьями.

— Да что бы вы сквозь землю провалились! Как я теперь жить буду? Мои руки вообще когда-нибудь смогут нормально функционировать?

— Не стоит их сейчас напрягать, — мамин голос заставил оторвать взгляд от причины будущей мести. — Посланники пригласили свою целительницу, и она вставила тебе кости на место…

— Кости? Они сломали мне кости? — Голос дрогнул.

— Да, дорогая. У тебя были переломаны все руки, — нехотя отозвалась мама и на какое-то время я безмолвно ловила ртом воздух.

— Все? Руки? А-а, у меня просто нет слов!

Оказывается, то, что есть сейчас — это тьфу! Фигня, по сравнению с тем, что было.

— Ты главное не переживай, — мама тут же оказалась рядом, присев на краешек постели. — Через пару дней от этого и следа не останется. Переломы уже срослись и беспокоить тебя не будут.

— Ма-а-а-ма, они чуть не угробили твою родную дочь, а ты их защищаешь?! Да их казнить за это мало будет!

— Успокойся, — повелела мама. — Они сделали это лишь потому, что ты чуть не убила четыре десятка человек! При этом, даже не подумав, что там могут оказаться твои сторонники.

— Сторонники значит? А что же они меня тогда сжечь-то хотели? По старой памяти что ли?

— Не в этом дело, — голос мамы стал грубым. — Ты даже не подумала о том, что не все хотели твоей смерти. Может кто-то хотел помочь, а ты, даже не раздумывая, приговорила их к смерти. Теперь они всю жизнь будут ходить с твоими знаками и каждый раз, подходя к зеркалу, проклинать тебя…

— Ох, мама. Перестань, ты же знаешь, что со мной будет всё в порядке. Не переживай, — попыталась я успокоить маму.

Зная её характер, я прекрасно понимала, почему она меня упрекает. Она боялась за меня и всякий раз, когда я допускала ошибки, указывала на них, чтобы в следующий раз я их не повторила.

— Ты же знаешь, как я боюсь за тебя и, если с тобой что-то случится, то я не прощу себе этого. Ведь это именно я настаивала на твоей работе охотника.

— Не волнуйся, мам. Всё будет хорошо. Я жива, здорова и благодаря тебе, я могу постоять за себя.

— Как же я люблю тебя, моя девочка, — мама ласково провела по моим волосам и чмокнула в макушку. — Береги себя.

— Как всегда, ты же знаешь. — Я невольно улыбнулась.

Так хотелось обнять её, но шевелить руками было по-прежнему очень больно. Я безнадёжно посмотрела на свои руки.

— А я всё ещё ведьма? — тихо спросила, разглядывая уже три красивых звезды. — Я думала, что после такой выходки они не раздумывая заберут мой дар.

— Они не могут принять решение сами, это выбор лишь избранных.

— А-а, понятно, — протянула я, удивившись их логике.

— Ты уже решила, как поступишь? — спросила мама, плохо скрывая печаль и тревогу.

— Да, мам. — Я понуро опустила голову. — Я ещё утром всё решила. Когда поняла, что меня могут лишить такой силы. И теперь я не смогу простить себя, если так просто откажусь от своего дара. Понимаешь?

Я посмотрела на маму. В её глазах стояли слёзы печали, бесконечной любви и… и гордости?

— Понимаю. Я никогда никому не говорила, что в твои годы я отказалась от такого же дара, — в её глазах сверкнули искры. — Я тогда встретила твоего отца, а в те годы он был один из самых известных охотников и мой выбор остановился на нём. А знак стал простой татуировкой. Ты видела её на шее, — добавила она и неожиданно застенчиво улыбнулась.

— А я всегда думала, что ты её просто так сделала.

— Как видишь, нет, — она снова улыбнулась. — Ну ладно, отдыхай. Через два дня уже новый год, а ещё через два ты уедешь.

Она грустно улыбнулась и вышла.

Глава 5 Первая ночь в новом году

Всё никак не могу понять, почему моя жизнь сложилась именно так? Зачем нужно на моём пути такие преграды? Мне многое ясно, но что абсолютно не укладывается в голове, так для чего сначала я стала охотником на ведьм, а потом самой ведьмой? Зачем это мне? И где вообще справедливость? Сколько лет боролась с этой нечестью, а в результате сама ей стала! Но в этом есть и свои плюсы, конечно. Например, сейчас у меня вместе с силой и умениями охотника есть магия. И теперь, если объявятся враги, а они обязательно объявятся, справиться с ними я смогу в два раза быстрее и проще. Хотя проще ли? Ведь те ведьмы, что сбежали, наверняка, стали гораздо сильнее и опытней, а, следовательно, у меня есть сильные опытные враги.

Минус.

Но и я ведь стала сильнее и опытнее.

Плюс.

Да ещё и с такой же магической силой, как и у них.

Плюс.

Но теперь я буду совсем одна.

Минус.

В незнакомой местности.

Минус.

А можно ли там вообще убивать? Наверно, везде же убивают, вот только зачем их теперь убивать? Вот блин, я уже думаю, как ведьма. Ох, да ладно, не время об этом сейчас думать. Скоро уже за стол садиться, новый год, как ни как.

Расставлять разные вкусности на стол доставляло мне удовольствие несмотря на гнетущее настроение. Именно таким оно было последние пару дней. Я не хотела расставаться с родителями и друзьями на как минимум полгода. Это было достаточно много, даже для меня. Но я старалась не думать об этом или вообще забыть.

За столом с родными я сидела ровно до полуночи, а после, взяв немного выпивки и закуски, отправилась к друзьям. Ещё вчера мы договорились обо всех деталях. Мальчики покупали выпивку, мы готовили. С квартирой проблем не было. Родители у Люды и Иры отмечали новый год у соседей, так что нам помешать не должен никто. И это было то, что нужно было нам всем.

— С новым годом, друзяшки! — закричала я с порога, выходившим навстречу приятелям.

— С новым годом! — на меня кинулись все сразу: Люда, Ира, Женя, Ваня, Андрей и Виталя.

— А теперь прошу всех за стол! — торжественно объявила Люда.

— С удовольствием, — я хищно прищурилась, в ожидании предстоящего банкета.

— Ах-ха-ха, пойдём уже, — мы с Иришкой в обнимочку пошли на кухню.

Ну и остальные, конечно, тоже.

Стол уже был накрыт, осталось только поставить алкоголь. Шампанское, как традиция, вино и водка для удовольствия, так сказать. Через пару минут мы дружненько сидели за столом, держа в руках по бокалу с шампанским.

— За то, чтобы в новом году, все наши мечты сбылись, а надежды оправдались. С новым годом, друзья! — выдвинула тост Женя.

— С новым годом, — подтвердили мы дружным хором, чокаясь бокалами.

С этого момента и понеслась душа в рай. Вино — водка, водка — вино, ну что здесь сказать? Нам было всем хорошо.

После водки вино мы, конечно, не пили, но это не суть. Часа в три мы уже дошли до определённой кондиции и решили сыграть в бутылочку на желания.

— Так, кто будет крутить первым? — по-джентельменски предложил Ваня.

— Давайте я, — вызвалась Иришка.

Возражений не последовало, и мы начали.

— Оу, Светик, на тебя, — подмигнула мне Ирен.

— И почему я всегда первой выпадаю? — шуточно расстроилась я, тяжко вздыхая. — И чего мы желаем?

— Я хочу пьяную обезьянку, — лыбясь произнесла Ира.

По кухне разнесся смех.

— А чего обезьянку то сразу, может другое что-нибудь? — заканючила я для приличия.

— Давай, давай! — заржала она. — Порадуй нас как следует.

И дружный хохот послужил отличным уговором.

— Ладно, ладно, — сдалась я. — Но ты же помнишь, что у меня хорошая память?

Я усмехнулась.

— Ну, для этого тебе ещё на меня попасть надо, — захихикала она, во всю растягивая рот в гадкой улыбочке.

— В этом ты не сомневайся, — многообещающе протянула я.

— Ну всё уже, сколько языками чесать можно? Давай обезьяну. — Ржали друзья и мне ничего не оставалась делать, кроме как исполнять пожелание подруги.

К делу я подошла со всей серьёзностью и неугомонный смех долго ещё преследовал меня после, хотя то, что происходило после было не менее смешно и забавно.

В начале-то вообще всё было только смешно, очень смешно, но потом стало немного не до этого. Пошли чмоканья, поцелуи и всё тому подобное.

К пяти часам играть уже никто не хотел — появились занятия поинтереснее. Я и раньше, конечно, догадывалась, кто кому интересней, но в этот день всё стало понятно окончательно. Женя положила глаз на Андрея. Ваня уже окончательно решил завоевать Иришку. Люда забрала Виталю и все со временем все не сговариваясь разошлись по комнатам, и я весьма неожиданно осталась лишь наедине с выпивкой.

М-да… и такое, оказывается, может быть, — вздохнула я, разглядывая порядком опустевший стол и бутылки.

Принятый алкоголь возникшего одиночества не принимал, поэтому ни сидеть, ни спать не хотелось абсолютно. И тогда я решила немного проветриться.

Может, после прогулки спать захочу?

Но, жизнь такая интересная штука, что частенько устраивает разные подлянки. Вот и в этот раз, не успела я выйти из подъезда, как навстречу мне попалась пьяная компашка из трех парней.

— Привет, красотка! — перегородил мне дорогу один из парней. — Не хочешь познакомиться?

Даже мой пьяный мозг врубился, что так просто мне они уйти не дадут. И я решила поиграть…

— Привет, красавчик, — я мило улыбнулась и подошла в плотную. — Хочу.

Видно парни не ожидали такой реакции и, хлопнув пару раз ртами, глупо улыбнулись в ответ.

— Тогда может уже пойдём? — парень нагло обвил рукой талию и придвинул ближе к себе.

— Пойдём, пойдём, — я направилась на выход ко двору.

— Думаю, улица не самое подходящее для этого место, — его лицо приблизилось к моему так близко, что он кончиком носа провёл по моей щеке и слегка коснулся языком.

— Я вообще-то погулять хотела, — немного отстранилась и непонимающе уставилась на него.

Видит Бог, я действительно хотела погулять, но одной, это мягко говоря, не интересно, вот и предложила познакомиться и прогуляться вместе. Но, видимо меня не совсем так поняли.

— Мы можем предложить кое-что получше прогулки. — И снова он приблизился к лицу и, не смотря на моё слабое сопротивление, жадно впился в мои губы.

Я отрицательно замотала головой.

— Нет, я хочу погулять, — потребовала я, как только он перестал играть с моими губами.

— Детка, да перестань ломаться. Ничего плохого мы тебе не сделаем, — уговаривал красавчик. — Я сам за всем прослежу. Пойдём. Или может, ты просто трусишь?

И уж не знаю, с какой радости я согласилась. А нафига потом ещё обняла и поцеловала! Вообще в голове не укладывается. Толи в обещание поверила, толи решила доказать свою храбрость, короче вообще не понятно, что тогда мною двигало. Наверно выпила слишком много…

Всё! Теперь больше не пью! Во всяком случае, ТАК не пью.

После этого умозаключения мой мозг решил, что с него хватит и нагло отключился, оставляя всё на автопилотчика. Поэтому, когда на следующий день я проснулась в большой кровати в незнакомой квартире, да ещё и окруженная двумя парнями, пришла в панику. Но её бессовестно перебила боль, едва я подорвалась в положение сидя. В голове всё с такой силой загудело, что я не на шутку испугалась её раскола и заморачиваться после на чём-то было выше моих возможностей. Наплевав на все движения, я с невероятной аккуратностью выползла из комнаты в поисках кухни, так сильно мне хотелось хоть чем-то промочить горло.

Кухня, к моему долго неутихающему счастью, нашлась быстро. Но, зайдя в неё я, мягко говоря, прибалдела. Такого бардака я ещё не видела. Куча грязной посуды, в которой ещё что-то было. Пустые бутылки из-под пива и водки валялись везде, где только было возможно. Поборов свой ступор обошла изобилующий всем чем только можно было стол, взяла с подоконника бутылку Sprite и жадно начала её осушать.

— О Боже, зачем я столько выпила? — я осторожно обхватила ноющую голову руками, покрепче ухватила бутылку и поплелась обратно.

По пути встретила лохматое чучело и чуть не подавилась. Волосы в разные стороны, тушь размазана, лицо всё помятое, чёрное короткое платье в чём-то испачкано, колготки порваны. Искренне посочувствовав кошмарику до меня даже не сразу дошло, что смотрю на собственное отражение в огромном настенном зеркале.

О, ужас! Как вчерашняя милая девочка превратилось в… в это?! Мои длинные чёрные волосы так красиво были уложены! А макияж? Как хорошо он вчера подчёркивал выразительные серо-голубые глаза. А платье? Да в нём моя фигурка была неотразима! Ну, ведь красотка была, а сейчас?!

Смотреть на глазеющее на меня недоразумение абсолютно не хотелось и, неодобрительно цокнув языком и обвиняюще качнув головой, с чувством выполненного долга я уверенно поплелась в комнату из которой выбралась не так давно.

Выяснять и разбираться с тем, что вчера происходило, желания не было. Да и как можно выведать хоть что-то от двух пьянющих, к тому же спящих, людей? Да ни как! Поэтому я просто упала туда, откуда недавно встала, и заспала.

Проснулась от крепких объятий. Всё бы ни чего, но мне было жутко неудобно. Я начала шевелиться и попыталась снять с себя руку. Ага, размечталась! Мало того, что сама по себе рука была невероятно тяжелая, так этот кто-то ещё и сопротивлялся.

— Ну пусти, не удобно же, — промямлила я, не открывая глаз.

— Да ладно тебе, — промямлили в ответ.

— Чего да ладно то? Если говорю не удобно, значит не удобно, — начала я заводиться, продолжая барахтаться.

— Ой, да иди ты, — произнесли чуть расстроенным голосом и руки исчезли.

Сну снова ничего не мешало, и он спокойно захватил моё сознание ещё раз.

— Детка, ты вообще живая? — Моё плечо кто-то не переставая тряс.

— Отстань, не видишь, я сплю, — пробубнила я.

— И так весь день проспала, вставай давай. — И снова тряска.

— Да-да, щас встану.

Меня тут же перестали дёргать и вроде бы даже оставили в комнате одну. А так как вставать мне не хотелось, я осталась лежать. И как только я отрубилась, меня снова начали шатать.

— Хватит спать.

— Всё, встаю я уже, встаю. Видишь?

Я тяжко подняла свою тушку и слегка приоткрыла глаза.

— Ну, давно бы так, — кто-то сел рядом и слегка потрепал волосы.

— Волосы расчесать захотел? — в недружелюбном прищуре подняла я взгляд на парня.

Знакомое личико. Но как это личико зовут?

— Тебя как звать-то?

— А тебя? — Не остался он в долгу.

— Даже так? Ну ладно. Где остальные? — перевела я разговор.

— Ушли.

— Куда?

— Домой.

— Значит, это не их дом.

— Как видишь.

— Твой?

— Можно и так сказать. — Он улыбнулся.

— Понятно.

— Выпить не хочешь?

— Нет.

— Ладно.

— А что вчера было? — не стала я тянуть.

— А ты ничего не помнишь? — на его лице появилась усмешка.

— Как видишь, — не стала я вдаваться в подробности. — Ну так что?

— Почти ничего…

— Твоё «почти» слегка смущает.

— Да серьёзно.

— И почему же?

— Ты не хотела, — просто отозвался он.

— И вы взяли и послушались? — усмехнулась я, естественно, не поверив.

— Ну может бы и не послушались, если бы ты Санька по стенке не размазала.

— Размазала по стенке?

Он что бредит?

— Не то, чтобы размазала, просто сильно оттолкнула его в стенку, когда он начал с тебя платье снимать, — его безмятежное личико путало мысли.

— И чего дальше было? — я недоверчиво уставилась в его странные, необычные фиалковые глаза.

Линзы, наверное.

— Мы решили это дело замять и предложили выпить.

— И?

— И ты согласилась. — Он снова улыбнулся.

— А дальше?

— А дальше мы все вместе пошли спать, ну кроме Санька, он решил, что в другой комнате будет безопаснее, — усмехнулся парень, попивая из бутылки охлаждённый напиток.

— А вы что бесстрашные такие? — я с интересом посмотрела на симпатичного, почти идеально красивого парня, задумчиво изучая цветовые переливы глазной линзы.

Интересно, где покупал?

— Ты просто была не против. — Его улыбка расползлась до ушей.

— Да неужели? — Ой, не договаривает он что-то.

— Угу, — подтвердил он кивком и, поддавшись похмельному безразличию, не стала докапываться до истины.

— И против чего я ещё была «не против»?

— Да в принципе мы ничего уже и не хотели. — Левый уголок его губ остался приподнятым.

— Ну прям так и не хотели? — Его загадочная улыбочка никак не давала покоя.

— Прям так, — уверенно заявил он, однако выражение на его лице осталось прежним.

— Чего-то ты темнишь, — не стала я больше тянуть.

— Вкратце я рассказал всё самое важное. — Он пожал плечами. — Ни чего такого больше не было.

— А, ладно, — махнула я рукой. — Поверим.

Парень усмехнулся.

— Чаю хочешь?

— Не откажусь.

Чай он принёс в комнату.

Ну правильно, в кухне даже стоять то тесно.

— Я так понимаю, эта квартира в том здании, откуда я хотела выйти? — выпив пол — чашки чая, спросила я.

— Правильно понимаешь. — Парень снова усмехнулся.

— И какой это этаж?

— Седьмой.

— Эм, понятно. — На три этажа выше, значит. Ну ладно, фиг с ним. Всё равно теперь здесь редко бывать буду, может, и не увижу больше, что было бы совсем не плохо.

— А теперь мне пора, — допив чай я встала и направилась в коридор, где ещё утром заметила свой пуховик.

— Мы ещё увидимся?

— Не думаю, — не оборачиваясь, ответила я.

И не говоря больше ни слова, оделась и вышла из квартиры.

Глава 6 Разлука

Домой идти не хотелось, и я решила, что этот день проведу у друзей. Всё- таки и их не скоро увижу. А завтра побуду дома, соберу шмотки и в путь.

Дверь, на удивление была открыта, и я спокойно вошла внутрь. Из зала доносились голоса, и я решительно направилась в ту сторону.

— Доброго утречка, пьянчуги! — жизнерадостно поприветствовала друзей.

— Доброго!

— Сама такая, — вразнобой отозвались они, улыбаясь не очень живо.

Да и вообще видок у них был тот ещё, но, однако, не особо хуже, чем у меня.

— И где это мы пропадали? — поинтересовалась Женя с дивана, оторвавшись от кружки с какой-то жидкостью.

— Проветриться вот выходила, — невинно отозвалась я, усаживаясь на край кресла.

— Ну-ну, с утра и до вечера, — поддел Андрей, определённо мне не поверив.

— А уже вечер? — наивно выпучила глазки. — Ого, как же быстро время-то идёт!

— Кались, давай, у кого была?

Сказать, что я была в квартире с тремя парнями и между нами ничего не было? Не поверят ведь, ещё потом и подкалывать будут. Не, сомнительное это счастье.

— Да ни у кого я не была, — продолжила ломать комедию. — А сами-то давно встали? А то, когда я уходила ещё все дружненько сопели.

— Часа два назад.

— О, ну понятно. Как прошла ночка? — Я усмехнулась, глядя на их потупившиеся взгляды.

— Да нормально, как…, - промямлила Люда, совершенно не умея скрывать чувства. — Почти сразу уснули.

— Ну-ну. — Удержаться от колкостей было просто не реально.

Простите друзяшки, но сейчас я вас раскрою.

— А, ну ладно, значит, звуки в подушку до самого утра мне просто послышались, — буднично сообщила я, небрежно отмахнувшись и внимательно наблюдая за их реакцией.

А она у них имелась в достатке. Похмелье, не иначе… Кто переглянулся, кто глаза опустил, кто губу закусил.

Значит, права я была.

— Ой, не могу над вами, — заржала я. — Чего вы так реагируете-то? Ваши взгляды выдали вас с потрохами.

— Ах, ты, лупокглазая!

И мне зааплодировали бурными овациями и закидали цветами. Почти, с той маленькой разницей, что крики больше походили на ругательства, а цветы, за неимением таковых, были заменены на подушки.

— Всё, всё, успокойтесь! — Я не переставая ржала, откидывая подушки в стороны. — Я больше не буду вас палить. Честно-честно!

— Вот зараза!

— И хватит уже ржать! — бурчали недовольные друзья, но я не могла остановиться.

Нет, ну над ними прикалываться можно вечно. Как же мне будет их не хватать…

— Уже не ржу, — враз успокоившись, проговорила я. — Просто уже завтра я уеду. Я буду скучать.

— Свет, не кисни, — попытались поддержать друзья, которые сами очень редко могли увидеть меня в таком плачевном состоянии. — Мы же не навсегда расстаемся. — Ваня приобнял за плечи.

— Может, увидимся уже на летних каникулах, — предположила Люда. — Мы ведь тоже будем очень скучать, ты же знаешь.

— Если что мы всегда сможем помочь, дать совет, — присела рядом Женя.

— Да ты и сама там всех на место поставишь, ты же у нас это можешь, — похлопал по плечу Виталя, улыбаясь.

Невольно улыбнулась в ответ.

— Спасибо вам! Чтобы я без вас делала.

— Убивала ведьм, — серьёзно отозвался Андрей. — У тебя это прекрасно получалось. Хоть я и не видел лично, но по слухам — ты герой! — торжественно заявил он. — Не знаю будешь ли ты продолжать это дело, но тебя всегда будут помнить.

— Пусть только попробуют забыть, — хорошее настроение потихоньку возвращалось. — Надо бы, кстати, своих мальчиков навестить.

— У тебя не так много времени, — осторожно заметила Ира.

— Да, я знаю, — я вздохнула. — И знаете, я, наверное, пойду. Очень хочется увидеть их…

— Ну конечно иди, — ласково улыбнулась Женя, подбадривающе хлопнув по плечу.

— Звони нам или пиши. Не знаю, чего у тебя там работать будет, но о нас не забывай. Нам же интересно, сколько там нечисти будет, — подмигнул Виталя.

— Обязательно, — искренне пообещала я, обнимая друзей на прощание.

Не говоря больше ни слова, вышла на лестничную площадку. Грустно улыбнулась и быстрым шагом сбежала вниз по ступенькам.

На улице уже темнело. Дул не сильный прохладный ветер, от чего хотелось поскорее дойти до дома и укутаться в плед. Но заходить домой я не спешила.

Нужно ещё зайти к мальчикам. Интересно, где они сейчас?

Я достала телефон и набрала одного из них. Они обычно всегда находятся вместе, не столько из-за того, что друзья сколько от того, что привыкли. Да это было и проще и удобней. Мало ли, вдруг ведьма?!

— Слушаю, — раздалось привычное в трубке.

— Мне нужно вас увидеть. Где вы?

— Э, — на долю секунды Тим замялся. — Через пять минут можем быть в квартире. Пойдёт?

— Сегодня кто на посту? — я быстро прикидывала все варианты, где ещё, не привлекая внимания, можно спокойно поговорить.

— Ребята с седьмой группы, новенькие, — спокойно ответили мне, и я довольноухмыльнулась.

— Отлично. Скоро буду. — Я отключилась.

Всё-таки я была очень рада, что круге моего общения значились мои первые помощники. В любую минуту, по первому зову, они непременно оказывались рядом. Не важно, что это была их обязанность по заведённым порядкам. Мы были друзьями, не совсем обычными, но друзьями. И это вполне устраивало как их, так и меня. Во всех отношениях, первым делом мы беспокоились друг о друге. Моё желание, в какой-то степени, было для них законом. Нет, они не были рабами, они были как преданные солдаты, лучшие охранники, друзья. И для них было честью служить, охранять и дружить со мной, это чувствовалось в их разговорах, взглядах, отношении. И смотря на них я с радостью защищала и во всём старалась помочь своим лучшим последователям.

Наверное, так действовала клятва крови, пусть для людей это не имеет огромного значения, но ведь я ведьма. Такую клятву даёт каждый охотник, когда становиться им. А для этого нужно поймать как минимум двадцать ведьм. Это было очень сложно, особенно если учитывать то, что кинжал «справедливости» получают лишь после десятой. В арсенале нашего оружия были специальные цепи, жгуты, наручники и некоторая мелочь. Разобраться с этим с ведьмой было довольно проблематично. Ну а когда мы достигали нужной цифры, нас делили на группы. Во главе самый сильный и ловкий из возрастной категории трёх лет. Тогда мне было шестнадцать, это значило, что я могу быть в группе, где всем от шестнадцати до девятнадцати. В моей категории было двенадцать человек. Я оказалась одной из трёх самых сильных, а потом каждый из нас выбирал себе группу и уже там каждый участник давал клятву верности. Глава клялся следить и охранять своих подопечных любой ценой, они в ответ клялись защищать и во всём подчиняться ему.

Вспоминая наши первые годы, я незаметно подошла к «зоне ведьм». На встречу тут же вышла стража.

— Кто?

— Свои, Фатина, — я поднесла к нему правую руку, где на указательном пальце красовалось кольцо с именем «Фатина».

— Почему не на левой? — подозрительно поинтересовался один из трёх, не имея ни малейшего понятия, что перед ним та самая, зрительно забытая всеми ведьма, о которой уже столько дней ходят самые страшные слухи.

Посланники позаботились о безопасности юной ведьмы.

— Палец сломала. Опух, кольцо пришлось снимать, — я показала левую руку, обмотанную по дороге белым носовым платком.

— Проходи, — они уступили дорогу, пропуская.

Хорошие мальчики и вам повезло, что вы не в курсе кто я такая, иначе быть бы вам без сознания до самого утра.

Через пару минут я была уже около квартиры. В дверь стучать не стала, знала, что открыта и меня уже ждут.

— Рада вас видеть, — с улыбкой поприветствовала свою тройку, проходя в гостиную.

— Мы тоже очень рады, — приветливо отозвались те, вставая с дивана и делая легкий кивок головой.

Я улыбнулась шире, не уставая восхищаться проявлением их почтения.

— Я пришла попрощаться с вами, — с чувством досады сообщила я, внимательно глядя на парней. — Завтра я уезжаю.

— Что? Куда? — встревожено спросил Ловкач.

— Надолго? — с той же интонацией вопросил Ромео, и я недовольно прикусила губу.

— Я уезжаю учиться в Академию Магии. Меня не будет как минимум полгода, потом ещё неизвестно сколько…

— В Академию Магии? — тут же переспросил Тим.

— Да. В своё восемнадцатилетние я получила дар ведьмы. И я решила оставить его, но для этого мне необходимо выучиться.

— Дар ведьмы?

— Учиться магии?

— Ты стала ведьмой?! — я как никогда понимала удивление мальчиков.

За всю историю ещё ни разу охотница на ведьм не становилась самой ведьмой. А тут ещё и их командир.

— Да, — вынуждена была подтвердить я и в доказательство словам размотала левую руку с магическими звёздами. — Я действительно ведьма и решила, что охотником больше не буду. Но мне бы очень хотелось оставить это в тайне и быть с вами в прежних отношениях.

Неожиданное потрясение парни перенесли стойко и едва ли я могла бы припомнить более сдержанной и осмысленной реакции.

— Можешь не сомневаться, об этом никто не узнает. И мы до конца жизни останемся друзьями и будем преданны только тебе, несмотря ни на что, — проговорил в своём репертуаре Ромео. — И вдруг опустился на одно колено и нежно поцеловал кончики моих пальцев, безмерно удивляя этим жестом, пусть он и относился ко мне очень тепло, но в основном не показывал это настолько.

Я бы даже никогда и не подумала, что он на такое способен, особенно если учитывать, как он относится к остальным людям. Холодное бесстрастие, вот что видят все не относящиеся к нашей группе.

— Господи, как же я рада, что вы у меня есть! — воскликнула я эмоционально и, слегка потянув за руку Ромео, крепко того обняла. — Все вы.

Я благодарно обняла Тима и Ловкача.

— Для нас было честью работать и общаться с тобой. И мы очень рады, что ты не отказываешься от нас.

— Конечно, разве могу я от вас отказаться? — Я с трудом подавила накатившие слёзы и выдавила улыбку. — Я счастлива, что именно вас я выбрала в тот день. Вы лучшие, ребята!

Поддавшись обуревающим меня чувствам, мы обнялись ещё раз.

— Ладно, а теперь мне пора.

— До скорой встречи!

— Надеюсь, она будет уже скоро.

— Мы будем ждать тебя, — попрощались они со мной.

Я ещё раз обвела всех взглядом, улыбнулась и вышла.

Парни ещё долго стояли у закрытой двери, сдерживая желание броситься за ней. Они боготворили её, даже не думая сопоставлять последние события в одну картину. Да и узнай они, что ожоги на коже большинства охотников оставила именно она, только восхитились бы её силе. Она стала очень многим для них, и они решили последовать её примеру и закончить с жизнью охотников. Теперь ведьмы казались им не самым опасным, что может угрожать жизням людей, куда страшнее преступления и разбои самих граждан. Это прощание изменило их жизнь навсегда и, отныне у города появилась новая, эффективная защита Стражей Покоя, именно так они в будущем назовут свою команду.

До дома, ни каких происшествий не случилось, что не могло не радовать. Родители ещё не спали и ласково поприветствовали, спросив, как всё прошло. Мило ответила и ушла в комнату, сославшись на усталость. В принципе это так и было. Сегодняшний день вытянул из меня слишком много как физических, так и моральных сил. Очень хотелось лечь спать и не думать ни о чём, но надо было собрать кое-какие вещи.

Кольцо и кинжал я решила взять с собой как наглядную память о том, кто я есть на самом деле. Некоторые памятные вещички из простой жизни тоже заняли своё место в дорожной сумке.

Завтра начнётся новая жизнь, — подумала я, засыпая.