Танцы и не только

Глава 18

Виргиния лежала в оцепенении под влажным покровом зимы, когда Феррис с Катрой вернулись домой. До Рождества оставалось всего несколько дней, и со свинцового неба нудно сеял мелкий дождик. Порывы холодного ветра бросали эти противные брызги прямо в лицо, и путешественники продрогли до самых костей. Даже жаровня с углями, установленная в экипаже, присланном за Честерами в порт, не помогла растопить ледяную корку, сковавшую сердце Катры.

Ей особенно тяжело дался последний отрезок пути. На первый взгляд он ничем не отличался от ее прежних возвращений из Ричмонда. Но карета не свернула на привычном месте, где начиналась дорога на Брайтвуд. Кучер даже не придержал на развилке лошадей. Ее сердце заныло от тоски. Словно чужая, равнодушная путешественница, Катра покатила в Уэйверли.

Подавленное настроение немедленно сказалось на ее самочувствии. Желудок сжался, грозя снова извергнуть содержимое. Неужели ей опять придется останавливать карету? Теперь Катра уже не сомневалась в том, что беременна. Утренние приступы тошноты не прекращались, а месячные недомогания не возобновились.

Вскоре они добрались до Уэйверли. Сначала показалась живая изгородь вдоль подъездной дороги, затем аллея по-зимнему голых корявых дубов, а через некоторое время меж ветвей стал виден и знакомый кирпичный фасад усадьбы. Окружавшие ее пустые поля превратились под зимним дождем в холодное липкое месиво. Из-за господского дома нельзя было увидеть конюшню с нарядным красивым козырьком и аккуратными рядами денников. Катра подумала, что это место в Уэйверли ей нравится больше всего.

– Надеюсь, мы успеем к обеду! – заметил Феррис. – Просто умираю от голода!

– Я бы предпочла вначале отогреться в ванне, – пробормотала Катра. Одной мысли об обеде было достаточно, чтобы возобновился приступ тошноты.

Они молча ждали, пока карета остановится у входа и кучер неуклюже слезет с козел, чтобы открыть дверцу. Катра припустила бегом, как только ее ноги коснулись земли. Она всегда удивлялась, почему хозяева не позаботились устроить крыльцо над парадным. Холодный дождь моментально вымочил ее волосы насквозь.

Наконец Феррис ее догнал и распахнул дверь. В передней не было ни души.

– Эй! – крикнул Феррис в темный коридор, отозвавшийся гулким эхом. От мраморного пола так и веяло могильным холодом. Вода, капавшая с их мокрых накидок, растекалась мутными лужами по его полированной поверхности.

Наконец где-то хлопнула дверь. Не дождавшись прислуги, Катра сама избавилась от мокрой накидки. Она осмотрелась с таким чувством, как будто попала сюда впервые. Ведь теперь она была хозяйкой этого дома.

Обстановка была вполне достойной, но какой-то мертвой и безликой. Даже картины с изображением охоты, украшавшие в Виргинии чуть ли не каждую гостиную, раздражали своей аляповатостью и безвкусицей. Да и мебель не создавала ощущения уюта. Катра невольно вспомнила отделанную в золотистые тона гостиную в Брайтвуде. А как хорошо было у Сент-Джеймсов! Словно наяву, она ощутила запах горячего яблочного сидра и услышала ласковый голос Лидии, приглашавшей устроиться поближе к огню.

Катра так погрузилась в воспоминания, что сама не заметила, как перед глазами встала мрачная картина: библиотека Стюартов и Райан в обнимку с Робертой. Своим поступком Райан дал понять достаточно ясно, что связь с замужней женщиной его не устраивает и он намерен с ней порвать. Она ни в чем его не винила, но и не желала слушать никаких оправданий. Вот и сейчас она просто выкинула запретные мысли из головы.

Ее забытье нарушил громкий стук каблуков. Из темного коридора появилась Джоан Честер.

– Милые мои! – воскликнула она. – А мы думали, вы приедете только завтра!

– Я же известил вас, что мы будем в Уэйверли не позднее среды! – воскликнул Феррис, сердито осматриваясь. – Куда пропал дядя Бернард? Где Делия? Где все слуги?

– Бернарда и Делии нет дома, – промямлила Джоан, неловко переминаясь с ноги на ногу. Внезапно ее словно пихнули в спину: так рьяно она ринулась отбирать у Катры и Ферриса мокрые накидки.

– А что, слуг у нас тоже нет? – недоумевал Феррис.

– Ну как же нет, есть, конечно! Но раз уж я сегодня осталась дома совсем одна, то решила, что могу отпустить их! – Джоан бестолково суетилась, не зная, куда пристроить мокрую одежду. Наконец она пихнула тяжелый комок на первый попавшийся стул.

– Зря ты это сделала! – заявил Феррис. Джоан с виноватым видом покосилась на их накидки. – Вот увидишь: дай им волю, и они только и будут думать о том, чтобы получить лишний выходной!

– Ох, какая незадача! Да-да, конечно, ты прав!

– Не важно, – Феррис пригладил рукой мокрую шевелюру и снова огляделся, – в конце концов, управимся и без них!

Катра ничего не могла с собой поделать: она во всех подробностях представила, как бы их сейчас встречали в Брайтвуде.

– Пожалуйста, не переживайте из-за нас, – обратилась она к сконфуженной женщине. – Мои вещи уже доставили из Брайтвуда?

– Ох, ну конечно! Конечно! – раскудахталась Джоан. Это был первый вопрос, на который она могла ответить утвердительно.

– Ну вот и хорошо. Значит, мне пока не потребуется распаковывать дорожный сундук!

– Да-да, ваши вещи давно доставили и привели в полный порядок. Они ждут вас в комнатах у Ферриса. Если желаете, можете прямо сейчас подняться туда, привести себя в порядок и отдохнуть. Ах, как жаль, что вы приехали так неожиданно! Завтра мы собирались устроить настоящий праздник в вашу честь!

Катра молча порадовалась, что сегодня ничего подобного не предвидится. Она и так держалась из последних сил: желудок окончательно взбунтовался.

Феррис важно откашлялся и спросил:

– И куда же отправился дядя Бернард с Делией, хотел бы я знать?

– Они сейчас у Уилсонов. Им без конца приходится разъезжать с визитами, чтобы ввести в общество мистера Мэнсфилда. Все так рады за Делию. Даже мы почти утратили надежду! – Джоан простодушно улыбнулась. – И я должна сказать вам, Кэтрин, что ваш кузен ведет себя как настоящий джентльмен! Просто удивительно, что мы не встречались с ним раньше!

Феррис раздраженно фыркнул.

Катре стало так нехорошо, что терпеть дальше не было мочи. Она провела рукой по потному лбу и сказала:

– Боюсь, мне придется вас покинуть. Я неважно себя чувствую!

– Прости, Кэт, я совсем не подумал! – Феррис всполошился и схватил ее под локоть. – Бедняжку тошнило всю дорогу до дому! Нам пришлось пять раз останавливать карету! – пояснил он встревоженной тетке.

– Я уверена, что это скоро пройдет! – сказала Катра, готовая провалиться сквозь землю от стыда. И кто вечно тянет его за язык? – Переезды всегда давались мне с трудом. Нужно просто немного отдохнуть.

– Вот и отправляйся наверх! – посоветовал Феррис, помогая ей подняться по лестнице. Джоан семенила за ними.

– Хотите, я подам вам чаю? – предложила она. – Повар только что испек пирожные!

– Нет, спасибо, – отрезала Катра. Она понимала, что в таком состоянии любая попытка что-то съесть будет пустым переводом продуктов.

– Я дам вам знать, когда подадут обед! – донеслось до них с первого этажа.

Весь следующий день Катра готовила себя к званому обеду в свою честь. Под предлогом вчерашнего недомогания она не высовывала носа из спальни. Это помогло оттянуть неизбежную встречу с Делией и Бейкером Мэнсфилдом.

Ее постоянно клонило в дрему, хотя она никогда не считала себя засоней. Сегодня это пришлось очень кстати: время до вечера пролетело незаметно, и Катра набралась сил, чтобы выйти к гостям.

Служанка как раз укладывала ей волосы, когда появился Феррис. Катра до сих пор не освоилась с тем, что он без стука входит в их спальню, и с тоской вспоминала Бетти. Старая няня мигом отбила бы у него охоту соваться сюда без разрешения! Но – с другой стороны – почему он должен просить разрешения, чтобы войти в собственную спальню?

Он плюхнулся на кровать и откинулся назад, опираясь на руки.

– Теперь я знаю, кто стал загадочной избранницей твоего отца! – торжествующе заявил Честер.

Катра так и подскочила на месте, отшвырнув в угол расческу.

– Кто же?

– Ни за что не поверишь! – покачал головой Феррис. – Мне вообще не следовало об этом говорить. Твой отец пожелал сам тебе сообщить, но я считаю, что ты имеешь право знать заранее. Между прочим, он тоже приглашен сегодня на обед.

– Феррис, – каким-то чужим сдавленным голосом взмолилась Катра, – не тяни!

Феррис строго посмотрел на нее и произнес:

– Мелисса Тейер.

Катра так и застыла, у нее перехватило дыхание.

– Мэй… – Она поперхнулась, не в силах выговорить имя до конца. – Нет, невозможно!

– Я же сказал, что ты не поверишь, – встрепенулся Феррис. – Это и впрямь невероятно, не так ли?

От ярости у Катры потемнело в глазах. Она готова была рвать и метать. Нет, так не пойдет. Она действительно кого-нибудь убьет, если даст себе волю. Нужно взять себя в руки.

Но Мелисса Тейер! Сама мысль об этом казалась настолько абсурдной, что с трудом укладывалась в голове. Мелиссе едва исполнилось девятнадцать! А ее отец… в общем, он достаточно стар, поскольку ее отец. Господь всемогущий, Катра не могла даже себе представить эту пару вместе! Они что, действительно любят друг друга? Нет, не может быть!

– Катра, ты меня слышишь? Они оба будут сегодня у нас! – повторил Феррис, не спуская с нее тревожного взгляда. – Тетя Джоан сказала мне, что они очень надеются на твое понимание.

– Они действительно думали, что стоит вот так явиться передо мной и выложить всю правду – и я все пойму? – Катра не верила своим ушам.

– Нет, я думаю, твой отец поднимется сюда заранее, чтобы поговорить наедине. – Феррис выпрямился и стал массировать затекшие руки. – Но я решил тебя предупредить, так как считаю, что тебе потребуется время, чтобы освоиться с этой мыслью.

– Спасибо, – с чувством промолвила Катра. Она действительно была благодарна мужу за его заботу.

– Я понимаю, что в это верится с трудом, – продолжал Феррис. – Он намного ее старше. Я даже не могу припомнить, чтобы когда-то видел их вместе. По-моему, они вообще не разговаривали. Кто бы мог подумать, что дело идет к свадьбе?

А Катра вспомнила, как видела их на своей свадьбе. Они танцевали чересчур близко друг к другу и беседовали с таким видом, что у нее тогда промелькнула какая-то мысль. Но ее отвлекли, и догадка забылась – вплоть до этой минуты.

Но если Мелисса уже тогда знала, что отец собрался на ней жениться, как она посмела промолчать? Катра снова испытала бурную вспышку гнева. Краем глаза она заметила Люси, затаившуюся в дальнем углу с расческой в руках.

– А ты знала об отце, Люси? – вдруг спросила она.

– Тоись про них с миз Мелиссой? – боязливо уточнила девушка.

– Да.

– Ну… – служанка долго мялась, посматривая на Ферриса, – миз Мелисса частенько захаживала к нам, аккурат как вы куда уедете. Кой-кто из наших, конечно, начал шептаться, да только точно никто ничего не знал, пока они сами не сказали.

– Представляю, какой довольный у них был вид, – сердито промолвила Катра.

– Ох, вы прям как в воду глядели! – просияла Люси. – Бетти так и сказала: дескать, никогда не видела вашего папеньку таким довольным!

Катра устало кивнула. Еще бы, ему никто не мешал быть довольным!

– Пойди пока, отдохни, Люси. Я позову, когда нужно будет закончить прическу.

– Слушаюсь. – Люси присела в реверансе и вышла. Закрыв глаза и спрятав лицо в ладонях, Катра надолго застыла перед туалетным столиком. Душная ярость тяжко ворочалась в груди. Ее предали, ее обманули два самых близких человека.

– Катра, твой отец любит тебя ничуть не меньше. – Феррис осторожно погладил ее по плечу. – Просто после стольких лет одиночества он нашел кого-то еще. Ты должна радоваться за него!

Катра так и подскочила на месте.

– Я его ненавижу! – выкрикнула она, бешено сверкая глазами. – Я вообще не желаю его видеть! – И тут, словно эти слова прорвали в душе какую-то плотину, из ее глаз хлынули слезы. Феррис в ужасе отшатнулся.

– Господи, Катра! – Он робко провел рукой по ее волосам. – Ну зачем так убиваться? Между прочим, скоро начнется обед, и они тоже приедут!

– Пропади пропадом этот обед! – взорвалась она. – Чтобы я села с ними за один стол? Скажешь им, что я не желаю их видеть!

– Не слишком ли это сурово? – спросил Феррис. – Я понимаю, тебя потрясла эта новость. Но по-моему, ты зашла слишком далеко.

– Не бойся, он поймет! А не поймет… – Катра вдруг оборвала себя на полуслове. – В общем, если не поймет – ему же хуже!

Феррис выпрямился и стал приводить в порядок жилетку и манжеты, явно не зная, что сказать.

– Ну тогда… Ну тогда… – повторял он, нервно потирая руки.

Катра посмотрела на него более внимательно. Феррис наверняка решил, что от потрясения у нее в голове помутилось. Действительно, с того самого вечера в Бостоне, когда она потребовала срочно доставить ее домой, Катра вела себя как ненормальная. Она закатывала истерику из-за любой мелочи, ее постоянно тошнило, и верный Феррис сбился с ног, стараясь ей угодить. Вот и теперь он смотрел на нее со снисходительным сожалением, ставшим для него с некоторых пор привычной миной.

– Ох, Феррис, тебе и невдомек, что со мной творится, – прошептала она с тяжким вздохом.

– Ну что ты, что ты… – смущенно забормотал он. – Хотя, если уж на то пошло, в последнее время ты и правда ведешь себя несколько…

– Странно? – подсказала она.

– Полагаю, это моя вина, – вдруг смутился Феррис. – Ну, ты же знаешь, после того, как я тебе рассказал… – Он скрестил руки на груди и отошел к окну.

– И после того, как ты не смог сделать наш брак настоящим, – продолжила Катра, не спуская с него напряженного взора.

– По-моему, как раз это нам все-таки удалось! Катра глубоко вздохнула, как будто собиралась прыгнуть в омут. Теперь или никогда!

– Нет, Феррис, не удалось!

– Как это нет? – удивился он. – А та ночь, которую… которую я так и не вспомнил? – Он коротко рассмеялся. – Разве ты забыла, как я просил прощения?

– Феррис, ты неспроста не запомнил ту ночь, – вполголоса произнесла она.

Он посмотрел на нее исподлобья, как будто предчувствовал, что услышит сейчас нечто важное, но весьма неприятное. Резко повернулся и пошел к двери.

– Знаю, что неспроста, ведь я был пьян. Но я больше не желаю обсуждать эту тему, и ты об этом знаешь, и мы уже обо всем поговорили и пришли к определенному соглашению. – Он ухватился за дверную ручку, как утопающий за соломинку. – Значит, вопрос закрыт, и обсуждать его больше незачем, не так ли? Стало быть, я сейчас сбегаю вниз и проверю, как там твой отец…

– Феррис, погоди, – приказала Катра таким тоном, что он замер, едва приоткрыв дверь. – Закрой дверь. Пожалуйста, – более мягко добавила она.

Феррис повиновался, но остался стоять лицом к двери и спиной к Катре. Она сложила руки на коленях, мысленно готовя себя к самому худшему, и осторожно начала:

– Я должна тебе кое-что сказать.

– Кэт, что бы это ни было, я не желаю ничего знать! – выпалил он, обращаясь к двери. – Не желаю, и точка!

– Но ты должен это знать. – Катра поднялась, подошла к Феррису и положила ладонь ему на спину. – Это касается тебя. И меня. И нашего будущего.

Он обернулся и поймал ее руку. Его потная, горячая рука крепко стиснула ей пальцы.

– Катра, я понимаю, что ты поступаешь так, как велит тебе долг, но ты должна знать, что я доверяю тебе во всем! Ну, то есть я доверяю тебе делать… делать то, что мы должны, и при этом не… не…

– Феррис, я тебя обманула! – Катра резко дернула его за руки, вынуждая поднять взгляд. – Ты мой лучший друг, а я обманула тебя самым низким и подлым образом и вряд ли заслуживаю прощения! Но мне необходимо все тебе объяснить! Пожалуйста, не лишай меня этой попытки!

– Но я уже тебя простил! – затравленно выкрикнул он. – Я простил тебя, что бы это ни было!

– Нет! Если мы хотим, чтобы от нашего брака – вернее, от нашей сделки – был прок, мы должны быть предельно честными друг с другом! А я первая нарушила это правило. Я вела себя эгоистично и коварно…

– Кэт, замолчи! Ты не способна…

– Я беременна.

Он поперхнулся, как будто получил удар под ложечку. Катра почувствовала, как у него дрожат руки.

– И это не твой ребенок. Он не может быть твоим, потому что мы никогда в жизни не занимались любовью.

– Ну вот, приехали… – Феррис понурился, как будто из него разом выпустили весь воздух. – Именно это я и не желал слышать!

– Я обманула тебя в ту ночь, когда ты напился. Я чуть не умерла от стыда. Я ужасно раскаиваюсь в том, что обошлась с тобой так подло. Это непростительно. Правда, я была растеряна и напугана, но разве это может служить оправданием? А ребенок… он от Райана, Феррис, – еле слышно закончила она, и оба надолго затихли, не в силах проронить ни звука. Феррис опомнился первым. Вырвал у Катры свои руки и хрипло воскликнул:

– Райан! Ты отдалась Райану Сент-Джеймсу! Ты… ты занималась с ним любовью… Ты!

Катра едва успела отскочить в сторону – так стремительно он ринулся в дальний угол комнаты. Но когда Феррис снова повернулся к ней, вместо гнева в его глазах стояли слезы.

– Да, – тихо промолвила она. – Я была с ним близка. Я сожалею об этом, когда думаю о тебе. Но когда думаю о себе, не жалею ни капли. Потому что я люблю его. И сегодня я решила рассказать правду не ради того, чтобы причинить тебе боль, но для того, чтобы ты все понял. Больше мы никогда не будем вместе – Райан и я, но прежде мы хотели пожениться. Мы полюбили друг друга, когда он был здесь. Но тут вмешался мой отец… – И Катра коротко описала все, что сделал Теодор Мередит и как к этому отнеслась она. Как позволила выдать себя за Ферриса, чтобы в Бостоне узнать всю правду. – Вот почему я так разозлилась на отца. И вот почему случилось то, что случилось. Не думай, я не ищу себе оправданий – я просто объясняю причины.

– Райан тебя любит? – переспросил Феррис трясущимися губами. – Вы с Райаном влюблены друг в друга?

Катра молча кивнула.

– Но, Феррис, ты же знал с самого начала, что я тебя не люблю. И это было частью нашей сделки. Точно так же, как ты не любишь меня,

– Знаю, знаю. Это не ты… – Он резко отвернулся, сгреб со стола шахматы и со всей силы запустил ими в стену. Так обиженный ребенок, обозлившись на весь свет, сметает со стола тарелку с кашей. Фигурки разлетелись во все стороны, подпрыгивая на полу.

– Да, – более спокойно произнес он. – Я тебя не люблю. Мы с тобой всего лишь друзья. Это просто…

– Из-за Райана? – краснея от напряжения, прошептала Катра. Феррис ответил не сразу. Он долго стоял понурившись, опираясь рукой на пустой шахматный стол.

– Феррис…

– Не важно! – Он снова повернулся, судорожно стиснув руки, с искаженным от гнева лицом. – То есть я понимал… я понимал, что он никогда меня не… Ну, словом, я считал его своим другом. Настоящим другом. И когда мне показалось, что он тебе не нравится, я был только рад. Но теперь я узнаю, что ты… что вы оба…

– Меньше всего мы хотели причинить боль тебе, Феррис.

Он небрежно отмахнулся и сел на край кровати.

– Лучше вообще об этом не говорить. Я понимаю, что дал волю воображению. Давай забудем обо всем. Ну или хотя бы о том, о чем можно забыть.

Катра, задумчиво хмуря брови, села на кровать рядом с ним. Она не знала, что еще можно сказать.

– Это может сыграть нам на пользу, – вдруг заявил Феррис.

Катра подняла на него удивленный взгляд. Он горько рассмеялся и провел рукой по лицу, как будто избавляясь и от слез, и от гнева.

– Ты же хотела детей!

Катра потупилась, нервно теребя оборки на платье.

– Послушай, Катра, я не шучу. – Она почувствовала, что Феррис повернулся и в упор смотрит на нее. – И я рад, что ты беременна, потому что, честно говоря, я в этом деле тебе не помощник. Так или иначе мне нужен наследник. Когда ты сказала мне в то утро, что мы были близки, пожалуй, мне слишком захотелось тебе верить. Но что-то все равно не давало мне покоя, хотя я не пытался ничего выяснять. Но я никогда в жизни… я ведь уже говорил тебе… я никогда в жизни не был близок с женщиной. Я пытался пару раз и убедился, что просто на это не способен. Вот почему я не так уж удивлен, услышав от тебя правду.

– Мне была глубоко противна эта ложь, – призналась Катра. – Я возненавидела себя, когда осознала, что способна на такую низость.

– Ну, по сравнению с тем, как поступил твой отец, тебя можно считать образцом порядочности!

Катра подняла на него удивленный взгляд и поразилась еще больше: на его губах промелькнула слабая улыбка. Она просияла в ответ, чувствуя, как с души свалился тяжелый камень.

– Да, пожалуй, ты прав. – Она снова стала серьезной и добавила: – Но я обещаю тебе, Феррис, что отныне и впредь никогда не буду тебе лгать. Никогда!

– Я и так это знаю. И если уж на то пошло, то и я лгал тебе, Кэт. Я столько лет притворялся нежно влюбленным в расчете на то, что когда-нибудь мы поженимся и мне не придется искать другую женщину, с которой можно было бы заключить такую странную сделку. Понимаешь, я ведь уже тогда знал, что мужа из меня не получится.

– Это совсем другое, – покачала она головой.

– А вот я так не думаю, – у Ферриса вырвался долгий вздох, – но как бы там ни было, теперь мы с тобой в одной лодке. И если мы будем держаться дружно, никто не сумеет раскрыть нашу тайну!

– Это верно, – с упавшим сердцем пробормотала Катра. – Наша тайна уйдет с нами в могилу – если повезет.

Близился час обеда. Катра не удивилась, когда услышала стук в дверь. Она знала, что это явился ее отец, и не спешила отвечать. Ему пришлось торчать под дверью довольно долго, прежде чем она соизволила открыть.

Перед ней стоял отец – подтянутый, статный, в элегантном вечернем костюме. На его лице застыло выражение тревожной радости.

Привычные инстинкты приказывали Катре кинуться к нему на грудь, чтобы почувствовать на себе знакомые сильные руки, чтобы услышать, как он зовет ее Кэтрин. Чтобы он в один миг разрешил все ее сомнения, как делал это всегда вплоть до того рокового дня, когда, ни минуты не колеблясь, разбил вдребезги ее жизнь. Ах, как ей хотелось, чтобы все было по-прежнему!

Но сегодня перед ней стоял всего лишь обычный мужчина, мужчина, одураченный на старости лет, готовый жениться на девчонке на двадцать пять лет моложе себя. Запоздалая попытка догнать ушедшую юность выглядела унизительной, а желание по-прежнему распоряжаться жизнью своей дочери – самонадеянным и глупым. Отец, всю жизнь казавшийся Катре кем-то вроде полубога, сам разрушил свой пьедестал.

– Ты напрасно надеешься на то, что сумеешь оправдаться передо мной, – холодно процедила она.

На его лице проступила такая беспомощная растерянность, что у Катры невольно заныло сердце.

– Полно, Кэтрин, не надо так упрямиться! Что нам мешает спокойно поговорить? Неужели ты не желаешь мне счастья?

– Ты можешь говорить хоть всю ночь, но это все равно не оправдает твой обман! – Она неохотно отступила, позволяя ему войти.

Судя по всему, столь оскорбительный прием стал для Теодора неожиданностью.

– Успокойся и сядь, Кэтрин, – сказал он. – Я все тебе объясню.

– Я не собираюсь здесь рассиживаться. – Катра гордо вздернула голову. – Не думаю, что тебе действительно есть что сказать!

– Вот как? Значит, ты заранее решила не слушать никаких доводов?

– А как обошелся со мной ты? Если сейчас я не выказываю той радости, которую ты демонстрировал на моей свадьбе, то не потому ли, что мне не хватило изобретательности разрушить твое счастье так, как ты разрушил мое?

Вот теперь он все понял.

– Ты объяснилась с Сент-Джеймсом.

Катра не снизошла до ответа. Она молча смотрела на отца.

– Не сомневаюсь, что ему удалось заслужить полное прощение, – сурово промолвил мистер Мередит, скрестив руки на груди.

– И черта с два этого добьешься ты! – Она тоже гордо скрестила на груди руки.

– Кэтрин, – он не выдержал убийственного взгляда дочери и потупился, – я сделал так, как считал лучшим для тебя. И я по-прежнему верю в то, что поступил правильно. А ты в отличие от меня больше не веришь в его вину в той истории с Фэрчайлдами?

– Я верю в то, что он замешан в этой истории. А что до его вины – да, она для меня под большим вопросом.

Мистер Мередит неловко прокашлялся и сказал:

– Не понимаю, какая может быть разница между ролью и виной…

– Еще бы тебе понять! Ты всегда любил судить за других! – Она сверлила отца яростным взором. – Ты и за меня все рассудил, не постеснялся! А заодно и за Ферриса! Скажи, ты сделал это нарочно, чтобы избавиться от меня?

– Я сделал так, как считал лучшим для тебя. Я был уверен и верю до сих пор в то, что Феррис – самая подходящая для тебя партия! И со временем ты поймешь, что это так.

Катра сморгнула слезы, повисшие на ресницах.

– С чего ты взял, будто знаешь, – она сделала паузу, чтобы выделить последнее слово, – что такое семейная жизнь? За то время, пока ты был женат на моей матери, вы ни разу даже не поговорили по-человечески! Ничего не скажешь, хорошая партия! Не это ли отбило у тебя охоту жениться на целых восемнадцать лет? Зато теперь… теперь ты передумал. Вероятно, достоинства Мелиссы помогли тебе понять, что для счастья нужна любовь. Могу только порадоваться за то, что ты усвоил этот урок не слишком поздно и еще успеешь спасти себя.

Отец не спускал с Катры глаз, и теперь в его взгляде читалась не растерянность, а грусть.

– Я и представить себе не мог, что мое решение принесет тебе столько горя. В тебе произошли такие перемены, которые трудно было предвидеть.

Катру даже передернуло от его слов. Знал бы он, до какой степени она изменилась на самом деле!

– Ты понятия не имеешь о том, во что я превратилась, – глухо промолвила она.

Отец двинулся было к ней, желая утешить, но она выпрямилась и обожгла его таким взглядом, что мистер Мередит застыл на полпути.

– Передай Мелиссе, – сказала Катра, – что я не держу на нее зла. Но я не желаю видеть тебя, видеть вас обоих. Никогда. – Едва преодолевая судорогу, сдавившую ей горло, она с трудом закончила: – Не понимаю, как вы могли вообразить, что я буду рада видеть вас счастливыми после того, как меня обманули и сделали несчастной.

– Если ты нас осудишь, мы не сумеем об этом позабыть и обрести счастье, – грустно произнес отец. – Я понимаю, отчего ты сердишься на меня, Катра. Ты полагаешь, что я отнял у тебя того единственного, кого ты могла бы полюбить, но ведь это не так. Я говорил тебе, что любил твою маму, и это чистая правда. Но женились мы с ней не по любви. Честно говоря, я почти не знал ее, когда стоял перед алтарем. Но я научился ее любить, как ты наверняка научишься любить Ферриса.

– Послушай, если я не научилась любить его за столько лет нашей дружбы, с какой стати я научусь делать это теперь?

– С такой, что ты познаешь его с иной стороны, – заявил отец с неподражаемым апломбом. – И кое-что ты наверняка уже испытала.

Катра могла не сомневаться, что отец неверно истолкует густой румянец, проступивший у нее на щеках. Но даже теперь она не скажет ему всей правды. Эта тайна принадлежит им с Феррисом, и она больше не допустит бесчестных поступков.

– Кое в чем ты права, Кэтрин, – все более уверенно продолжал отец. – Я действительно женюсь на Мелиссе по любви. Но это не значит, что она в чем-то виновата перед тобой. Ведь ты всю жизнь любила ее и считала близкой подругой. Представь себе, с какой дилеммой я столкнулся, когда ты предложила мне Райана Сент-Джеймса в качестве жениха для единственной дочери. Человека с порочной репутацией, бесчестного охотника за приданым. Не думаю, что ты не поймешь моих мотивов.

– Тебя всегда больше интересовал фасад, чем содержимое! – заметила Катра, прежде всего имея в виду Ферриса. – Но твои мотивы меня не волнуют. Ты только и делаешь, что твердишь о них. Лучше объясни мне одну простую вещь: как тебе хватило совести обмануть меня? Как у тебя повернулся язык уверять меня в том, что Райан меня не любит и никогда не любил, хотя он не побоялся скандала и лично явился к тебе просить моей руки? Как ты позволил мне выйти за Ферриса, когда знал, что наши чувства с Райаном не выдумка? Ну же, отвечай, как ты решился на такую подлость?

Она шумно вздохнула, стараясь совладать с бушевавшими в груди чувствами.

– Потому что он тебя недостоин! – чуть ли не выкрикнул Теодор Мередит. – Он и сейчас тебе не пара! Он развратник и игрок, он изувечил бы твою жизнь точно так же, как сделал это с той девицей Фэрчайлд! Он мог наплести тебе в свое оправдание что угодно! Ничего нет проще, чем одурачить влюбленную бабу! – Покраснев от возмущения, Теодор с силой провел рукой по лбу.

У Катры на языке вертелся миллион возражений, но она предпочла промолчать. Отец непременно примется спорить, но разве что-то изменится, даже если она докажет свою правоту? Катра уселась на стул с прямой спинкой, стоявший перед туалетным столиком, и сказала:

– Думай как тебе угодно. Я поверила ему тогда и верю сейчас. Это не он, а ты утратил в моих глазах свое достоинство. Понимаешь, за все это время мне ни разу не пришлось уличить его в лжи. А твоя ложь даже не требует доказательств.

– Если я и солгал то исключительно с благой целью. Я хотел обеспечить тебе ту жизнь, которой ты достойна!

– Да будет тебе известно, папа, что благими намерениями вымощена дорога в ад! – устало улыбнулась Катра.

– Ничего не понимаю. – Он ошарашено потряс головой. – Я поступил как любой отец, пожелавший защитить свою дочь от алчного прощелыги. И вот что я получил взамен! Нет, с меня довольно, я больше не намерен торчать здесь и пожинать плоды твоей неблагодарности! – Он повернулся к двери.

– Так вот, значит, как принято поступать у отцов? – вскричала Катра. – Попирать мои чувства, воровать мои письма, поливать меня грязью перед человеком, просившим моей руки, заставлять несчастного слугу врать мне о Райане – и за все это я должна быть тебе благодарна?!

– Я считал, что в моем доме мои приказы должны выполняться, – надменно заявил мистер Мередит. – Ты нарушила мой приказ, когда решила написать это письмо. А теперь приведи себя в порядок и спускайся к гостям. Твоя подруга Мелисса уже заждалась.

– Нет. – Катра вскочила, гордо встряхнув головой. – Ты больше не волен мне приказывать! Теперь я знаю, какой ты человек, и не могу относиться с уважением ни к тебе, ни к твоим приказам! Я вообще не появлюсь на этом обеде. Я не желаю видеть вас ни сегодня, ни впредь. Извинись за меня перед Мелиссой. Но ты мне больше не отец.

– Кэтрин…

– Вон отсюда! – Она показала рукой на дверь.

– Хватит дурить!

– Вон отсюда! – Она шагнула вперед, не спуская с отца убийственного взора.

Минуту они мерялись взглядами. Отец не выдержал первым: повернулся и вышел.