Тот, кто следит за тобой. Книга 1 (СИ)

— Нет, многое пропустила? — мы с Энтони часто проводили время вместе на вечеринках. Там мы особенно сблизились. С ним было весело и интересно. Он не давал мне сильно напиваться, я ему, и мы вытаскивали друг друга из передряг, в которых могли оказаться. Иногда он отгонял от меня особенно наглых и назойливых ухажеров. Энтони был одним из тех людей, кто относился ко мне по-доброму даже, когда я была серой мышкой и сторонилась людей. И я его за это ценила.

— Было весело! Кэтлин напилась и танцевала на барной стойке! — он засмеялся, а я удивлённо воскликнула.

— Кэтлин пила? Значит она проиграла пари и теперь ей придётся встречаться с Каррером? — в общем Кэтлин Бланшет всегда была веселой девицей, душой компании и в этом ей особенно помогал алкоголь. Тони сказал ей, что она уже не может без горячительного, Кэтлин это так задело, что она решила устроить пари и доказать, что не зависима от алкогольных напитков. Если побеждает она, то Тони должен выбрать самую некрасивую девушку университета и начать с ней встречаться. То же и с Тони, если побеждает он, то она встречается с самым непопулярным парнем. Каррер был симпатичным общительным парнем, но из-за сильных высыпаний на лице, девочки его недолюбливали. Тони сразу указал на него, они были приятелями и Энтони знал, что Карреру очень нравилась Кетлин. Я была почти уверена, что Кэтлин выдержит три месяца без алкоголя, но она не продержалась и месяца. Что говорит о её реальной зависимости.

— Ты, наверное, счастлив, что тебе не приходится с кем-то встречаться по вынуждению?

— Я очень рад, что выиграл пари, но мне грустно, что Кэтлин действительно зависима. К сожалению, она так этого и не признала. Говорит, если бы действительно захотела, выиграла бы пари. — наш разговор прервал преподаватель филологии, только что вошедший в кабинет. Больше мы не разговаривали в тот день, я старалась вдумчиво слушать занятия, но то и дело отвлекалась на мысли об Амите. Время от времени я поглядывала на телефон и расстроено убирала его видя, что он так и не прочёл сообщение.

Прозвенел звонок, извещающий о том, что последняя пара была окончена. К моему великому счастью, Амит прочел сообщение, поэтому выходя из здания я была спокойна и весела. Но увидев Амита и Эдмонда рядом, моя челюсть едва не отвисла. Что происходит? Амит ведь прочел сообщение, тогда почему приехал? Что он задумал? Мои руки тряслись, но я решила не показывать свое волнение.

— Привет, что вы здесь делаете вдвоём? — Эдмонд притянул меня властно к себе и поцеловал в макушку. Я коротко улыбнулась Амиту, когда оказалась за спиной у Эдмонда. Взгляд Амита был печальным и разочарованным, ему не нравилось, как собственнически Эдмонд обнимал меня, заявляя всему миру, что я его.

— Встретились здесь случайно.

— Хотел поговорить кое о чем с Анетт. — улыбнулся Амит дяде.

— И мне, конечно, нельзя присутствовать при вашем разговоре? — он лукаво улыбнулся нам.

— Извини, дядя, но нет.

— Ладно, поговорите дома, после ужина. А теперь по машинам, моя Анетта очень вредная, когда голодная. — смущённо улыбнувшись, я коротко взглянула на своего любимого. Каменное лицо Амита рассказало о том, как сильно слова дяди ему не понравились. Мы сели в машины. Я ехала с Эдмондом, а Амит следовал за нами. Я словно наяву ощущала напряжение между нами. Эдмонд о чем-то весело рассказывал, а я не могла сосредоточиться на разговоре и вскоре он понял, что со мной что-то не так.

— Послушай, Анетта, я не слепой, вижу, что с тобой что-то происходит. Ты такая отстраненная в последнее время и что-то мне подсказывает, что Амит в этом как-то замешан.

— Нет, нет! — поспешила ответить я. — Амит тут ни при чем, у меня кое-какие проблемы на учебе… я всегда была в числе первых, но теперь даже не в десятке и меня это очень заботит. — преувеличила я. Проблемы с учёбой действительно были, но меня это совсем не заботило. Мой табель лишь немного снизился, но на знаниях это не слишком отразилось.

— Оценки — это не главное, нужно радоваться жизни и быть в моменте. А ты где-то в другом месте. Но я рад, что Амит здесь ни при чем. Амит мне, как сын и я не выдержу его предательства. — от этих слов я почувствовала сильные угрызения совести, но ничего не могла с этим поделать. Мы слишком далеко зашли. Я хочу быть с Амитом, хочу расстаться с Эдмондом, как можно легче, чтобы их отношения остались такими же крепкими и не расстроились из-за меня. Но возможно, я слишком наивна и многого хочу, так хорошо бывает только в сказках.

Поужинали мы в тёплой атмосфере, благо Амит вел себя идеально и ничем нас не выдал. Они разговаривали о родственниках, которые живут в деревне. Амит о них с теплом отзывался, Эдмонд же так словно едва выносил. Они говорили о брате Эдмонда и его жене. К брату он хорошо относился, а вот жену его не жаловал. Почему? Не спрашивала. За время ужина Эдмонд ни разу не вышел позвонить по телефону, и я была разочарована тем, что не могу хоть не на долго остаться с Амитом наедине.

Наконец ужин закончился, Амит встал и сказал:

— А теперь, дядя, мы с Анетт должны поговорить. — на секунду лицо Эдмонда словно перекосило, превратившись в камень. Но в следующий момент на лице расплылась лучезарная улыбка.

— Конечно-конечно. — он заговорщицки подмигнул нам. — я буду в своём кабинете, так что как закончите приходите.

Амит пошёл вперёд, я следом за ним, любуясь широченной спиной и красивыми покатыми ягодицами возлюбленного. Ммм…так и хочется коснуться его, сорвать одежду и… дверь библиотеки за нами захлопнулась и резко развернувшись ко мне, с совершенно безумным видом, Амит подхватил меня под ягодицы и прижал тесней к себе. Заставляя обнять ногами его торс, он прижался к моим губам в жадном, неистовом поцелуе. Голова кружилась от удовольствия, сильное желание ощущалось внизу живота, теплой негой разливаясь. Не отрываясь от поцелуя, Амит прижал меня спиной к книжному шкафу и оторвав одну руку от моих ягодиц- поднял платье до живота. Вскоре пальцы Амита отодвинули ткань моих трусиков и без колебаний вошли в мои влажные глубины. От восторга нахлынувших ощущений, я со стоном изогнулась дугой, вцепившись Амиту в волосы.

— Ты такая влажная, Анетт. — прошептал он мне в губы и вонзился в меня своим стержнем. О, это было так восхитительно, что я едва могла сдержать крики удовольствия. Он прижимал свою большую ладонь к моему рту, я не могла сдерживать свои чувства, которые рвались наружу самым громким образом. Движения Амита были резкими и быстрыми, он будто пытался впечатать себя в меня, оставляя свое клеймо на мне. Вскоре бешеная скачка сменилась медленным погружением и растягиванием удовольствия. Он медленно входил и выходил, словно дразня и балуя. Было так восхитительно приятно, но мне хотелось вновь почувствовать ту бешенную скачку, которая отнимала все силы от криков и стонов удовольствия.

И вот через некоторое время, когда я готова была разрядиться, Амит достиг своего пика. Не отставая от него, стенки моего влагалища сладко сжали его член. Он нежно улыбнулся мне, поцеловал мягко в губы и осторожно поставил на ноги. Любовно поглаживая моё лицо и волосы ладонями, он сказал:

— Какая же ты у меня красивая! Мне очень повезло, что я обрёл тебя. — улыбнувшись, я обняла его. Амит так приятно пах, мне не хотелось отрываться от него, продолжая вдыхать его аромат.

— Почему ты приехал сегодня? Я переживала, что вы с Эдмондом столкнётесь у моего университета и написала тебе. Ты ведь прочитал сообщение.

— Извини, Анетт. Перед работой я заехал домой и забыл мобильный в комнате.

— Что? — переспросил я. — То есть, ты не видел моего сообщения?

— Нет.

— но если его не видел ты, тогда кто его прочитал? — я сразу забеспокоилась, сердце словно подпрыгнуло в груди.

— Не знаю, Анетт, служанка, наверное. — спокойно пожал плечами Амит.

— я надеюсь, что ты прав. — все еще не успокоившись сказала я. — Ты так спокоен, Амит. — отмечая внешнее спокойствие парня, я удивлялась как в такой ситуации можно не волноваться.

— По мне так пусть все скорее узнается, мне не терпится по-настоящему назвать тебя своей. — поняв куда мы вновь движемся, я поспешила сменить тему.

— А теперь нам пора подумать о вечеринке для Эдмонда.

— нечего думать, я уже все сделал.

— ты выбрал место проведения вечеринки? позвал гостей? выбрал меню?

— Я нанял человека, который займётся всем этим.

— ах, вот оно что! Но так не пойдёт. — покачала головой я. — мы должны объединиться и устроить для Эдмонда настоящий праздник, чтобы он вспоминал его с улыбкой.

— какая разница, если потом он возненавидит нас.

— Надеюсь, что нет. Мне грустно, если из-за меня ваши крепкие отношения

порвутся.

— Плевать, для меня важна только ты.

Потом мы спустились вниз, немного поболтали за чашкой чая, и Эдмонд повёз меня домой. Амит намекнул, что вскоре приедет ко мне.

Всю дорогу Эдмонд был на редкость молчалив, и я не напрягала его излишними вопросами, наверное, опять проблемы на работе. Дорога была хоть и короткой, но мы попали в большую пробку, которая заставила проехать наш получасовой маршрут до дома за целый час. Почти у дома я спросила:

— Завтра ты уезжаешь в командировку?

— Да, приеду в понедельник. Не скучай без меня.

— Не буду. — улыбнулась я.

— Да, знаю, что не будешь. Это ведь только я люблю. — мои брови взлетели вверх, в его голосе звучала обида. Я вопросительно взглянула на него. Не дождавшись ответа, я спросила:

— Кажется, сегодня кто-то в плохом настроении? — изогнув бровь дугой, я лукаво улыбнулась.

— Я в порядке. Ты никогда не говорила, что любишь меня, тогда как я много раз говорил тебе это.

— мне не ловко это говорить, Эдмонд.

— Между нами не должно быть неловкости! Ты моя будущая жена и должна привыкать говорить со мной открыто. — в этот момент нужно было признаться во всем, но я промолчала.

— Хорошо, Эдмонд. Удачной дороги. — и поцеловала его в щеку, надеясь, что он удовлетворится этим и не полезет ко мне с поцелуями. Но в Эдмонде вдруг проснулся волчий голод, с которым он набросился на меня, почти пожирая губами, сминая и притягивая тесней к себе. Во мне бушевал протест, но я не могла оттолкнуть его, как бы мне ни хотелось этого. Я должна играть роль его невесты до конца, в противном случае отношения дяди с племянником будут окончательно разрушены. Хотя Амит и думает, что это неизбежно, но я надеялась, что организованный праздник немного смягчит разрыв и спасёт их отношения.

Наконец Эдмонд отстранился, и я вышла из машины. После поцелуя осталось гадкое послевкусие, которое поскорей хотелось смыть с себя водой. Появилось жуткое ощущение, что за мной кто-то наблюдает, но я убедила себя в том, что это Эдмонд провожает меня взглядом. Но обернувшись, машины Эдмонда уже не было.

Внезапно где-то в тени я увидела черную машину Амита, ЧЕРТ! Он здесь, и скорее всего видел, как я целуюсь с Эдмондом.

Но как он так быстро оказался здесь? Неужели ему известны короткие пути или какие-то секретные дорожки ведущие к моему дому?

Вскоре, в тени дома я увидела и его.

— Как ты умудряешься быстрее меня оказаться дома, если уезжаешь позже? — с улыбкой, спросила я.

— Вы едете короткой дорогой, где часто продолжительные пробки. Я же еду длинной дорогой, но из-за свободного движения моя машина обгоняет вашу.

— Вот как… — улыбнулась я, взяв его за руку и потянув на крыльцо.

Он чуть помедлил.

— Я, кажется, говорил, чтобы ты не целовалась с ним. — в его голосе звучала грусть и раздражительность, которую он умело держал в руках.

— Что мне еще оставалось делать? Чтобы он ничего не заподозрил, мне пришлось ответить на его поцелуй.

— Плевать на все! Расстанься с ним, когда он приедет из командировки.

— Я также сильно хочу этого, как и ты, но Эдмонд очень дорог мне… Понимаешь, пусть я и не люблю его, но он мне близок… Он хороший человек, хороший друг и я не хочу делать ему больно. Ты ведь ему почти как сын, должен понять мои чувства.

— Мы все равно сделаем ему больно, Анетт. Пойми, только для тебя важна ваша дружба. Когда дядя узнает о нашем предательстве — вашим отношениям придет конец и он не вспомнит о том, как ему приятно было просто беседовать с тобой. Он тебя хочет, хочет также как и я, и ты не нужна ему в роли друга. Поэтому нет пути назад… и если уж нам суждено сделать ему больно, то давай не будем откладывать в долгий ящик. — Амит обхватил мое лицо ладонями и нежно поцеловал в губы. — Прохладно… идем в дом. — кивнув и взяв его за руку, мы вошли в дом.

Мы провели незабываемую ночь вдвоем, а утром он ушел на важную встречу с представителями из России. Строгого костюма с собой у него не было, поэтому ему пришлось ехать домой переодеваться.

Я была уверена, что встреча пройдет успешно и Амит подпишет с ними контракт. Я надеялась, что это поможет немного смягчить Эдмонда в трудный час.

Я написала Эдмонду, как прошел перелет и устроился ли он на месте. Но он не ответил. Лишь к вечеру я заметила, что, прочитав сообщение, он оставил его без ответа. Наверное слишком занят. Не забивая слишком голову мыслями об Эбмонде, я стала думать, что буду готовить к приходу любимого. Примерно около трех часов ушло на готовку и в итоге Амита ждал прекрасно сервированный стол с самыми вкусными блюдами.

Он пришел с огромным букетом белых роз. Поставив цветы в вазу, я крепко обняла Амита, вдыхая мужественный аромат его кожи. Не видя его весь день, я успела соскучиться так, словно не видела вечность.

— Я скучал по тебе, любимая… — нависнув надо мной, он положил подбородок на мое плечо. Его руки обвились вокруг моей талии и нежно притянули к себе. В его объятиях так хорошо… — каждую минуту хотел бросить все и вот так зарыться лицом в твои волосы. — Он шумно вдохнул запах моих чистых волос. — Твои волосы пахнут цветами.

— Как прошел день? Тебя можно поздравить с заключением контракта? — я ласково погладила его по щеке, ожидая услышать только хороший ответ.

— Трудно сказать… Я сделал все от меня зависящее. Они обещали подумать и завтра доложить о своем решении.

— Я уверена ты был на высоте и сумел их очаровать…

— Анетт, я могу очаровывать только женщин, а там, увы, были только мужчины. — я обиженно-притворно стукнула его по плечу.

— Эй, не надо очаровывать никаких женщин, разве что только одну… но она уже без памяти очарована тобой…

— Как и я ею… — гипнотизируя взглядом, Амит властно привлек меня к себя, прижав тесней к своему телу. Я почувствовала, какой пожар исходит от него и тотчас задохнулась от возбуждения, накатившего на меня. Амит стал ласкать меня руками, целуя страстно в губы, чередуя с поцелуями шеи и лица. Было так хорошо и так не хотелось отрываться, но ужин давно готов и Амит должно быть сильно голоден.

— Подожди… — мягко остановила его я.

— Что такое, Анетт? — его глаза, затуманенные похотью, рассеянно взглянули на меня.

— Я приготовила ужин, ты ведь голоден…

— Анетт… сейчас я голоден, но только не едой. — закусывая нижнюю губу, я чуть покраснела. — Она подождет. А теперь, ты не против продолжить начатое? — вопрос остался без ответа, а мы продолжили танцевать в ритме страсти, бешено целуясь и срывая друг с друга одежду.

Через какое-то время мы лежали без сил, тяжело дыша и обливаясь потом.

— Ты становишься невероятной любовницей, Анетт. Такая чувственная, страстная и такая родная. Я так рад, что встретил тебя тогда. — пауза, после которой он продолжил. — Хотя наше первое знакомство и произошло за долго до того, как я спас тебя. — вопросительно взглянув на него, я спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты так и не вспомнила… — покачал головой Амит с улыбкой. Точно, я же обещала подумать об этом потом, но в связи с минувшими событиями — совсем забыла.

— Итак. Так, где же мы встречались, Амит?

— Я был твоим другом в приюте.

— Не может быть! — воскликнула я. — Но моего друга звали совсем иначе!

— Джулиан, верно?

— Да. — нервно кивнула я, образ Амита и Джулиана из моего приюта очень разнился. Джулиан был мальчиком, весьма смазливой внешности, худенький. Но Амит сейчас совсем другой. Разве, что глаза очень похожи.

— Джулиан — мое второе имя. В приюте меня называли так.

— Невероятно.

— Что? Теперь ты меня не любишь, разочарована во мне? — с улыбкой спросил Амит.

— Нет, не укладывается в голове. Ты совсем не похож на того Джулиана, которого я помню. Но в тебе есть определенно что-то от него, иначе ты не показался бы мне таким знакомым. Твои глаза… Они такие же

— Верно. — он погладил меня по голове. — пойдем есть, я умираю с голоду, Анетт.

— А я уж было подумала, что ты поужинал в более приятной компании.

— Приятней компании не существует… ты — самая лучшая компания. — я залилась краской смущения. Отведя глаза в сторону, я заправила выбившийся волос за ухо. — обожаю, когда ты смущаешься. Сразу становишься такой милой, словно маленькая девочка.

Я могла бы сидеть с ним рядом вечность, но нужно было вставать и идти подогревать остывший ужин, который с такой любовью готовила для него. Но не успела я подняться, как услышала внезапную возню в прихожей. Не прошло и минуты, как перед нами предстал взбешенный Эдмонд. Как он здесь оказался? Он ведь должен был уехать в командировку! Почему он здесь? Я хотела провалиться сквозь землю от понимания, что наш обман раскрыт — мы попались. Амит и я до сих пор находились в постели, меня едва прикрывала простыня, а Амит вообще лежал в чем мать родила. Как бы мне хотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше отсюда, чтобы не видеть разразившегося скандала и того, что случилось после. Как жаль, что я не могу телепортироваться куда-нибудь в более приятное место.

Хотелось сказать Эдмонду стандартную фразу: «это не то, что ты думаешь», но слова застряли в горле, глядя на нас все становилось понятно без глупых фраз.

— Я думал это какая-то ошибка, розыгрыш! Не верил, что двое самых близких мне людей смогут так больно ударить меня в спину. — он зло выругался.

— Ты ведь уехал… — тупо сказала я.

— Уехал! — горько усмехнулся Эдмонд. — и вернулся! Не смог терпеть эту неизвестность. Когда я увидел ту чертову смс, я не поверил, до последнего надеялся, что это ошибка. Но теперь мне все понятно… вот, значит, какой праздник вы мне готовили! За моей спиной! Лицемеры! Я горько ошибался в тебе, верил, что ты та, кто мне нужен! Думал, что ты будешь верна мне и никогда не предашь. Мерзавка! Не желаю тебя видеть больше никогда… А ты… чтобы духу твоего не было у меня дома. Я позабочусь о том, чтобы ты ни копейки не получил от меня. У меня много связей, ни один уважающий себя бизнесмен не примет тебя на работу. Отныне, я разрываю все свои связи с вами обоими. — руки Эдмонда тряслись от злости, глаза налились кровью. Высказав нам все, Эдмонд развернулся на месте и пошел к выходу.

Я осела на пол, не зная, что делать. Шок сковал мое тело. Амит молчал. Переживание и расстройство не отразились на его лице.

— Что нам теперь делать? — сквозь всхлипывания сказала я.

— Жить, Анетт. Вместе. Долго и счастливо. Пока смерть не разлучит нас. — он улыбнулся.

— Как ты можешь шутить в такой момент?! Эдмонд не простит нас и теперь ты потеряешь все, что у тебя было.

— Обойдусь, это возможность узнать в действительности, чего я стою. И смогу ли выжить, полагаясь лишь на себя. Пожалуйста, Анетт, не переживай из-за этого. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась.

— Извини, Амит, меня не каждый день ловят на измене. Мы поступили очень скверно, начав отношения у него за спиной.

— Сейчас это уже не важно. Что сделано, то сделано и теперь мы наконец вместе, по-настоящему.

— На чужом несчастье — счастья не построишь.

— Мы ведь знали на что шли. Анетт… теперь мы свободны и можем делать, что хотим. Надеюсь, ты не сбежишь от меня, узнав, что я нищий? — он засмеялся.

— Не сбегу. Будем начинать все сначала вдвоем. — я положила голову ему на плечо, желая взять себе хоть чуть-чуть уверенности и спокойствия от него. Его теплая кожа и нежные руки действительно успокаивали и давали обещания всего хорошего.

Где-то в стороне, я услышала звонок своего мобильного. Нехотя оторвавшись от возлюбленного, я взглянула на экран мобильного. Эдмонд. Мое сердце застучало быстрей, что он еще хочет мне сказать? Возможно, не договорил? Принимаю вызов:

— Алло?

— Здравствуйте, вас беспокоят из больницы. Кем вам приходится Эдмонд Ливарт?

— Я его невеста. — запнулась я.

— Произошла серьезная авария, Эдмонд сейчас в коме, его состояние критическое. — я едва не выронила телефон из рук от услышанных слов. Увидев мое состояние, Амит забрал из оцепеневших пальцев телефон. Я уже не слышала его, он что-то отвечал, кивал, но я не могла понять ни слова. Это мы виноваты во всем. Не будь нашего предательства — все было бы хорошо. Только бы Эдмонд пришел в себя. Он должен выйти из комы и доказать нам, что мы не стоим даже пальца на его мизинце.

— Анетт… — Амит потряс меня за плечи, в его взгляде беспокойство и грусть. — ты как?

— Я боюсь, Амит… что, если Эдмонд умрет? Ты понимаешь, это ведь из-за нас…

— Не думай об этом так, малышка. Твои стенания не приведут ни к чему хорошему, только будешь мучать себя и меня заодно.

— Я просто не могу об этом не думать. Если бы не мы…

— Что толку винить себя, Анетт. — перебил он меня. — Мы не виноваты, это он был невнимателен на дороге и не заметил встречную машину. Да, это мы стали причиной его плохого настроения, но это неважно.

— Я не понимаю тебя, Амит, ты сейчас говоришь так безразлично, словно тебя это совсем не волнует. Ты ведь любил его, Эдмонд почти заменил тебе отца.

— Я люблю его и мне жаль, что так вышло и, если уж его не станет — мне будет очень грустно. Но я не собираюсь поддаваться панике и вдруг откуда-то взявшейся совести. — он затих, после чего продолжил. — Я собираюсь к нему в больницу, ты поедешь со мной?

— Конечно.

Все то время от дома до больницы, я провела в напряжении. В машине мы ехали в тишине, слова в этой ситуации были излишними.

К Эдмонду не пускали. Я сидела в коридоре на кушетке и ждала новостей. Амит не убедил меня в нашей непричастности и все то время, что я провела наедине с собой — грызла себя изнутри. Наши отношения с Амитом были ошибкой, я не должна была начинать их и одновременно продолжать отношения с Эдмондом. Сначала нужно было расстаться, а уже потом начинать отношения с кем-то другим. Почему я так не сделала?! Теперь на мне лежит груз вины за то, что приключилось с Эдмондом.

Амит подошел ко мне спустя пятнадцать минут, он был взволнованным и нервным, но старался сохранять спокойствие.

— Что сказал врач? — я нетерпеливо подскочила к нему и требовательно заглянула в глаза.

— Он сказал, что дядя крепок, обязательно справится и выйдет из этого состояния. Кроме того, повреждения некритичны, остается только ждать, когда он придет в себя.

— Но как долго это будет продолжаться?

— Никто не знает… он может очнуться завтра, а может не очнуться и через год… Тебе нужно отдохнуть, езжай домой, я вызову такси. — коротко кивнула. — а я останусь здесь, нужно оформить документы и заполнить их.

Глава 7

Не помню, как ехала в такси, что говорила таксисту, когда он пытался завести со мной разговор, как шла по дорожке к дому и заходила внутрь. Осознала себя, когда сползла по стенке на пол, рыдая. В тот момент жизнь казалась такой чертовски несправедливой. Став по-настоящему счастливой — жизнь повернулась ко мне спиной. И как дальше жить? Как жить зная, что из-за тебя, из-за твоего эгоизма быть счастливой, едва не погиб человек?! Какое право я имела поступать так с Эдмондом? Зачем я изначально начала с ним отношения, зная, что никогда не полюблю. В моем сердце уже тогда был Амит, почему я не осталась верна этому чувству? Зачем я, заведомо зная, что никогда не полюблю Эдмонда, лгала ему, себе, пытаясь жить той жизнью, которая была мне не нужна? Лицемерно улыбаясь ему в лицо, смеясь, целуясь, а в душе мечтать о другом. Зачем я предала его, если не любя решила пройти свой путь рука об руку с ним? Зачем я поступила так нечестно с этим человеком? Зачем продолжала врать, встречаясь тайно с его племянником, проводя жаркие ночи в его объятиях и давать надежду Эдмонду, что все у нас хорошо. Зачем? Зачем? Зачем??? Этих «зачем» было так много и на них ответа не было.

Я плохой человек, думала только о себе, своем счастье и той сказочной любви, которая ворвалась в мою жизнь сладостным вихрем, истиной, чистой и всепоглощающей страсти. Я была с ним невероятно счастлива, мне хочется продолжить наши отношения, но нельзя… теперь Эдмонд всегда будет стоять между нами и напоминать о той боли, что мы причинили ему.

Зажмурив глаза, я смахнула слезы. Прости меня Амит за то, что собираюсь сделать с нами. За то, что не хочу дать нам шанс быть счастливыми, за то, что причиню тебе боль. Иначе не могу… я не имею права быть счастливой, быть любимой, улыбаться и знать, что где-то живет человек, который из-за нашей любви пострадал.

Время для меня остановилось, погружая в забытье. Через пару часов вернулся Амит. Увидев мое состояние, он опустился передо мной на колени и прижал к себе. Я почувствовала, как слезы горя подступили к глазам. Сейчас я должна буду разбить надежды и навсегда лишить нас счастья.

Последний раз вдохнув запах Амита, я осторожно отодвинулась от него. Амит непонимающе взглянул на меня.

— Анетт?

— Давай все закончим… — пробормотала я решительно грустно.

— Что ты имеешь в виду, малышка? — он пытался прочесть на моем лице все ответы, но я опустила голову вниз, не давая читать себя словно книгу. Тогда Амит поднял мой подбородок пальцем, и я взглянула на его лицо полное боли и страдания. Мое сердце сжалось.

— Я не смогу нормально жить, словно ничего не произошло. Смотря на тебя, я всегда буду вспоминать, что разрушила Эдмонду жизнь.

— А как мне нормально жить, если я не хочу быть в этом мире без тебя?

— не говори так… — Амит упал передо мной на колени, крепко прижимая к своему лицу мои ноги.

— Пожалуйста, не оставляй меня. Мне никто кроме тебя не нужен. У меня есть только ты… Моя любимая… — он быстро встал на ноги и порывисто стал гладить меня по волосам, лицу, с какой-то одержимостью, фанатичным блеском в глазах. — Моя Анетт… — губы Амита легли на мои и предательское тело мгновенно отреагировало на него. Сквозь горе, страдания, душевную боль и слезы, которые смешались воедино, наши тела воспламенились от страсти. Но даже взаимное влечение не могло задушить чувство вины. Чувствуя ее неприятный вкус, я оттолкнула от себя Амита и ушла от него на расстояние.

— Анетт… не делай этого с нами, не разрушай наше счастье. Мы ведь две половинки одного целого — ты и я, мы нашли друг друга. Спустя столько лет мы вновь воссоединились. Знаешь, впервые, когда я тебя увидел, подумал, что ты самая красивая девочка на свете. Тебе тогда было всего восемь, но уже тогда я знал, что мы созданы друг для друга. Только вместе — мы будем счастливы.

— Сейчас, в больнице, борется за свою жизнь Эдмонд и в этом виноваты мы. Быть счастливыми, когда из-за нас может умереть человек — недопустимо.

— Каждый человек имеет право на счастье. Мы не должны страдать из-за него. Он попал в аварию… так случилось, нашей вины в том нет.

— Нет, Амит, я так не считаю. Пожалуйста, уходи. Я хочу побыть одна.

— Нет, нет, нет… — качал головой Амит, растерянно бормоча. — не заставляй меня уходить… я не хочу расставаться… — Амит едва не плакал, я не хотела видеть его лицо полное мольбы и поэтому убежала, обливаясь слезами. Спрятавшись в ванной и закрыв дверь на замок, я упала на пол содрогаясь в рыданиях. Амит стучал мне в дверь, просил открыть, его голос дрожал. Он молил меня выйти, поговорить, хорошо подумать обо всем, признавался в любви, плакал. Но я закрыла уши руками, отказываясь его слушать, как мантру повторяя: Уходи, уходи… пожалуйста, уйди.

Поняв, что я не выйду, Амит взял себя в руки и спокойным голосом сказал в закрытую дверь.

— Можешь быть спокойна, Анетт, я оставлю тебя сегодня. Но я приду. И буду приходить каждый день, пока ты не будешь готова принять наши отношения.

Удаляющиеся шаги и вот входная дверь хлопнула. Где-то вдалеке заурчал двигатель автомобиля. Амит уехал. Слезы подкатили к глазам и потекли ручейками по щекам. Почему все так не справедливо, почему мы должны страдать? Разве люди рождаются, чтобы жить в страданиях, а потом умирать?

Оставшийся день и все утро следующего дня, я провела в постели. Не было сил даже встать, руки дрожали, а ноги подкашивались. Лицо опухло от слез, делая из меня совсем непривлекательную особу.

Амит приехал во второй половине дня, стучал в дверь, но я не открывала. Простояв на улице час — уехал. А во мне боролись отчаянные желания догнать его, обнять и расцеловать, но я не могла, каждый раз Эдмонд всплывал в памяти и останавливал меня.

Потом у меня появились силы, и я решила, что должна помочь Эдмонду выйти из комы. Приходя к нему в больницу, я разговаривала с ним, просила прощения. Пыталась оправдаться, мечтательно веря, что Эдмонд откроет глаза и скажет, что прощает меня. Я читала ему его любимые книги, проводила много времени у кровати. Амит привозил какие-то дорогостоящие препараты, которые должны были быстро поставить его на ноги. Я радовалась его заботе, думая, что Амит все понял и хочет искупить свою вину. Но, к сожалению, препараты мало помогали, и он по-прежнему оставался в коме.

В больнице я часто встречалась с Амитом, но во мне странным образом проснулась решительность, которая помогала переносить наши встречи. Мы вели себя секретно, не разговаривая на личные темы в больнице. Мне не хотелось, чтобы за нашими спинами шептался медперсонал.

Я похудела, даже очень. Есть совсем не хотелось. Моя жизнь стала похожа больше на существование. Живя надеждой получить прощение Эдмонда, я каждый день неустанно проводила дни у его постели.

Так прошел месяц. По учебе я безбожно скатилась, меня вызывали несколько раз в деканат, поговорить о моей успеваемости, но мне было все равно. Чудесным образом мне удавалось избежать исключения. Слышала, что кто-то приходил договариваться обо мне, но я не знала кто и меня, по правде, в то время это мало интересовало.

В один из дней я встретилась на улице с Тони. Он очень беспокоился обо мне и хотел помочь, но я отказывалась принять его помощь. Единственный, кто мог помочь мне лежал в коме и держал в узде, не давая быть счастливой.

Сегодня должна была состояться крутая вечеринка, на которой будет присутствовать очень много народу. Тони позвал меня с собой и в этот день я почему-то почти сразу согласилась, хотя в последний месяц он раз пять приглашал и все время получал от меня отказ.

На вечеринке было много знакомых лиц, все приветствовали меня и озабочено спрашивали, где долго пропадала. Стараясь отключиться от проблем, я пила алкоголь, танцевала, плакала на плече Энтони и рассказывала ему всю правду о своих отношениях. Он качал головой, гладил меня по спине, успокаивал. Говорил, что рядом и поможет справиться с моей болью. Удивительно, но поговорив с ним, мне действительно стало легче.

Рассказывая свои горести Тони, я взяла его за руку, чувствуя необычайную поддержку друга. В тот момент мои глаза поймали в толпе образ Амита. Его темный взгляд был полон злости, руки сжимались в кулаки. Амит стремительно приближался ко мне, но подходя ближе лицо его смягчилось. Не обращая внимания на Тони, Амит откинул руку моего друга от моей ладони и накрыл своей.

— Пойдем потанцуем, Анетт… — Тони хотел вмешаться, но я жестом попросила не делать этого.

Держась за руки и чуть покачиваясь от выпитого алкоголя, мы пошли на танцпол. Амит властно прижал меня к себе, крепче сжимая в своих объятиях. Он вдыхал мой аромат, тесно прижимался: я буквально ощущала, как он скучал по мне. И я тоже… оказавшись рядом с ним, я поняла, как сильно мне его не хватало. Все это время я закрывалась от него, пряталась, держала на расстоянии, хотя хотелось быть еще ближе.

— Я так скучал по тебе… какая же ты жестокая, малышка…

— Я знаю, — кивнула я. — но так надо.

— Ты каждый день ходишь к нему, а меня совсем забыла.

— Я должна ходить к нему. Так он простит нас быстрей, если узнает, что мы заботимся о нем.

— Сейчас нет преград. Нет дяди, который стоял между нами. Он в коме и ему все равно.

— Не говори так, он придет в себя и обязательно нас простит.

— Мне не нужно его прощение, я не чувствую за собой вины. Тогда бы мне пришлось пожалеть о своей любви к тебе, а об этом я никогда не пожалею.

— Не хочу сейчас спорить… мне так хорошо. Давай просто потанцуем немного. Еще не время для нас двоих…

— А когда будет время?

— Когда Эдмонд придет в себя и простит нас. — повторила вновь я фразу, в которую искренне верила.

— А если он год будет в коме и все равно не простит нас. Что тогда?

— Тогда… — я не могла сказать этого в слух, но Амит все понял.

— Ты бы выбрала его… — потрясенно сказал он. Я ничего не сказала, лишь крепко зажмурила глаза, борясь с непрошенными слезами. Мне пришлось бы выбрать его, сейчас он один и нуждался в моей поддержке.

Когда танец был закончен, Амит стремительно ушел, не сказав ни слова. А я осталась гадать, чем вызвала его гнев?

Записки Амита 3

Она любит меня. Поверить не могу. Как я счастлив, зная, что она также сильно меня любит. Те пару дней идиллии, хотя и были секретом, стали самыми счастливыми на свете. Мне плевать было на всех вокруг, кто что о нас подумает или как отреагирует дядя, когда узнает. Все равно. Хоть я и благодарен ему за достойную жизнь, но с легкостью мог вычеркнуть его из своей жизни ради нее. Меня напрягало то, что нам приходилось скрывать нашу любовь. Наши встречи были полны страсти, чувств и любви и это были такие сладкие ощущения, что хотелось кричать об этом всему миру! Я люблю ее! И точка. Когда я видел, как она, претворяясь целует моего дядю, мне хотелось вырвать ему его грязный язык, бросить ему в лицо и заявить во всеуслышанье, что она моя! Но я не мог так сделать. Ради Анетт, я должен быть хорошим. Плохого Амита Анетт любить не будет, поэтому нужно искусно скрывать свою черноту глубоко в душе.

Я решил действовать по старинке, надеясь на волю случая. Но все вышло как надо, и дядя узнал о нас. Я совершенно «случайно» забыл свой телефон в его кабинете. Надеясь, что проснувшись и увидев мое послание на столе, Анетт захочет на него ответить. И она ответила именно так, как и должна отвечать влюбленная девочка. Она попала в мою ловушку, открыв наш секрет. Конечно, дядя сильно меня удивил своим терпением, он несколько дней изображал неведение, тем самым зля меня все больше. В отношении Анетт он стал вести себя настойчивей, властно, словно пытаясь доказать, кому она принадлежит. Но я-то знаю кому… ее душа, сердце, тело — целиком и полностью принадлежат мне.

Его приезд стал настоящим подарком. Наконец все раскрылось и теперь мы с Анетт можем перестать скрываться. Плевать на его угрозы, плевать на все, главное, что теперь мы по-настоящему вместе.

Но этот чертов придурок испортил все планы… угодил в аварию и тем самым поселил в моей девочке стыд и сожаление за наши отношения. Она оставила меня, отрешилась, выбросила… ей не нужна была моя любовь, не сейчас… Даже находясь в коме, мой дядя умудрился встать между нами. Злость закипала во мне с новой силой, собираясь вылиться наружу, но я поборол в себе это, еще не время. Анетт одумается, придет в себя и вернется ко мне.

Но проходит месяц, а она все еще не со мной. Каждый день я наблюдаю мучительную картину, как Анетт проводит свои дни у этого полумертвого куска дерьма, а меня совсем не замечает. Она читает ему, дарит тепло своего голоса, улыбки, а мне достаются лишь глаза в пол и вымученные извинения.

Но сегодня все изменится, я пойду к ней домой и заставлю быть со мной. Терпение мое на исходе. Я так соскучился по ней, по ее запаху, волосам, телу… как только увижу ее сразу вдохну ее аромат, он нужен мне, как воздух, чтобы жить.

Но в этот день Анетт вела себя странно, немного оживилась, появился блеск в глазах. Какой-то пацан ждал ее у дома, пока она вся такая красивая не вышла к нему на встречу. Я едва заставил себя удержаться, чтобы не выпустить зверя на свободу, до того мне этот парень не понравился. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он в нее влюблен. Этот пацан сам роет себе могилу.

Я следил за ними. Слежка привела меня на вечеринку, где моя девочка вела себя как дома, вольно и открыто. Танцевала от души, так словно хочет забыться в танце. А потом она и этот пацан сели у барной стойки и Анетт стала ему изливать свою душу. Конечно, я полного разговора не слышал, мог прочесть лишь немногое по губам, но этих нескольких фраз было достаточно, чтобы понять, что речь идет обо мне и дяде. Да кто этот паршивец, что она так легко открывается ему? Он что друг ее? Или кто? Кулаки автоматом сжались, готовые впиться в лицо этого мальчишки. Но когда я увидел, как он накрыл ее руку своей — меня накрыло. Я уже представлял, как размозжу его череп об каменные плиты пола, как в экстазе расплывется по моим губам улыбка, но представив ужас на лице Анетт — я остыл. Нет, такого монстра я не выпущу наружу. Не при Анетт…

Подойдя к ней и отшвырнув руку парня от нее, я полностью овладел собой. Мне хотелось крепко обнять ее, прижать к себе и вдыхая сладкий аромат, гладить волосы, кожу. Я сразу повел ее танцевать. Сжал в объятиях и ныряя носом в волосы, стал упиваться ее ароматом.

Она так близко, как же я скучал. Но Анетт стала говорить, что все еще не может быть со мной, для нее сейчас важен Эдмонд и она хочет заслужить его прощения. Чертов старик! Как долго он собирается портить мне жизнь?! А ведь он может пробыть в коме годы, и она так и будет приходить к нему, а меня совсем позабудет. Он важен ей даже больше меня. Нееет, так долго он не протянет. Уж я-то знаю…. Черт! Я должен с этим что-то сделать. Довольно! Слишком долгое время я был пай-мальчиком, пора выпустить ненадолго плохого Амита, который вызывал страх у людей.

Решительным шагом выйдя на улицу, даже не попрощавшись с Анетт, я погнал на полной скорости в больницу. Злой как бешенный пес, я представлял в мельчайших подробностях, как убиваю Эдмонда снова и снова.

Мне повезло, на смене был продажный врач, который за копейку готов убить или скрыть чужие преступления. Медсестры спали на посту и мне удалось зайти незамеченным. Дядя был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких, самостоятельно он не мог дышать. Подойдя к нему вплотную, и нависнув над ним, я со всей ненавистью прошептал ему в лицо:

— Как же я тебя ненавижу! Мне надоело полагаться на волю случая и ждать, когда ты испустишь дух. То дорогое лекарство, которое должно поставить тебя на ноги — яд, оно убивает тебя постепенно, растягивая, продлевая момент. Но ты оказался крепким, я думал, все закончится быстрей… а мне надоело ждать. Сегодня ты умрешь. — и вытащив из носа канюлю для поступления кислорода, я упивался, как дядя ловит последние вдохи ртом, пытаясь вдохнуть воздуха, но все бесполезно. Наконец он перестал бороться и последние признаки жизни покинули его тело. Монитор с жизненно важными показателями неудержимо пищал, извещая докторов о кончине пациента. На звук прибежал доктор, готовый броситься на помощь пациенту. Увидев весьма странную картину, доктор все понял. А я жестом сказал ему молчать о моем приходе. Он уже знает, что благодарить я умею. Дело было сделано. Я освободил Анетт от дяди, теперь больше нет помехи для нашей любви. Теперь мы можем быть вместе. В машине я долго смеялся во весь голос, прохожие, увидев меня обязательно подумали б, что я спятил. Но я наконец-то был счастлив.

Я наследник богатства дяди. Благодаря подписанному контракту с русскими его фирма вышла из кризиса и теперь я займу его место в кресле босса. Осталось лишь немного подождать ту, что еще какое-то время будет сторониться меня, горюя о скоропостижной кончине Эдмонда. Но я дождусь ее, теперь, когда помехи нет, соперник повержен, я единственный кто будет занимать ее мысли. И конечно, я помогу справиться ей с ее горем, изображая безутешного племянника. Анетт добрая. Мы поддержим друг друга, и это приблизит меня к ней. И теперь уже навсегда.

Глава 8

Эдмонда больше нет… Эту страшную весть я узнала утром, когда пришла к нему в больницу. Его палата пуста и постель убрана. У выхода из палаты я заметила тихо стоящего Амита, грустно смотрящего на меня. По его взгляду я поняла, что случилось непоправимое.

— Где Эдмонд? — заведомо зная ответ, спросила я сквозь слезы.

— Мне жаль, Анетт… Дядя умер… — в глазах Амита стоят слезы, я вижу, как тяжело переживает он утрату и крепко обняла его. Спасаясь — мы брали друг у друга силы.

— Что произошло? Почему он умер? Ведь его состояние было стабильным. — сквозь слезы говорила я.

— Внезапная остановка сердца, врачи не смогли его спасти. — я плакала, крепко обнимая Амита, а он гладил меня по спине, тесней прижимая к своему телу. Я находила в нем силы и верила, что Амит найдет силы во мне.

Не хотелось сейчас думать о том, что Эдмонд умер по нашей вине, вновь винить и упрекать себя. Я знала, что это так, но устала чувствовать вину за произошедшее.

Я как могла поддерживала Амита, он был безутешен в своем горе. Чтобы не говорил раньше, а дядю он любил больше всего. Мое сердце разрывалось видеть его страдания. Мне хотелось большего контакта с ним, но я могла только обнимать его и едва заметно поглаживать. Он почти не разговаривал со мной, страдал в одиночку, позволяя лишь малый контакт с собой.

— Ты такая добрая, Анетт, сама страдаешь, но утешаешь меня. — сказал тихим голосом Амит.

— Мои страдания, по сравнению с твоими — ничто. Он был твоим самым близким человеком, поэтому просто позволь мне быть рядом. Я бы хотела забрать твою боль и облегчить страдания. Как жаль, что это невозможно сделать.

Все же Амит был очень сильным мужчиной. Вспомнив о обязанностях, которые легли на его плечи, он сразу кинулся их выполнять. Организовать достойные похороны, заказать надгробие, известить о смерти родственников и знакомых. Дел было много, а времени мало. Поэтому я взяла на себя часть обязательств, тем самым освобождая Амита от груза обязанностей.

Эдмонда похоронили на следующий день на городском кладбище. Попрощаться пришло большое количество народа. У него было много друзей и знакомых — что подтверждало, каким замечательным человеком он был. В церкви Амит произнес душещипательную речь, слушая его я заливалась слезами. Речь Амита отражала все его чувства к дяде. Слушая его, верила каждому слову.

Приехал брат Эдмонда с женой. Я рада, что они приехали попрощаться, учитывая какими напряженными были их отношения. Увидев Амита тетя радостно вцепилась в него, обнимая и целуя. Это было взаимно, Амит очень обрадовался встрече с родственниками, хоть повод встретиться был весьма грустным.

Амит представил меня как невесту Эдмонда, и я буквально увидела, как вытянулось в презрении лицо тети, когда ее озарила догадка. И я представляю, что она подумала обо мне. Ведь по моему лицу было видно, что сильной любви к Эдмонду у меня не было, значит я покусилась на его деньги. И этого было достаточно, чтобы сделать меня изгоем в их семье и обращаться со мной пренебрежительно.

Я почувствовала себя лишней, когда меня отодвинула от Амита его родственница. Правильно, я ему никто. На этом трагическом событии я присутствую, как невеста Эдмонда и нас с Амитом ничего не связывает. Амит даже не обратил внимания на то, что я отдалилась от их компании, стоял о чем-то беседовал с тетей.

Толпа стала разбредаться, а я осталась стоять у надгробия Эдмонда. Чувство вины с новой силой обрушилось на меня, и я упала перед его могилой на колени. Слезы заструились по щекам, открывая наизнанку мою душу. «Прости меня, прости, — повторяла я сквозь слезы. — Ты же знаешь, люди эгоистичные по своей природе, каждый хочет счастья для себя, вот и я хотела… Знаю, ты не должен был узнать об этом так и уж точно не должен был умирать из-за этого. Всю свою жизнь я буду помнить, что стала причиной твоей смерти. Никогда мне не искупить свой грех перед тобой. Эдмонд, пожалуйста, отпусти меня, дай свободно дышать. Дай хоть чуть-чуть побыть счастливой с ним.» Уронив голову на руки, я горько заплакала в ладони. Чья-то рука опустилась на мое плечо и вскоре я почувствовала, как меня притягивают к себе, утирают слезы, обнимают и целуют в макушку. Амит… он все-таки со мной. Я крепко вцепилась в него, сотрясаясь в рыданиях. Он что-то шептал, как-то успокаивал и вскоре слезы высохли.

Мы не говорили, слова были лишними. Здесь мы остались одни, наедине со своей болью и потерей. Выплакав все слезы и утерев их рукавом, мы пошли к машине. Домой ехали в молчании, между нами было напряжение.

Подъехав к моему дому, Амит впервые заговорил.

— Ну вот ты и дома… Пожалуйста, не вини себя в случившемся, помни, что я буду ждать тебя сколько потребуется. — он ласково погладил меня по щеке.

Радость от этой маленькой поддержки и ласки вылилась в переизбыток чувств. Хотелось показать ему свою любовь, чтобы он ее почувствовал, понял, что я все еще люблю его и не хочу больше мучать ни его ни себя. Но мы только что похоронили Эдмонда, это слишком жестоко предаваться чувствам, когда из-за нас он лежит в земле. Сквозь призму слез, я все-таки спросила:

— Ты все еще любишь меня?

— Конечно. А ты?

— Да, Амит. Я сторонилась тебя, но только сейчас поняла, как это было глупо. Я должна была держаться за нашу любовь, чтобы все это было не зря. Прости, что отдалилась, ты единственный кто нужен мне в этой жизни.

— Анетт… больше я ни за что тебя не отпущу. — не свойственно случаю, я счастливо улыбнулась, зачарованно смотря в его глаза.

— Так красиво… — прошептала я.

— Что?

— Твои глаза! Они такие… особенные… Я будто впервые смотрю в них. — теперь Амит целиком и полностью мой, и наши отношения можно перестать скрывать. Это великолепно.

Не разрывая зрительного контакта, я взяла Амита за руку и провела его в дом.

Он улыбнулся мне, ничего не сказав. Медленно, так сексуально закрыв глаза, Амит остановился в коридоре и поцеловал меня, нежно притянув к себе за талию. Уверенно нырнув в мой рот, его язык стал ласкать меня изнутри. Как давно я не чувствовала этих губ! Этот поцелуй один из лучших, что был у нас.

Мне не хватало воздуха, и я горела изнутри. Мое тело рвалось к нему и жаждало принять его в свои глубины. Он ласкал мою спину, ягодицы, а я запускала пальцы в его и без того взъерошенную шевелюру.

Подняв меня на руки, Амит понес к кровати, застланной кремовым атласным покрывалом. Опустив меня на кровать, Амит отстранился от губ, нежно лаская мою кожу взглядом.

— Что ты хочешь, Анетт? — спросил Амит, собирая остатки самоконтроля. Амит повел по моей щеке ладонью, продолжая гипнотизировать взглядом.

— Хочу тебя… Я так скучала по тебе.

— Теперь мы настоящая пара и я никогда тебя не отпущу. — произнесённые им слова сопровождались громким раскатом грома. После месяца разлуки я была так счастлива слышать, что он по-прежнему меня любит. Крепко обняв его, я тесней прижалась к его телу.

— Кажется, скоро будет дождь.

— Люблю грозу. — пробормотала я. — А ты?

— Тоже. Мы так с тобой похожи. — я ласково улыбнулась ему. Иметь схожие интересы — это настоящее счастье для возлюбленных. Грустно, когда между парами нет ничего общего кроме интимной близости. Очень грустно. Взяв мое лицо в свои ладони, он наклонился к моим губам, прикасаясь к ним в страстном, диком поцелуе, воспламеняющем наши тела.

Его язык глубоко ласкал мой, вознося на седьмое небо наслаждения. Обняв его за шею, я почувствовала, как от прикосновения к его коже мои чувства обострились. Я положила свои ладони ему на спину. Ласково поглаживая теплую мягкую кожу спины, я почувствовала, что эта ласка пришлась ему по душе. Отстранившись от моих губ и увидев в глазах желание, Амит опустился ниже, осыпая мою шею поцелуями. Мне не хватало воздуха, мои губы пересохли, и я поймала себя на мысли, что кусаю их.

Вскоре, к своему удовольствию, я поняла, что Амит стал снимать с меня маечку, открывая своему взору белый кружевной лифчик. Спустившись чуть вниз, так, что его голова была напротив моих грудей, он проложил дорожку поцелуев от одной вершинки к другой. Аккуратно расстегнув бюстгальтер, в его глазах загорелось восхищение.

— Ммм… ты не представляешь, как я люблю твою грудь. Она идеальна. — залившись краской, я мягко улыбнулась, принимая его комплимент. Амит коснулся ладонью груди, любовно лаская и целуя каждый ее сантиметр. Я едва не потеряла сознание от нахлынувших ощущений. Он целовал мой плоский живот, я наслаждалась его прикосновениями, щедро одаривая своими поцелуями и бешеной страстью. Мне хотелось его всего и немедленно, дыхание сжигало изнутри, а тело словно объяло пламенем.

Слившись воедино, мы понеслись в бешеном ритме страсти. Ощущения были настолько яркие и сильные, что я выплескивала их в стонах и царапаньях спины, нисколько не задумываясь, о его дискомфорте. Но на его лице не было и тени неудовольствия, скорее наслаждение и сладкий экстаз.

В конце концов разрядившись, он некоторое время оставался во мне, целуя мои веки, виски, щеки, нос и губы. Он взглянул на меня взглядом полным любви, погладил по щеке и крепко обнял.

— Теперь ты — моя! Только моя. Больше ты никому не будешь принадлежать!

— А ты, значит, мой? — спросила с улыбкой я.

— Конечно, твой. И так будет всегда. — почему-то я нисколько не сомневалась в правдивости его слов. Я верила ему и была невероятно счастлива.

Уже засыпая, я услышала его вопрос:

— Переезжай ко мне. Я хочу, чтобы ты жила со мной.

Конечно же, я хотела жить вместе с ним. Видеть его каждый день, целовать, обнимать, заниматься любовью и готовить для него еду. Но разве это не слишком быстро?

— Амит, по-моему, ты торопишь события. Сегодня мы похоронили Эдмонда, это слишком жестоко по отношению к нему.

— А какое это имеет значение? Дяди уже нет и ему все равно. В отношении тебя у меня самые благородные намерения. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, хочу видеть тебя каждый день. Я и так слишком долго ждал тебя!

— Слишком долго ждал меня?

— Анетт, я влюбился в тебя еще в приюте. Это было как одержимость, я везде тебя искал после и случайно нашел там в подворотне.

Я улыбнулась ему, проведя губами по его груди.

— Это невероятно Амит. Мне было восемь. Тогда я не думала о любви, ты мне был всего лишь другом.

— Ты уже тогда была красивой. Я просто тебя любил, на расстоянии. Конечно, я бы тобой не воспользовался, дождался бы твоего взросления. Так что ты думаешь на счет переезда ко мне? У тебя никого нет, у меня теперь тоже, давай друг для друга станем всем?

— Давай. — отбросив мораль, вину, Эдмонда — просто сказала я, скрепляя наш договор сладким поцелуем.

Теперь мы вместе, наше будущее прекрасно, наше счастье безгранично и так будет всегда.

Глава 9

Проснувшись утром, я явственно ощутила, что началась новая пора моей жизни. Во-первых, теперь я девушка Амита. Во-вторых, Эдмонда больше нет и мне не придется целыми днями проводить у его постели. В-третьих, я полностью освободилась от угрызений совести. Ночью мне приснился Эдмонд. Он пришел ко мне, понимающе улыбаясь. Я просила у него прощения, горько плача на его плече. Он мягко улыбался мне и похлопывал по плечу, говоря, что простил меня. Я была убеждена, что это не просто сон и Эдмонд действительно приходил ко мне. Я пообещала ему, что больше не буду себя ни в чем винить и стану жить счастливой жизнью.

В этот день у нас с Амитом был выходной. Понежившись в постели, мы позавтракали. После, сославшись на дела, Амит уехал. Через два часа обещал вернуться. Что ж, у меня было немного времени, чтобы собрать, то немногое, что я успела накопить за последние пару месяцев.

Несмотря на то, что Эдмонд накупил мне кучу классной одежды — вещей оказалось не так много, всего один чемодан и пакет с учебниками и тетрадями. Другие вещи оставшиеся в квартире не были дороги моему сердцу, поэтому я без сожалений их оставила.

Приехав, Амит ласково обнял меня за плечи. Удивившись малому количеству вещей, без слов, взял мой чемодан с небольшим пакетом и положил на заднее сидение своей машины. Это был огромный монстр: красивый, блестящий, агрессивный, черный, с тонированными окнами и кожаным салоном. «Гелендваген». Прошлый автомобиль Амита был изящней, длинней, мощней и конечно быстрей. Спортивные машины мне нравятся больше, но и в этом монстре была своя изюминка. Обе черного цвета, но такие разные, как день и ночь.

— Это твоя машина? — спросила с удивлением я. — у тебя же была другая.

— У меня их несколько. — с улыбкой ответил Амит.

— Эта тебе совсем не подходит. — покачала головой я.

— Почему?

Не хотелось показаться глупой, высказывая свое мнение, да и трудно было донести до него, что этот автомобиль довольно грубый, как топор, а Амит мягкий, добрый и покладистый. Ему подходят изящные спорткары, а не огромные джипы. Но раз уж начала говорить — нужно что-то ответить.

— Она сделана очень грубо, нет в ней изящных линий, плавности. Такая машина подойдет заносчивому, вспыльчивому и злому человеку. — мой ответ получился глупым, лицо сразу залилось краской смущения. Я ожидала, что Амит посмеется над моими словами, но он мягко улыбнулся, коротко бросив:

— Тогда эта машина подходит мне, как никому другому. — Решив, что он шутит, я посмеялась.

— Где мы будем жить? В доме Эдмонда или в твоей квартире?

— В квартире. В доме будет жить некомфортно. Слишком свежи воспоминания о дяде.

— Ты прав. — кивнула я, полностью соглашаясь с ним. В том доме повсюду Эдмонд, даже его запах остался. Прислуга будет перемывать нам с Амитом косточки, сплетничая и строя догадки относительно того, как давно у нас это началось. Не успел Эдмонд отойти в мир иной, как я легла в койку к его племяннику. Меня передернуло от своих мыслей.

Что можно сказать по поводу его квартиры? Она невероятно большая, просторная, в ней много света и тепла. По сравнению с моей «норкой» эта квартира была королевской и сказочной. Над обстановкой поработал явно один из лучших дизайнеров страны…

— Тебе здесь нравится? — спросил Амит, обнимая меня сзади.

— Здесь очень красиво.

— Только женской руки не хватает. Пойдем, я покажу нашу спальню. — взяв меня за руку, Амит потянул к дальней двери.

Спальня была таких же огромных, необъятных размеров. Выдержана в темных цветах. Оббитая темно — синими панелями, с золотым крошечным рисунком. В центре величественно раскинулась кровать… Массивная, из дубового дерева с синим балдахином, закрывающим, словно от лишних глаз, как занавеси, обитателей кровати.

— Она — прекрасна, Амит! — повернув голову в сторону парня, я поняла, что он доволен моей реакцией. Блаженно улыбнувшись мне, так, что его глаза заблестели, Амит прошептал мне в губы:

— Не хочешь проверить, какова эта кровать в деле?

Я невинно улыбнулась, сдерживая во всем теле похоть, пробудившуюся от заманчивого предложения. Недолго думая, я запрыгнула на него, обняв ногами его торс. Амит по-хозяйски положил ладони мне на ягодицы, тем самым удерживая меня. Наши лица были на одном расстоянии. Мы засмеялись, глядя друг другу в глаза. Уронив мое тело на кровать, Амит придавил меня собой.

Мы занимались любовью медленно, нежно, не спеша, так словно пытались запомнить каждую секунду нашего сладкого единения.

Позже, лежа в кровати, Амит поцеловал мое голое плечико. Я лежала к нему спиной, наблюдая за заходом солнца. Так красиво. Я находилась в раю, не иначе. Рядом удивительный мужчина, который теперь принадлежит мне. Наверное, в прошлой жизни я совершила не мало прекрасных дел, раз уж Господь подарил мне такое счастье. Конечно, за мои ужасные поступки я буду гореть в аду, но с Амитом совершенно не хотелось об этом думать. Плевать на того насильника, от которого мы с Амитом хладнокровно избавились, плевать на мое предательство, которое свело Эдмонда в могилу, плевать, что я веду себя как эгоистичная сука, плевать на все. Да, я плохой человек, осознаю и буду наказана за это когда-нибудь, но пока этот момент не настал, я хочу быть счастливой.

Амит взял мою руку в свои ладони, любуясь длинными пальцами и ухоженными ногтями. Он достал что-то из кармана. Почувствовав холодное прикосновение к своему пальцу, я увидела массивное кольцо. Оно было платиновым, внушительным, плетенным и невероятно тяжелым. Кольцо идеально сидело на моем пальце.

— Это напоминание тебе, что ты — моя! — я нежно посмеялась над собственническими наклонностями Амита.

— Оно очень красивое!

— Тебе нравится? — спросил он с надеждой. — Я просил сделать его похожим на мое. — он положил свою руку рядом с моей, чтобы я оценила их внешнее сходство.

— Парные кольца — это очень мило, Амит. — Мило? Да это слабо сказано! Трудно описать, что творилось в моей душе, когда он сделал мне такой подарок. Он, можно сказать, подарил мне себя, связывая по рукам и ногам обещанием. Теперь я с уверенностью могу сказать, что он — идеальный мужчина и этот вымирающий вид — достался мне. — Я обязательно буду носить его и никогда не сниму.

— Очень на это надеюсь. — мы скрепили наше обещание крепким сплетением ладоней и сладким бесконечным поцелуем.

***

Мы жили с Амитом целый месяц и это время было необыкновенным. Каждый новый день был наполнен любовью, нежностью и лаской. И каждый день я горячо благодарила Господа за подаренное мне счастье. Ради Амита я распрощалась со своими тусовками, в которых видела отдушину, когда были проблемы с Эдмондом.

Мы быстро привыкли друг к другу, рядом с ним я чувствовала себя маленькой девочкой. Он любил меня, и я чувствовала это каждую минуту, проведенную с ним. Я безумно скучала по нему, каждый раз, оставаясь одна или когда уходила на занятия. Амит пробрался мне под кожу, надежно поселился в моей крови и оттуда его уже так просто не достать. Его запах действовал возбуждающе, заставляя набрасываться на него словно изголодавшийся дикий зверь. Такое притяжение было невероятным. Каждый раз, пытаясь отдышаться, после долгого мучительно сладкого сплетения тел, мы улыбались друг другу, упиваясь близостью и незабываемыми ощущениями. После мы вели долгие душевные беседы о детстве, о прошлых общих моментах, обо всем на свете.

Амит очень баловал меня, потакал во всем, покупал вкусняшки, заказывал еду из ресторана, не давая по долгу стоять у плиты. На следующий день после переезда мы поехали по магазинам и Амит купил мне множество красивых вещей. Конечно, я пыталась расплатиться своими деньгами, но Амит с такой обидой взглянул на меня, что мне пришлось спрятать куда-подальше свои копейки. Он обеспечил меня кругленькой суммой денег. Пытаясь от них отказаться, Амит привел все аргументы, почему я не должна этого делать.

Амит регулярно отвозил и забирал меня после занятий, неизменно встречая с букетом шикарных цветов. С каждым днем он делал меня все счастливей.

Однажды, Амит позвонил мне, сказав, что не успевает забрать меня после занятий. Я понимала все, бизнес дяди и его собственный — полностью на его плечах. Возросла ответственность и накопилось больше работы.

Забросив тетрадь в сумку и попрощавшись со всеми, я пошла к выходу. Уже стемнело и мне было жутко страшно возвращаться одной домой, сразу вспоминался эпизод из прошлого, но я старательно отмахнулась от назойливого страха.

— Анетта, подожди! — вдруг услышала я голос Энтони.

— Что такое? — спросила я, оборачиваясь.

— Мне неловко тебя просить… завтра экзамен и….

— И?

— Не могла бы ты со мной позаниматься? Я чувствую, что не сдам его, а ректор предупредил, что это мой последний шанс, иначе меня отчислят.

— Хорошо. Подожди минуточку. — я достала из кармана сотовый телефон, подаренный Амитом. Набрала единственный номер в записной книжке, и после нескольких длинных гудков услышала его голос.

— Привет, извини, что отвлекаю. Ты не будешь против, если к нам зайдет мой друг? Мы будем готовиться к завтрашнему экзамену. — в трубке послышалась пауза, после которой Амит равнодушно ответил:

— Я не против, пока.

— Это твой парень? — спросил Энтони, когда я положила телефон в сумочку.

— Да, мы живем вместе.

— Давно?

— Уже месяц.

— А, это тот мужчина, которого я видел на вечеринке?

— Да, это Амит.

— Кажется твои проблемы с его дядей решились.

— Ах, Тони, неужели в тот раз я тебе все выложила?! — мои щеки залились румянцем от понимания, что я рассказала Энтони то, что не должна была. Открыла душу и сердце. Чертов алкоголь! Вот что он делает с людьми, развязывает им языки и толкает говорить то, что никому не нужно знать.

— Ну, можно сказать и так.

— Как стыдно…

— Не переживай, плохо думать о тебе я не стал. Ты по-прежнему моя горячо любимая подруга, с которой не бывает скучно на вечеринках.

— Ох, Тони, с вечеринками покончено. Я пообещала Амиту, что перестану их посещать.

— Так он тебе запрещает? — возмутился Тони. — Не слишком он хороший, если держит свою девушку в клетке.

— Если это золотая клетка, в которой он заперт вместе со мной — то я не против. — ласково засмеявшись, я прикрыла рот рукой. — Ладно, Тони, пойдем. Еще нужно успеть хоть чему-то тебя научить.

Всю дорогу мы беспечно смеялись и шутили, мне было весело с ним и интересно.

Поднявшись на 13-й этаж и введя пароль на дисплее — дверь в квартиру открылась.

— Шикарно устроилась, Анетта! Завидую тебе! — смеясь сказал он.

— Это квартира Амита. — просто ответила я. — Давай сначала поужинаем, уверена, что ты голоден. — он счастливо закивал.

Наскоро сделав омлет с гренками и беконом, мы быстро поели. После мы стали заниматься. Он внимательно слушал меня, кивал, записывал и улыбался, когда становилось что-то понятно. Энтони не знал элементарных вещей, боюсь, что тех знаний, что он получит от меня — будет недостаточно

— Ой, подожди, Анетта. У тебя что-то на лице! — Взяв пальцами ресничку, мы вдвоем уставились на нее.

— Загадай желание. — смеясь улыбнулся он. Закрыв глаза, я пожелала, чтобы завтрашний экзамен для Тони прошел успешно. Больше мне нечего пожелать. Сдунув ресничку с пальца, мы засмеялись.

— Мне казалось, Анетт, что вы пришли заниматься! — голос Амита, раздавшийся в гостиной, был сердитым. Таким я его еще не видела. Внешне спокоен, но внутри кипит. Не к добру это…

— Ладно, Анетта, кажется мне пора. Спасибо, что помогла. Пока.

— Пока, Тони! — проводив его до выхода, я вернулась в комнату к Амиту. В комнате он вызывающе раздраженно пытался снять галстук, словно тот его душил.

— Я помогу тебе. — Встав перед ним, я аккуратно развязала галстук. — Что не так, Амит? — спросила я, увидев свирепый взгляд.

— Будто бы сама не знаешь, что не так!

— Не знаю. — выдохнула я. Он одарил меня таким взглядом, будто бы я тупое существо, не способное мыслить.

— Зачем ты привела сюда этого парня? — сдержано спросил он.

— Чтобы подготовить к экзамену.

— Это ты так думаешь. А хочешь узнать для чего сюда пришел он? — я пожала плечами. — Он хотел тебя трахнуть! Вот чего он хотел! А ты глупая даже ничего не заподозрила. — злость в глазах Амита испугала меня. Я не знала, как мне успокоить его ревность.

— Мы друзья. Ничего такого он не хотел сделать со мной.

— Ты — моя, а я не люблю делиться ни с кем тем, что принадлежит мне.

После его слов у меня появилось нестерпимое желание обнять его и крепко прижать к себе, только бы успокоить его гнев и вернуть былое спокойствие и доброту.

— Пожалуйста, Амит, не злись. Мне невыносимо видеть тебя таким. — Амит в моих руках расслабился, в ответ крепче сжимая мое тело, так, что мне стало трудно дышать.

— Не доверяй так слепо людям. Ты не знаешь его мысли, а мы мужчины видим друг друга насквозь. Держись от него подальше, Анетт.

— Хорошо. — кивнула я, говоря то, что он хотел услышать. Я не верю, что у Тони были другие помыслы, но спорить с Амитом не хотелось.

— Анетт, ты — единственная в моем сердце. Я очень люблю тебя и ни за что не отпущу. Даже если ты будешь хотеть этого. Я желаю быть для тебя всем, желаю, чтобы в твоих мыслях был только я. Хочу, чтобы твое сердце полностью принадлежало мне. — Амит опустился передо мной на колени и стал целовать мой живот, руки, ноги и ступни.

— О, Амит, перестань! — простонала я, когда он стал целовать меня между ног. — Что ты делаешь? О-о-х…

— Ты не злишься на меня? — спросил он, поднимая невинный взгляд.

— Почему я должна злиться? Единственный, кто злился — ты.

— Я испугал тебя! Я не должен был кричать!

— Все в порядке. Вставай! — встав на ноги, Амит притянул меня к своему телу и нежно поцеловал.

— Я не переживу, малышка, если тебя не станет…

— Амит… — погладила его по щеке. — я здесь, с тобой и буду до тех пор, пока ты не прогонишь.

— Этого никогда не случиться, Анетт. — покачал головой он.

— Тогда наше счастье — вечно.

Впервые за весь вечер, Амит улыбнулся мне открытой широкой улыбкой. Увидев ее мое сердце быстро забилось в груди.

— Какая у тебя красивая улыбка. — прошептала я.

— Она ничто по сравнению с тобой, Анетт. Ты голодна? Я принес суши, мы могли бы поужинать.

— Извини, но я уже поела. Жарила омлет.

— Ты готовила для него??? — о, нет! он опять взбесился.

— Я готовила, потому что была голодна. Что я должна была делать? Сказать ему: «Извини Тони, я сейчас поем, а ты пока посиди здесь?» Амит, хватит ревновать, это бессмысленно и глупо.

— Приготовь мне поесть! — решительно заявил он.

— Что? Зачем? Ты ведь суши принес.

— Я не хочу, чтобы ты готовила для кого-то кроме меня. Я этого не потерплю, Анетт, так и знай!

— Хорошо-хорошо, я приготовлю. Что желаешь? — я лукаво улыбнулась.

— Что хочешь. Мне все равно. — я пожала плечами. Хотелось бы мне знать, что творится в его прекрасной голове.

После получаса, проведенного за готовкой еды, Амит, наконец, успокоился. Поцеловав меня в щеку, похвалил за вкусно приготовленный ужин. Потом Амит набрал воды в огромное джакузи и позвал меня с собой. Я любила принимать ванну вместе с ним, он был таким заботливый и милым, мыл меня и давал почувствовать себя королевой. Погрузившись в пенную воду, я оперлась спиной о его мощную широкую грудь. Вода была горячей и жгла кожу, но я быстро привыкла к такой температуре. Играясь с пеной, я, как маленький ребенок подбрасывала ее вверх, сдувая на Амита. Он смеялся, глядя на меня ласковым взглядом.

— Пообещай мне, что будешь всегда со мной. — неожиданно прошептал мне на ухо Амит. От звука его голоса по моему телу побежали мурашки.

— Амит, я… ты сегодня очень странный. — выдохнула я, взбивая пену на мочалке.

— И тебя это не устраивает? — повернувшись к нему телом, я стала намыливать его грудь, наслаждаясь прикосновениями к атласной коже своего возлюбленного.

— Ты такой глупый, Амит. Ближе и дороже тебя у меня никого нет. Не думаю, что это когда-нибудь изменится. — он удовлетворённо улыбнулся, притянув меня за ягодицы к себе. Я кожей ощутила его пульсирующую плоть.

— Амит… — прошептала тихо я.

— Мм…?

— Я люблю тебя. — он убрал прядь моих волос за ухо.

— А я люблю тебя, малышка.

Смыв с меня пену и вытерев насухо, Амит понес меня на руках в спальню. Медленно положил на холодные простыни кровати. Я дрожала, но не от холода, а от нетерпения. Мое тело предвкушало сладкое соитие и страстные утехи.

Он некоторое время с удовольствием, написанным на его лице, любовался моим лицом и обнаженным телом.

— Моя красавица! — прошептал он, проведя ладонью по моему бедру.

Покрывая каждую клеточку моего тела поцелуями, он особое внимание уделил животу.

— Я хочу, чтобы ты подарила мне ребенка, Анетт. Возможно, наш малыш уже живет внутри. — когда он прикасался к моему животу на меня накатывала волна нежности, словно внутри меня и вправду рос ребенок.

— Ты хочешь ребенка, Амит? — удивилась я.

— Да, хочу, чтобы ты родиламоегоребенка.

— Придется нам с этим подождать, я еще учусь, и мы не женаты.

— Если понадобится, я готов жениться на тебе хоть завтра. Только бы ты была рядом.

Неприятное осознание закралось в мои мысли. Было похоже, что ребенка он хочет только, чтобы привязать меня к себе. Мне стало не по себе от навязчивой идеи Амита.

— Учеба тоже не помеха, у тебя последний курс.

— Понятно. — только и сказала я, желая поскорее переменить тему разговора.

Потом он целовал меня, ласкал и мы занимались любовью. Когда он уснул, я лежала на его груди, не в силах уснуть. Все было хорошо, его поведение меня забавляло, но холодный рассудок бил тревогу и это совсем мне не нравилось. Я отказывалась принимать то, что поведение Амита ненормальное. А так как сравнивать мне было особо не с кем, я успокоилась, отвергнув все сомнения и противоречия.

Вдохнув запах его тела и обняв за талию — я погрузилась в сон.

Записки Амита 4

Я сыграл очень убедительно скорбь, Анетт полностью прониклась моим состоянием и ни на минуту не оставляла. Она меня обнимала, гладила по спине, рукам. Я таял от ее прикосновений. Чувствовал, как барьер падает и вместе со смертью дяди — пала ее броня. Она уже моя. Хотя меня и тошнило от чувства, что должен играть весь этот спектакль, но на кону был огромный приз — моя безоблачная жизнь с Анетт и это заставляло и дальше продолжать терпеть этот фарс. Но я правильно разыграл карты и теперь она в моих руках… Анетт моя и больше никто не встанет между нами.

В день похорон все решилось. Я не мог и дальше играть безутешного племянника, которого хоть сколько волновала смерть дяди. Довольно. На похоронах меня ненадолго увели в сторону, пытаясь завлечь каким-то скучным разговором. Как мне живется и как они мечтают, что я наконец-то навещу их в деревне. Пфффф, хотя я и делал вид что внимательно слушаю, но взгляд все равно держал Анетт на прицеле, чувствуя ее на расстоянии. Я чувствовал ее запах на расстоянии, смешанный с другими менее приятными ароматами. Ее запах особенный, я словно наркоман, который не может долго без дозы, моя доза — аромат ее кожи, волос, всей ее… ммм…

Проводив дядю в последний путь, собравшиеся решили, что достаточно отдали дань уважения и стали расходиться. Наконец и мои родственники уехали, и мы с Анетт остались одни… моя девочка плакала, и я поспешил ее успокоить.

Дома случилось то, о чем я мечтал с самого приюта. Она стала моей девушкой, только моей. Не дядиной, а моей. Я так был счастлив и видел, что это взаимно.

На следующий день мы съехались и началась череда самых счастливых дней моей жизни. Я хотел, чтобы Анетт чувствовала мою любовь и старался баловать ее: своим отношением, цветами, подарками и какими-то мелочами, которые так сильно нравились девчонкам. Она любила меня, так сильно, что каждую нашу встречу набрасывалась как тигрица, поражая своей страстью и вожделением. Моя кровь тут же закипала, воспламенялась и каждый раз я боялся, что могу оконфузиться перед ней, не доставив должного удовольствия. Но все происходило, как надо и мы почти умирали каждый раз, полностью отдавая все силы и энергию на бешенный крышесносный секс. Я обожал ее и чем сильней это чувство во мне росло, тем больше появлялся страх ее потери. Я боялся, что она уйдет от меня, до паники, до кошмарных снов, которые почти каждую ночь мне снились. Я чувствовал себя ничтожеством, никчемным человеком и боялся, что рано или поздно она поймет какое я убожество и оставит меня. Мне хотелось отчаянно приклеить ее к себе, чем-то привязать, чтобы убедиться, что она на вечно останется со мной. Вскоре я понял, что в желании привязать ее к себе — нашел выход. Ребенок. И я почти помешался на идее иметь от нее дитя, одна только мысль об этом воодушевляла меня и возносила до небес. Только представить: я, она и наш малыш, который будет очень на нее похож, наше продолжение. Имея от меня ребенка — она ни за что не покинет меня… С того дня я с особым усердием изливался в нее, каждый раз буквально растворяясь, отдавая частичку себя. Ммм… ее блаженство в это время неописуемое, каждый раз я ловлю двойной экстаз от осознания того, что она довольна.

Так и продолжалось наше счастье, смешанное с навязчивыми мыслями. Но однажды она позвонила мне, сказав, что вернется домой в компании одногруппника. Хочет подготовить его к экзаменам. Для меня ее слова, как красная тряпка для быка, в миг я озверел. С большим усилием я все-таки заставил себя не орать на нее. Следующий час я не мог сосредоточиться ни на чем. Кипы бумаг, которые ждали моей подписи — готов был поджечь, а работу и всех работников послать к чертям. Я срывался на сотрудников, крушил хорошо обставленный кабинет, мечтая свернуть шею тому ублюдку, который сейчас наслаждается ее улыбками в стенах нашей квартиры. А может и целует ее, ласкает в нашей постели! ААААААА! Нет, Анетт не такая, она не предаст меня. В миг в сознании возникают образы, как она предала Эдмонда вместе со мной, как мы предавались дикой страсти — в библиотеке дома дяди. Нет, она не любила его, Анетт никогда не принадлежала ему, так как мне.

С трудом, но я успокоился. Больше не было смысла оставаться на работе, когда офис разгромлен, а сотрудники прячутся по углам. Перед уходом, решил, что нужно извиниться перед работниками, а то того гляди завтра меня будет ждать тонна заявлений об уходе. Я старался не думать о том, чем они вдвоем занимались. Это мне давалось с большим трудом. С трудом настроил себя на то, что Анетт не способна меня предать. Я не Эдмонд, для нее я все. Мне нужно научиться доверять ей.

В японском ресторане купил суши, потому что знал, Анетт проголодается после учебы. Подойдя к двери нашей квартиры, я сразу почувствовал шлейф ее аромата, но вместе с ним витал совсем другой запах, чужой и ненавистный. Запах другого мужчины. Бесшумно открыв дверь и тихой поступью, прошел в зал. Они сидели очень близко, лицом друг к другу. Анетт подставила ему свое личико, закрыв глаза. На мгновение меня поразило осознание, что она подставила ему лицо для поцелуя, но потом понял, что он лишь убирал ресничку с ее лица. Облегчение и вместе с тем ярость на мальчишку, посмевшего коснуться ее руками. Он любовался ею, Анетт ему нравилась. Да это же тот хмырь, что был с ней вместе на вечеринке… мне совсем не нравится их общение, я же вижу, как он без ума от нее.

Я был зол, но когда Анетт увидела меня, заметил радость в ее глазах и немного расслабился. Парню повезло, что я тотчас же не свернул ему шею. Почувствовав, что здесь лишний — он поспешил свалить домой.

Я говорил Анетт гадости, видел боль в ее глазах, но ничего не мог с собой поделать, слишком ревновал ее, чтобы спокойно смотреть на занятия с этим парнем. Но когда она такая нежная, искренняя и добрая — сладко прижимается своим телом ко мне, вся злость улетучивается, оставляя щемящую сердце нежность и безграничную любовь. Вместе с этими чувствами пришло еще отчаянное сожаление, что наговорил гадостей и накричал. В тот момент я чувствовал себя полным ничтожеством, недостойным, гонимым. Если бы в тот момент она захотела моей смерти — я не задумываясь отдал бы свою жизнь за нее. Но она была слишком добра и зла на меня не держала, еще и пообещала перестать общаться с тем придурком. Я верю ей, Анетт не стала бы лгать мне.

А если в нашей жизни не будет его — то жизнь вновь пойдет своим счастливым чередом.

Той ночью я подарил прототип своего кольца ей, оно такое же, только чуть меньше. Хоть мы и не женаты, но этим кольцом я наложил на нее свою печать, которая соединяет нас невидимыми узами. Она моя! И пусть узнает об этом мир.

Глава 10

Экзамен прошел на «отлично». К моему огромному удовольствию и не менее большой радости — Энтони тоже сдал, причем ничуть не хуже меня. Я очень была за него рада. Все-таки он умный парень и все, что я ему рассказывала — не прошло впустую. Выходит, из меня вышел неплохой репетитор. Может в будущем мне заняться преподаванием?

Сегодня, Амит вновь не смог забрать меня после занятий, у него работа, какие-то проблемы с сотрудником и куча неотложных дел. Конечно, я расстроилась, поняв, что не смогу так скоро увидеть его. Амит всегда быстро улаживал дела и возвращался домой, поэтому я была уверена, что скоро увижу его. К моему удивлению, не успела я прийти домой, как он уже был дома. Амит стоял в центре зала, идеально красивый в своем офисном черном костюме. Он невероятно подходил ему, делая еще прекрасней и притягательней. В руках он держал огромный букет белых роз… Ммм, какая красота. Помимо букета меня ждал настоящий праздничный ужин и холодное шампанское в ведерке со льдом. Я была счастлива. Он умеет удивлять, все-таки мне очень повезло с Амитом. Только он мог так быстро возвысить меня на вершину неба.

Приготовленные блюда были восхитительны, никогда, по моему мнению, корочка мяса не была такой хрустящей, а сердцевина нежной и сочной. Похоже в Фараоне новый повар, именно оттуда Амит заказал еду. Поглощая все с аппетитом, я украдкой заметила на себе взгляд Амита. Он смотрел на меня с нежностью, печалью, какой-то тревогой. В какой-то момент мне стало не по себе: я осознала, что его взгляд изменился, став властным, жестким, словно перед ним любимая вещь или игрушка.

— Амит, хватит смотреть на меня так! Ты смущаешь меня.

— Смущаю? Я думал, ты достаточно привыкла ко мне, чтобы без смущения переносить мои взгляды. — он ласково погладил мою шею, так как обычно хозяин гладит своего питомца.

— До Эдмонда у меня не было отношений, да и с ним у нас было все по-другому…но когда ты так смотришь на меня я чувствую себя…

— Как?

— Очень, странно… — ответила туманно я. — словно я твоя вещь.

— Не говори ерунды, Анетт… Я восхищен тобой. Но если тебе неприятен мой взгляд, я постараюсь перестать так смотреть. — я улыбнулась, радуясь, что с Амитом так просто договориться. — Кстати говоря, через две недели, в субботу, у дяди день рождение. Они приглашают нас к себе. — Его тетя мне совсем не понравилась, а вот о дяде у меня не сложилось какого-то определенного мнения. Они знают меня как невесту Эдмонда. Тетя уже тогда косо смотрела в мою сторону, полностью уверенная, что с Эдмондом я лишь из-за денег. Когда они узнают, что теперь я с Амитом — окончательно убедятся в моей недостойности.

— Они живут в деревне? — удивилась я.

— Да. Почти каждое лето я гостил у них. Мне очень нравятся их деревня, в ней много живописных мест, которые обязательно тебе понравятся.

— Не сомневаюсь в этом. Расскажи мне о дяде и тете, какие они?

— Простые люди, очень добрые и работящие. Они понравятся тебе. Дядя работает на земле, тетя следит за домом.

— Наверное, они очень любят тебя… — вспомнив их душевную встречу на похоронах, сказала я. — но тогда почему не забрали тебя из приюта?

— Да, они любят меня. Но мой родной отец не хотел, чтобы я всю жизнь прожил в деревне. Считал, что земледелие — не для меня. Папа хотел, чтобы я открыл для себя новые возможности и перспективы. Он отлично ладил с Эдмондом и не за долго до своей смерти написал, что хочет, чтобы я начал жизнь с чистого лица в его городе и остался жить у него. Дядя сразу согласился. Но потом произошла авария и я не мог просто переехать к нему. Пришлось, какое-то время ждать, прежде чем документы будут у него на руках. — взгляд Амита погрустнел, когда он заговорил об Эдмонде.

— Ты, наверное, очень тоскуешь по нему? — спросила я, положив ладонь на его руку.

— Мне его не хватает. — признался он, с грустью опустив голову. — Так что, ты согласна познакомиться с дядей и тетей?

— На похоронах ты познакомил нас, и они остались не лучшего мнения обо мне.

— Они полюбят тебя, ведь ты чудо. — он чмокнул меня в щеку.

Боюсь, что у его тети сложилось иное мнение обо мне. Но я не стала говорить об этом. Амит хочет представить меня, как свою девушку и я должна радоваться, что он знакомит меня с родней.

Через две недели, как и планировалось — мы отправились в гости к родственникам Амита. Дорога до его родной деревни заняла не меньше суток. По пути я увидела столько необыкновенных мест, что захотелось остановиться и сфотографировать их. К концу поездки, мой фотоаппарат был заполнен необычайными местами и великолепными видами. Потрясающие пейзажи на фоне открытого неба, леса и вдаль уходящих гор. Цветочные луга, озера и наши лица на фоне всей этой красоты — счастливые и влюбленные.

Английская деревушка представляла собой зеленое и скалистое место. На открытых пастбищах паслись невинные овечки, за которыми присматривали миленькие девочки-пастушки.

Я видела, как под весенним солнцем работают люди, вспахивая землю и сажая семена в почву. Летом богатый урожай продавали по дороже где-нибудь в городе, а себе оставляли крохи.

— Знаешь, я ведь тоже буду работать… — улыбнулся мне Амит.

— Правда? Тогда и я буду!

— Нет, ты останешься дома и будешь ждать меня. Заодно подружишься с тетей. — не хотелось расставаться с Амитом и оставаться наедине с тетей, но я не хотела, чтобы Амит об этом знал.

Робко улыбнувшись, я взяла Амита за руку. Почувствовав мое прикосновение, Амит полностью погрузил мою руку к себе в ладонь, окутывая силой и любящим теплом. В этом прикосновении я почувствовала его поддержку и понимание.

У дяди было день рождение. Я долго думала, чтобы такое подарить, но Амит уже побеспокоился об этом. Он говорил, что помимо земледелия, дяде нравилась рыбалка, вот он и купил ему первоклассные удочки, с наживками и снастями. Все время пути я очень переживала, но старалась успокоить себя, настраивая на хорошую нотку. Вскоре я смогла убедила себя в том, что все пройдет хорошо.

Маленький домик, в котором жили дядя и тетя Амита, был отделан кирпичом. Небольшие окошки со ставнями и цветами на подоконниках. Дорожка к дому была усыпана хрустящим гравием. Двор был ухоженным, видно, что приложена хорошая рука хозяев.

Хозяина дома не оказалось дома и нам открыла дверь тетя Амита. Высокая, крупная женщина, лет 50. Короткие черные волосы, темные глаза, твердый подбородок с ямочкой, тонкие губы и большой широкий нос. Внешность была грубой и выдавала в ней властную жесткую женщину. Я чувствовала себя ничтожно малой по сравнению с ней.

Обняв и поцеловав Амита в обе щеки, она перенесла на меня оценивающий взгляд.

— А ты, должно быть, Анетта? Бывшая невеста Эдмонда. Почему вы вместе? — она как-то недобро глянула на меня, что захотелось спрятаться за дверью.

— Мы любим друг друга, тетя. Анетт рассталась с дядей, когда встретила меня. — стал врать Амит. Я была благодарна ему за эту ложь. Возможно, его слова хоть немного выбелят меня в ее глазах.

— Понятно. — коротко ответила она и отвернувшись от меня, вновь припала к Амиту. — Ты очень устал с дороги, мой дорогой, я приготовила обед, можешь поесть и идти в поле помогать дяде.

— Конечно, тетя. Что ты приготовила нам? — с улыбкой произнес он, беря меня за руку. Амит совсем не замечал ее безразличие ко мне и меня это напрягало.

— Твои любимые блюда, дорогой.

— Неужели? Я знал, что ты сумеешь меня порадовать.

Блюда оказались все из грибов: суп, запечные в сыре грибы, грибной салат. Я и не подозревала, что Амит так их любит.

Весь обед я осталась незамеченной тетей, она без умолку трещала с Амитом, при этом ни разу не взглянув в мою сторону. В такой обстановке совсем не хотелось есть, но я решила, что чего бы мне это не стоило — должна наладить отношения с тетей ради Амита.

— У вас очень красивый дом, сразу видно, что в доме живет прекрасная хозяйка. — Хотя в подхалимстве я была не сильна, но знала, что любая лесть может растопить даже одеревенелое сердце. Я улыбнулась ей и словно впервые увидев меня, тетя обратила свой заинтересованный взгляд в мою сторону.

— О, это было не сложно. А кто ваши родители? — вдруг спросила она.

— Мои родители… ну…э-э… у меня их нет. Я сирота.

— Значит, вы жили в приюте?

— Да. — кивнула я. — Мы с Амитом были в одном приюте.

— А где вы жили после того, как покинули его? — словно устраивая допрос задавала мне свои вопросы тетя.

— Снимала квартиру. — я заметила холод в ее глазах и меня бросило в дрожь.

— Вот, значит, как. Ну ничего, Амит у нас добрый мальчик… — я густо покраснела, поняв, мысли тети. Ну вот, хотелось стереть о себе плохое мнение, а получилось еще хуже. Она думала, что с Эдмондом я из-за денег, теперь и с Амитом тоже. Просто потрясающе! Мне было неприятно, что мой рыцарь не встал на мою защиту. Он словно абстрагировался от нашего разговора, поедая с восхищением любимые блюда. Захотелось стукнуть его в тот момент и сбежать из дома.

— Прекрасный обед! — восхищенно сказал он, отставляя тарелку в сторону. Я же за все это время съела лишь кусочек хлеба. Из-за пренебрежения его тетей — еда не лезла в глотку.

— Оставляю свое сокровище на тебя, тетя. Кстати, Анетт тоже прекрасно готовит. — тетя улыбнулась Амиту и вышла из комнаты.

— Ну, как тебе моя тетя? Правда она великолепная.

Великолепная??? Хотела закричать с сарказмом я. Да эта женщина высокомерная особа, которая не желает видеть рядом с ее племянником сироту. И я не хочу оставаться с ней наедине, забери меня с собой, Амит. Но вместо этого ответила:

— У тебя хорошая тетя.

— Я знал, что она понравится тебе. Она немного настойчивая, завалила тебя кучей вопросов. Но это нормально, ведь она хочет познакомиться с тобой поближе. — значит он все слышал, но не придал значения ее саркастическим репликам.

— Ладно, малышка, я ухожу. Отдыхай.

Не успел Амит коснуться рукой дверной ручки, как тетя остановила его, вложив ему пакет в руку.

— Твой дядя голоден, он очень обрадуется, если ты принесешь ему еды. Я положила на двоих, поэтому голодать не будете. — чмокнув Амита в щеку, он ушел, а вместе с ним его тетя, оставив меня в комнате одну. И что мне делать? Я должна, как-то наладить с ней отношения, иначе Амит расстроится…

Я пыталась заговорить с ней, но коротко отвечая на мои вопросы — она в пух и прах разбивала все мои старания. Когда пришло время готовить ужин, я предложила свою помощь, но она отказала мне, сказав, что справится сама.

Ее неприязнь ко мне была столь велика, но я не понимала почему. Все дело в том, что я сирота? Но разве я виновата, что Бог так рано забрал моих родителей?! Или дело в том, что Эдмонд был моим женихом?

Уже темнело, когда я услышала приближающуюся к дому телегу, запряженную лошадьми. Я слышала прекрасное пение мужчин, уставших, но довольных … они пели какую-то деревенскую песню о посадке, вспашке, сенокосе, пшенице и сборе урожая. Заворожено глядя вдаль, я увидела его. Среди всех мужчин он выделялся своей мощью, красотой и великолепием. Восседая среди пустых мешков, плугов и другого пахотного инвентаря, он казался мне Богом, недосягаемым и далеким. Но вот телега остановилась перед домом, глаза Амита нашли мои, время остановилось, все вокруг стала таким незначимым. Важны были только он и его глаза. Спрыгнув с телеги, Амит решительным шагом двинулся ко мне. Ни слова не говоря, он прижался своими губами в неистовом, жадном поцелуе.

— О, Анетт, я так скучал по тебе!

— И я, не могла дождаться твоего возвращения.

— Кхе-кхе… — мы отскочили друг от друга, услышав постороннее покашливание.

— Мне жаль, отрывать вас друг от друга, но Амит, не мог бы ты помочь мне? — застенчиво улыбнувшись, я тихо пробормотала извинения. Не хватало еще чтобы и дядя невзлюбил меня.

— С днем рождения! — бодро сказала я.

— Спасибо-спасибо, дочка. — кивнул дядя, сияя от счастья.

Его дядя был низким и худощавым, лицо уставшее, изможденное, испещренное глубокими морщинами. Он выглядел старше своего возраста, сказывалась тяжёлая работа под изнуряющим солнцем.

Праздничного ужина как такового — не было. Мы поели обычную еду, даже не выпив за здоровье именинника. Возможно, у них это не принято. Ужин прошел не так плохо, как обед, но все это благодаря дяде. Дядя охотно задавал вопросы, улыбался и в его лице я заметила симпатию и поддержку. Казалось, он понимал мои чувства. Тетя, так же, как и в обед, игнорировала меня. Дядя подшучивал над нами с Амитом, с его приходом я почувствовала себя намного лучше. Позже я поняла, что заручиться поддержкой дяди — слишком малого стоит, в этой семье его мнение мало кого интересовало.

Выйдя в уборную, я случайно стала свидетелем их разговора:

— Как вам Анетт? Я люблю ее и планирую жениться. — сказал Амит и мое сердце счастливо упорхнуло ввысь, как птица.

— Мне она понравилась! Хорошая и милая девочка! — ответил дядя.

— Замолчи, Джозеф! — буркнула тетка. — Хочешь услышать правду Амит? — с вызовом отозвалась женщина.

— Будь так добра, тетя!

— Хорошо. — кивнула она. — В таком случае, где ты подобрал эту девицу?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты давно ее знаешь? А ее прошлое? Тебя не смущает, что до тебя она спала с твоим дядей?

— Я знаю достаточно, чтобы судить о ней. И она не спала с дядей.

— Какая уверенность! — недовольно пробормотала тетя. — Да ей ведь нужны твои деньги и квартира! Кто знает, может именно в этот момент она обчищает нас!

— А мне кажется… — начал было дядя.

— Я сказала, чтобы ты молчал, Джозеф.

— Чтобы ты там не думала, уверяю, тетя, Анетт не такая. Я хочу, чтобы ты поняла это. Она станет прекрасной женой и хорошей матерью.

— Но сможет ли она быть хорошей хозяйкой? — не унималась тетя.

— Конечно. — кивнул Амит. — Мы живем вместе, Анетт содержит квартиру в чистоте и вкусно готовит, при том, что я прошу ее этого не делать. Я вполне могу себе позволить домработницу.

— Думаю, ты просто защищаешь ее. Она ленива и совсем не подходит тебе.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что она ни разу не предложила своей помощи в готовке, все сидела в зале, смотря телевизор и задрав под себя ноги! Я даже попросила помочь мне, но она проигнорировала мои слова.

— Она не могла так поступить!

— Ты обвиняешь меня во лжи? — Ахнула она. — Вот уж не думала, что когда-нибудь ты усомнишься в моих словах! И это после того, как мы любили тебя и всегда принимали с распростертыми объятиями… Ты очень разочаровал меня, Амит. — Давила на Амита своими словами тетя.

— Хорошо, тетя, я тебе верю. Если ты так говоришь, значит, это правда. — со стороны было похоже, что Амит сказал ей это лишь бы отделаться от нее, но для меня это было не важно. Я услышала достаточно.

Закрыв рот руками, я пыталась подавить крик, чувствуя, как слезы градом стекают по моим щекам. Никогда не думала, что когда-нибудь меня оболгут и мой любимый поверит в ложь. Только не Амит. Но Амит поверил лживым словам тети, хотя прекрасно знал, что я никогда бы так не поступила. Он видел, как я готовилась к встрече с ними, как хотела понравиться. Он прекрасно знал, что я не смогу просто смотреть телевизор, когда тетя занята готовкой. Амит все это знал… однако, поверил в ее ложь. Я ни за что его не прощу.

Взяв единственную сумку с вещами, я незаметно вышла во двор. В окне я видела, как тепло обнимает Амит тетю и еще сильней разрыдалась, поняв, что больше никогда не ощущу его объятий. Это рвало меня на части, съедало изнутри…

Кругом была темнота, я не видела ни дороги, ни домов, ни света, словно бы зрение покинуло меня. Куда идти — не знаю, эта деревня чужая и нет никого знакомых. Денег с собой у меня не было, добраться до дома нет возможности.

Я вдруг вспомнила Тони. Однажды в разговоре он упоминал, что его мама живет в деревне. Позже, когда узнала, где живут родственники Амита, я поняла, что мама Тони и они — живут в одной месте. Так повезло, только бы Тони ответил на звонок. Дрожащими пальцами я набрала номер Энтони.

— А-ал-ло? — дрожащими губами шептала я.

— Да, Анетта, что случилось? — с тревогой спросил он.

— Я сейчас в Кеннингтонне… — он перебил меня.

— Ах да, ты ведь сейчас там! Не хочешь навестить мою маму? Она уже не молода, а я не часто приезжаю, расскажешь ей обо мне. — я схватилась за это предложение как за спасательный круг, коим он и был в сложившейся ситуации. Тони чувствовал мое отчаяние — вот и предложил мне это.

— Конечно, Тони. Где она живет?

— Видела церковь Девы Марии? Старая такая, ветхая.

— Да.

— Первый дом после нее и есть дом моей мамы.

За то время, что я шла к дому мамы Тони, я успела взять себя в руки и успокоиться. Мой телефон без конца вибрировал в кармане, я знала, если посмотрю на дисплей телефона, то увижу имя Амита. Он ищет меня… наверняка волнуется… нет, я определенно не готова к встрече с ним, не после той боли, что он причинил мне. Выключив телефон, я постучала в дверь дома мамы Тони. На пороге возникла маленькая женщина лет 60, вся седая, лицо, покрытое мелкими неглубокими морщинами. Милая и приятная женщина, располагает к себе с первой минуты. Ее голубые глаза ожили и потеплели при виде меня.

— Заходи-заходи, не стой на пороге. Мой сын говорил, что ты зайдешь Анетта. — я приятно улыбнулась, что ж, мне повезло что Тони обо всем позаботился и мне не придется объясняться.

— Здравствуйте, миссис Линтон.

— О-о, нет, Анетта, прошу, называй меня Эстер. Пусть я и старая женщина, но в душе я все еще девчонка.

Я счастливо улыбнулась, понимая, что мне ужасно нравится эта простая и веселая женщина.

К моему приходу был разлит чай, мой любимый каркаде, должно быть Тони рассказал ей об этом. В очередной раз я возблагодарила Бога за то, что у меня такой великолепный друг. Отпив глоток из кружки, я обнаружила, что в чае именно две ложки сахара, что тоже соответствует моим предпочтениям. Сомнений не осталось, Тони рассказал об этом маме. Он такой чуткий, понимающий, а ведь мы лишь однажды пили с ним чай у меня дома, когда готовились к экзаменам.

На столе, к чаю, были несколько видов печеных пирожков с изюмом и яблочным повидлом, а также с маком и курагой. В кухне было необычайно уютно и так пахло свежеиспеченным хлебом и пирожками.

— А что тебя привело в наши края? — спросила Эстер, отпивая глоток из кружки. Я чувствовала, что Эстер могу рассказать что угодно, она, как и ее сын были очень приятными людьми и располагали к себе.

— Я приехала познакомиться с родственниками парня. Но случилось так, что я совсем не понравилась его тете и она возненавидела меня. Она сказала неправду моему парню, а он поверил… Я не смогла находиться в их доме… — не замечая слез, я плакала, прикрыв глаза руками. Эстер поднялась со своего места и обняла меня за плечи.

— Ну-ну, Анетта, твой парень болван, он не заслуживает тебя… его злая тетка ответит за все. Ну же не плач, я сделаю тебе успокаивающий чай.

— Не беспокойтесь, Эстер. И простите за эти слезы…

— Ничего, милая. Это крик души, я понимаю. А что это за семья?

— Ливарт. — по ее искривленным губам я поняла, что она знакома с ними и мнение о них у нее плохое.

— Я хорошо знакома с ними и знаю, что эта женщина властная и неприятная. Она со свету сживет кого угодно, если этот человек придется ей не по душе. Мне жаль ее мужа, хороший он мужик, да только пляшет под ее дудку. — она погладила меня по руке, и я почувствовала ее поддержку. — От таких людей нужно держаться подальше. Я уверена, дорогая, ты еще найдешь того, кто оценит тебя по достоинству.

— Спасибо за вашу поддержку.

— Ты подруга моего Тони. И ты мне очень нравишься. — она подмигнула мне, и я тепло улыбнулась этой женщине.

— Почему вы не мама Амита! — простонала я.

— Потому что я — мама Тони. — улыбнувшись мне, она игриво подмигнула.

— У вас есть еще дети?

— Нет, Энтони мой единственный сын. Он достался мне с большим трудом из-за поздней беременности. Я родила его в сорок лет.

— А где ваш муж?

— Незадолго до рождения Тони, Джеймс погиб при исполнении. Он был полицейским.

— Извините, мне очень жаль…

— Ничего, дорогая. Я научилась справляться со своей болью.

— Вы воспитали сына замечательным человеком.

— Да, Тони моя отрада, я очень горжусь им. — глаза женщины наполнились гордостью.

— Вы живете здесь одна?

— Не считая кота, да.

— А почему бы вам не перебраться поближе к Тони, здесь ведь так одиноко.

— Одиноко, но я корнями приросла к этой земле и не смогу уехать отсюда. Сдвинет меня только что-то значимое. А что ты думаешь о Тони?

— Тони хороший человек и прекрасный друг, с ним весело и интересно.

— Тебе он нравится? — без обиняков спросила она.

— Он прекрасный, но я воспринимаю его только как друга.

— Вот как, очень жаль Анетта. — мне даже показалось, что она очень расстроилась, услышав мой ответ.

Мы болтали до глубокой ночи, Эстер показывала детские фотографии Тони, и я с теплотой подумала, что в детстве он был очень симпатичным мальчиком. Огромные глаза и озорная улыбка — делали его невероятно смышлёным. Эстер с улыбкой рассказывала, что какое-то время прохожие путали его с девочкой, хотя одежда была мальчишеской. Эстер очень любила Энтони, все говорило об этом: теплота в ее голосе, то, как она нежно смотрела на его фотографии, гордость в словах, улыбка… Видно, как они привязаны друг к другу… на мгновение я даже позавидовала их связи, которая могла бы быть и у меня, будь мои родители живы.

Приятно пообщавшись, Эстер отвела мне комнату Тони для ночлега. Осматривая стены, мебель и интерьер, я многое узнала о хозяине комнаты. Комната выдержана в синих тонах, Тони покупал одежду исключительно этого оттенка, и я пришла к выводу, что его любимый цвет — синий. Ему нравилась группа O-Zone, плакаты которых красовались на стенах, хотя группа еще в двухтысячных распалась. Аккуратный и педантичный, любил чтобы все было на своих местах. Дружелюбный, о чем свидетельствовали снимки на полках, где он обнимается со своими друзьями и на устах его счастливая улыбка. Тони нравились детективы, на книжной полке были в основном только они. Ему нравилась астрономия, это я поняла, увидев телескоп и гору учебников с множеством закладок. Видимо, их обладатель ни один час убил на их изучение.

Я находилась в комнате человека, который очень умен и любит учиться… этот человек ни за что не смог бы провалить экзамен. Это я поняла в тот момент. Энтони не был честен со мной, но что он хотел добиться, попросив меня позаниматься с ним? А я-то была поражена тем, как он сумел сдать экзамен так хорошо. Теперь понятно. Может Амит был прав насчет него? И Тони лишь хотел уложить меня в постель? Нет! Тони никогда ни словом, ни делом не намекнул на то, что желает чего-то большего, чем просто дружба. Тони единственный, кому я могу доверять, усомниться еще и в нем — слишком больно.

Когда я легла на кровать, все мысли обрушились бесчисленным потоком, а усилия Эстер отвлечь меня оказались напрасными. Не могу поверить, что моим отношениям с Амитом пришел конец. То время, что мы прожили под одной крышей, казалось сладким сном, который закончился в одночасье. То, что он поверил своей лживой тетке — поставило жирную точку в наших отношениях. Конечно, возможен такой вариант, что он просто не хотел обижать ее, тем самым сделав вид, что верит ей. Но от этого легче не становилось. Мне хотелось, чтобы он постоял за меня, защитил от нападок и бессмысленных обвинений. Амит просто смирился, позволив смешать меня с грязью. Недостойный поступок для такого идеального мужчины, каким он был в моих глазах. Я не хотела прощаться с ним, но не могла простить предательства.

Я всегда знала, что не может быть жизнь безоблачной и прекрасной, наступают и тяжелые времена. Не всегда в наших с Амитом отношениях должны были быть взаимопонимание и любовь. Пришло время обидам, разочарованиям, слезам и расставаниям. На свете не существует идеальных людей и Амит не оказался исключением. Он красив, умен, харизматичен и любит меня…но у него есть тетя, которую он любит больше, она всегда будет стоять между нами. Сначала Эдмонд, теперь она, всегда найдется тот, кто встанет между нами.

Всю ночь я провела в мыслях о неминуемом расставании. Подушка Тони была насквозь пропитана слезами и ни на секунду я не смогла сомкнуть глаз.

Ночью кто-то приходил к Эстер, в голосе говорившего я узнала Амита. Мое сердце тревожно забилось, только бы она не сказала ему, что я здесь. Не хочу его видеть. К счастью, Эстер была умной женщиной и отправила Амита восвояси, сказав, что никогда меня не видела.

Днем я собрала сумку и отправилась домой, сев на автобусной остановке в автобус. Мне пришлось одолжить немного денег на билет, так как денег с собой у меня не было. Эстер приглашала меня погостить немного, но я отказалась, нужно быстро забрать свои вещи из квартиры Амита, пока он не вернулся домой. Было трусостью бежать, так и не поговорив с глазу на глаз, но я не могла его видеть, ни потому что злюсь, просто боюсь броситься к нему в объятия, разрыдаться при встрече и все простить. Нет уж, лучше побег и будь что будет. Не уверенна, что со мной все будет хорошо, но я постараюсь жить дальше, попытаюсь забыть его, хотя это невозможно… он надежно пробрался мне под кожу.

Прижав лицо к прохладному стеклу автобуса, я двинулась на встречу своему будущему, дрожа от страха неизвестности.

Записки Амита 5

Все так хорошо начиналось. Рано утром мы сели в машину и поехали в мою родную деревню, в которой прошло мое детство, Кеннингтон. Я очень любил те места и предвкушал тот момент, когда пройдусь по родным улочкам, вдыхая свежий аромат весенних цветов. Тетя приняла меня с распростертыми объятиями, — еще бы не приняла, ведь я ее любимый племянник, который спонсирует ей безбедную жизнь в этой деревне. Я играл роль хорошего мальчика, который любил своих родственников и заботился о них. В действительности я ненавидел эту женщину, а ее мужа презирал за безвольность и бесхребетность. В прочем, можно посчитать на пальцах к кому я в действительности хорошо отношусь. В душе я мизантроп, который маскируется под вполне себе безобидного человека.

Дядя отказался от моих денег, сказав, что привык зарабатывать все своим трудом. Тетя же с радостью выезжала в город, покупая наряды по дороже и тратя мои деньги на украшения и драгоценности. Она любила кичиться своим богатством перед соседями, такими же простыми людьми, как и мой дядя, которым плевать было на то, как она одета и какие побрякушки носит. Спесивая тварь. У тети был очень скверный характер, с ней не хотелось вступать в перепалки и споры, рискуя высвободить зверя, сидящего внутри меня.

О чем я только думал, привезя Анетт в этот дом, в логово этой цепной суки, моей тетки? мне казалось, что, пользуясь моими деньгами у нее хватит совести помалкивать и не оспаривать мой выбор. Но нет, эта тварь возомнила себе, что может перечить мне и высказывать свое глупое мнение.

Я должен был заткнуть ее паршивый рот, когда она высказывала свои небылицы про мою Анетт. Просто смешно, чтобы Анетт игнорировала ее и ни разу не попыталась предложить свою помощь! Абсурдно. Да моя девочка трудолюбивей и хозяйственней ее во сто раз. Чтобы тетка ни говорила о том, какая она прекрасная хозяйка — это все сказки для Анетт, мне давно известно, что эта женщина задницы лишний раз не поднимет, чтобы что-то сделать по дому, а всем занимается ее муж. Даже в доме убирается он. Удивительно, как это она соизволила приготовить обед и ужин.

Обычно и этим тоже занимается он. Тупая корова. Конечно, я не поверил ни единому ее слову. Сказал те злые слова лишь бы она отвязалась. В тот день я так устал, работая в поле, что не хотелось вступать с ней в конфликт, она бы мне всю плешь проела своими паршивыми речами. Какой же дурак.

Не мог даже подумать, что Анетт может услышать наш разговор и решить, что я предал ее. В прочем, в какой-то степени так оно и было, ведь я позволил тете облить мою девочку грязью и не попытался защитить ее честь. Как я сожалел об этом. Где она сейчас? Она ушла из этого дома в ночь, без денег. Куда она пошла? Ведь здесь она совсем никого не знает.

Не давно я упомянул, что являюсь мизантропом и это действительно так, я ненавидел всех людей, презирал их, но Анетт всегда была исключением, моей особенной девочкой, к которой в действительности я чувствовал только теплые чувства, а не желание использовать и причинить боль. С Анетт я хотел прожить жизнь, идти вместе рука об руку, заботиться о ней, любить, баловать и создать семью. Не знаю, какой из меня выйдет отец, может я и ребенка буду ненавидеть и не захочу делить Анетт с ним, но я никогда не покажу истинных чувств. Нет, Анетт никогда не узнает эту сторону моей личности. Для нее я буду идеальным мужчиной, мужем, отцом, примером для подражания…в действительности — это лишь маска, под которой скрывается настоящее чудовище, желающее людской крови, боли и отчаяния.

Я не сомкнул глаз ни на минуту в тот вечер. Поругался с теткой, высказав ей все, что на самом деле о ней думал, в мыслях убивал ее сотню тысяч раз — выкалывая эти высокомерные глаза и упиваясь ее мучениями. А потом ходил-бродил по улочкам деревни в поисках моей несчастной любви. Я до сих пор удивлен, что мое жестокое, безжалостное сердце может так сильно страдать по ком-то и испытывать сожаление за то, что причинил кому-то боль. Не кому-то! А только ей. Будь на ее месте кто-то другой — я бы наслаждался страданиями этого человека, мучившегося по моей вине.

Я звонил тысячу раз, писал бесчисленное количество сообщений, но она не выходила на связь, выключив телефон. Она злится, плачет, чувствует боль в сердце, думает, что предал ее… Я понимал Анетт, сам готов лишить себя жизни, за то, что заставил ее страдать. Мне было страшно, я боялся, что с ней может что-то случиться и меня не окажется рядом.

Будучи уверенным, что никогда ее больше не увижу, я накрутил себя так, что готов был вскрыть себе вены и оставить эту жизнь. Она пропала, никто ее не знал и никогда не видел. Я мечтал лишь об одном, чтоб с ней было все хорошо, и она вернулась ко мне целой и невредимой.

С трудом я все-таки дождался утра, по десятому разу объехав всю деревню и внимательно обсматривая каждый закуток, я бросил эту затею и помчался домой. Должно быть Анетт нашла с кем уехать вчера ночью и уже давно вернулась в Лондон. Только бы успеть перехватить ее до того, как она решит забрать все свои вещи из нашей квартиры и навсегда исчезнет из моей жизни. Я просто не мог ее потерять, не после того с каким трудом обрел. Мы должны быть вместе, она мое спасение и единственный билет быть нормальным человеком, испытывающим счастье и любовь. В противном случае я утону во тьме, которая породит самого ужасного из всех монстров, которых видывал свет.

Если с ней все хорошо, и она жива — я найду ее, но удастся ли мне ее вернуть, я не знал.

Глава 11

Дорога на автобусе прошла тяжелей, чем я думала. Весь путь до Лондона меня укачивало от постоянной тряски и затхлого запаха пыли. Окна не открывались, заставляя мучаться от жары и духоты.

Домой я добралась ужасно измученная, валясь с ног. Сейчас бы прилечь и забыться сном, но вместо желанного отдыха — я должна собираться. Войдя в квартиру, я не стала тратить время аккуратно складывая вещи. Торопливо бросая вещи в чемодан, я быстро управилась. Не прошло и пяти минут, как дверь отварилась и в дверном проеме появился взволнованный Амит. Его темные от бессонной ночи глаза, выделялись на фоне измученного лица. Как? Как он оказался так быстро здесь? Неужели караулил где-то рядом?

— Слава Богу ты вернулась! — крепко обняв, он с тревогой заглянул мне в глаза. Я стояла не шевелясь, не желая выдать своего желания обнять его в ответ. — Где ты была? Почему убежала? Господи, я думал, что с тобой что-то случилось и тебя похитили!

— Случились ты и твоя тетка! — злобно ответила я. — Она оклеветала меня, а ты поверил. Вы облили меня грязью! Таким ничтожеством я никогда не ощущала себя прежде.

— Прости меня, малышка. Я сказал ей так, чтобы она отвязалась. — в его глазах сожаление, боль, он действительно страдал из-за того, что причинил мне боль.

— Так ты не поверил ее словам? — моя оборона трещала по швам. Я вновь млела, глядя в его глаза.

— Конечно нет, я ведь знаю какое ты у меня совершенство.

— Мне было так обидно, когда я услышала, как ты соглашаешься с ней. Я хотела, чтобы ты защитил меня, но ты поступил очень подло по отношению ко мне. — обижено опустив взгляд, я едва не заплакала.

— Я все понял, Анетт. Пожалуйста, прости меня. Я едва пережил эту ночь, не зная все ли с тобой хорошо. Не бросай меня! Я дурак, идиот. Но я люблю тебя, всем сердцем люблю. Мне нужно было защищать тебя до последнего, а потом взять за руку и уехать из того дома. Если ты попросишь прекратить все отношения с ними — я это сделаю. Для меня важна ты и наши отношения.

Это были те слова, которые сломили всю мою решимость расстаться с Амитом. Я забыла всю боль, что причинили мне услышанные слова, ничего не осталось кроме его глаз, манящего очарования и улыбки, заставляющей трепетать все мое естество. Я его простила. Так уж устроена, долго держать зла — я не могла.

— Так, где ты была? Ты не могла уехать тем вечером.

— Я была у знакомой.

— Ты не говорила, что в Кеннингтоне у тебя знакомые.

— Да, тогда не было, теперь есть.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурил брови он. — Ты провела ночь с тем, кого даже не знаешь? — напирал Амит, начиная сердиться.

— Нет! Я была у мамы Тони!

— Тони? Опять он! Ты ведь обещала мне больше не общаться с ним!

— Но у меня не было выбора, я должна была где-то переночевать, а мама Тони жила в твоей деревне.

— Ты могла бы вернуться ко мне!

— Да? И терпеть унижения? Нет уж! Я прекрасно провела время в доме той женщины.

— Хорошо. — кивнул он. — извини, что рассердился. — я спокойно кивнула, понимая, что конфликт исчерпан. — Ты много страдала из-за меня. Прости, что заставил тебя пройти через это. — он крепко обнял меня. — А теперь разбирай свой чемодан и укладывай все на место. — улыбнувшись, я кивнула. — Помнишь, что ты обещала мне?

— Что?

— Что никогда не покинешь. Сегодня ты была близка к тому, чтобы это сделать. Ты почти разбила мне сердце!

— В том была твоя вина. Ты позволил другому человеку обидеть меня … Я хочу чувствовать в тебе опору, зная, что ты всегда придешь на помощь. Твоя тетя не имела право так говорить обо мне, а ты не должен был ей потакать. Знаешь, как мне было больно слышать ее лживые слова? За что она так со мной? — голос сорвался и глаза налились слезами. — За что? За то, что у меня нет родителей? Поэтому? Кто сказал, что дети, выросшие без родителей, становятся ворами или проститутками и продают свою любовь за деньги? Я не смогла бы без спроса что-либо взять из их дома! Она сказала, что попросила моей помощи в готовке? Ага, черта с два! Она не приняла моей помощи, когда я предложила ее. И все это время она игнорировала меня, с презрением глядя в мою сторону. А ты даже не заметил, хоть это творилось на твоих глазах. Поэтому Амит, если такое повторится — я вновь уйду.