Три дня я буду с тобой

31

Спустя несколько часов мы въезжаем на парковку дешевого придорожного мотеля. Я глушу мотор, откидываюсь на сиденье. Перевожу дух. Кажется, оторвались. По крайней мере, хвоста вроде не было. Да и место тут тихое — вряд ли Игнатьев сразу допрет, где нас искать.

Маша сидит рядом, опустив голову. Молчит, комкает в пальцах подол платья. Бедная моя девочка. Столько всего свалилось, а она держится. Не ноет, не распускает нюни. Настоящий боец.

— Эй, — тихонько зову я, поворачиваясь к ней. — Ты как? Нормально?

Она вскидывает на меня усталые глаза. Пожимает плечами:

— Нормально, Макс. Правда. Просто… Устала очень. И как-то не по себе от всего этого.

Киваю с пониманием. Еще бы не устать. Я и сам, если честно, уже на пределе. Башка трещит от всех этих интриг и подстав. Одно радует — мы вместе. А вместе мы и не такое переживем.

— Пойдем в номер, — решаю я. — Надо отдохнуть, поспать. А завтра будем думать, что делать дальше.

Маша согласно кивает и выбирается из машины. Я подхватываю наши немногочисленные пожитки и иду к стойке регистрации. Беру ключи от номера, расплачиваюсь наличкой. Лучше не светить карты, мало ли.

Наш номер — жалкая комнатушка с облезлыми стенами и продавленной кроватью. Да уж, не пятизвездочный отель, это точно. Но сейчас не до жиру. Лишь бы переночевать без приключений.

— Ложись, отдыхай, — киваю я Маше на кровать. — Я пока в душ схожу, приведу себя в порядок.

Она молча забирается под одеяло, сворачивается калачиком. Смотрит на меня грустными, усталыми глазами. У меня сердце сжимается от нежности напополам с виной. Эх, Маша-Маша. И почему с тобой все так сложно? Почему нельзя просто любить тебя, баловать, носить на руках? Неужели и правда только через боль и испытания суждено идти к нашему счастью?

Стиснув зубы, ухожу в душ. Долго стою под струями воды, пытаясь прийти в себя. В голове прокручиваю раз за разом свой разговор с Игнатьевым. Гадина продажная. Как он над нами измывался, как язвил! Мол, глупый ты, Максим. Наивный. Раз повелся на дешевую подставу. А я тебе еще и помочь хотел, дурачок.

Ага, конечно. Помочь он хотел. Как же, держи карман шире. Все Игнатьев хотел — это прибрать к рукам мой бизнес. Подмять, подчинить своей воле. А когда не вышло — так хоть нервы помотать, жизнь отравить. Сволочь последняя.

Ничего. Посмотрим, кто кого. Рано или поздно я до него доберусь. Уж Олежку-то расколю как миленького. Не посмеет гнида в отказ пойти, когда припру к стенке. Придется колоться, выдавать своего дружка. А там и на Игнатьева управа найдется. Никуда он от меня не денется.

Выключаю воду, вытираюсь колючим полотенцем. Надеваю чистую футболку и шорты, выхожу из душа. Маша уже спит, свернувшись под одеялом. Дышит тихо-тихо, трогательно приоткрыв рот. Осторожно забираюсь в постель рядом с ней, обнимаю со спины. Зарываюсь носом в ее волосы, вдыхаю родной аромат. И проваливаюсь в тяжелый, беспокойный сон.