Только с тобой

Глава 7

Декабрь

— Вам, наверное, известно, что мы в своей больнице с успехом используем виртуальную реальность — чтобы отвлечь пациента, заставить его забыть о боли, а также в качестве замены физиотерапии, — объяснила Джоанна Вирт, наблюдая, как Джарред вращает левой рукой.

Обливаясь потом и скрипя зубами от боли, Джарред чувствовал, что в данный момент никак не расположен болтать с физиотерапевтом. Тихонько кряхтя от натуги, он вращал рукой, стараясь одновременно сгибать и разгибать локоть. Смотреть на руку было достаточно неприятно — дряблая, слабая, она здорово смахивала на переваренную макаронину. “Просто удивительно, до чего быстро атрофировались мышцы”, — с досадой подумал Джарред.

О том, что он увидит, когда снимут гипс с правой ноги, он предпочитал не думать.

— Обычно мы прибегаем к этому методу, когда речь идет о тех, кто сильно обгорел. Боль, которую они испытывают, порой бывает нестерпимой. Тогда они надевают шлем и занимаются тем, что ловят виртуального паука. И порой забывают о собственной боли. — Джоанна улыбнулась. — Знаете, вы не поверите, но это и в самом деле очень эффективно.

Они были на половине Джарреда, заставленной самыми разными тренажерами, с помощью которых ему предстояло восстанавливаться. Джоанна приезжала каждый день — проверить, как у него идут дела. От этих ежедневных занятий Джарреду казалось, что он постепенно сходит с ума. Он должен был поправиться — и как можно скорее! А сейчас, когда он чувствовал себя таким беспомощным, мозг его порой кипел от раздражения, и, понимая это, он старался держать рот на замке.

Сказать по правде, дело было не только в изматывающих физиотерапевтических процедурах. И даже не в той изнуряющей боли, когда каждая сломанная кость, каждая разорванная мышца буквально вопили от возмущения. Конечно, и в этом тоже, но основная его проблема называлась Келси.

Келси.

Стиснув зубы, Джарред чувствовал, как в груди у него все кипит. Комната Келси была совсем близко от его собственной, но сейчас он видел ее даже меньше, чем когда она ютилась в той своей квартирке. Ладно, положим, он преувеличивает. Но она уезжала из дома с рассветом, а к тому времени, когда он слышал, как она ставит возле дома машину, Джарред был почти без сознания от усталости. Заглянув к нему в комнату, она, как робот, докладывала ему обо всем, что произошло за День, и тут же уходила к себе, чтобы отдохнуть. Так и выходило, что они, в сущности, едва видели друг друга.

— А теперь давайте посмотрим, как вы ходите, — предложила Джоанна.

Все, о чем он мечтал в этот момент, это броситься на постель и застонать. Тело его горело как в огне. Напрягая всю свою волю, Джарред выбрался из кресла; отбросив палку, он дохромал до противоположной стены и схватился за поручни. Джоанна открыла было рот, чтобы возразить, но одного свирепого взгляда Джарреда оказалось достаточно, чтобы она решила оставить свои мысли при себе. Кривясь от боли, он пересекал комнату, двигаясь от одной стены до другой. Каждый раз, когда вес его тела приходился на правую ногу, перед глазами Джарреда вспыхивали искры. Он до крови кусал себе губы, бормоча под нос проклятия. Однако сегодня все-таки было легче, чем вчера. А вчера — легче, чем накануне.

— Очень хорошо, — удовлетворенно заявила Джоанна и даже зааплодировала. — Просто великолепно!

Пока она собирала свои вещи, Джарред без сил свалился в кресло, изо всех сил стараясь не показать, до какой степени он измучен физически. Он с нетерпением ждал, когда она уйдет, но Джоанна все говорила и говорила, складывая в сумку свои пожитки, и казалось, этому не будет конца. К тому времени как она, взявшись за ручку двери, обернулась, чтобы попрощаться со своим пациентом, Джарред уже успел провалиться в сон.

— С вами все в порядке? — испугалась Джоанна, чуть ли не бегом кинувшись к нему.

— Никогда не чувствовал себя лучше.

— Отдых, вот что сейчас для вас нужнее всего. Отдых! Вы его заслужили.

Дверь за ней наконец захлопнулась. Джарред молча смотрел ей вслед. Потом улегся на спину и уставился в потолок. Полежав немного, перевернулся на бок и принялся разглядывать стену.

“Я хочу свою жену”, — подумал он и радостно встрепенулся, почувствовав, как впервые за много дней в нем просыпается желание. Слава Всевышнему, этот его орган нисколько не пострадал и, похоже, находился в полной боевой готовности. Оставалось только отыскать возможность пустить его в ход. Но пока ему вряд ли стоило рассчитывать даже на поцелуй, поэтому если он хочет добиться успеха, то должен действовать с величайшей осторожностью.

Келси избегала его, причем делала это явно намеренно. Другого объяснения у Джарреда не было. Торопливой скороговоркой перечислив все, что случилось за день, она убегала к себе. Вот так-то! А у него сейчас не хватило бы сил, чтобы броситься за ней.

Первые дни после возращения из больницы, пока он лежал, она держалась совсем иначе. Но стоило ему встать, как Келси стала чужой, и это и злило и одновременно возбуждало его. К этому стоит добавить и то, что она сдружилась с Мэри Хеннесси — старуха, похоже, перенесла на Келси ту преданную любовь, которую некогда питала к Джарреду, и сейчас ее было просто не узнать. Все ее симпатии были исключительно на стороне хозяйки, а Джарред вдруг непонятно почему превратился в “персону нон грата” в собственном доме. Не то чтобы это тревожило его, вовсе нет. Наоборот, он только радовался, что две женщины наконец поладили и в доме воцарился мир. Любой поворот событий, благодаря которому он мог сблизиться с Келси, был только на руку Джарреду.

И все же он никак не мог избавиться от ощущения, что теперь он тут не более чем незваный гость, чьего ухода все с нетерпением ждут, чтобы с радостью вернуться к собственным делам.

Погруженный в раздумья, Джарред закрыл глаза и сам не заметил, как провалился в сон. Когда он снова открыл их, за окном уже сгущались сумерки, окутывая комнату тусклым серым светом. Джарред рывком приподнялся и тут же застонал от пронзившей ногу боли. Пришлось какое-то время переждать, пока она утихнет. Потом, осторожно встав на ноги, он ухватился за тянувшиеся вдоль стены поручни и медленно заковылял к окну, а после долго стоял, вглядываясь в серую гряду туч, алчно глотавших синеву неба, и в покрытую белыми барашками поверхность озера. Бесконечный дождь наконец перестал, температура упала так низко, что нынешний декабрь по всем приметам должен был побить рекорды предыдущих лет.

Несмотря на свое состояние, Джарреду приходилось признать, что ему еще повезло. Если не считать правой ноги, все было гораздо лучше, чем он мог надеяться. Недовольно хмурясь, он скосил глаза вниз, с угрюмым неодобрением разглядывая поврежденную ногу. Шорты, в которых он обычно делал упражнения, дюйма на три не доходили до коленей, а из-под них торчало нечто непонятное — какой-то кусок сырой говядины, вдоль и поперек исчерченный кривыми, грубыми стежками швов. Именно на это место пришелся основной удар. Переломанные, раздробленные кости срастались с томительной медлительностью.

“Однако тебе до чертиков повезло, старина! ” — с угрюмой усмешкой одернул себя Джарред.

Особые опасения внушала ему лодыжка. Уже сейчас было понятно, что вряд ли он когда-нибудь еще станет играть в теннис. Хорошо, если ему удастся обходиться без костылей. Подслушанная им фраза “… искрошилась в порошок” часто вертелась у него в голове, хотя, конечно, никому из окружающих и в голову бы не пришло сказать такое в его присутствии.

“Ченсу Роудену повезло куда меньше, чем тебе”. Прикрыв глаза, Джарред пытался вспомнить хоть что-нибудь о том, что непосредственно предшествовало катастрофе с самолетом. Впрочем, он делал это уже много раз. Час за часом проходили в тщетных попытках воскресить в памяти хоть что-то, что могло бы ему помочь. Однако все было темно. Единственное, что он смог вспомнить, это едва различимый, похожий на шум прибоя рокот чьих-то незнакомых голосов, высказавших уверенность, что он так и не очнется, смутное ощущение, будто он тонет, а потом — опять эта проклятая кухня, где подпольно изготовляли наркотики, этот исцарапанный, грязный стол с разбросанными по нему готовыми упаковками — и ничего, что могло бы подсказать Джарреду, кому все это принадлежит.

Мысленно выругав собственную память за то, что она по-прежнему продолжает шутить с ним шутки, Джарред проковылял по коридору, который вел в гостиную.

То, что Джарред ничем не мог помочь следствию, вызывало определенные проблемы. Во всяком случае, детектив Ньюкасл довольно резко заявил, что следствие ни на Дюйм не сдвинется с места, пока не будет доказано, что катастрофа произошла не случайно и преступление в самом деле имело место. По лицу его было видно: детектив нисколько не сомневается, что Джарред просто морочит ему голову. Скорее всего он вбил себе в голову, что Джарреду по какой-то непонятной причине нужно скрывать от него единственную деталь головоломки, которая могла бы расставить все по местам.

И как будто мало было того, что тело Джарреда было истерзано болью, а душа — непрестанными, мучительными сомнения, события на фирме стали разворачиваться совершенно непредсказуемым образом. Долгое его отсутствие, тем более что его никто не мог заменить, привели к тому, что в делах воцарился хаос. Джарред знал об этом со слов Уилла и Сары. Впрочем, это было известно каждому, кто имел хоть какое-то отношение к делам “Брайант индастриз”. Новое назначение Келси тоже прошло не слишком гладко. Весть о том, что теперь она отвечает за внутреннюю отделку строящихся зданий, была принята в штыки, а Келси, почувствовав это, принялась пропускать одно совещание за другим. Джарреду хотелось, чтобы она с первых дней оказалась в самой гуще событий, и мысль о том, что ей приходится непрерывно сталкиваться со все растущим сопротивлением, приводила его в ярость.

Мягкий звук закрывающейся двери гаража коснулся его слуха. Задумавшись, он не услышал шума подъезжавшей машины и только сейчас понял, что это Келси вернулась домой.

Ковыляя, словно разбитый параличом инвалид, которым он, в сущности, и был, Джарред кое-как добрался до лестницы и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз, размышляя, хватит ли у него сил встретить жену. А потом, стиснув от боли зубы, захромал по ступенькам.

— Всем привет! — радостно крикнула Келси, обращаясь к Мистеру Догу, вертевшемуся у ее ног. Немного успокоившись, пес вежливо уселся посреди кухни, всем своим видом показывая, что не хочет мешать, и только хвост, неистово подметавший пол, выдавал его нетерпение. После первой бурной встречи, когда она только появилась в доме, пес старался вести себя сдержанно. Он был явно рад видеть

Келси, но стал гораздо спокойнее. Возвращение хозяина сыграло в этом свою роль, и хотя он по-прежнему радовался ее приходу, однако теперь терпеливо сидел у двери, напоминая вышколенного дворецкого.

Фелис же, с трудом привыкавшая к переменам в их жизни, большую часть времени проводила в шкафу в спальне Келси. Сказать по правде, иной раз Келси жалела, что не может присоединиться к ней — до такой степени ей была ненавистна необходимость работать в “Брайант индастриз”! Раздражение Келси доходило до того, что ей порой казалось, что она начинает ненавидеть и всех тех, кто работает там вместе с ней. К ней относились как к шпионке, как к воровке, ничуть не скрывая, что не желают иметь с ней ничего общего. Единственным человеком, выказывавшим ей хоть какое-то подобие симпатии, была Гвен, личная секретарша Джарреда. Именно по этой причине, когда Гвен предложила ей пообедать вместе, Келси с радостью согласилась. Конечно, проще было бы не заезжать домой, тем более что времени оставалось мало, но в последние дни Келси немного беспокоилась за Джарреда. Судя по словам физиотерапевта, он семимильными шагами шел на поправку, однако до полного выздоровления было еще далеко. И мысль об этом не улучшала настроения Джарреда. Он становился брюзгой. Слыша, как он ворчит и сыплет проклятиями, Келси с трудом скрывала улыбку. Порой она чувствовала себя наседкой, но знала — стоит Джарреду только заподозрить, что в ее нынешнем чувстве к нему много материнского, как он тут же взбесится. Слишком долго он играл роль “сильного мужчины”, чтобы сейчас покорно принять тот факт, что их роли переменились.

“Но, признайся, ведь не только это тебя волнует? — вынуждена была спросить себя Келси. — Ты боишься, что у него бывает Сара… ”

Келси разозлилась на себя за то, какое направление приняли ее мысли. Пару раз ей уже пришлось столкнуться здесь с Сарой — с одной или в компании Уилла. Это выводило ее из себя, и хотя Келси прекрасно знала, что появление Сары связано с бизнесом, ей почему-то часто представлялось, как белокурая амазонка ласкает покалеченную ногу Джарреда, а заодно — и его раненую гордость. Одна только мысль об этом приводила ее в бешенство.

Впрочем, в частых визитах Сары была вина и Келси. Она категорически отказалась подписывать документы за Джарреда, заявив, что он окончательно рехнулся, раз придумал такое. А поскольку тот объявил, что никому другому не доверяет, то Уиллу с Сарой попеременно приходилось привозить Джарреду документы на подпись. Келси была вынуждена с этим смириться. Да, она согласилась стать глазами и ушами Джарреда, но она скорее отрубит себе правую руку, чем согласится подписать какую-то бумагу, зная при этом, что ее продолжают держать на расстоянии. И если Сара мечтает полюбоваться ее взлетом и падением, то она этого не дождется.

Сегодня, однако, Сара не приехала — машины ее не было видно. Заметив, что Сара собирается уйти пораньше, Келси насторожилась. Ни минуты не раздумывая, она ринулась в погоню за соперницей, неотступно преследуя ее даже в уличных “пробках”. Однако, примчавшись домой, Келси увидела только встречавшую ее собаку с самым что ни на есть невинным выражением на морде — и больше ни единой живой души. Как явствовало из оставленной на кухне записки, Мэри тоже уже ушла. Таким образом, ее безумная гонка через весь город оказалась напрасной.

— Ты становишься смешной, — вполголоса отругала себя Келси.

Шаги на лестнице! Замерев, она посмотрела наверх. Может быть, Сара там? Вместе с Джарредом?

Прокравшись на цыпочках в холл, Келси чуть не упала от изумления при виде собственного мужа, перегнувшегося через перила на самом верху лестницы.

— Джарред! — испуганно взвизгнула она. — Что ты там делаешь?! Боже мой! Не двигайся, слышишь? Не… двигайся… умоляю тебя!

Губы его побелели, на скулах заходили желваки. Келси, забыв обо всем, бросилась к лестнице.

— Джарред! — окликнула она. И остановилась, услышав его голос:

— Я… иду… вниз.

Каждое слово давалось ему с трудом. Келси невольно зажмурилась; ей казалось, она слышит, как не сросшиеся еще раздробленные кости с мягким шелестом трутся друг о друга. После секундного колебания она бегом рванулась наверх и обхватила Джарреда руками.

Прикосновение его обнаженной груди ошеломило ее. Судя по всему, и его тоже — Джарред вздрогнул так сильно, что Келси даже испугалась, что они оба, не удержавшись на ногах, скатятся по ступенькам вниз.

— Джарред, — выдохнула Келси едва слышно, и голос ее дрогнул от страха и волнения.

Вместо ответа он прикоснулся губами к ее волосам — случайно или намеренно — сейчас ей не хотелось думать об этом.

— Ш-ш-ш…

Одной рукой она обхватила его за спину, другая лежала у него на груди. Сердце Джарреда гулко и неровно билось под ее ладонью. Кожа на его груди была горячей и гладкой, только треугольник вьющихся темных волос сбегал вниз, и пальцы Келси дрожали от желания запутаться в этих блестящих завитках. Она замерла, едва осмеливаясь дышать. Ей было страшно, что он упадет. Больше всего ей сейчас хотелось бы обвиться вокруг него, словно плющ, ощущая это сильное, горячее мужское тело.

— Ты можешь сделать шаг назад? — прошептала она.

— Нет.

— Если ты спустишься вниз, у меня не хватит сил помочь тебе подняться. Тогда ты там и останешься.

— Проклятие! Я не хочу!

— Тогда сделай шаг назад, Джарред. Я тебе помогу. — Больше она ничего не могла сделать. Его рука обхватила ее за плечи, и он навалился на нее всей своей тяжестью. Келси едва удерживалась на ногах. Один шаг назад… другой… они оказались на площадке и, отдышавшись, вместе одолели еще пять ступенек. По-прежнему поддерживая его, Келси провела Джарреда в гостиную. Там он с кривой усмешкой признался, что хотел бы сесть на диван у окна.

— Может, отвести тебя в спальню? — предложила Келси.

— Сам доберусь, — проворчал он.

Бисеринки пота выступили у него на лбу — она заметила это, когда Джарред с кряхтением протянул руку к полосатому черно-белому, как зебра, дивану, по обеим сторонам которого стояли кресла из черной кожи. Высвободившись от Келси, он не столько сел, сколько упал на него и молча сидел несколько минут, переводя дыхание. Лицо его было белым и безжизненным.

— С тобой все в порядке? — озабоченно спросила она.

— Не уходи.

— Я и не ухожу — просто приглядываюсь… куда бы сесть, — солгала Келси и наконец устроилась в черном кожаном кресле.

Перекатившись на бок, Джарред закинул на спинку дивана покалеченную ногу и откинулся на подушки, поудобнее пристроив ноющую руку. Дыхание тяжелыми, прерывистыми толчками вырывалось из его груди. Сцепив руки на коленях, Келси озабоченно склонилась к Джарреду, вглядываясь в его посеревшее лицо.

— Куда ты вообще шел, скажи на милость?

— Вниз, — надувшись, ответил он, заставив Келси против воли улыбнуться. Сейчас он казался ей похожим на обиженного ребенка — таким юным и уязвимым.

— Может, помочь тебе дойти… — Нет.

— Принести тебе выпить?

— Нет! — рявкнул он. Но тут же, смягчившись, добавил: — Спасибо.

— Ты действительно не хочешь, чтобы я помогла тебе вернуться в свою комнату? Мне бы не хотелось оставить тебя здесь, а утром обнаружить, что ты не смог самостоятельно добраться до постели.

— Говорю же — со мной все в порядке.

— А зачем тебе вообще вдруг понадобилось спускаться?

— Просто захотелось… и все.

В комнате воцарилось молчание. Келси чувствовала себя неловко — здоровой и полной сил — рядом с ним, беспомощным. Это как бы увеличивало разделявшую их пропасть. К тому же Келси никак не могла придумать, как бы сказать Джарреду, что она собирается уйти. Зачем она вообще неслась сюда сломя голову?! Почему не осталась на работе? Все из-за этой Сары Аккерман…

Келси даже не догадывалась, что при одном только взгляде на жену Джарред испытывает муки ада. Как он мог все эти годы не замечать ее красоты?! Слепой дурак… и к тому же негодяй — недаром жена пугливо вздрагивает, стоит ему только коснуться ее! Сколько же ненависти и гнева скопилось в его душе, если очарование этой женщины оставляло его равнодушным! Он только теперь вдруг почувствовал его могучую силу. Сияющие глаза цвета теплого, прогретого солнцем янтаря; тонкие брови вразлет, каштановые, отливающие красной медью волосы, мягкие, нежные губы и смешливые морщинки, которые появлялись в уголках рта, когда она улыбалась — каждая черточка в ее лице манила его. И перед этой сверкающей красотой он казался себе особенно уродливым.

— Что-нибудь не так? — озабоченно спросила Келси, вглядываясь в лицо Джарреда.

Ее тревога вдруг неприятно кольнула его.

— Ты хочешь сказать — кроме всего остального?

— Ты не ударился? — Нет.

— Правда?

— Да, черт возьми! Я не инвалид и не калека!

— Знаю.

Джарред закрыл глаза, губы его вытянулись в тонкую, прямую линию.

— Неужели?

— Конечно, — спокойно ответила Келси, поправив свои узкие брюки из гладкой темно-серой ткани. — Кстати, у меня сегодня встреча, так что мне пора бежать.

— Встреча? — Взгляд Джарреда метнулся к ее лицу.

— С Гвен. Мне почему-то кажется, она жалеет меня, — едва слышно призналась Келси, и губы ее жалобно дрогнули. — Все остальные ждут не дождутся, когда меня с треском вышибут.

Джарред покачал головой:

— Надеюсь, ты этого не позволишь.

— Не позволю?! — Она с горькой усмешкой покачала головой. — Похоже, особого выбора у меня нет. Я знаю, как ты хотел, чтобы я постаралась выяснить, что происходит на фирме, но пока что от меня мало проку. Меня никто и близко к себе не подпускает. Может, боятся, что вылезут на свет чьи-то неприглядные делишки, а может, просто так. Или же решили, что ты окончательно потерял разум, а я поспешила этим воспользоваться.

— Значит, потерял разум, — задумчиво протянул Джарред.

— Ну, возможно, я сгущаю краски, — замялась Келси. — Они же не знают, насколько ясно ты мыслишь… и, думаю, им просто до смерти страшно, что судьба их зависит от одного росчерка пера потерявшего память безумца.

— Не думаю, что они так считают. И потом, я просто не желаю обсуждать ни с одним из них то, что было, — с кривой усмешкой признался Джарред. — Мне проще держать их в неведении. Да и… кто-то ведь пытался же убить меня.

Его откровенность заставила Келси примолкнуть.

— Ты по-прежнему так ничего и не вспомнил… о Ченсе?

— Нет.

Келси уже пыталась поблагодарить Джарреда за то, что он нашел в себе силы позвонить Роуденам, но тот только нетерпеливо отмахнулся, заметив, что это было нужно ему самому и что он обязательно съездит к Роуденам, как только немного оправится. Джарред признался, что чувствует невидимую связь, которая вдруг возникла между ним и родителями Ченса. Так же как и Марлена с Робертом, он надеялся, что в один прекрасный день его память вернется к нему и все станет ясно.

— Я вспомнил нашу свадьбу. И что было потом, тоже, — помолчав немного, добавил вдруг Джарред.

Келси стоило невероятного напряжения сохранить невозмутимое выражение лица. Слишком много было в их браке такого, что бы она предпочла забыть.

— О, вот как? — уронила она.

— Прости, что я был таким негодяем. Больше это не повторится. — Помолчав немного, он спросил: — Ты мне веришь?

— Да! — вырвалось у нее. Украдкой бросив в его сторону взгляд, Келси добавила: — Наверное, я круглая дура, но… да, я тебе верю.

Словно камень свалился с его души, и губы Джарреда непроизвольно раздвинулись в улыбке.

— Пусть так. Но все равно спасибо. Келси заторопилась.

— Мне пора.

— Подожди!

Он забарахтался, пытаясь сесть, и вполголоса выругал собственное бессилие, из-за которого каждое, даже самое простое действие немедленно превращалось в какой-то балаган. Вскочив на ноги, Келси кинулась к нему. Ее рука коснулась его груди в тот самый момент, когда он, неловко подвернув больную ногу, заскрежетал зубами.

— Джарред, что с тобой? Ты в порядке?

Нет! Он зарылся лицом в подушки дивана. Раздражение, злость на самого себя и слепая ярость смешались в его душе, и вдруг он вновь с удивлением почувствовал просыпающееся желание. Что было тому причиной — аромат ли ее волос, тепло ли, исходившее от ее стройного тела? Или прикосновение щеки, нежной, как спелый персик? А может, упругая тяжесть груди, которую он успел почувствовать, когда она склонилась к нему?

— Джарред?

— Все в порядке, — просипел он.

— Ты меня обманываешь.

— Нет, — выдохнул он сквозь стиснутые зубы.

И тут Келси совершила непростительную ошибку. Она немного отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза. Джарред чувствовал, как закипела его кровь, участился пульс и мужская плоть его, затвердев как камень, томительно и сладко заныла. Он не знал точно, догадалась ли Келси о том, что происходит с ним, но, наверное, что-то все же заподозрила, потому что в янтарных глазах ее вдруг мелькнуло сомнение, а тонкие дуги бровей озадаченно сдвинулись. Взгляд ее задержался на губах Джарреда, и он понял, что пропал. Со свистом втянув в себя воздух сквозь стиснутые зубы, он обхватил ладонью ее затылок, и его губы обожгли ее рот.

Поцелуй застал Келси врасплох. Крик изумления замер у нее на губах, но она не сопротивлялась. Почувствовав, что она не отталкивает его, Джарред сильнее прижался к ее губам. И тут с Келси произошло нечто непонятное. Сознание ее будто заволокло дымкой тумана. Она смутно чувствовала гладкость кожи Джарреда, тяжелые бугры мышц на спине, так хорошо знакомый ей запах, который она когда-то в разговоре с подругой назвала “страшно сексуальным”. Больше всего сейчас ей хотелось бы обхватить его за плечи, прижаться к нему; Келси почувствовала, что хочет его, и вдруг ее охватило отчаяние. Когда же это было в последний раз, Господи, когда?!

Джарред на мгновение оторвался от нее, и губы его проложили цепочку поцелуев вдоль ее шеи. Слабый стон сорвался с губ Келси. Бессознательно она запрокинула голову, и Джарред моментально воспользовался этим молчаливым приглашением. Крепче прижав ее к себе, он осыпал поцелуями ее шею. Прикусил зубами мочку уха и снова двинулся вниз, в то время как пальцы его одну за другой легко расстегнули пуговки ее блузки. И вот он уже целует ее грудь, едва прикрытую полупрозрачным кружевом белья.

Жар, исходивший от тела Джарреда, его настойчивый язык, чуть слышный хрипловатый стон, сорвавшийся с губ, вызвали в Келси неудержимую дрожь. Это было прекрасно. Слишком прекрасно! Ей казалось, она умерла и пролежала мертвой много лет, пока он поцелуем не вызвал ее к жизни. Забыв обо всем, она притянула Джарреда к себе, упиваясь тем желанием, которое сейчас полыхало в его глазах.

И вдруг она сама поцеловала его — беспомощно, отчаянно, с какой-то голодной страстью.

— Келси! — простонал Джарред. — Келси! — потрясенно повторил он.

Это отрезвило ее. Руки Келси беспомощно упали. Потом, сообразив, что сидит в расстегнутой блузке, она судорожно принялась застегивать неподатливые пуговицы, и теперь настала очередь Джарреда задрожать. Его ладонь скользнула вниз по ее бедрам. Он притянул ее к себе и… теперь он уже больше не сомневался, что страсть сжигает не его одного.

Жар его тела всколыхнул в ней желание настолько острое, что Келси сама испугалась — она и подумать не могла, что способна испытывать нечто подобное. Неосознанным движением она закинула ногу ему на бедро, снова заставив его застонать. Забыв обо всем, Джарред попытался подмять ее под себя, и в этот момент его пронизала дрожь, явно не имевшая ничего общего с тем желанием, что сжигало все его тело. Со свистом втянув в себя воздух, он замер, словно изваяние, и очнулся, только услышав возле самого уха встревоженный голос Келси:

— Что с тобой? Ты в порядке?

С губ Джарреда слетел безрадостный смешок.

— В сотый раз говорю тебе — да!

— Черта с два ты в порядке! — пробормотала Келси, высвобождаясь.

Как глупо, Господи, как глупо! И ведь это она виновата! Она же знала, что до выздоровления ему еще далеко, и не важно, понимал ли это Джарред или нет. Проклятие, нужно было быть осторожнее.

— Хорошо же я помогаю тебе выздороветь!

— Конечно, помогаешь, разве нет?

— Помогаю?! Едва не свела на нет все усилия врачей — это ты называешь помощью?! Нет! — отрезала она, приложив палец к губам, поскольку он снова потянулся, чтобы поцеловать ее. — Для этого еще будет время… позже.

— Лучше сейчас.

Келси улыбнулась — в эту минуту она любила его сильнее, чем когда-либо прежде. И эта мысль подействовала на нее как холодный душ. Очарование вдруг рассеялось, ей стало страшно.

А Джарред, молча следивший за сменой чувств на этом выразительном лице, испытывал совсем другое — желание в нем боролось со здравым смыслом. В сущности, Келси была права — он полный идиот, если задумал заняться с ней любовью в таком состоянии, когда стоит ему только неловко шевельнуть ногой, как он воет от боли, точно кот, которого прищемили дверью. Но он хотел ее… Бог свидетель, он хотел ее! И он вовсе не был согласен с ней, что на это еще будет время. Зачем откладывать, если они хотят друг друга сейчас, в эту минуту?!

Губы Джарреда вновь осторожно прижались к ее губам, и Келси невольно закрыла глаза. Он касался ее губ так нежно, словно это были лепестки цветка, и ей вдруг показалось, что все ее кости плавятся от наслаждения.

— Не надо, — чуть слышно прошептала она.

Его рука скользнула по ее бедру, легким движением пробралась в брюки и проникла между ног, пробуждая в ней настолько острое желание, что Келси готова была сдаться. Не в силах совладать с собой, она почти упала ему на грудь. Легко справившись с застежкой, Джарред быстро расстегнул ей молнию.

Теперь Келси самой хотелось побыстрее избавиться от одежды. Губы Джарреда стали настойчивее, кончик языка скользнул в ее рот, с торопливой жадностью проникая все глубже, почти точно повторяя ритм движения его руки, которая в это время ласкала ее бедра. Для Келси это было слишком — забыв обо всем, она обхватила его голову и с хриплым стоном прижала к себе, словно умоляя о большем.

Она перекинула ногу ему через бедро и тут же заметила, как он резко вздрогнул и выпрямился. Дыхание у него перехватило.

— Извини, — смущенно пробормотала она.

Все тело Джарреда будто окаменело. Понимая, что то, о чем они оба мечтали, невозможно, Келси мягко отодвинулась от него. На этот раз он не протестовал. Боль в ноге, ставшая нестерпимой, заглушила сжигавшее его желание. Джарред весь сжался, стараясь справиться с болью, а она рвала его тело когтями, вгрызалась в мускулы, ломала и скручивала едва сросшиеся кости.

В последний раз судорожно стиснув руку Келси, он откинулся назад, позволив ей встать на ноги и немного привести в порядок одежду и волосы. Джарред молча смотрел, как ее проворные пальцы привычно поправили прическу. Келси машинально застегнула пуговицы на блузке, застегнула молнию, потом окинула себя взглядом и с кротким видом подняла на него глаза.

— Ты еще не совсем готов к подобным вещам, — с притворным смущением пробормотала она, едва сдерживая смех.

— Да уж…

— А что, если бы тебе стало хуже? Интересно, что бы я тогда сказала Джоанне? А? “Ах, простите, пожалуйста, мы просто… м-м-м… ”

— Старались узнать друг друга поближе, — подсказал Джарред.

— Резвились на диване, как подростки, когда родителей нет дома!

— Что ж, тоже неплохо звучит. Мне нравится. — Взгляды их встретились. И Келси вдруг почувствовала, как вновь учащается ее пульс, как жар волнами поднимается по ее телу…

— Когда ты вернешься домой… — Он замолчал, оставив фразу недосказанной.

Келси приостановилась, потом покачала головой и молча двинулась к выходу.

— Я буду ждать тебя! — крикнул вдогонку ей Джарред, когда шаги Келси раздались на площадке лестницы.

Она уже занесла ногу над ступенькой, чтобы двинуться вниз, как вдруг снова услышала его голос: — Я хочу поговорить с тобой, когда ты вернешься. Мне надоели эти кратенькие сводки новостей о “Брайант индастриз”. Я хочу обсудить все как следует, понимаешь? Ты слышишь меня, Келси? Хорошо?

— Ладно! — крикнула она в ответ. Каблучки ее торопливо застучали по лестнице, словно ей не терпелось ускользнуть из дома.

Подумав так, Джарред тяжело вздохнул. Интересно, как он теперь добредет до постели, если чувствует себя так, словно его переехал грузовик?!

Ресторан отеля “Четыре времени года” был тем самым местом, где когда-то Келси познакомилась с Джарредом. Многое было связано с ним — и их свидания, и помолвка, — ведь именно здесь Джарред, достав из кармана сапфировое с бриллиантами колье своей бабки, попросил Келси стать его женой. С того времени, как они расстались, Келси старательно обходила его стороной. И теперь ей стало не по себе, когда она, поднявшись по мраморной лестнице, вошла в зал и стала искать глазами Гвен, которая предложила встретиться именно здесь.

Воспоминание о том дне, когда она была здесь в последний раз, Келси с радостью вычеркнула бы из памяти. Это был рождественский бал, который руководство “Брайант индастриз” традиционно давало каждый год для всех, кто хоть что-то значил в Сиэтле. Келси уже с утра была зла, как тигрица, от мысли, что накануне вечером Джарред, возможно, развлекался в объятиях Сары Аккерман. Толчком для ее подозрений стал “невинный” вопрос Сары, не находила ли Келси ее чулки, которые та, дескать, случайно забыла у них дома во время делового совещания с Джарредом. Келси было известно, что совещание затянулось далеко за полночь. Она знала, что Сара сидела у Джарреда в комнате, она слышала их голоса. Сама же Келси к тому времени перебралась в комнату Для гостей — шаг, который она предприняла, чтобы привести в порядок собственные мысли и немного разобраться в себе. Однако у нее не возникло подозрения, что между ее Мужем и Сарой произошло нечто такое, что можно было бы назвать изменой.

Но на следующий день, утром, когда Сара приторно-сладким тоном осведомилась, не попадались ли Келси случайно ее чулки, и извиняющимся тоном добавила, что никогда бы не осмелилась спросить, не будь они такими кошмарно дорогими, Келси не выдержала. Судя по всему, Саре было наплевать на чулки — просто ей хотелось испортить Келси настроение и не просто воткнуть нож в кровоточащую рану, а еще и повернуть его разок, чтобы боль стала невыносимой. А Сара все говорила и говорила об этих проклятых чулках… не затруднит ли Келси поискать их?

Она нашла их… под кроватью у Джарреда. Вытащив их оттуда, Келси тяжело опустилась на постель, скомкав в руках невесомый шелк. Она догадывалась, что Сара могла попросту зашвырнуть их туда, а потом поднять шум. Эта женщина была способна на все. А сунуть их под нос Джарреду было бы глупо — он только буркнет в ответ: “Ничего такого не было! ” — хотя как-то должно было объясняться то, почему чулки не остались там, где им положено быть — на длинных ногах Сары.

Скомкав чулки, Келси машинально сунула их в сумку. Потом отправилась к себе в спальню, открыла шкаф и невидящим взглядом уставилась на развешанные в нем платья, в тщетной надежде отыскать что-то подходящее к рождественскому балу. В конце концов она остановилась на простеньком черном платье чуть выше колена и черных элегантных “лодочках”. Пройдясь щеткой по волосам, Келси позволила им упасть ей на плечи густыми локонами цвета опавшей осенней листвы. В обрамлении волос глаза ее, похожие сейчас на темный янтарь, казались огромными и печальными. Чувствуя, что губы у нее начинают дрожать, Келси до боли закусила их и отвернулась от зеркала. “Безнадежное дело — упиваться жалостью к самой себе”, — вздохнула она.

В последнюю минуту, повинуясь неясному импульсу, Келси схватила сапфировое с бриллиантами колье и надела его на шею. И нисколько не пожалела об этом: мягкое сияние сапфиров и яркий блеск бриллиантов казались особенно эффектными на фоне ее белой кожи, подчеркивая изящный изгиб хрупкой шеи.

Келси была слишком расстроена для того, чтобы заметить, насколько удачным оказался выбор. Джарред первым оценил его и сказал ей об этом. Но Келси была уже в таком состоянии, что почти ничего не слышала: В любом случае ей было все равно. Брак ее пришел к неизбежному финалу. Она поняла это в тот момент, когда достала из-под кровати скомканные чулки.

Для вечера, который давала “Брайант индастриз”, сняли стеклянный зал на верхнем этаже. Келси поднялась по лестнице, волоча ноги, как будто шла на эшафот. Пройдя сквозь широко распахнутые двери в зал, она оказалась в густой толпе. Тут, наверное, было никак не меньше сотни гостей, воздух был густо насыщен ароматами духов, обнаженные шеи и руки женщин сверкали бриллиантами. В углу струнный квартет играл какую-то негромкую мелодию. Стоило только Келси переступить порог, как взрывы смеха и звон хрусталя чуть не оглушили ее.

И хотя она понимала, что это всего лишь игра воображения, но ей на мгновение показалось, что при виде ее вдруг разом, точно по мановению волшебной палочки, стихли все разговоры. Тряхнув головой, чтобы избавиться от этого наваждения, Келси отправилась разыскивать мужа.

Но Уилл нашел ее раньше. Меньше всего он походил на рыцаря в сверкающих доспехах.

— А, Келси, — с недовольным видом процедил он. — А мы уж решили было, что ты не придешь.

— Я так сильно опоздала?

— Ну, в общем, не очень сильно. Но Джарред уже спрашивал о тебе.

— Ну, так я здесь. Можешь это ему передать.

— Да он где-то поблизости. И минуты не пройдет, как он отыщет тебя сам.

— Это было бы великолепно!

Уилл подвел ее к столу, покрытому накрахмаленной белоснежной скатертью и уставленному бокалами с шампанским. За окнами лежала холодная декабрьская ночь. Келси подошла к окну, вглядываясь в разноцветные огоньки рождественских фонариков, густо облепившие фасады домов и ветви деревьев, словно светлячки. Сделав знак официанту, Уилл подошел к ней и слегка тронул за плечо.

— Пойду поищу Джарреда.

Официант подал ей бокал, до краев наполненный Шампанским. Келси осушила его одним глотком, и на глазах у нее сразу выступили слезы, но что было тому виной: измена Джарреда или шампанское — она не знала.

К ужасу Келси, первой ее заметила Сара. Резко обернувшись, она направилась к Келси, печатая шаг, словно солдат на параде. Сделав вид, что не заметила ее, Келси подняла бокал и повернулась к симпатичному официанту, и тот понимающе наполнил его снова.

— Привет! — бросила Сара. Ее немигающий взгляд уперся куда-то в основание шеи Келси. — Ты уже слышала о том решении, которое принял твой босс? Он собирается снести все склады вдоль берега и построить на их месте новые дома. Естественно, городские власти дали ему от ворот поворот. И слава Богу.

— Да, конечно. — Хотя в душе Келси была совершенно согласна с Сарой, но лояльность по отношению к Тревору заставила ее покривить душой. — Он противник слишком большого смешения архитектурных стилей, — в качестве объяснения добавила она.

Келси догадывалась, что многие сейчас исподтишка разглядывают ее, видя в ней представительницу враждебного лагеря. Увы, она не могла позволить себе даже крохотную шпильку в адрес Сары Аккерман — это тут же вызвало бы взрыв негодования. Змея подколодная! Впрочем, после третьего бокала шампанского Келси уже начала серьезно подумывать о том, чтобы высказать ей это прямо в лицо.

А Сара между тем без устали тарахтела на тему вечного противостояния “Таггарт инкорпорейтед” и “Брайант индастриз”, то и дело пересыпая свою болтовню упоминаниями о Джарреде. Келси никогда не была ревнивой, но сейчас, Бог свидетель, она просто чувствовала, как яд, сочившийся из-под языка Сары, пропитывает ее кожу, проникая в самое сердце, а она по-прежнему была вынуждена стоять и молча слушать женщину, которая спала и видела, как увести у нее мужа.

— Ах да! Я принесла тебе чулки, — спохватилась вдруг Келси, на полуслове прервав монолог Сары.

— Что? — Сара растерянно заморгала.

— Я отыскала твои чулки. Твои чулки, — чуть ли не по слогам повторила она. — Они у меня в сумке. Могу вернуть их тебе прямо сейчас, хочешь?

— А-а-а… — Впервые Келси удалось увидеть смущение на лице Сары. Та растерянно огляделась по сторонам, словно моля о помощи, но единственным человеком, обратившим на это внимание, оказалась Гвен. Перехватив взгляд Сары, Гвен ответила ей улыбкой. Потом вдруг брови ее сдвинулись — судя по всему, она пыталась понять, что происходит. — Э-э-э… пожалуй, нет. Лучше я заберу их позже, — пролепетала Сара и поспешно удалилась.

— Проваливай! — негромко проворчала Келси ей вслед. Именно в этот момент Джарред, вынырнув из плотной толпы гостей, заметил Келси и направился в ее сторону. Ей казалось, что каждый его шаг эхом отдается в ее сердце.

“А ведь он дьявольски хорош собой”, — вдруг непонятно почему пришло ей в голову. В черном смокинге и ослепительно белой рубашке он выглядел так, будто собирался идти к венцу или сниматься в рекламе… или… или пригласить ее на танец!

Да уж, как же! Напрасная надежда!

— Что так долго? — ворчливо спросил он.

— Не заметила, что так поздно.

Взгляд Джарреда остановился на ее колье, а раздражение, ясно читавшееся в нем, тут же сменилось нежностью. Келси моментально отвернулась и, чтобы стряхнуть с себя наваждение, набрала полную грудь воздуха. Почему-то она вдруг почувствовала себя маленькой, слабой и ничтожной…

— Я хотела поговорить с тобой… кое о чем, — пробормотала Келси.

— Ладно. — Оглянувшись, Джарред с улыбкой кивнул одному из своих заместителей, который в эту минуту как раз вел жену танцевать. Она со смехом вырывалась, но он делал вид, что ничего не замечает. Проблема, судя по всему, была в ее платье: туго обтягивая ее от бедер до лодыжек, словно вторая кожа, оно позволяло бедняжке перемещаться только крохотными шажками. Так она и семенила за ним, пока муж, ничего не замечая, двигался под музыку, а Джарред с улыбкой наблюдал за этой сценой.

Заметив, что Келси молчит, он только сейчас обратил внимание на ее расстроенное лицо. Заподозрив неладное, Джарред крепко взял ее под руку и через весь зал провел сквозь толпы смеющихся людей в соседнюю комнату, где в углу стояло несколько стульев.

— Что случилось? — спросил он ее с тревогой. Вся его веселость моментально исчезла.

— Я хотела поговорить с тобой о Саре, — начала Келси, вызывающе вскинув подбородок. Если уж суждено этому разговору стать концом их брака, что ж, значит, так тому и быть. Ей надоело притворяться, что ничего не происходит. — Послушай, я устала от этой ситуации.

— Какой еще ситуации?

— Хватит притворяться идиотом, Джарред. Она была у тебя весь вечер, пока не перевалило за полночь. И я устала делать вид, что ничего особенного не происходит! Устала, понимаешь?

— Меня нисколько не интересует Сара! Она для меня только коллега. Мы разговаривали о делах.

— Ну да, конечно! — саркастически хмыкнула Келси.

К ее удивлению, Джарред вдруг порывисто схватил ее за руку.

— Знаешь, я тоже от этого устал, — коротко бросил он. — Устал от того, что моя жена вечно играет со мной в какую-то непонятную мне игру.

— Что ты имеешь в виду? — Келси удивленно уставилась на него.

— А ты не понимаешь? Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, ты ведь даже спишь в другой спальне.

— Да.

— Так вот что: либо возвращайся, либо выметайся совсем.

Его категоричный тон заставил ее оцепенеть. И все же это было настолько в его духе, что Келси даже не удивилась. Но как больно! Словно он ударил ее по лицу!

— Я не желаю делить тебя с Сарой!

— Об этом речь не идет, — холодно бросил он.

— Тогда, может, объяснишь, каким образом ее чулки оказались у тебя под кроватью? В процессе деловых переговоров, да? — Она попросила меня отыскать их. И я их нашла.

— Понятия не имею! — отрезал Джарред. — Должно быть, она их сняла.

— А ты этого не заметил, да? Извини, Джарред, я, конечно, наивна, но не до такой же степени! — Келси с силой выдернула свою руку. При этом движении сапфировое колье блеснуло холодным светом, и взгляд Джарреда снова остановился на нем. Протянув руку, он ухватился за него, притянув Келси к себе. Она дернулась, но он держал крепко.

Взгляды их встретились, и только тут она поняла, что он в бешенстве.

— Я ухожу от тебя! — едва слышно прошептала она.

— Только попробуй! — прорычал он.

Келси рванулась, и от этого движения колье порвалось. Треск лопнувшей цепочки прогремел в их ушах как выстрел. Не сговариваясь, оба уставились на сломанное колье… аналогия напрашивалась сама собой.

Без единого слова Келси выбежала из комнаты и остаток вечера провела, упаковывая свои вещи. Джарред в тот день вообще не вернулся. Она ушла из дома наутро, клятвенно обещая, что немедленно подаст на развод. И вплоть до аварии с самолетом все оставалось по-прежнему.

— Келси!

Голос Гвен вернул ее к реальности. От неожиданности Келси даже вздрогнула. Оказывается, она незаметно для себя вышла из зала. Гвен топталась рядом с ней. Секретарше было далеко за пятьдесят, и прежняя миловидность ее сильно поблекла со временем. На лице ее была тревога.

— О, привет. Прошу прощения. Кажется, я так задумалась, что даже забыла, где нахожусь. Лучше вообще не думать, правда? — с улыбкой добавила Келси. — Наверное, это вредно.

— Вы заставили меня поволноваться, — призналась Гвен. — Расхаживали по залу, точно в трансе. — Она оглянулась. В этот момент к ним подошел метрдотель, чтобы провести их к заказанному столику.

Это дало Келси время прийти в себя. Мэтр предупредительно отодвинул стул для Гвен, потом сделал то же самое для Келси. Усевшись за стол, Келси взяла в руки напечатанное золотым шрифтом меню и укрылась за ним, стараясь выкинуть из головы мысли о Джарреде. Наверняка Гвен не просто так пригласила ее сюда. Была какая-то причина, и сейчас Келси твердо намерена была все выяснить.

Словно погрузившись в свои мысли, Гвен рассеянно отложила меню и принялась вертеть в руке серебряную ложку. Прядь крашеных черных волос упала ей на лицо, и Гвен нетерпеливо поправила ее. Пальцы ее еле заметно дрожали. Келси обратила внимание, какой напряженный у нее взгляд, и сразу же мысли о Джарреде вылетели у нее из головы. Теперь она думала лишь о сидевшей напротив нее немолодой женщине, которая выглядела так, словно увидела призрак.

— Что-то случилось? — участливо спросила Келси.

— О, право, даже не знаю… ну ладно, постараюсь сказать все, как есть. Одним словом, я нечаянно подслушала ваш с! Джарредом разговор по телефону и… и случайно узнала, что вы подозреваете, что на фирме происходит нечто странное.

— А вы? Вы тоже это подозреваете?

— Да. Кто-то хочет причинить Джарреду вред. — Опустив меню, Келси в растерянности уставилась на Гвен. Та приложила дрожащую ладонь ко лбу.

— Кажется, у меня начинается мигрень. Простите. Так вот, Келси, это Уилл. Он хочет сорвать все дело. Думаю, причина — в самой обычной ревности.

— Уилл? — растерянно повторила Келси. — Вы уверены?!

— Поверьте, мне правда очень жаль. Он ведь брат Джарреда… то есть сводный брат, — поправилась Гвен, — но Джарред доверяет ему, как самому себе.

Мысли вихрем закружились у Келси в голове.

— Как вам удалось об этом узнать?

— Ну… ваш разговор с Джарредом был не единственным, который мне удалось подслушать, — опустив глаза, созналась Гвен. — Как-то раз я вошла в тот момент, когда Уилл разговаривал с Тревором Таггартом. Конечно, может быть, в этом нет ничего такого… но я подумала, что вам стоит об этом знать.

Келси не хотелось в это верить. “Только не Уилл, — подумала она. — Брат Джарреда! ”

— Ну, раз вы утверждаете, что это Уилл снабжает Таггарта информацией, то наверняка тут замешана и Сара! — Сама того не замечая, Келси попыталась выгородить Уилла. — Они все время вместе, только и делают, что обсуждают намечающиеся проекты. Так что я нисколько не сомневаюсь, что и у нее рыльце в пушку!

Закусив губу, Гвен покачала головой:

— Я понимаю, что вы недолюбливаете Сару, но она-то как раз душой болеет за фирму. И готова на все, лишь бы “Брайант индастриз” процветала и дальше. Это Уилл. Он спит и видит погубить компанию. Ему далеко до Джарреда, он понимает это и сгорает от ревности и злобы. Только это между нами, Келси, хорошо? Доказательств у меня нет, я просто это знаю. А теперь… что вы намерены предпринять? — Келси пожала плечами.

— Не говорите об этом Джарреду. По крайней мере пока он окончательно не поправится. Иначе это убьет его. Вы и сами знаете, что Уилл — единственный человек, которому он верит по-настоящему. — Гвен потерла виски. — Я позвала вас сегодня главным образом для того, чтобы вы поняли: я никогда не верила, что это вы шпионите на “Таггарт инкорпорейтед”. Так что если вам понадобится помощь, Келси, смело рассчитывайте на меня.

— Джарред хочет знать, что происходит на фирме, — пробормотала Келси. — Скажите, вам он никогда не говорил о том, что подозревает, будто в “Брайант индастриз” кто-то работает на Тревора Таггарта?

— Нет. Уилл и Сара, правда, пару раз упоминали ваше имя. Так что догадаться было не так уж трудно.

Подошел официант принять заказ, и тут Келси поняла, что у нее совершенно пропал аппетит. Мысли ее разбегались. Ей казалось, что она спит и видит дурной сон. “Только не Уилл, — думала она. — Нет, ради всего святого, только не это! ”

— Что вы теперь собираетесь делать? — с тревогой спросила Гвен, когда Келси попросила принести ей только кофе. — Вижу, я расстроила вас. Простите, Келси, мне очень жаль.

— Нет, не думайте об этом, Гвен. Вы тут ни при чем. Просто мне надо немного подумать.

— Только не говорите ничего Джарреду, — снова взмолилась Гвен. — Не говорите ему ничего, если хотите, чтобы он поправился.

— Я подумываю о том, чтобы поговорить с Уиллом. — Гвен вздрогнула всем телом.

— Не знаю, право… дело ваше. Только пообещайте мне, что не скажете ни словечка Джарреду. О Господи, возможно, я просто старая женщина, которой мерещится черт знает что! Скоро я стану шарахаться от собственной тени!

— Ну какая же вы старая, Гвен?

— Вы обещаете мне, Келси? Вы клянетесь, что исполните мою просьбу?

Невыразимая печаль охватила Келси.

— Обещаю. Обещаю, что не скажу ничего Джарреду… пока. Во всяком случае, до тех пор, пока у меня в руках не окажутся факты. Честно говоря, я вообще еще не знаю, как сказать об этом Джарреду. Думаю, он просто не поверит, что это Уилл.