Темные огни

Глава 33

Сенатор Брендон очень осторожно опустился на стул, подвинутый официантом. Его зять приподнялся, чтобы приветствовать сенатора, и под его густыми черными усами промелькнула улыбка.

— Слишком долго ехали верхом, сэр? Я уже слышал об охоте на лис в загородном поместье командора.

Брендон, красивый и обаятельный, разочарованно хмыкнул и сделал глоток из бокала.

— Охота на лис! Англичане сохраняют свои странные обычаи. Я пообещал командору Вандербильдту пригласить его на настоящую охоту, когда он навестит меня в следующий раз в Калифорнии. На холмах позади ранчо полно всякого зверья, особенно пум. — Сенатор пристально посмотрел на Стива Моргана. — А ты? На кого ты охотился последнее время? Луис Ван Ринк сообщил мне недавно, что видел тебя в опере с какой-то очаровательной брюнеткой. Думаю, это была не ди Паоли? Мне казалось, что эта дама уже давно порвала с тобой!

— Боюсь, что так, сэр, — нехотя ответил Стив. — Эта дама очень хотела послушать, как ее соперница исполняет Лючию, а поскольку у нее не было спутника…

Стив Морган снова улыбнулся и прищурился. Откинувшись на спинку стула, он внимательно наблюдал за тестем.

— А, — протянул Брендон, кивнул и задумчиво уставился в свой бокал. — Ну что ж, мужчине, конечно, незачем бродить в одиночестве по Нью-Йорку, особенно… — он сделал небольшую паузу, — особенно, если его жена не испытывает недостатка в поклонниках, курсируя между Парижем, Лондоном и Санкт-Петербургом!

Стив Морган равнодушно пожал плечами, сохраняя невозмутимое спокойствие, свойственное только индейцам. — Джинни отправилась в Европу, чтобы развлечься и возобновить старые знакомства. Мы вполне понимаем друг друга, сэр.

— А я не понимаю так называемые современные браки, — заметил Брендон. — Моей дочери нужна твердая рука, как ты, вероятно, догадался. По-моему, она слишком упряма. Говорят, она позирует какому-то скульптору в Париже. Что ты слышал об этом? Один мой друг предположил, что она на самом деле… Ну, в общем, черт знает что! Я понял так, что этот молодой человек специализируется на…

— Он лепит обнаженную натуру, — заметил Стив. — Но, как сообщила мне Джинни в одном из своих писем, ее он прикрыл легкой драпировочной тканью. Я, правда, не знаю, из каких соображений — тактических или стратегических.

Стив заметил, как покраснел Брендон, и поспешил успокоить его:

— Он называет это анонимным портретом. Когда он выставляет свои скульптуры, обычно не возникает вопросов о том, кто ему позировал. Вообще-то, — добавил Стив, — я и сам могу купить эту скульптуру.

Сенатор стукнул кулаком по столу:

— Господи, Стив! Как ты можешь так легко относиться к выходкам Джинни? Меня это крайне удивляет и даже возмущает! Если бы она была моей женой, я отхлестал бы ее кнутом! А теперь послушай меня. — Брендон наклонился вперед и кивнул в сторону официанта, наполнявшего его бокал. — Что у вас происходит? Соня пишет… Черт возьми, Стив, что ты так на меня уставился? Я уверен, что ты слышал все эти сплетни. Джинни уже достаточно насмотрелась на французского графа, с которым была когда-то помолвлена, и похоже, что его жена не в восторге от этого! Но что ты собираешься делать дальше? У тебя есть какие-либо планы? Она не хочет слушать ничьих советов. Когда Соня попыталась урезонить ее, Джинни просто сняла себе квартиру, как какая-то… Ты должен заставить ее немедленно вернуться. А если она станет упираться, давай ей меньше денег.

— А если она узнает о моих грешках? — выдавил Стив, но вид сенатора успокоил его. На лице Стива снова засияла пиратская улыбка.

— Извините за излишнюю откровенность, сэр. Понимаю, как вы озабочены судьбой дочери. Но Джинни впервые в жизни почувствовала себя богатой и независимой. К тому же она рождена для флирта. Но мне кажется, что все это оттого, что ей просто нравится дурачиться. Она наслаждается возможностью шокировать окружающих.

Брендон покачал головой.

— Я не понимаю ни тебя, ни ее, — тихо сказал он. — Может, я слишком туп? Вы растрезвонили о своей свадьбе и почти целый год были вместе, как и подобает мужу и жене. Вы напоминали весьма респектабельную пару. Но потом разбежались в разные стороны…

— Вы сами напомнили мне, сэр, некоторое время назад, что главное — заниматься своим делом.

Стив Морган говорил любезно и спокойно, но Брендон вдруг насторожился.

Конечно, теперь это все не его дело. Джинни — жена Стива, и он должен сам отвечать за нее. Сенатор очень надеялся, что через некоторое время она одумается и вернется к нормальной семейной жизни. Рано или поздно ей придется оставить все эти глупости.

Стив в конце концов потеряет терпение, отправится на ее поиски и убьет ее любовников. Сенатор вздрогнул от этой мысли, вспомнив страшную сцену на палубе русского судна. А может… «Интересно, — подумал он, — серьезна ли связь его зятя с этой Франческой ди Паоли?»

Брендон давно уже заметил, как действует на женщин Стив. Он даже немного завидовал ему. Женщины были без ума от Стива, даже самые искушенные в любовных делах. Брендон видел, что они пожирают Стива глазами, стоит ему где-нибудь появиться. В его облике было что-то дикое, первобытное, несмотря на хорошие манеры. Женщины, безусловно, чувствовали эту первобытную силу, и, видимо, именно она волновала их более всего. Глядя на его мягкую кошачью походку, казалось, что он охотится за ними. А может, все дело в его глазах, пронзительно голубых и таящих в себе что-то особенное, заставляющее женщин чувствовать себя женщинами. Многие из них и не скрывали своего страстного увлечения Стивом. Сенатор отчасти даже радовался этому, ибо Стив легко впадал в тоску и хандрил. Впрочем, Стив был не слишком склонен к флирту. До появления ди Паоли Брендон не замечал в его поведении ничего, выходящего за рамки светской любезности.

Брендон не проявлял к этому откровенного любопытства. Пообедав, он и Стив разошлись по своим делам. Брендон уселся в свою карету и стал попыхивать послеобеденной сигарой. Одна мысль не давала ему покоя. Он считал Франческу ди Паоли одной из тех женщин, которые привязывают к себе и от которых трудно избавиться. Она не походила на других женщин. Итальянская княгиня, дочь обедневшего аристократа, она, помимо других достоинств, обладала глубоким колоратурным сопрано. Ее талант многих сводил с ума. Целеустремленная и темпераментная, она почти всегда добивалась своей цели.

Франческу знали в Европе, из-за нее не раз скрещивались шпаги, и говорили, что она отвергла какого-то короля, просившего ее руки. Сейчас, когда она покоряла Новый Свет, многим казалось, что она не похожа на итальянскую оперную певицу, ибо в отличие от многих из них была стройна, но с очень пышными формами. Бледная кожа, чудесный овал лица, большие огненно-черные глаза, копна темно-каштановых блестящих волос, уложенных в пучок, нежная шея — все свидетельствовало о редкой и необычной красоте.

«Да, — подумал Брендон, — это удивительная женщина, и в этом она под стать Стиву Моргану». Сенатор встревожено тряхнул головой, почувствовав, как опасно такое знакомство зятя для его дочери. Знай он, как относится синьорина ди Паоли к Стиву, его беспокойство усилилось бы. Но сенатор не знал этого, а потому с облегчением вздохнул, вспомнив, что Стив обещал ему скоро вернуться в Калифорнию.

«Если так оно и будет, — подумал Брендон, — то его роман с этой певицей, возможно, закончится». А он тем временем напишет Джинни, напомнит ей о ее супружеском долге, а заодно намекнет, что она может потерять мужа.

Франческа ди Паоли привыкла получать от жизни удовольствия. В любовную связь она вступала либо с теми, у кого водились деньги и кто мог помочь ей в карьере, либо с теми, в ком она видела самцов, способных удовлетворить ее похоть. Так или иначе, Франческа всегда была хозяйкой положения и порывала с мужчинами, едва они ей надоедали. Не ведая любви, она умело манипулировала ими.

Но теперь все шло иначе, не так, как она привыкла. Она не была повелительницей этого человека. Он бросил ей вызов, и она сама оказалась в ловушке, хоть и не признавалась в этом себе. Своей служанке и наперснице она сказала однажды, что он слишком похож на нее.

— Ты часто уверяла меня, что я веду себя как дикое животное, впиваясь в свою жертву. Разве не так, Констанца? Но посмотри на него! Он ведет себя точно так же! В нем даже что-то более хищное, пугающее, скрытое под маской благовоспитанности. Ах да, это же первобытная чувственность! Вот в чем дело! Он никогда не принимает меня всерьез, и это бесит меня. Я просто с ума схожу от гнева и досады! Иногда мне хочется вцепиться в его тело зубами, но я боюсь это сделать. Представляешь себе, я боюсь!

На двух континентах она слышала гром аплодисментов, купалась в лучах славы и любви, взрывы ее гнева и бурный темперамент наводили ужас на любовников Франчески и театральных импресарио. И вот недавно она влюбилась как безумная, позволив обращаться с собой так же легко и беззаботно, как она сама прежде обращалась со своими любовниками!

— И ты думаешь, что я соглашусь петь в оперном театре Сан-Франциско? Конечно, они предлагают большие деньги, но я всегда делаю то, что мне по душе. Ты придешь туда послушать меня?

Бриллианты, которые он подарил ей так непринужденно, словно обычный букет цветов, подчеркивали ее красоту.

— Конечно, дорогая, непременно приду! Если буду в это время в Сан-Франциско.

— А если… — Голос выдал ее тревогу. — А если вернется твоя жена?

Его голубые глаза спокойно смотрели на нее.

— Ну так я познакомлю тебя с ней.

— Но ты же не сможешь отправиться со мной на торжественный ужин, который обычно устраивают после спектакля! — нетерпеливо воскликнула она.

— Не знаю, Франческа, — признался он. — Возможно, к тому времени ты найдешь себе другого поклонника. В Сан-Франциско много симпатичных и не очень старых миллионеров. И в Техасе тоже, — добавил он и весело подмигнул, зная, что она уже согласилась выступить в Сан-Антонио.

В глазах Франчески блеснули слезы. Она с трудом проговорила:

— Неужели ты не понимаешь, что заставляешь меня страдать? Твое легкомыслие бесит меня! Повторяю, Стив, мне наплевать на всех… — Она вытерла слезы и спросила: — Почему ты не любишь меня? Неужели я не достаточно красива и привлекательна?

Его длинные смуглые пальцы коснулись ее пышной груди.

— Ты очень красива, Франческа. Но если бы я по глупости и неосмотрительности влюбился в тебя, ты растерзала бы меня своими ногтями.

Она тяжело вздохнула и крепко обняла его:

— Почему мы так похожи с тобой? Иногда я ненавижу тебя за это.

— Ненавидишь? Мне нравится то, как ты меня ненавидишь…

Он прикоснулся к ней губами. Франческа стала страстно гладить его, чувствуя под пальцами его крепкие мышцы.

Ее руки все более страстно скользили по его телу. Она дала ему все, что он требовал от нее. Она, Франческа ди Паоли, ради которой мужчины готовы были жертвовать жизнью! Все произошло так неожиданно. В тот вечер ей было невыносимо скучно, а этот голубоглазый высокий авантюрист из Калифорнии смотрел на нее так, как обычно мужчины смотрят на уличных проституток. Она уже тогда поняла, что он раздевает ее взглядом, и впервые в жизни смутилась от этого. Потом он равнодушно отвернулся и почти не замечал ее весь вечер. Это было так странно, что она ощутила бессилие и злость.

Глава 34

Мистер Бертрам Филдз, крупный финансист, ставший антрепренером, зарезервировал все три этажа отеля «Астория» для торжественного приема по случаю успешного выступления знаменитой Франчески ди Паоли в «Травиате». К этому времени имя Франчески уже было хорошо известно в высших кругах Нью-Йорка. Интерес к ней объяснялся не только ее знатным происхождением, но прежде всего ее необыкновенной красотой, великолепным голосом и изысканными манерами.

Женщины завидовали Франческе, хотя и восхищались ее прекрасным колоратурным сопрано. А мужчины сходили с ума от этой очаровательной певицы и тайно мечтали о ней. Даже придирчивые критики не могли найти недостатков в ее пении. Она одержала несомненную и безоговорочную победу, и ее называли несравненной.

Франческа арендовала огромный номер на верхнем этаже отеля, где обычно проводили репетиции звезды балета и где бывала лишь артистическая элита или очень богатые люди.

Она стояла рядом с мистером Филдзом и своим импресарио Луиджи возле мраморной балюстрады в дальнем углу великолепного бального зала. Мимо нее медленно проходили почетные гости, и Франческа мило улыбалась им и любезно здоровалась с теми, кого ей представляли. Мужчины, которые пришли на этот бал без своих жен, просили Франческу оказать им честь и потанцевать с ними.

— Быть может, — уклончиво отвечала им Франческа. У двери выстроились те, кто желал быть представленным выдающейся певице. Очаровательная улыбка не сходила с лица Франчески, и только ее импресарио видел, что она скучает. Поэтому он нервничал и с нетерпением ждал, когда все это кончится. Франческа всегда томилась скукой в промежутках между старым и новым любовниками и никогда не скрывала этого от близких. Так же томилась она и в тех случаях, когда любовник надоедал ей.

Ее представили президенту Соединенных Штатов и его супруге, нескольким известным сенаторам и конгрессменам, миллионерам, владевшим железными дорогами, нефтяными скважинами, золотыми приисками и сотнями тысяч акров земли.

Франческа знала, что некоторые из этих богатейших людей готовы выложить огромные деньги, чтобы купить ее хоть на одну ночь. Да что там ночь — на несколько часов! Они хотели покорить ее своим богатством, но ничуть не преуспели, ибо уже все знали, что Франческа ди Паоли не продается, не стремится к замужеству, не становится постоянной спутницей ни одного мужчины — будь то король или миллионер.

— Франческа, дорогая, разреши мне представить тебе мистера Джея Гоулда. — Мистер Гоулд! Разумеется, она слышала о нем. Да и кто же о нем не слышал? Франческа ди Паоли протянула руку коренастому человеку с тихим голосом и улыбнулась ему своей ослепительной улыбкой. Он говорил с нарочитым английским акцентом, как и другой, которого все почему-то называли командором. Почему все богатые американцы так любят обезьянничать и подражать англичанам?

— Тьфу! — шепнула она Луиджи. — Это вообще не мужчины, а Бог знает что! Где же эти отчаянные авантюристы и любители приключений, о которых ты так много мне рассказывал, уговаривая поехать сюда? Я пока не видела никого, кроме марионеток в дорогих костюмах! Я начинаю презирать этих американцев.

Ее сердитые, беспокойные глаза неустанно блуждали по огромному бальному залу, а голову она наклонила к мистеру Филдзу, делая вид, что внимательно слушает его.

Когда-то мистер Филдз был ее любовником, но и сейчас продолжал восхищаться талантом Франчески. Посмотрев на нее, он улыбнулся:

— Вы же не слышали ни одного моего слова, правда? Может, заказать немного шампанского, чтобы вы приободрились?

— Что? Бертрам… — Она вдруг схватила за руку своего собеседника. В свете ярких огней блеснули бриллианты на ее тонких пальцах. Мистер Филдз увидел, как загорелись глаза Франчески. — Кто этот человек? Быстро скажи мне, кто он?

— Вон тот? — Филдз посмотрел туда, куда она указала.

— Это сенатор Соединенных Штатов мистер Уильям Брендон, — тихо сказал он. — Он все еще очень привлекателен, верно? А рядом с ним, если не ошибаюсь, жена его лучшего друга сенатора Хартмана, который, к сожалению, не смог прийти сюда сегодня.

Огненно-черные глаза Франчески сверкнули.

— Вы же знаете, что я имею в виду не этого старика! Что он сенатор, и так видно. Я говорю о его спутнике, одетом как джентльмен, но смахивающем на сицилийского разбойника. Вон тот высокий голубоглазый, с тонким шрамом на лице.

— Ах, этот! — протянул Филдз, стараясь не выказывать удивления.

Мужчина, который привлек внимание Франчески, был на шесть дюймов выше сенатора. Он стоял у двери, наклонив голову к очень хорошенькой блондинке, и о чем-то оживленно беседовал с ней.

— «Ах, этот», и больше вы ничего не можете мне сказать? — насмешливо спросила Франческа. — Ну так кто же это? Может, вы не знаете его? В чем дело? Почему вы смутились?

Франческа перешла на итальянский, как обычно бывало, если она злилась на собеседника. Однако, когда гости приблизились к ней, она заговорила по-английски:

— Спасибо, синьор! Мне было очень приятно выступать перед такой благодарной аудиторией.

Когда, обменявшись с ней любезностями, гости отошли в сторону, Бертрам Филдз шепнул Франческе:

— Значит, вы говорите о человеке, который вошел в зал вместе с сенатором? Его зовут Стив Морган. Это наш новый миллионер из Калифорнии, зять сенатора.

— Он женат? — удивленно воскликнула Франческа. — Но он совсем не похож на женатого человека! Та блондинка, что опирается на его руку, его жена? Она прилипла к нему так, словно опасается, что он убежит.

— Нет, эта блондинка — дочь сенатора Хартмана. А жена мистера Моргана сейчас в Европе со своей мачехой.

— Поразительно! — тихо сказала Франческа. — Он и впрямь похож на пирата! Впрочем, он, должно быть, такой же хвастливый и скучный, как и все прочие. Как он стал миллионером? Сколотил капитал на строительстве железной дороги или на золотых приисках? А может, получил состояние, женившись на безобразной дочери сенатора?

Мистер Филдз громко расхохотался:

— Вы уже выпустили коготки, Франческа! Дочь сенатора вовсе не безобразна. А мистер Морган сам сколотил свой капитал, хотя и происходит из богатейшей семьи в Мексике. Но многие считают его… как вы сказали… разбойником. Да. Но думаю, что…

— Дорогой мой, — оборвала его Франческа, — вы потом расскажете мне, что о нем думаете. Похоже, наши запоздавшие гости решили наконец подойти к нам.

Княгиня ди Паоли пленительно улыбнулась сенатору. Однако со смуглым голубоглазым Стивом Морганом она поздоровалась весьма сдержанно. Он поцеловал ей руку, но Франческа заметила его насмешливый взгляд. «Какой наглый и вызывающий взгляд, — подумала она. — Что это значит?»

Стив Морган смотрел на нее, как на дешевую уличную проститутку!

«Этого наглеца надо поставить на место», — подумала она, поглядев ему прямо в глаза.

— А вы, синьор, полагаю, золотодобытчик или скотовод; похоже, вам здесь не слишком уютно.

Франческа заметила, как заблестели его глаза, а когда он улыбнулся, она увидела его ровные белые зубы.

— Вы очень наблюдательны, синьорина, и к тому же у вас поистине чудесный голос! А ваша красота несравненна!

— Благодарю вас, синьор, — сказала она, не отрывая глаз от Стива. Он поклонился и отошел в сторону.

Минуту назад Франческе казалось, что она видит хищный блеск в его глазах, но тут же он сменился равнодушным выражением.

Потом Франческа несколько раз ловила на себе его взгляд. Он всюду галантно сопровождал светловолосую мисс Хартман, по-прежнему державшую его под руку. Танцевал он тоже только со своей спутницей и очень рано ушел.

«Какой же он варвар! — подумала Франческа. — Почему я должна развлекать этих диких американцев?»

Этот же вопрос она задала и Бертраму Филдзу, когда они поднялись в ее роскошный номер. Франческа нетерпеливо ходила по комнате, тогда как Бертрам Филдз стоял неподвижно, облокотившись на каминную доску. Его явно удивляло поведение Франчески. Луиджи Риццо, импресарио, молча сидел в кресле, опасаясь, как бы раздраженная Франческа чего-нибудь не выкинула.

Внезапно сверкающие от злости глаза Франчески остановились на лице Риццо.

— Этот невежа! Почему его пригласили на мой вечер? Ты видел, как он смотрел на меня? Он так груб. и нагл! Будь я мужчиной, я сумела бы поставить его на место.

— Но, княгиня…

— Замолчи! — грозно оборвала его Франческа. — Вокруг нет ни одного стоящего мужчины! А он, этот чернобровый пират, даже не пригласил меня на танец, не доставив мне удовольствия отказать ему! Скажи, пожалуйста, что он собой представляет? Он смотрел на меня, как на уличную шлюху, которую он хочет купить за гроши. А его наглые манеры? Может, он вел себя так, потому что с ним был его тесть? Может, он боится жены? Может, он вообще боится женщин? Да, вероятно, он предпочитает сопровождать маленьких сопливых девчонок!

Через два дня она выступала в оперном театре. Поначалу все было прекрасно, но настроение Франчески испортилось, когда она увидела, что ее обидчик сидит в одной из самых дорогих лож со своей блондинкой. Даже буря аплодисментов не успокоила ее.

Бертрам Филдз, хорошо знавший повадки своей бывшей возлюбленной, уже успел навести справки насчет Стива Моргана, уверенный, что ему придется отвечать на вопросы разъяренной Франчески.

— Говорят, его жена похожа на цыганку. Ее первый муж был русским князем. По какой-то таинственной причине он умер на судне во время морского путешествия. — Мистер Филдз немного помолчал. — А вот с мистером Морганом я бы советовал вам быть поосторожнее, княгиня. Я слышал, что он и впрямь разбойник. Долгое время он был солдатом, потом появился в Калифорнии и стал преуспевающим финансистом. Он принимал активное участие в кровавой мексиканской революции, свергнувшей императора Максимилиана, и сражался в армии Хуареса. Ходят слухи, что некоторое время он был вне закона и за его голову обещали большие деньги. Забудьте о нем, княгиня. Здесь много других, не менее привлекательных мужчин. Вы же любите восхищенных поклонников, не так ли?

— Таких, каким были вы? — едко заметила Франческа. Тот пожал плечами и замолчал.

— Наши отношения давно закончились, дорогая. Сейчас все изменилось. Я вложил в вашу карьеру немало денег и хочу, чтобы вам всегда сопутствовал успех. Что с вами, неужели вас уже не волнует карьера? — Подумав, Филдз добавил: — Вы должны найти себе достойного спутника, который будет сопровождать вас во время турне, дарить вам цветы и драгоценности. Забудьте о Стиве Моргане. Он скоро уедет в Калифорнию.

Франческа взяла с подноса хрустальный бокал и таинственно улыбнулась:

— Вы так думаете? Но я встречусь с ним до того, как он уедет в Калифорнию. И вот тогда посмотрим, кто чего стоит!

В ее глазах появился странный огонек, хорошо знакомый Бертраму Филдзу. Он сам когда-то стал жертвой Франчески.

Все еще улыбаясь, Франческа запрокинула голову, допила вино и поставила бокал:

— Вы же знаете, Бертрам, как упорно я добиваюсь своей цели, не правда ли? А раз уж вы вложили в мою карьеру большие деньги, надеюсь, у вас хватит ума сделать все, чтобы я была счастлива… Да, именно так. Вы же добрый человек!

Помолчав, она лукаво посмотрела на Филдза:

— Значит, мы примем приглашение этого сказочно богатого мистера Гоулда и проведем выходные в его поместье. Полагаю также, что этот господин пригласит к себе сенатора Уильяма Брендона и его загадочного зятя.

Глава 35

В загородный дом мистера Джея Гоулда было приглашено не более ста человек. Филдз объяснил Франческе, что список гостей составлялся очень тщательно, но та лишь равнодушно пожала плечами.

— Вы познакомитесь с очень богатыми людьми и, конечно, с партнерами мистера Гоулда по компании, — сказал Бертрам Филдз и добавил: — Полагаю, здесь подтвердятся все слухи, которые доходили до меня раньше. Если Корнелиус Вандербильдт приглашает гостей для охоты на лис, которую он устраивает на английский манер, то мистер Гоулд делает все в стиле американского дикого Запада.

Мистер Филдз весьма неплохо разбирался в бизнесе, и Франческа удивленно приподняла брови, проявив неподдельный интерес к его словам.

— В самом деле? — спросила она. — Расскажи мне подробнее об этом диком Западе, как ты его называешь.

Филдз пристально посмотрел на Франческу и задумался.

Мистер Гоулд действительно возвел настоящий западный городок на огромных просторах своего поместья. Там были салун и отель для гостей. Он построил даже тюрьму и банк. Вдоль пыльных улиц были проложены тротуары с деревянным настилом. Гостям, не знакомым с традициями дикого Запада, предлагали надеть соответствующие костюмы. В этом городке часто устраивали родео.

Гостями, как правило, были владельцы наиболее крупных ранчо на Западе и Юго-Западе. Дом посещали такие люди, как Шанхай Пирс и полковник Гуднайт, намеревавшиеся перевозить свой скот на рынок по железной дороге, которую прокладывали сейчас с невиданной быстротой. Мистер Гоулд владел большим пакетом акций в компании «Юнион Пасифик», но ходили слухи, что он собирается купить еще больший пакет акций. Но одним из самых крупных держателей акций в этом акционерном обществе был Стив Морган, зять сенатора Брендона.

Франческа ди Паоли собиралась прибыть в пятницу вечером. Как всегда, ее сопровождали самые близкие люди — Констанца, импресарио Луиджи Риццо и мистер Филдз. Возле ворот их встретила охрана в больших широкополых шляпах, довольно странных брюках и кожаных жилетах, вооруженная винтовками и кольтами, висевшими на ремне.

Франческа надела костюм салунной певицы: яркое платье с таким глубоким вырезом, который почти обнажал ее грудь. Не обращая внимания на энергичные протесты Констанцы, Франческа не пожалела румян, ярко накрасила губы, а к черным волосам приколола искусственную розу.

— Ты и так слишком привлекательна, — ворчала Констанца, помогая своей госпоже одеться. — Тебе незачем накладывать так много грима, а тем более красить губы.

— Если я должна играть роль певицы из народа, значит, мне следует одеться соответствующим образом, не так ли? Ты слишком придирчива, Констанца.

Оставив расстроенную Констанцу в комнате, которую им отвели в доме мистера Гоулда, Франческа отправилась на ужин в сопровождении мистера Филдза. Там она с удивлением обнаружила, что ее посадили между сенатором Брендоном и мистером Шанхаем Пирсом, маленьким, толстым, очень подвижным человеком.

Ужин для наиболее почетных гостей устроили на открытом воздухе в небольшом дворике, над которым была прозрачная стеклянная крыша. Франческа получила бы от этого ужина большое удовольствие, окажись здесь тот, кого она так нетерпеливо ждала.

К счастью для Франчески, справа от нее сидел сенатор Брендон, которому она выказывала подчеркнутое внимание. Между тем глаза ее искали только одного человека. Где же он? Непринужденно болтая с сенатором, она чувствовала, что надежды ее рушатся.

— Говорят, синьор, у вас прелестная жена, — улыбнулась она сенатору. — Как жаль, что я до сих пор с ней не познакомилась.

— Она сейчас отдыхает во Франции вместе с моей дочерью. Иначе она не пропустила бы ни одного вашего выступления, мадам. — Его любезность была вознаграждена очаровательной улыбкой.

— Кажется, синьор, вы не чувствуете себя одиноко, не правда ли? — В голосе Франчески прозвучал вызов. — Вы так привлекательны… Я не слишком непринужденно себя веду? Мы в Италии всегда держимся просто. Так вы очень скучаете о жене и дочери?

— Вы льстите мне, синьорина, — улыбнулся сенатор. — Моя дочь действительно очаровательна, но она уже взрослая замужняя женщина, пожалуй, даже слишком взрослая и упрямая. Дело в том, что она выросла в Париже…

— Но… Я не понимаю! Ваша дочь? Невероятно! Никогда бы не подумала, что ваша дочь уже замужем! Но почему же она уехала в Париж, оставив здесь мужа? Или он уехал с ней?.. Вы любите оперу? — перевела вдруг разговор Франческа. — К сожалению, большинство мужчин приходят в оперный театр только по настоянию своих жен, а затем мирно засыпают.

— Сомневаюсь, — возразил сенатор, — что мужчина может уснуть, когда вы на сцене! — Брендон почувствовал, что она не ожидала от него другого ответа.

— Как приятно это слышать, — сказала Франческа. — Но кажется, вы даже не помните нашу первую встречу. Признайтесь же!

— Ну что вы! Как я могу забыть! Бертрам Филдз был так любезен, что пригласил нас… Собственно, я пришел тогда только для того, чтобы познакомиться с вами.

Под темными локонами ярко сверкнули дразнящие глаза Франчески.

— Вы очень любезны, синьор. Однако я помню, что вы не пригласили меня на танец и ушли очень рано. Видите, я не лишена наблюдательности. С вами были две очаровательные леди, не так ли?

— Да, я был с женой моего друга, который не мог тогда прийти. — Брендон улыбнулся, вспомнив об этом. — В тот вечер мне пришлось попросить зятя составить компанию ее дочери.

— О? — воскликнула Франческа с напускным равнодушием. — Ах, да, припоминаю. С вами был еще один человек. Да, да, конечно, он еще говорил по-итальянски. Так это ваш зять?

Уильям Брендон сразу сообразил, зачем Франческа завела этот разговор. Ее, конечно же, интересовал Стив!

— Вы правы, — подтвердил он. — Это муж моей дочери Вирджинии. Сегодня он проводит время в каком-нибудь салуне со своими друзьями, техасскими ковбоями.

— Что вы сказали про Техас? — оживился Шанхай Пирс и повернулся к ним. При этом он так низко наклонился к Франческе, чтобы коснуться ее полуобнаженной груди. — Послушай, крошка, не позволяй ему дурачить себя болтовней про Техас. В Техасе нет ничего плохого. В Калифорнии совершается больше преступлений, чем в Техасе! Эй, Брендон! Если не веришь, спроси у своего зятя! Я слышал, он все еще собирается посетить некоторые места в Техасе. Черт возьми, твоя дочь, должно быть, сошла с ума, когда решила выйти замуж за такого отчаянного парня, как Стив Морган. — Пирс весело рассмеялся. — Почему его здесь нет? Он, наверное, развлекается где-то с моими ковбоями?

Брендон решительно оборвал его:

— По-моему, леди не желает выслушивать…

Шанхай Пирс обиженно уставился своими маленькими бледно-голубыми глазами на Франческу:

— Да, да. Когда вы собираетесь порадовать нас своим пением, моя красавица? Вы же споете нам, верно?

Франческа пожала плечами, раздосадованная тем, что тот так внезапно вторгся в их с сенатором разговор.

— Скоро, мистер Пирс. Когда мистер Гоулд будет готов к атому, а мы все закончим ужин. Имейте в виду, что я умею петь по-английски.

Когда ужин подошел к концу, сенатор Брендон отправился вместе с синьориной ди Паоли и другими гостями к ярко раскрашенному деревянному строению, над которым висела огромная вывеска: «Салун „Самородок“.

Франческа поднялась по крутой деревянной лестнице.

— Не волнуйтесь, милочка, — приободрила Франческу сопровождающая ее женщина. — Следуйте за мной, и через секунду мы будем на сцене, где вы споете ваши прекрасные песни, а затем вернетесь назад тем же путем.

— О, я совершенно не боюсь, — весело ответила Франческа.

Едва она появилась на сцене, зал разразился громкими криками и возгласами. Где-то в глубине тихо играли на пианино, но его заглушали громкие голоса и звон бокалов. «Вот как выглядит американский салун», — подумала она.

Наиболее знатные гости мистера Гоулда сидели за столиками, расставленными по периметру огромного зала. Несколько человек столпились вокруг столов для игры в карты, не обращая внимания на происходящее. Вдоль передней зеркальной стены стоял длинный бар, за которым сновали неутомимые бармены, едва успевая наполнять стаканы.

«Значит, именно здесь собрались так называемые техасские ковбои, чтобы по-своему отметить этот праздник», — подумала Франческа. Это они подняли такой невероятный шум, рассказывая друг другу о своих похождениях.

Франческа привыкла к тому, что при ее появлении на сцене воцарялась мертвая тишина, сменявшаяся бурными аплодисментами. Но здесь не было ничего подобного, и она подумала, что все эти грубые люди ушли не далеко от своих примитивных предков. Больше всего ее поразила их манера выказывать одобрение. Они громко свистели, топали ногами и выкрикивали непристойности. Франческа улыбалась, хотя ее черные глаза сверкали от гнева.

— Любая красивая малышка, которая так откровенно демонстрирует красоту своих ног и груди, вполне заслуживает такого восторженного приема, — громко объяснил причину столь бурной реакции мистер Пирс. Он уселся на стул рядом с сенатором Брендоном и пытался успокоить того. — Видите вон того здорового парня в клетчатой рубашке? — спросил он, наклонившись к сенатору. — Это Джед Лэнгли, один из моих лучших охранников. Джед довольно легко приручает женщин и, если видит интересную даму… — Шанхай Пирс сделал паузу. — Он отлично владеет своим шестизарядным кольтом и может до смерти напугать любого соперника.

Уильям Брендон посмотрел туда, где стоял крупный парень с копной каштановых волос. Сила придавала ему своеобразный шарм. Через минуту он уже расчистил себе место перед сценой, притащил стул с высокой спинкой, уселся на него, обхватив огромными ручищами колени, и плотоядно уставился на Франческу. Та наконец запела.

— Думаю, — тихо сказал Брендон, — эта леди сама выбирает себе поклонников. — Он пристально смотрел на Франческу ди Паоли, а та время от времени поглядывала на Джеда Лэнгли и на мужчину, стоявшего в дальнем конце бара.

— Готов держать пари, что Лэнгли добьется ее расположения! — воскликнул Пирс. — Для начала делаю ставку в тысячу долларов. — Он быстро вытащил толстый бумажник, отсчитал десять стодолларовых банкнот и небрежно бросил их на стол. Его слова привлекли внимание гостей. Джим Фиск, неутомимый игрок, весело смеясь, подмигнул сенатору:

— Ты ставишь больше, Брендон? По-моему, эта леди обратила внимание на твоего зятя. Ну так что, держишь пари с Пирсом? Боюсь, ты недооцениваешь своего зятя.

Брендон почувствовал себя в ловушке. Он постарался не выдать волнения, хотя ситуация ему не нравилась. Сунув руку во внутренний карман, он достал оттуда бумажник. Это было делом чести.

Даже Джей Гоулд завелся:

— Техас против Калифорнии, не так ли? Это настоящая находка для опытных игроков. Я бы сам принял в этом участие, если бы питал склонность к азартным играм.

Вскоре к ним присоединились другие гости, поспешно делавшие ставки. Но неугомонный мистер Фиск решил предложить соперникам сразиться на дуэли, что, на его взгляд, было бы гораздо интереснее обычных ставок на победителя.

— Разве не так решают споры настоящие мужчины, выросшие на Западе? Мне ясно, что между нашими соперниками непременно возникнет спор из-за этой леди.

Сенатор Брендон рассеянно посмотрел туда, куда кивнул Фиск. В этот момент Франческа закончила петь. Джед Лэнгли вскочил со стула и галантно протянул руку Франческе, помогая ей сойти со сцены. Та охотно приняла его руку, ослепительно улыбнувшись ему и скромно потупив глаза. Джед что-то прошептал ей на ухо, но она лишь покачала головой. Отказав этому настойчивому поклоннику, Франческа направилась к бару и небрежно облокотилась на него обнаженной рукой. На ее лице играла улыбка, когда она испытующе посмотрела на Фиска.

— Не сомневаюсь, ковбой, что ты хочешь угостить меня чем-нибудь покрепче.

— Боюсь, синьорина, что у вас могут возникнуть проблемы, — прозвучал рядом голос Стива. — Глаза вашего страстного поклонника выражают решимость. — Стив говорил спокойно и чуть насмешливо.

Франческа вспыхнула, но быстро взяла себя в руки:

— Как это неучтиво! А может, вы просто боитесь… поражения?

Стив улыбнулся:

— Смотря что вы имеете в виду, синьорина. Собираясь участвовать в поединке, я должен знать, за что сражаюсь.

— Как за что? За меня! Или вы считаете, что эта игра не стоит свеч?

Франческа выдержала его тяжелый взгляд, показав, что принимает его вызов.

Этот взгляд перехватил Джед Лэнгли, оказавшийся в этот момент у стойки бара. Теперь они стояли рядом — Лэнгли, Франческа и Стив Морган.

В огромном зале наступила мертвая тишина.

Брендон, пристально глядя на зятя, заметил, что тот выбрал наиболее удачную позицию, прислонившись левым плечом к стойке бара и опустив правую руку вниз, где к его ноге была прикреплена кожаная кобура с кольтом. Сегодня вечером Стив был в выцветшей голубой рубашке, черной кожаной жилетке и темно-синих ковбойских брюках, заправленных в высокие сапоги.

Сейчас он ничем не отличался от жителей Техаса, но его внутреннее напряжение чувствовалось даже на расстоянии. Для всех, кто хоть что-то понимал в этом деле, было ясно, что Стив готов к поединку.

Лэнгли тоже знал, что означает эта поза, но был слишком зол, чтобы сделать соответствующие выводы. Он не понял, что перед ним человек, готовый за доли секунды выхватить кольт и открыть стрельбу. Он принял Стива за обычного шалопая с Восточного побережья, одетого под ковбоя. Впрочем, Лэнгли это мало волновало, ибо Пирс не вмешивался в то, что происходило в салуне. Кроме того, Шанхай Пирс так же ненавидел сопляков из Восточных штатов и не упускал случая поиздеваться над ними. Пирс не станет возражать, если он проучит этого парня и покажет всем, что такое настоящий Запад. Если человек прицепляет к ремню кобуру с кольтом, значит, он должен знать, как с ним обращаться. Но самое главное то, что в этом замешана женщина. Да еще не простая женщина, а иностранка, оперная певица! Кто-то сказал ему, что она очень знаменита.

Вообще-то Джеду Лэнгли это было совершенно безразлично. Он не разбирался во всем этом. Любая женщина, которая пела в салуне, казалась ему доступной независимо от того, на каком языке она пела и сколько ей за это платили. Главное, что она пела за деньги. Он всегда считал, что настоящая леди не станет петь в салуне даже за очень большие деньги.

— Очень надеюсь, — сказал сенатору Брендону Дэн Дру, — что твой зять умеет пользоваться той штукой, которая висит у него на ремне. — Они сидели за самым большим столом в салуне и напряженно наблюдали за тем, что происходило у стойки бара. Джею Гоулду и всем его гостям казалось, что они присутствуют на спектакле, который вот-вот завершится чем-то необыкновенным.

Сенатор Брендон казался совершенно спокойным, и только пульсирующая жилка на виске выдавала его волнение.

— О да, он знает, как обращаться с оружием, господа, — уверенно сказал Брендон. — Я совершенно не беспокоюсь за него, — добавил он.

Рядом с ним засмеялся Пирс:

— Могу сказать то же самое. Морган — сущий дьявол. Во всяком случае, он был таким несколько лет назад, пока легкая жизнь не испортила его! Предложив пари, я все хорошо просчитал. Я абсолютно уверен в Джеде Лэнгли, а поэтому готов поставить на него любые деньги. Нанимая телохранителя, я выбрал, конечно, самого лучшего, в чем вы скоро убедитесь. Он меня не подведет.

Глаза Стива Моргана вспыхнули. Джинни всегда знала, что это означает. Но Франческа не могла этого знать. Она не понимала, что все это уже не игра.

— Кажется, этот парень не хочет угостить вас, мадам? — угрожающим тоном спросил Джед. — Я с удовольствием сделаю это, как только очищу здесь воздух. — Он напрашивался на драку и не скрывал этого. Франческа впервые почувствовала легкий привкус страха, но, к стыду своему, подумала, что эта сцена доставляет ей немалое удовольствие. Это ли не высшая оценка ее красоты и привлекательности? Стив Морган заинтриговал ее, сам того не желая. Собственно, только ради него она и приехала сюда…

Эта мысль пронеслась в ее голове, пока соперники пристально разглядывали друг друга.

— Похоже, мадам, — начал Джед Лэнгли, — за вами должен поухаживать настоящий мужчина. Закажите себе все, что хотите, и держитесь подальше от слюнтяев, считающих, что ковбойская одежда и кольт на ремне делают их настоящими мужчинами.

Он снова посмотрел в глаза Стива Моргана, ничуть не скрывая своих намерений. Но что-то подсказывало ему, что с этим парнем все будет не так уж просто. Джед стал чуть осторожнее.

Ему приходилось встречать немало слабаков из восточных штатов, но этот вел себя не совсем обычно. Джед думал, что он начнет нервничать, суетиться, пойдет на попятную. Но ничего подобного не произошло. Стив Морган вел себя спокойно и, казалось, совсем не собирался уступать. Он либо дурак, либо очень храбрый человек, решил Джед. А может, он считает все это забавной игрой?

— Послушай, — в первый раз за все это время обратился Джед к Стиву, но тот нетерпеливо оборвал его.

— Ты сам послушай, Лэнгли. Если ты хочешь устроить шоу для мистера Гоулда и его гостей, давай выйдем на свежий воздух. Леди уже пообещала провести оставшуюся часть вечера с победителем, разве не так, дорогая?

Не успел Лэнгли ответить, как раздался громкий голос Шанхая Пирса:

— Надеюсь, вы не собираетесь разнести этот салун в щепки своей стрельбой? Вот кретины! Выходите во двор, и там мы покажем всем, что такое настоящий поединок настоящих мужчин.

Маленький человек на высоких каблуках и в огромной шляпе, очевидно, решил взять это дело под свой контроль. Он быстро встал из-за стола и пошел к стойке бара, где стояли соперники.

— Джед, ты пойдешь с севера, — решительно скомандовал он. — А ты, Морган, с юга. И без дураков, зарубите себе на носу! Все должно быть по-настоящему. А наша прекрасная гостья станет призом победителю на весь оставшийся вечер, не так ли, дорогая?

Франческа рассмеялась; только мистер Филдз понял значение этого смеха и застонал от отчаяния. Но было уже слишком поздно. Он не мог изменить ход событий. Она добилась своего. Он молча наблюдал, как сильные руки подхватили Франческу и посадили на полированную стойку бара. Она продолжала весело смеяться, наслаждаясь вниманием публики. Это был ее звездный час.

— По рукам! — воскликнула она. — Я спою для победителя свою лучшую песню и буду танцевать с ним весь этот вечер. А тот, кто потерпит поражение… Ну, может, я всплакну о нем?

Глава 36

Улица была тускло освещена керосиновыми лампами, свисавшими с высоких столбов. Необычное зрелище привлекло сюда многочисленных зрителей.

Франческа ди Паоли стояла на самом почетном месте. Справа от нее были мистер Гоулд и его деловой партнер Джим Фиск, а слева — сенатор Брендон и Шанхай Пирс. Позади нее тяжело дышал Берт Филдз.

Происходящее казалось Франческе спектаклем с прекрасными декорациями. Однако все было настоящее, реальное, как и бой быков, который она видела, путешествуя по Испании. Еще несколько минут назад ей сказали, что противники будут стрелять из револьверов, заряженных боевыми патронами. К тому же Шанхай Пирс не уставал повторять всем, что они увидят самый настоящий поединок.

— В этих шестизарядных кольтах, — убеждал он сенатора Брендона, — самые настоящие патроны. И, если я не ошибаюсь, Джед Лэнгли совершенно серьезно намерен убить твоего драгоценного зятя. Хотя я предпочел бы, чтобы он остался жив.

— Мой зять, — сухо ответил сенатор, — вряд ли относится к оружию как к игрушке. — Несмотря на уверенный тон, в оранжевом свете керосиновых ламп лицо сенатора выглядело встревоженным. — Надеюсь, твой телохранитель понимает, что у него опасный противник. Иначе тебе придется позаботиться о нем.

— Что мне волноваться, — возразил Пирс, — не проходит и дня, чтобы Джед Лэнгли не практиковался в стрельбе из кольта. — Пирс снова рассмеялся и пристально посмотрел на сенатора: — Послушай, я готов поднять свою ставку, чтобы доказать тебе, как я уверен в его победе. У меня есть полторы тысячи акров хорошей земли неподалеку от Барона, которую я совсем недавно выиграл в покер. Это отличная плодородная земля; по ней течет Красная река. Это самая лучшая земля и самое дорогое ранчо в округе. Там несколько тысяч голов крупного рогатого скота. Ставлю все это против серебряного рудника, который ты купил на территории Нью-Мехико. Ну что, согласен? Это хорошая ставка. Все эти господа будут свидетелями нашей сделки.

Взволнованный мистер Гоулд вмешался в разговор:

— Если сенатор так же уверен в храбрости своего зятя, как ты в своем телохранителе, то поединок обещает быть необычайно интересным, не правда ли, господа? Конечно… — Его голос вдруг дрогнул. Мистер Гоулд искоса взглянул на Франческу. — Если один из них будет убит, нам придется объявить, что во время охоты произошел несчастный случай. Думаю, никто не возражает? Иначе нас ждут крупные неприятности.

Толпа оживилась.

— Конечно, несчастный случай, — мрачно согласился сенатор Брендон, крепко сжав зубами кончик сигары. — Я принимаю твое предложение, Пирс!

— Синьор, — обратилась к нему Франческа, — вы действительно считаете, что ваш зять справится со своим противником? — тихо спросила она. — Мне было бы крайне неприятно, если бы…

— Я убежден в нем, мадам, — ответил сенатор. — Он вполне может постоять за себя — как с оружием, так и без него… — Чуть погодя он добавил: — Но я молю Бога, чтобы моя дочь никогда не узнала, какую роль во всем этом сыграл я.

— Но ведь ваша дочь сейчас далеко!

Что-то в ее голосе заставило Брендона резко повернуться и посмотреть ей в глаза. Он почувствовал, что реальные события как-то причудливо соединились с нереальными. Видимо, это же ощущали и другие гости мистера Гоулда. Этот городок, похожий на декорацию, стал вдруг для них более чем реальным с двумя дуэлянтами, готовыми выстрелить друг в друга.

— Помните, парни, — нарушил тишину громкий голос Шанхая Пирса. — Мы все к этому не имеем никакого отношения.

Послышались одобрительные возгласы, но через минуту все снова стихло. У Франчески перехватило дыхание. Из-за нее довольно часто происходили дуэли в Европе, но она сама никогда их не видела. Это был ее первый опыт, и все здесь выглядело как-то иначе. Все казалось нереальным, но тем не менее… Неужели она будет смотреть, как из-за нее умрет человек? Это ужасно! Кому же из них так не повезет?

Здесь не было формальностей — ни секундантов, ни проверки оружия, ни даже доктора, который мог бы оказать первую помощь пострадавшему. Она слышала, что так бывает во время каждой дуэли. Возможно, доктор здесь не понадобится.

С противоположных концов плохо освещенной улицы навстречу друг другу вышли два человека. Теперь уже все отчетливо видели их. Каждый из них не спеша приближался к назначенному месту, внимательно наблюдая за противником. Их лица были неестественно спокойными. Что же произойдет, когда они остановятся? Франческа прикрыла рот рукой. Все, что она слышала и читала об американцах, оказалось правдой. Это дикие люди. Под налетом цивилизации скрывалась страсть к насилию. Только сейчас Франческа ясно поняла, чем может закончиться спровоцированный ею поединок. «Поздно, — подумала она. — Слишком поздно. Это уже невозможно остановить». Она сама стала частью этого безумия.

Двое мужчин медленно сближались, не отрывая друг от друга глаз.

— Эй ты, пижон, — крикнул Джед Лэнгли, подзадоривая противника, — ты уверен, что знаешь, как обращаться с оружием? — Все, кто наблюдал за ними, понимали, что это бравада. Просто Джед пытался скрыть беспокойство и неуверенность в исходе поединка.

— А ты уверен, что я пижон? — холодно бросил Стив Морган спокойным и ровным голосом. Они подошли так близко друг к другу, что Джед Лэнгли наконец-то заметил то, что ему следовало заметить еще в салуне: расстегнутая кобура, легкая и уверенная походка, хладнокровные и чуть прищуренные глаза, поразившие его больше всего. При тусклом свете керосиновых ламп эти глаза казались почти черными.

— Что там, черт возьми, — заорал Пирс. — У тебя нет никаких шансов, Лэнгли. Этот парень, с которым ты собираешься стреляться…

В этот момент Лэнгли призадумался, хотя и был охвачен гневом. Черт побери, что это значит? Шанхай изо всех сил старался убедить гостей в превосходстве своего телохранителя. Поэтому он и увеличил ставку. Но с другой стороны… А что, если босс хотел предупредить его об опасности?

Мозг Лэнгли вдруг быстро заработал. Он замедлил шаг и внимательно присмотрелся к противнику, припоминая, что он прежде слышал о нем. Морган! Черт возьми, да ведь ему знакомо это имя! Да, конечно, знакомо. Но кто же мог предположить, что этот парень окажется здесь?

Джед Лэнгли сразу же забыл о Франческе, главной виновнице происходящего. Все его внимание сосредоточилось на свободно опущенной руке Стива Моргана, касающейся расстегнутой кобуры.

— Эй, парень, — вдруг тихо сказал Джед Лэнгли своему противнику, — мы решили убить друг друга, чтобы поразвлечь богатых людей? Может, ограничимся малой кровью?

— Я не хочу убивать тебя, Лэнгли, — спокойно ответил Стив Морган и пристально посмотрел в глаза противника, готовый в любую секунду опередить его и выхватить револьвер. Интуиция подсказывала ему, что этот парень опытный и искусный стрелок, умеющий вместе с тем отвлечь внимание противника.

— Я тоже не намерен убивать тебя, — с облегчением сказал Лэнгли, и в ту же секунду его рука дернулась к кольту.

Но он опоздал. Стив Морган уже выхватил револьвер, резко отклонился вправо и выстрелил с бедра.

Джед Лэнгли почувствовал резкую боль в правой руке и уронил кольт. На рукаве его клетчатой рубашки появились пятна крови. Только тут он сообразил, что произошло, почувствовав запах пороха и горькую обиду поражения.

— Вот это выстрел! — прозвучал в тишине голос Шанхая Пирса. — Признаюсь, этот выстрел стоит того, чтобы потерять состояние! Я никогда еще не видел, чтобы так быстро выхватывали револьвер! Боже, Морган, если тебе когда-нибудь понадобится работа, дай только знать, договорились?

Уильям Брендон глубоко вздохнул. Ему вдруг очень захотелось выпить.

После минутной тишины все заговорили, оживленно обмениваясь впечатлениями о поединке. Вспомнив, что в салуне остались недопитые стаканы, все бросились туда.

Франческа ди Паоли стояла неподвижно, как статуя. Ее чернью глаза ярко блестели, а лицо покрывала смертельная бледность.

Друзья перевязывали рану Джеда Лэнгли.

— Пуля прошла сквозь мышцы, не задев кость… Эй, сэр, почему мы ничего не слышали о вас?

— Это у вас было прозвище Уитгэкер? — тихо спросил какой-то старик. — Я помню, когда несколько лет назад в Сан-Антонио был убит Барт Хейнс…

— Мне нужно немного выпить, — хриплым голосом проговорил Джед Лэнгли. — Платит победитель. По-моему, это справедливо, не так ли, парни?

Франческе казалось, что о ней забыли все. А главное — те, что рисковали из-за нее жизнью. Она встретилась взглядом с Джеем Гоулдом. Он смотрел на нее и странно улыбался. Впервые за долгие годы Франческа искренне обрадовалась, что рядом с ней Бертрам Филдз. Даже любезный сенатор Брендон ушел в салун вслед за смеющимися и громко разговаривающими мужчинами.

— Полагаю, настало время платить по счетам, княгиня, — заметил Филдз. — А может, вы собираетесь убежать отсюда?

— Нет, — решительно ответила Франческа. — Я буду петь, как и обещала. — Она гордо вскинула голову и посмотрела на Филдза.

— Умница, — тихо сказал Филдз. — Полагаю, что такой благоприятный исход поединка не причинит нам никакого вреда.

Франческа исполнила несколько песен.

Джед Лэнгли сидел перед сценой с забинтованной рукой. Его лицо все еще было бледным, но, несмотря на боль и горечь поражения, он не отрывал взгляда от Франчески.

— И все же я думаю, что это самая прекрасная девушка из всех, которые мне встречались.

— Почему бы тебе не пригласить ее на танец? — спросил его Стив Морган.

— Но ты же выиграл ее!

— Она еще успеет потанцевать со мной, — спокойно ответил тот. — Эй, парни, вперед! Пригласите леди на танец, а я поговорю пока с тестем.

Франческа закружилась в веселом танце, переходя из одних рук в другие. Никогда она не видела таких живых и темпераментных партнеров, как эти ковбои. Танцевать с нею хотели все, кроме Стива Моргана. А ведь именно он выиграл право танцевать с ней весь вечер! Он победил в этом смертельном поединке, но вовсе не спешил воспользоваться плодами своей победы. Как же глупо с его стороны рисковать из-за этого жизнью! А может, пренебрегая ею, он пытается преодолеть соблазн?

Стив не подходил к ней до конца вечера, когда, внезапно представ перед ее глазами, он грубовато повлек ее на танцевальную площадку. Он даже не счел нужным пригласить ее на танец! Он вел себя так, словно Франческа принадлежит только ему. Едва Стив обнял ее за талию, Франческа вспыхнула от гнева и сказала ему что-то резкое по-итальянски, а затем быстро перешла на английский:

— Как вы смеете так обращаться со мной? Похоже, вы забыли, что я не… не из тех женщин, услугами которых вы, очевидно, привыкли пользоваться. Жаль, что ваш соперник не пристрелил вас во время поединка! Американцы всегда казались мне настоящими дикарями, а вы худший из дикарей, которых я когда-либо встречала. Ваши манеры…

Он так весело рассмеялся, словно она сказала что-то смешное.

— Манеры? — удивленно переспросил Стив. — Сдается, что и у вас не лучите манеры. Интересно, где вы научились этим грубым словам?

— Вы вполне заслужили их! — воскликнула Франческа. — Будь я мужчиной, я бы показала вам, чего вы заслуживаете!

— Как хорошо, что вы не мужчина, — тихо сказал Стив и неожиданно прижал ее к себе. Затем он шепнул Франческе: — Вы слишком строги ко мне. Неужели я обречен страдать от вашего гнева? Может, нам стоит объявить перемирие? Ведь мы уже лучше узнали друг друга. Вы согласны провести со мной остаток этой чудесной ночи, или я должен вернуть вас Берту Филдзу?

То, что Стив Морган был женат, не имело значения для Франчески. Почти все ее прежние любовники тоже были женаты. Важно было другое: едва познакомившись со Стивом, она поняла, что этого мужчину нельзя приручить. Это потрясло ее. Подумать только, она повстречала мужчину, которого нельзя держать на привязи! Он страстно желал Франческу и не скрывал этого, но ни за что не стал бы ползать у ее ног, добиваясь расположения. Он не скрывал, что вполне может обойтись без Франчески и забыть ее так же быстро, как она забывала своих многочисленных любовников.

Во всем остальном он вел себя как джентльмен. Он дарил ей драгоценности, присылал огромные букеты цветов. Но она ни разу не получила от него письма со словами любви. В букетах были лишь маленькие записки с небрежно нацарапанными инициалами. Несмотря на все усилия, Франческе так и не удалось подчинить его себе. Он часто сопровождал ее во время гастрольных поездок в Саратогу, Ньюпорт и другие города. Он ездил с ней в театр и на званые вечера.

Однако Стив делал это только тогда, когда хотел. Иногда он исчезал на несколько дней. Проведя с ней впервые ночь, он не появлялся две недели, и она не могла разыскать его. Он оставил ее в постели, даже не предупредив, что уходит. Иногда Франческа теряла уверенность в себе. Она не могла понять, ненавидит ли его, или страстно желает. Она так привыкла видеть вокруг себя преданных и покорных мужчин, что отношение Стива поражало ее. Он никогда ни о чем не просил, не клялся в любви. А ведь именно это делает мужчин смешными и скучными.

Стив Морган не походил ни на кого. Но как же она не заметила в нем безжалостности, свойственной ей самой? Он был не только похож на нее, но использовал против Франчески ее же собственное оружие. При этом она так влюбилась, что даже напугала Берта Филдза. А ведь он знал ее лучше всех!

Тем не менее Берт Филдз утверждал, что это увлечение не продлится долго. Он постоянно повторял, что Франческа влюбляется так же часто, как весенний ветер меняет направление. Да и Стив Морган, насколько можно было судить, никогда не относился к женщинам серьезно. Даже его жена не составляла исключения.

Берт Филдз навел необходимые справки и выяснил, что Стив Морган незадолго до женитьбы на овдовевшей дочери сенатора Брендона был любовником красавицы испанки. Говорили также, что его брак с Вирджинией едва ли основан на взаимной любви. Стива и Вирджинию часто видели с партнерами, а однажды произошел настоящий скандал, когда Стив повел жену в такое место, куда обычно водят любовниц, но никак не жен.

Филдз также узнал, что Стив Морган — опасный и непредсказуемый человек. В финансовых делах он был так же хладнокровен и безжалостен, как и в личных. Поэтому Филдз с облегчением вздохнул, услышав, что Стив Морган скоро возвращается в Калифорнию. Возможно, на этом все закончится, подумал он. А к тому времени, когда Франческа поедет в Сан-Франциско, у каждого из них появятся новые увлечения. Это немного успокаивало Берта Филдза. Не зная дальнейших планов Франчески, он старался не думать и о том, что могло нарушить его собственные планы.

Наконец благодаря неусыпным заботам сенатора Брендона, весьма встревоженного этой связью, все прояснилось.

Сенатор, встретившись с зятем во время обеда, заметил, что Стив чем-то взволнован, хотя и не подает виду. Прошло уже около месяца с тех пор, как они впервые говорили о Франческе ди Паоли. Брендон довольно долго сохранял спокойствие, надеясь, что этот роман будет столь же недолговечен, как и все предыдущие.

Но он ошибся. Желтая пресса начала уже намекать на интимные отношения между молодым миллионером из Калифорнии и оперной певицей, любимицей жителей Нью-Йорка. Какой-то пронырливый репортер подробно описал дуэль в загородном поместье мистера Джея Гоулда.

Их часто видели вместе. Вернее, они бывали вместе слишком часто и держались слишком откровенно, ибо Стив презирал общественное мнение. Их видели вместе на скачках, в театре, в фешенебельных отелях Саратоги и Ньюпорта.

— Ты получал что-нибудь от Джинни в последнее время? — спросил Стива сенатор.

— Нет, я ничего не слышал о ней последние несколько недель. Но я не виню ее, поскольку и сам не очень люблю писать письма. — Стиву очень не хотелось говорить об этом, но интуиция подсказывала ему, что на этот раз Брендон решил выяснить все до конца.

— Я получил недавно письмо от Сони. Она сообщает, что после возвращения из России Джинни провела в Париже меньше недели. Сейчас она уехала в Мадрид к какому-то испанцу, который выращивает быков и участвует в корриде. Вирджиния заявила, что собирается изучать танец фламенко у каких-то цыган, проживающих в Мадриде. — Брендон кашлянул, стараясь скрыть смущение. — Послушай, — продолжал он. — Думаю, ты знаешь, что… э-э-э… слухи о твоих отношениях с Франческой уже наверняка опубликованы в испанских газетах. Притом Соня регулярно получает почти все нью-йоркские газеты. Она очень хочет вернуться домой, но Джинни…

Джинни. Что, черт возьми, она задумала на этот раз? Она не осталась в России, а таскается по столицам Европы и не собирается возвращаться. До Стива тоже, вероятно, доходили слухи о ее похождениях. Может, даже хорошо, что Джинни осталась в Европе, так как Стив очень зол на нее. Он уже забыл, что когда-то обещал проявлять терпение и спокойно относиться к ее выходкам, чтобы дать ей время определить свою дальнейшую судьбу.

Интересно, подумал Брендон, почему именно Джинни с самого начала удалось заставить Стива отказаться от личной свободы, которой он всегда так дорожил? Все это время он относился к ней с пониманием. С пониманием? Черт побери, это же совсем не так! Даже не видя Джинни, он гневался на нее. Джинни следует побыстрее решать свои дела, или ему придется заставить ее сделать это.

— Разумеется, Джинни свободна решать, что ей делать дальше, — тихо сказал Стив. — Перед ее отъездом мы договорились не ограничивать друг друга и не брать на себя дополнительных обязательств. Что же касается меня… — Стив откинулся на спинку стула. — Я намерен скоро уехать из Нью-Йорка в Калифорнию, где меня ждут неотложные дела. По дороге я заеду в Техас. Синьорина ди Паоли даст один концерт в Остине, и я пообещал сопровождать ее.

Вообще-то Стив Морган решил поехать в Техас с Франческой только сегодня утром. Сперва он не хотел брать ее с собой и даже не собирался говорить ей о своей поездке и дальнейших планах. У Стива действительно были серьезные дела в Техасе. Но затем он подумал, что можно совместить приятное с полезным. Так или иначе, он не видел причин отказывать Франческе в этом удовольствии. К тому же это будет непродолжительная поездка. Они отправятся туда морем, а доставив ее в Остин, он займется своими делами.

Стив рассеянно улыбнулся тестю:

— Думаю, пора посмотреть, что происходит на том ранчо близ Барока, которое вы мне отдали. Все равно я буду неподалеку от него. Я уезжаю на два месяца. Передайте Джинни, что я очень занят и не смогу написать ей.

Сенатор Брендон провел оставшуюся часть дня за письменным столом: он писал письмо Соне. Ему казалось, что теперь он понял дальнейшие планы Стива. В письме он сообщил, что не одобряет поведение дочери, и всячески защищал зятя.

«Ты упоминала, что до тебя дошли слухи об интриге Стива с этой оперной певичкой…» — Написав эту фразу, сенатор нахмурился. Стоит ли ему объяснять поведение Стива? Он помнил, как разгневался Стив, узнав о последних выходках Джинни. Очевидно, Стив не был равнодушен к жене, а только делал вид, что ему безразличны увлечения Джинни.

Сенатор Брендон не понимал и не одобрял отношений, которые сложились у Стива и его дочери. В них был какой-то холодный расчет. Он всегда осуждал выходки дочери, но ему казалось, что все это не от хорошей жизни. Если она оставит мужа или муж бросит ее, то вся жизнь Джинни будет разрушена. Все эти проблемы, подумал он, нужно решить немедленно.

Он снова начал писать, надеясь, что Соня покажет Джинни его письмо. Этой девушке нужна хорошая взбучка, подумал сенатор.

«Газетные вырезки, которые я вложил в конверт, подтвердят мою правоту, но, если ты найдешь их слишком шокирующими, дорогая, помни, что Стив узнал о безобразном поведении Джинни задолго до знакомства с Франческой ди Паоли. Эти слухи уже давно ходят в Нью-Йорке, и о них не знают только ленивые. А синьорина ди Паоли относится к той категории женщин, которые никогда не упустят своего. Она не ограничивается легким флиртом, а крепко привязывает к себе своих любовников. С такими женщинами нельзя бездумно проводить время в ожидании возвращения жены».

Сенатор Брендон задумался, потом продолжил: «Мне кажется, что Джинни пока лучше остаться в Европе и поразмыслить над тем, на что она будет жить, если Стив решит подать на развод. Стив скоро отправится в Техас. Он очень просил меня передать Джинни, что не сможет ей написать».

Он исписал десять страниц. Завтра утром в Гавр отправится почтовый пароход. Он и доставит его письмо в Европу.

Глава 37

— Уже второй раз ты говоришь мне, что должен уйти пораньше, — сказала ему Франческа. — Сегодня ты собираешься играть в карты! — Она приподнялась на локте и посмотрела на лежавшего рядом с ней Стива. — Почему мужчины так любят играть в карты? Может, ты играешь по-крупному? Тот человек, которого мы встретили в Центральном парке вчера вечером, не кажется очень богатым. Неужели он делает большие ставки?

Стив лежал с закрытыми глазами; Франческа наклонилась к нему и, весело смеясь, коснулась пальцем его ресниц. Огромный изумруд в дорогой оправе блеснул в золотистом свете лампы.

— Зачем мужчине такие длинные ресницы? Это несправедливо! Не притворяйся, что спишь, ответь на мой вопрос!

— Не пытайся показывать свою власть надо мной, дикая итальянская кошка!

С этими словами он опрокинул Франческу на постель и повалился на нее.

— Я должен идти, Франческа. Твои дьявольские ухищрения не заставят меня сегодня остаться с тобой.

— Если бы я хоть что-то значила для тебя, ты бы остался!

— Ты опять недовольна?

Франческа затрепетала, когда Стив прошелся губами по ее шее и щеке. Она чувствовала, что он хочет обладать ею, несмотря на твердое решение уйти.

При этом она понимала, что не сможет удержать его. Франческа уже давно смирилась с этим. Она прошептала:

— Нет! Я не стану упрекать тебя и жаловаться на судьбу. Ты все равно не послушаешь меня. Но ты вернешься к завтраку? У тебя есть ключ, и мне плевать, когда это будет. Обещаю, что дам тебе выспаться, если ты очень устанешь.

Ее сильные пальцы массировали его плечи и спину, устраняя внутреннее напряжение, накопившееся за день. Стиву даже захотелось остаться с ней.

Стив отлично понимал ее. Особенно с тех пор, как спровоцировал ее на откровенный разговор. Она рассказала ему о себе, о своем детстве, о том, как ее воспитывали, о своих честолюбивых замыслах. Она была очень талантлива. Общение с ней, умной и интересной собеседницей, доставляло ему удовольствие. Он, конечно, был влюблен в нее. Более того, Стив не сомневался, что и она влюблена в него. В этом убеждало его многое, хотя Стив понимал, что его любовь сильнее, чем ее ответное чувство. Так или иначе, но сейчас они вполне устраивали друг друга.

Непонятно почему, но Франческа чем-то напоминала ему Джинни. Возможно, темпераментом и воинственностью.

Между тем мысль о Джинни отталкивала его от Франчески. Стив почувствовал ярость, вспомнив об увлечениях жены. Освободившись от цепких объятий Франчески, Стив быстро вскочил с кровати.

Франческа молча наблюдала, как Стив поспешно натягивал на себя одежду.

— Значит, ты идешь играть в карты? Но ты не сказал, вернешься ли к завтраку? А почему ты так хмуришься? Ты же видишь, что я даже не пытаюсь удержать тебя.

— Вижу, — сухо сказал Стив и замолчал, думая о предстоящей встрече, на которую он уже опаздывал. Он даже не заметил игривого тона Франчески, которая разлеглась на постели, как сытая кошка.

— Раз уж ты не хочешь поделиться со мной своими планами, попробую высказать кое-какие предположения. Так, — начала она, — дай-ка подумать… Ты был в тюрьме — ты сам мне сказал, откуда у тебя эти ужасные шрамы на спине. Возможно, что тот человек, с которым ты собираешься встретиться, сидел вместе с тобой? Может, вы опять что-то планируете? А за что вас посадили в тюрьму? Ты был самым настоящим бандитом. Это я поняла с первого взгляда. Может, ты совершил убийство? Ты еще что-то замышляешь? Если тебе для этого нужна женщина, рассчитывай на меня. Понял? А затем мы с тобой уедем в Техас…

— Тебе надо писать приключенческие романы, дорогая, а не читать их, — усмехнулся Стив, надевая перед зеркалом пиджак. Франческа расхохоталась.

— Весьма возможно, — сказала она, — особенно вместе с тобой! Скажи, зачем ты всегда носишь с собой револьвер? Я никогда не забуду, как быстро ты выстрелил в того несчастного ковбоя. А еще я помню, что этот нудный мистер Пирс что-то говорил про тебя. Ах, да, он сказал, что оружие помогало тебе зарабатывать на жизнь. Это было где-то в Техасе, не так ли? И это очень не нравилось доброму сенатору, твоему почтенному тестю.

Франческа лукаво взглянула на Стива:

— У меня в Техасе есть один пылкий поклонник. Он судья и весьма уважаемый человек. Он постоянно пишет мне письма и присылает небольшие подарки. Если у тебя возникнут трудности, он использует все свое влияние, если я попрошу его об этом.

Стив остановился на полпути к двери. Франческе показалось, что он о чем-то задумался. Неужели ей удалось наконец возбудить в нем хоть слабую ревность? Нет, это невозможно, подумала она. Он не способен на это.

Стив подошел к ней, наклонился и прикоснулся к ее губам.

— Ты должна подробнее рассказать мне о своем пылком поклоннике, — заметил он. — Но только не сейчас. Я уже опаздываю.

Стив вышел на улицу и остановил дорогую карету, которая доставила его к неприметному зданию из коричневого кирпича. Игра в покер, наверное, уже давно началась.

«Что это, совпадение или нет?» — думал Стив. Отрывочные впечатления легко собирались в одно целое. Конечно, Джим Бишоп видел все это с самого начала. Почему, черт возьми, Джим всегда встречается на его пути в самый неподходящий момент?

Как, например, сегодня в парке. И откуда Бишоп узнал, что он обещал Франческе прокатиться верхом на лошадях? Стив сомневался, что это случайность. Он сразу почувствовал гнев и досаду и сдержался лишь потому, что рядом была Франческа, с любопытством наблюдавшая за ними.

Бишоп сразу пригласил его к себе. — У меня будет несколько наших старых друзей, — заметил он. — Ты всех хорошо знаешь. Вообще-то я давно собирался заглянуть к тебе, но это не получилось. Ты был слишком занят. Уверен, что ты не пожалеешь.

Что Бишоп хотел этим сказать? В его голосе звучала не то угроза, не то предупреждение. Неужели он стал мишенью для этой тайной организации, которую возглавлял Бишоп? А может, это имеет отношение к его недавним знакомствам и как-то связано с бизнесом? А вдруг Бишоп специально выбрал момент, когда он был с Франческой, понимая, что Стив не задаст при ней лишних вопросов?

По старой привычке Стив оделся так, чтобы не привлекать внимания и не вызывать подозрений. Квартира, куда его пригласили, находилась в многоэтажном доме в грязном и скверном районе. Все уже сидели за столом, накрытым несвежей скатертью. Из-за стены доносились плач ребенка и грубый голос пьяного мужчины, громко спорившего со своей женой. Хозяин квартиры, беспокойный человек по имени Рон Дрейпер, объяснил гостям, что жена с детьми отправилась к своей матери, а потому еды нет.

Но едва они сели за стол и сдали карты, появились бутылка бурбона и вино. Казалось, один Бишоп сосредоточенно смотрел в свои карты и при этом участвовал в беседе.

Кроме Дрейпера, за столом сидело пятеро мужчин. Четверых Стив знал хорошо — они тоже были из западных штатов. Но среди них не было того, кого Стив ожидал здесь встретить. Раздраженный пустой болтовней, он задал вопрос, которого все ждали от него:

— А где же Пако?

Кто-то хрипло закашлялся. Бишоп повернулся к Стиву и спокойно ответил:

— В больнице. Его подстрелили. На этот раз довольно серьезно, но врачи сказали, что все будет в порядке, хотя и не очень скоро. Я бы, конечно, мог прислать кого-нибудь другого, но некоторые добропорядочные граждане Барока, а особенно одна вдова по имени Лэсситер и ее деверь, судья Николас Бенуа, не любят чужаков. В этом смысле Пако повезло. Его хотя бы не убили.

— Барок? — удивленно переспросил Стив и зажег сигару. Пока горело пламя спички, Стив встретился с холодными серыми глазами Бишопа.

— Я знал, что это название тебе знакомо. Недавно Шанхай Пирс выиграл это ранчо в покер. А несколько недель назад он проиграл его, держа пари с твоим тестем. Как я понимаю, сенатор Брендон передал эту землю тебе, считая, что это ты выиграл ее.

Стив швырнул потухшую спичку в пепельницу и откинулся на спинку стула, внимательно изучая свои карты.

— Ты превосходно информирован. Пока я еще не видел, что представляет собой эта земля, хотя и собираюсь скоро взглянуть на нее. Возможно, ее придется использовать для строительства железной дороги, и я хочу проверить, верно ли это. Ты считаешь эту сделку не вполне законной и из-за этого сегодня собрал нас здесь?

— Нет, пока все в полном порядке, — сдержанно ответил Бишоп.

— Эта земля твоя, такова прихоть судьбы. Поэтому я и устроил сегодня эту встречу.

Бишоп быстро сложил свои карты и бросил на стол одну из них.

— Ты помнишь Дэйва Мэдена?

Голубые глаза Стива потемнели.

— Да, помню. Но он отошел от дел много лет назад, после того как женился. Или ты хочешь сказать, что никому не позволяешь уйти?

Бишоп сохранял спокойствие:

— Дэйв когда-то жил в этой части страны и имел здесь небольшой участок земли. А затем пришли солдаты, и он выступил против клана Бенуа — Лэсситер. Дэйв был хорошим человеком. Он всегда без труда распознавал дешевку. Но тут он дрался за выживание. Полагаю, поэтому он и сомневался, следует ли обращаться к нам.

Бишоп уставился на Стива. Тот пристально и настороженно следил за каждым его движением.

— Так вот, — продолжал Бишоп, — Дэйв Мэден сейчас в тюрьме. Его посадили за убийство и заковали в кандалы. Его ранчо конфисковали и продали за неуплату налогов. А его жена… Возможно, ты помнишь Ринейт? Такая яркая блондинка немецкого происхождения? Очень красивая женщина! Кажется, ты и Дэйв познакомились с ней в одно время, когда ты взял ее на борт своей лодки. — Заметив, как вспыхнули глаза Стива, Бишоп выдержал паузу, не спеша достал новую сигару и попытался вспомнить, хорошо ли знал Стив эту женщину до того, как она вышла замуж за Дэйва.

— Так что же случилось с Ринейт?

— Она в публичном доме в Матаморосе, — спокойно ответил Бишоп. — А до этого жила в Бароке. А еще раньше она была служанкой в прекрасном поместье судьи Николаса Бенуа. Тогда поговаривали, будто она пошла к нему, чтобы спасти жизнь Дэйву. А когда она надоела ему… Ну, тогда он выбросил ее на улицу…

Сигара дрогнула в его руке, и на стол посыпался пепел. Рои Дрейпер смахнул его со стола. Не вызывало сомнений, что он нервничает.

Стив Морган положил свою сигару на край пепельницы и налил себе теплого бурбона.

— Почему это произошло?

— Барок — очень интересное место, — уклончиво ответил Бишоп. — Там очень плодородная земля. К тому же стратегически важная из-за строительства железной дороги. Она неподалеку от границы с Луизианой, и там течет Красная река. Это самая лучшая в Техасе земля для скотоводства. Перед Гражданской войной эта земля принадлежала нескольким семействам. Но с тех пор… Ты сам видишь, что произошло! Акт о гомстедах — обычное следствие любой войны. Техасцев наказали за то, что они воевали не на той стороне. И вот теперь эти голодранцы процветают на этой земле. Это трудно понять людям, которые боролись за идею. Но…

В наступившей тишине Бишоп молча обвел всех взглядом, а затем снова уставился на Моргана. Через секунду он продолжил свою мысль:

— Но если бы ты, например, был женщиной, вдовой, расположенной к солдатам Севера, и, если бы у тебя был деверь, который до начала войны жил на Севере, а потом стал федеральным судьей, все сложилось бы иначе. Может, у тебя появились бы значительные преимущества. Стремление к богатству и власти, господа, — сильнейшая и самая опасная страсть. Думаю, мы все хорошо это знаем. И эта страсть усиливается, когда она имеет официальную поддержку или ее защищает закон, действующий в этой части света. В этом случае она особенно опасна.

После паузы Бишоп продолжал:

— Совершенно неожиданно, господа, на эту землю стали прибывать толпы новых поселенцев, что было предусмотрено Актом о гомстедах. Мелких фермеров, ранних поселенцев, изгнали за неуплату налогов или по каким-то другим причинам. Некоторые из них просто исчезли или уехали вместе с семьями. Просто поразительно, как быстро этот уголок нашего штата заполнился новыми людьми и новыми поселенцами. Но до сих пор бывшие владельцы крупных плантаций и скотоводческие бароны продолжают хозяйничать на этой удивительно плодородной земле… А чужаки из других штатов подвергаются опасности и часто оказываются жертвами «несчастных случаев», особенно если не могут доказать, что приехали по какому-то делу. Вы понимаете меня?

Стив начал постепенно понимать, к чему клонит Бишоп. Он спокойно ждал продолжения. Остальные тоже молчали и, насупившись, сосредоточенно дымили сигарами. Бишоп достал какие-то карты и стал не спеша разворачивать их на грязной скатерти. Затем снова послышался его ровный и холодный голос:

— Надеюсь, что сейчас вы уже поняли, зачем я собрал вас всех. Земля Пирса — та самая, которую он выиграл еще до того, как погиб ее прежний владелец, — до сих пор не досаждала нам.

Все мы прекрасно знаем Шанхая Пирса и его репутацию. Но судья Бенуа уже разнюхал, что появился новый хозяин. Для него и его родственницы Лэсситер ты, Стив, еще один миллионер, который приедет в Барок полюбопытствовать, что он выиграл, но не более того. Разумеется, у тебя есть прекрасный повод посетить Барок. И они не посмеют тронуть тебя. Ты можешь также найти удобный предлог для того, чтобы задержаться там на некоторое время, но не слишком долго. Все, что нам нужно, — это несколько фактов, чтобы связать их с теми, которыми мы уже располагаем. Нам нужны ответы на некоторые неразгаданные вопросы. А потом, когда я изложу все это самому президенту, мы начнем действовать.

— А что ты, черт возьми, сделал с Дэйвом? — резко спросил Бишопа Стив. — И вообще, что ты собирался делать? Ринейт… На кой черт тебе понадобился этот хладнокровный подонок, Джим? Все это время, работая на тебя, я считал, что мне крупно повезло, что я…

Стив вдруг вспомнил, как его хлестали бычьим кнутом по спине, а затем отвезли в тюрьму, то есть на серебряный рудник. Там он забыл, что такое день, солнце и свежий воздух, и почти превратился в животное. Тогда уже он хорошо знал, как, впрочем, и все заключенные, какому риску они подвергаются. Их предупредили об этом.

Черт возьми, подумал Стив, как плохо, что Дэйв ушел из этого дела. И все потому, что Ринейт настаивала на этом. Но даже при всем том… Разве человек может так спокойно бросить дело, к которому привык и которому посвятил жизнь? Как же все это случилось? Стив вспомнил, как Бишоп навестил его в Мексике. Это было совсем недавно. Именно тогда все и началось. Поэтому он сидит сейчас здесь, в этой прокуренной комнате, и слушает Бишопа?

Дым медленно поднимался вверх. Дрейпер закрыл окна, и находиться здесь стало почти невыносимо.

Похоже, Бишоп понял, о чем думает Стив. Бишоп не сомневался, что он должен изложить все аргументы как можно подробнее и предложить им свой план действий.

— Это очень неглупые люди, и к тому же в их руках местные законы. Например, полковник Вэнс, офицер гарнизона местного форта, весьма озабочен карьерой и дорожит своей репутацией. Это характерно для людей предпенсионного возраста. Как и большинство местных жителей, он кормится из маленьких ручек госпожи Антуанетты Лэсситер, молодой и очень привлекательной вдовы. Хотя Ник Бенуа отнюдь не глуп, полагаю, что именно она обладает реальной властью и все развивается по ее плану. Ник Бенуа — сводный брат ее покойного мужа. Говорят также, что он влюблен в Тони. Это его единственная слабость, если не считать еще одной…

Эта маленькая деталь, открывшаяся только сейчас, не вызывала сомнений, хотя в это трудно было поверить. Николас Бенуа, подвизавшийся на юридическом поприще, когда-то был страстным поклонником оперного искусства. Он не остался равнодушным и к чарам синьорины ди Паоли. Восхищаясь ею, он часто писал Франческе любовные письма и посылал дорогие подарки.

Располагая большими деньгами и значительным влиянием, он убедил мистера Филдза подписать контракт на выступление Франчески ди Паоли в оперном театре Техаса.

Как уже знал Стив, ее турне по южным штатам сулило огромные гонорары. А это было для Франчески самым главным аргументом. Только за очень большие деньги она соглашалась петь в таких городах, как Сан-Антонио, Остин, Хьюстон, Новый Орлеан и Нэтчез. После этого она снова вернется в Техас, а потом отправится в Калифорнию, чтобы выступить в Сан-Франциско.

Оглядев всех присутствующих, Стив встретился взглядом с Бишопом.

— Я сообщу тебе о своем решении позже, — проговорил он, удивляясь, почему не отказал ему сразу.

С полной невозмутимостью Бишоп стал подробно излагать детали своего плана. Он знал очень много в отличие от тех, кто никогда не занимался подобными делами. Он подробно описал расположение города Барока и близлежащих поселков, назвал имена многих тамошних жителей — нужных людей.

— Там еще живут Картеры. Когда-то их фамилия была Картье, но старик изменил ее, женившись на сестре Бенуа. Они совсем недавно поселились на своем заболоченном ранчо. Их старший сын Мэтью был одним из тех, кто выступил против нововведений на Юге. После войны он был объявлен вне закона. Но дело в том, что он готов все сделать для Тони, то есть для миссис Антуанетты Лэсситер. Никто точно не знает, где именно он родился и когда. Он просто появился там однажды и стал местным любимцем. Блондин, очень смазливый, с неизменной улыбкой. Старый Джон Лэсситер привез его вместе с Антуанеттой еще до начала войны. Затем он ушел сражаться в армию южан, но вскоре вернулся и стал заниматься хозяйством, причем так успешно, словно всю жизнь делал только это. И она тоже ловко проворачивала свои делишки. Она говорит, что ее семья когда-то владела большой плантацией, но ей пришлось убежать из дому, так как ее заставляли выйти замуж или постричься в монахини.

— Похоже, — сказал один из гостей, — ты много знаешь об этих людях.

К удивлению Стива, это был Грег Портер, которого друзья называли просто Порт. Его песочного цвета брови сошлись на переносице, что означало крайнюю степень нетерпения. Стив тут же вспомнил, что Порт и Дэйв Мэден очень давно знали друг друга, так же давно, как он знал Пако. «Бедняга Пако, — подумал Стив. — Весь продырявленный, он лежит в какой-то больнице».

— Но мы еще не так много знаем о том, что они задумали, — ответил ему Бишоп. — У нас, конечно, есть кое-какие подозрения, но этого мало. Нам нужны доказательства.

— Пока мы будем искать эти доказательства, — возразил ему Порт, — Дэйв сгниет в тюрьме, а его жена… Скажи, Джим, он знает, что с ней случилось?

«Не дай Бог мне оказаться на месте Дэйва, — горько подумал Стив. — А Джинни — на месте Ринейт. Его может спасти только какая-нибудь революция или что-нибудь в этом роде. Черт бы побрал этого Бишопа с его рассудительностью!»

Но, поставив себя на место Бишопа, Стив вынужден был признать, что тот вел себя правильно. Он его понимал. Бишоп не мог вытащить Дэйва из этой чертовой тюрьмы, не выяснив всего досконально. Ему нужно было предупредить всех людей, которые могли оказать ему хотя бы малейшую помощь. А Ринейт сама влипла в эту грязную историю. Нет никаких сомнений, что на нее тоже уже положили глаз.

— Когда вы будете готовы к отъезду?

Все мужчины замолчали и уставились на Бишопа. Больше всех удивился Порт, вытаращивший свои зеленые глаза. Все понимали, что Порт сам хотел отправиться туда, но, слишком тесно связанный с Дэйвом, он мог привлечь к себе подозрение. Поэтому ему оставалось играть лишь роль подсадной утки.

Стив протянул руку к бутылке и налил себе немного бурбона, морщась от неприятного запаха.

— На следующей неделе, — решительно сказал он Бишопу. — Еду морем. Подробности узнаешь потом. Назови мне только имена людей, с которыми мне придется общаться, и скажи им, что я буду действовать на свой страх и риск. — Голос Стива стал мягче. — Я запомню все, что ты сегодня сказал, и добуду для тебя все необходимые факты. Но запомни, Джим, я стану действовать по своему усмотрению.

Глава 38

Репортеры и почетные гости стояли на палубе большого клипера, который назывался теперь «Леди Франческа». Синьорина ди Паоли разбила бутылку шампанского о его борт. Эта церемония положила начало веселому и шумному празднеству. Предполагалось, что оно продлится до рассвета, когда последнего гостя проводят на берег, а судно отправится в свое первое плавание.

Франческа ди Паоли была сегодня ослепительно хороша. Ее темные глаза сияли как звезды. Они излучали какой-то таинственный блеск.

Луиджи Риццо походил на сердитого моржа: кончики его больших усов опустились вниз. Ему поручили наполнять бокалы. Бертрам Филдз расхаживал по палубе с гордым видом и гнал прочь надоедливых репортеров, пытавшихся любой ценой узнать подробности о дальнейших планах певицы. Франческе это порядком надоело, и она решила удовлетворить интерес журналистов и ответить на некоторые вопросы.

— Синьорина, — обратился к ней один из них, — я вижу на вашем пальце прекрасный перстень. Означает ли это, что вы помолвлены?

Франческа одарила репортера таинственной улыбкой:

— О нет! Это… Пока еще нет.

Репортеров заинтриговал такой уклончивый ответ, подтвердивший их подозрения.

— Правда ли, что этот огромный изумруд подарил вам господин из Калифорнии?

— Это подарок моего… друга.

— Будет ли мистер Морган сопровождать вас в этом путешествии до Остина, синьорина?

Глаза Франчески слегка затуманились, а улыбка стала еще очаровательнее.

— Спросите об этом его самого.

Стив Морган насмешливо улыбнулся репортерам. В своем великолепном костюме он казался еще выше и привлекательнее.

— Я отправляюсь в Техас по своим личным делам, господа.

— По делам мистера Гоулда? — спросил самый настойчивый и смелый.

Стив удивленно поднял брови.

— Господа, — возразил он, — мистер Гоулд занимается своим бизнесом, а я своим. А сейчас, если позволите…

— Когда вы ждете вашу жену в Штаты, сэр?

— Когда она решит, что готова вернуться.

Стив Морган поклонился репортерам и ушел прочь, оставив их наедине с Франческой, и они тут же набросились на нее с вопросами.

— Синьорина ди Паоли! — К Франческе протиснулась застенчивая женщина и почти шепотом сказала: — Вас часто видят на публике с мистером Морганом. Правда ли, что вы любовники?

Франческа широко улыбнулась ей, показав свои ослепительно белые зубы.

— Мы с удовольствием проводим время вместе.

— Но он… — Женщина запнулась, подыскивая слова. — Говорят, что он собирается развестись с женой. Это так?

— Любой джентльмен обязан предоставить жене право на развод, — ответила Франческа, поднялась со стула и поблагодарила репортеров за внимание.

Весь этот вечер ее преследовали не только репортеры, но и все любители светских сплетен.

— Вы заметили, как она держит его за руку?

— Да, а как он смотрит на нее! Боже, его темно-голубые глаза и бронзовая кожа просто сводят меня с ума! Меня охватывает трепет…

— Какая очаровательная пара! — тихо промолвила какая-то женщина и вздохнула. — Как они подходят друг другу!

— Но вы, дорогая, наверное, заметили, — прошептала первая, — что его тестя, сенатора Брендона, сегодня почему-то здесь нет? Вы знаете сенатора Брендона? Это довольно… странно, не правда ли?

Сенатор Брендон, отсутствие которого было замечено гостями, попрощался со Стивом еще до начала торжества. Он отказался почтить своим присутствием эту вечеринку, так как прекрасно понимал, что это может лишь подкрепить слухи о похождениях его зятя. Хотя, с другой стороны, отказ от участия в торжестве тоже, вероятно, породит сплетни.

Несколько месяцев назад он устроил празднество по случаю отъезда жены и дочери в Европу. Об этом еще хорошо помнили, и поэтому его участие в сегодняшнем торжестве могли превратно истолковать. Вообще-то он просто боялся, что это вызовет резкое недовольство Сони. Он всегда опасался ее гнева. Что же касается Стива, сенатор надеялся, что его зять отдает себе отчет в том, что делает.

Как Франческа ди Паоли, так и Стив Морган были известными личностями. Стоило им где-нибудь появиться вместе, как тотчас же возникали слухи и предположения. Люди всегда любят посплетничать, особенно если для этого есть основания. Франческа, казалось, делала все возможное, чтобы подтвердить подозрения. Она, например, не расставалась с драгоценностями, которые подарил ей Стив. Чего стоит один этот перстень с огромным изумрудом! Все знали, что изумруд обычно дарят невестам или женам. «Интересно, — подумал сенатор, — как на все это отреагирует Джинни?»

— Если Джинни хочет, чтобы я вел себя как ее муж, — довольно разумно заметил недавно Стив, — то будет лучше, если она станет вести себя как моя жена. — При этом он равнодушно пожал плечами, как бы показывая, что предоставляет ей право выбора. Сенатор Брендон ничего ему не ответил, чувствуя, что исчерпал все возможности по части выполнения родительского долга. Теперь все зависит от самой Джинни. Пусть сама решает, что ей делать.

Когда вечеринка закончилась, «Леди Франческа» отправилась в путь. На борту судна остались лишь избранники, которым выпала честь сопровождать знаменитую оперную певицу в ее турне по южным штатам. Они все еще продолжали веселиться, когда сенатор Брендон удалился в свой кабинет и сел писать очередное письмо жене, медленно потягивая бурбон из запотевшего бокала.

Он неплохо знал внутреннее расположение судна и, как многие другие, прекрасно понимал, что специально оборудованная для Франчески каюта вполне подходит для встречи любовников.

«Леди Франческа» вскоре вышла в открытое море. Равномерное покачивание судна придало любовным играм Стива и Франчески особую пикантность. Они старались двигаться в такт качке.

— У тебя самое прекрасное лицо, которое я когда-либо видел, любовь моя, — тихо шепнул он. — Ты напоминаешь мне мадонну, вырезанную из мрамора гениальным скульптором. А твои волосы похожи на тончайший шелк…

Он говорил так, словно впервые видел ее. Франческе даже казалось, что это похоже на прощание. Она чувствовала безотчетный страх и горечь от того, что он может легко покинуть ее. Способен ли он вообще безоглядно влюбиться?

Этот вопрос всегда волновал ее. Здесь, на борту судна, посреди океана, Стиву некуда уйти от нее. Внезапно она поняла, что хочет проверить его чувства, хотя и знала, как это опасно.

— Послушай, Стефано, — сказала Франческа, глядя ему в глаза, — кто-то говорил мне, что ты был пиратом. Ты взял бы меня с собой? Это было бы просто великолепно! Я давно уже мечтаю отправиться с тобой туда, где еще никогда не бывала, — в дикие неизвестные края. Почему бы тебе не взять меня в Мексику? Ты говорил, что долго жил там. Я очень хочу посмотреть на Мексику! Пожалуйста, Стефано, пожалуйста!

Франческа стала целовать Стива, умоляюще глядя ему в глаза.

— Обещай, что подумаешь об этом. Ведь у нас много времени, правда? Я же никогда не просила тебя ни о чем таком раньше!

— Нет, дорогая, — спокойно ответил Стив. — И не проси. Женские капризы не действуют на меня. — Он говорил сухо, но Франческа чувствовала, Стив не сердится, так как его рука нежно гладила ее обнаженные плечи.

Франческа крепче прижалась к нему.

— Пожалуйста, — еще раз тихо сказала она.

Стив заставил ее замолчать, закрыв ей рот поцелуем. Франческа забыла обо всем на свете, кроме того сладостного ощущения, которое возникало у нее от близости с этим человеком.

Сенатор Брендон закончил письмо к жене и вложил его в конверт вместе с газетными вырезками, посвященными торжественным проводам «Леди Франчески».

Бертрам Филдз озабоченно наблюдал за Франческой и становился мрачнее день ото дня. Его очень тревожило происходящее, но он не смел ничего сказать своей госпоже.

— Будь осторожна, Франческа, — только предупреждал он. — У этого бандита нет правил чести.

Констанца была более откровенна со своей госпожой, или «бамбиной», как она ее называла.

— Тебя все глубже засасывает трясина безответной любви, — говорила она. — И не пытайся отрицать это. Я прекрасно разбираюсь в подобных делах. К тому же я хорошо, изучила тебя за многие годы. Я видела всех твоих любовников и могу сказать, что ничего подобного с тобой раньше не бывало. Я всегда мечтала, чтобы ты встретила настоящего мужчину. Но этот человек… Он ведь женат! Тебе следует быть очень осторожной, дорогая.

— Я же не дура, Констанца! — воскликнула Франческа. — Он совершенно не похож на всех остальных. Все они были такими глупыми и ничтожными… А мой разбойник… Я только сейчас начала его понимать. Он любит свободу и не хочет обременять себя даже привязанностью. И я с ним вполне согласна. Он… Он не говорит пошлостей, как другие мужчины: «Я люблю вас, Франческа. Я восхищаюсь вами. Я умру, если вы не отдадитесь мне…» Нет, он не говорит ничего подобного. Но и не старается заинтриговать меня, прикидываясь равнодушным. По-моему, Констанца, я нравлюсь ему. Мы часто говорим о самых разных вещах. Он уважает во мне личность, помогает мне понять себя. Я думаю…

— Ты влюблена, Франческа, — невозмутимо сказала старая служанка, но та лишь мотнула головой.

— Нет, нет, я совсем не влюблена! То есть… Мы, конечно, увлечены друг другом, но похоже, мы просто выясняем, чей характер сильнее и кто первый уступит… И я все думаю, Констанца, если уступлю я, что делать потом? Ты понимаешь? Он требует свободы и должен быть свободен. Но если уж это началось у нас, то почему может кончиться? Разве когда-нибудь пройдет влюбленность, которой я боюсь больше всего?

Она развела руками:

— Ах, Констанца, не ругай меня! С меня достаточно и того, что нам просто приятно друг с другом. Ну, может, это чуточку больше, чем обычное удовольствие. Понимаешь, я очень сильно хочу его и никогда не позволю ему уйти!

— А как же его жена? Неужели ты забыла, что он принадлежит ей? Как же ты можешь не отпустить его?

Черные глаза Констанцы укоризненно уставились на хозяйку.

— Его жена? Тьфу! Она не стоит такого мужа! Почему это она уехала во Францию? И почему до сих пор там? Если бы Стефано скучал о ней, он давно бы уже отправился туда и привез ее домой. Но он остается здесь со мной.

— Значит, ты уже серьезно подумываешь о замужестве? А что ты будешь делать, если он разведется со своей женой? Неужели ты надеешься, что он женится на тебе? Разве ты готова все бросить, выйти замуж, растолстеть и окружить себя кучей ребятишек?

— Но я и не говорила о замужестве! — раздраженно воскликнула Франческа. — Я живу только сегодняшним днем и не забиваю голову планами на будущее. Сегодня мы оба вполне довольны друг другом!

В Мексиканском заливе стало жарко, а воздух был пропитан влагой. Когда быстроходный клипер высадил пассажиров неподалеку от Матамороса, Франческе казалось, что ее одежда тоже пропиталась этой ужасной сыростью. Они остановились здесь, так как ей все же удалось уговорить Стива сделать небольшое турне по Мексике.

— Я ведь предупреждал тебя, дорогая, — усмехнулся Стив, наблюдая, как она задыхается от жары. — До поместья моего друга близ Монтеррея очень нелегкий путь. Не хочешь ли вернуться и отправиться в Новый Орлеан? Это путешествие очень утомит тебя.

— Ничего, — храбро ответила Франческа. — Я уже привыкла к жаре. И Констанца тоже. Все будет хорошо, если ты сможешь погрузить в кареты мою поклажу.

Мистер Филдз вышел в Новом Орлеане, чтобы подготовить все к ее выступлению в этом городе. Франческа обрадовалась, поскольку не желала слушать его постоянных жалоб на жару и отсутствие комфорта. Но сама она решила доказать Стиву, что выдержит любые неудобства. — Так это и есть твоя страна, Стефано? Неужели вся Мексика похожа на этот городок?

— Матаморос, — объяснял он ей, — находится слишком близко от границы, а потому не типичен для Мексики. Вот я и подумал, дорогая, что тебе не захочется задерживаться здесь надолго.

Когда Стив надел грубую ковбойскую одежду и прицепил к ремню кобуру с револьвером, он показался Франческе чужим, и она пожалела, что уговорила его отправиться сюда. Они устроились в лучшей гостинице, какая только была в этом захудалом городке. Однако первый же день Стив провел с неким капитаном Альтамонте, которого они неожиданно встретили на улице. Этого постоянно ухмыляющегося человека Стив называл своим старым другом.

Он ушел с этим капитаном на следующее же утро, а вернулся лишь после обеда, и Франческа сразу поняла, что он чем-то расстроен.

— Я был по ту сторону границы, в Браунсвилле, — объяснил он Франческе, предупреждая ее расспросы. — Мне нужно было кое-кого повидать. Я жалею о том, что согласился привезти тебя сюда. Это непростительное легкомыслие. Мне следовало прежде навести справки. Оказывается, здесь свирепствует тиф.

Франческа нежно прижалась к нему, но он резко оттолкнул ее:

— Ради Бога, Франческа! Держись подальше от меня, пока я не приму ванну и не сменю одежду.

— Но ты… мы не уедем отсюда сейчас? Мы ведь только что приехали! Можно отправиться в другое место, не так ли?

— Черт возьми! Мы, конечно, уберемся отсюда как можно скорее, как только служанка упакует твои вещи! Мы должны покинуть этот город до захода солнца.

Глава 39

Вирджиния Морган вернулась в Париж из путешествия по Испании и застала мачеху очень подавленной.

Джинни выглядела усталой и бледной и, едва вошла в комнату, сразу же уселась на стул, не сняв даже дорожной одежды.

— Значит, ты все-таки вернулась? А где же твой красавец матадор? Я думала, ты привезешь его с собой, — язвительно заметила Соня.

Джинни молча сняла с себя шляпку и, небрежно бросив ее на стул, еще плотнее укуталась в пальто, словно стараясь согреться.

— Он решил остаться в Мадриде, — тихо сказала она. — И не смотри на меня так, Соня! В том, что он предложил мне поехать с ним в Испанию, нет ничего плохого. Кстати сказать, он вел себя как джентльмен… только один раз… впрочем, я тут же поставила его на место. — Зеленые глаза Джинни уставились на Соню, которая перед ее появлением отвечала на письмо мужа. — Для меня есть какие-нибудь новости? На мое имя приходили письма?

— Твои друзья постоянно спрашивали, когда ты вернешься, — ответила Соня. — Прежде всего, конечно, граф д'Арлинже, очень встревоженный твоим отсутствием! А также английский герцог, с которым ты обычно ездила на верховые прогулки. Ты еще помнишь его? Письмо от Стива пришло на следующий день после твоего отъезда. Оно лежит поверх стопки других писем. Разденься и почитай его.

Джинни направилась к письменному столу. Почему же письмо от Стива такое тонкое? Черт бы побрал этого Стива и Соню вместе с ним! Как надоели ей Сонины поучения и постоянный менторский тон!

Джинни уселась за письменный стол, вынула из конверта письмо и прикусила губу, заметив, что Соня внимательно следит за ней.

— Он мог бы и вовсе не писать!

— Вероятно, у него не было времени написать тебе больше, — насмешливо сказала Соня, но Джинни ее уже не слушала, читая неразборчивые каракули мужа.

Стив писал, что устал от Нью-Йорка и собирается скоро вернуться в Калифорнию. Ни слова о том, что он соскучился о ней и хочет ее видеть! Он выражал надежду, что Джинни хорошо отдыхает, наслаждается путешествием по Европе и не испытывает затруднений, получая деньги в банке.

Почему его письма такие сухие и немногословные? Значит, он вовсе не скучает о ней, а может, даже рад, что она так далеко от него? А она так надеялась, так ждала, что он бросится вслед за ней, начнет умолять ее вернуться или даже насильно увезет с собой назад в Штаты! Сначала она очень скучала о Стиве, плакала и надеялась, что он как-то выразит свои чувства. Но этого не случилось. Мысли о нем угнетали ее даже в России… Ко всему прочему, он писал ей редко и холодно, не сообщая ничего о своей жизни. Но регулярно посылал деньги. Неужели он хочет держать ее подальше от себя?

— Ну? Что же он пишет? Или это секрет?

Джинни подняла голову. Почему Соня говорит с ней так странно? Неужели она что-то знает?

— Нет, никаких тайн. Такая скудная информация, которую можно не скрывать даже от слуги. Стив сообщает, что он вскоре собирается вернуться в Калифорнию.

— Да? — с наигранным удивлением проговорила Соня, явно не доверяя ее словам. — Полагаю, с тех пор, как Стив написал это письмо, у него могли измениться планы. Я получила несколько писем от твоего отца. Они пришли совсем недавно, и он сообщает, что твой муж сейчас на пути в Техас.

— В Техас? — изумилась Джинни. Что-то в голосе Сони насторожило ее. Ей показалось, что Соня хочет сообщить ей какую-то важную новость. Между тем Соня продолжала: — По-моему, тебе следует прочитать письма отца ко мне. В отличие от тебя он не слишком уверен в Стиве. К его письмам, кстати, приложены газетные вырезки. И, пожалуйста, сними наконец пальто!

Джинни протянула руку к стопке лежащих на столе писем. Едва начав читать письма отца, Джинни забыла о существовании Сони. Ее пробирала дрожь, и буквы сливались у нее перед глазами.

Отец писал обо всем жене очень откровенно. Но как он мог верить сплетням американских газет? Что за чушь? А все эти слухи о ее муже!

Когда Джинни сказала об этом Соне, та удивилась:

— Сплетни? А чего ты ждала от людей, осведомленных о том, что ты проводишь время со своими поклонниками? Что они могли сказать о твоей поездке в Лондон? Ведь ты была одна, без спутницы, которая могла бы опровергнуть эти слухи. Если ты считаешь все это сплетнями, зачем же тебе расстраиваться из-за слухов о том, что твой муж связался с какой-то певичкой?

Сердито отбросив в сторону отцовское письмо, Джинни нетерпеливо просмотрела газетные вырезки.

Вначале ей попалось сообщение о нью-йоркском дебюте итальянской оперной певицы, которая называла себя княгиней… Затем следовал длинный список гостей, приглашенных на торжественный ужин, устроенный в ее честь миллионером-импресарио Бертрамом Филдзом в самом дорогом зале гостиницы.

Джинни продолжала перебирать вырезки, пока не увидела скандальный заголовок: «Вечеринка в стиле традиций дикого Запада в загородном поместье Джея Гоулда началась с поединка»

«Нет, — подумала она, — это все слишком преувеличено! Стив, конечно, способен на дерзкие выходки, но не пойдет на такое».

Затем она увидела весьма красноречивые фотографии.

«Франческа ди Паоли со своим постоянным спутником посетила скачки». «Молодой калифорнийский миллионер Стивен Морган сопровождает несравненную синьорину ди Паоли во время торжественного бала в доме Вандербильдтов». «Новый богатый поклонник осыпает королеву оперы драгоценностями». «Синьорина ди Паоли снисходительно смотрит на недостатки нашего города, проводя вечера при свечах с мистером С. М. А может, это любовь?»

— Гнусные и грязные сплетни! — гневно воскликнула Джинни. — Какая чушь! — Она резко отбросила газетные вырезки. — Меня поражает, что отец решился прислать это сюда. Подумать только, прислать весь этот мусор по почте! Какая-то оперная певица, толстая корова со скрипучим голосом! Уверена, Стив никогда бы не…

— По-моему, ты не все прочитала. Взгляни, что пишут о ней газеты. Она совсем не такая, как тебе кажется! К тому же твой отец не сплетник. Прочти два последних его письма, Джинни. Может, ты наконец поймешь, почему твой муж увлекся этой женщиной… Почему он назвал ее именем одно из своих судов и устроил в ее честь грандиозный бал, куда были приглашены почти все наши знакомые. А в довершение всего он подарил ей огромный перстень с изумрудом, который она так гордо носит на своем изящном пальчике и демонстрирует его при каждом удобном случае!

Джинни вскочила. Ее зеленые глаза метали молнии, а сама она, казалось, готова была взорваться от гнева:

— О да, мне кажется, я хорошо понимаю, почему ты говоришь все это! Ты просто хочешь напугать меня! А этот подонок пытается заставить меня ревновать, вот и все!

— Вирджиния! Выбирай выражения! Если бы Стив действительно хотел заставить тебя ревновать, он поступил бы иначе. Зачем ему для этого заходить так далеко в отношениях с синьориной ди Паоли? Ведь он изменяет тебе с ней! Неужели ты не понимаешь этого? — Соня попала в самое больное место. Она видела, как Джинни побледнела и с трудом сдерживала ярость. — Возможно, он надеется, что ты разведешься с ним? Один из этих журналистов предполагает, что это так. По его утверждению, эта певичка сказала, что настоящий джентльмен всегда готов дать развод своей жене.

Джинни вдруг устало опустилась на стул. Ее ноздри широко раздувались, словно ей не хватало воздуха.

— Это неправда! Этого не может быть! — дрожащим голосом повторяла Джинни. — Он не любит ее. Стив вообще не способен любить! Неужели ты думаешь, что я мало знаю его?

— Я не осуждаю его, — тихо сказала Соня. — Нет. Но Уильям, кажется, думает…

— Какая ирония! — горько рассмеялась Джинни. — Подумать только, мой отец встал на сторону Стива! Он его защищает! И всю вину возлагает на меня!

— Твое поведение вряд ли можно назвать целомудренным, — резко заметила Соня. — А женщина должна беречь свою репутацию.

— О Боже! — с отчаянием воскликнула Джинни. — Оставь меня, наконец, в покое!

— Ладно, — согласилась Соня. — Я ничего тебе больше не скажу. Можешь поступать так, как считаешь нужным, — с укором добавила она. — Впрочем, ты всегда так и делала. Что же касается меня, то я уже заказала себе билет в Америку. Я могла бы давно уехать, но мне казалось необходимым откровенно поговорить с тобой. Я не видела тебя более двух месяцев и сомневалась в том, что ты вообще вернешься в Париж.

Джинни снова посмотрела на газетные вырезки. Вдруг она заметила описание прощального вечера в честь синьорины ди Паоли на борту клипера «Леди Франческа». «Значит, все это правда», — подумала Джинни. Она быстро пробежала глазами очерк. «Это все правда, чистая правда», — повторяла она про себя. Сейчас она думала только о предательстве мужа.

Затем она посмотрела на фотографию. Стив стоял рядом с красивой женщиной, обнимая ее за талию и весело улыбаясь. Итальянка держала Стива за руку, как будто он принадлежал только ей. Неужели она так уверена в нем, эта ди Паоли? А он? Он предоставил в ее распоряжение огромное судно, да еще и назвал его ее именем. Более того, он решил отправиться с ней в Техас! Почему он открыто демонстрирует свою связь с этой певичкой? А может, это не просто временная связь, а нечто большее? Неужели Стив влюблен в эту женщину?

— Джинни! Что же ты собираешься делать? Каковы твои планы на будущее?

Джинни повернулась к Соне так резко, что ее пальто распахнулось и Соня обомлела от изумления…

Наступила мертвая тишина. Придя в себя, Соня вскрикнула от отчаяния. Джинни вскинула голову, уже не пытаясь закрывать живот.

— Да! — закричала она. — Незачем спрашивать меня о том, что ты уже знаешь. Не стану скрывать от тебя, что я, увы, беременна.

Соня мертвенно побледнела; язык не слушался ее. Она была потрясена этим открытием.

— Успокойся, — сказала Джинни, ломая пальцы и пытаясь объяснить Соне то, что произошло. — Все эти годы, — говорила она, — я постоянно консультировалась у специалистов, желая выяснить, бесплодна ли я. Разве ты не знала об этом? И вот, наконец это произошло, но в такое неподходящее время!

— О Джинни! — еле вымолвила Соня. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. Но это не удержало Джинни от горьких упреков.

— «О Джинни!» — это все, что ты можешь сказать? Я думала, что ты разразишься тирадой о заслуженном наказании за грехи. Будь я смелее и решительнее, ты никогда не узнала бы об этом. Не думай, что все это время я провела в Испании. Я ездила в Швейцарию, так как мне сказали, что там есть какой-то знаменитый доктор, который… Но я не смогла сделать это! Он… Он уже начал шевелиться. Я испробовала все: тугие корсеты, бешеные скачки на лошади, даже танцы, которые тебе так не нравились. Но, как видишь, ничто не помогло. Скоро меня разнесет. А тут еще все это! Что, по-твоему, я должна теперь делать?

— Если бы ты сказала мне об этом раньше! Хоть бы намекнула! О Господи! — Соня вскочила на ноги. Ей хотелось броситься к Джинни и крепко обнять ее, но здравый смысл подсказывал ей, что следует держать себя в руках и сохранять спокойствие.

— А зачем, по-твоему, я переехала в отдельные апартаменты? Я просто не хотела, чтобы ты догадалась обо всем! Меня никогда не тошнило, только порой я слишком много ела. Особенно после возвращения из России. Но граф Черников еще там сказал мне, что со мной… со мной что-то не в порядке.

— Что же нам делать? — озабоченно спросила Соня. — Джинни, должен же быть какой-нибудь выход… Пока еще никто об этом не знает… Ты уже… — Она прикусила губу, помолчала, но потом спросила: — Ты уже сказала отцу о том, что у тебя будет ребенок? Возможно, он… Если ты собираешься разводиться с мужем, возможно, он…

Услышав эти слова, Джинни разразилась истерическим смехом, который внезапно сменился горькими рыданиями. Она пробормотала что-то невнятное.

— Отец! Отец! Неужели ты и в самом деле думаешь, что я… О Боже! Если даже ты так думаешь, то неужели надеешься, что Стив когда-нибудь поверит, будто это его ребенок? Да сейчас ему наплевать на все это! Он занят своими делами.

Джинни презирала себя за слабость, но ничего не могла с собой поделать. Она была слишком утомлена, проделав долгий и утомительный путь из Испании. Ее преследовали сомнения, и она раскаивалась в случившемся.

Раньше она всеми силами старалась скрыть беременность от окружающих, притворялась счастливой и беззаботной. Все это время она тщетно надеялась, что судьба поможет ей избавиться от этого бремени. А потом… потом Джинни решила вернуться домой, если прежде Стив сам не заставит ее сделать это.

Но ее надеждам не суждено было сбыться. И вот теперь она здесь, в ловушке. Но это еще полбеды. Главное, что она стала нежеланной женой.

Через некоторое время рыдания стихли, а последние силы иссякли. Соня подошла к Джинни и обняла ее, пытаясь успокоить и обнадежить падчерицу, говоря, что они непременно что-нибудь придумают.

— Жаль, что я уже сообщила твоему отцу о своем намерении вернуться домой в этом месяце, — тихо сказала она. — Но я полагаю…

— Зачем тебе усложнять жизнь из-за того, что я… я оказалась в такой дурацкой ситуации? Вообще-то я уже сделала попытку все уладить, сказав об этом Пьеру. Я должна была хоть с кем-нибудь поделиться! А Пьер… Мы всегда были близкими друзьями. Он хорошо понимает меня, и я могу быть с ним вполне откровенна.

Джинни немного помолчала, как бы раздумывая, стоит ли продолжать. Потом добавила:

— Я собираюсь уехать с ним на праздник, а тетушка Селина будет сопровождать нас. У него небольшой домик далеко от Парижа, в уединенном месте, где, надеюсь, меня никто не найдет. Там я рожу ребенка, а потом подумаю, что делать дальше.

Соню поразило, что после слез и истерики Джинни так хладнокровно и разумно изложила свой план действий. «Я никогда не смогу до конца понять эту девушку», — подумала Соня, размышляя о том, что она скажет Уильяму. А может, вообще не стоит ему ничего говорить?

Джинни молча смотрела на Соню своими огромными зелеными глазами, блестящими от недавних слез.

— Но… Но что будет потом? — спросила Соня. — Ведь ты замужняя женщина, а ребенку нужно имя. Да и что ты скажешь Стиву? Ты собираешься рассказать ему об этом или решила развестись с ним и спрятать концы в воду?

— Развестись с ним? — возмущенно переспросила Джинни. — О нет, я не доставлю мистеру Стиву Моргану такого удовольствия. Почему я должна облегчать ему жизнь? Да будь я проклята, если так легко уступлю его этой женщине! Черта с два она получит его! Я ношу под сердцем его ребенка, и он должен чувствовать ответственность за него. Я докажу ему, что это его ребенок, и никогда не позволю ему уйти.

Подумать только, все это время она казнила себя, отчаивалась, почти возненавидела своего ребенка, опасаясь, что он встанет между нею и Стивом. А он в это время открыто и беззастенчиво встречался с другой женщиной, дарил ей дорогие подарки!

Сначала Джинни пыталась возбудить в нем ревность. Она радовалась, узнав, что до него доходят слухи о ее развлечениях и многочисленных поклонниках. Когда она, почти обнаженная, позировала скульптору, ее не оставляла мысль о Стиве. Ей очень хотелось узнать, как он отреагирует на это. И что же? Все напрасно! Как бессмысленно она потратила время на все эти уловки.

«Теперь мне остается только одно, — подумала со злостью Джинни, — завести столько любовников, сколько мне приписывают. Может, еще не поздно». — Но тут же она поймала себя на мысли о том, как это глупо. Ведь она уже на восьмом месяце беременности. Недавно, раздевшись и подойдя к зеркалу, она ужаснулась своему виду.

— Джинни, дорогая, — мягко сказала Соня. — Мне очень жаль, если я обидела тебя. Но неужели ты не понимаешь, как нелепо ты себя вела? Если тебе нужно было поделиться с кем-то, прежде всего следовало написать Стиву. И сделать это немедленно!

— Ты ничего не понимаешь, — разочарованно сказала Джинни. — Я вовсе не хотела уезжать в Европу. Когда-то я сказала это, чтобы разозлить его и заставить выполнить обещание, данное мне. Я хотела отомстить ему. А потом… Не знаю, как это случилось, но мы стали чужими. — Она призадумалась, а потом продолжала: — Если бы Стив хоть раз сказал мне, что не желает отпускать меня… Но какой смысл говорить об этом сейчас? Все это уже в прошлом.

— Скажи мне откровенно, ты все еще любишь его? — спросила Соня.

— Конечно, люблю! — Этот вопрос возмутил Джинни. — Кроме тех случаев, когда он делает или говорит то, что я ненавижу! Но я не позволю этой итальянской сучке заполучить его!

«Пусть лучше она злится, чем впадает в отчаяние», — подумала Соня, однако мысль о финале этой истории была так невыносима, что она невольно вздрогнула. Что же произойдет, когда об этом узнают Уильям и Стив?

Она не представляла себе, как объяснит все это мужу… А как отнесется к этому Стив? Если бы Джинни не была так упряма и глупа! И вот сейчас она в Европе, далеко от дома и мужа, на восьмом месяце беременности. А ее муж разъезжает по Техасу с итальянской певицей!

Глава 40

— Значит, ты не поедешь со мной в Новый Орлеан? — Голос Франчески срывался от гнева и досады. Она бросила на Стива укоризненный взгляд и перешла на итальянский: — Скажи мне откровенно, Стефано, кто эта женщина, к которой ты так рвешься? И не убеждай меня, что все дело в бизнесе! Я ненавижу бизнес, из-за которого ты относишься ко мне, как к уличной девке, подобранной для удовольствия на короткое время. — Она приблизилась к Стиву и повысила голос: — Кто она? Ты уже встречался с ней в этом мерзком городишке? Здесь нет никакого тифа, не сомневаюсь! Ты просто решил напугать меня. Ты… Ты сукин сын! Дикий американец! Ты заблуждаешься, думая, что со мной можно обращаться, как со шлюхами, с которыми ты привык иметь дело.

В порыве гнева она разбросала все вещи по комнате, и сейчас ее рука потянулась к щетке с серебряным ободком, лежащей на кровати. Другой рукой Франческа пыталась вцепиться в лицо Стива, но тот успел перехватить ее и сжал так сильно, что она завизжала от боли. Больше всего ее бесило спокойствие Стива. Его лицо напоминало маску.

— С меня хватит, — резко сказал он. — Если ты будешь вести себя как уличная девка, я буду относиться к тебе, как ты того заслуживаешь. Моему терпению пришел конец. Поняла? Я не твоя собственность, Франческа, как, впрочем, и ты не моя. Запомни, мы не давали друг другу никаких обещании. Я ухожу через несколько часов, а ты можешь делать все, что хочешь, если не намерена отправиться в Новый Орлеан. Только имей в виду, что меня здесь не будет и тебе придется самой заботиться о себе.

— Да как ты смеешь!..

— Ты вопишь, Франческа, как ребенок. Прибереги это для сцены.

Его слова так поразили ее, что она замолчала.

Стив Морган смотрел на ее расстроенное, мокрое от слез лицо, чувствуя лишь нетерпение и раздражение. Его глаза потемнели, и Франческа забыла про свой гнев, ярость и гордость. Она испугалась этого взгляда и начала тихонько всхлипывать, оставив попытки вырвать у него руку. Ее колени подкосились, и она стала медленно опускаться на пол. Стиву ничего не оставалось, как подхватить ее.

— Стефано! — простонала Франческа. — Не говори со мной так! Не смотри на меня так, будто я ничего для тебя не значу! Ты же хорошо понимаешь, почему я так расстроена. Во-первых, ты не притрагиваешься ко мне из-за этого тифа. А во-вторых, у тебя вдруг появились здесь какие-то дела, притом такие срочные, что ты отказываешься ехать со мной в Новый Орлеан. Но ведь ты же обещал мне поехать! Ты сказал, что мы какое-то время будем вместе, не так ли? Ты не можешь отрицать этого! А я… Я никогда еще не просила ни о чем ни одного мужчину. Но ты стал обращаться со мной… говорить со мной так, будто я была… О, черт бы тебя побрал! Почему ты не хочешь честно и откровенно поговорить со мной?

Прошло немало времени после того, как Стив оставил Франческу в гостинице и отправился в лодке вверх по реке Сэбайн до городка Брауне Блафф. Он старался выбросить из головы разговор с Франческой, но все еще помнил то, что она сказала перед его уходом.

Сейчас у него появилось время, чтобы обдумать отношения с Джинни. Глядя в грязно-зеленую воду реки, он удивился тому, что Джинни, обливаясь слезами, говорила те же слова, что и Франческа. «Почему я всегда так глупо вел себя с Джинни?» — подумал Стив. Когда-то он пытался быть с ней честным, но из этого ничего не вышло. Их разлучили гордость и глупое упрямство. Каждый из них надеялся, что уступит другой. Поэтому он и разрешил Джинни уехать в Европу, а сам неожиданно встретил Франческу, которая, как выяснилось, мало чем отличалась от Джинни по характеру. Но все же Франческа никогда не смогла бы стать такой, как она. Джинни хорошо понимала его и была единственной женщиной, которая непостижимым образом находила путь к его сердцу. Стив давно уже заметил, что не может избавиться от мыслей о ней, не думать о том времени, которое они провели вместе и которое оставило ему так много воспоминаний. Боясь показать ей свою слабость, он дошел до крайнего предела, оттолкнул ее от себя, позволил уехать в чужие края…

Стива всегда охватывала злость, когда он начинал думать о Джинни. Черт бы ее побрал! Она болтается по Европе и наслаждается жизнью. «Интересно, — подумал он, — что она нашла во Франции и Испании? Что влечет ее туда?»

Через некоторое время Стив понял, что пора подумать о работе, которой ему предстояло заняться в этом городе. Он обрадовался, что может сосредоточиться на этом и отвлечься от тяжелых мыслей о жене и любовнице. Ощущение опасности должно встряхнуть его, пробудить в нем привычный азарт. Почему он должен отказываться от такой работы? Стив уже давно заметил, что смертельно устал от спокойной жизни и всей этой дурацкой цивилизации.

Заставив себя выбросить из головы все мысли о Джинни, Стив начал анализировать неожиданно полученную информацию, сравнивая ее с фактами, предоставленными в его распоряжение Бишопом. Стив прекрасно понимал: Бишоп не одобрил бы того, что планы его внезапно изменились, но какое, черт возьми, это имеет значение, если он добьется желаемых результатов?

Изменение плана заключалось в том, что Стив отказался ехать в Барок вместе с синьориной ди Паоли и разыгрывать простодушного миллионера из восточных штатов. Франческе предстояло отвлечь внимание судьи Николаса Бенуа. Стив использует этот хитроумный сценарий несколько позже, если в этом возникнет необходимость. А сейчас нужно решить более важные проблемы. Неожиданная встреча с капитаном Альтамонте, с которым Стив познакомился еще во времена Хуареса, предоставила ему редкую возможность проникнуть в стан врага. Хотя это очень рискованное предприятие, но почему бы и не рискнуть?

Стив давно уже привык рисковать. Риск — благородное дело, к тому же такую возможность было бы жаль упустить. «Беда в том, — подумал Стив, — что я давно отвык подчиняться чужим приказам». Он предпочитал проявлять инициативу сам и идти к намеченной цели своим путем. Но в данном случае он рисковал только своей жизнью, и, по его мнению, этот риск был не так уж велик.

Ему предстояло войти в контакт с неким Рефьюджио Ортой по кличке Чако. Этот человек когда-то работал на Дэйва Мэдена. Стив быстро сопоставил несколько известных ему фактов. Рефьюджио был женат на женщине, которую называл Терезитой, вдове участника гражданской войны в Мексике, наполовину каддуанке. Это индейское племя жило вокруг озера Каддо. После того как Дэйва Мэдена арестовали за неуплату налогов, а его небольшое ранчо захватили в качестве компенсации за долги, Чако с женой убежали. Они укрылись в болотах, прилегающих к озеру Каддо. Сюда убегали еще рабы перед Гражданской войной в США. А сейчас эти места обживали сбежавшие из тюрем преступники и те, кто отказывался подчиняться установленным после войны законам.

Капитан Альтамонте отвел Стива к родному брату Чако. Тот объяснил Стиву, как найти его брата, и вскоре после этого умер от тифа на глазах Стива.

Но до Матамороса предстояло добираться около двух с половиной недель. Вначале все шло по плану. Стив уже начал забывать о том, что в этих краях свирепствует тиф и что он сам встречался с больным. Но одним жарким вечером он почувствовал первый приступ лихорадки.

Небольшая плоскодонная лодка была очень удобна для такого путешествия. Она шла быстрее и была незаметнее обычных больших лодок. До Брауне Блаффа оставалось совсем немного, когда Стив вдруг объявил владельцу лодки, что хочет немедленно сойти на берег. Лодочник, молчаливый человек по имени Гастон, равнодушно пожал плечами. Ему уже хорошо заплатили золотом, а потому ему было безразлично, где высадить пассажира — здесь или в Брауне Блаффе. К тому же он догадался, что этот человек скрывается от закона и не намерен посвящать его в свои планы. Гастон просто оказывал ему услугу за большие деньги. Очевидно, этот голубоглазый бородатый человек, владеющий французским так же легко, как и револьвером, хорошо знает, что делает и куда направляется. Сам же Гастон не хотел ничего об этом знать. Он никогда не рассказывал о том, кого и куда он перевозил на своей лодке — мексиканских контрабандистов или вооруженных преступников. Он содержал семью и делал все возможное, чтобы заработать немного денег, переправляя на своей маленькой лодке товары вверх и вниз по реке. А иногда, если ему хорошо платили, перевозил в труднодоступные места вот таких бородатых вооруженных людей. А почему бы и нет? Он давно придерживался принципа не совать нос в чужие дела.

Гастон подогнал лодку к берегу и причалил под густой тенью высокого старого кипариса. Он спокойно наблюдал за тем, как его странный пассажир спрыгнул на берег. «На редкость молчаливый тип, — подумал Гастон, — и очень опасный, несмотря на сдержанность. Такие любят риск и путешествуют налегке, словно это облегчает их передвижение… Ну что ж, это не мое дело!» Пока Стив выбирался из грязи на берег, лодка быстро развернулась и исчезла за деревьями. Проклиная в душе эту грязь, Стив поднялся наверх и спрятался под деревьями, растущими вдоль берега.

Было все еще очень жарко. Несмотря на палящее полуденное солнце, Стив сидел, укутавшись в пиджак: его то знобило, то бросало в жар. Стив смутно помнил симптомы болезни. «Интересно, — подумал он, — через сколько времени я потеряю сознание? Надо во что бы то ни стало определить направление и добраться до цели».

Стив упрямо шел вперед, хотя уже понял, что заблудился. «Ничего страшного, — успокаивал он себя. — Когда наступит ночь, я без особого труда определю направление по звездам. Если, конечно, еще смогу соображать и двигаться».

В перерывах между приступами лихорадки Стив думал о своем снаряжении. Один револьвер в его кобуре, другой — засунут за ремень. Нож. Немного денег, но никаких бумаг, так что его не смогут опознать. Стив неизменно придерживался этого старого правила.

Внезапно у него началась нестерпимая головная боль, которая все усиливалась от солнца. Казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит, а черепная коробка расколется.

Далеко ли он отошел от реки? Он часто спрашивал себя об этом, хотя его больше волновало другое — долго ли еще он сможет идти. Местность, по которой он шел, была загадочной и таинственной. Было так тихо, что Стив слышал лишь свои шаги. Иногда до него доносилось журчание воды в ручьях да шуршание мелких зверюшек в траве.

Стив старался не останавливаться. Однажды он чуть было не свалился в небольшой ручей, преградивший ему дорогу. Перейдя его, он ступил на влажную и зыбкую почву. «Начались болота», — подумал он и с облегчением вздохнул. Значит, идти не так уж далеко, хотя теперь это становилось ему все труднее. Ноги проваливались в топкое болото, и Стив старался прыгать с кочки на кочку, чтобы не оказаться по пояс в этой густой грязно-зеленой жиже.

Приходилось очень внимательно смотреть себе под ноги. Любое безобидное бревно могло оказаться огромным аллигатором. Вокруг было полно глубоких ям, которые засасывали человека за считанные секунды. Но больше всего Стива беспокоили болотные змеи и хищные звери, которые часто нападали на людей, ставших пленниками этих непроходимых топей. Он знал об этих трудностях и преодолел бы их, если бы не проклятая болезнь. Но сейчас Стив был совершенно беспомощен. Голова раскалывалась от боли, а руки дрожали так, что невозможно было сжать пальцы в кулак…

Стив громко пробормотал какое-то ругательство и не узнал своего дребезжащего голоса. Но он упрямо шел вперед, падал, поднимался и снова шел, еле передвигая ноги. Затем снова падал, вставал и шел вперед.

«Заболевание тифом наступает внезапно…» — Он вспомнил эти слова, но не мог сообразить, где их слышал. Он знал также, что надо всеми силами сохранять контроль над собой и не поддаваться слабости. Невыносимая боль в голове отдавала в шею и опускалась вниз по спине. Порой Стиву чудилось, что он посреди знойной пустыни, под палящими лучами тропического солнца, без воды и спасительной тени. Вдруг он заметил, что повторяет, как в бреду, одни и те же слова: «Тиф начинается внезапно… Тиф начинается внезапно…» Вскоре он почувствовал, что его сознание угасает, мысли разбегаются и становятся неясными. Он был готов к этому, но ничего не мог изменить.

Продвигаться вперед с каждым шагом становилось труднее. Он часто падал и, если не мог подняться, полз вперед. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что нужно двигаться любой ценой — не важно куда и зачем. Ему вдруг стало так жарко, что он медленно стянул с себя пиджак и бросил его в сторону. Где-то в уголке сознания промелькнула мысль, что он уже потерял способность контролировать свои поступки. Во рту так пересохло, что Стив не мог даже стонать. Сейчас уже болела не только голова, но все тело. Зачем он идет, куда? Он уже не мог ответить на эти вопросы. Какое-то время Стив еще продолжал ползти, но затем почувствовал, что силы покинули его. Он лежал в зловонной жиже лицом вниз, ощущая некоторое облегчение от прохладной влаги. Ему казалось, что по его голове бьют огромным молотом. Удары следовали друг за другом, пока Стива не окутала темная пелена.

Глава 41

— Мисси! — Услышав громкий голос Мэта, она вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила старый полевой бинокль своего отца, е которым никогда не расставалась. — Мисси Картер, ты как всегда сидишь на этом дереве и мечтаешь?

— Мэт, уходи отсюда, слышишь? — сердито ответила она брату. — И перестань приставать ко мне, как какой-то индеец. Хватит следить за мной и пугать меня до смерти! Ты же хорошо знаешь, что я здесь. Зачем же дразнишь меня?

— Ты должна разделывать форель, а не сидеть на дереве. Почему ты огорчаешь этим Терезиту? — строго спросил он.

Но она даже не шевельнулась. Мэт постоял, молча пожал плечами и пошел прочь, предупредив сестру, чтобы она не опаздывала к ужину. Но та, словно не слыша его, продолжала спокойно сидеть, укрывшись за густыми ветками огромного старого дерева, склонившегося над водой.

Когда Мэт ушел, Мисси вздохнула и опустила бинокль, устроившись поудобнее. Почему он считает, что должен опекать ее? Это так надоело Мисси, хотя она знала, что он любит ее и заботится о ней. Пусть так, но зачем он насмехается над ее мечтательностью?

Мисси закрыла глаза и снова стала мечтать, не обращая внимания на комаров и москитов, которые тучами кружились над ней. Почти все мечты Мисси были связаны с ее будущей жизнью. Она часто представляла себе, что живет на большой плантации, где родилась и выросла ее мать. Ну почему это не может стать реальностью? Ее мать родилась в семье Тома Лэсситера и имела куда больше прав на плантацию, чем эта мерзкая Тони, которая стала членом семьи Лэсситеров лишь потому, что заставила дядю Джона жениться на ней. Он просто попался в ее сети.

Мисси открыла глаза, осмотрелась, отогнала от себя комаров и снова погрузилась в мечты. Ник когда-то сказал, что ее голова всегда забита романтическими бреднями. Правда, в этом не было ничего обидного, он даже рассмеялся, хотя совсем недавно злился на нее за то, что Мисси отказалась идти в ту школу, куда он советовал. Дядюшка Ник любил свою сводную сестру, хотя отец отказался от нее, когда она сбежала из дому. И даже его приятельские отношения с Тони не мешали ему заботиться о Мисси.

Может, когда-нибудь ее мечты сбудутся, подумала она. Этот день обязательно наступит. Мисси успокаивала себя тем, что все будет хорошо. Она снова вспомнила ту давнюю историю, которую могла слушать день и ночь.

Однажды, много лет назад, старый Том Лэсситер добрался до этих мест и увидел эту землю — плодородную, влажную и совершенно дикую. Он решил поселиться здесь. Том был горцем, и к тому же индейцем, как тогда говорили. Именно поэтому индейцы племени Каддо позволили ему остаться на этой земле. Потом у него были две белые жены. Первую, англичанку, он забрал с какого-то корабля, и она стала матерью Джона Лэсситера. Но она умерла совсем молодой, и тогда Том женился на вдове из Квебека, у которой был сын Ник Бенуа. Вторая жена Тома родила ему девочку Мелиссу Луизу, будущую мать Мисси.

К тому времени старый Том построил себе огромный двухэтажный дом из белого камня, стоивший немалых денег. Он устроил на этой земле сахарную плантацию, где трудилось множество рабов.

Том очень любил Мелиссу Луизу, но она сбежала с каким-то проходимцем из Луизианы по имени Джозеф Картер. Они поселились на небольшом клочке земли неподалеку от болот.

На территории, которую Том Лэсситер считал своей собственностью, проживали в то время и другие поселенцы — в основном мелкие фермеры и владельцы ранчо. Но с тех пор, как Техас стал штатом, их становилось все больше и больше. Они все прибывали и прибывали на эту землю, и Том Лэсситер ничего не мог с этим поделать.

Но когда его любимая дочь сбежала, старый Том попытался убить этого голодранца из Луизианы. Именно этот эпизод из далекого прошлого вызывал у Мисси особую злость.

Ее отец был очень хорошим человеком, но дедушку она тоже любила. Только почему он считал дочь своей собственностью? И все из-за того, что она влюбилась в человека, который ему не понравился! Если бы индейские племена, жившие на этих болотах, не относились так хорошо к Джо Картеру и если бы он не знал эти места как свои пять пальцев, Мисси и три ее брата едва ли появились бы на свет.

После всего этого старый Том делал вид, что у него нет и никогда не было дочери. Поэтому он оставил плантацию Джону, своему сыну от первой жены. С помощью отца Джон получил хорошее образование в одном из восточных штатов.

А вот у Мелиссы Картер к концу жизни было лишь два приличных платья. Но это не мешало ей чувствовать себя счастливой. Мисси до сих пор помнила, как блестели глаза ее матери, когда в их маленький дом возвращался отец. Мать умерла очень рано, но успела научить Мисси читать и писать. Кроме того, она часто рассказывала ей самые разные истории, почерпнутые из тех книг, которые ей удалось унести с собой из родного дома. Мисси унаследовала рыжие волосы и зеленые глаза Лэсситеров, тогда как ее братья Мэт, Генри и Джо-младший были темноволосыми, как и их отец.

Чтение и рассказы матери развили в Мисси мечтательность, над которой посмеивались ее братья. Отец всегда защищал Мисси, а когда они начинали дразнить ее, он обнимал дочь за плечи.

«Как здесь было бы хорошо, если бы не появилась Тони», — снова подумала Мисси. Тони, красивая блондинка, была злая и жестокая, но мужчины почему-то не понимали этого, восхищаясь ее внешностью. Начав управлять плантацией, она все испортила, превратила ее в ранчо и вела себя так, словно все это безраздельно принадлежало ей. Она даже дядюшку Ника сделала своим союзником и другом, хотя тот хорошо разбирался в людях. Да что там дядя Ник! Она покорила даже ее брата Мэта, что уж совсем непонятно.

Мысли о Тони Лэсситер всегда портили Мисси настроение. «Тони — самая настоящая сука!» — подумала Мисси. Отец очень не любил, когда она употребляла такие плохие слова, но сейчас ведь она одна! Тони всегда притворялась, что очень беспокоится о ближних. Но на самом деле она думала только о себе и всегда использовала людей в корыстных целях. Именно она назвала когда-то Мисси диким болотным существом и сделала все возможное, чтобы дядя Ник отправил ее в монастырскую школу. Тони никогда не любила ее, хотя при посторонних делала вид, что печется о ней. «Да, — повторила Мисси. — Тони ненавидит меня, особенно за то, что дядя Ник любит меня и не скрывает этого». К тому же он не позволял Тони обижать свою племянницу.

Был еще один человек, который так же хорошо, как и она, понимал истинную сущность Тони и видел ее насквозь. Мисси нахмурилась, вспомнив горькую судьбу Ринейт Мэден. Она очень болезненно переживала то, что с ней произошло. Ринейт была ее подругой и всегда понимала ее. А муж Ринейт Дэйв, прекрасный, спокойный человек, занимался своими делами, не вмешиваясь ни в чью жизнь. Все шло хорошо до того ужасного случая, о котором она узнала от них самих. В Бароке произошла перестрелка, и Дэйв убил солдата армии северян. Вскоре его посадили в тюрьму, а Ринейт куда-то исчезла. И сейчас Тони прибрала их ранчо к рукам, как делала это всегда.

«Почему Тони удается всегда достигать своей цели?» — подумала Мисси. Это не только казалось ей странным, но возбуждало в ней гнев и досаду. Всегда этой Тони сопутствовала удача! Все получалось так, как она хотела. Многие их друзья покинули эти места — одни ушли разоренными и потом умерли, а другим, как отцу Мисси и ее братьям, пришлось оставить землю, потому что они воевали за южан. Только Тони удержалась на плаву и продолжала процветать.

Да еще дядя Ник…

Мисси было неприятно думать о том, что дядя Ник каким-то образом причастен к тому, что произошло. Когда в стране началась Гражданская война, он находился в Бостоне. Кроме того, он, как и многие другие, был ослеплен красотой Тони и ее кажущейся невинностью.

Бедный Дэйв! Его заковали в цепи, как какое-то животное! А бедняжка Ринейт? Что с ней? Где она? Почему так внезапно исчезла? Однажды Мисси подслушала разговор Мэта и Хэнка. Мэт говорил, что видел Ринейт в Бароке. Но как только она набросилась на него с расспросами, оба замолчали и помрачнели. Почему они считают ее ребенком? Ничего не говорят ей, ничем с ней не делятся, а ведь на следующей неделе ей будет уже семнадцать лет. Вот в таком возрасте ее мать сбежала из дома с отцом. И если Мэт видел Ринейт, то почему скрывает это от нее?

Ринейт была ее настоящим другом: научила Мисси готовить, шить маленькими, аккуратными стежками, от нее она узнала и несколько немецких слов.

С болью в сердце Мисси вспомнила чудесный запах свежеиспеченного хлеба, казалось, всегда наполнявший их небольшой дом. А еще Мисси помнила запах пряностей, которые Ринейт использовала, когда пекла печенье и пирожные. Ей нравился спокойный и мягкий голос Ринейт, ее легкий немецкий акцент. Она часто рассказывала Мисси о своей семье и маленькой ферме, которую потом сожгли дотла эти мерзавцы в голубой униформе. Они убили всех обитателей дома, кроме Ринейт, которую забрали с собой. И вот теперь никто не знает, где она и что с ней.

— Это все так грустно и страшно! — У Мисси перехватило дыхание. Ее большие зеленые глаза расширились от ужаса. — Но потом Дэйв все-таки спас тебя, не правда ли? Это единственное утешение во всей этой трагедии. Дэйв и его друг спасли тебе жизнь. Они вдвоем сражались со всеми этими бандитами! Какое волнующее зрелище! Расскажи мне еще немного об этом, Ринейт. Расскажи мне о том, как они садились в лодку. Они действительно напоминали тебе пиратов?

Печаль, всегда застилавшая глаза Ринейт, когда она говорила о семье, сразу же исчезла. Она задумчиво улыбнулась и вздохнула, вспоминая те времена:

— О да! Они и впрямь походили на пиратов. Особенно друг Дэйва, которого я увидела впервые. Он бесшумно вылез из лодки, держа в зубах огромный нож. Я подумала тогда, что это призрак самого Джина Лафита, и так испугалась, что не могла даже вскрикнуть от страха.

— Это очень напоминает одну из тех историй, которые мама так любила читать мне. Ты, наверное, чувствовала себя плененной принцессой, которую пришли спасать два рыцаря. Просто удивительно! А потом Дэйв влюбился в тебя, и вскоре вы поженились… А что же случилось с его другом? С тем, который был похож на пирата? Он тоже влюбился в тебя? Как его звали? Ты видела его после?

Легкая тень пробежала по лицу Ринейт.

— Дэйв называл его просто Уит, но я уверена, что это не настоящее имя. Он… Он действительно был настоящим искателем приключений, очень беспокойным человеком, из тех, кто постоянно рискует жизнью, считая это своеобразной игрой — увлекательной и азартной. Думаю, ему не понравилось, что я убедила Дэйва поселиться здесь и жить спокойно.

— Но кто же они такие на самом деле? Почему они пришли тебе на помощь?

У Мисси всегда было полно вопросов, но Ринейт, дойдя до этой части своего рассказа, отказывалась говорить дальше. Мисси случайно узнала, что этот друг Дэйва пошел своим путем и Ринейт никогда уже не встречала его.

— Однажды, — поведала ей шепотом Ринейт, — мне сказали, что его убили французы в Мексике во время революции. Он слишком любил рисковать. А мы с Дэйвом жили бедно, но были счастливы.

Ринейт надеялась, что в их небольшом домике появятся детишки. Будущее казалось ей спокойным и безоблачным.

Почему дурное случается с теми, кто этого не заслуживает? Дэйв в пожизненном заключении, Ринейт куда-то исчезла или умерла. А семья Мисси ковыряется в этих жутких болотах, чтобы прокормить себя. Почему они должны жить как изгнанники, тогда как Тони, не имеющая никакого отношения к Лэсситерам, живет припеваючи, присвоив все их достояние?

До Мисси дошли слухи о том, что их скот был продан за баснословную цену в Канзасе, а тот, что остался, бродит по болотам. Но тем, кто захочет проделать долгий путь к ближайшему скотоводческому рынку или ближайшей железнодорожной станции, придется пройти через земли, принадлежащие мексиканским контрабандистам, промышляющим в верховье реки, или бывшим рабам, которых покрывает Тони Лэсситер. Они пропускают ее скот через свою территорию и очень довольны, что Тони позволяет им жить на этой земле и работать на четырех-пяти акрах земли, чтобы прокормить свои семьи.

Мисси все это сводило с ума. Она прекрасно понимала, как это несправедливо, но ничего не могла изменить. Отец только покачивал головой и пыхтел своей трубкой. Ей было очень больно видеть его отчаяние. Хэнк и Джо-младший лишь ворчали, уверяя ее, что скоро все изменится, и говорили, что она должна ждать и надеяться на лучшее. Мисси уже давно перестала жаловаться дядюшке Нику. Какой в этом толк? Он тоже ничего не мог изменить и нес всякую чушь о том, как нужно ей дальнейшее образование. А Мэт, смутно намекая на какие-то свои темные дела, постоянно разглагольствовал о том времени, когда солдаты северных штатов уйдут отсюда и они все станут богатыми.

Мисси казалось, что это время наступит очень нескоро, если вообще наступит. Она не верила, что Тони когда-нибудь позволит им вернуть свои земли. Конечно, она добровольно не отдаст их. Как только отец заводил речь о необходимости переправить скот на рынок Эбайлена, Тони тотчас же возражала, что солдаты не пропустят его через эту территорию. При этом она утверждала, что скот можно продать только с ее клеймом и соответствующими комиссионными. Другими словами, старалась присвоить себе часть их труда и получить максимальную выгоду.

Тони верна себе! Она всегда хотела управлять ими, как управляла всеми поселенцами, которых когда-то привела в эти места. Но те были бедны и невежественны, а потому не знали, как защитить себя от ее посягательств. «Как бы мне хотелось, чтобы она утонула в болоте!» — подумала Мисси, с трудом подавляя злость и отчаяние.

Она не понимала, почему Гастон задерживается. Из-за Гастона Мэт и не стал прогонять ее с дерева. Он сам с нетерпением ждал его, так как тот должен был привезти табак и мексиканские крепкие спиртные напитки. Если его никто не окликнет, он преспокойно отправится вверх по реке и оставит их без нужных товаров. Очень осторожный, Гастон никогда не причаливал к берегу, если не был уверен в том, что это безопасно.

Сегодня Мисси ждала его с особым нетерпением. Солнце уже клонилось к закату, а в животе бурчало — ей очень хотелось есть. Она то и дело вспоминала про ужин, приготовленный Терезитой. Мисси надеялась появиться дома до того, как наступят сумерки, ведь она пообещала отцу, что не будет задерживаться дотемна.

Тяжело вздохнув, Мисси стала спускаться с дерева. Вдруг она услышала легкий плеск воды — приближалась лодка. Затем послышался тихий свист, которым Гастон всегда предупреждал о своем появлении.

Мисси быстро спрыгнула с дерева, подбежала к реке, ухватила руками нос лодки и подтащила ее к берегу.

— Гастон! — воскликнула она. — Мне казалось, что ты уже никогда не появишься! Ты задержался сегодня. Что случилось? Ты привез с собой…

Лицо Гастона выглядело сегодня особенно угрюмым.

— Привез с собой… привез с собой! — раздраженно передразнил он. — Да, я привез все горячительные напитки, которые с нетерпением ждут твои братья. Скажи им, что, если уж так не терпится, пусть сами спустятся вниз по реке и купят все, что вздумается. Я много заплатил за это, так и скажи. Цены растут и растут, а я бедный человек.

— У тебя были пассажиры? — Мисси с любопытством оглядела пустую лодку, потом, кряхтя, вытащила на берег огромный кувшин. Гастон еще больше нахмурился:

— Эй, что за вопросы? Почему ты всегда спрашиваешь меня об этом? Ты же хорошо знаешь, что на моей лодке переправляются люди, убегающие от смертельной опасности. Все они могут доставить мне крупные неприятности, как, например, этот Билли-Бой. Он все еще досаждает Терезите? — Гастон усмехнулся. — Ага, похоже, ты очень злишься, что я привез его сюда? Но откуда мне было знать, зачем он сюда направляется? Ведь я никогда не задаю лишних вопросов. Я и понятия не имел, что он бандит и работает на нее. А ты, малышка, держись подальше от всех этих грязных дел. Можешь передать мои слова отцу. Думаю, он согласится со мной. Да и твоя тетка была бы очень недовольна, узнав, как ты любопытна. Да она просто отрезала бы мне язык, если бы я сболтнул что-то лишнее.

— Она не моя тетка! — возмущенно воскликнула Мисси. — И никогда не смей называть Тони Лэсситер моей теткой! Она… Она — злая ведьма! И мне наплевать, если ты расскажешь ей об этом. А если ты надумал подразнить меня, то я уйду и больше никогда не стану встречать тебя. Ты слышишь, Гастон Лабуше?

— Ого! Значит, ты злишься! И на кого же? На своего крестного отца, неблагодарная девчонка! Ну ладно, сейчас же уходи, ты никогда не услышишь от меня никаких новостей! Поняла?

— Какие новости? Да я уверена, что тебе нечего сказать мне, вредный старик! Да будь ты и впрямь моим крестным отцом, ты попытался бы помочь мне, а не играть со мной в эти детские игры. Ты же знаешь, что я торчу здесь целый день, дожидаясь тебя, и даже крошки хлеба в рот не брала!

— Потише, проказница, — с шутливой строгостью сказал он. — Ты же хочешь получить шелковую ленту, которую я тебе привез, а?

— Она зеленая?

— Ну, конечно же, зеленая! Как твои глаза. Я неплохо заработал за эту поездку. Скажи Джо, что я забегу к нему через пару дней и мы с ним выпьем бутылочку хорошего вина.

Мисси радостно схватила зеленую ленту.

— Ох! Спасибо тебе, Гастон. Это прекрасный подарок! Это лучшая лента в мире! Я буду вспоминать тебя каждый раз, как надену ее.

— Ну уж, конечно! — усмехнулся он. — Ты забудешь старика, как только моя лодка скроется за деревьями. А кого это ты все время высматриваешь?

— Я… — Мисси чуть было не проболталась ему, что с тех пор, как был арестован Дэйв, она все время ждет, что появится друг Дэйва и спасет его. Но разве Гастон поймет это? — Я уже не надеюсь, что он когда-нибудь придет нам на помощь, — проговорила она. — Может, его уже нет в живых или ему просто наплевать на то, что случилось с его старым другом. Иначе он уже давно бы пришел сюда, правда? Только знаешь, что я тебе скажу… — Она пристально посмотрела на Гастона. — У меня такое чувство… Вот здесь… — Она прикоснулась рукой к выгоревшему на груди платью, под которым уже начала вырисовываться девичья грудь. — Терезита говорит, что мечты часто сбываются. А Терезита все знает. Не зря индейцы называют ее колдуньей. Они верят всем ее предсказаниям.

— Что? Что ты несешь? Ты еще слишком молода, чтобы мечтать о незнакомом мужчине, которого ты, кстати, никогда и в глаза не видела. Что с тобой? Может, ты тоже превращаешься в колдунью?

— Нет, нет, — возразила перепуганная Мисси. — Я так и знала, что ты не поймешь меня.

— Может, и не понимаю, — согласился Гастон. — Но тот, кого ты ждешь, вряд ли попросит переправить его сюда. Поэтому лучше не спрашивай меня, кого и куда я сегодня перевозил. Ты знаешь, какие товары я доставляю и какие люди пользуются моими услугами. — Гастон добродушно взглянул на Мисси: — Это очень опасные люди. Сегодня я перевозил одного из них — вооруженного с головы до ног, а взгляд у него такой, что хотелось выпрыгнуть из лодки. За две недели пути мы не обменялись ни единым словом. Вот это был пассажир! Волк, да и только! Он даже понял то, что я сказал ему по-французски. Сперва он говорил, что направляется в Брауне Блафф, но потом изменил свои планы и потребовал, чтобы я высадил его раньше. Честно говоря, я сделал это с большим удовольствием. Я было подумал, что это один из вооруженных наемников миссис Лэсситер направляется сюда, чтобы приструнить неугодных ей людей… Эй, глупая девчонка! Поосторожней! Ты же можешь свалиться с дерева!

К счастью для Мисси, за ней пришла Терезита, а не занудный Мэт. Она молча выслушала путаный рассказ Мисси о человеке, которого Гастон подвез на своей лодке. Хотя девочка очень волновалась, Терезита все поняла.

— Это он, — тихо проговорила Мисси. — Я знаю, что это он! Гастон сказал, что он очень высокий, темноволосый, с необыкновенно голубыми глазами. К тому же он носит нож и пистолет. Гастон сам видел это! Мы должны найти его! Неужели ты не понимаешь? Возможно, он направляется прямо к дому Мэдена, и нам нужно предупредить его об опасности! Может, он не знает, что Тони отдала этот дом Билли-Бою!

Терезита не выказала ни малейшего беспокойства, и на ее индейском лице не дрогнул ни один мускул. Выслушав все, она не сказала, как это непременно сделал бы Мэт, что Мисси должна выбросить из головы эти глупости.

— Будь поосторожнее с этой бутылкой, — заметила она. — Если прольешь хотя бы каплю этого напитка или, не дай Бог, уронишь и разобьешь ее, твой брат очень разозлится. Он и так недоволен тем, что ты часами торчишь на этом дереве.

Мисси топнула босой ногой:

— Меня не волнует, что думает Мэт, и мне плевать, что он недоволен! Гастон сказал, что высадил этого человека в трех милях вниз по реке. К тому же у него нет лошади. Если я пойду тайной тропой через ручей, протекающий близ Уайлдкэт Бей, то, возможно, найду его прежде, чем он…

— А если ты найдешь его и окажется, что это вовсе не тот, о ком ты думаешь? Если это какой-нибудь опасный преступник? Здесь много темноволосых людей с голубыми глазами. Вдруг у него какие-то дела в наших краях? Может, он просто прячется в этих болотах, как все те, у кого возникают проблемы с законом? Ведь ты никогда не видела его, как же ты узнаешь?

— Узнаю! — настаивала Мисси. — Кто еще знает имя твоего мужа? Прости, Терезита, мне не хотелось бы говорить об этом, тебе это наверняка неприятно, но этот человек спросил Гастона, знает ли он человека по имени Рефьюджио Орта, и сказал, что дружил с его братом в Мексике. Но ты же знаешь, что этот старик умеет держать язык за зубами. Пожалуйста, Терезита, прошу тебя! Даже Гастон думает, что это тот самый команчеро. Я совершенно уверена в этом! Я знаю, что это он! Поверь мне! Я все равно побежала бы к тебе, но ты сама пришла сюда.

Бронзовое лицо Терезиты оставалось совершенно невозмутимым, но глаза ее заблестели.

— Друзья моего покойного мужа никогда не называли его этим именем. Они звали его Чако, и у него было много врагов. Прошлой ночью мне приснился странный сон, но я до сих пор не поняла его. Думаю, он предвещает что-то дурное. Может быть, даже смерть. Но чью? Интуиция подсказывает мне, что появление чужого человека не принесет ничего хорошего.

— Терезита, не говори об этом ни моему отцу, ни Мэту! По-моему, ты ошибаешься. Ты же не разгадала своего сна! Если ты не поможешь мне, я пойду искать этого человека сама.

— Ты уверена, что человек, которого переправлял лодочник, и тот, о ком говорила немка, одно и то же лицо? — строго спросила Терезита. — Как ты узнаешь человека, которого никогда не видела? Может, того уже нет в живых. Боюсь, Мисси, что ты слишком веришь в свои мечты. Человек, назвавший имя моего покойного мужа, не принесет нам ничего, кроме неприятностей. Рефьюджио общался и с дурными людьми…

Но Мисси уже не слушала Терезиту. На ее губах играла загадочная улыбка. Какая разница, что думают об этом другие? Она знает истину!

Глава 42

Стив чувствовал, что был очень болен, хотя никто не говорил ему об этом. Он очень ослаб, но чутье подсказывало ему, что это необычное для него состояние. Он видел над собой что-то вроде крыши, и ему было очень холодно. Любая попытка сосредоточиться вызывала невыносимую головную боль. Иногда возле него появлялись какие-то люди, а какая-то женщина пыталась заговорить с ним. Он отвечал на ее вопросы, но не узнавал своего голоса — странного и чужого. Женщина…

Иногда появлялись две женщины, говорившие на разных языках. Он понимал каждую из них и что-то им отвечал, но не мог вспомнить, кто он, что здесь делает, что это за люди и почему у него такая слабость. Устав от попыток ответить на эти вопросы, он заснул, ибо только сон облегчал головную боль.

Проснувшись, он ничего не помнил. Ему казалось, что он проспал целую вечность. Он не помнил ни своего имени, ни того, откуда он пришел.

Он вскоре понял, что живет среди индейцев, и даже подумал, что и сам индеец. Должно быть, он женат на этой женщине по имени «Бегущая вода». Впрочем, все называли ее Терезитой.

— У тебя была очень сильная лихорадка, — сказала ему Терезита низким и глубоким голосом. — Мой первый муж когда-то болел такой же лихорадкой, но, к счастью, тогда мы были в Мексике и рядом был доктор. Поэтому я хорошо знаю, что надо делать в таких случаях.

— Мне постоянно снится, что я в тюрьме, — сказал он, нахмурившись.

— Ты и был там, — ответила она, — во время Мексиканской революции. Ты помнишь что-нибудь еще?

— Почему же я, черт возьми, ничего не могу вспомнить? Ничего, кроме обрывков снов… Но даже их я начинаю забывать.

— Тогда не думай о них. Так будет лучше. Ты попал в неприятную историю, добираясь сюда, но сейчас все хорошо. Лихорадка отняла у тебя память, но она вернется к тебе.

Когда Терезита наклонилась к нему, он почувствовал к ней необыкновенную нежность. Протянув руку, он погладил ее бронзовое лицо.

— Не обращай внимания на мои слова. Думаю, что ты права. Ко мне скоро вернется память. Но я хотел бы вспомнить хоть что-нибудь из прошлого.

Она опустилась перед ним на колени. «Что он за человек? — подумала Терезита. — И как только я согласилась пойти с Мисси на болота искать его? Ведь мне очень этого не хотелось».

Внезапно он схватил ее своими слабыми руками и притянул к себе.

— Похоже, что ты слишком многое помнишь, — тихо сказала она. — Но сейчас не время для этого. Ты еще слишком слаб. Пожалуйста, не надо!

— Почему? Если ты моя женщина, почему бы тебе не лечь со мной? Сегодня, слава Богу, я в здравом уме, и мне интересно, почему я забыл твое тело.

Он начал гладить и целовать ее лицо и шею.

На Терезите было только платье, но и оно вскоре оказалось на полу. Он втащил ее под свое шерстяное одеяло и стал рассматривать ее, тогда как его рука медленно скользила по ее бронзовому телу.

Терезита впервые в жизни узнала, что такое ласка и любовная игра. Прежде она только подчинялась мужчине, который вел себя как насильник. Сейчас она испытала совершенно новое чувство.

— Терезита, — нежно шептал он, и ей казалось, что она слышит свое имя впервые в жизни.

С детства ее учили удовлетворять прихоти мужчины, беспрекословно повиноваться ему. Кроме двух своих мужей, Терезита не знала мужчин. Ни один из них не избивал ее, не был с нею жесток. Они просто брали от нее то, что им хотелось, не тратя времени ни на ласки, ни на любовные игры. Да она и не знала, что бывает иначе. А этот человек, которого они подобрали на болотах почти мертвым, пробудил в ней неведомые чувства, хотя был очень слаб и ничего не помнил.

Отправившись с Мисси на болота, Терезита не верила, что они найдут кого-нибудь в этих диких местах. Но когда они все же отыскали его, Терезита сразу поняла, чем он болен. Сначала она хотела оставить его и уйти, ибо считала, что он обречен. Лучше уж ему умереть на болоте, чем у нее в доме. Но Мисси отказалась оставить его. Терезита испугалась, что девушка заразится и занесет болезнь в свой дом. Поэтому она пообещала Мисси взять его в свою хижину и присмотреть за ним при условии, если Мисси не приблизится и не прикоснется к нему. Терезита не боялась тифа, ибо уже переболела им.

Терезита выполнила свое обещание, но до самого последнего времени была уверена в том, что он все равно умрет. Она по-прежнему не верила, что этот незнакомец дружил с братом ее мужа. Что могло связывать спокойного и уравновешенного Хесуса Марию с этим странным человеком? Что у них общего? Она очень удивилась, поняв, что тот говорит не только по-испански и по-французски, но знает и язык команчей. Может, он сам из племени команчей? Но почему же она ничего не слышала о нем? Почему он не приходил сюда раньше? И зачем пришел сейчас?

Терезита ухаживала за ним и делала все возможное, чтобы он скорее поправился. Несколько месяцев после смерти Чако она жила одна в своей маленькой хижине, не подпуская к себе мужчин. Потом они оставили ее в покое, и Терезита стала лечить людей травами и толковать их сновидения. Эти познания ценили как индейцы, так и белые.

Но сейчас ей предстояло объяснить людям, почему в ее хижине находится незнакомый мужчина. А врать Терезита очень не любила. Она сказала всем, что у нее лежит тяжело больной брат ее последнего мужа, который хотел жениться на ней, но неожиданно заболел. Она утверждала, что он хочет совершить обряд по древним законам команчей. Когда же незнакомец поправится и уйдет от нее, Терезита скажет, что он потерялся в болотах…

Но все получилось иначе, когда сегодня вечером он покорил ее своей нежностью и ласками. Терезита понятия не имела, что между мужчинами и женщинами бывает такое. Она не знала, что такое настоящая страсть. Он заставил ее забыть обо всем на свете, кроме желания отдаться ему. Но потом она испугалась и отпрянула от него. К чему все это приведет? Ведь он может сделать ее своей рабыней, полностью подчинить себе.

Он удивленно посмотрел на нее:

— Почему ты стала вдруг так холодна? Разве я не сказал тебе, что ты очень красива? Мы ведь только что занимались любовью, и все было прекрасно.

Слова «занимались любовью» звучали для нее странно. Она хотела обдумать их, но тут он снова начал осыпать ее поцелуями, заставив забыть о том, что правильно в этом мире, а что — нет.

К этому времени Терезита уже поняла, что он не помнит своего прошлого и верит всему, что она ему говорит. Пока к нему не вернется память, он останется ее мужем.

Потом она отведет его в глубь болот по тропе, известной лишь немногим индейцам племени Каддо. Там, на одном из небольших островков, она на время останется с этим человеком, которого называет Маноло.

Теперь Терезита была почти уверена, что Маноло, которого она уже привыкла считать мужем, жил когда-то среди индейцев племени команчи. По длинным синим шрамам на спине Терезита поняла, что он сидел в тюрьме.

Похоже, он смирился с тем, что потерял память, а Терезита желала, чтобы память никогда не вернулась к нему. Она убеждала его, что он брат ее покойного мужа, и безудержно фантазировала, отвечая на его вопросы. Этот человек научил ее заниматься любовью. Только теперь она поняла, что любовь нечто гораздо большее, чем похоть.

Терезита не хотела покидать это дикое место, но постепенно стала замечать, что Маноло чувствует беспокойство. Поэтому она не удивилась, когда однажды он сказал ей, что пора вернуться к людям. Она пыталась объяснить ему, что за люди живут на болоте, и рассказала Маноло все, что случилось здесь после окончания Гражданской войны. Война, говорила она, закончилась, но несправедливость осталась.

— Почему же никто не борется с этим? — простодушно спросил он. — Почему они позволяют мадам Лэсситер делать все, что она хочет? Если она продает животных где-то на севере, почему бы и другим не поступать так же? Что им мешает торговать животными на богатых рынках северных штатов?

— Этот же вопрос задавали себе все, кто был впоследствии разорен или уничтожен, — резко сказала она. — Не вмешивайся в эти дела. Прошу тебя, пусть все останется, как было всегда!

Но Терезита давно уже поняла: Маноло из тех, кто влияет на ход событий.

— По-моему, ничто никому не мешает ловить диких животных, клеймить их своим клеймом и переправлять на какой-нибудь богатый рынок. Это принесет выгоду многим, а тех, кто хочет помешать этому, надо заставить понять, что их жизнь стоит не дороже жизни других людей.

Эти слова привели ее в ужас, но она промолчала. Да, пришло время вернуться к людям. Возможно, он рассчитывает на помощь таких людей, как отец Мисси и ее братья, которые прожили здесь всю жизнь. Да и сама Мисси может оказаться весьма полезной.

Вспомнив о Мисси, Терезита почувствовала себя несколько виноватой, но тут же отбросила мысли о ней. Мисси — еще ребенок, а Маноло, судя по всему, пришел сюда, чтобы найти ее, Терезиту. В разговорах с ним она проявляла крайнюю осторожность и утаила от него, что именно Мисси решила отправиться на его поиски и тем спасла ему жизнь.

— Почему все относятся ко мне как к ребенку, — кричала Мисси. — Не объясняй мне ничего, папа! Почему Терезита считает, что спасла ему жизнь? Да хоть бы и так! Я знаю, как это у индейцев: если ты спасла кому-нибудь жизнь, значит, он принадлежит тебе. Но… — Ее глаза заблестели от слез. Джо Картер не знал, что делать. Он только пожал плечами и пожалел, что его жена так рано умерла. — Но, папа, я уверена, что это тот самый человек, о котором так часто рассказывала мне Ринейт. — Мисси прорвало. — Может, он и не знает Чако, ну и что с того? Чако пришел сюда, потому что знал Дэйва… Но сейчас… Сейчас он не помнит ничего. Он забыл даже свое имя! Забыл, откуда пришел и зачем! Поэтому очень глупо, что Терезита говорит всем, будто он брат ее мужа. Это неправда! Они ушли в болота, прятались там и появились потом, как… как будто они…

— Ладно, Мисси, успокойся! Ты же слышала, что сказала Терезита. Этот человек, которого она называет Маноло, говорит на языке команчей и по-испански. Держу пари, что он из племени команчей. Во всяком случае, с индейцами он чувствует себя как со своими.

— Он, кажется, со всеми себя так чувствует. Ему все равно, где жить и с кем. — Джо-младший взорвался от смеха, а Мисси густо покраснела и убежала прочь. Она ненавидела их всех! Никто ее не понимает, даже отец.

Мисси прибежала к своему любимому дереву, низко склонившемуся над водой. Взобравшись на самую большую ветку, она молча уставилась на темно-зеленую воду реки. Затем взяла свой старый полевой бинокль и стала всматриваться в противоположный берег. Она увидела, как Билли-Бой Дозьер вышел из своего дома, вскочил на лошадь и быстро куда-то ускакал. «Может, — подумала она, — он узнал, что Терезита вернулась домой с каким-то мужчиной?» Ему давно уже нравилась Терезита. А может, он услышал, что некоторые фермеры, живущие на болотах, собрали свой скот и решили отправить его на рынок в Эбайлен. В этих краях новости разносятся очень быстро. Несмотря на плохое настроение, Мисси радовалась, что сейчас Тони далеко. Она сама уже отправилась в Эбайлен продавать свой скот. В ее отсутствие даже Мэт изменился, гораздо меньше донимал ее и почти не раздражался. Он заметно вырос и возмужал с тех пор, как началась эта проклятая война.

Мисси почти не помнила, что было до войны. Все ее представления о том старом добром времени были почерпнуты из рассказов старших. Почти все ее детство прошло на болотах, которые она знала не хуже индейцев. Ей не составило бы труда спрятаться в каком-нибудь недоступном месте, и никто не смог бы ее найти. Она с удовольствием проучила бы этого балбеса Джо-младшего, если бы не отец…

Мысль об отце вызвала в Мисси чувство вины. Она тяжело вздохнула и соскользнула с дерева на землю. Но вдруг она замерла, покраснела, а потом сразу же побледнела. Ее охватила дрожь.

У него были самые ярко-голубые глаза, какие она когда-либо видела. И он был таким высоким, что ей пришлось подниматься на цыпочки и высоко задирать голову, чтобы разглядеть его лицо.

Ее удивило, что он открыто и непринужденно смотрит на нее. Он чуть улыбнулся, словно стараясь успокоить ее. Видимо, почувствовал, что она нервничает. Мисси заметила узкий шрам на его лице. Она не отрываясь смотрела на этого человека.

— Привет, зеленоглазка.

Мисси казалось, что все это сон, но его мягкий голос вернул ее к действительности.

Все это произошло так быстро, что Мисси не успела даже опомниться. Потом лицо его стало серьезным и он вежливо спросил, не напугал ли ее.

— Вы искали меня? — встревожено спросила Мисси.

— Да. Твой отец сказал, что я могу найти тебя именно здесь. Ты не против?

Мисси смущенно покачала головой. Чего он хочет от нее?

— Говорят, ты считаешь меня другом тех людей, которые когда-то жили за рекой. — Он кивнул головой в сторону дома Мэдена. Щеки Мисси запылали от гнева. Ее возмутило его равнодушие к Дэйву и Ринейт.

— Если бы вы действительно были их другом, сеньор, полагаю, вы бы пришли им на помощь гораздо раньше. А сейчас уже слишком поздно!

— Спасибо, что напомнила мне об этом. Эти люди… они упоминали когда-нибудь имя их друга? Он внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ринейт говорила мне как-то, что Дэйв называл своего друга Уитом. Но она почти не сомневалась, что это не настоящее его имя. Но… вы очень похожи на того, о ком она рассказывала. К тому же вы прекрасно говорите по-французски. Думаю, вы также владеете испанским, не так ли? Неужели вы и впрямь ничего не помните? Как можно все забыть? И что вам здесь делать, если не…

— Но ты ведь сама сказала, что будь я их другом, то пришел бы сюда намного раньше? Это не лишено логики. Я все время думаю о том, кто я такой. Возможно, я пришел из Луизианы, а может, пробрался сюда, чтобы с помощью оружия выбить долги у каких-нибудь фермеров? Я очень хорошо владею оружием. — Он посмотрел своими странными глазами на Мисси, но той показалось, что он совсем не видит ее. — Мне кажется, что я так хорошо владею им, что вполне могу постоять за себя. Что еще ты знаешь о друге Дэйва?

Мисси прислонилась спиной к стволу дерева, напряженно наблюдая за ним. Этот человек пробуждал в ней какое-то странное чувство.

— Почему вы спрашиваете меня об этом? Ринейт говорила мне, что он убил троих человек. Она также рассказывала, что при этом он все время смеялся, будто это доставляло ему огромное удовольствие. Похоже, для него это была опасная и увлекательная игра.

Он нетерпеливо нахмурился:

— И это все? Да, мне очень неприятно это беспамятство. Прежде чем я уеду отсюда, мне хотелось бы узнать, нет ли здесь тех людей, которых я пытался разыскать. Я должен вспомнить, зачем я явился в эти дебри и связано ли это со спасением Ринейт.

Мисси заметила, как спокойно говорит этот человек о своем намерении уехать отсюда. Интересно все же, зачем он сюда явился? Если он пришел когда-то на помощь Ринейт только из-за денег, это в корне противоречило ее представлениям о благородном рыцаре, который бескорыстно помогает женщине, попавшей в беду. Может, он вовсе не тот, за кого она его принимала?

— Дэйв Мэден женился на Ринейт, — терпеливо объяснила ему Мисси. — И возможно, она слышала от него, что вы… что друг Дэйва имел какое-то отношение к революции в Мексике и что, вероятно, он уже мертв!

Мисси сказала это с такой болью в голосе, что он сразу понял, почему она испытывает разочарование и горечь утраты.

— Ты и впрямь жалеешь о том, что человек, которого ты никогда в жизни не видела, мог умереть? — насмешливо спросил он, стараясь при этом не выказывать презрения к слабости. — Тебе следует научиться скрывать свои чувства, зеленоглазка. Такое сочувствие к чужим людям неуместно в нашем мире. Оно принесет тебе только страдания и неприятности.

— Теперь я вижу, что ошиблась в вас! — воскликнула Мисси. — Вы из тех, кому нет дела до друзей. Вам наплевать на то, что происходит вокруг, верно? Так какая вам разница, что случится со мной в будущем? И почему вы называете меня «зеленоглазкой», будто знали меня раньше?

Это неожиданное раздражение молоденькой девушки, казалось, не произвело на него ни малейшего впечатления. Он посмотрел ей в глаза и удивленно поднял брови:

— Может, я запомнил твое умное личико и зеленые глаза, когда ты склонялась надо мной во время моей болезни. Почему ты сделала это? Ведь ты могла заразиться тифом. Неужели ты так уж надеялась встретить того, о ком тебе рассказывала Ринейт? Ты думала, что я тот самый таинственный друг Дэйва?

Мисси хотела убежать от него, но он схватил ее за руку. Она почувствовала слабость в коленях.

— Не делайте из меня дурочку, — со злостью воскликнула Мисси. — Я ненавижу вас!

— Мне очень жаль, Мисси Картер, — с легкой иронией сказал он. — Я пришел сюда только из-за тебя и твоего отношения ко мне, — добавил он. — Если бы не ты, я не стоял бы здесь. Я хотел поблагодарить тебя. А вот твои зеленые глаза, — он весело рассмеялся, — видишь ли, меня постоянно преследуют во сне зеленые глаза. Не знаю, почему, но это так. Мудрецы говорят, что мужчина не должен доверять зеленоглазым женщинам!

Он ощутил нечто вроде угрызений совести. Мисси явно не доверяла ему. У него была другая женщина — Терезита. Он уже привык к теплу ее тела и относился к ней как к жене.

И вот теперь перед ним стоит девушка-подросток, которой он обязан жизнью. Эта мысль не давала ему покоя и портила настроение. Ее невинность и простодушие заставляли его почувствовать стыд. Да, именно она спасла ему жизнь. Он обязан ей больше, чем Терезите. Он понимал, что в неоплатном долгу перед Мисси. Но что он мог сделать для нее? Только быть честным. Таким же честным, какой была она с ним. Как избавить ее от тревоги, которую он вызвал в ее душе?

На мгновение в его памяти возникли еще чьи-то зеленые глаза. Он пытался вспомнить, чьи же они, но не мог. Проблеск памяти исчез так же быстро, как и появился.

Глава 43

Недели через три Маноло, отец Мисси, ее братья и некоторые другие обитатели болот отправились в Эбайлен продавать скот.

По пути на север он понял, что когда-то уже занимался этим делом. Во всяком случае, оно не было ему незнакомым. Он смутно помнил и дорогу на этот рынок. Может, он уже прошел когда-то этот путь? Или все объясняется его сильной интуицией? Через десять дней он уверенно повел группу по правильному пути. Это очень удивило всех, и прежде всего его самого.

Пока они добрались до Эбайлена, он стал похож на индейцев из племени каддо, которые присоединились к ним. На рынке Маноло отделился от них и предоставил определять цены на скот Джо Картеру и Мэту, заявив, что не хочет вмешиваться в их хозяйственные дела.

Они получили за своих коров неплохие деньги — по восемнадцать долларов за каждую голову. В первый же вечер Джо Картер так набрался, что его пришлось волоком тащить к гостинице. А Мэт, Хэнк и Джо-младший отметили это событие, купив себе кое-какую одежду и найдя для себя смазливых девиц.

Когда они решили побегать по городу в поисках развлечений, Маноло посоветовал им отыскать улочку, которую называли Техасской. Он не мог вспомнить, откуда ему была известна эта улица, но не сомневался в ее существовании, равно как и в том, что там можно неплохо поразвлечься.

— Кажется, что во всех этих новых городах со скотоводческими рынками есть своя Техасская улица, и с каждым днем их репутация становится все хуже, — грустно сказал он.

— Ты чертовски много помнишь, амиго, — весело ответил Мэт, который уже не раз бывал в этом городке, пригоняя сюда скот Тони Лэсситер, — но почему-то забыл самое главное.

Раньше Мэт старался не замечать Маноло. Ему не все нравилось в нем, особенно его манеры. Мэта всегда настораживало его обращение с оружием. Чутье подсказывало ему, что этот человек управляется с револьвером так же просто, как с ложкой. Но больше всего тревожили Мэта эти насмешливые голубые глаза, которым был неведом страх. Это заставляло Мэта проявлять крайнюю осторожность.

Вот и сейчас Мэт, равнодушно пожав плечами, направился к выходу.

— Может, попытаться узнать о тебе в полиции? — спокойно спросил он. — Это помогло бы тебе, не так ли?

Мэту не очень хотелось участвовать в длинном и утомительном перегоне скота. Он согласился лишь после того, как брат стал насмехаться над ним, намекая, что он без ума от Тони и выполняет только ее поручения. Всю дорогу он проявлял крайнюю осторожность и внимательно следил за всем. Однако, к своему удивлению, он обнаружил, что Маноло довольно неплохо знает этот путь. Может, то был инстинкт, но он точно знал, куда нужно идти и какую из многочисленных тропинок следует выбрать.

После того, как они добрались до рынка и удачно продали скот, Мэт подумал, что было бы неплохо пригнать сюда стадо побольше. Он обрадовался, получив пачку денег, которыми мог свободно распоряжаться. Впервые в жизни он почувствовал себя самостоятельным и взрослым.

Они могут сделать собственное клеймо, подумал он. Например, звезду в круге. А потом они станут клеймить им своих лошадей и весь дикий скот, который пасется на окрестных болотах. Это нельзя было назвать воровством, хотя он не сомневался, что Тони это не понравится. Ему даже думать не хотелось о том, как она разозлится. Но черт побери! Мужчина должен руководствоваться своими собственными интересами.

Однажды утром Мэт отправился искать Тони. Он и сам не знал, зачем ему это. Он отправился в ту часть города, где недавно видел пару лошадей с клеймом Тони Лэсситер. До этого он купил себе новую одежду и очень хотел поразить воображение Тони.

Это был его первый костюм после окончания войны. Мэту крупно повезло, что какой-то богатый джентльмен из восточных штатов заказал себе этот костюм, но почему-то не забрал его из мастерской.

Да, подумал Мэт, теперь он не похож на жителя болот. Костюм прекрасно сидел на нем, новые башмаки, начищенные до блеска, поскрипывали.

Мэт твердыми шагами направился в ту часть города, где находились дорогие рестораны и гуляла приличная публика. Теперь он мог позволить себе позавтракать в каком-нибудь ресторане. Потом он попробует навести справки насчет этой роскошной блондинки, которая, по его расчетам, должна находиться в городе.

Миссис Антуанетта Лэсситер вышла из банка, стараясь не выказывать гнева. Никто не догадался бы, что эта красивая женщина чем-то рассержена. Только Бен, ее кучер, заметил ее раздражение. Этот старый негр всегда все замечал. Как они посмели продавать здесь ее скот! А этот мерзавец мистер Девиот, новый управляющий банком, даже поздравил ее с тем, что эти техасцы проявили инициативу и пригнали сюда скот для продажи. Это же ее часть этого штата!

— Это именно то, в чем больше всего нуждается сейчас наша страна! — патетически воскликнул он. — Нам нужна перестройка всего хозяйства! Люди начинают постепенно забывать о прошлых различиях. Они привыкают сами заботиться о своем благополучии! Животноводство, миссис Лэсситер, — вот что составляет их главное богатство! Здесь, в Техасе, огромное количество скота, а именно этого и не хватало на севере. Прогресс, мадам. Вокруг Барока может сложиться прекрасное скотоводческое хозяйство! Об этом стоит подумать.

Пока мистер Девиот говорил, Тони загадочно улыбалась и кивала головой. Как и все, он был очарован красотой Тони и, сам того не понимая, нес всякую чушь.

— А сейчас о ваших деньгах, мадам. — Мистер Девиот перешел к делу. — Вы хотите взять с собой такую большую сумму наличными? Извините за вмешательство в ваши личные дела, мадам, но вы же знаете, что после войны уровень преступности…

— Я хорошо плачу своим людям, мистер Девиот. Они должны отрабатывать эти деньги. Притом мне обещали отряд всадников для охраны. Мой близкий друг полковник Вэнс недавно посетил форт Уорт. Уверяю вас, у меня будет хорошая защита и я благополучно доберусь до дома. Благодарю вас за заботу.

Миссис Лэсситер приехала в банк в своей карете.

Старый Бен служил у Тони с тех пор, как она вышла замуж в Луизиане. Он сидел в своей отличной униформе и высоком цилиндре, который так нравился Тони. Она всегда требовала, чтобы он надевал эту форму, так как она напоминала ей о прекрасном прошлом южных штатов.

Тони привлекала к себе всеобщее внимание. Она была прекрасна — светлокожая, с большими глазами, шелковистыми волосами и чувственным ртом. Но больше всего поражал ее голос — мягкий, глубокий и низкий. Видя ее, мужчины трепетали от страсти. Ее тонкая, почти осиная талия подчеркивала крутые изгибы бедер и высокую пышную грудь.

Тони уже привыкла к тому, что мужчины оборачиваются и смотрят ей вслед. Она воспринимала это как должное. Еще в юности она поняла, как легко управлять мужчинами. Она часто проверяла это на своем отце. Стоило Тони заплакать или обиженно надуть губы, как тот сразу же выполнял все ее желания. С тех пор она всегда пользовалась своей властью над мужчинами, извлекая из этого огромную пользу. Она делала это, даже презирая их…

Несмотря на это, Тони прекрасно понимала, что у нее есть свои слабости. Правда, она предпочитала не называть это своими слабостями.

Очень любя своего безвольного и красивого отца, она презирала его. Она наслаждалась жестокими петушиными боями и кулачными поединками, уличными драками и дуэлями, особенно если они происходили из-за нее. В старые добрые довоенные времена она часто ходила с отцом не невольничьи рынки и с удовольствием наблюдала, как жестокие хозяева наказывают плетью своих рабов. Она с грустью вспоминала о том, что ее отец владел когда-то большой плантацией. Жаль, что он проиграл все в карты.

Прошлой ночью она надела длинное черное платье, покрыла голову черной шалью и отправилась на небольшое ранчо, расположенное в нескольких милях от города. Там было довольно необычное заведение, и люди платили за вход немалые деньги, желая посмотреть, что там происходит. Тони не было жалко этих денег, ибо она радовалась, видя чужие слабости.

Это заведение содержала Сэйди, и оно предназначалось для знатоков и ценителей, в основном выходцев из Нового Орлеана, откуда Сэйди была родом.

Ее девушки отличались изяществом, были неприхотливы и с готовностью удовлетворяли любые желания клиентов. Сэйди обладала особым талантом находить подходящих девушек. Кроме того, она окружила себя молодыми и симпатичными парнями, которые приструнивали девиц и наказывали тех, кто отказывался выполнить просьбу клиента. Сами они удовлетворяли не совсем обычные запросы посетителей, если в этом была необходимость.

Далеко не каждому удавалось попасть сюда. Только избранные горожане знали, где это находится. Прежде всего посетителя следовало представить хозяйке. Это мог сделать только кто-то из завсегдатаев. Если вдруг оказывалось, что новый посетитель не в состоянии заплатить приличную сумму за полученное удовольствие, ему предлагали продемонстрировать свои таланты для развлечения других клиентов.

У Тони Лэсситер было много денег, и она обладала немалым опытом в подобных делах. Она многое могла показать клиентам, но не желала, чтобы ее узнали. Она познакомилась с Сэйди, когда у той было совсем другое имя. Обе тогда жили в Луизиане. Так или иначе, Тони часто посещала это заведение, демонстрируя порой свои прелести посетителям. Эта таинственная женщина в черном платье и под черной вуалью производила сильное впечатление. Но она любила понаблюдать за клиентами, прежде чем сделать выбор…

Выйдя сегодня из банка, Тони чувствовала себя отвратительно. Злость на Мэта Картера, который посмел действовать, не заручившись ее согласием, и на его глупого отца соединилась с разочарованием от посещения Сэйди. Она решила больше не ходить туда.

Бен спрыгнул с облучка и помог хозяйке забраться в карету. Тони обдумывала события прошлой ночи.

Поначалу все шло прекрасно. Вино, которое Сэйди всегда приберегала для особо важных посетителей, было, как всегда, изумительным. Да и само представление понравилось Тони, особенно когда Сэйди отказалась от привычного репертуара и перешла к импровизированному шоу, вызвав на подиум добровольцев из числа гостей.

Тони сразу же откликнулась на этот призыв и, потягивая вино, разделась, оставшись лишь в легкой полупрозрачной накидке, которую дала ей Сэйди, и в вуали, скрывавшей ее лицо.

— Дорогая, — сказала Сэйди, — мне бы чертовски хотелось, чтобы ты работала у меня! Мы вместе загребали бы кучу денег!

Тони весело рассмеялась, а Сэйди уверенно кивнула, поглядев на нее. Тони была сегодня в ударе. Она чувствовала, что у нее все получается хорошо и что скоро наступит состояние, именуемое ею диким, — учащенный пульс, волнующее жжение в груди и жар во всем теле. О Боже, да! Сегодня вечером она непременно испытает это дикое чувство. Уже сейчас она ощущала себя волчицей, свободной от всех предрассудков. Это опьяняло ее. В таком состоянии она делала все, что вздумается. Она могла выбирать любого клиента, играть роль проститутки или властной хозяйки.

В заведении Сэйди не было ничего невозможного. Ее клиенты беспрепятственно входили в любую комнату, наблюдали за происходящим, а затем отправлялись в другую. Для тех, кто не желал быть узнанным, существовали специальные глазки, которые позволяли увидеть все. Посетители хорошо знали об этом, как, впрочем, и о том, что это не ординарный публичный дом, а заведение, предназначенное для любителей приключении.

Через некоторое время Тони отправилась на охоту, не выпуская из рук бутылку с охлажденным шампанским и придерживая рукой небольшой, красиво отделанный кнут. Она искала одного из тех жеребцов, которых Сэйди наняла совсем недавно. Тони очень надеялась, что тот, кто назвал ее Мессалиной, а после этого повернулся и пошел прочь, и был одним из них. Тони сгорала от нетерпения. Ей так хотелось отхлестать его кнутом, заставить его ползать у ее ног и только после этого использовать как самца.

Торопливо обходя комнаты, Тони лихорадочно вспоминала, как он выглядит. Это был высокий, сильный голубоглазый парень с черными волосами, свободно спадающими на плечи. Его глаза она запомнила очень хорошо. Вообще-то он производил довольно странное впечатление. Казалось, он мало интересовался тем, что происходило на подиуме. А когда Тони положила руку ему на бедро, он даже не повернулся к ней. Похоже было, что его вовсе не интересуют женщины, хотя он притягивал их к себе как магнит.

Пораженная его равнодушием, Тони наклонилась к нему и дрожащим от страсти голосом спросила, не хочет ли он насладиться каким-нибудь смазливым юношей. Тот только ухмыльнулся и прошептал:

— Может, мы оба пришли сюда для того, чтобы попробовать что-нибудь необычное, Мессалина? — После этого он молча удалился, оставив ее в полном недоумении.

Она и не подозревала, что он что-то знает о древних римлянах!

Тони так и не нашла его в тот вечер. Правда, она нашла другого, и это доставило ей немалое удовольствие. Не узнай Тони, что Картер пригнал сюда скот, который она уже считала своим, ее настроение сегодня было бы куда лучше.

Она даже надела утром новое платье бледно-голубого цвета. Тони радовалась жизни, пока управляющий банком не разозлил ее.

— В гостиницу, Бен! — приказала Тони, выйдя из банка. А затем к ее карете направился молодой человек, который вышел из банка вслед за ней. Он положил руку на ее локоть:

— Я знал, что встречу вас. Я помню вас с прошлой ночи… Там, у Сэйди. Я узнал вашу походку, какой нет ни у одной женщины. Ах! Это было прекрасно.

Тони быстро выхватила кнут, который всегда носила с собой, и наотмашь ударила его по лицу. Ее глаза сверкали.

— Как ты посмел подойти ко мне? Бен, поехали!

Этим молодым человеком, к несчастью, оказался Билли Дженнингз, испорченный сынок одного из богатейших владельцев ранчо. Он всегда считал себя крутым парнем, который управляется с женщинами так же свободно, как со своим кольтом. Он не сомневался, что это та самая блондинка, которую видел прошлой ночью. Ведь он потратил на этих проституток немало денег. И вот сейчас эта проститутка, одетая как порядочная леди, при всем честном народе отхлестала его кнутом по лицу! Это уж слишком!

Не успел Бен ударить лошадей, как разъяренный парень бросился к кучеру и схватил поводья.

— Минуточку, дядя! — крикнул он Бену. — А ты… ты… — Он запнулся, опьянев от бешенства.

Именно эту сцену увидел Мэт Картер, подошедший в это время к банку. Свидетелем оказался и другой человек — Маноло. Стоя в стороне, Маноло спокойно наблюдал за происходящим, но потом решил вмешаться.

Мэт Картер с диким ревом бросился к парню и одним ударом свалил обидчика Тони на землю. Но тут случилось самое неожиданное. Тони быстро вытащила из дамской сумочки небольшой пистолет и направила его на Мэта Картера, крича, что застрелит негодяя, обворовавшего свою хозяйку.

— Но он… Черт возьми, Тони! Этот мерзавец угрожал тебе, разве не так? Я подумал, что…

— Как ты смеешь называть меня по имени? Кто дал тебе такое право? Ты же низкий и подлый вор, Мэт Картер! Ты украл мой скот! Да не будь ты дальним родственником моего покойного мужа, я бы…

Прекрасные глаза Тони наполнились слезами, и она стала вытирать их тончайшим носовым платком. Она хорошо знала, какое впечатление производит на людей этот театральный жест. А зрителей собралось уже немало. Тони надеялась, что с минуты на минуту появится шериф и арестует Мэта вместе с его гнусным отцом и братьями.

— Мерзкие воры! Похитители чужого скота! — всхлипывала она, вытирая глаза платком. — Украсть мой скот, а потом попасться мне на глаза… И все только потому, что я бедная вдова и не могу защитить себя. Неужели после войны здесь не осталось ни одного мужчины?

Лицо Тони подозрительно покраснело. Мэта ошеломило ее поведение. Он не понимал, в какую дурацкую историю только что влип.

Он даже не заметил, что Билли Дженнингз, лежавший на земле, стал медленно подниматься после мощного удара в челюсть. Он что-то кричал, пытаясь достать свой кольт, но потом оставил эту затею и согнулся в три погибели, обхватив руками голову.

Толпа угрожающе зашумела, когда невесть откуда вдруг появился высокий человек с длинными черными волосами, в грубой одежде и с револьвером в руке. Тони вытаращила на него глаза, не в силах произнести ни слова. Между тем незнакомец подошел к обезумевшему от страха Бену и велел ему увезти хозяйку подальше отсюда.

— Вы! — почти беззвучно выдохнула Тони. Он насмешливо взглянул на Тони.

— Это неподходящее место для леди, — тихо сказал он. — Здесь назревает скандал. К тому же в толпе могут оказаться люди, иногда посещающие домик Сэйди, мадам. Они подольют масла в огонь. Похоже, вам лучше уехать сейчас же.

Было что-то лихое в его манере стоять, заложив палец за тугой кожаный ремень. На его лице блуждала легкая ухмылка, но невыразимо голубые глаза были холодными как лед. Ей казалось, что он уже раздел ее донага своими глазами, изучил и решительно отверг.

Тони поджала губы и вздрогнула, как от удара. Она поняла, что потерпела поражение, во всяком случае, сейчас. Но она знала, что это не последняя их встреча. Она не успокоится, пока не отомстит ему. Очень скоро он будет унижен так, как в этот момент унижена она.

— Поехали, Бен!

Тони отвернулась от незнакомца и от Мэта Картера. Но как только они отъехали на безопасное расстояние, она приказала Бену развернуть лошадей и направиться к полицейскому участку.

Глава 44

Два дня спустя, уезжая из Эбайлена в сопровождении отряда солдат в голубой форме, Тони Лэсситер все еще испытывала гнев и унижение.

Во-первых, ее разозлил полковник Филипп Вэнс, который опоздал к назначенному часу, сославшись на какие-то срочные дела с индейцами. Во-вторых, шериф, этот дурак, заставил ее несколько раз повторить историю, происшедшую перед зданием банка. Она слезно упрашивала его арестовать всех Картеров, но тот отделался от нее, пообещав разобраться в этом деле. На том все и кончилось. Картеры благополучно отправились домой с деньгами, которые, по мнению Тони, принадлежали ей.

А этот голубоглазый скот, унизивший ее и назвавший Мессалиной, отбыл вместе с ними. Именно это бесило Тони больше всего. Она так разгневалась, что отправила несколько телеграмм в дополнение к тем, что послали полковник Вэнс и шериф.

— Не беспокойся, — утешал ее полковник Вэнс. — Наши парни непременно найдут этих любителей чужого скота, прежде чем они доберутся до своих непроходимых болот и скроются там. Они положат конец их деятельности.

А шериф между тем молча листал отчеты о разыскиваемых преступниках, безуспешно пытаясь обнаружить описание человека, спасшего Билли Дженнингэа.

— Да, весьма странно, — ворчал шериф. — Он отлично владеет собой и наверняка так же хорошо управляется с оружием. Один человек по имени Эйс из Нью-Мехико клянется, что где-то видел его раньше. Именно он посоветовал друзьям Билли держаться подальше от него.

— Он преступник, — быстро проговорила Тони. — Он вне закона! Иначе он не прятался бы в этих болотах! Кто еще связался бы с этими Картерами, чтобы похитить принадлежащий мне скот? Этот человек унизил меня… Он угрожал мне, шериф! Я очень напугана!

Конечно же, она преувеличила грозящую ей опасность, чтобы заставить шерифа заняться этим делом. Но вместе с тем Тони чувствовала, что это может доставить ей массу неприятностей. Она даже жалела, что по глупости не позволила Билли-Бою сопровождать ее в этот раз. На этого надежного парня всегда можно было положиться. Билли-Бой Дозьер — самый крутой наемник в этом штате. Он прекрасно владел кольтом и, будь он рядом с ней, он бы проучил этого индейца или мексиканца. Уж он не позволил бы оскорблять свою госпожу.

И откуда он только взялся? Кто он такой? Она скажет Билли-Бою, что он проворонил его, как, впрочем, и Ник. Как проник на ее землю этот подонок? Как он проскользнул незамеченным?

В результате он взбудоражил всю округу. Как еще можно объяснить то, что Картеры, которые тихо сидели на своих болотах после окончания войны и занимались своими делами, вдруг решили погнать скот на продажу в Эбайлен? А Мэт, который всегда выражал Тони свою преданность и так легко подчинялся ей… Нет, она никогда не простит Мэту, что он так подло предал ее. Как он осмелился на это? Она жалела, что ей не удалось спровоцировать толпу, которая охотно линчевала бы этого придурка. Неужели он ждал, что она поблагодарит его за избавление от того молодого парня?

Она, конечно, дурачила шерифа и полковника Вэнса, как, впрочем, и всех мужчин, имевших с ней дело. Она мило улыбалась им и всячески их очаровывала, но при этом размышляла о своих планах. Даже полковнику Вэнсу она дала понять, что верит его обещаниям.

Вернувшись домой, она сделает то, что давно уже пора сделать. Прежде всего она убедит Ника в том, что с этими Картерами нужно покончить раз и навсегда. Возмутительно, что они торчат на этих болотах и поощряют своим поведением других бездельников, незаконно проникающих в эти места. Зачем ей волноваться? Она не станет потакать всем этим проходимцам.

Тони не сомневалась, что ей удастся уговорить Ника. Узнав, как нагло Мэт Картер вел себя в Эбайлене, Ник согласится с ее предложением. Куда ему деться? В конце концов, у него есть доля в этом деле и он много потеряет, если все пойдет не так, как им хотелось бы.

Обратный путь к Бароку занял меньше времени, чем поездка в Эбайлен. Не зря ее сопровождали солдаты: она не задерживалась в пути. Тони рвалась домой, понимая, что у Фила Вэнса есть причины побыстрее добраться до Барока.

У Картеров этот путь отнимет более месяца, точнее, шесть недель. Им придется преодолеть большую реку на границе с Луизианой и множество мелких речушек и ручейков, пока они не доберутся до озера Каддо. Конечно, индейцы, которые идут с ними, хорошо знают эту дорогу, но это не ускорит их продвижения. Прежде чем они дойдут до дома, им станет ясно, что этот Маноло полагается только на интуицию, которая может подвести его.

— Он наемный убийца, — тихо убеждал отца Мэт. — Я давно уже говорил тебе об этом, папа. Его многие узнали. Один крутой парень из Эбайлена сказал мне об этом. Не думай, что он мексиканец.

— Тебе следует хорошенько взвесить все, Мэтью, — сдержанно ответил отец. — И не забывай, что именно он поддержал тебя и вытащил из этой неприятной истории возле банка.

— Мне плевать, кто он такой и что сделал для тебя, — вдруг вмешался в разговор Хэнк, обычно спокойный и рассудительный. — Как только он появился в наших краях, дела пошли гораздо лучше. Он заставил всех нас почувствовать себя мужчинами.

— Знаете, что? Может, он и впрямь тот друг Дэйва Мэдена, о котором так много говорила нам сестра? Готов поспорить, что Дэйв был крутым парнем в те давние времена, хотя потом вел размеренную и спокойную жизнь. Женщины! Они всегда губят хороших парней.

Сказав это, Мэт бросил косой взгляд на Джо-младшего и увидел, что тот ухмыляется, сидя перед костром. В этот момент к ним подошел Маноло с вязанкой дров. Все замолчали, потом оживленно заговорили о планах на будущее, вернее, о том, что теперь делать с заработанными деньгами.

— Нет никакого смысла класть их в банк Барока, — сказал один из них. — Нас сразу же пристрелят и, если мы появимся возле банка, скажут, что мы собирались ограбить его!

— Ну что ж, есть немало мест, где можно потратить наши деньги, можно положить их и в какой-нибудь банк в Луизиане — например, в Шривпорте или даже в Новом Орлеане!

— Или в Сан-Антонио, или Далласе, где нас никто не знает, кроме самых богатых владельцев ранчо вроде полковника Кинга или Шанхая Пирса.

— Кстати, о Пирсе, интересно, что случилось с этим старым поместьем, называемым Десмолин? Говорят, старый Шанхай выиграл это ранчо в покер за день до того, как этот пьяный осел Рауль прострелил свою дурную башку.

— А я слышал, что мистер Пирс потом проиграл это поместье, когда заключил пари с каким-то богатым владельцем железных дорог из восточных штатов, — невозмутимо сообщил Мэт полученную от Тони информацию. Узнав об этом, Тони чуть не взбесилась от ярости. Она немного успокоилась лишь тогда, когда убедилась, что новый владелец ничего не знает об этой земле и не будет пытаться навести здесь порядок. Уж кто-кто, а Тони знала, что эта земля — лакомый кусочек для любого понимающего человека. Она имеет важное значение, связывая все окрестные земли с городом. Кроме того, по этой территории проходила дорога к главным железнодорожным станциям.

Когда-то этой землей владел старый Амос Фенстер. Он неплохо управлял ею, тогда как его последний отпрыск Рауль Десмолин только кутил и бездумно проигрывал в карты доставшееся ему наследство. Сейчас старик Амос уже не мог контролировать ситуацию. Он почти не выходил из дома и никогда не снимал с себя меховую безрукавку, опасаясь болотной сырости.

Этот старик хорошо помнил Тома Лэсситера, поэтому Тони, впервые прибыв сюда еще невестой, сделала все возможное, чтобы подружиться с ним. Амос уже тогда проявлял ко всему полное безразличие, а потому позволил Тони делать на этой земле все, что ей вздумается, даже продавать скот, разгуливавший по земле Десмолина.

Мадам Лэсситер была очень упрямой и гордой южанкой. Она всегда добивалась своего и немало трудилась, чтобы обеспечить себе достойное существование. А Амоса не слишком волновало, что на этой земле появился новый хозяин. Он знал, что северяне неохотно приезжают в эти края. Поэтому новый хозяин вряд ли будет показывать норов и заниматься нововведениями.

Все это Маноло подробно изложил Мэт. Он не преследовал корыстных целей, а просто хотел скоротать время у костра. А им часто приходилось сидеть без огня холодными ночами и стеречь свои вещи.

К тому времени, когда они, наконец, вернулись домой на свои болота, Маноло, который еще два или три месяца назад был чужим для них, знал об их округе столько же, сколько любой местный житель. Но вот они не узнали о нем ничего нового. Они догадывались, что когда-то он жил с командами, слыхали, что он долго сидел в тюрьме, так как разбойничал с какой-то бандой. Они видели, что он свободно владеет оружием — револьвером и ножом.

Но всего этого было явно недостаточно, чтобы хорошо узнать человека, волею случая оказавшегося в их среде. Никто из них не был уверен, что понимает его, и все гадали, какую тайну он скрывает. Даже долгий и трудный переход в Эбайлен и обратно не помог им разобраться в нем. Это удивляло Мэта, который с самого начала невзлюбил Маноло и никогда не доверял ему. Теперь он почти не сомневался в том, что Маноло не скотовод, как они все решили вначале.

Когда они добрались наконец до дома, их встретили крики, рыдания, ярость и страх. Мисси, с потемневшими от слез глазами, выскочила на дорогу из хижины старого индейца, некогда бывшего вождем племени.

— Они сожгли наш дом! — закричала Мисси. — Сожгли все, даже мамины книги. А потом пришел дядя Ник и притворился, что очень расстроен и взволнован случившимся. Я не стала слушать его и разговаривать с ним. Это все… это все сделал Билли-Бой Дозьер. Он сказал… что вы все погибли. Только так ему удалось выманить Терезиту из дома! Он сказал, что всех вас застрелили по дороге домой… Солдаты все перерыли, перевернули вверх дном. Они что-то искали… С ними были люди шерифа, эти грязные подонки и мерзавцы… с огромными собаками-ищейками… Я думала… Мы все решили, что вы погибли! О, папа… Мэт… Мы думали…

Она подбежала к Маноло и бросилась ему на грудь, содрогаясь от рыданий. Пораженный, он стоял неподвижно. Ее отец с болью подумал о том, что с такой радостью встречают только мужей, вернувшихся после долгих странствий.

Солдаты пытались сжечь все, чтобы выкурить отсюда всех жителей. Но у них ничего не вышло. Они спалили дом, который Картеры выстроили своими руками на небольшом островке, но на том все и кончилось. Другие жители болот бросили свои дома и ушли в такие места, куда не решились отправиться даже солдаты со своими винтовками и собаками, хорошо понимая, что им оттуда не выбраться.

Джо Картер, поняв, наконец, что произошло, увел Мисси с собой, крепко обняв ее за плечи. Она все еще вздрагивала от рыданий, и ему стоило немалых усилий успокоить ее.

Маноло остался со стариком индейцем, братом матери Терезиты. Лицо старика было сморщенным, сухим, как пергамент.

— Тот парень, который смотрел на мою племянницу жадными глазами, — начал старик, — спросил ее, почему она сделала такой глупый выбор. Потом засмеялся и сказал, что она могла бы стать его женой. Он уверял ее, что солдаты убили вас всех, когда вы возвращались домой. Она поверила этому, как и все мы.

Старик вдруг замолчал и задумался.

— Надо ли продолжать? — тихо спросил он, но, не получив ответа, продолжил: — Мое сердце обливается кровью. Твоя женщина была младшей дочерью моей любимой сестры. Она пришла ко мне за несколько дней до этого, сияя от счастья, ибо носила под сердцем твоего ребенка. Она отчаянно и храбро боролась с тем белым подонком, который избил ее, а потом изнасиловал. Она не вынесла этого и бросилась на свой нож, чтобы ты не узнал о ее позоре.

Старый индеец говорил на своем языке, словно общался с соплеменником. Маноло все понял. Старик заметил, как в его голубых глазах зажегся мстительный огонь. Эти страшные глаза ярко блестели в полумраке индейской хижины.

— Я отомщу за свою женщину, — тихо сказал Маноло. — А скальп белого мерзавца, опозорившего ее, скоро украсит твою хижину, старик. Клянусь!

Мисси, ее отец и братья не сразу узнали о трагедии. Терезиту хоронили по обычаю ее племени, с которым все это время жил Маноло. Никто не мог отличить его от индейцев. Он провел с ними несколько дней, обдумывая план мести.

Когда траур закончился, Маноло стал тщательно готовиться к войне, как это всегда делали воины племени команчей. Однажды ночью он покинул свое убежище.

Теперь он был похож на индейца, ставшего на тропу войны. Свои длинные волосы он завязал на затылке, разрисовал лицо и тело символическими знаками и темными полосами, надел брюки и мокасины.

Он понимал, конечно, что повсюду его будут подстерегать люди Тони Лэсситер. В старом доме Мэдена все еще пьянствовали солдаты. Но воин племени команчей мог легко проскользнуть мимо них, с детства обученный незаметно пробираться в стан врага. Именно поэтому команчи были известны как ловкие конокрады.

Билли-Боя Дозьера не было в том доме, куда временно поселила его Тони. В это время он находился у Тони Лэсситер, в ее комнате, слабо освещенной лампами. Ночь была темная, и лишь изредка из-за облаков проглядывала яркая луна.

Под окном комнаты Тони был небольшой балкон, к которому тянулись толстые ветви старых деревьев. По ним не составляло труда добраться до балкона. Маноло постоял у стены, прислушиваясь к тихим звукам разговора.

У Тони Лэсситер было на редкость отвратительное настроение. Она не скрывала, что весьма недовольна Билли-Боем, и отчитывала его за допущенные промахи.

— Ты самый настоящий дурак! — злобно сказала она. — А больше всего меня раздражают дураки и тупицы! О чем ты думал, изнасиловав эту индейскую сучку? Я поняла бы это, если бы ты таким образом решил заманить его в ловушку! Но просто так, ради удовлетворения похоти! Непостижимо! Неужели тебе не ясно, что он может выследить тебя и убить? И все из-за того, что ты возомнил себя неотразимым жеребцом и бросаешься на каждую бабу. Хоть бы со мной посоветовался!

— Заткнись, черт бы тебя побрал! — так же злобно отозвался Билли-Бой, с трудом сдерживая досаду. — Чего ты, черт возьми, хочешь от человека, которому порядком надоело вынимать острые иглы из своей шкуры? Ты же сама не велела мне ехать с тобой в Эбайлен! И все из-за того, что ты вдруг решила произвести впечатление на этого толстого полковника, на этого гнусного янки! А когда ты послала мне телеграмму, черт бы ее побрал, я подумал, что могу делать все, что хочу! Откуда я мог знать, что эта сука бросится на нож только потому, что ее оттрахал настоящий мужчина? Я думал внести разнообразие в ее жизнь.

— Настоящий мужчина… Вот как ты себя называешь? Учти, даже мой старый муж, даже этот толстый полковник… Они и то мужчины по сравнению с тобой! Не выношу твоей развязности и чванливости, твоего самодовольства. Ты же хвастлив, как заяц, и ни на что серьезное не годишься. Даже Ники со всеми его слабостями…

Издевательский смех Тони оборвался, когда в окне мелькнула чья-то тень. Она не верила своим глазам. Ей казалось, что она увидела призрак. В ту же секунду в открытое окно впрыгнул обнаженный по пояс человек с чем-то блестящим в руке. Тони не сразу поняла, что это — нож или револьвер?

— Ни звука! — спокойно предупредил незнакомец. — Не двигаться. — Он был совершенно невозмутим, но холодный блеск остро отточенной стали убеждал в серьезности его намерений.

Тони неожиданно рассмеялась.

— Я же говорила тебе, не так ли? — обратилась она к Билли-Бою. — Ты всегда был дураком, мистер Дозьер! Посмотрим, что ты сделаешь теперь!

Незнакомец заговорил с Тони, словно хорошо зная, что она здесь главная.

— Мне нужен он, — твердо сказал он. — Но я с удовольствием разберусь и с тобой.

— Проклятие! — испуганно воскликнул Билли-Бой, тщетно пытаясь вспомнить, где оставил свою кобуру с револьвером. В этот момент в его мозгу промелькнула странная мысль: уж не подстроила ли она сама все это?

— Тони…

— Нечего таращиться на меня, дорогой! — злорадно сказала она, догадываясь, о чем он подумал. — Я не имею к этому никакого отношения. Надеюсь, ты слышал, что сказал этот человек? Он сказал, что ему нужен ты. Я правильно вас поняла? — спросила Тони, повернувшись к незнакомцу.

— Послушай, парень… — начал Билли-Бой, прекрасно понимая нелепость своего положения: он был голым и безоружным и даже не помнил, где бросил одежду и револьвер. Ощущение беспомощности подавляло его и вызывало панический страх. Он понял, что расплата неотвратима.

Билли-Бой все еще был в постели с Тони, хотя уже не лежал, а сидел. Едва он вскочил с постели и опустил ноги на пол, у его шеи тотчас же взметнулось лезвие ножа. Билли-Бой замер с открытым ртом.

— Не двигаться, — повелительно и брезгливо потребовал Маноло. Билли-Бой таращил глаза на обнаженное тело Тони. Он заметил, что она дрожит.

— Что вы собираетесь с ним сделать? — спросила Тони. — Если хотите драться, я не стану в это вмешиваться, обещаю вам. Может, вы хотите просто перерезать ему горло? — Выпалив все эти вопросы, Тони вдруг перешла на французский: — Если ты намерен драться, имей в виду, что под моей подушкой лежит нож. Только сам достань его оттуда. Я не хочу пострадать из-за тебя.

Маноло рассмеялся, обнажив белоснежные зубы. От этого жуткого смеха у Билли-Боя волосы встали дыбом.

— Ладно, — сказал ему Маноло, — почему бы тебе не взять этот нож? Ты уже понял, что не можешь рассчитывать на ее помощь? Но сперва свяжи ей руки за спиной. Так будет спокойней. Воспользуйся ее ночной рубашкой.

— Вы говорите по-французски? — изумленно спросила Тони. — Впервые в жизни вижу индейца, говорящего по-французски. А может, вы лишь наполовину индеец? Может, индейцем был ваш отец, и потому вас так разозлило, что Билли-Бой изнасиловал вашу женщину? Он говорит, что она не очень-то сопротивлялась… Расскажи ему то же, что и мне, Билли-Бой. Может, он не станет перерезать тебе глотку и ограничится тем, что отрежет твои…

— Заткнись! — грубо оборвал ее Маноло. — Заткнись и повернись на бок. А если ты попытаешься полезть под подушку, я разобью в кровь твою симпатичную мордашку. А ты быстро свяжи ей руки, — снова приказал Маноло, — а потом поднимайся, если у тебя не отнялись от страха ноги.

— Так вы даете ему возможность защищаться? — тихо спросила Тони. — Или побоитесь вступить с ним в поединок как мужчина с мужчиной? Если вы так хорошо владеете ножом, вам нечего опасаться. Если это будет честный поединок, вы убьете своего врата, а я отпущу вас на свободу.

— Я и сейчас свободен, — резко возразил Маноло.

Тони рассмеялась.

— Конечно, свободны, — согласилась она. — А вот руки Билли-Боя так дрожат от страха, что он не может связать меня.

— Сука! — гневно воскликнул Билли-Бой. — Ты… Ты самая настоящая сука! — Он привстал, но тут же опустился на кровать, почувствовав у горла лезвие ножа, и издал слабый стон. — О Господи! Послушай, это она заставила меня! Я не хотел! Вам сказали, что я не убивал ее? Она сама! Ей стало стыдно, ведь она дала мне понять, что я ей нравлюсь. Тони! Ради Бога, скажи что-нибудь!

— Хватит ныть, Билли-Бой. Почему бы тебе не встать и не сразиться с этим команчи, как он предлагает?

Билли-Бой не сомневался, что индеец прирежет его на месте. Но оказалось, что это не так. Тот отошел от кровати, не поворачиваясь, правда, к нему спиной. Билли-Бой даже не понял поначалу, что происходит. Только услышав злорадный смех Тони, он наконец сообразил, что нужно делать.

— Мне кажется, — нарочито весело сказала Тони, — что сейчас начнется волнующее зрелище. Вы же могли давно убить бедняжку Билли-Боя, если бы хотели этого. Но убить человека в честном поединке более благородно, не так ли? Ваша индейская кровь взывает именно к такому поединку, правда, команчи?

Тони быстро приподнялась, и в ее руке тускло блеснул двухзарядный револьвер. Никто не успел заметить, как он оказался в ее руке. Билли-Бой кинулся к подушке и вытащил длинный и острый нож.

— Вы будете драться, используя любые приемы, без всяких ограничений, и к тому же бесшумно, — грозно сказала Тони. — Я застрелю того, кто попытается убежать или позвать на помощь!

Циничный и жестокий смех Тони ошеломил Билли-Боя. Медленно приближаясь с ножом к своему противнику, он вдруг подумал о том, что напрасно связался когда-то с Тони Лэсситер. Но эту мысль тотчас вытеснила другая: как ему спастись? У него возникло предчувствие неизбежного конца.

Билли-Бой понял, что Тони не собирается помогать ему и не станет стрелять в его противника. Ему следовало предвидеть это.

А ведь из-за нее, в сущности, он и набросился на ту поганую индейскую женщину. Уж та в отличие от Тони наверняка умела делать так, чтобы мужчина чувствовал себя мужчиной. Почему, черт побери, она оказалась такой упрямой и строптивой?

Это была последняя мысль Билли-Боя. Поединок приближался к роковой развязке. Вообще-то Билли-Бой всегда отлично владел всеми видами оружия, включая и нож. Но этот индеец владел ножом куда лучше, чем он. Лезвие быстро мелькало перед лицом Билли-Боя.

— Будь ты проклят, индейский подонок! — крикнул, задыхаясь, Билли-Бой. — Будь ты проклят! — За его спиной послышался тихий смех Тони. Неужели она не понимает, что его сейчас убьют?

В этот момент индеец, которому надоела эта игра, видимо, решил, что пора кончать. Он сделал выпад вперед — и нож Билли-Боя отлетел в сторону. На запястье Билли-Боя появилась глубокая рана. Еще один выпад — и индеец воткнул нож в живот противника. Тот вскрикнул и замертво рухнул на пол. Все было кончено.

— О Боже! — воскликнула пораженная Тони. — Я никогда не видела ничего… Вы были прекрасны… как дикое животное… Как настоящий мужчина… Как восхитительна мужская сила! Чего же вы ждете? — Маленький револьвер выпал из ее руки. Тело Тони напряглось, а голос дрожал от волнения. — Ну же! Вы же видите, я готова отдаться вам! Я у ваших ног! Можете делать со мной все, что хотите! Он изнасиловал вашу женщину, верно? Так отомстите же за нее! Око за око, зуб за зуб. Разве не за этим вы пришли сюда? Билли-Бой был моим любовником, и теперь вы можете овладеть мною так же, как он сделал это с вашей женщиной. Возьмите меня… Изнасилуйте меня! Разве это не та месть, к которой вы стремились?

Он молча стоял перед ее кроватью, лихорадочно обдумывая ситуацию. Жажда мести постепенно оставляла его, вытесняемая вожделением. Он не отрываясь смотрел на ее обнаженное тело и понимал, что не совладает с животным инстинктом. Перед этой женщиной трудно было устоять.

— Сколько у тебя еще припрятано оружия?

— У меня только этот револьвер, милый. — Тони подняла грудь и раздвинула ноги. — Если ты настоящий мужчина, то, может, ты так же сразишься и с этим?

— Ты чертовски хорошая сучка, Мессалина.

— Да… А ты настоящий самец и будешь трахать меня так, как я того хочу. Ты ведь тоже хочешь этого? Ну давай же! О Господи! Побыстрее!

Она приняла его так жадно, с такой страстью, словно и впрямь была сукой, вцепившейся в кобеля, самкой, знающей лишь вожделение. Тони обхватила его руками и ногами, вонзив в его израненную спину свои длинные ногти. Он грубо схватил ее и подмял под себя. Ее движения становились все чаще и ритмичнее, а стон сменился глухим шепотом.

Он прикрыл ее рот рукой, но она стала вдруг кусать его пальцы. Ее тело дрожало от страсти.

Маноло быстро поднялся, подошел к мертвому Билли-Бою и снял с него скальп. — Послушай, Мессалина, — сказал он. — Здесь лежит мертвец, заливший кровью твой прекрасный персидский ковер. Тебе пора подумать о том, как ты объяснишь его смерть. Может, лучше связать тебя, чтобы это выглядело как нападение?

— Но ты же не собираешься уйти сейчас? До рассвета еще далеко, и, если ты не боишься, я могу потянуть за шнур, и Бен тотчас же принесет сюда немного вина. Он не войдет в комнату, пока я не разрешу ему. Он может оставить вино под дверью. Ну как?

Тони провела рукой по его спине.

— Команчи… Интересно, много ли этой крови течет в твоих жилах? Все эти шрамы… Неужели тебя так сильно били в тюрьме? Ты кричал, когда тебя били?

— У меня нет времени для разговоров с тобой, — тихо сказал он и оттолкнул ее. — Когда-нибудь ты сама узнаешь, что это такое.

— Не уходи, команчи! Я знаю, ты не доверяешь мне, но сейчас, когда я избавилась от него… — Она посмотрела на тело Билли-Боя. — У меня сейчас нет надежного защитника. Подумай об этом, хорошо? Я была бы счастлива, если бы ты согласился работать на меня, помогать мне. Мне нужен такой человек — сильный, храбрый и ловкий. Билли-Бой неплохо владел оружием, но вообще-то был слабаком. Ты же сам видел, как он корчился от страха. Ты же ничего не боишься, не правда ли, команчи? Ты жестокий дьявол и не слишком разборчив в средствах. Я права?

— Сука! — прохрипел он со злостью, когда она прокусила ему палец и высосала кровь. Она и впрямь была сукой, помешанной на крови волчицей. Посмотрев на нее, он подумал, что ему следовало скальпировать и ее или просто перерезать ей глотку.

— Да, мне нравится твоя животная страсть. Если ты хочешь заставить меня что-то чувствовать, причини мне боль! — воскликнула она.

Глава 45

— Каждый раз, когда к нам как бы случайно заходит мистер Бишоп, что-то случается. Из-за таких, как он, у людей всегда возникают какие-то проблемы, они нарушают спокойное течение жизни, — бесстрастно сказал дон Франсиско. — Ты и в самом деле хочешь поговорить с ним, Джинни? — спросил он молодую женщину. — Не понимаю, как он узнал, что ты здесь? По-моему, лучше, чтобы с ним вначале поговорил Ренальдо. Он сразу выяснит, что ему надо.

Старик пришел к ней поболтать о жизни, но сразу заметил, что она чем-то встревожена. С тех пор, как она приехала на его гасиенду, ее поведение казалось ему очень странным. Ее грустные зеленые глаза оживлялись редко и только тогда в них появлялся проблеск надежды.

— Вы еще не отказали ему во встрече? Он действительно здесь? Он наверняка что-нибудь знает о Стиве! Я чувствую это! — воскликнула она. — Уверяю вас, дон Франсиско, что если мистер Бишоп здесь, это не случайно. Его появление чем-то вызвано. Вы же и сами этим обеспокоены, не так ли?

Густые седые брови сошлись над переносицей. В эту минуту он очень напоминал Стива.

— Ох, уж этот мой беспокойный внук! Когда же он остепенится и станет жить как нормальный человек? Он так долго убеждал меня, что изменил образ жизни… И вот сейчас вдруг исчез, не сказав ни слова, никому ни о чем не сообщив. Значит, ты думаешь, что этот мистер Бишоп может знать, где он сейчас находится? Вижу, что ты готова отправиться на его поиски. Ну что ж, не буду задерживать тебя. Я приказал слуге пригласить его в мой кабинет. Ты можешь поговорить с ним наедине. Но имей в виду, я даю тебе на это только пятнадцать минут. А потом ты мне все расскажешь о его намерениях. Я хочу знать, зачем он пришел сюда. Мне ни к чему все эти тайны.

Несмотря на грубоватый тон деда и его суровый голос, Джинни прекрасно понимала, что дон Франсиско сознает всю сложность ее положения и очень хочет помочь ей найти пропавшего мужа. Ох, уж этот Стив! Какую странную и опасную игру он затеял на этот раз? Где он прячется, а главное — почему? Сначала ей казалось, что он просто скрывается от нее, но потом она усомнилась в этом. Даже Сэм Мердок сказал, что ничего не знает о нем и о его планах. И вот неизвестно откуда вдруг всплывает Джим Бишоп. Что это значит? А вдруг это просто совпадение?

Джинни быстро вскочила, но тут же постаралась взять себя в руки. Зачем показывать деду, что готова мчаться в его кабинет, чтобы узнать о муже? Они сидели на небольшой веранде, и Джинни делала вид, что внимательно читает книгу, хотя на самом деле не видела ни строчки.

Дон Франсиско внимательно следил за ней своими проницательными голубыми глазами. Джинни старалась держаться спокойно, хотя это было совсем нелегко. Она не желала показывать мистеру Бишопу, как сильно встревожена исчезновением Стива. На то были свои причины. Она прибыла в Мексику со своими двойняшками, не зная, что делать и где искать помощи. Охваченная дурными предчувствиями, она боялась думать о будущем. Когда отец сообщил ей, что Стив исчез в самом начале путешествия с княгиней ди Паоли, Джинни растерялась. Она просто ничего не понимала.

Попытки тетушки Селины и Пьера уговорить ее остаться во Франции ни к чему не привели. Джинни к тому времени твердо решила вернуться в Мексику. Она отправилась на корабле из Франции в Веракрус и нашла пристанище на этой гасиенде, где когда-то после долгих месяцев ожидания и надежды вновь обрела Стива. Она не вняла и просьбам отца и Сони приехать домой, хотя те засыпали ее письмами.

Джинни хорошо помнила Мексику, во всяком случае, эту ее часть, но ее мучило то, о чем она так подробно писала Соне:

«Я не могу допустить, чтобы мои дети услышали все гнусные сплетни, узнали всю чушь, которую публикуют наши газеты. Они не должны этого знать. Мне наплевать, что думает общество о моей поездке в Мексику. Очень жаль, Соня, но я привыкла поступать так, как считаю нужным!»

Дети очень напоминали ей Стива, каждый по-своему. Сын унаследовал черные волосы, бронзовую кожу Стива и ее глаза. А дочь Лаура Луиза была темноволосой и голубоглазой, как и ее отец. Увидит ли когда-нибудь Стив своих детей?

При каждом воспоминании о Стиве Джинни испытывала тягостное чувство. Именно оно побудило ее уехать на время в Европу. Теперь же она более всего тревожилась за его жизнь. Мысль о том, что с ним случилось что-то ужасное, повергала ее в отчаяние. Страх за него тяжелым камнем лежал у нее на сердце. Порой это становилось невыносимым.

Она переехала в большой дом дона Франсиско по его настоянию. Его приглашение передал ей ее старый друг Ренальдо Ортега. Все было здесь как в старые добрые времена, и если бы дети не напоминали ей о том, как много прошло времени, Джинни казалось бы, что время остановилось. Она жила в тех же комнатах, как и в те давние времена. Они когда-то принадлежали матери Стива. Одну из них сейчас занимали ее дети и их няня. Джинни узнала и старых слуг, которые работали здесь и прежде. А самое главное — она снова ждала Стива, как и тогда.

Джинни частенько напоминала себе, что все изменилось. Сейчас у нее близнецы, о которых она должна заботиться, хотя до сих пор не привыкла к тому, что стала матерью двоих детей. Последние два месяца беременности были очень трудными.

— Как они похожи, мадам, — сказала ей акушерка, принимавшая роды. — Какая удача! Их отец будет счастлив! — Открыв глаза и взглянув на младенцев, Джинни удивилась, что не умерла от этой невыносимой боли.

Стив. Обрадуется ли он детям? Поверит ли когда-нибудь, что это его дети?

Хорошо, что хоть дон Франсиско не усомнился в том, кто их отец. Он показал ей миниатюрный портрет своей дочери, матери Стива, в детстве. Даже одного взгляда на ее темно-голубые глаза было достаточно, чтобы увидеть, как похожа на нее Лаура Луиза.

Стив непременно заметит это, когда вернется. Но вернется ли он? Куда он отправился, оставив свою любовницу? На этот вопрос, мучивший ее уже несколько месяцев, Джинни надеялась получить ответ сегодня. Она уже не могла больше выносить эту тягостную неизвестность. «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца», — подумала она. Джинни и приехала сюда лишь для того, чтобы узнать о Стиве. У мистера Бишопа должна быть хоть какая-то информация. Иначе зачем он прибыл бы сюда?

«Не хочу и думать о плохом, — повторяла она про себя, направляясь в кабинет деда. — Бишоп что-то знает про Стива, но я не должна показывать ему, что очень встревожена».

Джим Бишоп сидел в глубоком кресле и, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. Он, как всегда, был в своем старомодном пиджаке. Рядом с ним на столике стоял стакан с вином. Когда Джинни вошла в кабинет, он быстро поднялся.

«Значит, мне все-таки позволили поговорить с ней наедине», — подумал Бишоп, склоняясь над рукой Джинни. Он заметил, как холодна ее рука, и понял, что за ее внешним спокойствием таятся глубокие переживания. «Ее сдержанность выше всяких похвал», — подумал Бишоп и с удивлением отметил, как она похорошела после родов. Ее фигура отнюдь не утратила ни стройности, ни изящества. Интересно, сохранились ли у нее прежняя воля и острый ум? Да, она не изменилась с тех пор, вот разве что стала более сдержанной. Джинни спокойно поздоровалась с ним и сразу же приступила к делу:

— Мистер Бишоп! Знаете ли вы что-нибудь о моем муже?

Бишоп в тон ей спокойно ответил:

— Вы из тех, с кем незачем ходить вокруг да около. Однако присядьте, и я расскажу вам о цели моего визита. Это очень долгая история, мадам, и мне следует сразу предупредить вас: все, о чем мы с вами будем говорить, должно остаться между нами. Лучше не сообщать об этом даже дону Франсиско. Чуть позже вы поймете, зачем нужны подобные предосторожности.

Джинни не слишком хорошо знала этого человека, но все же заметила, что мистер Бишоп не отличается красноречием. Почувствовав слабость, она опустилась в глубокое кресло. Боже! Что же он собирается рассказать ей? Он не выказывал никаких чувств. Но что-то в выражении его лица напугало ее.

Забыв о решении проявлять крайнюю сдержанность, Джинни быстро спросила:

— У вас не… не ужасные новости?

Бишоп откинулся в кресле и пристально посмотрел ей в глаза:

— Он жив. Так что можете не волноваться. Но… — Он помолчал и нахмурился, словно собираясь произнести нечто неприятное. — Можно попросить вас о любезности? Выслушайте меня до конца и постарайтесь не перебивать. Поверьте, мадам, мне очень трудно начать этот рассказ. Вы первая, кто его услышит.

— Мистер Бишоп!

Бишоп молчал и невольно любовался ее золотистыми волосами и мягкой округлостью груди, выступающей из-под простенького хлопчатобумажного платья, прелестными очертаниями ее чувственного рта. Она производила на него противоречивое впечатление: облик распутницы и манеры светской леди.

Она была явно более волевой и решительной, чем это казалось сначала. Такая женщина справится с испытаниями, которые другой не под силу.

Бишоп, привыкший хранить в памяти информацию о людях, зная, что когда-нибудь это пригодится ему, не забыл того, что рассказал о ней Дэвис. «Да, — подумал он, — Джинни Морган из тех редких женщин, которые даже в самых трудных ситуациях полагаются только на себя». Он слегка улыбнулся, представив себе ее реакцию на Тони Лэсситер. Интересно было бы понаблюдать за этими женщинами со стороны. Да, он правильно поступил, приехав сюда. А сейчас, если только ему удастся убедить ее в том, что…

— Минуточку, мадам, — сказал он, возвращаясь к разговору. — Меня больше всего смущает… как бы это сказать… смущает то, что ваш муж… э-э-э… короче, он отправился в Техас не совсем по своей воле. Он обещал навести там для меня некоторые справки. Как вы, возможно, помните, ему предстояло отправиться в Барок и осмотреть большой участок земли, который ваш отец выиграл, заключив пари, а затем передал Стиву. Он должен был прибыть туда несколько месяцев назад, но мы потеряли его след. Даже ваш отец и Сэм Мердок не имели о нем никакой информации. Конечно, меня все это беспокоило.

Джинни открыла было рот, но Бишоп жестом остановил ее. Ему хотелось поделикатнее объяснить причину своего появления в этом доме. Хорошо еще, что Джинни сохраняла самообладание и терпеливо слушала его. Больше всего он опасался истерики: она слишком долго ждала мужа и страдала от неизвестности.

Ничем не выказывая смятения, Джинни думала: «Да как он смеет утверждать, что Стив все еще работает на него? Да и Стив тоже хорош! Какого черта он постоянно лезет на рожон? Какой дьявол погнал его в этот Техас? Может, он считал, что ему не придется рисковать? Но ведь Бишоп сам напомнил ей, что Стив склонен импровизировать и никогда не выполняет приказы точно. Все хорошо знают, что Стив любит рисковать.

Джинни чувствовала, как меняется ее настроение. Гнев сменялся страхом и отчаянием, затем возвращался вновь. Она напряженно вслушивалась в слова Бишопа, нервно покусывая нижнюю губу. Конечно, ее немного успокоило то, что, по словам Бишопа, Стив цел и невредим. Но теперь она не знала, на кого ей злиться больше — на Бишопа, заварившего эту кашу, или на Стива, который согласился работать на него.

Все это казалось ей очень странным. Будь перед ней не Джим Бишоп, а кто-нибудь другой, Джинни никогда не поверила бы во все это. Но перед ней все-таки сидел Джим Бишоп, который спокойно излагал факты, даже не давая ей опомниться.

— Мне самому трудно в это поверить, — с улыбкой заметил Бишоп, словно угадав ее мысли. — Но иначе нельзя объяснить странное поведение вашего мужа в последнее время. То есть в то самое время, когда он, наконец, объявился под именем Маноло и начал творить нечто непостижимое. Он создал для нас неразрешимые проблемы. Мы узнали обо всем этом лишь после того, как полковника Вэнса перевели в другую команду, а вместо него назначили полковника Белмонта. Это мой старый друг, он-то и рассказал мне всю эту историю.

Мистер Бишоп немного помолчал, пристально следя за Джинни.

— Кстати, я консультировался с некоторыми известными психиатрами, в частности, с выпускником Венского университета, который сейчас читает лекции у нас в стране. Это один из крупнейших специалистов в области расстройства сознания. Только не думайте, будто я считаю, что Стив потерял рассудок. Ничего подобного! — быстро добавил он, опасаясь реакции Джинни. — Мне сказали, что он, вероятно, переболел тифом. Во всяком случае, капитан Альтамонте упомянул о том, что Стив общался с человеком, впоследствии умершим от тифа. Это было в Матаморосе. — Бишоп снова помолчал, собираясь с мыслями. — Эту болезнь характеризует очень высокая температура, ужасная головная боль и другие неприятные симптомы, которые подчас приводят к полной потере памяти. Я пересказываю вам слова специалистов. Нам хорошо известно от полковника Вэнса, что этот Маноло ничего не помнит о прошлом — даже своего имени. Поэтому даже… э-э-э… полиция не может установить его личность и выяснить, не разыскивают ли его органы правосудия. — Бишоп перевел дыхание. — Женщина из индейского племени, о которой я уже говорил, утверждала, что он брат ее покойного мужа. Но, скорее всего, это не так. Капитан Альтамонте сам посоветовал Стиву связаться с этим Чако, чье настоящее имя Рефьюджио Орта. Надеюсь, теперь вам понятно?

Сначала все, о чем рассказывал Джим Бишоп, казалось Джинни совершенно неправдоподобным. Но сейчас детали этой истории стали постепенно слагаться в единое целое и обретать смысл. Человек, которого описали мистеру Бишопу, несомненно, Стив. Боже, подумала она. Стив не помнит прошлого, забыл ее, думает, что он наполовину индеец, и ведет себя в соответствии с этим! В сущности, он стал наемным убийцей и убивает людей за деньги! Но ведь Стив всегда отличался жестокостью и безжалостностью. Ей ли не знать об этом? Чего же хочет Бишоп от нее? Джинни удивило, что он так много рассказал ей об этом.

— Его нужно во что бы то ни стало остановить, пока там не вспыхнула новая гражданская война, — мрачно сказал Джим Бишоп, искоса поглядывая на Джинни. — Это необходимо сделать, прежде чем в стране начнется кровопролитие и погибнет больше людей, чем в годы первой войны. Но дело не только в этом! Может снова встать вопрос о воссоединении Техаса с Соединенными Штатами! Если в Бароке возникнет заварушка, это мгновенно перекинется на другие территории, как лесной пожар. — Он тяжело вздохнул. — Клянусь Богом, если его не остановить, то под угрозой окажется и моя работа. Президент и так уже слишком обеспокоен происходящим в Техасе. К нему поступает множество жалоб. А ведь именно я послал вашего мужа в те края, чтобы предотвратить возможные конфликты и ухудшение ситуации. И вот, пожалуйста! Вместо этого он сам стал главным возмутителем спокойствия! Кто бы мог подумать, что все так обернется? Стив — послушное орудие в руках Тони Лэсситер! Даже судья Бенуа, ее родственник, озабочен сложившейся ситуацией. Он весьма осторожный и предусмотрительный человек, хотя у нас есть основания полагать, что он был замешан в этом деле с самого начала. Именно по его настоятельной просьбе недавно туда послали нового исполняющего обязанности начальника полиции. Но совсем недавно он был убит. — Голос Бишопа дрогнул.

Джинни сидела молча, ожидая, что еще он скажет.

Тот грустно добавил:

— Разумеется, это дело рук Стива. Они поссорились в одном из салунов, и Стив застрелил его. Однако в этом городишке никто ничего не видит и не знает. Никаких свидетелей происшествия найти не удалось. Стива спасло лишь то, что начальник полиции никому не сказал, кто он такой. Боюсь, это не первое и не последнее убийство, к которому он причастен. У нас есть сведения и о других загадочных убийствах. Не стану описывать того, что делает Стив. Погибают все, кто выступает против Тони Лэсситер. Я уже сказал вам, мадам, как загадочно исчез ее предыдущий телохранитель. По странному совпадению, это случилось именно тогда, когда ваш муж стал работать на нее.

— Вы хотите сказать… — с трудом вымолвила Джинни. — Вы хотите сказать, что Стив — преступник и объявлен вне закона? Он объединился с этой женщиной, чтобы… Но вы же не знаете этого точно! Мистер Бишоп… А если Стив просто ведет свою игру? Может, он только делает вид, что помогает ей, а сам пытается добыть полезную информацию? Раньше он часто так поступал, верно? — Джинни так разволновалась, что ей стало трудно говорить. — Прежде вас никогда не смущали его методы. Вы же не станете отрицать, что поручили ему выкрасть золото моего отца? А может, это вы надоумили его похитить меня средь бела дня? Нет, вы всегда спокойно относились к его ужасным выходкам! Стива прочили в профессиональные убийцы, не так ли? Но, когда он убивал для вас и по вашему приказу, вы называли это не убийством, а наказанием или возмездием!

«Да, — подумал Бишоп, — у нее все тот же сильный дух». Он спокойно выдержал ее натиск, лишь удивленно подняв брови.

Джинни наклонилась вперед и смотрела на него горящими глазами.

Бишоп так и не понял, как Стив Морган относится к женщине, на которой женился. «Стив всегда скрывал свои чувства от посторонних, если у него вообще когда-либо были чувства», — цинично подумал Бишоп. Однако Вирджиния Морган не скрывала своих эмоций.

Не обращая на это внимания, Бишоп продолжал с невозмутимым спокойствием:

— Будь я уверен, что Стив перешел на ее сторону с определенной целью или ведет свою собственную игру, я не приехал бы сюда, мадам, и не стал бы выкладывать вам все это. Как вы сами заметили, люди в моем департаменте не отличаются излишней деликатностью или душевной добротой. Их учат жестокости. И все они хорошо знают, что такое рискованная игра и в чем ее правила. Подумав, что Стив непозволительным образом нарушил эти правила, я поступил бы очень просто — послал бы туда судебного исполнителя или кого-нибудь из своих людей. Они пресекли бы его деятельность. Но я чувствую, что это не так. Мне кажется, нам крупно повезло, что Дэйв Мэден сбежал из тюрьмы, где его держали в цепях, и сейчас направляется через границу, чтобы отыскать свою жену.

— Дэйв Мэден? — Джинни вытаращила глаза.

— Ах да, я и забыл. Вы, должно быть, не знаете его. Этот человек тоже когда-то работал на меня. Затем женился и вышел в отставку. Но они со Стивом хорошо знают друг друга. Самое интересное то, что именно Стив помог ему убежать из тюрьмы. Пока никто не может объяснить этого. Дэйв клянется, что Стив не узнал его.

Глава 46

Просьбы и непрестанные упреки Мисси заставили Маноло пойти на это. Осуществить безумный план освобождения пяти человек, закованных в цепи. За ними следили два вооруженных охранника. Согласившись освободить этих людей, Маноло оказался главным участником этого увлекательного и опасного приключения.

Эти люди работали на строительстве одной из окружных дорог, серьезно поврежденной наводнением.

Когда Маноло впервые увидел их, ему стало не по себе. Повернув лошадь, он погнал ее к дому Картеров окольным путем, что отняло у него больше времени, чем обычно. Он долго не мог избавиться от ощущения, что это каким-то таинственным образом связано с рубцами на его руках и ногах. Почему-то он помнил боль от цепей на запястьях и лодыжках. Помнил он и удары хлыста, после которых на всю жизнь остаются глубокие шрамы на спине. Но его воспоминания были смутными и неясными, словно загнанными в самую глубину его сознания. Он напрасно ждал прояснения — оно так и не наступило.

Когда это было? Почему? Как ему удалось сбежать? Он не мог ответить на эти вопросы, а это вызывало в нем гнев и досаду. А тут еще Мисси пристала к нему со слезами на глазах, спрашивая, не видел ли он тех несчастных.

— Один из них — Дэйв, — твердила она, тихо всхлипывая. — Ты видел его? Неужели не заметил? У него большая каштановая борода и светлые волосы. Может, тебе теперь на все наплевать? Ты же сам когда-то был заключенным и работал под нещадно палящим солнцем и под дождем…

— Хватит, Мисси, успокойся, — строго сказал ей отец, после чего она замолчала и прикусила губу. Потом она выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Мисси сейчас в таком возрасте, когда все задевает ее, — вздохнул Джо Картер, поглаживая бакенбарды. — Она слишком чувствительна и ранима, как и ее мать. Кроме того, она очень любит Ринейт Мэден. Я всегда радовался этому. Ринейт относилась к ней как к дочери, а Мисси всегда недоставало материнской любви.

Джо говорил спокойно и тихо, заметив, что Маноло почему-то злится. Глубокие морщины на лбу и бледные линии у рта придавали его лицу выражение жестокости. Маноло — крутой парень, он без колебаний совершал насилие и наслаждался дракой. Все они давно убедились в этом.

При этом он постоянно проявлял привязанность к Мисси. Может, потому, что она спасла ему жизнь?

У Джо Картера была бурная молодость. Когда в их доме появился этот незнакомец, Джо сразу заметил в нем ту дикость, которая была свойственна в молодости и ему. Но Маноло отличался еще неистребимой склонностью к насилию. Тем не менее Джо принял Маноло как родного. Впрочем, после войны он ко всему относился спокойно, иначе не выжил бы здесь. Когда Маноло отправился искать Билли-Боя Дозьера, желая отомстить за смерть Терезиты, Джо почему-то уверился в том, что этот человек не причинит Мисси никакого зла. Это убеждение основывалось не на разуме, а на каком-то глубоком необъяснимом чувстве.

Даже сейчас, увидев, что Маноло вышел вслед за Мисси, Джо удержал на месте своего сына Мэта.

— Он же любовник Тони Лэсситер! Отец, как ты можешь позволить ему остаться наедине с Мисси?

— Он не причинит ей зла, — спокойно ответил Джо. — К тому же помни, сынок, что только благодаря ему у нас хватает денег, чтобы заплатить давние налоги за наше ранчо. Не позволяй ревности ослепить себя. Твое увлечение Тони Лэсситер не помогло бы нам выпутаться из этих трудностей. Она и судья Бенуа помогли нам спасти наше ранчо лишь потому, что Маноло убедил ее. Поэтому оставь сестру в покое и радуйся тому, что нам удалось сделать с помощью этого человека.

Маноло догадался, о чем говорили Джо и Мэт, но не придал этому никакого значения. Он не боялся Мэта и относился к нему с подчеркнутым безразличием, хотя тот изо всех сил старался показать, что он ничем не хуже Маноло и когда-то тоже был любовником Тони.

Сейчас все мысли Маноло были заняты Мисси, «болотным ребенком», как называла ее Тони. Она, такая юная и наивная в свои семнадцать лет, была настоящей зеленоглазой колдуньей.

Иногда Маноло казалось, что она кого-то ему напоминает… Но кого? Он не знал. Все, что он знал о себе сейчас, так это то, что он был жесток, но при этом почему-то всегда защищал Мисси. Может, потому, что она так по-детски непосредственна и откровенна? «Да, — подумал Маноло, — Джо прав. Она действительно слишком ранима».

Не найдя Мисси, Маноло готов был уже отправиться к Тони. Тони казалась ему понятной и предсказуемой. Должно быть, потому, что у нее тоже преобладали животные инстинкты, и это объединяло их. Но Мисси совсем не походила на Тони. Маноло часто приезжал к Картерам, хотя этому противились Тони и Мэт. Что влекло его сюда? Может, невинность и бесхитростность Мисси? Или он делал это назло Мэту, желая узнать, долго ли тот будет терпеть его и что предпримет, чтобы прекратить его отношения с Мисси?

Он хорошо знал, где можно найти девушку. Скорее всего, она на полпути к своему заветному дереву, к которому можно добраться только через болота. Она ходила босиком и очень быстро, напоминая какое-то лесное существо.

— Тебе не стоило идти за мной, — заметила она, когда Маноло догнал ее. — Что тебе до чувств посторонних людей? Ты такой же, как и все! Ухлестываешь за Тони, вертишься возле ее юбки и прыгаешь как щенок, когда она щелкает пальцами. Иногда мне кажется, что ты не слишком хочешь вспомнить свое прошлое. Ты не хочешь знать о своих старых друзьях и именно поэтому не желаешь помочь… помочь им.

— Твоему отцу следует отшлепать тебя, чтобы ты не слишком распускала язык. Вообще-то я могу справиться с тобой и сам. Мужчины не любят женщин с острым языком и вредным характером. Запомни это!

« — Откуда ты знаешь? Уверена, ты никогда не позволил бы заарканить себя никакой женщине, если она, конечно, не так подла и злобна, как Тони! — Мисси сердито топнула ногой. — О, как ты мог? Рассказывая тебе об этой женщине и ее поведении, я думала, что ты и не взглянешь на нее! А ты так же неразборчив, как дядя Ник. И Мэт. И теперь тебе на всех наплевать, правда? Тебе ни до кого нет дела.

— Черт возьми! — Маноло сверкнул голубыми глазами, потемневшими от гнева. — Чего ты хочешь от меня? Я должен освободить этого Мэдена, которого, по твоим словам, я знаю, но на самом деле даже не помню? Я же не виноват, что он оказался в тюрьме! А что потом? Парни в голубой униформе начнут преследовать меня! Клюнув на твое нытье, я выкину что-нибудь дикое.

Ее голос слегка дрогнул, и Мисси посмотрела на него блестящими от слез глазами:

— Зачем же ты тогда преследуешь меня? Тебе ведь безразлично, что я думаю. Оставь меня в покое и возвращайся к ней.

— Это действительно так важно для тебя, маленькая зеленоглазка? Ты и в самом деле хочешь, чтобы я помог Дэйву Мэдену?

Перемена его настроения испугала ее. Она коснулась его руки:

— Не для меня! Неужели ты еще не понял этого? Это ради самого Дэйва, ради Ринейт, ради… твоего прошлого. Я хочу, чтобы ты поскорее все вспомнил!

После этого разговора Маноло был мрачен и задумчив. Второй раз он увидел этих заключенных, работая с Тони на ее земле. Когда они на лошадях проехали мимо этих несчастных, она заметила, что Маноло стал еще грустнее.

— Ты бываешь так мил, если хочешь, — сказала она. — Перестань грустить, а предоставь все мне. Ты же знаешь, что я всегда нахожу выход из самых сложных ситуаций. Не волнуйся.

В это время родственник Тони, судья Бенуа, в прескверном настроении возвращался в город. Его встревожили слова Тони, что она принимает все его упреки и предупреждения. «Малышка Тони стала слишком жадной, — подумал он, — и слишком самоуверенной». Он не любил самоуверенных людей. Но больше всего он не доверял человеку, которого Тони называла голубоглазым индейцем. Кто он такой, черт бы его побрал? Откуда он пришел и зачем? Очень странно, что все его попытки узнать что-то о нем оказались тщетными. Это его насторожило. У каждого человека есть прошлое. Тем более у того, кто так лихо владеет оружием и не чувствует угрызений совести. Он должен был оставить хоть какие-то следы. Если не здесь, то где-нибудь еще. Но где? Этот вопрос оказался для судьи самым сложным.

«Мне придется связаться с агентством Пинкертона, — мрачно подумал Бенуа. — Вообще давно пора это сделать». Он нахмурился, вспомнив о шрамах, про которые однажды упомянула Тони, хотя сама не придавала этому значения. Насколько знал Бенуа, этот Маноло не подвергался аресту в этой стране, хотя полной уверенности в этом у него не было. Но Маноло неплохо говорит по-испански и, по слухам, происходит из племени команчей. Значит, остается Мексика. Да, на этот раз он заставит своих людей провести необходимые расследования на территории Мексики. Все нужно начинать там…

Но вскоре судья Бенуа забыл об этом. Едва он приехал домой, слуга вручил ему конверт, прибывший с последней почтой. Николас Бенуа уставился на небольшой квадратный конверт, от которого исходил едва уловимый запах дорогих духов.

«Франческа! Несравненная Франческа ди Паоли!» — радостно подумал он, открывая дрожащими руками конверт. Он уже давно стал ее страстным поклонником. Наконец-то она написала ему! Он снова посмотрел на конверт. Письмо пришло из Сан-Франциско. Бенуа заказал в этом городе самые дорогие цветы, которые должны были доставлять ей после каждого выступления.

В конверте оказался плотный лист бумаги с древним гербом рода ди Паоли.

«Примерно через два месяца, — писала она, — я буду петь в Далласе. Надеюсь, у вас найдется время поужинать со мной…»

— Наконец-то! Как долго я этого ждал!

Радостно вздохнув, Николас Бенуа поудобней устроился в мягком кресле. Он не выпускал из рук письмо, которое, конечно, изменит его жизнь.

Забыв обо всем на свете, Бенуа стал строить планы будущей поездки в Даллас. Все проблемы, связанные с Тони и ее индейским любовником, сразу померкли, показались ему столь несущественными, что он и думать об этом не хотел. Даже странно, что лишь несколько часов назад он ломал над этим голову.

«Два месяца», — подумал он, сожалея, что это произойдет не на следующий же день. Бенуа тщательно обдумывал, что ответить этой дорогой ему женщине. Но вдруг в его мозгу вспыхнула мысль о том, что для встречи с ней нужны немалые деньги. Придется убедить Тони, чтобы она поделилась с ним частью дохода, полученного от продажи краденого скота. Не важно, как это сделать, — с помощью угроз или беспочвенных обещаний.

«Да, — подумал он, — без больших денег мне не обойтись». Он должен угостить Франческу ди Паоли самыми дорогими винами и самыми изысканными блюдами, поразить и заинтриговать ее. Ведь она необычная женщина. Франческа пользовалась успехом у коронованных особ в Европе и миллионеров из восточных штатов США.

«Ну что же, — радостно подумал он, — пусть удостоит внимания и меня». Она должна понять, что он отличается от других ее почитателей. Пусть запомнит, что он не только самый верный ее поклонник, но еще и щедрый. Как утверждали газеты, сейчас у нее не было постоянного любовника: она рассталась с одним и все еще не завела другого.

Бенуа рассмеялся. Удивительно, но он так и не сказал Тони о том, что последний любовник Франчески ди Паоли — тот самый миллионер, который владеет сейчас плантацией Десмолина, всеми этими акрами плодородной земли. Какая ирония судьбы! Но Тони не оценила бы этого.

Конечно, Франческа порвала с этим Стивом Морганом. Ей, вероятно, надоела его дурацкая щедрость. Не каждую женщину прельщают побрякушки. Пусть Стив отправляется со своим разбитым сердцем в Европу. А когда он, Николас Бенуа, ближе сойдется с Франческой, они посмеются над этим глупцом.

Глава 47

Джинни отправилась в долгое путешествие, взяв по настоянию дона Франсиско много вещей. Она уже почти забыла, какой это властный и упрямый человек.

— Значит, так, — сказал он, — если уж ты решила отправиться в самую дикую часть Техаса, чтобы осмотреть заброшенную плантацию, о существовании которой не помнит даже Эстебан, тебе следует взять с собой все необходимое, как и подобает замужней женщине.

Его блестящие голубые глаза были исполнены решимости.

— С тобой поедет Ренальдо, — твердо заявил он, предупредив ее возражения. — И сеньора Армиджо, очень хорошая хозяйка. Да. Я думаю, эта бедная женщина давно уже хочет доказать свою преданность. Во всяком случае, с тех пор, как вы порвали с Эстебаном. Ты же знаешь, что это событие принесло нам немало горя и страданий. Прости, что напоминаю тебе об этом!

— Конечно, дон Франсиско, — улыбнулась Джинни. — Но я справлюсь и сама. К тому же мистер Бишоп был столь любезен, что обещал выделить мне эскорт.

— Ах, да, этот загадочный мистер Бишоп, похожий на обычного скотовода, который держится как господин, слишком любящий путешествовать по нашу сторону границы! Очень интересно, что думает президент о его таинственных вояжах? А может, он и не знает о его тайных перемещениях? Как ты думаешь? — Старик лукаво улыбнулся и посмотрел на Джинни. — Нет, моя дорогая Вирджиния! Я категорически настаиваю, чтобы ты была в полной безопасности и в самых лучших условиях. Уверен, что меня поддержал бы и твой отец. — Он немного помолчал, а затем спокойно добавил: — А за твоими детишками присмотрят Роза и та француженка, которую ты привезла сюда. Надеюсь, ты не собираешься взять ее с собой?

Этот разговор заставил Джинни задуматься о том, что известно дону Франсиско о ее беседе с мистером Бишопом и откуда у него такие поразительные догадки.

Несмотря на легкую хромоту и заметно перекошенный рот — результат паралича, — дон Франсиско Альворадо чувствовал себя хозяином своих владений, главой семьи. Это был настоящий патрон в старом смысле слова. Джинни не сомневалась, что он запретил бы ей покидать гасиенду, если бы она не приняла его условий. Поэтому она согласилась с его доводами, хотя и не знала, что скажет ей мистер Бишоп, когда они встретятся в Сан-Антонио. «Но это не важно», — подумала она. Все равно он не поверит ей, что бы она ему ни говорила.

Во время долгого пути Джинни поняла, что присутствие Ренальдо успокаивает ее. Даже воркование Тайн Альфонсы отвлекало ее от неприятных мыслей о том, что ждет ее в Бароке. Милый Ренальдо — тихий мудрец и хороший друг! Он первый друг, появившийся у нее в те годы в Мексике. Это было так недавно — всего лишь несколько лет назад. Но сейчас Джинни казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Он был преданным другом Стива. Она доверила все дела Ренальдо, а сама спокойно обдумывала подробности своего последнего разговора с мистером Бишопом. В тот полдень он снова приехал к ней и круто изменил все ее планы. В конце концов, он поразил ее своим безумным, как ей показалось тогда, предложением.

— Но почему вы проделали столь долгий путь, чтобы сообщить мне об этом? — раздраженно спросила его Джинни, едва не сорвавшись на крик. — Почему бы вам самому не предпринять каких-либо действий? А этот полковник Белмонт, которого вы назначили командиром поста? Почему вы не дали ему всех необходимых полномочий? Неужели он не может навести там порядок и прекратить безобразия? Как вы допустили, чтобы этот район превратился в пороховую бочку?

Бишоп улыбнулся.

— А я-то думал, что ясно выразил свою мысль, — с легкой иронией сказал он. — Действовать, вы говорите? Но на каких, простите, основаниях? Где доказательства? Если Белмонт и может кого-то арестовать, так только вашего мужа! А поскольку сейчас уже очевидно, что он полностью потерял память и даже не помнит, кто он такой, к чему это приведет? Мы снова окажемся там, откуда начали, не так ли, мадам? — Он пристально посмотрел Джинни в глаза. — Я всегда относился к вам с уважением, миссис Морган. Уважал ваш ум, самообладание и, прежде всего решительность. Это не совсем обычное дело, мадам. Поскольку мы имеем дело с грубой и примитивной женщиной… Вы понимаете меня?

«Это ирония судьбы, — подумала Джинни, когда они отправились в путь. — Просто невероятно, что теперь я должна работать на мистера Бишопа». Конечно, он необычайно хитер и коварен. Он даже ничуть не смутился, предупреждая ее, что эта миссия связана с риском.

— Он сказал, что судья Бенуа весьма опасен и ловок. Нельзя недооценивать его, — тихо сказала Джинни Ренальдо. — Но ключевая фигура в этом деле, разумеется, Тони Лэсситер. Ее нравственность не выше, чем у животного, и она неразборчива в средствах. Известны кое-какие ее поступки. Мистер Бишоп считает, что многие открыто ненавидят ее, но еще больше тех, кто боится с ней связываться. Однако появление посторонних может привести к тому, что люди забудут свои обиды и объединятся с ней против чужаков. Тогда они вспомнят, что Тони из рода Лэсситеров, хотя это всего лишь фамилия ее мужа. — Джинни помолчала, припоминая разговор с мистером Бишопом. — Конечно, — добавила она, — его предупреждение о том, с чем мне придется столкнуться, когда мы прибудем на место, имеет определенную подоплеку. Он прозрачно намекнул мне, что Стив сейчас — любовник Тони.

Джинни пыталась произнести это твердо, чтобы не волновать Ренальдо, но тот все понял. Он любил Стива как брата и ничего не ответил, а только молча пожал плечами. «Интересно, — подумал он, — закончится ли когда-нибудь все то, что разъединяет этих людей?» Он невольно вспомнил, как мрачно смотрел на них дядя, когда они выезжали со двора гасиенды.

— Позаботься о том, — сказал дон Франсиско, — чтобы Стив вернулся к прежней жизни, даже если тебе придется воспользоваться для этого оружием! Ради всего святого, Ренальдо, сделай это! Я уже очень стар и хочу видеть своего внука остепенившимся. Ведь у него двое детей, ему пора одуматься и осесть на месте. Если же он не согласится, то Вирджиния должна обеспечить себе и своим детям достойную и безопасную жизнь.

Но была ли сама Джинни готова к этому? Ренальдо Ортега с грустью отметил, что она изменилась с тех пор, когда Стив впервые привел сетевой дом. Тогда Джинни была испугана, но сохраняла самообладание. Такой он ее и помнил. Стив принес ее на руках, завернутую в одеяло. Это еще одна из его кузин, подумал тогда Ренальдо, но потом узнал, кто она и как случилось, что Джинни стала его любовницей. Однако все это осталось в прошлом, а сейчас Стив и Джинни муж и жена, хотя это уже второй их брак — в соответствии с законом. Что же их снова развело?

Покинув Сан-Антонио, Ренальдо и Джинни молчали, погруженные в свои мысли. Даже словоохотливая сеньора Армиджо устало закрыла глаза.

Ренальдо с тревогой думал о том, что ждет их в Бароке, а Джинни размышляла о встрече с Ринейт Мэден, с которой свел ее в Сан-Антонио мистер Бишоп. Эта встреча вызвала у нее противоречивые чувства.

Сан-Антонио вернул Джинни к дням ее бурной молодости. Именно в этом городе она впервые увидела Стива.

— Ринейт категорически отказывается видеть своего мужа и даже не хочет написать ему письмо, — сказал мистер Бишоп. — Она постоянно говорит, что покончит с собой, дабы не позорить мужа, и утверждает, что никогда не посмеет взглянуть ему в глаза. Это ее собственные слова, мадам. Скажу вам откровенно, миссис Морган, я не знаю, что теперь с ней делать. Вероятно, мне следовало оставить ее в семье капитана Альтамонте, но я подумал, что она располагает ценной для вас информацией. Например, может рассказать вам о людях, с которыми вам придется встретиться на месте.

— Мне кажется, мистер Бишоп, — с легким раздражением заметила Джинни, — что вам неведомы ни жалость, ни сочувствие. Вы рассчитываете лишь на помощь этой несчастной женщины, на то, что она может оказаться полезной вам. И это после всего, что ей пришлось испытать!

Ринейт начала разговаривать с Джинни только после того, как та рассказала ей о своем печальном опыте.

В ту ночь, когда Дэйв был арестован и отправлен в тюрьму, люди Тони Лэсситер схватили Ринейт и привезли ее к Николасу Бенуа. Тот встретил Ринейт ухмыляясь и предложил ей защиту и покровительство, видя, что она до смерти перепугана и избита. Она отчаянно сопротивлялась похитителям до тех пор, пока один из них не ударил ее.

— Поверь мне, малышка, — сказал ей судья Бенуа, — ты здесь в полной безопасности. Ты же знаешь, на что способна Тони Лэсситер, не так ли? Я не причиню тебе зла. Я всегда восхищался тобой и готов оказать тебе любую услугу. Такая прекрасная женщина должна жить в роскоши и богатстве. Ты засияешь как алмаз…

Несмотря на ее слезы и протесты, он все же оставил ее в своем доме, окружив такой роскошью, о которой она прежде не подозревала. При этом он не трогал Ринейт, но относился к ней как к домашней собаке. Она должна была каждый день надевать шелковые платья, прекрасные ночные рубашки и пользоваться баснословно дорогими духами. Ринейт пришлось подчиниться, поскольку он отнял у нее старую одежду.

Каждый вечер он заставлял Ринейт спускаться в столовую и ужинать с ним. При этом сам Бенуа надевал вечерний костюм.

Это продолжалось целую неделю, и за все это время он не предпринимал никаких попыток овладеть ею. Бенуа лишь целовал ей руку, перед тем как она отправлялась в спальню. Таков был старый обычай.

Ринейт поведала Джинни, что он всячески подчеркивал отцовский характер заботы о ней. Он даже сказал ей однажды, что всегда мечтал о хорошенькой белокурой дочери, такой, как Ринейт.

А потом наступила та ночь, о которой она до сих пор не могла забыть. Он, видимо, подсыпал ей что-то в вино, так как у Ринейт закружилась голова и она ничего не помнила до тех пор, пока не проснулась утром в одной постели с ним. С тех пор он уже не был с ней добр и вежлив, а вел себя как грубый самец.

Он делал с ней все, что хотел, даже использовал ее как мальчика, а через некоторое время стал предлагать ее своим друзьям, в частности толстому и мерзкому полковнику Вэнсу.

Пресытившись Ринейт, он выпроводил ее из дома вместе с каким-то смуглым человеком, приехавшим поздно ночью в его дом. Тот, как выяснилось, был сводником. Он бил ее и запугивал, обращаясь с ней еще хуже, чем сам Бенуа. Он таскал ее с собой из одного приграничного города в другой, пока, наконец не продал ее хозяйке публичного дома в Матаморосе, которая набирала белокурых американок. Именно туда, по словам Бишопа, Стив отправил своего друга Альтамонте с большой суммой денег, чтобы тот выкупил Ринейт.

— Это сделал Стив.

— Да, — подтвердил мистер Бишоп, — вопреки моим приказам. — Он мрачно улыбнулся, вспомнив, что даже преждевременное освобождение Дэйва Мэдена произошло вопреки его приказу. Такова была обычная манера Стива.

Тем не менее, Бишоп признавал, что в конечном счете все сложилось совсем неплохо, кроме того, что Стив потерял память.

Ринейт Мэден, отказавшаяся разговаривать с Бишопом, с Джинни была вполне откровенна. Она рассказала ей все, что помнила о людях, живущих в этом заброшенном месте. Особый интерес Джинни проявила к Тони Лэсситер.

К своему изумлению, Джинни поняла, что Тони тоже интересуется ею, хотя и отзывается о ней весьма презрительно.

— У нее наверняка лошадиное лицо и нудный характер, если она надоела даже собственному мужу, — язвительно предположила Тони, наблюдая за Маноло.

Этим вечером Мессалина была в дурном настроении, и он хорошо знал почему. Рано утром к ним явился судья Бенуа и торжественно объявил, что миссис Морган и ее спутники благополучно добрались наконец до их логова и что к новому дому ее сопровождает полковник Белмонт с супругой.

— Ну и что? — равнодушно спросила Тони. — Какое отношение это имеет ко мне? Так или иначе, она здесь не задержится! — Однако Тони, снедаемая любопытством, все же спросила у судьи, как выглядит эта женщина. Она не скрыла удовольствия, когда Ники признался, что не слишком хорошо разглядел ее, добавив только, что миссис Морган показалась ему рыжеволосой, на ней был дорожный костюм, а лицо она прикрыла вуалью от пыли. Он видел ее только в окне кареты.

— Но Белмонты пригласили меня на ужин завтра вечером, — сказал Тони Бенуа, — и она придет туда с каким-то испанцем, своим спутником. По-моему, это ее дальний родственник. Тони, дорогая, тебе все-таки следует наладить хорошие отношения с женой полковника! Очень жаль, что твой индеец такой негодяй. Ты же знаешь, что наш новый командующий армией вовсе не похож на этого старого добряка Вэнса. Он не так глуп и даже намекнул мне, что именно твой индеец, по его мнению, устроил побег из тюрьмы. Я уж не говорю о том, что этот подлец помог украсть наш скот. Мы потеряли на этом кучу денег. Я же предупреждал тебя, что его нужно держать на коротком поводке. Не удивлюсь, если вскоре он станет всем тут заправлять! Ты и глазом не успеешь моргнуть, как он захватит бразды правления, а ты останешься у разбитого корыта. Хотя, по правде говоря, мне трудно представить тебя прирученной домашней сучкой.

Поэтому Тони была сегодня особенно раздражена. Однако при Маноло она сдерживалась, поскольку немного побаивалась его: этот команчи был склонен к приступам бешенства.

— Почему ты молчишь как глухонемой? Когда леди приглашает тебя на ужин, можешь хотя бы поддержать разговор! Я хочу знать, что ты думаешь об этой сучке из восточных штатов? Что мы должны теперь предпринять? Я уже сказала Нику, что мы выкурим ее отсюда. Ты согласен со мной?

— Мы? По-моему, судья просто предупредил тебя, что опасается, как бы новый судебный исполнитель из столицы не доставил ему много хлопот. Кажется, он считает, что мне надо затаиться на некоторое время. — Маноло насмешливо улыбнулся и вызывающе посмотрел на Тони. — Чего ты хочешь от меня, Мессалина? Что мне сделать с ней? Перерезать ночью ей горло? Или устроить ей «несчастный случай» где-нибудь на болотах, если, конечно, она из тех женщин, которые ездят верхом. А может, нам просто похитить ее и потребовать выкуп? Даже если она и уродина, ее муж или отец могут отвалить нам кругленькую сумму. А если она хороша собой, я не прочь ее изнасиловать. Это должно порадовать такую извращенную женщину, как ты!

Отодвинув от себя тарелку, он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. «Боже, — сердито подумала Тони, — он не то индеец, не то пират». Через несколько секунд до нее дошел смысл его слов.

— О Боже, команчи, дорогой! Почему ты так чертовски умен? Да, да, конечно! Конечно, мы дадим ей немного времени на размышление, но если она не покинет наши места… Однако Ники не должен знать об этом! И даже подозревать! Тебе следует погнать скот на север или сделать вид, что ты отправился туда. У тебя будет хорошее алиби! — Глаза Тони алчно сверкнули. — И нам тогда не придется делиться с Ники. Он же грабит нас. Ты знаешь, он заставил меня выдать ему десять тысяч долларов из тех денег, что мы получили за скот в последний раз? А ведь именно нам пришлось решать все проблемы, связанные с изменением клейма. Я уж не говорю о том, как мы рискуем!

Иногда я ненавижу его! Вот только сейчас он нам еще очень нужен. Но потом…

Маноло хорошо понимал, что нужно остановить эту мерзавку, но она пришла в такое возбуждение от своего плана, что это было невозможно. Он даже пожалел о том, что неосторожно сболтнул лишнее.

Тони возбуждала его своей беспредельной аморальностью. Сейчас, пока Тони болтала, Маноло вдруг вспомнил Мисси Картер. «Черт возьми, — подумал он, — я совершенно выпустил из виду эту девчонку. А ведь собирался присматривать за ней». Дикая, скромная, застенчивая, очень хорошенькая, Мисси пока не осознавала своей привлекательности. Она была почти так же чиста, как сама природа. Удивительно, но Маноло не питал к ней никаких сексуальных чувств. Но, хотя Мисси отличалась вспыльчивостью, а иногда и распускала язык, Маноло всегда было приятно находиться с ней. Даже разговоры с ней доставляли ему удовольствие. Он часто наблюдал, как быстро меняется выражение ее лица, как блестят ее живые зеленые глаза.

Однажды он подумал, что хотел бы иметь дочь, похожую на Мисси. При этом он понимал, что сама Мисси отнюдь не питает к нему дочерних чувств; она не могла относиться к нему даже как к старшему брату.

Это поразило его. Даже если бы Мэт не ворчал на свою младшую сестру за то, что она липнет к Маноло, а Тони не бросала на него дикие от ревности взгляды, Маноло все равно догадался бы, что Мисси влюблена в него. Она вдруг стала уделять больше внимания своей внешности, часто расчесывала волосы, каждый день мыла голову. Но самое главное — она заливалась краской, едва взглянув на него, и при этом смущалась по-детски. Голос ее дрожал от волнения, когда он дружески обнимал ее за плечи. Что же ему, черт возьми, делать с Мисси?

— Команчи! Ты слушаешь меня? Что ты думаешь о моем плане? — Резкий голос Тони нарушил ход его мыслей.

— Единственное, — так же резко ответил Маноло, стараясь подавить гнев, — о чем я могу сейчас думать, это о том, что ты должна скинуть эту чертову рубашку.

Глава 48

Судья Бенуа стал первым из жителей Барока, которого представили новой владелице поместья Десмолин.

В том, что Николаса Бенуа пригласили отужинать с семьей полковника Белмонта, не было ничего необычного. Он часто посещал этот прекрасный дом и беседовал с самим полковником и другими офицерами местного гарнизона. Но, как сам он сказал Тони, сегодня ему предстояла не совсем обычная встреча. Вообще-то полковник Белмонт оказал Бенуа большую честь, пригласив на ужин его одного. Судья уже решил, что при первом же удобном случае тоже окажет полковнику какую-нибудь важную услугу.

— Ах, вот и вы, дорогой судья! — дружелюбно воскликнул полковник Белмонт. — Рад вас видеть! — Он широко улыбнулся и протянул руку. — Если не ошибаюсь, вы здесь всех знаете, кроме сеньора Ортеги, кузена миссис Морган.

Высокий человек с ровным пробором поклонился судье.

— Говорят, что сеньора Ортегу, возможно, вскоре назначат новым послом Мексики в Вашингтоне. — Полковник Белмонт лукаво улыбнулся и выразительно подмигнул судье.

Ренальдо Ортега сделал протестующий жест:

— Вы льстите мне, полковник. Но я действительно прибыл сюда, чтобы поближе познакомиться с культурой вашей страны, ее нравами и обычаями, притом я сопровождаю миссис Морган.

— Уверен, судья, что вам приятно познакомиться с нашим почетным гостем, — проговорил полковник. — Я уже сообщил сеньору, что вы можете оказать ему бесценную помощь, если у вас найдется немного свободного времени. Ваши советы всегда помогали и мне, и моему предшественнику! А наша дорогая гостья сейчас наверху вместе с другими дамами. Ей нужно немного отдохнуть после трудной дороги. Она спустится сюда с минуты на минуту.

Николаса Бенуа изумило внезапное появление Вирджинии Морган. Он тотчас забыл о том, что говорил Тони о ее рыжих волосах. Видно, Тони сумела внушить ему, что эта женщина непривлекательна.

Рыжие волосы, вот уж нет! И как только он ошибся? Ее медные блестящие волосы были прекрасно уложены. В ушах сверкали огромные изумруды, а на плечи падали прелестные локоны. Хотя Николас повидал на своем веку немало красивых женщин, увидев миссис Морган, он открыл рот от удивления и восхищения. Она грациозно спускалась по лестнице, улыбаясь миссис Белмонт, слегка повернув к ней голову и прислушиваясь к ее словам.

Когда Бенуа представили ей, он увидел ее необыкновенные глаза, сияющие, как изумруды.

«Боже, — растерянно подумал он, — она же просто великолепна! А какой у нее чувственный рот! Интересно, Ортега — ее любовник?»

Бенуа ощутил острый интерес к мужу этой женщины, имя которого так часто связывали с именем Франчески ди Паоли. Неужели он намного старше ее? Да какое же нужно богатство, чтобы содержать двух столь прекрасных женщин? Затем он вдруг вспомнил о Тони: что бы она сказала, увидев ее сейчас? Эта мысль принесла ему удовлетворение.

На этот торжественный ужин были приглашены высшие армейские офицеры с женами, а также весьма влиятельные чиновники из северных штатов. Но честь сидеть рядом с Вирджинией Морган выпала именно судье Бенуа, что говорило о многом.

Она украшала общество, это не вызывало сомнений. К своему удивлению, Бенуа отметил, что миссис Морган не только красива, но и весьма умна. Она блистала остроумием и на равных с мужчинами говорила на любые темы. Миссис Морган была начитанна и отлично разбиралась в сложнейших политических вопросах. Она сказала ему, что ее отец — выходец из штата Вирджиния, впоследствии поселился в Калифорнии, но до сих пор сочувствует южным штатам, захваченным северными войсками.

Но что же привело ее сюда, в это Богом забытое место? Этот вопрос не давал судье покоя. Бенуа уже догадался, что она недавно вернулась из Европы. Ее роскошное платье, несомненно, было из мастерской самого знаменитого портного. Почему же она решила приехать в самую заброшенную часть Техаса?

Он попытался узнать у нее о цели визита, но она лишь вздохнула, посмотрев на него своими зелеными глазами:

— А разве вам никогда не хотелось укрыться где-нибудь от посторонних взглядов? Мне так надоели эти большие города, мистер Бенуа. — Она лукаво улыбнулась ему. — Думаю, вы меня понимаете.

Джинни старалась очаровать Ника Бенуа, хотя он не понравился ей с первой минуты. Она улыбалась ему, но ей было очень не по себе.

Джинни заметила, что он считает себя покорителем женских сердец, от ее внимания не ускользнуло и то, как он смотрел на нее. Его карие глаза особенно часто задерживались на ее губах.

Однако мистер Бишэп предупредил ее, что не следует недооценивать этого человека. Это недопустимо, сказал он. Поэтому Джинни вела себя с ним осторожно, показывая при каждом удобном случае, что и она не дура и неплохо разбирается в жизни.

По договоренности с мистером Бишопом Джинни и жена полковника Белмонта Перси делали вид, что они старые подруги, познакомившиеся еще в ту пору, когда полковник проходил службу в Сан-Франциско. Ник Бенуа поверил этому, видя, как мило они болтают о своих делах.

Когда ужин закончился и гости разъехались, Перси Белмонт, весело улыбаясь, спросила Джинни:

— Ну, что ты о нем думаешь?

— О местном Макиавелли? Весьма себе на уме, — ответила Джинни. — Тебе ведь он тоже не очень-то нравится?

— Да, но ты просто очаровала его! Будь осторожна с ним, дорогая. Если с тобой что-нибудь случится, мой муж никогда не получит звания генерала!

— О нет, ничего страшного со мной не случится. Я буду все так же очаровывать его, хотя это и не слишком приятно. Дело в том, что мистер Бишоп уже предупредил меня обо всем.

К счастью, эти две женщины легко сошлись и понравились друг другу. Перси Белмонт, дочь профессора колледжа, вышла замуж довольно поздно, после смерти отца. Она отличалась острым умом, редким чувством юмора и порядочностью. Полковник Белмонт полностью доверял жене. Перси не любила Антуанетту Лэсситер, и это тоже объединило ее с Джинни.

— Таких, как Тони, нормальные женщины не любят, — сказала она. — К тому же она почти не общается с женщинами, зато не жалеет сил, чтобы очаровывать мужчин. Она весьма недурна собой, но пользуется красотой как капиталем, приносящим большие дивиденды. Ее холодности не смягчает даже улыбка. Родни просит, чтобы я научила ее вести себя, но это невозможно. Кстати, я видела, как она смотрит на него. Она постоянно водила за нос полковника Вэнса.

— Значит, миссис Лэсситер — одна из самых интересных женщин в этих краях? — спросила Джинни, желая получить побольше полезной информации. — Конечно же…

— О нет, здесь немало интересных дам, — возразила ее собеседница. — Но все они какие-то запуганные, темные и необразованные. К тому же они не всегда дружелюбны и разговорчивы. Боюсь, они все видят в нас захватчиков. Хотя есть здесь одна девочка — младшая дочь Картера. Ее мать была из семьи Лэсситеров, но отец отрекся от нее, когда она сбежала с женихом.

Перси Белмонт лукаво посмотрела на Джинни:

— Больше всего сейчас говорят здесь о том, что новый телохранитель Тони Лэсситер проявляет необычайный интерес к Мисси Картер, хотя ей только недавно исполнилось семнадцать лет. Да и вообще она самый настоящий ребенок. Так вот этот телохранитель упросил Тони убедить судью Бенуа в том, что семье Картеров нужно вернуть их старое ранчо. Каким-то образом им удалось скопить деньги и выплатить все налоги. А в этих краях много людей, недовольных этим. — Она вздохнула: — Но мы здесь для того, чтобы поддерживать мир и порядок. Родни считает, что мы не должны вмешиваться в дела этих людей, кроме тех случаев, когда их поведение нарушает общественное спокойствие. Хотя признаюсь… тот, кого они зовут Маноло, — самый настоящий возмутитель спокойствия. Это очень злой человек, и чуть что хватается за оружие. Говорят, он из племени команчи, наполовину индеец. Он даже выглядит как-то странно и пугает одним своим видом. Родни говорит, будто он вне закона и его надо гнать, как опасное животное. Полагаю, он вполне подходит Тони Лэсситер. Но меня удивляет, что Джозеф Картер почему-то подпускает его к своей дочери.

Вернувшись в свою спальню, Джинни никак не могла уснуть. Она не рассказала об этом разговоре Ренальдо, а сама не могла спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.

На следующий день жена полковника Белмонта и ее новая подруга отправились на верховую прогулку. Ренальдо остался в доме полковника, чтобы разобраться с делами, касающимися поместья Десмолин. Возле него вертелся управляющий, когда-то нанятый Шанхаем Пирсом.

Джинни сидела в дамском седле в бархатной амазонке. Увидев этот костюм, миссис Белмонт вскрикнула от восхищения.

Их сопровождали десять солдат в голубых мундирах. Полковник Белмонт решил, что так безопаснее, хотя дамы не собирались углубляться в леса. Но он-то хорошо знал, как много опасных людей скрывается в окрестных лесах и болотах.

Первым, кто заметил женщин, был Джо-младший, перегонявший скот, пойманный на отдаленных островках. Вначале он увидел группу солдат в голубых мундирах, которые почему-то скакали по земле, принадлежавшей его семье. Джо это удивило и насторожило. Потом он увидел двух женщин. Одну из них, жену полковника, он сразу узнал, а вот другая… Его так поразили красота и изящество этой женщины, что он потерял дар речи и молча глядел на нее, снедаемый любопытством.

— Простите, — сказала Джинни, мило улыбаясь, — мы, кажется, вторглись на чужую территорию? — Парень молчал, тупо уставившись на нее. — Мы просто ищем кратчайший путь к реке, — продолжала Джинни. — Мне очень жаль, что этот путь не проходит по моей земле. — Она так улыбнулась Джо-младшему, что у него на лице вдруг выступили капельки пота. Через секунду она добавила: — Меня зовут Вирджиния Морган. Я хочу немного пожить здесь и взглянуть на свои новые владения. Я знаю, что когда-то эта земля принадлежала мистеру Пирсу, а еще раньше — Десмолину. Мы, должно быть, соседи. Могу ли я надеяться, что вы простите меня за вторжение?

«Вот оно что, — подумал Джо-младший. — Значит, она уже здесь!» Эта таинственная жена миллионера, о прибытии которой предупредил их Маноло. Джо быстро стащил с головы широкополую шляпу и покраснел до ушей. Он чувствовал, что его язык прилип к небу. «Какая она еще молоденькая, — подумал он, стараясь скрыть смущение. — И такая красивая! К тому же она настоящая леди, а мы-то думали, что она совсем простая женщина».

Миссис Белмонт смотрела на него с легкой улыбкой. Наконец Джо пришел в себя и предложил дамам слезть с лошадей. После этого он довольно робко пригласил их к себе. Он и не знал, что подобает делать в таких случаях. Так он и сказал потом отцу и Мэту. Но и отец тоже робел при этих дамах. Даже Мэт, который считал себя искушенным человеком, не мог скрыть восхищения и удивления при появлении неожиданных гостей. Но больше всех заволновалась Мисси. На ее лице проступили веснушки, хотя она только что намазала лицо кремом, приготовленным из сока огурцов. Именно Мисси, не дожидаясь разрешения отца, выразила желание показать дорогу к реке.

Мисси хорошо знала эту дорогу. Ее зеленые глаза сейчас еще больше походили на глаза дикой кошки. Она с гордостью вертела замечательное кольцо, подаренное ей Маноло. Оно висело на зеленой ленточке, которую Мисси носила на шее. Всю дорогу она болтала с дамами.

— Это прекрасное и очень тихое место, — восхищенно сказала миссис Морган, впервые увидев темно-зеленую воду реки, по берегам которой стояли высокие кипарисы.

Миссис Белмонт в основном молчала, лишь изредка вставляя одно-два слова. Встречая взгляд Мисси, она дружески улыбалась ей. Джинни понравилась Мисси с первой минуты. Она была так молода и прекрасна, что Мисси смутилась. К тому же она держалась очень дружелюбно и совсем не высокомерно, чего опасалась Мисси. Она сказала Мисси, что у нее великолепные волосы, и девушка покраснела от удовольствия.

— Тебе действительно нравится эта река? — тихо спросила подругу миссис Белмонт. — Признаться, я предпочитаю дикие горные реки где-нибудь в Колорадо или Калифорнии. Эти ужасные, мрачные деревья просто пугают меня. К тому же за рекой начинаются опасные болота.

Мисси быстро вмешалась в разговор:

— Но эти болота вовсе не опасны! Если, конечно, знать, как по ним ходить. — Сказав это, она снова густо покраснела и стала теребить кольцо на зеленой ленте.

Мисси не сомневалась в своей интуиции. В тот самый вечер, когда Маноло освободил Дэйва Мэдена из тюрьмы, она бросилась ему на шею и стала осыпать поцелуями его небритое лицо. Она была счастлива, что Маноло вернулся целым и невредимым. У нее не хватало слов, чтобы высказать свою радость, и она выражала ее поцелуями. С тех пор Маноло смотрел на нее как-то иначе. Да, она не ошиблась. Он смотрел на нее по-другому: эта перемена сперва смутила и озадачила ее. Но потом она поняла, в чем дело. Однажды она вдруг осознала, что Маноло перестал относиться к ней как к ребенку. Это вызвало у нее радость и гордость.

В тот вечер он принес ей книги. Некоторые из них он взял из старого дома Лэсситеров.

— Тони они не понадобятся, — сказал он, пожав плечами. — Она никогда не увлекалась чтением.

Мисси очень внимательно прочитала все эти книги — отчасти потому, что их принес Маноло, но главное, потому, что они доставляли ей огромное удовольствие. Она всегда любила читать. А Маноло объяснял ей трудные слова или сложные фразы. Он даже начал обучать ее французскому, совсем не похожему на тот язык, на котором говорили отец и братья. Когда она произносила что-то неправильно, Маноло прислонялся к стволу ее любимого дерева и хитро прищуривался. Это было чудесное времяпровождение.

А иногда он улыбался ей так, что она просто сходила с ума и забывала обо всем на свете. Это была его настоящая улыбка, а не та насмешливая, которую она помнила по прежним временам. Эта чистосердечная улыбка изгоняла из ее памяти разговоры о том, что Маноло — преступник, безжалостный и хладнокровный убийца. Она забывала даже о том, что он любовник Тони. А это мучило ее больше всего. Она уже прекрасно понимала, что безнадежно влюбилась в него, хотя и не могла сказать, что знает его достаточно хорошо. Эта мысль всегда пугала ее.

Кольцо, которое она с такой гордостью носила сейчас на своей зеленой ленте, было на его пальце, когда они с Терезитой нашли его полумертвым на краю болота. Терезита потом объяснила ей, что это кольцо — символ людей из племени команчи. Оно было сделано из странного, красноватого золота, очень похожего на медь. На нем была изображена змея с глазами из двух крошечных камней — изумрудов, как сказал ей Маноло.

Мисси обожала это кольцо и часто прикасалась к нему рукой. В тот день, когда Маноло снова пришел к ее любимому дереву и принес две новые книги, она, не удержавшись, снова притронулась к кольцу. Ее интересовало даже не столько само кольцо, сколько те чувства, которые пробуждали в ней прикосновения к длинным загорелым пальцам Маноло. Ее охватывала какая-то странная дрожь. Чтобы скрыть смущение, она быстро сказала:

— Это похоже на настоящую змею, правда? Здесь даже вырезана тонкая чешуя.

На что он, улыбнувшись, ответил, что это кольцо напоминает ему о рыжеволосой зеленоглазой женщине.

— Ты говоришь обо мне? — удивленно спросила Мисси. — Ты же всегда называл меня зеленоглазкой! С первой минуты, как мы встретились с тобой. Признаться, я даже не знаю, нравится мне то, что ты сравниваешь меня с этой старой змеей, или нет!

— О, у тебя, конечно, очень выразительное лицо, но ты красивее змеи!

Потом он быстро снял с пальца кольцо и небрежно бросил его Мисси. Маноло сделал это так легко, словно оно ничего не значило для него. Пораженная этим, Мисси долго вертела его в руках.

— Это тебе, моя болотная русалочка, — сказал он, весело улыбаясь. — Храни его. Я уже давно заметил, что оно мешает мне.

Позже, надев его на зеленую ленту, Мисси подумала, что кольцо будет теперь ее амулетом. Она сохранит его навсегда, может, до того самого дня, когда… Но она боялась загадывать и всю ночь размышляла о том, что это было не только проявлением доброты и щедрости со стороны Маноло, а чем-то большим. Мисси гнала от себя эту мысль, но она преследовала ее.

Девушка так задумалась, что не услышала обращенных к ней слов миссис Белмонт.

— Простите, кажется, я не расслышала вас.

— Нет ничего плохого в мечтах молоденькой девушки, — мягко заметила миссис Морган. — Я и сама часто предавалась когда-то мечтам. У меня было любимое дерево: оно росло на заднем дворе дома моего дядюшки. Огромная яблоня, и я очень любила прятаться в ее густых ветвях, мечтая о принце. Это продолжалось до тех пор, пока все не узнали о моем тайном месте и не стали досаждать мне.

Девушка благодарно посмотрела на улыбающуюся женщину.

— У меня тоже есть тайное место, — призналась Мисси. — Но мои братья постоянно укоряют меня за это. — Она вскрикнула, почувствовав, что развязалась ее зеленая лента, быстро схватила кольцо и прижала его к сердцу.

— Вот, — сказала миссис Морган, подняв с земли ленту. — Давай я завяжу узелок.

Миссис Белмонт с любопытством уставилась на кольцо, лежавшее на ладони Мисси.

— Вот это да! — воскликнула она. — Какая прекрасная работа! Ведь это антикварная вещь!

Сама не зная почему, Мисси вдруг начала что-то объяснять, чувствуя, как ее лицо заливает краска.

— Я… Это… Мой друг подарил мне это кольцо. Это самый дорогой для меня подарок. Я не переживу, если вдруг потеряю его!

— Джинни, по-моему, эта девушка тайно помолвлена! — Миссис Белмонт рассмеялась, а ее глаза заблестели от любопытства. — Не волнуйся, я никому не скажу об этом. Каждая девушка должна быть помолвлена хоть раз в жизни. Я имею в виду тайную помолвку.

— О, да, это прекрасное кольцо, — тихо подтвердила миссис Морган. — И очень необычной формы.

Если бы Мисси не была так взволнованна, она бы заметила, что эта красивая женщина глубоко задумалась, а голос ее сорвался от внезапной догадки.

Но Перси Белмонт тотчас обратила на это внимание, хотя у нее хватило деликатности не задавать лишних вопросов. Джинни погрузилась в свои грустные мысли. Открытие так поразило ее, что она ничего не видела, молча покачиваясь в седле.

Эти мысли охватили ее, едва она увидела кольцо…

Изумрудные камешки в золотой оправе. Такое красноватое золото добывают только в горах Блэк Хилз. Это кольцо необычной формы Стив носил на мизинце. Джинни и сама не знала, почему купила ему это кольцо. Он никогда не носил колец, но Джинни знала, что от этого Стив не откажется. В этом было что-то мистическое. Что же заставило его подарить это кольцо Мисси Картер?

«Ведь она почти ребенок! — сердито подумала Джинни. — Даже у него должна быть хоть капля порядочности!» Но потом она поняла, что по отношению к ней самой Стив никогда не проявлял этого. Ее поразила эта мысль. Ведь, когда он похитил ее, она была года на два старше Мисси. Она также вспомнила все, о чем вчера говорила ей Перси Белмонт. Так вот почему ей так хотелось встретить эту девушку. Ей нужно было увидеть ее!

Впервые за все это время Джинни с ужасом подумала, что Стив, скорее всего, не узнает ее при встрече. А если когда-нибудь и вспомнит, станет ли считать своей женой?

Глава 49

Дурные мысли одолевали Джинни до тех пор, пока сеньора Армиджо, не мудрствуя лукаво, не предложила ей свое решение этой проблемы. Она очень сочувствовала Джинни, которая так огорчилась, увидев кольцо мужа, висевшее на шее молоденькой девушки.

Они сидели на небольшой веранде. Джинни отсутствующим взглядом уставилась в окно, рассеянно постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

— Ради Бога, прости меня, Джинни, но я не понимаю варварских обычаев этой страны! В Мексике, как ты знаешь, люди гораздо дружелюбнее. В честь гостей там непременно устроили бы фиесту! Когда мы с мужем впервые приехали в наш новый дом, к нам сразу же сбежались все соседи. А я устроила для них великолепный обед. Я до сих пор помню те радостные минуты!

Джинни повернулась к старухе:

— Но миссис Белмонт приглашала нас вчера на торжественный ужин.

— Джинни! — воскликнул вдруг Ренальдо. Она удивленно посмотрела на него. — Неужели ты не понимаешь? Это же прекрасное решение всех проблем! Что может быть более естественным, чем желание поближе познакомиться с соседями? Отправь им всем приглашение на вечер по случаю переезда на новое место. Сообщи также, что после ужина можно будет немного потанцевать. Думаю… — Он выразительно посмотрел на нее. — Мне кажется, пришло время решительных действий. Надо все хорошенько обдумать. Зачем вешать голову? Да ведь раньше ты никогда не боялась трудностей. Это качество всегда восхищало меня. Зачем же откладывать то, что неизбежно случится рано или поздно?

— Да, — согласилась Джинни, — ты прав. Ты всегда прав. Действительно, почему бы и нет? Мне необходимо увидеть Стива. Все это, конечно, весьма забавно. Мы оказались в очень глупом положении, приехав сюда. Да, лучше, чтобы все это произошло поскорее.

Несмотря на внешнюю решительность, Джинни испытывала сомнения в своих планах. Она все еще боролась с собой, уверенность и надежда сменялись отчаянием. Наконец отбросив сомнения, она занялась подготовкой к вечеринке.

Ренальдо между тем полностью погрузился в бухгалтерские книги вместе с управляющим. Ему предстояло привести в порядок дела, несмотря на сопротивление управляющего.

— Эта земля обладает огромными возможностями, — говорил он Джинни. — Здесь столько скота, что ты можешь постоянно получать неплохую прибыль, тем более что цены на него сейчас очень высокие. Но беда в том, — Ренальдо беспомощно пожал плечами, — что хозяйство весьма запущенно! Все заборы рухнули, а постройки требуют безотлагательного ремонта. Даже вот этот дом… Когда-то он был прекрасным. Но здесь уже давно никто не живет, все пришло в запустение. Ты же сама видишь, как много нужно сделать. Боюсь, Джинни, что тебе придется отправиться в банк и снять со счета немного денег. А потом необходимо нанять рабочих и пастухов. Ты не должна позволять, чтобы твой скот растаскивали. Он принесет тебе большую прибыль.

— О Ренальдо! Неужели ты думаешь, что этот скот украл Стив? Полковник Белмонт, кажется, думает именно так.

— Не сомневаюсь, — ответил Ренальдо. — Ты же сама знаешь, что он способен на это. У него такие дела всегда хорошо получались. Вспомни, Джинни…

Ее лицо изменилось, когда она вспомнила прошлое. О да, она все помнит, даже слишком многое… Беда в том, что Стив потерял память. Или делает вид, что потерял? Может, это какая-то дьявольская игра, которую он задумал? Эта мысль мучила ее больше всего. Ей не давало покоя и то, что он всего в нескольких милях от нее, а она все еще не видела его. Интересно, как он будет вести себя, встретившись с ней? Слава Богу, что Ренальдо здесь. Ей так помогает его поддержка. Если бы его здесь не было, она не знала бы что и делать. Куда только исчезли ее решительность и храбрость?

Вскоре она отправилась в банк, находившийся в Бароке. Затем Джинни обсудила с Перси Белмонт состав гостей. К ее удивлению, Перси охотно откликнулась на ее просьбу и занялась подготовкой к вечеринке. Казалось, ее энтузиазм неисчерпаем. С судьей Бенуа Джинни тоже решила поделиться своими планами, несмотря на предупреждение мистера Бишопа. Она не могла обойти этого уважаемого здесь человека.

— Я хочу, чтобы ко мне пришли соседи. Все без исключения. Не только важные персоны и офицеры из местного гарнизона, но и пастухи, ковбои, фермеры. Мы должны принять как можно больше людей. Надеюсь, вы не думаете, что я сошла с ума? — Она лукаво улыбнулась и посмотрела на собеседника. — Пусть все познакомятся со мной, как, впрочем, и я с ними. Уверена, что вы понимаете меня.

После этого разговора Николас Бенуа отправился к своей родственнице и изложил ей услышанное, явно испортив Тони настроение.

— Значит, она симпатичная и далеко не так проста, как мы предполагали. Ну и что из этого? Неужели теперь я должна лебезить перед ней, как и другие? Я не согласна, Ники! Ты же знаешь меня! Не будет этого! А я-то думала, что ты хочешь побыстрее избавиться от нее! Мне казалось, что мы союзники!

— Чему ты так и не научилась, дорогая Тони, — заметил Бенуа, — так это терпению! Послушай, она не из тех, кто бросит блага цивилизации ради этих вонючих болот. Она не продержится здесь долго, поверь мне. Такие женщины никогда не променяют удобства городской жизни на мифические доходы от продажи скота. Думаю, что через месяц все это смертельно надоест ей и она затоскует по дому. А ты держи своего индейца на коротком поводке, пока ее кузен копается в бумагах и выясняет, куда исчезают ее доходы. Мы не можем рисковать.

— Да кто она такая, черт бы ее побрал! Тоже мне образец добродетели! Да она самая настоящая сучка! Нисколько не сомневаюсь! Может, у нее есть причины скрываться в этих болотах? Держу пари, что так оно и есть! А тот, о ком ты говоришь, — ее любовник, неужели не ясно? Полагаю, они просто хотят трахаться в этом забытом Богом месте. И она еще собирается устроить тут какую-то вечеринку! Да что она, принцесса? Строит из себя щедрую леди, чтобы одурачить всех! Но я не пойду к ней, слышишь, Ники? Отправляйся и скажи, что я не приду.

Ник Бенуа молча улыбнулся и встал со стула.

— Неужели ты думаешь, что миссис Морган не обойдется без тебя? Она-то обойдется, а вот ты пропустишь очень любопытную встречу, моя дорогая. Но это твое дело. Ты просто боишься красивой соперницы. Решай сама.

На Тони не подействовало даже то, что ее преданный телохранитель решил непременно отправиться на вечеринку, которую сама миссис Морган называла фиестой. Но, узнав, что Маноло намерен пойти туда с Мисси, Тони набросилась на него с кулаками. Маноло оттолкнул ее, и она ударилась о перила лестницы.

— Может, ты привыкла вести себя так с Билли-Боем Дозьером, — глухо сказал Маноло, — но со мной такое не проходит! Если ты еще хоть раз попытаешься это сделать, я поколочу тебя, а потом уеду отсюда навсегда.

Она задыхалась от гнева и ярости, но, посмотрев ему в глаза, затихла и прикусила губу, удержавшись от брани. Его потемневшие от злости глаза не предвещали ничего хорошего. Она уже научилась распознавать эти приступы гнева.

Тони стала тихонько всхлипывать.

— Почему ты всегда так груб. со мной, команчи? — пробормотала она сквозь слезы. — Неужели ты не понимаешь, что это ловушка? Я уверена, что там будет полковник Белмонт со своими солдатами, а ведь ты хорошо знаешь, что он не любит тебя. Неужели ты так глуп? И почему ты решил пойти туда с этой маленькой болотной…

— Туда придут ее отец и братья, — спокойно возразил Маноло. — А тебе, видно, просто не хочется общаться с людьми, которые на тебя работают. Будь у тебя хоть малейшая симпатия к этим людям, ты бы тоже пошла туда.

— Подонок! — заорала Тони. — Ты-то зачем туда идешь?

Маноло мрачно усмехнулся.

— Чтобы получить информацию, — отрезал он. — Я хочу все выяснить. К тому же мне надо встретиться с полковником Белмонтом с глазу на глаз. Ведь это он превратил меня в мишень для своих солдат. Может, ему будет интересно посмотреть в глаза своему противнику.

— Дурак! Я не доверяю этой женщине, как, впрочем, и полковнику Белмонту. Я почти уверена, что это ловушка для нас!

— Так почему бы нам не выяснить это?

Заметив, как в его глазах блеснули дьявольские огоньки, Тони подумала о том, что их сходство с ним в этой дикой безудержности. Они оба безрассудны и неразборчивы в средствах достижения своих целей. Он так же груб. и жесток, как и она, и это безумно влекло ее к нему.

— Ну ладно, — тихо сказала она, — но если там что-нибудь случится, не обращайся ко мне за помощью. Я скажу им, что ничего не знаю и знать не хочу. Заявлю, что наняла тебя вместо Билли-Боя и слепо доверяла тебе, команчи… — Ее глаза заблестели, она раздвинула ноги и негромко застонала от возбуждения.

Этот стон напоминал ему вой дворовой суки, тоскующей о кобеле. Она требовала, чтобы он овладел ею немедленно, и делала все, чтобы разбудить в нем животный инстинкт. Как всегда, ей удалось это. Он отдался безудержному желанию, и только одна мысль беспокоила его: почему ему всегда мерещатся зеленые глаза и мягкие шелковистые волосы?

В глубинах его сознания возник смутный образ женщины, которая когда-то была очень важна для него. Но этот туманный образ быстро исчез.

Возможно, у него когда-то была женщина, которую он до сих пор не может забыть, хотя забыл все остальное? Должно быть. Тони смутно чувствовала это, а потому еще больше желала близости с ним. Она давно привыкла к тому, что мужчины безропотно подчиняются ей, выполняя любые ее прихоти. Но этот команчи подчинил ее себе. Теперь она униженно добивалась его расположения. Ее развращенность и похотливость явно возбуждали его.

«Нет, — подумала Тони, — я еще не насытилась им. А Ники пусть идет ко всем чертям со своими дурацкими предупреждениями. Я найду способ избавиться от этого команчи, когда он надоест мне или я найду ему замену».

Судья Бенуа усмехнулся, получив на следующее утро записку от Тони. Значит, она все же решила принять приглашение миссис Морган. Он не сомневался в том, что так оно и будет. Он знал, что ее любопытство и любовь к интригам сделают свое дело. Одно лишь угнетало его: то, что Мисси придет туда с любовником Тони. Он узнал об этом от Мэта Картера, но это не входило в планы судьи. И о чем думает старый дурак Джо? У невинной девочки нет никакой возможности познакомиться с порядочными молодыми людьми ее возраста. Жаль, что Джо не позволил ему отправить Мисси в ту школу для молодых леди. Все, что нужно Мисси, — приличное образование. Ему следует заехать к Джо и еще раз поговорить с ним об этом.

Но планы судьи разрушил неожиданный визит Джинни Морган. Она приехала в Барок, чтобы встретить почтовую карету, и решила заглянуть к нему.

— Мисси сказала мне, с кем придет на вечеринку, вот я и подумала заскочить к вам и поговорить. По-моему, вас беспокоит появление этого человека в моем доме. У вас найдется для меня несколько минут?

— Вы оказали мне большую честь! — сказал Бенуа, которого одолевало любопытство. Миссис Морган действовала на него возбуждающе. Он чувствовал в этой женщине темперамент, но, к несчастью, ее всегда кто-то сопровождал — старуха служанка, так называемый кузен или солдаты полковника Белмонта. Что же привело ее в Барок?

Джинни догадывалась о сомнениях Бенуа, но никак не выказывала этого.

— Я не знаю, как и сказать вам, — спокойно начала она. — В конце концов, вы ее дядя. Но, видите ли, я хорошо помню себя в таком возрасте. Для нее это очень важно. Думаю, не стоит запрещать Мисси появляться с этим… свирепым и таинственным человеком. И я уже сказала ей, что она может пригласить кого угодно, понимаете? Я же решила пригласить на ужин всех соседей независимо от их репутации. Я хочу познакомиться с ними. Я и Ренальдо… мы… короче говоря, мы бы хотели познакомиться с человеком, которого полковник Белмонт считает виновным в краже моего скота, как, впрочем, и в совершении многих других тяжких преступлений.

Джинни перевела дыхание.

— Я попросила Мисси прийти немного пораньше. Знаете, она понравилась мне с первой встречи. Она во многом напоминает меня в юности. Я хочу купить ей красивое платье для этого вечера. Кстати, пусть она увидит этого человека в обществе цивилизованных людей. Возможно, тогда она поймет, что ошиблась в выборе.

Судью Бенуа, всегда гордившегося своим умом, поразила гениальность этого плана. Конечно же, она права! Разве он не говорил себе раньше, что его юная племянница должна общаться с достойными молодыми людьми? В штабе полковника Белмонта есть несколько холостых офицеров, к тому же вполне порядочных. А Мисси, как он давно заметил, похожа на свою мать и скоро станет настоящей красавицей.

«Вирджиния Морган, — подумал он, — весьма проницательна и к тому же очень хороша собой. Нет никаких сомнений, что она получила французское образование и воспитание». Бенуа с удивлением осознал, что ему хочется поскорее попасть на этот вечер.

— Ох, какой скользкий и гадкий человек, — сказала Джинни Ренальдо, вернувшись домой. — Он так изображал джентльмена, но буквально раздевал меня глазами. И как пронырлив! Он исподволь все выспрашивал обо мне. Я старалась держаться любезно, но едва ли меня хватит надолго.

Она посмотрела на Ренальдо и увидела, что он нахмурился.

— А что будет с этой сеньоритой Мелиссой? — озабоченно спросил он. — С этим юным и невинным ребенком? Надеюсь, Джинни, ты подумала о ней? Что будет с ней, когда весь этот маскарад закончится? Что ее ожидает? Мне тоже не нравится этот судья Бенуа, но в одном я с ним полностью согласен: она заслуживает лучшей участи! Меня также тревожит, что Стив, если он полностью потерял память…

— Ты опасаешься, что он уже соблазнил ее? — Джинни старалась говорить спокойно, но голос ее внезапно дрогнул. — Не думаю, что это так. И не считай, что я вожусь с Мисси лишь для того, чтобы побольше узнать о Стиве. Нет, она мне действительно нравится. Она такая милая, честная, и я… о Господи! Мне и самой хотелось бы стать такой же наивной и романтической! Поверь, мне будет жаль, если ее постигнет разочарование. Я не хочу причинить ей боль! Ты веришь мне, Ренальдо?

— Но мы-то с тобой прекрасно понимаем, что Стив может смотреть на это иначе.

Джинни полагала, что Ренальдо прав.

Когда Джинни ушла к себе, сославшись на усталость, Ренальдо долго не мог успокоиться.

Почему они должны идти к цели так осторожно и так медленно? Какая немыслимая и невыносимая ситуация! И во всем виноват этот мистер Бишоп, чьи указания они вынуждены выполнять.

Беспокойство Ренальдо объяснялось тем, что, помимо Джинни и Эстебана, о которых он всегда заботился, появилась еще эта малышка Мисси Картер. Все почему-то считали ее ребенком, но, по прежним меркам, она была уже взрослой женщиной, вполне готовой к замужеству. Однако его дорогой кузен отнюдь не подходил для Мисси. Стоит только посмотреть, что он сделал с Джинни за эти годы! Ренальдо сам когда-то чуть было не влюбился в Джинни и даже мечтал «спасти» ее, но так и не сделал этого, поскольку не хотел рисковать. Он уже знал к тому времени, что она любит Стива. И вот сейчас появилась эта Мисси, девочка, так напоминавшая ему юную Джинни.

Ренальдо она поразила своей любознательностью и умом, хотя была очень скромна и застенчива. Он даже начал обучать ее испанскому языку, и его очень удивило, как быстро она все схватывает.

Ренальдо всегда относился к женщинам несколько старомодно. Мелисса Картер не походила на других женщин, и Ренальдо серьезно беспокоило ее будущее.

Глава 50

Проснувшись утром перед «грандиозным балом», Мисси так разволновалась, что даже почувствовала легкое недомогание. Ведь это было впервые в ее жизни! Но симпатичный мистер Ортега и строгая испанская леди, которые приехали за ней в роскошной карете миссис Морган, немного успокоили ее. Когда они добрались до места, она еще чувствовала недомогание, но его постепенно сменило любопытство.

Мистер Ортега держался с ней как с настоящей леди. Даже весьма строгая старуха испанка любезно улыбнулась Мисси, когда проводила ее наверх, чтобы показать дорогое платье, купленное для нее. Она хвалила вкус миссис Морган и выражала уверенность, что выбранное ею платье будет к лицу молодой леди.

Мисси, впервые в жизни услышав, что ее называют леди, широко раскрыла глаза и густо покраснела. «Миссис Морган так добра ко мне, — подумала она, — а главное — меня пригласили на ужин». Даже насмешки Мэта, утверждавшего, что она похожа на Золушку, которая надеется превратиться в принцессу, не испортили ей настроения. И, конечно же, папа! Он был так добр к ней сегодня, хотя и заметил, что ей не следует забывать о том, кто она такая.

Ожидание чего-то необычайного еще усилилось, когда Мисси надела чудесное платье, подарок миссис Морган, и посмотрела в зеркало. Она и не представляла, что будет так прекрасно выглядеть.

— Это платье словно предназначено для тебя! Носи его, и не надо меня благодарить, — сказала Джинни.

Не дав Мисси опомниться, Джинни повернула ее лицом к себе, сняла зеленую ленту с кольцом и застегнула на ней жемчужное ожерелье.

— Не волнуйся, — тихо сказала она, — кольцо останется при тебе, но на свой первый бал ты должна надеть только жемчуг.

Снова взглянув в зеркало, Мисси вспомнила свои мечты. Она совершенно не узнавала себя! Мисси и мечтать не смела о таком чудесном наряде.

— Ты поможешь мне принять гостей? — спросила ее Джинни, когда все уже было готово. — Мне придется присмотреть за последними приготовлениями. Говорят, настоящая хозяйка выходит к гостям последней. — Джинни весело рассмеялась, но Мисси сразу же сообразила, что та смеялась над собой. Робость Мисси улетучилась, когда она увидела неподдельное восхищение мистера Ортеги. Впервые в жизни Мисси видела в глазах мужчины такое восхищение ее красотой. Это был ее звездный час. Только сейчас она поняла, что красива. Интересно, как посмотрит на нее Маноло, который собирался прийти сюда вместе с ее братьями? Что скажет ей его взгляд?

Принимать гостей оказалось не так уж сложно, поскольку рядом с Мисси стоял мистер Ортега. С ним Мисси чувствовала себя куда увереннее, и от ее скованности не осталось и следа.

— Не сомневаюсь, все гости будут потрясены вашей красотой, сеньора Мелисса, — прошептал он. — А я восхитился, едва увидев вас.

— О, это все потому, что на мне это чудесное платье! — ответила она. — Я и сама чувствую, как оно изменило меня! Я даже не узнаю себя, глядя в зеркало! Миссис Морган так добра ко мне. Я очень боюсь подвести ее сегодня!

— Думаю, вам незачем опасаться этого, — возразил Ренальдо. «А когда мне представится возможность поговорить с Эстебаном…» — подумал он.

Но будет ли такая возможность? Где же он? Почему задерживается?

Все это беспокоило не только Мисси и Ренальдо, но и Джинни, которая в этот момент спускалась по лестнице в огромный зал.

Теперь, когда встреча со Стивом казалась близкой, Джинни чувствовала тревогу. «Что будет, — думала она, — если, увидев ее, Стив ничего не вспомнит? Что тогда?» Джинни специально заказала себе точно такое же платье, что было на ней в день их тайной свадьбы. Стив тогда сам выбрал его, и вот сейчас Джинни надеялась, что оно поможет ему вспомнить тот день. Она надела и те опалы, которые он подарил ей в день венчания. Они сверкали в ее ушах, вокруг шеи и на запястьях.

«Надо во что бы то ни стало успокоиться», — приказала она себе.

Когда же он появится? Джинни успокаивало лишь то, что отец Мисси и ее братья тоже еще не пришли.

В этот момент в зал вошла Тони Лэсситер, держа под руку судью Бенуа. Ее светлые волосы отливали серебром при свете огромных свечей, а платье из золотистой парчи удивительно гармонировало с цветом ее глаз. Обнаженные плечи и руки казались неестественно белыми. На лице Тони застыла дерзкая насмешливая улыбка.

— Я так много слышала о вас от моего дорогого Ники! — томно проговорила она, подойдя к Джинни. — Боже! — воскликнула она. — Как чудесно преобразился этот старый разрушенный дом! Как вам удалось привести его в порядок? Конечно, он совсем не похож на дом моего покойного мужа. Тот был построен из камня отцом моего мужа в таком месте, что даже при самом сильном наводнении вода никогда не доходила до него. Надеюсь, что у нас больше не будет такого ужасного наводнения, как два года назад. Иначе ваш труд пойдет насмарку. Впрочем, вы же не собираетесь здесь задерживаться, не правда ли?

«Какая тупая, безмозглая баба, — подумала Джинни, сдерживая приступ ярости. — Как же Стив мог, даже если он ничего не помнит о прошлом?» Ей хотелось вцепиться в серебристые волосы Тони Лэсситер и разорвать ее платье. Но она только любезно улыбнулась.

— Я тоже рада познакомиться с вами, — сказала Джинни. — Признаюсь, именно такой я вас себе и представляла. Мы обязательно поговорим с вами позже. Судья Бенуа, очень приятно видеть вас здесь.

«Как ей удалось сохранить спокойствие? — подумала Мисси. — После всех пакостей Тони Джинни так мило улыбается, словно ничего не произошло». Мисси заметила хищный блеск в глазах Тони и легкое дрожание ее полных губ, но это не испугало ее. Она выпрямилась, гордо вскинула голову и поклонилась, во всем подражая Джинни Морган.

— Это ты, Мисси? — с деланным удивлением воскликнула Тони. — Клянусь, я никогда не узнала бы тебя без тех лохмотьев, в которых ты так любишь ходить! Похоже, что ты сегодня играешь роль Золушки, дорогая?

К удивлению Мисси, судья Бенуа решил оградить ее от нападок Тони.

— Ты прекрасно выглядишь сегодня, Мелисса, — искренне сказал он, оборвав Тони. — Ты очень похожа на свою мать. Сегодня вечером к тебе устремятся взоры всех молодых мужчин. Пожалуйста, оставь хоть один танец для своего дяди. — После этого он быстро увел Тони в сторону. — Пойдем, Тони, я хочу угостить тебя бокалом пунша. И постарайся не смотреть так злобно: это не годится для той роли, которую тебе предстоит сыграть сегодня вечером!

Погода благоприятствовала торжеству. Вечер был тихий и теплый, и вскоре весь огромный двор, освещенный небольшими лампами, заполнился людьми, которых Тони высокомерно называла «болотным сбродом». Она запретила своим ковбоям приходить сюда, но все остальные семьи этой округи прислали на вечер своих представителей. Пришли даже тихие и забитые мексиканцы, владельцы небольших хозяйств, всегда относившиеся к Тони с подобострастным уважением и называвшие ее своей госпожой. Это особенно бесило ее.

— Теперь ты понимаешь, что я пыталась вдолбить тебе в голову, — сердито шептала она судье Бенуа. — Эта высокомерная стерва наделала здесь много шума и везде сует свой нос! Она вместе со своим так называемым кузеном обошла все хижины, где живут эти голодранцы! Очевидно, она говорила с ними на их языке. Ты представляешь? Эти мерзавцы нашли с ней общий язык! Да кто она такая? Как может у дочери сенатора, выходца из Вирджинии, быть кузен-мексиканец, если ее мать француженка? Посмотри внимательнее, Ники, что скрывается под ее роскошным нарядом! — При этих словах Тони злобно усмехнулась, подталкивая судью Бенуа к Джинни. — Возможно, она была проституткой, пока ее не подобрал муж. Я не удивлюсь, если окажется, что это так. И если тебя очаровали ее манеры, то уж на меня-то они не действуют! Предупреждаю тебя, я не стану терпеть, если она надолго задержится в наших краях.

Но не только Тони была недовольна появлением здесь мексиканцев и простых работников ранчо. Проходившая мимо Джинни Перси Белмонт шепнула ей, что ее муж весьма смущен этим, ибо опасается, что это может привести к серьезным столкновениям.

— Ты же знаешь, что наши люди и местные не симпатизируют друг другу! Некоторые техасские ковбои до сих пор не могут забыть последствий гражданской войны. Они ненавидят нас, а заодно и этих бедных, несчастных мексиканцев. Джинни, ты уверена…

— Мои люди предупреждены об этом, — спокойно ответила Джинни. — К тому же мексиканцы не собираются устраивать здесь потасовку. Во всяком случае, сегодня вечером. Пожалуйста, не волнуйся, Перси. Ничего плохого не случится.

— Ну что ж, очень надеюсь… Кстати, учти, что я не доверяю этой Лэсситер. Только посмотри на нее! — Перси Белмонт понизила голос, чтобы ее не услышала Мисси. — Хоть бы этот голубоглазый индеец не пришел! Я понимаю, что это очень огорчит девушку, но зачем ей, такой милой и непосредственной, связываться с этим человеком? Мне совсем не хочется напоминать тебе, Джинни, об этом, но ты, вероятно, слышала, что он — один из главных возмутителей спокойствия! Здесь все было относительно мирно до его появления. Не знаю, откуда он, но иногда мне кажется, что сам дьявол явился сюда, чтобы перевернуть все вверх дном! Я действительно надеюсь… о-о-о!

Все это время Джинни слушала свою подругу с любезной улыбкой, но сейчас ее взгляд устремился туда, куда смотрела Перси.

Он уже здесь! Сердце Джинни громко и учащенно забилось. Она чувствовала себя так же, как много лет назад, когда ждала появления Стива. Тогда она тоже не знала, что он выкинет…

«Но сегодня я не могу подойти к нему и приставить к его горлу нож, чтобы заставить его заметить меня», — подумала она. Джинни испытывала гнев и смятение, ибо до сих пор не знала, готова ли к самому худшему — к тому, что он не узнает ее или сделает вид, что не узнал.

К счастью, пораженная миссис Белмонт не заметила выражения ее лица. Перси Белмонт уставилась на вошедшего и прошептала Джинни дрожащим голосом:

— Не могу поверить, что это тот самый человек! Боже, он чисто выбрит и обрезал наконец свои длинные волосы! Раньше они доходили до плеч, и он носил на голове ленту, как это делают индейцы. Нас это просто шокировало. Прежде я видела его только в грубой индейской одежде, внушавшей всем отвращение, да в куртке из оленьей кожи. Интересно, что он выкинет сегодня?

В большом зале воцарилась мертвая тишина, когда появились эти пятеро: Джо Картер, чувствующий себя неловко в новом костюме, три его сына и высокий человек с непроницаемым лицом, которого все здесь называли Маноло. На нем был нарядный мексиканский костюм: короткий жилет и черные брюки, обшитые серебряными нитками. Костюм плотно облегал его, как и белая рубашка, украшенная красивым кружевом.

Джинни приросла к полу и словно издали слышала голоса гостей, внезапно заговоривших после минутного замешательства. Однако она запомнила радостный возглас Мисси:

— О! Ты пришел! Наконец-то. — Лицо девушки озарилось улыбкой, а из груди вырвался вздох облегчения. Она была так простодушна, что не стеснялась своих чувств.

«Да, она не умеет скрывать свои чувства», — подумал Ренальдо, внимательно наблюдая за ней. Ему стало отчего-то горько.

За несколько минут до этого к Мисси подошли молодые офицеры, высказали ей свое восхищение, и каждый из них пригласил ее на танец. Но сейчас, забыв обо всем, она бросилась через комнату.

Она видела только одно: как красив Маноло в своем мексиканском наряде. Мисси казалось, что он так нарядился ради нее. Она заметила, как потемнели глаза Маноло, когда он посмотрел на нее.

— Мисси… ты сегодня похожа на самую настоящую принцессу. Ты слишком хороша для таких простых людей, как мы.

В самый последний момент Мисси опомнилась и не кинулась ему на шею, но голос ее дрожал от волнения.

— Ты правда так думаешь? — спросила она. — Тебе нравится мое платье? А тебе, папа? Говорят, я очень похожа на маму, ты тоже так считаешь?

— Ты выглядишь чудесно, малышка! — Голос Джо Картера сорвался от восхищения. Братья Мисси застыли от изумления. Только Мэт неодобрительно хмурился, но Мисси знала, в чем дело. Мэту не нравилось, что Мисси приняла подарки от этой незнакомой женщины. Но сегодня вечером ее не беспокоило мнение Мэта. Она была счастлива, ибо Маноло впервые посмотрел на нее как на женщину.

— Твой отец прав, принцесса, — тихо сказал он. — Ты прекраснее всех дам, которые собрались здесь. Тебя уже пригласили на все танцы или оставили один-два для меня?

— Нет, я никому ничего не обещала, кроме сеньора Ортеги… да и то только потому, что я помогала ему встречать гостей, пока миссис Морган — она просила называть ее просто Джинни — не закончила все приготовления к приему. Мистер Ортега попросил меня открыть вечер первым танцем с ним, и я… О, он так добр ко мне! Он кузен Джинни, ты знаешь об этом? Пойдем, я познакомлю тебя с ней! Она очень добрая женщина, и к тому же не…

— Похоже, наша маленькая сестренка помешалась на этих тряпках и светской болтовне, — недовольно буркнул Мэт, но замолчал, увидев осуждающий взгляд отца.

— Она хорошо относится к Мисси, — сказал он, — к тому же сегодня мы ее гости. Не забывай, сынок.

— Да, Мисси выглядит как настоящая леди, — подтвердил Мэт. — Она даже смеется как-то необычно и стреляет глазами так, как Тони.

Маноло рассмеялся:

— Ты похожа на счастливого котенка, которому достался кусок мяса. — Увидев, что она нахмурилась, Маноло сказал: — Пойдем, представь меня своим новым друзьям!

Глава 51

— Похоже, твоему индейцу удалось сегодня превратиться в испанского гранда, — удивленно заметил Ник Бенуа. — Думаю, мне следовало приложить больше усилий, чтобы узнать, кто он и откуда появился!

— А мне казалось, что ты приложил немало усилий, — насмешливо сказала Тони. — Я же не раз говорила тебе, что это человек образованный, но ты не слушал меня.

— По-моему, он вырядился так для моей маленькой племянницы, — сердито проговорил Бенуа. — Признайся, что она просто преобразилась! Интересно, почему я раньше не догадался, что Мисси станет настоящей красавицей. Кажется, ей удалось приручить этого дикого зверя. Согласна?

— Заткнись! — рявкнула Тони. — Эта грязная болотная нимфа — еще ребенок. Неужели ты и впрямь думаешь, что он так старался ради нее? Ты еще увидишь, дорогой: команчи знает, что делает, чего не скажешь о твоей глупой племяннице. Ей хватило ума лишь на то, чтобы вырядиться в чужие перья!

Джо Картер, гордо подняв голову, направился туда, где гостей встречала хозяйка. За ним следовали его сыновья и Маноло с Мисси. Братья Мисси были явно смущены. Зато Мисси чувствовала себя уверенно и гордо держалась за руку своего высокого кавалера, который не выказывал ни малейшего смущения и не замечал общего напряжения.

Полковник Белмонт кивнул головой и поймал насмешливый взгляд Маноло.

— Полковник?

Маноло слегка поклонился. «Черт бы его побрал, — подумал полковник, — это просто невыносимо! Судья Бенуа был прав, да и Перси тоже. Этот человек слишком нагл, дерзок и самоуверен. Он считает себя хозяином положения! С ним надо что-то делать…»

Джинни гордо вскинула голову, хотя ощущала полное смятение. Она не сразу поняла, что рядом с ней Ренальдо, однако это придало ей сил. Стив до сих пор не посмотрел ей в глаза.

Но когда это наконец произошло, Джинни поразилась: она так долго и напряженно ждала этой встречи, а он лишь рассеянно окинул ее взглядом!

Только Мисси заметила, как дрогнула рука Маноло. Но она была слишком взволнована, чтобы думать об этом. Они прошли мимо ее дяди Ника, с любопытством оглядевшего Маноло. Тони же посмотрела на них с нескрываемой злобой. Эта парочка слегка встревожила Мисси, но, встретившись глазами с сеньором Ортегой, она испытала облегчение. Присутствие этого человека вселяло в нее уверенность в своих силах. Сегодня осуществились все ее мечты!

Когда Мисси посмотрела на миссис Морган, ей показалось, что она никогда еще не видела столь яркого блеска в ее глазах. Да и щеки ее полыхали румянцем, хотя внешне она оставалась совершенно спокойной.

— Это, должно быть, твой спутник, Мисси? — легко и непринужденно спросила Джинни. — Вы пришли позже всех, сэр. Что вас так задержало?

В этот момент их глаза встретились, но — ничего! Никакой реакции! Пожалуй, глаза Стива чуть сузились, да едва заметно дрогнули губы. Неловкая пауза казалась Джинни невыносимой и мучительной.

Сказав наконец что-то Мисси, Джинни не узнала своего голоса. Почему же Стив делает вид, что не узнал ее? Ведь они так много пережили — порывы страсти, горечь разлук, любовь. Неужели он этого не помнит? Почему он снова обращается к ней как к чужой? А голос его остался таким же насмешливым, как прежде.

— Очень рад познакомиться с вами, мадам, — сдержанно сказал он и наклонил голову. — Благодарю вас за любезное приглашение.

Да как он смеет?

Она ответила ему по-испански, с открытым вызовом в голосе:

— Очень рада познакомиться с вами, сеньор, поскольку немало слышала о вас. Чувствуйте себя как дома.

— Что же вы слышали обо мне, сеньора? — спросил он с любопытством. — Неужели столь ничтожный человек, как я, мог привлечь к себе ваше внимание?

Тут в разговор вмешался Ренальдо, очевидно, опасаясь за Джинни.

— Мы с кузиной очень хотели познакомиться со всеми соседями, — быстро проговорил он и повернулся к Картеру. — А, мистер Картер, приятно видеть вас. И ваших сыновей тоже. Вы прибыли как раз к началу танцев, но, может быть, хотите что-нибудь выпить? Там, в дальнем углу, накрыты столы.

После этого все они отправились в указанном Ренальдо направлении. Мисси все так же гордо держалась за руку своего кавалера. Джинни, стиснув зубы, молча наблюдала, как Стив остановился возле Тони и что-то сказал ей. Та натянуто улыбнулась и развязно погладила его чисто выбритые щеки.

— Ну и как тебе понравился наш возмутитель спокойствия? — Язвительный голос Перси Белмонт прервал грустные размышления Джинни. Она чуть было не бросилась вслед за Стивом, чтобы покончить с тягостной неопределенностью. Но сейчас она отказалась от этой дурацкой мысли и через силу улыбнулась:

— О, у меня было слишком мало времени, чтобы составить о нем представление. Но чем-то он мне не нравится!

— Ну что ж, это меня не удивляет. А ты заметила, как ведет себя эта женщина? Как самая настоящая проститутка! Поверь мне, я редко злословлю. Бедный судья Бенуа! Представляю себе, как нелегко ему стоять рядом с ней, когда она… Он тоже не доверяет этому человеку. Но больше всего Бенуа тревожится за свою племянницу. Он только вчера говорил Родни, что…

Джинни изо всех сил старалась сохранить спокойствие и делала вид, что внимательно слушает Перси, хотя ее внимание было приковано к дальнему углу комнаты, где Ренальдо уже приглашал Мисси на танец, а Тони Лэсситер, оставив судью Бенуа, подошла к Стиву и по-хозяйски положила руку ему на плечо. Тот поставил бокал на стол. В этот момент к Джинни подошел Николас Бенуа и учтиво пригласил ее на танец.

Вскоре весь зал заполнили быстро кружащиеся пары.

Джинни улыбалась партнеру и что-то рассеянно отвечала на его комплименты. Она была поглощена мыслями о Стиве, который танцевал с Тони Лэсситер в другом конце зала, прижимая ее к себе. На его лице блуждала насмешливая улыбка.

— Кажется, — сказал Ник Бенуа, перехватив ее взгляд, — я должен извиниться перед вами за поведение моей родственницы. Тони нравится эпатировать общество.

— По-моему, ему это тоже нравится.

Заметив любопытный взгляд своего партнера, Джинни рассмеялась:

— О, это только мое предположение, мне не следовало этого говорить.

— Все в порядке, — быстро отозвался Бенуа. — Я рад, что вы чувствуете себя свободно со мной. — Он слегка пожал ее руку. — Хорошо, что вы его раскусили. Увидев, как он преобразился, я понял, что он что-то замышляет. Вероятно, он намерен сыграть с нами какую-то злую шутку. Человек, которому нечего терять, очень опасен!

Джинни затрепетала, а ее зеленые глаза широко открылись.

— О нет, не думаю, что он представляет угрозу для кого-то из нас! Ни я, ни мой кузен не замешаны в местных конфликтах. Я даже не понимаю, почему мы не можем жить в дружбе и согласии?

— Боюсь, здесь немало людей, которые думают иначе, — заметил судья, мрачно улыбнувшись. — Очень ценя ваши намерения, я все же должен просить вас соблюдать осторожность.

Осторожность! Все вернулось на круги своя. Джинни подумала, что всю жизнь люди просили ее соблюдать осторожность, никому не доверять, во всем сомневаться. И вот теперь она снова оказалась в дурацкой ситуации! Джинни так и не научилась за все эти годы проявлять осмотрительность.

Она не могла равнодушно наблюдать, как ее муж развязно танцует с этой Тони, чувствовала, что у нее нет сил притворяться, будто она не знает его. Это было слишком мучительно. «Интересно, — размышляла она, — что думает Стив?»

А Стив между тем незаметно поглядывал на хозяйку дома, вызывавшую у него какие-то необъяснимые чувства. Зеленые глаза, блестящие золотисто-медные волосы, очень похожие на волосы Мисси. У Стива возникло смутное ощущение, что он давно знает эту женщину. Оно пробудило в нем какие-то неясные воспоминания. Иногда ему казалось, что он помнит свои прикосновения к этим волосам. Он был почти уверен, что они тяжелые и шелковистые. Он не мог понять, откуда взялось это чувство.

Его поразило и то, что он помнит запах этих волос и вкус ее полных и мягких губ. Вирджиния Морган… Джинни… Он повторял про себя это имя, чувствуя, как ходят у него желваки при виде этого гордо вздернутого подбородка.

Поняв, что ее партнер занят своими мыслями, Тони вонзила ногти в его плечо.

— Что сказала тебе эта сука? Как я ненавижу ее! И как это ей удалось одурачить столько людей, даже моего бедного Ники. Я не верю ни единому ее слову! Команчи! Ты слышишь меня? Она что-то задумала! Я чувствую это! Если это не так, зачем бы ей устраивать этот маскарад? Почему она так старается понравиться этим голодранцам? А весь этот шум, поднятый вокруг Мисси? Почему она проявляет такой интерес к этой девке, к этому болотному отродью? Ей что-то нужно от нас. Это и есть причина ее приезда сюда. Посмотри, как она все перевернула здесь вверх дном! Всех взбудоражила! Пригласила всех этих голодранцев! Как будто они… И к тому же назвала это фиестой. Она ведет себя с ними так, словно хочет заручиться их поддержкой!

Он вдруг остановился, чувствуя, что ему безумно хочется ударить Тони по ее надменному лицу, рассечь ее полные губы, словно предназначенные для совращения мужчин. Но вместо этого он удивленно воскликнул:

— Мессалина! Уж не ревнуешь ли ты?

— Ревную к ней? — Тони обиделась. — К этой жалкой твари? Команчи, а может, ты влюбился в нее? Нет, дорогой, я не ревную к ней. Если бы у меня было столько денег, я бы стала королевой этого штата! Клянусь тебе, я добьюсь этого с твоей помощью! Ты один достаточно силен и умен для этого. К тому же ты неразборчив в средствах, а это самое необходимое для достижения цели, правда, команчи? Надеюсь, ты убедился, что мы должны избавиться от нее?

— Ты спятила, — равнодушно бросил он, хотя ощущал тревогу. Его насторожил зловещий блеск ее глаз. Они блестели так только в тех случаях, когда она замышляла нечто ужасное.

— О нет, я не спятила! — воскликнула Тони. — Эта женщина — интриганка. Тебе известно, что ее отец весьма влиятелен в Вашингтоне? Если не веришь мне, спроси у Ники. Он хорошо все это знает. Возможно, отец и послал ее сюда, преследуя собственные цели. Не зря в наших краях появилось так много столичных чиновников. Они, несомненно, хотят отнять у меня все, что я создала после этой проклятой войны.

Тони помолчала, пристально глядя в глаза Маноло. — А теперь пораскинь мозгами, почему она так хочет понравиться этим глупым мексиканцам? Она даже говорит с ними на их языке! Уж я-то знаю, что будет потом. Она расскажет им об их земле, правах и постарается убедить, что земля, на которой я разрешаю им работать и жить, — их собственность. Только взгляни, как мило она беседует с полковником Белмонтом. Как ты думаешь, о чем? Ты же знаешь, команчи, он ненавидит тебя. Он давно бы уже арестовал тебя, если бы мог. Может, они именно сейчас обсуждают планы, связанные с тобой!

Маноло хмурился, обдумывая ее слова. Он хорошо знал, что Тони склонна к преувеличениям, но на этот раз ему показалось, что в ее словах есть резон.

Тони ухмыльнулась:

— Теперь ты понял, наконец, что я хочу тебе сказать? Ты должен это понять, потому что похож на меня, такой же злой и отчаянный. Поэтому мы и стали одной командой.

Он почти не сомневался в ее правоте.

— И потом, — уверенно продолжала Тони, — неужели тебя не волнует судьба Мисси, этой маленькой девочки? Ты знаешь, как много времени она проводит с сеньором Ортегой? Почему эта сучка Морган так нарядила Мисси? Одно из двух: либо она хочет добыть от нее какую-то нужную информацию, либо Ренальдо Ортега намерен соблазнить ее, прежде чем это сделаешь ты, команчи!

— В один из ближайших дней, Мессалина, я сверну тебе шею и получу от этого огромное удовольствие. — Он сказал это вполне серьезно, но она только улыбнулась в ответ.

— Может быть, я и сама убью тебя, но, пока это не произошло, мы можем помочь друг другу; не так ли, мой дорогой дикарь?

Маноло молча сжал руку Тони и повел ее туда, где стояла Мисси с каким-то молодым офицером. Она казалась растерянной, хотя и притворялась, что внимательно слушает лейтенанта. Едва Мисси увидела Маноло, ее глаза заблестели.

«Какой самонадеянный глупец, — злорадно подумала Тони, взглянув на юного офицера и одарив его такой очаровательной улыбкой, что тот просиял от счастья. Опередив Маноло, Тони предложила обменяться партнерами к восторгу лейтенанта, который не мог поверить, что ему так повезло. Он мечтал потанцевать с Тони Лэсситер. Пусть все его друзья увидят, кого пригласила на танец сама миссис Лэсситер!

Даже презрительный взгляд Тони Лэсситер не испортил настроения Мисси: Маноло крепко держал ее в своих сильных руках, и она заметила, что он танцует с такой же кошачьей грацией, которой отличалась его походка. Он вел ее так легко, что Мисси казалось, будто она всю жизнь танцевала с ним вальс.

— Я соскучился по тебе, моя принцесса, — тихо прошептал он. — Ты еще не устала от танцев?

— Нет, нисколечко, — ответила она едва дыша. — Я готова танцевать хоть всю ночь!

Танец с Мисси приободрил Маноло. Он тут же забыл о Тони, и только неприятное ощущение напоминало ему о недавней беседе с ней. Он забыл даже о симпатичной хозяйке дома с медными волосами, хотя она мучительно напоминала ему кого-то из далекого прошлого. Ну что ж, впереди еще достаточно времени, он успеет все выяснить. Но сегодняшний вечер он проведет с Мисси и никому не позволит испортить его.

— Интересно, сколько мужчин мечтают сегодня потанцевать с тобой? — спросил он. — Может, мне не следовало отрывать тебя от этого симпатичного лейтенанта?

— Нет, что ты, он такой глупый и неинтересный! К тому же слишком юный! Едва увидев Тони, он забыл обо всем на свете, и обо мне тоже. Я очень рада, что так получилось. Честно говоря, я ждала только тебя.

— Тебе следует научиться скрывать свои чувства, малышка, — заметил Маноло.

— Но зачем? — удивилась Мисси. — Я ведь уже не маленькая! Мне семнадцать лет! Моя мама в этом возрасте была замужем! Когда ты перестанешь смотреть на меня как на ребенка? Я взрослая женщина!

Она увидела его приподнятые от удивления брови и насмешливый взгляд. Мисси охватил безотчетный гнев, и, сама не зная почему, она вдруг прижалась к нему всем телом, как это часто делала Тони. Она заставит его обратить на себя внимание! Она уже не ребенок, и никто здесь не обращается с ней так, как Маноло.

— Черт побери, Мисси! — воскликнул пораженный Маноло. — Ты что, флиртуешь со мной? — Он тем не менее даже не попытался отстранить ее. А Мисси впервые в жизни испытала какой-то неведомый восторг.

— Да, флиртую, — сухо ответила она, стараясь преодолеть смущение. — Разве это недопустимо для молодой женщины? Как ты поступаешь, когда молодые женщины флиртуют с тобой?

— Это зависит от того, что это за женщина. Но если со мной флиртует такая хорошенькая барышня, как ты, моя принцесса, — он наклонился к ее уху и добавил: — я прижимаю ее к себе, а потом спрашиваю, не хочет ли она выйти со мной во двор и подышать свежим воздухом.

— А дальше? Если она соглашается выйти с тобой? — Мисси была так взволнована, что голос ее дрожал, а глаза блестели как звезды.

— Хорошенькие молодые женщины обычно при этом краснеют и смущенно опускают глаза. А потом они сообщают, как правило, шепотом, что лучше этого не делать, так как люди могут о них плохо подумать.

— Но… но окажись на их месте я, мне было бы все равно, что обо мне подумают! Я хочу, чтобы ты был первым человеком, который поцелует меня.

— Боже мой, принцесса! — Маноло так рассердился, что ему хотелось схватить Мисси за плечи и встряхнуть ее. — Что за дурацкие мысли! Их, конечно, внушила тебе миссис Морган! Да еще этот ее кузен, пригласивший тебя на первый танец. — Маноло вдруг понял отцов молоденьких девушек. Его возмущению не было предела, хотя он и старался скрыть его. — Может, уже выстроилась очередь молодых людей, которые хотят поцеловать тебя во второй раз… третий…? А что будет потом? Есть мужчины, готовые добиваться того, что следует за поцелуем. Потому-то в Испании и Мексике таких маленьких и любопытных девушек всегда сопровождает дуэнья.

— О! — воскликнула Мисси, и на глазах у нее выступили слезы раскаяния. Ну почему, почему он считает ее ребенком? Ведь он же ей не отец! Мисси попыталась оттолкнуть его от себя, не замечая, что на них смотрят с откровенным любопытством. — Но я же не маленькая девочка! И если ты будешь обращаться со мной как с ребенком, я… я… я покажу тебе! А если сеньор Ортега захочет поцеловать меня, я не стану возражать! Вот так! Он гораздо симпатичнее тебя и не флиртует с каждой женщиной! К тому же он относится ко мне как к взрослой леди! Он не притворяется и не дразнит меня, как ты!

— Мисси! — прошипел он сквозь зубы, но она была так расстроена, что не обратила на это никакого внимания.

— Отпусти меня! — выкрикнула она. — Я не хочу больше танцевать с тобой!

Мисси боялась только расплакаться. Но Маноло еще крепче прижал ее к себе.

— Кто-нибудь уже говорил тебе, что ты ведешь себя как капризная маленькая девчонка? Перестань сопротивляться и держись так, как подобает взрослой леди!

— Я ненавижу тебя!

Он рассмеялся:

— Кажется, эти слова я уже слышал много раз. Ты самая настоящая зеленоглазая злючка!

Не сказав ни слова, Мисси вырвалась и пошла к сеньору Ортеге, лицо которого выражало крайнюю озабоченность. Маноло направился в другой конец зала. Мисси почувствовала ноющую боль в груди. Она не сомневалась, что он пошел к Тони. О Господи, теперь она навсегда потеряла его! И все из-за того, что она не умеет притворяться.

Мисси пыталась овладеть собой, но у нее ничего не получалось. В горле стоял комок. Она хотела одного: поскорее найти отца и попросить его проводить ее домой.

Но она не стала искать отца, а почему-то быстро побежала по лестнице. Вслед за ней поднялись сеньора Армиджо и Джинни. Они что-то говорили ей о сдержанности и умении владеть своими чувствами.

— Мужчины — очень странные создания, — заметила Джинни. — Когда-нибудь ты поймешь это. Они часто болтают о честности, но, если женщина ведет себя с ними честно, они уходят от нее. Они говорят, что ненавидят притворство, но обожают, когда их бросает то в жар, то в холод. Полагаю, это придает особую остроту их чувствам.

Несмотря на отчаяние, Мисси заметила горечь, звучавшую в словах Джинни. Она впервые подумала о том, что ее новая подруга, умная и богатая, вероятно, очень несчастна. Возможно, она тоскует по мужу…

Мисси поразмыслила, а затем медленно спустилась, высоко подняв голову. На щеках и губах Мисси вновь заиграл легкий румянец. «Нет, — подумала она, — не следует убегать. Так поступают только обиженные дети. Я буду танцевать и флиртовать, то есть веселиться, как и положено взрослой женщине».

У нее не было недостатка в партнерах. Даже полковник Белмонт просил оказать ему честь и оставить для него танец. После этого Мисси почувствовала уверенность в себе. Но самое большее удовольствие доставил ей танец с сеньором Ортегой, хотя она и вертела головой, стараясь отыскать Маноло. Ей очень хотелось узнать, что он делает и с кем танцует. Сеньор Ортега вел себя не так, как другие. Он не шептал на ухо дурацкие комплименты и не предлагал выйти с ним во двор. Он признался, что любит поэзию и даже сам иногда пишет стихи. Мисси узнала, что он объездил весь мир, встречал многих женщин, но при этом он не скрывал, что она нравится ему. Мисси поняла, что это честный и добрый человек.

— Но почему вы до сих пор не женаты? — спросила она.

Он смущенно улыбнулся и опустил глаза. Мисси заметила, что от улыбки его лицо помолодело. «Какой приятный человек, — подумала Мисси. — К тому же он такой же высокий, как и Маноло».

— Простите, мне не следовало спрашивать вас об том, — поспешно проговорила она, желая сгладить неловкость. Ренальдо покачал головой.

— Вы можете задавать мне любые вопросы, мисс Мелисса, — мягко сказал он. — Я и сам удивляюсь порой, почему не женат, тем более что моя матушка мечтает об этом. Полагаю, это оттого, что я старомоден и несколько романтичен. Я все еще ищу женщину честную, умную, духовно богатую. Я хочу, чтобы она была мне не только женой, но и верным другом. Вы, наверное, думаете, что я требую слишком многого?

— О нет! Совсем нет! По-моему, просто чудесно, что вы терпеливо ждете встречи с той единственной женщиной, которую сможете назвать своей женой. Я всегда считала, что… — Она помолчала, посмотрела ему в глаза и, убедившись в том, что он внимательно слушает ее, продолжала: — Видимо, по этой же причине мои братья, да и Маноло считают меня ребенком. Они думают, что мечтают только дети. Но я уверена, что когда-нибудь встречу человека, который сможет оценить эти качества. Все будет так, как предсказывала когда-то Ринейт. Я сразу же узнаю его, а он — меня. Но вы сомневаетесь, не так ли?

Вопрос прозвучал так грустно, что Ренальдо захотелось убить Стива. Он пристально посмотрел в глаза Мисси:

— Нет, я не думаю, что это будет именно так. Любовь начинается с взаимной симпатии, которая потом перерастает в дружбу. Люди сближаются на почве общих интересов и так далее. А любовь, возникающая внезапно, угасает очень быстро.

Мисси молча кивнула. Ее удивляло, почему она так хорошо понимает этого человека. Она вдруг подумала о Маноло, и ее охватила легкая дрожь. Он напоминал ей молнию, прорезавшую безоблачное небо, — сильный, дикий, жестокий и очень яркий. Разве она не хотела даже сейчас, чтобы он схватил ее и увез куда-нибудь подальше отсюда, прежде чем она успеет опомниться? Но что станется с ней после этого? Ни одна из прочитанных книг не говорила о том, что бывает с соблазненными девушками. Всех насильников когда-нибудь ловили и казнили. Что же происходит после того, как молодая кровь бросается в голову?

Глава 52

Она стояла у двери зала, наслаждаясь прохладным ночным воздухом и прислушиваясь к громким звукам веселой мексиканской музыки. Яркие фонари, которые она приказала зажечь и разместить вдоль стены, отбрасывали оранжевые отблески, усиливавшие ощущение тепла и уюта. Повсюду царило веселье, всегда сопровождающее фиесту. Сегодня вечером даже самые строгие отцы снисходительно улыбались, наблюдая, как их дочери танцуют с молодыми техасцами. Они не беспокоились за своих дочерей, так как здесь не могло случиться ничего плохого.

Такому празднеству всегда радовались все. Вина и еды было вдоволь, и гости по нескольку раз наполняли тарелки и бокалы. Больше других блюд всем нравилось мясо черепахи, обильно приправленное перцем. Белые американцы предпочитали поджаренные кусочки свежего мяса с гарниром из бобов.

Посреди большого, вымощенного красным кирпичом двора горел огромный костер. На вертеле поворачивали тушу теленка, от которой шел аппетитный запах.

— Здесь намного веселее, чем в душном зале, — заметил Мэт Картер. — И гораздо привычнее. Там меня не покидало ощущение накрахмаленности. Эти чванливые гости, особенно женщины, смотрели на нас, как на дикарей, вылезших из болот. — Мэт повернулся к Маноло и пристально посмотрел ему в глаза. — Почему ты здесь? Неужели Мисси больше нравится танцевать с этим сеньором Ортегой и другими важными гостями?

Маноло впервые вышел во двор. Заметив, что он в дурном настроении, Мэт усомнился, стоит ли заговаривать с ним.

— Кстати, о светских дамах, — сказал Маноло, отхлебнув вина из бокала. — Вон там одна из них, весьма привлекательная. Почему бы тебе не пригласить ее на танец, Мэт? Ведь она хозяйка этого гостеприимного дома. С твоей стороны это было бы очень любезно. Тем более, что и она, и ее кузен с таким участием относятся к твоей сестре.

Мэт Картер посмотрел туда, куда указал ему взглядом Маноло. На противоположной стороне двора стояла Джинни. Огонь костра отбрасывал яркие отсветы на ее волосы, отливавшие медью.

Он так и не понял, нравится ли она ему. Он только слышал от Тони, что ей нельзя доверять. Но, черт возьми, она очень мила!

— Думаешь, она умеет танцевать фанданго? — спросил Мэт, пытаясь разрешить сомнения.

— Не знаю, но, возможно, она пришла сюда, чтобы научиться танцевать этот танец. Может, ей нравится, когда ее учат танцевать. А что, ты боишься таких женщин?

Мэт молча смотрел на Джинни и не знал, что делать. Если Маноло разыгрывает его, с ним он разберется потом. Тут он снова вспомнил слова Тони и ее отношение к этой женщине. «А почему бы и нет?» — подумал он, видя, что Маноло подсмеивается над ним. Поняв, что это вызов, Мэт принял его.

Джинни медленно спустилась на мощеную площадку двора, остановилась и нерешительно огляделась вокруг. Как ни скрывала они свои чувства, ее смятение было заметно.

«Где же он, — спрашивала она себя, напряженно вглядываясь в лица людей, собравшихся вокруг костра. — Да и готова ли я к встрече с ним с глазу на глаз? Что ему сказать?» Все это так смущало Джинни, словно ей предстояло вступить в борьбу с врагом. Не успела она разобраться в своих чувствах, как перед ней появился высокий широкоплечий человек. Она узнала в нем Мэта, брата Мисси.

— Не позволите ли пригласить вас на этот танец, мадам?

Музыканты исполняли традиционный мексиканский танец, и ноги Джинни начали непроизвольно двигаться в такт музыке. Да, Ренальдо был прав, ей не следовало выходить во двор, ибо все эти танцы слишком захватывали ее, заставляя забывать все на свете, кроме далекого прошлого.

Она положила руки на плечи Мэту, почувствовав, как напряглись его мускулы.

— Я когда-то жила в Мексике и хорошо помню этот танец.

В ту же секунду они вошли в круг танцующих. Сначала Джинни чувствовала на себе любопытно-восторженные взгляды мексиканцев, но потом безраздельно отдалась стихии танца.

Закончив этот танец, музыканты перешли к другому — эль Чинако, известной песне партизан Хуареса. За ним последовала зажигательная ла Малагуена. Мэт Картер, пораженный грацией и темпераментом Джинни, не сразу осознал, что сильно уступает своей партнерше. Между тем Джинни стала быстро переходить от одного партнера к другому, тогда как танцующие расступились и начали энергично хлопать в ладоши и громко выкрикивать «оле», что означало величайшее одобрение. Джинни меняла партнеров до тех пор, пока рядом с ней не оказался худощавый мексиканский юноша с блестящими черными глазами. Он был прекрасным танцором.

— Матерь Божия! — тихо воскликнул Мэт, с трудом переводя дыхание. — Она танцует, как настоящая мексиканка! А я-то собирался учить ее этому танцу! — Он стоял у костра, разинув рот. — Посмотри-ка, что творится, — сказал он Маноло.

— Я хочу с ней потанцевать, — отозвался тот.

Вдруг Джинни поняла, что ее партнером стал Стив. «Значит, он все это время был где-то рядом и все видел, — подумала она. — И вот теперь он танцует со мной!»

Черноглазый мексиканец танцевал с какой-то молоденькой девушкой, но Джинни чувствовала, что он наблюдает за ней.

Сама она пристально смотрела в глаза Стива и напряженно думала, как ей быть.

И вдруг ее осенило. Через секунду она повторила то, что сделала в ту ночь, когда они поженились. Это была чудесная ночь, и они так же самозабвенно кружились, захваченные стремительными ритмами мексиканских танцев. Не меняя выражения лица и не отрывая взгляда от Стива, Джинни начала медленно вынимать заколки из своих волос. Они упали ей на спину, а потом разметались по плечам от быстрого танца.

Голубые глаза Стива потемнели. Джинни почти не сомневалась, что он начинает вспоминать ее. Стива мучили какие-то неясные образы, но он так и не мог понять, что это за женщина и откуда он знает ее. Он нахмурился и сердито посмотрел на Джинни.

Она танцевала темпераментно, как цыганка, с дразнящим азартом и легкой улыбкой. Он вдруг почувствовал, что страстно хочет обладать этой женщиной, а вместе с тем не прочь задушить ее.

— Где вы научились так танцевать? — мрачно спросил он. — Простите, но мне кажется очень странным, что женщина вашего круга так прекрасно исполняет столь необычные для белых американок танцы.

Джинни горделиво вскинула голову и кокетливо откинула с лица волосы. При этом ее глаза сердито сверкнули.

— А какими вы представляете себе женщин моего круга? — вызывающе спросила она. — Откуда вы знаете об этих женщинах? Я научилась танцевать в Мексике, а вот откуда у вас такие манеры, сеньор?

— Мне кажется, что никто не учил меня манерам, — задумчиво отозвался Стив. — Но скажите, что за игру вы здесь затеяли?

— Вы разочаровали меня, — насмешливо заметила Джинни. — Почему вы задаете мне такие бессмысленные вопросы? Я полагала, что такой человек, как вы, догадывается обо всем сам.

— Похоже, вы к чему-то меня подстрекаете, не правда ли, Джинни?

Ее имя сорвалось с его языка слишком легко и непринужденно. Она побледнела, но он не понимал отчего: от гнева или удивления. Заметив в ней перемену, он так крепко сжал ее руку, что Джинни вскрикнула от боли.

Выведя Джинни из круга, Маноло потащил ее в дальний конец двора. Все мексиканцы отвернулись, не желая вступать в конфликт с этим человеком.

Но Мэт Картер, увидев эту сцену, нахмурился от злости и зависти. Маноло прижал Джинни к стене и стал целовать ее, как самую дешевую шлюху. Правда, Мэт не заметил, как активно сопротивлялась Джинни.

«Значит, Тони права, — подумал он. — Она действительно шлюха». Мэт злорадно улыбнулся. Может, Мисси изменит к ней отношение, узнав, что ее новая знакомая совсем не такова, какой изображает себя. Она, наверное, специально вышла во двор, чтобы поразвлечься с кем-нибудь. При этом Мэт Картер жалел, что не оказался на месте Маноло…

Джинни не сразу поняла, что Стив не целует ее, а наказывает. Он крепко держал Джинни за волосы, чтобы она не вырвалась и не убежала. Он был так груб. и жесток, словно пытался усмирить ее, лишить воли к сопротивлению. Только сейчас Джинни вспомнила, что именно так Стив целовал ее впервые, уверенный, что взял проститутку на ночь. Потом он неоднократно прибегал к этому, чтобы добиться от нее покорности. Теперь Джинни окончательно убедилась, что Стив так и не вспомнил ее. Она попыталась вырваться из его крепких рук:

— О нет! Перестань!

Он продолжал осыпать Джинни грубыми поцелуями. «О Боже, — подумала она. — Это, конечно, Стив, но он совершенно чужой!» Повинуясь инстинкту, он целовал ее так, будто помнил, как довести ее до исступления! Через секунду он разорвет на ней платье, а потом… О Господи, неудивительно, что мистер Бишоп и даже Ренальдо не вполне доверяли ей, зная, как опасен для нее Стив. Они были почти уверены, что она может признаться ему во всем.

— Перестаньте сию же минуту! — громко крикнула она, надеясь, что он все же уловит возмущение в ее предательски дрогнувшем голосе. — Поцелуй украдкой — это одно, а такая грубость с партнершей, сэр, — совсем другое. Я ненавижу, когда ко мне пристают в темном углу! Неужели вы так же обращаетесь со всеми женщинами, которые соглашаются танцевать с вами?

Когда он неожиданно поднял руку, Джинни подумала, что Стив хочет ударить ее, и инстинктивно нагнула голову. Но он только рассмеялся сквозь зубы, а потом провел пальцем по уголкам ее глаз — нежно и чуть презрительно.

— Нет, я не затаскиваю своих партнерш в темный угол и не обращаюсь с ними грубо. Я веду себя так лишь с такими зеленоглазыми, которые распускают волосы во время танца и вызывающе виляют бедрами. Впрочем, полагаю, мадам, вы играли, хотя и весьма неосторожно. Почему, кстати, вы вышли во двор? Вас утомил душный зал?

Джинни подняла голову и посмотрела в его глаза.

— Может, и так, — тихо сказала она. — А может, потому, что я соскучилась по музыке и танцам Мексики. Иногда я чувствую острую тоску по всему этому, а вы?

Она заметила, что он задумался.

— Вероятно, вы правы, — так же тихо ответил он. — Порой мне кажется, что я помню слишком многое из того, чего на самом деле не было. — Он до сих пор не понимал, почему стоит здесь с этой женщиной. Да и она тоже стояла и смотрела на него каким-то странным, очень знакомым взглядом. Черт возьми, да он же видел эти глаза!

Внутренний голос предупреждал его о грозящей опасности. Почему эта женщина сейчас с ним? Зачем приехала сюда? Почему так легко и свободно исполняет танец, известный лишь немногим мексиканским крестьянам? Почему говорит о Мексике, как о своей родине? Почему распустила при нем волосы? Даже развязная Тони не позволила бы себе этого.

Джинни тоже слышала внутренний голос. «Будь осторожна… будь осторожна, » — говорил он. Но ей так хотелось прижаться к Стиву, положить руки ему на плечи, притянуть к себе его голову, прикоснуться к его волосам! А вдруг ей все же удастся заставить его вспомнить прошлое? Пусть даже в постели, если ничто другое не поможет…

— Может, вам лучше пойти в дом к гостям? Думаю, ваш кузен весьма обеспокоен тем, что вы исчезли.

Джинни не успела ответить, ибо Стив внезапно повернулся и пошел прочь.

Мэт Картер и еще несколько человек удивленно наблюдали, как Джинни Морган спокойно стянула волосы на затылке и направилась в дом. Это произвело на Мэта неизгладимое впечатление. Он наконец понял, чем эта женщина отличается от других. Богатство и положение позволяют ей пренебрегать мнением окружающих. Ей просто наплевать, что о ней думают. Но почему она считает себя лучше других? Замужняя женщина… неверная жена… Мэт ухмыльнулся. «Интересно, — подумал он, — что сказала бы Тони, если бы я намекнул ей, что ее индеец тайно от нее ведет какую-то игру?»

Глава 53

Такого веселья в этом зале не было с тех пор, как Джин Десмолин построил этот дом.

Мисси медленно потягивала шампанское. Ее щеки горели от возбуждения, и она чуть морщила нос, поднося к губам шипучий напиток.

Ренальдо с удовольствием наблюдал за ней и радостно улыбался:

— Вы прекрасно проводите время, мисс Мелисса, не правда ли?

— О да, конечно! А как же не веселиться? — Она сверкнула глазами, и Ренальдо почувствовал, что сердце у него забилось быстрее. Волосы Мисси блестели при свете свечей, а ее лицо сияло от счастья. Да, эта девочка поистине прекрасна! Как случилось, что раньше никто этого не замечал? Ему это казалось невероятным. Однако Ренальдо напомнил себе, что Мисси еще слишком юная для серьезных отношений. Она не понимала ни сложностей жизни, ни интриг, которые завязывались здесь. «Боже, — подумал он, — такая наивная, неопытная и чистая! Все чувства Мисси выдает ее лицо! Она так невинна, что любой может причинить ей боль».

Ренальдо не хотелось думать о том, что эта девушка может стать жертвой своих иллюзий. Надо непременно поговорить об этом с Джинни. Но где же она? Им не следовало использовать Мисси в своих целях и приглашать ее на этот вечер, где к ней устремились жадные взоры многих мужчин. Ведь она не умеет защищаться!

— Это самая волшебная ночь в моей жизни, — дрожащим голосом прошептала Мисси. — Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас и Джинни за все это?

— Отблагодарите меня, пожалуйста, еще одним танцем! — Он взял из ее руки бокал, поставил его на стол и повел Мисси танцевать.

Музыка действовала на Мисси так же возбуждающе, как шампанское. Теперь Мисси понимала, что значит плыть по воздуху, почти не касаясь пола ногами. Какое удивительное, захватывающее чувство.

Она сегодня так счастлива! Когда мистер Ортега внезапно остановился, Мисси проследила за его взглядом. К ним медленно приближался Маноло, особенно похожий сейчас на мексиканского бандита. Маноло с вызовом посмотрел на Ренальдо:

— Надеюсь, вы не возражаете, если я потанцую с хорошенькой молодой леди? Похоже, сеньор, что я и так слишком долго не замечал ее.

Что он, черт возьми, хотел сказать? Когда Маноло оставил ее посреди танца, Мисси решила, что она не нравится ему! Сейчас он застал Мисси врасплох. Она покраснела от смущения и широко открытыми глазами смотрела на мужчин, не зная, как поступить. Ренальдо тоже был в нерешительности. Сначала он подумал, не выяснить ли отношения со Стивом, но потом понял, что нельзя портить Мелиссе ее первый вечер.

Черт бы побрал его кузена! Он испортил настроение этой девочке! Что он задумал сейчас? Ренальдо слишком хорошо знал этот гадкий взгляд Эстебана. Ему стало ясно, что его кузен хочет спровоцировать драку. Для него это стало весьма неприятным открытием. Значит, Эстебан действительно не узнал его! Стив смотрел на него как на совершенно незнакомого человека, которого готов был отбросить со своего пути, не думая о последствиях.

«Похоже, он с радостью убил бы меня», — подумал Ренальдо, но спокойно ответил:

— Полагаю, это должна решить сама леди! Мисс Мелисса?

— Ну что, Мисси?

Его голос звучал грубо даже сейчас, когда он приглашал ее на танец. И почему он так вызывающе смотрит на сеньора Ортегу? Чего он хочет? Иногда Мисси казалось, что она совсем не понимает Маноло и почти ненавидит его! Но он не оставил ей выбора, а просто схватил ее за руку и потащил на середину зала.

Мисси не покидало чувство, что Маноло выставил ее на всеобщее обозрение, как военный трофей, добытый в борьбе с соперниками. Он даже танцевал с ней сейчас не так, как первый раз. Тогда он держался на почтительном расстоянии от нее, а сейчас прижал Мисси к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание и она покраснела от смущения. Он и улыбался как-то странно, словно чужой человек. Эта улыбка напугала ее. Но она к этому так стремилась!

— В чем дело, принцесса? — спросил он, заметив ее недоумение. — Неужели танцы так утомили тебя?

— Н-н-нет… — неуверенно протянула она и принужденно рассмеялась.

— Мне казалось, ты хочешь научиться флиртовать, — поддразнил он Мисси. — Может, ты раздумала? Или кто-то из поклонников напугал тебя, малышка?

— Я же сказала тебе, что я не малышка, а взрослая, и, если хочешь знать, я флиртовала весь вечер!

— И даже выходила во двор?

— А ты что, приглашаешь меня? — с вызовом спросила она.

Он рассмеялся:

— Думаю, что самая красивая девушка в этом зале должна увидеть звезды на ночном небе.

— Должна ли я сказать «нет» только из-за того, что люди плохо подумают обо мне?

— Есть мужчины, Мисси, которые завлекут тебя в темный угол независимо от того, согласишься ты или нет. Особенно, если ты флиртовала с ними.

Он так посмотрел на нее, что Мисси затрепетала и почувствовала странную слабость. Она не понимала, что с ней происходит. Еще минуту назад она была счастлива с сеньором Ортегой и восхищалась его любезностью, а сейчас ей так хотелось, чтобы Маноло поцеловал ее! «Интересно, — подумала она, — что чувствуешь, когда тебя целует мужчина? И что я должна делать? Как поступить?» В книгах, которые она читала, все казалось таким романтичным! И вот теперь, через несколько минут, ей самой предстоит все узнать…

— Но я даже не пыталась флиртовать с тобой, — с детской непосредственностью призналась Мисси. — Флирт — это притворство, а ты же знаешь, что я никогда не притворяюсь, когда говорю, что…

— О Господи, Мисси! — с трудом проговорил он, увлекая ее к узкой двери. Они прошли через какую-то комнату, похожую на библиотеку, и оказались в небольшом дворике, заросшем травой, с маленьким фонтаном посреди лужайки. Здесь было очень темно. Только слабый свет пробивался сквозь занавешенные окна дома, да звезды тускло мерцали в небе. Она видела его лицо, но не могла понять, о чем он думает. Мисси задрожала от ночной прохлады, а руки ее похолодели. Смущение усиливалось от того, что она была в совершенно незнакомом для нее месте. Она повернулась к Маноло и спросила:

— Откуда ты знаешь это место? Кто приводил тебя сюда? С кем ты проводил здесь время?

— Я просто изучил все вокруг. Я всегда стараюсь узнать как можно больше о незнакомых местах, чтобы быстро сориентироваться в случае необходимости. Это давно превратилось в привычку.

— Но это же…

Она не успела закончить, ибо в этот момент он положил одну руку на ее талию и слегка прижал к себе, а другой рукой нежно погладил ее по щеке. Она хотела вырваться, но не успела. Все произошло слишком быстро. Она почувствовала слабость в коленях и прерывисто задышала, когда он посмотрел в ее широко раскрытые глаза.

— Мисси…

Она закрыла глаза, и в ту же секунду он приник к ее губам. «Это похоже на сон», — подумала она. Мисси боялась открыть глаза, чтобы не оказаться все на том же дереве, где она так часто мечтала об этой минуте. Это было настоящее наваждение.

Его поцелуй был таким нежным, что Мисси испытала неописуемое блаженство. Его пальцы гладили ее пылающие щеки, но потом все как-то сразу изменилось. От его нежности не осталось и следа. Он так впился в нее губами, что Мисси вскрикнула от боли.

Эта перемена отрезвила Мисси. Она подняла руки и положила их на его широкую грудь. Почему он так сильно прижал ее к себе? Почему его поцелуи стали такими грубыми? Они совсем не походили на то, о чем она читала в книгах.

Он еще крепче прижал ее к себе, и она почувствовала необыкновенную силу его тела. Его руки грубо держали ее, словно она была его пленницей.

Мисси запрокинула голову, чтобы увернуться от этих жадных поцелуев, и стала отчаянно сопротивляться, чувствуя себя зверьком, попавшим в капкан.

Очевидно, ее паника подействовала на него; услышав ее тихие всхлипывания, Маноло отпустил Мисси и отступил назад. Мисси хотела убежать, но он схватил ее за руку и снова притянул к себе.

— Нет! — кричала она. — Отпусти меня! Я не хочу… Я не знала, что… — Она с трудом перевела дыхание и снова начала всхлипывать. — Неужели все мужчины целуются именно так?

— Нет, не все, малышка, — усмехнувшись, ответил Маноло. — Только такие, как я. — Его голос стал злым. Он ненавидел себя за то, что забылся. Он не справился с желанием, разгоревшимся в нем.

Он снова нежно погладил пальцами ее щеку:

— Мисси, теперь ты видишь, что может случиться, если ты станешь выходить в темный двор с мужчинами?

— Но я же вышла сюда с тобой! — возмущенно воскликнула Мисси. — Я думала…

— Думала о чем? Что я буду вести себя как джентльмен? Пойми, многие из тех молодых офицеров, что увивались за тобой, прекрасно знают правила такой игры, малышка. Но у меня нет времени для таких игр. Для меня поцелуи — всегда прелюдия к чему-то большему.

— Ох, — горестно выдохнула она, не понимая истинного смысла его слов. Больше всего она боялась, что он снова начнет целовать ее, а потом приступит к тому, что должно следовать за поцелуями. И что за ними должно следовать?

Мисси смотрела на Маноло широко открытыми и испуганными глазами. Бедная испуганная девушка-ребенок!

— Перестань хныкать, Мисси! Ради Бога, перестань! — строго сказал он, а потом мягче добавил: — Я не сделаю тебе ничего плохого, Мисси. Через минуту мы вернемся в зал, но сначала вытри слезы. Неужели ты хочешь, чтобы все решили, будто между нами что-то произошло? Ты хочешь, чтобы мне пришлось драться с твоим старшим братом?

Она решительно покачала головой. Маноло вынул из кармана носовой платок и заботливо вытер ее слезы.

— Ты… ты, конечно, считаешь меня дурой, не так ли? И все еще видишь во мне только ребенка!

— Господи, Мисси! — воскликнул он раздраженно. — Я просто не знаю, что с тобой делать! Тебя надо либо отшлепать как следует, либо снова поцеловать! Не знаю, что лучше для тебя. Но если ты хочешь, чтобы тебя соблазнили, найди для этого кого-нибудь другого. Но при этом помни, что я могу убить этого человека.

— Я убила бы его! И не смотри на меня так, Ренальдо! Я действительно хотела убить его и была очень близка к этому. И сейчас я сделала бы это без малейших угрызений совести. — Джинни была в таком гневе, что едва владела собой. — И, пожалуйста, не говори мне, что он ничего не помнит! Мне это безразлично! Каких-то пятнадцать минут назад он целовал меня, а теперь решил воспользоваться неопытностью Мисси. Почему он выбрал именно ее? Ведь она еще ребенок и к тому же боготворит его!

Лицо Джинни раскраснелось от возмущения, и, хотя она говорила полушепотом, Ренальдо видел, в каком она состоянии, и делал все возможное, чтобы успокоить ее. Он даже забыл о своей тревоге за Мисси.

— Джинни, ты не должна показывать, что знаешь его. Это нарушит все наши планы. Зачем ты пошла с ним во двор? Это тоже не входило в наши планы. Если ты приехала сюда, чтобы решить свои проблемы, то должна набраться терпения, сохранять спокойствие и соблюдать условленную дистанцию. Я не думаю, что Стив способен причинить зло Мисси.

Ренальдо говорил спокойно и уверенно, но в голове его теснились все те вопросы, которые он так настойчиво просил забыть Джинни. Он уже сожалел о том, что предложил устроить этот злосчастный вечер. Ему казалась невыносимой мысль о том, что его агрессивный, потерявший память кузен так долго находится во дворике с Мисси. Что он там делает с ней? Ему очень не понравился его злобный взгляд, когда он увел Мисси с собой. А что ему, Ренальдо, оставалось делать? Не мог же он броситься вслед за ними!

— Иногда мне кажется, что я совершенно не знаю его, — холодно сказала Джинни. — Я даже не понимаю, что сама здесь делаю и зачем приехала сюда. Мне не стоило забывать, что Стив никогда не нуждался ни в чьей помощи. Неужели ты все еще не понял этого? Ему действительно никто не нужен! Если он поступил так бессовестно со мной, то почему ты полагаешь, что по отношению к Мисси он проявит порядочность? — Она хрипло рассмеялась: — Вообще-то я совсем не уверена, что Стив когда-либо любил меня. Я, должно быть, спятила, согласившись подыгрывать мистеру Бишопу. Мне следует прежде всего думать о детях. Видно, я совсем никудышная мать. Они еще так малы и беспомощны, а их отец, который, возможно, никогда не признает их… Ренальдо, зачем я здесь? Зачем я сюда приехала?

Он посмотрел на нее с сочувствием, не зная, что ответить. Всякий раз, глядя на нее, он думал о том, сколько пришлось пережить этой женщине. И, несмотря на все трудности, она не сдалась, не склонила голову. Как можно забыть ее? Он до последней минуты был уверен, что Стив узнает свою жену, женщину, которую он, очевидно, любил когда-то, если Стив вообще способен любить. Или он только использует женщин для удовлетворения своих желаний?

Ренальдо забыл обо всем, когда в комнату вошла Мисси с подозрительно покрасневшими глазами. Он с облегчением вздохнул и поспешил к ней, проклиная своего безумного кузена.

«Мне кажется, что он влюбился в Мисси и сам этого еще не знает», — встревожено подумала Джинни, чувствуя полную опустошенность. С Мисси ничего, слава Богу, не случилось, и Ренальдо радовался ее появлению. Он был так же прямодушен, как и Мисси. Джинни удивленно подумала о том, что эти двое могли бы стать прекрасной парой, если бы Мисси удалось избавиться от своей детской привязанности к Стиву. К ее мужу. Сегодня вечером она часто повторяла про себя эти слова, но, к сожалению, они оставались пустым звуком. Ее муж. Чужой человек, А может, он всегда был для нее чужим? Может, она просто не могла признаться себе в этом?

Где же он сейчас? От всех этих вопросов ей стало очень плохо. Джинни так устала, что не могла больше притворяться, что собрала всех этих людей случайно. Будь проклят этот мистер Бишоп и все его безумные планы! Сейчас она разыщет Стива и все расскажет ему. Ей уже давно следовало это сделать!

— Миссис Морган, — услышала она неприятный голос Ника Бенуа. — Я уже давно ищу вас! Вы же обещали мне танец! — Ник Бенуа самодовольно засмеялся и погладил усы. — Вы о чем-то задумались? Что-нибудь случилось? Чем вы так расстроены? Сегодня такой прекрасный вечер. Я должен поблагодарить вас за то, что вам удалось так преобразить мою маленькую племянницу. Вы сделали ее настоящей леди!

Джинни слабо улыбнулась и кивнула головой, согласившись потанцевать с ним, хотя ей было совсем не до него. По крайней мере, это отодвинет на какое-то время встречу со Стивом. Она предчувствовала, что его реакция может быть агрессивной и непредсказуемой. Не считая себя храброй женщиной, Джинни опасалась этого.

Она вдруг вспомнила предупреждение мистера Бишопа…

«Николас Бенуа… Судья Бенуа… Довольно самоуверенный толстяк, который считает себя покорителем женских сердец. Не следует недооценивать его…» — И тут же она услышала надломленный голос Ринейт Мэден, живо представила себе женщину, оказавшуюся в грязных руках этого человека. Но до сих пор Бенуа не проявлял никакой агрессивности. Он вел себя безупречно. Джинни, погруженная в свои мысли, не заметила, что отношение к ней, судьи несколько изменилось.

Его комплименты стали более смелыми, а танцуя, он прижимал ее к себе несколько крепче, чем позволяли приличия. Впрочем, Джинни легко нашла этому разумное объяснение: время позднее, гости выпили много шампанского, да и настроение у всех было превосходное. Джинни, конечно, заблуждалась, но чего она могла опасаться в этот момент?

Чего она, вообще говоря, ожидала от всего этого? Что Стив немедленно узнает ее и все станет на свои места? Нет! Она так же наивна, как и Мисси, которая сейчас увлеченно танцевала с Ренальдо. Ее маленькое личико озарялось радостной улыбкой, когда он что-то говорил ей.

Джинни исподтишка оглядывала танцующих, надеясь увидеть Стива. Где же он? Может, он остался во дворе, где все чувствовали себя раскованнее? Но она не видела и Тони Лэсситер. Из всех знакомых она заметила лишь Мэта Картера. Тот бродил по залу с бокалом в руке, а затем, прислонившись к стене, уставился на нее.

— Я должен уехать завтра в Даллас, — сказал Ник Бенуа. — Но я с нетерпением буду ждать встречи с вами. Надеюсь, вы останетесь здесь еще какое-то время?

Джинни молча смотрела на него, пытаясь понять, о чем он говорит.

Ник Бенуа продолжал вкрадчивым голосом:

— Я страстный поклонник оперы, а на следующей неделе в Далласе будет выступать оперная певица, которой я давно уже восхищаюсь. Эта леди оказала большую честь Далласу, и я непременно хочу послушать ее. Это Франческа ди Паоли, княгиня ди Паоли! Несравненная певица!

Услышав это имя, Джинни замерла от неожиданности. Та самая женщина! Та самая певичка, имя которой все газеты связывали с именем Стива! Что же она делает в Техасе? Почему вернулась сюда? Интересно, слышал ли Ник Бенуа об этих сплетнях? О Господи, придет ли конец ее унижениям?

А Ник Бенуа все восхищался певицей:

— У нее такой голос… Такой чистый, даже на самых высоких нотах! И она просто красавица! Да вы и сами, наверное, видели ее на сцене.

— Конечно, я немало слышала об этой певице, — сдержанно проговорила Джинни, — но не имела удовольствия видеть ее на сцене.

— Тем более вам следует поехать в Даллас, — радостно отозвался он. — Поверьте, вы не пожалеете!

«Черт возьми, какой гадкий человек! — подумала Джинни. — Он, конечно же, слышал все эти сплетни и теперь решил проверить мою реакцию!»

Джинни подавила приступ гнева и улыбнулась.

— Возможно, я это сделаю, — спокойно сказала она, — но чуть позже, когда вернусь в Нью-Йорк. Или увижу синьору ди Паоли где-нибудь в Европе. Я так и не решила, что мне больше нравится, — Новый Свет или Старый. Но почему нам надо говорить об этой скучной опере? Я предпочитаю балет и музыку. О, вы, конечно, думаете, что я совсем не разбираюсь в искусстве!

Он издал возглас удивления, а Джинни спросила:

— А как вам понравились музыканты, которых я пригласила сюда? Как, по-вашему, гости довольны музыкой и ужином? Ваша Тони…

— Ах да, — буркнул он. — Вы здесь совсем недавно и, вероятно, не знаете, что Тони — человек настроения. Если вам показалось, что она чем-то недовольна, так это потому, что ее оттеснили на задний план! Тони привыкла считать себя королевой и повелевать, а вы затмили ее красотой. Вообще-то я очень рад, что вы приехали в Барок.

«Почему он просил меня извинить Тони за то, что та так неожиданно покинула вечеринку, даже не поблагодарив хозяйку дома?»

— С ней будет все в полном порядке, — заметил Ник Бенуа. — Ее сопровождает надежный и верный телохранитель. Впрочем, надеюсь, что вы не будете судить обо всех нас по этому человеку! Просто после смерти Джона у Тони, увы, появились некоторые странности. Она почувствовала себя очень одинокой, а Маноло воспользовался этим. Однако нам незачем говорить о нем, он того не стоит. Меня больше волнует судьба моей маленькой племянницы. Ее отец всегда позволял ей бегать без присмотра. Но сейчас я понял, что вы правы: Мисси было легко с этими людьми, не так ли?

У Джинни возникло тревожное ощущение, что судья втайне наблюдает за ней, проверяя ее реакцию на его слова. Казалось, он собирает какую-то необходимую информацию. К счастью, танец вскоре закончился, и Джинни, извинившись, оставила его.

От радостного предвкушения этого вечера не осталось и следа. Джинни чувствовала тоску, усталость и безнадежность. Невероятно, что она была так уверена в успехе дела. Она явно переоценила свои возможности, решив, что без особого труда справится со всеми проблемами. Стив так и не узнал ее. Более того, она убедилась, что ей очень хочется любви Стива. Разве он не любил ее раньше? Или все это время она заблуждалась?

Джинни взволнованно ходила по залу.

— Ренальдо, он подарил Мисси свое кольцо, и эта бедная девочка по уши влюблена в него. Ты же сам видел, как он огорчил ее сегодня вечером. Неужели у него не осталось ни капли совести? Полагаю, что если бы он сильно увлекся Мисси, то без колебаний соблазнил бы ее, как сделал это со мной много лет назад. Ренальдо, ну почему ты так спокойно ко всему относишься? Почему ты не скажешь мне, что я просто дура? Сегодня вечером я кокетничала с ним, он целовал меня, как дешевую шлюху! Вот как он относится ко мне! Я, должно быть, сошла с ума, когда согласилась на эту авантюру. Мне не следовало приезжать сюда, так как сейчас все обстоит намного хуже, чем прежде.

Джинни с укором посмотрела на Ренальдо. Последние гости уже покинули дом, а Мисси, которая должна была остаться здесь, ушла нетвердой походкой в отведенную для нее комнату. Вслед за Мисси отправилась спать сеньора Армиджо, перед этим напомнив Джинни, что и ей следует отдохнуть. Но Джинни была так возбуждена и взволнована, что о сне не могло быть и речи.

— Почему ты молчишь? — допытывалась она у Ренальдо, сверкая зелеными глазами. Ей хотелось расплакаться, но почему-то слез не было — то ли от гнева, то ли от отчаяния.

Ренальдо тяжело вздохнул. У него тоже был очень трудный вечер, и ему хотелось все тщательно обдумать.

— Может, нам следует вернуться домой? — спросил он, внимательно наблюдая за ней. — Признаюсь, что мы допустили крупную ошибку, согласившись приехать сюда. К тому же твои дети требуют внимания и заботы. Расскажешь мистеру Бишопу обо всем, что ты здесь видела, и пусть он сам решает свои проблемы. — Губы Ренальдо слегка дрогнули. — Что же касается Стива, то ты хорошо знаешь, что он может позаботиться о себе. Я думаю, рано или поздно все образуется.

— Ты хочешь сказать, что я должна убежать? И показать всем, в том числе и Стиву, как я труслива? Он повел эту Тони Лэсситер домой, а его прежняя любовница — оперная певичка — приехала в Техас! Неужели мне следует признать, что я не могу справиться со своим собственным мужем? О нет! Только не это! — Лицо Джинни выразило хорошо знакомое ему упрямство. Ее голос звучал твердо, даже жестко: — Прежде чем уехать отсюда, я постараюсь уладить все свои проблемы. У меня теперь есть свой счет к Стиву, и я заставлю его расплатиться за все. Если понадобится, я буду так же неразборчива в средствах, как и он.

Спорить с ней было бесполезно. Может, завтра утром она станет покладистее и выслушает доводы разума? Лучше им уехать отсюда, тем более что у него теперь появились для этого свои причины. Но Ренальдо промолчал и только пожал плечами.

Однажды, много лет назад, Стив стоял у окна и чистил свое оружие. Потом он вдруг повернулся к Ренальдо и с любопытством посмотрел на него.

— Неужели ты в самом деле доволен своей жизнью, Ренальдо? — спросил он. — Ты вскакиваешь каждый раз, когда раздается голос моей бабушки, стараешься всем услужить. Господи, неужели тебе никогда не хотелось бросить все это, вырваться из этого дома, попробовать жить самостоятельно, а не черпать какие-то призрачные познания в своих идиотских книгах? Вообще-то я очень удивлен, что ты оставил свой духовный сан, кузен.

Ренальдо тогда только улыбнулся и молча покачал головой. Нет, он не стремился к той беспокойной жизни, которой так наслаждался Стив. Он искал покоя. Вероятно, поэтому он до сих пор не обзавелся семьей. Мать часто говорила ему, что он глупец, если его удерживает от этого «злосчастный брак» Стива и Джинни. У матери была необыкновенно развита интуиция, которая подсказывала ей, что Ренальдо привлекают только юные женщины.

«Мое чувство к Джинни было сильнее, чем обожание», — подумал Ренальдо, молча наблюдая, как она нервно покусывает нижнюю губу и нетерпеливо постукивает ногой. Джинни — прекрасная женщина, культурная, образованная. Она заслуживает лучшей участи, чем та, что уготовил для нее его отвратительный кузен. Но он слишком хорошо знал Джинни, а потому понимал, что она по-прежнему любит Стива. Хотя трудно сказать, чем все это кончится и как она отнесется к нему после того, что случилось здесь.

Конечно, Джинни права — к черту все эти интриги! Кто-то должен откровенно поговорить со Стивом. Это нужно сделан, ради Джинни, ради Мисси. Вспомнив Мисси, Ренальдо глубоко задумался.

Глава 54

Стив проснулся в отвратительном настроении. Первые лучи солнца пробивались сквозь ветви деревьев, образовавшие густой зеленый свод над его головой. Где-то неподалеку журчала вода, и он понял, что умирает от жажды. Стив, потянувшись за флягой, поморщился от нестерпимой боли. Ему опять снилась какая-то зеленоглазая женщина. Этот сон, как и все другие, смутно напоминал ему о чем-то.

Он открыл глаза. Сейчас Стив походил на хищника, прячущегося в кустах. Стив хорошо знал, где находится, и помнил, как он сюда добрался. Он уже давно заприметил это укромное местечко на случай, если придется укрыться от людей.

Прохладная вода освежила его, но он скривился от ее солоноватого привкуса и думал о том, что нужно поскорее забыть этот дурацкий сон.

Тут он вдруг вспомнил о Тони: он стал срывать с нее одежду, принуждая ее к покорности. Внезапно он оттолкнул Тони и пошел прочь, а она застонала от гнева и возмущения.

— Команчи! Будь ты проклят, грязный подонок! Когда-нибудь ты так разозлишь меня, что я вырежу твое сердце и брошу его собакам! Слышишь? Черт бы тебя побрал! Вернись сейчас же! Я плачу тебе за твои услуги! К тому же я еще не сказала тебе все, что я о тебе думаю! Ты выставил меня полной дурой сегодня ночью, когда стал приставать к этой рыжеволосой сучке!

Джинни. Он нахмурился, пытаясь понять, почему это имя сразу пришло ему на ум. Ну что ж, в одном Тони, несомненно, права — от этой Джинни можно ждать любых неприятностей.

— Почему она все еще здесь? Почему она проявляет к нам такой интерес? Она сказала Нику, что хочет познакомиться со всеми соседями, но я-то знаю, что эта лживая шлюха все врет. И если Ник такой идиот, что верит ей, то меня не проведешь! Я не такая дура, как она думает! Она здесь не живет, и я не позволю ей вмешиваться в мои дела! Ты же видишь, что она не собирается уезжать отсюда! Нам нужно непременно избавиться от нее! Слышишь? Любой ценой!

— И ты пришла сюда только для того, чтобы сказать мне это? — раздраженно спросил Маноло.

— Мы еще не обсудили наши дела, проклятый дикарь! А она имеет к ним прямое отношение. Ну, что скажешь?

Он без особого интереса посмотрел на Тони, на узкий костюм для верховой езды, подчеркивающий ее соблазнительные формы. Она нарочно оставила расстегнутыми верхние пуговицы жакета, чтобы под блузкой из тонкого шелка были заметны упругие и твердые соски. Тони, конечно, страстно желала, чтобы он стащил ее с лошади, подмял под себя и изнасиловал. Она смотрела на него не отрываясь и с нескрываемым вызовом, слегка ударяя кнутом по ноге. Но он устал от ее причуд и приступов гнева. Ему очень хотелось сказать ей об этом, но он промолчал.

Он слегка улыбнулся.

— Я еще не завтракал, — заметил он. — Не привык обсуждать дела до того, как выпью первую чашку кофе. Ты составишь мне компанию или будешь сидеть на лошади и злиться?

— Не знаю, какого черта я связалась с тобой, команчи? Ты даже не нравишься мне! — Она надула губы. Маноло равнодушно пожал плечами и отвернулся от нее, глядя на только что разведенный костер.

— Могу сказать тебе то же самое, — спокойно ответил он. — Ты будешь пить кофе? — Он посмотрел на нее так, что она решила промолчать. Затем слезла с лошади все с тем же обиженным выражением лица. Маноло даже не подал ей руку!

«Ну и черт с ним, — с горечью подумала Тони, присаживаясь к костру. — В конце концов, только он может помочь мне избавиться от этой сучки. Он слишком много потеряет, если не сделает этого, и многое приобретет, если послушается меня».

— Ники сегодня днем уезжает в Даллас, — спокойно сообщила Тони, переходя к делу. — Ему не терпится повидать эту глупую корову, которую почему-то называют оперной певицей. Он всегда сходил с ума от нее. Но он обещал мне выяснить там как можно больше об этой миссис Морган. По-моему, Ники сам положил глаз на нее и хочет заполучить эту красотку. Правда, не думаю, что сейчас он восторгается ею так же, как прежде, особенно после того, что рассказал ему Мэт. Ты получил удовольствие, когда целовал ее, команчи? Неужели она так же хороша в этом деле, как и я?

— Я целовал ее не так долго, чтобы судить об этом. Но как только я выясню это, непременно сообщу тебе.

— Ты и впрямь сделаешь это? — игриво спросила она. — Знаешь, мне очень хочется узнать. Как ты думаешь, она отдастся тебе сама или ты изнасилуешь ее? Боже, это было бы весьма волнующим зрелищем. Сперва ты изнасилуешь ее, а потом — меня, и посмотрим, кто из нас понравится тебе больше. А уж после этого мы отдадим ее Ники. Согласись, это намного лучше, чем просто убить ее. И если мы решим после этого отпустить ее, едва ли у нее появится желание рассказать об этом. Думаю, тогда она постарается уехать как можно дальше, чтобы этот скандал не появился на страницах газет. Ты согласен?

Ее злорадный смех действовал ему на нервы. Он видел, что она возбуждена и готова положить руки ему на шею, требуя, чтобы он овладел ею сию же минуту. Но сейчас он не хотел ее.

— Ты чертовски умна, Мессалина, — проговорил он, выливая остатки кофе в костер. — Умна до отвращения. — Он быстро вскочил на ноги и подошел к ней. — И теперь, когда мы уже окончательно решили, что делать с Джинни Морган, обмозгуй, как нам заполучить ее. И не думай, черт возьми, что я возьму на себя весь риск, связанный с этим делом. Я не собираюсь рисковать головой. Так что пораскинь мозгами.

Торжествующая улыбка на ее полных губах сказала ему, что она уже что-то придумала.

— Я уже все знаю, дорогой. Для начала мы все отправляемся в Даллас, но Ники ничего не должен знать об этом. Понимаешь… — Ее глаза слегка прищурились. — Я не вполне уверена, что могу во всем доверять ему, а ведь у нас есть общие инвестиции и капиталы. Боюсь, что дорогой Ники не сможет удержаться и потратит слишком много денег на эту итальянскую певичку. Он очень увлечен ею и может проявить излишнюю щедрость.

— И что? Не понимаю, почему я должен ехать туда с тобой? Для чего?

— Но, команчи, я всегда чувствую себя увереннее, когда ты рядом! К тому же у меня есть враги, с которыми мне нелегко будет справиться. Но самое главное в том, что мы с тобой очень похожи, а это поможет нам в Далласе. Понимаешь, у нас есть общие дела с Ником, а я боюсь, что, увлеченный своей певичкой, он не проследит за ними. Поэтому…

Маноло молча смотрел на Тони, думая о том, что они с ней не доверяют друг другу. Он уже хорошо понял, что Тони особенно опасна тогда, когда ведет себя как хитрая кошка. Ее мурлыканье и ласки — верный признак того, что она задумала нечто мерзкое. Но какое это имеет отношение к делу? Маноло подошел к своей лошади и оседлал ее.

— Ник должен прибыть в Даллас завтра днем, — сообщила Тони. — И я уже сказала всем, что отправляюсь навестить родственников в Шривпорте. Мы можем уехать отсюда порознь и где-нибудь встретиться. — Поняв, что он не обращает на нее никакого внимания, Тони повысила голос: — Куда ты уезжаешь, черт возьми? Нам еще нужно многое обсудить! Да и вообще, я не хочу возвращаться на ранчо одна!

— Ты очень хорошо сделала, что разыскала меня, — твердо сказал он, — но сейчас я должен кое-чем заняться. Я вернусь к полудню.

Маноло вскочил в седло и скрылся за густыми деревьями.

Он отправился к Картерам, чтобы повидаться с Мисси. Прошлой ночью — что, черт возьми, случилось с ним прошлой ночью? Он живо вспомнил, как Джинни Морган вытащила из волос заколки и ее медно-золотистые волосы рассыпались по плечам… Черт бы ее побрал! Ему следовало попридержать ее у стены и сделать то, чего она хотела! Это окончательно погубило бы ее репутацию, но сейчас его не преследовала бы мысль о ее зеленых глазах. Сегодня утром зеленоглазая женщина, которая так часто являлась ему во сне, обрела наконец-то свое лицо. Это было лицо Джинни. Маноло злился на эту женщину, которая так неудержимо влекла его, но еще больше на себя за то, что не сделал того, что она желала. Именно поэтому он излил вчера свою злость на Мисси, девочку, которая так доверяла ему.

Вспомнив Мисси, Маноло еще больше расстроился. Она чертовски простодушна, и Джо не следовало отпускать ее от себя. Вчера вечером она действительно выглядела как взрослая женщина, и не случайно он шутливо называл ее Золушкой. Но вся беда в том, что он не принц, который ей нужен. Он должен был поговорить с ней и объяснить, что нельзя доверять мужчинам. Кроме того, Маноло предстояло потолковать с Мэтом Картером. Выпив, Мэт слишком распускает язык.

Добравшись до заветного дерева Мисси, Маноло по привычке остановился и достал полевой бинокль. Надо хорошо осмотреться, чтобы не нарваться ненароком на глупых солдат Белмонта, которые чуть что начинают стрелять.

Прищурившись, Маноло поглядел в сторону дома Картеров. Внезапно его охватило беспокойство. Куда они все подевались, черт возьми? Что-то здесь слишком тихо для этого времени. Взглянув в бинокль, он увидел возле дома роскошную карету и серых лошадей, привязанных к столбу. «Ясно, — подумал он. — Картер принимает гостей». Выругавшись про себя, Маноло уселся под деревом, убеждая себя в том, что его удерживает здесь только любопытство.

В это самое время Джинни беседовала с хозяевами, думая, почему она все же решила еще задержаться здесь. Неужели прав Ренальдо, утверждающий, что это обыкновенное упрямство? Сегодня они снова спорили об этом после завтрака.

Джинни казалось, что причина в ее привычке не оставлять дела незавершенными.

Каждый раз, замечая дерзкий взгляд Мэта, Джинни вспоминала события прошлой ночи. Куда так внезапно исчез Стив? Ни его, ни Тони не было в доме Лэсситеров. Джинни вместе с Мисси специально заехала туда, несмотря на протесты Ренальдо. Но старый негр, слуга Тони Лэсситер, сказал ей, что хозяйка отправилась на верховую прогулку. Мисси с любопытством осматривала дом, где когда-то жила ее мать, а потом с обычной непосредственностью спросила черного слугу: — Где Маноло? Он был здесь сегодня ночью?

Черное лицо Генри выразило неудовольствие.

— Нет, мисс. Я не видел его здесь сегодня утром.

Мисси с облегчением вздохнула, а Джинни, глядя на нее, подумала о чистоте и простодушии этой девушки. Неужели и она была когда-то так наивна, чиста и доверчива?

— Может, он приехал к нам? — с отчаянием спрашивала Мисси, когда Ренальдо помогал ей сесть в карету. — Как бы мне хотелось, чтобы вы увидели его в хорошем настроении, а не таким злым, как вчера. Он наш добрый друг, и не судите о нем по сплетням, которые здесь распространяют.

Джинни переглянулась с Ренальдо. Они оба хорошо понимали, что Мисси не заслуживает дурного отношения, а Стив всегда причинял боль и страдание всем женщинам, встречавшимся на его пути.

Теперь Джинни решила окончательно, что ей необходимо встретиться со Стивом и все выяснить, хотя и сомневалась, что ей представится такая возможность. Из всего услышанного Джинни поняла, что Стив появляется и исчезает, когда ему вздумается, и до сих пор ему каким-то образом удавалось избегать встречи с солдатами полковника Белмонта, которые тщательно патрулировали все подступы к болотам.

Когда они подъехали к дому Картеров, отец Мисси пригласил их зайти и выпить домашнего персикового бренди. Мисси спросила о Стиве:

— Ты не видел здесь Маноло, папа? Он не заходил к нам?

Мэт, бросив многозначительный взгляд на Джинни, быстро ответил:

— Его никто не видел с тех пор, как он повез домой миссис Лэсситер. Вероятно, он снова отправился на болота поболтать со своими индейскими друзьями.

— Полагаю, он скоро появится, — прервал сына Джо Картер, желая успокоить Мисси. — Ты же знаешь его привычки. А пока покажи мистеру Ортеге свои рисунки.

Мисси всегда стеснялась показывать свои наброски посторонним, но сеньор Ортега так отличался от всех. Даже его имя звучало необычно — Ренальдо. Кроме того, Мисси чувствовала, что она очень нравится ему, ибо женское чутье подсказывало ей, что внимание к ней Ренальдо обусловлено не только его добротой и деликатностью.

Когда Мисси впервые увидела его, ей показалось, что он слишком строг и сдержан, но, едва Ренальдо улыбнулся, ее отношение к нему сразу изменилось. Улыбка преображала его и чем-то напоминала ей Маноло, хотя вообще-то они не были похожи.

— Знаете, мисс Мелисса, мне очень нравятся ваши рисунки. Они просто великолепны! Вам удалось очень точно передать атмосферу этих болот. Да и деревья прелестно изображены.

Мисси рассмеялась от удовольствия.

«Мисси, — думал Ренальдо, — слишком открыта, простодушна и доверчива. А я умудренный опытом человек. Но почему же я не ощущаю своего возраста, находясь рядом с ней?» Совсем недавно Ренальдо понял, что испытывает к ней какое-то особое, доселе неизвестное ему чувство. Осознав это, он начал убеждать Джинни поскорее вернуться домой. Он говорил с ней об этом и сегодня утром, понимая, что просто хочет трусливо убежать от своих проблем. Когда же он изменится? Вот Джинни, например, всегда достойно преодолевает трудности и этим очень напоминает Стива. Бедная Джинни! Сколько всего ей еще предстоит?

Когда они покинули гостеприимный дом Картеров, Джинни призналась, что захмелела от персикового бренди.

— Но сейчас мне все равно, — бодро заметила она. — Теперь по крайней мере я не думаю ни о чем дурном. О Ренальдо, ну почему я такая упрямая? Почему я не бросила все это?

— Потому что ты верна себе, — проговорил Ренальдо.

— Ты заметил, как Мэт Картер смотрел на меня? — спросила Джинни. — Так, словно знает обо мне все. Похоже, он видел вчерашнюю сцену между мною и Стивом. Но сейчас мне наплевать на это! Ведь я так хотела, чтобы Стив вспомнил меня! Но Мэт, конечно, считает, что я обыкновенная шлюха. Ну что ж, в известном смысле он прав! Посмотри сам, что я наделала! Уверена, Стив никогда не простит мне этого. Ренальдо, ты тоже считаешь, что я веду себя как шлюха? Интересно, что думает обо мне дон Франсиско?

— Положи голову мне на плечо и не отвлекай меня, иначе я не справлюсь с лошадьми. И какая, в сущности, разница, что думает о тебе Мэт Картер? Вот вернемся домой и поразмыслим над тем, что теперь делать — остаться ли тебе здесь решать свои проблемы или поступить разумно и вернуться домой.

— Но я не могу принять разумное решение! И не хочу ни о чем думать, Ренальдо! Я еще не готова к этому! Сейчас мне нужно одно — поскорее заснуть.

Дома Джинни разделась, натянула на себя ночную рубашку и пошла к кровати.

— Надо же такому случиться! Выпить бренди средь бела дня! Хорошо еще, что дон Франсиско этого не видел!

Джинни с наслаждением улеглась в мягкую теплую постель и закрыла глаза. Она еще успеет все обдумать. А сейчас так хочется спать, такая слабость во всем теле…

Глава 55

— Этот ее кузен, кажется, проявляет большой интерес к Мисси. Он сказал, что приедет к нам завтра и возьмет ее на верховую прогулку. А ты же знаешь, что нашего отца легко уговорить. Но ее, по-моему, слишком волнуешь ты. Я видел прошлой ночью, как она танцует, и подумал…

Маноло подъехал к загону для скота, чтобы встретиться с Мэтом, которому не терпелось рассказать ему о только что уехавших гостях.

— Ты зайдешь к нам? — спросил Мэт, заметив, что Маноло не очень внимательно слушает его. — Отец открыл бутылку старого бренди и теперь не успокоится, пока не опустошит его. Мисси сводит с ума то, что он так много пьет; она ушла к себе в комнату в самом дурном расположении духа. Но, думаю, твое появление обрадует ее. Гости сказали, что были в старом доме моей матери, где живет теперь миссис Лэсситер, но хозяйки не застали. Они хотели что-то спросить у нее.

— Ты иногда слишком много болтаешь, Мэт, — процедил Маноло сквозь зубы.

— Я просто решил сообщить, что тебя разыскивают эти люди. Тем более, что речь идет о чертовски хорошенькой женщине. Я бы и сам от нее не отказался.

Маноло внезапно повернул лошадь и ускакал. Мэту не нравилось, что этот человек все время вертится возле его сестры.

Какая, в сущности, разница — мексиканец или индеец? Мисси слишком хороша для него. Когда Тони устанет от Маноло и выгонит его, ей, конечно, понадобится другой телохранитель. Да, ей понадобится человек, к тому же знакомый…

В поместье Десмолин царило спокойствие. Ренальдо сидел в библиотеке с сигарой в зубах, рассеянно уставившись в книгу. Джинни крепко спала в своей комнате. Наступил вечер, но она проснулась лишь после того, как кто-то сильно встряхнул ее за плечо.

Сонная Джинни хотела было выразить возмущение, но Маноло быстро достал носовой платок, воткнул ей в рот кляп и обвязал голову Джинни своим шарфом. Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь вцепиться ему в лицо ногтями. Маноло, схватив ее руки, прижал их к подушке и навалился на нее.

«Откуда он здесь взялся? Как он проник сюда?» — подумала Джинни, между тем как он крепко привязывал ее запястья к изголовью кровати.

— Я всегда любил завершать свои дела, — злорадно прошептал он. — К тому же я слышал, что вы разыскивали меня. Вот я и решил навестить вас и удовлетворить ваше любопытство. Надеюсь, вы не очень удивлены моим визитом.

Охваченный яростью, он собирался изнасиловать ее.

«Да как он смеет так обращаться с незнакомой женщиной? Зачем он засунул мне в рот этот кляп?»

Ее полные ненависти и отчаяния глаза следили за каждым его движением. Маноло знал, что она все поняла. Он видел это по ее глазам. Пользуясь ее полной беспомощностью, он сбросил с кровати тонкое покрывало и развязал ее халат. Ему вновь показалось, что он уже проделывал это раньше, видел ее обнаженное тело и маленькую прекрасную грудь.

Только что она отчаянно сопротивлялась, стараясь вырваться из его крепких рук, так почему же сейчас вдруг затихла?

Сначала он хотел быстро и грубо овладеть этой женщиной, но, сам того не желая, мягко прикоснулся к ней. Она вздрогнула и глухо застонала.

Ее кожа была мягкой и нежной, как шелк, и он почувствовал аромат ее тела, давно знакомый ему. Не удержавшись, он зарылся лицом в ее волосы.

«Теперь все ясно, — подумала она, стараясь сохранять спокойствие, — он пытается не изнасиловать, а соблазнить меня и вызвать ответные чувства». Это так изумило Джинни, что она даже забыла о том, как он обращался с ней несколько минут назад.

«О Господи, неужели он всегда будет иметь надо мной эту чудовищную власть… О, будь он проклят!» Но все эти мысли исчезли, когда она почувствовала эти ласки.

Потом он очень жалел, что ему пришлось покинуть ее в самый волнующий момент. Он готов был провести с ней всю ночь. Все то, что он задумал как месть, стало чем-то совершенно иным. Он много размышлял позднее о причинах своего малодушия. Но ведь Маноло не мог забыть Тони, эту бледнолицую сучку с янтарными глазами, нежным телом и чувственным ртом.

Тони между тем нетерпеливо ждала Маноло, изнемогая от тоски и животного желания отдаться ему. Она требовала от мужчины все — душу и тело. Но Маноло ничего не мог предложить ей в эту минуту.

— Ты не можешь остаться? Что это значит, мерзавец? Я же говорила тебе…

— Ты мне просто скажи, где мы встретимся, Мессалина, и я приду туда. Но сейчас я не могу остаться с тобой! К тебе могут явиться солдаты полковника Белмонта, если, конечно, эта Джинни Морган так глупа, что расскажет о моем визите.

— А что случилось? — взвизгнула Тони. Однако, перехватив его тяжелый взгляд, она истерически захохотала. — Ты действительно сделал это? О Господи! Ты просто великолепен! Как это было? Она сильно сопротивлялась? Ты врезал ей хоть пару раз? Надеюсь, ты оставил хоть какие-то следы на теле этой лживой шлюхи? О, прекрасно! Думаю, после всего этого она не будет проявлять такого высокомерия. Как по-твоему, команчи, ты напугал ее?

Маноло неожиданно почувствовал страшную усталость, а злобная радость Тони вызвала у него отвращение. Он даже пожалел, что рассказал ей об этом.

— Остальное расскажу тебе при встрече в Далласе, — мрачно проговорил он. — Но сейчас мне лучше скрыться в болотах, чтобы не попасть в лапы солдат.

— Команчи, я хочу услышать все сейчас же! Если сюда явятся солдаты, я спрячу тебя в винном погребе. Не волнуйся, это надежное укрытие. Ты что, не доверяешь мне, команчи?

Он знал все ее подвалы, особенно один из них, сооруженный еще стариком Лэсситером и напоминающий подземную тюрьму в каком-нибудь старом английском замке. Там старик держал непокорных рабов. Но Маноло не доверял Тони.

— Нет, черт возьми, я не верю тебе! — воскликнул он.

Теперь он направлялся в Даллас, хотя и понимал, что делает это против воли, ибо его преследовал образ рыжеволосой женщины. Его не покидала мысль о том, что произойдет, если он вдруг вернется к ней. Теперь он признался себе, что страстно желал ее в ту минуту, но самое удивительное, что и она желала его. Поэтому задуманное им не стало изнасилованием. Он даже развязал ей руки. Сейчас она, конечно, хочет забыть о том, что сама отдалась ему, ответив на зов плоти.

Поездка в Даллас означала для него не только примирение с Тони. Ему хотелось взглянуть на этот город, который он не помнил, хотя и чувствовал, что когда-то уже бывал там.

Маноло часто задумывался над тем, кто он такой, кем был до того момента, когда открыл глаза и увидел перед собой лицо Терезиты. Маноло уже не верил в то, что он брат мужа Терезиты. Но может быть, он его друг из племени команчи? Это тоже возможно, так как он неплохо понимает язык этого племени. Но как объяснить то, что он еще знает французский и испанский? Многовато для простого команчи. Он много раз пытался пробудить память, но из этого ничего не выходило. И только странные сны продолжали напоминать ему о забытой прежней жизни.

Он отправился в Даллас на свой страх и риск. Тони разыщет его там, или он сам найдет ее. А между тем можно будет понаблюдать за судьей Бенуа, который проявляет в последнее время необыкновенную активность. Маноло прекрасно понимал, что получит преимущество перед Тони, если что-нибудь выяснит до ее появления в городе. Он уже давно знал, что нужно всегда опережать Тони хотя бы на шаг, чтобы управлять ею.

Прибыв в Даллас, Маноло раздраженно отметил огромное количество плакатов, извещающих о выступлении в местном оперном театре какой-то знаменитой итальянской певицы. Рядом с этими плакатами красовались другие, где обещали высокую награду за его голову. За тридцать тысяч долларов его должны были поймать и вернуть в Барок живым. Сообщалось, что его обвиняют в краже скота и «других преступлениях». Вслед за тем следовало подробное описание его внешности… Как глупо! Нужно было не ограничиться кляпом, а завязать ей глаза!

Маноло злился на себя за то, что недооценил эту шлюху. Она оказалась намного умнее, чем он предполагал. Конечно, она и словом не обмолвилась об изнасиловании, но кто спросит ее об этом, если она под присягой заявит, что он украл ее скот? Или скажет, что узнала того, кто это сделал? Да, она чертовски умна. А может, это все проделки ее кузена? Как бы то ни было, ему следует проявить крайнюю осторожность и вести себя тихо в Далласе. А вернувшись домой, он хорошенько проучит эту миссис Морган, проучит так, что она запомнит это на всю жизнь.

Маноло поселился в небольшой дешевой гостинице, надеясь, что здесь его никто не узнает. У него уже отросла борода, а сам он казался таким потрепанным, что его и впрямь трудно было узнать.

К счастью, Даллас оказался большим городом, а потому Маноло чувствовал себя в относительной безопасности. К тому же Даллас находился неподалеку от форта Уорт, а это всегда отпугивало всяких проходимцев. Торговля скотом сейчас процветала, а вместе с ней и Даллас, через который скотоводы направлялись к большим железнодорожным станциям Канзаса. Жители Далласа мечтали о том дне, когда железные дороги проложат далеко на юг и техасцам не придется гнать скот по индейским территориям.

А пока Даллас быстро развивался и занимал важное положение на пересечении торговых путей, что обеспечивало ему постоянный приток капиталов. В город приезжали самые разные люди. Среди них было немало преступников, но местный шериф закрывал на это глаза до тех пор, пока они вели себя осмотрительно и не нарушили закон.

Стив был настороже. Полицейские извещения о награде за его поимку висели повсюду. Он не сомневался, что найдется много охотников получить круглую сумму и они готовы искать его по всей территории штата. А уж Ник Бенуа был бы счастлив выдать властям своего соперника. Да и Тони могла выдать его, ибо жадность заглушала в ней даже сексуальный инстинкт.

Сколько же времени у него осталось? Он не сомневался, что Джинни Морган жаждет его крови и не упустит возможности посмотреть, как его повесят.

Зачем же, черт возьми, он приехал в Даллас? Ему следует спрятаться где-нибудь подальше, на индейской территории, и не высовывать носа, пока все не закончится. Он смотрел на себя в зеркало и казался себе совершенно чужим. Проклятие, кем же он был в прошлом? Даже если он забыл почти все, неужели и его характер изменился до неузнаваемости? Сейчас ему явно нравилось чувствовать опасность и рисковать жизнью, то есть ходить по острию ножа. Внимательно прислушавшись к своим ощущениям, он понял, что у него нет предчувствия беды. Он испытывал только возбуждение, и именно с этим ему предстояло справиться.

Маноло зарегистрировался внизу под именем Сэма Уитэкера, хотя и сам не понимал, почему назвал это имя. Может, и оно из его далекого прошлого?

Его комната была крошечной, но имела одно преимущество — маленькое окошко, выходившее на крышу здания. В крайнем случае, он сможет выбраться через окно на крышу. Единственным стулом Маноло забаррикадировал дверь. Все эти меры предосторожности убеждали его в том, что он давно привык спасаться от преследователей.

Взглянув на кровать, он поморщился. Простыни не отличались чистотой, а одеяло было старым. Лучше уж было остаться внизу с лошадью в платной конюшне, но ему так хотелось принять теплый душ! Но, черт возьми, как можно пользоваться такой грязной ванной и такой ржавой водой! На более приличный номер у него не хватило денег; у Стива не было ничего, кроме пары долларов и изумрудных сережек, прихваченных им с ночного столика Джинни Морган. В ту минуту он подумал, что они, возможно, понравятся Тони, так как она любила дорогие украшения.

Маноло посмотрел на изумрудные сережки и задумался. Эта маленькая сучка весьма умна. Она, конечно, заявила о пропаже сережек, и теперь ему не удастся продать их. «Ну ничего, — решил он. — Вернувшись домой, я заставлю ее заплатить за все». В том, что он вернется, Маноло не сомневался.

Наконец он уснул на полу, укрывшись своим одеялом и полагая, что лучше вдыхать запах своей лошади, чем этой грязной постели. Он спал очень беспокойно, просыпаясь от малейшего звука. Сколько же у него осталось времени? Ему нужно отыскать судью Бенуа и выяснить, с кем тот хочет встретиться…

Николас Бенуа снял номер в лучшей гостинице города с невообразимым названием «Скотовод». По счастливому стечению обстоятельств, его комната была расположена на том же этаже, где поселились два джентльмена, с которыми он намеревался встретиться для делового разговора. Одним из них был мистер Макгрегор, шотландец, а другим — лорд Линдхэвен, англичанин, необычайно гордившийся своим титулом. Оба представляли крупный финансовый капитал в Великобритании и хотели вложить свои деньги в скотоводческий бизнес в Соединенных Штатах. Время частных скотоводов почти закончилось, и теперь настала пора огромных скотоводческих компаний, таких, как «Матадор» или «Экс-Ай-Ти» в западной Вирджинии. Но сейчас все плодородные пастбища в северо-восточных штатах уже заняли предприимчивые дельцы, а поэтому наиболее предприимчивые бизнесмены пытались вложить капиталы на юго-западе страны. Так, например, совсем недавно Прерия Кэттл Компани уплатила астрономическую сумму в триста пятьдесят тысяч долларов за небольшое ранчо некоего Томаса Багби. Поэтому Ник Бенуа искал встречи с этими господами, хотя его куда больше интересовала информация о Джинни Морган.

Лорд Линдхэвен, долговязый развязный человек, признался, что стал поклонником этой женщины с тех пор, как познакомился с ней в Европе.

— Я слышал, что она… гм… скрывается в этой части Техаса, мистер Бенуа, — сказал он. — Удивляюсь, хотя, вероятно, это связано с ее неуловимым мужем. Я много слышал о его делах, находясь в Нью-Йорке. Странно, что он сейчас в разлуке с ней, не так ли? — Лорд Линдхэвен погладил свои густые бакенбарды и, заметив неподдельный интерес собеседника, продолжал: — Признаюсь, я и сам был увлечен этой женщиной и несколько раз встречался с ней. Но ее окружало столько поклонников, что к ней было трудно подступиться. — Лорд Линдхэвен слегка наклонил голову. — Ходили слухи, что она открыто сожительствовала с неким графом Дарлингеном, пока не изменила ему с каким-то мексиканским полковником. После этого она вышла замуж за русского князя, имя которого до сих пор не могу запомнить. Но этот брак длился недолго. Затем она вышла замуж за некоего Моргана, появившегося невесть откуда с большими деньгами. А тот оказался близким другом синьоры ди Паоли. Говорят, он женился бы на ней, не будь к тому времени женат. Но я не понимаю, почему он ведет себя так глупо! Прекрасная Вирджиния была украшением Европы! Великолепная женщина! Красавица! Жаль, что у нее двое детей. Интересно, где они?

Ник Бенуа, поглощенный рассказом, забыл про свою сигару. Однако внезапно этот увлекательный рассказ прервал мистер Макгрегор:

— Не знаю, как ты, Алджернон, но я приехал сюда говорить о деле. Я человек женатый, у меня счастливый брак, и мне нет дела до всяких сплетен. Жена не позволяет мне мотаться по Европе, да и сюда я отправился против ее воли. Сэр, вы что-то говорили насчет этой приграничной земли, так, кажется, вы ее называете?

— Да, я полагаю, что миссис Морган захочет продать свою землю, — спокойно ответил судья Бенуа. — Как справедливо заметил лорд Линдхэвен, она вряд ли захочет похоронить себя в этих диких местах. Что же касается остальной территории, то она принадлежит мексиканским крестьянам, которые с удовольствием избавятся от нее и отправятся в Мексику. Печально, но в Техасе к мексиканцам относятся не слишком хорошо и ждут, когда они покинут эту землю. Моя родственница Тони Лэсситер уполномочила меня говорить от ее имени. Конечно же, я наделен всеми юридическими полномочиями.

Глава 56

У Франчески ди Паоли часто менялось настроение, хотя об этом знали лишь самые близкие люди. Но в этот вечер оно было хуже, чем когда бы то ни было.

Берт Филдз уже согласился пойти на уступки, а ее импресарио поспешил удалиться в номер, где жил ее коллега-тенор, и успокоить его перед вечерним спектаклем.

Лишь терпеливая Констанца осталась со своей хозяйкой, пытаясь урезонить ее.

— Неужели это ничтожество думает, что может сыграть роль Альфреда? Если бы Виолетта хоть раз взглянула на его лицо, она тотчас ушла бы к барону. Почему же я должна притворяться, что влюблена в него? Он слишком толстый, а его голос срывается на высоких нотах. Меня тошнит от него! И не он один мне так противен. Этот маленький пухлый судья, который восхищается мною, действует мне на нервы и внушает мне отвращение. Я ненавижу напомаженные усы и маленьких мужчин, которые таращат на меня глаза. Мне отвратительны даже цветы, которые он присылает мне. Скажи, чего ради я так долго добиралась сюда? Зачем я перенесла столько неудобств? А тот грязный пыльный городок с деревянными домишками! А эта гостиница, где могут жить только лошади и козы! Я спрашиваю тебя…

— Ты сама все хорошо знаешь, — заметила Констанца. — Ведь это ты решила приехать сюда и заставляла меня отправлять письма этому судье, своему поклоннику. А зачем ты все это делала? Ты глупа, моя дорогая! Ты все еще надеешься отыскать своего голубоглазого пирата, а я все убеждаю тебя забыть его навсегда! Он не принес тебе ничего, кроме неприятностей, не так ли? Я предупреждала тебя об этом с самого начала. Ты же видела, как он обращается с тобой!

— Я не желаю слышать твое старческое брюзжание! — раздраженно воскликнула Франческа. — Он сказал мне, что у него очень важные дела. Он много раз говорил, что не может отложить их даже на короткое время. Что же с ним случилось? Его жена в этом дурацком месте, но она одна, без него, верно? Даже сенатор не знает, где он и что с ним случилось. Что-то здесь не так. А этот ее кузен? Сенатор Брендон не обмолвился о нем ни словом!

— Ты слишком возбуждена, моя девочка, — попыталась успокоить ее служанка. — Неужели ты забыла, что выступаешь сегодня вечером? И к тому же тебя с нетерпением будет ждать этот англичанин, лорд Линдхэвен. Он тоже прислал тебе огромный букет цветов и непременно придет в театр. Так что забудь о пирате. Не стоит гоняться за мужчиной, который бросил тебя. Это не в твоих правилах.

— Я вовсе не гоняюсь за ним! — крикнула Франческа. — Я ненавижу его! Но я привыкла прощаться с теми, кто когда-то нравился мне. Только поэтому я хочу увидеть его и сказать ему все, что я о нем думаю. И я добьюсь своего!

— Конечно, ты увидишь его. Но сейчас пора одеваться. В каком платье ты будешь выступать сегодня? А твоя прическа? Нечего сказать, хороша Виолетта с такими растрепанными волосами! Садись-ка на стул и успокойся. Прикрепить цветы к твоим волосам? Из тех, что прислал Бенуа?

— Пожалуйста, не напоминай мне о нем! — взвизгнула Франческа. — Неужели я обещала ему поужинать с ним? О, Матерь Божия! — Франческа произнесла несколько грубых слов по-итальянски, отчего ее служанка нахмурилась.

— Что с тобой? Ведь ты же княгиня!

Франческа опустилась на стул перед зеркалом, капризно поджав пухлые губы.

— Княгиня! Ну и что из того? Что значит этот дурацкий титул по сравнению с моим голосом? Совершенно не важно, ругаюсь я или нет, все равно я примадонна! Или ты уже забыла об этом? Но самое главное, что я сейчас репетирую новую оперу, которую хочу спеть перед неискушенными жителями Далласа. Надеюсь, они оценят меня, не так ли? — Франческа слегка наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть свое отражение в зеркале. — Кармен — думаю, я легко войду в этот образ. Я очень хорошо понимаю эту женщину. Бедняга Бизе! Может, после того грандиозного провала в театре «Опера Комик» я смогу прославить его, а?

— Мне не нравится эта опера, — ответила Констанца, но Франческа лишь рассмеялась.

— Мне плевать, что думаешь об этом ты или кто-то другой. Я привыкла делать то, что мне нравится, и быть самой собой. Стефано прекрасно понимал меня, потому что сам был таким. Он всегда делал то, что считал нужным. Мне почему-то кажется, что я непременно увижу его, и довольно скоро.

Франческа надела на себя драгоценности — бриллианты сверкали в ее волосах, на изящной шее и запястьях. Она отправилась в театр, не обращая ни малейшего внимания на восторженных людей, поджидавших ее у выхода из гостиницы. Многим из них она казалась существом из другого мира. Ее сопровождали два вооруженных охранника — так распорядился шериф.

Подъехав к театру, Франческа одарила ожидавшую ее прибытия толпу улыбкой и исчезла за дверью.

Маноло, который находился в этой толпе, вполне удовлетворил свое любопытство, увидев ту самую оперную певичку, за которой так рьяно ухлестывал Ник Бенуа. Она и впрямь оказалась весьма мила. Он даже не ожидал, что она так привлекательна. Если бы Маноло мог купить билет, он непременно пошел бы послушать ее. Но, увы, это было ему недоступно. Такое удовольствие мог позволить себе судья Бенуа и те, кто жил с ним в дорогой гостинице. Маноло вспомнил двух джентльменов из Англии, которые приехали сюда выгодно вложить деньги в скотоводческий бизнес. Он легко это выяснил, а заодно понял, почему Ник Бенуа вертится вокруг них все свободное время. Но верны ли его догадки? Пока все они в опере, можно порыться в их комнатах и выяснить все до конца. Но прежде нужно немного выпить.

Маноло отправился в салун «Красная собака» — весьма оживленное место, где все девушки ходили в платьях с блестками, а спиртных напитков давали больше, чем в других местах. Это заведение находилось через улицу, напротив оперного театра, и толпа устремилась именно туда. Маноло уселся за столик, но тут же увидел в двери салуна одного из охранников, сопровождавших Франческу ди Паоли в театр. Вот неудача!

Краснощекий полицейский ввалился в салун, всем своим видом показывая, что не намерен церемониться со швалью, нашедшей здесь убежище. Его появление вызвало добродушные насмешки.

— Эй, посмотрите, кто это к нам зашел? Провалиться мне сквозь землю, если это не наш новый заместитель шерифа!

— Ред, что случилось с той хорошенькой бабенкой, которую ты сопровождал в театр? Неужели она предпочла кого-то другого? Кто будет провожать ее до гостиницы?

Ред Мориарти, ирландец по происхождению, мог выпить огромное количество спиртного. Когда-то он был управляющим на железной дороге и весьма умело обращался с оружием. Местный судебный исполнитель был его близким родственником, и Ред часто пользовался этим преимуществом. Но сегодня его взбесило, что шериф приставил его телохранителем к какой-то иностранной певичке. Больше всего его задело то, что эта сучка совершенно не обратила на него никакого внимания.

Ред пришел в салун, чтобы разыскать любимую девушку, но заодно был не прочь проучить какого-нибудь ковбоя, чтобы заставить этих мерзавцев относиться к нему с уважением. И девушку и ковбоя он отыскал сразу. Беда только в том, что от злости он забыл об осторожности. А ведь шериф неоднократно предупреждал его об этом!

Его девушка сидела за столиком рядом с высоким, странного вида незнакомцем, который угощал ее выпивкой. Ред подошел к столику и грубо схватил ее за руку. Она громко вскрикнула и подняла голову:

— В чем дело? Что с тобой? Я просто попросила этого парня угостить меня вином. Вот и все!

— Плохи твои дела, Лола-Мэй, если ты обращаешься к пастуху, который едва ли может позволить себе кружку пива. Ты уже заплатил за вино, парень?

Ред Мориарти посмотрел в глаза мужчины и вздрогнул от неожиданности. Странный блеск этих темно-голубых глаз убедил Реда, что парень не чувствует ни малейшего страха. Только в этот момент Ред вспомнил о предупреждении шерифа, но было уже слишком поздно. Эти глаза смотрели на него с таким вызовом, что он уже не мог отступить.

— Это что, входит в твои обязанности, блюститель порядка? — спокойно спросил тот. — Неужели тебя заставляют следить за тем, чтобы посетители салуна платили за выпивку? Или тебя волнует что-то другое?

— В этом салуне не обслуживают нищих, которые не могут угостить хорошенькую девушку бокалом вина, — несколько мягче ответил Ред, не отказавшись, впрочем, от своих намерений. — Такие, как ты, обычно проводят ночь в тюрьме. Тебе следует находиться совсем в другом конце города, парень.

Мориарти окинул взглядом мужчину с головы до ног, заметив, что к ремню пристегнута кобура с револьвером. Это не произвело на него никакого впечатления. Он знал, что хорошие стрелки, как правило, неплохо одеты. А этот не походил на хорошего стрелка, хотя и нацепил кобуру.

— Послушай, начальник, — спокойно сказал мужчина. — Я не ищу неприятностей. Почему бы нам не расстаться по-хорошему? Если хочешь подраться, поищи кого-нибудь другого. Я же допью вино и удалюсь по своим делам.

Ред Мориарти воспринял эти слова как попытку отступления и рассвирепел от того, что несколько секунд назад испугался этого ковбоя.

— Наглый мерзавец! — прошипел он. — Ты не уважаешь закон! Но клянусь, я проучу тебя в участке. Ты пьян и нарушаешь общественное спокойствие. Пока ты будешь сидеть в участке, я хорошенько проверю список разыскиваемых преступников, который лежит на столе шерифа.

Тут Ред опустил руку и прикоснулся к кобуре с револьвером. Эта ошибка оказалась последней в его жизни. Ему просто хотелось показать всем, как быстро он достает револьвер из кобуры. Ред успел лишь заметить кольт в руке незнакомца и яркую вспышку.

Его девушка Лола-Мэй громко вскрикнула, когда Ред Мориарти рухнул на пол, широко раскинув руки.

Лола-Мэй продолжала кричать, но другие посетители салуна сидели молча, не отрывая глаз от ствола револьвера. Воспользовавшись замешательством, незнакомец стал медленно отступать к задней двери салуна, держа в руках кольт. Взглянув на девушку, он подумал о том, что ее тоже следовало бы пристрелить. А вот в полицейского стрелять было незачем. Он выбрал неподходящее время. Инстинкт самосохранения заставил его отступить к двери. Но тут случилось то, чего он и предвидеть не мог: ему в спину уперся ствол револьвера, отрезав путь к отступлению.

— Не двигайся! — прозвучал грозный голос начальника полиции. — Что здесь, черт возьми, происходит? Я слышал какой-то крик.

В эту минуту все посетители салуна заговорили одновременно.

Все кончилось тем, что незнакомца препроводили в полицейский участок и заперли в подвале, когда-то служившем погребом.

Маноло был доволен лишь тем, что пока остался жив. Ведь что ни говори, а он убил полицейского, к тому же близкого родственника судебного исполнителя. Его пристрелили бы на месте, не сообщи он о том, что за его поимку обещана большая награда, но только если его доставят в суд живым. «Интересно, — подумал он, — скоро ли за мной приедет Ник Бенуа или кто-нибудь другой?»

В подвале было холодно и темно. Через несколько минут Маноло обнаружил, что здесь находится еще один человек. Оказалось, что это мексиканец, приговоренный к казни за убийство и ограбление.

— А тебя за что сюда бросили? — с участием спросил он. — За убийство, как и меня? Не думаю, что они будут держать нас здесь слишком долго. Все совершится до суда. Скоро явится банда головорезов — любителей суда Линча с закрытыми лицами и… пиф-паф! Ясно?

В подвале не было ни кроватей, ни одеял. Только холодный и влажный пол да еще бочка в углу. Мексиканец Руиз стал еще дружелюбнее, узнав, что Маноло — его соотечественник.

— Они относятся к нам, как к животным, хуже, чем к своим собакам, — сказал он. — И не только здесь, в тюрьме, но и повсюду. Вот если бы ты был белым американцем, они подбросили бы сюда хоть пару дырявых одеял. — Он горько рассмеялся. — А впрочем, какая, к черту, разница? Все равно мы скоро подохнем, не так ли? Я уже знаю, как это происходит. Приходит сюда группа белых американцев в масках, из так называемого отряда бдительности, чтобы потом их никто не узнал, и делает свое черное дело. Я здесь уже почти двое суток, и думал, что они придут за мной раньше. Но, похоже, они ждали, пока у меня появится компаньон. Они, видно, считают, что человек не должен умирать в одиночестве.

Руиз закашлялся, и при этом зазвенели его наручники.

— Послушай, друг, — обратился к нему Маноло по-испански, — ты боишься смерти?

Маноло вдруг вспомнил, что тюрьма, где он когда-то находился, была еще хуже. Но как же ему тогда удалось бежать?

— Успокойся, — сказал он мексиканцу. — Я тоже боюсь смерти. Раз уж нам суждено умереть, давай немного отдохнем.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом? Неужели ты можешь уснуть в этой холодной камере? Здесь же полно крыс! К тому же ты все время будешь прислушиваться к посторонним звукам, с ужасом ожидая, что в любую минуту распахнется дверь и они придут за тобой. И каждый раз будешь думать, что настал твой смертный час. Эти американцы не дадут тебе даже помолиться перед смертью, не говоря уж о том, чтобы пригласить священника.

Маноло закрыл глаза и лег на холодный земляной пол, стараясь не слушать жалоб Руиза. Тот продолжал что-то бормотать, пытаясь, видимо, заглушить страх. «Интересно, — подумал он, — что испытывает человек, когда его вздергивают на веревке? Наверное, ужасно, когда у тебя сдавлено горло и нечем дышать». Но тут его мысли направились в другое русло. Проверит ли судебный исполнитель его личность до казни? Или просто отдаст в руки головорезов из отряда бдительности?

В конце концов, Маноло решил, что это не имеет значения, и вскоре начал подремывать, поражаясь своему спокойствию. Он спал чутко, как дикий зверь. При таком сне он успел бы быстро вскочить на ноги, чтобы его не застали врасплох.

— О Боже! — тихо пробормотал Руиз, когда звякнула металлическая задвижка и дверь слегка приоткрылась. — Неужели я сказал, что готов умереть? Я солгал! Почему они пришли так быстро? Господи, у меня ведь жена и двое маленьких детей! Кто вырастит их?

В темный подвал проник ярко-оранжевый луч, высветив фигуры вошедших. Маноло тяжело вздохнул, узнав ту, что была в широком плаще.

— Да заткнись же ты, наконец! — прикрикнул он на Руиза. — Если тебя и повесят, так за то, что ты слишком много говоришь. Похоже, они пришли за мной. Сиди спокойно, может, они не заметят тебя.

— Очень жаль, команчи, — сказала Тони с наигранным огорчением. Маноло понял, что ее вкрадчивый, тихий голос не предвещает ничего хорошего. — Тебе не следовало убивать полицейского, тем более родственника судебного исполнителя. И вообще тебе не нужно было приезжать сюда одному. Почему ты не встретился со мной по пути в город? А я думала… О Господи, я действительно думала, что ты изменился!

Тони подняла голову и посмотрела на стоявшего рядом с ней судебного исполнителя. Тот осветил фонарем лица людей, стоявших за ним. Маноло увидел впереди судью Бенуа.

Пока Тони разыгрывала комедию, Маноло заметил радостно-возбужденное выражение лица Ника Бенуа. Его карие глаза светились: он торжествовал, победив своего давнего противника.

— Полагаю, это тот самый человек, господин судебный исполнитель, — тихо сказал судья. — Моя родственница Тони Лэсситер наняла его на службу вопреки моим предостережениям. Она поверила его обещаниям покончить с прошлым и начать новую жизнь. Но теперь вы сами видите, как далеко он зашел! Грабить и насиловать беззащитных вдов, кажется, стало его привычкой. Он всегда пользовался их беспомощностью. Вы же видели список обвинений, предъявленных ему.

— Такие большие деньги! — заметила Тони, уставившись на Маноло своими сверкающими глазами. — Она, должно быть, очень соскучилась по тебе.

— Тони! — одернул ее Ник Бенуа и повернулся к судебному исполнителю. — Видите ли, — осторожно начал он, — мы уже давно предполагали, что случится нечто подобное. Мы думали, что он приедет сюда вслед за миссис Лэсситер и натворит здесь немало бед из-за того, что она уволила его. Кроме того, ему предъявлено еще несколько обвинений, по которым он должен держать ответ в Бароке. Так, например, его обвиняют в убийстве бывшего управляющего миссис Лэсситер.

— Это что, суд или исполнение приговора? — насмешливо спросил Маноло. Тони молча смотрела на него, прикусив губу. Лица тех, кто стоял позади судебного исполнителя, не предвещали ничего доброго. Маноло понял, что убивать людей для них не впервой. — Заметьте, сэр, тот, кто поймает меня, получит тридцать тысяч долларов, если доставит живым и невредимым до Барока. Неужели вы, господин судебный исполнитель, позволите им получить эти деньги? Ведь они по праву принадлежат вам.

Подумав о вознаграждении, тот сказал:

— Послушайте меня. Кто вам сказал, что вас повесят? Вы предстанете перед справедливым судом в соответствии с законом.

— Законом, черт возьми! — прорычал один из его спутников. — Вы, Толберт, хорошо знаете, зачем мы сюда пришли! Что за шутки! Этот мерзавец убил вашего родственника, а ведь Ред был заместителем шерифа! И это далеко не единственное его преступление, если верить тому, что мы только что слышали. Парни, неужели мы позволим этому мерзавцу дожить до суда, где он обольет грязью эту милую леди?

— Одну минутку, послушайте… — начал было судебный исполнитель, но ему не дали договорить. Кто-то выхватил у него револьвер и грубо оттолкнул его в сторону. По их лицам и по тому, как они смотрели на судью Бенуа, явно ожидая от него одобрения, Маноло догадался, что это наемные убийцы, которые должны были инсценировать стихийную расправу над преступником.

Кто-то из них высоко поднял лампу, осветив темный подвал. Послышался хохот.

— Подонок, мы сейчас повесим тебя!

— Заставьте его рассказать о похищенных драгоценностях, — прозвучал спокойный голос Тони. — Пусть сперва расскажет, куда их спрятал.

Бенуа злобно улыбнулся и одобрительно кивнул. Бенуа стоял ближе всех к Стиву, поэтому он вдруг резко ударил скованными руками в мягкий живот судьи. Тот охнул от боли и согнулся, жадно хватая воздух ртом. Вслед за тем Стив ударил еще двух мрачных парней, стоявших рядом с судьей, но тут на него самого обрушился град ударов. Его били так, что уже через минуту он рухнул на земляной пол.

Он подумал, изобьют ли они его до смерти или оставят в живых, чтобы потом повесить. Но затем его сознание стало угасать, и он лишь инстинктивно старался увернуться от очередного удара сапогом. Но удары сыпались один за другим, в основном под ребра и по голове. Как сквозь сон, он слышал приглушенное хихиканье Тони…

Он лежал на полу с веревкой на шее, вздрагивая от невыносимой боли. Он не сразу понял, что булькающие и хрипящие звуки, доносящиеся до него, вырываются из его горла.

— Похоже, он приходит в себя, мистер Бенуа, — заметил кто-то. — Может, прикончить его прямо здесь?

— Так быстро? — пролепетала Тони. — Ники, но он еще не рассказал нам, куда спрятал краденые драгоценности! А ведь ты же обещал мне…

— Тони, милая, подожди немного, — успокоил ее Ник. — Скоро наступит твоя очередь допросить его. Я обещаю тебе это. Пока эти парни забавлялись с ним, мне в голову пришла очень хорошая мысль. Я подумал и решил… — Тут Ник Бенуа рассмеялся тем мерзким смехом, который всегда предшествовал какой-нибудь подлой выходке. — …Я придумал одну хитрую штуку, и она позволит нам убить двух зайцев. Но все это будет потом, а сейчас моя очередь преподнести урок этому животному, а заодно и гнусному убийце, который прячется в дальнем углу камеры. Пусть они почувствуют запах смерти и ощутят петлю на своей шее.

На одной из стен подвала были вбиты железные крюки, которые использовались когда-то для хранения мяса. На них вполне можно было повесить человека.

С Руизом покончили очень быстро. Он издал лишь один хриплый звук, а потом затих после нескольких конвульсивных подергиваний.

— Один уже готов, — прокомментировал угрюмый парень.

— А теперь повесьте этого, — приказал Ник Бенуа, указав на Стива. — Только не очень быстро. Пусть задыхается и постепенно ощущает приближение смерти.

Стив почувствовал, как петля все туже и туже сдавливает его горло. Все его тело стало дергаться от конвульсий. Он хватал воздух ртом и задыхался, чувствуя, как жизнь постепенно уходит из его избитого тела. Руки его уже совсем потеряли чувствительность и стали холодными как лед. Он отчаянно дергался, пытаясь дотянуться до пола хоть кончиками пальцев.

В самую последнюю минуту, когда казалось, что возврата назад уже не будет, они отпустили его, и он рухнул на пол. Петля слегка ослабла. Через секунду его тело стало содрогаться от приступа рвоты. Тони, стоя неподалеку от него, нервно посмеивалась.

Стив с трудом пришел в себя, но испытания еще не кончились. Ник Бенуа что-то сказал своим подручным, те подняли Стива и поволокли его к судье. Ник Бенуа, считая себя хорошим боксером-любителем, решил показать всем, на что он способен. Стиву казалось, что все это происходит не с ним. Он уже почти не чувствовал боли, хотя и понимал, что тот бьет его изо всей силы. На руках Ника Бенуа были перчатки, и он обрушивал на голову Стива удар за ударом. Его люди держали Стива под руки, иначе он давно свалился бы на пол. Скоро хрустнул нос, а во рту появился солоноватый привкус крови. Он уже ничего не видел. Ник Бенуа был еще полон сил, когда Стив потерял сознание, а его голова беспомощно повисла. Он пришел в себя через несколько минут, услышав громкие голоса.

— Эй, ты, свинья, слышишь меня? Прежде чем оставить тебя на попечение этой прекрасной леди, я хочу сказать, что тебя ждет.

Внезапно раздался другой голос, еще более мерзкий:

— Пощекочи его кнутом. Это поможет ему быстрее очухаться! Он постоянно избивал меня кнутом, Ники, но я молчала, так как очень боялась его. Я прекрасно помню, как он убил Билли-Боя у меня на глазах. Это было страшное зрелище! Но пусть он знает, что мы приготовили для него!

Удары кнута один за другим обрушились на его спину. Он вспомнил эти удары — так нещадно его избивали в той тюрьме. Почему же ему казалось, что он все забыл? Инстинкт подсказал ему, что если он не начнет стонать, эти парни будут продолжать бить его.

— Ну ладно, хватит! Я же говорила, что это поможет ему прийти в себя! Он уже очухался. Скажи ему, Ники!

— Это очень просто. — Кому же, черт возьми, принадлежит этот хриплый голос? Молодому доктору? Но у него начищенные до блеска ботинки, и… Удары по голове стали еще сильнее. Они почти заглушали голос этого человека, который выражал удовлетворение по поводу происходящего.

— Мы намерены получить вознаграждение за твою поимку, а потому доставим тебя в Барок живым. Однако едва живым, понял? Ты будешь ползать по этому подвалу, как животное, и жрать такое дерьмо, которое не едят даже собаки и свиньи! А если что-нибудь выкинешь, получишь еще больше ударов, чем сейчас.

— О, по-моему, его нужно бить в любом случае, а не только если он проштрафится, — прозвучал голос Тони. — Его следует стегать кнутом так, как стегал мой отец своих рабов на плантации. — От смеха Тони по телу пробегали мурашки. — Я всегда мечтала иметь раба, который безоговорочно выполнял бы все мои приказания. Конечно же, мужчину. Тебе это нравится, команчи?

— Тони, успокойся! А ты, ублюдок, мерзкий подонок, должен научиться хорошо ползать на коленях и подчиняться каждому моему слову. Слышишь? И к тому времени, когда мы доставим тебя в Барок, ты станешь безмозглым скотом. А пока, надеюсь, ты понимаешь меня? Нам с Тони ничего не угрожает, так как ты не сможешь произнести ни одного вразумительного слова. Мы совсем отшибем тебе память, даже ту, что у тебя осталась.

Боль во всем теле возобновилась. Он уже перестал понимать, что с ним и почему он лежит на этом холодном полу в луже крови, смешанной с блевотиной. Порой ему казалось, что все его кости переломаны. И он все слышал и слышал голоса своих мучителей… Почему они не могут оставить его в покое?

Он попытался что-то сказать, но не смог — из горла вырывались лишь стоны. Истязания сделали свое дело. Он издавал только нечленораздельные звуки, даже отдаленно не напоминающие человеческую речь. И все время он слышал это гнусное хихиканье.

— Видишь, Ники? Кажется, он все понял.

— Очень надеюсь, что так! — спокойно ответил тот. — И прошу вас запомнить, — обратился он к помощникам, — вы не должны убивать его! Да и ты поубавь свой пыл, — повернулся он к Тони, — я же вижу этот блеск в твоих кошачьих глазах. Контролируй свои эмоции, Тони, и не забывай, что мы получим за него тридцать тысяч долларов!

Ник Бенуа старательно отряхнул свои, перчатки, хотя и знал, что все равно придется надеть новые, перед тем как отправиться в театр. Эти перчатки безнадежно испорчены, ибо залиты кровью. Он снова взглянул на Тони:

— Я должен вернуться в театр. У меня сегодня очень важная встреча, если ты, конечно, помнишь об этом. Надеюсь, что все это… сойдет нам с рук. Не хотелось бы, чтобы княгиня заметила мое отсутствие. Она очаровательно сыграла Виолетту.

— О Боже, иногда от тебя просто тошнит, Ники, — капризно сказала Тони. — Ну в самом деле, что мы теперь будем с ним делать?

— Судебный исполнитель уже ушел, — угрюмо заметил один из палачей. — Он, вероятно, потягивает виски в каком-нибудь салуне и делает вид, что ничего страшного не произошло. А нам теперь придется позаботиться только об одном из них. Его нужно вынести и бросить подальше от этого места. Он уже давно загнулся.

— Ну что ж, только будьте осторожны и позаботьтесь о том, чтобы он остался жив. Иначе мы не получим деньги и не сможем заплатить вам за работу. Я оставляю его на тебя, Тони.

Ник Бенуа быстро вышел из подвала, думая теперь только об очаровательной Франческе.

Тони осталась в подвале. Черт бы побрал этого Ники! Как можно уйти, оставив на нее самую грязную работу! И зачем этот подонок команчи начал сопротивляться и вынудил их избить его до полусмерти. Он взбесил всех своей дерзостью. Жаль! Он был таким прекрасным любовником, в сущности, единственным, кто оказался способен показать свою власть над ней. Но теперь пробил ее час. Надо только хорошенько подумать, что бы заставить его сделать для нее? Надо пошевеливаться, пока он еще в ее руках. Глаза ее засверкали.

— В этом подвале очень воняет, — сказала она угрюмым парням. — Вытащите его наверх, а потом принесите холодной воды и плесните ему в лицо, чтобы он очнулся. Я хочу, чтобы он насладился тем, что ему предстоит.

Глава 57

Спектакль закончился. Франческа ди Паоли ушла со сцены и направилась по узкому и плохо освещенному коридору к своей костюмерной, не замечая семенившей за ней Констанцы. Она дрожала от холода, пока служанка не набросила на ее обнаженные плечи шелковую шаль.

— Какой варварский город! — возмущенно пробормотала Констанца. — По-моему, они хотят, чтобы моя девочка простудилась. А тебе незачем было надевать такое открытое платье. Таких не носят порядочные леди.

— Тебе давно уже следовало понять, что я не настоящая леди и к тому же не совсем порядочная, — резко бросила Франческа. — Но в одном ты совершенно права: это действительно варварский городишко. Послушай только, как они палят из револьверов! А как они орут! Меня даже пугают их крики. Не понимаю, зачем нужно стрелять друг в друга в минуты веселья? Хорошо еще, что они не начали стрелять во время спектакля. Хотя, может, было бы и неплохо, если бы кто-нибудь из них подстрелил этого ничтожного Альфреда! Он сегодня квакал, как лягушка, и от него несло чесноком. Луиджи!

Импресарио тут же извинился за тенора, но после ее окрика замолчал. Неужели она снова разразится ругательствами?

— Луиджи, сходи вниз и узнай, что там за шум? В чем дело? Я просто не выношу этого. Ты же хорошо знаешь, как напряжены у меня нервы после каждого выступления! И не пускай ко мне никого! К черту все их цветы и мерзкое дешевое шампанское. Ты все понял? Скажи им, что сеньор Филдз будет развлекать их весь вечер. Должна же я хоть немного отдохнуть!

— Но… но, Франческа, ты же обещала устроить ужин…

— Ужин? Неужели ты думаешь, что я могу что-то есть или даже думать об ужине с этим коротышкой, который всегда смотрит на меня так, словно хочет проглотить? Прошу тебя, не пускай его ко мне. Пусть подождет, если хочет. Мне все равно. Констанца…

— Иди и делай то, что она тебе приказала, — строго сказала Констанца импресарио. — Ты же хорошо знаешь, что бывает, когда она в таком плохом настроении. Уходи сейчас же! А я постараюсь немного успокоить ее…

Луиджи Риццо удалился, запустив руку в свою шевелюру. Ну почему он согласился стать ее импресарио? Эти вечные цветы, вазы, флакончики с духами. Господи!

— Какой глупый, никчемный человек! — ворчала Франческа. — Ну почему я до сих пор терплю его? Почему я вообще терплю все это? Я постоянно в дороге, в движении, а зачем? Чтобы донести музыку до этого стада свиней! О Констанца, я давно уже говорила тебе, что меня тошнит от всего этого.

Она всегда чувствовала себя разбитой после спектакля и превращалась в эти минуты в капризного ребенка, требующего, чтобы старая нянька успокаивала ее, гладила и утешала.

— Ну успокойся, не волнуйся, все хорошо, Констанца утешит тебя. — Эти слова были обычным ритуалом. Франческа позволила уговорить себя, с удовольствием чувствуя, как ослаб тугой корсет и ее роскошное вечернее платье соскользнуло на пол. Констанца быстро подхватила его, продолжая ворковать:

— Присядь, моя маленькая, садись в это мягкое удобное кресло поближе к огню. И выпей немного своего любимого вина — оно такое прохладное. А я сейчас расчешу твои чудесные волосы. И никто в мире тебя не побеспокоит, никто!

О Господи, почему она в таком напряжении? А, из-за завтрашнего выступления! Завтра ей предстоит петь новую партию — Кармен. Либретто понравилось ей, когда она впервые прочитала его, да и музыка превосходна. Но при всем том было настоящим безумием предложить новую оперу такому захолустному театру. Здесь никогда не смогут по достоинству оценить ее. Но вообще было чистым безумием приехать сюда, в этот дикий и грязный город…

Но тут случилось невероятное. Дверь, которую Констанца оставила незапертой, вдруг распахнулась и в комнату ввалился какой-то человек, такой страшный, что Франческе показалось, будто она сходит с ума. Она замерла, не находя в себе сил даже закричать, хотя ее рот беззвучно открывался.

О Господи! Он был весь в грязи и крови! С его голых плеч свисали клочья рубашки. А его лицо, изуродованное и разбитое, уже не казалось человеческим.

— Франческа, — прошептал он хриплым голосом. Вглядевшись пристальнее в это лицо, она подумала, что видит кошмарный сон. Из глубокой раны на шее текла кровь.

«Повешенный человек — известный символ на древних картах Таро, — промелькнуло у нее в голове. — Интересно, откуда он знает меня и почему его голос кажется таким знакомым?» Франческа со стоном упала на ковер, заметив при этом странный и до боли знакомый цвет его глаз.

— Матерь Божия! — воскликнула Франческа, пытаясь преодолеть ужас. — Это город диких животных — зверей! Что они сделали с тобой?

Франческа вскочила на ноги и, промчавшись мимо вошедшей Констанцы, быстро заперла дверь дрожащими от страха руками. Затем, подойдя к израненному человеку, опустилась перед ним на колени, рыдая и проклиная все на свете.

— Посмотри на себя! Боже мой, на кого ты похож! Что с тобой случилось? Это Бог наказал тебя за то, что ты так подло бросил меня в этом захолустье! Я все еще не простила тебя, и если бы тебе не было так плохо, я разбила бы бутылку о твою глупую голову! Констанца, хватит причитать! Лучше позови доктора. Скорее!

— Нет, нет, — простонал Стив. — Не надо доктора… — Теперь она уже вспомнила его хрипловатый голос. Ей пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать его слова.

— Но ты же… ты выглядишь так, словно вот-вот умрешь на моих глазах! Стефано…

— Нет… не надо доктора… Я… некоторые… проблемы… хотели повесить…

— Тихо! Успокойся! Молчи! Констанца! Ты еще долго будешь там стоять? Помоги же мне… Сделай что-нибудь…

— Уж лучше бы они забрали его, — проворчала Констанца. — Какой ужасный человек! Разве я не говорила тебе много раз, что это самый настоящий бандит? Он всегда был похож на головореза! Ты же слышала, что о нем говорят в этом городе? Он убил человека, да и не одного, а нескольких! Теперь понятно, как он раздобыл те деньги, которыми так сорил. А ты должна хорошо помнить, что, защищая его и укрывая, можешь оказаться в неприятном положении.

— Да успокойся же наконец, ворчливая старуха! Неужели ты ничего не понимаешь? Советую тебе помалкивать, поняла?

Констанца покорно вздохнула. Вообще-то она ничего не понимала, но не осмеливалась возражать хозяйке. Она размышляла о том, почему этот ужасный человек снова вошел в их жизнь? Причем в тот самый момент, когда она уже стала забывать о его существовании. Если он останется здесь, им грозят крупные неприятности. В этом она нисколько не сомневалась.

О Стиве не знал никто, кроме Констанцы, Берта Филдза и Луиджи Риццо. Поэтому, когда в дверь постучали, Франческа призвала на помощь весь свой талант, чтобы не вызвать подозрений. На пороге стоял судья Бенуа, а за ним еще несколько человек.

— В чем дело? — сердито спросила Франческа, преградив им путь в костюмерную. — Неужели вы не можете оставить меня в покое и дать возможность хотя бы переодеться? Может, вы надеялись застать меня раздетой, синьор, и в этом причина вашего визита? Должна серьезно предупредить вас, что я не привыкла к подобному обращению.

— Княгиня, тысяча извинений! Но я осмелился постучать только в интересах вашей безопасности. Дело в том, что из тюрьмы сбежал очень опасный преступник, хладнокровный убийца. Люди видели, как он входил в театр, а потому моя первая мысль…

— Сюда? В мою костюмерную? Сквозь запертую дверь? Да как вы смеете унижать меня? Уж не хотите ли вы сказать, что здешние преступники увлекаются оперным искусством? А может, вы считаете, что я лгу, синьор?

В голосе Франчески появились истерические ноты. Судья Бенуа попятился.

«Надо же такому случиться, — с горечью подумал он. — Зачем же я оскорбил эту прелестную женщину, да еще в тот самый момент, когда, казалось, она начинала проявлять ко мне весьма дружелюбные чувства… Нет, невозможно представить себе, чтобы этот человек беспрепятственно проник в театр. Несомненно, кто-то помог ему скрыться. Скорее всего это тот самый таинственный незнакомец, который увел этого негодяя прямо из-под носа Тони и людей, охранявших его.

— Прошу прощения, княгиня, — подобострастно сказал судья Бенуа. — Но все же имейте в виду, что этот преступник может оказаться где-то поблизости. Я пришлю к вам мистера Филдза и позабочусь о том, чтобы вы благополучно добрались до своей гостиницы.

— Ох уж эти американцы! И зачем я только уехала из Европы? Дикие люди, варвары…

Николас Бенуа был вне себя от ярости, хотя ему и удалось скрыть это от своего кумира. Он был зол на себя, а еще больше на Тони, из-за которой все так случилось. Как же полумертвый человек сбежал из тюрьмы? И куда он исчез?

— Он не мог далеко уйти, — повторяла Тони. — Может, он, как животное, забрался в какую-нибудь нору, чтобы там умереть? Но даже если ему удастся уйти, что он может сделать? Ники, дорогой, у нас есть способы выйти из этого положении. Ты же такой умный и наверняка понимаешь, что я имею в виду?

Он не хотел этого понимать. Поиски ничего не дали, а Франческа ди Паоли разозлилась на него. Все, что он задумал, рухнуло, как карточный домик. Его попытки снискать расположение певицы оказались тщетными.

Более того, его деловые связи с лордом Линдхэвеном и шотландцем Макгрегором тоже не сулили теперь ничего хорошего. Телеграммы от патронов из Нью-Йорка и Лондона настораживали. Если раньше они просили ускорить переговоры, то сейчас предлагали подождать и подумать. Это, конечно, не было связано с бегством мерзавца, о котором эти господа не имели ни малейшего представления.

Во время переговоров с англичанами Николас Бенуа впервые услышал имя Стива Моргана и понял, что это крупный финансовый магнат с загадочной биографией, муж той самой женщины, которая почему-то приехала в Барок.

— Морган так же неразборчив в средствах, как Гоулд и Вандербильдт, — говорили ему. — Он всегда добивается своей цели, не останавливаясь ни перед чем. И беда тому, кто окажется на его пути. Будьте очень осторожны с его партнером Сэмом Мердоком. Его называли серебряным королем, пока не выяснилось, что за ним стоит Стив Морган. Мердок беспощаден и скор на расправу.

— Но как же ты отыскал меня? — допытывалась позднее Франческа. — Ты же сам говоришь, что все забыл. Как же ты нашел меня здесь, в театре?

Это почти стерлось из его сознания, хотя он хорошо помнил подвал, острую боль и то, как полз вверх по ступенькам, каждая из которых казалась ему горой. И голос… голос Тони Лэсситер.

— Давай, ползи! Ползи, команчи. Тебе следует хорошенько научиться ползать — это очень пригодится тебе в будущем.

Когда он все-таки поднялся наверх, его снова избивали. Потом кто-то вылил на него ведро холодной воды и привязал к седлу лошади. Тони между тем, злорадно улыбаясь, говорила:

— Соберись с силами, команчи, тебе придется долго бежать за лошадью, а я поскачу очень быстро.

Он бежал за лошадью, пока не послышались выстрелы, а вслед за тем пьяный голос:

— Эй, что здесь происходит? Линчевание? Мне всегда это нравилось! Могу ли я помочь?

«Порт», — промелькнуло в его затуманенном сознании, хотя он и не помнил, откуда всплыло это имя. Потом раздалось еще несколько выстрелов, и он, почувствовав, что веревка ослабла, стал медленно оседать на землю.

— Слушай меня, — тихо сказал Порт. — Я здесь один и не смогу надолго задержать их. Беги! Да быстрее же, черт тебя побери! Беги к театру! Это не очень далеко отсюда.

— К тебе пришел какой-то человек, он хочет видеть тебя, — сказала ему Франческа на следующий день.

— Значит, ты все-таки добрался сюда! — воскликнул этот человек, войдя в комнату. — Я был уверен, что ты доберешься! Что, черт возьми, ты задумал на этот раз? Бишоп просто взбешен. Я никогда еще не видел его в таком гневе. Тебе просто повезло, что я случайно оказался в этом городе — только потому, что следил за судьей Бенуа. Господи! Стив, неужели ты ничему так и не научился?

— Да, на этот раз мне порядком досталось, — тихо ответил Стив и увидел осуждающий взгляд Порта.

— Ах, да, я и забыл, черт побери, что с тех пор, как ты сказочно разбогател, для тебя это просто забавная игра. Но как же так? Было время, когда я был готов идти за тобой в огонь и в воду. Я решил отправиться на твои поиски, пока не узнал, что ты освободил Дэйва из тюрьмы, а до этого — его жену. Но я не понимаю, что за игру ты затеял? Я должен отчитаться перед Бишопом, если ты сам не сможешь этого сделать из-за потери памяти.

— Ты думаешь, он поверит, что я только сейчас начал вспоминать свое прошлое?

Порт недоверчиво взглянул на него. Стив Морган понял, что так будут смотреть на него все те, кто не знает истинного положения дел. Он всегда был так уверен в своих силах и вот теперь устроил такое, что привел в ярость Бишопа. Но каким же, черт возьми, образом связана со всем этим Джинни?

Все это предстояло выяснить Франческе, которая подробно пересказывала ему все последние сплетни, почерпнутые из разговоров с лордом Линдхэвеном. Тот все еще околачивался в Далласе, устраивая свои дела. К работе подключился и Порт, стараясь узнать все, что имело хоть какое-то отношение к этому делу.

Лежа в большой мягкой постели Франчески, Стив напряженно восстанавливал все, что произошло с ним за последнее время. Он окреп. Берт Филдз нашел где-то доктора, который не задавал лишних вопросов и держал язык за зубами, за что, впрочем, ему щедро заплатили.

Франческе Стив рассказал обо всем, ибо она проявила себя как самый верный друг. Кроме того, они оба были авантюристами и не слишком заботились о своей репутации.

И только Джинни он никак не мог забыть. Да и как же не думать о ней, черт возьми! От совершенно посторонних людей Стив узнал, что у его жены двое детей. Значит, и он теперь отец двоих детей! Да, Джинни ничего не делает наполовину. Уж если дети — так сразу двое! Но больше всего его поразило то, что она оставила их и отправилась на его поиски. Ради чего? Зачем?

Эти вопросы очень беспокоили его. «Что она снова задумала?» — спрашивал он себя. Уж лучше бы он позволил ей остаться женой этого проклятого русского, а сам бы пошел своим путем. Тем самым, что привел его сюда. «Ладно, — подумал Стив, — пусть теперь она задает себе вопросы».

Глава 58

Джинни мучили те же вопросы, что и Стива. Она не находила себе места с того самого вечера, когда Стив ворвался к ней в комнату, засунул кляп в рот, молча овладел ею, а затем так же быстро исчез, прихватив с собой ее изумруды. Все это имело смысл лишь в том случае, если он хотел доказать кому-то, что переспал с ней. Придя в бешенство от этой мысли, Джинни назначила большое вознаграждение за то, чтобы его поймали и доставили к ней, но непременно живым. Он был нужен ей живым!

— Я не позволю ему так легко отделаться! — заявила она Ренальдо на следующий день. — И мне безразлично, что скажет об этом мистер Бишоп. Я и так уже достаточно настрадалась. Я долго молчала, а ради чего? Чтобы меня изнасиловал мой собственный муж? Какая мерзость! И это после того, как он с огромным трудом оторвался от этой зловредной суки Лэсситер! О нет, нет, Ренальдо! Пришло время все решить. Пусть Стив наконец поймет, что я не из тех женщин, которых можно безнаказанно унижать. Я сделаю все, чтобы он осознал свою вину!

Да, гневно думала Джинни, она должна проучить его и доказать, что может действовать так же хладнокровно, как и он.

Но прошло несколько недель, а о Стиве ничего не было слышно. Она знала, что Тони Лэсситер отправилась в Шривпорт навестить родственников. «Интересно, — думала Джинни, — поехал ли с ней Стив?»

Мисси, узнав о замыслах Джинни, перестала доверять ей, хотя ее дружба с Ренальдо становилась все крепче.

Джинни чувствовала себя все более одинокой, ибо Ренальдо пропадал на ранчо Картеров. Правда, уезжая к ним, он всегда спрашивал, не хочет ли Джинни присоединиться к нему, но она прекрасно понимала, что это не более чем любезность, а потому неизменно отказывалась.

— Нет, — говорила она, — поезжай один. Ты же знаешь, что Картеры больше не доверяют мне.

Ренальдо не возражал и только хмурился. Порой он говорил, что им лучше уехать в Мексику или в Калифорнию.

— Ты можешь взять к отцу и детей, — убеждал он ее. — Дядя поймет, что твоему отцу пора познакомиться с внуками.

— О нет! — воскликнула Джинни. — Неужели ты думаешь, что Соня простит меня?

— Интересно, долго ли ты собираешься скрывать, что у тебя двое детей? Боже мой, Джинни, ведь это твои дети. Твои и Стива! Зачем же это скрывать? Зачем прятать их, словно они позорят тебя? Мне очень неприятно напоминать тебе об этом, но они имеют право на материнскую ласку и внимание!

— Значит, ты считаешь меня эгоисткой? Но я же скучаю о них, Ренальдо, действительно скучаю! Иногда мне хочется все бросить и поскорее уехать отсюда! Я просто не знаю, что мне делать! Но я должна найти Стива во что бы то ни стало и рассказать ему всю правду!

Услышав неделю спустя, что Тони Лэсситер вернулась в Барок, Джинни поняла, что Ренальдо остался единственной ниточкой, связывающей ее с внешним миром.

Тони вернулась одна и к тому же в скверном настроении. Ренальдо узнал об этом от Мисси, а та — от Мэта. Мисси очень огорчило, что ее брат провел всю ночь в доме этой женщины.

— Мне это не нравится, — задумчиво сказал Ренальдо. Интуиция подсказывала ему, что случилось что-то дурное. Плохие предчувствия охватили и Мисси. Она, конечно, очень волновалась за Маноло, но Ренальдо не знал, было ли это единственной причиной ее тревоги. — А у Ренальдо возникли собственные проблемы: он влюбился в Мисси. О Господи, ну зачем он согласился сопровождать Джинни в это дикое место? Теперь он понял, что это не принесет им ничего, кроме несчастья.

Джинни была потрясена, когда Тони Лэсситер два дня спустя после возвращения в Барок пришла навестить ее. Почему она пришла? Зачем? В эту минуту Джинни очень жалела о том, что рядом с ней нет Ренальдо.

Сначала Тони изображала любезность и доброжелательность.

— Как здесь прекрасно! — сказала она, осматривая интерьер дома. — Вы совершили настоящее чудо! Хотя я никогда не стала бы жить в этом пустынном месте, будь у меня возможность путешествовать. — Ее глаза злобно блеснули. — Но, кажется, вам очень нравится здесь? Надеюсь, что в этих местах будет так же тихо и мирно, как и до вашего приезда. Кстати, Генри сказал, что вы заезжали ко мне перед моим отъездом в Шривпорт. Ну до чего же тоскливое место!

— Неужели? — отозвалась Джинни, чуть улыбнувшись.

— Не вынеся этой скуки, я отправилась в Даллас взглянуть на ту оперную певичку, от которой сходит с ума Николас Бенуа. Какое разочарование! Да, у нее недурной голос, и она довольно смазлива, хотя и чересчур толста. Вообще женщина, выступающая на сцене, как бы выставлена на продажу. Не понимаю, почему все мужчины без ума от нее? Может, им льстит внимание модной певицы?

— А я не понимаю, почему женщина должна скрывать свой талант, — возразила Джинни.

Тони нахмурилась:

— Значит, у нас совершенно противоположные взгляды. Ну что ж, это дело вкуса! Оперная певица или исполнительница фламенко — какая, в сущности, разница? Ну для мужчин, конечно.

— Похоже, вы слишком много знаете о мужчинах! — насмешливо заметила Джинни, с наигранным простодушием посмотрев на собеседницу. Это произвело впечатление: лицо Тони вытянулось от злости. Заметив это, Джинни спокойно добавила: — Кстати, о мужчинах. Я должна принести вам извинения за то, что пообещала щедрое вознаграждение тому, кто поймает вашего управляющего и арестует его. Мне, конечно же, следовало прежде посоветоваться с вами, ведь теперь мы соседи и должны жить в мире и дружбе.

— Вот потому-то я и приехала сюда, — тихо сказала Тони. — Я тоже хочу извиниться перед вами. Ведь это было так ужасно! Вообще-то я могла бы удержать его от этого, если бы была здесь. Вот почему я должна предостеречь вас.

— Предостеречь? — переспросила Джинни, едва удерживаясь, чтобы не влепить ей пощечину. Неужели Стив рассказал этой сучке, что здесь произошло? Чего же она добивается на этот раз?

— Да, предостеречь, — подтвердила Тони. — Не хотелось бы говорить вам об этом, но в последнее время я убедилась в том, что этот человек очень опасен и склонен к насилию. Он набрался наглости и отправился за мной в Даллас. Не знаю, что он собирался там делать. Скорее всего, он хотел выманить у меня немного денег. Но по своей глупости он застрелил в одном из салунов заместителя судебного исполнителя. Все произошло из-за какой-то женщины, а потом…

Джинни собрала все силы, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Значит, Стив действительно последовал за ней в Даллас, был арестован, а затем бежал…

— Мне пришлось отправиться туда для его опознания, — продолжала Тони, пристально глядя на Джинни. — Это было так неприятно! Все эти постоянные угрозы, особенно в отношении вас! Он почему-то не ожидал, что вы назначите вознаграждение за его поимку. Вам следует быть крайне осторожной, так как этот человек способен на все. Я уже отправила письмо полковнику Белмонту, но думаю, этого недостаточно. Я никогда не прощу, себе, если с вами что-то случится, да и Ник тоже. На вашем месте я бы прекратила все эти прогулки верхом.

«Нет, — подумала Джинни. — Стив не сделает мне ничего плохого, не может сделать, ибо самое плохое он мне уже сделал».

— Черта с два я позволю этой суке запугать себя, — сердито говорила Джинни Ренальдо, делясь впечатлениями о встрече с Тони Лэсситер. — О, это было ужасно! Я просто ненавижу ее! Она такая стерва, что я не задумавшись всадила бы ей нож в спину! Ты видел когда-нибудь столь мерзкое существо? Ренальдо, как ты думаешь, где он сейчас?

Не зная ответа на этот вопрос, Ренальдо снова предложил Джинни немедленно отправиться домой. Он также заметил, что она совершенно свободна и даже мистер Бишоп, видимо, забыл о ее существовании…

Но Стив Морган не забыл. И удивительнее всего, что именно Франческа постоянно напоминала ему о том, что у него есть жена.

Стиву очень повезло. Он быстро поправлялся, хотя сломанные ребра все еще давали о себе знать. Конечно, его лицо выглядело далеко не лучшим образом, но разве это имело значение, если он остался жив? Да и Франческа не обращала на это ни малейшего внимания.

— Знаешь, сейчас твое лицо нравится мне еще больше, — ласково сказала она. — Да, да, я вполне серьезно, Стефано! Я понимаю, что ты не веришь мне, но это действительно так! Ты и до этого мне очень нравился и прекрасно знал это, но сейчас ты выглядишь еще более мужественным, и даже сломанный нос не портит тебя.

— Франческа! Ради Бога, оставь это! Или ты считаешь, что меня следует почаще избивать?

— Скажи, Стефано, долго ли ты пробудешь со мной на этот раз? Когда ты снова бросишь меня ради какого-то глупого и опасного дела?

Стив внимательно смотрел на Франческу, перебирая ее темные локоны.

— У тебя прекрасные волосы, Франческа, — тихо сказал он. — Они похожи на тончайший шелк.

— Ты не ответил на вопрос, — заметила она. — Почему ты не хочешь поговорить со мной серьезно?

— О чем? Ты же не даешь мне сосредоточиться. — Она замерла, прильнув к нему.

— Но ты же знаешь, что я всегда хочу тебя. А ты, Стефано, чего хочешь ты? Как ты поступишь с женой? Ты же должен решить наконец, останешься ты с ней или разойдешься. Скажи откровенно, ты вернешься к ней?

Вместо ответа он стал ласкать ее. Франческа томно вздохнула.

— Ты самый настоящий дьявол, Стефано! Ты из тех негодяев, что избивают свою женщину и постоянно изменяют ей. Боже, — пробормотала она, — если бы мы серьезно влюбились друг в друга, нас ждала бы ужасная жизнь! Какая сила влечет тебя к этому безумному риску, к этим жутким авантюрам? Ты же так богат, что можешь позволить себе все! Тебе незачем заниматься такими делами!

— Быть богатым слишком скучно, — грустно сказал Стив. — А страсть к риску я, видимо, впитал с молоком матери. Меня не останавливает даже то, что в один прекрасный день меня могут убить или я умру от побоев.

— Как страшно это слышать женщине, которая вынуждена жить с тобой! Неужели у тебя нет сердца?

— Зато у меня есть слабость к черноволосым примадоннам. Ты, Франческа, всегда возбуждаешь меня. И мы хорошо понимаем друг друга именно потому, что оба — авантюристы.

— Ну так скажи мне, чего ты хочешь? Вот я, например, хочу добиться успеха, люблю музыку и знаю, что буду великой певицей. Я уверена, что наступит время, когда весь мир будет у моих ног. Я знаю свою цель и упорно добиваюсь ее осуществления. Но ты… Куда ты идешь? К чему стремишься? Какова твоя цель?

Он удивленно посмотрел на нее:

— Черт возьми, я и сам этого не знаю! Я никогда не думал об этом! Да и вообще, Франческа, перестань мучить меня.

Она бросилась в его объятия:

— Я уезжаю из Далласа через несколько дней. Вначале я поеду в Сан-Антонио, потом в Новый Орлеан, затем в Нью-Йорк. Мне предстоит также побывать в Европе, пока там не забыли меня. Ты можешь отправиться со мной, если у тебя нет здесь никаких дел.

— И стать одним из твоих восхищенных поклонников? Нет, малышка. Я не могу пойти на это, хотя и признаю, что ты достойна всяческого восхищения. Но я, как и ты, не люблю себя связывать.

Сказав это, он вспомнил, что то же самое когда-то сказал Джинни. Он не мог ревновать Франческу, которая, как и Консепсьон, была такой же аморальной, как и он сам. Но Джинни — черт бы побрал ее зеленые глаза и страстное тело — Джинни была единственной женщиной, пробуждавшей в нем ревность и гнев. Ему давно уже следовало осуществить свои угрозы и наказать ее как следует! Ведь некоторые женщины считают сдержанность проявлением слабости. Такова и Джинни. Как она посмела предать его, обмануть? Каждый раз, когда он думал об этом, ему хотелось задушить ее собственными руками. Кстати, это нужно было сделать уже давно…

Да, конечно, Стив и сам изменял ей, и ему следовало бы выбрать себе такую жену, которая терпеливо сносила бы все это и не предъявляла к нему претензий. Но хуже всего, что он до сих пор не мог забыть о Джинни. Где она сейчас? В Бароке? Чего она ждет? Чтобы ей принесли его голову? Ему нужно одно — развестись с Джинни и навсегда забыть о ней. Но способен ли он сделать это? Даже сейчас, после того, что случилось?

— Я думаю, что ты все еще любишь свою жену, но почему-то стыдишься признаться в этом, — мягко заметила Франческа. — Если бы это было иначе, я бы уже давно оторвала тебя от нее. Раз уж ты не хочешь поехать со мной, почему бы тебе не вернуться к жене и не начать все сначала?

Франческа напомнила ему и о Николасе Бенуа, который отправился в Барок, раздосадованный разрывом со своим кумиром. В Бароке была и Тони со своими блестящими глазами и влажными, жадными губами.

Стив Морган, ничуть не похожий на грязного ковбоя, который прибыл в Даллас несколько недель назад и чуть не угодил в петлю головорезов, покинул этот город на следующий день после отъезда княгини Франчески ди Паоли. Накануне он отправил во все концы страны несколько длинных и загадочных телеграмм, подписанных своим настоящим именем.

Из Далласа он отправился в Шривпорт, где объявил о своем намерении посетить Новый Орлеан в связи с неотложными делами. Вопреки этому он направился в Барок. Еще долго в этих краях ходили слухи о том, что весьма таинственный и очень опасный господин Морган предпочел посетить свои сахарные плантации в Луизиане, вместо того чтобы поехать к своей жене, находящейся в трехстах милях от этого штата.

Глава 59

Понятно, что многие из этих слухов дошли и до Джинни.

Она очень жалела о том, что приняла у себя Тони Лэсситер и выслушивала ее гнусные предостережения. Вернувшийся из Далласа судья Бенуа несколько изменился. Он вел себя с Джинни более фамильярно, порой даже нагло.

— Я не знал, что ваш муж намеревается обосноваться здесь, — сказал он Джинни после возвращения из Далласа. — Я и не подозревал, что он вернулся из Европы. Или он был в Южной Америке? Вы сказали, что он друг Джея Гоулда?

Она не говорила ему об этом, да и сейчас ей не хотелось поддерживать беседу с судьей. Джинни пыталась держаться спокойно, хотя сердце ее трепетало при каждом упоминании Стива.

— Мистер Бенуа, — сказала она, наконец, — я не вижу причин скрывать от вас, что мы с мужем живем сейчас врозь. Он получает удовольствие от путешествий, а я предпочитаю вести оседлый образ жизни.

— Я понимаю вас, — ответил Ник Бенуа, но Джинни почувствовала, что от его пронырливых глаз не утаилось ее смущение. Он действительно был неглуп. Не зря же мистер Бишоп предупреждал ее об этом.

— Мне выпала честь встретиться в Далласе с несравненной княгиней ди Паоли, но она почему-то была весьма рассеянна. Что же касается вашего мужа, миссис Морган, то, не в обиду вам будь сказано, он, как мне показалось, намерен сорвать дело, которым я давно занимаюсь. Я не вполне уверен в этом, хотя и слышал кое-что от людей. А поскольку он тесно связан с мистером Гоулдом, то, конечно же, мне очень интересно, не собирается ли этот железнодорожный магнат провести железную дорогу сюда, на Юг. Простите, что упомянул об этом. Полагаю, все должно храниться в строгой тайне.

— Если это и так, мистер Бенуа, — заметила Джинни, — то я ничего не знаю об этом. — Затем более спокойно добавила: — Дело в том, что Стив — совершенно непредсказуемый человек, мистер Бенуа. Даже я, его жена, не знаю, каковы его планы.

— Странно, что он не посвящает в свои дела такую умную и образованную женщину. Меня, конечно, это очень интересует, — сказал он, — ибо Барок — мой родной город. Если я смогу вам чем-то помочь, дайте мне знать, хорошо?

Когда он, наконец покинул Джинни, к ней зашла Перси Белмонт, чтобы поделиться с ней последними сплетнями.

— Не знаю, стоит ли сообщать тебе это, — осторожно начала она, — так как мне очень неприятно огорчать тебя. К тому же Родни велел мне держать язык за зубами. Но это дело касается Родни, а в таких случаях я всегда предпочитаю знать правду.

— Если речь идет о женщине, с которой был связан Стив, то в этом для меня нет ничего нового, — проговорила Джинни. — Полагаю, мне следует привыкнуть к этому.

— О, бедняжка! — пролепетала дрожащим голосом Перси. — Как ты это выносишь? Эта оперная певичка нарочито демонстрирует драгоценности, которыми ее так щедро одаривают поклонники… Порой я ненавижу всех мужчин за то, что они так легко дают себя обмануть!

Все вернулось на круги своя. Внезапное желание Франчески ди Паоли уединиться совпало с неожиданным появлением Стива в оперном театре во время ее последнего выступления. Конечно, тут же распространились слухи о том, что они вместе отправились в Сан-Антонио. Она снова стала «бедняжкой Джинни» — обманутой женой. О Господи! Порой ей казалось, что она не вынесет этого. Когда же к нему вернулась память? И что означали эти дурацкие намеки и предостережения Тони?

Вскоре Джинни постиг еще один удар, притом весьма болезненный. Из города прискакал Ренальдо, взволнованный и встревоженный. Он привез с собой телеграмму, подписанную Стивом и отправленную из Шривпорта, штат Луизиана. Самое удивительное, что она была адресована не ей, а Ренальдо:

«Настоятельно требую, чтобы ты немедленно вернулся в Мексику. Увези с собой Джинни. В Барок скоро прибудет мой представитель. Передай ему все дела».

— Его представитель! Хорошенькое дело! Что все это значит? Возможно, он решил привезти сюда какую-то женщину и хочет, чтобы я убралась с его дороги? Но он не имеет права приказывать мне! Пока я его жена, ему не удастся так легко отделаться от меня.

Джинни невольно вспомнила его последний визит в этот дом. Она испытала тогда блаженство, хотя во рту у нее был кляп, а ее руки Стив привязал к кровати. Почему? Что это значило?

— Я никуда не поеду, — кричала она. — Ты слышишь меня? Можешь возвращаться домой, если хочешь, но я… я никуда не поеду. Стиву придется поговорить со мной. Я заставлю его сделать это!

Мэт все еще не мог поверить своему счастью. Наконец-то он стал любовником Тони! И она страстно желала его, если, конечно, верить словам, которые она шептала ему. Все дело в том, что он вел себя чересчур скромно… Неужели он не мог сказать ей об этом раньше? Что же касается Маноло, то он просто напугал ее, взял силой. Тони призналась, что до сих пор видит бедного Билли-Боя, которого Маноло так жестоко убил в ее комнате, а затем снял с него скальп.

— Он сказал мне тогда, что убьет и меня, если я не уступлю ему, — говорила Тони. — О, Мэт! Что я могла сделать? Он овладел мною насильно, на этой самой кровати! Но хуже всего, что я ни к кому не могла обратиться за помощью, даже к тебе! А ведь ты такой храбрый! Я хорошо помню, как ты одним ударом свалил того ковбоя, который посмел оскорбить меня. Тогда я только сделала вид, что рассердилась на тебя. Надеюсь, ты понял это?

Теперь-то он, конечно, понял. Мэт уже точно знал: Тони — та самая женщина, о которой он так давно мечтал. Все это время он любил ее и был готов для нее на все. Наконец-то и она поняла это. Иначе почему бы она так легко отдала свое сердце ему? Да, когда-нибудь они непременно поженятся, а пока даже отец наверняка одобрит их отношения.

Как-то утром Мисси набросилась на Мэта из-за Тони, но он отвесил ей такую пощечину, что она бросилась жаловаться отцу. Тогда его не поняли ни отец, ни братья. Но после этого Мэт остался с Тони в ее большом доме, который, как она утверждала, когда-то будет принадлежать ему. Ведь он старший сын женщины из рода Лэсситеров. Тони выразила надежду, что он не держит на нее зла.

Она очаровала Мэта, распалила его страсть. Он восхищался ее прекрасным телом, нежным голосом, который сводил его с ума во время любовных игр. Тони… Тони… Он готов был отдать ради нее жизнь, сделать для нее все, что она пожелает! И так будет всегда, пока она любит его.

Но однажды Тони заговорила о Джинни Морган и о том, что рассказывает о ней Ник Бенуа. Мэт молча слушал и охотно соглашался с Тони. Да, она груба и невежественна, несмотря на богатство и роскошные платья. Он и сам убедился в этом, когда она танцевала в тот вечер перед всеми этими мексиканцами. А Маноло? Он ведь понял, чего она стоит. Он вел себя так, словно знал, что можно себе позволить с подобными женщинами. А переспав с Маноло, говорила Тони, она назначила награду за его арест и доставку в Барок. И все это якобы потому, что он ворует ее скот…

— Мэт, она плохая женщина! — убеждала его Тони. — Ей просто наплевать на нас всех, хотя она и притворяется, что озабочена нашей судьбой. Посмотри, что она сделала с Мисси. Сперва она всеми силами старалась приблизить девушку к себе, а потом просто бросила ее на произвол судьбы.

— Что ты хочешь мне доказать, любовь моя?

— Только то, что ей не место в Бароке, — тихо сказала Тони, пристально глядя на него. — Надеюсь, ты понимаешь почему? А этот так называемый кузен? Ты же сам видишь, как он увивается за твоей сестрой! Я и ему не доверяю. Ник говорит, что ее муж собирается купить много земли в наших краях, чтобы построить здесь железную дорогу. А ты понимаешь, что это значит для нас? Сюда нахлынут толпы чужих людей, этих гнусных северян, они захватят здесь власть и будут управлять нами. Все кончится тем, что нам придется продать свою землю и убраться отсюда. О Мэт! Неужели ты это допустишь?

Когда Тони так обращалась к нему, Мэт был готов на все. Ее дрожащий голос пробуждал в нем безумную отвагу.

— Тони, любимая! Послушай меня. Я не допущу этого. Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Я буду заботиться о тебе, оберегать тебя. С этого момента ты не должна чувствовать себя одинокой. Ты только скажи, что мне сделать для тебя, и я непременно…

Она без малейших колебаний поведала ему о своих планах. Мэт напряженно слушал Тони, не отрывая от нее глаз.

— Похитить ее? — воскликнул он, поняв, наконец, суть ее плана. — Утащить подальше в болота? Но послушай, дорогая, это же невозможно! Боже! Они же направят на ее поиски целую армию!

— Но ты ведь сам сказал, что готов сделать для меня все! Конечно, если ты любишь меня не так сильно, Мэт Картер…

— Тони, ты же знаешь, что это не так! Я очень люблю тебя! Черт возьми, неужели я еще не доказал тебе свою любовь и преданность? Разве я не ждал так долго своего часа? Но все дело в том, что…

— Ты испугался, — поддразнивала его Тони. Мэт быстро схватил ее и прижал к себе так сильно, что она вскрикнула от боли.

— Проклятие! Ничего я не боюсь! Это совсем не так! Но то, что ты предлагаешь, взбудоражит всех и вызовет большие неприятности. Неужели ты не понимаешь этого? К тому же…

— Ничего такого не случится: все решат, что это сделал Маноло, — заявила Тони. — Все подумают, что он мстит ей. Я уверена в этом! Все обвинят Маноло и начнут его искать. А мы подбросим письмо, подписанное его именем, где будет сказано, что он требует выкуп за эту женщину. Уж это точно убедит всех в том, что именно он похитил ее. Тогда мы разбогатеем, Мэт, а у ее мужа пропадет охота приобретать эту землю. После этого он постарается держаться подальше от Барока. И если даже ему наплевать на жену, он все равно будет вынужден выкупить ее. Иначе его ждет позор. Подумай, что скажут люди, если он откажется спасти свою жену! О, Мэт, дорогой! Это единственная возможность спасти нас всех! И если ты действительно любишь меня…

— Тони, черт возьми, конечно же, я люблю тебя! — воскликнул Мэт. — Я люблю тебя больше всего на свете, больше жизни, больше своей семьи! Разве я не бросил всех ради тебя?

— Даже они поймут потом, что ты сделал это не зря, а только ради них. Ты же сам видишь: с тех пор, как она появилась здесь, наши дела идут все хуже и хуже. Она — воплощенное зло, Мэт! Но хуже всего то, что она постоянно притворяется нашей благодетельницей. И ей многие верят. А что, если ее прислал сюда муж, чтобы она разведала все и подготовила почву для захвата этой земли? Мэт…

— Я подумаю, — осторожно сказал Мэт, стараясь успокоить ее.

Он думал недолго. Едва она угостила его превосходным вином, а затем приласкала в постели, Мэт забыл о возможных последствиях этого дела. Теперь Мэт понял, что никогда не позволит Тони покинуть его и сделает все, чтобы завоевать ее навсегда.

Тони смотрела в темноту и улыбалась своей дьявольской улыбкой, радуясь тому, как легко подчинила себе Мэта. Этот Мэт Картер такой большой и глупый! Ей ничего не стоило обвести его вокруг пальца и манипулировать им. Он может оказаться весьма полезным. С ним можно делать все что угодно; главное — немного приласкать его. При каждом ее движении он начинал стонать от страсти, забывая обо всем на свете. Да, Мэт пойдет на все ради нее. А потом наступит черед Ника. У него просто не останется выбора. Она всех поставит на место и будет безраздельно господствовать на этой земле.

А Ренальдо между тем настойчиво добивался осуществления своих планов, не подозревая о намерениях Тони Лэсситер. Его не остановило даже неслыханное упрямство Джинни, которая и слышать не хотела об отъезде домой. Правда, сам Ренальдо считал, что это не самая трудная часть его плана. Самым трудным ему казалось объяснение с Мисси. Девушка словно чувствовала, что может потерять его, а потому была грустна и рассеянна.

— О! Как ужасно! Я всегда надеялась, что вы пробудете здесь дольше. Вы собираетесь в Мексику? Интересно, на что похожи ваши родные места?

Потеряв самообладание, Ренальдо выругался по-испански. А когда на глазах Мисси появились слезы, он чуть с ума не сошел. Ренальдо нежно обнял Мисси и крепко прижал к себе, пытаясь хоть как-то успокоить ее.

— Господи Иисусе! Какое же я грубое животное! Мелисса! Мисси! Вы неправильно меня поняли! Я вовсе не хочу уезжать отсюда! Дело не в этом. Я слишком стар для вас, слишком скучен и ворчлив. Я…

— Мне кажется, вы ругаетесь, — тихо сказала Мисси. — Но самое главное, что вы совсем не старый и не скучный. А если вы все-таки уедете, я буду очень, очень несчастна… Я не хочу, чтобы вы уезжали, Ренальдо! — Она начала тихо всхлипывать, уткнувшись лицом в его плечо. Ренальдо Ортега приподнял ее подбородок дрожащими пальцами и нежно поцеловал Мисси.

Она не выказала ни малейшего неудовольствия, поэтому он продолжал целовать ее, так осторожно, словно боялся поранить это хрупкое существо. Теперь Ренальдо уже ничуть не сомневался в том, что это поцелуй любви. Видимо, и Мисси это почувствовала, так как затрепетала и еще теснее прижалась к нему, приподнявшись на цыпочки.

Как же она глупа, что не поняла раньше его истинных чувств! Первый поцелуи ровным счетом ничего не значил для нее. Маноло наглядно доказал ей это. Теперь Мисси хорошо знала, что ее не нужно красть, увозить куда-то далеко и превращать в пленницу. Ей нужно только то, что сейчас происходит между ней и Ренальдо! Всю жизнь она ждала этого момента и чуть было не упустила его. Ей не нужно было ничего, кроме этого нежного поцелуя и объятий любимого человека. Ее губы открылись навстречу ему, ожидая его прикосновения. Поцелуй Ренальдо так много ей обещал! Казалось, Ренальдо дарит ей весь мир и с нетерпением ждет ее ответа.

Ренальдо тоже был охвачен трепетом, и Мисси чувствовала это. Она вздохнула, закрыла глаза и положила свои тонкие руки на его сильные, широкие плечи.

— Ренальдо… Ренальдо, — нежно шептала она.

Ренальдо понимал, что должен просить благословения ее отца, ведь он был испанцем и, по собственному признанию, несколько старомодным человеком. Мисси, конечно, не возражала. Ей даже нравилось, что он так придерживается старых традиций.

— Я догадался, что дело идет к этому, — усмехнулся Джо Картер, видя, как Ренальдо переминается с ноги на ногу. — Именно так хотел поступить и я в свое время. Но, к сожалению, отец моей Мелиссы и выслушать меня не пожелал. Но мы любили друг друга так сильно, что решили оформить брак в другой стране. Ты ведь действительно любишь мою маленькую девочку? Могу ли я быть уверен в том, что эта влюбленность не пройдет?

— Поверьте, — решительно сказал Ренальдо, — я действительно люблю ее и хочу, чтобы она стала моей женой. К тому же я вполне могу обеспечить ее.

— Надеюсь, хотя это не самое главное. Главное — чтобы вы любили друг друга. Конечно, мне не хочется отпускать Мисси, но для нее это лучше, чем болтаться в гадких болотах или убежать с тобой, не сказав мне ни слова!

— О, папа! — ликуя, воскликнула Мисси. Сияющими от счастья глазами она посмотрела на Ренальдо. Джо Картер молча наблюдал за ними, надеясь, что они не обманываются в своих чувствах.

Глава 60

— Не могу этому поверить, — изумленно повторял Николас Бенуа. — Не могу поверить, что он посмел…

— Мы уже нашли ее лошадь, — резко оборвал его взволнованный полковник Белмонт. — И ее шляпу. И больше ничего, кроме оскорбительного и безумного письма от Маноло! Господи! Неужели вы думаете, что я меньше, чем вы, хочу разыскать ее? Помимо всего прочего, это означает конец моей карьеры. Если вы знаете хоть какое-нибудь место, куда он мог затащить ее или спрятать, надеюсь…

— Если бы я это знал, то не стоял бы сейчас с вами. Я бы сам бросился на ее поиски.

Судья Бенуа выказывал такую неподдельную тревогу, что полковник Белмонт извинился за резкость.

— Я все понимаю, — мягко сказал Ник Бенуа, лицо которого выражало ужас. — Как же продвигается расследование?

— Шериф уже расставил повсюду посты в дополнение к тем солдатам, которых я послал прочесать болота. Кроме того, во все населенные пункты направлены телеграммы, а я еще послал курьеров во все близлежащие города.

— Хорошо, — одобрительно кивнул судья Бенуа. — Мы, конечно, окажем вам всяческую помощь и постараемся внимательнее следить за болотами. Я знаю несколько человек, которые родились и выросли там. Не сомневаюсь, что им известны все потаенные места, где может укрыться этот негодяй. Мы непременно найдем ее.

— Какой же ты великолепный актер, дорогой Ники! — ласково сказала Тони, когда они отправились домой. — «Мы непременно найдем ее!» — возбужденно воскликнула она, копируя его манеру, а затем весело рассмеялась. — Как галантно! Какая искренняя тревога! Ничуть не сомневаюсь, что это произвело должное впечатление на полковника. Да и на меня тоже, признаюсь. Неужели ты и впрямь хочешь найти ее? А что бы ты сделал с ней в этом случае?

— Боже мой, Тони! Даже ты не настолько безумна, чтобы подумать…

— Конечно, нет! — прервала она судью. — Иначе я не провела бы с тобой весь этот вечер. Но этого нельзя сказать о Мэте. Он все это сделал ради меня, Ники. И сейчас у нас в руках козырная карта, верно? Ты можешь гордиться мной. Ведь я нашла в себе силы сделать то, что ты не мог, ибо был до смерти напуган.

— Ты спятила, — снова повторил Ник Бенуа, что вызвало у Тони приступ гнусного смеха. Даже у судьи от этого смеха мурашки забегали по спине, и он чуть вздрогнул.

— Скажи мне откровенно, Ники, хотел бы ты узнать, до какой черты я могу дойти? Ты хочешь получить ее? Хочешь убедиться в том, что эта сучка ничем не лучше других? Особенно после того, что ты узнал про нее? Ты можешь получить ее, Ники. Я готова это устроить. И не волнуйся. Об этом никто никогда не узнает. Ты сможешь сделать с ней все, что взбредет тебе в голову. Неужели эта мысль не возбуждает тебя? А если она будет так глупа, что начнет сопротивляться, я укрощу ее. Я предоставлю ее тебе, и, признаюсь, это доставит мне огромное удовольствие. — Тони снова рассмеялась. — Но для этого мне нужно хоть на короткое время избавиться от Мэта, — продолжала она. — Он слишком старомоден для таких дел и к тому же безгранично глуп. Но мне придется держать его возле себя до тех пор, пока он полезен.

— Тони, ты настоящий дьявол!

— Разумеется, дорогой, разве ты не знал этого раньше? Ты и сам бы хотел быть дьяволом, не так ли? Ладно, ты получишь свой шанс. И не когда-нибудь, а сегодня вечером. Мы оставим ее одну, и ты сможешь заняться ею. Она, должно быть, измучилась от голода и жажды и к тому же, думаю, до смерти испугана. — Голос Тони дрожал от удовлетворения. — Я пошлю Мэта во двор, чтобы он внимательно следил за солдатами, а ты получишь ее в полное распоряжение. Ну как? Тебя это возбуждает, или ты по-прежнему боишься проявить свои мужские качества?

— Заткнись, Тони, черт тебя побери! Заткнись же ты, наконец!

Судья, однако, чувствовал, что действительно возбужден, несмотря на обычную сдержанность и осторожность. Тони всегда смотрела на вещи слишком упрощенно и часто подвергала себя не обязательному риску. Но судья объяснял это ее ограниченностью. Ему понадобилось много лет напряженного труда, изобретательности и ловкости, чтобы достичь своего нынешнего положения. А женщины нередко разрушали все его планы. Он всегда считал их вероломными и лживыми суками. А Франческа ди Паоли доказала к тому же, что женщины неблагодарны. Он так надеялся на нее, а она предпочла вернуться к своему прежнему любовнику! Стив Морган… Его тошнило от этого имени. Черт бы его побрал! Он был невероятно богат, поэтому Франческа и предпочла его! Богат и самонадеян! Но ведь у него есть жена, а жена — уязвимое место любого мужчины. Джинни, судя по всему, так же высокомерна, как и ее муж. Но уж, конечно, не сейчас, подумал он. Ник не сомневался, что в таких обстоятельствах она утратила и высокомерие, и самонадеянность. Как сказала Тони, сейчас она должна дрожать от страха и заливаться слезами в темной комнате. С ней, несомненно, происходит то же самое, что было с Ринейт Мэден. Пройдет немного времени, и она начнет просить его о пощаде, а после этого…

Словно угадав его мысли, Тони шепнула:

— Ты же хочешь видеть, как она, обнаженная, ползает по полу? Я не стала лишать ее одежды, надеясь, что ты сам с удовольствием разденешь ее. Думаю, я поступила правильно, Ники?

Тони все-таки чертовски умна, решил судья. Не стала прятать Джинни в болотах, где сейчас шныряют солдаты, которые непременно нашли бы ее, а поместила свою пленницу в подземелье под своим домом — никому не известное!

— В этой подземной камере есть металлическая кровать, к которой я приковала ее цепью за ногу, — сообщила Тони, сверкнув глазами. — Именно так мой старик приковывал своих рабынь, которыми хотел насладиться. Держу пари, что даже ты ничего не знал об этом. Интересно, как она себя чувствует в таком положении?

На кровати лежало тонкое одеяло, но Джинни Морган даже не пыталась укрыться. Она была спокойна и не испытывала страха перед грядущим. Она молча сидела на краю кровати, обдумывая свое положение.

Николас Бенуа сразу заметил это поразительное спокойствие. Пока Тони вешала фонарь на вбитый в стену крючок, он пристально рассматривал Джинни.

— Похоже, вы не слишком смущены, — тихо заметил Ник Бенуа. — Может, вы привыкли демонстрировать свои прелести клиентам?

— Он что, клиент? — насмешливо спросила Джинни у Тони. Ник Бенуа густо покраснел, ненавидя себя за неумение сдерживаться. В ту же секунду он услышал голос Тони:

— Ах ты проститутка!

— Полагаю, ты без труда узнала родственную душу, поскольку сама была проституткой и хорошо знаешь, что это такое. А вы, судья Бенуа, неужели и вы привыкли общаться с дешевыми проститутками?

В голосе Джинни прозвучала такая издевка, что Ник Бенуа пришел в бешенство.

— Может случиться, что вы почтете за честь сыграть роль проститутки, прежде чем я покончу с вами, — мрачно бросил он. — Вы же были проституткой, обслуживающей Максимилиана, притом не единственной. А потом стали переходить из рук в руки, не так ли? Француз, который называл себя графом, мексиканский полковник — неужели вы полагали, что мне это неизвестно?

— Похоже, вас ввели в заблуждение, судья Бенуа, — спокойно ответила она. — Кстати, хотелось бы узнать, кому принадлежит этот хитроумный план? Сама идея похищения принадлежит вам или ей?

— Ники, она слишком обнаглела! — вмешалась Тони. — Проучи ее как следует! Или ты предпочитаешь, чтобы это сделала я?

Зеленые глаза Джинни чуть сузились и казались совершенно спокойными. Она оценивающе посмотрела на Тони, а затем на Ника, который все еще надеялся, что она будет молить его о пощаде и милосердии. Но этого не случилось.

— Ударь ее, Ники! — потребовала Тони, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. — Это именно то, что нужно ей сейчас. Я могу принести тебе плеть. Давай привяжем ее к этим кольцам на стене.

— Ты считаешь, что это необходимо? — усмехнулась Джинни. — Или твой Ники только так может заставить женщину отдаться ему?

Дыхание Ника Бенуа стало тяжелым и прерывистым, какая-то странная пелена застилала ему глаза. Джинни казалась ему соблазнительной и развратной. Он медленно подошел к ней и сорвал с нее платье, под которым скрывалась белоснежная грудь. Ник с вожделением гладил ее по голым плечам, не обращая внимания на ее отчаянные попытки оттолкнуть его. «Господи, — подумал он, — какая прелесть! Чем сильнее она будет сопротивляться, тем приятнее окажется победа над ней — над ее духом и телом!»

— Похоже, ты не нравишься ей, Ники, — ехидно заметила Тони. — Ты только посмотри, как она дрожит. Она же замерзла! Может, нам стоит подыскать ей другого любовника, который разогреет ее и подготовит для тебя? Что ты думаешь об этом? Как жаль, что здесь нет Мэта. Он, конечно же, безумно любит меня, но, думаю, он не отказался бы от такого удовольствия! А может, нам привязать ее к кровати и для начала поколотить? Быстрей соображай, Ники! Она в твоем полном распоряжении и к тому же не намерена оказывать тебе серьезного сопротивления. В конце концов…

— Что, в конце концов?

В этот момент Джинни громко вскрикнула и уставилась на дверь. Тони Лэсситер быстро обернулась, а Ник словно прирос к земляному полу.

— Команчи! — с трудом выдохнула Тони.

— Можете продолжать, — с ухмылкой сказал Стив, медленно приближаясь к ним. — Похоже, здесь веселятся лишь двое!

— Команчи, — снова пробормотала Тони, лихорадочно соображая, что ей теперь делать. — Дорогой, меня никогда не покидало чувство, что ты вернешься. Признаюсь, ты появился здесь весьма кстати. Мне так не хватает настоящего мужчины! Правда, Ники считает себя именно таким мужчиной, но ты же знаешь, как он нерасторопен! К тому же эта идея принадлежит тебе. Дорогой! Надеюсь, ты не в обиде на нас? Скажи откровенно, команчи. В конце концов, речь шла об очень больших деньгах. Ведь ты и сам бы поступил точно так же, верно?

— Возможно.

Он сунул пальцы под ремень, и они все видели, что на нем висят кольт и огромный нож. Стив выглядел как обычно, но его небритое лицо, казалось, изменилось, стало еще более жестоким из-за шрамов от побоев.

— Ты слышишь, Ники? — с притворным смирением спросила Тони. — Команчи не держит на нас зла, и, по-моему, он заслуживает того, чтобы еще раз побаловаться с ней.

— Проклятие! — рявкнул Стив. — У меня уже была такая возможность. Чего же ты ждешь, Бенуа, что тебя останавливает?

— Ты подлый мерзавец! — крикнула Джинни. Но Стив только ухмылялся, подталкивая Ника Бенуа к кровати.

У Тони это вызвало приступ гнусного смеха, а Ник Бенуа, подбадриваемый Стивом, бросился на Джинни и прижал ее спиной к матрацу.

Это не составило труда, поскольку Тони приковала Джинни за ногу к кровати. К тому же за все это время она и не пыталась серьезно сопротивляться. Однако Джинни, охваченная яростью, вдруг подняла ногу и сильно ударила Ника коленом под дых.

Судья закричал и скорчился, медленно сползая с кровати.

— Бедный Ники! — с мерзким смешком воскликнула Тони. — Она знает все приемы проституток. Я в этом не сомневалась. Теперь чья очередь? Твоя, команчи, или моя?

— Можешь попробовать, если хочешь, — тихо сказал Стив. — Но прежде сними с нее эту чертову цепь. Ты и так справишься с ней, Мессалина.

Тони повернулась к кровати и прошипела:

— Повернись на спину, шлюха, если хочешь, чтобы я освободила тебя. И не вздумай проделать со мной то, что с бедняжкой Ники, не то я расплющу твою смазливую рожу.

Тяжело дыша, Джинни молча повернулась на спину. При этом она успела заметить предостерегающий взгляд Стива.

— Ложись быстрее! Или ты думаешь, я поверю в то, что ты смирилась?

Джинни молча прикусила губу и прижалась к кровати. Ее нога нестерпимо болела от тугого железного кольца, к которому была прикреплена тяжелая цепь. Тони достала ключ из кармана и наклонилась над Джинни. Послышался легкий щелчок: Джинни была свободна.

Никто не успел понять, что произошло в следующее мгновение. Сперва Тони бросилась на Джинни, чтобы воспользоваться своим преимуществом. Но тут Стив молниеносно кинулся вперед и ударил Тони по затылку. Даже Джинни, все это время следившая за ним, не уловила этого движения. Все случилось так быстро, что никто не заметил этого.

Джинни открыла было рот, но Стив опередил ее:

— Быстро вставай, если не хочешь, чтобы сюда явился Мэт Картер. И пристегни эту цепь к ее ноге. Да поскорее!

Джинни тут же вскочила и приковала к кровати свою обидчицу. «Слава Богу, — подумала она, — что все так закончилось». А что, если… Внезапно ее поразила мысль: не придумал ли сам Стив этот хитроумный план с ее похищением? Ведь она не видела лица того, кто так неожиданно стащил ее с лошади, набросил на нее одеяло и ударил по голове. Неужели это был Стив?

Вдруг Джинни увидела, что Стив быстро направился к Нику Бенуа.

— Нет! — простонал Ник. — Ради всего святого, Маноло! Не надо! Ты же слышал, что сказала Тони. Это все из-за проклятых денег! Но сейчас… Сейчас мы поделимся с тобой, если хочешь. Мы сделаем…

— Я уже сам это сделал.

— Не надо! Пожалуйста, не надо! — кричал Ник Бенуа, пятясь назад.

— Ну так что, судья, ты думал, я буду ползать у твоих ног? Сейчас посмотрим!

— Это не я! — воскликнул тот. — Это все Тони! Это она все придумала! О Господи!

— Что-то я не слышал от тебя этого в ту ночь, — мрачно заметил Стив. — Конечно, я был тогда не в лучшей форме, но хорошо помню, что именно ты отдавал приказы тем парням. Думаю, будет справедливо, если ты почувствуешь, приятно ли висеть в петле.

Бенуа протяжно застонал, но умолк, почувствовав на шее тугую веревку. Он судорожно открыл рот и выпучил глаза, когда Стив потащил его к стене. Затем веревка слегка ослабла, и он оказался на стуле — старом и расшатанном. Его руки были крепко связаны за спиной…

— Стой спокойно, судья, — усмехнулся Стив. — Этот стул не очень крепкий, но это лучшее, что здесь есть. Боюсь, он не выдержит, если ты начнешь дергаться.

Джинни с ужасом наблюдала за тем, как Стив прикрепляет конец веревки к вбитому в стену крюку. Проверив прочность узла, он отошел в сторону.

— Не надо этого делать! — воскликнула Джинни. — Нельзя оставлять его так! Какой же ты зверь!

— Вообще-то я мог бы сразу убить его, — спокойно возразил Стив. — Но так у него, вероятно, есть шанс выжить, поскольку сюда скоро придет Мэт Картер.

Когда Стив подошел к Джинни и взял ее за руку, она вдруг поняла, что стоит почти голая: от того, что когда-то было ее платьем, остались лишь клочья.

— Ну какого же черта ты возишься? Чего ждешь? Я и так уже потратил немало времени, чтобы отыскать тебя!

Он быстро подхватил ее под руки и потащил к выходу.

Как же он догадался, где нужно ее искать? Удивительно, что никто даже не попытался остановить их. Старый дворецкий Тони, увидев их, отвернулся. Во дворе никого не было. Джинни с трудом передвигала ноги. Растрепанные волосы упали ей на глаза. «Где же его лошадь? — подумала она. — Долго ли еще мы будем идти? Куда он меня ведет?»

Ветки деревьев больно хлестали ее по лицу, но Джинни вскрикнула лишь один раз, когда ее ноги погрузились в какую-то мерзкую хлябь, в которой так и остался ее ботинок. Но даже тогда Стив не дал ей передохнуть. Он упрямо тащил ее вперед.

— Остановись, — взмолилась Джинни, упав на колени. Она решила, что останется лежать здесь, подумав, что он спас ее лишь для того, чтобы наказать… Но за что наказать? За что?

— Оставь меня здесь, — рыдая, умоляла она. Стив, мрачно взглянув на Джинни, стал поднимать ее на ноги.

— Не сейчас, Джинни. Солдаты полковника Белмонта рыщут повсюду, чтобы найти нас, а мне совсем не хочется отвечать на вопросы под дулами винтовок. Пошевеливайся, не то мне придется тащить тебя по земле.

— Мерзавец! Скотина!

Стив влепил ей пощечину, после чего она с трудом поднялась на ноги и поплелась за ним, охваченная обидой и злостью.

— Ты должна была знать, что все кончится этим, малышка, — тихо сказал он.

Глава 61

Наконец они остановились передохнуть. Джинни очень хотелось поскорее высказать Стиву все, что она о нем думает.

Незаметно стало темнеть.

— Это тайная тропа в царство болот, — сообщил ей Стив чуть раньше, когда они приблизились к этому месту. Теперь его голос стал таким же протяжно-тягучим и чуть насмешливым, как прежде. — Старая, можно сказать, древняя тропа индейских племен…

Казалось, будто они внутри какой-то темно-зеленой клетки.

Когда Стив, наконец отпустил ее, Джинни тут же упала на землю и ощутила неописуемое блаженство. Земля заросла мхом, но Джинни, измученная долгим переходом, почти ничего не замечала. Она глубоко и тяжело дышала и в первые минуты отдыха не чувствовала ничего, кроме облегчения. Но затем она стала припоминать все, что случилось с ней в последнее время, и у нее возникли весьма неприятные мысли. Зачем он притащил ее сюда, вместо того чтобы отправить домой, где она чувствовала бы себя в большей безопасности? Она вспомнила Ника Бенуа в темном подвале и с петлей на шее. Когда они уходили, он все еще молил о пощаде. Как же она забыла, что Стив бывает таким бессердечным и безжалостным? Он чем-то напоминал того человека, который когда-то проник в ее маленькую спальню в сельском домике и чуть было не задушил ее голыми руками. Может, именно это и хочет сделать Стив, затащив ее в такое глухое место?

Стив Морган заметил, что перепачканное и исцарапанное лицо Джинни потемнело от гнева. О да, эта женщина, несомненно, готова сопротивляться до конца. А он, несмотря ни на что, по-прежнему хотел ее. Джинни. Зеленоглазая мегера. Куда деваться от этой дьявольской страсти, которая все еще сжигает его?

Джинни, не зная, о чем он думает, видела только его глаза, насмешливо и бесстыдно оглядывающие ее с головы до пят.

— А тебе идет нагота, — заметил Стив. — Если с тебя сорвать одежду и заставить молчать, ты станешь почти безупречной женой.

Джинни, охваченная яростью, приподнялась на локтях и начала осыпать его такими грязными ругательствами, которые можно услышать только в казарме. Она кричала на Стива до тех пор, пока он не свалил ее ударом.

— Похоже, ты ничему не научилась в Европе, — спокойно заметил Стив.

Джинни снова привстала на колени:

— Видно, кроме брани, нам нечего сказать друг другу. Надеюсь, что после всего этого ты отправишь меня домой.

Стив удивленно приподнял брови и посмотрел на нее каким-то странным взглядом:

— Домой? Куда? Ты все же моя жена, нравится это нам или нет. К тому же ты очень рисковала, отправившись разыскивать меня в этих краях. Интересно, почему ты это сделала? Что толкнуло тебя на это? Может, в тебе проснулась совесть? — с вызовом бросил он и прищурился. — Или ты хотела убедиться в том, что я действительно потерял память, и после этого приступить к осуществлению своих планов?

— Моих планов? — почти взвизгнула Джинни. — Ты обвиняешь меня в том, что у меня были планы, когда ты сам…

— Скажи мне, пожалуйста, — перебил ее Стив, — почему ты не сообщила мне о том, что стала матерью? Неужели ты сочла это столь незначительным и недостойным упоминания? А ведь нормальные женщины гордятся этим! До меня уже дошли слухи, что у тебя, вернее, у нас появились близнецы. Да как ты могла пренебречь своими материнскими обязанностями и вмешаться в эти политические интриги, которые не имеют к тебе никакого отношения!

Значит, ему все известно! Когда же он узнал об этом?

— Почему я должна оправдываться? — Джинни перешла в наступление. — Почему я должна тебе все объяснять, если ты всегда так плохо думаешь обо мне? Я оставила детей, бросила их, как ты говоришь, только потому, что по глупости была слишком встревожена твоей судьбой. Особенно после того, как меня навестил мистер Бишоп! Но такой бессердечной скотине, как ты, не понять моих переживании. Мне следовало догадаться, что ты во всем обвинишь меня. Ты всегда так поступал. Да, Стив Морган, у тебя это всегда хорошо получалось! Признаюсь, меня удивляет, что ты вырвался из цепких объятий оперной певицы и примчался сюда искать меня. Но, может, ты искал не меня, а Тони Лэсситер? Ведь у вас так много общего! И я… я… — Джинни перевела дыхание. — Мне очень жаль, что у меня нет сейчас ножа! На этот раз я без всяких угрызений совести вонзила бы его в твое лживое сердце!

— Худший из твоих недостатков тот, что ты не выполняешь обязанности жены и матери. Мне очень жаль, что я не женился на той хорошенькой малышке Анне Дос Сантос. Но хуже всего, что я вообще женился.

— О-о-о!

— Признаться, — продолжал как ни в чем не бывало Стив, — я пришел к выводу, что ты из тех женщин, которых нужно регулярно сечь кнутом! Моей главной ошибкой было то, что я предоставил тебе слишком много свободы.

— Предоставил мне! — воскликнула Джинни, задохнувшись от этой наглости. Как он смеет говорить о ней так, словно она его собственность? По какому праву он пытается свалить на нее всю вину за происшедшее? Сейчас она чувствовала лишь ненависть и страх…

Между тем Стив насмешливо продолжал:

— Я решил предоставить тебе еще один шанс, но только потому, что считаю себя отчасти ответственным за то, что случилось с нами. Но это последний шанс, так как мое терпение не беспредельно!

Она пришла в бешенство. Ненавистный, жестокий зверь! Она еще покажет ему, как следует обращаться с ней!

«Она похожа на кошку с этими сверкающими злобой колючими зелеными глазами», — подумал Стив. Опасаясь, что зашел слишком далеко, он схватил ее за руку в тот момент, когда она готова была выскочить из укрытия.

Потеряв равновесие, Джинни упала на него и на какое-то мгновение неподвижно застыла, ощущая тепло его широкой груди. В этот момент она забыла о своей ярости, а ему показалось, что он наконец-то укротил ее.

— Ты делаешь мне больно! — прошептала она сдавленным голосом. Но едва он ослабил хватку, она снова стала визжать и брыкаться.

— Ублюдок! Я выцарапаю тебе глаза!

Возможно, ей удалось бы это, не увернись он вовремя. Но она все же оставила на его щеках глубокие царапины и успела схватить его нож.

Как же он мог забыть о своем неизменном правиле — никогда не терять бдительности! Сколько раз он говорил себе, что ее нельзя недооценивать! Это так разозлило Стива, что он чуть не задохнулся от ярости. Злобная маленькая сучка! Он схватил ее обеими руками и прижал к себе так сильно, что она не могла даже пошевелиться. Его губы прижались к ее губам, и крик оборвался.

Джинни сопротивлялась все слабее, а вскоре обессилела и затихла. Через секунду ей стало нечем дышать, и она стала отворачиваться от его поцелуев.

Когда он, наконец, отпустил ее, она, почти потеряв сознание, рухнула на землю.

Внезапно ей показалось, что где-то вдали послышался крик, а затем раздался выстрел.

— Похоже, тебе все-таки удалось привлечь к нам внимание, — резко бросил Стив. Подняв Джинни на ноги и вцепившись в ее плечи, он начал трясти ее.

— Чего ты хотела добиться этим, черт тебя побери? Если они начнут стрелять, то и ты можешь стать жертвой шальной пули! Ты подумала об этом? Чтоб тебя черти побрали, Джинни…

— Отпусти меня! Отпусти! — повторяла она, задыхаясь от злости. — Почему ты не хочешь оставить меня здесь?

— Боже мой! Да ведь я совсем забыл, что ты самая настоящая мегера! — рассмеялся Стив, подхватил ее под руки и потащил дальше в болота.

Джинни поняла, что сопротивление бесполезно. Она чувствовала себя совершенно беспомощной, как, впрочем, и всегда, когда вступала в борьбу со своим мужем. Когда совсем стемнело, ее охватило странное равнодушие. Она уже не думала ни о чем, а только переставляла ноги, которые все глубже и глубже погружались в омерзительное болото. Джинни так устала, что уже не испытывала страха и больше не спрашивала себя, куда и зачем он ее тащит.

Стив упрямо шел вперед, полагаясь только на свой инстинкт. Джинни плелась рядом, вцепившись в его брючный ремень и едва волоча ноги. Через некоторое время они добрались до того самого островка посреди болот, где когда-то Терезита спрятала его.

Стив, сжалившись над Джинни, отдал ей свою рубашку, и она немного согрелась. Отыскав укрытие, Стив внес ее на руках внутрь.

Джинни лежала с закрытыми глазами и вслушивалась в тишину. Темная пелена ночи окутала все, порождая в Джинни безотчетный страх. Через некоторое время она стала различать отдельные звуки: неподалеку квакали лягушки, тихо журчала вода, поскрипывали старые деревья. Джинни поняла, что болота живут своей ночной жизнью.

От холода, голода и усталости она утратила всякую надежду выбраться отсюда. Джинни казалась себе каким-то ничтожным существом, затерянным в этих бескрайних болотах. Ее здесь никто не найдет, никто не вспомнит о ней.

Стив протянул Джинни кружку с какой-то жидкостью, и она покорно выпила ее, ощутив легкое жжение в горле. Сейчас она выпила бы даже яд, не задав ни единого вопроса.

Ощущение холода прошло, когда она почувствовала, как к ней прижалось его горячее обнаженное тело. Он молча обхватил Джинни своими сильными руками. Время словно исчезло, преграды, разъединявшие их, рухнули, обиды забылись, хотя их накопилось так много за последние годы.

Глава 62

— Это черт знает что, сеньор Ортега!

Полковник Белмонт очень редко позволял себе такие резкие выражения. Выпускник академии Вест Пойнт и прекрасный дипломат, он всегда отлично владел собой и умел скрывать свои мысли. Но сейчас… Он оставил свою прагматичную и сдержанную жену в полуистерическом состоянии. Она требовала от него ответа: почему он ничего не предпринимает, почему не пытается выйти из положения, чтобы не стать посмешищем для всех?

— Подумать только! — повторяла она. — Один человек смог обвести вокруг пальца целую армию! Да он просто насмехается над нами! Уму непостижимо, что все твои солдаты до сих пор не нашли ее! Это означает только одно — никто из нас не может чувствовать себя здесь в полной безопасности! Бедная Джинни… Родни, ну сделай хоть что-нибудь!

Но что, черт возьми, он мог сделать? Ведь есть вещи, которые связывают его по рукам и ногам. Разумеется, он не мог объяснить Перси, что она просто не все понимает.

Ренальдо Ортега вел себя совершенно иначе, хотя, пожалуй, больше других был встревожен внезапным исчезновением своей кузины. Он держался спокойно и рассудительно. Полковник Белмонт очень надеялся, что он не утратит здравого смысла и, возможно, прольет свет на те события, которые последовали вслед за получением таинственной телеграммы от Джима Бишопа из Вашингтона. Мистер Бишоп, руководитель какой-то строго засекреченной организации, подчинявшейся самому президенту Соединенных Штатов, требовал, чтобы миссис Морган и ее кузену была оказана всесторонняя поддержка в выполнении важной задачи. В телеграмме также говорилось, что им необходимо предоставить возможность беспрепятственно встречаться с местным населением. Сначала полковник Белмонт подумал, что эта дама и сама состоит в таинственной организации мистера Бишопа, однако его весьма осведомленная жена взволнованно сообщила ему, что Вирджиния Морган — супруга калифорнийского миллионера и дочь сенатора Уильяма Брендона.

Зачем она сюда приехала? Где ее муж сейчас? Полковник Белмонт часто задавал себе эти вопросы, но так и не смог ответить на них. Его очень тревожило, что время шло, а он так и не докопался до сути событий. Но все эти мысли он держал при себе. В конце концов, его обязанность — выполнять приказы и поддерживать мир и спокойствие на этой земле. Но с тех пор, как… С тех пор, как в этих краях появился этот проклятый индеец…

Сейчас ему предстояло выполнить самую неприятную и трудную задачу — проинформировать сеньора Ортегу о том, что миссис Морган оказалась в более опасной ситуации, чем они предполагали ранее, что Маноло совершил еще одно убийство и изнасилование в дополнение ко всем своим прежним преступлениям. Как сказать ему об этом? Сеньор Ортега выжидающе смотрел на полковника. Тому оставалось только одно — сказать правду.

— Боюсь, что я до сих пор не вполне понимаю, как все это случилось, — начал полковник. — Миссис Лэсситер была в истерике, что, впрочем, вполне объяснимо. А Мэт Картер, который прискакал в штаб, чтобы сообщить мне о случившемся, был крайне расстроен. Миссис Лэсситер весьма уступчива, когда встречает мужчин определенного типа. Ей всегда нравились крупные, сильные и грубые мужчины. Она взяла на работу этого Маноло, ничего не зная о нем. Заметьте, что это произошло вскоре после внезапного исчезновения ее предыдущего управляющего, Билли-Боя Дозьера. Все говорили тогда, что он пропал в болотах, но я этому не верю. Мэт Картер уверял меня, что Маноло убил его во время какой-то ссоры… Но это еще нужно доказать.

Полковник Белмонт рассказывал все, что стало ему известно со слов Мэта Картера, но Ренальдо уже сомневался в этом.

— Вначале я не мог этому поверить. Этот человек, должно быть, маньяк, а его разум помутился от гнева и пролитой крови. Он ворвался в дом миссис Лэсситер и нашел ее с судьей Бенуа в каком-то старом подвале, куда они зачем-то спустились. Как я понял, Маноло обвинил ее в том, что она предала его, потом он набросился на судью Бенуа, который якобы угрожал повесить его. Вы же видели судью Бенуа. Это маленький человек, который, полагаю, совершенно не склонен к насилию. Маноло свалил его одним ударом, а затем приковал миссис Лэсситер к кровати, изнасиловал ее и заставил смотреть, как Бенуа медленно погибает с петлей на шее.

— Что?!

Полковник Белмонт нахмурился.

— Я сам вначале не мог в это поверить, — грустно сказал он. — Он поставил судью Бенуа на стул, набросил на его шею петлю и связал ему руки за спиной. А миссис Лэсситер пришлось все это наблюдать, хотя она почти потеряла сознание от страха за свою жизнь. Я понимаю ваше потрясение. Я и сам был потрясен, хотя мне приходилось видеть немало жутких вещей за годы службы. Даже апачи не могли бы придумать более жестокой казни.

Ренальдо старался сохранить спокойствие. Эстебан? Нет, это невозможно. При всей его жестокости он не способен на это. Он не мог совершить такого насилия, тем более что к нему вернулась память.

Когда Джинни внезапно исчезла, Ренальдо очень встревожился. Тревога все усиливалась, но, получив эту дурацкую записку, он решил, что это все обычные шутки Стива. Он похитил свою собственную жену! Ну что ж, в отношениях Стива и Джинни всегда были элементы насилия, так как каждый из них старался подчинить себе другого. Он надеялся, что теперь они наконец поймут, что по-настоящему любят друг друга. Такого поворота событий он не ожидал. О чем Стив думал, решившись на это?

Полковник Белмонт успел поговорить с Тони Лэсситер, когда она лежала убитая горем в своей затемненной комнате. Дрожащим от ужаса голосом она подтвердила все, что сообщил ему Мэт Картер.

— Да, я все очень тщательно проверил, — продолжал полковник. — Я увеличил количество солдат, патрулирующих болота. И могу сказать, что никто из них не сообщал о подозрительных перемещениях людей. Правда, один из солдат утверждает, что слышал крики женщины о помощи, но потом они вдруг оборвались. Когда солдаты добрались до того места, где слышались эти крики, там никого не оказалось. Ничего, кроме… — Полковник Белмонт бросил на стол небольшой пакет. — Один из моих солдат нашел там вот это. Вы можете… опознать эту вещь, сеньор?

— Это костюм Джинни для верховой езды, а вернее, то, что от него осталось, — взволнованно ответил Ренальдо. — Он был на ней, когда она отправилась на прогулку… — Эта улика потрясла его. Поняв все, он тихо выдохнул: «Матерь Божия!»

— Теперь вы поняли, почему я так озабочен этим делом? Весь вопрос в том, что предпринять теперь? Местный шериф уже сформировал вооруженный отряд полицейских; они намерены прочесать все болота. Но они не могут рассчитывать на помощь индейцев, ибо те считают этого человека своим. К тому же я боюсь, что, если мои люди приблизятся к нему, он может… Разумеется, я уже отправил телеграмму мистеру Бишопу, но получу ответ, конечно, не сразу. А сейчас… Вы понимаете серьезность ситуации?

Ренальдо очень хорошо понимал это, так как и сам оказался в весьма затруднительном положении. Он даже не знал, много ли можно рассказать полковнику Белмонту. Если полковник узнает хоть часть правды, не покажется ли ему происходящее совершенно бессмысленным? И что они все могут сейчас сделать? С глубоким чувством вины Ренальдо подумал в эту минуту о Мисси, которая ничего не знала о последних событиях. А между тем ее родной брат идет во главе вооруженного отряда к болотам, чтобы завершить охоту на Стива! Ренальдо не доверял Мэту, понимая, что тот полностью во власти Тони Лэсситер. Но как сказать об этом Мисси и полковнику Белмонту?

Ни Ренальдо, ни полковник Белмонт не знали, что Тони Лэсситер, руководствуясь своими интересами, присоединилась к отряду, охотившемуся на Стива.

— Мы непременно должны найти их, Мэт! — твердила она. — И заставь их замолчать! Мэт! После всего, что он сделал…

— Послушай, дорогая, я вырву его сердце и брошу к твоим ногам! Он поплатится за это! Но она… Зачем нам убивать ее? Она же женщина! И к тому же моя сестра собирается выйти замуж за ее кузена. Неужели нет возможности…

— Никакой, Мэт! Как ты не понимаешь этого? Она же все расскажет о нас, о тебе! Она же знает, что это ты ее похитил! Ник все рассказал ей — он же такой болтун! Вообрази, что будет, если она все это выложит на суде? Мы должны отыскать их раньше других. Помоги мне, Мэт. Я… Я доверяю это дело тебе!

— Я найду их, — уверенно сказал Мэт, чувствуя, что не способен думать ни о чем, кроме Тони. Он знал некоторые индейские тропы, скрытые от посторонних глаз. Ни об отце, ни о Мисси он не мог позволить себе думать сейчас. Теперь Тони его женщина. Хорошо это или плохо, но он хочет ее, стремится к ней. Даже помня о том, что ее соблазнительное тело принадлежало многим мужчинам, Мэт не мог противиться обаянию Тони, хотел ее и любил. Конечно, он сделает все, чтобы остаться с ней.

Теперь уже три отряда преследователей вышли с разных сторон на болота, чтобы найти беглецов. Но болота простирались до самой границы Луизианы и даже за ее пределы, Мэт хорошо понимал, что здесь будет очень нелегко найти их. Но все зависит от того, далеко ли ушел Маноло. А ведь он был не один, а с женщиной.

— Похоже, ты совсем спятил, — сказала Джинни. — Неужели ты думаешь, что они не найдут тебя? На что ты рассчитываешь? А когда они все же найдут нас, я надеюсь…

— Ты надеешься, что тебе наконец повезет и ты станешь вдовой? Я бы не рассчитывал на это, дорогая.

Джинни прикусила губу, увидев, как загорелись его глаза. Почему он продолжает эту опасную игру? Зачем он терзает ее измученную душу?

Стив согревал ее всю ночь и даже притворялся нежным и заботливым. С утра он держался так же отчужденно, как и прежде. Она долго не понимала причин этого, но теперь все объяснилось: он хочет сломить ее дух. Но она не позволит ему сделать это!

— Хотя пока ты мой муж, тебе не удастся сделать из меня рабыню! Мне совершенно ясно, что я не отвечаю твоим представлениям о хорошей жене.

Внезапно он повернулся к Джинни, присел на корточки возле нее и пристально посмотрел ей в глаза:

— А что заставляет тебя проявлять такое упрямство, Джинни?

Джинни настороженно взглянула на него. Чего он хочет от нее?

«Она испугана, как лиса, угодившая в капкан», — грустно подумал Стив и снова спросил себя: когда же они перестали понимать друг друга?

Черт бы ее побрал! Ну почему она не может довериться ему? Если бы ее характер был таким же мягким, как ее прекрасное тело! Вот в чем проблема: она готова отдать ему тело, но не душу. Джинни — единственная женщина, в которой он никогда не был уверен до конца, а потому и терял над собой контроль и совершал дурацкие поступки. А разве раньше она была другой?

Он молча смотрел на ее исцарапанное, измученное лицо, на ее кошачьи изумрудные глаза, которые так часто преследовали его в кошмарах, и думал о том, что по-прежнему любит ее. Любит, несмотря ни на что. Эта мысль поразила Стива. Наконец-то Стив понял: он дошел до предела отнюдь не потому, что жаждал мести, а потому, что не мог преодолеть чувство к ней. И уж конечно, он не собирался бросить ее.

Это была его Джинни — та, что танцевала перед теми сальными рожами в Веракрусе, держала нож у его горла и спокойно шептала ему: «Ты мой муж, Стив, и должен свято охранять мои права…»

Джинни вдруг заметила, что Стив как-то странно смотрит на нее. Что же изменилось в его взгляде, в этих бездонно-голубых глазах? «О Господи! — подумала Джинни. — Что он делает со мной!»

— Джинни…

Стив устремился к ней, и она внезапно поняла, что в их отношениях наступил перелом.

Но в ту же секунду раздался тревожный крик птицы, Стив замер, и она заметила, как вдруг напряглось его тело.

— Что это? — тихо спросила Джинни, чувствуя, как ее сердце гулко и тяжело бьется в груди.

Стив уже вскочил на ноги и стоял неподвижно, как пантера, приготовившаяся к прыжку. Джинни не отрывала от него глаз.

— Похоже, к нам направляются гости, — тихо промолвил он. — Но пока они далеко. Впрочем, ничего страшного. Это место почти недоступно. К нему ведет только одна тропинка, такая узкая, что по ней трудно пройти. Один шаг в сторону, и…

Джинни вздрогнула, поняв, что он вел ее именно по этой тропинке, да еще ночью, когда только тусклый свет звезд освещал их путь. Она вспомнила, как мерзко хлюпала грязь под ее ногами, и ей стало страшно при мысли о том, что случилось бы с ними, если бы они отклонились в сторону хоть на шаг.

Их глаза встретились, и они долго смотрели друг на друга, словно пытаясь без слов высказать то, что не могли выразить словами. Затем Стив подавил нахлынувшие на него чувства и сказал:

— Ты не совсем одета для приема гостей, дорогая. Думаю, тебе лучше войти в хижину и подождать меня там. Я оставлю тебе револьвер. Надеюсь, ты не забыла, как им пользоваться?

— Куда ты идешь?

— Я не люблю, когда за мной охотятся, — ответил он.

— Нет! — громко вскрикнула она.

— Джинни, — строго предупредил ее Стив. — Я не собираюсь обсуждать это с тобой!

— Тогда не теряй времени. Я тоже иду. — Она поднялась на ноги и вцепилась в его руку, умоляюще глядя на него. — Стив, неужели ты не понимаешь? Я очень устала от того, что всегда остаюсь одна, всегда жду тебя. Ведь твой идеал — индейская женщина. А разве женщины из племени команчи не идут вместе с мужьями в сражение, если это необходимо?

— Ты сумасшедшая, безответственная и непредсказуемая женщина! — воскликнул Стив. — Скажи, пожалуйста, почему я должен доверять тебе после всего того, что ты вытворяла?

Она покачала головой:

— Не знаю, но придется же нам когда-нибудь снова начать доверять друг другу? Если нет, то мы никогда не помиримся.

Наконец-то она попыталась внести ясность с их отношения!

Стив молча подошел к ней и стал быстро застегивать рубашку у нее на груди.

— Стив!..

— Женщины племени команчи ходят бесшумно и не открывают рта до тех пор, пока к ним не обратятся. Не забывай об этом!

Глава 63

Ренальдо никак не мог объяснить Мисси, что произошло.

— Маноло твой кузен? И ее муж? Муж Джинни? Но почему же…

— Это очень долгая история, — сказал Ренальдо. — Ты действительно хочешь услышать ее, Мелисса?..

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя, — прервала его Мисси. — Твое имя мне тоже нравится, Ренальдо. Почему ты так расстроен? Что тебя беспокоит? Ты не мог бы рассказать мне об этом? Но все это похоже… — Она покраснела, а затем, когда он взял ее за руку, рассмеялась. — Все это так похоже на какой-то старый роман! Так ты расскажешь?

— О Боже! — воскликнул он. — Конечно, я расскажу тебе всю правду. Я давно хотел это сделать, но не знал, с чего начать.

— А мне казалось тогда, что я влюблена в него, — проговорила Мисси. — Но это все от чтения и от историй, которые так часто рассказывала мне Ринейт. Ты сердишься на меня?

— Как я могу сердиться на тебя? Все это время я думал, что ты не станешь даже смотреть в мою сторону!

Наконец он рассказал ей все, что случилось с ними. Мисси внимательно слушала, порой на ее лицо набегала печаль.

Когда он закончил, Мисси заметила:

— Не понимаю, что ты мог сделать в этой ситуации. И очень сомневаюсь, что он мог убить бедняжку Ника Бенуа. Думаю, его прикончила Тони. Конечно, она не хочет, чтобы об этом узнали. Господи, как же Мэт глуп! Почему он связался с ней? Она полностью подчинила себе Мэта и крутит им, как хочет. Это беспокоит меня больше всего. Жаль, что я не могу сказать об этом ни отцу, ни братьям.

Ренальдо заметил, что Мэт, вероятно, возглавил вооруженный отряд шерифа.

— Этого старого шерифа Арнета? — спросила Мисси. — Он ничего не найдет в этих жутких болотах, кроме аллигаторов. А индейцы не станут помогать ни ему, ни его отряду. Все они давние друзья Маноло. О Господи, я никак не могу привыкнуть к его новому имени! Только Мэт знает некоторые тайные тропы индейцев. В давние времени он часто, бывало…

Внезапно Мисси замолчала и широко открытыми глазами уставилась на Ренальдо.

— Но я видела, как он вместе с Тони отправился в болота. У нее на ремне висел револьвер, как у ковбоя, а Мэт держал в руках свое охотничье ружье…

В этот самый момент охотничье ружье Мэта, казалось, примерзло к его руке, а его длинный ствол уперся в землю.

— Мне будет очень жаль, если придется убить тебя, Мэтью, — прозвучал сзади спокойный и твердый голос. Мэт мгновенно узнал его и застыл на месте. Он был в полном смятении. Но Тони не растерялась и молниеносно обернулась:

— Команчи! Команчи, мы ищем тебя, чтобы предупредить об опасности.

— Не сомневаюсь, — ответил Стив. — Но не вздумай прикасаться к оружию, Тони. — Он стоял позади них, обнаженный до пояса, в мокасинах племени апачей, и больше, чем когда-либо, напоминал индейца.

— Ну что ты, дорогой, зачем мне это нужно? Конечно, ты был жесток с нами вчера, но я уже простила тебя. Полагаю, у тебя были серьезные причины для этого. А ее ты захватил с собой для страховки? Я всегда считала тебя умным человеком. И всегда убеждала в этом Ники, но он не послушал меня. Бедный Ники! Тони глубоко вздохнула, но ее влажные розовые губы невольно растянулись в улыбке.

— Убив Ника, ты совершил большую ошибку, команчи, — продолжала она. — Даже если у тебя были серьезные причины для этого. Шериф Арнет приближается сюда со своим вооруженным отрядом и жаждет твоей крови. Да и солдаты полковника Белмонта стараются не отставать от него. Мы с Мэтом подумали, что нужно предупредить тебя об этом, верно, Мэт?

«Если мне не удастся убить его, это сделает Тони», — подумал Мэт, хотя ему очень не нравилось, как Тони обращалась с этим индейцем, — все эти нежные нотки в ее голосе, когда она называла его «команчи» и «дорогой». Конечно, она искусно притворяется. Сейчас настал его звездный час. Придется любой ценой доказать, что он настоящий мужчина. Он просто обязан сделать то, ради чего они пришли сюда.

— Но почему ты не доверяешь нам, дорогой? — промурлыкала Тони и тут же застыла, как громом пораженная.

Стив не смотрел на Джинни, но чувствовал, что она подошла поближе и стала рядом с ним. Он знал и то, что Джинни с трудом сдерживает желание вцепиться в глаза Тони Лэсситер. Стив приказал Джинни не высовываться, но она не была бы его женой, если бы подчинялась всем приказам.

В этот самый момент Мэт Картер решил, что пришло время действовать. Он быстро обернулся назад и вскинул ружье. Но не успел он и глазом моргнуть, как ружье разлетелось в щепки, а они с Тони застыли от ужаса, не понимая толком, что произошло. Мэт только удивлялся, что он еще жив.

Тони истерически завопила:

— Команчи! Нет! Не убивай меня! Это все Мэт! Он во всем виноват! Он всегда ревновал меня к тебе и завидовал тебе! Он домогался меня! Но ты же хорошо знаешь, что мне нужен только ты! Ты умный человек, а он… он просто болван! Ты понимаешь меня, команчи, верно? Мы же так похожи с тобой! Ты сделал бы то же самое, что и я! Почему ты не убьешь его, команчи? И ее тоже убей. А после этого у нас с тобой не будет никаких проблем. Мы останемся только вдвоем — ты и я. Команчи! Чего же ты ждешь? Убей их! Это единственный выход!

Лицо Мэта Картера побелело; он не отрываясь смотрел на Тони.

— Что же ты теперь собираешься делать, дорогой? — насмешливо спросила Джинни. Она стояла рядом с ним, широко расставив ноги и пристально глядя на Тони. — Полагаю, что у вас и впрямь много общего. Чего же ты ждешь? Убей меня, а заодно и бедного Мэта Картера! Это пойдет на пользу вам обоим. Ты разработал этот хитроумный план вместе со своей оперной певичкой? Интересно, эта шлюха знает о том, что у нее есть соперница?

— Что она там несет? — с недоумением воскликнула Тони. — Заставь ее заткнуться, команчи! Она спятила! Убей ее! Я очень хочу посмотреть, как ты это сделаешь!

— А как ты отнесешься к тому, что твоя поганая рожа будет сейчас изрезана ножом? — злорадно спросила Джинни, выступив вперед. — Дешевая проститутка!

— Джинни, успокойся, — тихо сказал Стив. — Ты же хотела походить на женщин из племени команчи, а они себя так не ведут.

— О-о-о! — простонала Джинни. Больше всего ее бесило то, что Стив не отрывал взгляда от Тони, а его револьвер все так же висел на ремне.

— Команчи! Если ты по-прежнему хочешь меня…

— Я не хочу тебя, Тони, — спокойно возразил Стив. — И никогда не хотел, хотя и принимал то, что ты мне так настойчиво предлагала. Тогда это меня вполне устраивало.

Янтарные глаза Тони с недоверием уставились на Стива.

— В этом мире есть только одна женщина, которая волнует меня. Это моя жена.

— Жена?! Что ты хочешь сказать? Только не она… Ее муж…

— Стив, — холодно сказала Джинни, — почему мы тратим время на эти дурацкие объяснения? — Она гордо стояла рядом с ним, в его старой рубашке и с револьвером в руке.

Мэт молчал, удивленно поглядывая то на эту странную женщину, то на того, кого он звал Маноло.

Лицо Тони исказила злоба:

— Грязный подонок! Мэт, ты слышал, что они замышляют! Мэт! У тебя же есть оружие! Сделай же что-нибудь!

Мэт молчал. Не дождавшись ответа, Тони взвизгнула:

— Ты что, забыл, как ведут себя настоящие мужчины, Мэт? Они все это придумали нарочно, чтобы одурачить нас. Они… Убей их, черт бы тебя побрал, глупый и никчемный осел. Убей их, или я сделаю это сама!

— Попробуй, — тихо сказала Джинни. — Я буду рада, если ты дашь мне повод пристрелить тебя. — Джинни не спускала глаз с пальцев Тони, которые медленно тянулись к револьверу.

Стив перевел взгляд с Тони на Мэта:

— Ты хочешь сразиться со мной, Мэт, или мы разойдемся мирно?

Мэт только моргал глазами.

— Не позволяй им уйти отсюда, Мэт! — визжала Тони. — Они должны умереть!

— Минуту назад ты хотела, чтобы он убил меня, — мрачно отозвался Мэт.

Тони так удивленно посмотрела на него, словно думала, что он шутит. Затем она быстро приблизилась к Мэту, то ли желая ударить его, то ли схватить висевший у него на ремне револьвер. В ту же секунду Мэт Картер нанес сильный удар по лицу Тони.

Она взвизгнула и, обливаясь кровью, упала на землю.

— Стив… О Господи! — воскликнула Джинни. Мэт Картер устремил на них налитые кровью глаза.

— Оставьте ее мне, слышите! Она моя! Хорошая или плохая, но она принадлежит мне! Ведь это она убила Ника, вы знаете об этом? Это она выбила стул у него из-под ног. Боже мой! Неужели вы не поняли, что там произошло? Она… она… она хотела свалить все на вас. — Он внезапно сорвался на крик: — Уходите! Я спасу ее! Никто не отнимет ее у меня.

— Мэт! — простонала Тони. — Мэт, помоги мне! Мэт! Мэт…

— Видите? Я нужен ей! Я всегда был нужен ей. Только я ей и нужен! Забери свою женщину, Маноло, и уходи сейчас же, а я позабочусь о Тони.

Джинни замерла от ужаса, но, увидев, что Стив собирается уйти, схватила его за руку:

— Нет, Стив!

— Что бы с ними ни случилось, это их дело! А тебе предстоит подумать о себе, Джинни!

«Как он может быть таким равнодушным? « Но не успела она подумать об этом, как Стив обнял ее и стал покрывать поцелуями, словно забыв о том, что где-то неподалеку их разыскивают солдаты и вооруженные люди шерифа. Впрочем, и сама Джинни забыла об этом. Однако вскоре она воскликнула:

— Я не понимаю тебя! Иногда ты кажешься мне сущим дьяволом, но порой — о Боже! — Она застонала и посмотрела ему в глаза. — Что ты делаешь со мной?

— Черт бы тебя побрал! Я хочу заняться с тобой любовью!

Джинни обняла его за шею. «Да, — думала она, — любить Стива — значит постоянно рисковать!» Но ведь она понимала, что всем сердцем любит его.

Стив вдруг почувствовал, что она уступает его желанию, но ему мало было обладать ее телом. Он хотел, чтобы и душа ее принадлежала ему, и это оказалось самым трудным. Сейчас она была нежной и покорной, но через минуту могла превратиться в дикую кошку. Что, черт возьми, делать мужчине с такой женщиной? Не ответив себе на этот вопрос, Стив снова стал покрывать Джинни поцелуями.

— Господи… — услышала Джинни свой стон. Не нужно думать ни о чем, кроме его мягких губ и горячего языка!

Только в такие минуты Стив чувствовал, что Джинни безраздельно принадлежит ему.

Глава 64

Почему счастливые мгновения так быстро кончаются? Почему после них приходится спускаться с заоблачных высей к жестокой и суровой реальности?

Стив лежал рядом с Джинни, прижимая ее голову к своему плечу.

Джинни слышала, как его дыхание становится все спокойнее. Она закрыла глаза, стараясь забыть о сомнениях и тревогах. Как избавиться от страхов? Что будет с ними теперь?

Вдали послышался какой-то звук, и Джинни почувствовала, как напрягся Стив.

— Что это? Ты слышала? — спросил он.

— Кажется, слышала…

— Выстрел? Крик? Ничего, дорогая, они все еще далеко отсюда, — ласково сказал он.

— Но Стив…

— Ты когда-нибудь научишься молчать? — Он еще крепче прижал Джинни к себе. — Не ты ли недавно говорила, что мы должны доверять друг другу? Так чего же ты боишься?

— Я боюсь за тебя! А еще того… — Она посмотрела ему в глаза.

— Чего, Джинни?

— Я люблю тебя, черт бы тебя побрал! Но знаю, что этого мало. Нам нужно нечто большее, Стив, неужели ты не понимаешь? Мы с тобой стали чужими, почти врагами. И все это потому, что у нас не было времени узнать друг друга! Я родила тебе детей, Стив. Это и твои дети, ты знаешь об этом? Но я всегда боялась… О Господи, мне даже трудно думать об этом! Я всегда боялась, что ты подумаешь, будто они не твои! Мне было страшно, что ты заставишь меня страдать.

— Джинни! — Стива пронзило горькое ощущение вины. Он легко относился ко всем женщинам, кроме Джинни, но всегда осуждал ее, чтобы оправдать себя. Ему не следовало отпускать жену! Стив никогда не задумывался о том, что действительно любит Джинни. А ведь так было даже тогда, когда ему казалось, что он ненавидит ее. Стив всегда страстно желал Джинни. Да и сейчас он здесь только потому, что не хочет потерять ее!

— Мы не должны вернуться к тому, с чего начали, Стив. Мы не должны жить как чужие! Я хочу, чтобы главным в жизни для тебя была я, а не твоя… твоя оперная певичка или цыганские танцовщицы, и…

Стив расхохотался:

— Ты безумная и совершенно невыносимая женщина! Есть ли предел твоим требованиям? Что мне сделать, чтобы ты чувствовала себя счастливой?

— Ничего, — прошептала она, между тем как Стив осыпал ее поцелуями. — Ничего, только напоминай мне иногда, что любишь меня. Если, конечно, это действительно так.

— Черт возьми! А что, по-твоему, я здесь делаю? Почему я торчу здесь, когда за мной охотится чуть ли не половина армии Соединенных Штатов? Есть ли слова, которые способны убедить тебя в моей искренности?

— О! О Стив, я совсем забыла!

— Я очень рад, что заставил тебя хоть о чем-то забыть. — Он провел пальцами по ее нежной коже. — Материнство ничуть не испортило тебя. Твое тело так же прекрасно, как и прежде. Если ты вздумаешь сделать меня отцом еще раз, я бы хотел быть рядом с тобой и видеть, как растет твой живот… И, может быть, тогда я сам выберу имя для нашего ребенка, моя маленькая недоверчивая плутовка!

Джинни смутилась:

— Стив, я…

— Об этом поговорим потом. Ты что, забыла про шерифа и солдат полковника Белмонта? И про моего кузена, который от горя не находит себе места? Это ты во всем виновата. — Стив нетерпеливо вскочил на ноги и поднял Джинни.

— Но они же разыскивают тебя! Что ты собираешься делать? А если они начнут стрелять первыми?..

— Предоставь это мне! Ты слишком независима, Джинни, и я намерен исправить это.

Она стояла перед ним нагая и упрямо качала головой.

— Послушай меня, зеленоглазка, и постарайся не спорить, не то я снова потеряю терпение. Как только ты наденешь рубашку, мы отправимся искать их. Конечно, мне предстоит очень долго объяснять всем, что произошло, но, надеюсь, Ренальдо поможет мне. А потом…

— А что потом, Стив?

— Потом я увезу тебя с собой, что же еще, малышка? И стану часто повторять, что очень люблю тебя, если, конечно, ты будешь молчать и слушать.

Изумрудные глаза Джинни сияли от восторга. Она молча протянула к нему руки, а Стив быстро накинул на ее голые плечи рубашку.

Высокая болотная трава чуть покачивалась от легкого ветерка, а солнце весело играло в стоячей воде. Они шли, крепко держась за руки, по тайной индейской тропе, а над их головами простиралось высокое синее небо.