Таинственный жених

Глава 4

Ее разбудил звук упавшего в огонь полена. Открыв глаза. Веста увидела, что она не одна. На лавке с другой стороны от очага сидел граф. Он смотрел на девушку в упор, и она подумала, что, возможно, ее разбудил именно этот настойчивый взгляд.

Несколько секунд Веста смотрела на него полусонным взглядом, затем пролепетала, прежде чем снова погрузиться в сон:

— Я… думала… что вы… орел… но вы… спасли меня.

— Орел? — хрипло переспросил граф.

— Я… падала, — пробормотала Веста, глаза ее закрылись, и она вернулась к своим снам.

Проснувшись утром. Веста увидела, что сквозь грязные окна в комнату проникает дневной свет. Несколько секунд девушка не могла вспомнить, где находится.

Потом она увидела тлеющие в камине угли. А напротив, на другой скамье спал, вытянувшись, граф.

Веста постаралась встать очень тихо, чтобы не разбудить его.

У нее затекла одна нога — скамья была очень жесткой, — но тем не менее Веста отлично проспала всю ночь и проснулась свежей и полной энергии.

Посмотрев на графа, она увидела, что он снова снял шейный платок и расстегнул рубашку. В то же время Веста не могла не заметить, что, расслабившись, граф выглядит куда более молодым и менее грозным.

«Наверное, — подумала она, — это потому, что у него закрыты глаза».

Перекинув через руку плащ, она подняла сверток с вещами, который граф положил на пол, и тихо двинулась к лестнице.

Ступеньки скрипели под ее тяжестью, но когда она, поднявшись, посмотрела вниз, граф все еще спал.

Веста прошла в комнату, где должна была ночевать.

Здесь пахло еще хуже, чем накануне ночью. Отодвинув закрывавшую окно тряпку, Веста впустила в комнату свежий воздух и первые лучи солнечного света.

Надо было привести себя в порядок, прежде чем они с графом продолжат путь. Может быть, сегодня они доберутся до Диласа, и ей не хотелось бы выглядеть замарашкой.

На столе стоял таз с водой, которой она умывалась вчера. Ведро было наполовину полным.

Веста подошла к окну, убедилась, что внизу нет ничего, кроме кустов, и выплеснула грязную воду.

Затем она разделась, тщательно следя за тем, чтобы одежда лежала не на полу, который не мыли, вероятно, годами, а поверх плаща.

Умывшись холодной водой и почувствовав прилив бодрости и свежести, Веста вытерлась ночной рубашкой.

— Когда я прибуду в Дилас, кто-нибудь, надеюсь, одолжит мне рубашку, пока прибудет мой багаж, — тешила себя Веста.

Затем она снова оделась, расчесала волосы и попыталась сделать прическу перед прикрепленным к стене осколком зеркала.

Припудрив немного нос. Веста спустилась вниз. Утренний туалет занял у нее порядочно времени, поэтому девушка не удивилась, обнаружив, что комната пуста. Она направилась на кухню и увидела идущего ей навстречу графа.

— Вы рано встали, — прокомментировал он.

— Хотела привести себя в порядок, — ответила Веста.

— Выглядите вы очень элегантно. — Веста не была уверена, что слышит комплимент, а не критику.

Хозяйка гостиницы варила им на завтрак яйца. Веста не поспела вовремя, чтобы помешать им перевариться, но жаловаться было бы невежливым.

Старая курица — вечером Веста научила хозяйку, как лучше ее приготовить — оказалась достаточно мягкой и вкусной. Лук и молоко, которые добавила к ней Веста, придали курице нежный вкус. Девушка вынула курятину из жаровни и, не найдя ничего чистого, во что можно было бы ее завернуть, использовала для этого бумагу, в которую была завернута ее одежда.

Больше с собой взять было нечего, но Веста надеялась, что по дороге им снова, как вчера, попадутся апельсиновые деревья.

Граф быстро позавтракал яйцами и серым хлебом без масла, и, хотя он молчал, у Весты сложилось впечатление, что ему хочется поскорее покинуть это место.

— Нам сегодня предстоит долгий путь? — спросила она.

— Зависит от обстоятельств, — ответил граф. — Я давно не ездил этой дорогой. Снега и торосы меняют ее год от года почти до неузнаваемости.

Веста подумала, что граф снова хочет напугать се, и укрепилась в своей мысли, когда, оседлав коней, граф спросил:

— Вы уверены, что не хотите вернуться назад, мисс? Теперь Весте уже казалось, что он скорее дразнит, чем пугает ее, она ответила абсолютно серьезно:

— Как я уже говорила вам, граф, я намерена добраться до Диласа.

На самом деле, даже если бы Весте хотелось вернуться, она не смогла бы вновь пережить путешествие над обрывом.

Граф расплатился с хозяйкой гостиницы, которая с улыбкой пожелала им счастливого пути.

Веста протянула женщине руку и сказала на ломаном катонийском:

— Большое вам спасибо.

Женщина что-то спросила, и Веста повернулась к графу, который перевел:

— Она спрашивает, хорошо ли вы спали этой ночью.

— Скажите ей, что все было замечательно. Граф поднял брови и сказал по-английски.

— А я думал, вы — правдивая девушка.

— Это правда. Я действительно отлично спала, и вы это знаете.

Он передал женщине слова Весты, и та с довольным видом сложила на груди руки, а затем присела в реверансе, снова желая своим гостям счастливого пути.

Хозяйка махала им вслед, пока они не скрылись из вида.

— Она сделала все, что могла, — сказала Веста, обращаясь словно к самой себе.

— Вы очень снисходительны, — отозвался граф.

— Благие намерения тоже имеют цену, и не стоит ждать от людей слишком многого.

Веста вспомнила, что говорили про нее отец и мать, и задумчиво произнесла:

— Я не должна ждать от людей слишком многого.

— Чтобы вас не постигло разочарование? — в голосе графа слышались нотки иронии.

Веста ничего не ответила. Она думала о том, что, прибыв в Дилас, не надо ждать слишком многого от принца.

Может быть, он и не влюбится в нее с первого взгляда, но если они сумеют стать хорошими друзьями, возможно, любовь придет позже. Трудно выходить замуж без любви.

Тропинка под деревьями напоминала ту, по которой они ехали вчера. Поднималось солнце, день обещал быть жарким.

Веста сняла шляпу и перчатки. Шляпу она положила перед собой, перчатки засунула в карман жакета.

Она знала: мать никогда не одобрила бы подобных вольностей. Но здесь, в лесу, ее никто не видел, и вскоре Веста решила снять и жакет.

Теперь она понимала, почему граф ездил без шейного платка.

Кони шли ровным шагом, видно было, что они привыкли к долгим переходам и не скоро устанут.

Веста предалась мечтам. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь зеленые кроны, вызывал в памяти воспоминания о древнегреческих мифах. Наверное, все это можно было рассказать и о Катонии.

Она уже начинала испытывать голод, когда граф решил наконец устроить привал.

— У меня такое чувство, — сказал он, — что пора съесть эту так называемую курицу, пока она не состарилась еще больше в моем седельном мешке.

— Признаюсь, я проголодалась, — ответила Веста.

Спешившись, она отпустила лошадь и вдруг вскрикнула от восторга.

Деревья в этом месте были реже, и глазам ее открылась залитая солнечным светом поляна, покрытая травой и цветами. И вдруг Веста увидела среди цветов ягодки земляники. Она побежала к ним, восторженная, словно ребенок.

— Земляника! Я была уверена, что мы найдем ее здесь. Веста попробовала ягодку. Она была сладкой и теплой от солнца. Затем, набрав горсть земляники, девушка вернулась к дереву, под которым устроился граф, положив рядом нарезанную курицу.

Веста положила землянику на бумагу, в которую был завернут их ленч, и сказала:

— Позже пойду наберу еще. Но сначала давайте поедим курицу.

— Будь я лучшим натуралистом, — сказал граф, — я нарвал бы для вас дикого салата. Что касается флоры моей страны, образование мое оставляет желать лучшего.

— Когда я только приехала, — призналась Веста, — мне пришла в голову мысль, что надо бы получше изучить растения Катонии.

— Почему?

— Моя мама увлекается медицинскими травами, делает из них бальзамы и лосьоны. У нас дома есть травяной садик. Он был засеян еще во время правления Генриха Восьмого.

Откусив кусок курятины, девушка продолжала:

— Курица была бы гораздо вкуснее, если бы мне удалось найти базилик. Не знаю, как он называется по-катонийски.

— Вам надо посмотреть кулинарную книгу, — улыбнулся граф.

— Во дворце большая библиотека? — поинтересовалась Веста.

— Да, библиотека достаточно обширна. Покойный принц Андреас, отец его высочества, очень любил читать.

— Это просто замечательно, мне понадобится много читать, чтобы освоить ваш язык.

— Я вижу, — заметил граф, — вы действительно собираетесь здесь поселиться.

Щеки девушки залил румянец гнева.

— А вы все еще надеетесь отослать меня домой? Очень мило с вашей стороны, но ничто не заставит меня изменить своих планов.

— Ничто? — переспросил граф.

— Только смерть принца, — ответила Веста. — Вы действительно думаете, что революционеры могут его убить? Граф пожал плечами.

— А это очень вас опечалит?

Вопрос застиг Весту врасплох, и она ответила запинаясь:

— Ну, я была бы… расстроена.

— Потеряв мужа, которого никогда не видели? Веста собралась было ответить ему, но у нее появилось ощущение, что граф специально хочет поставить ее. в неловкое положение.

— Мне кажется, граф, — холодно произнесла девушка, — вы снова пытаетесь выяснить то, что вас не касается.

Она старалась говорить как можно официальнее, но это было довольно трудно, когда они сидели бок о бок в лесу, делясь кусками курятины.

— Как вы жестоки, мисс, — в глазах графа застыла улыбка.

— Я пытаюсь вести себя… правильно. А с вами это очень непросто.

— Тогда я искренне извиняюсь.

Весте показалось, что граф говорит серьезно. Она отвела глаза и сказала:

— Я чувствую себя одинокой и немного скучаю по дому. Когда корабль уплыл, я потеряла последнюю связь с Англией. Я стараюсь полюбить Катонию. Ведь ей предстоит стать моей родиной «.

Она старалась говорить спокойно, но голос ее дрожал. После паузы граф ответил таким тоном, каким еще ни разу с ней не говорил:

— Прошу извинить, если мое поведение сделало вашу задачу более трудной.

Веста никогда не умела долго сердиться, особенно если люди извинялись за свои оплошности.

Она улыбнулась графу и поднялась на ноги.

— Пойду попробую собрать еще земляники. Там, на солнышке, наверняка есть еще ягоды.

Граф смотрел вслед Весте.

Она оказалась права — на поляне под зелеными листьями было множество нежных красных ягод.

Веста набрала целую горсть и, когда ягоды перестали помещаться в ладони, решила, что лучше отнести их графу.

Оглянувшись, она обнаружила, что отошла довольно далеко от места их привала. Веста направилась назад, но тут в траве послышался странный шипящий звук, и девушка увидела черную змею.

Она застыла неподвижно, не в силах двинуться ни вперед, ни назад.

Почти непроизвольно у Весты вырвался тихий вскрик. И тут же она увидела краем глаза, что граф вскочил на ноги.

— Что такое? — спросил он.

Змея агрессивно зашипела, и Веста подумала, что, продолжая кричать, она только разозлит ее еще сильнее. Она смутно помнила, что при встрече со змеей лучше стоять абсолютно неподвижно. Девушка замерла с земляникой в руках, не в силах отвести взгляд от змеи.

Змея словно негодовала по поводу вторжения на ее территорию. Она подняла голову, раздвоенный язычок быстро мелькал в пасти, глаза налились злобой.

Веста видела, как движутся» чешуйки на спине змеи, и ей казалось, что та готова кинуться на нее в любой момент.

Граф дошел до опушки и сразу понял, почему замолчала Веста. Со скоростью, поразившей девушку, он кинулся к лошади и достал что-то из седельного мешка, а затем направился к Весте.

— Стойте спокойно, не двигайтесь, — приказал он.

При звуках его голоса змея повернулась Вт его сторону, и граф застрелил ее одним метким выстрелом из револьвера. Эхо выстрела отдалось в горах.

Веста увидела, как шевелится хвост змеи, хотя голова ее уже расплющена. Подхватив Весту на руки, граф перепрыгнул вместе с ней через змею.

Затем он опустил девушку на землю и заглянул в ее бледное лицо.

— С вами все в порядке? — спросил он. — Змея не тронула вас?

— Со мной… все в порядке, — выдавила из себя Веста и, повернувшись, пошла прочь.

«Я не должна показывать своих эмоций, — строго повторяла себе девушка. — Я должна сохранять спокойствие. Граф сочтет меня дурно воспитанной, если я покажу, что испугалась змеи».

Звук выстрела все еще гремел у нее в ушах. Дойдя до лошади, она почти повисла на седле, не в силах держаться на ногах. Сзади послышались шаги графа.

Он подошел к своей лошади и вынул из мешка красный пояс, какие Веста видела на катонийцах в Йено.

Граф надел пояс и засунул за него пистолет. Веста еще раньше догадалась, что этот пояс предназначен для пистолета или ножа.

Затем граф подошел к ней.

— Я должен был предвидеть, что в это время года в траве встречаются змеи, — сердито произнес он. — Я проявил преступную неосторожность, во-первых, не предупредив вас и позволив гулять одной, а во-вторых, не надев пояс с пистолетом. Такое больше не повторится.

— Змея была… ядовитой? — с замиранием сердца спросила Веста.

— Да, черт возьми! В Катонии много змей, укусы которых абсолютно безвредны, но черные — очень ядовиты. Говоря все это, граф поднял Весту и усадил ее в седло.

— Лучше поторопиться вернуться к цивилизации. За эти сутки мы оба успели насладиться простотой и близостью к природе так, что этого нам хватит на всю оставшуюся жизнь.

Он вскочил на лошадь и пустил ее быстрым шагом. Теперь деревья перемежались огромными валунами. Граф время от времени смотрел вверх, словно хотел что-то разглядеть.

Тропинка стала шире, и Веста смогла ехать рядом с графом.

— На что вы смотрите? — спросила она.

— Ни на что конкретно. Но в этих местах надо держать ухо востро. У этих гор дурная репутация. А выстрел из пистолета здесь слышно на много миль вокруг.

— Что значит «дурная репутация»? — поинтересовалась Веста.

Говоря это, она увидела людей, бегущих к ним из леса. Рука графа потянулась к пистолету, но он тут же понял, что в лесу наверняка прячется не меньше десятка мужчин. Ему не справиться со всеми.

Мужчины приблизились, и Веста увидела, что одеты они в белые хлопковые туники и овчинные жилеты — меховые или дубленые. У большинства были жирные длинные волосы, усы и бороды.

В руках мужчины держали колья, и на всех были красные пояса с ножами, похожие на пояс графа.

Они подходили все ближе, пока граф и Веста, остановившие лошадей, не оказались в плотном кольце.

— Что вы хотите? — спросил граф.

Один из мужчин ответил ему на диалекте, которого Веста не в состоянии была понять. Но что бы он там ни сказал, граф энергично запротестовал.

— Мы — мирные путешественники. И просим только дать нам беспрепятственно следовать дальше.

И снова тот же мужчина заговорил грубым голосом. Веста подумала, что это весьма неприятный тип — щеку его рассекал жуткий шрам, придавая лицу зловещее выражение.

Один из мужчин взял под уздцы лошадь Весты, другой — лошадь графа.

— Что… происходит? — испуганно спросила Веста.

— Они настаивают на том, что должны отвести нас к своему вожаку, — ответил по-английски граф.

— Своему вожаку? — удивленно переспросила Веста.

— Это повстанцы, — угрюмо объяснил граф. — Думаю, нам придется им подчиниться.

Двое мужчин достали из карманов грязные платки. Один из них потянулся к Весте. Веста с отвращением отшатнулась — ее тошнило от одной мысли о прикосновении этих грязных рук. Тогда граф быстро сорвал с шеи платок.

— Они хотят завязать нам глаза, — объяснил он. — Но я сказал им, что вы моя жена и никто не должен прикасаться к вам, кроме меня. Поэтому я сам завяжу вам глаза.

Не спешиваясь, граф наклонился к Весте и завязал платок у нее на затылке.

— Постарайтесь не пугаться, — тихо посоветовал он.

Но Веста понимала, что граф лишь пытается ее приободрить, а на самом деле они попали в очень неприятную и явно опасную ситуацию.

Девушка представила себе, как завязывают глаза графу, потом услышала, как повели его коня, за ним двинулась ее лошадь, а Весте оставалось только стараться удержаться в седле и думать, что будет дальше.

Пока они ехали, мужчины почти не переговаривались между собой.

Веста не видела их, и затянувшееся молчание казалось ей зловещим. Уж лучше бы они говорили, а она попыталась бы понять хоть слово.

Они съехали с тропинки и теперь поднимались вверх по склону горы.

Шли зигзагами, как казалось Весте, обходя деревья, но вскоре деревья, должно быть, остались позади, потому что теперь Веста слышала цокот копыт по камням.

Она с испугом подумала, не идут ли они снова над отвесной скалой, как вчера.

Граф не говорил с ней, но Веста чувствовала, что он едет впереди. Однажды он попытался заговорить с главарем. Веста поняла слово «деньги»и догадалась, что граф предлагает заплатить за их свободу.

«Наверное, они захватили нас ради выкупа», — подумала девушка.

Бандит что-то быстро и резко ответил. Веста не поняла ни слова, но решила, что, видимо, судьбу их должен решить предводитель шайки.

Они шли и шли, вперед и вверх.

Кони тяжело дышали от усталости — подъем был крутым.

Прошло, должно быть, несколько часов, а они все поднимались вверх, пока не раздался наконец резкий окрик. Кони остановились, и Веста почувствовала, как сильные руки снимают ее с седла.

Она стояла в нерешительности, не зная, можно ли снять повязку. Затем Веста услышала слова графа:

— Дайте мне руку.

Девушка нашла протянутую руку.

— Они… не причинят нам зла?

— Надеюсь, что нет, — ответил граф.

Но Весте показалось, что он не уверен в этом.

Их повели вперед. Веста от души надеялась, что не споткнется и не упадет. Затем кто-то заговорил, и граф перевел, что они могут снять повязки.

Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли — но не к свету, как ожидала Веста, а к сумеречному полумраку пещеры.

Это была огромная пещера в скале, освещенная падавшим снаружи, от входа, светом и двумя пылающими факелами.

Веста с интересом разглядывала стоящих вокруг людей.

Они с графом оказались в самом центре пещеры, а вокруг сгрудилось около тридцати человек — мужчин и женщин, одетых так же, как те, кто захватил их. Еще здесь были болезненного вида дети. Женщины выглядели так неопрятно! Весте трудно было поверить, что она видит существа одного с ней пола.

Но вот взгляд ее остановился на человеке, который наверняка являлся их главарем.

Это был огромный мужчина, куда крупнее остальных, в волосах его просвечивала седина, глаза казались яркими и проницательными, на лице было множество шрамов, а нос, должно быть, когда-то перебили, и он сросся не правильно.

Главарь говорил грубо, но граф отвечал ему холодно и спокойно. Веста знала: он объясняет, что они обычные путешественники, занятые лишь своим делом.

Граф сделал жест в сторону девушки, наверное, объяснял, что она — его жена.

Главарь, видимо, пошутил и сам захохотал над своей шуткой, но граф даже не улыбнулся. Затем главарь сказал что-то своим людям, и они стали переговариваться между собой.

Один или два положили руки на рукоятки торчащих из-за пояса ножей. И Веста впервые испугалась по-настоящему.

Тут граф стал вдруг очень красноречив. По тону его было слышно, что он угрожает, уговаривает, просит, но явно получает на все свои предложения неудовлетворительные ответы. Веста снова поняла слово «деньги».

Ею владела странная уверенность, что деньги главаря не интересуют.

Наконец, когда стало ясно, что переговоры ни к чему не приведут, граф попросил разрешения объяснить Весте, что происходит. Главарь кивнул.

Граф повернулся к девушке, и выражение его лица заставило ее содрогнуться.

— Что они хотят с нами… сделать?

— Мне предстоит умереть, — ответил граф. — Эти люди говорят, что мы вторглись на их территорию и они должны меня убить.

Веста попыталась сказать что-то, но слова отказывались слетать у нее с языка. Граф продолжал:

— Они обещают сохранить вам жизнь, если вы станете женой — это приличное выражение для того, что они хотят на самом деле — главы отряда, который привел нас сюда. Он — брат главаря.

Несколько секунд до Весты не доходил смысл слов графа.

Затем, вспомнив мужчину с неприятным взглядом и шрамом на щеке, она произнесла голосом, в котором, как ни странно, не слышалось дрожи:

— Тогда вы должны меня убить.

— Конечно, — ответил граф, глядя ей прямо в глаза.

— Как вы… сделаете это? — спросила Веста.

— Они отобрали пистолет, — сказал граф. — Но у меня за поясом есть нож.

Веста глубоко вздохнула.

— На теле есть место, — прошептала она. — Кажется… между грудей.

— Я знаю.

— Я не хочу… кричать и стонать перед этими…

— Нет, конечно, нет.

Веста вдруг подумала, что все это просто не может происходить с ней. Не может быть правдой! Удивительно, но она чувствовала себя странно спокойной. Словно от шока атрофировались все ее чувства, и ей было почти все равно, что она должна умереть.

— Я попрошу у них разрешения проститься с вами, — сказал граф. — Они наверняка будут ждать проявления чувств, заламывания рук. Эти люди любят такие вещи.

Он повернулся к главарю. Тот ответил на вопрос положительно.

— У нас есть три минуты, — сказал граф Весте. — Расстегнитесь, а потом обнимите меня за шею. Это прикроет мою руку, и я смогу достать нож. Когда я буду готов, я поцелую вас и одновременно ударю. Понимаете?

— Понимаю, — кивнула Веста, глядя ему прямо в глаза.

Она расстегнула пуговицы жакета, шагнула к графу и обвила его за шею руками.

Веста впервые была так близка с мужчиной, и нечто внутри нее отказывалось понимать, что это также и ее последний раз.

Она чувствовала, как бьется сердце графа и как дрожит его рука, обвившая ее талию.

Затем Веста почувствовала, как он достал что-то из-за пояса.

— Мы должны продолжать разговор, — сказал граф. — Они не поймут слов и решат, что мы обмениваемся прощальными нежностями.

— Как они… убьют вас? — спросила Веста.

— Зарежут, — сказал граф. — А впрочем, не все ли равно, как умирать, если уж тебе предстоит умереть.

— Вы убедитесь… что я мертва… прежде чем они покончат с вами? Я не хочу… остаться среди них живой.

— Я обещаю, что вы умрете, — прошептал в ответ граф. — Боли не будет.

Главарь сказал что-то, и Веста поняла: он сообщает им, что у них мало времени.

Люди сомкнулись вокруг Них плотным кольцом. Мужчины, женщины, дети — все внимательно смотрели на происходящую на их глазах драму.

— Вы готовы? — спросил граф.

— Я… готова, — прошептала Веста.

— Тогда целуйте меня в губы, — и Веста почувствовала, как рука его движется вверх.

Она знала, что нож мгновенно проткнет ее тело и ее ждет смерть — быстрая, легкая смерть. Веста глубоко вздохнула, моля бога, чтобы у нее достало мужества не закричать.

— Помоги мне… господи.

Руки ее все крепче обнимали за шею графа.

И тут напряженную тишину разорвал вдруг душераздирающий крик. Он был таким ужасным, что граф и Веста инстинктивно оглянулись.

Кричала женщина, и указывала она не на них, а на ребенка, стоявшего у их ног.

Это был мальчик примерно полутора лет, маленький и бледный, но сейчас личико его побагровело, глаза выкатились из орбит — было ясно, что ребенок отчаянно пытается вдохнуть воздух, но что-то мешает ему.

Несколько секунд все смотрели на мальчика, а женщина все кричала и кричала.

Вдруг Веста быстро отпустила графа, подхватила ребенка на руки и перевернула его вверх ногами.

Несколько секунд она держала его так, пока что-то не выпало из его рта и не стукнуло об пол.

Это был камушек!

Когда Веста подняла ребенка, женщина перестала кричать, и поэтому звук падающего камня был слышен очень отчетливо. Кричавшая женщина кинулась вперед и подобрала его.

Она держала камень в руке, а Веста поставила малыша на пол, и он тут же зашелся в плаче — это был громкий, протестующий рев испуганного ребенка.

Но мать не обращала на него внимания. Она показала всем камень, лежащий у нее на ладони. Затем женщина опустилась перед Вестой на колени и поцеловала ей руку, вновь и вновь повторяя что-то срывающимся голосом.

Веста посмотрела на графа, и как только она это сделала, тишина пещеры разорвалась гулом голосов.

К ним подошел главарь разбойников. Он сказал что-то своим людям, и те замолчали, а главарь разразился потоком слов, которые Веста не понимала. Но она видела, как бандит улыбается и кланяется ей.

Мать ребенка продолжала целовать ее руку, а другая женщина взяла мальчика на руки и попыталась его утешить.

— Главарь говорит, что вы спасли его единственного сына, — тихо сказал граф. — У него восемь дочерей, но этот мальчик — его единственный наследник. — В голосе графа слышалось облегчение. — Мы больше не пленники, — продолжал он. — И нам не придется умирать. Мы его гости, и он устроит в нашу честь праздник.

Веста обескураженно смотрела на графа. Она тихонько покачнулась, но граф обхватил ее за плечи.

— Все в порядке, — сказал он. — Самое страшное позади. Вы спасли нас обоих.

Веста глубоко вздохнула. Оцепенение, от которого ей казалось, что все происходит во сне, начинало проходить. Но даже сейчас Веста до конца не осознавала, что только что была на волосок от смерти.

Женщины засуетились вокруг, получая какие-то указания от главаря.

— Что происходит? — спросила Веста.

— Они собираются зарезать козла. И когда мы съедим его, то окажемся гораздо ближе к смерти, чем только что были.

Веста понимала, что граф пытается смягчить с помощью иронии ужас происшедшего.

— Полагаю, вы бы с удовольствием присели, — продолжал Граф, — но это место обставлено скудновато.

Он оглядел пещеру и обнаружил, что сиденья расположены вдоль стен и накрыты шкурами животных.

Но прежде чем граф успел подвести Весту к одному из сидений, рядом с ними оказалась какая-то женщина.

Она была молода, но уродлива и грязна, спутанные волосы падали ей на лицо. Женщина явно страдала от недоедания, а когда Веста посмотрела на ребенка, которого та держала на руках, ей показалось сначала, что ребенок мертв.

Маленькое тельце было скрючено, а личико казалось синим.

— Что она говорит? — спросила Веста графа.

— Она спрашивает, не можете ли вы помочь ей. Но вы ничего не сможете сделать.

— Откуда вы знаете, что не смогу? — поинтересовалась Веста.

— Было бы ошибкой даже пытаться, — ответил граф. — Ребенок все равно умрет, и в его смерти могут обвинить вас.

— Но я должна помочь, если это в моих силах, — твердо сказала Веста. — Что, по ее мнению, не в порядке с ребенком?

— Я же сказал вам — не надо, — настаивал граф. — Вы уже свершили тут одно «чудо», так не надо искушать удачу.

Выпрямившись, Веста освободилась от обнимающей ее руки графа.

— Я хочу знать «, что говорит мне эта женщина! Глаза их встретились. Это напоминало поединок самолюбий.

— Пожалуйста, переведите, — настойчиво повторила Веста.

— Вы командуете мной? — губы графа искривились.

— Если это необходимо. Бандиты они или нет, но эти люди вскоре станут моими подданными.

— Очень хорошо, мисс, — со вздохом произнес граф. — Если вы хотите снова навлечь на наши головы гнев главаря, я ничем не могу вам помешать.

И он повернулся к женщине.

— Она говорит, что этому ребенку четыре дня от роду, но у нее нет молока. И спрашивает, не можете ли вы помочь ей, как помогли ее сестре. Она очень хочет спасти ребенка, тем более что это тоже мальчик. Надеюсь, теперь вы признаете, что ничего не можете сделать? Он снова издевался!

— Спросите ее, пыталась ли она накормить ребенка, — велела Веста.

Граф повиновался.

— Она говорит, что влила ему в рот несколько ложек козьего молока, но мальчик не стал глотать.

— Разумеется — в этом возрасте дети не умеют глотать. Вокруг них собрались другие женщины, пытаясь понять, что происходит.

— Попросите одну из них, — сказала Веста, — принести немного козьего молока и налить его, если можно, в чистую кастрюлю.

— Вряд ли это возможно, — прокомментировал граф.

Однако он перевел инструкции Весты, и одна из женщин побежала их выполнять.

Веста пощупала ручки ребенка. Они были очень холодными, но ребенок был еще жив, хотя казалось, что это ненадолго.

Вернулась женщина с козьим молоком. Оно было парным — прямо из-под козы. Веста достала из кармана одну из своих перчаток.

— Мне нужна ложка, — обратилась она к графу. Ей принесли ложку, и Веста налила молока в указательный палец перчатки.

Женщины внимательно наблюдали за ней, а теперь вокруг стали собираться еще и мужчины.

— От всей души надеюсь, — тихо произнес граф, — что вы знаете, что делаете.

Веста не обращала на него внимания. Перчатка была из мягкой замши. Наполнив палец перчатки молоком, Веста отколола от блузки брошь и проткнула небольшую дырочку в коже.

Затем она обмакнула перчатку в молоко и прижала к губам ребенка.

Секунду ничего не происходило. Потом ротик младенца открылся, и он едва слышно запищал. Веста просунула перчатку между маленьких губок, которые тут же сжали ее.

Ребенок сделал сосущее движение, потом еще раз, смелее. Все затаили дыхание. Через несколько минут ребенок уже сосал палец с таким видом, как будто получил наконец долгожданную пищу.

А Веста оказалась в настоящей осаде. Казалось, все, кто находился в пещере, нуждались в ее помощи.

Граф навел какое-то подобие порядка, приказав женщинам говорить по очереди, а не всем вместе.

— Скажите мне, — попросила Веста, — чем питаются эти люди?

— В основном мясом, — ответил граф. — Мужчины охотятся в лесу на диких козлов и медведей, которых они особенно любят. Еще они готовят традиционное блюдо из мяса ежа.

— А овощи и фрукты? — удивилась Веста.

— Я думаю, они не видят в этом необходимости.

Веста попросила графа сказать окружившим ее женщинам, что кто-нибудь должен спуститься в долину набрать апельсинов. И следует давать каждому ребенку не меньше одного апельсина в день.

Еще она сказала, что им следует собирать землянику, всегда держать в пещере лимоны и во время урожая маслин собирать их столько, чтобы быть уверенными, что всю зиму каждый ребенок сможет получать каждый день хоть по капле оливкового масла.

Ее слушали с открытым ртом. Затем граф сказал:

— Одна из женщин — она выглядит умнее остальных — спрашивает, что им делать зимой, когда нет овощей и фруктов. Многие из них страдают в той или иной форме цингой.

— Посоветуйте им набрать еловых иголок, бросить их в кипящую воду, настоять час и пить по пять чашек в день.

— Вы уверены, что это поможет? — удивился граф.

— Один русский рассказывал моей матери, что так делают в Сибири.

Она объясняла, а женщины кивали, и Веста не сомневалась, что ради блага своих детей эти женщины выполнят все, что она советует.

— Они, должно быть, могут достать меду, — сказала она графу.

— Если только озаботятся тем, чтобы его собрать. Как вы понимаете, при таком количестве цветов в наших лесах полно пчел.

— Скажите этим женщинам, что их мужчины не должны быть трусами — пусть собирают для детей мед. Скажите, чтобы женщины высмеяли их как следует, если они испугаются пчел.

Женщины одобрительно засмеялись.

— Еще скажите, что дети должны получать круглый год по три ложки меда в день. И они могут добавлять мед в напиток из еловых иголок, чтобы он не был таким невкусным.

Весте задавали так много вопросов, что вскоре она устала. Граф взял ее за руку и подвел к одному из сидений у стены.

— Я сказал им, что на сегодняшний вечер врачебная контора закрыта.

Женщины переговаривались между собой, накрывая посреди комнаты столы для предстоящего праздника.

— Откуда вы знаете все это? — спросил граф у Весты.

— Я же говорила вам, что интересуюсь растениями.

— Не могу привыкнуть к мысли, что такая женщина, как вы, знает так много, что это спасло наши жизни.

— Это как раз была просто удача, — ответила Веста. — Просто такое случилось однажды с моей племянницей. И ее отец сделал то же, что я сделала с тем ребенком. Предмет, попавший ей в горло, выскочил, и дальше все было в порядке.

— Наверное, нам не суждено умереть, — сказал граф. — По крайней мере не сегодня.

— Они… отпустят нас? — поинтересовалась Веста.

— Сегодня мы должны остаться здесь! Праздник будет продолжаться долго, и было бы оскорбительным уехать так быстро — ведь празднество устроено в нашу честь. Завтра, я уверен, главарь сдержит свое слово и мы будем свободны.

— Надеюсь, — тихо произнесла Веста. Граф накрыл рукой ее руку. Странно, но Весте было приятно.