Такой желанный… враг

Глава 4

Джесси и Алан сошли с трапа в знойную влажную ночь Мантео в Северной Каролине. Здесь все не похоже на Лос-Анджелес, где раскуплен каждый метр земли. Аутер-Бэнкс представляет собой длинную песчаную полосу вдоль берега Атлантического океана, вдоль которой изредка появляются небольшие деревни. Когда порыв ветра прилепил блузку к груди Джесси, Алан невольно отметил про себя ее совершенную форму. Кто бы мог подумать, что она может быть роковой женщиной, даже не задумываясь об этом? Алан сделал вид, что поправляет лямку сумки, чтобы отвлечься от великолепного вида.

Но отвлечься от Джесси было нереально. Запах ее духов танцевал с ветром, вовлекая и его обоняние в процесс соблазнения.

— Спасибо, что позволил мне лететь с тобой, — сказала она немного высокомерно, подчеркивая, что между ними все в очередной раз кончено.

— Пожалуйста. Я наслаждался полетом.

— Я остановлюсь в мотеле, принадлежавшем Пэтти и Джону, — заявила она.

— Фоукс уже все для нас уладил. Работники мотеля уже отменили предыдущую бронь. Когда я говорил с портье, тот подтвердил, что в мотеле осталось всего несколько пар, которые уже сегодня уедут.

— По крайней мере, об этом не надо беспокоиться. Я готова к встрече с адвокатом, чтобы узнать, как нам надо поступить. Мама Пэтти не сможет нам помочь. Она больна.

Алан знал, что мама Пэтти, Амалия Пирсон, находится на последней стадии болезни Альцгеймера. Джон просил его не распространяться об этом. И теперь Алан видел, как заботливо Джесси относилась и относится к своей подруге. Плечи Джесси задрожали. Страшно подумать, что мать может быть не в состоянии оплакать собственное дитя.

— Как только мы утром встретимся с адвокатом, нам станут известны детали, — сказал Алан.

Хотя многого он от этой встречи не ждал. Он и без этого мог сказать, каково было последнее пожелание Джона. Друг всегда с легкостью делился с ним своими мечтами и устремлениями.

— Я так и не поняла, почему они хотели жить именно здесь, — пробормотала Джесси, окидывая взглядом небольшой аэропорт. — Конечно, иногда приятно убежать от сумасшедшего ритма Лос-Анджелеса, но навсегда… я бы так не смогла. Поездка на Хаттерас займет у нас больше часа.

— Знаю. Кстати, у меня почти сел телефон. Боюсь, Келл устроит мне головомойку, если я не отзвонюсь.

Джесси вытащила айфон и посмотрела на экран.

— У меня еще есть зарядка. Хочешь позвонить с моего?

Он посмотрел на нее. Это был очень щедрый жест перемирия. Она никогда не предлагала ему ничего подобного. Алан решил подумать об этом позже.

— У меня его телефон в списке контактов. Обозначен как Дарт Лезет-во-все, — сказала Джесси, протягивая ему аппарат.

Алан отвернулся, чтобы Джесси не увидела его улыбку. Он не мог дождаться, когда расскажет о забавной клички Келла Деку.

— Только не говори ему. Он терпеть не может «Звездные войны».

— Терпеть не может «Звездные войны»? Еще одно подтверждение того, что твой кузен — не киборг из компьютерных игр. Тебя оставить, чтобы ты поговорил?

— Да, пожалуйста.

— Пойду выясню у Фоукса насчет машины.

— Отлично. А ты будешь звонить сестрам? — спросил Алан.

— У них у обеих маленькие дети, и, скорее всего, они уже спят. Ты уверен, что Келл все еще не спит в четыре тридцать утра?

— Уверен. Он спит всего лишь по четыре часа. К тому же он ждет моего звонка.

— Конечно. Чего еще можно ожидать от высокоорганизованного киборга, словно пришедшего к нам из будущего, — бросила Джесси, удаляясь.

Алан смотрел ей вслед, как уже делал много раз до этого. Но словно впервые он заметил, как грациозно она двигается. Плавные движения ее бедер в обтягивающих кожаных брюках, походка женщины на высоком каблуке, пусть и в нелепых ботинках. У нее, оказывается, длиннющие ноги! И как соблазнительно облегает свободная блузка ее бедра!

Она привлекала его как женщина, и, несмотря на хаос, творившийся в его душе, желание стало целительным бальзом. Это напоминало Алану, что он все еще жив.

Его кузен поднял трубку после третьего гудка:

— Монтроуз слушает.

— Это Алан.

— Что это за номер, с которого ты звонишь? Он у меня записан на чье-то еще имя.

— Это номер Джесси. Мой айфон почти разрядился, а ее все еще работает. Я хотел убедиться, что не пропустил слишком много со вчерашнего вечера.

— Не беспокойся. Я выслал тебе письмо на электронную почту с детальной информацией. Сможешь прочитать? — спросил Келл.

Алан понимал, что со связью здесь могут быть проблемы. А Келла раздражало все, что могло помешать их бизнесу.

— Я не знаю. Уверен, что в мотеле Джона есть беспроводной Интернет, так что проблем быть не должно. Сегодня утром я буду заниматься организацией похорон и встречаться с адвокатом, но постараюсь ответить тебе уже днем.

— На это я и надеялся. Там немного дел. Мне нужно, чтобы ты просмотрел предложение, которое предоставила нам Эмма. Еще я говорил с Деком. Если Джесси не предложит нам что-то сенсационное, нам придется предложить ей покинуть компанию. Мне нужно твое решение по этому поводу уже сегодня.

— Может, дашь мне фору? Я держу все под контролем, но сейчас нам приходится справляться с потерей лучших друзей, — сказал Алан.

На другом конце провода повисло молчание. Наверное, он слишком надавил.

— Ты прав. Я дам вам обоим пару дней. Как справляешься?

— Спасибо. Ты меня знаешь.

— Именно поэтому и спрашиваю. Вы с Джоном были как братья.

— Мне тяжело, Келл. Но я не хочу об этом говорить.

— Зато честно. Я всегда готов прийти на помощь, если она тебе понадобится.

Алан и сам это знал. Каким бы жестким он ни казался на работе, как ожесточенно бы он ни сражался с Чендлерами, Келл был очень предан членам своей семьи.

— Я позвоню, когда будут известны другие детали. Я собираюсь поставить телефон на зарядку, так что пока буду доступен по этому номеру.

Алан отключился и задумался над позицией своего старшего кузена. Келл был намерен выгнать Джесси, и Алан не мог ничего предпринять, чтобы спасти ее. И какая-то часть его была этому рада, потому что она могла стать долгосрочным осложнением его жизни. Хотя это произойдет в любом случае, потому что теперь они связаны, возможно, навсегда.

Фоукс арендовал для них новый полноприводный «лендровер». Он был просторным и комфортабельным, вполне подходящим для диких просторов Северной Каролины.

Фоукс уложил их чемоданы в багажник и открыл заднюю дверцу для Джесси. Она задумалась на мгновение, подставляя лицо теплому соленому бризу. Солнце уже вставало, и на минуту этот вид заворожил ее. В Лос-Анджелесе она, напротив, каждый день наблюдала заходящее за океан солнце.

— Спасибо, — сказала она наконец, залезая в автомобиль.

— Пожалуйста, мисс Джесси.

— Можешь звать меня просто Джесси.

— Очень хорошо, — ответил Фоукс.

Алан промолчал, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье, что вполне устроило Джесси. Она снова вставила в уши наушники от плеера и погрузилась в свой собственный мир. Ей очень нравилось, что общество снисходительно относилось к подобному поведению. И хотя, с ее личной точки зрения, это было слегка грубо, в данных обстоятельствах она могла позволить себе остаться в одиночестве.

Она не хотела ни с кем общаться. Здесь смерть Пэтти казалась более реальной.

Джесси снова задумалась над тем, почему Пэтти предпочла жить здесь, на этом клочке дикой природы. Конечно, здесь красиво. Особенно сейчас, когда солнце встает над водой. Когда они проезжали по мосту Орегон-Инлет, Алан попытался привлечь ее внимание. Джесси вынула наушники:

— Да?

— Словно мы приехали на край света, правда? — спросил он.

Джесси кивнула, слегка смутившись от того, что они думали об одном и том же. Неужели он тоже задумался над тем, что, если бы Пэтти и Джон не переехали сюда, они были бы живы?

— Думаю, поэтому Пэтти сюда и переехала, — не решилась Джесси озвучивать свои невеселые мысли.

— Согласен. Здесь забываешь о крысиных бегах. Особенно сейчас, в межсезонье. Фоукс сказал, служащий аэропорта упомянул, что приближающийся тропический шторм уже достиг статуса урагана и идет в направлении Хаттераса, где расположен мотель.

— Не может быть…

— Да, мэм… Джесси, — поправился Фоукс. — Я не думал, что нам придется об этом беспокоиться, но, учитывая состояние дорог, я решил упомянуть слова служащего. Купаться точно не придется.

— Согласен, — кивнул Алан. — Фоукс, отслеживай прогноз, пока мы будем заниматься организацией похорон. На крайний случай нужно подготовить ходы к отступлению.

— Я всегда к этому готова, — сказала Джесси.

— И ты права, — согласился Алан. — Я тоже так поступаю. Но иметь запасной выход из сложной ситуации в обществе и страховаться в случае противостояния матери-природе — две разные вещи.

Джесси кивнула и снова вставила в уши наушники. Она слушала последнюю композицию Пинк, в очередной раз удивляясь, как точно певица передает в своих композициях эмоции людей.

Где-то через двадцать минут она увидела предупреждающий знак на дороге и вынула наушники, наблюдая, как Фоукс замедляет автомобиль и, наконец, останавливается.

— Это…

— Думаю, да, — тихо произнес Алан, открывая дверцу.

Джесси осталась сидеть на месте, глядя через окно на груду металла и битого стекла — того, что осталось от компактной машины Пэтти.

Ее сердце бешено заколотилось, ей показалось, что она услышала крики ужаса. Она выбралась из машины и перешла на другую сторону дороги.

О боже. Вот оно. Она своими глазами увидела, как погибли Пэтти и Джон. Живое воображение подсказало ей мельчайшие подробности.

Автокатастрофа. Эти слова не значили ничего, пока они не прибыли на место происшествия.

Глядя на груду металла, Джесси словно со стороны услышала глухие рыдания, с трудом осознавая, что рыдает она сама. Она отвернулась, не желая показывать это Алану и даже Фоуксу. Но внезапно почувствовала, как на ее плечо легла рука.

Она повернулась и, не поднимая глаз, обвила руками Алана за талию, упала головой на его грудь и разревелась в голос. Он крепко прижал ее к себе, позволяя выплеснуть эмоции, которые она долгое время пыталась спрятать. Пыталась сделать вид, что ничего не произошло. Но правда обрушилась на нее лавиной. А Джесси Чендлер не привыкла бегать от правды. И в этот момент она поняла, что исчез последний лучик надежды, надежды на то, что произошла чудовищная ошибка. Что Пэтти и Джон все еще живы.

Никто не выжил. Она знала это и наконец приняла жуткую правду. И боль от потери лучшей подруги была такой свежей, новой и острой, что ей стало тяжело дышать. Алан гладил ее по спине руками, которые тоже дрожали. Наконец Джесси подняла голову и увидела, как по его щекам тоже текут слезы. Джесси снова уткнулась ему в грудь, прижимаясь так тесно, насколько у нее хватало сил.

Он всегда был для нее врагом. И даже полет на самолете и их поцелуй ничего не изменили в ее отношении. Но теперь это случилось. В тот момент, когда она оказалась в объятиях единственного человека на земле, который разделял ее горе, она перестала видеть в нем соперника.

Каким-то образом в последние двадцать четыре часа он стал для нее просто Аланом. Ее Аланом.

Он никогда не чувствовал подобного и, честно говоря, никогда этого не хотел. Потеря Джона заставила Алана многое пересмотреть в своей жизни. И главное, о чем он себя спрашивал, держа Джесси в объятиях, — почему ему пришлось потерять друга, чтобы наконец услышать его.

Джон с самого начала убеждал его, что втайне они с Джесси наблюдают друг за другом, и теперь, чувствуя горячие струи слез на своих щеках, Алан должен был признаться, что его друг в очередной раз оказался прав.

Он почувствовал, как на его плечо легла тяжелая рука. К ним присоединился Фоукс. И так они, которые плохо уживались друг с другом, соединились вместе в одной скорби. Алан хотел бы знать наверняка, насколько то, что он чувствовал, связано с горем и невыносимостью одиночества. С желанием того, чтобы опустевшее место в его душе было занято чем-то… точнее, кем-то. Он не хотел оставаться один и не хотел забывать о том, как дорог ему был Джон. И нравилось ему это или нет, сейчас ему могла помочь только Джесси. Именно она была готова быть рядом с ним.

— Я не думала, что будет так больно, — прошептала она.

Фоукс отошел, оставляя их наедине. Теплый атлантический бриз подул так сильно, что на мгновение Алану захотелось, чтобы он унес их подальше от этого места.

Алан отвернулся и вытер слезы, прежде чем посмотреть на Джесси.

— Я видела, что ты плачешь, — сказала она тихо и нежно, глядя на него с невероятной теплотой.

Ее темные волосы, нелепо подстриженные в стиле панк, развевались на ветру. По щекам пролегли дорожки расплывшейся туши.

— А я видел, что ты плакала, — попытался разрядить обстановку Алан.

— Похоже, мы плакали вместе. А знаешь что?

— Что? — спросил он, не уверенный, что хочет сейчас разговаривать, боясь раскиснуть еще сильнее.

— Я была бы не прочь проиграть тебе, если бы это вернуло Пэтти и Джона.

Алан всегда уважал Джесси за честность. Она говорила правду даже в те моменты, когда ей было выгоднее соврать. Сначала он считал, что прямота — одна из напускных сторон ее странного имиджа, но потом он понял, что она просто бесстрашна и открыта.

Впервые он увидел уязвимость женщины, которую всегда считал готовой на все. Но сейчас он не хотел об этом думать. Он предпочел бы увидеть в ней врага, жесткого и неумолимого. Но, видимо, Джесси уже никогда не станет в его глазах прежней.

— Я тоже, — признался он.

— Что же тут произошло? Я знаю, что в них врезались и машина Пэтти въехала в дерево. Но почему водитель ехал по подобной дороге с такой бешеной скоростью?

— Потому что он идиот. — Внутри Алана все кипело от ярости. Но это сейчас им явно не поможет. — Надеюсь, я никогда не встречусь с этим парнем.

— Я тоже. Не думаю, что будет возможно посмотреть в глаза человека, виновного в том, что… Это уже слишком, да?

— Знаю, — ответил он, когда Джесси посмотрела на него. Ему показалось будто она видит его насквозь.

Боже, как Алану это не нравилось! Он совсем не хотел, чтобы Джесси увидела его настоящего.

Она начала смеяться, а Алан посмотрел на нее с настороженностью.

Она покачала головой:

— Прости. Я просто подумала, что мы наконец во всем соглашаемся друг с другом. Пэтти бы сейчас сказала мне: «Ну, я же тебе говорила!» — если бы была жива.

— И Джон тоже, — признался Алан.

Он не смог бы сосчитать, сколько раз его друг просил его присмотреться к Джесси. Перестать ссориться с лучшей подругой Пэтти и позволить ей войти в узкий круг его доверия.

— Почему мы не сделали этого раньше? — спросила она. — Почему не послушали их до их смерти? Они были нашими лучшими друзьями. Они просто хотели, чтобы мы перестали ссориться, но мы настаивали на том, что мы — заклятые враги.

— Мы стали врагами, потому что у нас много схожего и мы выросли в ненависти к семьям друг друга. Мы оба любим выигрывать и терпеть не можем, когда другие замечают наши слабости, — отозвался он.

Джесси скрестила руки на груди, затем вздохнула и опустила их, глядя на Алана.

— Не хочу этого признавать, но в твоих словах есть истина.

Алан почувствовал, как внутри его лопнула какая-то туго натянутая струна.

— Я был прав? — спросил он. Он был уверен, что на эти слова Джесси Чендлер никогда не ответит положительно.

— Не зазнавайся уж слишком, — сказала она, обхватывая себя за талию и направляясь обратно к машине. — Я почти уверена, что больше подобной слабости я не проявлю.

Впервые с того момента, когда он узнал о гибели друга, Алан что-то почувствовал. Он очень хотел надеяться, что это было лишь сексуальное влечение, потому что он страстно желал Джесси. Или это общее горе, объединившее их. Но правду было признать куда труднее.

Она нравилась ему. Ему нравилось быть с ней. И честно говоря, он был не против того, чтобы появившееся чувство разрасталось все больше и больше.