Тот, кто станет моим

Глава 1Тот, кто станет моим, иногда выглядит не как профессиональный спортсмен

Сэм Леклер был невероятно привлекательным сукиным сыном. Так считали все. Начиная спортивными комментаторами и заканчивая домохозяйками.

Закутанная в его одеяло девушка тоже так думала. Хотя уже и не девушка. Скорее женщина.

– Не понимаю, почему я не могу поехать с тобой.

Сэм оторвался от узла на своем синем полосатом галстуке и посмотрел в зеркало на лежащую в его постели модель. Ее звали Вероника Дель Торо, хотя все знали ее лишь по имени. Как Тайру, Хайди и Жизель.

– Потому что я не знал, что ты будешь в городе, – вот уже в десятый раз объяснил Сэм. – Неприлично являться с гостьей, не внесенной в списки приглашенных. – Но Сэм не хотел брать Веронику с собой вовсе не по этой причине.

– Но ведь я Вероника.

Вот. Вот она, эта причина. Эта девушка была грубоватой и самовлюбленной. Сэм тоже мог вести себя как грубый и самовлюбленный эгоист, но, несмотря на все эти истории про него в газетах, он умел держаться в рамках приличий.

– Я не стану есть много.

Скорее всего вообще ничего не будет. И эта черта ужасно раздражала его в Веронике. Она никогда не ела. Вероника заказывала столько еды, словно голодала несколько месяцев, а в итоге лишь ковыряла вилкой в тарелке, не проглотив ни куска.

Сэм затянул узел и повел подбородком, чтобы застегнуть верхнюю пуговицу.

– Я уже вызвал тебе такси.

Сэм наблюдал за тем, как Вероника поднялась с постели и направилась к нему. Она передвигалась по ковру так, словно вышагивала на подиуме – длинные ноги, плавно покачивающаяся полная грудь.

– Когда вернешься? – спросила Вероника, обнимая Сэма за талию. Она положила подбородок ему на плечо и смотрела на его отражение в зеркале своими большими карими глазами.

– Поздно. – Сэм перевел взгляд на лежащий на комоде перстень чемпиона. Выполненный из белого и желтого золота, он был украшен эмблемой команды из бриллиантов, сапфиров и изумрудов в количестве ста шестидесяти штук. На одной стороне был выгравирован Кубок Стэнли и дата. На другой – номер Сэма и его имя. Он достал его, чтобы показать Веронике, но надевать не собирался. Даже если бы он любил носить драгоценности, этот перстень закрывал добрую половину его пальца и был слишком большим. Даже для того, кто любит носить драгоценности.

– Насколько поздно?

Сэм взглянул на часы, стоящие на прикроватном столике. Уже половина седьмого, а церемония начинается в семь. У него в самом деле не было времени на встречу с Вероникой. Хотя она нечасто бывала в городе и обещала, что встреча пройдет быстро. Дьявол. Давно уже пора было запомнить, что Вероника ничего не делает быстро.

– Я действительно опаздываю. Когда ты улетаешь?

– Утром. – Вероника вздохнула и провела руками по тугим кубикам на животе Сэма. – Я могла бы тебя подождать.

Сэм обернулся, и ладони девушки соскользнули ему на талию.

– Я не знаю, когда вернусь. Торжество может растянуться на всю ночь. – Впрочем, Сэм в этом сомневался. Ведь сезон открывается уже через пять дней. Он откинул с лица Вероники темные локоны. – Позвони, когда будешь в Сиэтле.

– Это может случиться только через несколько месяцев. Да и то я могу не застать тебя в городе. – Вероника опустила руки и направилась к кровати.

Сэм смотрел на худощавую фигурку девушки, пока та надевала крошечные трусики. В Веронике ему нравилось многое: лицо, тело, ее несерьезность и отсутствие каких бы то ни было мыслей в хорошенькой головке. Да и нет ничего дурного в несерьезности. В том, что человек просто не хочет забивать себе голову мыслями. Жизнь от этого только легче.

– Мы всегда можем пересечься где-нибудь еще.

– Верно. – Вероника натянула красную футболку, а потом узкие джинсы. – Только у тебя опять будет синяк под глазом.

Сэм улыбнулся:

– Верно. – Он надел пиджак. В прошлом сезоне он выловил Веронику в Питсбурге. В тот день они играли против «Пингвинов». Он забил гол, провел четыре минуты на скамейке штрафников за двойное нарушение и получил свой первый в сезоне «фонарь» под глазом. Может быть, в этом году эта девушка принесет ему удачу? Сэм взял бумажник и сунул его в задний карман брюк.

– В прошлом сезоне твое красивое лицо выглядело ужасно, – заметила Вероника, надевая изящные туфли лодочки на высоком каблуке.

Ну, все было не так уж плохо. Всего-то несколько швов да небольшие синяки. За шестнадцать лет в НХЛ бывало и похуже.

– Тебе следует стать моделью.

– Нет уж, спасибо. – Несколько лет назад Сэм уже снимался для рекламы нижнего белья «Дизель» и едва не умер от скуки. Он целыми днями только и делал, что сидел на одном месте в белых трусах, а вокруг него суетились фотографы, установщики света и прочий персонал. Результатом всей этой суеты явились рекламные щиты и фотографии в модных журналах, на которых его скрытое фирменным бельем достоинство казалось поистине огромным. Товарищи по команде не переставали подшучивать над ним, а его мать боялась показываться в церкви на протяжении целого месяца. С тех пор Сэм решил оставить модельный бизнес тем, кто любит подобное внимание к собственной персоне. Таким парням, как Бэкхем, например.

Они с Вероникой вышли из спальни. Заходящее солнце отбрасывало на пол причудливые тени, а кожаная мебель утопала в тени.

Сэм придержал дверь перед Вероникой, а потом запер ее на ключ. Он двинулся по коридору, мысленно переключившись на предстоящую игру против команды из Сан-Хосе, которая должна была состояться меньше чем через неделю. В прошлом сезоне «Акулы» вылетели из плей-офф в первом раунде, но это вовсе не гарантировало победу для команды «Чинукс» после первой встречи в новом сезоне. Совсем не гарантировало. «Акулы» разозлились, а кое-кто из товарищей Сэма оторвался на славу в перерыве между сезонами. Он и сам не прочь был расслабиться, но при этом не набрал лишнего веса, да и печень не посадил. У Йохана и Логана на животах висело по десять лишних фунтов, а Влад пил, словно моряк на побывке. Капитаном стал Уокер Брукс, и это никого не удивило. Ведь в последние несколько лет он частенько выполнял обязанности капитана.

– Я так люблю свадьбы, – мечтательно вздохнула Вероника на пути к лифту.

Все ждали, что буква «А»[1] появится на форме Александра Деверо, но официального подтверждения пока не было. Руководство намекало, что не прочь сделать «альтернативным капитаном» Сэма, но он не клюнул на наживку. Он не считал себя чересчур ответственным парнем, и такое положение вещей его вполне устраивало.

Двери лифта бесшумно разъехались в стороны, и Сэм с Вероникой вошли внутрь.

– А ты?

– Что – я? – Сэм нажал кнопку нужного этажа.

– Любишь свадьбы?

– Не очень. – Свадьбы казались ему такими же веселыми, как удар между ног.

Они в молчании спустились на первый этаж, и Сэм положил ладонь на талию Вероники, когда они вышли в вестибюль. Тяжелые стеклянные двери распахнулись. У дверей уже поджидало желтое такси.

Сэм поцеловал Веронику на прощание.

– Позвони, когда снова будешь в городе. Мне действительно хочется тебя увидеть, – произнес Сэм, захлопывая за Вероникой дверцу такси.

Темнеющее небо Сиэтла уже затягивали облака, когда Сэм свернул за угол и направился в сторону Четвертой авеню, где располагался клуб «Рейнир». Звуки города эхом отражались от стен зданий, возвышающихся вокруг Сэма. Он посмотрел на свое отражение в одной из витрин. Вечерний ветерок отвернул лацкан его пиджака и заигрывал теперь с упавшим на лоб белокурым локоном. Сэм поправил воротник и застегнул пиджак на все пуговицы в попытке защититься от пробирающего до костей влажного холода.

Сэм переключил внимание на запруженный людьми тротуар и виднеющееся в отдалении здание старого и очень дорогого клуба с его потемневшими от времени стенами и ухоженной лужайкой, кричащей о богатстве. Сэм видел, как оборачиваются ему вслед прохожие. А некоторые даже выкрикивали его имя. Но он не останавливался. Лишь помахивал рукой в ответ на приветствия. Подобное внимание со стороны совершенно незнакомых людей было для него в новинку. Нет, у него, конечно, были фанаты. И достаточно много. Те, кто пристально следил за его карьерой, носил его имя и номер на майке. Но с того самого момента, когда его команда выиграла Кубок Стэнли, количество этих самых фанатов возросло в сотню раз, и Сэм превосходно чувствовал себя в связи с этим. Что нужно фанату? Автограф и рукопожатие? Да пожалуйста. Ему не жалко.

В середине квартала Сэм перешел на другую сторону улицы. Фортуна ему благоволила. В прошлом сезоне «Сиэтл чинукс» выиграли Кубок Стэнли, и теперь его имя навсегда выгравировано на высшей хоккейной награде. При воспоминании о том, как он скользил по льду, держа над головой кубок, на губах Сэма заиграла улыбка.

Его карьера достигла наивысшего расцвета. Кровью и тяжелым трудом он добивался каждой поставленной перед собой цели. Он и представить себе не мог, что у него будет столько денег. И вот теперь Сэм с удовольствием тратил их на недвижимость, дизайнерскую одежду, дорогое вино и самых красивых женщин.

Он вошел в клуб, и швейцар вежливо поприветствовал его. С личной жизнью у Сэма тоже все обстояло в полном порядке. В ней не было какой-то одной особенной женщины, и Сэму это нравилось. Женщины его любили, и он платил им той же монетой. Иногда даже слишком щедро.

Убранство престижного клуба было настолько консервативно, что Сэму вдруг ужасно захотелось снять с ног ботинки. Совсем как в детстве, когда мама купила новый ковер. Несколько парней неловко толпились у подножия широкой лестницы. Но даже несмотря на неловкость, они выглядели сногсшибательно в своих дорогих костюмах и с загорелыми лицами. А ведь уже через пару месяцев их украсят фиолетовые кровоподтеки и швы.

– Молодец, что пришел, – произнес форвард Дэниел Холстром, подходя к Сэму.

Раздались звуки арфы. Сэм отодвинул манжет у сорочки и посмотрел на часы марки «Таг Хоер».

– У нас есть еще десять минут, – сказал он. – А вы чего ждете?

– Влада и Логана еще нет, – ответил вратарь команды Марти Дарч.

– Как Сэвидж? – спросил Сэм, имея в виду жениха и бывшего капитана команды Тая Сэвиджа.

– Встретил его десять минут назад, – ответил Дэниел. – Еще ни разу не видел, чтобы он вспотел за пределами катка. Наверное, боится, что невеста одумалась и уже направляется в Ванкувер.

Марти понизил голос:

– Наверху по меньшей мере четыре фотомодели.

Что было неудивительно. Ведь невеста являлась не только владелицей «Чинуков». Ее фото украшало разворот журнала «Плейбой».

– Классная будет вечеринка, – со смехом произнес Сэм и тут же краем глаза заметил мелькнувший в толпе огненно-рыжий конский хвост и точеный профиль. Он обернулся, и смех замер на его губах. Все внутри Сэма застыло, когда он следил взглядом за рыжеволосой женщиной, пересекающей холл и направляющейся к входной двери. В ее ухо был вставлен наушник, и она говорила что-то в крошечный микрофон, закрепленный у ее рта. Черный джемпер ладно облегал ее фигуру, а к заднему карману черных брюк был прикреплен аккумулятор. Сэм сдвинул брови, почувствовав, как болезненно сжался его желудок. На планете существовала лишь одна женщина, которая не только не любила его, но и ненавидела всем сердцем. И эта самая женщина скрылась сейчас за дверью клуба.

Дэниел тронул Сэма за плечо.

– Эй, Сэм, это не твою жену я только что видел?

– У тебя есть жена? – Марти удивленно вскинул брови.

– Бывшая. – Боль, сдавившая желудок Сэма, принялась прокладывать себе дорогу вверх, тошнотой подкатывая к горлу.

– Не знал, что ты был женат.

Дэниел рассмеялся, словно услышал очень забавную шутку.

Сэм бросил на друга предостерегающий взгляд, но тот лишь еще больше развеселился. Ну и пусть. Хорошо еще, что он не раскрыл свой рот и не начал выкладывать пикантные подробности пьяной выходки Сэма, заключившего брак с первой попавшейся девицей в убогой свадебной часовне Лас-Вегаса.

Сэм еще некоторое время смотрел на дверь, а потом развернулся и направился к лестнице. Девушку звали Отэм[2], и она была так же красива и непредсказуема, как и время года, давшее ей имя. Она могла быть восхитительно теплой, но уже в следующее мгновение обдавала ледяным холодом.

Сэм поднялся на второй этаж и миновал играющую на арфе женщину. Он не любил сюрпризов. Не любил, когда его заставали врасплох. Он предпочитал знать, с какой стороны будет нанесен удар, чтобы суметь его отразить.

Сэм двинулся по холлу, минуя редких гостей. Он не рассчитывал встретить сегодня Отэм. Хотя в ее присутствии здесь не было ничего удивительного. Она работала организатором свадеб, хотя сама настаивала, чтобы ее называли организатором мероприятий. Впрочем, какая разница? Что свадьба, что мероприятие… Все это до боли напоминало цирковое представление. Только вот Отэм умела даже самое ничтожное сборище превратить в шикарное шоу.

– Не хотите ли расписаться в гостевой книге? – спросила Сэма женщина, сидевшая за небольшим круглым столиком. Сэм никогда ничего не подписывал без консультации с собственным адвокатом, но женщина с большими карими глазами улыбнулась столь ослепительно, что он двинулся в ее сторону. На ней было обтягивающее алое платье, а в темных волосах блестел украшенный стразами ободок.

Сэм питал слабость к обтягивающим платьям и блестящим украшениям, поэтому широко улыбнулся в ответ:

– Да, конечно.

Женщина протянула ему странную ручку, выполненную в виде белого гусиного пера.

– Красивый ободок.

Незнакомка поднесла руку к волосам и покраснела так, словно не привыкла получать комплименты.

– Вы смеетесь над моим ободком?

– Нисколько. Он очень красиво смотрится в ваших волосах.

– Благодарю.

Сэм наклонился, и кончик его галстука коснулся белой льняной скатерти стола.

– Вы со стороны жениха или невесты?

– Ни то ни другое. Я работаю на компанию «Хейвен менеджмент».

Улыбка Сэма померкла, ибо красавица работала на Отэм. Отэм Хейвен[3]. Имя ей шло, а вот фамилия не подходила вовсе. Они словно противоречили друг другу. Так же, как гигантская креветка, безмолвный крик или кроткий лев.

Сэм вернул ручку ассистентке Отэм, вошел в просторный зал, и распорядитель тут же усадил его за стол, располагавшийся почти в самом центре. Пол зала устилал алый ковер, усыпанный лепестками белых роз. За соседними столами уже сидели хоккеисты со своими женами и подругами. Сэм заметил среди них близняшек Бо и Челси Росс, сидящих между бывшим капитаном команды Марком Бресслером и ассистентом Фейт – Джулсом Гарсия. Близняшки работали на подхвате и были более известны как Крошка и Маленький Босс.

Сэм занял последнее свободное место рядом со снайпером Фрэнки Кожински. На самом почетном месте, в дальнем углу перед огромным каменным камином, украшенным алыми розами и какими-то мелкими белыми цветами, стоял мужчина в голубом костюме с Библией в руках. Он мог быть как священником, так и мировым судьей. Одно Сэм знал наверняка: он не двойник Элвиса.

– Привет, Сэм. Дэниел и Марти все еще зависают внизу?

– Да. – Сэм взглянул на часы. Парням лучше поторопиться, если они не хотят явиться к торжеству позже невесты. Свадьба – это одно из таких событий, куда не принято опаздывать. А уж на бракосочетание Фейт Даффи, владелицы «Чинуков», тем более. Если бы не она, Сэм не сидел бы здесь, наряженный в парадный костюм, и не поглядывал на часы в ожидании начала церемонии. Не говоря уже о сомнительном удовольствии лицезреть бывшую жену.

По залу разлились звуки торжественной музыки, и Сэм обернулся. В зал вошла мать невесты. Однако сегодня ее привычный тесный наряд, сдобренный броскими драгоценностями, сменило простое красное платье. В качестве аксессуаров она выбрала небольшой букет и тявкающую белую собачку. Уши собачки украшали красные бантики. Под цвет когтей.

Следом за матерью невесты в зал вошел Тай Сэвидж со своим отцом Павлом. Оба они давно уже прослыли легендами хоккея, а их фамилия была известна даже людям, не слишком рьяно интересующимся этим захватывающим видом спорта. Сэм вырос на старой школе игры в хоккей Павла Сэвиджа, когда еще не существовало драк и шлемов. Позже он играл вместе с Таем и против него, неизменно считая этого человека лучшим из тех, кто когда-либо надевал коньки. Отец и сын оделись в одинаковые черные смокинги, и Сэм на мгновение вспомнил собственную свадьбу. Только на нем вместо смокинга была футболка с изображением Клинта Иствуда и потертые джинсы.

Тай и Павел заняли место перед камином напротив матери невесты. Тай казался совершенно спокойным, словно он совсем не нервничал и не боялся того, что совершает непоправимую ошибку. Сэм подумал о том, что и сам не слишком-то нервничал на собственном бракосочетании. Да и чего можно было ожидать от мертвецки пьяного жениха? Только опьянением можно было объяснить его не поддающийся осмыслению поступок. Ужас от содеянного он испытал лишь утром. Сэм избегал воспоминаний о своей пьяной свадьбе, как проститутка избегает встречи с представителями отдела нравов. Сэм прогнал воспоминания прочь и запер их там, где запирал все негативные мысли и нежеланные эмоции.

Нежные звуки арфы сменились свадебным маршем, и все присутствующие поднялись со своих мест, когда в зале появилась невеста. Фейт Даффи была одной из самых красивых женщин на планете. Высокая блондинка с потрясающим лицом и пышной грудью, напоминающая куклу Барби. Журнал «Плейбой» выбрал ее девушкой года, и каждый из присутствующих в зале мужчин имел возможность насладиться ее фото на развороте. Сегодня Фейт выбрала обтягивающее платье, закрывающее ее восхитительную фигуру от шеи до колен. Поверх головы невесты, увенчанной прозрачной фатой, Сэм успел заметить Отэм, неслышно проскользнувшую в зал. В их последнюю встречу она обозвала его незрелым и эгоистичным. А еще безответственной скотиной, у которой вместо мозга один большой нарыв. Только это было неправдой. У него никогда нигде не было нарывов. А еще Сэм никогда не повышал голоса на женщин. Отэм стала исключением. Окончательно утратив самообладание, он назвал ее холодной, взрывающей мозг стервой. И вот это было правдой. Только не самым худшим из того, что с ним могло случиться. Хуже всего было выражение глаз Коннора, неожиданно вынырнувшего из-за дивана. Он выглядел так, словно родители только что вонзили нож в его маленькое трехгодовалое сердце. В тот вечер Сэм и Отэм решили, что отныне им лучше вообще не находиться рядом друг с другом. И вот сегодня бывшие супруги встретились и оказались в одном помещении впервые за… Кажется, уже прошло два года?

Двадцать месяцев две недели и три дня. Именно столько Отэм не имела несчастья находиться под одной крышей с самым отъявленным негодяем на планете. Или если не на всей планете, то уж на всем тихоокеанском побережье точно. А ведь оно просто изобилует отъявленными негодяями.

Отэм внимательно наблюдала за невестой, передающей своей матери букет, составленный из белых пионов, гортензий и темно-красных роз. Фейт встала напротив жениха, и тот взял ее руку, поднес к губам и поцеловал костяшки пальцев. За последние несколько лет Отэм спланировала и провела много свадеб. Настолько много, что умела предсказывать, кто из брачащихся разведется через год, а кто проживет долгую и счастливую жизнь. Отэм знала это по тому, как молодожены разговаривали друг с другом и как переносили хлопоты, связанные с подготовкой к свадьбе. Вот и теперь она могла с уверенностью сказать, что Фейт и Тай состарятся вместе.

Когда гости уселись на свои места и священник начал церемонию, Отэм перевела взгляд на еле заметно округлившийся живот невесты. Несколько недель назад Фейт позвонила ей с просьбой заменить шампанское на столе молодоженов шипучим сидром. Трехмесячная беременность была почти незаметна. К тому же невеста просто лучилась здоровьем.

В отличие от самой Отэм. К третьему месяцу она уже не могла застегнуть пуговицу на джинсах, а утренние недомогания, возвестившие о наступлении беременности еще до того, как она успела сделать тест, полностью лишили краски ее лицо. А еще в отличие от Фейт Даффи рядом с Отэм не было мужчины, который целовал бы ее пальцы и заставлял чувствовать себя любимой и уверенной в себе. Отэм была совершенно одна, готовилась к разводу и чувствовала себя хуже некуда.

Даже не глядя на Сэма, она знала, где именно он сидит. Отчетливо представляла дорогой блейзер на широких плечах и игру света в его белокурых волосах. Ей даже не пришлось поворачивать голову, чтобы узнать, что он сидит в четвертом ряду у самого прохода. Отэм просто знала это. Просто чувствовала. Как пульсирующую боль, сжимающую виски. Такую боль не нужно было видеть, чтобы знать: она существует. Чтобы справиться с головной болью, можно принять таблетку. Только вот не существовало таблетки, способной навсегда вычеркнуть из ее жизни Сэма Леклера.

Отэм постучала пальцем по папке, которую держала в руке. Конечно же, она знала, что Сэм будет на свадьбе. Она проследила за тем, чтобы приглашение было доставлено вовремя и чтобы на него был получен ответ. Отэм вместе с невестой составила план рассадки гостей и разместила Сэма за седьмым столом вместе с тремя другими одинокими хоккеистами и большегрудыми фотомоделями.

Она закусила нижнюю губу. Сэм наверняка будет доволен.

Наушник в ухе Отэм запищал, и она убавила громкость, пока Тай и Фейт обменивались традиционными клятвами молодоженов. Церемония была не слишком долгой, но очень милой. А когда жених потянулся к невесте, Отэм затаила дыхание. Несмотря на большое количество свадеб, организованных ею за последние несколько лет, даже тех, что были заранее обречены на провал, она ждала. Отэм была не самой романтичной женщиной на планете и все же ждала этого короткого мгновения. Этой волшебной секунды перед тем, как поцелуй соединит мужчину и женщину навечно.

Губы Тая и Фейт соприкоснулись, и Отэм ощутила легкий укол в сердце. Как же она это любила! Несмотря на статистические данные, боль от собственного развода и звучащий в голове циничный голос разума, она обожала фразу «и жили они долго и счастливо».

Все еще обожала.

Всего на долю секунды взгляд Отэм перекочевал на белокурую голову Сэма. Боль еще сильнее сдавила виски, пронзив правый глаз точно ударом ножа, и Отэм поспешно вышла из зала. Она ненавидела Сэма на протяжении многих лет. Ненавидела его с неослабевающей страстью. Только вот эта всепоглощающая ненависть отбирала слишком много сил и энергии. После их последней ссоры Отэм решила, что ради благополучия сына и собственного психического здоровья она должна забыть о снедающем ее гневе. Выпустить его на волю. Что означало расставание с самой сладкой своей мечтой, включающей в себя ее ногу, его мужское достоинство и апперкот по его красивому подбородку.

Нет, она никогда не желала Сэму смерти или увечий. Не мечтала о том, чтобы его переехал паровой каток. Нет, никакой жестокости. Коннору нужен отец, пусть даже и такой дрянной, как Сэм. А самой жестокой фантазией Отэм был всего лишь удар по расположенному между ног достоинству бывшего мужа.

И все же отпустить на волю собственную ненависть оказалось не так уж просто. Особенно когда Сэм договаривался о чем-то с Коннором, а потом все отменял. Или когда он должен был провести с сыном выходные, а сам уезжал куда-то со своими приятелями, разбивая тем самым Коннору сердце. Отэм пришлось приложить немало усилий, чтобы освободиться наконец от ненависти. И она немало преуспела в этом. Теперь она не чувствовала вообще ничего. Ведь она не видела бывшего мужа вот уже двадцать месяцев две недели и три дня. Даже не оказывалась поблизости.

За спиной Отэм раздались аплодисменты, когда она пересекла холл и направилась в Каскадный зал. Она миновала двадцать круглых столов с белыми льняными скатертями и сложенными на веджвудских фарфоровых тарелках красными салфетками. Свет люстр и многочисленных свечей переливался в хрустальных бокалах и отражался от полированных серебряных подносов.

Когда Отэм впервые встретилась с Фейт, та выразила желание организовать невероятно утонченное и изысканное торжество. Ей хотелось роскошных цветов, красивого убранства столов и превосходного угощения. Отсутствие каких-то определенных требований не явилось для Отэм проблемой, и очень скоро Фейт стала ее любимой невестой.

Невестой с прекрасным вкусом и не стесненной в средствах. Единственную трудность вызвало ограничение по времени. Для подготовки большинства свадеб обычно требовалось около восьми месяцев. Фейт же пожелала, чтобы все было готово за три. Глядя на украшавшие столы букеты, составленные из роз различных оттенков, пионов и веточек жимолости, Отэм испытала ни с чем не сравнимую гордость. Она справилась. Все они справились.

Свадьба была бы совсем идеальной, если бы Фейт позволила местным и национальным изданиям разместить фотографии с торжества на страницах своих газет и журналов. Свадьба игрока высшей лиги Тая Сэвиджа, покинувшего спорт, чтобы жениться на бывшей модели «Плейбоя», а ныне владелице хоккейной команды, стала настоящей сенсацией. Особенно в спортивном мире. Подобной рекламы ни за какие деньги не купишь. Ведь она могла бы вывести бизнес Отэм на совершенно иной уровень. Подобный прорыв был ей просто необходим. Но Фейт не согласилась делиться своим счастьем со всем миром. Она хотела провести свадьбу без лишнего шума. И никаких фотографий и публикаций в газетах.

Отэм заговорила в крошечный микрофон, и лестницу, ведущую с кухни вниз, тотчас же заполонили официанты в смокингах. Каждый нес поднос, уставленный фужерами с шампанским «Муэт Шандон» и холодными и горячими закусками. Официанты спустились в просторный холл и смешались с гостями.

Сквозь открытую дверь Отэм наблюдала за фотографом Флетчером Корбином и его ассистентом Чаком, выискивающими более выгодный ракурс. Высокий и тощий, Флетчер собирал волосы в жидкий хвост. Он был лучшим в своем деле, и Отэм пользовалась его услугами, когда у него было свободное время, а у невесты – деньги. Она любила работать с Флетчером, ибо ему не нужно было говорить, что делать и какие именно снимки нужны невесте. За это Отэм любила его и других профессионалов из этой же области. Они знали, что делают. Они приспосабливались, подстраивались и не устраивали драм.

Молодожены стояли посреди просторного холла, окруженные гостями. Отэм перевернула руку и отодвинула в сторону рукав винтажного черного пуловера, который она отыскала в одном из своих любимых бутиков в деловой части Сиэтла. Его ворот украшали крошечные блестки, и Отэм считала, что приобрела его практически даром, заплатив всего сорок долларов.

Она сверилась с часами и опустила рукав. Работая в недалеком прошлом актрисой, она привыкла носить часы циферблатом на внутреннюю сторону запястья, чтобы не поцарапать стекло. В последние пять лет она носила часы с большим циферблатом и широким ремешком совсем по другой причине.

Церемония отставала от графика на пять минут. Ничего ужасного, но Отэм прекрасно знала, что эти пять минут могут с легкостью перетечь в десять и даже пятнадцать. И вот тогда у нее возникнут проблемы с координацией кухни.

Отэм нажала кнопку на прикрепленном к поясу брюк приемнике и направилась в дальний конец холла. Она сунула папку с документами под мышку и взяла из ведерка со льдом грушевый сидр, предназначавшийся для невесты.

– Я здесь, – раздался в наушнике голос ассистент-ки Отэм Шайло Тернер.

– Где именно? – Отэм сняла с пробки золотистую фольгу и взялась за горлышко.

– В Резном зале.

– Есть отставшие?

– Подружка невесты и шафер болтают возле камина. По-моему, они никуда не торопятся.

С того самого дня, как мать невесты настояла на том, чтобы взять на церемонию свою вечно тявкающую собачку, Отэм поняла: проблем не избежать. Ее опасения подтвердились, когда эта дама заявилась на репетицию свадьбы на высоченных каблуках и в розовом комбинезоне, напоминающем наряд стриптизерши.

– Дай им еще несколько минут, а потом заставь вернуться к остальным гостям, – произнесла Отэм и, потянув за пробку, с тихим хлопком откупорила бутылку.

Мириады крошечных пузырьков тотчас же наполнили воздух шипением, и Отэм налила игристый напиток в два хрустальных бокала. Еще столько предстояло сделать, и она мысленно пробежалась по списку. Для организации свадьбы, даже скромной, требовалось очень многое. Необходимо было рассчитать все до минуты, ведь даже незначительная задержка могла превратить свадьбу мечты в кошмар.

Погруженная в изучение списка, Отэм сунула бутылку назад в ведерко со льдом и схватила бокалы с подноса. Развернувшись, чтобы отправиться назад в зал, она буквально врезалась в широкую мужскую грудь, прикрытую белоснежной сорочкой, галстуком в голубую полоску и темно-синим блейзером. Кожаная папка выскользнула из-под руки и упала на пол, когда Отэм подняла голову и скользнула взглядом вверх по широкой груди и кадыку на мощной шее. Ее взгляд прошелся по квадратному подбородку, загорелой коже вокруг губ, слегка искривленному носу и остановился на глазах цвета знойного летнего неба.

Вблизи Сэм казался еще более красивым, чем на расстоянии. Таким же красивым, как и в ту ночь, когда Отэм впервые увидела его в переполненном баре Лас-Вегаса. Высокий белокурый голубоглазый Сэм показался ей Богом, сошедшим с небес на землю. Слегка искривленный нос, шрам на скуле и грешная улыбка на губах должны были подсказать Отэм, что он далеко не ангел.

Ее желудок сжался, и она с радостью отметила, что вовсе не от гнева. Отэм даже не испытывала желания ударить его коленом промеж ног. Да, она могла не любить Сэма, но он сделал ей самый дорогой в жизни подарок. Она даже представить не могла, какой бы была ее жизнь без Коннора. Не желала даже думать об этом, и именно по этой причине она попыталась забыть о неприязни и навесила на лицо улыбку. Точно так же она улыбалась невестам, желающим заполучить на свадьбу белого тигра или быть принесенными к алтарю на розовом троне. Отэм решительно вознамерилась вести себя любезно, даже если это убьет ее.

И такое вполне могло случиться.