Тайна черного леса

1

Неудачница, которой «сказочно повезло» – так бы я могла описать себя. Я была всего лишь девчонкой из полунищей неполной семьи, из которой отца погнали за беспробудное пьянство. У меня всегда было все необходимое, но не более того. Так что звезд с неба не хватала. И даже в академию некромантии пришлось поступать провинциальную, а не в столичную, потому что моего таланта хватало на бесплатное обучение.

Тем вечером я готовилась к вступительному испытанию: надевала спортивный костюм, туго шнуровала свои лучшие разношенные кроссовки с недавно обновленной водо- и грязезащитой. В поясной сумке с расширенным пространством походный плащ, резиновые сапоги, разрешенный сухпаек. Мама работала штатным некромантом-ревизором, постоянно разъезжала по командировкам с проверками, так что вся информация про безопасность у меня была из первых рук.

На столе лежала записка с коробочкой. Мне не хватало мужества, чтобы открыть ее, хотя я прекрасно знала, что внутри нее. Там бабушкин комплект некромантских амулетов. В записке мама советовала использовать их на испытании. Она понимала, что времена изменились, ничего бесплатного больше нет. Если провалю испытание, то в академию не попаду никогда. Она училась бесплатно в столице, как и бабушка – брали по таланту и испытанию. А в наше время нужно платить, а потом уже все остальное…

С бабушкиным комплектом я много тренировалась и знала, что моих навыков недостаточно для его использования. Но и мама права – у меня только один шанс. Обучение слишком дорогое. Мы не потянем. А без него я смогу зарабатывать в лучшем случае половину от маминой зарплаты, что совсем уж нищенское существование.

Оставалось совсем немного до выхода из дома, чтобы не опоздать на маршрутный дилижанс до академии. С мамой мы жили в небольшой однокомнатной квартире на краю основной черты города, и до академии ехать полтора часа, не меньше.

Закрыв глаза, я решилась. Открыла коробочку с круглыми гвоздиками без камней и заменила им свои серьги-амулеты. Мама не просто так заставила меня пробить по три дырки в ушах, хотя на моем уровне навыков хватало пока одной пары. Мне оставалось только недоумевать, как бабушкин комплект без драгоценных камней был лучше, чем такие же тройные комплекты с камнями. Раньше ювелиры были честнее и не разбавляли металл?

Распустив волосы, чтобы отсутствие камней и наличие комплекта из трех пар серег-амулетов не бросалось в глаза, я проверила наличие резинок в поясной сумке (длинные волосы принято собирать по правилам безопасности) и всех вещей, которые планировала взять с собой, и вылетела за дверь, не забыв запереть ее за собой.

Пока ехала в дилижансе, тряслась на нервах. Всю дорогу менялись пассажиры, но я не заметила никого, кто мог бы быть поход на абитуриента, как и я. Мама рассказала, какими были вступительные испытания у нее и бабушки в столичной академии, и я заранее страшилась, что могли придумать в провинции, чтобы «быть круче».

В полубеспамятстве я добралась до академии и только около черной, стремящейся ввысь ограды очнулась, придя в себя. Талантливым абитуриентам дается одна попытка на бесплатное обучение. Вторая и последующие попытки только на платное. Я должна взять себя в руки. Я же столько тренировалась. Я обязательно пройду! Не могу опозорить маму и бабушку!

Ступив на территорию академии, я была уверена в себе и своих силах. Внутренне я изменилась до неузнаваемости в отличии от той меня, которая ехала в дилижансе. Мама верит в меня! Я верю в себя! Я справлюсь!

– Эй, красноволосая! – крикнул кто-то мне в спину. Я сразу поняла, что мне, потому что мой крашенный цвет волос был не в моде в последние лет пять так точно. К тому же я была единственная, кто не собрал волосы даже в хвост, поэтому я обернулась. – Абитуриентка? Хотя чего это я спрашиваю? Только глупенькие абитуриентки приходят нечесанными.

Я не сразу поняла, что он надо мной издевался. Понятия не имею, чего он хотел добиться, но я его запомнила. Блондин с ярко подведенными черными тенями глазами мало выделялся из толпы других таких ж. с хайповой трендовой внешностью.

– Ладно, не кипятись, – отступил он. – Всю абитуру собирают на плацу. Сама посмотри, ректор уже там. Через двадцать минут начинаем. А волосы лучше прибери.

– Я знаю. Безопасность. – Хмыкнула я. – К началу испытания соберу.

Старшекурсник пожал плечами и кинулся вылавливать очередного абитуриента, идущего не в ту сторону. Нам ведь сказали собираться у административного корпуса, а в той стороне никого не было. Зато у меня было время, и я проверила слова старшекурсника. Он не соврал: абитуриентов действительно собирали на плацу.

Я чувствовала себя настоящей бунтаркой, потому как на плацу не было никого с распущенными волосами. Длинные прически также были не в чести у некромантов, а редкие косы были туго заплетены и засунуты под воротник.

Время пролетело незаметно, и перед нами выступил ректор – мужчина немногим более сорока лет. Закон гласил, что в боевых и некромантских академиях нельзя иметь в штате небоеспособных преподавателей. То есть все небоеспособные и особо опытные преподаватели были приходящими лекторами.

– …проведете одну ночь…. – услышала я и в шоке уставилась на ректора. Как это одну ночь? Испытание бабушки длилось более двух недель. У мамы – десять дней. Знай я заранее, ни за что на свете не стала бы утрамбовывать в поясную безразмерную сумку всю мою тренировочную экипировку (разрешенную к применению на испытании).

2

– Ты разве не знаешь как? – потеряно спросила она у Ноя, и ее просящий взгляд переметнулся на меня.

– Понятия не имею, – я пожала плечами. – Ной правильно сказал, это дело артефактора. В моей семье нет никого кроме некромантов. Мама, отец, бабушки и дедушки по обе стороны и их родители… все некроманты.

Чистота силы в роду – частое явление в отличие от «общих сил», которые вроде бы как самые элементарные, не имеющие природной специализации, и в то же время крайне редкие. Если у тебя общая магия, нейтральная, то тебе открыт путь в артефакторику и другие прибыльные профессии. Даже с маленьким талантом можно стать востребованным специалистом.

– Я предлагаю набраться сил и завершить упокоение. Возможно тогда мы получим подсказку, как поступить дальше.

– Мой брат умер! – взбесился парень, которого я подсчитала просто другом погибшего, приехавшим из того же города. Ошиблась немного, ведь они совсем не похожи. – А ты предлагаешь искать подсказки?!

– А ты предлагаешь дождаться, пока имитаторы напитаются силой проклятой земли, сломают наши оковы и убьют нас всех? – Такие слова ошарашили всех. – Мы не можем уйти, оставив за спиной имитаторов. Вы сами видели… точнее НЕ ВИДЕЛИ, как быстро они двигаются. Кто из вас кроме меня способен увидеть их движение? Алев? Алев! – Ной обернулся ко мне. – Ты видела?

– Нет, – я покачала головой, сожалея и признаваясь. – Я начала практиковаться с талисманами второго уровня только три с половиной месяца назад. Я не видела, ни их… ни тебя.

– Нам конец! – взмахнул руками Ной и заткнулся.

Солнце поднималось на горизонте, раскрашивая темный ночной лес в очень темные цвета. Я не хотела верить своим глазам, но я видела сосны черного цвета! Черного! Солнечного света становилось все больше и больше, и деревья становились все чернее и чернее. Это замечала не только я. Игнорировать факты смысла больше не было.

Тихонечко приблизившись к Ною, я спросила.

– Что ты высматривал в небе недавно?

– Барьер, – коротко ответил он. – В метрах пятидесяти над нами происходит неестественное преломление света и… я уверен, это сотканный магией света барьер.

Мы пристально смотрели глаза в глаза и не могли перевести взгляда. Все вокруг за исключением неба было черным – сосновые иголки, шишки, стволы, ветки, кустарники и даже трава. Если снова увидеть то, что было вокруг, можно было сойти с ума. В голове не укладывалось, как это возможно. Как во время вступительного испытания нас могли забросить…

... В ЧЕРНЫЙ ЛЕС!!!

Выжившие уселись вокруг потухшего костра. Ной схватил меня за запястье, не позволяя вывернуться, и усадил рядом с собой. Судя по всему внутри него шла ожесточенная борьба со страхом. Он хорошо осознавал, что он сильнейший из нас. И не менее хорошо понимал, что нынешняя угроза ему не по рукам. Его сдерживаемый страх прорывался через мелкую моторику и то, как жестко он сжимал мое запястье. Не сломал бы.

Я положила голову на его плечо, и от шока он расслабил руки. Я словила момент и спасла свою руку из жесткого захвата и отлипла от парня, убаюкивая пострадавшую руку.

– Прости. Я переволновался, – прошептал Ной. – Не могу поверить, что академия в состоянии имитировать Черный Лес и то, как он ощущается. Я не чувствую иллюзии или какой-нибудь другой магии обмана.

– Если среди сотрудников академии появились преступники, то нас действительно могли отправить . Черный Лес. На опыты. Прошлогоднего эксперимента в Шарконских землях явно было мало для отработки имитаторов. Большинство нежити активно ночью и бесполезно днем. На этом строится тактика некромантских охот. Маму стали часто вызывать в столицу из-за этого. Имитаторы, активные днем и не отличимые от простых людей ночью, считаются серьезной угрозой. Мама даже на вступительное испытание не смогла ко мне прийти, потому что ее снова в столицу вызвали.

– Попробуй вспомнить еще что-нибудь, что произошло в прошлом году в Шарконских землях, – попросил Ной. – Так, как вышло с дневной активностью имитаторов. Нам сейчас нужна вся информация о них.

– Какая теперь разница, если нас бросили в Черный Лес?! – взбесилась девчонка, которая была на подхвате у Люмине. Притом сама Люмине сидела ниже травы, тише воды. – Даже если мы попытаемся выйти, то нас убьет магия света! Она не различает, кто перед ней!

– Я попробую, – сказала я Ною, игнорируя выступление все еще бывшей для меня безымянной девчонки.

– Если считаешь, что у нас никаких шансов, то передай свои талисманы в пакетик мертвеца, – беспардонно жестко приказал Ной. – Это всех касается. Кто не сдаст, будет сражаться вместе со мной и Алев.

– Я с вами, – пискнула Люмине чуть ли не плача. – Я не хочу умирать. Если есть мизерный шанс выбраться отсюда живыми, я буду цепляться за него до конца.

– Это магия обмана! – крайне уверенно заявила подружка Люмине. Я засомневалась, есть ли в ее голове мозг. Если бы это было представление, то никто бы не умер. Талисманы, снятые с тела убитого имитаторами парня, были настоящими. «Пакетик мертвеца», как его назвал Ной, характерно изменил свой оттенок, обозначив успешное подавление свойств талисманов.

Зато абитуриенты повеселели, когда как мы с Ноем не были в той же степени доверчивы и позитивны. Я – потому что видела зло собственными глазами в маминых командировках, когда она брала меня с собой. Ной… значит ему тоже приходилось сталкиваться с настоящим злом. Значит мы были другими и с другим опытом. Нормальные школьники не должны иметь такого опыта, как у меня или у него. Потом как-нибудь спрошу, что с ним случилось.

3

Меня ударило вспышкой, физической болью отразившейся где-то в затылке. Я закашляла кровью и осознала себя лежащей на холодном камне, а не на земле. Это плац в академии некромантии? С трудом чуть приподнявшись на руках, я с ужасом смотрела на лежащих замертво абитуриентов с выжженными каналами. Их тела были покрыты язвами и кровью.

Бабушка ведь обещала спасти Ноя и Люмине! Внутри я билась в истерике, выпуская из глаз слезы, но двигаться практически не могла. Мои каналы после обратного перемещения расплавлены, но я все еще могла перегонять по ним магию из собственного резерва и даже поглощать из окружающей среды. Я скоро восстановлюсь.

Ной закряхтел, и не знаю каким чудом я смогла перевернуться. Ной жив! Не заплетенные волосы мешали обзору, но я слышала его рваное дыхание. Его тело содрогалось, но я не была уверена, что он находился в сознании. Если то, как прожгло меня, означало «моя кровь тебя защитит», то каково было Ною?

Под его ногой поперек лежала Люмине и не шевелилась. Это явно было плохим знаком. Надо доползти до них. Надо помочь хотя бы им, кто выжил. Надо... Я не могла расписаться в собственной бесполезности. Я должна!

Меня подхватили за руки и подняли двое незнакомых мужчин. Я услышала голоса незнакомых мужчин и женщин со знаками отличия боевых магов на одежде.

– Абитуриентка, слышишь меня? Стоять можешь?

– Да. Нет. – Кратко отвечала я, растягивая звуки. Горло тоже высохло, и я хрипела.

– Отлично. Жить будет. Целителей вызвали?! – гаркнул куда-то в сторону один из мужчин. Он командир отряда, наверное.

– Но-й, Лю-ми... – я посмотрела в их сторону. Ими уже занимались другие.

Мужчина, который говорил со мной, поднял меня на руки и передал второму, наказав срочно выводить из телепортационной печати. Очень скоро меня уложили на белую койку в лазарете. На соседние койки положили Ноя и Люмине и ушли, и больше не приходили. Я плакала от безысходности, хотя воды в моем теле на слезы уже не оставалось. Осознание, что боевики больше никого не принесут, убивало меня. Разве не было способа спасти всех?

Ной и Люмине не приходили в себя, и я начинала беспокоиться за них. Бабушка предупредила, что они могут не перенести переход и умереть. Но ведь Ной!.. его тело двигалось... дергалось... не важно. Он ведь жив! Люмине вовсе не показывает никаких признаков жизни.

Дверь вынесли с грохотом, и на меня накинулась мама. Она трогала меня везде, куда могла дотянуться, убеждаясь, что я жива. Сколько ужаса она перенесла, беспокоясь за меня!

– Что? Где? Алев... – очухавшись, она достала из своей поясной сумки флягу с водой и напоила меня. – Алев?

– Бабушка, – тихо прошептала я, – спасла меня. Нас. Троих.

В лазарет ворвался ректор, и я замолчала. Он не должен был узнать о бабушке и Черном Лесе, а мама поняла все без подробных объяснений. Она рухнула как подкошенная на пол и разревелась, потеряв всякое достоинство. Я никогда не видела маму такой и не смела ничего даже подумать. Я бы сама умерла из-за страха за нее, пропади она без вести.

За ректором влетела его свита и экзаменаторы. Я уже знала, что нас выжило трое, а в сознание пришла только я одна. Мама была в полном неадеквате, и меня хотели допросить и попытались увести ее. Так мама долбанула их мощным заклинанием, которое я не смогла опознать. Благо ректор выставил щит вовремя, и мамино заклинание рассеялось, никому не причинив вреда.

– Почему больше никого не принесли? – тихонечко спросила я у ректора, заранее зная ответ. Но я все равно спросила. Надеялась на чудо?

– Только вы трое выжили, – признался ректор.

Он явно был в не меньшем шоке, чем я поначалу. Я чувствовала, что он здесь не причем, хотя разбиралась в людях я отвратительно. Я же ошиблась в Ное и Люмине, раз они согласились с бабушкой пожертвовать десятком людей ради своего спасения. Или она их вынудила? Вроде бы нет. Они сами руководили действиями жертв наравне с бабушкой, захватившей мое тело.

– Алев, пожалуйста, расскажи мне, что произошло? Почему вы не вернулись на рассвете?

И я рассказала все, часто прерываясь на то чтобы попить воды. Все, исключая оговоренное: бабушку, Черный Лес и ложь про неожиданное появление телепортационной печати ровно в полдень. Ректор в отличие от своей свиты знал, кто такие имитаторы, и на их упоминании вздрогнул.

Мама схватила меня за руку, и я попросила ректора помочь ей лечь рядом со мной. Лазаретская койка не то чтобы была очень широкая, просто мы с мамой очень худенькие, так что легко поместились на ней вдвоем. Только тогда, когда ее укрыли покрывалом, и я прижалась к ней, она наконец успокоилась и упала в сон. Я выжгла себе каналы, а она душу.

– Я не знаю, что еще можно сказать вам, простите. Я была с мамой в Шарконских землях, когда были обнаружены имитаторы. Мы подумали, что это и есть ваше испытание, поэтому до самого конца не заподозрили ничего плохого.

– У нас были проблемы со связью до самого рассвета, – задумался ректор. Его свита молчала. – Когда мы обнаружили, что вы не вернулись, отправили людей к месту проведения испытания, а там ни следа вашего появления. Мы вызвали боевиков и вообще кого только можно.

– И ничего? – предположила я.

– Ничего, – кивнул ректор. – Опиши пожалуйста место, куда вы попали.

4

С того знаменательного разговора прошло несколько месяцев, и я полностью восстановилась. Мы с мамой переехали в столицу, и ее было не узнать. Последний месяц летних каникул подходил к концу, мы жили в личных апартаментах дяди Шайна в академии… и я все еще пребывала в глубоком шоке оттого, как круто развернулась моя жизнь.

Моя самая добрая, принципиальная и благопристойная мама стала любовницей богатого мужчины, который был младше нее на четырнадцать лет! Я ненавидела себя за то, что она делала это ради меня… из-за меня спала с нелюбимым мужчиной. Она принесла себя в жертву, и мне духу не хватило отказаться от его финансирования. Мама уже все решила, и мое непослушание сделает только хуже.

Теперь у меня была отдельная просторная комната, новый гардероб, доступ в частную библиотеку и возможность пользоваться академической тренировочной площадкой и полным медобслуживанием, которое мне так нужно после выгорания каналов. Моя ненависть к себе множилась каждый раз, как только я ловила себя на проклятой мысли «мы не можем себе этого позволить».

Деньги стали моим проклятым наваждением и худшим кошмаром. В богатых нарядах мама внешне расцвела, а я не могла не думать, что происходило у нее внутри. Особенно когда дядя Шайн возвращался с работы, и они запирались в его спальне. Меня это сводило с ума.

Первые несколько ночей после переезда сюда я не спала вовсе. Мама быстро просекла, что со мной что-то не так, и ее беспокойство причиняло мне тяжелую физическую боль. Вечером она с большим нехотением оторвалась от меня и ушла к любовнику, а на следующий день я соврала, что волнуюсь из-за переезда и купила снотворного, которое пью на ночь по сей день.

Я научилась врать. Я вру своей матери, чтобы она могла не терзаться, что она врет мне. Как мы докатились до такого? Мама всю жизнь страдала, пытаясь обеспечить меня. Ведь я могла… Я могла сказать бабушке, что хочу стать женой Ноя и тем самым обеспечить нам с мамой безопасное существование, тогда бы бабушка нашла способ обезопасить его переход. Тогда я бы пожертвовала собой вместо мамы.

Ной… он так и не очнулся. Целители говорят, что вот со дня на день, но ничего так и не произошло. Ной все также спал и не собирался просыпаться, хотя результаты множественных диагностик говорили, что он полностью восстановился, и можно приступать к тренировкам.

Я перечитала от корки до корки все бабушкины дневники, но так и не нашла ничего толкового. Все самое важное она держала в своей голове, но умерла слишком рано, чтобы передать свои знания мне. И мама была против. У меня сжималось сердце оттого, как она всеми силами пыталась защитить меня от любого зла. Но бабушка была права – это невозможно.

Закончив приготовления к призыву, я села и провела некоторое время в тишине, успокаивая себя глубоким дыханием. Я всегда считала бабушку нежным одуванчиком, потому что она никогда раньше не открывалась мне с другой, с жесткой и даже жестокой стороны. По желанию матери она тоже защищала меня от правды, но правда настигла меня и больно ударила по мне, по моим новым друзьям… и по маме.

– Ты была права, – сказала я жестко, как только передо мной появился дух моей бабушки. – Я слабая. Духовно. Морально. Эмоционально. Я больше не хочу такой быть. И я принимаю, что другого выхода не было. Я должна была спасать свою жизнь, раз не было другого пути назад, а не думать о других.

– Что произошло?! – вспыхнула бабушка. Ее беспокойство, смешанное с ужасом, охладило меня. – Канна в порядке?

– Мама стала любовницей богатого мужчины, который может обеспечить все наши потребности на высоком уровне, – рассказала я. – Она решила это после моего возвращения из Черного Леса. Она ненавидит себя за то, что не смогла меня защитить. Ненавидит за то, что отказала этому мужчине раньше и отправила меня на вступительное испытание в местную академию, а не в столичную. Ненавидит за то, что я попала в ловушку, хотя могла вообще не появиться на пороге той академии.

– Что сделано, то сделано. Канна приняла решение и не отступится. Тебе не стоит терзаться из-за того, что ты не в силах изменить.

– Я с ума схожу, бабушка! Я больше не могу видеть, как она страдает из-за денег!!!

– Что ты хочешь предпринять, чтобы исправить это?

– Мамин любовник – старший брат Ноя. Того Ноя, который был вместе со мной в Черном Лесу. Он обратил на меня внимание, и я могла бы постараться стать его женой. Тогда мама будет свободна. Статус жены лучше, чем любовницы. И в деньгах мы не потеряем.

– Что тебе мешает выполнить твой план? Или кто мешает? Чем я могу тебе помочь?

– После перехода выжили только мы втроем. Я, Ной и Люмине. Ной все никак не очнется, а Люмине впала в кому. Целители говорят, что Ной полностью восстановился, и они не знают, почему он до сих пор не проснулся. Как можно разбудить его? Я уже перечитала все твои дневники, но ведь ты никогда не записывала ничего запрещенного.

– Почему ты уверена, что только запрещенное поможет разбудить Ноя?

– Потому что его семья баснословно богата, и они перепробовали все законные и даже полузаконные способы.

Бабушка задумалась, а я была рада уже тому, что она не отругала меня и не стала отговаривать от моего мерзкого плана. За свою жизнь мама настрадалась с лихвой, так что я была обязана освободить ее от дальнейшего унижения. За мое будущее она расплатилась с дядей Шайном своим телом и душой, а я могла только безропотно и молчаливо принимать дары, чтобы не причинить ей еще большей боли.

5

Неужели? Я совершенно ничего не заметила, когда мы только-только ступили на землю Черного Леса. Я почувствовала себя как не в своей тарелке, подумала о Черном Лесе, но ничего другого не заподозрила. И вроде бы мои каналы были в порядке.

– В идеале стоило спровоцировать магов Предела на подавление территории. В принципе это сделать просто, но тогда мы не только уничтожим имитаторов, но и душу Ноя.

– Нужно идти ночью, пока они спят! – заявила я.

– А разве не ты говорила, что один из имитаторов подбивал вас на почти запрещенную магию призыва нечисти? – уточнил дядя Шайн. – Значит кто-то управлял им на расстоянии. На сегодняшний день мы не замечали мозговой активности у имитаторов в темное время суток. Но это также не значит, что ночью они безобидны.

– Мы несколько часов бродили по лесу, но так и не нашли никого из нечисти…

– Но это также не значит, что там никого не было. Кто-то, кто в тот момент управлял имитатором, искал любую нечисть Черного Леса. В Темные Времена еще не было создано подразделение магов Предела, и у людей было много проблем с именно с чернолессной нечистью. Есть вероятность, что все существа попрятались под землю, а не были уничтожены.

– Я соберу боевую группу из доверенных боевых магов и некромантов. Думаю, четырех человек необходимо и достаточно. Нельзя позволить информации о безопасном портале распространиться. Заходим, забираем душу Ноя и уходим. Затем я спровоцирую магов Предела на какие-нибудь учения, и тем самым уничтожим запертых в Черном Лесе имитаторов.

– Это похоже на план, – сказала я и мама со мной согласилась.

– На плохой план, – сказала она. – Твоя команда не сможет открыть обратный портал без Алев, а она вряд ли сможет удерживать его в открытом состоянии продолжительное время. Это самоубийство, Шайн. – Пауза в три секунды, и новый скандал. Начинается! – Нет, Шайн! Алев в Черный Лес больше не пойдет! И через портал не будет проходить! Это слишком опасно! Ее каналы еще не до конца восстановились!

– Можно обратиться к Брагону. У него мощный пассивный навык поиска помимо национального признания его силы некроманта.

– Дядя Шайн, вы о со-ректоре по некромантской части академии? – уточнила я. – Почему вы говорите о нем с таким нежеланием?

– Со-ректор Брагон твой дедушка по отцу, – убито сказала мама. – Я не хочу, чтобы он узнал, что ты его внучка, а не просто случайно попавшаяся талантливая девочка. С со-ректором Брагоном я знакома, но он так и не удосужился выучить мою фамилию.

– Точнее он не показал вида, что знает фамилию Макрейкс, когда я пришел к нему с анкетой Алев, – уточнил дядя Шайн. Как по мне, весьма важное уточнение. – Это еще не значит, что он Брагон не признал ее. У Брагона четверо детей и еще больше внуков, но ни одного из них нет даже средненького таланта не то что в некромантии, а в любой магии. Так что приманивать Алев он будет с большой осторожностью.

– Я правильно понимаю, что при должном подходе с ним можно честно сотрудничать? – спросила я и поимела великолепную возможность наблюдать два вытянутых в шоке выражения лица. – А что? У вас же нет доказательств, что он хочет использовать меня со злым умыслом? Может ли этот человек просто хотеть передать свои знания внукам? Ну, как моя бабушка. Она оказалась не такой уж благой, как я думала всю жизнь.

– Я беспокоюсь за тебя, – начала мама, и я ее прервала.

– Мам, хватит. Может быть раньше ты беспокоилась не зря, но сейчас твои опасения – это полный бред. Мне уже восемнадцать, и приманить меня дорогими подарочками и играми уже не получится. С другой стороны, мы даже не дали ему шанса показать свои мотивы на мой счет.

– Я сказала ему, что ты больная и бестолковая, и он сразу охладел к тебе! – спорила со мной мама, но я была уверена, что она неправа как минимум наполовину. Но и на ту же половину оставалось, что она могла быть права.

– Ммм… дядя Шайн сказал, что у него четверо больных и бестолковых детей, а внуков и того больше. Ну, я так поняла. Я не удивлена, что он отвернулся от очередного «провала». К тому же он ведь не обязан был нести чужую ответственность. Не он ведь мой отец, а его сын.

– Канна, я согласен с Алев. Никто не знает, что задумал Брагон. Он хоть и был четырежды женат, но внебрачных детей не имел. Он слишком известен, так что случись подобное, вся страна бы знала. И все его дети, какими бы слабаками не выросли, пристроены. Даже отец Алев, хотя он самый… «выдающийся» из всех.

Маме нечего было возразить нам с дядей Шайном, и мы победили «двое против одного». С требованием ее обязательного участия в спецоперации по спасению Ноя, мы полностью экипировались и ждали ответа со-ректора Брагона, приглашенного на сверхсекретную боевую миссию со сбором и объяснением задач в наших ректорских апартаментах.

Снизу записку подписала я, что должно было стать для со-ректора Брагона сигналом, и он как минимум явится из интереса, что же такое произошло. По общему решению, нас вчетвером (точнее впятером, считая бабушку, но о ее присутствии никто кроме меня не знал) должно было хватить. От других участников пришлось отказаться в пользу безопасности моей портальной тайны.

Когда я впервые увидела второго дедушку, то приятно удивилась. Несмотря на солидный возраст под семьдесят, он оказался достаточно хорошо сложен и силен, чтобы занимать пост со-ректора столичной академии. Нормативы боеспособности для сотрудников столичной академии должны быть гораздо выше, чем для провинциальной, так что… он точно сильнее того, другого ректора. Не зря же его признали сильнейшим некромантом современности.