Тихий омут и бестолочь

Глава 8. Точки над Ё

Марина, как и собиралась, вышла на работу пятого января. Она весь день приводила в порядок отчетность по клиентам, закрывая год, методично и аккуратно раскладывая документы по папкам, чтобы беспроблемно передать каждого своего подопечного коллегам. Она совершенно сознательно не занималась Костиными отчетами, откладывая это на потом. Марина приказывала себе не впадать в нелепую истерию, но руки так и не дошли до магазинов Бирюкова. Это сыграло с ней злую шутку. В конце дня она таки добралась до последнего клиента и обомлела. У нее не было счетов-фактуры на руках и еще кое-каких документов, чтобы закрыть год по магазинам «Green».

Марина долго и безуспешно копалась у себя в столе, на полках, пытаясь вспомнить, куда могла деть эти чертовы документы. Но их не было. Скрипя сердцем и зубами, Иванова набрала номер своего корпоративного любовника.

— Привет, — отозвался насмешливый голос Кости.

— Привет, Кость. Слушай, ты привозил мне счета-фактуры за декабрь? Не могу найти у себя, — деловито ответствовала Марина.

— Я не помню, Мариш.

— Это важно очень. Сегодня уже поздно, конечно, может, завтра посмотришь в магазине?

— Да, посмотрю, конечно. Я как раз собирался по делам в «Green» на Ленина. Они же там должны быть? Счета-то?

— Ага, там, — подтвердила Марина. — На полке слева обычно лежат. Наберешь меня, если найдешь?

— Договорились, — кивнул Костик, уточняя. — Только, наверное, не раньше полудня. Подойдет?

— Без проблем.

Марина собралась попрощаться, но Костя видимо еще не был к этому готов.

— Ты как? — спросил он осторожно, нейтрально.

— Нормально, — пожала плечами Марина, решив не посвящать его в подробности своих перипетий со Стасом.

— С Новым Годом меня не поздравила, — попенял ей Бирюков, улыбаясь.

— Так и ты меня — тоже.

— Я тебя накануне поздравлял. Сразу после корпоративки. Правда, ты пьяненькая была. Припоминаешь? — стебался он в своем стиле.

— Так вроде и я тебя поздравляла в тот же вечер. Даже подарок подарила, — решила не вестись на его подначки Иванова.

Хотя ее изрядно удивили Костины намеки. Она ожидала, что он сделает вид, что не при делах, и не будет напоминать ей о той ночи.

— Да-да. Я припоминаю.

— Вот и молодец. Позвони мне завтра, хорошо? Не забудь.

— Не забуду, — пообещал Костя.

Девушка сбросила звонок, рассовала готовые папки по полкам и потянулась к дубленке. Она чувствовала, как из-за предстоящей встречи с Бирюковым ее наполняет волнительное возбуждение. Марина, конечно, могла сама съездить в «Green», управляющий знал ее и, скорее всего, пустил бы в кабинет, где хранились бумаги. Но врожденная порядочность мешала ей сделать это без ведома хозяина магазина. А еще ей не хотелось выглядеть трусихой после всех смелых решений, которые она приняла за последнюю неделю. Переспать с Костей, уйти от Стаса, принять предложение Усманова, а потом позорно тайком рыться в бумагах Бирюкова? Нет, Марина не хотела так. Теперь она предпочитала быть не менее честной, чем тот же Костя.

Только вот отважная бравада немного стухла утром, когда ее любимый почти бывший клиент позвонил и сказал:

— Мариш, нету у меня ни черта.

— Как так? — всерьез запаниковала Марина.

Если она или Бирюков просрали счета, то будут проблемы, а Марине их совсем не хотелось иметь. Она собиралась сразу после каникул выйти на новую работу, Коля активно искал ей квартиру, откровенно радуясь, что девушка торопится уехать из города. У нее не было желания ни задерживаться, ни подводить шефа, а восстановление счетов как раз сулили эти нерадостные перспективы.

— Ну нету, я все обшарил, — оправдывался Бирюков.

— Кооость, — заныла девушка в трубку. — Напрягись, вспомни, может ты мне их вез и в машине забыл? Я помню, что просила.

— В машине точно нету, я ее недавно на полную мойку салона гонял, все выгребал.

— Черт, черт, черт, — психовала Марина. — Я сейчас приеду, сама посмотрю, хорошо?

Она не особо доверяла Косте, он весьма бестолково относился к своим документам, полностью полагаясь на Марину, которая знала, где что хранится не только в ее столе, но и в кабинете у самого Бирюкова.

— Конечно, — согласился Костик слишком скоро и бодро. — Жду тебя.

Но Марина не заметила повышенного энтузиазма в его голосе, будучи действительно взволнованной от отсутствия документов. Она попыталась отвлечься от этой нервотрепки, но тут же влипла в другую. Встреча с Костей. Не то, чтобы она переживала. Но, да, переживала. Марина так отчаянно гнала прочь сладкое возбуждение от предвкушения встречи, но все же вместо обычных для зимы колготок в семьдесят ден надела чулки.

«Дубленка все равно попу прикроет, не отморожу ничего, — мысленно оправдывалась Марина. — Да и юбка по колено, не мини. Я все-таки к клиенту еду. Надо выглядеть прилично».

Девушка поймала машину, решив позволить себе эту роскошь вместо автобуса, и уже через десять минут заходила в магазин.

— Марина, — вежливо кивнул ей управляющий, которого, кажется, звали Саша. — Костя в кабинете, я провожу.

Она кивнула, следуя за ним, стараясь не кусать губы от волнения.

— Привет, — расплылся в улыбке Бирюков, едва ее увидев. — Кофе хочешь?

— Эээ, да, пожалуй, — Марина решила, что глупо отказываться.

Она сняла дубленку, повесила на вешалку в углу, не замечая, как за ее спиной Костя указал управляющему глазами на дверь. Тот понял все без слов и удалился, чтобы не мешать. А Кос как ни в чем ни бывало включил чайник и засыпал «Нескафе» в чашки.

— Ничего что растворимый? — поинтересовался он.

— Конечно. Подойдет, — согласилась Марина. — Я пороюсь пока, ладно?

— Да-да, будь как дома.

Чайник вскипел, и Бирюков залил кофе кипятком, решив оставить его на столике возле маленького диванчика, где обычно перекусывали сотрудники. Кабинет был небольшим и служил одновременно офисом и столовой для консультантов.

— Блин, Кость! Ну вот же все тут! На месте, — начала негодовать Марина, отыскав папку со счетами, чуть задвинутую между других.

— Не заметил, наверное, — повинился Костя, поворачивая замок на двери и направляясь к Марине, которая продолжала перебирать бумаги.

— Ты хоть соображаешь, как я перепугалась вчера?! Их восстанавливать — сущий геморрой.

— Прости. Я не хотел, — выдохнул Бирюков ей прямо в ухо.

Марина вздрогнула от внезапной близости и уронила папку. Счета, которые она просматривала, разлетелись по всему кабинету. Она не успела ни возразить, ни отстраниться, а Костины руки уже скользили по ее плечам, нежно массируя их, а губы мягко касались шеи и шептали:

— Солнце, я скучал по тебе.

— Костяааа, — тихо простонала Марина. Она собиралась произнести его имя строго, сердито, чтобы он понял и прекратил, но получился стон.

— Даже не понимал, как скучаю, пока ты не позвонила, — продолжал он убивать ее чувственными признаниями.

— Кос, — выдохнула Марина, не в силах бороться с его горячим дыханием, нежностью сильных рук, которые скользили по ее телу, своим желанием прижаться к нему крепче, сильнее.

— Ты с ума меня сводишь, солнце, знаешь об этом?..

Марина знала, ведь она тоже теряла все разумное, едва он приближался к ней. Тогда, на танцполе, потом в офисе у туалета, сейчас в тесном кабинете магазина.

Марина развернулась, и Костя тут же накрыл ее рот поцелуем. Девушка закинула руки ему на шею, встала на носочки, стремясь быть ближе, сокращая их разницу в росте. Ей так нравилось, что он высокий. Нравилось, что нужно запрокидывать голову, чтобы он мог целовать ее. Нравилось почти висеть на нем, чувствуя, как крепко он держит ее, прижимает к себе. Нравилось отдаваться ему, доверять, теряться в обоюдном сумасшествии.

— Хочу тебя, так тебя хочу, — шептал Бирюков между поцелуями, задирая ее юбку. — Ты такая горячая в этих своих юбочках в обтяжку… С поднятыми волосами… На шпильках. Маринка…

Его дыхание сбивалось, поэтому фразы получались обрывочными. Костя подхватил девушку под попу и усадил на стол, отодвигая в сторону клавиатуру, смахивая на пол мышку. Он целовал ее в шею, вытаскивая из пучка шпильки, позволяя ее волосам рассыпаться волнами по плечам.

— Ты дверь-то запер? — поинтересовалась Марина, тоже задыхаясь.

— Конечно, — нагло подмигнул Костик, подтягивая вверх ее узкую юбку.

Он застонал, увидев чулки, и не мог не склониться, чтобы провести губами, а потом и языком вдоль кружевной кромки на бедре Марины.

— Ты… ох… специально меня сюда заманил, да? — запоздало догадалась девушка.

— Да, прости, — покаялся Костя, поднимая виноватые, но чертовски похотливые глаза.

— Какой же ты урод, Бирюков, — тихо ругалась Марина, стараясь унять дребезжание в голосе. — Я полночи психовала из-за этих счетов. Только о тебе и думала.

— Думала обо мне ночью, красавица? — приподнял бровь засранец, принимаясь целовать второе бедро, чуть приближаясь к тому месту, где соединялись ее ноги. — Не додумалась просто позвонить? Я бы подкинул идею для снятия напряжения. Возможно даже для обоюдного сеанса…

— Ах, — не выдержала Марина его дразнилок: словесных и тактильных. — В следующий раз обязательно.

— Зачем ждать? Я сейчас все искуплю, — и он чуть приподнял ее, чтобы стащить трусики, тихо приказал: — Откинься немного. Вот так, да.

Костя встал на колени, закинув Маринины ноги себе на плечи, и осторожно приник губами к бархатной влажной плоти.

— Коооос, — простонала Марина.

— Солнце, пожалуйста, попробуй быть потише, — взмолился Костя снизу. — И не зови меня так часто, иначе забуду, что хотел извиниться за свое коварство.

— Хо-хорошо, я попробую.

— Вот и умница.

Кусая губы, Марина глотала стоны, которые так и норовили вылететь из ее рта. Она то приподнималась, чтобы посмотреть, как Костя прижимает губы и язык к ее плоти, то снова безвольно откидывалась на локти, запрокидывая голову от острого удовольствия.

А у Кости в голове в это время был полный бардак. Он сам от себя не ожидал такого. Да, он совершенно сознательно наврал Марине про документы. Он очень надеялся, что она поведется на его желание и позволит трахнуть ее прямо в кабинете. Он не врал, признаваясь, что соскучился. И сам себя не узнавал при этом. В его веселой жизни было немало таких вот приключений эротического характера. Он трахался и в туалете в клубе, и в машине, и на лавочке у подъезда ранним утром. Все это было прикольно и очень возбуждающе. Но никогда Бирюков не испытывал такого острого желания обладать женщиной здесь и сейчас. Никогда он не желал встать на колени, чтобы ублажать ее ртом, при этом откровенно наслаждаясь процессом. Той ночью после корпоративки он списал свой оральный подвиг на банальную вежливость. Марина так душевно сосала его член, что он просто не мог не ответить ей взаимными ласками. Но сейчас он все делал по личной инициативе, что было совершенно Косте несвойственно. На заре их отношений с Викой он пару раз занимался подобной херней, но, не приметив у подруги особого энтузиазма по этому поводу, бросил сие гиблое дело.

А вот с Мариной он просто не мог остановиться, не мог оторваться от нее. Костя хотел сделать все быстро. Конечно, Санек его понял и никого сюда не пустит, зная, что отвлекать Костю от бухгалтерии — это смертоубийство. Но все же Бирюков должен был поторапливаться. Должен был, но не мог. Он хотел лишь слегка приласкать Марину, но увлекся и увязал все глубже в ее влаге, что щедро орошала его язык, в ее вкусе, чуть солоноватом, терпком, таком приятном, в ее стонах, тихих, приглушенных. Костя едва не замурлыкал, когда Марина резко приподнялась, вцепившись пальцами ему в волосы. Она инстинктивно вдавила шпильку ему в плечо и царапнула ногтями затылок. Костя стиснул губами пульсирующий бугорок, прижимая к нему язык. Девушка дернулась, уронив несколько тихих стонов и ругательств.

Не желая так скоро отрываться от нее, Костя несколько раз провел языком по припухшим складочкам, избегая слишком чувствительного сейчас клитора, погрузился в самую глубину и только потом, оставив на гладком лобке мягкий поцелуй, поднялся на ноги.

— Я прощен? — самодовольно поинтересовался он, изучая насмешливыми глазами румяную Маринку, которая никак не могла перевести дыхание.

— Пожалуй. Уболтал, черт языкастый — усмехнулась она в ответ, притягивая Костю к себе, чтобы поцеловать. — Никогда бы не подумала, что ты любитель этих дел.

— Сам не знал, — признался Костя, не успев прикусить язык.

Благо Марина решила не заострять внимание на его реплике. Костя мысленно отругал себя за словесный понос. Он сам толком не знал, откуда у него взялась такая любовь к оральным ласкам, и обсуждать это с Мариной уж точно не собирался. Он просто поцеловал девушку, заставляя ее забыть все на свете.

Иванова балдела от поцелуев Кости. Она еще не до конца отошла от невероятного оргазма, который он подарил ей, но все же помнила, что нужно торопиться. Марина, не прерывая поцелуя, скользнула рукой вниз, где аккуратно, но уверенно занялась пуговицей на брюках и молнией. Костя помог ей стянуть штаны вниз вместе с бельем и притянул Маринку ближе к краю стола, пристраивая свою эрекцию к ее входу.

Бирюков хотел бы долго дразнить ее, проникая только головкой, выходя и проскальзывая обратно, как говорят в народе, на полшишечки. Он извел бы эту девушку до изнеможения, заставил бы умолять, выпрашивать… Но обстоятельства не позволяли Бирюкову рассусоливать, поэтому он проник в нее одним уверенным движением до самого конца. Давая Марине полминуты, чтобы привыкнуть, он взял темп, который стал методично наращивать. Придерживая девушку за попку, Костя наклонился и, прикусив зубами кромку тонкого кашемирового пуловера, задрал его вверх. Он не мог не улыбнуться, увидев, как дерзко приподнимают тонкую полупрозрачную ткань лифчика ее соски.

— Потрясающе, — пробормотал Бирюков, склоняясь, чтобы пососать через белье затвердевший пик.

— Потрясающее белье или моя грудь? — не без ехидства уточнил Марина.

— Все сразу, — нашел правильный ответ Костя, — и по отдельности. Ты вся потрясающая, солнце.

И он снова вернулся к поцелуям, покусываниям и другим манипуляциям с ее грудью, отрываясь только, чтобы полюбоваться, как тонкая ткань, намокшая от его слюны, обволакивает округлую плоть. Это зрелище, Маринкины стоны и теснота вокруг его члена слишком быстро гнали Костю к финишу. Он уже пожалел, что так торопился. Пожалел, что не увез ее домой. Пожалел, что не будет второго раунда, который был бы еще круче первого. Изо всех сил Костя давил на тормоз, аж вена на лбу вздулась.

— Мариш, — хрипло позвал он. — Ты сможешь… Я… блин… Солнце, сможешь?.. Со мной..?

Она не ответила, лишь протолкнула свои пальцы ему в рот, тут же вынула и положила себе на клитор, осторожно массируя. Костя не нашелся, что сказать. Он просто опустил глаза и смотрел, смотрел, смотрел… Его член, проникающий в нее. Ее пальцы сверху.

— Пожалуйста, девочка, пожалуйста, — взмолился он, чувствуя, что его настигает неминуемая развязка.

— Да, — выдохнула Марина, наконец отпуская напряжение, которое скрутило ее тугим узлом, а потом заставило прогнуться в спине и запрокинуть голову.

Для Кости это была последняя капля. Он как паралитик забился в оргазме, вколачиваясь жесткими мощными выпадами. Его глаза буквально выскакивали из орбит, поэтому Бирюков прикрыл их. Но и с закрытыми глазами он видел Марину, пронзённую пиком удовольствия, с задранной до шеи кофтой, в мокром бюстгальтере и волосами, струящимися по столешнице.

Проведя ладонями по влажному кружеву, Костя аккуратно опустил пуловер, придерживая Марину за спину, усадил, прижал к себе. Он уткнулся носом ей в макушку, наслаждаясь теплыми объятьями, которые дарила ему эта солнечная девушка. Но меньше, чем через минуту она отстранилась, недвусмысленно давая понять, что сеанс обнимашек окончен.

Костя не без сожаления покинул ее тело и сделал шаг назад, давая Марине возможность спрыгнуть со стола. Она тут же поспешила к сумке, откуда вытащила влажные салфетки. Костя тактично отвернулся, позволяя девушке привести себя в порядок, заправился сам. Он присел, чтобы собрать в папку разлетевшиеся счета, но тут же нахмурился, увидев среди них кое-что еще.

— Марин, это что? — он протянул ей бумагу.

Иванова сжала губы, чуть прикрыла глаза, уже зная, что ее поймали, застукали.

— Заявления на возврат по декабрю. Они мне тоже нужны, — торопливо объяснила она, забирая у Кости папку, засовывая туда лист.

— Зачем?

— Для отчетности.

— Я вполне ясно помню, как ты говорила, что они не нужны для закрытия года, — проявил чудеса наблюдательности Бирюков.

— Теперь нужны.

— Марин!

— Что?

— Зачем тебе заявления?

— Я привожу твои дела в порядок.

— Зачем?

— Чтобы передать, — наконец призналась она.

— Могу я поинтересоваться, какого хрена ты это делаешь? — повысил тон Костя.

— Поинтересоваться можешь, конечно, — буркнула Марина, пряча глаза.

— Марин, ответь мне. Почему? Из-за нас? Из-за этого? — он кивнул в сторону стола.

— Нет.

— Врешь.

— Не вру, Кость. Я уезжаю, — она произнесла последние два слова тихо-тихо.

— Уезжаешь? Куда?

— Усманов предложил перевод. Я согласилась. Всех клиентов распределят. Вот привожу дела в порядок.

Костя долго смотрел на нее, а потом рассмеялся.

— Да врешь ты все. Не хочешь со мной работать после произошедшего, да? Слушай, ну давай просто закончим. Считай, перепили на корпоративе, ну и сейчас чутка не сдержались, — отчаянно придумывал по ходу Костя. — Я привык с тобой работать. Мне нравится, правда. Спроси Коляна, я раньше бухгалтеров каждые три месяца менял…

— Трахал и менял? — невесело усмехнулась Марина.

— Я серьезно, — насупился Бирюков.

— И я серьезно, Кость.

— Да ну, перестань…

Девушка только чуть пожала плечами, присела, собирая оставшиеся бумаги. Костя даже не нашел сил помочь ей. Он стоял, как громом пораженный, не веря, что теряет своего любимого бухгалтера.

— И с Кристинкой все получится. Думаю, она всех подмажет, чтобы тебя заполучить. Сработаетесь. И тут, — Марина кивнула на компьютер, имея в виду Костин бизнес, — и там, — взгляд на стол, снова невесёлая усмешка. — Ты ей нравишься.

— А? — отмер наконец Костя.

Марина ничего не ответила, просто оделась и вышла, прихватив папку. Она изо всех сил старалась, не подавая виду, пройти по магазину спокойно. Но на улице девушка ускорила шаг. Ей казалось, что Костя догонит ее. Марина то и дело оглядывалась, но его не было видно среди спешащих прохожих. Дойдя до остановки, она села в автобус и поехала в офис. Там она дергалась от каждого шелеста, каждого звука, снова боясь встречи с Костей, его уговоров, расспросов. Но Костя не пришел. Марина вернулась домой, скинула одежду и, коротко поздоровавшись с родителями, отправилась отмокать в ванну. Там она зажмурилась изо всех сил, но предательские слезы все-таки прорвались сквозь плотину.

Марина поняла, что он отпустил ее. Она так боялась этого разговора с Костей, не плакала, когда уходила от Стаса. И так хотела уехать с легким сердцем, которое сейчас разрывалось в клочья. Это было совершенно нелогично, но так больно. Окунувшись с головой в воду, девушка вынырнула, приказав себе забыть все, что было, и радоваться новым перспективам.

А Бирюков после ее ухода долго сидел на диване, тщетно пытаясь осознать примерно ту же пустоту, что терзала и Марину. Он выпил кофе, который остыл, пока они трахались, на автомате сходил в зал, поговорил о поставках с Сашкой, вернулся в кабинет и помыкался по сайтам с новинками в сфере хай-тек, а потом сел в машину и поехал… В клуб? Рано. Домой?

Сашка встретила его очередным ароматным ужином, и у Костика на душе слегка потеплело. Он по привычке уселся на кухне, косясь на блондинку, которая колдовала у плиты, что-то напевая. Бирюков молчал, что-то отвечал Саше, иногда впопад. Он крутил телефон в руке, но так и не решился позвонить Марине.

— Да пошло все нахрен, — вдруг ругнулся он в голос, пугая Нестерову своей вспышкой и тыкая кнопки телефона.

— Кос, ты чего? — опешила Саша.

Костик лишь помотал головой, слушая гудки в мобиле.

— Колян, здорово, ты занят? Есть разговор, — наконец дозвонился он.

— Не занят. А чего случилось? — поинтересовался Усманов.

— Не по телефону, — сразу обрубил Бирюков.

— Я как раз возле тебя. Заехать?

— Да. Круто. Жду.

Усманов нарисовался минут через десять. Он долго обнимался с Сашкой, которую сто лет не видел, но всегда обожал. Вообще, все мужики любили Сашку. Зато с бабами у нее были вечные нелады. Любимой подружкой сейчас считался Костя, чем, откровенно говоря, он гордился.

Нестерова предложила чай, и Коля не отказался. Костя старался не пыхтеть от нетерпения, но по его недовольной роже все и так все понимали.

— Чего стряслось-то, старик? Выкладывай, — решил не испытывать терпение друга Усманов.

— Я не хочу, чтобы Марина уезжала, — в лоб выдал Бирюков.

— Эммм… — стушевался Коля. — Иванова твоя что ли? С чего ты взял, что она уезжает?

Бирюков сузил глаза, понимая, что приятель просто-напросто собирался поставить его перед фактом смены бухгалтера.

— С того, что она прокололась, и я не мудак. Вы когда меня просветить хотели об этом? В следующем году? — закипал на глазах Кос.

— Мальчики, мне выйти? — вежливо предложила Саша, чувствуя себя не очень хорошо рядом с разъяренным Бирюковым.

Костя зыркнул на нее и коротко мотнул головой, изображая отрицание. Саше ничего не оставалось, как наблюдать за стычкой.

— Кость, Марина просила не говорить тебе. Да я и сам не хотел. Знаю, вы сработались за эти два года, но… — Усманова озарило. — Да ты, говнюк, все-таки трахнул ее!

Сашка поджала губы. Ее брови взлетели вверх, и девушка поспешила отвернуться, озаботившись высыпанием в вазочку конфет к чаю.

— Трахнул- не трахнул, какая разница, Колян? Я не желаю менять бухгалтера, понял?

— Да иди ты нахрен. Не желает он! Я просил по-человечески Маринку не трогать.

— Не трогал я ее… пока мог.

— Да не гони, Костян. В этот раз вполне мог бы и воздержаться, — отчитывал его как маленького Николай. — Хотя я, наверное, должен тебе спасибо за это сказать. Вряд ли Маринка согласилась бы, не поломай ты окончательно ее брак…

— Что? — не поверил своим ушам Бирюков.

— Что слышал. Она разводится. Или собирается. Во всяком случае, от мужа ушла, живет с родителями.

— Да ладно? — обалдел Костя.

Усманов только кивнул, наблюдая, как его друг прячет лицо в ладонях и загребает пальцами волосы.

— Сашк, тащи конфеты-то, — кивнул он девушке, явно наслаждаясь растерянностью Кости, — и сама садись, чего как не родная?

Нестерова поставила вазочку на стол, присела, грея руки о теплую кружку.

— Полагаю, что про мужа она тебе не сказала? — поинтересовался Коля с гаденькой ухмылочкой.

— Нет, — коротко ответил Бирюков.

— Видимо, посчитала, что это лишняя информация.

— Наверное…

Они немного помолчали. Коля с Сашей занялись чаем и конфетами, позволив Косте переварить полученную информацию.

— Как НГ провели? — вежливо поинтересовалась Нестерова.

— Дома с детьми, — так же вежливо ответил Усманов. — Вчера ездили кататься с горок в парк. Может, завтра с нами соберетесь?

— Я б хотела, — покивала Сашка.

— Так, Коль, погоди, — остановил их планы Бирюков. — Марина когда согласилась на твое предложение?

— Так на следующий день после корпоратива.

— Круто.

— А от мужа она когда ушла?

— Да откуда ж я знаю…

— Понятно.

— Слушай, Коль, верни ее, а?

— Кос…

— Нет, послушай, — прервал Бирюков друга. — Если не хочет со мной больше работать, ладно, пусть. Но не отпускай ее, пожалуйста. Я могу даже в другую фирму уйти, чтобы глаза ей не мозолить…

— С чего это ты такой понимающий стал? — опешил в свою очередь Усманов, не ожидая от Кости такого.

— Да втрескался он в нее по уши, — не выдержала Сашка. — Сам не свой последнее время.

— Цыц, — только и рявкнул на нее Кос.

— Серьезно? — Усманов поднял брови.

А Костя опять спрятал лицо в руках.

— Ну чего ты несешь, Нестерова? Кто тебя просит лезть в это? — гудел он себе в пальцы.

— Кость, ты вот вроде и нормальный мужик, но местами такой мудак, — поставила ему диагноз Сашка, залпом допила чай и ушла к себе, чмокнув Кольку в щеку и бросив напоследок: — Пойду за компом поторчу. Сами разбирайтесь.

Мужчины не сговариваясь закурили, подойдя к приоткрытому окну.

— Костян, что происходит? — наконец прервал молчание Коля.

— Я сам не знаю. Просто не хочу, чтобы она уезжала. Особенно…

— Особенно теперь, когда она свободна, да? — догадался Усманов.

— Да. Она мне нравится, Коль. Я нихрена не знаю, что мне с этим делать, но определенно я не хочу терять Маринку. И по работе тоже.

— Ой, да работу не вали в эту кучу. Чего с Маринкой? Обидел ее?

— Вроде нет. Правда, она подумала, что мы с Сашкой…

— Ой, ну ты реально мудак. А объяснить?

— Она не спрашивала.

— Мудаааак. Костян, ты хочешь, чтобы женщина отказалась от хорошей карьерной возможности, зная, что ты трахаешься на глазах у собственной подруги?

— Я сам не знаю, чего хочу… Маринка детей хочет, — выдал Кос, все сильнее запутываясь. — А я… Я не знаю.

— Вот когда узнаешь, тогда и проси меня похерить свой бизнес в угоду твоей любви. А пока советую оставить Марину в покое. Она мне действительно нужна в том филиале. А тебе действительно нужно повзрослеть, Кос. Ты, и правда, застрял с Викой в каком-то пубертате. Вынь уже мозги из жопы.

Усманов подошел к столу, подражая Сашке, выпил чай до дна и ушел не попрощавшись. А Костя долго стоял у окна, снова и снова закуривая. Он думал обо всем, что было сказано сегодня его друзьями, о том, что сказала Марина. Бирюков пытался найти в себе смелость позвонить ей, чтобы хотя бы объяснить про Сашку, но не смог. Он был не готов брать на себя ответственность и вступать в серьезные отношения, которых определенно хотела бы Марина. Если бы она осталась в городе, он мог бы что-то начать. Встречи по работе, периодически с сексом. От секса с Маринкой он точно не смог бы отказаться. Костя вполне допускал, что такой легкий формат мог бы перерасти во что-то большее, но прямо сейчас, чтобы удержать Марину рядом, он должен был предложить ей нечто большее. Она на грани развода. Он едва отвязался от Вики. Она получила отличное предложение, может построить карьеру. И Костя посчитал за лучшее не вмешиваться. Марина приняла решение, пусть поступает, как считает нужным.

После новогодних праздников Костя приехал в офис «Канцелярии». Он взглянул на пустующий Маринкин стол, тщетно гоня тоску по свету, что лучился теплыми волнами от его бывшего уже бухгалтера.

— Костик, привет. Ты уже знаешь, да? — кокетливо заулыбалась ему Кристинка.

— Да, Крись, мне Коля сказал утром. Ну, будем знакомы, я — Костя, ваш новый клиент, — как всегда валял дурака Бирюков, протягивая девушке руку и замечая, как тетки закатывают глаза, хихикают.

— Ага, ага, — подыграла ему девушка, принимая рукопожатие, чуть поглаживая его ладонь большим пальцем. — А я — Кристина, буду за деньги воровать ваши деньги.

Костя, конечно, засмеялся, даже что-то ответил на ее шутку, но снова вспомнил о Марине. Еще не раз и не два Бирюков будет сравнивать вертихвостку Кристинку с собранной, но веселой Маринкой. И каждый раз Кристина будет проигрывать в сравнении.

Спустя полгода после смены бухгалтера, Костя встретился с Кристиной за кофе утром, чтобы решить какие-то формальности. Девушка как-то странно смотрела на него, и Костя не сдержался, спросил:

— Что ты так смотришь?

— Ты мне снился сегодня, — неожиданно призналась Кристина.

— Надеюсь, сон был эротический, — подмигнул Бирюков, ухмыляясь.

— Давай выясним это за ужином в пятницу? — не растерялась она.

Подумав, Костя не нашел причин, чтобы отказать, кроме одной.

— Ты в курсе, что Усманов не приветствует личные отношения между… — и Кос указал пальцем на себя, а потом на Кристину.

— О чем шеф не знает, то ему не повредит, — пожала плечами девушка.

— Окей, в пятницу в восемь?

— Подходит.

А в пятницу в десять они уже были у Кости.

А спустя полгода Костя даже стал считать Кристину своей девушкой, то есть прекратил искать развлечений на одну ночь. С ней было… удобно. Костя мог отправить ее среди ночи на такси домой, сославшись на ранний подъем, а мог и позволить остаться до утра. Удобно. Он мог взять ее на вечеринку, куда принято было ходить парами. Удобно. Он мог несколько недель общаться с Кристиной только по рабочим вопросам, и она лишний раз себя не навязывала. Удобно. Девушка никогда не отказывала ему в сексе. Удобно.

Правда, как-то раз Кристина умудрилась сжечь яичницу и не уследила за кофе, который залил всю плиту. Стоит отметить, что Костя не просил ее готовить, а после этого инцидента и вовсе запретил что-то трогать на его кухне. А еще она не нравилась Сашке. Нестерова, правда, не была с ней в контрах, как с Викой, но всегда кривила лицо при упоминании о Кристине. «Рыба она», — пожимала плечами Саша. Хотя для рыбы Кристина Малинина была слишком болтлива. Из-за ее привычки трепаться без остановки у Кости было много секса. Он просто закрывал ей рот поцелуями, которые обычно переходили в нечто большее. Со временем к неумению готовить и языку без костей Бирюков стал прибавлять и другие мелкие недостатки подруги. Сплетница, падкая на деньги, слишком любит комфорт, высокомерна. Если бы Кристина не смотрела ему в рот, то была бы очень похожа на Вику. Но Малинина откровенно обожала Костю, души в нем не чаяла, была покладистой, эдакой ручной комнатной собачкой, которая даже не жила у Кости, так, приходила в гости. Стоит ли говорить, что это было… очень удобно.

Даже Усманов, которому добрые люди все же донесли о шашнях Малининой и его друга, не осудил их. Кристина была хорошим бухгалтером, но ею Коля не дорожил, как Мариной. Николай без проблем бы заменил Малинину на тетку с фиолетовыми волосами. Благо бухгалтеров на рынке труда всегда было немало, а его фирма считалась теплым местом. Усманова больше интересовало, почему Костя всерьез увлекся такой вертихвосткой, как Кристинка. На что Бирюков отвечал ему: «Мне с ней удобно».

Кристина, конечно, не хватала звезд с неба, но все же они уже год были с Костей вместе. Она стала всерьез мечтать о свадьбе, пусть не скорой, но вполне возможной. Ведь Костя с каждым днем становился все серьезнее. И когда вышел закон о закрытии игорных заведений, он почти перестал пропадать ночами, лишь изредка зависал с друзьями на квартире. Правда, Бирюков заболел новой шизой — кемпинг. Это Кристина перенесла с трудом. Она откровенно не выносила подобный вид отдыха. Ей было по душе олл-иниклюзив в Турции, а лучше 4 звезды Европе. Но Костя эти предложения даже не рассматривал. Он упрямо перся в горы, да в лес кормить комаров. И даже не оплачивал Кристине курорт, хотя она намекала, несколько раз намекала. Хотя бы частично. Но это все Малинина считала временными трудностями. Костя был очень перспективен в качестве будущего мужа. Бизнесмен с хорошим доходом, видный, высокий, красивый, надежный, веселый, да еще и любовник потрясающий. Кристина была уверена, что он никуда от нее не денется. И ей в этой уверенности было очень удобно.

Удобно было всем, пока Усманов не огорошил Костю новостью.

— Я переезжаю, брат, — признался Николай во время полупьяного покера, куда он выбрался в кое-то веки.

— Куда? Ты вроде недавно за дом расплатился? — обалдел Бирюков.

— У меня филиал под Москвой. Там родители Ленкины живут. Она давно хотела уехать.

— Чтооооо? — аж заорал на него Костя. — Ты сдурел что ли?

— Не-а… Буду скучать по тебе, мужик. Давай что ли на Байкал махнем летом? А? Вообще каждый год будем сваливать от баб с палатками, — пьяно мечтал Усманов.

— Коль, ты понимаешь, что у меня друзей-то и не осталось? — растерялся Костя. — Брат в Москве, однокашник по универу там же, Митяй черти где…

— Митяй в городе, — второй раз за вечер огорошил Коля.

— Да ладно?!

— У него отец умер. Вот на днях вернулся хоронить. Теперь уж вряд ли свалит. Мать с сестрой не бросит.

— Ничего себе. Ладно, найдемся, — и тут Костю осенило. — Коль, а если ты уедешь, кто «Канцелярией» рулить будет?

— Марина, — невозмутимо ответил Николай. — Маринка Иванова. Помнишь, да? Она, кстати, такой шмон мне там навела. В Подмосковье-то. Уж не знаю как, но придется соответствовать ее планке. Там же столица под боком, сам понимаешь, другие уже нравы. Она после этого серпентария к моим теткам как в санаторий вернется…

Усманов продолжал что-то говорить о Москве, переезде, жене, родственниках, но Костя не слушал. Он просто стоял и улыбался. Давно на душе не было так тепло. От одной мысли, что Марина возвращается, ему стало тепло. Аж неудобно, как тепло.