Тайная поклонница

Глава пятая

Хэлли уставилась через стол на Лавинию, на самом деле смотря сквозь нее.

Вокруг них в обеденном зале «Отелло», ее любимого бистро на острове Святой Елены, кипели разговоры. Они уже изрядно разорили хлебную корзинку и ожидали семейную тарелку острых креветок с чесноком и лингвини[17]. Естественно, они выбрали к блюду белое вино, и, боже, то, что они заказывали уже вторую бутылку до того, как на столе появлялось основное блюдо, никогда не было хорошим знаком. Может быть, они и сократили потребление алкоголя днем, но явно не испытывали угрызений совести, делая это вечером.

Однако Хэлли не могла перестать подносить бокал ко рту. Она создавала новое состояние бытия. Сбивающее с толку опьянение. В свою очередь, нынешнее состояние Лавинии больше походило на раздраженное предвкушение с оттенком небрежности, но она выпила гораздо меньше, чем Хэлли. Итак, очевидно, все когда-то бывает в первый раз. Например, напившаяся в хлам британка (которая когда-то была администратором передвижного театра «Гориллы»).

Если же взглянуть на настоящую, взрослую версию ее подростковой влюбленности… этот взгляд ей нравился, даже слишком.

Хэлли заставила себя выйти из транса и огляделась. Когда-то давно для нее было в новинку оказаться завсегдатаем ресторана. Она наслаждалась самим процессом, в ходе которого становилась «своей». Ей нравилось заходить в освещенное свечами итальянское бистро, нравилось, что все знают ее имя. Лавиния всегда садилась спиной к кухне; Хэлли располагалась у стены. Но когда бабушка была рядом, это казалось правильным, нормальным. Теперь повторные визиты сюда нервировали Хэлли, не ощущавшей надежного присутствия бабушки.

С долгим, удовлетворенным вздохом Хэлли откинулась на спинку стула, держа в руке бокал вина. Она уже выпила половину и на время отодвинула в сторону свой кризис первой трети жизни. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как она в последний раз видела Джулиана, а она до сих пор не рассказала лучшей подруге о внезапном свидании, несмотря на серьезное количество приставаний и подталкиваний.

– Колись, Хэлли Уэлч, черт бы тебя побрал. – Лавиния наклонилась к свету свечи. Достаточно близко, чтобы ощутить жар на подбородке, взвизгнуть и отпрянуть. Пожалуй, они обе выпили слишком много вина. Это была вторая бутылка или третья? – Или я начну бить посуду. Не думай, что я этого не сделаю.

– Ладно, ладно, ладно. – Хэлли поставила бокал на стол и подняла палец, когда официант водрузил между ними огромное дымящееся блюдо с пастой. Обе женщины вздохнули, пораженные потрясающим пикантным ароматом. – Подача макаронных изделий никогда не устареет.

Лавиния послала в распахнутую кухонную дверь воздушный поцелуй шеф-повару.

– Наше глубокое и вечное восхищение шеф-повару.

– Я ему передам, – отозвался развеселившийся официант, отходя в сторону.

– Ой, не забудьте вторую бутылку. Или третью? – крикнула ему вслед Лавиния. Громко. – А они нас здесь любят!

Хэлли воспользовалась предложенными серебряными щипцами, чтобы положить на тарелку Лавинии большую порцию макарон, и рассмеялась, когда та покрутила пальцем, требуя добавки.

– Давай, продолжай. Я за весь день не съела ни одного пончика, так что у меня достаточно места.

– Будет сделано. – Хэлли подложила еще немного, вздохнув, когда лицо окутало облако ароматного пара. – Ладно, пока этот макаронный ком не столкнулся с моей винной комой, расскажу. – Она сделала глубокий вдох, как будто готовилась сообщить очень важную информацию. Было очевидно, что Лавиния ждет пикантных новостей. И это оставляло простор для розыгрыша. – Мы с Джулианом сделали кое-что довольно… интимное.

– Ты с ним переспала! – продолжая жевать, Лавиния подняла пальцы в форме буквы V. – Джером мне должен двадцать баксов. Хэлли, я знала, что ты на это способна.

Хэлли открыла и закрыла рот, что-то бормоча. Теперь разыграли ее?

– Вы с мужем делали ставки? Ставили на то, буду ли я… буду ли…

– И я выиграла. – Лавиния вздернула бровь. – Звучит так, будто выиграли мы обе.

– Ты не даешь мне договорить. – Возмущение боролось с весельем, в результате Хэлли бросила на Лавинию очень острый взгляд, который не совсем пришелся ей по вкусу. – Мы участвовали в интимном телефонном розыгрыше.

На лице Лавинии не осталось и следа веселья. Она сделала вид, что подзывает официанта.

– Прошу прощения. Гарсон? Я бы хотела заказать новую лучшую подругу. – Она резко зажмурилась. – В телефонном розыгрыше? Правда?

– Да. – Хэлли обмахнулась веером. – Это лучшее, что со мной когда-либо случалось.

– И он даже не ущипнул тебя за грудь? Не было даже крошечного чмока?

Хэлли вгрызлась в свою пасту с бо́льшим аппетитом, чем оно того стоило.

– Нет.

– Но ты хотела от него хоть каких-нибудь действий?

Притворяться было бессмысленно.

– С тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.

– Тогда почему ты ничего не предприняла, детка? Я тебя не так воспитывала!

Это был абсолютно обоснованный вопрос. В наши дни женщины вынуждены приставать к мужчинам, иначе все на планете Земля были бы одиноки. Ее влечение к Джулиану Восу и так зашкаливало, а вчера… Ну, она почувствовала его интерес. Верно? То, как изменялось его дыхание в ее присутствии, не было плодом ее воображения. Не раз она определенно замечала, что его внимание переключалось на нижние части ее тела. И на ее губы. Будто он думал о том, чтобы ее поцеловать. Но ничего не происходило. И она догадывалась о причине.

– Мы очень разные. Я думаю, что могу даже немного его нервировать.

– Хэлли. – Лавиния отодвинула тарелку и подалась вперед. – Профессор истории не похож на человека, который действует легкомысленно.

– В смысле?

– В смысле, что влечение не может быть односторонним, иначе он не создал бы для тебя предлог вернуться в дом.

Она взмахнула вилкой.

– Там был суслик…

Лавиния прервала ее стоном.

– Мужчины не просят о помощи, не оказавшись в крайней ситуации. Если только они не отбрасывают свою гордость ради женщины.

Хэлли задумалась над сказанным. Вспомнила, как Джулиан позвонил ей, чтобы разобраться с проблемой сусликов, когда он, безусловно, мог и сам приготовить состав. Как он наблюдал за ней с почти безотчетным восхищением. Как шел за ней из дома и вниз по лестнице, как будто едва осознавал, что передвигает ноги. Разве это не еще одно проявление влечения?

Может быть, ей следовало сделать шаг?

Лавиния смотрела на Хэлли, барабаня ногтями по столу.

– Ты все еще несешь этот факел. Либо потуши его, либо раздуй пламя.

– Раздуть? С какой целью?

– Чтобы добиться того, чего ты хочешь, если чувствуешь себя на это способной.

– Кто-то должен тебя прервать. – Хэлли поняла, что щурится, чтобы изображение подруги не двоилось. Вероятно, причина была в том, что она подчеркивала конец каждого предложения глотком вина. – Только представь: я встречаюсь с профессором истории. Нелепо!

Лавиния выпятила нижнюю губу.

– Ты все еще безумно влюблена, не так ли, детка?

– Да. – При воспоминании о чрезвычайно любопытных глазах цвета бурбона и о том, как они искрились во время розыгрыша, у Хэлли стиснуло грудь. – Это трудно объяснить, но… Ох, Лавиния, жаль, что ты не видела его в старшей школе. Однажды он обучал одного из наших одноклассников – Картера Доэрти, – который с трудом сдавал физику. Я подозреваю, что дома у него были какие-то трудности. В общем, как бы то ни было, он решил бросить учебу. Но Джулиан ему не позволил. Обучал его на всем пути от провальной оценки до пятерки. И никогда не ставил это себе в заслугу. Единственная причина, по которой я об этом узнала, – моя бабушка работала в саду семьи Картера и была свидетелем того, как Джулиан каждый вторник появлялся у них на пороге. – Она едва не упала в обморок прямо там, на кухонном полу, когда Ребекка рассказала ей об этом, и до ужина отказывалась сдвинуться с места. – Проведенное с ним прошлым вечером время усилило мою влюбленность, хотя и помогло понять, что мы совершенно разные.

– Теперь ты возбуждена и прагматична.

– Да. Это официально делает меня взрослой?

– Боюсь, что так. Вот что творит вино.

Хэлли поникла и глубоко вздохнула.

– Хорошо. Что ж, он здесь только для того, чтобы написать книгу, и он снова уедет. Я просто буду нагло ходить на любые будущие свидания. И когда он уедет, заставлю себя перестать сравнивать всех с ним…

– Ты имеешь в виду сравнивать Оуэна, да? – Лавиния отправила в рот креветку. – Дай ему зеленый свет, и по осени станешь невестой, если это то, чего ты хочешь. Этот мужчина от тебя без ума.

У Хэлли зарождалось чувство вины.

– Вот почему мой долг перед ним – или любым другим мужчиной, которого я могла бы встретить в будущем, – не зацикливаться на нелепой влюбленности. Она слишком затянулась.

Лавиния поджала губы и принялась накручивать макароны на вилку.

– С другой стороны…

– О нет. Только не говори мне «с другой стороны».

– С другой стороны, тебе стоит действительно убедиться, что между вами ничего нет. Между тобой и мистером Восом. Ты вся горишь из-за телефонного розыгрыша. Представь, если бы ты действительно поцеловала этого сукина сына.

Хэлли вздохнула.

– Поверь, я об этом думала.

Лавиния откинулась на спинку стула и пристроила бокал с вином на набитый макаронами живот.

– Напиши ему письмо от тайной поклонницы или что-то в этом роде. Выпусти эту тоску из своей груди, прежде чем пойдешь с Оуэном к алтарю, держа в руках букет невесты.

Хэлли рассмеялась, стараясь не показать, как сильно забилось ее сердце из-за этих четырех маленьких слов. Письмо от тайной поклонницы. Внутри нее проснулся романтик, в глазах замерцали звезды. Боже, какой уникальный шанс, не рискуя смутиться, выразить чувства, которые она полжизни носила в себе.

– И где мне оставлять письма?

Лавиния хмыкнула.

– Он каждый день бегает по городу. Пробегает мимо магазина пончиков в два одиннадцать, как по маслу. И срезает путь на углу «Виноградной лозы» и «Кэннона». Никто другой не использует эту тропинку, потому что она ведет к усадьбе Восов. Ты могла бы найти пенек или что-нибудь еще, чтобы… – Подруга выпрямилась на стуле. – Ты ведь не принимаешь это всерьез, не так ли?

– Нет. – Хэлли так сильно замотала головой, что несколько прядей упали ей на глаза, заставив ее отбросить их обратно. – Конечно, нет.

– Язык мой – враг мой, – вздохнула Лавиния. – Не стоит усложнять. Просто скажи мужчине, что он тебе нравится, и посмотри, что будет. Или это слишком просто?

– Считаешь, что открыть чувства, накопившиеся за пятнадцать лет, при личной встрече легче?

– Хорошо, не легче. Технически не легче, но… – Лавиния медленно поставила свой бокал, явно пытаясь собраться с мыслями. – Послушай, я знаю, что подталкивала тебя к тому, чтобы снова увидеть его. Но, Хэлли, я хочу, чтобы ты остановилась и подумала, прежде чем ввязываться в неприятности. Ты знаешь, я тебя до смерти люблю, но… – Она сделала паузу. – С тех пор как мы потеряли Ребекку, ты стала немного быстрее сеять хаос там, где в этом нет необходимости.

Хэлли кивнула. И продолжала кивать до тех пор, пока у нее не заболела шея.

Когда Хэлли росла в разъездах с матерью, она чувствовала себя игровым автоматом. Брось монетку, потяни за рычаг и выбери новое приключение. Новую личность. Начни с чистого листа. Ее мать была переменчивой, как ветер, и возила Хэлли с собой, придумывая новые истории, новые личности ради забавы.

Хэлли помнила то зудящее чувство перед тем, как мать нажимала на метафорический рычаг, и это было подозрительно похоже на ее нынешнее беспокойное состояние. Состояние, в котором она пребывала с января. И постоянное, свободное от ограничений передвижение было единственным способом подавить его. Или, скорее, проигнорировать.

– Спасибо за откровенность, – сказала она наконец ждущей ответа подруге.

Лавиния потянулась через стол, чтобы положить свою руку поверх руки Хэлли.

– Давай оставим в покое эту чушь с написанием писем, хорошо?

– Я прочитала эту историю и спрятала ее, – сказала Хэлли, решительно игнорируя возбуждение. – Плохая идея.

– Спасибо, черт возьми, – Лавиния подняла бокал с вином.

Хэлли потянулась за своим бокалом и обнаружила, что он пуст. Сморгнув увеличивающееся пятно, она налила себе еще один бокал. Последний, поклялась она.

Она рассеянно задалась вопросом, до которого часа работает в эти дни магазин канцелярских товаров.

Не помешало бы проверить по дороге домой, верно? Конечно, таксист не станет возражать, если им придется сделать небольшой крюк.

Вокруг черепа Хэлли обвилась колючая проволока, которая, казалось, каждые пять-восемь секунд затягивалась с новой силой. Она вошла в еще не открывшийся «Закупоренный» и облокотилась на пыльный, потрепанный временем прилавок, уронив голову на скрещенные руки.

Послышался понимающий смешок, Лорна изящными старческими пальцами похлопала ее по предплечью. Долетевший аромат корицы и средства для мытья посуды принес Хэлли небольшое облегчение. Настоящий подвиг, учитывая обстоятельства.

– Сейчас будет лекарство от похмелья, – пропела пожилая женщина, заходя за прилавок. – Перестаралась вчера вечером за ужином с Лавинией, верно?

– Это был особый случай.

– Что вы отмечали?

– Субботний вечер. – Она попыталась улыбнуться пожилой женщине, но это действие выжало ее мозг, как апельсин. – Пожалуйста, Лорна. Я потеряла обезболивающее где-то в недрах дома. Или собаки закопали его на заднем дворе. Я пришла умолять о пощаде.

Лорна прищелкнула языком, напевая себе под нос.

– Не нужно умолять. – Она немного порылась в шкафчике под кассой и выложила на прилавок перед Хэлли две синие таблетки. – Через сорок пять минут ты будешь в полном порядке.

– Это самонадеянно, но я попытаюсь добиться этого результата.

Всухую проглотив таблетки, Хэлли выпрямилась и сосредоточилась на мило улыбающейся женщине, стоявшей рядом со старинным латунным кассовым аппаратом. Одна из лучших подруг ее бабушки. Если бы она закрыла глаза, то могла бы представить, как они сидят вместе, склонив головы над кроссвордом, хихикая, как подростки над нашептываемыми на ухо шутками.

– Как… – Она откашлялась, справляясь с эмоциями, окинула взглядом тихий, пыльный магазин. – Дела пошли лучше?

Улыбка Лорны никуда не делась, ее голова слегка наклонилась вправо.

Она ничего не сказала.

Хэлли сглотнула, ерзая на своем месте.

– Ну, ничего. Уверена, это похмелье пройдет к дегустации в два тридцать. И давно пора пополнить мои запасы белого…

– Последнее, что тебе нужно, это еще вина, дорогая. Я уже большая девочка и могу справиться с тем, что никто не придет на дегустацию. – Посмеиваясь, Лорна потянулась и сжала руку Хэлли. – Хотела бы я видеть это место переполненным, как в старые добрые времена? Конечно. Но, Хэлли, я не собираюсь заполнять кассу твоими кровно заработанными деньгами. Я просто этого не сделаю. – Она напоследок похлопала Хэлли по плечу. – Ребекка гордилась бы тобой за то, что ты пыталась мне помочь.

Слезы защипали глаза Хэлли. Как Лорна не понимает, что отчасти эгоистична? Это место не только у нее оставило миллион особых воспоминаний, но и Хэлли нуждалась в том, чтобы оно сохранилось: это – частичка ее бабушки. Чем больше Ребекка уходила в прошлое, тем более тревожной и беспомощной начинала чувствовать себя Хэлли. Это место, его распорядок дня, все казалось чужим без решительного присутствия Ребекки. Как будто ее жизнь принадлежала кому-то другому.

– Не могли бы вы хотя бы упаковать мне пино[18]… – над входом звякнул колокольчик, и сердце Хэлли с надеждой подпрыгнуло в груди. – Ой! Клиент!

Но ее волнение исчезло, когда она увидела вошедшего. Менеджер из «Откупоренного», в твидовом костюме и круглых очках, щеголявший очень оживленной и очень измученной улыбкой. Она запомнила его с того дня, когда ходила по городу, срывая рекламные листовки их торжественного открытия, и он гнался за ней полквартала.

– Привет. – Едва войдя, он сцепил руки на груди и бросил сочувственный взгляд на скудно заполненные полки. – Я из «Откупоренного», ваш сосед. И мне неприятно это делать, но у нас намечаются два девичника на послеобеденную дегустацию, а наш грузовик с продуктами задержался. Не поверите – у нас не хватает бокалов для вина. Прошлой ночью вечеринка немного вышла из-под контроля, и их непредвиденно разбили. У вас случайно не найдется дюжины или около того, чтобы одолжить до завтра?

Лорна уже поднималась со своего места, готовая помочь.

– Конечно. Уверена, что смогу выделить несколько штук. – Она присела на корточки, чтобы осмотреть принадлежности за прилавком. Хэлли подскочила, чтобы не дать Лорне поднять слишком большую тяжесть, помогая ей поставить на прилавок коробку со звякнувшим стеклом. – У меня здесь две дюжины. Можете взять половину.

Молодой человек в твиде неторопливо двинулся вперед, снял картонные крышки и, достав один из стаканов, поднес его к свету.

– Это, должно быть, запас на всякий случай. Не очень высокого качества, не так ли?

Лорна заломила руки.

– Извините.

– Нет, нет. Не извиняйтесь, – рассмеялся Твидовый Придурок, и от неискренности его смеха у Хэлли тошнота подкатила к горлу. – Ну, я думаю, у меня нет выбора. Я возьму все, что вы можете мне дать.

Менеджер даже не смотрел на них. Он вытягивал шею, чтобы понаблюдать за очередью, образовавшейся перед «Откупоренным».

– Вы можете выделить полные две дюжины? Похоже, нам бокалы нужны чуть больше, чем «Закупоренному», – рассеянно сказал он.

– О… О, конечно. – Лорна поспешно поставила коробку на прилавок. Хэлли была настолько ошеломлена откровенной наглостью Твидового Придурка, что даже не предложила помощь. И так и осталась стоять в потрясении, с открытым ртом, а менеджер с небрежной благодарностью подхватил бокалы и поспешил обратно к двери.

Все тело Хэлли сотрясли гневные мурашки и запоздалое смущение. Ее лицо было горячее, чем поверхность солнца, а горло? Боже милостивый. Она превращается в оборотня или что-то в этом роде?

– Это… – Из-за комка в горле она едва могла говорить. – Ему это с рук не сойдет.

– Хэлли…

– Я иду туда.

– О боже.

Это плохо. Она поняла это в тот момент, когда ступила на тротуар, и прохладный воздух практически обжег ее кожу. Это не был уровень праведного негодования, приведший к саботажу диско-шара. Это было гораздо хуже. Раздражение на уровне Халка, и ему нужен выход. Милую пожилую леди, опору общества, нагло унизил Твидовый Придурок, и гнев Хэлли требовал удовлетворения. Какую форму он примет? Она понятия не имела. Это должно было послужить сигналом вернуться в безопасный магазин Лорны и все обдумать, но вместо этого она обнаружила, что, наплевав на протесты людей в очереди, рывком открывает входную дверь «Откупоренного». В лицо ей ударил аромат голубого сыра и шоколада.

– Почему бы вам не выпить? – пропел робот-приветствие автоматической двери.

– Заткнись, – бросила она сквозь зубы, впервые увидев «Откупоренный» изнутри.

В отличие от мягкой, домашней атмосферы «Закупоренного», это место походило на плохо освещенную студию. Неоновые вывески с надписями «Привет, великолепный» и «Хороший вайб» лишь отбрасывали безвкусный отблеск на бесконечные ряды винных бутылок, которые, казалось, покупались из-за красоты этикеток, а не из-за качества содержимого. К сожалению, там были удобные пуфики, словно умолявшие посидеть и отдохнуть днем и очистить сырные тарелки за сорок долларов. Магазин был чистым и новым, и она ненавидела его.

Что я здесь делаю?

Она словно зависла между дверью и прилавком, вошедшие внутрь посетители вместе с кассиром с любопытством уставились на нее. Капелька пота скатилась по ее спине. Ей нужно идти…

И тут до нее донесся голос Твидового Придурка. Он прошел за прилавок с коробкой Лорны, одарив кассира раздраженной улыбкой.

– Раздобыл несколько стаканов в доме престарелых по соседству. Пожалуй, стоит сначала отнести их в подсобку и отмыть. На ободках, наверное, десятилетний слой пыли.

Хэлли снова захлестнул адреналин, и она огляделась вокруг сквозь красную дымку, сосредоточив внимание на сырной стене. У каждого сорта была своя полка, подсвеченная розовой подсветкой. Маленькие серебряные тарелочки с образцами выстроились аккуратными рядами, напоминая кормушки для людей. И она уже двигалась вдоль стены, превратив свою футболку в импровизированный фартук и горстями складывая в него образцы сыра.

Вот оно.

Большая кража гауды – вот преступление, которое в конце концов сведет ее с ума.

– Эй! – Это был Твидовый Придурок. – Ты что творишь?

Сосредоточенная на своей миссии, какой бы, черт возьми, она ни была, Хэлли не ответила. Ей просто нужна была какая-то компенсация за тот кусок, который менеджер отнял у гордости Лорны. Глупо? Может быть. Пожалеет ли об этом Хэлли? Определенно да, но лишь потому, что это никоим образом не поможет Лорне. Совсем.

Она набила до отказа импровизированный фартук и принялась распихивать образцы сыра по карманам.

– Эй! – Менеджер остановился рядом с ней и начал шлепать ее по рукам, но она отвернулась, подставляя ему спину. – Вызывайте полицию! – крикнул он через плечо. – Это… О боже, да это же та самая девица, которая несколько недель назад срывала листовки!

Ой-ой.

Джером был прав. Это хрестоматийная эскалация.

Хэлли рванулась прочь.

Твидовый Придурок оказался быстрее. Он заблокировал выход. Она развернулась, ища заднюю дверь, какие были во всех местных домах. Она должна вести в переулок, совсем как в «Сливочной помадке Джуди». И тогда она… что? Снова спрячется за стоячим миксером? Сможет ли она вообще на этот раз избежать последствий? В висках у нее застучало, звуки винной лавки стали приглушенными. Лицо горело. Несколько кусочков сыра упали на пол.

А потом случилось самое безумное.

Через стеклянную витрину «Откупоренного» она встретилась взглядом с Джулианом Восом.

В совершенной, достойной внимания скульптора руке он держал коричневый бумажный пакет, и она узнала логотип круглосуточного магазина. Он отправился за продуктами. Джулиан Вос: он такой же, как все! Внимание профессора переключилось с ее лица на гору сырных кубиков в ее футболке-фартуке, и он вытащил из уха AirPods, приподняв черную бровь.

Взгляд Джулиана медленно переместился на менеджера, который одновременно кричал на нее и отдавал приказы человеку за стойкой, и выражение его лица потемнело. Один длинный шаг, и он оказался внутри «Откупоренного». Оставив за спиной хор жалоб от стоящих в очереди, он с легкостью взял на себя командование всем заведением, не сказав ни единого слова. Все замерли и посмотрели на него, каким-то образом сообразив, что его прибытие было важным. Этот мужчина не являлся сторонним наблюдателем.

Единственным человеком, который не заметил, как Джулиан вошел в «Откупоренный», оказался Твидовый Придурок, который продолжал требовать, чтобы Хэлли заплатила за испорченный сыр, перечисляя преступления, которые она совершила против винной лавки, словно нарушенные заповеди.

Но когда Джулиан загородил собой Хэлли, менеджер захлопнул рот.

– Прекрати на нее орать. – Хэлли не могла видеть его лица, но, судя по отрывистости речи, она предположила, что черты его были напряжены. – Никогда больше так не делай. – Он повернулся и взглянул на нее через плечо. Действительно, со своими Очень Серьезными бровями и линией подбородка он напоминал галантного герцога, явившегося спасти попавшую в беду девушку. Ну, назовите ее Принцесса Персиковая Поганка, потому что она обрадовалась его заступничеству. – Хэлли, пожалуйста, выйди на улицу, там этот человек больше не сможет на тебя кричать.

– Мне и здесь хорошо, – прошептала она.

Ее вера в рыцарство восстала, как мертвецы в старом фильме о зомби. Даже угроза быть укушенной ходячим трупом не смогла бы убедить ее пропустить то, что здесь происходило.

Джулиан защищал ее. Встал на ее сторону, не удосужившись выслушать обе стороны. Он был просто безупречным. Боже, он был замечательным.

Твидовый Придурок зашипел.

– Она украла наш сыр!

– Я вижу, – с подчеркнутым спокойствием сказал Джулиан, поворачиваясь обратно к раскрасневшемуся парню. Он понизил голос до такой степени, что Хэлли почти не расслышала его следующих обращенных к менеджеру отрывистых слов. – Ты все равно больше не будешь на нее орать. Если она расстроится, то и я расстроюсь. Не думаю, что ты этого хочешь.

Хэлли… обрела веру. Неужели это происходит наяву?

Я что, поднимаюсь в высшие сферы?

Что бы ни выражало его лицо, должно быть, оно убедило менеджера в том, что столкновение с Джулианом лучше исключить из расписания.

– Хорошо, я больше не ору, но мы вызываем полицию, – сказал менеджер, одергивая человека за стойкой.

– Вы собираетесь вызвать полицию из-за образцов сыра? – медленно поинтересовался Джулиан.

Хэлли посмотрела вниз на его задницу – она ничего не могла с собой поделать, когда он говорил таким снобистским профессорским тоном – и, боже, то, как эту задницу очерчивал шов джинсов, едва не заставило ее выронить кусок пармезана, который она втихаря собиралась оставить себе.

– Не думаю, что это было бы разумно. Во-первых, это тоже расстроит ее, а мы уже установили, что я не фанат такого поворота дел. И, во‐вторых, вам придется выдвигать обвинения. Из-за сыра. Против местной жительницы. Не думаю, что другим местным жителям – вашим клиентам – это очень понравится, не так ли? Мы оба знаем, что я прав.

Небеса подозрительно напоминали сырную лавку, и наверняка где-то здесь было ее личное облако. Может быть, заказать экскурсию в сопровождении ангела?

– Она крала наши листовки с витрин магазинов, и да, я считаю, что это она разбила наш диско-шар!

О-о-о. Ступор Хэлли лопнул, как мыльный пузырь, и она выглянула из-за Джулиана как раз вовремя, чтобы увидеть, как менеджер всплеснул руками.

– Она представляет угрозу!

Хэлли ахнула.

– Наверное, ты прав, – протянул Джулиан. Хэлли ахнула во второй раз. – Но если ляпнешь о ней еще хоть слово, я разобью кое-что посущественнее, чем твой диско-шар.

Твидовый Придурок взорвался от возмущения.

– Не могу поверить… – Он замолчал и, прищурившись, посмотрел на Джулиана. – Погодите. Я вас знаю?

Джулиан вздохнул, перекладывая в другую руку бумажный пакет.

– Да. – Он понизил голос. – Вам, должно быть, известны «Виноградники Воса».

– «Виноградники Воса»? Не совсем. У нас нет ничего от этих бывших пыльных задниц.

Хэлли чуть не швырнула в менеджера кусок пармезана – и этот кусок определенно был достаточно большим, чтобы вызвать сотрясение мозга. Этот тип действительно только что сказал такое Джулиану? Вторичное смущение, которое она испытала из-за Лорны, теперь вспыхнуло из-за него, ее кожа покраснела, заставив пожалеть, что она не осталась этим утром в постели, после похмелья. Что касается Джулиана, его реакция оказалась совсем не такой, как она могла ожидать. Вместо того чтобы разозлиться из-за оскорбления, нанесенного его семейному бизнесу, он просто казался… озадаченным. Любопытным.

– Бывших пыльных задниц? – повторил он, нахмурив брови. – Почему ты называешь…

Менеджер прервал его щелчком пальца.

– Нет, погоди. Я понял, откуда тебя знаю. Ты был в том документальном фильме об инопланетянах! Как он назывался…

Джулиан уже разворачивался на каблуках, свободной рукой выводя Хэлли из магазина.

– Идем.

– Подождите! – выкрикнул расфуфыренный парень лет двадцати с небольшим. – Можно сделать селфи?

– Нет, – решительно отказал Джулиан.

– О каком документальном фильме об инопланетянах он говорит? – прошептала Хэлли, косясь на вздернутый подбородок Джулиана.

– Тихо, похитительница сыра.

– Справедливое обвинение, – пробормотала она, вытаскивая из импровизированного передника пармезан и откусывая кусочек.

Как только они вышли из магазина и быстрым шагом двинулись по тротуару, Джулиан задал вопрос, на который Хэлли действительно не хотела отвечать.

– Почему он так отозвался о винограднике? Это непопулярное мнение или так думают все?

Хэлли сглотнула.

– Если я отвечу, ты расскажешь о документальном фильме об инопланетянах?

От его вздоха даже дуб засох бы.

– Договорились.