Тайна Ирминсуля

Глава 2. Птенчики

Источником бедствий чаще всего служит беспечность.

Гай Веллей Патеркул

Через несколько минут заспанные Антуан и Мариэль стояли в родительской спальне на коленях. Госпожа Илария прочитала над детьми молитву, разделила принесённую талую воду между сыном и дочерью поровну, а когда они выпили её, торжественно вручила дары:

– Но помните, показывать их никому нельзя до определённого времени! Вам могут не поверить и даже наказать. Но придёт время, и тогда вы всем докажете, что вас благословила сама Белая Владычица. Сегодня вам нужно будет поблагодарить её. Ступайте, оденьтесь, отец отвезёт вас к гнёздам. Вспорхните, мои детки! Летите высоко-высоко и никогда не падайте!

Женщина прослезилась и поцеловала макушки детей – светлую голову Антуана и тёмную – Мариэль.

Болтливая кухарка, тётушка Гато, после того, как выспросила у Жанетты о случившемся, поделилась радостью с помощниками, и вскоре все дворовые знали счастливую новость. К счастью, про особенность подарков Жанетта благоразумно умолчала даже во время жестокой пытки вкусностями от кухарки, поэтому тайну серёжек хранили пятеро: родители де Венетты, их дети и сама Жанетта.

Наскоро накрыли на стол для первого завтрака, покормили «птенчиков», а во дворе уже стояли кони, запряжённые по этому торжественному случаю в тяжёлую крытую зимнюю повозку. Госпожа Илария в этот день до самого вечера не спускалась в людскую, отдыхая от потрясения и залечивая раны.

По дороге «птенчики» успели поругаться. Антуан заявил, что не чувствует желания ехать к Ирминсулю, а ему надо именно к Волчьему Логову.

– Дурак! Матушка сказали, что нужно ехать в лес! – закатила глаза Мариэль, прикрывая улыбку рукой в перчатке. Несколько минут назад она сама подала эту идею брату, а он и проглотил её, подумал и выдал за свою.

– Они сами мне приказали слушать своё сердце. Если нас уже благословила Белая Владычица, значит, дар у нас просыпается. Сама дура!

– Откуда у тебя дар, лумер? Ты же в дядюшку пошёл, все так говорят!

– Ах, ты, гадина! – Антуан сжал кулаки, готовый вскочить в тесной повозке и наброситься на сестру.

Отец правил за возницу лошадьми снаружи, на козлах, так было положено по народному обычаю, поэтому не слышал диалог своих детишек, бранившихся вполголоса. Ругались брат с сестрой последние два года, находя в этом удовольствие, и, будучи многократно наказаными за своё поведение, привыкли разговаривать так, чтобы родители не слышали, а в их присутствии изображая привязанность и уважение друг к другу.

– Ну и что ты сделаешь? Ударишь? Давай! – Мариэль насмешливо откинулась на спинку сидения и сложила на груди руки.

Багровый от ненависти Антуан пыхтел. В какой-то момент повозка подпрыгнула на кочке, и он ударился затылком о стенку кузова. Мариэль расхохоталась.

– Знаешь, что? – прошипел брат, – я попрошу у Владычицы, чтобы она забрала тебя в подземелье! Не нужно мне никакого дара, лучше остаться на всю жизнь лумером, чем жить с такой дрянью, как ты.

Мариэль на мгновение испугалась, видя решительность во взгляде единокровного сиблинга, но быстро взяла себя в руки:

– Хорошо, братик! Желай, что хочешь. Останешься без дара – не поедешь в Академию. Никогда. И «Слеза ангела» никогда не блеснёт в твоём ухе, – она притворно вытерла платочком глаза. – А я, знаешь, что попрошу у Владычицы? Чтобы она дала тебе ума, ведь ты такой дурашка. Сколько бы тебя не учил наш учитель, ты как оттаптывал ноги, так до сих пор и оттаптываешь. Засмеют тебя на белом балу. Кули, и те ловче тебя ползают…

– Зато ты вечно спишь на других уроках!

– Ну и что? Выйду замуж за будущего короля, зачем мне эти науки, если за меня всё будут делать другие?

– Ага, пока ты будешь храпеть весь день. Ко-ро-ле-ва, ха-ха!

– Сам ты храпишь!

– Я слышал! Постой, а с чего ты взяла, что выйдешь замуж за Лоуренса?

Милая перебранка продолжалась бы, если бы повозка не остановилась. Приехали к Ирминсулю. Выйдя наружу, Антуан незамедлительно сообщил отцу о своём желании. Как ни странно, Рафэль согласился, но прежде чем успел договориться с детьми, Мариэль кротко попросила отца исполнить волю брата, мол, сама она как-нибудь помолится в одиночестве под Ирминсулем.

– Благодарю, сестричка!

Господин де Венетт если и сомневался, то недолго: уверенность и благоразумный взгляд дочери успокоили его. Дочь поцеловала отцу руку и побрела к священному ясеню. Довольный Антуан залез в повозку, и вскоре мужчины были далеко.

Над головой кружились снежинки, морозный воздух несколько охладил Мариэль, взбешённую словами брата. И она попыталась выполнить наказ матушки – настроиться на «благодарность к дереву и Владычице, чтобы помолиться с чистым сердцем и открыть его для дара». Однако слова Антуана не выходили из головы. «Дрянной мальчишка!» – гневно крутила она мысль в хорошенькой и вздорной головке. Уже подойдя близко к дереву, Мариэль тряхнула завитыми локонами, вздохнула и выдохнула и, толком не освободившись от злости, быстро подошла к дереву. Присела рядом, как учила матушка, прикоснулась ладонью к морщинистой коре и начала мысленно молиться:

– Благодарю тебя, Белая Владычица! Благодарю тебя, священный Ирминсуль за благословение! Принимаю твой дар с чистой душой и благодарным сердцем. Обещаю использовать дар во имя белой магии и Старших Основателей…

Проговорив все запомнившиеся слова и не чувствуя тепла, который по обещанию матушки должен был исходить от ствола дерева, оглянулась на дорогу – там усиливавшийся снег успел замести следы родительской кареты. От скуки захотелось спать, ведь прислуга сегодня слишком рано разбудила Мариэль.

Под развесистую крону ясеня, каким-то чудом удерживающего сухие листья на ветках, снег не попадал, и Мариэль решила подождать здесь, в конце концов, до Волчьего Логова рукой подать, Антуан не будет там вечно изображать из себя пуританина, он настолько глуп, что и двух слов связать не может…

Девушка присела, подоткнув меховую накидку под себя, и, зевая, прижалась к стволу. Нужные молитва и благодарность были высказаны, так что мысли потекли в привычном русле. Мариэль размечталась о том, как было бы хорошо, если бы её дар получился не хуже, чем у Люсиль. Они бы втроем – Мариэль, Люсиль и Арман – поступили бы в Академию и быстро выделились бы среди новобранцев. Арман, влюблённый в Люсиль, почти два года скрывал свой дар, чтобы уехать вместе с ней и попасть на один курс. Скрывал, пока однажды не попался с поличным. Как ему удалось так долго продержаться, Мариэль представить себе не могла. Она бы сразу выдала себя. Да и плевать на всех, если бы законы позволяли, уехала бы отсюда до совершеннолетия. Подальше от этой глуши, скукоты и глупого братца, отравившего ей восемнадцать лет, и поближе к Лоуренсу. Тот хоть и пройдоха, а умный и, самое главное, принц с портальным даром. Пока Люсиль щёлкала клювом, Мариэль увела у неё такую кандидатуру!

Что-то случилось с Мариэль два года назад. Она будто переосмыслила свою недолгую жизнь. Нет, она не выросла легкомысленной барышней, не имеющей представления о тяжёлом труде, но последние два года на уроках часто зевала и оживлялась только во время обучения танцам. Представления о доброте также исказились, хотя идеальный пример в лице матери всегда был рядом. Лицемерие вдруг стало сопутствующей чертой: добиваться желаемого через ложь и притворство оказалось легче, нежели честным путём. А привыкнув думать скверно, даже под священным деревом она не могла изменить свою новую природу и сидела, мысленно ругая всех и вся и мечтая о том, как бы она с удивительным даром поквиталась со всеми своими обидчиками за мелкие, и не очень, шутки. Первой была бы Люсиль. Потом братец… А вот Арман… Армана бы Мариэль пожалела, он хороший…

Отец не ехал. Несмотря на морозец, в меховой накидке было тепло. Мариэль пригрелась возле ствола и прикрыла глаза: «Я только на минуточку…» Стало так хорошо, так спокойно. Словно она находилась у себя в комнате с потрескивающим камином, а за окном завывала метель.

– Как хорошо, когда никто не тревожит и знаешь, что не надо идти на уроки; что служанка принесёт тебе в комнату завтрак… Можно до бесконечности мечтать и быть избавленной от ужасного общества глупого братца, морали матери, внушающей добродетели… Всё это ерунда, которую надо потерпеть… Однажды к ней подойдёт король и, очарованный красотой и изяществом Мариэль, упадёт перед ней на колени… Надо только захотеть, и всё получится…

Улыбнувшись во сне своим мечтам, она окончательно уснула. А вокруг дерева разыгралась настоящая вьюга в оформлении крупных снежинок. Ветер срывал листья с Ирминсуля, разбрасывал их по земле и тут же покрывал крупными хлопьями.

Мариэль уснула, а тем временем к площадке для паломников подъехала чужая повозка. Кучер, пожилой мужчина, спрыгнул с козел, отряхнул снег с шапки и воротника, помог выйти даме. Вслед за ней появился молодой человек.

– Не вовремя мы выехали! – сказала с досадой женщина, прикрывая лицо ладонью от снежных порывов. – Неужели Большой Снег придёт сегодня?

– Матушка, взгляните, там кто-то сидит под деревом, – молодой человек согнул руку в локте, предлагая женщине ухватиться за него.

– И в самом деле! Как это неловко – молиться рядом с другим человеком. Но всё-таки давай завершим начатое: сегодня особенный день. Хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, мой мальчик. Идём же! Будем надеяться, что этот человек уйдёт сразу, как только мы окажемся рядом.

Они пошли вперёд, увязая в наметаемых сугробах. На половине пути молодой человек, продолжавший с любопытством разглядывать сквозь снежную пелену неподвижную фигуру под деревом, удивлённо воскликнул:

– Мама, это же Мариэль! И мне кажется, она спит!

– О, Белая Владычица! Уснуть под Ирминсулем! Только Мариэль могла осмелиться на такое. Надеюсь, у неё чистые помыслы. Скорее, Арман, нужно разбудить её! Как же так получилось, что её оставили здесь одну?!

Пара была не кто иная, как госпожа Элоиза Делоне и её сын Арман, приехавшие совершить благодарственный обряд. У водопада Волчьего Логова они уже побывали и, уезжая, помахали рукой сменившим их де Венеттам. Перекинуться словечком не получилось, поэтому сирра Элоиза не знала, что Мариэль была оставлена здесь.

Девушка не проснулась, когда её потрясли за плечо. Тогда Арман поднял её на руки и понёс к карете. Ни о какой молитве Делоне уже и не помышяли. К тому же метель разыгралась не на шутку, сугробы росли на глазах. Недолго думая, Делоне приказали слуге ехать к де Венеттам, ибо туда было ближе, чем до родного замка.

Г-жа Элоиза неодобрительно качала головой, рассматривая спящую и пытаясь её привести в чувство. Даже внезапная встряска кареты, наехавшей на снежный бурун, не вырвала Мариэль из зачарованного сна.

– Я пойду вперёд, матушка, помогу! – Арман запахнул плащ и ловко выскочил из кареты, не дожидаясь, пока слуга опустит ступеньку. – Вернер, что там?

Возницу, названному Вернером, летевший в лицо снег запорошил всего. Мужчина, привстав на козлах, бил храпевших лошадей, которые нервничали из-за непогоды. Арман подошёл к ним, схватил за шлею одной рукой, а второй взмахнул перед собой. Снег перед повозкой взметнулся, разлетаясь в стороны и показывая еле заметные куски мощёной дороги. Затем пришлось выставить магический щит, чтобы закрыть себя и лошадей от бьющего по глазам снега. Так, медленно, шаг за шагом, повозка вернулась на дорогу. Но молодой человек не залез в карету, а до ворот замка де Венеттов расчищал перед повозкой снег, помогая Вернеру.