Шелли Брэдли Только соблазн

Посвящается Дейдре Найт, моему литературному агенту, за внимание, поддержку и веру в конечный успех

Глава 1

Лондон,

март 1834 года

– Что?! Долговые счета моего покойного мужа оп… оплачены? Я… я не ослышалась?

От неожиданности Мэдлин Седжуик начала заикаться.

– Вы не ослышались, – сухо ответил мистер Хокелспек и сердито пожевал губами.

Мэдди оторопело смотрела на сухопарого, лысого, как бильярдный шар, портного и растерянно моргала. Неужели и в самом деле оплачены? Кем? Почему?

«Тебе-то что за дело? Оплачены и ладно», – мелькнуло у нее в голове.

Все еще не веря, молодая женщина с притворным спокойствием открыла ридикюль, извлекла из него несколько счетов и с внутренней дрожью протянула портному.

– Значит, я не должна выплачивать вам этот взнос?

– Нет, – буркнул портной с нескрываемым раздражением.

Господи, ее долги оплачены! В порыве ликования Мэдди схватила ручонку дочери и легонько ее сжала, хотя малышка не могла понять, почему мать так радуется.

Мэдди восприняла случившееся как чудо.

Неужели этот кошмар закончился? Теперь она сможет хотя бы немного привести в порядок дом в Эшдаун-Мэноре, купить Эми новые ботинки, а еще… Господи, столько всего надо сделать!

– Я должен вам кое-что объяснить, миледи. – нараспев проговорил мистер Хокелспек, прервав ее размышления. – Видите ли, один человек выкупил у меня ваш долг.

Мэдди нахмурилась, пытаясь понять, о чем ведет речь костлявый господин. А когда поняла, ее бросило в жар. Чуда не произошло. Долги не исчезли.

Но кому взбрело в голову их скупить? А главное – зачем?

Два года она экономила каждый фартинг, с болью в сердце расставалась с преданной прислугой, распродавала доставшуюся ей в наследство от покойной матери старинную мебель, не покупала дров – и все ради того, чтобы расплачиваться с кредиторами мужа, налетевшими после его смерти как воронье. Теперь кто-то выкупил долговые расписки, даже не поставив ее об этом в известность, и в любой момент может заявиться к ней и потребовать полной и немедленной выплаты долгов.

Мэдди нахмурилась. Немногие оставшиеся члены семьи отказали ей в помощи, поскольку ее отец лишил их наследства. Его друзей словно ветром сдуло. Сестра мужа, Роберта, не общалась с Мэдди. Никто из ее знакомых не знал о надвигающемся на нее безденежье. Эту тайну она хранила и, пользуясь трауром, нигде не появлялась.

Кому же понадобились ее расписки? Чем больше Мэдди об этом думала, тем тревожнее становилось у нее на душе. Одному Богу известно, что этот человек может от нее потребовать.

– Мамочка, ты рада? – спросила Эми.

Мэдди наклонилась к дочери и поправила белокурые кудряшки, обрамлявшие розовощекое личико.

– Очень, радость моя, очень.

– Прошу меня извинить, миледи. Пришли клиенты с весьма выгодными заказами.

Сухопарый портной уже повернулся, чтобы уйти, но Мэдди остановила его:

– Подождите! Вы уверены, что тут нет никакой ошибки? – Хокелспек, явно оскорбленный в лучших чувствах, принял надменно-чопорный вид.

– Ни малейшей.

Мэдди одарила портного ослепительной улыбкой, стараясь скрыть отчаяние и страх. Тайн и загадок она не любила, ничего хорошего от них не ждала.

– Прошу меня простить, – собравшись с духом, заговорила Мэдди. – Не можете ли вы назвать имя того, кто выкупил у вас мои долги и даже не потрудился поставить меня об этом в известность?

– Нет, не могу. Он пожелал остаться инкогнито. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что в ближайшее время он посетит вас.

Портной с высокомерным видом удалился, а Мэдди отправилась к следующему кредитору, второму в списке.

Затем к следующему. Все сообщали ей о некоем незнакомце, выкупившем ее долговые расписки. От дурного предчувствия у Мэдди засосало под ложечкой.


Две недели спустя запахло весной. Мэдди по-прежнему находилась в неведении, не зная, кому, сколько и когда платить.

За это время Мэдди успела купить Эми долгожданную пару ботинок, а тетя Эдит, хоть и с трудом, уговорила ее потратиться на жареную курицу, чтобы отпраздновать освобождение от постоянных требований мистера Хокелспека о немедленном возвращении долга. Рассказывать престарелой тете об остальных долговых расписках и о скупившем их таинственном незнакомце Мэдди не собиралась. Во входную дверь постучали, и молодая женщина, нахмурившись бросила взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Девять вечера – для гостей поздновато, особенно в Хэмпстеде, что на севере Лондона. Отложив в сторону платьице Эми, которое она штопала, Мэдди пошла открывать.

Увидев, что к двери, громко стуча каблуками, спешит Матесон, Мэдди вздрогнула от недоброго предчувствия.

Матесон, вполголоса переговорив с незваным гостем, подошел к Мэдди. – Кто там? – шепотом спросила она.

– Джентльмен предпочел остаться неизвестным. – Охваченная леденящим душу ужасом, Мэдди судорожно сглотнула и попыталась взять себя в руки.

– Я его знаю?

– …Боюсь, что знаете, – донесся из-за двери низкий голос.

У Мэдди мурашки побежали по спине.

Она оперлась рукой о стену, чтобы не упасть, перед глазами все поплыло. Господи… Боже мой…. Она изо всех сил зажмурилась, страстно желая ослышаться.

Увы, она не ослышалась. Брок Тейлор вернулся в Эшдаун-Мэнор.

Нa пороге ее дома стоял мерзавец, который пять лет назад разбил ей сердце, когда ради будущей наживы бросил се. Он не гнушался ничем: ни сплетнями, ни подмоченной репутацией… и в конце концов достиг желаемого.

И вот сейчас, изысканно одетый, надменный, он вторгся к ней в дом и разглядывал Мэдди с кривой усмешкой.

– Брок… – только и сумела вымолвить Мэдди.

– Вы все еще помните мое имя, леди Вулкотт, – как это мило с вашей стороны!

Мэдди носила фамилию мужа, и Брок произнес ее с нескрываемым презрением, а саму Мэдди окинул пренебрежительным взглядом. Мэдди запаниковала. Что ему от нее нужно? Неужели это он скупил ее долговые расписки?

Брок повернулся к дворецкому:

– Как вас зовут, милейший?

– Меня? Матесон, сэр.

Брок удовлетворенно усмехнулся.

– Замечательно. Матесон, принесите-ка вашей хозяйке чашку чаю. По-моему, ей дурно.

Дворецкий пристально посмотрел на Мэдди и кивнул:

– Сию минуту, сэр. – Матесон поспешно вышел из комнаты, лишив ее возможности сказать ему хотя бы полслова и оставив с глазу на глаз с человеком, которого она поклялась ненавидеть до конца своих дней.

– Зачем ты явился сюда? – холодно поинтересовалась Мэдди, вглядываясь в ненавистное и столь хорошо знакомое ей лицо. Однако выражение его оставалось непроницаемым, так же, как и взгляд.

– Леди Вулкотт! Неужели у вас не нашлось ни единого доброго слова для старого друга?

Мэдди с неприкрытым изумлением воззрилась на Брака Тейлора, бессовестно предавшего ее пять лет назад.

– Друга, значит?! – ядовито осведомилась она.

– Я могу присесть? – Не дожидаясь ответа, Брок опустился в стоявшее рядом кресло палисандрового дерева и осклабился. – Да, ты тоже присаживайся. Будь как дома. В ногах правды нет. А вид у тебя такой, что того и гляди грохнешься в обморок.

Вел он себя нагло, как последний негодяй, только улыбка осталась прежней. Приподнятые уголки крупного чувственного рта непостижимым образом манили к себе взгляд. На свою беду, она когда-то пала жертвой этой обаятельной усмешки.

Мэдди, напомнив себе о том, что она уже не прежняя доверчивая и неопытная девица, решительно отвела взгляд от его губ и посмотрела Броку в лицо.

– Матесон сказал, что ты и есть тот самый безымянный джентльмен. Это так?

Его короткий безжалостный ответ оказался для молодой женщины настоящим ударом. Колени у нее подогнулись, и она медленно опустилась на старенькую софу.

– Зачем? Восемь тысяч фунтов – огромные деньги. – Он небрежно пожал плечами:

– Смотря для кого. – Мэдди прищурилась:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Все зависит от того, как будет погашен долг.

– Чего еще можно было ожидать от такого беспринципного мерзавца, как ты!

Мэдди гневно сжала кулачки. Будь он проклят за то, что скупил ее долговые расписки! Будь он дважды проклят за то, что пять лет назад украл у нее сердце и невинность, а потом бросил в погоне за наживой! Пусть он вечно горит в геенне огненной за то, что посмел заявиться сюда, вознамерившись получить от нее сполна и даже больше!

– Я благотворительностью не занимаюсь.

– А я не просила тебя скупать долги моего покойного мужа!

Брок кивнул.

– Как бы то ни было, теперь ты моя должница. – Мэдди пришла в ярость.

– И тебе не терпится поскорее заполучить эти твои чертовы деньги?

– Не совсем так, – помолчав, ответил Брок. – Просто я хочу, чтобы долг был погашен.

Да как он смеет, после того как обошелся с ней подобным образом, что-то требовать от нее?! Хорош джентльмен! Впрочем, джентльменом он никогда не был. Уж кому, как не ей, знать об этом.

С трудом сдерживая душившую ее ярость, Мэдди разглядывала Брока, который всегда отличался изощренным умом. Она должна поиграть в предложенную им игру, чтобы разобраться, зачем он выкупил все ее долги и заявился к ней.

Появился Матесон, неся на подносе чайник, сахарницу, молочник и две чашки. Мэдди налила себе чаю, положила ложечку сахара, добавила молока и, вдохнув терпкий чайный аромат вперемешку с молочным запахом, вдруг успокоилась и взяла себя в руки. Поднеся чашку ко рту, она не спеша сделала глоток, поставила чашку на блюдце и легким движением руки отпустила дворецкого.

– Имей я восемь тысяч фунтов, – спокойно произнесла Мэдди, – я бы давно расплатилась со всеми кредиторами. Так что полное и немедленное погашение долга исключено.

Брок скрестил руки на груди и кивнул.

– Кстати, ты мне должен тысячу фунтов для возмещения суммы, которую в свое время позаимствовал у моего отца.

Брок опешил и с нескрываемым удивлением посмотрел нанес:

– Он поставил тебя в известность о нашем соглашении?

– Разумеется. После твоего ухода в тот вечер он мне сказал, что предложил тебе солидную сумму на том условии, что ты оставишь меня в покое. И ты, очень довольный, сразу же согласился.

– Я тебя оставил? – с издевательским смешком переспросил Брок и снова перешел на вы: – Недолго же вы страдали, леди Вулкотт! В любом случае этот вопрос закрыт. Три месяца спустя я вернул твоему отцу эту сумму.

– Ложь! Папа сказал, что не получил от тебя ни фартинга!

– Дочь должна верить отцу, что бы он ей ни говорил! – В голосе Брока прозвучала откровенная насмешка. Он пожал плечами. – Если тебе так уж нужна эта тысяча фунтов, я дам ее тебе. Еще добавлю к ней по семь процентов годовых. И все равно ты останешься моей должницей… – Он сделал паузу, поднял глаза к потоку, пожевал губами, что-то подсчитывая в уме, кивнул и договорил: – Шесть тысяч семьсот восемьдесят три фунта и двадцать пенсов.

Пять лет горькой обиды и оскорбленного достоинства заставили Мэдди забыть обо всем.

– Что тебе от меня нужно?

– Мне нужен твой выбор, Мэдди. Очень простой выбор.

Простой? Все, что связано с Броком Тейлором, простым не бывает никогда.

Мэдди подозрительно посмотрела на него.

– И что это за выбор? – осторожно осведомилась молодая женщина. Хотя Брок нарочито беспечно повел плечами, скрыть охватившее его напряжение от внимательного взгляда Мэдди ему не удалось. Похоже, выбор этот будет простым. В стиле Брока Тейлора, конечно.

– Если ты не можешь сразу и полностью погасить…

– Ты же знаешь, что не могу, – процедила она сквозь зубы, не дав ему договорить.

Брок поднялся с кресла, слегка поддернул идеально отглаженные светло-коричневые брюки, подошел к Мэдди и посмотрел ей прямо в глаза.

– Если тебе это не под силу, тогда ты должна выйти за меня замуж.

Пристальный взгляд Брока напрочь смел всю ее напускную браваду и, казалось, проник в самые потаенные уголки растерянной души. Мэдди, потерявшая дар речи от услышанного, тем не менее умудрилась не отвести взгляд в сторону. Да он над ней насмехается! Однако выражение лица Брока было совершенно серьезным. От растерянности молодая женщина невольно выронила чашку, которая е глухим стуком упала на ковер.

Мэдди стиснула кулаки с такой силой, что побелели костяшки. Ишь чего удумал! Да как он смеет ей такое предлагать после того, как бессовестно предал ее пять лет назад!

Выходить замуж она вообще не собиралась, но, если бы ей предложили выбрать между Броком и гремучей змеей, она скорее разделила бы с рептилией свое спокойное деревенское житье-бытье.

Ужаснее всего то, что закон давал мужчине безраздельную власть над женщиной. Муж мог ее колотить, унижать. Ее покойный супруг за несколько лет их брака не уставал издеваться над ней. Второй раз оказаться в этом аду она не собиралась. Тем более с Броком Тейлором.

– Это отвратительное предложение. Это и естьмой простой выбор? Так надо понимать? Ну а если я откажусь?

– Тогда ты станешь должницей и у тебя будет выбор, перед которым оказываются большинство должников. Выбор малоприятный. Если хочешь, расскажу подробнее.

Малоприятный выбор? Что может быть неприятнее, чем быть должной безжалостному Броку Тейлору? Только долговая тюрьма. – Тюрьма «Флит»? – спросила Мэдди.

Брок пожал плечами, и лицо его приняло виноватое выражение.

– Должнику от судьбы не уйти.

Брок как был безжалостным, бессердечным негодяем, так им и остался. Боже, защити меня!

Мэдди отчаянно подыскивала достойную отповедь проходимцу, не в силах поверить, что он понуждает ее выбирать между ужасом и кошмаром. Долговая тюрьма – это грязь, вонь, жизнь впроголодь, заключение на неопределенный срок. Брачный союз с Броком – полная утрата независимости и узаконенная неволя.

– Если это шутка, то весьма неудачная! – Брок приподнял одну бровь:

– О серьезных вещах я всегда говорю серьезно. – Лжец!.. Пять лет назад он обещал вернуться и жениться на ней. Однако не вернулся. Даже весточки не прислал. Ярость вспыхнула с новой силой.

– Выйти за тебя замуж… Да это немыслимо!

– Не могу с этим согласиться, – невозмутимо заметил Брок.

Его бархатистый голос вдруг показался исполненным такого бессовестного лицемерия, что молодая женщина с трудом удержалась от того, чтобы не залепить ему пощечину.

– Наслаждаешься моими страданиями? – Голос Мэдди дрогнул.

Брок усмехнулся. Мэдди, стиснув кулаки, сверлила его взглядом. Она невольно отмстила про себя, что его аккуратно причесанные темно-каштановые волосы за прошедшие годы ничуть не поредели, глаза по-прежнему насмешливые, а двубортное пальто сидит на его широких плечах идеально.

Мэдди вызывающе вздернула подбородок и окинула Брока полным отвращения взглядом, как если бы перед ней находилось отвратительное насекомое.

– Выйти замуж за такого, как ты?

– Неужели сама мысль о замужестве с добрым знакомым вызывает у тебя такую неприязнь?

– Неприязнь у меня вызывает мысль о любом замужестве, тем более если мужем будешь ты. Какая блоха тебя укусила, Брок, что ты прямо-таки одержим этой дурацкой идеей?

– Вряд ли ты найдешь кого-нибудь получше.

Он шагнул к Мэдди, и молодая женщина ощутила полузабытый запах его одеколона, который тут же извлек из дальних, потаенных уголков памяти воспоминания о страстных поцелуях на сеновале и бешено бьющемся сердце. Мэдди бросило в жар. В то время она любила этого мужчину так же сильно, как ненавидела сейчас.

– Впрочем, я могу и ошибаться, – добавил Брок.

Тон его был подчеркнуто издевательским. Господи, этот заносчивый тип всегда будет считать себя правым. К тому же Брок отличался недюжинным умом и дьявольским умением любой ценой добиваться своего.

– Так оно и есть. – Брок пожал плечами.

– Выбор за тобой.

У Мэдди не было ни семьи, ни родственников, которые могли бы помочь ей расплатиться с долгами, поэтому неизвестно, как долго ей придется сидеть в долговой тюрьме.

А с Броком она вынуждена будет жить до конца ее дней. Страшно подумать, что ее ждет.

Ясное дело: за эти пять лет он стал еще более жестоким и подлым. Мэдди с нескрываемым презрением посмотрела на него:

– Ты все это заранее спланировал.

– Каким образом? Это твой покойный муженек любил пропустить стаканчик и резаться в картишки. Я тут ни при чем.

– Конечно. Просто скупил все его долги, только и всего, – кипя от ярости, бросила Мэдди. – Как же тебе хочется воспользоваться моим несчастьем!

Ни единый мускул не дрогнул на лице Брока.

– Умный человек не упускает возможности добиться преимущества.

Мэдди прекрасно знала, что эти самые возможности Брок ищет повсюду, даже под юбкой не знавшей мужчины девушки. Подлец едва не разрушил ей жизнь, когда лишил ее невинности, а потом сбежал, прихватив деньги ее отца. Больше она не позволит ему обвести ее вокруг пальца.

– Хватит со мной в игрушки играть, Брок. Что тебе нужно? Я не верю, что ты выплатил мои кредиторам кругленькую сумму в восемь тысяч фунтов ради того, чтобы добиться моей руки, потому что сгораешь от любви ко мне.

– Не веришь? – слегка повел плечами Брок. – Тогда думай что хочешь, это твое право.

Мэдди никогда не могла понять, когда можно верить Броку, а когда нет. Однажды она поверила и отдалась ему. Для нее это кончилось более чем печально. То, что охваченный страстью юноша, который работал на конюшне у ее отца, несмотря ни на что, добился в жизни успеха и стал хватким дельцом, делало его еще опаснее.

– Я хочу знать правду, черт возьми, чего тебе от меня нужно?

Губы Брока тронула едва заметная усмешка. Он подошел к ней еще ближе.

– Весьма опасный вопрос.

Мэдди постаралась пропустить мимо ушей скрытую двусмысленность в его бархатистом голосе. Охваченная тревогой, она стояла, не в силах сдвинуться с места. Он медленно обошел се и провел рукой по потертой столешнице обеденного стола.

Брок наверняка все продумал заранее. Как всегда… Зачем же он ее мучает, не говорит, что у него на уме? Его забавляют ее страдания.

Неожиданно он оказался прямо перед ней, так близко, что она невольно отпрянула под его пристальным, пронизывающим взглядом. В глазах его она прочла с трудом сдерживаемое желание и решимость получить свое. Мэдди вдруг стало трудно дышать. То, что она услышала, лишь укрепило ее в своих опасениях.

– А ведь мы в страсти были достойны друг друга, верно, сладкая моя Мэдди?

– Не смей меня так называть! – с ненавистью выдохнула она.

В памяти всплыли воспоминания о той безумной весне. Сердце болезненно сжалось.

– Ведь тебе очень нравилось, когда я тебя так называл, – прошептал он, и глаза его блеснули. – Твоя кожа на вкус была как сдобное печенье! Интересно, какая она теперь?

Мэдди резко повернулась к Броку спиной и, переведя дыхание, постаралась взять себя в руки. Он играет с ней, как кошка с мышкой, напоминая о той ночи. Прикосновения его мозолистых ладоней сводили ее с ума. Надо выбросить все это из головы и думать лишь, о том, как он ее предал, бросил на произвол судьбы.

Собрав всю свою волю в кулак, молодая женщина резко обернулась к Броку:

– Неужели ты думаешь, что я поверю в сказочку о том, будто ты решил выкупить все мои долги и заставить меня выйти за тебя замуж лишь ради того, чтобы уложить меня к себе в постель.

– Почему бы и нет? – вскинул брови Брок.

– На тебя это не похоже. В этом нет никакой логики.

– Мэдди, я весьма состоятельный человек. И ради собственного удовольствия могу пренебречь логикой.

Мэдди, будто зачарованная, смотрела, как он неспешно поднимает руку, явно вознамерившись прикоснуться к ней, и не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Брок осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке. Прикосновения эти обожгли, будто каленое железо. Она хотела уклониться, шагнуть в сторону, отдернуть голову, но он прижал к ее щеке ладонь. Сердце у нее гулко стучало, пока он медленно вел ладонь вниз, к подбородку. Из глубины ее смятенной души пробился наконец беспокойный внутренний голос и вовремя напомнил, что все ложь, что он с ней играет. Ну уж нет, игрушкой в его руках она больше не будет. Ни за что.

Мэдди отдернула голову, и наваждение исчезло.

– Если тебе нужна подружка, убирайся туда, откуда пришел, купи себе шлюху за пару пенсов.

– Ах-ах, сладкая моя Мэдди, – поцокал языком Брок. – Этого добра мне и даром не нужно. Мне нужно самое лучшее, то, что устраивает меня во всех отношениях. Так вот… – он с рассеянным видом провел подушечкой большого пальца по ее ключице, – довожу до твоего сведения, что я выбрал тебя.

Мэдди, с вызовом глядя в глаза Броку, про себя молилась о том, чтобы Господь помог ей унять бешено бьющееся сердце. У Брока на уме что-то другое, а не только воспоминания о былой близости.

Брок обхватил рукой ей запястье, нащупал пульс и улыбнулся, ощутив, как гулко стучит ее сердце. У Мэдди снова перехватило дыхание.

Что за чертовщина! Одно его прикосновение сводит ее с ума, и все опять, как прежде, – она сама не своя. Мэдди сочла все это оскорбительным и непристойным.

– Немедленно отпусти меня! – зло бросила она, высвобождая запястье.

Чуть помедлив, он все же выпустил ее руку.

– Ну что ж, Мэдди, как только мы поженимся, я тебя больше не отпущу.

– С чего вдруг ты решил на мне жениться? Чушь! – Брок скрестил на груди руки и, прежде чем ответить, окинул ее долгим призывным взглядом, явно стремясь привести в замешательство.

– С чего вдруг? Есть на то свои причины. – Мэдди тоже скрестила руки на груди.

– Не верю, что ты хочешь связать себя узами брака только ради…

– …постели? – с готовностью подсказал он насмешливым тоном. – Любопытно было бы узнать, ты по-прежнему краснеешь, если тебя раздеть?

Мэдди задохнулась от возмущения. Она даже не нашлась что ответить. Язык у нее буквально прилип к гортани, и ее охватило приятное ощущение.

Брок расхохотался.

– Мне почему-то кажется, что ты непременно покраснеешь, – заявил он, исполненный самодовольства.

Мэдди с трудом подавила желание влепить ему пощечину.

– Хватить со мной заигрывать! Выкладывай начистоту, какого черта тебе от меня надо.

– Ай-яй-яй, нехорошо, леди Вулкотт, с ваших прелестных губок срываются такие грубые слова! Чтоо вас подумают великосветские дамы?

– Что подумают? Что тебя давно уже надо послать на все четыре стороны! – Молодая женщина подбоченилась. – Отвечай!

– Ладно, отвечу. – Он замолчал, отвернулся и устремил взгляд в пустой камин. Потом вздохнул и заговорил: – Есть только одна вещь, которую я не в силах купить ни за какие деньги: право быть принятым в светское общество. В Англии я лично знаю нескольких богатых лордов, которых не без основания считаю своими клиентами. Я не раз помогал им приумножить состояние, советовал, как именно им следует распоряжаться своими финансами. Потом они приходили ко мне, предлагали изрядный куш за прибыльные капиталовложения. Кое-кто из них чуть ли не на коленях меня благодарил. – Брок помолчал и продолжил: – Но те же самые люди, когда мы встречаемся на улице, в упор меня не видят, я для них пустое место.

Мэдди его слова нисколько не удивили. Брок, выходец из служивого класса, несмотря на все свои таланты, ни на что другое и не мог рассчитывать.

– Они тебя никогда не признают, – не без злорадства заявила Мэдди.

– Признают, никуда не денутся. Будут приглашать меня в свои особняки, на балы.

– Насильно мил не будешь, – возразила Мэдди. Он криво усмехнулся, явно задетый за живое.

– Пусть они меня возненавидят, пусть! – продолжал Брок. – Я заставлю их признать мое богатство. Они должны понять, что каждый фартинг мне достался кровью и потом. Но чтобы это произошло, требуешься ты.

Тут Мэдди осенило. Его план вполне мог сработать. Эта мысль лишила ее последней надежды на то, что Брок обо псом этом толкует не всерьез, а лишь забавы ради.

– Думаешь, они будут относиться к тебе иначе, если ты женишься на мне?

– Не совсем так. Но если у меня будет родовитая жена, скажем, графская дочь, свет не сможет мной пренебрегать. И тогда мои клиенты и их друзья откроют передо мной двери.

От злости у Мэдди потемнело в глазах. Ну уж нет! Она не пожертвует своей независимостью ради его честолюбия. И уж тем более не допустит, чтобы он на законных основаниях овладевал ею, когда ему вздумается. Интуиция ей подсказывала, что сейчас перед ней вовсе не тот человек, в которого она когда-то по уши влюбилась. Говорили, что к тем, кто у Брока стоит на пути, он беспощаден. И она в этом случае не является исключением. Брак. с этим человеком превратил бы ее жизнь в сущий ад.

– Значит, ты пожелал прикупить себе жену с добротной родословной… – Она с удовольствием вложила в эти слова всю силу своего презрения и расхохоталась. – Я не выйду за тебя.

В мгновение ока Брок оказался рядом с ней. От его тяжелого пронзительного взгляда Мэдди стало не по себе.

– Ты в этом уверена? Подумай хорошенько…

Мэдди представила себе долговую тюрьму, но тут же прогнала кошмарное видение, а вместе с ним и охвативший ее страх. Не выйдет, Брок, меня не запугаешь!

– Кстати, – вкрадчиво заметил Брок, – тебе следует подумать не только о себе. У тебя, кажется, есть дочь…

Кровь отхлынула у Мэдди от лица. В глазах потемнело. Откуда он знает об Эми?

– Хотя твой покойный муж был глуп как пробка, он вряд ли хотел бы бросить своего единственного ребенка в долговую тюрьму.

Боже мой! Эми либо отправится в тюрьму вместе с ней, либо ее отдадут в работный дом, где дети содержатся в ужасных условиях. Почти все они там умирают. Но если она выйдет замуж за Брока, то лучше Эми от этого не станет. Ясное дело, человек, у которого хватило бесстыдства соблазнить неопытную девушку в погоне за наживой, ради собственного удовольствия, испортит жизнь ее ребенку.

С трудом сдерживая, слезы, Мэдди судорожно втянула воздух сквозь крепко стиснутые зубы. Как же она ненавидела этого подлеца!

– Ни за что. Мне слишком дорога моя дочь.

Едва заметная усмешка скользнула по губам Брока.

– Я знал, что из тебя получится замечательная мать. За окончательным ответом я приду через неделю.

Брок направился к двери. Мэдди растерянно смотрела ему вслед, не зная, как поступить. Ей хотелось окликнуть его, остановить. Неужелион намерен поставить ее перед выбором: долговая тюрьма или замужество.

«Да, намерен», – сказала себе Мэдди. И сделает это с превеликим удовольствием. Она должна остановить его, чего бы это ей ни стоило.


Брок вернулся домой, когда часы в гостиной начали отбивать полночь. Отпустив дворецкого, он стянул перчатки и в сердцах бросил их на столик в прихожей.

Войдя к себе в кабинет, Брок обнаружил там отца, который терпеливо его дожидался в широком потертом кресле. В чем, в чем, а в терпении Джеку не откажешь. Брок подумал, что вряд ли родитель оставит его в покое после полного фиаско с Мэдди.

– Ну что? – проскрипел отец, едва Брок перешагнул порог. – Чем все закончилось?

С тяжелым вздохом Брок рухнул в соседнее кресло, мечтая, чтобы этот проклятый день поскорее закончился.

– Она ненавидит меня лютой ненавистью, – сказал Брок.

Джек с самого начала не одобрял план сына и сейчас, насупившись, сердито посмотрел на него:

– А ты на что надеялся?

Действительно, на что? Брок полагал, что Мэдди ему обрадуется или хотя бы попросит у него прощения за то, что не успев поклясться ему в вечной любви, тут же поспешила выйти замуж за виконта Вулкотта. Однако он не ожидал, что Мэдди его возненавидит и будет горько сожалеть о том, что отдалась ему.

Обхватив руками раскалывающуюся от боли голову, Брок с горечью пробурчал:

– Само собой, о супружеском счастье она и слышать не хочет.

– Так ты ее в угол загнал, – хмыкнул Джек.

– У нее хватило наглости заявить, что я бросил ее как последний подлец. Скажи на милость, что я мог сделать – стоять ошалевшим от любви дурнем и смотреть, как она рьяно устраивает себе брак с высокородным Колином Седжуиком? Да пропади все пропадом! Чего я только не делал, чтобы стать достойным этой женщины!

Джек пожал плечами:

– Ты открыл ей глаза на это недоразумение?

– С какой стати? Начни я ей все объяснять, выглядел бы еще большим дураком. Замуж за меня она идти не хочет ни под каким видом.

И не то чтобы он сейчас хотел жениться на ней по тем же причинам, что и несколько лет назад. Тогда он верил, что она его любит, возможно, так же сильно, как обожал он ее. Сейчас она была всего лишь одной из его сделок. Правда, с легкой примесью мстительного злорадства, просто для собственного удовольствия.

То, что она столь поспешно вышла замуж за Седжуика, лишь убедило его в том, что к нему она не питала никаких чувств. В нем она видела всего лишь малосостоятельного обожателя, безумно в нее влюбленного. В те годы он был таким наивным и доверчивым, что на самом деле считал, будто юная леди из благородных способна отдать ему не только свое тело, но и сердце. После нескольких любовных связей с дамами круга, к которому принадлежала Мэдди, он понял, до какой степени заблуждался.

– Сынок, ты не можешь заставить леди Вулкотттебя полюбить.

Брок гордо выпрямился:

– Мне ее любовь не нужна. То, что я когда-то испытывал в отношении Мэдди, умерло пять лет назад, в тот день, когда она вышла замуж за Седжуика. Но она мне обязана.

– В самом деле? – скептически приподнял седую бровь Джек.

– Перестань меня в очередной раз убеждать, что тогда она была молоденькой и неопытной, что не могла перечить отцу. Плохо ли – не отказывать себе в удовольствии предаваться любовным утехам со мной и при этом преспокойно устраивать брак с Седжуиком. А сегодня она к тому же потребовала, чтобы я второй раз вернул тысячу фунтов, которые мне дал тогда ее отец!

Джек захихикал.

Брок свирепо посмотрел на отца:

– Что тебя так развеселило?

– Девица всегда отличалась характером.

– Девица? – переспросил Брок, подумав, что девичество свое она утратила очень давно.

Брок втайне надеялся, что за эти пять лет Мэдди утратила свое очарование. Но вопреки ожиданиям она с годами стала еще красивее, привлекательнее. Девическая мягкость облика исчезла, уступив место зрелой женственности. Заметная округлость груди, крутая линия бедер, которую не могла скрыть широкая юбка, исполненный решимости притягательный взгляд серых глаз. Брок готов был возненавидеть Мэдди за то впечатление, которое она произвела на него.

– Должно быть, папаша и рассказал леди Мэдлин про те деньги, – предположил Джек.

– Наверняка он, кто же еще. Старый поганец. А тогда как пел! «Все это между нами, слово джентльмена…»

– Думаю, он тебя с самого начала за джентльмена и не держал, сынок, – хмыкнул отец. – Ты тогда маху дал, согласившись взятьщеньги.

– Я тогда на это смотрел как на ссуду. Эти деньги мне помогли начать дело. Я о будущем думал.

Это будущее он собирался разделить с Мэдди, а она возьми и выскочи замуж за титулованного хлыща благородных кровей.

– Я нисколько не удивлюсь, если вдруг окажется, что старина Эйвзбери убедил свою дочь, что ты взял деньги как отступное.

– Именно это и засело у нее в голове, – нахмурился Брок. – Так что у меня выбора, считай, нет. Ни один человек в здравом уме от таких денег не отказался бы. С этими деньгами я бы уже через несколько месяцев вернулся и женился на Мэдди, но она уже вышла за Седжуика.

– А теперь что собираешься делать? – поинтересовался Джек.

Брок пожал плечами:

– Я дал ей неделю на размышления.

Деньги, которые она задолжала ему, были не главным. Семь тысяч фунтов – это, конечно, не фунт изюма, но он может позволить себе от них отказаться. Ему нужны не деньги ее, а ее положение в высшем свете.

– Ничуть не сомневаюсь, что для себя она уже все решила, – подмигнул Джек.

Брок знал, что Мэдди, будь на то ее воля, сразу выгнала бы его вон. Он не мог забыть ее затравленный взгляд.

– Иди ты знаешь куда… – огрызнулся Брок.

– Как всегда, сама любезность, – съязвил Джек, хохотнув. – Да, чуть не забыл, пока тебя не было, заглянул мистер Стивенсон.

Брок потер ладони, предвкушая разговор о делах. Куда более приятный, чем о чувствах.

– Ну что, наш инженер приходил с хорошими новостями?

– Можно сказать, с отличными. Сказал, что сзади у локомотива добавил раму и теперь можно установить топку гораздо больших размеров. Тяга станет мощной, и скорость поезда заметно увеличится.

Брок не сдержал довольной улыбки. Теперь они наверняка выиграют соревнования.

– Инженер он блестящий!

– Правильно делаешь, что хорошо ему платишь. Может, теперь наконец поймешь, с кем следует договариваться об инвестициях в железную дорогу?

Железная дорога с некоторых. пор стала смыслом его жизни. Он вложил в нее все свои сбережения до последнего фартинга, и теперь ему позарез нужна была Мэдди, точнее, ее земли. Поэтому Брок готов был на все, чтобы жениться на ней, не стесняясь в выборе средств.

Когда Броку пришла в голову мысль о строительстве железной пассажирской дороги между Лондоном и Бирмингемом, он нанес на карту те места, по которым должна проходить дорога. Выбирал трассу таким образом, чтобы надежно отсечь всех возможных конкурентов и не прокладывать рельсы по землям, которые не сможет перекупить. Он был потрясен, узнав, что Мэдди владеет небольшим участком земли в Уорикшире. Впрочем, по воле ее отца земли эти могли полностью перейти в ее владение лишь в том случае, сели Мэдди решит выйти замуж вторично. Это было на руку Бpoкy, поскольку по закону сама Мэдди не могла распорядиться этим участком. Еще одна причина, по которой Брок хотел жениться на Мэдди.

Но не только меркантильные соображения двигали Броком. Он был уверен, что рано или поздно Мэдди пустит его к себе в постель, и Брок не остановится до тех пор, пока они не пресытятся друг другом.

– Брок… Спустись на землю, – вывел его из задумчивости голос отца. – Так что ты решил с инвесторами?

Смущенно усмехнувшись, Брок покачал головой и ответил:

– Попытаюсь добиться участия Кропторна. – У Джека глаза полезли на лоб.

– Герцога Кропторна? Ты точно свихнулся. Да он и слушать тебя не станет.

Брок с рассеянным видом принялся катать по столу карандаш, чувствуя, как его охватывает охотничий азарт, уж очень крупной была на этот раз дичь.

– Ладно, отец, куда вдруг подевалась твоя вера в меня? Я хоть раз ошибался?

Джек бросил на него сердитый взгляд:

– В самоуверенности тебе не откажешь, на двоих хватит.

– Так я ничего не делаю без веской на то причины. А с инвесторами я разбирался достаточно серьезно, можешь мне поверить. Так вот, что касается Кропторна, у него недавно одна из шахт обвалилась, и он вынужден был все их закрыть. До выяснения обстоятельств.

– Так ведь у него есть и другие доходы.

– Кто в этом сомневается, – с готовностью согласился Брок. – Но у него есть впавшая в старческое слабоумие родная тетушка, малоимущий кузен-священник и две юные сестры. Всех их он должен содержать. До меня дошел слух, будто счет, который он получил в прошлом месяце от одной только модистки, составил кругленькую сумму в тысячу фунтов.

– Что?! – воскликнул Джек, не веря своим ушам. – Зачем женщинам столько нарядов? Ведь их носить не переносить.

– Вот-вот начнется сезон, – пожал плечами Брок. – Тут никаких нарядов не хватит.

– А лорд Белвик? Один из твоих главных конкурентов? Может, он уже столковался с этим твоим Кропторном?

– Нет, я это точно знаю. Выяснял.

– Ладно, пусть так. Но даже если Белвик еще не вступил в игру, сам Кропторн до тебя снизойдет? Ведь он из высшего света.

Брок заговорщически ухмыльнулся:

– Так он, считай, мой одногодок. Так что наверняка больше озабочен своим общественным положением, чем своим герцогством. В делах он знает толк, себе на уме, не замечен в светских скандалах, как его покойный отец.

– Зачем тогда приглашать инвестора, у которого плоховато с наличностью?

Брок расплылся в улыбке:

– Есть три причины. Первая – жареный петух его в темечко еще не клюнул, но клюнет довольно скоро. Так что ему в любом случае придется вложиться в мою железную дорогу. Он достаточно умен и отдает себе отчет в том, каково его положение. Вторая причина – в своем кругу он пользуется большим уважением, невзирая на скандалы с его семьей. Если я получу его поддержку, передо мной откроются многие двери. И последнее – он состоит в родственных отношениях с Мэдди. Хотя лорд Эйвзбери и впал в немилость у покойного Кропторна, у меня нет никаких причин подозревать ныне здравствующего герцога в том, что он порвет с ней отношения. Если же я стану ее мужем, со мной он тем более не расплюется.

Джек пожал плечами:

– В любом случае, сынок, вся твоя суета вокруг этой железной дороги уйдет в песок, если Мэдди Седжуик не выйдет за тебя замуж.

– На следующей неделе я получу от нее согласие на брак. – Брок хлопнул ладонью по столешнице. – У нее нет выбора.

Загрузка...