Трофей моей любви

9

– Извините, – ответил вежливый женский голос, когда, едва проснувшись, Эва поспешно набрала номер офиса мужа, – мистер Сфаэлос на конференции.

– Извините, – ответил все тот же раздражающе бесстрастный голос час спустя. – Мистера Сфаэлоса сейчас нет на месте.

– Мне очень жаль, – услышала она в трубке незадолго перед обедом, и на этот раз в голосе послышалась усталая укоризна. – Мистер Сфаэлос сейчас в полете.

В полете? Отбросив промелькнувшее у нее в голове нелепое видение-Зак, свободно парящий под потолком собственного кабинета, – Эва швырнула трубку. До нее, наконец, дошло, что Зак не внес имя своей жены в список лиц, имеющих право на немедленную связь с ним по телефону… По оплошности или намеренно? Неужели это еще одно проявление его недовольства?

В душе у нее медленно нарастало раздражение. Она не сделала ничего, чтобы заслужить подобное обращение.

В восемь часов вечера Зак позвонил ей из Далласа,

– Здесь проблем невпроворот. Я не вернусь сегодня, – сообщил он. – У тебя все в порядке?

– Все великолепно, – сдержанно ответила Эва, хотя гнев холодом сковал ей грудь.

– Мне может понадобится дня два, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

– Понимаю.

– Мне нужны данные из документа, который лежит у меня на столе в кабинете. – Он пустился в объяснения тем же тоном, каким обращался к ней, когда она была его подчиненной. Эва вспомнила, что Зак всегда говорил с ней в такой отчужденной манере, когда между ними пробегала черная кошка. Он держал ее на расстоянии, не допуская возражений и любых разговоров на личные темы. Эва уже не удивлялась, почему ей было так неловко говорить с ним по телефону перед их свадьбой. Его ледяной тон сковывал ей язык, из трубки так и веяло полярным ветром.

На другое утро на рассвете Эва приняла тяжелое решение. Нет, она не позволит Заку ввергать ее то в жар, то в холод, заставлять при каждой размолвке трепетать в страхе, что та может привести к их разрыву. Это то же самое, что жить на острие ножа. Чем дольше она станет терпеть подобное обращение, тем будет только хуже.

Она сложила в чемодан одежду попроще. Конечно, ей придется мириться с неудобствами, но она твердо решила уехать в Хевелинг. На сегодня ей нужно немного еды… и кровать. Так что по пути придется сделать покупки.

Перед тем как вызвать машину, она отправила Заку следующую телеграмму:

Зак, дожидаться, пока меня покинут, я не могу, это плохо сказывается на моих нервах. И я решила облегчить тебе задачу: я сама покидаю тебя.

Эва.

Прораб встретил ее у дверей дома.

– Последние два часа, миссис Сфаэлос, вам звонили не переставая. Какой-то Слотер.

– Наконец-то ты объявилась! – чуть ли не вскричал Брэд, когда она, услышав звонок, сняла телефонную трубку. – Босс просто озверел, а он и без того сегодня не в духе.

– Это он велел тебе разыскать меня?

– Разумеется. У нас тут переговоры в решающей стадии, он по горло занят с иностранными партнерами, – с расстановкой произнес Брэд, и в его голосе отчетливо слышалось недоумение, несомненно вызванное тем, что приходится объяснять ей такие элементарные вещи. – У тебя случилось что-нибудь? Разве нельзя было дождаться его возвращения? Ты же знаешь, Зак не любит, чтобы его беспокоили, когда он…

– Я больше не работаю у мистера Сфаэлоса, – напомнила Эва. – Передай ему, что я не подхожу к телефону, потому что очень занята.

– Этого я передать не смогу! – в ужасе воскликнул Брэд.

Вдруг до нее из глубины трубки донесся низкий мужской голос, затем наступила короткая пауза, и безо всякого перехода громоподобный возглас ударил ей в барабанные перепонки.

– Что за чертову игру ты затеяла? – негодующе воскликнул Зак во всю силу легких. – Как ты смеешь делать мне подобные заявления! Я хочу, чтобы ты сегодня же вечером вернулась в город.

– Нет!

– Если ты немедленно не прекратишь валять дурака, я…

– Не трать силы, я и так хорошо знаю, какой у меня выбор: или ты примешь на себя определенные обязательства, или мы расстаемся. Но так как я думаю, что на первое у тебя не хватит духа, я сама выбираю второе, – жестко выговорила Эва.

Она повесила трубку. Ее лицо было бледным и напряженным. Она медленно выпрямилась и глубоко вздохнула. Теперь осталось ждать. Следующий шаг за Заком. Сейчас ей необходимо железное самообладание. Только бы ее нервы не сдали. Да, она рисковала очень многим… но не ради пустяков!

Приедет ли Зак за ней в Хевелинг? И как скоро он на это решится? Не сошла ли она с ума, если осмелилась так открыто бросить ему вызов? Чтобы заставить Зака обратить на себя внимание, ей потребовалось совершить нечто из ряда вон выходящее. И если он оставит ее здесь, поймает на слове-что же, значит, рано или поздно все и должно было кончиться таким образом! Ей требовалось знать, дорожил ли он их браком. Пока у нее создавалось впечатление, что не особенно. Если бы он любил ее, она, возможно, сумела бы проявить больше терпения, надеясь, что время сгладит все углы. Но Зак не любил ее. Более того, для него невыносима была сама мысль, что она может иметь над ним хоть какую-то власть, даже если в ее основе-далекое от всякой логики, чисто физическое влечение. Опытный любовник и знаток женщин, Зак держал под контролем их совместную жизнь в любом ее проявлении. Наверняка так же у него было и с другими женщинами. Он всегда требовал отчета и не допускал компромиссов. И он не доверял ей.

В середине дня доставили кровать, которую Эва купила по дороге. Впервые в жизни она давала столь щедрые чаевые за быстрое обслуживание, иначе ей пришлось бы провести ночь на полу.

К четырем часам Хевелинг опустел. Рабочие собрали инструменты и удалились, Эва осталась одна, и теперь можно было беспрепятственно бродить по погруженному в тишину дому и представлять, как она обставит ту или иную комнату…

Но стоило ей вспомнить, что Зак, возможно, никогда не будет здесь жить, как мечтательное настроение пропало. Скоро она начала сомневаться, правильно ли поступила. Вероятнее всего, Зак расценит ее поведение как детский каприз, эгоистичное требование внимания к собственной персоне… Внезапно ей представилось, как в ответ на ее уход Зак лишь раздраженно пожимает плечами, как говорит себе-да пусть она хоть повесится! Раз она пожелала устроить такую демонстрацию, пусть сама и ищет выход из тупика, куда сама себя загнала.

Эва вдруг ясно поняла, что ей не стоило действовать так опрометчиво. Наверное, следовало постараться пробиться к нему сквозь все преграды и убедить, что им следует обо всем откровенно поговорить…

Темнело. Сгустился туман, неслышно закапал дождь, потом пошел сильнее, заструился по оконным стеклам. Электричество горело только в одной половине дома. Когда совсем стемнело, Эва поднялась по широкой парадной лестнице, радуясь, что догадалась купить фонарик, и принялась ходить по скрипучему полу комнаты, которую выбрала себе в спальню, так как рядом находилась единственная пока действующая ванная. Какая жалость, что она не взяла с собой что-нибудь почитать. В самом начале одиннадцатого Эва залезла в кровать и сжалась в комочек, пытаясь согреться, и принялась слушать шум дождя и вой ветра.

Ночью она проснулась от глухого стука. Целую минуту она лежала ничего не понимая, потом выскочила из кровати, затаив дыхание нащупала выключатель и взяла фонарик. Было около двух часов ночи. С верхней площадки лестницы Эва увидела, как тяжелая парадная дверь содрогается под градом ударов, и поспешила вниз.

– Что я сделал, чтобы заслужить все это?! – возопил Зак, резко распахивая дверь и спеша укрыться от дождя и пронизывающего ветра.

Эва отступила, потрясенная его видом. Он промок до нитки, его костюм прилип к телу, словно он в нем купался, и, кроме того, Зак был весь в грязи. Даже на когда-то безупречно белой рубашке виднелись следы грязных рук.

– Если все это прелести деревенской жизни, избавьте меня от такого удовольствия! – Он устремил на нее горящие гневом глаза. – «Порше» увяз в луже на этой чертовой аллее.

– О боже, – пробормотала Эва, глядя, как он отбрасывает назад упавшие на лоб мокрые волосы, с которых ручьями стекала вода. Ей ужасно захотелось обнять его и утешить, как будто он был сердитым, обиженным маленьким мальчиком, впервые открывшим, что в жизни не всегда гладят по головке.

– Мне надо принять ванну и выпить чего-нибудь покрепче.

– О боже, – снова беспомощно пробормотала Эва, зная, что и то и другое здесь недоступно, и не решаясь сразу сообщить ему об этом.

– Мой чемодан остался в машине, – проворчал Зак сквозь зубы.

– О боже. – Ничего другого Эве решительно не приходило в голову.

– Матерь Божья, если ты еще раз это повторишь… – взорвался он, – то я за себя не ручаюсь.

На этот раз Эва вышла из оцепенения.

– Тебе надо переодеться. Идем наверх.

– Вертолеты не летают в такую погоду, – яростно проскрипел зубами Зак, поднимаясь за ней по лестнице. – Все рейсы были задержаны. А здесь нет даже света! Ты знаешь, сколько времени я барабанил в дверь?

Эва распахнула дверь в ванную, торжественно включила действующий светильник.

– Горячей воды, правда, нет, но все остальное работает, – ободряюще сказала она.

– Нет горячей воды?! – Зак был буквально сражен этим заявлением.

Эва мягко подтолкнула его через порог и закрыла дверь. Через несколько минут она была уже полностью одета. Захватив с собой фонарик, она вышла из дома.

Непогода разгулялась вовсю, небо было черным как деготь. Изрытая канавами аллея представляла опасность для человека, отважившегося прогуляться по ней в темноте. Автомобиль Зака отказал почти в самом ее начале, посредине огромной, на редкость непривлекательной лужи. К счастью, Зак не запер машину. Эва пробралась к ней, нашла кожаный чемодан и двинулась обратно. До дома было добрых полмили, но дождь хлестал уже не так сильно, и ветер постепенно стихал. Да и в душе у нее царила весна и цвели незабудки.

Зак приехал! Несмотря на все трудности! Она не ждала его так скоро и уж, конечно, не представляла, что он появится ночью, мокрый и грязный, абсолютно непохожий на обычного импозантно-безупречного мистера Сфаэлоса. Придя в себя после первоначального шока, Эва едва не расхохоталась, но опасно было веселиться, когда Зак дошел до точки кипения. Холодный душ и без того был явным издевательством. Как жаль, что она не рискнула включить калорифер, так и не разобравшись до конца в его устройстве.

Увидев, что ванная пуста, Эва протолкнула чемодан в дверь спальни, не заглядывая внутрь.

– Я сделаю тебе кофе, – бодро пообещала она и поспешно удалилась. На кухне она тщательно ополоснула стакан, из которого сама пила вечером, и пожалела, что так некстати проявила бережливость, покупая себе продукты. Она могла угостить мужа разве что печеньем, стаканом растворимого кофе и бутербродами с банановой пастой-смехотворная еда для мужчины со здоровым аппетитом.

– Не нужно было ходить к машине… но все равно спасибо. Я это оценил.

Эва обернулась. В дверях стоял Зак, одетый в черный пушистый свитер и элегантные светлые брюки. Выглядел он просто потрясающе.

– Это самое меньшее, чем я могла помочь.

– Твой Хевелинг-настоящая дыра! И он мне послан в наказание за то, что я не послушался своих инстинктов! Ведь я понимал, что делал, – обреченно произнес он, оглядывая громадную неуютную кухню и передергивая плечами.

– Кофе… – Эва поставила стакан на длинный исцарапанный стол. – Боюсь, что бутерброды с банановой пастой-это все, что я могу тебе предложить.

Но Зак не двинулся с места и с мрачным видом уставился на нее.

– Может, прежде объяснишь, какого черта тебе все это было нужно.

Эва смешалась и залилась краской.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось столько вытерпеть, добираясь сюда…

Дав выход гневу, Зак заговорил холодно и спокойно:

– Давай по существу.

– Я не думала, что ты приедешь сегодня.

– Я и не собирался, – подтвердил Зак. – Рассудок советовал мне оставить тебя здесь вариться в собственном соку.

– Но ты так не сделал…

– Нет, это злость пригнала меня сюда вместе с непогодой, кроме того, я, естественно, беспокоился, не случилось ли нечто такое, о чем я не знал… какое-нибудь загадочное событие, которое чудесным образом объяснит твое поведение. – Зак смерил ее тяжелым взглядом. – Но если у тебя нет в запасе никакого чуда, я немедленно вызываю машину и возвращаюсь в город.

– Видишь! Ты начинаешь все снова! – взволнованно воскликнула Эва. – Ты угрожаешь мне, ты это делаешь постоянно.

– Я тебе не угрожаю, – сердито возразил Зак,

– Наверное, ты сам этого не сознаешь, наверное, это вошло у тебя в привычку… – Глаза ее горели, лицо побледнело. – Но ты это делаешь. Если я тебя чем-то раздражаю, ты немедленно отгораживаешься от меня стеной, пугаешь тем, что наш брак-временное явление. Ты накладываешь запрет на обсуждение неприятных для тебя вопросов…

– Какая чушь! – решительно прервал ее Зак. От напряжения у Эвы даже заболели мышцы спины и шеи.

– Нет, это не чушь…

– Боже, – мерцающие глаза хлестнули по ней недоверчивым возмущенным взглядом. – Ты прислала мне телеграмму, что бросаешь меня. Ты вытащила меня с важных переговоров, и только для того, чтобы загадывать детские загадки?!

– Я хотела, чтобы ты понял, что такое эмоциональный шантаж, – честно призналась Эва. – Ты без конца пользуешься им по отношению ко мне. Но я тоже могу рассердиться, и я тоже не люблю, когда играют на моих нервах. И мне не нравится, что ты заставляешь меня бояться говорить о вещах, важных для меня. Я не люблю, когда меня обвиняют и при этом лишают права защищаться…

Внезапно его сверкающий взгляд уподобился стреле, попавшей точно в яблочко.

– Матерь Божья, так все это ты проделала потому только, что я не захотел обсуждать с тобой вопрос о твоей беременности?!

Эва потрясенно вздрогнула, но тут же вскинула подбородок и сжала кулаки, чувствуя, что начинает терять контроль над собой.

– Надо быть сумасшедшей, чтобы иметь от тебя ребенка, Зак! Вне всякого сомнения, ты бросил бы меня с малышом и мне пришлось бы воспитывать его одной. Можешь мне поверить, ни одна разумная женщина не станет рожать, если в семье шаткие отношения, а партнер ясно заявляет о своем нежелании…

– Наши отношения не шаткие, и я тебе не партнер, а муж, – педантичным тоном вставил Зак, и это еще больше распалило ее.

– И кроме того, я не потерплю, чтобы мне все время напоминали о бывшем женихе или сравнивали с Абигайль! – воскликнула она в бешенстве, уже не владея собой.

– Но ты хотела ребенка от него, – холодно произнес Зак.

Голова у Эвы кружилась. Все, что она пыталась ему растолковать, оказалось для него пустым звуком. Но ей так страстно хотелось, чтобы он понял, что судит о ней несправедливо и этим причиняет ей сильную боль.

– То было совсем другое…

– Это и так ясно.

Эва на мгновение зажмурилась и медленно перевела дыхание. Разговор шел совсем не так, как она себе представляла.

– Да у нас с Троем были совсем другие отношения, – произнесла она. – Мы были скорее друзьями, чем возлюбленными. Мы имели общие интересы, стремления, цели. Наши взгляды на многое совпадали…

– Как трогательно!

– Я только пытаюсь объяснить, что желание иметь детей тоже было общим. – Эва пожала плечом и немного помолчала, собираясь с мыслями. – Все наше будущее было распланировано до мелочей, и отсюда возникало чувство уверенности. Наверное, мы слишком самонадеянно вообразили, что замечательно подходим друг другу… Наверное, я чересчур увлеклась устройством гнездышка и не заметила бы даже, будь у Троя целых шесть, а не одна Абигайль на стороне…

– Ты любила его, – хрипло пробормотал Зак. Эва в раздумье опустила голову. Любила ли она Троя? Она могла с уверенностью сказать, что была к нему очень привязана, но Трой никогда не смог бы вот так разрывать на части ее сердце. В ее чувстве к бывшему жениху не было ни головокружительных взлетов и падений, ни щемящего душу страха или божественного восторга. Два одиноких человека встретились и предложили друг другу поддержку, понимание и назвали это, за неимением другого слова, любовью.

– Не так, как мне казалось раньше. Ты оказался прав, – сдержанно признала Эва, ее лицо стало печальным. – Три года назад Трой ухаживал за Абигайль, но тогда он не интересовал ее…

– Тогда он не был твоим женихом.

– Нет, дело не только в этом. – Эве не хотелось быть несправедливой к кузине. – Тогда всем казалось, что ее профессия модели вознесет ее на самый верх. Абигайль общалась с массой знаменитых людей, много путешествовала. И ей был всего двадцать один год. Дядя и тетя страшно избаловали ее и, кроме того, внушили ей, что она должна получить от жизни все блага земные. Они ждали, что она станет супермоделью и выйдет замуж за… – на ее мягких губах появилась невеселая улыбка, – за кого-нибудь вроде тебя. Вряд ли ей стоит ставить в вину, что она не замечала тогда Троя.

– Какое невиданное великодушие! – Зак не сводил с нее пристального взгляда.

– Нет, я не могу им похвастаться. Признаюсь, я втайне радовалась, когда стало ясно, что ее карьера складывается не слишком удачно. Абби всегда удавалось наживать себе массу врагов. В прошлом году она влезла в долги, и ей пришлось продать свою квартиру. Ее родители, естественно, решили, что она поселится вместе со мной. Когда я начинаю вспоминать то время, то догадываюсь, что ей пришлось нелегко… И если раньше Трой не оставлял ее в покое, то теперь все время за глаза ругал ее. Я не придавала этому значения, но мне следовало понять, что это было не что иное, как…

– Роковая страсть, – вставил Зак. – Ну тут уж ты ничего не смогла бы поделать.

Эва собралась было спросить, не испытывал ли он то же самое по отношению к ней, но вовремя одумалась: зачем пытаться выяснить что-то, если ответ способен обратить в пыль все твои сокровенные надежды.

– Трой решил, что она для него недоступна, и обратил свое внимание на меня… – В наступившей тишине она с трудом проглотила комок в горле. – Но я больше не люблю его, Зак.

Резкие черты его лица стали еще жестче.

– Тебе не обязательно говорить об этом, Эва.

– Видишь! – сверкнув глазами, воскликнула она. – Ты снова ведешь себя, как и раньше, – не вникаешь в то, что я стараюсь объяснить. Может, тебе спокойнее считать, что я все еще влюблена в Воглера?

– Что за дикое предположение?!

– Дикое? Не уверена. Когда мы не в постели, – слова давались ей с трудом, – ты холоден и сдержан. Tы не можешь не упомянуть о том, что мы женаты, без того, чтобы не намекнуть, что надолго это не затянется… и если мы расстанемся, то исключительно по моей вине!

Мне начинает казаться, что я вот-вот получу извещение об увольнении… Когда я звонила тебе на работу и никак не могла тебя застать, то почувствовала себя так, словно уже покинута.

– Tы хочешь сказать, что эта бестолковая девица не соединяла тебя со мной? Так вот кого мне нужно благодарить за ту телеграмму! – Эта мысль явно привела Зака в ярость.

– Я решила, она исполняет то, что ей велено.

– Значит, по-твоему, я дикарь и грубиян, который может сказать служащей, что не желает разговаривать по телефону с собственной женой?

Эва вспыхнула.

– Нет, но ведь…

– Хорошего же ты обо мне мнения! – Он поглядел на нее насмешливо. – Неужели ты не могла проявить больше настойчивости? Разве я виноват, что ты покорно позволяешь какой-то секретарше отказывать тебе в твоем законном праве?

В зеленых глазах женщины вспыхнули кошачьи огоньки.

– Возможно! Но ты сам разговариваешь со мной по телефону так, словно я все еще «какая-то секретарша». Вряд ли у меня хватило бы уверенности в себе, чтобы настоять… У меня сложилось впечатление, – она замялась, но все же заставила себя договорить, – что ты жалеешь о том, что на мне женился.

Его лицо окаменело.

– Никогда бы не подумал, что мне придется выслушивать от тебя такое.

– У меня нет другого выхода. Я не могу, как это делаешь ты, поворачиваться к проблемам спиной и делать вид, что они не существуют. Меня обижает и возмущает, когда мне все время указывают на место. Я не знаю другого человека, который может быть одновременно таким внимательным… и таким холодным и бессердечным…

Зак молчал. Его смуглое лицо заметно побледнело.

– Я хочу сказать… – Эва взволнованно перевела дыхание, она сознавала, что увлеклась и, возможно, уже говорит лишнее, но не могла остановиться. – Когда ты позвонил из Далласа, Зак… мне показалось, ты был рад, что уехал от меня.

– Это не правда, – свирепо возразил он, непрестанно то сжимая и разжимая гибкие пальцы, то засовывая руки в карманы безупречно отглаженных брюк.

Но он так и не сказал, в чем же заключалась правда, отметила с горечью Эва.

– Я только хочу спросить: ты всерьез хотел на мне жениться или это просто была игра, в которой ты зашел слишком далеко? Ты очень точно подобрал слова, чтобы убедить меня выйти за тебя замуж, но насколько они были искренними? Если ты уже начинаешь раскаиваться, гораздо милосерднее прямо сказать об этом.

Зак резко выдохнул. Он выглядел так, будто его подвергли утонченной и мучительной, хотя и невидимой для постороннего глаза, пытке.

– Я вовсе не раскаиваюсь.

– Но ты мне не доверяешь!

– Я никогда не доверял ни одной женщине, – отрезал он и посмотрел на нее прозрачными, как Эгейское море, глазами. – Но я не хочу потерять тебя. Ты мне очень нужна, дорогая.

Это было самое важное и самое лестное из всего, что сказал ей Зак за все время их совместной жизни. Ей стало до того легко, что даже закружилась голова.

Их глаза встретились, и он улыбнулся слегка виноватой улыбкой. Сердце Эвы едва не выпрыгнуло из груди. Ей захотелось броситься в его объятия, но она только отвела взгляд и спросила будничным голосом, не хочет ли он перекусить. Зак внезапно рассмеялся, и напряжение, тяжело висевшее в атмосфере, в ту же секунду улетучилось.

– Ты знаешь, моя красавица, если бы ты встретила меня со свечами и шампанским, я пришел бы в неописуемую ярость.

– Ты бы почувствовал себя обманутым.

– Но, к счастью, существуют бутерброды с банановой пастой, – проговорил он, еле сдерживая смех. – Я не ел их с детства. София когда-то часто мне их делала.

И пока Эва занималась бутербродами, он рассказывал об экономке с виллы с такой теплотой, что у Эвы защипало в глазах. Она еще в Греции заметила, что он очень привязан к этой пожилой женщине, но не особенно над этим задумывалась. Но теперь она представила одинокого впечатлительного ребенка, лишенного материнской заботы и ласки, обделенного вниманием со стороны вереницы равнодушных мачех, отец которого, человек обаятельный, гордящийся своим первенцем, в то же время был чересчур сосредоточен на собственной персоне, чтобы попытаться понять сына. Зак в гораздо большей степени, чем она, чувствовал себя чужим в семье. Поэтому он так хорошо понял ее переживания.

Уже светало, когда они отправились спать.

– Надо попробовать сдвинуть с места «порше», – тяжело вздохнул Зак.

– Сегодня суббота, – напомнила Эва. – Пусть стоит на дороге, только лучше его запереть.

– Чем? Вылезая из машины, я поскользнулся и уронил ключи в ту кошмарную лужу!

– О боже! – На этот раз Эва сопроводила восклицание хихиканьем. Зак притянул ее к себе.

– Ты единственная женщина, ради которой я решился испачкать свои ботинки.

Он жадно провел рукой по ее груди, и в который раз Эва с изумлением ощутила, как ее властно захватывает ответный прилив страсти.

– Я чувствую себя на подъеме, моя красавица. У нас словно опять первая ночь, – пошутил он.

И на этот раз она поняла, что их брак так же важен и реален для Зака, как и для нее самой!

– Это твой? крыльца дома Сара Фремонт окинула придирчивым взглядом кремовый ягуар с темно-коричневыми сиденьями и поджала губы. – Очень элегантный.

Эва слегка покраснела.

– Зак подарил его мне на день рождения. Мне очень жаль, что вы не смогли прийти к нам пообедать.

– Мы уже были приглашены в другое место. Они прошли в гостиную. Эва старалась скрыть за вежливой улыбкой чувство неловкости. Весь последний месяц Фремонты неизменно отклоняли все ее приглашения, и Эва испытала облегчение, когда тетя позвонила ей и попросила зайти, хотя в голосе ее ясно слышался холодок. Что могло случиться, беспокойно гадала Эва.

– Думаю, нам лучше сразу поговорить о деле, – сказала тетя жестко. – Абби и Трой расстались.

– Мне очень жаль… – начала Эва.

– Вряд ли ты говоришь искренне. – Щеки пожилой родственницы покрылись яркими пятнами.

– Да, – подтвердила Эва. – Мне действительно жаль.

Тетя метнула на нее сердитый взгляд.

– Конечно, ты можешь позволить себе быть добренькой. Тебе повезло больше всех. Видит бог, никогда не думала, что ты будешь разъезжать в «ягуаре», одетая, словно принцесса крови!

– Мужу нравится, когда я хорошо выгляжу.

Ни за что не стану ему рассказывать об этом разговоре, когда вернусь домой, подумала она печально. Поразительно, как верно умеет Зак судить о людях. Тетя не могла скрыть своей досады, оттого что Эва стала женой богатого и влиятельного человека, тогда как ее дочь вышла замуж за самого обыкновенного.

– Трой жестоко вел себя с Абби.

– Мне кажется, это меня не касается.

– В том-то все и дело, что касается, и больше всех! – с оичительным пафосом воскликнула Сара Фремонт. – Трой сказал Абби, что все еще любит тебя.

Это заявление озадачило Эву, но ей тут же пришло в голову, что Трой произнес эти слова в пылу ссоры. Можно было догадаться, что совместная жизнь кузины и бывшего жениха вряд ли будет спокойной. Трой всегда отчетливо рисовал себе идеал супруги, и Абигайль никак не отвечала его представлениям об образцовой хозяйке. Она не умела готовить, не привыкла убираться и начинала дуться, если нельзя было шесть вечеров в неделю развлекаться вне дома.

– Ни минуты не верю, что Трой до сих пор любят меня! – возразила Эва. – Я даже сомневаюсь, любил ли он меня прежде.

– Бедной девочке приходится очень тяжело. – Несколько смягчившись, тетя принялась красочно перечислять страдания Абигайль – черствый Трой настоял, чтобы они жили в доме, который обставляла Эва, он вечно скупится, он бесчувственный эгоист… – Короче, Троя нужно образумить! – веско подытожила тетя. – Меня он слушать не станет, но, может быть, послушает тебя.

Эва замерла.

– Мне, ., поговорить с Троем? – недоверчиво повторила она. – Но я…

– В конце концов, у Троя с Абби был всего лишь невинный флирт, а ты поспешила закрутить роман с этим Сфаэлосом… Признайся, что ты вовсе не была заинтересована вернуть Троя! Он стал тебе не нужен, и пора Трою услышать это от тебя самой и перестать попрекать Абби, – заявила тетя обиженно.

– Извини… но мне не хочется вмешиваться в их отношения. Абигайль рассердится и вполне справедливо, если я это сделаю.

Эва поднялась.

– Какая ты все-таки эгоистка, Эва! Где бы ты сейчас была, если бы не наша семья, – упрекнула ее Сара Фремонт. – Сомневаюсь, что Зак Сфаэлос проявил бы к тебе интерес, если бы ты выросла в сиротском приюте.

Эва побледнела как полотно. Ей не верилось, что тетя могла так жестоко напомнить ей о ее долге перед Фремонтами. Она и так все эти годы чувствовала себя им обязанной. Но, решившись встретиться с Воглером, она вынуждена будет солгать Заку, потому что он никогда не одобрит эту встречу.

– Ты просто обязана сделать все, что в твоих силах, – отчеканила пожилая дама. – А Абигайль знать не обязательно…

– А потом я могу исчезнуть из вашей жизни… да?

Впервые за весь разговор на лице Сары Фремонт промелькнуло смущение, и она не нашла, что ответить.

Эва не оборачиваясь вышла из дома, зная, что никогда больше не вернется сюда по собственной воле. Она здесь никому не нужна. Маленькая племянница-сиротка, которую великодушно приняли в семью, совершила непростительный грех-обогнала любимую доченьку в достижении высот материального благополучия.

Отъехав от дома Фремонтов, она остановила машину у тротуара и взяла телефонную трубку. Побыстрее разделайся с этим, приказала она себе, почувствовав, что опять начинает колебаться. Зак ничего не узнает и, значит, не расстроится. А тетя Сара права-если можешь чем-то помочь, то следует попытаться. Она набрала рабочий телефон Троя.

– Что тебе надо? – резко спросил он в ответ на ее приветствие. Плотно сжатые губы Эвы дрогнули в невеселой улыбке. Не очень-то похоже на речь счастливого влюбленного. – Ты, наверное, уже слышала о нас с Абби? – догадался он.

– Если хочешь, мы можем увидеться и поговорить.

– Не вижу смысла, хотя почему бы нет? – пробормотал он, явно жалея себя.

Они договорились встретиться после работы у него дома. Эва сидела, зажатая в «пробке» на одной из центральных улиц, когда в машину позвонил Зак.

– О чем говорила с тобой твоя тетя? – спросил он напрямик.

У Эвы виновато засосало под ложечкой, когда она подумала, что вот сейчас солжет ему. Она прерывисто вздохнула.

– Тетя пригласила гостей, и я пообещала провести вечер с ними, – сказала она скованно.

Наступила долгая пауза.

– Значит, все в порядке?

Эва до крови прикусила нижнюю губу.

– Тетя держится немного прохладно…

– А в числе этих гостей не ожидается Троя?

– Конечно же нет! – постаралась убедить его Эва, быть может, излишне поспешно.

– Я на всякий случай спросил, моя красавица. Почему бы тебе не сослаться на головную боль и не распрощаться с ними, как только появится возможность? Я собираюсь прийти сегодня пораньше.

У нее защипало в глазах.

– Да… Извини, здесь очень напряженное движение. Я трогаюсь…

Зачем я ввязалась в это! – подумала она с внезапной яростью. Одно дело желать всяческого счастья Трою и кузине и совсем другое-лгать из-за них мужу. Ей следовало сказать правду и мужественно выдержать неприятное объяснение… Она никогда не умела лгать. Что, если Зак уловил натянутость в ее голосе?

У Эвы появилось томительное предчувствие, что объяснения с Заком все равно не избежать…

Трой ждал ее. Эва поспешно отвела взгляд от наполовину ободранных обоев в холле.

– Это все Абби, – бросил Трой.

– Ты не должен осуждать ее за то, что она не хочет здесь жить. Ведь я старалась сделать этот дом своим во всех отношениях.

– Я осуждаю ее не только за это!

– В любовной интриге обычно участвуют двое.

– Но достаточно одной лгуньи, чтобы превратить банальную связь в вынужденный брак, – огрызнулся Трой. – она сказала мне, что ждет ребенка… Это была ложь! Она обманула меня, а я оказался ослом и попался на удочку!

Эва опустилась на диван в маленькой гостиной. Второй раз за сегодняшний день ей пришлось выслушивать длинный перечень претензий, но теперь ситуация обрисовывалась с точхи зрения Троя. Она терпеливо позволила ему нзлить всю досаду, понимая, что в конце концов это поможет ему успокоиться.

– А тебе не приходило в голову, что Абигайль должна тебя очень любить? – спросила она, когда он наконец кончил.

– Единственный человек, кого любит Абби, – она сама.

– Она плохо поступила, обманув тебя, но она, должно быть, безумно хотела выйти за тебя замуж.

– Ты бы никогда так не сделала.

– Трой, между Абигайль и мной всегда было мало общего, но не забывай, что по-настоящему тебе нужна была именно она.

– Это не правда…

– Будь честным сам с собой. Она не столь удачно соответствовала твоим требованиям, как я, но тебя не переставало тянуть к ней. Несправедливо все время напоминать ей обо мне. Где она сейчас?

– Ушла к подруге. Я сказал, что разведусь с ней,

– Но ведь на самом деле ты этого не хочешь? Ты собирался только напугать ее? – догадалась Эва и увидела, как он покраснел. – Ты не думаешь, что должен простить ее?

– С какой стати?

– Решать, конечно, тебе. Но Абби не станет ждать до бесконечности и никогда не будет унижаться. Ее наверняка обидело то, что ты не поддержал ее в тот день, когда я застала вас вдвоем у нас на квартире. Тогда тебе следовало откровенно признаться в своих чувствах к ней. Она боялась, что мы с тобой можем помириться. Уверена, что только поэтому она солгала тебе, сказавшись беременной…

Прошло больше часа, прежде чем Эва наконец снова села за руль своего автомобиля. Она чувствовала себя измученной, и теперь только время могло показать, принес ли ее визит какую-нибудь пользу. Но по крайней мере, когда она уходила, Трой уже не казался угрюмым и озлобленным.

Всю долгую дорогу до Хевелинга Эва думала о Заке и надеялась, что он не разгневается слишком сильно, когда она скажет, что была у Воглера.

В доме во всех окнах горел свет. Шофер Зака укладывал чемодан в багажник его лимузина. Эва нашла Зака в библиотеке, которую он использовал как рабочий кабинет. Он сгребал документы в коробку.

Эва недоуменно замерла на пороге.

– Что ты делаешь?

Зак поднял голову. Его лицо было как каменное, губы сжаты в узкую полоску. Он метнул на нее уничтожающий взгляд.

– Ухожу от тебя.

Потрясенно раскрыв глаза, Эва молча уставилась на него.

– Я решил быть примерным мужем и посетить семейную вечеринку, о которой ты упомянула, – убийственным тоном отчеканил Зак.

Лицо Эвы стало белым как бумага.

– Твой дядя сообщил мне, во сколько ты уехала, и, пока мы с ним мило беседовали на крыльце, он заодно поведал мне, что брак Абигайль распался и твоя тетя в большой печали. Он выразил надежду, что я пойму, почему он не предлагает мне зайти.

По спине Эвы пробежала дрожь, в горле пересохло.

– Зак, я смогу тебе все объяснить…

– Я знаю, где ты была. Целый вечер провела с ним! – резко выговорил он. – Стоило тебе узнать, что он опять свободен, как ты тут же бросилась к нему.

– Все совсем не так, – попыталась возразить она. – Меня попросила тетя…

– Ты солгала мне.

– Да. Но…

– И наконец-то ты легла с ним в постель? – зло и жестко спросил Зак, словно ударил сплеча. – Боже, неужели я старался внушить тебе уверенность в своей привлекательности, превратить в раскрепощенную женщину только для этого типа?

– Не говори гадостей! – возмутилась Эва.

– Но я нахожу еще более гадким то, что вы скорее всего просто сидели, держась за руки, и несли приторную чушь. Да при этой мысли меня просто выворачивает наизнанку! – не унимался Зак. – Я могу еще понять одержимость страстью, хотя ни за что не стал бы смотреть на это сквозь пальцы… но ваша тошнотворная душещипательная дружба приводит меня в содрогание, особенно когда я вспоминаю, что ты вытворяла в постели прошлой ночью!

Болезненный румянец покрыл ее бледные щеки.

– Ты абсолютно не прав. – Она услышала, как ее голос панически задрожал. – Тетя попросила меня поговорить с Троем. Я знала, что ты этого не одобришь, я и сама не испытывала никакого желания, но у меня опять не хватило твердости сказать ей «нет», когда она на меня нажала. Поверь, между нами ничего не было, мы не сказали ни одного слова, которое могло бы вызвать твое недовольство!

– Ты солгала мне…

– Прости, я просто струсила, – откровенно призналась она. – Мне так не хотелось тебя расстраивать. Мы были очень счастливы, я просто не вынесла бы новой ссоры из-за Троя…

– Не старайся зря, Эва. – Он взглянул на нее с таким холодным презрением и ненавистью, что Эва невольно попятилась. – Я ухожу.

– Но пожалуйста, послушай меня… пожалуйста, Зак! Трой ничего для меня не значит…

– Да, наверное, все это значит для тебя немного больше. – Он указал рукой на великолепные комнаты, и его губы исказила горькая усмешка. – А то зачем бы тебе понадобилось лгать, чтобы выгородить себя?

– Потому, что я тебя люблю!

Зак рассмеялся хриплым циничным смехом, подхватил коробку и решительно двинулся мимо нее к выходу. Эва в отчаянии бросилась за ним.

– Но это правда! Я действительно тебя люблю! – крикнула она ему вдогонку, и слова ее гулко разнеслись по огромному холлу и вернулись к ней жутковатым эхом.

Зак резко обернулся. Бледность, покрывавшая его лицо несмотря на бронзовый загар, еще сильнее подчеркивала ледяную мрачность глаз.

– Ты и понятия не имеешь, что такое любовь, дорогая. И никогда не имела, – жестко усмехнулся он, окинув ее обжигающим взглядом. – Развода я тебе не дам. Официально ты останешься моей женой… но если ты осмелишься когда-нибудь привести его сюда, я сверну этому слизняку шею!