Тина ван Лигалон

Грегор ван Раи отошел на минуту и вернулся с дымящейся чашкой. Он ожидал, что Тина отключится от пси-кресла хотя бы частично, но она отдала приказ Машине. Щупальце дотянулось до ручки чашки, осторожно обхватило ее, и так же осторожно поднесло ко рту Тины.

— Вы и дома так едите? — в вопросе Грегора ван Раи зазвучала насмешка.

— У меня большинство точек подключения на руках, — пояснила Тина и увидела, как задумчиво посмотрел на нее Грегор. Тина вгляделась внимательно в его лицо и вздрогнула. Она не могла вспомнить, где и когда, но, безусловно, она встречалась с этим человеком. Очень давно и, конечно, тогда она была Тиной ван Лигалон. Она отогнала от себя плохие мысли и продолжила работу по корректировке мозга Хуан Ши.

Удалить пришлось много, слишком много на взгляд Тины, но это, тем не менее, позволило сохранить личность девочки.

Когда все кончилось, Хуан Ши рыдала в голос. А когда к ней подошел Ланс ван Гереро, то стала умолять ее простить, как будто это что-то меняло. Ланс ласково говорил с ней, успокаивая, перекладывая на носилки, и радуясь, что наконец-то удалось добиться раскаяния. Теперь Хуан Ши осознавала свою вину, и это позволяло провести полноценное лечение.

Хуан Ши увезли, а Тина все никак не решалась отключиться. Ее слегка поташнивало, и она боялась, что при разъединении с Машиной потеряет сознание.

— Вам нехорошо? — Грегор наклонился над Тиной.

— Немного.

— Я вас предупреждал, что эта работа не для такой молоденькой женщины, хотя признаю, вы — Вард-Хирург высочайшей квалификации и назначены не по блату.

— Это не из-за этого, Грегор. — Тина приказала Машине отключаться и почти тут же потеряла сознание, а Грегор стоял рядом и не знал, что теперь с ней делать.

Ланс ван Гереро кивнул на операционный купол, но Грегор отрицательно покачал головой.

— Она — жена Советника. Нельзя трогать ее голову.

— Если мы его вызовем, тогда пострадают наши головы! Ты когда-нибудь с Креилом ван Рейном сталкивался?

— Очень давно, в молодости, на вечеринках преимущественно, — сказал Грегор ван Раи и остановился, внимательно вглядываясь в лицо Тины. — Вызывай Креила, а Тине давай-ка пока сделаем обезболивание. В любом случае ей от этого хуже не станет.

Когда Креил ван Рейн приехал, Тина лежала в палате, а Грегор ван Раи сидел рядом с ней.

— Что вы ей делали?

— Ничего, — Грегор спокойно выдержал взгляд Креила ван Рейна. — Обезболивание.

— Хорошо, тогда чем она занималась?

— Должна была делать удаление личности, но ей удалось обойтись корректировкой. Отдаю должное, Советник, ваша жена — прекрасный специалист.

— Значит, вы ее заставили! Ей нельзя было оперировать, два дня назад она перенесла сложнейшую операцию на мозге.

— Мы этого не знали, — Грегор обернулся на входившего Строггорна.

— О, Господи! Я надеялся — это неправда!

— Давай, Строг, смотри, что с ней, — сказал Креил и под его взглядом Грегор Раи ретировался из палаты.

Несколько минут Строггорн вслушивался в мозг Тины, она открыла глаза и попыталась улыбнуться.

— Тебе повезло, Тиночка. Но я тебя очень прошу, в следующий раз будь осторожней! Я же сказал, два месяца — никакой работы с Машиной! И, пожалуйста, пожалей меня! Я не могу все время уходить срочно с Совещаний! И безо всяких объяснений!

— Не ругайся, Строг, они не хотели меня признавать. Они же считают меня очень молоденькой… — Она замерла, потому что в дверях застыл Грегор ван Раи, неотрывно смотрящий ей в глаза.

— Грегор, — не оборачиваясь, сказал Строггорн. — Разве вы не знаете, что подслушивать стыдно?

— Советник, как это может быть?

— Что? — теперь Строггорн обернулся.

— Вы прекрасно меня поняли. Я же знал Тину ван Лигалон. Она была общительной женщиной, любила ходить на вечеринки. Я тоже любил. И у меня хорошая память. Когда-то я был на одной из них, а Креил ван Рейн не сводил глаз с Тины. А Джон Гил делал ей обезболивание, потому что у Тины ван Лигалон большинство точек подключения к Машине было на руках. В тот день ее даже кормить пришлось, так у нее болели руки после экзамена. И мы все чувствовали ее боль. Одно я не пойму, как это может быть?

— Это — государственная тайна, — жестко ответил Строггорн. — Я ясно выразился? — он перевел взгляд на Тину. — Ты меня прости, девочка, но не удалось найти ни одной клиники, где бы не работали те, кто знали тебя раньше.

— Ничего удивительного. Когда я была молодой, у нас было не так много клиник. Работали все вместе, поэтому меня очень многие знают, — она повернулась на бок, застонав. — Креил, ты меня домой отвезешь?

Лион забрался к Тине на кровать, и они вместе разглядывали движущиеся картинки в электронной книге. Он был очень расстроен, когда отец привез маму и сказал, что она заболела, зато теперь точно несколько дней проведет дома. По такому случаю Лиона не отвели в садик и теперь он, как мужчина, присматривал за мамой.

Эти мысли, которые вертелись в голове мальчика, смешили Тину, но она старалась не подавать виду. Она очень любила Лиона и как могла — баловала, хотя на это у нее всегда не хватало времени. Очень смышленый мальчик, Лион нормально общался только с Вардами. Даже телепаты откровенно побаивались его. Слишком часто его взгляд становился совершенно нечеловеческим, заставляя взрослых вздрагивать. С детьми отношения Лиона складывались лучше, и это радовало Тину. Ей, как матери, очень бы не хотелось, чтобы мальчик унаследовал ненависть отца к обычным людям. Это принесло немало неприятностей в жизни самому Креилу, и было бы жаль, если бы Лион повторил его путь.

— Мама, — Лиону надоело смотреть картинки и он, слегка жмурясь — лежать рядом с мамой доставляло ему наслаждение, откинулся на подушку. — А почему здесь больше не живет Адам?

В его мозгу одновременно отразился и образ Елены, матери Адама.

— Он переехал в другую квартиру, — тщательно подбирая слова, ответила Тина. На самом деле вопрос мальчика заставил ее задуматься. Она точно знала, что когда очнулась в квартире Креила, Елены и ее сына здесь больше не было, а до этого — и это также Тина прекрасно знала, они жили вместе. Очевидно, Креил увез их куда-то. Она решила расспросить его, когда Лиона не будет рядом, что стало с этой женщиной. Тина не видела причин, по которым бы Креилу стоило прерывать отношения со своей любовницей. Она ни на секунду не верила в его «любовь» и видела во всей этой истории только расчет.

Лион подобрался к голове Тины и начал ворошить ее волосы, стараясь уложить их по-своему.

— Мама, у тебя замечательная прическа! — поставив пряди почти вертикально, мальчик весело смеялся над своей затеей, и Тине пришлось сделать строгий вид, хотя временами она начинала подозревать, что обмануть Лиона просто невозможно. В свои неполные два года он прекрасно воспринимал чувства людей и также легко проникал в их мысли. Голосом мальчик не умел говорить по очень простой причине. Как показало обследование, у Лиона отсутствовали голосовые связки. Зато мыслеречь Лиона мало чем уступала взрослой обилием мыслеобразов. Сейчас в его голове с бешеной скоростью вертелась огромная светящаяся и исходящая всеми цветами радуги карусель — аналог слова «весело», «мне очень весело», а над всем этим плавно скользила бесконечная нота органа, сейчас мажорно-грозно-сильная, что подчеркивало накал эмоций. Лион обладал колоссальной восприимчивостью, которая отправила бы простого человека сразу же в сумасшедший дом. Психика мальчика при всем этом имела необычайную устойчивость. Как заметил однажды Креил, трудно было представить, какое событие могло бы нарушить работу такого уникального мозга.

Креил потратил много времени на то, чтобы наладить отношения с мальчиком, который поначалу не хотел его признавать. И со временем Лион примирился со своим отцом. Креил возлагал большие надежды на Лиона, считая, что только такое существо могло бы помочь землянам колонизировать планеты Солнечной системы. Тина не очень вникала во все эти рассуждения. Пока Лион был мал — он оставался для нее ребенком, который нуждался в постоянной ласке со стороны родителей, и наверное поэтому она не хотела замечать многих странностей в характере и поведении мальчика.

Тина откинула одеяло и с трудом встала с кровати.

— А папа сказал — тебе нельзя ходить! — Лион схватил полу ночной сорочки, мешая Тине идти.

— Я не далеко, только в туалет, — пришлось давать ей объяснения.

Освободившись, Тина прошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало, с трудом сдержав смех. Лион сделал ей изумительную прическу — во все стороны, клочьями, торчали волосы. Она поспешно причесалась, а затем неторопливо вернулась на кровать.

— Лион, я бы поспала, если ты не против, — сказала она, сладко зевнув.

— И не дождешься папу?

— ???

— Он сейчас придет, — уверенно продолжал Лион, не обращая внимания на ее изумление.

— Откуда ты знаешь? — Тина напряглась, прослушивая пространство. Креила совершенно не ощущалось.

— Придет, я всегда знаю, когда он должен прийти, даже если еще и не чувствую его.

«Интересно, что он еще знает?» — подумала Тина, стараясь тщательно закрыть свой мозг от прослушивания, и почти тут же ощутила Креила. Он теперь был совсем близко. Получалось, Лион мог слушать телепатически через Многомерность. На миг Тину испугало это, хотя она и не смогла объяснить причину своего страха. Но уже через секунду, когда Лион соскочил с кровати и бросился в гостиную встречать отца, выбросила из головы все плохие мысли.

Креил остановился на пороге спальни, не входя и лишь чуть просунув голову внутрь.

— Можно?

Тина вслушалась: серое с непрерывными потеками облако окружало мужчину в черном, в сияющем вихре.

— Заходи. Ты чем-то расстроен?

Креил вошел, тяжело опускаясь в кресло.

— Я сегодня получил на испытаниях стопроцентную смертность, а надеялся улучшить препарат. — Он устало закрыл глаза.

— Почему так?

— Не знаю. Каждый раз, когда кажется, что уже все учли, возникает что-то новое — и приходится начинать сначала.

— Ты об эпидемиях? — Тина хорошо знала, что именно постоянное мутирование вирусов по своим, не понятным людям, законам представляло основную опасность гибели людей.

— Это не эпидемии в обычном понимании. Это такое изменение нашей микрофлоры, когда само существование цивилизации ставится под угрозу.

— Но причина — в Многомерной флуктуации?

— Одна из причин. Когда ослабевает иммунитет, часто организм не справляется и с давно известными болезнями, а с новыми… Мы же не можем допустить, чтобы выжили только те, кто не восприимчив к этим болезням. Мы подсчитали, так на Земле останется не более 10 % населения. Я должен найти закономерности мутаций. Ясно, что и у людей и у простейших действуют одни и те же причины. Нужно выявить их, тогда возможно найти средства, чтобы приостановить изменения. А пока мы разрабатываем лечение тогда, когда вирус уже вовсю действует. Если же создадим общую теорию — сможем синтезировать лекарства даже от тех, которые только должны появиться.

— Неужели можно создать общую теорию?

— Необходимо. Кое-что уже ясно. Примерно, как и на что нужно воздействовать. Но человек — не простейшие. Мы помогаем выздороветь одним системам организма в ущерб другим. Одно — лечим, другое — калечим. Человеческий организм — сложная взаимосвязанная система, трогаешь в одном месте, а ломается совсем другое.

— Как это сложно, Креил. Никогда не могла понять, как это укладывается в твоей голове? — Тина посмотрела на Лиона: он притащил из детской игрушки и устроился играть на

полу. — Лион, может быть, ты переберешься играть к себе в детскую? — спросила она, немного понаблюдав за ним.

— Я не хочу. Мне там скучно, — Лион даже не оторвался от игры.

— Ты хотела со мной поговорить? — Креил открыл глаза.

— Хотела, но не при Лионе.

— Пойдем, Лион, — строго приказал Креил мальчику, беря того за руку и не допуская возражений.

Когда Креил вернулся, Тина по-прежнему лежала на кровати. Он снова сел в кресло, полузакрыв глаза.

— Так о чем разговаривать?

— О Елене. И о нас с тобой. Ты же должен понимать, эта ситуация не может бесконечно продолжаться.

— Ты думаешь вернуться к Марселю? — спокойно спросил Креил, словно его это совершенно не касалось.

— Вряд ли это возможно. Он боится меня.

— Есть надежда, что привыкнет…

— Обычный человек? — Тина слегка приподняла брови. — Вряд ли. Но даже если и так, мне будет трудно его простить.

— А меня?

— Я не знаю, Креил, пока — не знаю. Все так запуталось, — Тина, нервничая, покусывала губы.

— Хочешь вернуться к себе?

— Не знаю. Кстати, а куда делась Елена? Она же жила у тебя?

— Откуда ты знаешь? — насторожился Креил.

— Все знают, да и Лион тут вспоминал Адама.

— Она живет в твоей бывшей квартире. Ты будешь против?

— Мне все равно. Это же не моя квартира, а Тины Роджер. Какое мне дело до всего этого? — Она снова остановилась, несколько секунд смотря на окно. — Я хотела сказать, — продолжила Тина, не глядя в его сторону, — тебе незачем прерывать отношения с ней.

— Я так не думаю, — резко оборвал Креил, и Тина повернула голову в его сторону.

— Почему? — она слегка пожала плечами. — Со мной у тебя ничего нет и, скорее всего не будет, а с ней…

— Лучше ответь, — перебил ее Креил. — Ты останешься здесь?

— Я должна подумать, — Тина не смотрела на него.

— Не хочешь меня простить или не можешь? Тина, поверь, я никак не думал, что ты пойдешь на самоубийство…

— Не нужно, Креил. Даже если ты врешь, как мне понять? — она встретилась с ним взглядом, пытаясь выдержать его. — Ты — не человек, откуда мне знать, что осталось у тебя в душе?

— Ты хочешь, чтобы я снял блоки?

— Нет. Зачем? Я просто пытаюсь тебе объяснить: ты изменился, и я тоже изменилась, и мы прожили долгую жизнь. Не могут наладиться отношения так вдруг.

— Ты останешься у меня? — снова спросил Креил.

— Я — останусь, но не как любовница или жена. Я останусь ради Лиона, как твой друг. Мальчику нужен отец. И Джон Гил мало подходит на эту роль. Мне не хочется этого признавать, но Лион — непростой ребенок, Креил. Строггорн что-то знает и ты тоже, но я не спрашиваю, что с ним не так. Лучше, если я ничего не буду знать. Как я обнаружила, такие знания — вещь разрушительная. Лион — бессмертен? Как ты и я?

— Да.

— Понятно. И он такой с рождения? Как я понимаю, Строггорн и ты не родились такими чудовищами?

Креил мысленно кивнул.

— Значит, Строггорн прав. С мальчиком должен быть все время кто-то кто сможет его направлять. И мне одной, боюсь, с этим не справиться. То есть, пока, Лион еще слушается меня. Но ему всего два года, а это уже непросто. И если я хочу сделать что-то хорошее для Лиона, дать ему отца, хотя бы подобие семьи… я должна остаться с тобой. По сравнению с длиной моей жизни, все это неважно, в конце концов. Большего не могу обещать.

— Но ты хотела бы наладить отношения со мной?

— Ты никак не поймешь, Креил. После того, что со мной случилось, вряд ли я осмелюсь иметь дело с обычным мужчиной. У меня нет выбора и теперь не нужна свобода. Что я буду с ней делать теперь?

— Хорошо, — Креил расслабленно улыбнулся, а Тина с удивлением посмотрела на него.

— Ты меня не понял?

— Понял. Я не буду к тебе приставать, ты — только мой друг, но я очень рад, что ты будешь рядом. Ты даже не представляешь себе, как я рад!

Ноябрь 413 года

— Советник, там звонит какой-то мальчик, он сказал, что его зовут Адам Роулз и он в вашем списке пациентов, — извиняющийся голос секретаря, раздавшийся в мозгу Креила, на секунду оторвал того от работы.

— Что он сказал?

— Что-то с его мамой.

— Соедините немедленно! — приказал Креил, и, как только появилось изображение мальчика, спросил: — Что случилось, Адам?

— Я не могу разбудить маму!

Креил почувствовал противный холод, подкравшийся к сердцу.

— Адам, а ты не видишь, у мамы одет такой браслет, точно как у тебя на левой руке?

— Я посмотрю, — мальчик исчез с экрана.

— Диг, будь готов меня заменить, — Креил начал отключаться от аппаратуры, не дожидаясь, пока Адам вернется.

— Ее браслет лежал на тумбочке, — мальчик вернулся, держа в руках второй аварийный браслет.

— Не волнуйся, я сейчас буду. — Креил на ходу одевался.

— Послать «скорую»? — спросил Диг.

— Давай, квартира Тины Роджер, — Креил продиктовал адрес и растворился в пространстве.

Через минуту он уже появился в квартире Тины Роджер, где сейчас жили Елена с Адамом. Креил вбежал в спальню и облегченно вздохнул: Елена была без сознания, но жива.

Больше всего он испугался найти ее мертвой, когда бы уже ничем нельзя было помочь.

Он наклонился над Еленой, вслушиваясь в ее мозг и не понимая, почему она была без сознания.

— Адам, ты не расскажешь, мама жаловалась, что у нее что-то болит?

— У нее болела голова, очень сильно. А потом, несколько дней, она не могла ходить. Я даже помогал ей дойти до туалета, у нее кружилась голова.

— Понятно.

В комнату вошли врачи «скорой». Креил обернулся к ним.

— Я заберу женщину в клинику психиатрической Вард-Хирургии. Мы с ней жили вместе.

— А что с ней, Советник?

— Пока не знаю. Нужно делать зондаж, там посмотрим.

Креил привез Елену в клинику и передал ее Ги Ли. Много лет занимаясь лечением Джулии Уилкинс, у того был прекрасный опыт ведения больных с психической зависимостью. А именно такого диагноза больше всего боялся Креил ван Рейн.

— Сделайте ей обезболивание, Ги Ли. Стандартная схема, только проверьте чувствительность к препаратам.

— Вы не волнуйтесь так, Советник. У нас отличные врачи. Кто будет делать зондаж? — Ги Ли знал, что если речь пошла о женщине, с которой долгое время жил Советник, обычным врачам смотреть ее голову было запрещено.

— Я попрошу Строггорна, но не знаю, когда он освободится.

Адам послушно сидел в вестибюле клиники, дожидаясь Креила.

— Что с мамой? — он поднял на Креила серые глаза.

— Ничего серьезного, ты не волнуйся, все будет хорошо, — сказал Креил и подумал, что хотел бы и сам в это поверить. — Адам, Стайн отвезет тебя ко мне домой. Ты поживешь у нас, пока мама болеет. Хорошо?

— А Лион живет с вами? — обрадовано спросил мальчик.

— Со мной, — Креил постарался улыбнуться.

— Это здорово! Он знает столько игр!

Когда Тина вернулась домой с работы, Стайн тут же доложил ей, что привез Адама, сына Елены, и что Советник Креил все объяснит, когда вернется с испытаний.

Тина подумала, что Креил мог бы и позвонить. Она прошла в комнату Лиона и обнаружила там полный разгром. У Лиона было невероятное количество самых разнообразных игрушек. Сейчас они все были разбросаны на полу, в разобранном виде. Лион вообще любил разбирать игрушки, правда, потом обычно мог снова собрать их, чем очень удивлял родителей. Но сейчас, казалось, он решил научить этому Адама.

Тина понаблюдала какое-то время за мальчиками, пытаясь определить, каким образом Адам понимает Лиона, и пришла к выводу, что они используют язык жестов.

— Стайн, они ели?

— Да, Лиде Лион заказывал еду.

— Опять одни сладости! Лион! — позвала Тина мысленно.

Мальчик не обратил никакого внимания на ее слова.

— Лион, — снова позвала Тина. — Я просила тебя не снимать сандалии!

Лион поднял голову, а в его телепатеме: нота органа, — появились грозные нотки.

— Почему все могут ходить босиком, а я нет?

— Потому что у тебя будут болеть ноги потом! — пояснила Тина. У мальчика было странное строение ноги, которое потребовало изготовления специальной обуви. На самом деле Лион мог ходить босиком, но тогда ему приходилось постоянно концентрировать внимание на ходьбе: непосильное требование для двухлетнего ребенка. Стоило Лиону отвлечься, как он кричал от боли в ступнях.

— Когда я вырасту, я не буду носить обувь!

— Почему, Лион? Все люди носят обувь.

— А я — не буду.

Устав с ним спорить, Тина вышла из комнаты.

Креил вернулся домой раньше обычного. Тина ждала его в гостиной и сразу спросила:

— Что случилось? Почему Адам у нас?

— Я отвез Елену в психиатрическую клинику, — устало объяснил Креил. — Некому побыть с ребенком. Они здесь одни, ни родственников, ни знакомых.

— Что с ней?

— Пока не знаю, но боюсь, тоже, что и со всеми.

— Психическая зависимость?

Креил мысленно кивнул.

— Боюсь, мы были слишком долго вместе.

— Эта… зависимость всегда возникает?

— Как правило. Елена зациклена на Адаме. Это ее и защищало, хотя она была очень привязана ко мне… но чтобы дошло до зависимости…

— Не переживай раньше времени. Может, что-то другое.

— Что другое, Тина? — спросил Креил с горечью. — Нужно смотреть правде в глаза. Когда я приехал, она была без сознания.

Креил долго молчал, не решаясь спросить.

— Тина, как ты отнесешься? Если это зависимость, и Елена останется в клинике, я хотел бы, чтобы Адам жил с нами. Он родился неполноценным. Сейчас, я выправил генетику, когда его лечил, но, ты понимаешь, меня он хорошо знает, а как такой ребенок приживется в чужой семье… Это если удастся найти семью…

— Креил, — Тина остановила его речь, стараясь подавить нахлынувшие воспоминания о своем неполноценном ребенке, умершем сразу после рождения. — Зачем ты меня убеждаешь? Неужели ты думаешь, я буду возражать?

— Спасибо.

— Не за что, — Тина слабо улыбнулась. — Не переживай. Все утрясется.

Когда Креил позвонил Строггорну с просьбой посмотреть Елену, у того не было сил даже выругаться. День Строггорна был расписан по минутам, а в сутках было по-прежнему всего 24 часа. Иногда ему начинало казаться, что проблемы Креила с женщинами никогда не закончатся.

Он смог выбраться в клинику, где лежала Елена, только поздно ночью. Ги Ли встретил его у четвертого операционного блока.

— Как она? — быстро спросил Строггорн.

— Реакция на обезболивание — положительная.

Строггорн сразу остановился.

— Не может быть?

— Елена пришла в себя. Просила отпустить ее домой.

— Замечательно! Но я ее все-таки посмотрю.

Елена была жутко напугана: очнувшись, она обнаружила себя привязанной к кровати. И никакие уговоры не смогли убедить врача развязать ее и отпустить домой.

Строггорн вошел в операционную и зашел под операционный купол, куда Ги Ли уложил Елену. Она просто побелела от страха, когда увидела Строггорна. Он улыбнулся ей мысленно.

— Чего вы так испугались, Елена? Я не кусаюсь, честное слово.

— Что со мной?

— Сейчас узнаем, минут через двадцать. Я только хотел сказать, чтобы вы перестали так бояться. С вашим сыном все в порядке. Он у Креила. Вы Советнику Креилу доверяете?

— Доверяю, конечно!

— Ну вот. Сейчас расслабьтесь. Это не больно, честное слово.

Пси-экран опустился низко над головой Елены.

— Смотрите на экран, хорошо?

Строггорн подключился к аппаратуре и действительно потратил не более двадцати минут на обследование.

Как только он закончил, Ги Ли нервно спросил:

— Ну что, Советник?

— Можете идти, развязывать пациентку.

— А… оперировать?

— Ее не нужно оперировать. К счастью.

Строггорн оделся и подождал, пока Ги Ли выведет Елену из-под купола и усадит ее в кресло.

— Что со мной? — обреченно спросила Елена.

— У вас тяжелейшее нервное переутомление. Когда вы отдыхали последний раз?

Елена нахмурилась.

— Не помню.

— Зато я помню. Еще до рождения Адама. И двенадцать лет ухаживаете за больным ребенком! Кому же это по силам? Вы же еще и телепат, чувствовали его боль… — Строггорн остановился, потому что Елена начала плакать. — А вот плакать не нужно. Подлечим вас пару недель, потом поедете, обязательно! — отдохнуть. И без ребенка, конечно.

— Я не могу. Мне не с кем оставить Адами.

— Поживет пока у Креила. Вы должны беречь свою психику! Не забывайте, телепаты живут больше двухсот лет, вряд ли вы захотите провести их в психушке.

— Сколько?

— Больше двухсот лет. Поэтому вы должны себя беречь. Понятно?

— Спасибо вам.

— Не за что. Спасибо вам, что не получили зависимость от Креила. Задали бы нам работы! Поправляйтесь. У вас замечательный врач, — добавил Строггорн, а потом удивленно посмотрел на покрасневшего Ги Ли и смущенную Елену.

Креил не ложился спать, но и работа никак не лезла в голову. А когда Строггорн, наконец, позвонил и сказал, что с Еленой ничего страшного не случилось, ощутил огромное облегчение. Он осторожно подошел к спальне Тины, пытаясь прослушать, спит ли она. Створки раскрылись, Тина стояла в проеме.

— Я не сплю. Что там? — она вслушалась в его мозг. — Все хорошо?

— Нервное переутомление, — вместо радости он почему-то ощущал опустошение.

— Замечательно. Теперь ты можешь вернуться к работе, — сказала Тина. Мысленно Креил был уже в институте.

Через несколько дней Ги Ли разрешил Креилу навестить Елену. По дороге Креил купил огромный букет роз.

Елена плавала в бассейне и изумленно и радостно уставилась на букет.

— Креил, ну зачем… У тебя не будет неприятностей с женой? — Елена выбралась из бассейна и закуталась в огромное махровое полотенце, которое протянул ей Креил.

— Не будет. Тина все понимает. Я хотел пригласить тебя в ресторан.

— Тебя опять будут ругать, что ты отвлекаешься от работы!

— Мы не долго. Ги Ли отпустил тебя на пару часов. — Креил вспомнил, что Ги Ли просил его зайти, но не сказал зачем.

— Хорошо. Если недолго. Не хочу, чтобы у тебя опять были из-за меня неприятности. Я только переоденусь в сухое.

Через пятнадцать минут они уже сидели в такси. Елена так торопилась, что даже не стала пользоваться косметикой и лишь чуть-чуть подсушила волосы.

В ресторане им был немедленно предоставлен отдельный кабинет. Елена слегка нервничала, но Креил меньше всего хотел беспокоить ее голову своим любопытством.

— Давай выпьем за тебя, девочка, — Креил поднял бокал с искрящимся вином. — Чтобы и дальше все было хорошо.

Елена лишь чуть пригубила вино.

— Креил, почему мне не дают видеться с ребенком? — она даже не пыталась скрыть свое беспокойство.

— Потому что ты должна отдохнуть от Адама. Он причина твоей болезни!

— И что в этом ненормального? Дети всегда причиняют проблемы!

— Нельзя, Елена. Придется потерпеть.

— Расскажи, как он.

— Замечательно. Ходит вместе с Лионом в детский садик, — Креил нанизал кусочек помидора на вилку и отправил его в рот.

— Что он там делает? Там же одни телепаты? Да и он слишком большой для садика!

— Это дорогущее место для необычных детей. Насколько я знаю, Лион разработал язык жестов, и все переводит Адаму. Не волнуйся, если ему там надоест, мы что-нибудь еще придумаем.

— А твоей жене это не надоест? Что ребенок твоей бывшей любовницы живет у вас?

— Ох, Елена. Ты никогда не научишься доверять людям. Тина была готова усыновить Адама, если бы у тебя была зависимость. Что такое побыть мальчику у нас несколько недель?

— Прости, — Елена низко опустила голову, а ее мозг отразил отчетливый стыд.

Креил посмотрел на нее и почувствовал, что больше всего хотел бы сейчас прижать ее к себе. Елена была по-прежнему дорога ему, хотя он знал, что это не любовь.

— Не переживай. Все наладится, — он постарался улыбнуться.

— Сколько продлится лечение?

— Не знаю. Не меньше месяца. Ты очень затянула. И… обидела меня. Нужно было немедленно связаться со мной, как только ты поняла, что что-то не так.

— Я испугалась! — она подняла на него глаза с блеснувшими в них слезами и мгновенно возникшем в мозгу мыслеобразом: пелена дождя. — Мне столько рассказывали про зависимость! Тебе должно быть понятно.

— Если бы была зависимость, в один из дней ты могла покончить с собой. Так бы тебе было плохо. Разве можно шутить такими серьезными вещами? — Креил говорил это так мягко, как только было возможно.

— Я не знаю сейчас. Да, глупо все получилось, — она упорно избегала глядеть Креилу в глаза.

— Елена? Что-то еще тебя беспокоит?

Она подняла на него беспомощный взгляд.

— Ты говорил с Ги Ли?

— Нет еще.

— Я хотела спросить… — она снова опустила глаза, прячась от Креила. — Ты твердо решил вернуться к жене? Это серьезно?

— Почему ты спросила?

— Я ведь… глупо как… хочу быть уверена. Если она снова уйдет от тебя… это возможно?

— Елена! Я не хочу обсуждать это с тобой! — Креил начинал потихоньку сердиться.

— Но ты же не живешь с ней… как муж… — она опустила голову совсем низко и сказала это совсем тихо.

Креил почувствовал неожиданную боль, и его злость сразу куда-то испарилась.

— Откуда ты знаешь, Елена?

— От тебя… просто… знаю тебя.

— Ты самая странная женщина, которая когда-либо была в моей жизни! — сказал Креил мягко, пытаясь понять, что хочет выяснить Елена. — Давай, ты прямо спросишь, что тебя волнует?

— Если она уйдет, это возможно…

— Я понял, Елена. Что мы снова будем вместе с тобой? Я не знаю, правда.

— Тогда я хочу тебя попросить, — она подняла на него глаза. — Даже если она уйдет, обещай мне, что ты не будешь меня беспокоить. Ты мне очень дорог, Креил, но… так всем будет лучше. Ты можешь мне это обещать?

— Это то, о чем хочет поговорить Ги Ли? Вы решили быть вместе? — тихо спросил Креил.

— Попробовать. Не знаю, что из этого выйдет, но если ты будешь мешать, лучше мне даже не пытаться.

— Ты меня любишь? — не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал Креил.

— Советник Строггорн так считает. Он мне посоветовал поговорить с тобой.

— Он уверен, что у тебя нет зависимости?

— Уверен, — она слабо улыбнулась. — Ты просто мне очень дорог, почти как мой сын.

— Ну что ж. Я не буду тебе мешать. Я обещаю. Но мы можем быть друзьями?

— Конечно! — она улыбнулась. — Я никогда не смогу забыть, что ты для меня сделал… и для Адама. У меня в этом мире больше никого нет. Только ты и Адам.

— И Ги Ли, — добавил Креил.

— Об этом слишком рано судить. Мне пора возвращаться. Ги Ли будет нервничать, что меня долго нет. Не хочу его расстраивать. — Она поднялась из-за стола.

Креил проводил Елену в клинику и поднялся в кабинет Ги Ли.

— Это хорошо, что Елена все рассказала вам сама, Советник, — сказал Ги Ли, как только Креил вошел.

— Вы знакомы всего несколько дней! Не могу понять, как ты смог уговорить ее за такое короткое время? — спросил Креил, удобно усаживаясь в глубокое кресло.

— Не знаю. Как только она проснулась… — он улыбнулся. — Я молился, чтобы у нее не оказалось зависимости… Вы знаете, телепаты быстро находят общий язык…

— Или уже не находят!

— Это так. Значит, вы не будете нам мешать?

— Буду, — сказал Креил, невозмутимо наблюдая за побелевшим Ги Ли. — Если узнаю, что ей плохо с тобой. Использую все свое влияние.

— Советник! Разве можно так пугать! Я же люблю ее!

— Слишком подозрительно быстро.

— Ну да, вы же не верите в любовь с первого взгляда! — зло заметил Ги Ли.

— Верю, — Креил неожиданно рассмеялся. — Я когда-то полюбил мою будущую жену за один вечер, — он посерьезнел, — и навсегда. Я просто хочу быть уверен, что с Еленой все в порядке. Она очень дорога мне, не перебивай! Это не любовь, но все равно… У Елены была тяжелая жизнь. Она слишком много страдала.

— Советник, поверьте, я все понимаю и сделаю так, чтобы она забыла свое прошлое. И чтобы была счастлива! — горячо сказал Ги Ли.

— Я рад, что вы будете вместе, — Креил поднялся и протянул руку Ги Ли. — Будьте счастливы!

— Спасибо!

Креил вышел от Ги Ли, размышляя о том, что ни за что бы не поверил, что человек, большую часть своей жизни потративший на усмирение чувств, может так сильно влюбиться.

Декабрь 413 года

Грегор ван Раи снова подозрительно посмотрел на Тину: она уже второй раз теряла сознание во время зондажа ребенка.

— Крис, забери управление на себя, а я пока попробую ее уговорить сделать анализы. Последние две недели с ней явно что-то происходит.

Тина очнулась в послеоперационной палате, пытаясь вспомнить, что случилось.

— Да ничего не случилось! — Грегор ван Раи не скрывал своего раздражения. — Вы просто пару раз теряли сознание, и я решил, что этого уже вполне достаточно. Не хотите рассказать, что с вами?

Тина вдруг задумалась: а и правда, что с ней? Последние несколько недель она отвратно себя чувствовала, ее тошнило по утрам и кружилась голова. Она много работала и связывала свое состояние с переутомлением, но сейчас усомнилась в этом.

— Я сделал анализ крови, Тина. Скрывать бессмысленно. Одно не пойму, зачем вы продолжаете работать с Машиной? Вы же знаете, что при беременности это опасно. Можно запросто потерять ребенка, — он сердито нахмурился.

— При… что???? — Тина резко села на кровати, ощутив сильное головокружение. — Беременна… от кого?

— От мужа? — изумленно предположил Грегор. — Если нет, вам лучше знать, от кого.

— Какой срок?

— Примерно двенадцать недель.

— Дай мне телеком. И убери все записи о моих анализах. Из архивов — тоже.

— Все не удастся, но что можно уберу, — пообещал Грегор. Он вышел из палаты и вернулся, держа в руках телеком.

Тина продиктовала номер, объемный виртуальный экран с изображением Дмитрия ван Строггорна возник в палате.

— Дмитрий, ты сможешь меня принять сейчас? — спросила Тина.

— Сейчас? Это сложно. Но часа через полтора, подъезжайте. А как много времени нужно?

— Да я не думаю, что больше двадцати минут, — ответила Тина, и Дмитрий попросил секретаря освободить не менее двух часов своего времени.

Когда Тина вошла в его кабинет, Дмитрий поднялся навстречу и улыбнулся: они давно уже не сталкивались.

— Ну, так что случилось? — спокойно спросил Дмитрий: Тина не выглядела больной.

— Мне нужно, чтобы ты сделал мне аборт.

— И Креил на это согласен? — нахмурившись, спросил Дмитрий. — Мне нужно официальное согласие отца, — пояснил он.

— Креил не имеет никакого отношения к ребенку. Отцом ребенка должен быть Марсель Дени. Но я уверена, он на аборт не согласится.

— Тогда я не смогу вам помочь. Есть всего несколько исключений, когда можно убить ребенка без согласия отца.

— Какие?

— Если ребенок был зачат в результате насилия. Если у ребенка серьезная генетическая патология, с неизвестным исходом генетической терапии. В общем, не очень-то большой выбор. Давайте, раздевайтесь, я сделаю обследование, исходя из него, решим, что делать дальше.

Через полчаса Дмитрий закончил обследование и разрешил Тине вставать.

— С генетикой все в порядке. Марсель Дени — отец ребенка. Что делать дальше?

Тина сидела в глубоком кресле, покусывая губы.

— Как-то обойти закон можно?

— Есть одна программа, разрешающая избавиться от ребенка, с учетом того, что вы замужем за другим мужчиной… Хотите попробовать получить разрешение?

— Сколько это займет времени?

— Около часа. Но вы должны подписать документы, на случай, если что-то пойдет не так, и что вы согласны воспользоваться этой программой.

— Давай, подпишу.

Дмитрий вышел и вернулся с пачкой бумаг.

— А что, электронной подписи недостаточно? — удивилась Тина.

— Нет. Для этой программы требуется, чтобы сохранялась бумажная копия. Читайте, — он передал Тине папку.

— Некогда, — Тина взяла ручку и размашисто расписалась.

— Подождете здесь или пойдете погуляете?

— Подожду. Мне можно поесть? Или лучше не нужно?

— С учетом, как на вас плохо действует наркоз, я бы не советовал наедаться. Выпейте кофе или чай. Как только я получу ответ, я вернусь.

Дмитрий прошел в свой кабинет и попросил соединить его с Центром репродуктивной трансплантологии.

— У меня есть зародыш, двенадцать недель, девочка, согласие матери получено. Отец ребенка о беременности не знает, — быстро объяснял он ситуацию юристу Центра.

— А какие основания?

— Женщина замужем за другим мужчиной, — пояснил Дмитрий.

— Понятно. Это меняет дело. Ее муж знает о беременности?

— Нет. Она сама только сегодня узнала.

— Большой срок. Но должно получиться. У нас огромный банк данных. Когда будет готов зародыш?

— Как только вы найдете женщину для трансплантации. Моя пациентка ждет вашего решения.

— Она не передумает? Полноценный ребенок, такая редкость сейчас?

— Семья телепатов. Ребенок — не телепат. Много будет проблем.

— Да еще неродной отец… Дайте нам полчаса на подбор реципиента.

— Жду, — Дмитрий отключился, потом подумал, на что бы толковое истратить целых тридцать минут свободного времени, и решил заказать обед. Последний раз у него была возможность поесть почти сутки назад. Он сделал заказ по линии «срочной» доставки, а значит, состоящий из стандартного меню, но это давно уже было самым обычным в его жизни.

— Мы подобрали реципиента, — ответил адвокат через полчаса. — Необходимое оборудование для перевозки зародыша вам уже отправлено. Пожалуйста, после дачи пациентке наркоза, подтвердите, что она не передумала. Мне бы не хотелось обнадеживать нашу клиентку раньше времени.

— Хорошо, — Дмитрий спокойно доел обед, потом поднялся, сначала убедившись, что клиника получила оборудование из центра.

Когда он вошел в операционную, где его ждала Тина, робот как раз вкатил тележку с контейнерами.

— Что это? — удивленно спросила Тина.

— Новая техника, — невозмутимо пояснил Дмитрий. — Ну что, если не передумали, идите в операционную.

Тина уже засыпала под наркозом, когда Дмитрий спросил ее еще раз, действительно ли она хочет избавиться от ребенка. Тина только сонно пробормотала: «Хочу. Зачем мне этот ребенок?»

Волны накатывали на берег странного черного пляжа. Тина подумала, что была здесь уже когда-то. Светловолосая, красивая женщина шла по песку, улыбаясь чему-то своему. Когда она поравнялась с Тиной, улыбка сползла с ее лица. Она резко помрачнела, пристально вглядываясь в лицо Тины.

— Ты?

Внезапно ракурс сместился, и Тина увидела тот же черный пляж сверху, только теперь женщина превратилась в девочку, прямо в платье заходящую в воду. Тина видела огромную волну, приближающуюся к берегу. Она хотела закричать, предупредить, что в воде опасно, но как это часто бывает во сне, у нее пропал голос. Тина продолжала напрягать все свои силы, пытаясь приблизиться к ребенку, медленно-медленно ракурс сместился, и она снова оказалась на пляже. Тина вошла в воду, пытаясь бежать, но ноги совсем не двигались. С большим трудом она все-таки добралась до девочки, притянула ее за скользкое платье и прижала к себе, со страхом вглядываясь в огромную надвигающуюся волну. Не было никакой возможности убежать, и тогда Тина просто расслабилась и взмыла в пропитанный влагой воздух. Она парила, крепко держа девочку, наблюдая с высоты своего полета за волной, обрушившейся на черный пляж. А потом совсем близко она увидела лицо девочки в мягких светлых кудряшках и как та спросила: «Ты моя мама?»

«Ты моя мама?» — вопрос повторился несколько раз.

Тина открыла глаза. Аппаратура еле слышно работала, и тут же в ее голове раздался голос Дмитрия:

— Как все-таки отвратно на вас действует наркоз, Тина! Не волнуйтесь, сейчас повторю.

— Подожди… Ты… В общем…

— Горе с вами. Неужели передумали? Да я вот почти закончил.

— Как… — она вдруг ощутила безумное горе, словно ее лишили чего-то самого дорогого.

Дмитрий вошел под купол, пристально поглядев на Тину.

— Что же вы так поздно? Ну ладно, только теперь вам придется подписать еще вот эти бумаги, — он протянул ей планшет, с прикрепленной папкой и ручкой.

— Что это? — у Тины не было никаких сил читать.

— Что я не гарантирую вам сохранения вашего ребенка. Могу только попытаться. Если вы настолько хотите этого. Неделя постельного режима, в любом случае. Да, и вы должны знать, ребенок не телепат. Может передумаете? Будет сложно оставить его в семье.

— Не телепат? — Тина закрыла глаза от боли. — Все равно. Пусть живет.

— Тина, я не собирался убивать ребенка. Хотел передать зародыш на трансплантацию другой женщине. Так что, вы, скорее всего никого не убьете.

— Почему ты мне не сказал?

— Что значит «не сказал»? Вы же подписали разрешение на это.

— Я думала, это просто освобождает тебя от ответственности!

— Тина, вы должны читать бумаги, которые подписываете. И если вы не хотели знать, что будет с зародышем, какая разница, если бы девочка осталась жива? У нас огромная очередь на нормальных детей! Неужели было бы лучше, чтобы ребенок не достался никому? Да я и не убийца. Это же преступление — убить здорового ребенка!

— Не знаю. Мне так безумно больно сейчас от одной мысли, что я лишусь ребенка… Не знаю… Сначала, так боялась проблем, а сейчас все по-другому… Девочка?

— Девочка.

— Я ее видела во сне. Сделай, если возможно, чтобы жила. Не смогу жить с мыслью, что отказалась от нее.

Дмитрий снова подключился к аппаратуре, перед этим позвонив в Центр репродуктивной трансплантологии и расстроив их отказом Тины отдать ребенка.

После операции Дмитрий решительно продиктовал номер телекома Креила и попросил у секретаря связи с Советником.

— Дмитрий? Что случилось?

— Советник, мне бы очень хотелось, чтобы вы подъехали ко мне, когда освободитесь. Ваша жена у меня.

Креил нахмурился.

— Ты сделал ей аборт?

— А вы знали о беременности? — лицо Дмитрия вытянулось от удивления.

— Знал.

— Как же тогда получилось, что Тина об это не знала?

— Это не мое дело, говорить ей о ребенке Марселя Дени. Чтобы я ни сказал, все могло быть расценено, как давление.

— Понятно. Она в последний момент передумала избавляться от ребенка. Проследите, чтобы отлежалась в постели недельку.

— Я приеду через час примерно. Устроит?

— Пойдет. Тина еще спит. Так что как раз приедете, когда она проснется.

Когда Креил приехал в клинику, Тина уже не спала и читала электронную книгу. Он сел в кресло рядом с кроватью и улыбнулся.

— Что читаешь?

— Исторический роман. Дмитрий говорит, очень хороший, но мне не нравится, — Тина выключила Книгу.

— Что ты решила делать теперь?

— Дмитрий сказал, ты знал, что я беременна. Как ты узнал?

Креил приблизил лицо к ее руке и шумно втянул воздух.

— Пахнешь беременностью, — он вернулся в свое кресло. — Ты не ответила.

— А что бы ты хотел?

— Ты же знаешь, Тина. Я хочу одного, чтобы ты была со мной.

— И тебя не смущает ребенок — нетелепат? Я всегда считала, ты терпеть не можешь обычных людей?

— Это же ребенок, — Креил мысленно пожал плечами. — Как ты думаешь, Марсель будет пытаться забрать девочку?

— Наверняка. Он очень ее хотел. Дмитрий говорит, есть закон, запрещающий нам растить ребенка-нетелепата.

— Не совсем запрещающий. Я уже звонил адвокату, чтобы они посмотрели, как лучше обойти закон. Это непросто, но я надеюсь найти решение. Даже если нет, девочка будет знать, кто ее родители. Нам будут положены частые свидания с ребенком, но я надеюсь, мне удастся оставить ее у нас. Об этом не волнуйся, — Креил замолчал на мгновение и уже хотел продолжать, когда Тина ответила на его мысли.

— Я не вернусь к Марселю. В любом случае будет проблема оставить ребенка в семье.

— Мне конечно, немного обидно, что ты хочешь остаться со мной только потому, что считаешь, у меня больше возможностей бороться за девочку, но…

— Что, я должна тебе врать, Креил? Мы уже все обсуждали. Сейчас главное вырастить детей. И сделать так, чтобы больше не было случайностей. Я устала от этого. И думаю, все уже устали нас вытягивать из передряг. Слишком много шума вокруг тебя.

— Хорошо, — Креил встал и выглянул из дверей палаты: Стайн ждал его за дверью. — Стайн, отвези Лиде Тину домой. И проследи, чтобы она лежала в постели. Ей нельзя вставать, даже в туалет.

— Слушаюсь, Лиде.

Стайн подогнал носилки и переложил Тину на них, потом закутал ее в одеяло.

— Я приеду домой, как только освобожусь, — Креил растворился в пространстве, не дожидаясь, пока придет лифт.

Вернувшись в клинику, он сначала связался с адвокатом, который должен был уже получить предварительную информацию, что нужно было сделать, чтобы оставить ребенка в семье.

— Очень сложное дело, Советник, — лицо адвоката казалось озабоченным. — И будет стоить море денег.

— С этим у меня нет проблем. Так что ты узнал?

— Несколько моментов. Шансов у Марселя Дени оставить ребенка еще меньше, чем у вас. Здесь играет роль то, что у вас семья, а он — одинокий мужчина, и то, что Тина — женщина и ребенок — девочка. В общем, Марсель не является проблемой. А вот серьезно то, что вы девочку воспитывать не можете. Есть целая серия законов, которые не позволяют этого делать. Начиная с мелочей, где оговаривается, сколько времени в день вы можете проводить с ребенком и, кончая требованиями использовать обруч мыслезащиты. В общем, каждую статью каждого закона придется обходить. Очень сложно построить защиту так, чтобы вам оставили ребенка.

— Это плохо, — Креил нахмурился. — Что нужно сделать в первую очередь?

— Найти няню-нетелепата, которая бы согласилась длительное время жить в вашей семье. Закон требует, чтобы это был один человек, а не кто-то приходящий, и оставался с ребенком до 16 лет.

— То есть, фактически, няня должна заменить ребенку мать?

— Правильно. Но я буду честен: не представляю, как нам удастся найти такого человека. Чтобы жить рядом с вами постоянно, няня должна будет проходить регулярные психозондирования.

— Это из-за зависимости? Но вообще-то она возникает при близком общении? По крайней мере, это я могу гарантировать, что «близкого общения» не будет. Или этого недостаточно?

— Это не важно. Достаточно того, что женщина будет жить в вашем доме длительное время. Помимо этого, еще до приема на работу, она должна будет пройти детальнейшее психиатрическое обследование. В общем, все это выглядит малореальным. Точнее, я не представляю, кто может согласиться.

Креил надолго задумался.

— Ищи смертельно больного человека, подходящего для этой работы, но без денег на лечение.

— Вы хотите обещать лечение за то, что женщина будет обязана отработать 16 лет у вас? Это рискованно. Вдруг потом, когда опасность минует, она откажется работать?

— Я об этом подумал. Поэтому ты должен предложить контракт. А потом, после лечения, предложи от него отказаться безо всяких дополнительных условий. Если женщина и после этого будет согласна у нас работать, можешь показать ее мне.

— Так вы можете потратить огромные деньги на лечение возможных кандидатов и никого не найти!

— Иначе бессмысленно. Я должен быть уверен, что няня ребенка порядочный человек прежде всего. Все остальное не так и важно. Агентство по трудоустройству не предложит совсем неподходящих людей.

— Ну что ж. Можно попробовать.

Февраль 414 года

Прошло почти два месяца, прежде чем агентству удалось найти подходящую няню. И Креила сразу честно предупредили, даже если он решит, что женщина не подходит, все равно заменить ее будет некем. Несколько десятков человек, подходивших по необходимому опыту работы, отказались от контракта после лечения. С учетом того, что отбор проходил из почти ста тысяч кандидатов, профессионалы оценили задачу, как практически нереальную.

Креил немного волновался перед встречей с няней. Вполне могло так случиться, что женщина ему не понравится. Это было тем более вероятно, что он вообще всегда плохо переносил обычных людей.

Невысокая женщина с тщательно уложенными волосами в прическу в традиционном японском стиле, в строгом дорогом платье, с мягкими утонченными движениями, вошла в кабинет Креила, застыла в дверях и мягко наклонила голову.

— Здравствуйте.

У женщины был заметный акцент.

— Проходите, садитесь, — пригласил Креил.

Женщина мягко отодвинула стул и села на его краешек, сохраняя при этом идеально прямую осанку.

Креил отметил для себя, что внешне женщина производила впечатление человека высокой культуры и безупречного воспитания, что достигалось в Японии жестоким вбиванием культуры на протяжении многих поколений.

— Ваше полное имя?

— Йагами Нару.

— Вы разрешите мне называть вас Нару?

— Нет.

— Тогда как правильно будет к вам обращаться?

— Нару-сан будет допустимо. Я могу спросить, как правильно к вам обращаться, Лиде Советник Креил ван Рейн?

— Это слишком длинно для каждодневного общения. Достаточно: Лиде Креил, — Нару-сан кивнула в знак понимания. — Я читал вашу биографию, но мне бы хотелось услышать от вас.

— Я родилась в Осаке. Окончила университет в Токио по литературе. Вышла замуж, но мы недолго прожили вместе, муж умер, и я решила переучиться на гувернантку. В моей семье было четыре ребенка… И я очень хотела бы своих, но мне показалось, что у меня вряд ли будет своя семья. Работала почти пятнадцать лет в нескольких семьях, как гувернантка, пока не заболела.

— Я могу спросить, почему вы приняли решение принять мое предложение? Вы имели право отказаться?

— Я не могла отказаться, Лиде Советник Креил. Вы спасли мою жизнь. Контракт был условием спасения.

— Но после того, как вы выздоровели, вы могли изменить решение.

— Я не понимаю вас, Лиде Советник Креил. Каким образом я могла изменить решение, если контракт уже был подписан и я согласилась на его условия? Принять на себя такой позор?

— То есть, если я правильно понял, это противоречит вашему пониманию о порядочности?

— Безусловно. Человек должен отвечать за свои слова. Ваше предложение — очень серьезный выбор, меняющий жизнь человека. Если я была не готова принять контракт, я не могла соглашаться на лечение.

— Но вы приняли такой тяжелый контракт, жить много лет с нелюдьми, в одной семье, только потому, что мы оплатили ваше лечение?

— Лиде Креил, как я понимаю, если вы не найдете няню для вашего ребенка, вам придется от него отказаться? Это правда?

— Это правда.

— Тогда это взаимовыгодный контракт. Спасение моей жизни взамен на 16 лет, проведенных в вашей семье. По моему контракту даже не требуется жить у вас навсегда. Мне будет предоставлена свобода и полное обеспечение до конца моей жизни. Это — серьезный, справедливый и очень выгодный для меня контракт. Конечно, у него есть свои сложности, но именно поэтому он такой выгодный.

— Но вы могли отказаться, после того, как вас вылечили, — сказал Креил и ощутил, как Нару-сан с трудом подавила свой гнев и возмущение от его слов, хотя лицо ее при этом ничего не отразило.

— Спасибо, Нару-сан, — сказал Креил быстро, — я уяснил, что вы приняли серьезное решение и готовы сдержать свое слово. Я больше не буду возвращаться к этой теме. Но я должен был быть уверен, что ваше решение было хорошо обдумано. Я вполне удовлетворен вашими ответами и считаю, что вы будете хорошей няней для моей дочери.

— Спасибо, Лиде Креил.

— Теперь формальности. Наша дочь должна родиться примерно через четыре месяца. Пока вы можете пожить в гостинице. Здесь все данные, — Креил протянул Нару-сан большой пакет. — Вы получаете карточку для оплаты ваших расходов. С сегодняшнего дня вы официально приняты на работу и должны оплачивать все с помощью этой карточки. Вы должны будете записаться на курсы управления роботами. Там, — Креил кивнул на пакет, — есть имя агента. И еще — пройти дополнительный курс обучения правильному поведению в нашей семье. Ничего персонального. Все правила разработаны исключительно для вашей безопасности. У вас есть вопросы?

— Что понимается «под правилами поведения»?

— Вы уже многие из них знаете, но на курсах вам объяснят подробнее. Это, например, необходимость не смотреть нам в лица. То есть мне, моей жене, и нашему сыну.

— Но я могу общаться с вашей дочерью, как с обычным ребенком?

— Конечно. С ней у вас не будет никаких ограничений. Как вы знаете, для вас и моей дочери будет оборудовано специальное помещение, защищенное от мыслепрослушивания. Теоретически, это все находится в одной квартире, но на самом деле для вашей части будет сделан отдельный вход. То есть, вы будете иметь два входа — один, внутренний, в нашу квартиру, другой — со стороны фойе. Ваша квартира будет полностью оборудована, для вас приготовлена отдельная спальня, большая гостиная, и для ребенка — детская. Еще вопросы?

— Нет, спасибо.

— Тогда, вы свободны. Я свяжусь с вами, как только родится ребенок.

Нару-сан встала, но помедлила уходить, и Креил ответил на ее невысказанный вопрос.

— До рождения ребенка я не собираюсь знакомить вас с женой, Нару-сан.

— Но… если я ей не понравлюсь?

— Вы ей понравитесь. Я хорошо знаю мою жену. Не волнуйтесь об этом.

Прошло много дней, после того, как Марселю Дени сообщили, что Тина ждет ребенка, девочку.

Он долго старался забыть эту странную женщину, пытаясь убедить себя, что мужчине с его опытом вообще не пристало переживать из-за кого-либо, тем более, таком чудовище, как Вард-Эспер, Тина ван Лигалон. Но проходили дни, а сердце продолжало ныть. Он забывался на работе, погружаясь в проблемы других людей. Но, возвращаясь в свою прекрасно обставленную квартиру, ставшую странно пустой, хотя Тина никогда не жила здесь, а только приезжала на время для их редких встреч, продолжал вспоминать ее. Как она смеялась мыслям в его голове и над его мужской гордостью, на которую, как ему казалось, она считала, он не имел права. Он вспоминал острый вкус снега на губах, возникающий от ее телепатемы, и ее мягкую кожу, с единственным запахом духов, которые изготавливались для нее специально. Ее изощренную, словно живую, одежду, и нижнее белье, казавшееся продолжением ее тела.

Марсель пытался убедить себя, что Тина была избалованной, капризной, не признающей никаких правил, женщиной, о которой не стоило бы сожалеть ни секунды. Только все это мало помогало избавиться от снов, в которых он снова и снова был с ней, просыпаясь с мучительной болью во всем теле и желанием, которое так легко разжигала в нем Тина.

Известие о ребенке, присланное обычной почтой на его официальный телеком, ударило больно. Марсель сразу вспомнил, как хотел этого ребенка, надеясь, что это поможет привязать Тину. А потом он начал представлять, как девочка может быть похожей на мать и как он мог бы любить ребенка. Иметь семью? До Тины он никогда не думал о себе, как о мужчине, который бы мог иметь семью. Как ей удалось изменить его так сильно, что сейчас жизнь с одной и той же женщиной стала казаться именно тем, чего он хотел всегда? Это была неправда. Марсель считал, что хорошо знает себя, и хорошо знает, что длительные отношения с женщинами были не для него. Рано или поздно, приходила усталость, пропадало желание как-либо подлаживаться под изменчивые существа, и много проще становилось расстаться и начать новый роман, чем продолжать тянуть надоевшие отношения.

Он пытался сказать себе, что не знает Тину, никогда не жил с ней, и очень вероятно, попытавшись пожить вместе, они бы быстро надоели друг другу. Но все это были лишь предположения.

Так или иначе, спустя несколько месяцев, он решился поговорить с ней. Промучившись несколько дней и так и не решившись позвонить и договориться о встрече, он приехал в клинику, где работала Тина. Клиника была многоэтажным, хорошо охраняемым зданием, с присоединенной тюрьмой, но не производившим впечатления чего-то мрачного. Оно легко возносилось в прозрачное небо воздушного города и замыкалось его границей. Стройные аллеи парка перед клиникой, фонтаны и небольшие бассейны, тишина. Хотя здесь должно было быть много людей, Марсель увидел лишь редкие фигурки детей. У входа его остановила охрана, после идентификации разрешившая пройти внутрь клиники.

Марсель прошел по длинной аллее, выложенной белой прозрачной плиткой с прожилками кристаллов, и поднялся по лестнице. Он не успел войти в дверь, как ее створки раздвинулись и ему навстречу вышел мужчина в форме Варда.

— Я не понял, Марсель, — сказал мужчина, не представившись, — с кем вы хотели бы встретиться? Вы сказали охраннику, что ищите врача? Но мы не принимаем пациентов!

— Я старый знакомый Тины ван Гейл Роджер и просто хотел увидеться с ней.

Мужчина пристально вгляделся в Марселя, то ли пытаясь прослушать его мозг, то ли вспомнить что-то.

— Марсель Дени? — переуточнил он, словно сообразив что-то. — Вы — отец ребенка Тины. Вы предупредили ее, что хотите встретиться?

— Я не уверен, что она захотела бы меня видеть, — Марселя начинал раздражать разговор с неизвестным человеком, который, по его мнению, знал слишком много подробностей о личной жизни Тины.

— Понятно, — мужчина, наконец, повернулся к двери, мысленно пригласив Марселя следовать за собой. — Вам придется немного подождать. И… я тот врач, который сообщил Тине о беременности. Ничего личного, Марсель, — пояснил мужчина, явно уловив реакцию Марселя.

Они поднялись в лифте на пятнадцатый этаж, и Марсель остался ждать в холле. Он тупо разглядывал стены с абстрактными картинами в стандартных рамках и старался ни о чем не думать, потому что у него сразу возникло мерзкое предчувствие. Кроме того, он терпеть не мог ждать. В другой ситуации он бы развернулся и ушел, но сейчас это было просто невозможно.

Он вздрогнул, когда створки двери открылись, и вошла Тина. Марсель поднял на нее глаза и все исчезло: он видел только ее лицо, в снежных искорках метели. Холод, мороз, метель… Он тряхнул головой, пытаясь справиться с сердцебиением, потом поднялся навстречу Тине. Она была одета в простое темное платье, но его не могла обмануть простота покроя. Марсель был уверен, позволь она обнять себя, ткань оказалась бы странно-живой на ощупь. Он взглянул на ее округлившийся живот, и Тина мгновенно мысленно поморщилась.

— Ты мог позвонить? — спросила она, садясь на свободный стул. Марсель опустился рядом.

— Ты тоже могла позвонить и хотя бы сказать о ребенке!

— Зачем? Тебе должны были сообщить, — она замолчала на секунду, а Марсель вдруг как-то сразу заметил, что Тина плохо выглядела.

— Тяжелая беременность? — осторожно спросил он.

— Справлюсь. У меня лучшие врачи на Земле. О чем ты хотел говорить?

— О нас.

— О нас? — она мысленно поморщилась. — Зачем это, Марсель?

— Зачем? Ты считаешь, нам не о чем говорить?

— Ты знаешь, что ребенок не будет телепатом? Обычный человек.

— Какая разница? Это же мой ребенок!

— Разница в том, что даже у нас с Креилом большие проблемы оставить такого ребенка в семье. По закону мы должны передать девочку приемным родителям.

— Как? — Марсель задумался. Он попал в Аль-Ришад всего несколько лет назад и понятия не имел о таких диких законах. — Но ведь… Я думал, это только, если ребенок — телепат, а родители обычные…

— Нет. Просто редко бывает, чтобы у телепатов родился нетелепат. Чаще, когда один из родителей нетелепат, но тогда и проблемы не возникает.

— И ты решила остаться с Креилом, потому что у него еще есть шансы оставить ребенка, а у меня их просто нет? — тихо спросил Марсель. Эта версия, по крайней мере, была приемлемой для его самолюбия.

— Нет, Марсель. Не поэтому, — Тина и не могла и не хотела врать. — Много причин, ты знаешь каких.

— Но я справился с собой! — горячо возразил Марсель.

— Неужели? — в мозгу Тины пронесся ее собственный иронично смеющийся образ, но ее лицо при этом осталось серьезным. — С этим нельзя справиться, Марсель. Я не могу, привыкнуть к себе такой. Не возражай — это правда. И ты никогда не сможешь. Пройдет пара лет и тебя начнет раздражать, что я не старею.

— Так было и раньше. Варды живут намного дольше телепатов.

— Так не было, потому что ты об этом не задумывался. Когда ты познакомился с Тиной Роджер, она была обычным телепатом. А когда столкнулся со мной — ты об этом просто ничего не знал. Теперь — знаешь.

Марсель сидел, не зная, что возразить. Аргументы Тины были убийственными, но все равно, стоило ему прикрыть глаза, как он безумно хотел эту женщину.

— Я не могу просто встречаться с тобой, — ответила Тина на его чувства.

— Если бы ты ушла от Креила? Все равно не живешь с ним.

— Пока — нет. Мы друзья…

Марсель рассмеялся.

— Как можно быть друзьями после стольких лет совместной семейной жизни?

— Просто, — Тина поднялась. — Так часто бывает.

Марсель схватил ее за руку, но Тина резко ее выдернула, а ее мозг полыхнул гневом.

— Не прикасайся ко мне!

— Тина? — Марсель поднялся со стула. — Ты же любила меня? Неужели ничего не осталось?

— Я! Любила!? О чем ты, Марсель?

Он в ужасе ощутил презрение, исходящее из ее мозга.

— Ты не можешь меня простить…

— За что мне тебя прощать? — Тина пожала мысленно плечами. — Разве ты виноват, что так получилось?

— Почему тогда ты презираешь меня?

— Я? Тебе показалось, Марсель. Я пойду, — она повернулась к выходу. Холодная и недоступная, совсем как ее телепатема. — Прощай. Не беспокой меня больше.

Створки двери закрылись за Тиной, и только тут на Марселя обрушилась боль. Нереальные картинки в его мозгу, как он возвращается домой, и Тина держит малышку на руках, пронеслись на огромной скорости в его мозгу, окрашенные чувством безвозвратной потери. Он с ужасом подумал, что ему придется жить еще сотни лет, и так же приходить на работу каждый день, решать чужие проблемы, до которых ему нет никакого дела, и возвращаться в пустую квартиру домой. И от этого стало еще больнее. Он так и не почувствовал, как сознание отключилось, принеся успокоение его душе.

Марсель очнулся, не понимая, как он очутился в большой операционной. Он не был привязан и растерянно сел, поежившись — в помещении было прохладно.

Вошел врач, Марсель узнал мужчину, которой проводил его к Тине.

— Как себя чувствуете, Марсель?

— А что случилось? — Марсель нахмурился, он никак не мог вспомнить, что произошло, а потом как-то сразу отчетливо всплыл разговор с Тиной, и снова вернулась боль.

— Хорошо, что вы все помните. Но я бы советовал вам показаться вашему врачу, или, если хотите, мы можем посмотреть вас здесь, как только будет окно в расписании у кого-нибудь из врачей.

— Не нужно, — Марсель испуганно соскочил со стола. Меньше всего его прельщала перспектива, что кто-то из людей, работающих с Тиной, будет вникать в их взаимоотношения. — Я работаю экспертом Совета Вардов, у меня специальный врач для таких случаев.

— Хорошо, покажитесь обязательно, — казалось, мужчина раздумывал, продолжать ли разговор. — Мы можем поговорить, Марсель?

— Поговорить?

— В моем кабинете. Не здесь, не пугайтесь.

Марсель чувствовал себя слишком уставшим, и решил, что проще согласиться, чем отказаться. Этот человек много знал о Тине.

Они прошли в кабинет, и врач представился, наконец.

— Меня зовут Грегор ван Раи, — мужчина улыбнулся, садясь в глубокое кресло. — Я один из немногих друзей Тины. И хотел бы дать вам несколько советов, если вы не возражаете, конечно, чтобы кто-то вмешивался в вашу жизнь, — Грегор мягко улыбнулся.

— Не думаю, чтобы я был склонен следовать чьим-либо советам, — заметил Марсель. — Но все равно давайте. Я не возражаю.

— Вы давно знаете Тину?

— Несколько лет.

— Но вы не жили с ней? Вместе?

— Нет. Она не могла. Креил требовал ребенка и не давал развод.

— Ну вот и я об этом. Я знаю Креила и Тину со дня, когда они познакомились. И хотел вас предупредить, Марсель, чтобы вы выбросили из головы всякие мысли, как вернуть Тину.

— Потому что Креил настолько меня лучше? — вспыхнул Марсель.

— Хватило бы и этого. Креил ван Рейн, — сказал Грегор медленно, чтобы Марсель хорошо его понял, — был мужем Аоллы ван Вандерлит три года. И, как вы понимаете, отбил ее у Советника Строггорна, который ничего не смог сделать.

— Но потом Аолла вернулась к Строггорну! — упрямо возразил Марсель.

— Только лишь потому, что ей нужно было разделаться с инопланетным замужеством и только потому, что тогда Креил был смертельно болен. Сейчас — он здоров. Вам бы хватило просто иметь такого соперника, но на самом деле основная ваша проблема в Тине ван Лигалон.

Слова возражения застыли у Марселя в голове, потому что Грегор ван Раи назвал настоящее имя Тины.

— Она — не человек. Да нет, Марсель, не в том даже смысле, что физически, а в том, что всегда была такой. С рождения. И она — не признает никаких правил, навязанных кем бы то ни было. Она сама их устанавливает. Понятно?

— Нет, — честно признался Марсель.

— Тина — единственная женщина в жизни Креила, которую он никогда не понимал. Но я так думаю, мы вообще не в состоянии понять такое существо, тем более, когда это еще и женщина. Она абсолютно непредсказуема. И несколько раз спокойно бросала Креила. Точнее, это выглядит так, что использовала любой предлог, чтобы его бросить.

— Тогда возможны всего два варианта, — Марсель усмехнулся. — Или она не любит Советника, или она любит только себя.

— Или, — продолжил Грегор, — настолько горда, что не допускает даже малейшего унижения со стороны мужчины. То есть эта женщина — самый плохой вариант для совместной жизни, который только можно найти. И для Креила, и для вас. Но у вас есть выбор, а у Советника Креила — его нет.

— Это еще почему?

— Потому что при длительном общении с Советниками у женщин возникает психическая зависимость. И на сегодня, Тина — единственная представительница прекрасного пола, с которой этого можно не бояться. И если вы вспомните, сколько лет они прожили вместе, и при этом, сколько мужчин и женщин побывало в их постелях за столетия их жизней… вы поймете…

— …Они идеально подходят друг другу. И при этом, даже если бы это было не так, у них все равно нет выбора.

— Правильно. Все, что вы можете, не мешать им. Точнее, я плохо представляю, что или кто может помешать им быть вместе.

— Во всяком случае — не я, — мрачно заметил Марсель.

— Это так, — Грегор подозрительно вслушался в мозг Марселя. — Пообещайте мне сходить к вашему врачу, — попросил он. — Мне не нравится, как вы все это восприняли. Не принимайте это так близко к сердцу. Это ведь абсолютная правда, то, что вы думаете о Тине. Она действительно коварная, непостоянная, и вероломная женщина. И то, что она так о себе не думает, ничего не меняет. Абсолютное понимание свободы в женском воплощении — это страшно, Марсель. Подумайте об этом. И нужно ли вам страдать из-за такой женщины?

— Я подумал уже, — Марсель криво усмехнулся. — И вы правы во всем. Но я, кажется, и правда, люблю ее. Да, люблю — люблю это жуткое развращенное чудовище. И ничего не могу с этим поделать. Все понимаю… и не могу ничего изменить, — Марсель поднялся, собираясь уйти. Грегор ван Раи поднялся вместе с ним.

— Ну, что же. Я сделал все, что мог, как говорят. Сходите к врачу. Они знают, что нужно делать в таких случаях.

— Я попробую справиться с собой. Мне было лучше, пока не видел Тину. Если долго не видеться, должен же я когда-то ее забыть?

— Хотите чисто мужской совет? Попробуйте с кем-нибудь повстречаться!

— Пробовал уже. Телепатки жалуются, что думаю о ней даже в постели.

— Ну тогда с нетелепатками!

Марсель грустно посмотрел на Грегора.

— А от этих меня самого тошнит. Но я справлюсь. Правда, жутко смешно — лучший сексопатолог Земли мало того, что влюбился, но, как оказывается, не в состоянии следовать своим собственным советам?

— Смешно, — сказал Грегор вслед закрывающимся за Марселем створкам двери. Но его мозг при этом отразил сильное беспокойство.

Удар пришелся по воздуху, и учитель, пролетев несколько метров, с трудом остался на ногах. Он повернулся и одобрительно посмотрел на Андрея. Юноша довольно улыбался.

— Ну что ж, — сказал учитель. — Твоя поездка в Китай пошла тебе на пользу. — Он подошел к Андрею совсем близко и неожиданно снова нанес удар. На этот раз учителю повезло еще меньше: мальчик успел растаять в Многомерности раньше, чем его коснулся кулак, — и поэтому учитель с грохотом растянулся на полу. Андрей вынырнул в конце зала, весело хохоча.

— Ничего смешного, — поправляя одежду, учитель поднимался с пола. — Ты стал жутко шустрый. То столько времени ничему не мог научиться, то, на тебе! Многомерность для него теперь — мать родная!

— Я не смеюсь, Лиде, — сделав серьезное лицо, но не сумев убрать смех из мыслей, смиренно сказал Андрей.

— Да, да, да, — язвительно начал учитель. — А если бы ты еще научился так же прятать свои мысли, как гоняешь по Многомерности, цены бы тебе вообще не было!

— Это намного сложнее, особенно, когда у меня такой учитель, как Советник Строггорн! У него никогда не бывает на это времени! — начал оправдываться Андрей.

— А твой отец? Тоже мог бы позаниматься?

— Теоретически, наверное, много кто мог бы. А на практике, они все очень заняты. Строггорн предпочитает потратить любое свободное время с женой или с Лионом, сыном Советника Креила. До меня ни у кого не доходят руки!

— И все-таки ты сдвинулся с мертвой точки, — учитель взял одежду, собираясь уходить. — Честно говоря, я могу еще с тобой позаниматься, если ты не будешь убегать в Многомерность. Иначе… ты должен просить Лингана тебя поучить. Он владеет техникой блокирования существа, пытающегося удрать в Многомерность.

— Владею, владею, — раздался голос Лингана, возникшего из воздуха прямо у выхода из тренировочного зала. — Давай-ка, попробуем!

В следующую секунду Андрей оказался лежащим на полу, лицом вниз, с заломленными назад руками.

— Президент! Вы ему так руки сломаете! — попытался вступиться за Андрея учитель.

Линган усмехнулся и отпустил Андрея. Тот растерянно растирал помятые руки.

— Ну что, повторим? — Линган невозмутимо стоял напротив мальчика.

— А ккак… вы это делаете?

— Это сложно объяснить…

В следующую секунду Андрей разглядывал трещины на Многомерной дороге. Он лежал на животе, прижатый к ее неровной поверхности. Андрей с трудом повернул лицо, пытаясь высвободить руки из захвата Лингана: так закончилась его очередная попытка сбежать от Президента в Многомерность.

— Ну что? — Линган отпустил мальчика. — Будешь учиться? Сын Бога? — насмешливо спросил Линган, в следующую секунду с трудом перехватив руки Андрея, набросившегося на Лингана с кулаками. Все знали, что мальчик не выносит, когда ему напоминают о прикрепившемся намертво прозвище. — Почему тебя нужно разозлить, чтобы проявились твои способности?

— Я не знаю! — все еще продолжая злиться, сказал Андрей.

— Ну хорошо, постарайся сосредоточиться и не пропустить следующий удар. Я буду нападать, попробуй избежать этого.

— У вас есть время со мной заниматься? — удивленно спросил Андрей.

— Целых десять минут отдыха.

В следующую секунду Андрей мучительно просачивался в другую мерность. Он почувствовал тянущую боль в левой руке и абсолютно потерял способность что-либо видеть. Когда зрение вернулось к нему, он лежал на дороге, лицом вверх, Линган склонился над ним, рука дергала болью.

— Ты себе сломал руку, Андрей. И теперь мне влетит от Лао, — мрачно заметил Линган.

— Как это получилось?

— Твоя рука осталась в другом измерении, когда ты пытался «уйти» от меня. Еще легко отделался. Мог бы остаться вовсе без руки.

— Я этому не научусь, — на глазах Андрея заблестели слезы, то ли от боли, то ли от огорчения.

— Научишься, но не сразу, — попытался утешить его Линган. — Мне пора возвращаться. Ты сможешь идти?

— У меня же рука сломалась, а не нога, — уже справившись с собой, пробурчал Андрей.

Как и предполагал Линган, Лао страшно разозлился, увидев Андрея в гипсе. Врач настоял на этом, хотя мальчик уверял, что и без гипса все пройдет за пару дней.

С этого дня Советники стали больше с ним заниматься, и мальчик скоро начал жалеть об этом, с тоской вспоминая время, когда до него ни у кого не доходили руки.

Креил мгновенно начал отключаться от аппаратуры, как только ассистент сказал, что Стайн у телекома. Робот прекрасно знал расписание своего хозяина, и раз просил срочно с ним поговорить, должно было случиться что-то чрезвычайное.

Фигура робота возникла на объемном экране.

— Стайн? Говори, — приказал Креил.

— Я думаю, вам нужно приехать домой, Лиде Креил, — сказал Стайн. — Вам нужно побыть рядом с Лиде Тиной.

— Что с ней? — Креил мысленно сказал ассистенту, чтобы он был готов послать скорую.

— Ничего страшного, но… Она получила какое-то сообщение на телеком. Я не знаю, какое, и мне кажется, это ее сильно расстроило.

Креил с облегчением вздохнул и подумал, что и самые лучшие роботы, к счастью, могут ошибаться.

— И почему ты думаешь, это так серьезно? — он уже был готов снова подключиться к аппаратуре.

— Лиде Тина ведет себя странно. Сейчас заперлась в своей комнате и приказала, чтобы к ней никто не заходил, даже Лиде Лион.

«Что это за странное сообщение?» — попытался сообразить Креил.

— Советник, вас по второй линии запрашивает Советник Строггорн.

— Соедините.

Экран разделился на две части, слева возник Строггорн.

— Креил, ты не нервничай раньше времени. Прошла информация, это не по моему ведомству даже, что Марсель Дени покончил самоубийством. Я думаю, тебе лучше сообщить об этом Тине самому. Плохо, если узнает из новостей.

— Боюсь, уже поздно. Она получила какое-то сообщение, и Стайн говорит, это ее сильно расстроило.

— Тогда тебе лучше быть дома.

— Она не из тех женщин, кто кончает самоубийством, но… ты прав. Лучше побыть с ней рядом.

— И возьми адвоката, — не глядя на Креила, добавил Строггорн.

— Это еще зачем? — непонимающе нахмурился Креил.

— Тина была одним из последних людей, кто разговаривал с Марселем. И после этого у него была психотравма. В общем, возможны осложнения. Нужно поговорить с врачом, который делал ему зондаж. А то это могут рассматривать, как «доведение до самоубийства».

— Строггорн, ты понимаешь, что это бред? — резко спросил Креил.

— Я-то понимаю. Но я не веду это дело. И что будет считать следователь, мы не знаем. По крайней мере, от допросов не отвертеться, и лучше, если с ней будет рядом адвокат. — Экран со Строггорном погас.

— Стайн, — обратился Креил к роботу. — Ты сейчас пойдешь в комнату Тины и останешься там до моего прихода.

— Мне трудно сопротивляться ее категорическим приказам.

— Приказ, Стайн. Ты пойдешь к ней в спальню и останешься там до моего прихода, — повторил Креил особым тоном «категорического» приказа. — Скажи ей, что не можешь сопротивляться моему приказу. Справишься?

— Справлюсь.

— Если что-то тебе не понравится, сразу свяжешься со мной. Я буду через несколько минут. Ты свободен.

— Слушаюсь, Лиде. — Экран с роботом исчез.

— Соедините меня с Шоном ван Берри, и выясните, кто делал зондирование Марселю Дени перед смертью, — Креил подумал, что не имеет понятия, есть ли у адвоката опыт работы с криминальными делами, хотя, теоретически, человек в должности «Адвокат Совета Вардов» должен был владеть всеми областями юриспруденции.

Снова появился объемный экран, и возник Шон ван Берри, сидящий в кресле.

— Советник?

— Я хотел попросить тебя выяснить, кто занимается расследованием дела о самоубийстве Марселя Дени и взять на себя нашу защиту. Тина виделась с ним незадолго до смерти, могут возникнуть осложнения. А я меньше всего хочу, чтобы ее замучили психозондированиями.

— Это самое последнее, что нам нужно. Но я думаю, Совет Вардов не даст согласия на ее обследование. Там у вас сейчас достаточно голосов, чтобы не допустить этого, а с обычными допросами сложнее.

— Советник, — вмешался секретарь, — информация о враче, который делал зондирование, закрыта следователем.

— Черт, когда они только успели! Шон, попытайся узнать, что за врач занимался головой Марселя перед смертью. Что-то там не так, они закрыли информацию.

— А что там произошло?…После разговора с вашей женой? — Шон сразу нахмурился.

— Строггорн говорит, у Марселя была психотравма.

— Этого еще не хватает!

— Плохо?

— Зависит от того, что вызвало психотравму. Я бы хотел поговорить с вашей женой, и, чем скорее, тем лучше. Хотелось бы знать, что она ему такого сказала.

— Да понятно что. Отказалась вернуться! — раздраженно заметил Креил.

— Этого явно недостаточно. Они давно не живут вместе, и Марсель давно знает о ребенке. Зачем ему себя убивать? Не вижу мотива для самоубийства.

— Он оставил ей какое-то сообщение, — мрачно заметил Креил.

— Хорошо. Я буду у вас через полчаса, как только освобожусь. Попробую узнать как можно больше о ходе следствия, — экран исчез.

Креил оставил инструкции для продолжения испытаний и через Многомерность «прошел» к себе домой, материализовавшись в гостиной. Стайн тут же появился из коридора, сопровождаемый, к удивлению Креила, Тиной. Он почему-то был уверен, что она все еще отлеживается в спальне.

— Ну и зачем ты приставил ко мне робота? — мозг Тины полыхал обжигающей злостью. В другой день, Креил бы расстроился, но сейчас подумал, что ее злость намного лучше возможной психотравмы.

— Что за сообщение тебе оставил Марсель Дени? — не ответив на ее вопрос, спросил Креил.

— Наболтал? — спросила Тина вслух, обращаясь к роботу, которой визуально стал меньше ростом под ее взглядом.

— Тина, он обязан мне сообщать. Если бы не он, у меня бы сейчас не было сына.

— Правда? — издевательски спросила Тина. — В сообщении нудная любовная муть, Креил. Ничего определенного, только, как он не может жить без меня.

— Ты мне разрешишь послушать?

— Оооо, — простонала Тина. — Это так нужно? Знать о сентиментальных излияниях моего бывшего любовника?

— Тина? — осторожно спросил Креил. — Ты смотрела сегодня новости?

— Новости? — удивленно переспросила Тина. — Я неважно себя чувствую, вернулась домой пораньше, там это идиотское сообщение от Марселя… Хотела просто отдохнуть. Что ты так переполошился?

— В общем, ты не знаешь…, - Креил остановился на секунду и, собравшись с духом, продолжил, — он покончил с собой.

— Кто? — Тина в неподдельном изумлении уставилась на Креила. — Марсель?…Но этого не может быть!

Первый раз в жизни Креил увидел, как Тина закусила пальцы, пытаясь совладать с нахлынувшей болью.

— Ты… его… — он хотел спросить, любила ли она Марселя, но не смог продолжить, подумав, как многое бы это объяснило в их странных отношениях.

Тина дошла до кресла и тяжело села, отстраненно глядя в одну точку. Казалось, ей удалось справиться с собой.

— Как это произошло?

— Глупо просто. Он снял аварийку и перерезал себе вены.

— Глупо, — сказала она безо всякого выражения.

— Тина, так я могу посмотреть его сообщение?

— Посмотри, мой основной телеком.

Креил подошел к телекому, на его запрос возникло изображение Марселя. Он выглядел откровенно больным и начал безо всякого предисловия.

— Я никогда не думал, Тина, что бывает такая страшная боль, сразу и физическая и психическая, когда каждый прожитый день превращается в чудовищную пытку. И я очень устал от этого. Надеялся, долго, все пройдет, а становилось все хуже… Тебе не понять, тому чудовищу, которое живет в тебе, ничего этого не понять, я знаю… И все равно не могу справиться с собой. И так страшно. Рано или поздно меня отправят к врачу… — он усмехнулся. — Я долго думал, что наша развитая цивилизация лишила человека очень многих вещей. Мы потеряли право родиться в доме своих родителей и право умереть в своей постели… Ты бессмертна, тебя это не волнует… А самое страшное, мы потеряли право на чувства. Чуть они более сильные… Кто может определить грань между любовью и болезнью? И почему кто-то должен иметь право решать это за человека? Я устал жить так. — Марсель остановился, глядя куда-то в сторону от экрана. — Настает день, когда ты просыпаешься и думаешь о смерти, как о лучшем утешителе. — Он повернул голову, посмотрев прямо в камеру. — Я очень любил тебя, страшно любил… Какие глупые слова, Господи! Разве они могут что-то объяснить тебе?

Запись неожиданно прервалась, Креил ждал еще чего-то, что Марсель скажет прямо, что хочет убить себя, но это был конец.

Креил вернулся в гостиную, Тина по-прежнему сидела в кресле, поджав ноги под себя, с уже ставшим большим, заметным животом. У Креила возникло дикое желание опуститься рядом с ее креслом, приласкать, но он сдержал себя и сел в кресло напротив.

— Ты можешь ехать на работу, Креил. Со мной все в порядке, — тихо сказала Тина.

— В это трудно поверить, — Креил хорошо запомнил чудовищную боль, которую испытала Тина при известии о смерти Марселя.

— Тогда я пойду, лягу. — Она осторожно поднялась, но на удивление уверенно пошла по коридору.

— Стайн, — позвал Креил робота. — Пойдешь с Тиной. Смотри очень внимательно. Что-то не так — сразу зови, я буду в моем кабинете. Где Лион?

— Еще не привезли. Я попросил, чтобы они сами его доставили из садика.

— Правильно. Но еще лучше, позвони Джону Гилу, если он может, пусть мальчик побудет пару дней у него.

Креил посидел еще некоторое время в гостиной, прислушиваясь, но все было спокойно, и он перешел работать в кабинет, мысленно все время останавливаясь.

Прошло несколько часов, когда ему, наконец, удалось сосредоточиться на работе, но он мгновенно отключился, услышав открывающиеся створки двери кабинета.

— Стайн? — Креил надеялся увидеть кого угодно другого. Способность робота угадывать неприятности начинала потихоньку утомлять.

— Лиде Тина послала за вами. У нее началось кровотечение.

— Кровотечение? Какое… Ребенок? — Креил мгновенно вскочил, направляясь в спальню Тины. — Стайн, пошли роботов включать аппаратуру в операционной, и найди Советника Лао!

Тина лежала на кровати, стараясь поменьше шевелиться.

— Давно началось?

— Только что. Хорошо, что я не спала, — пояснила Тина.

Креил тоже подумал, что хорошо, иначе шансов спасти ребенка уже бы не было.

— Боюсь, что все равно поздно, — ответила Тина на его мысли. — Я не слышу девочку.

— Не переживай, у меня в операционной есть вся необходимая аппаратура. Ребенок не может так быстро погибнуть, все будет хорошо, — продолжая говорить, он осторожно поднял Тину на руки, стараясь, чтобы она как можно меньше шевелилась.

Через минуту Тина уже была подключена к аппаратуре. И как только Креил получил анализ крови Тины, он отключил ребенка от матери. Тина лежала в неудобной позе, окутанная трубочками, и периодически пыталась проникнуть в мозг Креила, чтобы узнать, что случилось. Это мешало ему, но он ничего не говорил.

— Стайн, свяжись с Институтом Регрессотерапии и еще Парентальной Генетической терапии. Пусть нам пошлют специалистов.

— А что, сами не разберемся? — в операционную вошел Лао в сопровождении Лейлы.

— Не знаю, — Креилу не хотелось говорить, чтобы слышала Тина, но скрывать правду все равно было невозможно. — Произошел генетический скачок у Тины, — пояснил Креил. — Наверное, реакция на психотравму.

— Мда, — Лао лихорадочно пытался сообразить, что из этого вытекало. Беременность Тины и так никак нельзя было назвать гладкой. Налицо были все признаки Вард-конфликта, когда тело матери норовило отторгнуть «недоразвитого» с точки зрения природы ребенка, но до сих пор с этим удавалось справляться. — Большой скачок?

— Пока на уровне полной несовместимости. Не знаю, насколько пострадал ребенок.

— И что ты собираешься делать? — решила вмешаться Тина. — Я же не могу так лежать еще четыре месяца?

— Четыре месяца нам ребенка не сохранить. И для инкубатора он и маловат и пострадал уже сильно. Я надеюсь подобрать препарат, чтобы вернуть Тину к прежнему состоянию. Было плохо, но не настолько.

— Что значит: «не настолько»? И почему мне только сейчас удосужились сказать что-то об этом? — возмущенно заметила Тина.

— Чтобы ты еще больше боялась? — резонно заметил Лао. — Мы и так делали все возможное, чтобы снизить вероятность отторжения ребенка!

— Лиде Креил, — вмешался Стайн, — специалист из Клиники Парентальной Генетической терапии на телекоме. Соединить?

— Давай.

Объемный экран с изображением мужчины, сидящим в кресле за большим столом, возник посреди операционной.

— Что случилось, Советник?

— Вард-конфликт.

— С полной несовместимостью? — мужчина отрицательно покачал головой. — Я уже объяснял Советнику Лао, что если это произойдет, мы ничем не сможем помочь.

— Почему?

— Потому что скачок происходит в одном направлении и не существует препаратов, позволяющих привести мать и ребенка снова в состояние «терпимости». Если ребенок достаточно большой, вынимайте и пытайтесь поместить в инкубатор.

— Ребенок сильно пострадал. Почти нет шансов, что это удастся сделать.

— Вы можете прислать анализы, или посмотреть сами. Ничего нельзя сделать. Любая попытка корректировать генетику, будет приводить к еще большему несоответствию. Потому что генетика вашей жены может меняться только «вверх», к еще большему усложнению, а генетику ребенка, чтобы он мог жить, нужно менять «вниз», к меньшему уровню сложности. И если вы помните, каждый следующий скачок будет только увеличивать разрыв.

— Креил, — позвала Тина, — Ну, значит так… — сказала Тина спокойно, только в следующий момент все утонули в ее боли. Лао мгновенно очутился рядом с ней, пристально глядя в глаза и пытаясь помочь справиться с эмоциями.

— Нельзя ничего сделать, девонька, — ласково говорил он.

— Я понимаю… страшно, что если бы я тогда отдала ребенка, скорее всего девочка была бы жива и… Марсель был бы жив! Многовато смертей, Лао.

— Тиночка, какой смысл себя мучить? Ты же ничего теперь не можешь изменить…

Резкая нота органа ворвалась в операционный зал, и следом за ней появился Лион. Стайн следовал за ребенком.

— Мама? — Лион подбежал к операционному куполу, явно пытаясь понять, почему Тина лежит в такой странной позе, опутанная многочисленными трубочками. Через секунду он уже стоял рядом с операционным столом, вертя головой и, как все тут же ощутили, прощупывая всех находящихся в зале людей.

— Стайн! УБЕРИ РЕБЕНКА! — тоном категорического приказа сказал Креил. — Я же просил отправить мальчика к Джону Гилу?

— Невозможно выполнить ваш приказ, Лиде Креил, — было видно, что робот окаменел в странной позе. — Я не могу преодолеть приоритет Лиде Лиона.

— Какой приоритет? У него нет никакого приоритета! — Креил посмотрел на робота, ставшего казалось меньше ростом.

— Не могу, не могу… выполнить… не могу…

— Креил, ты его так повредишь! — вмешался Лао. — Отмена приказа, Стайн. Просто оставайся здесь.

Они видели, как робот сразу замолчал и выпрямился, приняв обычную позу «смирно».

— Убери от мамы эти трубки! — Лион подошел к Креилу, телепатема органа была настолько сильной, что это начинало причинять боль.

— Лион, мама больна, я пытаюсь ей помочь. Никто не делает ей плохо, — попытался ласково сказать Креил.

— Ты делаешь ей больно! — возразил мальчик. — Убери трубки! — телепатема органа снова усилилась, причиняя всем уже сильную боль.

— Креил? — вмешалась Тина. — Сделай, как он просит.

— Ты с ума сошла?

— Сделай, как он просит! Отпусти нас!

— Тина, девочка сразу умрет. Ты это понимаешь?

— Она умрет в любом случае. Отпусти нас.

— Отключить аппаратуру от пациента, — скомандовал Лао, не дожидаясь команды Креила.

Лион мгновенно оказался рядом с операционным столом, и как только Машина отвела щупальца, забрался на него и лег рядом с Тиной, положив голову ей на живот и обняв ее руками.

Лейла вскрикнула и выбежала из операционной, Креил стиснул зубы, стараясь справиться с резко усиливающейся болью, порождаемой нарастающей нотой органа.

— Он что-то делает, Креил, — сказал Лао, по-прежнему стоящий под куполом. — Иди сюда.

Тело Лиона начинало меняться, кожа становилась полупрозрачной, а под ней пробегали маленькие молнии. Глаза мальчика были плотно закрыты.

— Тина? — позвал Креил, обеспокоено вглядываясь в тело ребенка и прикидывая, как оттащить Лиона от Тины. — Что ты чувствуешь?

Тина открыла глаза. Креил вслушался в ее мозг, наполненный странными призрачными образами.

— Усталость. Тепло. Хочу спать. Смертельно хочу спать, — она снова закрыла глаза, образы в ее мозгу усилились, сливаясь в огненную карусель.

— Тина? — снова позвал Креил, но теперь она не откликнулась.

Неожиданно одежда на Лионе почернела, словно ее сожгло изнутри, легкий всплеск энергии вокруг операционного стола заставил отшатнуться Креила и Лао. По помещению разлетелся пепел из обрывков одежды Лиона. Его кожа потеряла прозрачность, приобретая серебристый сияющий цвет, непрерывно переливающийся, словно теперь состояла из одной энергии. Креил отчетливо видел, как змейки энергии стекают с рук мальчика, исчезая в теле Тины.

— Лао, может быть попробовать оттащить Лиона? — спросил Креил.

— Ты видел, что стало с его одеждой? Где гарантии, что тоже не случится с нами?

— Нас непросто убить!

— Не желаю проводить эксперимент. Кроме того, тело Тины не повреждено, и пока она жива. А если ты внимательно вслушаешься, то и ребенок все еще жив. Что бы там Лион не делал, не похоже, чтобы его сестре и матери становилось от этого хуже.

— Ты и вправду так думаешь или… боишься?

— Я ничего не боюсь, Креил! Но не хочу мешать тому, чего не понимаю. Когда я оживлял людей, многие может быть тоже хотели бы мне помешать, но вряд ли бы я это позволил!

— Ему всего два года! Совсем ребенок!

— Странница, когда все это устроила у нас на Земле, была младенцем, только мы этого не знали, что, впрочем, ничего не меняет. Ты можешь утверждать, что что-то она делала неправильно?

— Ее техника Вард-Хирургии была ужасающая! — вздрогнув, заметил Креил.

— Но ведь никто не умер, — Лао мысленно улыбнулся, но, взглянув снова на операционный стол, стал серьезным. Вокруг тела Тины и Лиона возникла мерцающая полупрозрачная сфера, телепатема Лиона стала едва слышной, а телепатему Тины Креил вообще не мог уловить. Еще через несколько минут сфера исчезла безо всякого звука. На операционном столе снова лежал земной мальчик, испачканный пеплом от сожженной одежды и его мать.

Креил рванулся к операционному столу, склонился над Тиной, позвал мысленно:

— Тина?

Ее телепатема усилилась в ответ, Тина открыла глаза, рассеянно вглядываясь в очертания операционного купола.

— Что случилось? — она вспомнила про девочку, и положила руку на живот, прислушиваясь: ребенок был все еще жив. — Кровотечение остановилось?

— Я не знаю, не вижу, — Креил склонился над Лионом. — Лион? — телепатема мальчика была необычно слабой. Мальчик на долю секунды открыл глаза и тут же закрыл их. Креил отшатнулся от неожиданности: у Лиона не было ни белков, ни зрачков, лишь струился серебряный свет из глазниц.

— Что там? — Лао подошел совсем близко, пытаясь понять, на что так отреагировал Креил. Тот показал мысленно глаза мальчика, какие они были теперь.

— Ты не удивлен? — спросил Креил, не уловив никакой реакции со стороны Лао.

— Чему?

— Ну, глаза?

— Я часто видел такие, — Лао помедлил. — У Странницы.

— Лион не может быть Стайолом! Мы бы давно знали об этом! — раздраженно заметил Креил.

— Но и не может быть человеком, — заметил Лао и быстро скомандовал: — Анализ крови пациента. Вард-совместимость матери и ребенка.

Прошло не больше минуты, как Машина откликнулась: — Коэффициент Вард-совместимости 96.3 процента.

— Лучше, чем было до всей этой истории. По крайней мере, достаточно, чтобы Тина могла довыносить беременность. Лион убрал несовместимость матери и ребенка.

— Но как? — Креил посмотрел на мальчика, по-прежнему лежавшего, крепко обняв Тину.

Лао подошел к Лиону, медленно протянул руку и осторожно дотронулся до ребенка.

— Лион? — мальчик не откликнулся. — Лион? — снова позвал Лао, и так и не получив ответа, осторожно перевернул мальчика на спину. Рука Лиона, мгновенно превращаясь в многомерное щупальце, безвольно свесилась с операционного стола. Лао поднял Лиона на руки, кожа мальчика становилась полупрозрачной прямо на глазах.

— Что это? — настороженно спросил Креил.

— Стайн, перенеси Лиде Тину в спальню, — приказал Лао. Тина открыла глаза, пытаясь понять, что происходит, но ее мысли были словно в тумане. Лао стоял к ней спиной. — Ты себя нормально чувствуешь, девочка? — спокойно спросил Лао, не оборачиваясь.

— Слабость, очень хочу спать, — ответила Тина.

— Стайн, будешь с Лиде Тиной, пока она не проснется.

— Слушаюсь, Лиде Лао, — Стайн уже подогнал носилки и помог Тине перелечь на них.

Лао дождался, пока Стайн увезет Тину, и только потом положил мальчика на операционный стол.

— Диагностика, — скомандовал Лао Машине. Щупальца Машины протянулись, коснулись тела ребенка, и ушли назад.

— Невозможно диагностировать. Неизвестный тип существа. Неизвестна физиология существа.

— Но ведь раньше могли диагностировать! — раздраженно заметил Креил.

— Он в другой форме. Раньше наверняка использовали диагностику для Варда. — Лао задумался. — Лион? — снова позвал он мальчика и снова не получил никакой реакции. Даже телепатема ребенка нисколько не усилилась.

— Чего ты боишься, Лао?

— Что он истратил слишком много энергии, спасая свою сестру. Лион слишком мал, чтобы оценить опасность для себя. Хорошо. Оставайся с ребенком, если будут какие-нибудь изменения, сразу звони. Я буду в центре Галактической Связи. Попробую поговорить с Нигль-И. Может, подскажет что делать.

— Конечно, подскажет! — Креил подумал, что в клинике Роттербрадов лечили любых существ.

— Я не уверен в этом. Но что мы еще можем попытаться сделать?

— Лао, Лион не может умереть!

— Кто тебе это сказал?

— Он — существо высочайшего уровня сложности…

— Он — еще ребенок, Креил. То, что мы не можем его убить, не означает, что он не может случайно убить сам себя.

Лао посмотрел на побледневшего Креила, и шагнул в Многомерность.

Нигль-И задавал необычно много вопросов. И, в конце концов, попросил Лао пождать, пока он сможет выяснить, как помочь ребенку. Через несколько часов он снова соединился с Землей, и попросил пригласить в зал Гиперпространственной связи Лингана.

Окно Гиперпространственной связи засветилось, но вместо Нигль-И в этот раз на экране возник Велиор.

— Здравствуйте, Президент, — сказал Эспер-Секретарь Галактики, и его пасть лязгнула несколько раз в приветствии.

— Здравствуйте, Велиор! — Линган не ждал уже ничего хорошего, раз в клинике Роттербрадов не знали, как помочь, и обратились в Совет Галактики.

— Не буду вас обнадеживать, ситуация с мальчиком более чем серьезна. Как мы понимаем, он умирает, и, к сожалению, мы мало чем можем помочь.

— Но почему он умирает?

— Точно мы не знаем. В момент рождения Лион, очевидно, забрал избыточную энергию себе. Сейчас же он ее истратил, чтобы помочь своей матери.

— То есть, ему нужна энергия? Мы можем попробовать подключить его к Машине и…

— Это возможно, Советник Лао? — не дал договорить Лингану Велиор.

— У мальчика нет пси-входов, — ответил Лао.

— Как это может быть? — удивился Линган.

— Что вас так удивляет, у Странницы же нет пси-входов? — пояснил Велиор.

— Но, насколько я помню, у нее не было проблемы с подключением!

— Все ее тело — поверхность, способная к подключению.

— И у Лиона также?

— Возможно, — Велиор остановился на секунду. — Мы разговаривали с Векторатом Времени. Ее мнение — она бы хотела видеть Лиона на Оре, чтобы ему помочь.

— На Оре???? — одновременно переспросили Лао и Линган.

— Там достаточно энергии, чтобы передать ее мальчику, — пояснил Велиор.

— Так, — передохнул Линган. — Проблема не в том, как подключить мальчика, а в том, где нам взять столько энергии?

— Подключение — тоже проблема. Но, к счастью, у вас есть на Земле необходимое оборудование. Его использовала Векторат Времени, когда была на Земле.

— Это в том самом зале, куда нам с Лао был запрещен вход? — уверенно спросил Линган.

— В Десятимерности Дворца Правительства. Вы знаете, где это?

— Знаем.

— Тогда попробуйте сделать следующее, только не говорите Креилу…

Креил настороженно посмотрел на Лингана, решительно вошедшего в операционную.

— Я заберу мальчика, — ничего не объясняя, сказал Президент Земли.

— Что сказал Нигль-И?

— Не волнуйся, все будет хорошо, — Линган подошел к операционному столу, где лежал Лион.

— Почему объявлена эвакуация из Элинора? — Креил с недоверием смотрел, как Линган взял мальчика на руки. — Что происходит?

— Ничего страшного. Забирай Тину, и уходите куда-нибудь подальше отсюда. С вами свяжутся, когда можно будет вернуться.

— Линган, — тихо сказал Креил, — Ты всерьез думаешь, я просто подчинюсь твоему приказу?

— Я думаю, тебе не безразлична Тина, и ты не будешь рисковать ее жизнью, — Линган улыбнулся мысленно. — Я позабочусь о мальчике. Твоя задача — позаботиться о жене и вот еще…

— Здравствуйте, Советники, — Андрей Поляков вошел в операционную.

— Возьмите Андрея с собой. В случае чего — он хорошая помощь. С другой стороны, я хочу, чтобы кто-то из Советников был с ним рядом.

— А Лао?

— Лао будет со мной. Для моей безопасности предпочитаю, чтобы он был рядом.

— Да что происходит? — Креил вскочил со своего места.

— Креил, даже не думай об этом. Еще никому не удавалось справиться со мной, — сказал Линган, растворяясь в Многомерности.

— Советник, машина ждет вас, — Стайн вошел в операционную, держа Тину, закутанную в одеяло, на руках.

— Кто приказал?

— Лиде Президент Земли, Линган.

— Куда мы едем? — спросил Андрей.

— Действительно, куда? — спросил Креил Стайна.

— В один из воздушных внешних городов. Лиде Линган считает, Лиде Тина не может перемещаться в Многомерности.

— Да уж, только Многомерности ей сейчас не хватает! — зло заметил Креил. — Поехали.

Строггорн появился в кабинете Лингана без доклада.

— Эвакуация закончена, Президент, — доложил он, и только тут заметил, что в одном из кресел в неудобной позе лежит Лион. Его телепатема была едва слышной, и тело сильно изменено, но Строггорн узнал бы мальчика в любом обличье. — Меньше четырех часов.

— Удивлен, как вы смогли уложиться в такое короткое время? — спросил Линган.

— Я сказал, что это — учебная тревога! — Строггорн мысленно нахмурился. Линган не говорил ему, что эвакуация — учебная, но, с другой стороны, если Строггорн — Председатель Службы Безопасности Земли, — не знал, что происходит, кто тогда знал?

— Вообще-то, тревога настоящая, — Линган бы улыбнулся, но вместо этого посмотрел на Лиона и нахмурился, поднимаясь с кресла. — Ладно. Ты уверен, что в городе никого не осталось?

— Уверен! У всех надеты аварийные браслеты. Каким образом можно скрыться? Перемещения любого человека фиксируются.

— Замечательно! А когда-то все так боялись повальной слежки!

— В строгом соответствии с законом. Мы не используем систему слежения, как ты знаешь, без приказа. Эвакуация как раз такой случай! Кстати, Президент, можно поинтересоваться, что происходит?

— Можно, нельзя, — продолжая мысленно бурчать, Линган подошел к креслу с Лионом, и поднял мальчика на руки. — Лао? — позвал мысленно Линган, и Лао материализовался в углу кабинета. — Пошли.

— Мне вас сопровождать? — Строггорна начинало беспокоить упорное нежелание Лингана что-либо объяснять.

— Лучше возвращайся назад…

— Пусть идет с нами, на всякий случай, — посоветовал Лао.

— Не согласен. Если с нами что-то случиться, кто будет управляться с Землей? — спросил Линган.

— Не думаю, что Строггорн будет в состоянии управляться с Землей, если нас не будет, — мрачно заметил Лао.

— Раз так, давайте я пойду вместо кого-нибудь из вас? — предложил Строггорн, стараясь подавить свое раздражение.

— Какой у тебя уровень сложности, Строггорн? — язвительно спросил Линган.

— Не знаю! — честно ответил Строггорн. — Что-то между третьим и четвертым. Но, может быть, и четвертый.

— А поточнее?

— Я же сказал, не знаю!

— Тогда у тебя такие же шансы погибнуть, как у нас с Лао. Но, скорее всего, больше, потому что ты моложе.

— Линган, — Строггорну надоели недомолвки. — Что происходит? Сколько раз можно спрашивать?

— Сейчас узнаешь. Иди за нами, — сказал Линган, и шагнул в Многомерность.

Через минуту они уже спускались по лестнице в Десятимерный зал, встретивший их полированной поверхностью черного мраморного пола и бесконечным рядом колон.

— Не отставай, — предупредил Линган, увеличивая число измерений, и делая шаг в возникшую непроницаемую темноту.

В следующую секунду Строггорн обнаружил себя на крохотном освещенном пяточке, парившем в непроницаемом «ничто», перед закрытой дверью.

— Велиор сказал, как открыть дверь?

— Дверь откроется только в том случае, если с нами существо, которое может существовать за дверью, — на удивление терпеливо объяснил Линган. — Ну что же, начнем с меня, — добавил он, и прикоснулся рукой к двери. Линган подождал несколько секунд и убрал руку. — Лао, попробуй ты.

Лао подошел к двери и прикоснулся ладонью к ее поверхности.

— Ничего. Ну что, Строггорн, хочешь узнать свой уровень сложности? — спросил Линган.

Строггорн молча подошел к двери и тоже подержал руку на ее поверхности, без какого-либо эффекта.

— Итак, у нас есть еще одно существо, — сказал Линган, затем взял многомерное щупальце Лиона в свою руку и прикоснулся ею к двери: та просто исчезла. Внутри помещения простиралось темное «ничто».

— Итак, Лион может существовать и за дверью, что, очевидно, не верно для нас, — мрачно заметил Линган. — Строггорн, ты останешься здесь с Лао.

— Линган? Почему? Мы в равной ситуации? Твоя жизнь важнее! — Строггорн решительно шагнул вперед.

— Ты останешься здесь, — тоном приказа сказал Линган. — Мой уровень выше!

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — резко сказал Линган и шагнул в пустоту. Он оказался в обычном зале, посреди которого стояла ванна овальной формы. Свет падал в помещение откуда-то сверху. Линган мгновенно ощутил выворачивающую тошноту, которую с большим трудом подавил.

— Опасно! Существо вашего уровня сложности не может находиться здесь без защиты! — резкий голос расколол голову на две части. Казалось, все здесь было меньше всего рассчитано на людей.

Линган, пошатываясь, подошел к «ванне», каждое движение давалось с огромным трудом, словно здесь была десятикратная сила тяжести. Он едва не рухнул на ванну, когда, наклонившись, опускал в нее тело мальчика.

— Активировать Гиперпространственное Окно! — четко мысленно сказал он.

— У вас недостаточный уровень сложности для приказа, — возразил голос в голове. — Активизация Окна может причинить вред планете, где мы находимся.

Линган чувствовал, что периодически начинает терять сознание.

— Я — Президент этой планеты, приказываю — активизировать Гиперпространственное Окно!

— Активизация Окна мгновенно убьет вас!

Линган увидел себя парящим далеко в Многомерности. Но потом сознание снова вернуло его в этот зал: он видел Лиона, беспомощно лежащего в ванне.

— Активировать Энергетическое Окно!

— Активизация…

Линган почувствовал, как ослепительный свет полыхнул по глазам, и потерял сознание.

— Линг? — кто-то упорно звал его. Линган открыл глаза, превозмогая жжение и боль во всем теле, но ничего не увидел. Телепатически он воспринимал Лао — мужчина в белом, в сияющем облаке.

— Ты сжег себе глаза, похоже. Ну, это поправимо… — сказал Лао.

— Что произошло?

— Ты позвал меня, я нырнул в темноту, очутился в зале, схватил тебя, и вытащил сюда.

— Твой уровень выше!

— Не думаю. Просто я был в этом помещении меньше, чем ты. Но если бы ты видел мое тело — полно ожогов.

— Не зря Странница не пускала нас сюда!

— Лао, Лингану нужна помощь, — «появился» Строггорн. — Кто останется с мальчиком?

— Никто, — ответил Линган. — Нужно уходить отсюда. Из-за этого эвакуировали город.

— Из-за чего?

— Я активировал Энергетическое Окно. Сюда напрямую передаются огромные количества энергии. Одна надежда, это место рассчитано на такое.

— Раз Странница пользовалась Окном, и все обходилось… — заметил Лао.

— Это ничего не значит. Лион — не Странница. Сможет ли поглотить такое количество энергии — никто не знает, — пояснил Линган, тяжело поднимаясь, с помощью Лао и Строггорна, с пола.

— Что будет, если он не справится? — спросил Строггорн, делая шаг в Десятимерный колонный зал.

— Свернется пространство, и Элинор перестанет существовать в нашей реальности.

— Не могу себе это представить!

— А я так надеюсь, что представлять не придется.

Строггорн обернулся, и, увидев отчетливо надвигающуюся за ними пустоту, потянул Лингана за собой из зала, минуя защиту.

— Ну вот, а ты не хотел брать Строггорна с собой! — пытался пошутить Лао, вываливаясь за всеми в Президентский Командный центр под испуганные крики людей: одежда Лингана висела на нем полу-сожженными клочьями, лицо было все в ожогах, а вместо глаз зияли два кровавых пятна. Лао выглядел лучше, хотя одежда и на нем висела клочьями, но волосы были лишь чуть опалены огнем, и, кроме рук, почти не было ожогов на теле.

— Быстро, носилки, операционную! — командовал Строггорн, сбрасывая с себя на ходу одежду. — И найдите Советника Диггиррена, он должен принять управление страной на себя.

— Советник! — его догнал Эмиль ван Эркин. — Что происходит с Элинором? Мы получаем странные картинки с нашей космической станции, такое чувство, там разгорелась звезда. Нас заваливают запросами со всех стран!

— Найди Аоллу, пусть морочит им голову. Ничего страшного, — сказал Строггорн, но Эмиль ему не поверил.

— Так что говорить?

— Что угодно, кроме правды. Я освобожусь, помогу отбиваться. Найди Дмитрия, пусть мне поможет.

— Я вообще подумал, вызовем пару врачей, вполне обойдутся без вас! — заметил Эмиль ван Эркин.

— Ну да, к информации, что взорвали непонятную бомбу в Аль-Ришаде, добавить, что Президент Земли и Советник Лао при смерти! Вот веселье-то начнется!

— Понял. Ушел искать Аоллу и Дмитрия. Креила прислать?

— Креил сидит с Тиной… — не успел Строггорн договорить, как в коридоре возник Андрей. — А ты что тут…? — начал Строггорн, но его прервал включившийся рев сигнализации: «Радиационная тревога! Радиационная тревога! Сектор D34…» — наш сектор? — Строггорн остановился и растерянно огляделся, пытаясь понять, что происходит. Из стен коридора выдвигались защитные перегородки, Строггорн и Лао рванулись вперед, Лао сильно толкнул носилки с Линганом, проталкивая их в закрывающийся проем в операционный зал, Андрей с Эмилем вбежали следом за ними, когда створки закрылись, отсекая их от остального здания.

«Радиационная тревога! Радиационная тревога! Сектор D35!» — гремела сигнализация.

— Чертовщина какая-то! — Строггорн снова огляделся, пытаясь понять, где источник радиации. — Получается, мы тащим радиацию с собой!

— Советник! — позвал его Андрей. — А вы не видите? — он показывал в сторону Строггорна пальцем.