Трикветр

Пролог

Трое стояли у постели красивой женщины. Трое высоких крепких уже немолодых, мудрых, но еще сильных мужчин. Очень уставших, осунувшихся,  и с угасающей надеждой в глазах. Обряд завершен.  Им оставалось только ждать. Сто ударов сердца в груди женщины, отпущенный срок. Они сделали все, что могли и даже, возможно больше. Призвать душу взамен разорванной магическим откатом и так непросто. Успеть пока не произошли непоправимые изменения с телом, не стерлась память, намного сложнее. И пусть они замедлили сердечный ритм, насколько это было возможно, время медленно утекало, а признаков отклика души не было. 
С каждым ударом сердца женщины медленно таяла надежда. Приближалась грань, которая может разрубить мир на до и после. До – мир,  спокойствие и процветание крафства Лиореннии. После – да бог знает, что может принести смерть креи Ллирии. Не оставила она после себя сильной наследницы. Просто не успела. 
У них осталось уже 90 ударов и маленькая призрачная надежда…
 

Глава 1

Тело свое я не ощущала. От слова совсем. Очнулась как от толчка в спину. Темнота. Тишина. Полная потеря остальных чувств. Я либо умерла. Или полный паралич. И то и другое равновероятно и не удивительно.

Мне уже почти восемьдесят. Жизнь прожита. Мужа похоронила 30 лет назад. Дети и внуки выросли, обзавелись своими семьями и разъехались по стране. Нет, они все меня очень любят. Это я настояла, чтобы поселиться в хорошем Доме для одиноких стариков. Не хочу, чтобы вынужденной заботой о дряхлеющей старушенции забирать часть их жизни. Они долго сопротивлялись этому моему решению, но вынуждены были сдаться.

Здесь не лезли с расспросами, не мешали заниматься любимым делом. В комнате было тепло, уютно, вкусно и вовремя кормили. Я обзавелась новыми подругами. Да и дети-внуки регулярно приезжали. Пусть по очереди, но почти в каждый выходной.

Самое главное я могла читать свои любимые сказки. Да, после смерти мужа пристрастилась к фэнтези, фантастике, приключениям. Благо в просторах интернета такого чтива море. Читала «запоями». Могла не спать сутками, если история, придуманная автором, захватывала. Даже сама пробовала сочинять нечто подобное. Только так и остались мои черновики в памяти старенького ноута.

Вот и вчера допоздна засиделась с книгой. Уснула почти под утро.

А сегодня … Или для меня уже будет только вчера?

Постепенно мир стал возвращаться. Сначала вернулись запахи и звуки.

Странный аромат восточных благовоний и пряностей, которого никогда не было в моей комнате. Ничем подобным я никогда не пользовалась, но пару раз еще с подружками в юности устраивали посиделки с гаданием. И зажигали ароматические свечи. Вот там было что-то подобное.

Шорохи, чье-то тяжелое дыхание выдавало чужое присутствие.

Я что, на свои похороны попала? Так вроде, по верованиям со стороны на все смотреть была должна, а не ароматы ощущать.

-Еще тридцать ударов.- Голос не разобрать чей, прозвучал глухо, как через вату. И вроде как не по-русски, но я почему-то все поняла, словно всю жизнь говорила именно на этом языке.

- Если этот призыв не удался, и душа не откликнулась, наших сыновей ждет слишком страшная смерть. Да, почетная. Но как потом смотреть в глаза жене. Матери, чей единственный сын сгорит заживо на ее глазах. Лучше встать рядом с ним. Только правителей должны провожать за грань молодые и сильные…

- Не накликай беды, рей Гор. Если крея Ллирия не откроет глаза сегодня, лучше не думать о последствиях.

Это что? Какая еще крея? Сердце гулко ударило внутри. А я что не дышу? Не хватает воздуха. Надо вдохнуть поглубже… Вдох получился хриплый и сдавленный. Как сухо в горле. Да и во рту все пересохло. Дышать больно. Темно. Не чувствую ни рук, ни ног.

- Она дышит. Крея Ллирия, откройте глаза. Рей Гор, снадобье.

Это они кому? Мне? Темно. Может и вправду глаза просто закрыты? Где я? Это точно не моя комната. Дочиталась. Присниться же такое. Я попала? В другой мир? Точно сплю еще. И раньше такое снилось иногда.

Вот только сон уж больно реальный – меня приподняли, влили в рот какую-то гадость. Фу. Ну не бывает во сне такого мерзкого вкуса во рту. Или не во сне?

Сердце забилось чаще, разгоняя кровь по венам. Все тело прошила боль. Словно тысячи иголок впились в кожу, проникая в мышцы. А вот это уже на сон походит маловато.

- Потерпите, крея Ллиррия, сейчас будет легче. Вы слишком долго были без движения, кровь застоялась. Сейчас будет легче. Рей Никос, нужна Ваша помощь. Распорядитесь насчет горячей ванны для креи. Да чтобы пока не болтали лишнего языками. Вы знаете, кому отдать распоряжения. Да очнитесь же! Самое страшное позади. У нас получилось!

Да что они так громко-то. Забегали, засуетились. Какие-то тетки выгнали этих троих, стащили с меня одежду. И опустили, как куклу какую-то, в ванну с вмеру горячей и ароматной водой. Нет, не тетки, милые, заботливые женщины. Какие у них нежные и сильные руки. Именно этого не доставало моей оживающей тушке. Каждый суставчик, каждую мышцу мне размяли, разгладили, привели в чувство. Это было такое блаженство, о котором я могла только мечтать всю свою долгую земную жизнь. Определенно, я попала в рай.

Я уже не слышала, провалившись в сон, как меня вынули из ванны, вытерли, переодели в мягкую сорочку и перенесли обратно в постель.

Второе мое пробуждение было более осознанным.  Мое увлечение миром фэнтези примирило меня с осознанием того, что в своей постели на Земле я скончалась и теперь мои дети уже, возможно меня оплакали и похоронили. Что ж все мы смертны. А вот душа моя каким-то образом, не попав на перерождение ни в ад, ни в рай сразу перенеслась в другое тело, в другой мир, которому она оказалась нужна.

Это тело поделилось с моей душой своей памятью, сохранившейся благодаря странной гибели хозяйки. И теперь я знаю и умею столько же, сколько знала и умела она. С одной оговоркой. Крея Ллиррия была иногда неоправданно жестока. До такой степени, что ее откровенно боялись. Все. До дрожи, до одури. Я такой быть никогда не смогу. Нет, я тоже не особо добренькая, могу быть жесткой. Но несправедливость – это не для меня.

Вместе с новой жизнью на меня свалилась куча обязанностей, с которыми придется еще разбираться и разбираться. Крея Ллиррия, теперь это я, и я правитель достаточно большого государства – крафства Лиореннии. Мир Лиор – мир, в котором главная сила имеет магическую составляющую. И я в нем неслабый маг. Вот только на сегодняшний день, почти выгоревший маг. И чем мне это аукнется, пока неизвестно.

Но, как часто упоминают в таких случаях – будем решать проблемы по мере их поступления.

О том, что произошло с правительницей Лиореннии, знают правду, как выяснилось, всего несколько особо приближенных. Для остальных я тяжело перенесла гибель своих мужей( ага, сразу двух) и пока слаба после болезни, но в здравом уме и твердой памяти, что важно. Но обо всем по прядку.

Глава 2

Поднялась в рабочий кабинет.

Странно, Грива, моего секретаря и доверенного помощника нет на месте. Охранное плетение нарушено. Попахивает государственной изменой и немедленной смертной казнью и нарушителя, и допустившего его в кабинет.

Если преступник в кабинете, могла бы уничтожить его на месте. Имею право. И справилась бы с любым. Вот только резерв все еще пуст.

Прислушалась. Тишина абсолютная – либо услышали мой приход и затаились. Либо уже никого нет. Применять любую магию внутри кабинета никому не дано, кроме меня и руководителя службы безопасности. В случае любого нападения на меня сработает артефакт защиты.

Так Лена, соберись. Есть женщины в русских селеньях? Резко открыла дверь и шагнула в кабинет. Никого на первый взгляд. Заставила себя передвигать ногами и, сохраняя внешнее спокойствие, медленно дойти до рабочего стола. Села. Медленно обвела взглядом все уголки кабинета. В кресле посетителя спал рей Морас. Его изможденный вид охладил мой праведный гнев. Человек, вернувший меня из-за грани не будет хотеть выкинуть меня туда, откуда с таким трудом вернул. Но что ему от меня нужно.

Морас видимо почувствовал мой взгляд. Его глаза широко распахнулись. И, чего я от него никогда не ожидала, всегда уверенный в себе мужчина рухнул передо мной на колени и уткнулся лбом в пол. Поза почти полной рабской покорности в исполнении сильнейшего мага крафства удивила пожалуй сильнее, чем факт моего попаданства в этот мир.

- Всаньте, рей Морас, не унижайте меня Вашим раболепием. Думаю, только очень веская причина привела Вас в этот кабинет даже под угрозой обвинения в измене устоям Лиореннии.

Рей не двинулся с места.

- Если Вам есть что сказать мне, встаньте с пола и сядьте обратно в кресло. Только при этом условии я выслушаю Вас. В противном случае, буду вынуждена вызвать стражу. О последствиях этого моего шага Вы осведомлены. Могу напомнить,  Вам грозит немедленная смерть. Тогда уже будет все равно, зачем Вы здесь. Этим никто не поинтересуется больше.

Морас медленно, не поднимая взгляд от пола, сел в кресло. Молчание затягивалось, а мое любопытство росло. Все женщины любопытны от природы, и я не исключение. И это свойство не меняется с возрастом.

-Рей Морас, я жду и теряю терпение, - и так им никогда не отличалась ни в своем мире, ни, тем более, в этом. И все, особенно здесь, это хорошо знали. А многие и испытали на своей шкуре. - Вам есть что сказать?

- Д-да, крея… Я пришел просить милости.

- Поэтому ворвались в мой кабинет без приглашения и в отсутствии хозяйки, как вор?

- Простите меня за это. Мне не хватило терпения и у меня слишком мало времени… - он снова замолчал.-

- Продолжайте.

- Я не могу подобрать слова, чтобы правильно начать…

- Начните с сути самой просьбы. Что бы Вы хотели получить в итоге? Если это в принципе выполнимо, и не противоречит закону, разберемся в остальном.

- Сохраните жизнь моему сыну, младшему. Ему всего 19, а его ждет смерть. Его вместе с остальными обвиняют в гибели Ваших супругов и участии в заговоре против Вас. Я не знаю степени его вины, но он мой сын.

Морас снова замолчал и еще ниже опустил склоненную голову. Тишина в комнате стала абсолютной. Значит его сын все время, пока он боролся за меня, сидя в темнице, ждет смерти.

- Сколько он в заключении? – нарушила затянувшуюся паузу.

- Арестован сразу же после покушения. Больше ничего не знаю. Семьям преступников не выдают тайны расследования. Я не знаю даже, жив ли он. Многие не выдерживают пыток.

- И Вы, зная это, все равно, выложились по полной, чтобы я жила?

- Вашего слова, что поможете мне участием в его судьбе, было бы достаточно, чтобы у меня не возникло сомнения в небесполезности моих усилий. Я был в этом заинтересован, возможно, более других. Поэтому был не просто участником.  Мы сделали это тайно от всех. Только мы трое знали, что в реальности происходило за дверями Ваших покоев. Вашим возвращением мы спасали жизнь нашим детям. Вы знаете о гареме?

- Шестнадцать юношей, которые должны сопроводить меня за грань?

- Да. Среди них – мой старший сын. Ему 25. Он лучший выпускник Академии. Сыну Гора 21. Сын Никоса – ровесник моего младшего. Они тоже Сопровождающие. Их всех ждала почетная, но страшная смерть. Вы маг огня. Ваш путь в Чертоги … Они все должны были сгореть заживо. Без возможности пошевельнуться или закричать. Полностью ощущая боль до последнего мгновения. Это почетно. Это правильно. Этого требует ритуал. Но они наши дети. Поймете ли Вы меня?...

- Да, и Вы даже не знаете, насколько я Вас понимаю. – Я встала на ноги и отошла к окну. – Сидите, я запрещаю Вам вставать до конца разговора. – Пресекла я попытку рея вскочить на ноги.

- Я не молод, уже пожил, многое повидал. Мой старший сын моими усилиями уже избежал страшной гибели. И пусть я не безгрешен перед Хранителями, но я не боюсь смерти. Поэтому скажу – Да что может понимать та, которая обрекает на смерть сотни ни в чем неповинных молодых людей только ради прихоти посмотреть кровавое зрелище.

-Замолчите. Не боитесь, что младшему Вашему умирать будет больнее, чем Вам? Или казнить его на глазах у его матери? – Стой, Лена, это не твои слова. Это слишком жестоко даже для Ллиррии. Нельзя так с теми, кто подарил тебе новую жизнь. Ведь новое тело молодое и здоровое. Вспомни, какой ты была последние годы. Да это ты ему ноги целовать должна за то, что они сделали для тебя. Посмотри, до чего довела мужика.

Морас действительно был на грани обморока.

- Я надеялся, что мы призвали чистую душу в это тело. Ритуал не должен был вызвать демона.

- Хорошо, рей Морас, откровение за откровение. Видимо, Вы еще до конца не поняли то, что произошло. И не потому, что не компетентны. Просто много потратили сил и жизненных и духовных и магических. Сейчас мы оба успокоимся и спокойно поговорим. Вы меня слышите?

глава 3

Да уж, любила ты, крея, на бесправных слугах свое дурное настроение срывать. Да они ж тебе на глаза лишний раз попасть боятся. Сколько судеб сломала, столько жизней походя изувечила. Да за такие развлечения твоей семейки вас не заклятьем приложить, а прилюдно на дыбу вздернуть не мешало. А теперь мне разгребать твои художества и их последствия. Кстати, о художествах. Проклятье!!! Тысячу раз!!! Западное крыло. Место семейных «развлечений». Там же живые «игрушки». Израненные, измученные жестокими играми хозяев. Моих я хотя бы оставила не без движения, пусть под замкОм и на свободной привязи. А вот что с игрушками мужей, я не знала.

От мысли такой резко прервала тренировку. Там живые люди неделю без еды и питья. Идиотка, как могла забыть? Хотя, память, что досталась в наследство, выдает информацию дозировано. Не уйди я мыслями в этом направлении во время пробежки, неизвестно когда о них вспомнила бы.

Вот ведь засада, и броситься их спасать прямо сейчас не могу, чтобы не быть разоблаченной. Миленькие, простите меня, продержитесь еще часик. Я так перед вами виновата. Все сделаю, чтобы спасти всех, только продержитесь.

Возобновила тренировку, увеличив темп. Ничего, выдержу. Программу выполнить обязана, а вот щадить себя не намерена. Да и массажист уже на месте. Сгладит последствия физической перегрузки. Не ему ж боль терпеть.

Обед проглотила, не почувствовав вкуса. Кусок в горло не лез. А вида, что спешу, показать не имею права. Хотя, пусть все странности списывают на стресс от предстоящих похорон.

В результате к кабинету подошла на полчаса раньше обозначенного для встречи. Послала за Фореном, официально лекарем для прислуги. Он имел доступ в западное крыло.

В кабинет влетела, не чуя ног. От волнения неслабо потряхивало. Для преступников Вето, а про неповинных чуть совсем не забыла. Думать ни о чем пока не могла. Идти самой туда нельзя – траур не подразумевает развлечений, не поймут.

Чтобы успокоится, взяла в руки бумаги. Не сразу поняла, что читаю списки погибших при применении ментального ключа. Третьим в списке был Форен.

Так, Елена Семеновна, истерикой ты никому не поможешь. Пора включать мозги. Довериться я могу пока троим. Причем, до конца только Морасу. Кто-то из оставшихся двоих все же вмешался в рисунок плетения. Помочь реально может Никос. Насколько он лоялен по отношению ко мне? Покажет разговор. И черт с ней с лояльностью. В помощи не для меня он не откажет в любом случае, не тот характер.

В приоткрытую дверь вошел секретарь.

- Форена никто не видел более недели, крея.

- Я уже знаю, рин Грив, благодарю за оперативность. Реи не подошли еще?

- Там только рей Морас. До назначенного времени еще почти полчаса.

- Хорошо. Пусть рей зайдет, остальных не торопи, но в приемной не задерживай. Пусть заходят, как прибудут.

Кажется, за прошедшие полдня Морас постарел еще лет на десять. Держится на одной надежде.

- Рей Морас, я просила Вас хоть немного отдохнуть. Понимаете, я нуждаюсь в Вашей поддержке. Хотя бы моральной. Если Вы сдадитесь, мы не сможем помочь Вашему сыну.

- Он жив?

- Жив. Ему, конечно, не сладко, но у него и у Вас есть шанс на благополучный исход.

- Бедный мальчик, он не выдержит пыток

- Успокойтесь. О пытках речи не идет. До вчерашнего дня все арестованные были под заклятьем неразглашения, так что допрашивать их было бесполезно. Безопасники смогли подобрать ключ, заклятье сняли. Теперь им угрожает только беседа со мной. Все по нормам Вето.

- Но Вы ведь не будете их пытать? Вам это так нравилось, - Морас в отчаянии опустил голову.

- Не забывайтесь, рей Морас! Думайте, что произносите вслух. Как, по-вашему, должна на эти слова отреагировать крея Ллиррия? – И без того бледное лицо рея покинули остальные краски.

- Прошу милости…

- На первый раз будем считать, что я этого не слышала. Потому что не слышал никто.

- Благодарю. Что будет с моим мальчиком?

- То же, что и со всеми, попавшими под Вето. Невиновные выйдут на свободу. Остальные понесут наказание по степени вины и в зависимости от степени лояльности во время допроса. Будут упрямиться, попадут к менталам. Если не дадут прочитать себя, итог Вам известен. Я могу что-то еще для Вас сделать?

- Вы и так терпимы ко мне. Если только… Но и просить о таком не смею.

- Напишите сыну письмо, убедите не сопротивляться работе безопасника. Это для его же блага. Особенно, если виноват. Будем надеяться, что это не так. Но все же. С каторги возвращаются. Из-за грани – нет. Вы же знаете, почему казненных не хоронят.

- Еще раз благодарю. Рори послушный мальчик. Он меня услышит.

Разговор прервал звук открывающейся двери.

- Реи, прошу проходить. Сюда, пожалуйста. – Грив был сама галантность.

Мужчины, расположившиеся в креслах рядом с Морасом, были явно напряжены. Изможденный вид последнего не давал им возможности расслабиться. А слава о жестокости и бессердечности креи не позволяла предопределить исход встречи.

- Уважаемые реи. Я пригласила вас сегодня, чтобы поблагодарить за преданность крафству. Надеюсь, и мне лично. Только Вы втроем отважились на то, чтобы вернуть меня из-за грани. Только вам троим известна тайна моего возвращения. Я вполне осознаю, что у каждого были свои причины для участия в ритуале. Ваше право их не озвучивать. Но так же у всех троих есть веская причина не обнародовать суть ритуала и результат, который получили. Желая спасти сыновей, вы поставили под удар всю свою семью. Я права? Поэтому и уверена, что болтать об этом вы не будете. Просто посмотрите мне в глаза и обещайте неразглашение нашей тайны.

Нашла взглядом глаза каждого. Не зная моих новых способностей, они не пытались скрыть мысли, но твердо выдохнули каждый свое – «обещаю».

Глава 4

День казался бесконечным. А он только перевалил за экватор. И расслабиться нельзя. Еще два дела, потом в дороге немного расслаблюсь. Но перед Храмом надо быть собранной. И неизвестно, удастся ли поспать.

- Крея Ллиррия, Вы хотели успеть зайти к Сопровождающим. – Да, прав ты, Грив, прав, сто раз прав. Только не готова я к этой встрече. Морально не готова. Но надо, Лена, надо. Отскребайся от кресла и вперед. Мальчики не виноваты, что выбор пал на них. А ведь и не знают, поди, что выжила их сопровождаемая. Сидят, смерть свою ждут. Что ж я раньше-то не дотункала. Э-э-эх.

Резко встала, На ходу отработанным движением привела себя в порядок. Забыла, что резерв пустой. О! На простое бытовое уже откликается. Значит не надо беспокоить Лиз. Она и так перед обедом чуть в истерику не ушла. Как же, госпожа подгоняет, торопит, ругается, но не наказала. Не привычно, и странно, и страшно. Неизвестность страшнее наказания.

Поэтому стоит поторопиться в потенциальный гарем.  Если не повезет с замужеством… Но об этом пока рано.

Сопровождающих собрали в общей зале. Об отсрочке приговора, исполнения которого они ждали семь долгих дней, им, похоже, все же, сказали. Но не зря говорят, лучше один раз увидеть. На меня обрушился шквал эмоций от благодарности Хранителям до неприкрытой ненависти. Пришлось ставить ментальный щит. Успокоятся, попробую снять.

- Не знаю насколько день сегодняшний для вас добрый, но именно доброго дня я хотела вам пожелать. Я понимаю, что мое общество вам навязано, и от общения со мной никто из вас отказаться не может. Уверяю вас, это не моя заслуга. Это жребий и выбор Храма. Кроме того, каждый из вас теперь крепко со мной связан, поставили ли вас об этом в известность? Судя по вашим лицам, никто этого сделать не удосужился. Тогда это придется сделать мне.  До решения вопроса с моим статусом все вы – мой эскорт на неопределенное время. В случае, если Хранители примут решение о присвоении мне статуса вдовы пожизненно, вы - мой гарем. – Вот это я выдала. Жестко, но доступно.

- Это что, постельные игрушки, без права выбора?

- Это не мое решение. Храм поспешил объявить меня мертвой. Поспешил с проведением жеребьевки Сопровождения. Меня тоже лишили права выбора игрушек, как вы сказали. Одно хорошо. Ни один из вас завтра не поднимется на прощальный круг. Вашим матерям не придется вас оплакивать. И есть еще шанс прожить долгую и счастливую жизнь. И возможно, совсем не рядом со мной. Все решится завтра при смене дневного светила. А пока выдохните. Вы только мои Сопровождающие. Креев за грань проводят другие. Рин Грив,- повернула голову в сторону секретаря, - сообщите их родственникам, что они могут навестить мальчиков сегодня, когда я уеду в Храм. Но без фанатизма. Не более трех посетителей к каждому. – О-о, загудели как.- Не смотрите так удивленно. Здесь не тюрьма, а они не приговоренные.

- Постарайтесь успокоить своих близких. Возможно, не все так страшно, как кажется на первый взляд. Я не волк, да и вы не кролики. Идите, готовьтесь к встрече с родными. Мой секретарь сообщит вам правила, которые нарушать, все-таки, не стоит.

Развернувшись на каблуках, вышла из зала. Гриву не впервой оставаться перед толпой, да и сказать знает чего. Мне нужно перекусить и подготовиться к выезду.

Лиз встретила меня у дверей в гостиной. Так, этот взгляд загнанной в угол зверюшки меня начинает напрягать.

- Лиз, прикажи принести легкий перекус сюда. И вернись сразу, платье в дорогу, надеюсь готово и багаж уложен. Поможешь переодеться.

Бегает быстро, молодец.

- Все готово, госпожа. Лея соберет на стол через минут десять.

Опять глаза на мокром месте.

- Подойди ко мне и слушай внимательно. После не говори, что не слышала. Я еду одна, не потому что сердита на тебя, я не наказываю тебя как обычно, не потому что хочу тебя выгнать. По дороге в Храм мне нужно побыть одной, и в ночь прощания я должна обслуживать себя сама. Ты там будешь не у дел. Это понятно? Кивни. Ты остаешься с заданием перебрать гардероб. На следующую неделю мне нужны строгие наряды, которые более других соответствуют статусу вдовы. Возможно, придется обращаться к портному. Пусть подготовит образцы к завтрашнему вечеру. Ничего пышного, никаких жестких корсетов. Стиль деловой. Не на балы собираюсь. Это тоже понятно? Хорошо. Наказаний пока нет и не будет, если серьезно не облажаешься. Траур. Не имею права сорваться. Тоже понятно. Послезавтра подойдешь, сама назовешь три повода для наказания. Не больше и не пустячных. Тогда и определимся с наказанием. Пока выдохни, и чтобы никаких слез и домысливаний на эту тему. Наказание устанавливаю я. Что бы ты себе не навыдумывала. Ясно?

- Лея, все готово? Лиз, карета должна быть подана через час. Темная, не парадная. Проследи. И передай рину Гриву, что через час хочу видеть всех во дворе. Иди. Что не понятно, Лиз? Иди. Поесть я могу и сама, не младенец, - дождалась, пока за девчонкой закрылась дверь, подошла к столу.

- Лея, приготовь ванну.- Надо расслабиться перед дорогой. – И оставь меня одну. Лиз успеет обернуться, пока я ем.

На сборы ушел почти час. После ванны и легкого растирания, чувствовала себя намного лучше. Да и отсутствие постороннего внимания позволило причесать мысли. Карета ждала у парадного крыльца. Здесь же Грив собрал всю прислугу.

- Надеюсь все здесь? Остальных не жду и требую передать им дословно. Как видите, я жива и в ближайшее время умирать не собираюсь. Как и почему выжила, не вашего ума дело. Сплетен на тему моего возвращения не потерплю. Наказание будет достаточно суровым. Если кто успел расслабиться, завтра по возвращении все проверю. До утра есть время подчистить грехи. Кто не успел, спуску не будет.

- Да что ж ты не сдохла-то…

- Это мысли вслух? – Толпа расступилась, оставив посреди двора парня лет двадцати. – Этого мыслителя в западное крыло, в гостевые. Посидит под замком, одумается. Там его болтливому языку найдется другое применение. Всем разойтись.

Глава 5

В дороге несколько укачало. Ну, хоть выспалась немного перед возможно бессонной ночью. С закатом въехали в ворота Храма.

Встречал меня Настоятель Храма лично. Что само по себе странно. Различий по сословиям здесь никогда не было. Встречает всех простой привратник. И указывает дорогу, не провожает, а именно указывает в какую сторону идти. Пешочком. И это не всегда близко. И не всегда по короткой дороге. Вещи взять не позволил, отправил с послушником в отведенную мне комнату.

- Мир Вашей душе, Ллиррия. Я не хотел Вас смущать своим появлением, но дело не терпит отлагательств. Но со мной Вы пройдете прямым путем, а по дороге я успею ввести Вас в курс дела.

- Куда мы идем, эми? – Такое обращение к Хранителю было принято для всех.

- Нас ждет Хранитель душ, Ллиррия. У нас сложности с проведением обряда. Нужно кое-что уточнить. Да и Вето наложило свой отпечаток на выбор Сопровождающих. Но сначала внимательно выслушайте Хранителя. Нельзя допустить ошибки в выборе традиции погребения. Здесь много тонкостей. Возможно, Вы сможете внести ясность в некоторые моменты. Мы уже пришли.

Обитель Древа душ была самой дальней постройкой Храма. Сама бы я добиралась сюда не менее часа. И это при условии, что меня здесь ждали. А с Настоятелем на дорогу ушло не больше трех минут.

- Ллирия, с нетерпением жду Вашего прихода. – Главный Хранитель душ не усомнился в моей личности? Хотя читает души, как открытые книги.

- Эми, я…

- Не утруждай себя пустыми объяснениями, девочка. Я не слеп. Когда почерневший цветок твоей души, не успев засохнуть, осыпался тленом, а по прошествии семи дней вновь расцвел чистыми синими лепестками, трудно было не догадаться о причине. И то, что цвет лепестков не стал чисто белым, указывало только на то, что призыв сработал не на перерожденную душу.

- Но ведь проведенный призыв запрещен. Почему вы не вмешались.

- Видишь ли, такой призыв не совсем запрещенное действо. В данной ситуации его использование было оправдано. И то, что он сработал, на то воля Мироздания и не нам с ним спорить. Говоря о запрещенности ритуала призыва посвященным в его механизм, мы сознательно не оговариваем вариантов дозволенности его применения.  Посвященный вообще не сможет даже вспомнить слов призыва, если не придет воля свыше. Так что, все правильно сделано. И ты верно поступила, когда скрыла факт проведения обряда от его участников. Не будем больше об этом.

-Значит,  есть что-то еще?

- Да, и от этого зависит проведение погребения. Одновременно с твоим осыпались пеплом и цветы душ твоих мужей.

- То есть, их души развеяны, и завтра жертва Сопровождающих будет напрасна.

- Все верно поняла. Но мы не можем не сохранить внешнее приличие. Слишком много вопросов это спровоцирует, - вмешался в разговор Настоятель. – Сопровождающие быть должны. Все десять. Мы к счастью сообразили не привязывать пока конкретных людей, как вышло с тобой. Заставлять их души вечно блуждать в поиске Сопровождаемого – слишком жестоко. - Можно бы использовать преступников. Их души все равно развеиваются после смерти, но Вето…

- Чтобы провести обряд, нужна абсолютная уверенность в их виновности. А их цветы на дереве душ? По ним можно определить?

- Цветок осужденного на смерть закрывается. Мы не можем увидеть ни его цвет, ни структуру лепестков. По нему нельзя определить, виновен или нет человек.

- Ллирия, Вето назначила ты. Никто кроме тебя не может вмешаться в судьбу осужденного. Времени у нас до рассвета. Ты готова?

- Не совсем. Мне нужно хотя бы полчаса, чтобы настроиться. И еще, каждого осужденного должен представлять обвинитель и судья, который вынес приговор. Насколько это возможно?

- Нет ничего невозможного. Я отдам распоряжения.

- Постойте. А если среди обвиненных окажутся невиновные? Будет нужна замена.

- Я понял. – Настоятель вышел, оставив нас с Хранителем.

- Могу я тебе чем-то помочь?

- Благодарю, эми, это моя боль.

- Смелая ты, девочка.

- О, эми. В своем мире я была в достаточно преклонном возрасте. И в момент призыва, видимо, умирала по вполне естественной причине – от старости и крайней изношенности организма. Так что я благодарна мирозданию, что оно дало мне второй шанс. И поверьте, я не намерена его упускать. И именно поэтому не намерена перекладывать ответственность ни на чьи плечи. Попросите Мироздание не позволить мне ошибиться. Цена ошибки здесь слишком велика.

- Хорошие слова, достойные мысли. Подойди, коснись древа. Оно дарует тебе спокойствие и ясность ума. И прежде, чем принимать решение, сделай пять глубоких вдохов. Это поможет. Ступай через эту дверь. Там тебя встретят.

Только когда за мной закрылась дверь, я поняла, что эми не закончил разговор. Оборвал его сознательно. Сказал не все, что хотел. Осталось послевкусие недоговоренности. И что у меня есть к нему вопросы.

У двери меня вновь встретил Настоятель.

- Идем, Ллирия. Хранитель душ еще продолжит ваш разговор. Задашь все свои вопросы, и получишь ответы, не сомневайся. Есть к тебе вопросы и у нас. Так что разговор предстоит долгий. Но сначала дело. Проходи.

Глава 6

Я разместилась в удобном кресле. Не расслабляюще мягком, но достаточно комфортном для длительной работы. Откинулась на спинку, прикрыла глаза, сосредоточиваясь.
- У нас уже есть с кем говорить?
- Да, Ллирия. Можно ввести?
- Да, я готова.
В центр зала ввели молодую женщину. Ее внешность настолько контрастировала с понятием преступник, что я усомнилась в ее вине как-то сразу.
- Ты знаешь, зачем ты здесь?
- Да, госпожа.
- Ты готова дать правдивые показания?
 - Да, госпожа.
- Тебе объяснили, как действует Вето?
- Да, госпожа.
- Ты все поняла?
- Да, госпожа.
- Кто обвинитель? – В зале поднялся грузный мужик явно из простых землепашцев. С грубыми, но правильными чертами лица. Не красавец, но цепляет в нем что-то определенно.
- Ты готов дать правдивые показания?
- Да, госпожа.
- В чем ты ее обвиняешь?
- Она убила мою жену и нерожденного ребенка, госпожа.
- Ты видел, как это произошло?
- Нет, госпожа. Она сама призналась, глядя мне в глаза.
- Это правда? – я все еще не верила в ее виновность.
- Да, госпожа. – Не чувствую никакой лжи. В глазах ни капли раскаяния. Вот тебе и ангельская внешность. 
- Согласна ли ты на вмешательство менталиста?
- Да, госпожа. Мне нечего скрывать.
Не разрывая зрительного контакта, осторожно проверила – открыта полностью, блока на памяти нет. 
- Вспомни, как ты это совершила.
То, что она сделала с молодой беременной женщиной, было ужасно. Я в своем мире смотрела и боевики с морем трупов, и детективы с походом на место преступления. Даже ужастики с расчлененкой смотреть было не так страшно. 
- Зачем?
- Он мой! Только мой! Она не имела права выходить за него! И ребенка должна была носить я! Я! Не она! – больная на всю голову ревнивая собственница, избалованная вниманием мужиков. Даже не нужно спрашивать признает ли себя виновной, нет, она уверена в своей правоте и некогда не раскается. Успокоится. Пять вдохов.
- Виновна! Приговор подтверждаю. – Сомнений не было, но сколько сил унесли именно эти три слова. Поймала взгляд обвинителя. Боль, черная тоска, облегчение, что близкие отмщены. Ни капли фальши или злорадства. Любит, не забудет, будет жить. Справедливость свершилась. Это придало мне сил.
Дальше сценарий повторился. Те же вопросы с некоторыми вариациями. Те же ответы. Двое разбойников, промышлявших на глухой дороге, насильник, муж, забивший насмерть жену от пустой ревности. Вердикт один - виновны. Уже уверовала в профессиональность судьи, когда в зал завели ребенка. Мальчонку лет восьми. Что должен совершить ребенок, чтобы такой малыш был казнен. В таком возрасте дети не способны на циничную продуманную жестокость. Или способны? Может снова обманчивая внешность?
- Сколько тебе лет? – Вопрос выбивался из привычного сценария, но не спросить не могла.
- Девять намедни исполнилося. Сирота я теперечи. Мамка родами померла, папка... Папку, говорят я убил. Ножиком. Токмо не помню как. Дядько Сур миня страже сдал, говорит, видал, как я ножик папке в спину втыкнул, когда он исти сел. А я не помню. Да и не мог я. Мы ведь с папкой два мужика жили дружно. Не ругалися. Да и чего нам делить-то? Работу кажный свою в дому сам делал. Помогали друг дружке ежели чего. А теперь папки нет. А он сильный был и одежку носил вон как у моего провожатого,- указал мальчик на стражника в легкой кольчужке. -  И я, говорят убивец. 
Я слушала сбивчивую речь ребенка и не могла придумать, о чем его спрашивать. Ментал исключен. Опасно. Могу выжечь неосторожным вмешательством, а если он невиновен, Вето отыграется на всех. Тогда остается свидетель.
- Обвинитель здесь? – никто не вышел. Странно. – Эми, нужно успокоить и накормить ребенка. Пусть подождет в комнатке рядом. Есть такая. И пусть найдут и приведут обвинителя.- Надо собраться и продумать вопросы. На чем-то подловить, чтобы усомниться в ответе и, придумала, следственный эксперимент. Тогда можно использовать ментал принудительно. Не зря я увлекалась детективами, ой не зря!
Последующие пять минут тянулись вечно. Наконец ввели Достаточно высокого обрюзлого и неопрятного мужика. 
- Прошу простить, госпожа. Вышел по нужде, да заплутал малость. – а глазки-то  бегают и липкий страх расползается во взгляде. Но выходил скорее сознательно, в надежде, что разберутся без его присутствия.
- Представьтесь и расскажите, как дело было.
- Сур меня зовут. Крестьянин я с деревни соседней. Корин с Гаем в соседнем доме, значится, жили. Корин в страже служил, мальчонка по дому все хлопотал. Жили вроде дружно, не бедствовали. А я на базар торговать собрался. Хватил, а смазка для колес кончилася. Была б пустая телега, так стерпело бы до базару доехать. А с груженой оси стереть недолго. Вот и зашел по-соседски взаймы смазки взять. Захожу, Корин за столом трапезничает, а мальченка сножом за спиной у него. Не успел я рот открыть поздоровкаться, а нож уж из спины торчит, и Корин заваливается набок. Гай стоит, смотрит, и как не видит ничего. Глаза вовсе пустые. Подскочил я, а Корин уж не дышит. Вот стражу и вызвал. 
- И часто Вы у соседей чего-нибудь одалживали? – Вопрос вырвался на подсознании.
- Бывало. Только ведь и возвращал всегда, - не соврал и всей правды не сказал. Возвращал да, но скорее всего очень неохотно и с большой задержкой. Возможно, был должен, но срок выплаты долга не подошел. 
- А не покажешь ли мил человек на ком-нибудь, как сидел Корин. – в сторонке поставили табурет, посадили стражника из охраны Гая. – Пригласите мальчика. – Какой же силы нужен удар, чтобы такую кольчугу пробить? Ой, врешь ты, сосед.
- Гай, возьми нож, подойди и ударь им в спину стражнику. Да не бойся, сильнее бей. – Я пока ходили за обвиненным уже заменила живого человека на иллюзию. 
При слове бей глаза мальчишки потеряли радужку. Удар был такой силы, что тупой нож вошел сквозь кольчугу, словно через яблочную кожуру. На ауре отпечатался след ментального вмешательства. Сильное подчиняющее заклятье. Кто-то сделал из ребенка идеальное орудие убийства. Виновен не мальчик, а тот, кто его подчинил. Приговор не может быть исполнен.
Пять вдохов. 
- Вина доказана. Степень вины не соотнесена приговору. Осужденный находился под ментальным приказом в момент преступления. Мальчика изолировать, найти истинного виновника. – такой вариант решения не противоречит Вето. Приговор отменен.- Свидетеля подвергнуть ментальному считыванию. Есть сомнения в правдивости его показаний.
Остальные приговоры сомнений не вызвали. А вот с последним, что доставили для подтверждения приговора вместо оправданного ребенка, история вышла странная.
Молодой мужчина, приговоренный за убийство зажиточного рина, явно оговаривал себя. От добровольного ментального считывания отказался. Но логика вопила, что он кого-то покрывает своим самооговором. Я устала. Нужный вопрос никак не приходил на ум. Подтверждать приговор было нельзя, для опровержения не хватало убежденности. Пауза затягивалась.
И тут в зал ворвалась женщина, бросилась в ноги. Стража пыталась ее увести.
- Оставьте! Я ее выслушаю. Встань. У тебя есть, что мне сказать?
- Пощадите, он не убийца. Кто угодно, только не он. – в мозгу сорвался со ступора какой-то тумблер.
- Но ведь и не ты?
- Нет, что Вы. – ни слова лжи.
-Ты знаешь, кто? 
- Нет, не точно, только могу предположить. Я не видела. Только рина нашли мертвым после того, как из дома вышел его сын от первого брака. Они ссорились до этого. Я слышала. Мы соседи, я на веранде с детьми была, а у них окно открыто. Слов не разобрать, но ссора была.
- Он есть в зале?
- Да, госпожа,- женщина указала на обвинителя. Странно, его речь не была лживой.
- Что Вы на это можете сказать?
- Не отрицаю, мы поссорились в тот день. Больше того, я ударил отца, он упал. Когда я выходил, он был жив. Вставал на ноги и кричал мне вслед, что не только лишит наследства, но и отберет последнее. 
- Вы согласитесь на ментальное считывание?
- Да. – он прямо посмотрел мне в глаза. Не учел только одного – я увидела больше. Его разговор с судьей, который полностью сфальсифицировал дело. 
- Вашей вины в смерти отца нет, подтверждаю. Обвиняю Вас в лжесвидетельствовании в судебном заседании. Знаете, чем Вам это грозит? 
- От штрафа до каторжных работ в зависимости от тяжести последствий.
- Казнь невиновного – это уже каторга. Но казнь невиновного в условиях Вето – это пожизненная каторга. – я повернулась к обвиненному. – Вам хорошо объяснили, к чему приведет Ваше упорство в самооговоре? Погибнут десятки, и может сотни невиннообвиненных. Их могли оговорить, подставить. И Вы отбираете у них шанс на справедливость. Если я сейчас иду у Вас на поводу и подтвержу приговор. Завтра все они предстанут перед палачом! Вы этого хотите? – Я почти кричала. – Сейчас Вы для них и судья и палач! В последний раз предлагаю - у Вас три выхода: рассказываете все сами, добровольно соглашаетесь на ментальное вмешательство или отнимаете последнюю надежду на спасение у мальчишек, которые попали в беду по глупости.
 Я умолчала, что могу получить правду другими способами. На мужчину было страшно смотреть. 
- Соглашайся, прошу. Не бери грех на душу. Не оставляй нас, - защитница не могла говорить громко из-за рыданий, но в тишине ее хорошо было слышно.
- Я согласен. Что нужно сделать?
- Смотрите мне в глаза, расслабьтесь. Я не буду озвучивать все, что увижу. Только то, о чем не могу умолчать.
Пять вдохов.
- Не виновен. Освободить. – Я не рассказала ничего из того, что увидела в его воспоминаниях. Это было слишком личное и касалось благополучия многих. Но виновный в этом деле был. И именно его я избрала на роль последнего Сопровождающего в завтрашнем, вернее уже сегодняшнем ритуале. – Эми, пригласите, пожалуйста судью по последнему делу. Это возможно?
- Да, но насколько это необходимо? Вы вынесли решение. У нас есть еще двое ожидающих казни.
- Это все из ближайшей тюрьмы?
- По списку поданному начальником стражи, да.
- Мы рассмотрим их приговоры, но сначала я бы хотела видеть судью.
Приглашенный зашел в зал. Наглый, самоуверенный, высокомерный слизняк. Прямо кичащийся своей безнаказанностью и властью над людьми. Ничего. Спесь твою мы сейчас собъем.
Я медленно поднялась. Суд над ним проведу стоя.
- Я обвиняю этого человека в вымогательстве, принуждении к лжесвидетельствованию и самооговору, похищении человека, шантаже и принуждении к сожительству. Насилии как физическом так и моральном. Свидетельства его вины получены путем ментального сканирования свидетелей.
По мере произносимого мной стоящий напротив человек менялся на глазах. Сдувался, как поколотый воздушный шар. Во взгляде чернотой наливалась ненависть.
- Признаете ли Вы себя виновным?
- Нет! Никогда. Вы ничего не сможете доказать.
- Признаете ли Вы что ментальное сканирование нельзя обмануть?
- Признаю. Но обмануть может тот, кто его проводил.
- Допускаю. Поэтому могу показать.
А вот это может сделать не каждый менталист, отнимает уйму сил. Но того стоит. Прямо передо мной появилась иллюзия его разговора с обвинителем, потом с обвиняемым, потом сцена похищения и шантажа невесты. Со звуком. 
- Достаточно ли доказательств для передачи обвиняемого в руки службы дознания? 
Не успела я договорить, как из неприметной двери выбежал Гай с коротким кинжалом в руке. Судья показал на меня рукой – бей! Стража подоспела раньше. Сонное заклинание сработало за мгновение до удара.
- А вот этим Вы подписали себе смертный приговор. Вы обвиняетесь в нападении и покушении на жизнь креи Лиореннии в присутствии множества свидетелей с использованием ментального зомбирования исполнителя, а так же в организации убийства стражника Корина. Приговариваетесь к смерти. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, под Вето не попадает, как вынесенный после объявления последнего. Заковать в кандалы. Если Вас это утешит, Вы удостоены чести быть Сопровождающим за грань в ритуале на рассвете сегодняшнего дня. Увести.
У меня едва хватило выдержки не рухнуть в кресло, а сесть с достоинством.
- Прошу прощения, эми. Возможно, я показалась Вам излишне жестокой. Но показать всем, что видела в воспоминаниях, полученных официально, и, в считанных без ведома хозяйки, у его жены, я не могу. Это не для оглашения на публику. Ни одного слова неправды в моем обвинении не было. Он все годы супружества жестоко насиловал жену. 
- Плохо, что он попытался на Вас напасть. Теперь и жена, и дети станут изгоями. 
- Мне нужно немного времени, устала. Закончим с теми, кого привезли для решения по Вето. Потом я сама поговорю с женщиной. Думаю, мы найдем выход, не нарушив закон. Пусть она подождет в любом помещении вне зала.
Расслабиться я не успела, как вошел начальник стражи. 
- Я получил сообщение о возможной инспекции тюрьмы. Могу ли Вам лично передать списки заключенных и осужденных на казнь? 
- Это немного не ко времени, но, пожалуй, я ознакомлюсь предварительно с последними двумя приговорами. Вы сами уверены в их виновности?
- Нет, я пытался лично подать прошение об их помиловании. Но судья устроил показательный процесс. Они полностью признали свою вину.
- В чем суть обвинения?
- Три недели назад пропала девушка. Ее труп нашли со следами насилия, сильно изуродованный в лесочке недалеко от поля, где накануне работали братья. Свою вину они не признавали, согласились на ментальное сканирование, но менталист обнаружил сильный блок, снять который можно только после опасных для жизни манипуляций. После этого, они признали вину.
- Эта девушка? – Я создала иллюзию.
- Да, но откуда?
- Сильные эмоции приоткрывают даже самые сложные ментальные щиты. Она тоже на совести судьи. Он ее неделю насиловал и избивал, а потом подкинул в лесок в надежде, что звери найдут ее раньше. Пригласите их обоих.
Ну что сказать, красивые шельмецы. И прекрасно это знают. Поди, все девчонки в деревне за ними увиваются. А сердечки-то бьются-колотятся. И жить этим красавчикам очень хочется. 
– А скажите-ка мне братья, водятся ли за вами грешки какие мелкие? Или может покрупнее проступки какие, а? – во, в точку, тревога-то в глазах недоумением сменилась.
- Так есть, госпожа, как не быть. Только по мелочи все, шутя. Может, и обижали кого, но ведь не со зла. Только не убивали мы. Тит вон хотел к Агняше сватов по осени послать.
- Так девочку Агняшей звали? – второй кивком обозначил согласие.
- А воспоминания Ваши посмотреть дадите?
- Так это, сказали, там блок какой-то. Помереть можем.
- Так я его и трогать не буду. В глаза смотри.
Открытые, как книжка детская с картинками, не читая, все рассказывает.
- Блок стоит. Действительно лучше его не трогать. Но обойти можно. Признание получено ментальным внушением. Опять судья постарался. И блок он же установил. Судью изолировать, охранникам дать дополнительную защиту. – Начальник стражи вышел. – Я пока ему тоже блок втиснула, часа на три выдержит.
- Все обвинения снимаю. Невиновны. Оправданы полностью. Снимите с них кандалы. Пусть домой идут.
До рассвета оставалось чуть более трех часов, когда стражники проводили не поверивших в свое избавление братьев. Попросила их привести женщину и отпустила на отдых. Каково же было наше с Настоятелем удивление, когда она пришла не одна. За дверью мы заметили оправданного. 
- Рина, Вы знаете, что ожидает семью человека, который покушался на жизнь правителя крафства? 
-Да, госпожа. Изгнание и забвение. Я готова, Госпожа. Разрешите забрать детей.
- И Вы не просите покровительства ни у меня, ни у Храма?
- Мы не смеем, госпожа. Вы и так сделали для нас больше, чем думаете. 
- И тем не менее. Вы остались одна, с детьми, без крыши над головой и средств к существованию. Ваш статус теперь ниже статуса бесправной рабыни. Дети преступника обречены, если не получат поддержку Храма. 
- Храм предлагает Вам приют. По истечению срока трех лет под покровительством Храма Вам будет дозволено выйти повторно замуж. Дети могут быть усыновлены, им  вернут гражданство и все права.
- Я услышала Вас, благодарю. Могу я просить выслушать меня в последнем желании.
- Госпожа, прошу, прочтите мои мысли. Я не умею долго говорить, а некоторые вещи и признавать стыдно, не то чтобы вслух сказать. И скажите, дозволено ли законом такое.- Она с надеждой подняла на меня глаза.
Вот это да! Санта Барбара локального масштаба. Молодец, девочка! Вот это сила воли. Эта тварь не бил и не насиловал жену, только пока она была беременна и кормила грудью. И при этом, сам был бесплоден. Умница, знахарка, что подсказала девочке выход. Так дети не его. Женой этого гада она была по принуждению. Что ж а выход вот он, на поверхности.
- Эми, может ли Храм признать их брак недействительным?
- Но дети?
- Дети не его, есть свидетель.
- Отец детей их признает?
- Да, эми. Крион, войдите, не томитесь под дверью. Детей признаешь?
- С радостью, госпожа. Что мы должны сделать?
 Настоятель не разочаровал.
- Завтра с вечерней зарей придете с детьми в Обитель Хранителя судеб. Подадите прошение, пройдете обряд. Если Мирозданию угодно, ваша просьба будет удовлетворена. А сейчас идите. Госпоже нужно отдохнуть. У нее будет трудным рассвет.