Трепет и гнев

Глава 1

Полночь. Харука с трепетом наблюдает, как Нино выходит из ванной комнаты. Его медовая кожа источает сладкий аромат корицы и красного дерева, а рельеф обнаженных плеч отбрасывает ангельское сияние.

– Grazie per avere aspettato, tesoro, – усмехается Нино, забираясь на кровать в своих мягких спортивных штанах и поджимая под себя ноги.

Спасибо, что подождал, дорогой, мысленно переводит Харука, а затем приподнимается на кровати, чтобы увидеть в зеркале отражение Нино, прикусывающего губу. Харука озадаченно поднимает бровь.

– Что такое?

Потянувшись вверх, Нино заводит руки за голову Харуки и тянется к резинке для волос, завязанной на макушке. Он ослабляет узел, тянет его вперед, позволяя тяжелой массе волос Харуки распуститься и упасть на его плечи. Нино медленно проводит рукой по всей длине.

– Они чертовски длинные, Хару, и густые. Господи… это потрясающе. Когда твой парикмахер собирается подстричь их, чтобы пожертвовать кому-то?

– Наверное, через месяц, – предполагает Харука. Это добровольное «наказание» за то, что он все время ленится стричься. Когда он делает слишком большой перерыв, его парикмахер настаивает на том, чтобы он отращивал длинные волосы. После этого их состригают и отдают на пожертвования больным человеческим детям. Как ни странно, существует большой рынок волос чистокровных вампиров.

– Ты готов? – спрашивает Харука. – Ты хотел мне что-то показать?

– Да, – отвечает Нино. – Смотри.

Он поднимает ладонь и протягивает ее вперед. Глаза Нино меняют свой естественный, сияющий янтарный цвет на яркий, клюквенно-оранжевый. Этот оттенок напоминает Харуке «пылающий закат». Это цвет их любви: их уникальной связи и общей вампирской сущности.

Все еще держа ладонь перед собой, Нино разжимает свои пальцы, и у Харуки прерывается дыхание, когда он видит, как кончики его пальцев светятся ярким красно-оранжевым светом. Нино смотрит на него, улыбаясь.

– Видишь? Я могу немного контролировать свою энергию. Ты всегда ворчишь, что я не воспринимаю наши медитации всерьез, но у меня получается все лучше и лучше.

– Я не ворчу. – Харука задирает подбородок. – Я поощряю тебя… страстно.

Нино смеется.

– Верно.

Он проводит кончиками пальцев по линии челюсти Харуки: прикосновения Нино теплые и чувственные, отражающие его истинную природу. Нино убирает волосы Харуки в сторону, поглаживая его нежную шею. Ощущение успокаивает, и веки Харуки тяжелеют.

– Я все еще не могу воздействовать на нее снаружи, чтобы чем-то манипулировать, – произносит Нино, тихо и умиротворяюще. – Я чувствую себя немного как И.Т., но это лучше, чем ничего.

Глаза Харуки распахиваются в непонимании. Нино дуется.

– Харука…

– И.T. – это… – Он смотрит в сторону, торопливо роясь в своей памяти. – Животное… нет… инопланетянин? Из детского телешоу. Кино. Я понимаю, о чем ты. Правда понимаю.

Нино поднимается и наклоняется вперед, чтобы легонько поцеловать Харуку в нос.

– У меня такой хороший супруг, который слушает меня, когда я говорю о всяких пустяках. Как это мне так повезло?

– Ты контролируешь свою ауру. Это прогресс. Вытолкнуть ее наружу с тем же уровнем манипуляции будет нашей следующей целью. Пусть даже простым способом, но я надеюсь, что у тебя появятся защитные способности.

– Я не знаю, может ли моя аура быть такой, Хару.

– Моя сущность внутри тебя дает такую возможность. Это лишь вопрос времени и сосредоточенности, а затем распределения силы в соответствии с твоими уникальными способностями. Может быть, теперь мы начнем медитировать и практиковаться?

Нино морщит нос, а затем поднимает руку, чтобы почесать затылок. Его волосы по бокам коротко подстрижены, а сверху удлинены и завиты. Эта прическа выглядит современно, аккуратно и просто.

– Мы можем попробовать.

Харука берет заколку из рук Нино и завязывает свои темные локоны в низкий пучок, затем складывает ладони и упирается локтями в бедра, выпрямляя спину. Нино делает глубокий вдох, а затем берет его за руки.

Харука расслабляется, закрывает глаза и открывает свой разум Нино. Цель проста – наладить их общую энергию, чтобы практиковать совместное управление. Харука обладает исключительными способностями в управлении своей аурой, он может использовать ее по-разному, а объединив их сознания, он поможет Нино сделать то же самое.

Они много раз пытались практиковаться, но их занятия всегда прерывались… так или иначе.

Он глубоко вздыхает, освобождая разум от всех мыслей и сосредотачиваясь на неистовой энергии своей вампирской сущности глубоко внутри. Ее тепло увеличивается и пульсирует в теле Харуки, заставляя его глаза так ярко сиять, что теперь их видно за закрытыми веками.

Харука переключает внимание на сильные руки Нино, обхватившие его собственные, и мысленно тянется к нему как к своей второй половине – как к основной, но самостоятельной части его самого.

Он выглядит так сексуально в этом халате… Он новый? Почему он всегда так чертовски хорошо пахнет..?

– Нино.

– Прости.

Вдыхая и выдыхая, Харука проталкивает свою ауру дальше.

Сущность Нино начинает вливаться теплым и ярким потоком в прохладную энергию Харуки. Он контролирует свою сущностью вокруг них, и она образовывает большую сферу, тем самым позволяя ауре Нино влиться в нее и наполнить форму, идеально ее имитирующую. Мысли Нино эхом продолжают отдаваться в голове Харуки.

Это сфера… Сделай сферу…

Харука открывает горящие глаза. Веки Нино все еще сомкнуты, его брови нахмурены и выражают сосредоточенность.

И он голый… Стоп. Сфера, Нино… Боже, он пахнет просто невероятно. Сфера.

Как воздушный шарик, Харука отпускает свой врожденный контроль над их объединенной энергией. Яркий красно-оранжевый свет от нее немного мерцает и исчезает. Нино распахивает свои янтарные глаза, в выражении его лица застывает чувство вины.

Прежде чем он успевает произнести хоть слово, Харука сокращает расстояние и целует его. Он проводит рукой по голове Нино, пальцы проникают в густые волосы, запутываясь в них. Харука наклоняет голову и шире открывает рот, уговаривая Нино впустить его внутрь, чтобы почувствовать и попробовать.

Поцелуй Нино всепоглощающ, его сила подобна пылкому, страстному торнадо. Когда губы Нино крепко прижимаются к его губам, Харука словно взлетает вверх, паря в красном небе от жары и страсти, теряя дыхание. Теряя себя и свой рассудок.

Он откидывается назад, по-прежнему путаясь в волосах Нино, и тянет его вниз, уговаривая лечь на кровать. Ему нужно почувствовать вес и тяжесть его тела. Харука разводит ноги и раздвигает бедра, чтобы Нино мог расположиться между ними. И как только Нино удобно устраивается, их губы соединяются в очередном порыве страсти: языки продолжают извиваться и скользить, голодные и исследующие. Он целует Харуку, жадно, как будто его рассудок находится под угрозой. Как будто вкус и ощущение его губ – единственное утешение Нино перед лицом полного безумия.

Потянув за пояс халата Харуки, Нино приподнимается, затем проводит рукой между их телами, чтобы расстегнуть одежду. Он тянется вниз, слегка поглаживая кончиками пальцев центр живота Харуки, затем касается его пупка, и Харука резко вздыхает, вздрагивая от предвкушения того, что рука Нино опустится ниже.

Нино поднимает голову, прерывая поцелуй, его голос звучит низко.

– Я не смог сосредоточиться… снова.

– Я слышал, – выдыхает Харука.

– Может быть… – Нино осыпает поцелуями линию челюсти Харуки. – Мы возьмем перерыв на сегодня? Потому что сегодня особенный день.

Харука скользит руками вверх по спине Нино, лаская гладкие контуры изящной фигуры и мышц.

– Правда? – спрашивает он.

– Я знаю, что в нашей культуре мы обычно уделяем внимание столетним вехам, но… сегодня у нас годовщина, tesoro[1].

Проводя кончиками пальцев по изгибу позвоночника Нино, Харука усмехается.

– Уже год прошел?

– Угу. Асао оставил место в твоем расписании на поздний вечер, верно?

– Думаю, да.

– Я приготовлю для тебя ужин, – шепчет Нино, наклоняясь, чтобы потереться носами. – Меню – сюрприз, и я нашел мерло, которое мы пили в ночь нашей первой встречи. Помнишь? Ты вошел в мой бар, и я забыл, как дышать, когда увидел тебя.

Бабочки в животе Харуки порхают и танцуют, когда он тянется, чтобы коснуться полных губ Нино. Он дважды целует его, прежде чем снова опускается на кровать.

– Помню, и мне очень нравится, когда ты готовишь для меня.

– С нетерпением жду этого. – Нино улыбается, поднимаясь на четвереньки, он смотрит на тумбочку рядом с кроватью. – Ты поставил новую баночку со смазкой в мой ящик или в свой?

– Твой.

Нино наклоняет голову, и Харука любуется четкими линиями его торса, наблюдая, как двигаются и вытягиваются мышцы, когда он тянется, чтобы открыть ящик. Тело Нино изысканно, как мраморная скульптура молодого греческого бога, но залитого золотым медом. Нино замирает.

– Ты… здесь… коробочка с кольцом.

– Может быть, тебе стоит открыть ее?

На мгновение Нино становится неподвижным, его взгляд перемещается с лица Харуки на открытый ящик. Он снова подается вперед, чтобы взять маленькую черную коробочку, а затем отползает назад. Харука садится прямо, лицом к нему.

Нино сосредоточено смотрит на бархатную коробочку, его плечи поднимаются и опускаются, когда он дышит. Он старается сохранить спокойствие, но Харука чувствует, как его сдержанная радость рвется наружу. Нино открывает коробку. Два красивых и отполированных кольца, которые выбрал Харука, блестят в тусклом свете.

– Они тебе нравятся? – интересуется Харука.

– Я… – Нино делает глубокий вдох и запускает пальцы в волосы. – Мне очень нравится. Хару, я… когда я говорил тебе об этом, ты казался не очень заинтересованным.

– Меня интересует все, что доставляет тебе удовольствие, – отвечает Харука, принимая коробочку из рук Нино. Носить и обмениваться кольцами таким образом – это человеческая практика, которая редко встречается среди пар, связанных узами брака. Между вампирами все органично – биологическая тяга и связь преобладают над всем остальным, и нет необходимости в материальных излишествах или символизме.

Но если это то, что делает его счастливым, то пусть будет так.

Он берет кольцо Нино из маленькой коробочки. Черный блестящий металл прохладный на ощупь, а янтарная вставка отражает цвет глаз его мужа. Он берет левую руку Нино.

– Я понимаю, что, когда год назад мы соединились, это было неожиданно… Мое поведение в тот момент оставляло желать лучшего.

Он осторожно надевает кольцо на палец Нино. Идеальный размер.

– Я… я не очень хорошо выражаю эти сентиментальности. Но, пожалуйста, знай, что ты вернул меня к жизни – из состояния горечи и одиночества. Ты всегда был чист в своей доброте ко мне. И я… Наверное, я никогда не смогу выразить, как я благодарен тебе. Как сильно я тебя люблю.

Харука делает глубокий вдох, его сердце замирает. Говорить так – искренне и эмоционально – сложно. Он не привык к этому, но хочет попробовать быть более открытым и прямолинейным, как его партнер.

– Спасибо, что выбрал меня. За то, что любишь меня, – продолжает он, наблюдая за Нино в ожидании.

Задыхаясь, Нино закрывает глаза и падает на матрас, затем переворачивается на спину и прижимает ладонь с кольцом к своему лицу. Харука нависает над ним.

– Нино, что случилось?

Харука тянет Нино и отводит его руку от лица. Волнистые волосы Нино в беспорядке, а его медовая кожа покрывается румянцем. Из его миндалевидных глаз текут слезы.

Харука наклоняется и кончиками пальцев вытирает слезы.

– Любовь моя, почему ты расстроился?

Грудь Нино поднимается и опускается в попытке отдышаться.

– Я просто… немного потрясен.

Он кивает, понимая.

– Это мой проступок. Если бы я чаще говорил тебе такие вещи, твоя реакция не была бы такой бурной.

– Хару, я люблю тебя больше, чем могу выразить в словах. Ты всегда вдохновляешь меня быть спокойным, и ты так терпелив. Спасибо, что доверяешь мне свое сердце… что отдаешь себя мне.

Харука нежно целует губы Нино, держа руками его залитое слезами лицо.

– Ты наденешь мне мое кольцо? – спрашивает он. Нино кивает и отталкивается от матраса. Харука открывает коробочку и протягивает кольцо своему мужу. Сидя рядом, Нино берет ладонь Харуки, располагая ее перед собой, а затем надевает кольцо на безымянный палец левой руки.

Он тянется вверх и хватается за воротник Харуки, притягивая его к своему телу. Нино снова снимает резинку с волос парня, из-за чего локоны падают вперед, словно черная волна. Нино запускает в них свои пальцы, убирая лишние пряди с лица Харуки, а затем притягивает его к своим губам.

Поцелуй Нино. Движения его мужа настолько медленны и проникновенны, что у Харуки сжимается грудь. Когда они разрывают поцелуй, их глаза загораются, и они смотрят друг на друга в теплой темноте. Взгляд Нино цвета заката мягкий, но непоколебимый.

– Пожалуйста, войди в меня и наполни меня полностью.

Харука кусает губу. Он не уверен, что когда-нибудь будет таким же откровенным, но если это сделает его партнера счастливым, то так тому и быть.

Глава 2

Утром, когда Нино входит на кухню, за столом уже сидят Харука и Джуничи, двери во двор распахнуты настежь, а прохладный, весенний воздух и солнечный свет проникают в помещение.

Подойдя к столу, Нино сразу видит свою цель. Кофейник. Бросив взгляд в сторону вампиров, Нино улыбается.

– Привет, Джун.

Высокий и красивый, с теплой миндально-коричневой кожей, вампир первого поколения поднимает свои мраморно-черные глаза, улыбаясь. Как местный модельер и дизайнер одежды из Окаямы, Джуничи Такаяма был весьма элегантен. В воображении Нино он напоминает самца павлина, только перья у него все черные, и когда на него падает свет, его оперение переливается, будто жидкая радуга.

– Доброе утро, Нино. – Джуничи кивает, его английский плавный и без акцента, как и у Харуки. – Мы с твоим мужем зашли в тупик. Может быть, ты сможешь нам помочь?

– Что происходит? – Нино наливает себе кофе. Однажды он сказал Джуничи, что тот может говорить по-японски, когда приходит к ним домой (не обязательно придерживаться привычки говорить по-английски), но тот невозмутимо отказался, заявив, что так «веселее».

– Это для свадьбы, которая состоится через шесть месяцев, – объясняет Джуничи. – Мы не можем решить, должен ли Харука быть в костюме или в традиционной одежде. У тебя есть предпочтения по поводу его одежды?

Джуничи поднимает бровь в ожидании, а Харука сидит со сложенными руками во главе стола, направив свой взгляд на письмо, лежащее перед ним.

Нино опирается локтями о стойку, держа в ладонях чашку с теплым кофе.

– Ну, он выглядит величественно в кимоно… но современно и сексуально в костюме. Мне нравится и то, и другое. Но, скорее всего, мне больше нравится кимоно. А знаешь, что еще лучше? Юката. Под ней он всегда голый. Всего один слой одежды.

Харука качает головой, а Джуничи смеется. Нино усмехается, поднося чашку с кофе к губам. Когда Харука надевает традиционные халаты, Нино чувствует себя так, словно он соединяется с одной из тех элегантных фигур на картинах укиё-э[2] из деревянных блоков – особенно с такими длинными волосами.

– Это чересчур, – ухмыляется Джуничи. – Юката – слишком повседневная одежда для свадьбы, но твои предпочтения приняты к сведению. Может быть, я сошью для него пару новых халатов в этом месяце, прежде чем уеду в Европу?

С чувством выполненного долга Нино улыбается.

– Тебя не будет три месяца?

– Да, сэр. Мои клиенты за границей требуют личной доставки.

– Ты удивительный, Джун. Все, что ты делаешь для Харуки, всегда идеально ему подходит. Мне больше всего понравилось кимоно, которое ты создал для его прошлогоднего торжества… Может, мне стоит попробовать надеть его на свадьбу?

– Почему бы и нет. – Джуничи моргает, раздумывая. – Мне придется подумать над дизайном, который сможет дополнить тебя.

– У Хару их так много, может, мне просто примерить один из его гардероба?

– Ни в коем случае. Вы оба одинакового роста, но твои плечи более широкие и объемные. Твое телосложение более рельефное благодаря занятиям спортом. Я бы ни за что не разрешил тебе ходить в тесном, плохо сидящем кимоно.

Харука смеется. Низкий грудной звук удивляет и Джуничи, и Нино, поэтому они переключают свое внимание на него.

– Прошу прощения, – улыбается он. – Мысленное представление этого образа застало меня врасплох.

– Добро пожаловать в разговор, tesoro[3]. – Нино поднимается со стула, подходит к его концу стойки и останавливается, опираясь на нее бедром. – Что ты читаешь?

– Официальный запрос на прием. – Темные брови Харуки сдвигаются, он делает глубокий вдох, и его прежнее веселье испаряется.

– От кого-то, кто тебе не нравится? – спрашивает Джуничи.

– От того, кого я не знаю и о ком никогда не слышал.

Взгляд ярко-бордовых глаз Харуки устремляется на Нино.

– Можно мне, пожалуйста, кружку?

Нино кивает и поворачивается к шкафу, чтобы взять кружку.

– Что за просьба?

– Знакомство. – Харука скрещивает на груди руки. – Вампира зовут Лайос Алмейда, и он, несомненно, является родственником Ладислао Алмейды из Рио-де-Жанейро. Но я никогда не слышал об этом конкретном вампире в родословной клана.

Напрягшись, Нино обходит стойку рядом с мужем. После того, как в прошлом году Гаэль и Ладислао исчезли, появление кого-то, связанного с кланом Алмейда, да еще так близко к их дому, было плохим знаком.

– Почему кто-то из клана Алмейда хочет с тобой познакомиться? – спрашивает Джуничи. – Мне неприятно это говорить, но в Бразилии все наконец-то успокоилось после исчезновения Ладислао. Очевидно, что он был корнем проблемы. Сумасшедший мужчина…

– Ты встречался с ним? – интересуется Нино.

– Да. Только один раз, но он оставил незабываемое впечатление.

– У нас тоже есть общая история, – отвечает Харука, поддерживая разговор. – Мы пересеклись с одним из помощников клана Алмейда в прошлом году. Была ссора по поводу исследований моей семьи, но потом он сбежал, и с тех пор я ничего не видел и не слышал.

Нино садится за стол рядом с Харукой. Его противник – Гаэль Сильва, крупный, властный вампир первого поколения, с которым они познакомились в Англии больше года назад. Он напал на Харуку, узнав о рукописи «Жажда и желание» – впечатляющем сборнике рассказов о формировании вампирских связей. Это бесценное исследование, придающее форму теме, окутанной множеством тайн.

Жестокий ответ Гаэля убедил Нино и Харуку в том, что им следует избегать разговоров о существовании этой рукописи. По крайней мере, среди незнакомцев.

Кончиками пальцев Нино передвигает письмо в зону видимости, после чего знакомится с деталями. Просьба подана на дату через месяц – именно такой минимальный срок считается подходящим при обращении с официальными просьбами к чистокровным. Нино отодвигает письмо так, чтобы оно лежало посреди стола, его настораживает исходящее от него чувство угрозы.

Джуничи берет письмо в руки. Его черные глаза просматривают текст, а затем он подносит письмо к носу и глубоко вдыхает.

– Пахнет сильно – как шалфей. Этот Лайос, наверное, чистокровный?

Харука выдыхает, на его лице отражается беспокойство.

– Похоже на то.

– Мне это не нравится. – Нино качает головой. – Как он вообще узнал о нас? Когда мы юридически зарегистрировали нашу связь, я позаботился о том, чтобы все наши записи были конфиденциальны. Ничего не всплывает, если искать нас в Интернете.

– О, вы двое зарегистрировали свою связь в человеческом правительстве? – спрашивает Джуничи. – Большинство пар, связанных узами брака, не утруждают себя этим этапом.

Харука подносит чашку с кофе к губам.

– Мой супруг отличается скрупулезностью – гораздо больше, чем я.

– Это… просто логично?

Нино смущенно улыбается. Решение нетрадиционное, но, по мнению Нино, если вдруг случится что-то серьезное, им будет лучше нести юридическую ответственность друг за друга. Никаких вопросов.

Он опускает взгляд на свою левую руку, лежащую на столе, и сгибает пальцы. Еще одно нетрадиционное желание. Он вздыхает, его сердце замирает от вида красивого кольца, надетого на его палец. Оно из черного циркония, но вставка из янтарного камня. Идеально и выглядит как что-то найденное и выращенное в густом тропическом лесу… может быть, за водопадом.

Воспоминания о словах и соблазнительных действиях Харуки прошлой ночью вызвали у Нино мурашки по коже. Когда Харука дает себе волю, он напоминает Нино пантеру – темную, соблазнительную и преданную, в каждом своем движении. Он дал Нино то, о чем тот просил, и даже больше.

– Когда я встретил тебя на праздновании в прошлом году, было очевидно, что ты вампир с серьезными намерениями. – Джуничи приподнимает бровь, поддразнивая Нино.

Тот качает головой.

– Нет, я… не совсем…

– То, как Харука без вопросов взял тебя за руку и позволил отвести себя в лес, говорит о многом.

– Мы не ходили в лес, – отрицает Харука.

– Все пришли в ярость, – продолжает Джуничи. – Типа, кто этот потрясающий вампир с янтарными глазами, который только что вошел и увел лидера нашего королевства?

– Они связались с первой попытки…

– Асао.

В комнату входит слуга Харуки – русоволосый и широкоплечий, с высоко поднятой головой. Несмотря на то что Харука хмурит брови, старший вампир усмехается, беря в руки кофейник.

– Джун, он когда-нибудь говорил тебе, что после этого взбесился и разгромил дом?

– Асао, сейчас нет необходимости в этой информации, – предупреждает Харука.

– Это ваша годовщина. – Асао пожимает плечами, не обращая внимания. – Это хорошо, что есть что вспоминать. Ты прошел долгий путь, не так ли, Нино?

Нино почесывает затылок.

– Пожалуйста, не втягивай меня в это.

У Харуки и Асао уникальные отношения. Асао намного старше и принадлежит к третьему поколению, его чистокровное вампирское происхождение дважды подтвердилось. Когда Харуке было двенадцать лет, его родители умерли, и Асао стал его опекуном.

Оба вампира чувствуют себя скорее, как отец и сын, нежели как слуга и хозяин. Присоединившись к их семье, Нино научился держать язык за зубами во время их разногласий.

– С годовщиной, – улыбнувшись, произносит Джуничи. – Ого. С первой попытки? Такого никогда не случалось. Вы двое были предназначены друг для друга. Словно это судьба.

– Я думаю, да… – Нино переводит глаза, встречаясь со взглядом Харуки цвета старинного вина. – Но мне всегда говорят, что я романтик.

Харука тянется к Нино, после чего берет его руку, поднося к губам.

– Я благодарен, что потрясающий и романтичный вампир с янтарными глазами всегда так терпелив со своим прагматичным супругом.

Он смотрит в глаза Нино, прижимаясь губами к его руке. В животе Нино запорхали бабочки.

– Нам нужно выехать в ближайшие пять минут, чтобы вовремя добраться до поместья клана Фудзихара, – говорит Асао перед тем, как делает большой глоток своего кофе. Харука повторяет за ним, а затем встает из-за стола.

Нино поднимает на него глаза.

– Я вернусь домой около семи, чтобы начать готовить ужин.

Кивнув, Харука задвигает стул, подходит к Нино сбоку, наклоняется и быстро целует его в губы.

– Удачи тебе сегодня в Осаке.

– Спасибо. – Нино улыбается. – Удачи с переводом.

Харука встает и кивает головой в сторону Джуничи.

– Kimemashita. Suitsu janakute, kimono wo kimasu. Jaa, mata atode[4].

Джуничи кивает в ответ, а затем подмигивает Нино.

– Yappari kimono desu yo ne. Dewa boku ga tsukurasete itadakimasu[5]. Мы все еще обедаем в эту субботу?

– Да, – отвечает Харука. Когда он направляется к двери, Нино поворачивается, чтобы посмотреть на него, высокого и элегантного в своих темных брюках. На нем отглаженная белая рубашка с аккуратным рисунком, а поверх нее красивый серый свитер. Его роскошные волосы убраны назад, аккуратные и ухоженные – квинтэссенция историка, отправившегося на исследование.

– Ты знаком с семьей Фудзихара? – спрашивает Джуничи, когда они остаются одни на кухне. – Это та семья, в которой родились близнецы.

– Да… – отвечает Нино. Он знал, кто они такие, потому что они неосознанно показали ему кое-что важное, кое-что, над чем он втайне бился с того дня, когда впервые встретил их и увидел, как его муж общается с их близнецами. Нино все еще потрясен тем, насколько спокойным и заботливым был Харука. Он знал, что его супруг отличается хорошим характером. Но, увидев его с детьми, Нино открыл для себя новую, скрытую часть характера Харуки.

– Я познакомился с ними пару месяцев назад, – продолжает Нино, держа мысли о своем муже при себе. – Они кажутся милыми. Они оба первого поколения, верно?

– Да, они замечательные, а дети одержимы Харукой. Такая интересная семья. Чистокровный отец Соры был жертвой Великого Исчезновения. Она сказала, что однажды днем он катал ее на качелях в парке, а потом оглянулась, и его не стало. Ей тогда, наверное, было лет пять? Она пошла домой одна, а когда добралась до дома, ее мама корчилась от боли из-за внезапной разлуки со своим супругом. В итоге она умерла примерно через неделю.

Нино вздрагивает при одном только упоминании о Великом Исчезновении: необъяснимом событии, произошедшем почти два столетия назад. Несколько чистокровных во множестве сообществ и континентов исчезли, как в тумане. Никаких объяснений. Даже сейчас, много лет спустя. В результате вся популяция чистокровных вампиров сократилась.

– Я не слышал о родителях Соры. Это звучит ужасно. – Нино вздыхает.

– Да. – Джуничи соглашается. – Так вот, Косуке, муж Соры, не очень хорошо переносит прямой солнечный свет. Его отец из первого поколения в молодости питался людьми – просто так, для развлечения. Чокнутый. Его мать – чистокровная, но она не исчезла. Они, кажется, живут в Симанэ.

– Хару сказал мне, что слишком частое питание людьми разрушает кровную линию вампира на целое поколение – может быть, даже дольше. Кровь моей семьи не была чистой до середины 1800-х годов. Но я думаю, что линия Хару была чистой с… какого-то невероятно давнего времени, вроде 200 года нашей эры.

– Древняя кровь. – Джуничи качает головой, возникает небольшая пауза. – Яёи, кровь королевы Химико… Наверняка его предки были ужасающими. Думаю, они высасывали других вампиров до последней капли, когда питались. В любом случае, сам Косуке никогда не питался от людей, так что с близнецами все в порядке. Сора работает медсестрой в больнице моей матери в Химэдзи, с тех пор как дети научились ходить, а Косуке остается дома, чтобы заботиться о детях. Возможно, им было бы лучше найти ночное общество, но они довольно лояльны к Харуке как к лидеру королевства, а теперь и к тебе, конечно.

– В нашем королевстве много интересных семей, – задумчиво произносит Нино. – Некоторые из них скромные и обычные. Другие просто смешны. Ты знаком с тем новым кланом, который только что переехал сюда из Токио?

Лицо Джуничи морщится.

– Да.

– Мы пошли к ним домой, чтобы поприветствовать их, и это было безумие – мраморные статуи, огромные картины и величественная лестница. Это было похоже на что-то из пошлой драмы, а сын – что-то вроде подпольной рок-звезды.

– Он маленький засранец, – с усмешкой говорит Джуничи. – Он приходит в мой магазин по крайней мере раз в неделю, чтобы доставать меня, заказывая Версаче и Гуччи, Дольче и Габбана, а потом просит меня подогнать ему все по размеру, прежде чем забрать. Неужели в его возрасте я был таким же высокомерным и легкомысленным? Я же не мог быть настолько плохим…

Нино опирается локтями на стол, улыбаясь.

– Знаешь, Джун, ты можешь вот так же ругаться и быть самим собой в присутствии Хару. Я знаю, что он старой крови и немного претенциозен, но тебе не нужно перед ним выделываться. Он считает тебя своим другом.

Джуничи приподнимает бровь, ухмыляясь.

– Я? Ругаться и сплетничать перед моим величественным, уравновешенным и дипломатичным чистокровным лидером королевства? Мой отец перевернулся бы в своей могиле и вылез бы наружу, только чтобы всыпать мне.

Нино понимает, что он имеет в виду, он сам чистокровный и чувствовал то же самое, когда только начинал общаться с Харукой. Однако со временем его невозмутимый фасад дал трещину, открыв в нем человека сострадательного и терпеливого.

– Ты должен дать ему шанс – он тебя удивит. – Нино подозрительно щурит глаза. – Почему ты ругаешься и сплетничаешь в моем присутствии?

– Потому что ты ругаешься и сплетничаешь в моем. Ты первый нарушил это правило, мой юный друг.

– Это справедливо.

– Я знаю, что Харука – хороший мужчина, – утверждает Джуничи. – С ним легко работать, и он не такой напыщенный, каким мог бы быть, учитывая его древнюю родословную. Не такой кошмарный, как эгоистичная, драматичная сварливая женщина, от которой я кормлюсь. К тому же, Харука связан с тобой. Даже если бы я больше ничего о нем не знал, этого было бы достаточно.

Глава 3

Утренняя погода теплая и ясная, воздух пахнет влажной землей и новой жизнью. Ожидая на крыльце, Харука смотрит на небо, изучая проплывающие над головой пушистые белые облака. Когда дверь распахивается, он переводит взгляд вперед и улыбается.

– Доброе утро, ваша милость, – говорит Сора, отвечая на улыбку Харуки. Она распахивает дверь шире и низко кланяется, отчего огромный беспорядочный пучок на ее голове сдвигается вперед. Выпрямляясь, она поправляет очки в красной оправе. – Большое спасибо, что пришли.

– Пожалуйста, мне очень приятно. И обращайтесь ко мне просто Харука. Приношу свои извинения за долгое ожидание. Последние несколько недель были исключительно напряженными. – Харука входит в прохладное фойе. В доме пахнет горьким зеленым чаем, чистыми татами и чем-то сладким.

– Могу себе представить, – отвечает Сора. – С тех пор как вы вернулись, все так взволнованы, и всем нам что-то от вас нужно. Не говоря уже об общественных мероприятиях и…

Звук маленьких, нетерпеливых ножек, бегущих к ним, становится громче, заставляя Сору и Харуку обратить внимание на длинный коридор. Харука делает шаг назад, чтобы встать устойчивее, готовясь к столкновению с крошечными вампирами.

– Шион, Амон, остановитесь…

Харука распахивает руки как раз вовремя, когда маленькая девочка вырывается вперед, опережая своего брата и на полной скорости прыгая в объятия взрослого вампира. Он подхватывает ее, а мальчик врезается в длинные ноги и обхватывает руками колени Харуки.

– Ты сжульничала, Шион. – Мальчик поднимает взгляд наверх, а на его очаровательном лбу проявляется складочка, выражающая недовольство. – Это нечестно!

– Доброе утро, Хару-сама. – Шион улыбается, игнорируя своего брата, и устраивается в объятиях Харуки. – Мы с папой приготовили для вас моти. У нас и чай есть. Будете?

– Я тоже помогал, – возмущенно заявляет ее брат-близнец.

Шион смотрит на него в напряженном молчании, затем снова переводит взгляд своих насыщенных карих глаз на Харуку, делая безучастное лицо.

– Амон тоже помог.

– Мне так неудобно за моих непослушных детей, – говорит Сора, отрывая решительного шестилетнего Амона от ног Харуки.

– Нет нужды извиняться. Я с удовольствием выпью чай с моти. Спасибо за чудесное угощение.

Потворство. Хотя Харука, как чистокровный, не обязан употреблять обычную еду, он, тем не менее, всегда наслаждался ею. Как семья вампиров первого поколения, человеческая кровь, вплетенная в родословную клана Фудзихара, требует этого. Им нужны и пища, и кровь, чтобы процветать как существа, рожденные с вампирским телом.

Шион издает писк и крепко обхватывает шею Харуки своими маленькими ручками. Он снимает обувь и ступает на твердый, деревянный пол, а затем отправляется за Сорой, тянущей сына за руку по коридору, на кухню. Эта сцена напоминает Харуке хозяина, который тянет за собой упрямого, необученного щенка.

– Последний месяц они сходили с ума из-за твоего визита к нам. – Улыбка Соры натянута, так как она пытается справиться со своим маленьким ребенком. – Они только об этом и говорили – сводили нас с Косуке с ума. «Когда приедет Хару-сама? Сегодня? Сегодня? Почему не сегодня?» Боже мой, мы больше никогда не будем говорить им ничего заранее. Теперь все будет сюрпризом.

Харука смеется. Они поворачивают за угол на кухню, где через открытые окна в помещение льется яркий солнечный свет, а в воздухе чувствуется сильный мускусный аромат зеленого чая. Косуке, супруг Соры, в фартуке, завязанном вокруг его узкой талии, приветливо улыбается из-за стойки.

– Доброе утро, ваша милость. Большое спасибо, что помогли нам с этим проектом.

– Пожалуйста, просто Харука. Мне очень приятно. Прошу прощения за задержку с началом работы.

– Не беспокойтесь об этом. Мы знаем, как вы были заняты… – Косуке хмурится, глядя на дочь. – Шион, ты серьезно?

Он тянет ладони, побуждая ее переместиться в его руки, но она отворачивается, тем самым говоря: «Нет, спасибо». Ее блестящий черный хвостик подпрыгивает, когда она крепче обхватывает шею Харуки.

– Все в порядке, – тихо произносит Харука. – Я не против.

Косуке в отчаянии качает головой и отходит к стойке. Харука смотрит ему вслед, раздумывая.

– Косуке, яркий свет тебя не беспокоит здесь?

– О нет, я в порядке, пока не выхожу на улицу или не сижу под прямыми солнечными лучами. К счастью, моя чувствительность не настолько сильна, как у некоторых других вампиров с похожим генетическим происхождением – не настолько, чтобы сделать нашу жизнь ночной. Это слишком сложно в наше время, вести такой образ жизни.

– Согласен, было бы трудно поддерживать такое устаревшее существование.

Харука устраивается за маленьким кухонным столом с Шион на коленях, занимая место, освещенное прямыми солнечными лучами. Сора присоединяется к нему, все еще прижимая к себе возбужденного Амона.

– Хару-сама? – шепчет Шион, поднимая голову и моргая своими карими глазами. – Вы очень приятно пахнете…

– Шион, боже мой! – сердится Сора. – И кто воспитывает этого ребенка? Кто-нибудь, позвоните ее родителям…

– Я тоже так думаю! – щебечет Амон с другого конца стола. – Он пахнет хорошо, потому что он чистокровный.

– Можно я посижу с тобой, пока ты будешь читать сегодня? – спрашивает Шион, хлопая глазами. Амон подпрыгивает на коленях у матери.

– Я тоже хочу читать по-латински! – говорит он.

– «На латыни», – поправляет Сора, закатывая глаза. – Харуке нужно сосредоточиться. Вы двое не можете драться и ползать по нему, пока он работает.

Шион переводит свое внимание на брата.

– Мы не будем, правда, Амон?

– Не будем – мы обещаем.

– В зависимости от сложности договора о завещании и доверенности, возможно, было бы неплохо иметь компанию, по крайней мере на некоторое время? – Харука игриво проводит пальцами по подбородку. – Например, во время случайного перерыва на чай?

– Мама, он сказал, иногда! – Шион умоляюще смотрит на маму, ее задорный хвостик ударяет Харуку по подбородку, когда она поворачивает голову.

– В перерывах, мам! – добавляет Амон.

Сора бросает на Харуку нерешительный взгляд, и он кивает, чтобы успокоить ее.

– Хорошо… – вздыхает Сора. – Но вы должны вести себя хорошо и слушаться Харуку, когда будете с ним в кабинете.

Два тоненьких голоса хором соглашаются. Косуке приносит к столу большой поднос с чаем и прессованным клейким рисом. Это были моти – сладости овальной формы пудрово-розового цвета, завернутые в зеленые листья и сделанные из цветущей вишни в честь наступления весны.

– Хару-сама, какой твой любимый цвет? – задает вопрос Шион.

– Хм… Мне нравится янтарный.

– Мне тоже, – соглашается Шион.

– И мне! – повторяет Амон.

Сора фыркает.

– Шион, тебе нравится зеленый…

– Не-а, я передумала. – Шион вздергивает подбородок. – Теперь мне нравится янтарный.

– Что такое янтарь? – спрашивает недоумевающий Амон, а затем продолжает: – Хару-сама, вы любите читать мангу?

– Я никогда ее не читал, – отвечает Харука. – Может, стоит? Какая из них тебе нравится?

– Что? – Амон подпрыгивает на коленях Соры, его глаза расширяются. – Вы никогда не читали мангу? Не может быть. Папа обожает мангу. Когда мама в больнице, он только и делает, что читает мангу…

– Ладно, хватит, – вмешивается Косуке и наклоняется, чтобы поднять Амона с колен своей супруги. – Вы видите, с чем мы сталкиваемся каждый день? Маленькие существа, которые никогда-никогда-никогда не перестают говорить.

Харука смеется, когда Шион тянется вперед на его коленях, хватая рукой моти. Он понимает недовольство Соры и Косуке, это естественно.

Но для Харуки эта обстановка особенная. Всякий раз, когда он навещает семью Фудзихара, его сердце наполняется теплом. Но при этом оно окрашивается нежной меланхолией. Когда он был еще очень молод и находился на пороге формирования своей первой связи, он представлял себе, что его жизнь будет похожа на эту. По крайней мере, он надеялся.

Через некоторое время стало ясно, что ему следует отказаться от этой мысли, что он и сделал. Он похоронил тихое желание в глубине души, никогда не вспоминая о нем.

Все сложилось не так, как он себе представлял, но он безмерно благодарен за это. У него есть Нино. Вторая связь. Случайная встреча и чудесное стечение обстоятельств, которые он никогда не предвидел. Он не мог просить ни о чем большем. И не стал бы.

Когда Харука возвращается домой, уже наступает ночь, и в доме царит тишина. Он заходит на кухню, где белый лунный свет льется через стеклянные двери во двор и попадает на массивный дубовый стол.

Харука проходит вперед, поражаясь представшему перед ним роскошному зрелищу. Толстые черные свечи занимают центр стола, мерцая и мягко горя; рядом с ними стоит высокая стеклянная ваза, наполненная распустившимися красными розами. Атмосфера наполнена мрачной элегантностью и романтикой.

Внезапно Нино оказывается позади него и обхватывает Харуку руками за талию, обнимая и притягивая к своей груди. Он крепко целует Харуку прямо под ухом.

– Tesoro, bentornato a casa.

Дорогой, добро пожаловать домой. Ухмыляясь, Харука дотрагивается до него.

– Grazie, amore mio[6]. Это выглядит восхитительно.

– Это напоминает мне о тебе. – Нино тянется вверх, чтобы расслабить воротник на его шее. Он опускает голову и нежно целует верхнюю часть спины Харуки. – Твоя аура и глаза не светились таким ярким розово-красным цветом с тех пор, как мы соединились. Я скучаю по этому.

Харука поворачивается в его объятиях, а затем обнимает Нино за плечи.

– А я нет, – говорит он. – Я предпочитаю, чтобы моя сущность переплеталась с твоей.

Он наклоняется, чтобы поцеловать Нино, наслаждаясь его насыщенным, пропитанным корицей вкусом.

Когда Харука связал себя с Юной в первый раз, его сущность не менялась столь радикально. В новой связи с Нино все изменилось: их открытое общение и общая динамика. Страсть и любовь, которую он чувствует, более всепоглощающая, почти дикая. Харука все еще колеблется, но он уже начал привыкать к этому.

Нино поднимает голову, янтарные глаза сияют.

– Присаживайся, я налью тебе бокал. – Повинуясь, Харука двигается к столу, а Нино произносит из-за барной стойки: – У меня есть еще один сюрприз для тебя, но он еще не готов. Мне нужно больше времени.

– И когда мне ожидать этот сюрприз?

– Мм… может быть, в следующем месяце? – усмехается Нино. – Я откусил немного больше, чем мог прожевать. Как продвигается проект перевода?

– Сложно. Превосходно. – Он устраивается поудобнее за столом и смотрит в окно. Цветущие вишневые деревья во внутреннем дворе трепещут в тенистых розовых оттенках, покачиваясь от ночного ветерка. – Я много читаю на латыни для удовольствия, но мое понимание юридической терминологии оставляет желать лучшего. В следующий визит мне понадобятся мои словарь и лексикон.

– Как поживают Фудзихара? – спрашивает Нино, ставя перед ним доверху наполненный бокал мерло.

– Замечательно. – Харука берет свой бокал и делает глоток, прежде чем продолжить. – В их семейном гнездышке всегда тепло и уютно.

– Я думаю… у нас тоже, – отвечает Нино, расставляя тарелки.

– Конечно, так и есть. – Харука смотрит на него, сбитый с толку. – Я сказал это не для сравнения.

Нино обходит стойку, держа две обеденные тарелки в руках.

– Тебе очень нравятся близнецы, да? Как их зовут?

– Шион – это девочка, а Амон – мальчик. Да, они восхитительны. А что у нас тут?

Он бросает взгляд вниз на искусно расставленные блюда. Пахнет свежими травами – теплыми, маслянистыми и сочными.

– Первое блюдо – морские гребешки с соусом сальса верде. У нас будет всего три блюда.

Когда Харука берет в руки вилку, у него текут слюнки.

– Il secondo?[7]

– Второе блюдо – панированные flletti di cernia[8] с кунжутом и жареными овощами. На десерт у нас есть небольшой шоколадный торт с расплавленным чили.

Боже, помоги мне. Как он оказался рядом с этим созданием? Этот красивый, харизматичный вампир, который кормит и балует его. Который любит его и помогает ему. Харука пережил много трудностей и трагедий – потерю родителей в детстве, невиданный разрыв связи. Но с появлением Нино кажется, что жизнь воздала ему компенсацию одним невероятным, размашистым жестом.

– Ты превзошел самого себя, – произносит Харука. – Это божественно. Когда ты даешь советы своим клиентам в Кансае, ты предлагаешь рецепты?

– Иногда, но… я стараюсь не слишком совать свой нос в их меню, особенно если речь идет о блюдах, с которыми я не особо знаком. Если я вижу необходимость, потому что это влияет на их финансы, я даю несколько общих советов.

– Например? – интересуется Харука, откусывая еще один кусочек морского гребешка с маслом. Он хрустит и практически тает во рту.

– Я говорю им, чтобы они делали свое меню небольшим. Огромные и разнообразные меню могут стать убийцей бизнеса. Во-первых, дорого держать столько ингредиентов на складе. Во-вторых, это влияет на качество.

Харука кивает.

– Они замораживают продукты, чтобы продлить срок хранения.

– Именно, и мне это не нравится, – отвечает Нино. – Моя философия такова: делай свою еду свежей и качественно приготовленной. Меньшее меню поможет им добиться успеха. Большинство семейных ресторанов в Японии хорошо относятся к этому. Я не сталкивался с чем-то слишком сумасшедшим, поэтому я стараюсь не брать в клиенты крупные сети.

– Да, в крупном бизнесе я представляю, как трудно будет вносить изменения в разных местах. Замороженные продукты также неизбежны для увеличения срока хранения.

Харука откусывает последний кусочек морского гребешка, предвкушая следующее блюдо. Он смотрит на Нино, а его приятель в полупустую тарелку.

– Любовь моя, почему ты не ешь? – спрашивает Харука.

Что-то отвлекает его. Пока они оба не восприимчивы к этому, они не могут явно читать мысли друг друга. Обоюдно, они решили, что лучше дать друг другу возможность быть наедине со своими мыслями.

Нино делает глубокий вдох, прежде чем поднимает на него свои яркие глаза.

– Я… последние несколько недель у меня кое-что на уме. Мне кажется, что мы уже должны были поговорить на эту тему, но я просто никогда не…

– Нино, в чем дело? – спрашивает Харука, его грудь сжимается от внезапного изменения атмосферы.

– Ты… и Юна. Вы были связаны с ней десять лет, верно?

– Да, – отвечает Харука, его голос терпелив, но тело напряжено. Меньше всего ему хочется обсуждать свою предыдущую спутницу жизни, особенно в ночь их совсем небольшой годовщины.

Нино проводит рукой по волосам – явный признак его тревожности.

– Почему… почему у вас двоих не было детей? Если вы были вместе так долго, то должны были завести детей.

Вздыхая, Харука откидывается на спинку стула, его аппетит окончательно портится.

Глава 4

У меня хреновое предчувствие. Сердце Нино бешено колотится. Он размышляет об этом уже несколько месяцев, эта тема не дает ему покоя и цепляется за края его сознания. Он всегда подавлял это желание, зная, как сильно Харука не любит говорить о своей первой супруге.

И все же это произошло. Неловко выплеснулось наружу за ужином в честь их годовщины.

– Юна не хотела детей, – говорит Харука, не моргая. Больше ничего.

– Так… это все? – уточняет Нино. – Конец истории? Вы двое никогда не пытались…

Харука делает заметный вдох, его взгляд перемещается к дверям внутреннего дворика.

– Пытались. Однажды она забеременела, но в итоге потеряла ребенка. Больше мы не пытались.

Проклятье. Нино чувствует себя так, словно его ударили кулаком в грудь. Его горло сжимается.

– Мне так жаль…

Харука кивает.

– Это не то, о чем мне хочется думать.

В голове Нино возникает следующий естественный вопрос: хочет ли Харука еще детей? Харука все еще хочет детей. Хочет ли он иметь большую семью? Стоит ли им обратиться за помощью, чтобы попытаться когда-нибудь завести детей?

Но Нино сам не может ответить на эти вопросы. Он не знает, чего хочет, потому что лишь недавно задумался над этим вопросом.

В чем-то он все еще чувствует себя подростком. Он не может представить, что будет отвечать за жизнь маленьких вампиров – учить и направлять их между древней культурой и сложностями современного общества – он все еще сам пытается в этом разобраться.

Харука берет бокал с вином и подносит его к губам, а затем откидывает голову назад, чтобы осушить его содержимое. После этого он встает из-за стола, Нино в панике тоже поднимается, преграждая ему путь.

Харука озадачено смотрит на него.

– Что ты делаешь? Что ты делаешь?

– Собираюсь принести еще вина.

Они застывают в молчании. Когда Харука начинает обходить его, Нино реагирует импульсивно. Он кидается на него, приседает и быстрым движением ударяет рукой по задней части коленей Харуки, заставляя их подкоситься, чтобы он мог поднять его и прижать к себе.

Глаза Харуки расширяются от неожиданной атаки, и он корчится от боли.

– Н-Нино, опусти меня.

– Я должен отнести его величество к стойке…

– Прекрати.

Смеясь, Нино ставит своего смущенного возлюбленного на ноги.

– Его светлость протестует – меня удивляет, что мы одного роста, но ты для меня совсем не тяжелый.

– Пожалуйста, не делай этого.

– Почему? – Нино хмурится. – Ты же позволяешь мне поднимать тебя, когда мы занимаемся сексом.

– Это… это другое.

– Как это?

– Есть разница, – говорит Харука, избегая взгляда Нино, пытающегося пройти мимо него, и Нино снова шагает к нему, сморщив нос.

– Значит, я могу поднять тебя, только если вставлю свой член…

Задыхаясь, Харука с широко распахнутыми бордовыми глазами тянется вверх и зажимает рот Нино своими пальцами. Нино задыхается от смеха и Харука тоже начинает смеяться, поднимая свободную руку, чтобы закрыть свое покрасневшее лицо.

Нино хватает его за запястье, притягивая супруга.

– Серьезно, Хару? Здесь нет никого, кроме нас – даже Асао со своим сверхзвуковым слухом уехал на ночь. Почему ты так смущаешься, когда я пытаюсь поговорить о нашей сексуальной жизни? Мы говорим обо всем остальном.

– Потому что обсуждать это излишне. – Харука выдыхает, проведя ладонью по макушке своих гладких черных волос. – Я тут, и я знаю, что мы делаем.

Подойдя к нему еще ближе, Нино разводит ноги и вжимает Харуку спиной в стол. Он упирается руками в талию Харуки, затем целует маленькую сексуальную родинку в центре его носа.

– Хозяин дома просто не привык, чтобы кто-то говорил ему грязные слова, но это может быть весело… Ты можешь сказать мне, что тебе нравится?

Харука качает головой, улыбаясь.

– Ты знаешь, что мне нравится, по моей реакции… и я не знаю таких слов на английском.

– Ложь, но ты можешь сказать их по-японски.

Он делает паузу и смотрит в сторону.

– Этих слов не существует в японском.

Они оба смеются.

– Упрямый, – ворчит Нино. – Ладно, я пока сдаюсь. Я буду игнорировать тот факт, что ты знаешь около пятнадцати других языков и что эти слова определенно существуют в японском.

Харука тянется к его губам, и Нино приоткрывает губы, позволяя их языкам соприкасаться и скользить, пробуя друг друга на вкус, как двое влюбленных, заново знакомящихся друг с другом. Во рту Харуки всегда на несколько градусов прохладнее, чем в его собственном, а дыхание похоже на аромат свежих роз. Это ощущение напоминает Нино весну – дождливый день, когда воздух свежий и сладкий. Как поцелуй может вызвать в его сознании такие яркие образы? Ощущение похоже на то, как будто его окутывает дымка сна – совершенно новая обстановка, где он защищен и глубоко любим. До Харуки он никогда не испытывал ничего подобного.

Поцелуй неистовый. Когда Нино наклоняет голову, Харука отталкивает его, отвечая на его натиск, и перед тем, как прервать поцелуй, Харука хватает волосы Нино и оттягивает его голову в сторону. Затем он проводит губами по впадине шеи. Нино обхватывает его руками за талию, а Харука прикусывает левую сторону его шеи.

Нино стонет, чувствуя знакомое тепло, пробегающее по животу и оседающее в паху. Харука никогда не питался с противоположной стороны, стараясь избегать постоянных шрамов на изгибе плеча Нино. Раны старые, но остались навсегда от жестокого обращения с Нино в детстве.

Харука сильно всасывается в плоть Нино, его острые клыки все глубже погружаются в его шею, и Нино закрывает глаза, испытывая эйфорию от близости. Харука всегда изливает в него самые восхитительные мысли, когда кормится от него – это похоже на поэзию: любовь и страсть в глубоких стихах и выражениях.

Он тянет сильнее, и глаза Нино открываются. Жжение. Его естество глубоко в основании его сущности сдвигается, желая высвободиться, подчиниться воле Харуки. Нино закрывает глаза и выдыхает, позволяя Харуке забрать его у него.

Горячий поток высвобождающейся ауры Нино подобен буйному ветру, проносящемуся и закручивающемуся вверх по позвоночнику, а затем дико расходящемуся из каждой поры его тела. Она излучает яркое сияние насыщенного оранжевого света. Ощущения невероятные, как будто все внутри Нино хочет высвободиться и полностью отдаться мужу. Иногда Нино испытывает физический оргазм, когда Харука делает это, в зависимости от того, где он питается, но сейчас Нино держит свое тело под контролем, его разум перестраивается от удовольствия и сосредотачивается.

В тот момент, когда Харука отрывается от кормления, Нино обхватывает руками бедра своего возлюбленного, побуждая его сесть на стол, их обеденные тарелки звенят и сдвигаются в сторону.

Его горящий взгляд сосредоточен, пока он расстегивает брюки Харуки, но затем Нино поднимает глаза.

– Этот момент подходит для того, чтобы я взял тебя на руки, да?

Харука смеется своим глубоким, гулким смехом. Когда брюки расстегиваются, он поднимается, Нино быстро проводит рукой по линиям его спины, затем по длинным ногам, и скидывает одежду Харуки на пол.

Полуобнаженный в лунном свете и в обрамлении мерцающих черных свечей, Харука выглядит как нечто из самых смелых мечтаний Нино. Возможно, Нино даже не настолько изобретателен, чтобы мечтать о ком-то столь соблазнительном и потустороннем. Он всегда считал своего партнера красивым и утонченным, но с этими длинными волосами он даже не похож на вампира. Он похож на представителя какого-то другого вида.

Нино хватается за край свитера Харуки и тянет его вверх по телу. Его супруг послушно поднимает руки, позволяя ему снять свитер. Он расстегивает пуговицы на рубашке Харуки, желая увидеть его всего, прежде чем насладиться телом.

Глубокий голос Харуки нарушает тишину.

– Неужели я стал il secondo?[9]

Они оба смеются, Нино заканчивает свою работу и наконец срывает рубашку с Харуки. Он ухмыляется.

– Сыровато.

Нино тянется к голове Харуки и снимает резинку с его тяжелого пучка, позволяя волосам расплестись густыми волнами, как жидкий оникс, на фоне его миндальной кожи.

– Любовь моя, тебе нравятся мои волосы, когда они такие длинные? – тихо спрашивает Харука. – Если… тебе это нравится, я не буду их стричь.

Нино притаскивает стоящий сзади стул и располагается перед бедрами Харуки. Затем он обхватывает пальцами заднюю часть его коленей и подталкивает вперед, встречая взгляд Харуки.

– Tesoro, мне все равно, как выглядят твои волосы. Ты – то, что я люблю. Я просто хочу, чтобы ты чувствовал себя свободно.

Глаза Харуки меняются, постепенно окрашиваясь в яркий закатно-оранжевый цвет. От его худощавого тела начинает исходить пьянящий аромат ауры. Он открывается, позволяя своей истинной природе дышать и расширяться. Он уже не так сдержан, как раньше (как в самом начале их отношений), но Харуке все равно требуется минута, чтобы расслабиться. У них начинает получаться.

Улыбаясь, Нино наклоняется и нежно целует верхнюю часть кремовых бедер. Харука извивается, когда он двигается выше, но Нино поднимает голову и подается вперед, игриво целуя и облизывая его упругий живот.

Нино снова обхватывает заднюю часть его коленей, и Харука вдыхает, когда Нино притягивает его еще ближе, упираясь одной из согнутых ног в свое плечо. Он целует и покусывает внутреннюю сторону бедра Харуки, чувствуя, как тело его возлюбленного дрожит от желания. Нино поднимает на него взгляд, и в светящихся глазах Харуки появляется отчаяние, его обнаженная грудь быстро вздымается, когда он цепляется пальцами за волосы Нино. Ему не всегда удается прорваться сквозь сдержанный фасад Харуки, но в те моменты, когда у него это получается, это приносит Нино такое возвышенное удовольствие и уверенность, каких он никогда не знал.

Он берет твердый член Харуки пальцами, а затем проводит языком по кончику. Харука вдыхает с трудом, глаза зажмурены.

– Ты такой вкусный, Хару…

Нино сдвигается, обхватывая одной рукой твердую кожу мужа, а другой проникая глубже между его ног. Он дразнит и поглаживает мягкость отверстия Харуки кончиками пальцев.

Харука напрягается, выгибая шею. Его длинные волосы падают назад за плечи.

– Боже, помоги мне…

– Скажи мне, чего ты хочешь, tesoro, – произносит Нино. Он снова проводит языком по его влажной коже, пробуя на вкус. Невероятно. – Мне взять твой член в рот?

Он смотрит на Харуку в ожидании, продолжая ласкать, играть и соблазнять его пальцами. Харука наконец делает заметный вздох.

– Пожалуйста.

Нино улыбается, а затем берет его пенис в рот, медленно и плавно. Харука громко стонет, когда Нино продолжает целовать его, проводя языком по его члену и жадно поглощая его. Через несколько минут его супруг вскрикивает и дрожит в экстазе, разлетаясь на осколки от соблазнительных действий Нино.

Тело Харуки дрожит, когда Нино наконец поднимает голову – он проводит языком и облизывает кожу, следя за тем, чтобы ничего не пропало зря. Он встает со стула, но Харука удивляет его, хватая Нино за брюки на талии. Его длинные пальцы действуют агрессивно, настойчиво расстегивая молнию. Нино ухмыляется, наклоняясь вперед, чтобы прижаться ко лбу Харуки.

– Может быть, я могу тебе еще чем-то помочь?

– Сними штаны, – шепчет Харука, его дыхание сбивается.

Нино послушно выполняет просьбу и, прежде чем он успевает стащить штаны и нижнее белье с колен, Харука хватает его за рубашку и тянет Нино обратно вниз, усаживая в кресло. Его муж выглядит дико, когда отталкивается от стола и делает шаг вперед, расставляя бедра. Как только он упирается своим весом в колени Нино, Харука берет его член в рот. Страсть, скрывающаяся за этим, заставляет сердце Нино биться в груди, как барабан.

Нино отстраняется, и это похоже на то, как если бы он вышел на воздух после того, как его унесло в глубину океанских течений. Он сглатывает, не в силах перевести дыхание.

– Позади тебя оливковое масло.

Харука оглядывается, затем берет со стола бутылку темно-зеленого цвета и открывает ее. Как только его пальцы становятся скользкими, он тянется вниз и обхватывает ими жесткий член своего супруга. Нино вздыхает, от веса и прикосновений Харуки он начинает ощущать предстоящую кульминацию.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой? – Нино лениво улыбается. Пальцы Харуки гладят и двигаются так талантливо, как будто он играет на музыкальном инструменте. От его запаха у Нино голова идет кругом, как будто он выпил слишком много.

Приподнимая темную бровь, он берет руку Нино и тянет ее за спину к своим обнаженным ягодицам.

– Ты знаешь, чего я хочу.

Используя остатки смазки от руки Харуки, Нино медленно вводит в него палец. Харука дергается от удовольствия, и Нино чувствует, как тугой, теплый проход его партнера поддается ему. Нино кусает свою губу, задыхаясь.

– Было бы хорошо, если бы ты сказал мне… прямо.

Он достает палец, осторожно меняя его, и вводит уже два пальца внутрь, заставляя Харуку выгибаться и стонать, погружая их глубже. Когда Харука опускает голову, его радужки ярко горят, как лучи заката. Он берет Нино за подбородок, чтобы их глаза встретились.

– Хватит болтать.

Он быстро целует его в губы, прежде чем переместиться вверх и отстраниться от его пальцев. Харука берет член Нино в руку и медленно опускает свое тело вниз, чтобы тот вошел в него.

Когда они соединяются, разговоры и размышления прекращаются. Остаются только они двое и их врожденная потребность быть соединенными, чтобы их сущности и тела существовали как единое целое. Харука двигает бедрами, а Нино обнимает его, впиваясь пальцами в его плоть. Через несколько мгновений они оба возносятся в место, похожее на рай.