Глава 16

Уснула она не сразу. И дело было не в том, что она одна находилась в темном пустом доме. Спать просто-напросто не хотелось – хотелось совсем другого: Террил без конца вспоминала, какими сладкими, страстными и безрассудными были его поцелуи, она вспоминала приятную тяжесть его руки, тепло его тела и стройную талию, когда она сомкнула на ней свои ладони. Эти новые, необычные ощущения так будоражили и пьянили ее.

Закрыв глаза, Террил как будто наяву увидела перед собой точеные черты его лица. И услышала его слова: такие дразнящие, такие пылкие, такие молящие. Их уже невозможно было забыть, они остались в сердце, замирающем от сладкой муки. Как невозможно было забыть вкус его губ и запах его волос. Может, она уже никогда не уснет?! Ну и пусть. Ей есть чем занять эту ночь – она будет думать о Джубале.

На следующее утро Тэнди пришлось довольно долго стучать в дверь ее комнаты, пока, наконец, племянница не проснулась.

– Рила! С тобой все в порядке?

– Да, тетя, – пробормотала Террил, щурясь от яркого солнца, светившего ей прямо в окно.

– Ну и слава Богу, – в голосе Тэнди прозвучало неподдельное облегчение. – А то мы приехали, а тебя нигде нет. Я уж где только не смотрела. А ты, оказывается, еще и не вставала. Вот уж не думала, что ты у нас такая соня. Спускайся завтракать, пока мама спит и я свободна.

«О чем это она?» – подумала спросонья Террил, пытаясь собраться с мыслями.

И тут вдруг все встало на свои места – ее будто холодной водой окатили. Как же она могла забыть? Матери сделали операцию, сейчас она дома и спит.

– Иду, тетя Тэнди, – закричала Террил, сбрасывая покрывало. – Который час?

– Ну для сна не самый подходящий, – с ехидцей отозвалась Тэнди. – Уже десять.

Террил задержалась у себя в комнате, разыскивая запропастившиеся куда-то тапочки. Неудивительно, что проснулась она так поздно, да и то не без помощи тетушки. Ведь вернулась домой уже под утро.

В ванной она придирчиво изучила собственное отражение в зеркале, словно боясь, что поцелуи и прикосновения Джубала могут оставить след на ее коже. Она несколько раз плеснула себе в лицо ледяной водой, стараясь не встретиться взглядом с отражением собственных глаз.

Внизу, на кухне, возилась с завтраком Тэнди, терпеливо дожидаясь, когда спустится племянница. При ее появлении Тэнди ничего не сказала, позволив себе лишь один весьма выразительный взгляд, брошенный на часы.

– А где же?.. – Террил как всегда старалась по возможности не называть его имени.

– Генри с утра пораньше отправился на лесопилку. У него там, кажется, назначена какая-то встреча. Я толком не знаю. Ты, должно быть, проголодалась. Поешь.

Террил нехотя съела несколько ложек каши.

– Что-то аппетит у тебя не очень, – заметила наблюдательная Тэнди.

– Да мне просто сейчас что-то не очень хочется.

– Надеюсь, ты не дуешься на нас из-за того, что тебя не взяли в больницу?

Террил едва не вспылила: я, мол, уже не ребенок, чтобы дуться. Но по заботливому лицу Тэнди она поняла, что тетя и в самом деле переживает за нее, и в душе опять шевельнулось чувство вины. Чем занималась она этой ночью, в то время как тетя сидела в больнице около Кэтрин?

– Я просто легла э-э-э… несколько позже обычного, – отрывисто проговорила Рила, – из-за этого и проспала. Вот и все. Я просто есть не хочу. А как мама сейчас?

– Спит. Ей сделали укол перед отъездом, чтобы легче было перенести дорогу.

Лишь теперь чуть повнимательней приглядевшись к Тэнди, она поняла, что тетушке минувшая ночь далась не так-то просто.

– Может, я с ней посижу сегодня ночью? – предложила девушка.

– Посмотрим, как она будет себя чувствовать. Возможно, что и тебе придется подежурить, – ответила Тэнди.

– Вот только ему эта идея скорее всего не понравится.

– Зато Кэтрин понравится, – спокойно ответила Тэнди. – Он сделает все, как она захочет. И потом, что тут такого, если одну ночь с ней проведешь ты? Так что я поставлю там для тебя раскладушку. Моя комната рядом, и если вдруг возникнут какие-то проблемы, тебе легко будет позвать меня.

Террил и сама не смогла бы объяснить, почему ей лишь сейчас пришло в голову, что Тэнди готова с благодарностью принять любую помощь, а мать будет рада, если дочь побудет с ней. Но кажется, это внезапное прозрение, это осознание взаимной привязанности, а значит, и определенных обязательств, не наступило бы – не будь этой ночи и тех новых ощущений, которые она принесла, не будь ее чувств к человеку, само имя которого было в этом доме под запретом.

Нежность порождает нежность. Эта мысль неотступно преследовала Террил – даже когда пришел Генри. Она откровенно игнорировала его – с той самой ночи, когда Генри ударил ее. Генри, по-прежнему не говоря ни слова, с мрачным видом удалился в свой кабинет, где и просидел запершись до утра в ту ночь, когда Террил дежурила у постели матери.

Прежде чем она уснула, Террил все же набралась смелости и задала вопрос, не дававший ей покоя весь день.

– Мама, – не без робости окликнула она Кэтрин, – вот если любишь кого-то – сильно любишь, по-настоящему, – значит ли это, что ты просто перестаешь замечать его недостатки? Он для тебя самый лучший, даже если целый мир думает по-другому?

Кэтрин, не без удивления выслушавшая вопрос дочери, на минуту задумалась.

– Не уверена, – задумчиво проговорила она. – Может, тебе и не очень приятно подмечать какие-то недостатки, но они все же существуют, и никуда от них не деться. Почему ты спрашиваешь об этом, Рила? Ты готова смириться с его недостатками или это не позволяет тебе полюбить его? Но, – она взглянула на дочь, сидевшую на раскладушке, – для тебя этот человек значит одно, а для меня – совсем другое…

Речь, как выяснилось, шла о Генри, а вовсе не о Джубале – с некоторым опозданием поняла Террил.

Когда после паузы Кэтрин заговорила вновь, голос ее был спокоен и тверд.

– Надо просто взвесить все, Рила. На одной чаше твоя к нему любовь и его – к тебе, на другой – то, что он сделал для нас. Я эти годы…

– Мама, – Террил вскочила с раскладушки, протестующе вытянув перед собой руку. – Я уже говорила тебе, что между нами все предельно ясно.

– Да, и я рада этому.

Несколько минут в комнате царила тишина, пока Кэтрин вновь не заговорила с некоторым беспокойством:

– Операция, похоже, немного помогла. Только вдруг ночью случится приступ удушья? Мне не хотелось бы, чтоб ты испугалась. Ни сейчас, ни… когда все кончится.

– Не говори так! Не думай обо мне, – успокаивающе сказала Рила, но сердечко у самой при этом екнуло. – Спи, мама, я здесь, с тобой.

Кэтрин стиснула руки дочери и притянула ее к себе.

– Ты только запомни… когда наступит… этот момент… это буду уже не я… Это будет лишь мое тело. А я… я ухожу. Туда… к тому самому счастливому утру, когда я удрала с Люком из дому и мы расписались в маленькой комнатушке судьи в Джорджии. Где-то, я как сейчас помню, по радио крутили песню «Без ума от любви к тебе».

Кэтрин улыбнулась дочери в полумраке комнаты.

– Вот там я и буду. Мы будем стоять с ним в том самом месте, где когда-то услыхали эту песню.

Когда мать, наконец, уснула, Террил упала лицом на подушку, не в силах сдержать рыдания.

Усилием воли она заставила себя думать о чем-нибудь другом. О ночной прохладе и жарких поцелуях Джубала. Эти воспоминания позволяли ей хоть немного забыться.

До понедельника Террил просто не находила себе места – так ей хотелось поскорей увидеть Джубала. Уже придя в контору, она с тревогой подумала, сумеет ли сдержаться и не выдать своих чувств, когда увидит его. Время тянулось медленно как никогда. Террил все никак не могла сосредоточиться и заняться делами.

Ровно в два распахнулась дверь. Террил не решалась поднять на него глаза, ожидая увидеть равнодушное или даже насмешливое выражение на его лице. Вдруг она все это нафантазировала, а для него их поцелуи – очередное любовное приключение?

Но он смотрел только на нее. Войдя в дверь, замер на пороге и стоял как вкопанный.

Щеки Террил тут же порозовели, сердце учащенно забилось. В ответ на его радушную улыбку она несмело улыбнулась и тут же опустила глаза.

Как только Джубал подошел к своему столу и положил на него бумаги, он протянул ей руку, и их пальцы сплелись. Террил казалось, что сердце ее остановилось.

Как же ей хотелось, чтоб Розали ушла поскорей в банк или по другим делам. Дверь в кабинет Генри была закрыта, так что она вполне смогла бы прикоснуться к Джубалу, переброситься с ним хоть парой слов.

Но что-то не похоже было, что Розали вообще намерена покидать сегодня контору. Она будто приросла к этому компьютеру. Томительное ожидание стало невыносимым. Джубал поднялся, явно намереваясь уйти.

Террил в недоумении подняла глаза и увидела, как он что-то пишет на листке бумаги. Затем он подвинул этот листочек к ней.

«Автостоянка», – успела прочитать она до того, как листок исчез в его кармане.

На лице Джубала было явно написано нетерпение. Он быстро сложил документы в папку и, оставив ее на столе для Генри, направился к выходу.

Через окно Террил могла наблюдать, как он, выйдя из конторы, зашагал в сторону склада, за которым как раз и располагалась стоянка. Не спеша, как бы с ленцой, но он шел именно туда, в этом не могло быть никаких сомнений.

Она перевела взгляд на Розали, по-прежнему поглощенную своей работой.

– Мне можно уйти пораньше? – спросила Террил. – Я закончу отчет в среду.

Розали, оторвавшись от компьютера, с недоумением посмотрела на нее и тут же перевела взгляд на настенные часы.

– Господи! Уже три? – изумленно воскликнула она. – Я же опаздываю в банк. Террил, милая, уберешь все эти бумаги?

Десять минут понадобилось Розали, чтоб собраться и, наконец, уйти. А Террил, с деловым видом, зажав под мышкой папку с бумагами, направилась через двор. Глядя на нее, никто бы не догадался, что она спешит на свидание к Джубалу Кейну.

Едва свернув за угол, где ее уже никто не мог увидеть, она сломя голову понеслась вперед. Полы незастегнутой куртки развевались у нее за спиной, а щеки раскраснелись, неизвестно от чего больше: то ли от волнения, то ли от бодрящей осенней прохлады. У высокой ограды, в самом дальнем конце стоянки, где разрослась жимолость, стоял грузовик Джубала. Его самого поблизости не было!

Это становилось невыносимо. Сердце Террил глухо стучало, она в нерешительности переминалась с ноги на ногу, озираясь по сторонам. Непонятно… Еще раз внимательно оглядевшись, она заметила, наконец, укромный уголок, образованный густыми зарослями.

Вот там-то и стоял Джубал, поджидая ее. Его сияющие глаза приветливо глядели на нее, а руки требовательно тянулись навстречу.

Террил не помнила, как очутились они в машине. Единственное, что она ощущала вполне отчетливо, – его губы, жадно припавшие к ее губам, его руки, крепко обнявшие ее. Несколько минут они не могли оторваться друг от друга.

Затем он с видимой неохотой отодвинулся немного назад.

– Я уж и не надеялся дождаться тебя. Я думал, что просто умру там, в этой конторе, когда Розали Андерсон приросла к своему стулу – нет бы, отлучиться, куда-нибудь ненадолго. А уж как я маялся эти два дня. На уме лишь одно – поскорей бы тебя увидеть.

Она порывисто обняла его, обвив руками талию, а голову склонив ему на грудь.

– Я тоже переживала. Когда ты вышел из конторы, я сидела как на иголках – поскорей бы сюда попасть, а то вдруг ты не дождешься и куда-нибудь уйдешь. – Помолчав немного, Террил добавила: – Мне было так страшно: вдруг та ночь мне просто приснилась?! А когда ты написал записку, я вдруг испугалась – для чего ты меня сюда позвал?

– Неужели не догадалась? – горячо прошептал он ей в самое ухо.

И он так стиснул ее в объятиях, что Террил едва могла вздохнуть, с минуту они сидели, тесно обнявшись, словно, боясь вдруг потерять друг друга. Это была награда за долгие часы разлуки.

– Завтра тебя здесь не будет, – тихо сказал Джубал. – Но потом наступит среда, и я тебя снова увижу.

– Если только они не заметят, что я не свожу с тебя глаз, и не вздумают оставить меня дома, – ответила Террил. – А вдруг я не сдержусь и, когда ты зайдешь в контору, так и вцеплюсь в тебя?

Он расхохотался.

– Ну, попробуй. Посмотрим, что из этого выйдет. На этот раз его поцелуй был неторопливым.

– Знаешь, Рила, и в этом укромном уголке, и дома, и в конторе без тебя – тоска смертная, – признался Джубал, когда их губы разомкнулись. – Надо придумать что-нибудь, чтобы нам почаще быть вместе.

На лесопилке раздался сигнал, возвещающий об окончании смены.

– Мне пора, – заторопилась Террил. – А то нас наверняка застанут. Так что не теряй-ка лучше времени – поцелуй меня напоследок.

Она, посмеиваясь, пригнула его голову к себе. Еще минуту, целую минуту они просидели, крепко обнявшись. Уже взявшись за ручку дверцы, она задержалась еще на мгновение и с нескрываемой тоской сказала:

– Мне будет очень не хватать тебя, Джубал. Как я проживу завтрашний день?

В среду Джубалу не пришлось долго ждать ее на их условленном месте. Едва он забрался в грузовик, как за ним почти тут же последовала Террил. Ни слова не говоря, он обнял ее и поцеловал, но успел заметить на ее лице выражение невероятного облегчения. Одна ее рука оказалась у него под курткой, другая скользнула вверх и перебирала густые волнистые волосы.

Когда Джубал ненадолго выпустил ее из своих объятий, она открыла глаза и смиренно призналась:

– С самого утра жду не дождусь этой минуты. Ты знаешь, я даже сюда заглядывала, когда тебя еще не было.

– А вот этого делать не стоит, – предостерег он Террил на будущее. – Ты должна не подавать виду, что встречаешься со мной, и вести себя по-прежнему.

Но она не собиралась ему подчиняться.

– Не уверена, что у меня это получится. Как я могу сосредоточиться на цифрах, если думаю только о тебе?

– И все-таки мы должны соблюдать осторожность, – настаивал Джубал.

Легко быть благоразумным на словах. На деле же и самому Джубалу становилось все трудней и трудней сдерживаться. Сколько можно было делать вид, будто не замечаешь сидящую за соседним столом девушку? Джубала хватило лишь до пятницы. Стоило Розали отлучиться на минутку, оставив их, наконец, вдвоем, как Джубал тотчас вытянул свои длиннющие ноги и прикоснулся ступней к ее щиколотке. Она так и подпрыгнула на месте, в панике озираясь по сторонам. Но в комнате по-прежнему никого не было, и Террил не стала отдергивать ногу.

Эта невинная шалость придала ему смелости и здорово раззадорила его. Когда Террил, после ухода Розали, примчалась на стоянку и скользнула в объятия Джубала, он провел языком по ее губам, пытаясь раздвинуть их, и исступленно поцеловал девушку. Это было для нее столь неожиданным, что она отпрянула в испуге, но он, крепко сжав девушку в объятиях, и не думал отпускать ее. Впрочем, вскоре Террил и сама затихла, не зная, как реагировать на его поведение. Она старалась не смотреть на Джубала.

А он опять заключил ее в тесные объятия. Одна мысль не давала ему покоя: не поспешил ли он? Но легкие поцелуи да несмелые ласки, повторявшиеся изо дня в день, перестали удовлетворять его. Ему хотелось большего. Джубал все думал, как бы устроить это половчее, но на ум приходила лишь одна мысль, которой он, в конце концов, и решил поделиться с Террил, впрочем, без особой надежды на успех.

– Рила, – прошептал он, уткнувшись лицом ей в волосы, – давай встретимся вечером. Здесь же, на лесопилке.

Она все так же тихо сидела в его объятиях, лишь сердце глухо стучало в груди. Этой сумбурной четверти часа, когда приходилось все время быть настороже, ей и самой было недостаточно. Но свидания по ночам – это слишком рискованная затея. И все же ее не очень удивила его просьба – она прекрасно понимала: другого приемлемого способа побыть с ним подольше просто не существует.

– Я так хочу видеть тебя, – торопливо и сбивчиво проговорил он, поглаживая ее по спине. – Я буду ждать на лесопилке. В десять? В одиннадцать? Скажи, когда ты придешь?

Ей хотелось того же самого, но она медлила с ответом, понимая, чем все это чревато. От одной лишь мысли о подобном свидании ее начинала колотить мелкая дрожь. Террил чуть отодвинулась, чтобы взглянуть Джубалу в глаза. Нетерпение и мольба – вот что прочла она в этих глазах.

– Господи, Рила, неужто ты думаешь, что я сам не хотел бы встречаться с тобой открыто и однажды появиться на пороге твоего дома? – прервал он, наконец, тяжкое молчание. – Но я не могу. Никто этого не поймет.

Каждое слово камнем ложилось ей на сердце, но она постаралась не подать и виду, а наоборот, как и всегда, скрыть свои истинные чувства. Ее ответ был довольно дерзким, она явно хотела подразнить его:

– А если мы встретимся ночью… ты повторишь все то, что проделал минуту или две назад? Вот уж не думала, что язык можно использовать и так тоже.

Предательский румянец, выступивший на щеках, выдал ее. Джубал сидел, затаив дыхание. Ну, точно: все произошло слишком быстро, и ей это явно не по вкусу.

– Нет, – коротко ответил он. – Зачем? Тебе же это не нравится.

Террил, рассмеявшись, заметила:

– Думаю, со временем мне это понравится. Вот только поупражняться надо.

Что она сказала? Джубал решил, что он, должно быть, ослышался. Не веря своим ушам, он с минуту глядел на ее лукавую улыбку, чувствуя, что в душе у него все начинает петь и ликовать.

– А ну-ка подвинься поближе, – притворно насупив брови, потребовал Джубал. И, когда она выполнила его пожелание, прошептал: – Скажи, во сколько мне надо прийти вечером. Мне хотелось бы попрактиковаться с тобой немного.

– В одиннадцать, – она словно выдохнула это слово. – Ты включи свет в мастерской, и я буду знать, что ты уже здесь. Кроме меня, – чувствуя, что теряет голову от его близости, бормотала она, – никто из наших окон этого не заметит и…

Договорить Джубал ей не дал, закрыв рот жарким поцелуем.

Террил вышла на улицу. Ночь была ясная и свежая. Первое, на что она обратила внимание, – темное небо, распростершееся над ней, все в брызгах сияющих звезд. Ей было немного не по себе – было уже поздно, почти одиннадцать, да и на улицу она выбралась затем, чтобы отправиться на тайное свидание.

Но под воздействием ночной прохлады почти все выветрилось: и воспоминание о том, что лицо матери нынче было совсем бескровное, почти фарфоровое, и все те страхи, что держали дом в непрекращающемся напряжении. Ветерок навевал более приятные мысли, например, пьянящее предвкушение скорой встречи с Джубалом. Он уже ждал. Она знала это, знала с той самой секунды, как на лесопилке вспыхнул огонек. Казалось, сам ветер манил ее за собой и подталкивал слегка в спину. Туда. К нему.

Грузовик стоял в тени, в закутке между конторой и мастерской. На этот раз она не колебалась и не медлила, выжидая неизвестно чего, она знала, зачем пришла. Он – тоже. Она ворвалась в тот уютный теплый мирок, который они сотворили для себя.

Джубал догадывался о тех страхах, что терзают Террил. Прижав ее к себе так, что она чувствовала тепло его тела, он покрыл поцелуями ее лицо, шею, волосы… Поцелуи были нежны и неторопливы. Затем, поцеловав каждый пальчик, Джубал поднял ее руки и прижал их к своему лицу.

И ее страх прошел. Ему на смену пришла нежность. Какое-то время они сидели лицом к лицу. Кожа его была такой свежей, а губы так жаждали слиться с ее губами. А все остальное – не имело значения.

Сегодня Террил испытала новые ощущения. И теперь, во мраке кабины она, повторяя пройденный урок, попыталась легонько язычком раздвинуть его губы.

Она уловила его сдавленный вздох, обвила шею Джубала руками и не стала себя дальше сдерживать. Его язык ответил на ее робкое призывное движение. Она ответила на поцелуй страстно и требовательно.

– Ну и ну! Непонятно, ты меня тренируешь или я тебя? – пробормотал Джубал, когда они на миг прервали поцелуй. – Или ты такая способная ученица, Рила, что все схватываешь на лету?

– Не знаю, все получается само собой. Я просто много думала об этом после нашей сегодняшней встречи. Скорее всего, это было, как… – она замолчала, подыскивая нужное слово, – вдохновение.

– Ну, я же говорил: ты все на лету схватываешь, – улыбнулся Джубал.

– Так, может, мне и практиковаться больше ни к чему?

– Я этого не говорил, – ответил он. – Небольшая практика еще никому не повредила, ведь так?

Затем они надолго замолчали, занятые друг другом.

– Пожалуй, на время стоит оставить это упражнение, – сказала Террил дрожащим голосом.

Он и дальше готов был целовать ее, безудержно и страстно, но вынужден был подчиниться. Впрочем, судя по тому, как тяжело дышал и он сам, она была права.

– Ладно, – согласился он. – Только не уходи. Ты ведь только что пришла. – И после секундной паузы участливо спросил: – Не холодно?

– Чуть-чуть.

– А ну-ка повернись, – скомандовал Джубал.

– Это еще зачем? – с опаской спросила она.

– Я обниму тебя так, что нам обоим будет тепло…

Она помедлила, но потом все же сделала так, как он просил. Теперь Джубал полулежал, прислонившись к дверце, а Террил прижалась к нему спиной. Его теплые руки обхватили ее плечи, спиной она чувствовала широкую сильную грудь. Террил чувствовала себя в полной безопасности, ей казалось, что теперь она надежно укрыта от всех бед и напастей.

– Здорово, – призналась она, положив голову Джубалу на грудь. – Вот если б можно было сидеть так и в конторе. Я б тогда, наверное, стала самой исполнительной и трудолюбивой из всех секретарш, которые когда-либо служили у Генри.

– А я нет, – уныло отозвался Джубал. – Боюсь, я б тогда ни одного его слова не понял. Сидеть так рядом с тобой и думать о делах – это невозможно! – Он поцеловал ее в макушку. – А как ты сегодня-то умудрилась выбраться? – заинтересовался Джубал. – Тебя не хватятся?

– Нет. У Тэнди хватает забот днем, и сейчас она отдыхает, а Генри меня к маминой комнате и близко не подпустит, когда возвращается домой. – Она теснее прижалась к Джубалу. – Так что все в полной уверенности, что я у себя в комнате, наверху.

– Так тебе что, не разрешают бывать с матерью? – сочувственно спросил он, сильнее сжимая ее в своих объятиях.

– Иногда разрешают. В субботу я даже провела с ней ночь. Мама поговорила с Генри… – она осеклась на полуслове.

Джубал чувствовал, как ей непросто говорить на эту тему. Зарывшись лицом в ее душистые волосы, Джубал тихо спросил:

– Разве нет надежд на ее выздоровление?

– Нет. Доктор говорит, что она, может быть, протянет до весны, – безнадежно сказала Террил.

– Плохо дело, – вздохнул Джубал. – Не хотел бы я, чтоб с моей матерью такое приключилось.

– А она похожа на мою? – полюбопытствовала девушка. Она не видела его лица, но догадалась, что он улыбается в темноте.

– Нисколечко. Она все время опекает меня, без конца дает советы, строит грандиозные планы на мой счет, – его голос вдруг стал грустным. – Хотя иногда мне становится стыдно из-за того, что я не могу стать тем, кем она мечтала меня увидеть.

Террил пошевелилась, устраиваясь поудобнее.

– Должно быть, твоя мать очень верит в тебя, – подала она голос.

Джубал пожал плечами:

– Да, наверное. Это она уговорила меня не бросать школу, когда я собирался это сделать. Получил аттестат и… загремел в тюрьму.

Террил прикрыла его рот пальцами, как бы сдерживая дальнейшие откровения.

– Но теперь все позади, Джубал. Теперь ты свободен и сам можешь решать, что тебе делать дальше.

Он помолчал, размышляя над ее словами, затем вдруг улыбнулся:

– Может, ты и права. Пока меня устраивает то, чем я сейчас здесь занят, – поддразнил ее Джубал, поглаживая рукой ее талию.

– Да ты что, Джубал? – Она не поняла его намека. – Неужели тебе и вправду нравится то, чем ты занят? Ты будешь работать на Генри и после того как закончится твой условный срок?

Джубал не торопился с ответом.

– Я уже думал после Рождества податься в Нашвилл. Я, в общем-то, город не люблю, но там, по крайней мере, может найтись подходящая работа.

– Ты собираешься уехать… – совсем тихо повторила Террил, словно не веря своим ушам. – Я все чаще думаю о том, Джубал, что жизнь очень жестокая и несправедливая…

Взглянув на нее, Джубал невесело рассмеялся.

– И это ты говоришь мне?

– Я просто думаю, что человек, прошедший все то, что досталось на твою долю, должен стать замкнутым и злобным. А ты сохранил в себе доброту и нежность. Иногда мне кажется, что со мной общаться окружающим гораздо тяжелее…

– Ну, просто у тебя сейчас так все складывается, – мягко сказал он. – Я думаю, все утрясется. Главное, пожалуй, знать, что ты не один, что есть на свете люди, которые любят и верят в тебя. Тебе, Рила, одиночество не грозит. Что бы ни случилось, я буду рядом.

– Кто-то, кажется, собирался скоро ехать в Нашвилл, – напомнила она.

– Все может быть. Но я, по крайней мере, не собираюсь туда прямо сейчас, – пояснил он, склоняя голову над ней. – Но на Кэролла больше работать не собираюсь. С меня хватит!

Она сидела в его объятиях очень смирно, даже дыхания ее не было слышно.

– Я буду сюда приезжать. Часто-часто. Если захочешь – хоть на каждые выходные. Мне кажется, что там, где меня не знают, все же будет полегче. – Он выдержал паузу, а затем спросил с надеждой в голосе: – Ты ведь тоже вернешься в Нашвилл?

– Мне еще остался один год в колледже, – задумчиво протянула она. – Знаешь, Джубал, я так рада, что хоть ненадолго вернулась домой. Хотя здесь много проблем – болезнь матери, отношения с Генри… Все эти годы я только и жила надеждой – как бы домой поскорей выбраться. А мне здесь, оказывается, и места нет. С Генри я и одного дня не останусь, как только мама… – тут Террил запнулась, – уйдет. И в этот Роуз Холл возвращаться тоже неохота…

Приподнявшись, Джубал одной рукой оперся о спинку своего сиденья, а другую положил на руль.

– А может… А может, у тебя еще кое-где есть близкие люди, – высказал он довольно смелое предположение.

Террил резко обернулась, пристально посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Пока ты не решила все для себя окончательно, – осторожно продолжал Джубал, – мы могли бы встречаться в Нашвилле, когда ты вернешься туда. Уже не таясь.

– Я еще не разобралась в наших с тобой отношениях, – медленно сказала Террил. – Многое мне еще неясно.

– Это со мной, что ли, неясно? – вспылил Джубал. – Ладно… Допустим, ты просветила меня всего насквозь, узнала как облупленного. Выяснила, что я – Джубал Кейн. Всего-навсего. И дальше что?

– Знаешь что, Джубал… Если бы мне вдруг не по сердцу пришлось то, что я о тебе узнала, меня бы просто-напросто здесь сейчас не было…

Она придвинулась к нему, даже через одежду ощущая бедром тепло его ноги, вытянутой вдоль сиденья.

– И потом… Ты ведь сам, кажется, собрался в путь-дорожку? – она вздохнула. – А мы ни разу не встретились с тобой по-человечески.

– Да мне и самому хотелось бы, чтоб все было по-другому, – неожиданно откликнулся Джубал. – Чтоб все у нас было, как у других парней и девчонок. Чтоб мы могли ходить в киношку, или в кафе, или на танцы. И никому до нас не было бы никакого дела.

– Попроси меня об этом сейчас кто-нибудь другой – отказала бы не глядя. Может быть, когда-нибудь все у нас так и будет, Джубал. Я не говорю тебе «нет», ты слышишь?

Он в упор глядел на нее, точно ожидая еще чего-то. Затем Джубал осторожно отвел ее руку в сторону и попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то вымученной.

– Та-а-ак, – с сомнением протянул он. – Сдается мне, что одно «нет» я от тебя все же услышал собственными ушами.

Не давая ей возразить, он пояснил:

– Я, в общем-то, старался не заводить разговор на эту тему… Но вот любопытно: что будет после Рождества, когда я сделаю ручкой на прощание этой лесопилке? Я страшно боюсь, что все разом закончится, как только я окажусь за сотню миль отсюда. И буду торчать там безвылазно по целым неделям.

Она прильнула к Джубалу и задумалась.

– Ну, придумай что-нибудь, Джубал. Поищи работу поближе. Может, здесь что подвернется. Только не уезжай без меня.

– Что?! Повтори, что ты сказала, – вспылил он. – Я же только и мечтаю, как бы поскорее убраться отсюда, а ты… – с горечью заметил Джубал.

– Ну, ведь можно же что-то придумать. И работа какая-нибудь подыщется. Ну, Джубал, – она с мольбой посмотрела на него. – Если, конечно, проблема только в этом. Если, конечно, я тебе нужна.

У Террил и в мыслях не было его обидеть, но, похоже, ее слова задели Джубала за живое. Пытаясь развеять его настроение, она приподнялась на сиденье и стала гладить его волосы, осыпая смуглое лицо нежными поцелуями.

– Джубал, ты же такой сообразительный и расторопный парень, – приговаривала она. – Стоит тебе лишь захотеть, – все так же страстно шептала она. – Я давно это почувствовала. Я ведь специально наблюдаю за тобой с того самого момента, как только заявилась сюда на работу, и сразу же заметила: ты справляешься со своими обязанностями, да еще как! Видно, как ты выкладываешься. Ты – лучший механик Генри. Ты – самый лучший из всех сыновей своей мамы. Почему бы тебе не попытаться… Ну-у… Может, все же останешься здесь? Вдруг ты станешь самым лучшим и для меня?

В ответ – гробовая тишина. Она и сама уже не на шутку перепугалась. Не слишком ли она увлеклась? Эти ее слова, они слишком много сулили – и слишком много требовали взамен.

– Мне хотелось бы, – четко, с расстановкой, заговорил Джубал, – однажды войти в твой дом. С парадного входа войти. И попросить, чтоб позвали тебя. И чтобы никто из твоих не таращил на меня глаза, как на зачумленного. И чтобы все не тыкали пальцами в нас, если вдруг мы вздумаем прогуляться вместе. Хочу, чтобы все в этом чертовом округе относились ко мне по-другому. Мне надоело без конца оправдываться. Открещиваться от себя самого, от своего прошлого и настоящего, от родных мест и близких родственников. – Как ни пытался сдерживать себя Джубал, в голосе его вполне ясно звучали нотки сомнения и отчаяния. – Наверное, я просто не в силах это изменить. Слишком далеко все зашло. Я даже не знаю, с чего начать. В толк никак не возьму, что мне надо переделать в себе самом, чтобы и они все изменились тоже.

– Все у тебя выйдет как надо, – прошептала Террил и тут же поправилась: – У нас. Стоит только постараться. Вот увидишь. Я просто уверена.

– А может, и вправду я просто ни разу и не пробовал по-настоящему изменить хоть что-то в собственной жизни, – задумчиво проговорил он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. Затем Джубал порывисто обнял ее и крепко-крепко прижал к себе. – Пока вдруг не появилась ты.

Загрузка...