Темная сторона справедливости

ПРОЛОГ

Марк Лернер, почтенный работник офиса по продаже светильников, с немного растерянной улыбкой протягивал сотруднику банка «Риклин Индастриз» официальную бумагу с печатями и подписями.

— Мне вот тут передали, сказали, меня какое-то наследство дожидается, — пробормотал он, глядя на молодого мужчину в очках в изящной оправе, с вежливым выражением на лице смотревшего на него. — Правда, я не знаю, от кого, фамилия мне незнакома.

— Давайте, посмотрим, — Сотрудник взял бумагу и начал внимательно изучать ее. — Так, это завещание, я правильно понимаю? — уточнил молодой эльф – кончики заостренных ушей выглядывали из-под стильной стрижки. – можно ваши документы? Здесь указано, ключ от ячейки может получить тот, кто проживает по определенному адресу.

— Да-да, конечно, – Мрак суетливо полез в сумку и достал оттуда паспорт. — Вот, пожалуйста, я именно там и проживаю последние десять лет.

Эльф внимательно изучил документы, потом еще раз просмотрел завещание и наконец кивнул.

— Что ж, пройдемте за мной, — он поднялся из-за стола и направился к двери в дальней части просторного помещения, главного зала банка.

Озадаченный и слегка взволнованный Мрак поспешил за ним, сжимая странное завещание, по которому в ячейке банка его ждал некий предмет, по общему описанию, какое-то украшение – его наследство неизвестно от кого. По крайней мере, фамилия автора завещания Марку была незнакома. Да и дата… Оно было написано несколько столетий назад, как такое может быть?! И странное такое условие, отдать то, что хранилось в ячейке центрального банка Риклина, тому, кто будет проживать по указанному адресу через триста лет после написания завещания. Почему адрес, не имя? Марк тряхнул головой, тихонько вздохнув. Он обычный человек, вдовец последние три года, мир праху его супруге, жил себе спокойно, продавал лампы клиентам, получал свою пусть не очень большую, но регулярную зарплату. Какие завещания, какое наследство? А если это опасные игры кланов, в которые он случайно оказался замешан?! Лернер передернул плечами, по спине пробежал холодок. Ему бы очень этого не хотелось, он не имел никакого отношения ни к вампирам, ни к эльфам, упаси его единый, и иметь не хотел до конца своей жизни. И хотя Марк знал, что контора, где он работал, входила в большой холдинг, принадлежавший главе вампиров Стефано де Марко, это не мешало ему честно работать на своем месте. Что поделать, в Риклине все принадлежало или вампирам, или эльфам, город давно был поделен между двумя кланами. Обычным людям выхода иного не оставалось, как работать на одних или на других, потому что иначе тут не прожить.

Между тем, молодой эльф вышел в короткий коридор без окон и дверей, прошел его, и они оказались на узкой железной лестнице. Спустились вниз, снова коридор и очередная дверь – толстая, без ручки и видимых замков. Ее поверхность испещряли замысловатые знаки, мягко пульсировавшие зеленоватым светом: магия защищала лучше любого, самого надежного замка. Эльф достал из кармана связку ключей, отыскал на ней необычный брелок из крупного темно-коричневого камня в оправе из светлого металла и приложил к одной ему известной точке на рисунке. Защита вспыхнула ядовито-зеленым, Марк невольно зажмурился, а когда открыл глаза, дверь уже распахнулась, пропуская в святая святых банка, отделение сейфовых ячеек. Там клиенты банка хранили самое дорогое, что у них было.

— Проходите, мистер Лернер, — пригласил его молодой человек. — Ваша ячейка номер двести тринадцать, сейчас я выдам вам ключ.

К удивлению Марка, ключ от сейфа оказался обычным, без всяких магических добавок – он расписался за него в большой книге и направился вдоль длинных стеллажей, пока не нашел свою ячейку. Открыв ее, достал небольшой футляр и запечатанный конверт. Брови Марка поползли вверх, и снова проснулась тревога: во что он влез с этим наследством?! Покосившись в сторону двери, где остался молодой эльф, мистер Лернер осторожно приоткрыл коробочку, снедаемый нездоровым любопытством, пересилившим страх. Там, на белом бархате, лежал замысловатый то ли кулон, то ли брошь, усыпанный бледно-розовыми камнями разной формы и огранки. Марк захлопнул крышку, даже не прикоснувшись к странному украшению, сглотнул и открыл письмо. «Никому не показывай и не рассказывай про это украшение, особенно эльфам. Перепиши завещание на триста лет на тот же адрес, без фамилии, и положи обратно в ячейку». И все. Ни подписи, от кого, ни других объяснений.

Марк мысленно застонал, облизнув пересохшие губы, потом дрожащими руками сунул коробочку в карман штанов и закрыл ячейку. Ослушаться неведомого завещателя он не посмел, сразу уверовав в то, что если не поступит так, как сказано, его точно настигнет кара. И вообще, зачем ему странное украшение, явно какой-то артефакт, если он в жизни с магией дела не имел? срочно, срочно к нотариусу, переписать завещание, как ему было сказано, и избавиться от опасной штучки как можно скорее. В том, что наследство опасно, Марк тоже почему-то не сомневался. И это упоминание, что вещь не должна попасть к эльфам…

Работник банка был эльфом. И он ждал Лернера на выходе из хранилища. Незадачливый наследник глубоко вздохнул, пытаясь унять зачастившее в панике сердце, засунул руки в карманы, чтобы скрыть дрожащие пальцы, и постаравшись сохранить невозмутимое лицо, направился к выходу. Ну не может же быть так, что именно этот конкретный эльф знает о том, что в кармане у Марка. Это было бы уже слишком. А в завещании лишь общее описание предмета, как помнил Лернер. Сколько у них тут фамильных драгоценностей лежит, и сколько их описаний – вряд ли обратят внимание на еще одно, ведь нигде в завещании не написано, что это именно артефакт.

— Все в порядке, мистер Лернер? — вежливо осведомился эльф и вопросительно глянул на Марка.

— Да, благодарю, – ему даже удалось улыбнуться и сохранить спокойный голос.

— Мы можем идти? – уточнил молодой человек.

— Да, — Снова согласился Марк.

Он вернул ключ, и они поднялись обратно наверх. Футляр жег Лернеру ногу и хотелось поскорее избавиться от него, но к его досаде, сегодня был выходной, и к нотариусу можно пойти только завтра после работы. Целые сутки опасная вещь проведет в его доме, кошмар какой! хорошо, сегодня у них со стариком Недом обязательные посиделки в пивной неподалеку от дома Марка и из банка он идет прямиком туда, не заходя к себе. Оставлять без присмотра неожиданно свалившееся на него наследство Марк тоже опасался, как не хотелось положить коробочку с украшением на самую дальнюю полку шкафа и забыть о ней на ближайшие годы.

Закончив с банком, Марк вышел на улицу и вздохнул глубоко, неровно, полной грудью, посмотрел на темнеющее летнее небо, по которому лениво ползли облака, перевел взгляд на наручные часы, показывавшие начало шестого вечера. Как раз доехать до пивной и встретиться с Недом. Пальцы Марка невольно коснулись футляра в кармане, и мужчина поспешно вынул руку, словно обжегшись. Так, все, на этот вечер забыть про странное наследство и не портить себе настроение. Завтра он вернет штуку в банк, сходит к нотариусу и избавится от опасного предмета. И Марк направился к остановке автобуса – своей машины у него отродясь не было, не зарабатывал скромный продавец ламп столько, чтобы даже в кредит ее купить.

…Вечер затянулся, к ним с Недом присоединились неожиданно Зак и Перси, и они засиделись за покером. Когда Марк вышел из пивной, умиротворенный, слегка пьяный и довольный жизнью, на улице уже сгустился вечер. Здесь, вдали от широких проспектов, в одном из спальных районов Риклина фонари горели через один, и после захода солнца жители старались не выходить лишний раз из дома, и в окно тоже не выглядывать. Не совсем криминальный район, но случайно попасть в разборки между кланами, или не дай единый послужить нечаянной жертвой устроивших охоту ради развлечения молодых вампиров никому не хотелось. Дом Марка находился буквально в двух шагах от пивной папаши Дженкса, в маленьком тихом переулке, где фонари не горели вовсе. Однако Лернер знал там каждый камень и легко мог бы найти дорогу даже с закрытыми глазам.

Немного пошатываясь, он дошел до двери в подъезд и даже взялся за ручку, но тут понял, что выпитое пиво подступило уже к самому горлу и до квартиры он точно не дотерпит. Пробормотав ругательство и поморщившись, Марк, спотыкаясь, добрел до небольшого тупичка рядом, где обычно стояли мусорные баки и куда выводила дверь черного входа. Расстегнув штаны, он расставил ноги, придерживаясь рукой за стенку, и с блаженным вздохом прикрыл глаза, наслаждаясь долгожданным ощущением облегчения. Тишину закутка нарушало только звонкое журчание, да отдаленный шум ночных улиц, на которых кипела жизнь. Закончив, Марк привел себя в порядок и развернулся.

— Огонька не найдется? — раздался в темноте мягкий голос, и Лернер, моментально протрезвев, чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Было темно, да, и все, что он разглядел в неверном свете, падавшем из окон дома, это светлый овал лица, вежливую улыбку, да пронзительные, поразительного ярко-зеленого цвета глаза. Ответить Марк не успел: ему показалось, он услышал тихий свист, а в следующий момент бедро что-то укололо. Зрачки Лернера резко расширились, он вздохнул, но выдохнуть уже не смог. Кулем осев на грязный асфальт, Марк был мертв за считанные секунды – яд, которым смазана тонкая игла, убивал практически мгновенно и не оставлял следов, растворяясь в крови. Светловолосый убийца присел, забрал иглу и осторожно вытащил из кармана убитого футляр. Выпрямился, окинул закуток внимательным взглядом, кивнул своим мыслям, а потом зашел в дом через черный вход.

Конечно, свидетелей его появления здесь не было, он постарался, уж на таких мелочах убийца не прокалывался. Но береженого единый бережет, а в пустовавшем помещении, где когда-то сидел консьерж, имелось неширокое окно, выходившее на соседнюю улицу. Так его точно никто не заметит. А улик на месте преступления, могущих указать на убийцу, тоже не осталось. К утру, когда найдут труп, его запах уже развеется, и его не учуют лучшие ищейки копов, да и не так долго он тут находился. Все чисто, шеф не подкопается, а дело сделано. Убийца вылез через окно и бесшумно растворился в лабиринте ночных улиц Риклина, довольный собой и хорошо выполненной работой.

А Марк остался лежать в грязном переулке, глядя в темное небо слегка удивленным, остекленевшим взглядом.