Трофей мажора (СИ)

Глава 58

— Все будет хорошо, — отталкиваю ее от себя. В глаза вглядываюсь.

На ее ресницах поблескивают крошечные слезинки. Прищуриваюсь.

Видно плохо, этот долбанный фонарь постоянно трещит, как и моя голова. И все это приправлено противным звуком, отчего я постоянно морщусь.

За последние недели устал жутко. Сегодня основная гонка сезона, и мне нужно было столько всего подготовить. Плюс документы на трек оформить… Несколько дней не ночевал дома.

Сестра попросила встретиться с Любой и поговорить. Расставить все точки над i. Поддался ее давлению, сам понимал, что надо бы. Я предложил встретиться на мосту, потому что мне по пути.

Мой байк на треке, а у Алексея сегодня выходной. Не хотел садиться за руль. Мне требовалось прогуляться, подышать свежим воздухом, и я планировал зайти забрать Варю с работы. Она не вылезает оттуда уже около недели, еще и подработку умудрилась взять. Даже после экзаменов бежит трудиться.

И все тщательно скрывает.

Я давно узнал, но ждал, когда расскажет. Только она упрямее, чем кажется.

Мне хотелось помочь не только деньгами, но и морально, и я надеялся, что она сама попросит.

Только она очень гордая, не умеет просить. Не умеет делиться проблемами. Не может доверять.

И все мои просьбы довериться — мимо.

Я так ждал отдачи, желал окутать заботой, хотел, чтобы поняла, что любая ее просьба будет исполнена. Что она может на меня положиться. Что может рассказать мне обо всем, отдать все свои переживания и тревоги. Возложить на мои плечи.

Осознал уже, что не дождусь. Бесполезно.

Сегодня я решил взять все в свои руки.

Нет, я и раньше вмешивался. Изначально попросил Архипа не сильно нагружать ее работой и при любой возможности отпускать на выходные. Несколько раз выдавал ей премию, равную сумме, которая требуется на лекарства для ее отца.

Она не в курсе, что кафе по факту принадлежит мне, открыл еще на этапе строительства трека. Позже передал на управление Архипу. А еще она не знает, что ее отец работал в фирме моего деда и, что я договорился с ним насчет дома, чтобы он не брал с нее деньги. Она же упертая, уверила менеджера, что все вернет позже. И обязательно все отдаст, как только появится возможность. Но естественно, никто ничего не примет. Наврятли ее отец сможет в ближайшее время вернуться к работе, но на фирме мне пообещали, что ни его место, ни его дом — не займет ни один человек.

Теперь эта вакансия принадлежит только ему. И об этом ей сообщили. Она вернулась домой в тот день счастливая, а я все ждал, когда поделится своей «удачей», но увы.

И расскажи я ей про все свои геройские поступки — она бы возмутилась. Закричала бы, что справится сама. Что ей ничего от меня не нужно.

Вот телефон подарил, а остальное — лишнее» — бормочет постоянно, когда я расспрашиваю и предлагаю помочь. Глаза в сторону отводит.

И мне очень неприятно. Почему она отвергает меня?

Почему не доверяет?

Ходит в одном и том же платье на наши свидания, встречи, а ведь я подарил ей гору новых шмоток. Моя девочка должна одеваться в самое лучшее.

Почему для нее проще пахать целыми днями, прогибаться, когда я все могу дать ей? Почему она постоянно сомневается во мне?

Ведь знаю же, как сильно любит.

Но когда говорит «доверяю» ее голос дрожит.

Ничего не понимаю.

Наверное, я разучился читать людей. А ведь когда-то думал, что у меня талант. Что я покорил этот мир.

Она единственная, кто вынуждает усомниться в себе. Кто дал возможность чувствовать. Кто снова и снова толкает меня к потере контроля.

Она умеет смешить. Умеет забавлять.

Она заставляет ревновать до темноты в глазах, волноваться о своем самочувствии, бояться ее потерять, черт возьми, сходит с ума от желания, мечтать о прикосновениях, при этом удерживая себя в строгих рамках, ведь она такая маленькая, скромная и невинная. Писать эти дурацкие милые сообщения перед сном и бесконечно ждать ответ. Не спать до утра, прокручивая ее образ в голове. Заводиться от одного ее голоса.

И принять это все мне, честно говоря, очень трудно.

Стены рушатся. С треском.

Может ли сдаться тот, кто никогда не сдается?

Кто всегда во всем лучший?

Почему именно она повергла меня в это шаткое состояние?

С ней я почувствовал себя уязвимым.

Вот Люба, она из моего круга. С ума по мне сходит. И с ней несложно держать себя.

А я… я ее не хочу.

У нас никогда с ней ничего не было и не будет.

Я хочу всегда быть со своей маленькой неМалявкой.

Только вот иногда возникает ужасная мысль.

А не лучше ли мне было без нее? Когда стены были нерушимы. Когда мое тело было в ладах с разумом. Когда я был лучшим во всем?

Но видеть свое существование без нее мне уже никак.

Невозможно.

Если хоть на секунду представляю — что-то внутри щелкает и умирает.

Поэтому… гашу эту мысль. Я не собираюсь проверять. Не собираясь возвращаться к прошлому. Не собираюсь проводить больше ни дня без нее. Она мое будущее.

Теперь только вперед.

Только с ней.

— Все будет хорошо. — еще раз повторяю со вздохом. — Но мне пора идти. У нас заезд через… — достаю телефон, чтобы проверить время и вижу сообщение от малявки. — Черт, через пятнадцать минут. Мне еще добраться надо.

— Ну, можно еще раз обнять, Антон… — шепчет она.

— Не, — головой отрицательно верчу и рукой ее останавливаю. — Завязывай, а… ты уже три раза обняла. Прощальные обнимашки закончились. И мое терпение тоже. Я тебе не благотворительность. Все у тебя будет хо-ро-шо. Встретишь ты еще парня, че свет на мне клином сошелся?

Начинаю раздражаться, когда она сотый раз шмыгает носом.

— Мой отец спас твоих родителей от смерти, ты за. за…забыл?

— Спасибо, я благодарен твоей семье за это, — повторяю снова. — Поэтому я не обижал тебя, старался вести себя с тобой уважительно. Даже когда ты делала ей пакости, я держался, хоть и с трудом. Но я не обязан теперь свою жизнь класть на алтарь! Пусть предки сами там решат, как отплатить ему. Но не свадьбой. Не мной, не моими чувствами! Ясно?

— Ясно, — шепчет надломленно, вытирая слезы с покрасневших век, собирая длинные локоны, путаясь пальцами в собственных волосах. И мне даже, слегка жаль. Но некогда долго сочувствовать и распинаться. — Но… Почему она? Что ты к ней чувствуешь? Скажи мне…

Да много чего чувствую. Целый спектр невероятных ощущений. Эмоций, на которые думал не способен.

Но вот еще объясняться перед ней. Бежать надо.

Вникать в ее истерику не собираюсь. Время поджимает. Начало скорее всего пропустим. Вот тебе и поговорили. Черт, и когда я стал таким добрым? Зачем пошел на уступок? Надо было выбрать другой день.

Сейчас быстро забираю малявку, и мы с ней отправляемся на трек

Я ее не предупредил, потому что после заезда будет сюрприз. Очень важное событие.

— Прощай, — кидаю Любе и шагаю на склон. Там спуститься, перейти через дорогу и будет наше кафе.

— Нет, — летит вслед. — Я буду бороться.

Не придаю значения ее словам. Все что нужно было, я ей сказал.

Иду по мосту и смотрю на экран телефона. Открываю сообщение.

«Нам нужно поговорить. Это очень важно».

Ну окей. Сейчас поговорим.

Следующее от Макса. Он залил фото, а под ним надпись:

«Мы устанавливаем правила».

Не понял.

Останавливаюсь.

Дыхание сковывает стальными прутьями. Возникает легкое головокружение.

На фотографии он с Варей на байке. На старте.

Холод обжигает.

Что произошло? Что они вытворяют?

Что она вытворяет?

Меня будто обухом по голове ударили. Дымка перед глазами.

Дальнейшие события как в тумане. Несусь вперед, ноги будто стали неподъемными. Я реально физически ощущаю эту тяжесть. Словно на них навесили огромные гири. Быстрее, быстрее, быстрее, пожалуйста! А все происходящее — в замедленной съемке.

Спотыкаюсь обо что-то. Падаю. Раздираю ладони. Кто-то бросил велосипед.

Осматриваюсь, засвечивая вокруг телефоном. Что-то выкрикиваю, и сам не понимаю. Тишина. Никого нет. Сто лет не ездил на велике.

Добираюсь до места, подсознательно прокручивая все возможные варианты событий. От самых ужасных открещиваюсь. Не сразу замечаю огромные падающие капли дождя. Меня нехило морозит, тремор руки сковывает.

На дворе лето, а ощущение лютой зимы.

Я явно оделся не по погоде.

На треке шумиха, всем плевать на дождь, да будь даже снег, или шторм, разносящий здесь все в хлам — долгожданное шоу никто не пропустит. Народу тьма. Звучит смех и счастливые крики.

А я ничего не замечаю. Ни дороги, ни ворот, ни работников. Кто-то приветствует меня, что-то говорят. Все вокруг кружит.

Ни-че-го.

Ни того, как свой байк забираю и несусь следом за участниками, уже после подачи стартового свистка. После взмаха флага. Ни того, что перед глазами все плывет. Ни чужих голосов.

Все исчезает, когда последние секунды на счету.

Если они успеют проделать этот трюк, наврятли она выживет. И этой мысли у меня перед глазами чернеет. Сколько раз я ему говорил, что это очень опасно брать на заезд второго человека. Но он не понимает, что вытворяет. Рискует чужой жизнью.

Она ведь такая хрупкая, маленькая.

Нежная…

Ей не выжить.

Если они перевернутся на такой скорости, она переломает себе все, что возможно.

Ветер и дождь стреляют в лицо. Уши закладывает. Кожу покалывает. Давно я так не гонял. Силюсь сосредоточиться на дороге.

Нахожу их на повороте, где начинается подъем на вздымающийся трамплин. Когда равняюсь, боковым зрением подмечаю, как она испуганно морщится, поворачивает голову и глядит на меня во все глаза. Коленки ее хрупкие взглядом обвожу. Ладошками маленькими держится за сиденье.

Иду в обход, обгоняю, и торможу, повернув байк поперек. А затем, сам переворачиваюсь, падаю. Меня и байк продолжает волочить по земле. Все это происходит на невероятно-огромной скорости. Доли секунды, которые я не успеваю заметить.

Макс, чтобы не столкнуться со мной, выворачивает руль и теряя управление, выскакивает с трека на траву. Останавливаются они удачно и тут же слезают. А я поднявшись, перепрыгнув свой байк, бегу к нему.

И только ее вижу. Только она существует.

Рядом маленькая, в своей легкой джинсовочке со смешным взлохмаченным пучком на голове. Что-то кричит, руки подносит к лицу, закрывается. Самое главное — невредимая.

Прямо сейчас я мог ее потерять. Эта мысль оглушает. Выводит остатки равновесия.

И меня накрывает темнота.

Напрыгиваю на Макса.

Удар, удар, удар.

Макс валится на сырую траву, прикрывается локтями. Приглушенно стонет. Даже не пытается ударить в ответ, понимает, отчего я так завелся. Я бросаюсь, пинаю ногой, что-то ору

Удар, удар.

— Да пошел ты! — слышу от него.

Удар.

— Прекрати, — кричит она сквозь слезы. — Хватит, хватит, Антон! Хватит!

Кто-то бежит к нам, оттягивает меня за куртку. Отталкивает.

Ничего не соображаю. Все тонет в этом ошалелом безумии.

Я отступаю.

Прихожу в себя. Дышу с трудом. Задыхаюсь. Во рту явный привкус железа.

Фокусируюсь на удивленных лицах парней. Это мои люди.

На треке байки с шумом проносятся, гонка продолжается. На нашу короткую стычку зрители не обратили никакого внимания. Это только у меня перед глазами вся жизнь пронеслась.

На руки свои смотрю, сжатые в кулаки, на них кровь. Костяшки разбиты.

Макса уводят.

А я остаюсь.

Говлову медленно поворачиваю и гляжу на нее. Она телефон в дрожащих руках держит. Плачет.

— Это ты виноват! — кидается на меня.

Бьет в грудь своими крохотными кулачками.

А я ничего не понимаю. Бормочу что-то невнятное. Сознание плывет.

— Моему отцу стало плохо, только что написали из больницы. Я должна быть с ним! Не здесь! Я не должна была рисковать своей жизнью! — потрясенно. — Я не могла оставить его одного! Что бы с ним было, если бы я погибла! Что я натворила?! Что?! Все из-за тебя! Из-за тебя!

Мля, верная мысль. Ты не должна была рисковать своей жизнью. Только причем тут я?

— Из-за тебя, все из-за тебя! — повторяет, как заведенная. — Я больше не хочу тебя знать!

— Что ты говоришь? — пытаюсь стереть слезы. Веду по ее щеке большим пальцем, размазываю по ее коже собственную кровь, смешивающуюся с дождем. Задеваю верхнюю губу, упираюсь лбом в ее лоб.

— Из-за тебя…

— Успокойся. Давай я отвезу тебя к нему.

Отвезу. Сам не в состоянии на ногах стоять. Я пережил что-то нереальное. У меня внутри словно замыкание. Двигаюсь на автомате. Организм выставлен на аварийку.

— Никогда! Я больше никогда не хочу тебя знать!

Выворачивается. Трясется в рыданиях. На мои попытки обнять — отталкивает.

— Это просто эмоции, мы все решим, — сиплю не своим голосом. Тянусь к ней, пошатываясь.

— Никогда! — снова повторяет. Палец выставляет, замирает. — Мы расстаемся Антон. Ты больше не посмеешь приблизиться ко мне! Понятно?

Нет, нет, конечно нет.

Нет.

Что за бред?

— Не говори ерунды! — повышаю на нее голос. Агрессивно. — Быть нам вместе или нет — только я решаю. Не ты.

Смеется истерично, сквозь слезы.

— Прощай, Антон.

Уносится от меня, а я следом должен бежать. Должен же? Но не могу.

Мощнейшая боль простреливает. Волнами до самого позвоночника. От шока и адреналина не заметил сразу, что я ногу сломал. Не выношу чувствовать бессилие. Я буду идти дальше. Цепляться из последних сил.

Я все контролирую.

Двигаю прихрамывая, ногу тащу, как чертов ходячий мертвец.

И внутри ощущения такие-же, поломанные.

— Варь, подожди…

Оборачивается, вытаскивает что-то из кармана. Отшвыривает в сторону.

Я поворачиваюсь. Там Люба. Мля, а она тут откуда? Нафига за мной поперлась?

Краем зрения подмечаю, как та наклоняется, поднимает что-то блестящее.

Вообще ничего не понял.

— Варь! Варя! Я же… люблю тебя!

А она молча уходит.