Татуировка цвета страсти

Пролог

Прощеный вторник

Все вокруг танцевали и прекрасно проводили время. Кроме Эммы. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Эмма Демпси давным-давно разучилась веселиться.

После последнего расставания она начала задумываться – может, с ней что-то не так? Ее бывший парень Дэвид сказал, что она одинаково скучная и в постели, и за ее пределами. Она неосторожно рассказала об этом своей подруге по студенческому братству Харпер Дрейк – и в мгновение ока оказалась на вечеринке по случаю Марди Гра в модном квартале Трайбека.

Она честно пыталась. Надела красивую маску в виде бабочки и узкую юбку, но все равно продолжала чувствовать себя не в своей тарелке. Возможно, стоит просто вызвать такси и поехать домой, чтобы не портить Харпер веселье. Тут ее взгляд упал на текила-бар, оборудованный на кухонной стойке неподалеку от нее.

Эмма поняла, что у нее есть два варианта. Пойти домой и в возрасте двадцати семи лет присоединиться к местному обществу синих чулков – либо взять быка за рога и в кои-то веки действительно повеселиться.

Чувствуя внезапный прилив смелости, она отставила тарелку и двинулась вдоль стойки. Здесь были маленькие картонные стаканы, дольки лайма, солонка и несколько бутылок текилы. Она приготовила шот и заколебалась, зная, что, если она это сделает, пути назад не будет.

«Быть с тобой – это как встречаться с собственной бабушкой», – вдруг вспомнила она слова Дэвида.

Больше не сомневаясь, Эмма слизнула соль, выпила текилу и яростно высосала ломтик лайма, чтобы перебить вкус напитка. Текила обожгла ей горло и раскатилась по желудку, и Эмма вздрогнула всем телом – пиво никогда не производило подобного эффекта.

На вкус напиток был абсолютно отвратительным, но уже через секунды Эмма почувствовала изменения. Словно бы ее спина вдруг стала по-кошачьи гибкой. И это было вовсе не плохо. С удовлетворенной улыбкой Эмма принялась наливать себе еще порцию, и вдруг в кухонную зону вошел кто-то другой. Быстрый взгляд в ту сторону подтвердил худшие предположения.

– Привет, красотка, – произнес малоприятный тип в маске Бэтмена, облокачиваясь на стойку с другой стороны.

Комплимент не выглядел искренним, учитывая, что семьдесят пять процентов ее лица было закрыто изысканно украшенной праздничной маской. Эмма вздохнула и опрокинула второй шот текилы без соли и лайма. Ей это было нужно. Она принялась наливать себе третий, игнорируя неожиданного компаньона.

– Не хочешь ли потанцевать? Я знаю пару трюков.

– Извините, я не танцую.

Бэтмен нахмурился:

– Тогда, может, сбежим с этой вечеринки в какое-нибудь тихое темное место, чтобы… поговорить?

Эмма вздрогнула. Находиться с ним наедине уже было достаточно неприятно, а перспектива оказаться где-то еще попросту ужасала.

– Нет, я пришла сюда не одна. Извините.

Бэтмен выпрямился; его поза выражала агрессию, которую скрывала его маска.

– А с кем?

Она было собиралась ответить, но тут кто-то подошел сзади и положил теплые тяжелые ладони ей на плечи. Он наклонился и поцеловал ее в щеку, и Бэтмен сделал шаг назад.

Глубокий мужской голос произнес где-то рядом с ее ухом:

– Привет, милая. Прости, что задержался.

Эмма почувствовала почти непреодолимое желание отстраниться – еще один совершенно нежелательный компаньон! Но его ладони у нее на плечах явно намекали, чтобы она подыграла. Он не собирался к ней приставать, он просто хотел отогнать Бэтмена. Эмма с облегчением обернулась.

Ничего себе! Он был выше, чем она ожидала, – но нельзя было выдавать удивления, чтобы Бэтмен купился и наконец отстал. Она встала на носочки и поцеловала незнакомца в губы – которые только и виднелись из-под зеленой с золотом венецианской маски.

Но в момент, когда их губы встретились, наигранный приветственный поцелуй превратился во что-то другое. Ее словно пронзило током, и она могла бы даже упасть, но он твердо, хотя и мягко, придерживал ее за руки. Она вдруг растворилась в исходившем от него запахе мыла и пряного одеколона, мягкости его губ и жаре, который излучала его кожа. Должно быть, это эффект текилы; неудивительно, что люди в состоянии опьянения попадают в разного рода неприятности!

Немного придя в себя, она слегка подалась назад, разрывая контакт, но он не отпускал ее. Потом наклонился к ней, вдыхая запах ее волос, и прошептал:

– Он ушел, но наблюдает за нами с другого конца комнаты. Продолжайте, если не хотите его возвращения.

Эмма кивнула и отодвинулась, а потом потянулась и довольно интимным жестом стерла с губ незнакомца остатки помады. Она была уверена, что это выглядит убедительно. Но теперь, не прижимаясь к нему, она могла лучше его рассмотреть. Маска скрывала большую часть его лица, так что все, что она смогла увидеть, – его высокий рост и широкие плечи, плотно сидящие джинсы и обаятельная широкая улыбка.

– Мы пьем текилу? – осведомился незнакомец.

– Я пила, но думаю, мне уже хватит.

Эмма достаточно выпила, чтобы убедительно изобразить роман с незнакомым человеком, но продолжать не стоило, чтобы не влипнуть в неприятности.

– Ты что, сдаешься?

Он налил себе шот, а затем лукаво улыбнулся, наклонился вперед и лизнул клочок обнаженной кожи на ее декольте. Эмма шумно вздохнула от неожиданности и задержала дыхание. Она потеряла дар речи. Ее мозг твердил ей, что нужно отступить прочь, остановить его, но она не могла пошевелиться.

Он заколебался, держа в руке солонку. Его темно-синие глаза смотрели на нее, ожидая разрешения. Это ведь было именно то, за чем она пришла, даже не зная об этом. Ведь бабушки не позволяют незнакомцам слизывать соль с собственного тела. Но она все еще не могла выговорить ни слова. Поэтому просто отклонилась назад, позволяя ему насыпать немного соли на верхнюю часть ее груди и аккуратно положить ей в губы ломтик лайма.

Он подошел ближе, держа в руке картонный стаканчик. Все ее тело задрожало от ожидания, когда его горячее дыхание обожгло ее кожу. Он очень медленно слизнул соль, каждую гранулу – ясно, что с другого конца комнаты Бэтмен не мог бы этого разглядеть. Когда он наконец опрокинул рюмку и одним глотком проглотил текилу, она наконец смогла выдохнуть воздух, который до этого удерживала в легких. Он поставил стаканчик на стол.

Эмма напряглась, не зная, как поступить, кроме как неподвижно замереть, когда его рука скользнула по ее шее и он приподнял ее подбородок немного вверх. Он наклонил голову, и его губы на мгновение коснулись ее, прежде чем он вгрызся в кусочек лайма, высасывая сок. Кислая терпкая струйка полилась ей в рот, а потом незнакомец зубами вынул из ее губ кожуру.

Затем он отступил, и Эмма тоже. Все остатки самообладания ушли на то, чтобы не застонать, когда он прикоснулся к ней на этот раз. Все, что ей остается, – это немедленно сбежать, пока она еще хоть как-то может себя контролировать, хотя наверняка ее лицо сейчас залито краской от смущения и неожиданно нахлынувшего сексуального возбуждения.

Ее рука машинально поднялась к лицу – и наткнулась на шершавую, покрытую блестками поверхность маски. Она совсем забыла, что он не может видеть ее лицо. Даже если она красная как рак, он об этом не узнает. Сегодня она – таинственная незнакомка. Каким-то образом это осознание сделало ее смелее, она поборола первоначальное желание убежать и осталась на своем месте.

Он взял в руки наполненный для нее бумажный стаканчик и молчаливым, но вызывающим жестом предложил ей.

– Он ушел, – сказала Эмма, давая незнакомцу возможность выйти из игры.

– Я знаю, – ответил он и передал ей солонку.

На нем была черная рубашка с длинными рукавами, так что единственной незакрытой частью оставалась его шея. Эмме пришлось встать на носочки даже несмотря на то, что она была на каблуках. Она наклонилась и нарисовала влажную дорожку от углубления на шее до кадыка – где языком ощутила небольшую щетину, которая уже успела отрасти со времени утреннего бритья. Она почувствовала, как его пульс учащается. В этот раз она более отчетливо ощутила его запах: немного соли и мускус. Она не удержалась от соблазна вдохнуть его чуть глубже и запомнить – ее реакция на этот запах была почти животной, она ощущала, как все ее внутренности сворачиваются от растущего желания.

– Держи. – Он передал ей соль, когда Эмма отстранилась, чтобы ее найти. Он опустился на колени и посмотрел на нее снизу вверх своими синими глазами, держа при этом руки у нее на бедрах.

Его лицо, как и у нее, было почти полностью скрыто маской, так что Эмма не могла прочитать выражение. Но его пристальный взгляд словно бы торопил ее, а когда он встал на колени, это выглядело так, как будто он ей поклоняется. Эмме это понравилось.

Она насыпала соли на его горло и положила кусочек лайма ему в губы. Затем, нервно сжимая стаканчик с текилой, она снова наклонилась, чтобы слизнуть соленую дорожку. Она чувствовала, как его горло дрожит от низкого стона. Отстранившись, она быстро опрокинула текилу и обхватила ладонями его лицо. Но только она собиралась вгрызться в ломтик лайма, как он быстро выплюнул его, и их губы встретились. Эмма словно ощутила удар тока.

Но она не отстранилась. Раньше она бы поступила именно так, но в этой маске она словно была кем-то другим.

По сравнению с первым второй поцелуй просто выбил у нее землю из-под ног. Его пальцы вцепились в ее бедра, притягивая ее ближе к нему. Она растворялась в поцелуе и тоже медленно опускалась на колени, пока оба они не оказались на полу. Стол заслонял их ото всех остальных гостей, которые были всего-навсего в паре метров. Она обвила его шею руками, в то время как он аккуратно и изучающе касался ее языком.

Это было восхитительно бесстыдным. В этот момент Эмма желала этого поцелуя больше чем чего-либо еще в своей жизни.

И ровно в тот момент, когда Эмме начало казаться, что этот поцелуй никогда не закончится, они оторвались друг от друга. Она чувствовала кожей его горячее частое дыхание, когда он прижался щекой к ее щеке и они сидели вместе, приходя в сознание. Их руки были все еще обвиты вокруг тел друг друга, и никто не спешил размыкать объятия. Его страсть одновременно и пугала, и восхищала ее – но она решила ответить равной страстью.

– Пойдем со мной, – прошептал он, встал и подал ей руку.

Эмма не была глупа. Она прекрасно понимала, что́ именно он предлагает, и каждая клеточка ее тела кричала, что она должна принять его предложение. Она никогда, никогда в жизни не совершала ничего подобного. Но в этом человеке было нечто необычное, что усиливало ее страсть.

И она пошла.