Три желания

1

Элис Гарднер вылезла из постели в шесть утра и, несмотря на моросящий за окошком дождик, вышла на традиционную пробежку. Самое интересное, что, преодолев положенную милю, она даже не умерла.

Вернувшись домой через сорок минут, Элис приняла душ, размышляя о том, что ждет ее в Калифорнии.

Никогда прежде Элис не покидала пределов штата Колорадо. Время от времени она подумывала о том, чтобы съездить в Лас-Вегас, или посмотреть на Большой каньон, или поваляться на пляжах Санта-Барбары, но так и не выбралась, и вот теперь, в двадцать восемь лет, ей предстояло впервые отправиться в настоящее путешествие. Впрочем, Элис была не единственным жителем Колорадо, кому родной штат заменял мир. При желании в Колорадо можно без особых проблем найти все, чего только потребует соскучившаяся по развлечениям душа: здесь можно купаться и загорать, гонять на мотоцикле и лазать по скалам, спускаться по горным рекам на плотах или на лодках, бродить по магазинам, наконец. Любители острых ощущений имеют возможность попытать удачи в подпольном казино или без особых проблем побаловаться «травкой». А если все под рукой, зачем ехать куда-то?

Руководствуясь такой логикой, Элис и прожила в своем родном Колорадо-Спрингс двадцать шесть лет. Два года назад она перебралась в Денвер, где получила место бухгалтера в фармацевтической компании и неплохую зарплату. Правда, квартира, которую она снимала на пару с коллегой, обходилась довольно дорого, зато дорога на работу и домой занимала совсем немного времени, а дом, в котором они жили, находился почти в центре города. В общем, до поры Элис все устраивало.

Но судьба, особа с переменчивым характером, редко предоставляет человеку возможность спокойно наслаждаться жизнью. Ветер перемен подул год назад, когда мать Элис, до того никогда и ничем не болевшая, внезапно слегла с простудой, переросшей потом в воспаление легких, которое, в свою очередь, дало осложнение на сердце. Пятидесятишестилетняя женщина бодрилась и даже пыталась вернуться на работу, но быстро поняла, что годы не обманешь, а потерять остатки здоровья совсем даже ничего не стоит. Отец Элис, отставной полковник военно-воздушных сил, делал все, что мог, но цветочный бизнес, который вела его супруга, требовал, как оказалось, не только логики, здравого смысла и упорства, но и чего-то еще. Может быть, таланта?

Родители предложили дочери вернуться домой и взять магазинчик на себя, но Элис, подумав, отказалась. Одной из причин такого решения был молодой человек по имени Рэймонд Райдер — он занимал в компании, где работала Элис, довольно высокий пост, был амбициозен и лелеял далеко идущие планы, определенное место в которых занимала Элис.

Выслушав объяснения, Глория и Саймон не стали настаивать на ее возвращении, понимая, что дочери надо устраивать собственную жизнь.

И тут судьба нанесла второй удар.

Однажды вечером, когда Элис сидела перед телевизором, без особого интереса следя за перипетиями какого-то сериала, ее подруга Сэнди явилась домой с таким кислым лицом, которое бывает только у посланцев, несущих дурную весть. Так оно и оказалось.

На расспросы Элис Сэнди поначалу отмалчивалась, потом пыталась перевести разговор на тему погоды, но в конце концов не выдержала и призналась, что видела Рэймонда с племянницей управляющего компанией в ресторане. Может быть, Элис и не огорчилась бы так сильно, если бы днем Рэймонд не отказался от запланированного похода в кино, сославшись на болезнь отца и необходимость провести вечер дома.

Проплакав едва ли не всю ночь, она приняла решение и уже через несколько часов оказалась свободным человеком. На поиски новой работы Элис отвела себе неделю.

И тогда судьба послала ей Кеннета Грегори.

Стоя под горячей струей, Элис улыбнулась, вспомнив, как это было.

Найти работу в таком городе, как Денвер, не так уж сложно — предложение намного превышает спрос, но найти работу, которая устраивала бы соискателя во всех отношениях, гораздо сложнее. К исходу пятого дня в записной книжке Элис значилось более десятка адресов, пара дюжин телефонов и еще больше имен. Но каждый раз ее что-то не устраивало: удаленность от квартиры, неудобный график работы, недостаточно высокая зарплата или физиономия потенциального шефа. В конце концов Элис поняла, что должна либо понизить планку требований, либо вернуться в Колорадо-Спрингс и посвятить остаток жизни цветочному магазинчику.

Остановившись перед такой дилеммой, Элис забрела в первое попавшееся кафе и едва успела заказать свое любимое фисташковое мороженое, как проходивший мимо ее столика мужчина поскользнулся, взмахнул руками и рухнул на пол. Может быть, никаких далеко идущих последствий это падение и не имело бы, если бы, падая, незнакомец инстинктивно не ухватился за рукав блузки Элис. В результате пострадали оба: мужчина все же упал, а Элис практически лишилась блузки. Подоспевший к месту происшествия владелец заведения быстро понял, что ответственности не избежать, а потому сделал все, чтобы урегулировать недоразумение на месте. В результате Элис получила деньги на новую блузку, а поскользнувшийся мужчина, представившийся Кеннетом Грегори, право на бесплатный обед, которым он тут же и воспользовался. Они распили бутылку вина, вкусно поели, а вечером погуляли в парке. Там-то, выслушав проблемы Элис, Кеннет и изложил ей свой план, реализация которого могла существенно поправить финансовое положение каждого из участников проекта.

Элис взяла сутки на раздумье.

Все ее вещи поместились в одну сумку. Билет на самолет лежал в кармане. Она уже позвонила родителям и предупредила, что улетает в Лос-Анджелес. Она уже простилась с Сэнди.

И все же Элис не была до конца уверена в том, что поступает правильно.

Майкл Грегори устало вздохнул, потянулся и, поднявшись из-за стола, подошел к окну. Его офис размещался на двенадцатом этаже недавно построенного административного здания неподалеку от Банкер-Хилл, и, въехав в новое помещение сравнительно недавно, Майкл еще не привык к виду на запруженные автомобилями улицы, на возносящиеся к затянутому дымкой небу высотки и на раскинувшийся внизу Центральный рынок. Откровенно говоря, в прежнем офисе ему было уютнее. Но ничего не поделаешь, престиж фирмы — не пустой звук, и вес адвоката во многом определяется тем, где он работает.

В дверь постучали, и Майкл машинально бросил взгляд на часы.

— Мистер Грегори, извините, но вы просили напомнить: в два у вас встреча с Карлосом Хименесом.

Майкл посмотрел на застывшую у порога секретаршу. Джина работала у него около трех лет, но привычка обращаться к шефу подчеркнуто официально сохранилась у нее до сих пор.

— Верно, но сейчас нет еще и часа.

Она кивнула.

— Мистер Грегори, но ваш ланч…

— Ах да, ланч. Спасибо, Джина. Без вас я бы, наверное, вечно оставался голодным.

Молодая женщина позволила себе сдержанно улыбнуться.

— Мне подождать, пока вы вернетесь?

— Нет, не нужно. Думаю, в наше отсутствие здесь ничего не случится, так что до двух вы свободны. Если я немного задержусь, попросите мистера Хименеса подождать.

— Хорошо, сэр.

Джина повернулась и едва не вскрикнула, оказавшись нос к носу с каким-то мужчиной. Во-первых, он приблизился неслышно, а во-вторых, его лицо привело Джину в смятение.

Майкл никак не ожидал увидеть этого человека.

При всей внешней схожести трудно было найти в мире двух столь разных людей, как Майкл и Кеннет Грегори. Даже их родители, признавая этот факт, лишь пожимали плечами, не находя ему объяснений.

Поняв, что показалось ей странным в лице незнакомца, Джина растерянно оглянулась. Визитер при желании вполне мог выдать себя за ее шефа.

Майкл скрипнул зубами. Черт возьми, как только некоторым хватает наглости врываться без предупреждения в чужую жизнь! Он не видел брата более года и не испытывал по этому поводу ни малейших сожалений. После всего, что тот натворил два года назад…

— Привет, — бросил Кеннет, с откровенным интересом рассматривая застывшую в столбняке Джину. — Милочка, если вы сделаете всего шаг в сторону, мне не придется протискиваться между вами и шкафом. Хотя я вовсе не против физического контакта с такой очаровательной крошкой.

Джина вспыхнула, но промолчала, не зная, как реагировать на странного посетителя.

Заметив ее смущение и растерянность, Майкл коротко кивнул.

— Идите, Джина. Все в порядке.

Секретарша поспешно выскочила из кабинета и закрыла за собой дверь.

— Что тебе надо? — угрюмо спросил Майкл, опускаясь на стул. — Если деньги, то можешь не рассчитывать. От меня ты не получишь ни цента.

Кеннет изобразил удивление. Подойдя к стоявшему в углу креслу, он без лишних церемоний устроился в нем, давая понять, что разговор предстоит долгий.

— Так-то ты встречаешь младшего брата, а? Ни привета, ни объятий, ни предложения выпить чашечку кофе. А я ведь прилетел издалека и даже не завтракал. Сразу к тебе.

Майкл еще раз посмотрел на часы. Он тоже практически не завтракал, ограничившись утром стаканом сока, и желудок громко протестовал против попрания его законных прав. Нежданный визит брата не сулил ничего хорошего, но отказываться из-за него от ланча Майкл не намеревался.

— У тебя ко мне дело?

Кеннет ухмыльнулся.

— Разве я посмел бы нарушать рабочий график столь занятого человека без веских причин? Да, у меня к тебе дело. Но не беспокойся, я не тороплюсь. Если ты с кем-то встречаешься, я подожду. Разумеется, не здесь, а в приемной, — поспешно добавил он, заметив протестующий жест Майкла. — Понимаю, ты не рискнешь оставлять меня наедине с этими забитыми макулатурой шкафами.

— Ладно. Я могу уделить тебе полчаса, но…

— Конечно, как же без «но», — сыронизировал Кеннет.

— Здесь поблизости есть бар. Я собираюсь перекусить, так что, если ты составишь мне компанию, мы успеем обсудить твою проблему.

— Меня это устраивает.

— Тогда идем.

Кеннет поспешно поднялся, и Майкл только теперь обратил внимание на то, что его брат выглядит совсем даже неплохо для человека, который два года назад спустил в казино сорок тысяч долларов и остался без цента в кармане.

— Гамбургеры за тобой, скотч — за мной! — весело объявил Кеннет.

Уютный испанский ресторанчик «Севилья» был, как всегда в это время суток, полон, но для постоянного клиента быстро отыскали свободное местечко в углу. Сделав заказ, Майкл повернулся к брату.

— Итак, у тебя ко мне дело?

Кеннет, с брезгливой гримасой осматривавший посыпанный опилками пол, рассеянно кивнул.

— Тебе здесь нравится? Посмотри, какая грязь! Неужели в Лос-Анджелесе нет места поприличнее?!

Майкл пожал плечами.

— Здесь вовсе не грязно и готовят отлично. Просто сюда многие приходят, вот ребята и не успевают убирать. В Испании опилки на полу — признак популярности заведения. Впрочем, если не нравится…

— Ладно-ладно, не кипятись, — примирительно протянул Кеннет. — Я возьму свои слова обратно, если нас действительно прилично накормят.

Подошедший официант поставил на стол поднос с закусками, стаканом сока и бокалом вина.

— У меня мало времени, так что… — Майкл выразительно замолчал.

Пустая болтовня брата все больше раздражала его. Проблемы Кеннета начались не вчера и даже не два года назад, когда он, прихватив чек на сорок тысяч долларов и жену Майкла, укатил в Лас-Вегас, где за двое суток избавился и от денег, и от любовницы.

— Понял, тебя ждут дела. Перехожу к сути вопроса. — Кеннет поднял бокал, посмотрел на свет темно-красную, напоминающую кровь жидкость и, сделав первый глоток, удивленно поднял бровь. — Мм, отличная вещь.

Майкл молча взял вилку.

— Ты прав, мне нужны деньги, — продолжал Кеннет. — На этот раз…

— Денег не будет.

— Помолчи три минуты и выслушай.

— Хорошо.

— Мне нужны деньги. Хорошие деньги. Пятьсот тысяч.

Майкл едва не поперхнулся.

— Что?

— Я знаю, они у тебя есть. По крайней мере, есть у отца, но это практически одно и то же. Я согласен на любые проценты и готов дать любые гарантии. Проект окупится через год, максимум полтора. Знаешь пустырь за южной окраиной?

— Да. И что?

Кеннет оглянулся по сторонам и, наклонившись через стол, прошептал:

— У меня есть стопроцентно достоверные сведения, что в следующем году на этой земле начнется крупное строительство. Одна компания собирается возвести там торгово-развлекательный комплекс. Решение о продаже участка уже принято, но еще не оформлено. Сейчас пустырь стоит не более трехсот пятидесяти-четырехсот тысяч, но уже через пару недель, как только о сделке станет известно, цена подскочит в разы. Мы заработаем на этом больше двух миллионов. Прибыль поделим по-братски. — Кеннет резко выпрямился и поднес к губам бокал. — Пополам. Ну как?

Майкл вздохнул. С тех пор, как Кеннету исполнилось четырнадцать, проекты рождались в его голове с завидной регулярностью. Все они так или иначе касались денег, сулили фантастические прибыли и имели всего один недостаток: требовали стартового капитала. Те немногие, которые доходили до стадии реализации, наносили болезненные удары по состоянию главы семьи, Питера Грегори. Окончив школу, Кеннет поступил в колледж, и на какое-то время в доме стало тихо. За время отсутствия брата Майкл успел открыть адвокатскую контору и жениться. А потом случилась катастрофа.

— Никак, — ответил на вопрос брата Майкл. — Ты оставил свои деньги в Лас-Вегасе. И не только свои. У меня нет ни малейшего желания финансировать твои безрассудные прожекты. Что касается отца, то он, насколько мне известно, поставил ряд условий…

Кеннет махнул рукой.

— Всего три. Найти работу, проработать на одном месте не менее двух лет и жениться.

— И ты все их выполнил?

— Представь себе.

— Поздравляю. — Майкл кивком поблагодарил официанта, принесшего эскалоп из телятины с сыром. — Но, как ты сам понимаешь, отец поверит только фактам.

— Я предоставлю ему все необходимые документы.

— И жену?

— Пока еще только невесту. Ее ты можешь увидеть уже сегодня, — твердо сказал Кеннет. — Я отправлюсь к отцу в ближайший уикенд, но хочу, чтобы ты познакомился с Элис и удостоверился в том, что блудный сын раскаялся в былых прегрешениях и ступил на праведный путь.

— В это трудно поверить.

— Понимаю, ты злишься на меня из-за Саманты.

Майкл молчал. Всколыхнувшееся было сочувствие к брату захлестнула мощная волна раздражения. Конечно, боль за два года улеглась, спряталась, притихла, но не ушла. Говорят, больнее всего бьют самые близкие. Говорят, предать могут только свои. Его ударили, его предали сразу двое: брат и жена. Он до сих пор во всех деталях помнил тот страшный вечер, когда, вернувшись домой после работы, обнаружил на кровати в спальне коротенькую записку: «Прощай. Я не вернусь. Тебе этого не понять. Саманта».

Больше всего Майкла почему-то зацепило то, что она оставила записку на кровати. Он долго стоял тогда у окна в темной пустой комнате, оглушенный, раздавленный случившимся. Потом зазвонил телефон, и он метнулся к нему, схватил трубку и хрипло прошептал: «Саманта?» Слово, сорвавшееся с онемевших, непослушных губ было наполнено такой граничащей с отчаянием надеждой, что Майкл едва узнал собственный голос.

Разумеется, звонила не она. Звонил Кеннет. Спокойно, без малейшего волнения и даже как-то отстраненно, он сообщил, что они с Самантой уезжают, что ждать их не нужно и что у них все будет в порядке. Правда, в конце этой тирады Кеннет все же произнес два слова, которые тоже навсегда остались в памяти Майкла. Он сказал: «Прости, брат».

— Ты злишься на меня из-за Саманты, — повторил Кеннет, — но я не так уж и виноват. Во-первых, она уехала со мной добровольно. А во-вторых, признайся, ты же совсем не уделял ей внимания. Ты постоянно пропадал в своей конторе, просиживал штаны в судах и в библиотеках, носился с клиентами, а ведь ей требовалось простое мужское внимание. И не моя вина…

— Перестань, — оборвал брата Майкл. — Как Саманта?

Впервые за почти два года он произнес это имя вслух и даже удивился тому, что почти ничего при этом не почувствовал. Жившая в нем боль была болью обиды, болью заживающей раны, но она существовала сама по себе и никак не ассоциировалась с бывшей женой.

Вопрос, похоже, застал Кеннета врасплох.

— Я хотел спросить об этом у тебя. Разве ты с ней не общаешься? Мне казалось…

— Нет, не общаюсь, — спокойно ответил Майкл. — Мы не виделись около года, с тех пор как развелись.

— Но она же здесь, в Лос-Анджелесе?

— Не уверен.

— Понятно… — задумчиво протянул Кеннет.

На какое-то время братья замолчали, отдавая должное еде. Майкл закончил первым и, отставив тарелку, посмотрел на часы.

— Мне нужно идти.

— Понимаю. — Кеннет с явным удовольствием допил вино. — Так каким же будет ответ?

Майкл пожал плечами.

— Мое мнение осталось прежним, и тебе надо сильно постараться, чтобы его изменить. В любом случае таких денег у меня нет.

— Но они есть у отца, — возразил Кеннет, — и ты прекрасно знаешь, что тебе он не откажет. — Он опустил руку в карман дорогого шелкового пиджака и, достав бумажник, вынул из него визитную карточку. — Здесь мои телефоны и адрес офиса. В нашем распоряжении не больше семи-восьми дней, так что советую поторопиться. Такие шансы выпадают не часто. Провернем дельце, и о будущем можно не беспокоиться.

Майкл поднялся из-за стола.

— Я подумаю. Больше ничего не обещаю.

— На большее я и не рассчитывал.

Освободившись около пяти, Майкл отпустил Джину, просмотрел ежедневник, сделал пару звонков и спустился на лифте вниз. После развода с Самантой и дележа имущества у него не осталось почти ничего: дом был продан, ставшая ненужной мебель тоже, драгоценности забрала бывшая супруга. Конечно, он мог обратиться к родителям и не сомневался в том, что отец дал бы денег, но гордость не позволила Майклу идти с протянутой рукой. В конце концов тридцатидвухлетний мужчина должен обеспечивать себя сам, и уж в любом случае родители не имели к постигшему его несчастью никакого отношения. Отец, заработавший после войны около двух миллионов долларов, всегда говорил, что деньги нужно давать только тому, кто знает им цену и научился их зарабатывать. Отойдя от дел, Питер Грегори переселился с женой в Пасадену, где увлекся разведением цветов. Раз в два-три месяца Майкл навещал родителей, но никогда не просил о помощи. Первое время после побега Саманты, когда ему действительно было очень тяжело, когда все валилось из рук, а в опустевшем доме каждая мелочь напоминала о жене, мать предложила Майклу перебраться к ним, отдохнуть, но он отказался, и отец одобрил такое решение.

Постепенно жизнь наладилась, вошла в новую колею. Майкл снял меблированную квартиру, неподалеку от нового офиса, и купил «БМВ». Он много работал и даже расширил сферу деятельности, добавив к адвокатским услугам юридическое консультирование. Соответственно, расширился и штат, теперь в офисе трудились двое молодых, только что окончивших университет ребят, Алекс и Кэтрин, каждый из которых имел свою, строго определенную сферу деятельности. В общем, все складывалось как нельзя лучше.

По крайней мере, именно в этом Майкл пытался себя убедить.

Красный глаз светофора остановил его на перекрестке. Он достал из кармана визитную карточку Кеннета. Так и есть. Офис брата находился именно на этой улице. Майкл собирался заехать туда завтра, но, может быть, лучше сделать это прямо сейчас?

Через пять минут «БМВ» въехал на небольшую стоянку у скромного трехэтажного здания, а еще через три минуты Майкл уже шел по полутемному коридору второго этажа. Дверь со скромной табличкой «Рекламное агентство» оказалась в самом конце. Он поднял руку, чтобы постучать.

— Извините, вы кого-то ищете?

Майкл повернулся на голос. В нескольких шагах от него стояла молодая невысокая женщина в плотно облегающих бедра джинсах и клетчатом джемпере. Откуда она взялась? Он не слышал ни шагов, ни стука двери…

— Да. Мне нужен Кеннет. Кеннет Грегори.

Женщина подошла ближе, и теперь Майкл получил возможность рассмотреть ее получше. Не такая уж и молодая, лет двадцать шесть, может быть, даже больше. Стройная. Подтянутая. Отличная фигура. Слегка вытянутое лицо, светлая кожа, русые волосы…

Она улыбнулась, и лицо ее вдруг совершенно преобразилось: глаза засияли, как будто распахнулись навстречу солнцу, на щеках проступили ямочки, губы раскрылись и стали похожими на два розовых, только что омытых росой лепестка.

— Вы… Майкл Кеннет?

— Да. Но откуда вы меня знаете? Мы уже встречались?

Она покачала головой и протянула руку.

— Я — Элис. Вы очень похожи на брата. Точнее, он похож на вас, ведь вы старше, не так ли?

— Верно. — Майкл пожал ее руку. — А вы работаете у Кеннета?

— Да. — Она толкнула дверь, в которую Майкл так и не успел постучать. — Проходите. Я, правда, уже собиралась уходить…

Он замялся, не решаясь переступить порог.

— Мне бы не хотелось вас задерживать.

— Ничего страшного. Выпьете кофе? — Не дожидаясь ответа, Элис прошла в небольшую комнату с двумя письменными столами, картотечным ящиком и высоким, узким шкафчиком. — У меня, кажется, еще остался кекс. Надеюсь, вы не на диете?

Майкл осторожно опустился на ближайший стул.

— Спасибо. Нет, я не на диете.

— Вот и отлично. — Элис открыла стеклянную дверцу шкафа, заглянула на верхнюю полку и, привстав на цыпочки, попыталась достать поднос с посудой. Легкий джемпер пополз вверх, и перед глазами Майкла мелькнула полоска бледной кожи. — Вот и готово. — Она повернулась к нему, держа в руках поднос. — Все займет не более пяти минут.

— Я доставил вам массу хлопот, — пробормотал он, не отрывая глаз от полных и, похоже, упругих грудей, колыхнувшихся под тонкой тканью. Бюстгальтера на Элис не было, и уже одно то, что сознание зафиксировало этот факт, заставило Майкла виновато опустить глаза.

О чем ты думаешь? — принялся отчитывать себя Майкл. Во-первых, перед тобой почти наверняка та самая Элис, о которой упоминал Кеннет. Его невеста. Во-вторых, даже если она и не его невеста, у нее несомненно кто-то есть — такие женщины не бывают одинокими. В-третьих, если не забыл, ты тоже не совсем свободен. А в-четвертых…

— Майкл?

— Да? — Он вскинул голову и наткнулся на ее внимательный взгляд. — Вы о чем-то спросили?

— Вам с сахаром?

— Нет, спасибо. И без сливок.

— А вот их-то у меня и нет. — Элис включила кофеварку, засыпала кофе — аромат медленно расползся по комнате — и села за второй стол. — Знаете, вы с Кеннетом очень похожи, даже со спины. — Она рассмеялась. — Впрочем, вам это и без меня известно.

Элис говорила легко, быстро, перескакивая с темы на тему, но, странное дело, Майкла это нисколько не раздражало. Может быть, потому что голос ее звучал звонко и чисто, как сбегающая по камешкам холодная горная речка.

— Кажется, готово.

Элис легко поднялась и стала разливать кофе по чашкам, а взгляд Майкла снова пробежал по ее высокой шее, слегка приподнятым плечам, узкой талии, плавно переходящей в округлые бедра, длинным ногам… Он зажмурился, представляя, как она выглядит без одежды, и тут же ощутил острый импульс желания.

Проклятье. Возьми себя в руки.

Словно почувствовав что-то, Элис внезапно оглянулась. Майкл не успел отвести глаза и, застигнутый врасплох, покраснел, как школьник. Положение надо было как-то спасать.

— Э-э-э… Вы упоминали о кексах или мне только послышалось? — Он закинул ногу на ногу, стремясь, пусть и с опозданием, скрыть чересчур откровенные признаки охватившего его сексуального возбуждения.

Она снова улыбнулась и, наклонившись, достала с нижней полки шкафа пластмассовый контейнер с кексами.

— Попробуйте и оцените. Я испекла их сама. Иногда мне кажется, что мой истинный талант — в кулинарии. Особенно мне удаются… — Элис вдруг прикусила губу и покачала головой. — Извините, я все болтаю и болтаю. Не знаю, что на меня нашло. Вы ведь пришли по делу, не так ли?

Майкл откусил кусочек успевшего немного зачерстветь кекса, тщательно прожевал и задумчиво посмотрел в потолок.

— Хм, очень даже неплохо. И вкус специфический. Мед?

Она кивнула.

— Корица?

— Да.

— Ваниль?

— Угадали.

— И…

— Ну?

Он победно усмехнулся.

— Мускатный орех.

— Вы определили все ингредиенты. С мужчинами такое редко бывает. — Элис тоже откусила кусочек, чуть вытянув шею, на которой висела золотая цепочка с оригинальным кулоном в форме двух переплетшихся змеек.

— Какой оригинальный кулон, — заметил Майкл.

— Мать подарила его мне на шестнадцатилетие. С тех пор я с ним не расстаюсь.

— А что означают эти две змеи?

Она сделала глоток кофе, слизнула повисшую у уголка рта крошку и промокнула губы салфеткой.

— Вы хорошо знакомы с греческими мифами?

— Это те сказки про Геракла, золотое руно и Троянскую войну?

— В общем, да. В одном мифе рассказывается о Тирезии, человеке, который…

Пополнить кладовую памяти древнегреческим мифом Майклу не довелось. В коридоре что-то громыхнуло, и сразу вслед за ударом по выстеленному плитками полу застучали частые, решительные шаги.