Танцуй со мной

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Едва переступив порог, Алексис поняла, что совершила ошибку.

Комната была полна народу. Концертный костюм - узкая черная юбка и белая блузка с длинными рукавами - не оказался слишком официальным. Он оказался слишком неофициальным, подумала Алексис, криво улыбнувшись. С туго стянутыми в узел рыжими волосами она выглядела служанкой в этом сборище обнаженных плеч и сверкающих бриллиантов.

- Черт, - прошептала она.

Ведь не собиралась же никуда идти. Ее вообще последнее время не тянуло на приемы. Это все Фред.

- Поднимись ко мне, возьми Планкетову рукопись. Ну и еще пару вещей. Иди к Шейле Мэлори на прием. Веди себя хорошо. Музыкантов не будет, - сказал Фред, который иногда оказывался более проницательным, чем можно было ожидать, отдала она должное отчиму и снова криво улыбнулась. - Если захочешь, можешь остаться на всю ночь, - добавил он.

Поскольку три года назад, как только она переехала, Фред превратил ее спальню в дополнительную музыкальную студию, предложение показалось не слишком заманчивым. В квартире была только одна кровать - его собственная - с балдахином и матрацем из настоящего конского волоса.

- Ну, спасибо! - сказала Алексис.

Фред рассмеялся. Это со стороны он выглядел человеком не от мира сего, а на самом деле всегда умел своего добиться. Вот она и стоит здесь.

Большую часть дня она паковала веши Фреда - пару мелочей, по его небрежному выражению, - которые он попросил захватить в Испанию. Следовательно, смыться до начала вечеринки у Шейлы не удалось. А с Фреда сталось бы позвонить из Токио любимой соседке и послать ее наверх за своей непослушной падчерицей.

Запястье болело. Алексис незаметно покрутила кистью. Шейла Мэлори отвлеклась от разговора и подплыла к ней.

- Алексис, дорогая. Как хорошо, что ты пришла. - Она пускала пузыри от восторга. - Я устроила дивное дело. Празднуем. С кем тебя познакомить?

Алексис осмотрелась. Как и обещал Фред, музыкантов не было видно. На самом деле, ни одного сколько-нибудь знакомого лица. Кроме…

Она заколебалась, разглядывая нового гостя. Он остановился в дверях, надменно обозревая сборище. При этом не замечал, что она рассматривает его самого. Или не обращал внимания. Может быть, именно из-за надменности.

Только на секунду их глаза встретились. Что-то в нем показалось Алексис знакомым. Высокий, широкоплечий, узкобедрый, с жестким и красивым орлиным профилем. Но не внешность привлекла к нему все взгляды. Дело было в повеявшем холодке власти. Неужели она не вспомнит, знакома ли с ним?

Но вот его взгляд безразлично скользнул дальше по комнате, и Алексис поняла, что никогда его не встречала. Напряжение отпустило. Оказывается, она стояла затаив дыхание.

Шейла проследила за ее взглядом.

- Поклонница Лиходея? - весело спросила она. Алексис не слышала. Она смотрела, как этот человек идет сквозь толпу. Да он знаменит/ - осенила догадка. Она выросла среди знаменитостей - мать наслаждалась их обществом, Фред не обращал внимания - и знала симптомы. Алексис содрогнулась. Слава играет с людьми злые шутки, и этот человек выглядел не лучшим образом.

- Чья?… - начала она, оборачиваясь к Шейле, и тут мелодраматическое прозвище дошло до ее сознания. Лиходей! - Ой, мамочка, я попала не на тот прием, - вырвалось у нее.

Алексис Брук, начинающая музыкантша, не имела ничего общего с международными кинозвездами. Тем более обладавшими такой репутацией, как Майкл Слейн - Лиходей. Не хватало только ляпнуть при нем одну из своих знаменитых глупостей - с такого станется сломать ей второе запястье, горько подумала она.

Шейла рассмеялась.

- Сегодня членовредительств не будет, - сказала она. - Майкл обещал мне вести себя хорошо. - Ее так и подмывало поделиться каким-то секретом. - Он со мной сейчас паинька.

Алексис смутилась. Ее собственная мать ушла от Фреда к более молодому мужу, и Алексис так и не сумела это принять. Майкл Слейн выглядел моложе хозяйки лет этак на двадцать.

Смущение было настолько явным, что Шейла хихикнула.

- Не в этом смысле, милочка. Микки крутит только со сногсшибательными женщинами. Я не подходила под такое определение даже в юности. -

Она помолчала, потом продолжила, понизив голос до доверительного шепота: - Я хотела сказать, что подписала его. То есть если законники не вмешаются. - Она суеверно скрестила пальцы. - Вообще-то я еще никому не говорю. Боюсь сглазить. Его прежний агент встал на дыбы. И действует очень нечистоплотно.

- Ой, - снова смутилась Алексис. - Извините. Я вовсе не это…

Шейла стиснула ее запястье.

- Милочка, я польщена. Он роскошный, правда? - Нежный взгляд Шейлы нашел Майкла, рыскающего по комнате. Похоже на сцену из его фильмов, испуганно подумала Алексис. Толпа раздавалась перед ним. Пару раз блеснула вспышка. Кто-то фотографировал.

Глаза Майкла Слейна сузились. Он стал вдруг не только надменным, но еще крутым и опасным. Алексис содрогнулась, представив себя на месте фотографа. Несмотря на то что он вряд ли станет устраивать скандал на коктейле, с сотней гостей…

Не успела подумать, как он обнаружил виновника. Улыбнулся. Вспышка белых зубов на загорелом лице. Зубы оскалены не в улыбке. Развернулся.

Алексис ахнула вместе со всеми, когда он выхватил фотокамеру из рук владельца. Фотограф рванулся за камерой, но наткнулся на смуглый кулак и, кашляя, упал на колено. Слейн открыл фотокамеру и выдернул кассету. Кассета скользнула в карман, а дорогая камера полетела на пол, и в полной тишине послышался жалкий звон разбившейся вспышки. Кто-то из толпы приблизился к нему.

- Так-то вот, - смиренно констатировала Шейла. - Вот они, его обещания. Вперед, Алексис, на вылазку.

Алексис пыталась сопротивляться, но тщетно. Шейла за руку волокла ее сквозь толпу. Поскольку бокал был в правой руке, Шейла, не зная того, схватила за сломанную. Алексис вздрогнула от боли, но Шейла, прокладывающая путь сквозь ароматы духов и сверкание бриллиантов, как линкор сквозь забитую акваторию, не заметила.

- Микки, - окликнула она светским тоном. Майкл Слейн медленно повернулся. Подошедший мужчина терпеливо ждал. Очевидно, он рассчитывал снова обратиться к Слейну, когда дамы выполнят светский ритуал. А Майкл Слейн привык, что люди терпеливо ждут его внимания.

Алексис почувствовала к нему настоящую неприязнь. Глаза у него холодные, как луна.

- У меня в гостях британская поклонница твоего таланта, - сказала Шейла. - Хочет познакомиться с тобой.

Глаза окинули упирающуюся фигурку и не потеплели. По крайней мере Алексис не заметила.

- Алексис Брук, соседка сверху. У ее отчима квартира над моей - Фридрих Шмидт, дирижер.

Майкл Слейн сложил чеканные губы в подобие вежливой улыбки. Очевидно, подумала Алексис полунасмешливо-полупрезрительно, отчим не входит в Галерею Славы. Но Шейла не была обескуражена.

- Он очень знаменитый, - заверила она извиняющимся голосом. - Дирижирует по всему свету. Он обещал прийти сегодня, но неожиданно уехал на гастроли в Токио.

Интерес Майкла Слейна чуть увеличился.

- А вы в Токио бывали, Алексис? - спросил он. Явно ощущалось усилие найти точку взаимного интереса. При этом он и не пытался скрыть скуку.

Теперь Алексис по-настоящему разозлилась и решила уйти спать, как только это можно будет сделать, не нарушая приличий.

- Нет, - кратко ответила она.

Шейла взглянула с удивлением. Очевидно, страстные поклонницы должны разговаривать со своими идолами в какой-то другой манере, подумала Алексис. Ну и что? Если она узнала этого человека в лицо, вовсе не обязательно благоговейно падать к его ногам.

- Ты бывал, правда, Микки? Кажется, следующий фильм Слейна - Харви собираются снимать в Японии? - сказала Шейла.

Мужчина за спиной Слейна рассмеялся.

- Роузи Харви мечтает показаться в кимоно, правда, Мик?

Майкл Слейн пожал плечами.

- Ей понравился сценарий с восточной героиней. Человек был обескуражен. Но ясно было, что на внимание Майкла Слейна рассчитывать ему более не приходится. Совершенно несчастный, он побрел прочь. Алексис вспомнила длинноногую калифорнийскую блондинку, постоянную партнершу Майкла Слейна в его фильмах, и брови ее поползли вверх. К большому удивлению, она обнаружила понимание во взгляде Майкла Слейна. Похоже, он разделял ее скепсис.

- Да, для гримеров это будет серьезное испытание, - согласился он.

- Этот фильм действительно будут снимать? - невольно спросила она.

Глаза снова стали ледяными.

- Об этом лучше узнать на студии. Шейла поспешила вмешаться:

- Никогда не спрашивай актера о будущей роли, золотце. Они тоже суеверны.

Майкл Слейн поднял брови.

- Вы суеверны, Алексис? - протянул он со знаменитой хрипотцой.

Кончиками нервов она почувствовала опасное притяжение, будто от прикосновения к оголенному проводу. Она его не знает. Ей не нравятся его манеры, и он даже не пытается вести себя пристойно. Разозленная, Алексис сказала себе: он не может так действовать на меня. И отступила на шаг.

- Я - нет, - твердо сказала она. - А вот Шейла - да. - Решив кольнуть и его, она продолжила со сладкой улыбкой: - Она не хочет говорить о вас, боясь, что вы превратитесь в облачко зеленого дыма.

Шейла издала театральный вопль протеста, впрочем приглушенный, чтобы не привлекать внимания окружающих. Глаза Майкла Слейна сузились.

- И что это значит?

В голосе слышалась смутная угроза. Алексис запоздало сообразила, что сослужила хозяйке плохую службу. И все же она не отступит перед Майклом Слейном.

- Вам лучше знать. С кино я никак не связана. И совершенно им не интересуюсь, - уничтожающе отрезала она.

- Алексис… - выдохнула потрясенная Шейла. Майкл Слейн не был потрясен. Или уничтожен.

Он был слегка позабавлен и очень, очень холоден.

- А с какой же профессией вы связаны, Алексис? Профессиональная падчерица?

Алексис частенько чувствовала себя паразитирующей на Фреде. Но услышать намек на это от другого, да еще произнесенный подобным тоном!… Она метнула взгляд потемневших глаз и окончательно забыла о хороших манерах.

- Всего на полставки, - сказала она с фальшивой улыбкой.

- А другая половина?

Это не была светская учтивость. В вопросе скрывалась сталь.

- Музыка.

- На каком уровне?

Настоящий допрос. Удивление Шейлы чувствовалось на расстоянии. Алексис задрала подбородок и ответила честно:

- Только пытаюсь пробиться. Услышав это, он поднял бровь.

- Играете? Поете? Продаетесь для фильмов? Алексис скрипнула зубами.

- Ну уж нет. Я из тех, что голодают на мансардах.

Майкл Слейн улыбнулся своей чувственной улыбкой. Алексис пробрала дрожь. Может быть, улыбка у него и чувственная, но первое наблюдение было верным - недобрая.

Он кивнул.

- О таких снимают фильмы, - сухо заметил он. - Обычно герои становятся знаменитыми.

Меткий удар. Алексис удалось не поморщиться, хотя он угодил в больное место. Майкл Слейн знать этого, конечно, не мог. Но ей-то не стало легче, и отношение к собеседнику у нее отнюдь не улучшилось. Он напомнил именно о том, что она предпочла бы забыть.

С Патриком все складывалось плохо. Он никак не мог понять, почему она не хочет иметь с ним дела, когда он в нее так влюблен. А к другому преподавателю он ее не отпустит. Помня доброжелательность, встреченную в доме его родителей, когда его мать оказалась единственным человеком в мире, беспокоящимся о ней, Алексис не могла подавать повода к сплетням просьбой о замене в середине семестра.

Атмосфера на занятиях становилась все более и более напряженной.

Когда она наконец неохотно показала Патрику концерт, с которым хотела участвовать в конкурсе на премию Шелдона, он отшвырнул ноты, чуть ли не разозлившись.

- Пора тебе взрослеть, Элли. Это не концерт. Это собрание уличных песенок. Выше последней тысячи ты с этим не поднимешься.

Наверное, у нее был расстроенный вид. Патрик нахмурился.

- Послушай, я понимаю, что это трудно, когда живешь в такой семье, как у тебя, но смирись с мыслью, что ты не Моцарт. Ты можешь вполне прилично зарабатывать преподаванием. Но не более того.

А потом- , когда она не ответила, не знала, что сказать, потянулась за рукописью… Рассудок заставил отбросить воспоминание.

Конечно, Майкл Слейн ни в чем не виноват. Но он напомнил эту гадкую ссору, напомнил, что будущее у нее очень сомнительное, если она не сможет играть на флейте или не примется снова за композицию. Сомнительное и одинокое - разве что она сумеет преодолеть свое чувство к Патрику.

- Знаменитыми? - переспросила она с ненавистью. - Только те, о которых снимают кино. Большинство же голодает до самой смерти.

Он мягко поправил:

- Но не те, у кого отчим Фридрих Шмидт.

Встретившись с ним глазами, Алексис с некоторым удивлением осознала, что вызывает у него такую же антипатию, как он у нее. Что ж, это даже забавно. Очевидно, он и в грош не ставит никого из наскучивших ему гостей, а вот ее отметил - после пятиминутного разговора воспылал враждой.

- Надеюсь, нет, - ответила она вслух. Презрительный блеск в его глазах подарил ей какое-то извращенное наслаждение. Шейла изумленно пролепетала:

- Но Фред говорил, что ты…

Она собиралась рассказать, что Алексис не показывала свои работы отчиму. При его доброте, при той нежности, с какой он относился к приемной дочери, беспристрастного судьи все равно бы не получилось. Но Майклу Слейну этих интимных подробностей знать не полагалось. Алексис уронила бокал с шампанским.

Тут же все заохали, бросились помогать, предлагать шампанское. Шейла вызвала официанта, который мгновенно вернулся с маленьким совочком для мусора, собрал осколки и промокнул светлое пятно на полу.

Только Майкл Слейн не ахнул и не засуетился. Я знала, что он не двинется с места, самодовольно отметила Алексис. Он в упор посмотрел на нее через головы расхлопотавшихся гостей.

- Если я предложу вам свой бокал, вы, конечно, бросите его в меня? - протянул он.

Длинной сильной рукой он выдернул ее из толпы и прислонил к стене, так что она могла говорить только с ним. Алексис поразило столь открытое объявление войны. Она огляделась. Похоже, больше никто его не слышал. А если кто-то и заметил, как он завладел ею, то все равно повода для вмешательства тут не было.

- Не будьте смешным. Я уронила свой не нарочно.

- Нет?

- Нет, - горячо заверила она. - Просто мне не везет. Меня всегда называли лапа-растяпа.

- Часто такое случается? - Видимо, он развлекался в своей холодной, отчужденной манере.

- Время от времени, - неловко созналась она. - У меня неважная координация.

- Я бы сказал, что вы координируете великолепно, - сухо заметил он. - Не говоря уже о выборе момента. Что такое собиралась сообщить Шейла, когда вы уронили шампанское?

Алексис уставилась на него.

- Понятия не имею. Я занимаюсь музыкой, а не чтением мыслей, - выпалила она.

- Тогда вы очень проницательная дама, - поведал он. - Пожалуй, меня вы прочитали безошибочно. А мы ведь едва знакомы.

Алексис чуть не подпрыгнула. Разве не то же самое она только что думала о нем? Он наблюдал за реакцией.

- Или дело в том, что вы такая страстная моя поклонница? - добавил он с тихой насмешкой.

Она посмотрела прямо ему в глаза.

- Вы прекрасно знаете, мистер Слейн, что я вообще не ваша поклонница. - Эта реплика сравняла счет.

- Да, у меня создалось такое впечатление. Тогда почему же вам захотелось поговорить со мной, дорогуша?

Она вспомнила, как по-дурацки представила ее Шейла, и покраснела от злости.

- А я и не хотела. Это была не моя идея.

- Чья же это была идея? Подшакаливаешь в газетке, милашка?

Она посмотрела, как ходят желваки на его скулах. Строго говоря, он не выглядел агрессивным. Просто у него был холодный и властный вид мужчины, умеющего справиться со всем", что бы ни оказалось на пути. Сейчас на его пути оказалась она. Алексис готова была завизжать от злости.

- У меня бы не хватило таланта, чтобы описать карьеру, подобную вашей, мистер Слейн, - сказала она с ядовитой улыбкой.

Его улыбка была медленной и ленивой - та самая, из-за которой женщины снова и снова смотрят его фильмы.

- За чем дело стало, милашка? Словарный запас? Или опыта не хватает?

Она пожалела, что отказалась от его бокала. С каким удовольствием она бы разбила сейчас хрусталь об эту надменную голову.

- И то, и другое, - отрезала она.

- Иду навстречу. - Он перешел на чикагское нытье: - «Бери что можешь - завтра будет поздно». Это девиз Микки. - Голос скрежетал издевкой.

Она была ошарашена.

- Ты серьезно?

- А что? Охотишься за цитатой?

- Нет, конечно. - Она попыталась представить себе человека, живущего так, но не смогла. - Звучит не слишком миролюбиво.

- Миролюбиво? А кто просит мира? Мне тридцать пять лет, и я пришел ниоткуда. Мне многое надо взять, - цинично поведал Майкл Слейн. - Газеты это знают. Они пишут об этом. - Он коснулся ее запястья. К счастью - здорового. - Ты, возможно, тоже. Расскажи мне 6 себе, Алексис Брук.

Она заглянула в его глаза. Возникло странное ощущение падения в пропасть. Высвободив руку, она отступила на шаг.

- Не дождешься, - сказала она с чувством.

У нее вовсе не было желания поставлять этому магнетическому непредсказуемому мужчине какие-либо личные сведения. Она не знала, чего именно следовало опасаться, но не доверяла этому человеку ни на йоту.

- В жизни не написала ни строчки для газеты, - призналась она. - И заглядываю в них не часто. Ничего не знаю о кино, и еще меньше знаю о тебе. И того, что узнала сегодня, с меня достаточно. Я хочу пожелать вам спокойной ночи, мистер Слейн.

Если она ожидала, что он, как положено джентльмену, освободит дорогу, то должна была разочароваться. Он улыбнулся еще шире и остался стоять как стоял, глядя сверху вниз. Улыбка говорила, что она - его пленница и он намерен этой ситуацией насладиться.

- Позвольте мне пройти, - сказала Алексис, закипая.

Майкл Слейн развлекался.

- Заставьте меня это сделать, - предложил он.

Она подумала о пронзительном, за душу хватающем визге. Уж это вынудит его распроститься со своим самодовольным видом. И всех остальных тоже. Ему придется объяснять, что заставило собеседницу прибегнуть к такой крайней мере. Она оценила дистанцию и раскрыла рот…

- Дорогая, - сказала Шейла из-за его плеча, - извини. Меня поймал Зак Фишер.

Алексис закрыла рот, чувствуя себя полной идиоткой. В его глазах появился грозный блеск. Он понял, что должно было произойти, и уже не развлекался.

Что ж, спасибо и на этом. Хоть какая-то компенсация за то, что она собиралась поставить себя в такое дурацкое положение, в каком не была еще ни разу в жизни. Она поправила волосы, радуясь передышке.

- Я слишком надолго завладела вашей знаменитостью, - прощебетала она сладким голосом.

Шейла явно была того же мнения, но ввиду хорошего воспитания не стала соглашаться вслух. Майкл Слейн своим мнением не поделился. Он молча отступил, выпуская Алексис.

- Дорогая, возьми себе чего-нибудь выпить, - тревожно предложила Шейла, беря его под руку. - Там в углу есть бар. Микки, ты должен…

Алексис сбежала. Уходя, она слышала клянчащий голос Шейлы и чувствовала, как провожает ее взгляд Майкла Слейна. Она шла очень прямо. Не хватало еще наткнуться на что-нибудь под этим холодным издевательским взглядом.

До бара она не дошла. Пробегавший мимо официант дал ей бокал, а проходившая мимо соседка вцепилась, распираемая благоговейным ужасом:

- Вы действительно разговаривали с Майклом Слейном?

- Да, - кратко ответила Алексис.

Он уже затерялся в толпе вместе с Шейлой.

- Ну и как он? - выдохнула соседка. Это была нервная женщина, вечно жаловавшаяся, что Фред слушает оперы в конце дня, когда она любит подремать.

Алексис фыркнула.

- Хвоста и рожек нет, а в остальном все как в рекламе.

Соседка обиделась.

Впрочем, кто-то и рассмеялся. Это был фотограф, недавно испытавший публичное оскорбление действием. Алексис посмотрела на него с изрядной дозой симпатии.

- Исчадье ада наш Микки, - мрачно сказал он. Алексис была согласна с таким определением.

- Он вас сильно ударил? - участливо спросила она.

- Фотокамере пришлось хуже, - пожал он плечами и тут же рассмеялся. - Впрочем, она застрахована. Если так пойдет и дальше, страховым компаниям придется посвятить Микки Слейну особый пункт. На этой неделе он довел счет до трех, как мне говорили.

- Ведет себя как мальчишка, - сказала Алексис и наступила на ногу импульсивной соседке. Женщина уставилась на нее. Алексис извинилась. Женщина молча отвернулась.

Алексис вздохнула. Гнев уже остывал. Не подогреваемая им, она снова стала высокой, неуклюжей девушкой в полном опасностей доме.

Она огляделась. Их так много. Не только люди, неожиданно проходящие мимо, но еще и бокалы, и столики, и высокие вазы с изысканными букетами на хлипких старинных подставках. Даже не будь такой толпы, она вряд ли сумела бы благополучно пройти среди всего этого.

Алексис прикусила губу в нерешительности.

Терраса, подумала она. Это то, что нужно. Французские окна были к ней гораздо ближе, чем дверь. Вряд ли кто-то пойдет туда холодным апрельским вечером. Оттуда можно сбежать домой по пожарному ходу. Девушка осторожно двинулась к своей цели.

До террасы она добралась без происшествий. Благодаря ли сосредоточенности или искреннему желанию, но ей удалось никому не наступить на ногу и ничего не разбить по пути. Беда скрывалась за дверью, выйдя из которой она врезалась в чье-то большое тело.

Алексис вскрикнула и выронила второй бокал за этот вечер. Он разбился, брызнув осколками на ее босоножки. Она невольно отступила.

- Не двигайся, - прозвучал резкий, как удар бича, приказ.

И она поняла, кто это.

- Что ты здесь делаешь? - яростно прошипела она.

- Слежу за тобой. Держись, - весело сказал он. И прежде чем она поняла, что должно произойти, сильные руки обхватили ее за талию и подняли высоко над разбитым стеклом.

- Потряси ногами, - приказал он. - У тебя стекло на босоножках.

Не удосужившись посмотреть, последовала ли она его совету, он отнес барахтающуюся девушку в дальний угол террасы. Был момент, когда она почувствовала, что он оступился, но тут же восстановил равновесие, как канатоходец, не ослабив хватки на талии.

Когда он опустил ее, Алексис показалось, что руки помедлили. С неприятно заколотившимся сердцем Алексис вырвалась и неуклюже сказала, стараясь скрыть замешательство:

- Отпусти, ты…

- Характер! - Хриплый голос с заокеанским акцентом смеялся над ней, и это был недобрый смех. - Что ты здесь делаешь?

Она заговорила громче:

- Вообще-то я собиралась уйти.

Он покачал головой, что можно было только угадать в темноте.

- Не дожидаясь танцев? Ты же упускаешь шанс. Я не прочь потанцевать с тобой, - нахально заявил он.

Алексис содрогнулась.

- Танцы? - В ее голосе звучал неподдельный ужас.

Возникла небольшая пауза, во время которой она чувствовала на себе его пристальный взгляд.

- Я был не прав, - проворковал он. - Конечно, ты должна избегать танцев. А вдруг придется подпирать стену? С твоим-то милым характером. Подумать страшно.

- Это мое дело, - с достоинством сказала Алексис.

Правда заключалась в том, что на танцах она была так же неуклюжа, как и всюду, но Алексис скорее умерла бы, чем признала это под издевательским хладнокровным взглядом Майкла Слейна.

- Я иду домой, - решительно заявила она. Он все смеялся.

- Через парапет? У тебя что, парашют под блузкой?

- Зачем парашют, когда есть пожарный ход. Он повернул голову.

- Ага, понимаю. - Немного помолчал, а потом сказал - так спокойно, что ей и в голову не пришло, что за этим может последовать: - Тогда, я думаю, надо пожелать друг другу спокойной ночи.

А последовали за этим объятия, в которых даже неопытная Алексис определила чистейшую игру. Она яростно оттолкнула его. Поцелуй был слишком холодным, чтобы оправдать ее участившийся пульс. Ей так давно не приходилось испытывать сильные чувства, что собственный темперамент оказался для нее сюрпризом. Движение было слишком резким. Хрустнул тонкий каблучок, и девушка едва не упала.

- Черт! - выругалась она, выпуская темперамент на волю.

Противник глянул вниз и поддержал ее.

- Это называется невезение, - веселился он. Алексис вскинула голову.

- Невезение ни при чем. Все это из-за тебя. Видеть тебя не хочу.

Она высвободилась и направилась к пожарному ходу.

- Не спеши, - сказал он, останавливая ее. Властная рука нашла ее запястье под самой грудью и прожгла тонкий жоржет. Алексис остановилась как подстреленная.

Он повернул ее лицом к себе.

- Чтобы доказать теорию, одного эксперимента недостаточно. - Голос звучал хоть и весело, но жестко, непреклонно.

Его голова приблизилась. Все силы Алексис уходили на то, чтобы сохранить равновесие на одном каблуке. Дыхание стало вдруг необычайно трудным делом. Надменного натиска, которого она ожидала, не было. Едва касаясь губами ее рта, он нежно ласкал его и пробовал языком. Ни нажима, ни требования, ни наглого вторжения; и все-таки с дыханием у нее не ладилось.

Это, подумала она, настоящее мастерство. И далеко не ее класс.