3

В лос-анджелесском аэропорту Алис ждал огромный лимузин, доставивший ее в роскошный отель «Шато Мормон». Здесь останавливались голливудские звезды. Встретили гостью с большим почтением, и она долго не могла понять такого отношения к себе. Пока наконец не догадалась, что находится под покровительством главы огромной империи Гордона.

Номер люкс поразил великолепием. Ланч, который подали уже через пять минут после приезда, был потрясающим. А конференц-холл, предоставленный в ее распоряжение, оказался столь удобным, что тут же захотелось сесть за работу. Она так в нее углубилась, что не заметила, как появился Гордон, как всегда великолепно одетый.

— Рад вас видеть. А вы уже работаете?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и взять контроль над собой.

— Да, — кивнула она довольно холодно. — Я сделала несколько набросков для маскарада. Вот этот относится к эпохе первопроходцев. Но, может быть, вы предпочитаете современный стиль? Надо определиться с периодом как можно раньше, чтобы и мы, и гости имели достаточно времени для подготовки костюмов.

Легкий, едва слышимый стук в дверь заставил ее замолчать. Через секунду появился официант, неся поднос с кофе и пирожными. Когда он вышел, Гордон повернулся к Алис и слегка улыбнулся.

— Скажите, вы нервничаете в моем присутствии?

— С чего вы взяли? Конечно нет.

— Конечно нет? — Он повторил ее слова медленно и недоверчиво. — Не нужно нервничать. У вас есть работа и можете совершенно спокойно трудиться.

— Я знаю. У меня нет никаких проблем, — как можно увереннее сказала Алис.

— Хорошо. — Проницательный взгляд остановился на ее лице, затем переместился на бумаги, лежащие на столе.

— Вам кофе с молоком? — тихо спросила она, наливая кофе.

— Черный, пожалуйста. И кусочек фруктового торта. Нам, видимо, придется поработать здесь пару часов. Обед в восемь вечера устроит вас?

— Обед?

— Да. Надеюсь, вы собирались пообедать?

— Хорошо, восемь — это подходящее время.

— Здесь есть великолепный ресторан «Малибо». Там очень прилично кормят. Надеюсь, вы не возражаете поехать туда?

— Конечно нет. Все, что вам будет угодно.

Она протянула Гордону кофе и торт и, когда их руки встретились, чуть не уронила чашку, почувствовав, что перед ней мужчина с манерами аристократа.

Два часа работы пролетели незаметно. Наконец Эрнан взглянул на часы.

— О, уже почти восемь. Мне кажется, пора вознаградить вас за самоотверженный труд.

Алис заставила себя благодарно улыбнуться. Он был прав, вызвав ее. По телефону и телетайпу они бы столько не обговорили, как удалось в личной беседе.

Она упаковала свои наброски в большой черный портфель. Гордон тут же подхватил его.

— Ваш номер на каком этаже? Я помогу вам, а через четверть часа зайду. Идет?

Она шла по коридору, чувствуя спиной мужскую мощь, которая казалась ей опасной. Наверное, это было унизительно, но мозг и тело были готовы подчиниться этому человеку, хотя ей это совсем не нравилось.

Первые несколько месяцев после несчастного случая она пребывала в кошмаре, не в силах смириться со смертью отца, с потерей девичьих мечтаний о семье и детях. Первое время казалось, что весь мир концентрировался в одном этом слове — «дети». Любая телевизионная программа, журнал, где она видела лица малышей, напоминали ей о том, что у нее никогда не будет ни дочки, ни сына.

Дети стали для нее навязчивой идеей, сумасшествием, с которым невозможно было бороться. Она проводила часы перед зеркалом с подушкой у живота, представляя, будто беременна. Но затем шаг за шагом заставляла себя возвращаться к реальной жизни. На какое-то время она стала сиделкой для больной матери. Это был тяжелый период, но именно тогда ее чувства стали приходить в порядок. У нее не было времени предаваться своему горю, нужно было облегчить последние дни матери.

Когда она умерла, Алис исполнилось семнадцать, но чувствовала себя совершенной старухой. Именно тогда она определила для себя, как сложится ее будущая жизнь. Только работа и большего ничего. Никаких эмоций, никакой романтики. Смерть родителей, последовавшая за жестоким уроком Барни, превратила для нее слово «любовь» в синоним унижения и страдания. Она научилась контролировать свои эмоции, свою судьбу, не позволяя шальным ветрам гулять по ее жизни. Тогда же и решила, что найдет себе в мире такое место, где дети будут появляться редко.

А сейчас она слышала за спиной шаги Гордона, когда шла в свой номер. И впервые ее уверенность в себе пошатнулась. Сегодня они будут вместе обедать — она что, сошла с ума? Алис резко повернулась.

— Мистер Гордон, я бы предпочла пообедать у себя в номере. Это даст мне возможность произвести кое-какие расчеты. И я очень, очень устала…

Он остановился, и, казалось, его аура поглощала все пространство вокруг.

— Вы не умеете лгать в отличие от большинства женщин. Неужели мое общество так ненавистно вам?

— Это не так. Я просто…

— Устали?

Дверцы лифта закрылись у них за спиной.

— Алис, вам двадцать восемь лет. И вы свободны как птица. У вас нет мужа-ревнивца, нет маленьких детей, не дающих спать по ночам, нет даже любовника, насколько я знаю. Вы молоды, красивы, здоровы. Ведь так? И хотите уверить меня, что устали и не можете пообедать со мной?

— Откуда вы все обо мне знаете? Я имею в виду о моей личной жизни?

— А разве я не прав?

— Не в этом дело, — воскликнула она. — Моя личная жизнь никого не касается.

— Не будьте смешной.

— Смешной?

— Да, смешной. — Лифт остановился, и они вышли. — Человек, которого я выбрал для своего проекта, должен быть свободен и эмоционально раскован. У меня нет ни малейшего желания нанимать на работу кого-то с массой личных проблем. Если это оскорбляет вас, то извините.

— Так вы следили за мной?

— Следил за вами? — удивленно переспросил он. — Вы, наверное, что-то перепутали. Я возглавляю «Гордон компани», а не детективное агентство. Если бы у вас были муж и дети, то за эти пять месяцев вам бы пришлось очень мало видеть свою семью. А это было бы плохо для вас и, несомненно, отразилось бы на вашей работе.

— А нанимая на работу мужчину, вы тоже выясняете, женат тот или нет?

— Конечно, — твердо ответил он. — Мне чужда сексуальная дискриминация в любой ее форме. И к тому же я знаю, что вы не ходите на свидания. У вас очень узкий круг общения, нет ни одного друга-мужчины. К тому же вы смотрели на меня такими глазами во время нашей первой встречи, что я понял, мужчина для вас нечто, что не внушает вам никакого доверия.

— Неужели? Значит, вы решили, что я должна предпочитать женщин. А разве вы не согласны со мной, что для мужчины важнее всего его собственное «я»?

Видимо, часть ее сознания отказывалась верить в то, что перед ней глава огромной компании, что она в любую минуту может потерять работу, которую с таким трудом получила.

— Алис, давайте прекратим этот разговор. Вы должны отдохнуть и пообедать со мной.

Она хотела еще поспорить, но Гордон втолкнул ее в номер и закрыл дверь. Алис несколько минут в нерешительности стояла в темноте, прежде чем включила свет. И тут же огромная комната озарилась золотым светом, выполненных под старину, светильников. Толстый кремовый ковер и шторы в тон ему создавали уют и покой.

Да, он был щедр. В этом нужно отдать ему должное. По-видимому, номер из самых лучших в отеле. О Господи, следует думать только о проекте. Ее не должно интересовать, щедрый Гордон или нет. Зачем эти мысли и тяжкие воспоминания о прошлом? Все это бесполезно. Да, она хотела бы любить и быть любимой, ведь это все в природе человеческой. Но надежда на счастливую жизнь улетучилась тринадцать лет назад…


— Вы выглядите просто великолепно.

Бархатный голос заставил ее сердце бешено забиться. Когда она открыла дверь, было ровно восемь часов.

Алис надела скромное на вид, но очень дорогое вечернее платье из шелка. Тоненькие бретельки на плечах подчеркивали белизну кожи. Трехдюймовые каблуки туфель немного увеличивали маленький рост. Волосы оставила распущенными, и они ниспадали крошечными кудряшками по плечам и шее, обрамляя милое лицо и еще более подчеркивая огромные глаза изумрудного цвета.

— Спасибо, — растаяла женщина, но, взглянув на огромную фигуру Гордона, облаченную в черный вечерний костюм, ощутила легкое беспокойство. Сейчас он выглядел очень сексуально, и она не могла не заметить этого. Странное ощущение охватило Алис, ведь раньше ее никогда не привлекал такой тип мужчин.

— Вы готовы? — спросил Эрнан.

Она кивнула, делая шаг в коридор и закрывая дверь. Готова. А вот к тому, что он слегка коснулся ее талии, пропуская перед собой в лифт, готова не была и потому отступила на полшага в сторону.

— Вы уже останавливались в этом отеле раньше? — спросила она.

— Несколько раз. Я много разъезжаю, ценю удобные отели, хорошую еду, безупречное обслуживание, но больше всего — удобную постель.

Снова подтекст? Она не смогла поднять глаза и посмотреть на сибарита-спутника. Разговор вроде обычный, но что-то заставило ее покраснеть.

— Понятно… — с какой-то злостью на себя выдавила Алис.

Гордон был одним из самых привлекательных мужчин, которых она встречала в жизни. И сейчас очень четко поняла это. Женщины, должно быть, с ума сходят по нему.

— Я думаю, за обедом мы сможем обсудить кое-какие детали нашего проекта.

— Я уверена, конечно…

— Алис, — перебил ее он, — мы ведь не на работе.

— Но…

— Никаких «но». Разве вы никогда не расслабляетесь?

Только этого ей сейчас и не хватало.

Когда двери лифта открылись и они вышли в сверкающий холл отеля, она холодно улыбнулась и сказала:

— Конечно, я расслабляюсь, но только дома.

Неужели он флиртует со мной? — подумала Алис.

— Сама с собой?

Гордон взял ее под руку, увлекая в маленький бар в холле отеля.

— А что плохого в том, что человек остается наедине с собой? — с жаром спросила она. — К тому же у меня есть много друзей и кот…

— Леди в девяносто лет имеют много друзей и кошку.

В его голосе явно звучала насмешка.

— Наш столик в ресторане будет готов к половине девятого. А сейчас я хотел бы, чтобы вы попробовали великолепные коктейли в баре. Уверен, они вам понравятся.

Глаза Гордона тут же переключились на бармена за стойкой.

— Добрый вечер, Чарли. Как твоя жена?

— Все в порядке, мистер Гордон. Спасибо. Мы вызвали родителей, чтобы они нам немного помогли. Это даст Берте передышку.

— Ну, ну, молодцы. — Эрнан похлопал бармена по руке и обратился к спутнице: — Жена Чарли недавно родила двойню. Вот что значит жениться на здоровой, крепкой немецкой девушке.

Алис с трудом изобразила на лице вымученную улыбку. Перед глазами предстали два крохотных человечка на руках у счастливых родителей. Сразу двое. А ей Бог и одного не даст. Как несправедливо! Жизнь вообще несправедлива.

— Приготовьте коктейль «Восторг», — попросил Гордон. — А я предпочту минеральную воду — я за рулем.

— Нет проблем, сэр, — улыбнулся бармен.

— Вам скучно здесь? — спросил Эрнан, когда Алис сделала большой глоток розового коктейля, чтобы немного успокоиться.

— Скучно? — удивленно переспросила она. — Совсем нет.

— Вы любите детей?

Он не имел представления, что значит для нее этот разговор. Женщина постаралась взять себя в руки.

— Я думаю, что да. Правда, никогда близко не общалась с ними.

— Вы так заняты своей карьерой? — Интонация была странной, но лицо оставалось спокойным и приятным. Тем не менее она чувствовала, что не находит одобрения. И это причиняло ей боль.

— Надеюсь, я не должна изображать из себя человека, восхищающегося счастливыми семьями.

— Нет. Конечно нет. Но вы очень много потеряли, если не общались с такими семьями. — Он внимательно посмотрел на нее. — Допивайте коктейль, а я закажу еще один, прежде чем мы поедем в ресторан.

Алис не увлекалась алкоголем, вот и сегодня ей совсем не хотелось пить. Сделала еще один глоток и поставила бокал на стойку. На душе почему-то стало грустно.

Неужели ему кажется, что она амбициозная женщина, думающая лишь о своей карьере? В любом случае, наверное, производит впечатление суперделовой особы. В последний год она старательно носила эту маску, и трудно винить человека за то, что он считает ее такой.

Странно, но коктейль сильно подействовал на нее. А может, это из-за близости Эрнана? Он сегодня очарователен.

И все равно она ощущала его холодную уверенность в себе и безграничную силу. И этим он напоминал ей Барни. Странное ощущение испытываешь рядом с Эрнаном. И, судя по взглядам, которые бросали на него женщины в баре, можно было догадаться, что не одна она испытывает смятение.

На секунду их взгляды встретились. Гордон чуть прищурился, глядя на ее влажные губы.

— Пойдем!

Он взял Алис под руку, и они вышли из отеля. Теплый летний ветерок коснулся ее волос, но не успокоил нервов. Контролируй себя, контролируй, повторяла она и, лишь оказавшись на заднем сиденье машины, немного расслабилась. Ну а спутник — тот само спокойствие. Но если он всегда такой, то быть наедине с ним не очень-то приятно. Тут и до равнодушия недалеко.

В нем было что-то… что-то примитивное. Это слово поразило ее. Оно долго не приходило на ум и наконец нашлось. Несмотря на весь лоск и благовоспитанность, в интимной обстановке, занимаясь любовью, он был бы примитивным… Алис постаралась отвлечься от мыслей, которые повели ее по опасной дорожке. В конце концов, что она знает об интимной стороне жизни? Вряд ли ее можно назвать экспертом по части мужчин. Она не могла понять, что делает Эрнана Гордона таким привлекательным, и у нее не было ключа к этой загадке. Так что лучше гнать эту мысль от себя и заниматься ничего не значащей светской болтовней. Наконец они подъехали к мексиканскому ресторану «Малибо» — любимому месту голливудской богемы. Их проводили к столику с такой церемонией, что сразу стало ясно, имя Гордона здесь много значит. Подошел метрдотель с перечнем вин.

— Белое или красное? — спросил Эрнан.

Она хотела сказать, что ничего не понимает в этом, что она предпочла бы холодную минеральную воду, но гордость взяла верх над разумом.

— Ваше фирменное «Малибо», пожалуйста, — ослепительно улыбаясь, сказала она.

Пусть Гордон не считает ее лишь особой, делающей карьеру. Она предстанет перед ним в амплуа бывалой светской львицы.

Официант передал ей меню. Перечень блюд был напечатан на немецком, испанском, французском и английском, и большинство названий ни о чем не говорили Алис.

— Лобстеры и салат из авокадо здесь очень хороши, — заметил Гордон, просматривая меню. — Можно также заказать свиное плато со сладким перцем и ананасы в меде.

— Звучит замечательно, — кивнула Алис одобрительно, — попробуем на вкус.

Эрнан сделал заказ на испанском языке.

Ей сразу понравилось дорогое великолепное вино. Они выпили по полбокала. Гордон поудобнее устроился в кресле, и его серебристо-серые глаза снова остановились на ее лице.

— Вы прекрасно говорите по-испански, — сделала комплимент Алис.

— Спасибо. Моя мать — испанка, а няни говорили по-испански, по-французски и по-итальянски. Поэтому я научился говорить на этих языках в раннем возрасте.

Неудивительно, что он так много достиг в жизни, ведь с раннего детства с ним обращались как с принцем.

— Да, вам повезло уже с рождения. Но все равно огромное состояние не может уберечь человека от руки судьбы.

— Вы правы. Мой брат умер от лейкемии, когда ему было четырнадцать. Я мог бы вырасти маленьким испорченным негодяем. Но я почему-то очень быстро стал взрослым.

Слова прозвучали холодно, даже с укором.

Алис стало стыдно за неосторожную реплику, она чуть покраснела.

— Извините. Мне очень жаль вашего брата. Я несколько поспешила со своими выводами. У меня не было права делать этого.

— Вы не виноваты.

Он не отрывал взгляда от ее лица и вдруг улыбнулся — тепло, открыто. Впервые с того момента, как они встретились. Лицо Эрнана стало потрясающе красивым.

Знает ли он, какое впечатление может произвести на человека подобная улыбка? Эти грубые, даже в чем-то жестокие черты лица смягчились и стали очень даже привлекательными.

— Я на вас не в обиде. Вы ведь о Габриэле ничего не знали. И мы совсем не стали испорченными детьми. Мой отец был очень дисциплинированным. А мать, как большинство испанок, держала дом в ежовых рукавицах.

Подошел официант с лобстерами и салатом из авокадо, потом принес свинину по-мексикански. Остаток вечера прошел под звон бокалов с изысканным вином, в легких разговорах и смехе. Оба признали кухню великолепной. А капучино с белой шапкой пены, которое Алис заказала на десерт, был таким легким, что казалось, вот-вот испарится из чашки.

— Я не могу вспомнить, когда еще получал такое удовольствие. — Глухой голос Эрнана обволакивал, довершая действие вина.

— Я думала, вы часто обедали здесь…

— Я не имею в виду вкус блюд.

Алис почувствовала, как ее лицо заливает краска. Гордон был неординарным человеком, безжалостным в бизнесе и, может быть, в личной жизни тоже. И не просто состоятельным, а непомерно богатым. И у него, вероятно, много женщин, которых он угощает подобными обедами.

Вот и о ней, очевидно, думает, что она, как женщина деловая, предпочитает легкие развлечения прочным семейным узам, к тому же в данный момент оказалась свободной. В его мире это, вероятно, нормально — лечь в постель с малознакомой особой, а потом какое-то время наслаждаться легкими отношениями, которые ни к чему не обязывают. Ни ответственности, ни угрызений совести, никаких осложнений. Но ведь она не такая. Как бы он повел себя, если бы узнал, что она девственница? Мысль эта могла довести ее до истерики. Думать надо не о наслаждении жизнью, а о том, как превозмочь свое одиночество в ней.

— Еда была великолепной. Спасибо вам за этот замечательный вечер.

Эрнан улыбнулся с легким поклоном головы и откинулся на спинку кресла. Он казался расслабленным, но взгляд был напряженным.

— Хотите еще кофе, или выпьем в отеле?

— Я думаю, что здесь лучше, — ответила она, стараясь бороться с парами алкоголя, а самое главное — с чарами визави. Да, ее привлекал этот мужчина, и нечего лицемерить перед собой. Господи, да он заинтриговал ее с первой же встречи.

Что же происходит? Неужели в ней проснулось желание, которого она ждала долгие годы? И что теперь делать? Даже опытная кокетка Анджела Фицджеральд, так же часто меняющая любовников, как цвет лака на ногтях, имела бы проблемы, приручая этого мужчину.

— Значит, пьем кофе здесь?

Он лукаво сверкнул глазами, и Алис вынуждена была признать, что его техника соблазнения была безупречной и многие женщины не устояли бы. Но она твердо кивнула:

— Да, здесь.

Легкий разговор и смех были уже в прошлом, когда они потягивали по второй чашечке кофе. Тело Алис теперь было таким неподвластным, непредсказуемым, словно его обуяли пьянящие страсти буйной весны.

Она понимала, что надо взять себя в руки. Ведь Гордон вот-вот поинтересуется, что с ней происходит? Никогда раньше она не была так взволнована, как сейчас, не могла понять, что ее так привлекало в этом мужчине, которого и знает-то всего несколько дней. За последние тринадцать лет у нее ни разу не возникло подобных проблем.

Они покинули ресторан, сопровождаемые официантом до машины. Он понимающе улыбался, и это еще больше подействовало Алис на нервы. В ней закипала злость на Гордона.

В машине он-таки спросил:

— Что происходит?

Но Алис уже совладала с собой.

— Происходит? — ослепительно улыбнулась она. — Все в порядке.

Стояла лунная ночь. Ресторан находился в пригороде, в зеленом местечке. И сейчас с одной стороны дороги виднелись горы, с другой — простирался безбрежный океан.

— Я не верю вам, — возразил Эрнан. — Вы были так веселы в ресторане. Что же произошло сейчас?

— Ничего.

— Мне кажется, что даже суровая деловая женщина может позволить себе несколько часов отдыха. Разве не так?

— Неужели вам действительно нравится посещать места, где вы создаете вокруг себя столько суеты? Неужели это тешит вашу гордыню?

— Вы думаете, я повез вас туда, чтобы произвести ошеломляющее впечатление?

Его голос был мягким и невозмутимым. Таким же тоном постаралась ответить и Алис:

— Я этого не сказала.

Боже мой, почему бы ей не держать язык за зубами, иначе выставит себя полной дурой.

— Я вижу. Особенно если судить по вашему настроению в последние четверть часа.

— Я… Это… — Она действительно выглядела по-идиотски. — Мистер Гордон…

— Неужели мы опять вернулись к «мистеру»?

— Эрнан, я не имела в виду…

— Не лгите мне, милая. Вы считаете меня эгоистом, человеком, который занят только своей персоной, использует каждую возможность, чтобы возвыситься над другими. И, конечно, ждет восхищения собой, особенно от красивой женщины.

Он сделал паузу, и Алис почувствовала, что, затаив дыхание, слушает его.

— Не сомневаюсь, что вы встречали в своей жизни много подобных людей. И каждый из них пытался еще больше возвысить себя в глазах такой интересной особы, как вы.

Алис нечего было сказать.

— Но я играю в жизни по своим собственным правилам. И у меня нет потребности затаскивать женщин в постель любыми способами.

Эрнан повернул к ней чувственное лицо, и на секунду их взгляды встретились. Она съежилась, таким сексуально привлекательным он был для нее сейчас.

Алис собиралась сказать что-то, чтобы переменить тему разговора. Дорога повернула, и в темноте фары высветили стоящую прямо на проезжей части собаку. Ослепленная светом, она метнулась в сторону, но уже раздался скрежет тормозов и машина съехала в кювет.

— С вами все в порядке? Вы не ушиблись? — повернулся к спутнице Гордон.

— Думаю, что нет. У меня даже не было времени подумать. Все произошло довольно быстро.

И все же воспоминания тринадцатилетней давности ожили так зримо, что женщина со стоном откинулась на спинку сиденья.

Эрнан быстро расстегнул ремни безопасности, выскочил из машины, открыл пассажирскую дверцу и вынес Алис на воздух.

— Сделайте несколько глубоких вдохов. Ну, давайте же.

— Все в порядке… — пробормотала бедняга, приходя в себя.

Эрнан не сразу опустил ее на ноги, и она, уже будучи в сознании, еще какое-то время ощущала крепкие мужские руки.

— Не спешите. Сделайте несколько глубоких вдохов и расслабьтесь. — Он еще несколько секунд не сводил пытливых глаз с ее лица, а затем осторожно выпустил. — Я посмотрю, что с машиной.

Вокруг было темно.

— Черт возьми, я ничего не вижу. И вряд ли в этом лимузине, взятом мною напрокат, есть фонарь.

— Давайте я посмотрю, — предложила Алис.

Ей нужно было что-нибудь делать. Ведь мысль о его объятиях не давала покоя — не нравилось то, как он влиял на нее.

— Не надо, не беспокойтесь. Вряд ли мы сможем выехать сегодня из этого рва, поэтому не имеет значения, в порядке двигатель или нет. Глупый пес…

— Но, может быть, нам понадобится фонарь, чтобы освещать дорогу?

— Неужели вы думаете, что мы будем добираться до города пешком? — усмехнулся Гордон.

— Но мы не можем остаться здесь.

Дрожащей рукой она откинула волосы со лба.

— Почему же не можем?

Он знал, догадывался, кем был для нее. И играл сейчас с ней как кошка с мышкой. Она гордо вскинула голову.

— Потому что нам придется провести здесь всю ночь, если никто не будет проезжать мимо.

— Неужели?

— Поэтому нам надо постараться выбраться отсюда.

— Ну и что? Скажите, эта паника в вашем голосе вызвана темнотой или перспективой провести ночь так близко от меня?

— Совсем нет. Просто у меня есть работа, которую желательно сегодня же и закончить.

— Работа? Да, я понимаю…

— Да и вы очень заняты. Уверена, что тоже спешите вернуться в цивилизацию.

— Странно, но совсем не спешу…

Кажется, Гордон собирался поцеловать ее.

И она знала, что даст ему достойный отпор. Но когда он взял ее за плечи и притянул к себе так близко, что снова можно было ощущать запах его тела, она закрыла глаза и инстинктивно откинула голову назад в предвкушении ласки. Когда же через несколько секунд открыла их, то увидела, что он пристально смотрит на нее.

— Что?.. — очнулась женщина.

— Вы промокли.

Он показал на ее туфли.

— Мне кажется, вам будет удобнее в машине.

— Да? — глупо переспросила Алис и почувствовала, как краснеет.

Эрнан догадался, что она ждала поцелуя. И какой же выглядела дурой в этот момент! Даже не обратила внимания на то, что стоит в луже. Ну как тут не запаниковать!

Они вернулись в машину.

— Вы в полной безопасности, — успокоил он Алис. — Странно, но я уже много лет не попадал в аварии.

— Я не виню вас. И не думаю, что моя безопасность сейчас самое важное.

— Хорошо. Но вы же понимаете, что мы не можем отправиться в город пешком. Я не собираюсь ко всему этому добавлять ваши вывихнутые лодыжки и сломанные ноги.

— Так, значит, мы будем сидеть здесь до утра?

— Именно так. — Эрнан улыбнулся нежной, завораживающей улыбкой. — Несмотря на то, что погода теплая, я не считаю это вечернее платье подходящим для прогулки в ночи. — Он снял пиджак и набросил Алис на плечи.

— Спасибо, — дрожащим голосом, поблагодарила она.

Несколько секунд помолчали. Затем он заговорил:

— Да, меня даже сейчас волнует не столько важный звонок, который я жду в полночь, сколько ваш страх. Неужели вы думаете, что овладеть женщиной силой — это мой стиль?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — удивленно произнесла Алис.

— Не понимаете? Вы так нервничаете, мадам, что, вероятно, думаете, что я маркиз де Сад.

— Я совсем не нервничаю. Просто пытаюсь обдумать несколько важных идей, которые мы обсуждали днем.

— Как ваш босс могу лишь приветствовать такое рвение в работе. — В его голосе был сарказм. — Да, вы необычный бизнесмен в юбке.

— Это почему же?

— Вы такая крошечная, ранимая, — усмехнулся Гордон, — как вы выживаете в джунглях бизнеса?

— Я думаю, мы живем с вами в разных джунглях. Я просто делаю свою работу, как могу, и наслаждаюсь этим. Может быть, мне это помогает. Но, вы знаете, внешность может быть обманчива.

— О, я очень хорошо это знаю. Поверьте мне, я это научился понимать еще в раннем детстве. А вы — типичная женщина шестидесятых. Точно знаете, что хотите.

— Да, — бесхитростно ответила она. — У меня хорошая работа, прекрасная квартира. И я наслаждаюсь своей жизнью. Что еще может желать человек?

— Ну, того, кто мог бы согреть вас ночью в постели, — заметил он с мужской откровенностью. — Большинство женщин мечтает свить гнездо, не так ли?

— Не знаю. Я не большинство, я живу по своим особым меркам. — Она горько улыбнулась.

— Да, но большинство женщин, делающих карьеру, успешно сочетают дом, семью и работу.

— Да, есть такие. Они отчаянно пытаются справиться с домом, с больным ребенком, со сложным мужем, все время наступая себе на горло. Я думаю, такая игра не стоит свеч.

— Так, значит, вы полагаете, надо выбирать либо карьеру, либо семью?

— Да, я так считаю. Но иногда делать выбор заставляет судьба.

Алис опустила глаза. Но почему этот человек не может оставить ее в покое? И заставляет выносить наружу то, что она так тщательно пытается спрятать.

— Ну тогда будем надеяться, что, став пожилой дамой, вы не пожалеете, когда молодая девушка займет ваше место в бизнесе, — с ухмылкой сказал Гордон.

— Не пожалею, — ответила Алис, скрывая горечь.

Он, наверное, эту горечь уловил. Последовала долгая пауза. Когда заговорил вновь, голос звучал с легкой иронией:

— Как его звали? И не говорите мне, что это не мужчина заставил вас так думать о предназначении женщины в жизни.

— Я предпочитаю семье работу, — сдавленно произнесла Алис.

— Я не верю в это.

— Может, это не совсем благоразумно — спорить со своим боссом, но должна сказать, что вы не правы.

Она подняла голову и посмотрела в тускло поблескивающие при лунном свете глаза. И это было большой ошибкой. Пристальные взгляды обоих, казалось, наэлектризовали пространство между мужчиной и женщиной.

— Как я уже говорил раньше, вы не очень хорошая лгунья. Это совсем не вяжется с вашим имиджем. — Едва договорив, Гордон быстро наклонился, и их губы встретились.

Несколько мгновений Алис не могла в это поверить. А затем почувствовала, как ее сердце сладостно заколотилось. Она, наконец, оказалась в объятиях мужчины. Его губы были такие чувственные, а поцелуй таким долгим, что не оставалось сил контролировать себя.

Ее грудь напряглась под тонким шелком платья, ощутив прикосновение сильных мускулов. Поняв безоговорочную капитуляцию Алис, он устроил ее голову у себя на плече, а сам уселся поудобнее.

— Так тебе будет удобнее…

Она слышала эти слова у себя над головой, но не обратила на них ни малейшего внимания. Неужели он совершенно не тронут поцелуем? Но ведь должен чувствовать ее ответ… Она так сильно закусила губу, что ощутила соленый вкус крови. Ну что ж, это самое подходящее наказание для нее. Он преподал урок, показывая, что мог полностью овладеть ею, если бы захотел.

Алис чуть не разрыдалась. Ничего бы он не смог! Еще несколько минут, и она бы оттолкнула его. Конечно, оттолкнула бы…

— Тебе тепло?

Она едва кивнула, не доверяя своему голосу, который бы непременно задрожал и выдал ее. А потом обо всем забыла, когда он начал ритмично и нежно поглаживать ее распущенные волосы.

— Постарайся заснуть. У тебя был долгий день, и ты очень устала.

Устала? Если бы сейчас обстоятельства были другими, то она бы рассмеялась ему прямо в лицо. Устала! Внутри нее бушевало такое пламя, которое не приснится и в самом эротическом сне.

Чувствуя ласковые прикосновения мужских рук, она начала расслабляться и вскоре тихо и безмятежно уснула, как ребенок.

Загрузка...