А он меня удивлял с каждой минутой все больше и больше. Причем исключительно приятно.
Я поначалу думала, что он захлопнет дверь перед моим носом, даже не выслушав, но нет. Впустил, позвонил кому-то… Может, и на ночь приютит? Ладно, наглеть не стоит. Но комплимент не помешает. Я и сделала. Так вроде бы ненавязчиво, но Калинин все равно понял. И, кажется, его это позабавило.
Но он действительно в спортивных штанах и футболке выглядел моложе, а в полотенце… Если сейчас я и начну краснеть, то все можно списать на коньяк. Я, конечно, видела полуголых мужчин, да даже голых, но не все в двадцать пять и около того выглядят так, как Андрей Григорьевич в… Сколько там ему? Сорок пять? Сорок шесть? Может, в фитнес ходит, на диетах сидит, косметолога посещает или что-то в этом роде? Только пробивается седина, больше всего сконцентрированная на висках, но это не портит образ, а только еще больше добавляет шарма.
Боже мой, Карина… Так, это все коньяк, а не я. Не могу же я в самом деле смотреть на него как на мужчину?
Кажется, я слишком пристально рассматривала Калинина, потому что он, сложив руки на столе, вкрадчиво произнес:
– Даже не думай. А в качестве благодарности можешь не появляться больше в моей жизни.
– И о чем я, по-вашему, думаю?
Нет, ну мог же сделать вид, что не заметил! Но не упустил возможность уколоть.
– Ты на меня так смотришь, как смотрят на потенциальный сексуальный объект. А оно тебе не надо, поверь.
– Боитесь разочаровать? – фыркнула я.
Андрей Григорьевич поднял одну бровь, но не разозлился, а только усмехнулся и развел руками:
– Боюсь очаровать.
Я снова фыркнула. Ну и самомнение у человека. Наверное, ему попадались очень воспитанные женщины, которые льстили его способностям. Может, он и обаятельный мужчина, но никого очарования я пока не заметила.
– И чем же вы очаровываете? Стаканом воды на голову? Неуместными подколами?
– С тобой же сработало.
– Я просто стараюсь найти в вас что-нибудь положительное.
– И?..
– Я в процессе поиска.
Вот вроде бы в красноречии я ему не уступаю, но почему-то кажется, что в этом раунде ведет он. И хочется что-нибудь выкинуть. Такое, чтобы заткнуть его за пояс.
Но Калинин как будто видит меня насквозь, а снова попасть впросак не хотелось бы. Да и после истории с ключами от машины он будет держать ухо востро.
Я вздохнула и решила, что пора отчаливать в ближайшую гостиницу, а то Андрей Григорьевич после еще одного такого диалога откажет в помощи.
Поднявшись, я улыбнулась и со всей искренностью сказала:
– Спасибо большое.
Калинин тоже поднялся, и мы вместе вышли в коридор.
– Я позвоню, когда что-нибудь станет известно. Думаю, мент быстро справится с заданием, если, конечно, твои бабушка с дедушкой не шпионы.
Кивнув, я посмотрела на него, уже взявшись за ручку двери:
– Не знаете, где здесь ближайшая гостиница?
Андрей Григорьевич удрученно покачал головой:
– Какая же ты все-таки неорганизованная.
– А вы всегда живете по плану? Тогда вы ужасно скучный человек, – парировала я в ответ.
– Можешь остаться, – вдруг предложил Калинин.
Я так и замерла на пороге, захлопав глазами, и не знала, что сказать. Может, не такой уж он и скучный? По крайней мере, удивить меня Андрей Григорьевич смог.
– Вы сейчас серьезно? – наконец-то отмерла я. – Будете меня очаровывать? – улыбнулась тут же.
Надеюсь, он воспримет это как шутку, а не как очередную колкость. Я же все-таки несерьезно. Подумать, что Калинин предложил остаться, чтобы меня соблазнить, могла только сбрендившая. Но и в обычную человеческую доброту как-то слабо верится после нашего неудачного знакомства.
– Не буду. Жаль стало тебя.
Значит, просто жалость. Я хотела уйти, но возможность расколоть этого крепкого орешка не стоило упускать. Поэтому я улыбнулась и повторила, сделав шаг к Калинину:
– Спасибо большое.
Он отступил и поднял руки:
– Обойдемся без твоей благодарности в виде поцелуя. Хоть сейчас в карманах у меня ничего и нет.
– Я же извинилась за ключи. Ладно, – сказала, снова разуваясь, – я в душ.
– Полотенце в шкафчике.
Калинин вернулся обратно в кухню, а я, закрыв дверь, быстро разделась и с удовольствием встала под струи теплой воды. Из женской ванной атрибутики здесь ничего не было: ни шампуня, ни геля для душа, ни дезодоранта. Если бы у Андрея Григорьевича была хотя бы приходящая любовница, то что-нибудь вроде зубной щетки оставила бы. И почему меня опять это волнует? Да пусть живет и спит с кем хочет!
Только сначала расскажет… Что? То, что скрывает. Отличное определение.
Полотенце я нашла, но не подумала захватить с собой в ванную рюкзак с одеждой. А ту, в которой я была, уже забросила в стиральную машину. Ну, Калинин вряд ли подумает, что я его соблазняю, так что… Я же его в полотенце видела – и ничего, земля не остановилась.
А мне всего-то надо добраться до рюкзака в коридоре и вернуться обратно. Но, видимо, провидение сегодня было не на моей стороне. Или, как и говорил Калинин, моя спешка. Я открыла дверь и тут же влетела в Андрея Григорьевича.
Он окинул меня взглядом и нахмурился. Ну, извините, полотенца побольше я не нашла.
– Можешь занять комнату, – кивнул Калинин на дверь напротив входа в квартиру, но скрыть интерес к моим ногам не смог, как ни старался.
Ну и что он там говорил о моем взгляде? И кто тут кого рассматривает в качестве сексуального объекта?
Андрей Григорьевич так и стоял в коридоре, пока я шла за рюкзаком, а потом в комнату. Только закрыв дверь, услышала едва различимые шаги в сторону зала, а потом тихую музыку.
«Телевизор», – сделала вывод.
Надев майку на тонких бретельках и короткие трикотажные шорты, осмотрела комнату. Больше похоже на гостиничный номер, чем на жилое помещение. Заправленная кровать, даже ни одной складочки на покрывале, кресло, прикроватная тумбочка с ночником и небольшой шкаф-купе. Все выполнено в светлых тонах: белый, бежевый, слоновая кость. Хоть бы носки какие возле кровати валялись или тарелка грязная стояла на тумбочке. Или Калинин жуткий педант, или эта комната у него нежилая. Хотя кухня выглядела тоже почти стерильной, но это меня не удивило. Вряд ли Андрей Григорьевич проводит вечера за готовкой.
Так, что-то я слишком много думаю о нем…
В дверь раздался стук. Какой деликатный мужчина, в своей квартире и стучит.
– Войдите! – крикнула я.
– Я возьму постельное белье, – сказал Калинин, входя в комнату.
Теперь мои ноги, кажется, его и вовсе не интересовали. Как, впрочем, и остальные части тела. Быстро взял себя в руки.
– А вы где будете спать? – спросила я.
– В зале есть диван, – ответил Андрей Григорьевич, так и не повернувшись в мою сторону.
Наверняка он уже жалел, что пригласил меня остаться. Кое-как разобравшись в собственном шкафу, Калинин сказал:
– Спокойной ночи.
– Так рано же еще!
– У меня завтра в восемь утра начинается зачет в институте на другом конце города.
Интересно разговаривать с человеком, когда он стоит к тебе спиной, держась за ручку. Неужели я в полотенце произвела на него такое впечатление? Или настолько раздражаю?
Калинин уже открыл дверь и почти вышел в коридор, когда я придумала, возможно, чем привлечь к себе внимание.
– Андрей Григорьевич! – окликнула его. – А у вас что-нибудь было с моей мамой?
Он обернулся и уставился мне в глаза. Лицо непроницаемое, но взгляд… Лучше бы я промолчала.
– То официантка, то твоя мать. Тебя хоть что-нибудь интересует, кроме моей сексуальной жизни?
– Да расслабьтесь вы, – подняла я руки и добавила: – Спокойной ночи.
Калинин хлопнул дверью и, кажется, выматерился. Да, наверное, зря я так, но уж очень раздражало, как он себя вел. Даже стакан воды на голову не показался таким холодным.
Да вообще! Какая мне, в принципе, разница, смотрит он на меня или нет, хамит мне или улыбается? Правильно, никакой.
Я сняла покрывало, сложила его на кресле и, выключив свет, забралась под одеяло. Как хорошо-то, на матрас Калинин не поскупился, судя по всему.
В рюкзаке подал сигнал телефон. Лиля волнуется, ведь этот номер никто не знает, кроме нее и Калинина.
Так и есть.
«Приходил снова Дима, орал так… Я думала, у него морда лопнет. Он тебя ищет, но пока просто безрезультатно тыкается по твоим друзьям и знакомым».
Я даже прыснула в кулак, представив орущего Диму, плюющегося слюной, и невозмутимую Лилю, изогнувшую бровь.