Тебе не поймать меня

Глава 3

Чтобы попасть на берег Сильвер-ривер нужно пройти через великолепный садовый лабиринт, настоящий шедевр ландшафтного дизайна. Однако сложное переплетение ходов, закручивающихся в диковинную лилию, можно было полностью рассмотреть только с самого верхнего этажа ЛилиХолл.

Высокие, в два человеческих роста, изгороди из самшита и лавра создавали бесконечные запутанные коридорчики и аллеи. В полумраке зеленых ниш созерцали мир мраморные статуи ангелов и античных богинь. Часто дорожки, посыпанные белым песком, заводили в тупики к изящным фонтанчикам, уютным скамеечками или беседкам.

Я любила это место. В тишине хорошо думалось, душа обретала гармонию и спокойствие. И, казалось, мне были известны все ходы и тайники лабиринта. Но то ли я сегодня была в слишком расстроенных чувствах, то ли давно не гуляла среди прохлады изумрудных аллеек. Я заблудилась.

Я точно помнила, что здесь должен был быть поворот, потом нужно чуть-чуть пройти прямо до альпинария, а через несколько ответвлений дорожка упрется в маленькую аккуратную набережную. Но тёмно-зелёная аллея вывела меня к очередной белоснежной беседке. И оттуда слышались голоса.

Чистое сопрано Стеллы и … тенор Марка Аврелия.

Сестра плакала, жаловалась на жизнь, на мужа… А юноша нежно ее утешал, неразборчиво воркуя ласковые слова. Я поочередно то краснела, то бледнела… Не предполагалось в их беседе появление третьего лица.

Стелла в конце концов начала успокаиваться и говорить более внятно:

– А еще это убийство… Зачем? Нет, я понимаю, противный старикашка мешал многим, но зачем было убивать его в моем доме? Кто теперь пойдет к нам с визитом?! Ведь это кто-то из нас? Скажи мне, Марк, утешь мою душу, скажи, что не ты его … что не ты убийца!

– Милая моя! Нежная! Да за тебя я … я на дуэль вызову кого угодно! Хоть графа Мансфилд! Как он посмел тебя оскорбить!

– Да, как он посмел?! Как ему вообще в голову могло прийти… – и она опять зарыдала.

– Как он посмел опорочить наше светлое чувство?! Я вызову его на дуэль Сегодня же!

Тут Стелла поняла, что переигрывает.

– Он застрелит тебя! – а в голосе появилась знакомая мне легкая нотка задумчивости. Так бывало, когда она о чем-то размышляла.

– Я выберу шпаги!

– Или проткнет …как поросенка! – взвизгнула молодая женщина. – Как же я буду жить без тебя?! Нет, не надо. Но ты не ответил на мой вопрос. Ты ведь ходил в кабинет к дядюшке?

Я окаменела и старалась не дышать.

– Ходил, – согласился Марк. – Я хотел попросить денег в долг. Мои дела не так хороши, чтобы я смог забрать тебя в столицу, душа моя. Я тихо постучал, почти сразу же открыл дверь. Я заметил дядюшку. Стелла, милая, он словно … и кровь. И этот человек… он что-то искал в сейфе. Поэтому меня не заметил…

– Ты видел его? Ты видел, кто убил Ларкинса?

– Да, солнце мое, я его хорошо рассмотрел.

– Кто он?

– Я не скажу тебе. Для твоего же блага. Ты ведь его совсем не знаешь…

– Ты заявишь о нем полиции?

– Нет, милая, но скоро, очень скоро мы отсюда уедем…

Через минуту тягостного молчания юноша спросил:

– Милая… ты ведь тоже выходила из гостиной…

– Ах, – быстро и беззаботно откликнулась Стелла. – Я же хозяйка ЛилиХолл. Мне пришлось сходить на кухню, распорядиться на счет чая для Изабеллы. Она так подозрительно не вовремя заперлась в библиотеке. Если бы не была уверена в абсолютной правильности и скучности моей сестры, я бы ее заподозрила. Но она способна только считать деньги и плакать. Кухарка и несколько горничных могут подтвердить мои слова, – весомый аргумент, если учесть, что красавица считала слуг за людей второго сорта. – Тем более, представь себе наглость, они не те конфеты принесли нам к кофе!

Послышался страстный вздох, звук поцелуя, шуршание шелковой ткани.

Так, быстро-быстро ухожу отсюда. Компрометирующая молодую мачеху и пасынка ситуация и так была мне неприятна. Не признавала я адюльтер и не могла сочувствовать влюбленной паре.

Их связь не первый день продолжается. Вдруг их еще кто-нибудь увидит или догадается? Как же можно быть такими неосмотрительными! И как я не поняла природы их отношений раньше… Чего же Стелле не хватало? У нее же все есть. Достаток, приличный муж, дом. Зачем рисковать положением, репутацией, мнением общества? Да и нужен ли ей влюбленный мальчишка, способный ради дамы сердца пойти на безумства?!

А еще внутри меня зрел страх: вдруг Марк Аврелий видел меня… Глупости, он ясно дал понять, что собирается шантажировать того человека. Во-первых, с меня и взять-то нечего. И во-вторых, не открывала я сейф, не открывала! Только бумаги на столе просмотрела. Ларкинс всегда держал под рукой те документы, с которыми работал. Ну а если… Что мне тогда делать?

Я тихо отступила вглубь аллеи и побежала прочь от места разврата. Но сегодня опять был не мой день. Я не узнавала лабиринт. Не помнила этих переходов, пергол и статуй…

За поворотом раздались шаги и спокойные голоса. Принесла же кого-то нечистая сила! И куда податься расстроенной мне? Встречаться со своим зятем-рогоносцем и начальником полиции мне не с руки. Возвращаться обратно в беседку тоже… Попытаться скрыться в перепутьях лабиринта? Но куда они приведут?

В растерянности я заозиралась вокруг, пытаясь сориентироваться, понять, куда лучше убежать или спрятаться.

Тут из стены вечнозеленого кустарника проявилась мужская рука, схватила меня за плечо и бесцеремонно затащила … в небольшой грот? Как я могла не заметить такое укрытие?

– Тише, тише, леди. Всего лишь заклинание отвода глаз. Они нас не услышат и не увидят. Просто держитесь за мою руку, – зашептал мне в ухо граф Мансфилд.

– Спасибо, сударь. А можно упомянутую конечность убрать с моей талии?

– Сожалею, но это не очень хорошая идея, – и крепче прижал меня к себе. – Чтобы на вас действовала моя волшба, вам надо быть, как можно ближе ко мне.

– Что вы вообще здесь делаете, граф? – я попыталась подальше отодвинуться от мужчины. Привлекательного, кстати, джентльмена. И запах приятный.

– То же, что и вы, леди.

Неужели тоже пистолет топить собрались? Или подсматриваете за влюбленными парочками? На всякий случай решила возмутиться.

– Да что вы себе позволяете?!

– Леди, прекратите вырываться и шуметь. И дайте послушать!

– Это неприлично!

– Обнимать красивую девушку или подслушивать разговор?

– Все!

Роббинсон и господин Конорс подошли вплотную к нам и устроились на ближайшей скамеечке. И кажется мне, не случайно они выбрали именно сие место для отдыха.

– Да помолчите вы! – И нахал закрыл мне рот. Ладонью.

А я ее укусила.

Русоволосый тип выдержал, ругаться при леди не стал. Только зашипел, затряс рукой и злобно зыркнул глазищами:

– Неужели вам не интересно?

Пришлось сознаться:

– Интересно! Но страшно! И неприлично!

– Тсс!

Конорс, крепкий мужчина средних лет, уселся поудобнее и продолжил:

– А после сорока дней даже самый лучший некромансер не докажет, что было на самом деле. Более я сделать для вас ничего не могу.

Альбрус почмокал губами.

– Хорошо. Надеюсь, большего не потребуется. Никто и никогда не должен догадаться, что моему дядюшке помогли отправиться в мир иной.

– По прошествии сорока дней, разумеется. Во всех отчетах, документах и результатах экспертиз одно единственное заключение – самоубийство. Как вы и просили. Эээ, – начальник полиции суетливо потер ручки. – Надеюсь, не вы ему помогли… эээ…

– Нет, конечно! – возмутился толстяк. – Я разве похож на идиота? Тогда я бы вам платил, а не вы мне!

– И еще… – замялся собеседник и спрятал взгляд.

– Ах, как я мог запамятовать! Конечно же… – Альбрус достал из-за пазухи стопку фотокарточек и протянул Конорсу. Тот жадно их схватил, начал бегло просматривать.

Джеремайя, со мной в обнимку, проскользнул поближе к мужчинам и заглянул за плечо начальника полиции. Изображение на прямоугольных кусочках картона заставило меня покраснеть от смущения. Невинным девушкам на такое смотреть не пристало! И вообще, как они умудрились завернуться таким узлом? Это вообще возможно? А плеточка им зачем?

– Вы же понимаете, господин мэр, при желании я легко добуду новые, – почти нежно проворковал Роббинсон. Видимо, склонность к шантажу – семейная черта.

– Вы мне льстите, выборы в конце осени. И я буду очень осторожным, – Конорс спрятал фотокарточки за пазуху.

– Не будете. Люди не меняются, – Роббинсов опять стал похож на маленькую толстую собачку. Со злыми глазами. – И передавайте пожелания доброго здравия госпоже Конорс. Мы с женой соскучились по ее обществу.

Джентльмены раскланялись и разошлись.

Граф со вздохом облегчения отпустил меня. От русоволосого мужчины я чуть ли не отпрыгнула.

– Ну вот! Мы пропустили почти все важное! – укорил меня Джеремайя Мансфилд.

– Мы слышали достаточно!

– Чтобы молчать? Делать вид, что ничего не происходит? Ах, наш будущий мэр любит извращенные игры в «Розовом Коттедже», а Глава Городского Совета занимается вымогательством.

– А что вы предлагаете? Раструбить об этом всему свету?

Его Сиятельство улыбнулся и надел маску благородного дворянина:

– Не волнуйтесь, леди, я не разрушу ваш фарфоровый мирок. Позвольте вывести вас из лабиринта. Мне кажется, вы заблудились.

Пришлось принять предложенный локоть, и мы пошли по зеленым коридорам, в которых гость ориентировался намного лучше меня. Через пару минут молчания, мужчина спросил:

– Что вы думаете о смерти господина Ларкинса?

Я едва наметила усмешку в уголках губ:

– Ваше Сиятельство! Вы совершенно не выносимы! Кто же задает такие вопросы девушкам?

– Леди, я могу быть таким, каким захочу. Особенно с девушкой, которую собираюсь скомпрометировать.

А выглядит наша прогулка с точки зрения морали и правил, принятых в обществе, в самом деле … многозначительной. Юная леди и джентльмен прогуливаются в парке. Одни, без сопровождения. Хороший повод для сплетен. Но репутация девушки в руках самой девушки.

– Ваше Сиятельство, я не позволю вам сделать ничего, бросающее тень на мою репутацию. А по поводу господина Ларкинса… ужасная трагедия.

– Соболезную семье, – фальшиво вставил он. – А что он за человек был? Каково ваше мнение о нем?

И как бы помягче сказать, что он слыл мерзким язвительным старикашкой, не гнушающимся заниматься ростовщичеством.

– Он был сложным человеком…

Джеремайя засмеялся:

– Леди Изабелла, вы считали его отталкивающей личностью, с которой и общаться только правила хорошего тона и обязывают. Кстати, не вы одни. Но почему все так решили?

В самом деле почему?

– Он всегда говорил неприятные вещи.

– Которые были неправдой?

Я задумалась:

– Не сказала бы… Просто противно было от его слов. А еще он ссужал деньги в долг. И брал проценты! Многие семьи остались должны ему большие суммы.

– Ваша семья тоже?

– Да! – и тут же опомнилась. – Вы же не думаете, что мой отец, я или моя сестра могли…

– Леди, – мужчина остановился и поцеловал мне руку. – Мне не столь интересен вопрос «Кто?». Слишком он простой. Всегда более занятным является вопрос «Почему?». В данной ситуации я боюсь одного: убийство Ларскинса может повлечь за собой следующие. Как в горах снежная лавина начинается с маленького камешка. Ваш милый городок похож и не похож на тысячи других. Здесь так много внимания уделяют благопристойному поведению и репутации, что становится важнее выглядеть, чем быть. У вас все не так, как кажется на первый взгляд.

– Будто бы в столице не так… – обиделась я за свою маленькую родину.

– Люнденвик большой. И там царит не только лицемерие. Вы можете позволить себе роскошь жить так, как вам хочется. Что же касается вопросов. Я не при исполнении. Не могу вот так просто подойти к вашему отцу или кому-нибудь иному и осведомиться, где и как он провел время в тот злополучный вечер. Как бы не очерняла наше ведомство журналистская братия, заклинание истины применятся на тех допросах, когда дело касается безопасности Империи.

Вдруг он замер, прислушиваясь. Резко притянул меня к себе, прошептал несколько слов. Глаза знакомо полыхнули колдовской зеленью.

– Опять отвод глаз? И зачем? – простонала я в голос.

Через минуту на дорожке появилась Лаура с непривычным для нее хищным выражением лица. Девушка чуть ли не пробежала мимо нас, она явно кого-то искала. Я догадываюсь кого!

– Кстати, а вы знали, что наш знакомый господин Ларкинсон был основным меценатом сиротского дома и богадельни при монастыре святой Елены? – маг отцепился от меня и развеял чары. – Если по завещанию приюту не будет отписана круглая сумма, то сестрам придется закрыть курсы портних для девочек.

– Заниматься благотворительностью считается хорошим тоном.

– Не раз в год на Великие Праздники, а регулярно, каждый месяц. С отчетами, с анализом эффективности, в плотном сотрудничестве с руководством. Таких единицы.

Мы вышли на небольшую площадку над берегом Сильвер-ривер. Кованые перила ограждения охраняли от падения в быстрые воды реки. Поговаривали, в ее омутах в древние времена водились русалки.

Граф Мансфилд решил продолжить играть в джентльмена:

– Леди, позвольте я поднесу вашу сумочку?

И взялся за шелковый шнурок ридикюля.

Ага! А там пистолет, из которого недавно в человека стреляли! Еле его туда упаковала. 35 сантиметров револьвера никак не хотелось помещаться в маленький вышитый бисером мешочек. Что поделать: освоила, как его разобрать на три части. Ценой простреленной подушки и испачканных простыней.

– Не позволю, – совсем не по этикету заупрямилась я и вцепилась в сумочку обеими руками.

– Я настаиваю! – стоял на своем Его наглое Сиятельство.

Интересно, если я ее сейчас в речку брошу, он нырнет за ней или нет?

– Придется нырять. Чего не сделаешь ради хорошего впечатления?

О Небо, я теперь еще и вслух размышляю!

– Джери! Ты вообще соображаешь, что творишь? – у выхода на набережную стоял барон Оскар Эрттон и во все глаза на нас таращился. – А от вас, леди Изабелла, я такого поведения ожидал меньше всего!

Вот ведь…Не мог оставить отвод глаз! Полезное какое заклинание оказывается!

– Оскар, – Джеремайя еще раз потянул ридикюль к себе. – С каких пор ты стал таким ханжой?

– С тем самых, как сюда приехал. Пусти девушку.

– Сумочку! – поправила я, не выпуская ридикюльчик из рук.

– Дай за дамой поухаживать! – одновременно возмутился граф. Вроде взрослый мужчина, а ведет себя как мальчишка!

– … и сделайте вид увлеченных наблюдателей за камышами и утками. Сюда идет Лаура и как там ее… Агнес! И так и быть, я рядом с вами был все время! Леди Изабелла, – резко изменившимся тоном вопросил барон. – Что вы думаете о результатах последней встречи Епископа и Императрицы? Не слишком ли жесткими вам кажутся …

Джеремайю Мансфилд словно подменили. Из непозволительно искреннего мужчины он преобразился в холодного и чопорного джентльмена. И сумочку отпустил.

– Ваша Милость, мне кажется, леди не интересны ваши рассуждения о религиозной политике.

– Ваше Сиятельство, своих убеждений я не стыжусь и не скрываю. Я считаю....

На набережную вышли запыхавшаяся Агнес и красная недовольная Лаура. Мужчины поприветствовали их легким полупоклоном, дамы присели в положенном реверансе. От предложения присоединиться к беседе отказались. Тема была довольно щекотливой.

Обсуждать темы религии считалось моветоном, но, как объяснил Оскар, в последнее время в столичных салонах часто заводились беседы о вероисповеданиях – близилась вторая религиозная перепись населения Империи.

Агнес подхватила графа под левый локоть, Лаура – под правый и вот так, зажав в клещи, повели опешившего Джеремайю к выходу из лабиринта. По пути совершенно невинно интересуясь, а какие еще изменения происходят в высшем свете. Ну и пытались узнать у него последние сплетни. Нашли у кого!

– Наслаждаетесь представлением? – мы с бароном Эрттоном шли на несколько шагов поодаль. – Может, спасете невинного человека из лап жестоких хищниц?

– Это моя маленькая месть, – чуть улыбнулась я.

Тем временем леди Куинси вдохновенно делилась своими мыслями о публикации некоторых записей из дневников Ее Высочества об отношениях с наследником Восточного Ханства Искандером. История произошла несколько лет назад. Все понимали, что Виктория не сможет оставить Империю, а юный хан отречься от своего государства ради роли принца-консорта. Наследник уехал один, вскоре занял законный трон. Трое его официальных жен родили уже несколько сыновей. Ханство процветает и становиться серьезным игроком на политической арене.

Я знала, что ради интересных фактов журналисты способны пойти на все, однако печатать откровения влюбленной, тогда еще совсем юной девушки, считала слишком низким и подлым поступком. Но шуму в обществе было много. Особенно в свете предстоящей помолвки нашей любимой Императрицы.

Агнес щебетала, Лаура вздыхала, Джеремайя источал ледяную вежливость.

– Я ничего не знаю, милые леди. Газетные статьи вы явно читаете чаще меня, – сквозь стиснутые зубы цедил он.

– Скромничает, – тихо прокомментировал реплику друга Оскар Эрттон. – Все-таки одно из его любимых дел. Джеремайе поручили найти предателя в окружении Императрицы и ликвидировать новые утечки информации. Но ранее украденное все равно было обнародовано. Пусть и спустя несколько лет.

– Интересно, что он думает о самоубийстве Ларкинса, – вежливо поинтересовалась я.

– О, Джери очарован! Какая дерзость! Четкий расчет и невероятная хладнокровность! Запутанность мотивов и многоходовая комбинация исполнения! Он буквально потерял сон и аппетит. Если бы мог, влюбился б в убийцу!

– Если бы мог?

– А вы не знаете? Магам такого уровня силы в детстве купируют возможность испытывать сильные эмоции. Считается, это мешает контролировать дар. Наш милый граф не способен влюбиться, возненавидеть, приревновать…

– Мне кажется, Его Сиятельство граф Мансфилд привык решать сложные задачи. Вот ему и мерещится то, чего на самом деле нет.

Чуть позже, ближе к вечеру, я все-таки прогулялась к берегу реки и утопила пистолет!

На следующее утро он как ни в чем не бывало обнаружился на столике в моей спальне.

А еще мне стали сниться кошмары.