Требуется невеста, или Охота на Светлую

Глава 8

Эления

Во время обеда я делаю для себя открытие: Хорос в единичном количестве действует на меня, как некое подобие электрошокера. Двойная доза Хоросов может оказаться если и не смертельной, то очень пагубной для здоровья не в меру впечатлительной феи. Ощущать на себе взгляд одного брата – то еще испытание, а вот обоих сразу – сродни средневековой пытке.

К концу наших совместных посиделок я чувствую себя, мягко говоря, разбитой. Какая уж тут работа и мысли о букетах со свадебными тортами. Мне бы добраться до дома… Или просто забиться в какую-нибудь дыру, чтобы иметь возможность привести в порядок чувства и упорядочить мысли.

Зря надела платье. Лучше бы напялила ту старую водолазку, что прошлой зимой таскала не снимая, потому что под пронзительным взглядом Хороса-младшего вырез с каждой секундой как будто становился все глубже, а ткань прозрачнее. То, что Ксанор мной заинтересовался, сомнений не вызывало.

Его величество высший может быть доволен. Правда, судя по кислой роже, он испытал в корне противоположную эмоцию, когда Ксанор пригласил нас с Литой в Аликантар. Я же и вовсе не знала, как реагировать на это неожиданное приглашение, и постаралась просто заблокировать мысли о возможных выходных в обществе темных до того момента, когда пыточный обед закончится.

К счастью, всему плохому рано или поздно приходит конец. Хоросы оставляют нас спустя где-то час. Гаранор улетает на работу и забирает с собой брата, хоть тот и порывался задержаться на десерт и при этом так на меня смотрел, словно на сладкое в «Альвите» подавали молоденьких фей.

Мы с Фелисией проводим еще какое-то время вместе, наслаждаясь брулом и воздушными пирожными (каждое размером с половинку рейского ореха), а потом она убегает, обмолвившись, что обещала подруге пройтись с ней по магазинам. Я же с гудящей головой выхожу из ресторана, ежусь от ветра, по-осеннему колючего и холодного, и с тоской представляю обратную дорогу до остановки аэроэкспресса. Запахнув жакет, бросаю рассеянный взгляд на черный тонированный аэрокар, возле задней дверцы которого неподвижно стоит шофер в униформе.

При виде меня он как будто оживает, нажимает на кнопку, и дверца машины плавно отъезжает в сторону.

– Сонорина Лэй, прошу, – обращается ко мне учтиво.

Растерянная, сбегаю по ступеням и уточняю на всякий случай:

– Это для меня машина?

– Да, сонор Хорос велел доставить вас в вашу новую квартиру.

Значит, я все-таки переехала… А как же мои вещи?

Водитель протягивает мне руку, и я позволяю усадить себя в аэрокар. В салоне машины тепло, пахнет кожей, совсем немного дымом дорогих сигар и пряным с горечью одеколоном, отчего я невольно рисую в мыслях образ старшего Хороса. Он реже улыбается, чем Ксанор… Вернее, не так! Мне кажется, он совсем не умеет улыбаться. Усмешки, пренебрежительные и высокомерные, не в счет. Глаза у него (то светлые, почти прозрачные, то чернее, чем у всех демонов, вместе взятых) глубоко посажены, нос прямой с небольшой горбинкой, резко очерченный овал лица. Разве что линия губ более мягкая, иначе бы его лицо и вовсе казалось высеченным из камня.

Они с Фелисией красивая пара. Надеюсь, что и счастливая, хоть, наверное, быть счастливой с таким весьма проблематично. Но если это так, я искренне за них порадуюсь.

Не скажу, что эти мысли вызывают во мне искреннюю радость, у меня в последние два дня в голове вообще творится что-то непонятное, но я стараюсь не обращать на это внимания. Лучше сосредоточусь на новой работе и на своей малышке. Уже и забыла, когда возвращалась домой в три. Если бы не высший со своими планами на вечер, я бы отпустила Дину пораньше и провела время с Литой. Но, с другой стороны, нужно определяться с договором. Думаю, час-другой в компании этого командира уж как-нибудь выдержу.

Полет из ресторана до многоэтажки, расположенной за вторым контуром, занимает не больше четверти часа. С ума сойти! Здесь я жить даже не мечтала. Интересно, сколько стоит аренда квартиры в таком районе и в таком здании? И кто будет ее оплачивать? Снова начинаю волноваться и делаю себе пометку в памяти: обсудить этот момент с темным. Это, конечно, чудесное место, вот только не уверена, что смогу его себе позволить. Даже с зарплатой, которую пообещал мне Хорос.

Водитель предлагает провести меня до квартиры, и со стоянки на крыше мы спускаемся на двадцать девятый этаж. После полутора лет, которые прожили на первом, кажется, будто мы переселились жить на облака. Ими я и любуюсь, пока прозрачная капсула лифта несет меня в мое новое временное жилище.

– Квартира номер двести девяносто семь, – чуть улыбается водитель, и мы идем по широкому коридору, устланному пушистой ковровой дорожкой. Здесь все светлое и изящное, и эстет во мне сходит с ума от счастья. Столько живых растений, столько света…

Шофер отдает мне ключ-карту, напоминая, что я смогу настроить биометрический замок на свой отпечаток пальца. Благодарю его и прощаюсь, а войдя в квартиру, чувствую, что эстет внутри меня от восторга хлопается в обморок.

Лита носится по просторной гостиной, визжа от счастья, Дина растерянно оглядывается. Видимо, их только-только сюда доставили, как и меня.

– Привет. – Скидываю туфли и подхватываю на руки свою малышку, а она вырывается и просится обратно на пол, чтобы продолжить наматывать круги по комнате. – Как впечатления?

– Потрясные, – восторженно выдыхает Дина. – Это же мечта, а не квартира!

У «мечты» в каждой комнате имеются огромные панорамные окна. Гостиную они оцепляют полукругом, открывая вид на элитные районы Кадриса. В спальне, в которую я влюбляюсь с первого взгляда, они выходят на внутренний двор и детскую площадку. Туда же «смотрит» и смежная со спальней ванная, вся такая нежно-карамельная и уютная до умопомрачения. Еще одна, только поменьше, обнаруживается за дверью в гостиной. Здесь даже детская имеется, в которой аккуратно разложены все игрушки и вещи Литы. Правда, манеж должен быть в спальне, я привыкла, что дочка спит рядом, а значит, придется его перетаскивать.

Мои вещи тоже разложены по полочкам в небольшой гардеробной. Кто-то всего за несколько часов проделал колоссальную работу.

– Лен, если ты не против, я бы хотела отпроситься пораньше. У меня завтра важный тест, а я еще толком не готовилась, – огорошивает меня Дина, когда мы все втроем устраиваемся в гостиной пить чай.

Вернее, чай пьем мы с няней, а Лита дует марсовый сок и требует уже в третий раз наполнить ее стакан.

– Лопнешь, – целую дочку в щеку и все-таки подливаю ей еще немного сока. По такому случаю, как переезд, можно.

Честно говоря, просьба Дины застает меня врасплох. Как я сегодня без нее? С другой стороны, обсудить договор можно и здесь, для этого не обязательно куда-то выбираться. Дина и так из-за меня занятия пропускает, не хватало еще, чтобы у нее по моей вине возникли проблемы в колледже.

– Конечно, иди заниматься. Главное, не сиди за сейфотом всю ночь, лучше хорошенько выспись перед тестом. А мы с Литой пойдем осматривать детскую площадку.

– Да-а-а!!! – радостно соглашается со мной малышка, расплескивая по столу сок. Несколько капель попадают на экран сейта, на который приходит новое сообщение.

«Заберу вас в семь».

Немного подумав, пишу:

«Как вы смотрите на то, чтобы никуда меня не забирать»?

Ответ прилетает очень быстро и выглядит ну очень лаконично:

«?»

Вздохнув, объясняю:

«Я сегодня вечером без няни, поэтому предлагаю обсудить договор в хоромах, которые вы для меня сняли».

«Хорошо», – получаю спустя несколько секунд и успокаиваюсь.

После прогулки на свежем воздухе Лита быстро засыпает. Пользуясь этим, я не спеша принимаю душ, продолжая влюбляться в просторную ванную и во все, за что цепляется взгляд. Потом сушу волосы, собираю их в небрежный хвост и надеваю свой любимый домашний костюм: широкие штаны и такую же безразмерную кофту. Хорос появится не раньше чем через два часа, еще переоденусь.

Пока дочь спит, готовлю ужин из обнаружившихся в холодильнике продуктов, время от времени поглядываю в окно на постепенно сгущающиеся сумерки и думаю о том, как резко изменилась наша с Литой жизнь. Надеюсь, что в лучшую сторону.

Покончив с готовкой, бросаю на часы взгляд. Начало седьмого. Пора будить Литу, иначе ночью мы с ней будем бодрствовать. Однако дойти до детской я не успеваю, по квартире разлетается трель звонка. Тихонько выругавшись, иду открывать его темному величеству, явившемуся раньше аж на целый час.

– Вы рано, – заявляю ему, распахивая дверь, и тут же мысленно себя одергиваю.

Ты что вообще творишь, Лэй?! Это ведь не разносчик заказанной онлайн еды и даже не твой друг. Хотя другу я бы такое ни за что не сказала. А вот будущему правителю – запросто. Наверное, всему виной нервы. В его присутствии я то злюсь, то боюсь, то тушуюсь, а иной раз, вот как сейчас, начинаю непонятно зачем дерзить. Вместо того чтобы оставаться спокойной и собранной.

Возьми себя в руки, Лэй! Это всего лишь темный. Всего лишь будущий (возможный!) правитель Грассоры. Подумаешь…

– Вы само гостеприимство, – усмехается Хорос и пробегается по мне взглядом.

И тут я вспоминаю, под этим самым взглядом, во что одета и как вообще выгляжу. Неловко подтягиваю сползшую с плеча кофту, зачем-то отмечая, что на мне носки в розовый горошек и йорг знает что на голове.

– Проходите, – отхожу в сторону, пропуская высшего и его банду.

Но банда не двигается с места, остается в коридоре. А мы снова остаемся наедине, в квартире, которую он для меня снял. В которую я прилетела на его аэрокаре, в которую меня проводил его водитель. Боги, и как же тут не нервничать и не волноваться? Еще немного, и я начну чувствовать себя его любовницей.

Впрочем, именно эту роль он мне и готовит. С одной лишь разницей: он намерен подкладывать меня не под себя, а под своего брата.

Не очень, конечно, приятно. Вернее, совсем неприятно. Но все могло оказаться еще более неприятным, отправь он меня вчера в полицейский участок.

– Может, сварить им брула? – спрашиваю, выглядывая из-за плеча высшего.

Неизвестно, на сколько затянется обсуждение всех пунктов договора, а этим ребятам снова придется топтаться за дверью.

– Значит, за них вы переживаете, а меня пускаете на порог, скрепя зубами? – Усмешка темного становится еще более очевидной.

– И вовсе я ими не скрипела!

– Зато сейчас это делаете, – откровенно издевается надо мной Хорос.

Собирается пройти в гостиную, но я его торможу, выставив вперед руку. Почти касаюсь его груди, случайно, и быстро отдергиваю пальцы (в них как будто током ударяет), на всякий случай завожу руку за спину.

– Сначала разуйтесь.

– А вы точно родились в семье экономки? – щурится Хорос.

– Что еще вы обо мне узнали? – скрещиваю на груди руки, пока темный стаскивает свои элитные туфли.

– Конкретно сейчас, что вы любите командовать.

– А до этого?

– Что вы родом из Креута. Отца не знали, мать работала экономкой у какого-то не слишком известного, но достаточно состоятельного режиссера. До поступления в колледж вы жили с ней, потом переехали в другой город. Довольно стройная история, но есть в ней и пробелы.

После последних слов я вся внутренне напрягаюсь.

– Что вы имеете в виду?

Гаранор проходит в гостиную, оглядывается и удовлетворенно кивает:

– Мне нравится. – А обернувшись, отвечает: – Нигде не упоминается, как так вышло, что вы умеете использовать магию, и откуда взялся отец вашего ребенка. Где вы могли с ним познакомиться?

Он смотрит прямо на меня. Его глаза постепенно темнеют, окрашиваясь золотыми отблесками света, мои, должно быть, расширяются от страха. И я снова нервничаю, снова пытаюсь унять дрожь в пальцах, в коленях и вообще во всем теле.

Снова начинаю бояться.

– Это не имеет значения.

– Имеет, Эления, – резко чеканит Хорос. – Значение имеет все, о чем я спрашиваю. Для меня. Для моей семьи. Я хочу знать о вас все, прежде чем впущу вас, пусть и временно, в жизнь своего брата. Отвечайте.

И это я люблю командовать…

После его хлестких слов у меня останавливается сердце. На несколько мгновений, а может, целую вечность. Вязкая тишина растекается по комнате, но в голове шумит, с каждой секундой все громче.

Закусываю губу, до боли, которая в этот раз не отрезвляет, не помогает собраться с мыслями и найти выход из этой ситуации. Отступаю на шаг и говорю тихим, глухим, каким-то незнакомым мне голосом:

– Тогда, наверное, мне стоит начать собирать вещи, а вам с сонориной Сольт искать нового организатора для вашей свадьбы.

Вздрагиваю, еще сильнее закусываю губу, силясь сдержать уже готовый вырваться из груди крик, когда темный в одно мгновение оказывается рядом. Позади него растекается тьма, ядовитыми брызгами разлетается от его фигуры, она же затягивает его глаза. Жуткая, противоестественная сила, которая чуть не погубила меня с Литой.

– Пустите! – вырываюсь, ощутив у себя на плечах жесткие пальцы высшего.

Но он лишь сильнее их сжимает, причиняя мне почти физическую боль. Вызывая во мне страх, который, надеялась, больше никогда не буду испытывать.

– Рано или поздно я узнаю о вас все, сонорина Лэй. Будет лучше (лучше для вас), если вы сами мне все расскажете. И больше не пытайтесь дерзить и ставить мне ультиматумы. Я, и только я решаю, когда вам собирать вещи. Не забывайте, ваша жизнь в моих руках. В моих руках будущее вашего ребенка. Вы будете делать все, что вам говорят, и согласитесь на все мои условия. Сейчас вы подпишете договор, и я уйду. Вам все ясно, сонорина Лэй?

Внутри меня все переворачивается в приступе паники, следом за которой накатывает смятение и негодование. Нет, мне не ясно! И я не согласна! Если придется, я смогу прогнуться, ради Литы, но не позволю себя сломать. Не повторю ошибки Летисии и ни за что не покорюсь никакому высшему!

– Я не ваша комнатная фея, сонор Хорос! И я…

Проглатываю окончание фразы, с силой, на какую только способна, отталкиваю от себя темного, бросаюсь в детскую на крик Литы и понимаю, что все, что произошло до этого, не было страшным. А вот сейчас начнется самое ужасное – приступ моей малышки.

Лита кричит, бьет кулачками по измятому покрывальцу. Плачет, и каждая ее слезинка разрывает мне сердце на части. По ручкам, по маленьким пальчикам пробегают волны тьмы, как будто под ставшей вдруг прозрачной кожей расползаются вредоносные разводы.

Подхватываю дочь на руки и скорее чувствую, чем слышу у себя за спиной быстрые шаги Хороса.

– Не включайте! – бросаю ему, не оборачиваясь. – От света у нее будут болеть глаза. – Прижимаю к себе Литу и на миг зажмуриваюсь, чувствуя, как горяча ее кожа… почти раскаленная.

– Давайте отвезем ее в больницу. – Голос высшего остается спокойным, в то время как мой дрожит от подкатывающих слез.

– Не надо. У меня была коробка с лекарствами. Куда… куда ее положили? – В панике оглядываюсь, пытаясь отыскать коробку взглядом.

Идиотка! Вот что надо было проверить в первую очередь! Я ведь ее где-то видела… Где?!

– Эления…

Лита продолжает плакать.

– Зачем вообще сюда переехала…

– Эления, отдайте мне ребенка и найдите коробку.

Не дожидаясь от меня никакой реакции, Хорос забирает малышку, а я бросаюсь к полкам с куклами, осматриваю плетеные корзинки, составленные в углу, и только тут вспоминаю, что видела лекарства в спальне. Вылетаю из детской, чтобы вернуться в нее спустя несколько секунд, и понимаю, что что-то изменилось. Лита больше не кричит, только тихонько всхлипывает, а тьма в ней как будто потускнела, стала пепельно-серой.

– Что вы сделали? – дрожащими руками распечатываю шприц с иголкой.

– Сдерживаю ее силу. Давайте положим ее сюда. – С этими словами высший кладет девочку на диванчик, смахнув на пол какие-то игрушки. – Умеете делать уколы?

– Умею. – Пальцы, как назло, продолжают дрожать.

Я ведь столько раз через это проходила. Столько раз видела ее такой… А потом в моей жизни появилась Дина. Мягкая и дружелюбная, когда дело касалось приступов, она становилась другой. Твердой, жесткой, непреклонной, она заставляла меня уходить и все делала сама. Поначалу я противилась, упиралась, а потом… сама начала сбегать. Запиралась в ванной, пряталась, лишь бы не слышать, как плачет моя малышка. Лишь бы не видеть ее боль. Ненавидела себя за это малодушие, но продолжала убегать.

– Лучше дайте мне. – Хорос забирает у меня крошечный шприц, который я с горем пополам успела наполнить исцеляющим раствором – как по мне, одним из самых выдающихся достижений магии и медицины.

Я не сопротивляюсь, хоть снова чувствую себя совершенно никчемной и бесполезной. Что ж я за мать такая, если позволяю какому-то незнакомцу заботиться о моем ребенке?! Опускаюсь на колени, глажу Литу по головке, путаясь пальцами в светлых локонах, шепчу ей что-то ласковое, даже толком не понимая, что говорю. Темный тем временем быстро закатывает ей рукав, обрабатывает ручку обеззараживающим гелем и ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, делает инъекцию.

– Как быстро подействует лекарство? – поднимает на меня взгляд.

– Приступ не сильный, в течение нескольких минут все должно пройти.

– Это не сильный приступ? – Наверное, впервые я слышу в его голосе удивление. Оно же читается в его глазах, в выражении его лица, в котором проступает и что-то пугающе хищное. – Если вы назовете мне имя отца… – произносит он глухо, почти что рыча.

– Пожалуйста, не сейчас, – умоляю его беззвучно. – Сейчас ей нужны покой и тишина.

Хорос замолкает, стихает и Лита, и только тут я вспоминаю, как дышать. Продолжаю гладить свою малышку, бледное личико которой немного оживляют отблески света, проникающего в детскую из гостиной.

Сидим молча: Хорос на диване, я на полу. Сидим и смотрим, как Лита, опустошенная приступом, засыпает. Ярко-синие глаза (совсем как у меня), все еще влажные от слез, начинают слипаться, а на щечки возвращается румянец. Осторожно беру дочку на руки и перекладываю ее в кроватку. До утра она уже точно не проснется. Бывало, после приступа она могла проспать и целые сутки, но сегодняшний действительно не был сильным. Возможно, благодарить за это мне стоит Хороса, сумевшего быстро обуздать ее тьму. Не знаю… Я уже давно с темными не сталкивалась и надеялась, что так будет и дальше. Но вот столкнулась на свою голову.

В гостиной я первым делом начинаю искать взглядом сейт.

– Опять что-то потеряли, сонорина Лэй?

Мозги, наверное. Еще не скоро я прощу себе этот случай с коробкой.

– Сейт. Мне ведь нужно подписать договор и…

После того, что сейчас случилось, я подпишу что угодно с какими угодно условиями. Да, я явно погорячилась, когда думала, что не позволю себя сломать. Позволю. Еще как! Ведь будущее Литы действительно в его руках.

– Вы его видите? Вы…

Темный подходит ко мне, берет меня за плечи. Не так, как до этого, грубо и жестко, наоборот, осторожно, согревая своим прикосновением. Хоть я все равно вздрагиваю и тщетно пытаюсь проглотить застрявший в горле соленый ком. Гаранор подводит меня к столу, заставляет за него сесть и интересуется:

– У вас есть что-нибудь успокаивающее? Или какой-нибудь алкоголь?

– Кажется, я где-то видела бутылку сильры… – Пытаюсь встать, но он мягко надавливает мне на плечи, заставляя опуститься обратно.

– Сам найду.

Что в общем-то и делает. Находит бутылку, наполняет бокал крепким напитком, сует его мне руки с требованием выпить все до последней капли, а сам начинает расставлять на столе тарелки, бокалы, столовые приборы. Все в количестве две штуки.

– Вы накрываете на стол?

– Пейте, сонорина Лэй, – отвечает темный, подкладывая под мой нож и вилку ажурную салфетку. – Это единственное, что от вас сейчас требуется.

И я пью, глоточек за глоточком, исподволь поглядывая на Хороса. Закончив с сервировкой, он раскладывает по тарелкам еще не успевшее остыть жаркое. Роется в холодильнике и, отыскав в его недрах баночку икры улуги – деликатес, который я уже забыла, когда в последний раз ела, щедро намазывает ею ломтики хлеба. После чего усаживается за стол рядом со мной (нет бы напротив!), наливает в пузатый бокал вина и ставит его передо мной, разве что салфетку у меня на коленях не раскладывает и не тянется за моими столовыми приборами, чтобы начать кормить меня с ложечки.

С губ срывается нервный смешок.

– Думаете, если продолжу пить, быстрее дойду до нужной для подписания договора кондиции?

– Думаю, так вы быстрее расслабитесь и успокоитесь. Ешьте, Эления, пахнет очень вкусно.

– Спасибо, – почему-то смущаюсь и ныряю взглядом в свою тарелку, соседствующую с тарелкой Хороса. Мы с ним тоже, можно сказать, соседствуем. Сидим так близко друг к другу, что ни о каком расслаблении не может быть и речи. – Надеюсь, что и на вкус тоже окажется ничего.

Я люблю готовить, хоть не всегда успеваю. В основном в будние дни ужином занимается Дина, зато в выходные я отвожу душу и балую себя с Литой всякими вкусностями.

Хорос на миг прикрывает глаза, явно от блаженства, а прожевав, одаривает меня комплиментом:

– Вы прекрасно готовите, Эления. Наверное, феи просто не способны что-то делать плохо.

И снова я ловлю в его голосе те насмешливые нотки, которые появляются всякий раз, когда он заговаривает о светлых.

– Умеем и плохое, – буркаю, продолжая сверлить взглядом жаркое.

– Не верится… Разве что, когда пытаетесь без разрешения воздействовать на чужое сознание, – припоминает мне вчерашний инцидент со своей невестой, но, к счастью, не зацикливается на этом щекотливом моменте, переключается на другую тему. – Так что вас не устроило в договоре?

– То, что на время его действия я фактически превращаюсь в вашу собственность.

Хорос закатывает глаза:

– Не драматизируйте, Эления. В Грассоре нет рабства, и вы принадлежите только самой себе.

– А кто совсем недавно мне популярно объяснил, в чьих руках находится моя жизнь?

Сильра с вином на полупустой желудок – гремучая смесь. Не скажу, что помогла расслабиться, но осмелеть (или охаметь?) – точно. Вон с каким вызовом смотрю на темного и больше не отвожу взгляда. Не то потому что вдруг действительно стала смелой, не то потому что меня цепляет серебро его глаз. Меня после сильры с вином цепляет, а значит, это не считается.

Мы продолжаем играть в гляделки, и я понимаю, что имею все шансы выиграть в этом соперничестве… если не опущу взгляд на его губы. А хотя! С чего мне вообще смотреть на его губы? Мне они совсем не интересны, как и его глаза, и весь он в целом.

Этот самоуверенный хозяин жизни вдруг тяжело сглатывает (может, косточка какая в горло попала?) и тянется за бокалом:

– Хорошо. Я готов пойти на некоторые компромиссы, но и вам тоже придется мне уступить.

– Согласна на компромиссы с вашей стороны, – заявляю радостно, но под жестким прищуром высшего со вздохом добавляю: – И я тоже постараюсь уступить вам, сонор Хорос.

Странно, но его взгляд, вместо того чтобы хоть немножечко просветлеть, наоборот, становится на несколько оттенков темнее.

– Ну то есть не постараюсь, а уступлю вам, – поправляюсь спешно. – Вот прямо сейчас и начну… уступать.

– Рад это слышать, сонорина Лэй, – с какой-то непонятной хрипотцой в голосе произносит Хорос.

А я тем временем задаюсь вопросом: а мы вообще сейчас о чем?

Больше я к вину не притрагиваюсь, от греха подальше. На темного не смотрю, только на жаркое, которое быстренько уничтожаю, чтобы скорее перейти к фазе компромиссов и уступаний… уступлений?.. В общем, не важно!

Следующие полчаса, а может, и целый час мы с ним спорим и бодаемся по каждому пункту. Вместо того чтобы хоть немного протрезветь, я, кажется, еще больше хмелею, потому что спорящая и бодающаяся фея (особенно спорящая и бодающаяся с темным) – это аномальное явление.

– Сонорина Лэй, если вы так будете общаться с моим братом, он бросит вас еще на подлете к Аликантару.

– Сонор Хорос, а вы женщина?

– Что, простите? – Темный забавно хмурится.

Мне сейчас все кажется забавным, особенно его попытки учить меня, как вести себя с охотниками вроде Ксанора.

– Нет, вы не женщина, – успокаиваю его и терпеливо объясняю: – А значит, мало что понимаете в искусстве обольщения.

– При чем здесь это? – Теперь он морщится, а меня при взгляде на него почему-то тянет улыбаться.

Нет, все-таки он действительно забавный. После стакана сильры с бокалом вина. Без них – ужасный и кошмарный, и завтра я обязательно об этом вспомню. Но сегодня, конкретно сейчас, мне хочется улыбаться. Лита спит, самое страшное позади, меня больше не допрашивают и не грозятся сдать в полицейский участок. Все хорошо. По крайней мере сейчас, а это значит, что я могу свободно дышать.

– Я хорошо знаю своего брата.

– А я хорошо разбираюсь в чувствах и эмоциях. Я его зацепила, будьте уверены. Настолько сильно, что его не отпугнула даже Лита. Так что позвольте мне самой решать, как завоевать внимание мужчины. Вам ведь важен результат?

– Мне важно получить тот результат, на который я рассчитываю.

– И вы его получите, – заверяю этого все больше хмурящегося.

Нет, ну что за темный? Я тут распинаюсь, обещая в ближайшие недели не отлипать от его брата, а он все еще недоволен. Чем, спрашивается? Или он сомневается в моих талантах? В талантах феи!

– Обещаю, я буду постоянно находиться с сонором Хоросом и не позволю ему совершать глупости на радость журналистам.

Мне и самой не очень-то хочется попадаться им на глаза.

– Хорошо, – мрачно кивает темный, после чего ставит электронную подпись.

Я тоже подписываю доработанный договор и возвращаю ему сейт. К сожалению, пункт о друзьях, как и пара-тройка других, остался неизменным (высший ни в какую не захотел уступать), но в целом мне удалось выторговать для себя больше свободы и сократить количество обязательств перед Хоросами.

– А теперь я оставлю вас отдыхать, сонорина Лэй. Берите завтра с собой вашу няню, или, если она опять будет занята, я найду вам новую. – Высший поднимается, стягивает со спинки стула пиджак.

– Я поговорю с ней, – обещаю и, кашлянув, тихонько продолжаю: – Сонор Хорос, последняя просьба, прежде чем вы уйдете.

Темный вопросительно вскидывает брови.

Закусываю губу и, неловко перекатываясь с носка на пятку, говорю:

– Не поможете перенести манеж в спальню? Одна я не справлюсь.