Темный альянс

8

Оттуда, где сидели Бонни и Мередит, было видно только окно Викки. Лучше было бы подобраться поближе, но тогда их могли увидеть.

Мередит допила остатки кофе из термоса, зевнула, тут же виновато спохватилась и посмотрела на Бонни.

— Тоже не можешь заснуть ночью?

— Ага. С чего бы это, интересно? — усмехнулась Мередит.

— Думаешь, парни все-таки решились немножко поболтать?

Мередит бросила на нее удивленный взгляд, а потом улыбнулась. Бонни сообразила: Мередит не ожидала, что она догадается.

— Очень надеюсь, — сказала Мередит. — Мне кажется, Мэтту от этого немного полегчает.

Бонни кивнула и снова откинулась на спинку. Никогда еще в машине Мередит не было так уютно.

Когда она снова посмотрела на Мередит, темноволосая девушка уже спала.

Замечательно. Просто замечательно. Бонни уставилась на кофейную гущу на дне кружки и состроила рожицу. Расслабляться нельзя: если они обе заснут, может случиться беда. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, и стала смотреть на освещенное окно Викки.

Когда картинка у нее перед глазами раздвоилась и поплыла, Бонни поняла: надо срочно что-то предпринимать.

Свежий воздух. Вот что поможет. Даже не стараясь поменьше шуметь, она разблокировала дверцу и повернула ручку. Дверь со щелчком открылась, но Мередит продолжала дышать спокойно и глубоко.

«Похоже, она действительно здорово устала», — подумала Бонни, выбираясь наружу. Она осторожно захлопнула дверь, оставив Мередит внутри. И только тут сообразила, что у нее нет ключей.

Проклятье. Теперь, чтобы вернуться в машину, придется будить Мередит. А пока можно сходить проведать Викки. Может быть, она еще не спит.

Несмотря на тяжелое пасмурное небо, ночь была теплой. За домом чуть заметно шевелилась листва грецких орехов. Стрекотали сверчки, но их монотонное пение не нарушало общего ощущения тишины.

Запах жимолости ударил ей в нос. Бонни легонько постучала ногтями по окну Викки, пытаясь увидеть что-нибудь в щелку между шторами.

Ответа не было. Бонни разглядела на кровати кучу одеял и сверху — копну свалявшихся каштановых волос. Викки тоже спала.

Стоя под окном, Бонни ощущала, что вокруг нее словно сгущается тишина. Замолкли сверчки, деревья замерли в неподвижности. И все-таки она изо всех сил старалась что-то расслышать. Что-то, что, как она точно знала, было поблизости.

Бонни понимала: она тут не одна.

Об этом ей говорили не органы чувств, а пробудившееся не так давно шестое чувство, порой заставлявшее холодеть ее руки и позвоночник и позволявшее распознавать присутствие Силы, — ее шестое чувство говорило ей вполне отчетливо: тут… тут что-то есть. Причем совсем близко. И оно следит за ней.

Она медленно обернулась, отчаянно стараясь двигаться бесшумно. Если она не будет шуметь, то, может быть, это что-то не тронет ее? Может, оно ее не заметит?

Тишина стала глухой и угрожающей. Она пульсировала у нее в ушах, смешиваясь с биением сердца. Бонни никак не могла отделаться от мысли, что в любую секунду что-то может с визгом броситься на нее из этой тишины.

«Что-то с горячими влажными руками», — думала она, вглядываясь в темный двор. Серое на черном, черное на черном — вот и все, что ей удалось рассмотреть. Тени. Все тени шевелились, и каждая из них могла быть этим. Этим с горячими влажными руками, сильными настолько, что они легко смогут раздавить ее…

Треск веточки прогремел в ее ушах оглушительным выстрелом.

Она резко обернулась на звук, изо всех сил напрягая зрение и слух. Но там были только тьма и тишина.

Сзади к ее шее прикоснулись пальцы.

Бонни резко развернулась, едва не свалившись без чувств. Она слишком испугалась, чтобы завизжать. Когда она разглядела, кто это, ее тело сковал ужас, а мышцы отказались служить. Она просто рухнула бы на землю, если бы ее не подхватили.

— Ты чего-то испугалась? — ласково спросил Дамон.

Бонни потрясла головой. К ней еще не вернулся дар речи. Она до сих пор была готова упасть в обморок, но изо всех сил старалась прийти в себя.

Он не стиснул ее крепче, но и не отпустил. А пытаться вырваться было бы так же бессмысленно, как пробивать голыми руками кирпичную стену. Она сдалась и попыталась дышать ровно.

— Неужели меня? — продолжал Дамон. Он улыбнулся с притворной укоризной, словно у них был какой-то общий секрет. — Меня бояться не надо.

Интересно, как Елена смогла ему сопротивляться? «Да ничего она не смогла», — вспомнила Бонни. В конце концов Елена сдалась, Дамон одержал верх и сделал все, что хотел.

Он убрал одну руку — лишь для того, чтобы легонько провести пальцем по ее верхней губе.

— Пожалуй, мне лучше уйти, — сказал он, — и больше тебя не пугать. Ты хочешь этого?

«Как кролик и удав, — подумала Бонни. — Вот как чувствуют себя кролики. Единственная разница в том, что он вряд ли собирается меня убивать. Впрочем, я могу отдать концы сама». Она чувствовала, что ноги у нее вот-вот подкосятся, и она рухнет на землю. По всему ее телу разливалось тепло; она трепетала.

Думай о чем-нибудь другом… скорее. Бездонные черные глаза заполняли собой всю вселенную. Бонни показалось, что она может разглядеть в них звезды. Думай. Быстро.

«Елене бы это не понравилось», — подумала она, когда его губы коснулись ее губ. Не то слово. Проблема была в том, что у нее не было сил произнести это вслух. Тепло расползалось, заполняя все уголки ее тела, от кончиков пальцев на руках до ступней. Губы Дамона были прохладными, как шелк, но все остальное было таким теплым. Бояться не надо. Надо просто стать послушной и отдаться течению. Сладкая истома захлестнула ее…

— Это еще что такое?!

Чей-то голос взорвал тишину и разрушил чары. Бонни вздрогнула и поняла, что может повернуть голову. В конце двора стоял Мэтт. Его руки были сжаты в кулаки, а глаза похожи на кусочки голубого льда. Обжигающе холодного льда.

— Отойди от нее, — сказал Мэтт.

К удивлению Бонни, Дамон разжал объятия. Она отступила на шаг и, тяжело дыша, одернула платье. К ней вернулась способность рассуждать.

— Ничего страшного, — сказала она Мэтту почти нормальным голосом. — Я просто…

— Возвращайся в машину и жди там.

«Э, нет, секундочку», — подумала Бонни. Она, конечно, была рада, что пришел Мэтт, он появился как нельзя более кстати, но теперь чуть-чуть переигрывает в старшего брата, защитника и покровителя…

— Значит, так, Мэтт…

— В машину, — повторил он, не сводя глаз с Дамона.

Мередит ни за что не позволила бы так собой командовать. И Елена тоже. Бонни уже открыла рот, собираясь сказать Мэтту, чтобы он сам шел в машину, но вдруг кое-что поняла.

За последний месяц она впервые увидела, что Мэтта что-то по-настоящему волнует. Его голубые глаза снова заблестели — холодным блеском праведного гнева, перед которым отступал даже Тайлер Смоллвуд. Мэтт вдруг снова стал живым и полным энергии. Он снова стал самим собой.

Бонни закусила губу. Еще секунда ушла на борьбу с самолюбием, потом она справилась с ним и потупила взор.

— Спасибо, что выручил, — шепнула она Мэтту и ушла.

Мэтт был так взбешен, что не рискнул подходить к Дамону слишком близко — боялся, что ударит его. А леденящая тьма в глазах Дамона подсказывала, что это не самая удачная идея.

Когда Дамон заговорил, его голос был спокойным, почти бесстрастным:

— Тебе известно, что кровь для меня — не прихоть. Это необходимость. И ты мне помешал. Я делал только то, что мне нужно для жизни.

Этого циничного безразличия Мэтт вынести не смог. «Мы для них просто еда, — вспомнил он. — Они хищники, мы — добыча. И вот он запустил когти в Бонни. Бонни, которая не смогла бы справиться даже с котенком».

— Если так, — проговорил он с презрением, — может, найдешь кого-нибудь в своей весовой категории?

Дамон улыбнулся, и в воздухе повеяло холодком.

— Например, тебя?

Мэтт молча смотрел на него. На его лице двигались желваки. Прошла секунда, и он коротко сказал:

— Попробуй.

— Я ведь могу не только попробовать, Мэтт. — Дамон сделал в его сторону шаг — шаг подкрадывающейся пантеры.

Мэтт вдруг вспомнил камышовых котов, их мощные прыжки и острые, как кинжалы, зубы. И еще вспомнил, на что был похож Тайлер год назад, после того как Стефан потолковал с ним в железном сарае. На сырую отбивную. Мясо и кровь.

— Как там звали учителя истории? — бархатным голосом промурлыкал Дамон. Похоже, ситуация доставляла ему удовольствие. — Кажется, мистер Таннер? С ним я не только попробовал.

— Ты убийца.

Дамон кивнул. Он не обиделся — как будто Мэтт просто называл его по имени.

— Правда, вначале он ударил меня ножом. Я не собирался опустошать его досуха, но он нарвался, и я передумал. А сейчас ты начинаешь нарываться, Мэтт.

Мэтт сжал колени, чтобы справиться с желанием пуститься наутек. Дело было не только в кошачьей пластике Дамона, не только в этих сверхъестественно черных глазах, которые пристально смотрели на него. Внутри Дамона было нечто, внушающее ужас человеческому сознанию. Первобытный ужас, который проникал Мэтту прямо в кровь и шептал ему: беги отсюда.

Нет, он не побежит. Сейчас разговор со Стефаном уже немножко потускнел в его сознании, но кое-что из этого разговора он помнил. Даже если его ждет смерть, он не побежит.

— Не будь глупцом, — сказал Дамон, который словно бы читал все мысли Мэтта. — У тебя никогда не отбирали кровь силой? Это больно, Мэтт. Очень больно.

«Елена», — вспомнил Мэтт. Когда она в первый раз забирала у Мэтта кровь, ему было очень плохо от одного только страха. Но тогда все происходило с его согласия. Каково же бывает, если такое делают против воли?

«Я не убегу. И не отведу глаза».

Вслух он сказал, не отрывая взгляда от Дамона:

— Если ты собираешься убить меня, то перестань болтать и переходи к делу. Может быть, ты и заставишь меня умереть. Но это единственное, к чему ты сможешь меня принудить.

— Ты еще глупее, чем мой брат, — сказал Дамон. В два шага он преодолел разделявшее их расстояние. Он схватил Мэтта за футболку обеими руками, с двух сторон от горла. — Думаю, тебя стоит проучить так же.

Вокруг словно бы наступили заморозки. Мэтт мог чуть ли не на ощупь почувствовать свой страх, но даже не шевельнулся. Он был не в силах пошевелиться.

Впрочем, это уже неважно. Он не сдался. И если сейчас ему суждено умереть, он умрет с этой мыслью.

Зубы Дамона сверкнули в темноте, острые, как разделочные ножи. Мэтт почти почувствовал их на своей коже до того, как они к нему прикоснулись.

«Все равно не сдамся», — подумал он и закрыл глаза.

Он потерял равновесие от резкого толчка. Споткнулся и упал на спину, широко открыв глаза. Это Дамон отшвырнул его в сторону.

Черные глаза смотрели на него сверху без всякого выражения, когда он сел на грязную землю.

— Постараюсь объяснить доступным тебе языком, — сказал Дамон. — Не путайся у меня под ногами, Мэтт. Я опаснее, чем ты можешь себе представить. А теперь убирайся. Моя очередь дежурить.

Мэтт молча встал. Он потер футболку в том месте, где ее смяли руки Дамона. И ушел. Ушел, а не убежал. И не отвел взгляда от глаз Дамона.

«Я победил, — подумал он. — Я жив, следовательно, я победил».

И еще одно. В самый последний момент в черных глазах мелькнуло что-то вроде угрюмого уважения. Это заставило Мэтта кое о чем задуматься. Задуматься по-настоящему.

Когда он вернулся, Бонни и Мередит сидели машине. Вид у них был встревоженный.

— Тебя долго не было, — сказала Бонни. — Ты в порядке?

Мэтту очень хотелось, чтобы ему перестали задавать этот вопрос.

— Вполне, — сказал он и тут же добавил: — Честное слово. — Секунду поразмыслив, он понял, что должен сказать еще кое-что.

— Извини, если накричал на тебя, Бонни.

— Ничего страшного, — сухо ответила она, а потом уже теплее добавила: — А знаешь, ты выглядишь намного лучше. Стал больше похож на себя прежнего.

— Серьезно? — Он снова потер смятый кусок футболки, оглядываясь по сторонам. — Ну, разборки с вампирами вообще повышают жизненный тонус.

— Что вы там делали? Разбегались с противоположных концов двора и сшибались лбами? — спросила Мередит.

— Примерно. Он сказал, что теперь сам подежурит у дома.

— Думаешь, ему можно доверять? — посерьезнев, спросила Мередит.

Мэтт задумался.

— Да, как ни странно. Звучит дико, но, по-моему, он не собирается причинять ей зла. Если убийца объявится, его будет ждать сюрприз — Дамон явно соскучился по хорошей драке. А мы можем пока заехать в библиотеку за Стефаном.

Стефана долго не было видно, но после того, как они пару раз проехали по улице взад-вперед, он вдруг возник из темноты. В руках у него была толстая книга.

— Взлом и хищение в особо крупных размерах. Навар — библиотечная книга, — усмехнулась Мередит. — Интересно, сколько за нее сейчас дадут на черном рынке?

— Я взял ее почитать, — обиделся Стефан. — Для чего, по-твоему, существуют библиотеки? Заодно скопировал все, что нужно, из дневника.

— Ты нашел, что искал? И разобрался, что к чему? Значит, ты можешь все нам рассказать, как обещал, — сказала Бонни. — Едем в общежитие.

Узнав, что Дамон появился и вызвался дежурить у дома Викки, Стефан немного удивился, но ничего не сказал. Впрочем, Мэтт не посвятил Стефана в подробности его появления. Бонни тоже промолчала.

— Кажется, я разобрался, что происходит в Феллс-Черч, я почти уверен в этом. В любом случае, я на полпути к разгадке, — сказал Стефан, когда они все расселись в мансарде. — Но есть только один способ проверить, насколько я прав, и разгадать вторую половину загадки. Мне нужна помощь, но такая, о которой мне нелегко просить. — Говоря это, он смотрел то на Бонни, то на Мередит.

Они переглянулись, а потом одновременно посмотрели на него.

— Этот урод убил нашу подругу, — сказала Мередит. — А другую прямо сейчас сводит с ума. Если тебе нужна наша помощь, ты ее получишь.

— Чего бы это ни стоило, — добавила Бонни.

— Что-то опасное? — сердито спросил Мэтт. Он не мог сдержаться. — Можно подумать, Бонни мало того, что ей уже пришлось…

— Да, опасное. Но, видишь ли, эта война напрямую касается и их тоже.

— Вот именно, черт возьми, — сказала Бонни.

Мередит изо всех сил старалась сдержать улыбку. Наконец она отвернулась и хихикнула. Стефан удивленно спросил, что тут смешного.

— К нам вернулся Мэтт, — сказала она.

— Мы по нему соскучились, — добавила Бонни.

Мэтт никак не мог взять в толк, почему все улыбаются, глядя на него. Ему стало душно и неуютно. Он встал и отошел к окну.

— Не буду вас обманывать: это действительно очень опасно, — сказал Стефан девушкам. — Но другого выхода нет. Тут довольно запутанное дело, поэтому я начну с самого начала. Нам придется окунуться в далекую эпоху, когда был основан город Феллс-Черч…

Была ночь, а он все говорил и говорил.